Глава 14

Пятница

В два часа ночи Колчинский позвонил Филпотту из Арты, чтобы рассказать о том, что произошло на Корфу. Сергей не знал точно, когда они вернутся в Берн: может быть, ближе к вечеру. Филпотт сказал, чтобы он не торопился, так как предварительное разбирательство дела Калвиери должно состояться в три часа дня, но там будут присутствовать Витлок и Палуцци.

Такси остановилось в квартале от здания суда. Человек в черных перчатках, сидевший на заднем сиденье, сложил утренний номер газеты «Интернэшнл геральд трибюн», расплатился с водителем и, подхватив атташе-кейс, вышел из машины. Статья, которую он читал по дороге, называлась так: «Лидер террористов обвиняется в убийстве». Когда таксист уехал, человек посмотрел ему вслед и направился к небольшому отелю, который находился как раз напротив здания суда. Ричард Вайсман приезжал сюда уже второй раз за это утро. Три часа назад он внимательно изучал местность и теперь хорошо знал, где что находится. По узкой аллейке он прошел мимо отеля до пожарной лестницы и огляделся — вокруг никого не было видно. Затем взобрался по лестнице на плоскую крышу и посмотрел на часы: до того, как Калвиери должны были доставить в суд, оставалось четверть часа. Вайсман стал прокручивать в уме события последних двух дней. Когда Янг не позвонил ему из Берна, генерал выехал из отеля «Хасслер-Вилла Медичи» и поселился в более скромной гостинице под чужим именем. Из утренней газеты он узнал, что в Центре военных искусств в Берне, что напротив отеля «Метрополь», было найдено два трупа. И хотя они не были опознаны, Вайсман не сомневался, что один из убитых — Янг. Он прилетел в Берн рано утром, но администратор в «Метрополе» сообщила ему, что Калвиери в гостинице нет. В течение дня он звонил еще несколько раз, но получал все тот же ответ, а вечером, в теленовостях, увидел репортаж об аресте Калвиери. Через одного из своих коллег-военных, на которого он мог положиться, Ричарду удалось выяснить, что предварительное слушание по делу Калвиери начнется в три часа дня, но для того, чтобы помешать «Красным бригадам» освободить своего лидера, его тайно доставят в зал заседаний в десять часов утра. Значит, времени в его распоряжении оставалось очень мало...

Ричард рассеянно взглянул на узкую дорожку, которая проходила сбоку от здания суда: где-то здесь должна остановиться полицейская машина. Агентов службы безопасности утром много не будет, они наверняка подтянутся только к двум часам. Следовательно, выполнить задуманное ему особого труда не составит. Еще раз взглянув на часы, генерал открыл свой кейс и достал оружие. Эта винтовка со специальным глушителем и бесшумными пулями принадлежала Янгу. Вайсман взял ее на вокзале, в камере хранения.

К встрече с Калвиери он был готов.

В 10.24 фургон в сопровождении двух полицейских машин, в одной из которых находились Витлок и Палуцци, въехал в открытые ворота и остановился сбоку от здания суда. Ворота тут же закрылись. Один из стражей порядка залез в фургон и, открыв ближайшую клетку, где был заперт Калвиери, выпустил его. Руки у него были скованы наручниками. Заметив Палуцци, «бригадист» вызывающе улыбнулся.

Первая пуля, выпущенная Вайсманом, задела Калвиери в плечо. Отшатнувшись, он ударился об открытую дверцу фургона. Палуцци бросился к «бригадисту», но не успел ничего сделать: вторая пуля попала Калвиери прямо в грудь, и он упал. Полицейские, растерявшиеся при звуках выстрелов, быстро пришли в себя, взобрались на крышу и, покрикивая друг на друга от смущения, принялись искать стрелявшего. Капитан вывел группу из четырех человек на улицу.

Витлок подбежал к Палуцци, склонившемуся над Калвиери, и прошептал:

— "Скорая" сейчас будет...

— Спешить уже некуда, — ответил майор, закрывая глаза Калвиери.

