Уэстморленды (№1) - Королевство грез

— Доброе утро, — приветствовала Дженни сэра Годфри, сопровождающего их в лес. — Я, кажется, совсем не выспалась.

Сэр Годфри, мужчина лет тридцати, бросил на нее странный взгляд — определенно, подумала Дженни, по той причине, что ни разу еще не слыхал от нее человеческого слова, и замерла, когда его хмурые глаза стали вроде бы шарить по платью, торчащему со всех сторон из-за надетой внизу мужской одежды.

— Вы мало спали, — заметил он, явно осведомленный об их полуночной портняжной работе.

Мокрая трава заглушала шаги; Дженни шла слева от него, с другого ее боку плелась Бренна.

Подавляя зевок, Дженни покосилась на сэра Годфри:

— Сестра моя очень слаба нынче утром, мы ведь так поздно легли. Было бы очень мило, если б вы дали нам несколько лишних минут, чтобы освежиться в ручье.

Обратив к ней изборожденное глубокими морщинами, бронзовое от солнца лицо, он посмотрел со смешанным выражением подозрительности и нерешительности, а потом согласно кивнул, разрешая:

— Пятнадцать минут, — и Дженни возликовала в душе, — но так, чтобы я видел голову хотя бы одной из вас.

Страж встал на посту у кромки леса, повернувшись к ним в профиль, и Дженни знала, что он не опустит глаз ниже их макушек. До сих пор ни один из охранников не проявлял похотливого побуждения подглядывать за полураздетыми девушками, за что она нынче была особенно признательна.

— Спокойно, — предупредила Дженни, увлекая Бренну прямо к ручью. Добравшись туда, она пошла вдоль бережка, продвинувшись так глубоко в лес, насколько могла отважиться, не дав сэру Годфри повода пускаться вдогонку, и остановилась под низкой веткою дерева, нависшей над купой кустов.

— Похоже, вода холодная, Бренна, — прокричала Дженни погромче, чтоб страж слышал и не считал нужным слишком пристально наблюдать. Продолжая высказываться, она, стоя под деревом, принялась аккуратно развязывать головную накидку и плат, кивком велев Бренне делать то же самое. Когда обе стащили коротенькие накидки, Дженни осторожно пригнулась, держа накидку над головой, как будто та все еще была надета, и ловко подцепила ее к ветке. Удовлетворенная, опустилась на четвереньки, поспешно подползла к Бренне, тоже поднявшей убор над головой, выдернула его из дрожащих пальцев сестры и как можно надежней пристроила на кусте.

Через пару минут девушки сбросили платья, спрятали под кустом, навалив на серые одежды листья и хворост. В приступе вдохновения Дженни порылась в куче веток и платьев, выудила свой носовой платок, приложила палец к губам, подмигнула Бренне, и, сгорбившись и припав к земле, шмыгнула в сторону, прокрадываясь ярдов на пятнадцать вниз по течению ручья, в направлении, противоположном тому, куда они собирались бежать. Задержавшись ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы нацепить белый платок на колючий куст, словно он был обронен при побеге, она повернулась и бегом помчалась к Бренне.

— Это обманет их, и у нас будет больше времени, — пояснила она. Бренна качнула головой с сомнением и с надеждой, и обе девушки мгновение осматривали друг друга, проверяя, как они выглядят. Бренна протянула руку, натянула шапочку Дженни пониже на уши, заправив под нее прядь золотисто-рыжих волос, и кивнула. С признательной и подбадривающей улыбкой Дженни схватила Бренну за руку и быстро потащила в лес, к северу, держась ближе к границам лагеря, моля Бога, чтоб Годфри отвел им, как обещал, полные четверть часа, а если можно, то и побольше.

Через несколько минут они оказались позади загона, где содержались лошади, присели в кустах на корточках, стараясь отдышаться. — Сиди тут и не двигайся! — приказала Дженни, шаря глазами поблизости в поисках сторожа, который, по ее твердому убеждению, обязательно должен быть приставлен к боевым коням. И углядела его, спящего на земле в дальнем углу загона.

