Глава 3

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ТОРЕЮ

Из дома губернатора Терикель и Веландер направились в маленькую миссию ордена Метрологов, к святилищу на холме. Шесть дьяконисс и одна священница ожидали их, приготовив поспешный, но весьма впечатляющий стол. После обеда глава миссии, Серионезе, провела двух старших по чину гостей в свой небольшой кабинет. Они уселись на стулья, сплетенные из водорослей, и поведали хозяйке историю гибели Тореи.

– Ваш рассказ ужасает, но все же вы сами выжили, – произнесла Серионезе, отхлебнув свежего виноградного сока. – Вы уверены, что никто больше из священниц не уцелел?

– Маловероятно, – ответила Терикель, осушив свою кружку. – Ты была единственной из сестер, кто находился вне зоны воздействия огненных кругов. Только два брата дьякона остались в Диомеде.

– Я должна, безусловно, признать существование ордена в нынешнем виде, под твоим началом, достопочтенная Старейшина Терикель, и передать тебе бразды правления над этой скромной миссией, – заверила гостью Серионезе.

– В этом нет необходимости, – остановила ее Терикель. – Ты можешь оставаться главой святилища и управлять делами.

– Это очень щедро с твоей стороны, достопочтенная Старейшина, но что остается тебе?

– Я должна восстановить орден. Святилище следует превратить в храм, чтобы мы могли проводить церемонии и посвящение в чин священницы. Я убедила губернатора предоставить нам рабочих, камень и древесину для строительства. Когда число сестер увеличится, я намерена воссоздать академию для обучения будущих членов ордена здесь, на Гелионе.

– Но, достопочтенная Старейшина, это всего лишь миссия. Мы живем среди шлюх и бедняков, не считая моряков, прибывающих на остров на короткое время.

– То, что есть на Гелионе, – это все, что осталось от ордена Метрологов. Теперь Гелион примет на себя ту роль, которая лежала на Торее. Четыре основополагающих принципа нашего ордена – учение, исследование, любовь и благотворительность. Сейчас мы обладаем монополией на знания, накопленные на Торее, так что на нас будет спрос. Не следует забывать и о другом важном факторе: губернатор Банзало собирается предъявить права на Торею и начать ее колонизацию.

– Колонизацию? Но… Но здесь, на Гелионе, лишь семнадцать тысяч жителей, двенадцать тысяч из которых – беженцы. Многие до сих пор живут на кораблях, стоящих в гавани.

– Банзало теперь – наш монарх, такова его воля. И он относится к нам благосклонно, достопочтенная Серионезе.

Серионезе вздрогнула, прикрыв на мгновение рот ладонью:

– Я не ношу титул достопочтенной, Старейшина. В своей мудрости прежняя Старейшина ордена называла меня лишь Стремящейся. Дело в том, что…

Терикель решительно взмахнула рукой, призывая собеседницу к молчанию, а потом выпрямилась на стуле и прикрыла глаза.

– Принеси мне письменный прибор, и я верну тебе титул достопочтенной.

– Но в моем случае было указано, что я лишаюсь титула на срок не менее двух лет, достопочтенная Старейшина.

– Я – Старейшина, и мне решать, каким образом давать и снимать наказания. Я хорошо знакома с вашим делом, сестра Серионезе. Политические мотивы, лежавшие в его подоплеке, теперь так же мертвы, как те люди, которые были вовлечены в ту историю.

Терикель написала указ, присваивающий Серионезе титул достопочтенной, а также распоряжение о создании Совета Ордена, в который, помимо Старейшины Терикель, входили достопочтенные сестры Веландер и Серионезе. Третьим указом она постановила, что святилище Гелиона отныне является центром расположения ордена Метрологов. После этого шесть дьяконисс были вызваны в святилище, где им объявили, что в ближайшее время все они пройдут обряд посвящения в священницы. Двадцать семь ударов в бронзовый гонг возвестили о пребывании Старейшины на территории миссии, а песнопения в честь Удачи чередовались с поминальными молитвами в память о разрушении Тореи.

– Я объявляю первое заседание Совета Гелиона открытым, – торжественно произнесла Терикель. – Обычно на таких заседаниях присутствуют только члены Совета, но нам необходимо сейчас всем быть в курсе текущих проблем, надо разрешать споры и знакомиться с состоянием дел на Гелионе. Есть ли у собравшихся новые или срочные жалобы или обращения?

Веландер встала и вытащила из рукава туники свиток.

– Я выдвигаю обвинения против новой Старейшины Ордена и требую ее смещения, – заявила она холодным и жестким тоном.

