Поначалу Леаркус был разочарован тем, что жители Тарсис Ультра не слишком строго придерживались заветов примарха. Однако осмотр защитных сооружений Эребуса произвел на него благоприятное впечатление. Десятиметровая крепостная стена простиралась на пять километров в каждую сторону и упиралась в стены ущелья. Мощная и прочная, она была ничуть не хуже подобных сооружений на Макрейдже. Облицованная гладким камнем стена блестела в лучах низкого зимнего солнца, словно мраморная. Небольшие выступы прикрывали золотые ворота. В центральной части сооружения по специально установленному медному желобу направлялись струи водопада. Брызги клубились ледяным туманом. Внизу рядом с дорогой был прорыт канал, который соединялся с неторопливо текущей рекой, сбегающей в долину.
      Утро выдалось холодным. Дыхание Леаркуса застывало в воздухе облаками пара, хотя энергосистема доспехов почти полностью защищала сержанта от стужи. Сопровождавший его офицер, одетый в безукоризненно вычищенный голубой мундир с меховым воротником и белый остроконечный шлем, дрожал от холода, несмотря на то что поверх его кителя был намотан серый шарф, а из глубоких карманов выглядывали толстые варежки. Офицер представился майором Сатриа. Он командовал силами самообороны города от имени обер-фабрикатора Монтанта. Металлические пластины нагрудника майора были начищены до серебристого блеска, а пристегнутые к поясу ножны отливали золотом.
      — Скажите, этот канал замерзает зимой? — спросил Леаркус.
      — Здесь, снаружи, канал замерзает, — ответил майор Сатриа. — Но чем ближе к городу, тем больше тепла сохраняется в ущелье, и вода остается свободной ото льда.
      — Насколько далеко замерзают каналы? — настаивал Леаркус.
      — Каналы вдоль первой и второй оборонительных стен замерзают каждый год, а вдоль внутренней — не всегда. Это зависит от того, насколько низкими будут температуры.
      Леаркус кивнул и шагнул по направлению к воротам.
      — А каковы предсказания насчет предстоящей зимы?
      — Метеорологи обещают суровые морозы, — сказал Сатриа, пытаясь поспевать за широко шагающим сержантом. — Но ведь они каждый год предсказывают одно и то же.
      Зимы на Макрейдже показали Леаркусу, насколько лютыми могут быть холода и как это может отразиться на боеспособности солдат. Он сознавал, что война пришла в этот мир в самое неподходящее время. Холодная погода уже причинила им немало неприятностей — бойцы страдали от обморожений и простуд. Армейские санитары из корпуса Логреса регулярно проводили инструктаж для солдат Крейга и местных сил обороны, рассказывали о том, как нужно приспосабливаться к таким жестоким условиям. Но для того чтобы научиться всем этим премудростям, требовалось время.
      Леаркус и Сатриа вступили на запруженный людьми стальной мост. Выгнутые металлические опоры уже покрылись толстым слоем пушистого инея, а в воде канала мелькали первые льдинки. Сержант приказал заминировать мост, чтобы уничтожить переправу при первых признаках нападения тиранидов. Конечно, он понимал, что совсем скоро канал можно будет форсировать по замерзшему льду. Неважно. Леаркуса учили, что надо уничтожать каждый объект, который может облегчить продвижение врага, и потому приказал подготовить мост к ликвидации.
      Но пока переправа оставалась в целости и сохранности, жители Эребуса вовсю пользовались ею. Из главных городских ворот выезжали самые различные транспортные средства: от сверкающих лимузинов до фермерских повозок, заваленных домашним скарбом. Жители Тарсис Ультра спешили к космопорту, увозя с собой все, что могли увезти.
      Миновав мост, Леаркус и Сатриа спустились на разбитую грунтовую дорогу, ведущую к боковым воротам. Мимо проехал грузовик, полный перепуганных горожан. Неподалеку стартовал космический корабль, и рев его двигателей прервал на некоторое время разговор воинов. Оба повернулись и проводили взглядами окутанное дымом грузовое судно. Уже восьмой корабль покидал Тарсис Ультра только за сегодняшнее утро, и, судя по нескончаемому потоку людей, он был далеко не последним.
      — Невероятно, ваши люди не хотят остаться и защитить свой мир, — заметил Леаркус, глядя на суету внизу. — Где их патриотизм? Их миру грозит враг, а они бегут. — Он разочарованно покачал головой. — Жители Ультрамара никогда не оставили бы свои дома без боя. Я-то думал, что известие о великой победе у Барбаруса Один придаст им хоть какую-то твердость, но они, кажется, стали еще слабее.