— Сторож спит на посту! — торжествующе прошептала она, оглядываясь на Бренну, и спокойно добавила: Если проснется и поймает меня возле лошадей, действуй по плану, беги пешком. Поняла? Оставайся в лесу и держи путь вон на тот высокий холм позади нас.

Не дожидаясь ответа, она поползла вперед, помедлив на краю рощи и озираясь вокруг. Лагерь все еще наполовину спал, введенный в заблуждение пасмурным, серым утром, из-за которого час казался более ранним, чем был на самом деле. До лошадей уже можно было дотянуться рукой.

Спящий сторож лишь раз шевельнулся, когда Дженни тихонько поймала поводья двух норовистых коней и потянула их к ограждавшей загон веревке. Неловко встав на самые цыпочки, подняла веревку повыше, чтобы кони могли пройти, через недолгих две минуты передала одного Бренне, и они поспешно увлекли скакунов в лес, где стук копыт заглушал толстый слой вымокших туманным утром опавших листьев.

Дженни с трудом сдерживала победную улыбку; девушки подвели коней к поваленному дереву и, встав на ствол, взобрались на их широкие спины. Глухие тревожные крики донеслись сзади, когда они проделали уже добрую часть пути к высокому хребту.

В поднявшемся шуме не было надобности, сохранять тишину, и под мужские возгласы они одновременно ударили коней в бока пятками и понеслись через заросли.

Обе были умелыми наездницами, и обе легко приспособились к скачке. Однако отсутствие седел несколько затрудняло езду — приходилось крепко сжимать колени, кони прибавляли ходу, и надо было изо всех сил цепляться за поводья, чтоб не погибнуть. Перед ними маячила высокая вершина, с другой стороны в свое время откроется дорога, потом аббатство и, наконец, замок Меррик, Они ненадолго остановились, Дженнифер смогла отдышаться, но в лес не проникал даже скудный солнечный свет, и она отказалась от отдыха, побуждаемая инстинктом мчаться дальше.

— Бренна, — с ухмылкой проговорила Дженни, поглаживая мощную атласную шею огромного черного боевого коня, на котором сидела. — Вспомни-ка легенды про Волка, как там говорится про его скакуна? Дескать, зовут его Тор3, и быстрей его нету на всей земле. И что он самый ловкий.

— Правда, — отвечала Бренна, слегка поеживаясь на холодной заре, когда кони двинулись через густой лес.

— И правда ведь, — продолжала Дженни, — говорят, что он черный как смертный грех, с одной только белой звездою во лбу вместо клейма?

— Правда.

— А нет ли у моего коня такой звезды? Бренна оглянулась и кивнула.

— Бренна, — тихонько посмеиваясь, заключила Дженни. — Я увела у Черного Волка могучего Тора!

Конь запрядал ушами, заслышав свое имя, и Бренна, позабыв тревоги, разразилась смехом.

— Ну конечно же, вот почему он был привязан и содержался отдельно от остальных, — весело добавила Дженни, окидывая взглядом знатока великолепное животное. — Теперь понятно и то, почему, выезжая из лагеря, он так опередил твоего, что мне пришлось его сдерживать. — Наклонившись, она вновь потрепала его по холке и прошептала:

— Какой ты красавец, — не питая к коню никаких недобрых чувств — только к его бывшему владельцу.

— Ройс… — Годфри стоял в палатке Ройса, низкий голос его виновато охрип, краска стыда залила толстую загорелую шею. — Женщины… э-э-э… сбежали примерно три четверти часа назад… Арик, Юстас и Лайонел обыскивают лес.

Ройс замер, не дотянувшись рукой до рубахи, и уставился на самого хитрого и жестокого своего рыцаря с застывшим на лице почти комическим выражением недоверия.

— Женщины… что? — переспросил он, расплываясь в улыбке, в которой тревога смешивалась с просыпающимся раздражением. — Ты хочешь сказать, — уточнил он, сердито выхватывая рубашку из кучи починенного девушками прошлой ночью белья, — что позволил двум глупым девчонкам себя провести… — Сунул руку в рукав и с яростным недоумением уставился на обшлаг, не пропускавший кулак. Прошипев дикое проклятие, схватил другую рубаху, осмотрел рукав, убедился, что все в порядке, просунул руку, но рукав целиком отлетел и упорхнул в сторону словно по волшебству.