Восемь женщин и девушек на мгновение онемели от изумления. Терикель не сказала ничего, но лицо ее побелело.

– Смещение? – осмелилась переспросить Серионезе, не веря своим ушам.

– Во время путешествия я чувствовала необходимость записать обстоятельства нашего спасения из огненного ада, устроенного Варсовраном. Это часть признания Ларона Алисиалара, навигатора и врача «Лунной тени»:

«Во время предыдущей ночи капитан провел на борт плотно укутанную женщину с закрытым лицом. Это произошло около полуночи. Он сообщил мне, что к нему пришла подружка, что они будут спать вместе и что его не следует беспокоить. Вскоре после восхода солнца капитан вышел из каюты и сказал, что они с подружкой проспали и теперь, при свете дня, она не может покинуть корабль. Навигатор Ларон получил указание не сообщать о пребывании на корабле женщины, чтобы она позже смогла уйти не узнанной. Несколько минут спустя на корабль прибыла изможденная достопочтенная Веландер, которая рухнула на палубу без сил. Она сообщила, что если мы хотим уцелеть и избежать огненной смерти, мы должны как можно скорее покинуть порт».

Веландер подняла голову и оглядела собравшихся. На губах у нее появилась легкая усмешка.

– Здесь я пропущу часть текста, вы позже сможете сами прочитать все подробно, дорогие сестры.

«После того как „Лунная тень“ снова поднялась на поверхность, мы увидели, что порт Зантрия полностью уничтожен. Воздух был жарким, словно в кузнечной печи, не было видно ни малейших признаков жизни. Вместе с остальными я занялся подготовкой корабля к плаванию. В этот самый момент я заметил любовницу капитана Ферана и понял, что это – достопочтенная Терикель. Она была все еще полураздета…»

– Хватит! – рявкнула Терикель. – Ты сказала достаточно.

– Я требую смещения Достопочтенной Терикель здесь, перед Советом ордена Метрологов, – спокойно продолжала Веландер. – Основаниями для этого является то, что она признает факт прелюбодеяния, что представляет собой грубое нарушение ее священных обетов.

– Я заявляю, что ранее отменила требование безбрачия! – парировала Терикель. – И ты была свидетелем этого.

– Я подтверждаю, что ты заявляла об этом, достопочтенная Старейшина, – с улыбкой ответила Веландер. – Однако я могу также подтвердить, что ты заявила об этом после того, как стена огня уничтожила прежнюю Старейшину. А нарушение обета совершилось ранее, когда ты провела ночь в постели капитана Ферана, на борту «Лунной тени». Теперь я и ты, достопочтенная Серионезе, должны решить, достойна ли Терикель возглавлять наш орден и носить титул Старейшины.

Не прошло и минуты, как Терикель лишилась поста, а старейшиной провозгласили Серионезе. Оба решения были приняты большинством в две трети голосов Совета, которое составляли Веландер и Серионезе.

Солнце уже зашло к тому времени, как Серионезе пригласила Терикель и Веландер в свой кабинет, впервые выступая в новой должности. Она успела переставить там мебель, так что теперь каменный куб, служивший столом и казной, отделял ее кресло от остальной комнаты. Позади кресла по ее распоряжению развесили пурпурную ткань, драпировавшую стену. Дьякониссы убрали деревянные стулья для гостей и заменили их плетеными табуретками, так что теперь посетители не имели и тени сомнения, кто здесь главный. Полки содержали три четверти книг, находившихся на острове, это должно было придавать дополнительный вес новому титулу хозяйки кабинета. На каменном кубе расставили четыре кубка и кувшин с виноградным соком.

Дьяконисса объявила о приходе Веландер. Серионезе распорядилась, чтобы прислужница поставила один из табуретов справа от нее, а затем пригласила Терикель. Та вошла, быстрым взглядом окинула помещение, отмечая новшества, а затем остановилась перед каменным кубом и скрестила на груди руки.

– Достопочтенная сестра, это дисциплинарное слушание, – предупредила ее Серионезе. – Твоя высокомерная манера держаться…

– Достопочтенная Старейшина, если ты снимешь охранное заклятие со своего стола и отдашь мне все деньги, я подпишу указы о поставлении в священницы для всех твоих дьяконисс. В противном случае орден умрет вместе с последней из нас, и ты никогда не будешь править ни одной другой священницей, кроме достопочтенной Веландер.

– Ты угрожаешь…

– Конечно. Я также подозреваю, что губернатор перенесет свое покровительство на орден Блуторикс, поскольку местный патриарх имеет власть ставить новых священников. Пять священников имеют право избирать патриарха, а кроме того, у них, похоже, есть будущее – а сказать то же об Ордене Метрологов вряд ли будет возможно, если ты не начнешь демонстрировать заметные улучшения в поведении и базовых установках.