Витлок со злостью стукнул кулаком по кузову фургона, потом направился звонить Филпотту. Палуцци выскочил на улицу. Вокруг отеля собралась толпа зевак, все горячо обсуждали происшедшее, пытаясь выяснить у полицейских, нашли ли убийцу. Естественно, никакого ответа люди не получили, а появившийся Палуцци приказал разогнать зевак. Сам же майор, узнав, что капитан на крыше, поднялся наверх по пожарной лестнице и увидел, что тот, стоя на коленях, разглядывает брошенную винтовку. Заметя подошедшего Палуцци, капитан поднялся и пробормотал сквозь зубы:

— Убийца скрылся.

Внимательно осмотрев винтовку, майор покачал головой:

— Я же говорил, что необходимо привлечь как можно больше агентов службы безопасности. Но никто моего совета не слушал. Ив том, что Калвиери застрелили у здания суда, виноват комиссар — не смог принять необходимые меры безопасности. Кухлманн живет старыми представлениями, и чем раньше он уйдет в отставку, тем лучше будет для этой страны.

— Комиссар Кухлманн замечательный человек, — оборвал Палуцци капитан, — он прекрасно знает свое дело.

— И вот, перед вами результат, — ухмыльнулся Палуцци, показывая на мертвого Калвиери. — Скоро у вас в городе начнут взрывать бомбы. «Красные бригады» это дело так не оставят, а вы все будете петь дифирамбы своему комиссару! — резко повернувшись, майор сбежал вниз по лестнице и увидел, что к зданию суда подъехала «сгорая помощь».

В машину погрузили труп Калвиери, а Палуцци подумал о том, что теперь в «Красных бригадах» должны будут назначить нового руководителя. Единственным серьезным кандидатом на эту должность был Луиджи Беттинга, который работал на НОЧС.

Когда Колчинский, Грэхем и Сабрина возвратились в Берн, Филпотт немедленно назначил в своем номере встречу, где Витлок коротко рассказал им о том, что случилось у здания суда.

— Где Фабио? — поинтересовалась Сабрина, когда Витлок закончил.

— Вещи собирает, — ответил Филпотт, — его вызвали в Рим. Видимо, там тоже хотят кое-что выяснить.

Грэхем налил себе вторую чашку кофе и взглянул на сидящего у окна Филпотта:

— Что будет с Вайсманом? У К.В., как я понял, нет сомнений, что это именно он стрелял.

— Ничего не будет, — ответил Филпотт и, сделав глоток кофе, вытер губы бумажной салфеткой.

— Ничего? — удивленно воскликнула Сабрина.

— Нам известно, что он сегодня утром был в Берне, но у него есть алиби на то время, когда все произошло.

— Ну да, проститутка, которой он хорошо заплатил! Она подтвердила, что генерал утром был с ней, — взорвалась Сабрина.

— Пусть и так, но алиби есть алиби, ничего не поделаешь. К тому же у нас нет ни единого свидетеля, который бы мог подтвердить, что видел его утром в гостинице. Ну и потом, самое главное: мы-то знаем, что он мог нажать на спусковой крючок средним пальцем, но попробуйте убедить в этом присяжных, этих домохозяек или бухгалтеров. Они ни за что не поверят. Все дело окажется построенным на косвенных уликах, и Вайсмана никогда не признают виновным.

— Но К.В. может заявить, что именно он нашел Янга, который действовал по его указке, — заметил Грэхем, — а на этом основании можно возбудить дело, по меньшей мере, о соучастии в убийстве.

Филпотт покачал головой:

— Но при этом может выясниться, что мы, вступив в сговор со специальным подразделением Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом, похитили заключенного Александра по дороге в суд. Тогда нас и их в клочки разорвут. И можете быть уверены, что ребята из Скотланд-Ярда никогда больше не согласятся с нами сотрудничать. Мы не можем так рисковать — они наши главные союзники в Великобритании.

Грэхему ничего не оставалось, как согласиться с этими доводами.

— У Скотланд-Ярда и так достаточно неприятностей из-за Александра, который все еще в розыске, — продолжал Филпотт. — Не стоит нам усугублять их тяжелое положение, тем более что это была наша идея — поставить вместо Александра К.В. Нет, я считаю, что лучше уж все оставить, как оно есть.