— Клянусь Богом, — выдавил он сквозь зубы, — дай мне только добраться до этой синеглазой ведьмы… — Отшвырнув рубаху, пошел к сундуку, вытащил новую, натянул, слишком взбешенный, чтобы закончить фразу. Привычным движением подхватив свой короткий меч, он застегнул перевязь и прошагал мимо Годфри, рявкнув:

— Покажи мне, где ты их видел в последний раз.

— Там, в лесу, — пробормотал Годфри. — Ройс… — добавил он, подводя его к тому месту, где две накидки глупо болтались на ветках, — это… гм… не обязательно ведь сообщать обо всем этом другим, а?

Мимолетная улыбка сверкнула в глазах Ройса, бросившего на рослого мужчину косой взгляд и сразу сообразившего, что гордости Годфри нанесен тяжкий удар и что он надеется сохранить происшествие в тайне.

— Нет нужды поднимать тревогу, — проговорил Ройс, вышагивая на длинных ногах по берегу ручья и обшаривая глазами кусты и деревья. — Найти их не составит труда.

Часом позже он уже не испытывал такой уверенности, а изумление сменилось гневом. Эти женщины необходимы ему как заложницы. Они были ключиком, который откроет ворота замка Меррик, возможно, без кровопролития и без потери стоящих людей.

Пятеро мужчин прочесывали лес в восточном направлении, уверенные, что одна из девушек потеряла платок на бегу, но, не обнаружив никаких следов, Ройс пришел к заключению, что кому-то — нечего сомневаться, синеглазой ведьме! — в самом деле хватило ума прицепить тут белый лоскут в сознательной попытке сбить их с толку. Это нелепо… невероятно. И тем не менее очевидная истина.

Шагая между Годфри и полным презрения Ариком, Ройс прошел мимо двух серых накидок и со злостью сорвал их с ветки.

— Бейте тревогу, снарядите отряд, пусть обыщут каждый дюйм в этом лесу, — приказал он, минуя палатку девушек. — Не сомневаюсь, они прячутся в чаще. Лес густой, мы могли их не заметить.

Разбившись по двое, мужчины выстроились в ряд, держась друг от друга на расстоянии вытянутой руки, и принялись прочесывать лес, начав от ручья и медленно продвигаясь вперед, заглядывая под каждый куст и упавший ствол. Истекшие минуты сложились в час, потом в два, наконец, настал полдень.

Стоя на берегу ручья, Ройс присматривался к густо поросшим деревьями холмам на севере, и лицо его с каждой минутой становилось суровей и резче. Поднялся ветер, небо стало свинцово-серым.

К нему подошел Стефан, только что вернувшийся с охоты, куда отправился вчера вечером.

— Я слышал, женщины утром сбежали, — сказал он, озабоченно прослеживая взгляд Ройса, направленный на самый высокий холм на севере. — По-твоему, они в самом деле взбираются на хребет?

— Им не хватило бы времени добраться туда пешком, — отвечал Ройс охрипшим от злости голосом. — На случай, если они пошли дальним путем, огибая его, я направил людей обыскать дорогу. Расспрашивали всех прохожих, но никто не видал двух молодых женщин. Местный житель приметил двух парней, скакавших к холмам верхом, вот и все. Где б они ни были, непременно собьются с пути, если идут к хребту: солнца почти нет, оно компасом не послужит. Во-вторых, они не знают, где находятся, а стало быть, и не ведают, куда направляться.

Стефан молчал, обыскивая взглядом далекие холмы, потом резко обернулся к Ройсу:

— А я, въезжая сейчас в лагерь, подумал было, что ты сам решил прошлым вечером отправиться на охоту.