      — Люди напуганы, — пожал плечами Сатриа. — И я не виню их. Если хотя бы половина из того, что я слышал об этих пришельцах, окажется правдой, я могу понять их стремление сбежать подальше.
      — А вы? Если бы представился шанс, вы тоже убежали бы? — поинтересовался сержант.
      — Нет, — с улыбкой признался Сатриа. — Я дал слово защищать этот мир и не собираюсь его нарушать.
      — Приятно слышать, майор Сатриа. Чувствуется воинский дух Ультрамарина.
      Сатриа расцвел от неожиданной похвалы. Мужчины замедлили шаг у отчаянно ревущего грузовика. Задние колеса машины беспомощно вращались в жидкой грязи. В кузове замерли два десятка побледневших от страха горожан. Позади раздавались непрерывные гудки других автомобилей, словно их водители старались подтолкнуть застрявший грузовик громкими сигналами. Фонтаны воды и комья грязи, вырывавшиеся из-под его колес, окатили стоявший за ним лимузин, заляпали ветровое стекло и оставили царапины на сверкающих полировкой крыльях.
      Водитель грузовика продолжал отчаянно давить на газ, из выхлопной трубы повалили клубы синего, маслянистого дыма. С заднего сиденья лимузина выбрался пассажир — высокий мужчина с залысинами и длинным крючковатым носом. Он сразу же стал кричать на водителя грузовика, грубо намекая на происхождение его родителей и личные промахи в гигиене.
      Леаркус шагнул вперед, намереваясь отругать грубияна за антиобщественное поведение и непристойные выражения, но майор Сатриа остановил его:
      — Предоставьте его мне, сержант. Я знаю этого типа, здесь надо действовать осторожно.
      — Ну, хорошо, — неохотно согласился Леаркус.
      Майор взобрался на подножку грузовика, заглянул в кабину и молча провел ладонью по горлу. Натужный рев двигателя мгновенно стих до негромкого ворчания, и Сатриа направился к пассажиру лимузина.
      — Довольно, господин Ван Гельдер, — проговорил он. — Не стоит употреблять такие выражения.
      Высокий мужчина надменно выпрямился и засунул большие пальцы в карманы длинного пальто. Майора он встретил саркастической усмешкой.
      — Вы видели, что это идиот сделал с моей машиной? — бросил он.
      — Конечно видел, господин Ван Гельдер. И если вы наберетесь терпения, мы быстро освободим дорогу. Необходимо только найти подходящие доски, чтобы подложить их под колеса грузовика.
      — Я хочу знать имя этого никудышного водителя, чтобы получить компенсацию по возвращении на Тарсис Ультра.
      — Уверяю, я лично прослежу, чтобы все было исполнено, сэр, — искренне заверил его Сатриа. — А теперь вернитесь, пожалуйста, в теплый и уютный салон вашего лимузина, а мы постараемся как можно быстрее вытащить грузовик.
      Не успел Ван Гельдер ответить, как за спиной майора раздался громкий скрежет. Сатриа обернулся и увидел, что сержант Леаркус без особых усилий поднял до отказа загруженную машину за задний мост и переставил колеса на более твердый грунт. Как только Космо-десантник отпустил грузовик, водитель немедленно запустил двигатель и уехал к космопорту.
      Сатриа слышал немало рассказов об удивительной силе Космодесантников, но не придавал им особого значения, считая подобные разговоры чуть ли не сказками. Теперь он убедился, как глубоко заблуждался.
      Леаркус выпрямился и направился к замершим на месте Ван Гельдеру и майору. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Подойдя, он указал на толпы людей и длинную цепочку машин, выезжавших из городских ворот.
      — Хватит! Пора это прекратить! С Тарсис Ультра больше никто не улетит. Возвращайтесь в свои машины, разворачивайтесь и езжайте обратно в ваш город!
      Сатриа поморщился, услышав это, по его мнению, нетактичное заявление. Даже на Ван Гельдера оно произвело впечатление. Однако такого человека не легко было смутить.
      — Вам известно, кто я такой? — вспылил он.
      — Нет, — равнодушно ответил Леаркус. — И меня это нисколько не интересует. А теперь разворачивайте машину, пока я сам ее не развернул.
      После красноречивой демонстрации силы Космодесантника у Ван Гельдера не оставалось никаких сомнений в том, что сержант выполнит обещание. Мужчина неохотно вернулся на сиденье лимузина.
      — Обер-фабрикатор непременно узнает об этом инциденте, — крикнул он на прощание.
      — Я сам позабочусь об этом, — кивнул Сатриа.