— А как насчет Конте и этой женщины, Ритлер? — спросил Грэхем. — Что будет с ними?

— Конте предстанет перед судом по обвинению в нападении на химзавод, — ответил Филпотт, — его упекут надолго, будьте спокойны, власти об этом позаботятся. Что же касается Уте Ритлер, я говорил о ней с комиссаром Кухлманном. Он согласился не выдвигать против этой женщины никаких обвинений.

Раздался стук в дверь, и в комнате появился Палуцци.

— Я пришел попрощаться, — заявил он, улыбаясь.

— Едете держать ответ? — спросил Витлок, глядя на него.

— Что-то в этом роде. Мой рейс через час. Я просто пришел сказать вам «чао».

Филпотт поднялся и пожал Палуцци руку.

— Благодарю вас за помощь. Без вас и ваших людей мы бы не справились.

— А мы бы не справились без ЮНАКО, — ответил майор.

Обменявшись рукопожатиями с Колчинским и Витлоком, Палуцци обнял за плечи Грэхема и Сабрину.

— Вас подвезут в аэропорт? — спросил Майк.

— У меня есть «ауди», все равно мне надо ее где-нибудь бросить. — Палуцци чмокнул Сабрину в щеку. — Чао, белла.[8]

— Чао, но не адьё, — сказала Сабрина, крепко обняв майора.

— Само собой разумеется.

— А в чем разница? — поинтересовался Грэхем.

— "Адьё" — это прощай насовсем, — пояснил Палуцци, — а «чао» — пока или «до встречи».

— Ну, тогда чао, — сказал Грэхем, пожимая Палуцци руку. — Когда будете в Нью-Йорке, обязательно ко мне загляните: я возьму вас с собой на матч. Обещаю, это зрелище не оставит вас равнодушным.

— Договорились, а это вам на память. — И Палуцци, вынув из кармана подарок, завернутый в красивую бумагу, протянул его Грэхему. — Откроете после того, как я уйду. Чао. — Палуцци, помахав всем рукой, вышел из комнаты.

— Откройте сверток, я умираю от любопытства, — попросила Сабрина.

Грэхем разорвал бумагу, и девушка расхохоталась.

— Что там? — спросил Витлок.

— Итальянский разговорник, — улыбнулся Грэхем.

— Надеюсь, вы поняли намек? — спросил Филпотт. — Теперь у вас будет чем заняться в отпуске.

— Значит, мы можем отдохнуть? — удивился Грэхем.

— Ну конечно, с завтрашнего дня, — ответил Филпотт, — но я хотел бы получить ваши индивидуальные отчеты как можно раньше.

— Естественно, — пробормотал Грэхем.

— Я не буду высчитывать из вашего отпуска те несколько дней, которые вы недавно отгуляли. Так что будете отдыхать три полных недели.

— Благодарю вас, сэр!

Филпотту показалось, что Грэхем сказал это с некоторой долей сарказма, но он решил не обращать внимания на его тон.

— Я предварительно зарезервировал пять мест на ночной рейс. Надеюсь, мы летим все вместе?

— Да, я очень хочу вернуться домой как можно скорее, — заявил Витлок, неотступно думая о Кармен.

Сабрина же, не без лукавства взглянув на Грэхема, сказала:

— Мы бы хотели остаться здесь на пару деньков. Покататься на лыжах, полюбоваться видами. Надеюсь, вы не будете возражать?

— Ну что же, я могу ликвидировать заказ. — Филпотт выпустил длинную струю дыма. — Итак, Сергей и К.В., в семь тридцать мы отбываем в Цюрих, наш рейс в десять вечера. А теперь извините, у меня еще куча бумажной работы.

Все встали и направились к двери, но Филпотт, подождав, когда Колчинский и Витлок уйдут, попросил Майка и Сабрину остаться. Он достал папку из кейса и сказал:

— В вашем распоряжении тридцать шесть часов, чтобы найти Томазо Франча. В течение этого времени вы вне подозрений у местной полиции. Но если вы не успеете, вам придется убраться восвояси. Я говорю это совершенно серьезно. Уберетесь первым же рейсом на Нью-Йорк, и попробуйте только пренебречь моими указаниями: оба будете немедленно отстранены от работы. Я понятно говорю?