Серионезе имела опыт в подчинении противным ей приказам, но не научилась настаивать на своих взглядах. Слушая Терикель, она белела, пока не обрела меловой цвет лица, а ее разум тем временем искал лазейку, позволявшую обыграть Терикель.

– Достопочтенная Веландер, составьте шесть указов о поставлении новых священниц и подпишите их, – прошипела Серионезе сквозь стиснутые зубы. – Пустые бланки лежат на нижней полке, слева от меня.

Затем она встала и подошла к каменному кубу, сняла с него чаши и кувшин, положила ладонь на поверхность, медленно постукивая кончиками пальцев. Вокруг ее ладони появились красные искры и завитки, которые обвивали ее руку вплоть до запястья, а затем раздался глухой щелчок. Тяжелая каменная крышка приподнялась, внутри оказались два золотых кубка, церемониальная лампа и простой мешочек, служивший кошельком для монет. Серионезе подула на руку, собирая энергию в ладони, а потом просунула руку внутрь. Охранное заклятие распознало хозяйку, позволяя ей извлечь кошелек наружу.

– Здесь пятьдесят один золотой циркар, – выдавила Серионезе.

– Я напишу тебе расписку.

– Я лишу тебя сана прежде, чем высохнут чернила на указах о поставлении!

– Ну, понимаешь, это тебе не под силу. Лишение сана – серьезное дело. Это требует согласия большинства членов Совета…

– У меня есть такое большинство!

– …обладающих не менее чем пятнадцатилетним стажем пребывания в нем. Совет может сместить Старейшину до статуса Стремящейся, но лишить сана или даже изменить правила лишения сана нельзя без согласия большинства старших членов Совета. Как ни странно, наказание за сексуальные нарушения находятся в компетенции ныне правящей Старейшины, так что ты можешь свободно принимать любые решения по этому поводу.

В уединении маленькой комнатки в таверне «Мидвэй» Ларон выдохнул в чашу черного стекла немного заново накопленной эфирной энергии, а затем осторожно прикрыл содержимое чаши зеленым каменным «глазом». Почти сразу застывшее маленькое лицо-маска проступило внутри сферы сквозь зеленую тень и внимательно взглянуло на вопрошающего.

– Ларон, ты опять вызываешь меня, – произнесла девочка-страж.

– Мы достигли Гелиона! У меня полно еды, я был на рынке. Ты и представить себе не можешь, что я там нашел.

– Я не умею представлять то, чего не знаю, это правда.

– Это кое-что для тебя.

– Для меня? Огромное тебе спасибо.

Ее голос был лишен интонации, но кто знает о чувствах стражей? Ларон приоткрыл створки окна и вынес эфирную конструкцию на свежий воздух.

– Что ты видишь? – спросил он.

– Только тебя. Расплывчато, словно ты отошел далеко.

– А теперь?

Он поместил перед лицом девочки странную трубу, и из глубины зеленой сферы вдруг раздался не то вздох, не то приглушенный возглас плененного существа:

– О! Да! Картина. Ты показываешь мне… картину.

Ларон не выдал своего разочарования. Страж не мог знать о том, что находилось вне сферы.

– На рынке я нашел стеклянные линзы и другие детали для специального устройства, позволяющего разглядеть удаленные предметы, – терпеливо объяснял Ларон. – Пришлось около часа заниматься их сборкой, учитывая кривизну сферы. То, что ты видишь, не картина, а реальный мир.

– О! Как красиво, восхитительно, – ровным голосом проговорила девочка-страж.

– Я пока не могу извлечь тебя из сферы-оракула, но по крайней мере, могу приоткрыть для твоей души окно в окружающий мир. Вскоре ты будешь свободна, обещаю тебе.

– Что значит «свободна»?

Ларон убрал трубу, чтобы смотреть в лицо девочки, присел рядом со сферой и снял шляпу-треуголку. Затем он медленно размотал платок, повязанный вокруг головы, и коснулся чего-то невидимого в центре лба. В воздухе возникла серебристая пыль. Извиваясь тонкими клубами, она поднялась и растворилась в волосах вампира. И тогда стало видно, что в центре его лба находится крошечная фиолетовая сфера, отливающая металлическим блеском; ее удерживали три когтя.

Ларон поднял руку ко лбу и притронулся к собственной сфере-оракулу.

– Девять, я свободен, даже несмотря на то что я все еще здесь, – торжественно произнес он.