— Почему? — коротко поинтересовался Ройс. Стефан поколебался, зная, что Ройс ценит своего могучего черного боевого коня выше многих людей за необычайную храбрость и верность. Собственно говоря, подвиги Тора на турнирах и на полях сражений были не менее легендарными, чем деяния его хозяина. Одна известная придворная дама призналась как-то своим друзьям, что выкажи ей Ройс Уэстморленд хоть половину любви, которую питал к своей чертовой лошади, она считала бы себя счастливейшею из смертных А Ройс отвечал с присушим ему ядовитым сарказмом, что, если бы леди хоть наполовину обладала верностью и сердцем его коня, он бы женился на ней.

Во всей армии короля Генриха не нашлось бы человека, дерзнувшего вывести из загона коня Ройса и ускакать на нем. Это значило, что осмелился кто-то другой.

— Ройс…

Ройс оглянулся, уловив нотку нерешительности в голосе брата, но взгляд его вдруг упал на неестественно высоченную кучу листьев и хвороста под кустом. Некое шестое чувство заставило его копнуть кучу носком сапога, и он увидел и безошибочно распознал темно-серый цвет . монашеских одеяний. Наклонился, вытащил платья, и как раз в этот миг Стефан добавил:

— Тора нету среди других коней. Девчонки, наверно, забрали его, а сторож ничего не заметил.

Ройс медленно выпрямился, стиснул зубы, глядя на брошенную одежду, и проговорил звонким от ярости голосом:

— Мы ищем двух пеших монахинь. А надо искать двух невысоких мужчин верхом на моем коне.

Глухо выругался, повернулся на каблуках и направился к лошадиному загону. Проходя мимо палатки девушек, резким жестом, полным злости и отвращения, швырнул платья в открытый проем и кинулся бегом, а Стефан следовал за ним по пятам.

Сторож, стоявший на посту у большого загона, отсалютовал своему сеньору и отшатнулся в тревоге, когда Волк бросился на него, вцепился в грудь, оторвал от земли.

— Кто был на посту нынче на заре?

— Я… я, милорд.

— Ты оставлял пост?

— Нет… нет, милорд! — вскрикнул он, зная, что в королевской армии это карается смертью.

Ройс с омерзением отшвырнул его прочь. Через несколько минут отряд из двенадцати человек во главе с Рейсом и Стефаном мчался вниз по дороге, держа путь на север. Добравшись до крутых холмов, лежащих меж лагерем и северною тропкой, Ройс резко выпрямился в седле, чтобы отдать распоряжения. Предположив, что женщин не подстерегла никакая случайность и они не сбились с пути, Ройс мог с уверенностью сказать, что они уже преодолели холмы и поднимаются на следующую гряду. И все-таки он послал четверых мужчин с наставлением прочесать эти холмы вдоль и поперек.

Оставшись со Стефаном, Ариком и еще пятью всадниками, Ройс пришпорил своего мерина и полетел вниз по дороге. Через два часа они, обогнув холм, выехали на северный тракт. С развилки один проселок уходил на северо-восток, другой поворачивал к северо-западу. Ройс подал знак спутникам остановиться и принялся размышлять, какой путь могли выбрать женщины. Если б им недостало присутствия духа оставить в лесу тот треклятый платок, чтобы направить преследователей по ложному следу, он ринулся бы вместе со всеми помощниками к северо-западу. Но теперь невозможно отбрасывать вариант, что они нарочно отправились по той дороге, где потратят лишних полдня, совершая обходной маневр. Ройс знал: это будет стоить им времени, но принесет выигрыш в безопасности. И все-таки сомневался, что им известно, какой путь приведет их назад к дому. Он глянул на небо — оставалось всего около двух светлых часов. На северо-западе проселок вел через холмы. Кратчайшим путем они поедут ночью, но это будет опасно. Две женщины, испуганные и беззащитные, пусть даже переодетые мужчинами, безусловно, предпочтут более безопасный и легкий маршрут, хоть он и длинней. Приняв решение, Ройс отправил с Ариком остальных осмотреть двадцатимильный отрезок той дороги, что уходила в холмы.