Грэхем и Сабрина кивнули в знак согласия.

— Но как вы узнали, что мы сами хотели его разыскать? — удивилась Сабрина.

— Интуиция, во-первых, а во-вторых, знаю, что он охотится за вами, — ответил Филпотт и, вынув из папки листок, передал его Сабрине. — Здесь все его последние передвижения. Томазо жил в квартире недалеко отсюда. Убежище ему предоставил знакомый. Мы следили за Франча, но прошлой ночью ему удалось ускользнуть от нашего человека. Тем не менее, можете не сомневаться, он по-прежнему в Берне. Совершенно ясно, что Франча хочет во что бы то ни стало отомстить вам за брата.

— Но если вы это знали, почему мне раньше ничего не сказали?

— Не было возможности: донесения нашей разведки я получил только вчера утром.

— Благодарю вас, — сказала Сабрина.

— Время идет, приступайте! Желаю успеха. — И Филпотт уткнулся в лежащую перед ним папку с документами.

Грэхем и Сабрина вышли из комнаты.

На столе перед Франча стоял стакан с пивом, но Томазо уже двадцать минут к нему не прикасался. В баре было грязно и пусто, только в другом его конце два человека играли в бильярд да за стойкой сидели несколько проституток. Видно было, что бармен скучает: он иногда поглядывал в телевизор, да и то безо всякого интереса.

Франча затушил окурок и тут же закурил следующую сигарету. Он знал, что власти пытаются его выследить, за квартирой ведется наблюдение. Но все это его не очень-то волновало. Он думал только об одном — как отомстить за смерть Карло. И был уверен, что сумеет это сделать, а потом покончит с собой. Ему незачем жить дальше. Когда Томазо узнал, что брат погиб в горах, часть его души умерла вместе с ним. За последние дни Франча спал всего несколько часов, чувствуя себя опустошенным и морально, и физически. Единственное, что заставляло его двигаться, — жажда мести. Он должен был убить Сабрину Карвер. Это — его долг перед Карло. Надо только выбрать подходящий момент.

— Огонька не найдется?

Франча недовольно взглянул на подошедшую проститутку. Женщина была хороша собой, но излишняя косметика ее портила. Достав из кармана коробок, Томазо швырнул его на стол. Закурив, проститутка спросила:

— Почему вы сидите здесь уже полчаса и так и не прикоснулись к пиву? Плохое настроение? Может быть, я помогу?

Он сдавил стакан с такой силой, что тот хрустнул в его руках и пиво выплеснулось на стол. Франча медленно разжал ладонь и увидел, что кусок стекла глубоко вонзился ему в руку. Он вытащил осколок, положил коробок спичек в карман, вытер кровь о джинсы и вышел из бара.

Глава 15

Суббота

Погода была не очень-то подходящая для уик-энда. В Альпах было хмуро и пасмурно, к тому же дул холодный юго-западный ветер. Но Франча это не волновало. Перебинтовав руку, он тепло оделся и, уложив в спортивную сумку «узи», четыре запасные обоймы и пистолет, вышел на улицу. Сев за руль взятого напрокат «фольксваген-пассата», завел машину и поехал к отелю «Метрополь». Напротив главного входа как раз было свободное место для парковки. Томазо счел это хорошим предзнаменованием. Он закурил сигарету — первую в это утро — и приготовился ждать: спешить ему было некуда.

В девять часов Грэхем и Сабрина встретились у него в комнате, чтобы вместе позавтракать и еще раз обсудить план действий, который они разработали накануне вечером. Оперативники, хотя и не знали, где скрывается Франча, не сомневались, что он следит за отелем, ожидая подходящего момента, чтобы напасть на своего врага. План у оперативников был такой: надо было во что бы то ни стало выманить Томазо из укрытия. «Наживкой» должна была стать Сабрина. Единственное, чего они опасались, — «клюнет» ли на нее Франча за оставшиеся до назначенного Филпоттом срока двенадцать часов. Настало время приводить план в исполнение — медлить больше было нельзя.