На следующее утро достопочтенная Старейшина Серионезе сидела у себя в кабинете, размышляя о своем положении. Продажа всего запаса вина из погребов миссии вернула пять циркаров в ее казну, а мастера, присланные губернатором, уже трудились над превращением святилища в храм. Таким образом, помимо личного унижения, уход Терикель не принес ей никакого серьезного ущерба. Как и Банзало, Серионезе отлично видела возможности, открывающиеся перед ней после разрушения Тореи.

– Маленькая лужа, но зато моя собственная, – пробормотала Серионезе, рассматривая полку с книгами и свитками, а затем перевела взгляд к окну и посмотрела на раскинувшийся пейзаж.

Из ее окна открывался вид на виноградники, покрывающие склон горы, на овец, пасущихся в полях пониже, а также на извилистую тропу, ведущую в порт Дорожный. Ордену Метрологов принадлежали виноградники и винные погреба, что делало его важным центром экономической жизни Гелиона. Серионезе подалась вперед. Она заметила на крутом склоне быстро передвигающегося человека. Старейшина взяла подзорную трубу и решила присмотреться к гостю. Он был одет как купец с Акремы, но не имел обычных сумок с образцами товаров. Это могло означать, что он совсем беден, однако одежда пришельца выглядела добротной, хорошо сшитой и довольно дорогой. Значит, наоборот, очень богатый купец, который не опускается до того, чтобы таскать с собой сумки с образцами товаров. Серионезе быстро осмотрела кабинет, поправила то, что показалось ей недостаточно аккуратно расставленным, выбрала на полке увесистый том о выработке эфирной энергии и присела на скамью у окна, словно давно погрузилась в чтение. Вскоре перед ней предстала дьяконисса, объявившая, что прибыл купец Ровал и просит об аудиенции.

Следом за ней появился и сам гость – мужчина лет тридцати с небольшим, с такой короткой стрижкой, что голова его казалась почти обритой. Когда он снял дорожный плащ, то стал скорее походить на воина, чем на процветающего и начинающего полнеть купца. На пальцах его сверкнули два серебряных кольца: одно гладкое, другое с гравировкой.

– Прошу вас, говорите коротко, я очень занята, – обратилась к нему Серионезе на безупречном диомеданском языке.

Мужчина на мгновение прищурился, а потом широко улыбнулся:

– Приветствую вас, молодая, но достопочтенная Старейшина Серионезе, и мои поздравления: ваш диомеданский прекрасно звучит. Это действительно впечатляет.

Ровал был осведомлен о перевороте, ему сообщила о новой хозяйке дьяконисса, которая провела его в кабинет, так что теперь он на ходу продумывал новую стратегию поведения, а потому немного затягивал начало разговора.

– Вы не купец, – сдержанно заметила Серионезе.

Ровал снова прищурился. Серионезе хотела сказать комплимент, она собиралась добавить, что он выглядит как благородный человек и военный, но Ровал заговорил первым:

– Я в еще большей мере поражен вашими источниками информации, достопочтенная Старейшина. От имени Высшего Круга Скалтикарских Посвященных еще раз спешу засвидетельствовать вам свое почтение.

Серионезе опустила глаза, чтобы скрыть изумление, и жестом пригласила гостя сесть. Высший Круг по накопленным знаниям не уступал ордену Метрологов, но придерживался гораздо большей секретности в методах обучения и действиях.

– Боюсь, что теперь ваши братья и сестры намного превосходят числом членов ордена Метрологов, – осторожно произнесла Серионезе, наблюдая, как Ровал садится на скамью. – Я всегда сожалела о недостатке сотрудничества между нашими орденами, но теперь у меня так много срочных проблем и забот.

– Вижу, вы изучаете эфирные энергии, – Ровал округлым движением руки указал на книгу, все еще лежавшую у нее на коленях.

– Эти энергии разрушили Торею. Моя помощница Веландер предсказала то, что случилось, – она теперь здесь, живая. А меня интересует, что можно противопоставить этой силе.

Ровал сидел прямо, сжав ладони, лежавшие на коленях.

– Вы слышали о Серебряной смерти? – спросил он после небольшой паузы.

– Все слышали, – уклончиво ответила она. – Если гибель Тореи и принесла нечто доброе, так это уничтожение Серебряной смерти.

– Серебряная смерть не уничтожена. Высший Круг убежден, что она лежит в руинах Ларментеля. – Ровал чуть заметно наклонился вперед, внезапно заговорив быстрее и оживленнее: – Мы должны послать корабль назад, на Торею, найти Серебряную смерть и навсегда удалить из мира.

– Тогда сделайте это.

– Я не могу оплатить корабль.