С другой стороны, сердито рассуждал Ройс, поворачивая собственного коня на северо-западную развилку и делая знак Стефану следовать за ним, своевольной и избалованной синеглазой ведьме хватит духу пуститься ночью кратчайшим путем в одиночку. Она способна на все, эта девчонка, думал он с разгорающимся гневом, припоминая, как вежливо благодарил ее за помощь вчерашней ночью и какой мед источала она, принимая его похвалу. Ей неведом страх. Покуда неведом. Но, оказавшись в его руках, она поймет, что это значит. Она научится бояться его, Ройса.

Радостно мыча про себя какой-то мотив, Дженни подбросила побольше веток в аккуратный походный костер, который соорудила с помощью кремня, выданного ей вчера для зажигания свечи, когда она занималась починкой одежды. Где-то в глухой чаще жутко завыл на восходящую луну неизвестный зверь, и Дженни решительнее запела без слов, скрывая инстинктивную дрожь от мрачных предчувствий под широкой и бодрой улыбкой, предназначенной для успокоения бедняжки Бренны. Угроза дождя миновала, черное беззвездное небо осветилось круглою золотою луною, за что Дженни была глубоко признательна. Дождь сейчас нужен ей меньше всего на свете.

Снова взвыл зверь, и Бренна поплотнее стянула на плечах лошадиную попону.

— Дженни, — шепнула она, не сводя с сестры доверчивых глаз, — кто это там воет? Неужто я верно догадываюсь? — И, словно не в силах произнести вслух, она беззвучно изобразила побелевшими губами слово «волк».

— Ты говоришь про сову, которую мы только что слышали? — улыбаясь, выкрутилась она.

— Это была не сова, — возразила Бренна, и Дженни тревожно нахмурилась, услышав страшный пронзительный кашель, от которого задохнулась сестра. Легочный недуг, почти постоянно терзавший Бренну в детстве, сегодня вернулся, осложненный сыростью, холодом и страхом.

— Даже если это была не сова, — мягко проговорила Дженни, — ни один хищник близко не подойдет к такому огню, это я точно знаю.

В данный момент опасность, которой грозил ярко пылавший костер, беспокоила Дженни нисколько не меньше волков. Даже слабый огонь в лесной чаще виден на большом расстоянии, и хотя они были за несколько сот ярдов от дороги, она не могла сдержать дрожь при мысли, что преследователи все еще ищут их.

Пытаясь отвлечься от тревог, она подтянула колени к груди, оперлась на них подбородком и кивнула на Тора:

— Ты когда-нибудь в жизни видела такое великолепное животное? Я сперва думала, что он сбросит меня нынче утром, когда забралась на него верхом, а потом он будто понял, как нужен нам, и смирился, И весь сегодняшний день — как странно! — словно знал, чего я от него хочу, и мне даже не приходилось погонять или направлять его. Воображаю радость батюшки, когда мы вернемся, не только вырвавшись из самой пасти Волка, но и с его конем в придачу!

— Ты не можешь наверняка утверждать, что это его конь, — заметила Бренна, которую, судя по виду, охватывали запоздалые размышления о разумности кражи столь ценного и пользующегося такой славою скакуна.

— Ну конечно, его! — с гордостью заявила Дженни. — Он точно такой, как поют менестрели в своих песнях. Кроме того, он оглядывается на меня, когда я зову его. — В качестве доказательства она тихонько произнесла его кличку, и конь поднял прекрасную голову, посмотрев на нее умными человеческими глазами. — Это он! — торжествующе заключила Дженни, но Бренна казалась испуганной.

— Дженни, — прошептала она, грустно глядя огромными золотисто-карими глазами на бравую, решительную улыбку сестры. — Как ты думаешь, почему ты такая отважная, а я нет?

— Потому что, — фыркнула Дженни, — Господь наш справедлив и, раз вся краса досталась тебе, пожелал и меня наградить чем-нибудь для равновесия.

— О, только… — Бренна вдруг смолкла, а огромный вороной конь неожиданно громко заржал в ночи.

Вскочив на ноги, Дженни бросилась к Тору, зажала рукой его ноздри, заглушая ржание.

— Бренна, быстро гаси костер! Накрой одеялом! Сердце ее грохотало в ушах, и Дженни склонила голову набок, прислушиваясь к топоту всадников и чувствуя их приближение.