      Ван Гельдер настороженно прищурился, пытаясь определить, не насмешка ли это, а затем громко хлопнул дверцей. Колеса лимузина взвизгнули, когда автомобиль развернулся на узкой дороге.
      — Мне кажется, мы его несколько огорчили, — усмехнулся майор.
      — Вот и хорошо, — ответил Леаркус.
      Подтаявший снег тонкими струйками стекал по запотевшему стеклу вагона. Лейтенант Квинн разглядывал бесконечно однообразный заснеженный пейзаж за окном, пытаясь определить, насколько быстро движет-ся поезд. Состав стал поворачивать, и, схватившись за поручень, лейтенант высунулся наружу, чтобы посмотреть на вагоны, а заодно и протереть стекло перчаткой. Затем Квинн сел на место и улыбнулся сидящей напротив молодой супружеской паре.
      — Беспокоиться не о чем, — сказал он. — Уже совсем скоро мы будем в Эребусе. Осталось только забрать людей из Прандиума.
      Мужчина кивнул, а женщина испуганно посмотрела на белую сталь лазерного ружья, лежащего на коленях лейтенанта. Во время этой поездки ему не раз приходилось ловить такие взгляды. Люди боялись предстоящей войны, но Квинн не мог заставить себя жалеть их. В конце концов, разве не должен каждый гражданин Империума подняться с оружием в руках на борьбу с врагами человечества?
      Вместе со своим взводом лейтенант уже собрал жителей шести небольших селений и усадил их в этот длинный поезд, чтобы привезти под защиту стен Эребуса. Десятки других взводов выполняли ту же миссию по всему континенту, и, если повезет, в скором времени они все без особых происшествий выполнят задание. За мощным локомотивом тянулось больше шестидесяти вагонов. Состав был до отказа заполнен перепуганными людьми.
      Лейтенант Квинн уже предвидел, какое возникнет недовольство, когда он прикажет пассажирам выбросить кое-что из скарба, чтобы освободить место для жителей Прандиума.
      Сержант Клейн, его адъютант, с трудом пробирался по проходу вагона. Ему приходилось протискиваться между людьми и багажом. Толстая куртка и комбинезон мешали в такой тесноте, оружие пришлось поднять над головой, а портупею повесить на шею.
      — Сэр, еще чуть-чуть, и мы остановимся в Прандиуме.
      — Отлично. Почти закончили, а, сержант?
      — Да, сэр.
      — Прикажи людям оставаться на местах. Я возьму первое отделение, а ты — второе.
      Клейн кивнул и стал пробираться обратно, в другой конец состава. В это время поезд начал притормаживать, Квинн поднялся со своего места и стал пробираться к дверям, где его уже ждал дежурный патруль. Лейтенант коротко поприветствовал солдат и протер стеклянную дверную створку. Снаружи уже мелькали серебристые опоры платформы. Что-то показалось ему странным, но только через пару секунд он понял, в чем дело.
      Платформа была пуста.
      Повсюду находились упрямцы, несогласные покидать насиженные места. Но в большинстве поселков люди с нетерпением ждали возможности уехать и заранее собирались на платформах с вещами, ожидая прибытия эвакуационного поезда.
      Но не здесь.
      Квинн тяжело вздохнул. Похоже, придется идти и уговаривать упрямых крестьян оставить свои дома и ехать с ними. Пора бы уже к этому привыкнуть. Каждый раз, когда пришельцы нападали на одну из креветочных ферм Океаноса, солдатам приходилось иметь дело с твердолобыми морскими фермерами. И каждый раз они говорили, что никогда не покинут свои плавучие хозяйства, которыми их семьи владели из поколения в поколение. По своему опыту Квинн знал, что такие упрямцы не долго оставались в живых.
      Поезд плавно остановился, и автоматические двери распахнулись. Морозный ветер мгновенно стал выдувать тепло из вагона вместе с жалобами и проклятиями пассажиров. Квинн шагнул на платформу и услышал, как скрипит снег под его ногами.
      Странно. Смотрители станции обязаны были чистить платформы. Окна вокзала стали непрозрачными от морозных узоров, а с навеса над выходом свисали длинные сосульки. Металлическая вывеска, свидетель-ствовавшая о том, что они действительно прибыли в Прандиум, со скрипом покачивалась под погасшим фонарем.
      На противоположном конце платформы показалось отделение Клейна, и лейтенант взмахом руки подозвал своего адъютанта.
      — Странный случай, — задумчиво проговорил Квинн.
      — Согласен, — кивнул сержант. — Похоже, здесь никто не появлялся уже несколько дней.