Первым на улицу вышел Грэхем. Он спустился вниз по пожарной лестнице и оказался на стоянке. Натянув бейсбольную шапочку команды «Янки из Нью-Йорка», надел солнцезащитные очки и направился к автомобилю «фольксваген-джетта», который накануне взял напрокат. Машина была припаркована так, чтобы Майк мог видеть дорогу, на случай если Сабрину будут преследовать. Посмотрел на часы: девушка должна была появиться через пару минут. Грэхем включил радио, поймал музыку и, положив руки на руль, стал отбивать такт.

Сабрина, сунув «беретту» в висевшую на плече кобуру, надела белую куртку и застегнула «молнию». Она заколола волосы сзади и выпустила их наружу, потом нацепила черные очки от солнца и вышла, заперев за собой дверь. Спустившись на лифте вниз, Сабрина сказала администратору, куда она пошла, на случай если ее будут спрашивать, и, оставив ключ, направилась к выходу. Проходя мимо газетного киоска в холле, она случайно заметила заголовок статьи — «Смерть Виетри — сердечный приступ». Газета была итальянская. Сабрина тут же ее купила и быстро пробежала глазами статью. Оказалось, что накануне вечером заместитель премьер-министра Италии Альберто Виетри был найден мертвым у себя дома. Причина смерти — сердечный приступ. Прочитав, что его обнаружил сотрудник особой секретной полиции Италии по борьбе с терроризмом — НОЧС, Сабрина получила дополнительное подтверждение своим догадкам. Интересно, какое вещество они использовали, чтобы убить Виетри? Скорее всего синильную кислоту. Если капли этой кислоты попадают на кожу лица, у человека начинается паралич сердца, и даже самый опытный врач констатирует сердечную недостаточность. Старые приемы все еще самые лучшие, подумала Сабрина, свернув газету. Она села за руль взятого напрокат «фиата» и быстро отъехала от отеля.

Франча последовал за девушкой, и, хотя между ним и Май-ком было несколько метров, Грэхем сразу узнал его по фотографии. Он подождал немного, дав проехать нескольким машинам, и, нырнув на Зейгхас-гассе, стал преследовать Томазо, держась от него на некотором расстоянии. Перевернув фотографию Франча, на оборотной стороне которой был записан номер телефона в машине Сабрины, он тут же ей позвонил, чтобы сообщить номер машины Франча — «фольксваген-пассат».

Поговорив с Грэхемом, Сабрина поглядела в обзорное зеркальце: за ней ехали еще две машины, а за ними следовал «пассат». Она удовлетворенно усмехнулась — Франча «клюнул». Доехав до небольшого лыжного курорта в пригороде Берна, она зашла в ателье проката — взять лыжи для катания. Франча тоже остановился здесь же, но остался в машине. Грэхем его не видел, так как ехал за большим автофургоном, который ему все загораживал.

Франча, открыв сумку, достал мини-"узи" и сунул под красную с белым лыжную куртку. В карман он положил пистолет и запасные обоймы. Подумал было застрелить девушку прямо у ателье проката, но решил не торопиться: он успеет прикончить ее на спуске. Это уже — его территория. Между тем Томазо отметил про себя, что у нее хороший вкус — лыжи, которые она взяла, были «Волкл-Р-9». Сам он тоже использовал лыжи только фирмы «Волкл». Сабрина, встав на лыжи, пошла к лифту-подъемнику. Франча направился в ателье проката. Получив лыжи и расплатившись, встал в очередь на фуникулер; народу было мало, ждать пришлось совсем недолго. Томазо зашел в первый же вагончик фуникулера, встал к стенке и, чтобы никто случайно не наткнулся на его мини-"узи", прижал к себе лыжи. В вагончике было всего двадцать семь человек, при вместимости — сорок, поэтому, подумал он, поднимутся они быстро и догнать девушку будет нетрудно. Разыщет он ее тоже легко, благо курорт небольшой.

Когда вагончик фуникулера остановился, Франча выскочил из него одним из первых. Прямо перед ним были склоны для начинающих. Сабрина вряд ли будет здесь кататься: он видел, что она прекрасно стоит на лыжах. Какая-то женщина толкнула его сзади, пробормотала извинения, а Томазо вспомнил горный курорт в Австрии, где они с Карло восемь месяцев работали инструкторами до того, как их жизнь резко переменилась. Скольких новичков они поставили на лыжи? Сотни, наверное. Но все они катались слабо — им не хватало ни уверенности в себе, ни настоящего владения техникой.