— Слушай меня, — торопливо зашептала она. — Как только я сяду на Тора, отвяжи свою лошадь, пусти в лес в том направлении, потом беги сюда и спрячься под этим поваленным деревом. Не вылезай, не произноси ни звука, пока я не вернусь.

Продолжая говорить, Дженни влезла на поваленный ствол и взобралась на спину Тора.

— Я собираюсь вывести Тора на дорогу и пустить его вверх вон на тот склон. Если этот проклятый граф там, он кинется за мной вдогонку. И, Бренна, — задыхаясь, добавила она, уже разворачивая Тора, — вдруг он поймает меня и я не вернусь, иди в аббатство и следуй нашему плану — пришли батюшку мне на выручку.

— Но… — прошептала Бренна, дрожа от страха.

— Сделай это! Прошу тебя! — крикнула Дженни и послала коня через густые заросли, нарочно производя как можно больше шуму, чтобы увести погоню от Бренны.

— Гляди! — крикнул Ройс Стефану, указывая на темное пятнышко, мчащееся к высокому хребту, и они, пришпорив лошадей, погнали их рысью за всадником. Проезжая мимо того места, рядом с которым девушки расположились на отдых, и безошибочно почуяв запах недавно потушенного костра, Ройс со Стефаном резко затормозили.

— Обыщи все вокруг костра! — прокричал Ройс, снова пришпоривая мерина. — Может, найдешь младшую!

«Черт возьми, она умеет скакать верхом!»— почти в восхищении выдохнул Ройс, не сводя глаз с маленькой фигурки, пригнувшейся к шее Тора и безуспешно пытавшейся сохранять между собой и преследователем дистанцию в триста ярдов. Он инстинктивно чувствовал, что гонится за Дженни, а не за ее робкой сестрицей, знал так же точно, как признал в коне Тора. Тор честно мчался изо всех сил, но даже скорости черного скакуна не хватало, чтоб наверстать время, потерянное в тот момент, когда Дженни не позволила ему взять на скаку высокое препятствие и вместо этого пустила в обход.

Ройс, сокративший расстояние до пятидесяти ярдов, быстро нагонял и вдруг увидел, как Тор неожиданно отпрянул с тропинки в сторону, отказавшись прыгать через упавшее дерево — верный знак, что конь чует опасность и не желает подвергать ей себя и своего седока. Тревожный испуганный вопль вырвался из груди Ройса, когда он вгляделся во тьму и понял, что там, впереди, за упавшим стволом, только крутой обрыв и дрожащий воздух.

— Нет, Дженнифер! — крикнул он, но она не послушалась предупреждения.

Испуганная до полусмерти девушка вновь развернула коня, заставила его попятиться и пришпорила.

— Пошел! — провизжала она, и, секунду поколебавшись, гигантское животное взлетело в мощном прыжке. Человеческий вопль разорвал ночь почти в тот же момент, как Дженни, потеряв равновесие, соскользнула с прыгающего скакуна, на нескончаемое мгновение повисла, вцепившись в густую гриву, а потом с шумом рухнула в крону поваленного дерева. Следом раздалось страшное ржание коня, падающего с обрыва навстречу смерти.

Дженни, пошатываясь, выбиралась из веток. Ройс спрыгнул с лошади и метнулся к краю обрыва. Она откинула волосы с глаз и сообразила, что в нескольких шагах впереди нее нет ничего, одна чернота; перевела взгляд на преследователя, неотрывно глядевшего вниз, крепко сжав окаменевшие челюсти. Девушка была так взволнована и сбита с толку, что нисколько не протестовала, когда он больно схватил ее за руку и потащил за собой, спускаясь в провал.

Сперва Дженни не понимала, что он задумал, потом в голове у нее несколько просветлело. Тор! Она поняла, что он ищет коня, и взмолилась, чтобы удивительное существо каким-нибудь чудом не пострадало. Она заметила его в тот же миг, что и Ройс, — неподвижную черную громаду, лежащую всего в нескольких ярдах от валуна, сломавшего ему хребет.