      — Ни один состав не мог пройти здесь до прихода нашего поезда, не так ли?
      Клейн вытащил из нагрудного кармана толстый блок-нот, перелистал его и покачал головой:
      — Нет. По моей информации, не должно быть ни-какого другого состава, сэр.
      — Мне это не нравится, — заметил Квинн.
      — Что прикажете предпринять?
      — Двигайтесь в селение. И будьте настороже. Здесь что-то не так.
      Клейн отсалютовал и зашагал к своим людям.
      — Ладно, — покачал головой лейтенант, — посмотрим. Осторожно шагая по обледеневшей платформе, он дошел до лесенки под знаком «Выход» и снял оружие с предохранителя. Каменные ступени были покрыты толстым слоем снега, а с перил свисало множество мелких сосулек. Квинн сделал знак своим солдатам двигаться как можно тише и осторожнее.
      Заснеженные улицы были необычно пусты, тишину нарушало только негромкое завывание ветра да поскрипывание ледяной корки под ботинками солдат. Не было слышно даже птичьих голосов. Вокруг стояли прочные на вид дома, изготовленные из готовых сборных секций. Стандартные постройки, такие же, как и во всех других мирах Империума, только выполненные из местного материала. Чуть поодаль одиноко стоял домик генераторной подстанции, а на другом конце улицы возвышалось три огромных зернохранилища.
      В воздухе ощутимо сгустилось напряжение, и Квинн не мог его не почувствовать. Прандиум выглядел давно покинутым. Повсюду читались следы запустения.
      — Пошли, — бросил лейтенант.
      Отделение двинулось дальше, по колено в снегу, с трудом прокладывая себе дорогу. Переулки казались слишком узкими и опасными. В просветы между домами Квинн мог видеть отделение Клейна, идущее по параллельной улице.
      В напряженной тишине неожиданно громко хлопнула дверь. Солдаты мгновенно обернулись, вскинув оружие. Ветер. Здесь явно произошло что-то странное. Теперь тревожные предчувствия лейтенанта переросли в твердую уверенность. Люди могли эвакуироваться на каком-то другом поезде, о котором он не знал. Но Квинн также знал и другое: ни один фермер, как бы он ни торопился, не оставил бы дверь дома открытой, тем более зимой.
      В тени одного из элеваторов стояли два больших комбайна, и лейтенант указал на них своим солдатам. В свежем морозном воздухе витал устойчивый запах гниющего зерна. Отделение с двух сторон обогнуло комбайны, и тут Квинн увидел нечто, что заставило его резко остановиться и предостерегающе поднять руку.
      В стене у пола одного из зернохранилищ зияла трехметровая дыра. Металл по краям загнулся и треснул, а на земле лежала гора замерзшего зерна. Квинн осторожно шагнул вперед и вздрогнул от неприятного холодка, пробежавшего по спине. Обнажив цепной меч, лейтенант нащупал руну активации, а затем включил прицел лазерного ружья. Едва он заглянул в темноту элеватора, как в его ноздри ударил странный густой запах, слегка разбавленный морозным воздухом. Квинн повел светящимся прицелом и осмотрел помещение. Узкий луч высветил только отдельные детали картины, но и этого было достаточно.
      Лейтенант беспомощно махнул рукой связисту.
      — Вызови сюда Клейна, — прошептал он дрожащим голосом. — И скажи, пусть он поторопится.
      Сержант Леаркус, майор Сатриа и полковник Стаглер, командир корпуса Крейга, стояли на промерзшем бастионе первой крепостной стены Эребуса и наблюдали за учениями солдат местных сил самообороны.
      На эспланаде между первой и второй линиями обо-роны люди потели и ворчали. Солдаты, разделенные на небольшие группы, отрабатывали приемы ближнего и рукопашного боя. Их голоса заглушали стук молотков и звон лопат — остальные подразделения копали траншеи в промерзшей земле перед стенами. Сержант Леаркус смотрел вниз с выражением разочарования и терпеливого смирения.
      — Как я понимаю, вас не очень-то впечатляет уровень их подготовки, — заметил Сатриа.
      — Да, большинство из этих людей не выдержали бы и недели в Аджизелусе, — покачал головой Леаркус.
      — Это одна из учебных баз на Макрейдже, не так ли? — спросил Стаглер.
      — Да. Это недалеко от подножия Геры. Там обучался сам Робаут Жиллиман. Мы с капитаном Вентрисом тоже имели честь пройти там полный курс.