Его опять толкнули, и он вернулся к реальности. Чуть отступив в сторону, чтобы дать проехать группе лыжников, Томазо обернулся и увидел, что Сабрина сидит у окна в ресторане и пьет кофе. Ловушка? Ну и пусть. Его это беспокоит меньше всего, главное — опередить ее. Он зашел в ресторан и, взяв себе чашку кофе у прилавка самообслуживания, сел за столик так, чтобы видеть выход. Франча был совершенно уверен, что она его не узнала: он ведь выглядел точно так же, как и все остальные лыжники. Томазо достал из кармана пачку сигарет. В ней оставалась только одна — последняя сигарета приговоренного к смерти? Эта мысль показалась ему забавной. Он закурил и, усевшись поудобнее, стал ждать.

Франча был прав: Сабрина его действительно не заметила. Она с увлечением наблюдала за тем, как новички пытаются удержать равновесие и не упасть в снег. Сама она начала кататься с четырех лет, когда родители впервые взяли ее в Инсбрук на каникулы. А к пятнадцати настолько овладела мастерством, что смело съезжала с самых сложных «закрытых» спусков.

Девушка любила этот вид спорта — горные лыжи давали ей ощущение свободы. Чем сложнее был спуск, тем больше он ей нравился. Витлок катался хорошо и Колчинский тоже, что, надо сказать, ее несколько удивляло — по нему не скажешь, что это его вид спорта. Но кто был исключительно хорош, так это Грэхем. Учитывая, что Майк приобщился к горным лыжам, только работая в «Дельте», то есть когда ему уже было лет двадцать пять или около этого, его успехи можно было считать просто выдающимися. Он катался так, будто всю жизнь стоял на горных лыжах. Мысль о Грэхеме вернула Сабрину к происходящему: она должна была не терять его из виду. И тут же заметила Майка: он был здесь единственный в бейсбольной шапочке. Грэхем стоял около ресторана, на улице. Отставив чашку, Сабрина взяла лыжи и направилась к двери.

Франча нащупал пистолет. Пока девушка надевала лыжи, она была прекрасной мишенью. Нет, так она слишком легко умрет, а он хотел, чтобы Сабрина знала, что вот-вот погибнет, и мучилась от этого так же, как страдал Карло, зная, что он должен вот-вот сорваться в пропасть. Томазо вынул руку из кармана, наблюдая, как Сабрина вышла из ресторана и направилась к одному из самых сложных спусков. Убедившись, что никто из коллег ее не сопровождает, Франча надел лыжи и понесся мимо группы начинающих, к «закрытому» спуску. Рукоятка лыжной палки разбередила рану на его ладони, но он не обращал на боль никакого внимания: это было сейчас совершенно не важно. Пока он доехал до черных флажков — начала спуска, перчатка намокла от крови. Томазо оглянулся: никого не было. Может быть, не было и ловушки? На снегу виднелась только одна лыжня, наверное, ее оставила Сабрина. Завидев впереди небольшую рощу, он съехал со склона, решив спрятаться за деревьями и подождать девушку. А если ее охраняют «нянюшки» — что же, он и с ними разберется. Доставая из-под куртки «узи», он заметил какое-то движение чуть выше по склону. Итак, все-таки ловушка! Он собирался было спустить курок, но остановился: выстрелы неизбежно предупредят ее об опасности, да к тому же еще наверняка привлекут внимание полиции. Нет, ее коллегу нужно убить так, чтобы никто не услышал. Приняв такое решение, Томазо поехал к краю рощи и осторожно подкрался к Грэхему, держа мини-"узи" наперевес, как дубинку. Грэхем слишком поздно заметил Франча, и тот ударил его оружием по затылку. Майк упал в снег. Подхватив пистолет Грэхема, Франча тут же его разрядил и забросил в кусты. Потом, наклонившись, прижал острие палки к горлу своего врага.