Ройс отшвырнул ее руку, и Дженни просто застыла на месте, оцепенев от жалости и раскаяния при виде прекрасного, безнадежно загубленного ею создания. Словно во сне она наблюдала, как самый жестокий английский рыцарь опускается на одно колено подле своего мертвого скакуна, медленно гладит блестящую вороную шкуру и голосом, полным боли, произносит слова, которых она не расслышала.

Глаза ее затуманились, а когда Ройс встал и повернулся к ней, на девушку, вдобавок к печали, нахлынула паника. Инстинкт приказал ей. бежать, она развернулась и кинулась прочь, да не успела. Он схватил ее за волосы, рванул, обращая к себе лицом, жестко впившись пальцами в кожу на голове.

— Прокляни тебя Бог! — дико выкрикнул он, и сверкающие глаза его налились гневом. — Конь, которого ты сейчас погубила, был верней и отважней многих мужчин! Черт возьми, в нем было столько благородства, что он позволил тебе обречь его на смерть!

Огорчение и страх отражались на побелевшем лице Дженни, но не смягчали захватчика, больно дергающего ее за волосы, запрокидывая голову назад.

— Он знал, что за деревом пустота, и предупредил тебя, а ты послала его на гибель!

И, словно не в силах больше ручаться за себя, он отшвырнул ее, поймал за рукав и тяжело поволок за собой, выбираясь из пропасти. Дженни осенило: он так настоятельно увлек ее вниз, несомненно, затем, чтобы не дать ей увести и другую лошадь. В тот момент она была настолько ошеломлена, что ей не пришло бы и в голову так рисковать, даже если б и представилась малейшая возможность. Однако теперь она собралась с мыслями, и когда он взвалил ее поперек седла и занес ногу в стремя, Дженни внезапно хлестнула поводьями, умудрившись вырвать их у него из рук. Но граф без усилий уселся в седло пустившегося вскачь мерина и придавил рукой грудь Дженни, едва не придушив ее.

— Еще одна выходка, — прошипел он ей в ухо с такой непомерною злобой, что она съежилась, — и я заставлю тебя жалеть об этом всю жизнь! Ты меня поняла? — Он подчеркнул вопрос, резко усилив голос.

— Да! — выдохнула Дженни, и он медленно отпустил сдавившую грудную клетку руку.

Скорчившись под упавшим деревом, где ей велела сидеть Дженни, Бренна следила, как Стефан Уэстморленд возвращается на поляну, ведя в поводу ее коня. Из укрытия ей были видны только лошадиные копыта, земля и, после того, как он спешился, мужские лодыжки. Надо бы бежать поглубже в чащу, отчаянно думала Бренна, да там можно заблудиться. Кроме того, Дженни наказывала оставаться на месте, а в подобных авантюрах Бренна верно и безупречно следовала ее приказам.

Ноги приблизились, остановились у кострища, носком сапога пнули потухшие головешки, и Бренна инстинктивно почувствовала взгляд, исследующий темные заросли кустов, где она спряталась. Незнакомец медленно двинулся по направлению к ней, грудь ее взволнованно заколыхалась от страха, легким недоставало воздуха. Зажав рот руками, она старалась сдержать одолевавший ее приступ кашля и, застыв от ужаса, уставилась на кончики сапог в нескольких дюймах перед собою.

— Ну хорошо, — прогудел на небольшой полянке низкий голос, — вылезайте оттуда, мисс. Вы устроили нам славную гонку, только охота закончена.

Надеясь, что это уловка и в действительности он не уверен, что она тут, Бренна вжалась поглубже в укрытие.

— Ну что ж, — вздохнул он, — наверно, мне самому придется туда лезть и вытаскивать вас. — Он резко на гнулся, и через мгновение сквозь ветви просунулась большая рука, пошарила по сторонам, наткнувшись наконец на грудь Бренны.

Испуганный, протестующий вопль замер у нее в горле, ладонь разжалась и вновь медленно сжалась, словно он пробовал определить на ощупь, что именно изловил. Догадавшись, ошеломленно отдернул руку, потом снова просунул, схватил Бренну за локоть и выволок наружу.

— Так, так, так, — без улыбки проговорил Стефан. — Похоже, я выудил лесную фею.