      Сержант Леаркус ознакомился с результатами стрельб каждого из артиллерийских подразделений и присутствовал на занятиях по стрельбе из автоматических винтовок и лазерных ружей. В конце концов он решительно подошел к одному из бойцов и выхватил из рук заметно нервничавшего стрелка лазган.
      — Вы учите солдат стрелять? — Космодесантник повернулся к замершему от удивления Сатриа.
      — Да. Я подумал, что это может им пригодиться, — озадаченно ответил майор.
      — Только не в войне против тиранидов, — сказал Леаркус. — Вам приходилось хоть раз видеть этих тварей?
      — Вы же знаете, что нет.
      — А мне приходилось. Они нападают такими стаями, что даже слепой попадет в цель в десяти случаях из десяти. Каждый, кто может держать в руках огнестрельное оружие, способен попасть в тиранида. Однако не важно, скольких из них вы сумеете перестрелять. На их месте всегда появятся новые. Наш долг — научить солдат бороться с теми, кто доберется до линии обороны.
      С того дня организация и разработка программ совместных учений легли на плечи Леаркуса. За неделю, прошедшую после закрытия городских ворот, ему пришлось столкнуться с бюрократическими проволочками и многолетними догмами, но сержант все же добился полного подчинения и принятия комплексного плана подготовки.
      Людей поднимали на рассвете. Сначала они практиковались в сборке и разборке оружия, а потом занимались физическими упражнениями на свежем воздухе. Санитары из корпуса Логреса рассказывали солдатам о том, как сохранять тепло в морозную погоду и избегать обморожения. Например, они учили контролировать двигательную активность, чтобы под зимней одеждой не выступал пот, так как влага может сильно ухудшить изоляционные свойства ткани.
      — Люди должны учиться быстрее, — настаивал Леаркус. — Иначе они погибнут в первом же бою.
      — Вы хотите добиться невозможного, сержант, — возразил Сатриа. — При таких темпах, какие предлагаете вы, они будут ненавидеть нас сильнее, чем тиранидов.
      — Хорошо. Сначала мы должны разрушить все их прежние представления о войне. Мы должны заставить их забыть, кем они были и кем себя считали, и сделать из них настоящих солдат. Только это поможет им уцелеть. Мне все равно, будут ли они меня ненавидеть, лишь бы они учились. И учились быстро.
      — Это будет не просто, — покачал головой Сатриа.
      — Все это не имеет смысла, — заметил полковник Стаглер. — Слабейшие солдаты все равно погибнут первыми. А когда армия таким образом избавится от балласта, останутся истинные воины.
      — Балласт?! — возмутился Сатриа. — Это мои солдаты, и я не позволю говорить о них в таком тоне.
      — Ваши солдаты оставляют желать лучшего, майор Сатриа, — настаивал Стаглер.
      Черты его патрицианского лица заострились от холода, а суровый взгляд неодобрительно скользил по тренировочному полю. Леаркус был согласен с полковником и понимал, что, несмотря на все старания, результат был далек от его ожиданий.
      Взгляд сержанта остановился на группе солдат, отрабатывающих технику штыкового боя. Движения людей сковывала тяжелая зимняя одежда. Первоначально они тренировались без доспехов и зимних комбинезонов, но Леаркус исправил это упущение. Какую пользу могли принести занятия в идеальных условиях, если реальные сражения проходят совсем при других обстоятельствах?
      Леаркус твердо верил в философию академии Аджизелуса: тяжело учиться — легко сражаться. На каждой тренировке он ставил перед своими учениками непреодолимые задачи, чтобы в бою любая ситуация не стала для них неожиданностью.
      Но даже после недели учений Леаркус видел, что солдаты двигаются слишком медленно. Тираниды обладали нечеловеческой проворностью, их острые когти с быстротой молнии могли поразить человека в самое сердце, и сержант понимал, что в первом же сражении смерть пожнет большой урожай его солдат.
      Не говоря ни слова, Леаркус резко повернулся и стал спускаться по скользким от грязи ступеням бастиона на тренировочную площадку. Сатриа и Стаглер догнали его только на влажных камнях эспланады. Сержант вышел в самый центр поля и остановился, упершись руками в бока. Солдаты поспешили собраться во-круг Космодесантника.
      — Вы отклонились от пути, завещанного вам великим примархом, — заговорил Леаркус. — Комфорт и роскошь сделали вас слабыми, долгие годы бездействия и мира выветрили из ваших сердец боевой дух. Я пришел сказать вам, что наступило время понять: комфорт — всего лишь иллюзия, химера, навеянная привычками и мирным образом жизни.
      — Каждое слово Леаркус подтверждал ударом кулака в силовой перчатке по широкой ладони.