— Брось сейчас же, — услышал он вдруг чей-то голос и, подняв глаза, увидел перед собой Сабрину, которая держала в вытянутой руке пистолет. Он скользнул взглядом по деревьям: так вот где, оказывается, она его поджидала. — Брось, говорю!

Однако Франча, схватив лежащий рядом «узи», выстрелил в девушку, та метнулась в сторону и выронила пистолет. Пули сыпались градом, попадая в деревья. Пистолет лежал совсем рядом, но девушка не могла его поднять, не попав под огонь. Вскочив на ноги и не оглядываясь, Сабрина начала петлять между деревьями. Выехав на расчищенный участок, который заканчивался совершенно вертикальным спуском, ведущим к следующему пологому склону, она глубоко вонзила палки в снег и, оттолкнувшись, стремительно понеслась вниз. Оглянулась: Франча тоже выехал на этот участок следом за ней и выстрелил. Пули падали в снег со всех сторон. Сабрина прыгнула. Он выстрелил снова. Сделав какое-то не совсем удачное движение, пытаясь уклониться от пуль, девушка потеряла равновесие и упала в снег. Прежде чем она успела подняться, Франча оказался на краю горного кряжа и наставил на нее пистолет-пулемет. Сабрина хотела было что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова: в горле пересохло, и она поняла, что погибает. Усмехнувшись, Франча нацелил пулемет ей на ноги: он не убьет ее сразу, а постарается, чтобы она как следует помучилась перед смертью. Он крепче сжал пальцами курок, готовясь выстрелить, но в этот момент краем глаза заметил Грэхема. Майк с размаху ударил его в плечо, и они оба отлетели к краю скалы. Падая, Франча выстрелил, и Майк упал в нескольких шагах от него. Оба лежали неподвижно, уткнувшись в снег. Сабрина подобрала валявшийся «узи», подъехала к Франча и, перевернув его вверх лицом, вздрогнула от ужаса: падая, он наткнулся на собственную лыжную палку, которая нелепо торчала у него из живота. Куртка спереди промокла от крови. Девушка приблизилась к Грэхему и тоже перевернула его на спину — крови на нем не было.

— Майк? — Сабрина тронула его за плечо. — Майк, что с вами?

Грэхем приоткрыл один глаз, потом другой и кисло улыбнулся:

— Такое впечатление, что меня обыграл «Рефрижератор».

Сабрина с облегчением вздохнула:

— Вы можете говорить о чем-нибудь еще, кроме футбола?

— Может, о бейсболе? — Грэхем с трудом сел и взглянул на Франча. — Лучше уж он, чем я, — только и сказал он, сморщившись.

— Спасибо, Майк, — тихо произнесла Сабрина. — Вы меня спасли.

— Да что там! — махнул он рукой, пожав плечами.

Раздался шум мотора, и они увидели приближающийся полицейский вертолет. Грэхем глубоко вздохнул и, подняв над головой лыжную палку, стал ею махать, чтобы привлечь внимание пилота.

В Нью-Йорке ярко светило солнце. Было необычно жарко для марта, но это не особенно беспокоило Витлока. Он давно привык к жаре и не страдал от нее, так как провел часть детства в Кении. Глубоко погруженный в свои мысли, К.В. стоял на балконе своей квартиры в Манхэттене, окна которой выходили в Центральный парк. Возвратился он домой поздно ночью и до сих пор еще не мог привыкнуть к шестичасовой разнице во времени между Цюрихом и Нью-Йорком. Кармен была дома и сказала, что вернулась накануне вечером. На его вопрос о том, где она провела последние пять дней, отвечала уклончиво. Единственное, что ему удалось выяснить, — это то, что она жила эти дни в гостинице. По ее словам, ей надо было побыть одной, чтобы обдумать их будущее, но ни к какому решению она так и не пришла. Это настолько разозлило Витлока, что он ушел спать в кабинет. За завтраком они едва разговаривали друг с другом. Потом Кармен стала что-то готовить на кухне к благотворительному вечеру, а Витлок, стоя на балконе, кипел от возмущения. Почему жена не хочет быть с ним откровенной? Они же, в конце концов, родные люди — женаты уже шесть лет!