У Бренны не хватило смелости стукнуть его или куснуть, как поступила Дженни с его братом, но хватило решимости бросить сердитый взгляд, пока он взваливал ее на коня и садился сам, удерживая одной рукою поводья ее скакуна.

Выезжая из лесу на дорогу, Бренна прошептала молитву, чтоб Дженни удалось уйти, потом приподнялась, устремив взгляд вверх по тракту к хребту, и сердце ее замерло при виде приближающейся Дженни, переброшенной через седло восседающего верхом Черного Волка. Стефан перевел своего коня на шаг рядом с братом.

— Где Тор? — спросил он, и удрученный вид Ройса ответил на вопрос раньше, чем тот произнес:

— Мертв.

Ройс ехал молча, стиснув губы, наливаясь злобою с каждой проходившей минутой. Кроме глубокого чувства утраты, переживаемого из-за Тора, он к тому же устал, проголодался, совершенно взбесился, и все потому, что одна молоденькая девчонка (он совершенно справедливо считал Бренну ни в чем не повинной) с рыжими волосами (теперь ему это было известно) умудрилась одурачить проницательного, опытного охранника, переполошила полармии и заставила его провести целые сутки в погоне за ней. Но больше всего его злили ее несгибаемая воля, гордая осанка и вызывающие манеры. Она вела себя как избалованный ребенок, который, упав и заплакав, не признается, что сам виноват.

Они въехали в лагерь, и головы всех присутствующих повернулись в их сторону, на лицах появилось облегчение, но солдатам хватило ума не радоваться. То, что двум пленникам удалось бежать, было поводом в первую очередь для стыда, а не для радости, но то, что эти два пленника оказались женщинами, было немыслимо. Оскорбительно.

Ройс со Стефаном подъехали к загону. Ройс спешился и бесцеремонно сдернул Дженни с седла. Она повернулась, направляясь к своей палатке, и вскрикнула от боли и удивления, когда Ройс потянул ее назад.

— Я хочу знать, как вы увели лошадей из загона и почему сторож вас не заметил.

Все находившиеся в пределах слышимости одновременно насторожились и оглянулись на Дженни, ожидая ответа. До тех пор они словно не замечали ее, точно она была невидимкой, но сейчас девушка чувствовала себя неловко под быстрыми пристальными взглядами.

— Отвечайте!

— Мне нечего было таиться, — проговорила Дженни с достоинством и сдержанностью. — Ваш сторож спал.

В сердитых глазах Ройса промелькнуло болезненное недоверие, но лицо его оставалось бесстрастным, и он коротко кивнул Арику. Белокурый гигант с боевым топором в руке шагнул вперед, пробираясь через толпу мужчин к отпирающемуся сторожу. Дженни наблюдала за разворачивающейся картиной, гадая, что ждет беднягу. Несомненно, он будет наказан за пренебрежение своими обязанностями, но наказание, наверно, не будет чрезмерно жестоким. Или будет? Ей не довелось выяснить это: Ройс рванул ее за руку и потащил за собой.

Он вел ее через весь лагерь, и Дженни видела полные вражды и гнева взгляды, которые бросал на нее каждый встречный солдат и рыцарь. Она всех их выставила дураками, сбежав и сбив со следа. Теперь они ненавидят ее за это, и ненависть их так сильна, что обжигает кожу. Кажется, даже граф злится больше прежнего, думала Дженни, ускоряя шаг, пускаясь почти бегом, чтобы поспеть за ним, покуда он не выдернул ей руку из сустава.

Размышления о причинах его злости внезапно уступили место более важному соображению — Ройс Уэстморленд вел ее в свою палатку, а не в ее собственную.

— Я туда не пойду! — крикнула она и отшатнулась. Бормоча проклятия, граф наклонился и взвалил ее на плечо, как мешок с мукой, ягодицами вверх; длинные волосы Дженни свисали ему до колен. Непристойные смешки и довольные возгласы мужчин, ставших свидетелями ее публичного унижения, прокатились по всей поляне, и Дженни едва не лишилась рассудка от ярости и оскорбленной гордости.