– А…

– У вас есть деньги, достопочтенная Старейшина, и к вам благосклонен губернатор.

– Почему вы сами не хотите обратиться к губернатору?

– Я не могу обращаться к нему напрямую.

– Почему?

– Если я могу говорить откровенно, губернатор – весьма честолюбивый правитель, а другой честолюбивый правитель уже успел разрушить Торею с помощью Серебряной смерти. Волшебники Акремы и Скалтикара в течение многих веков охраняли Серебряную смерть. Они доказали, что им можно доверять.

– Я вас поняла, – осторожно отозвалась Серионезе. – И что именно вам нужно?

– Полностью экипированный и снабженный продовольствием глубоководный корабль, капитан которого будет мне подчиняться. Он должен пойти к руинам Жироналя, а оттуда на шлюпках команда из нескольких человек сможет войти в реку и пройти несколько миль до Ларментеля. Тем временем экипаж корабля сможет накопать столько золота и серебра в руинах порта, сколько удастся найти. Так что в конечном счете путешествие будет весьма прибыльным.

– Я… обладаю определенными резервами, которые могут быть использованы. Хорошо, но только при условии, что в команду будут включены трое моих людей.

Ровал быстро обдумал это предложение. Его положение оставалось шатким, а скорость определяла успех дела.

– Я согласен. Мы должны доверять друг другу, так что…

– Пожалуйста, я еще не закончила. У меня есть еще некоторые условия и непременные требования.

– Условия и непременные требования? – переспросил Ровал.

– Может быть, я и управляю всего двумя священницами и единственным святилищем, но все равно являюсь Старейшиной ордена Метрологов, и это дает мне определенную власть. Если я вкладываю в предприятие свои деньги, то хочу кое-что получить взамен.

– Например, что?

– Например, место в Высшем Круге, право посылать миссионеров на ваш континент, а также присутствие одной священницы и двух охранников при поиске Серебряной смерти.

Ровал на некоторое время задумался, нахмурившись и глядя в пол.

– Я не могу гарантировать вам первые два условия без предварительного согласования с Высшим Кругом, а время работает против нас. Кто-то другой может найти Серебряную смерть, кто-то другой может снова запустить механизм его действия.

– Ну что же, тогда вам придется поискать как можно более быстрый путь связи с Высшим Кругом. Всего хорошего, Ровал Не-совсем-купец.

Ровал встал, приложив ладонь к плотно сжатым губам, глаза его были широко открыты. Серионезе выстрелила вслепую, но стрела ее попала точно в цель. Глаза Старейшины сияли торжеством, когда она смотрела, как Ровал уходит прочь от святилища. Наконец у нее будет то, что она может предложить к своей выгоде, наконец ей не придется больше тратить жизнь, сидя в уединении, ей даже не придется медленно и постепенно развивать орден, начиная с работы с полудюжиной бестолковых девушек на далеком и малонаселенном острове посреди Плацидийского океана. Какова бы ни была конечная схема, ей она принесет откровенную выгоду.

Она бросила книгу об эфирной энергии на скамью, встала, потянулась, а потом подошла к полке и нашла другие книги – скалтикарскую грамматику и словарь. Она с удовольствием отметила, что, помимо массы разговорных слов и речевых оборотов, в скалтикарском языке используется универсальная научная терминология, характерная для многих языков и отлично знакомая Серионезе. Подойдя к окну, она еще раз взглянула вслед удаляющемуся Ровалу, который теперь превратился всего лишь в крошечное пятнышко у горизонта.

– Далф вейлдера, Ровал, – сказала она ему вслед, а потом вызвала дьякониссу. – Я хочу, чтобы ты немедленно доставила послание к губернатору Банзало, – распорядилась она.

Ларон услышал рев толпы и услышал топот множества ног еще до того, как в поле его зрения появился источник переполоха. Дородный, сильно загорелый мужчина, по виду явно с Акремы, выскочил из-за угла, чуть не упал, споткнувшись об опрокинутую бочку, а потом помчался дальше по улице. Ларон прижался к стене, чтобы пропустить акреманца, ощутив волну запаха пота и страха. В следующее мгновение бежавший нырнул в кучу мусора, раньше, чем из-за угла появился первый из преследователей.

– Вот он!

– Грязный акреманский ублюдок!

– Держи его!

– Это они уничтожили Торею!

За долю секунды Ларон понял, что указывают на него. Цвет кожи акреманцев обычно колебался от черного до золотисто-коричневого – за исключением мест, где их кожа воспалялась или образовывались прыщи, – а Ларон обладал неестественной меловой бледностью. Это важное различие почему-то ускользнуло от взглядов толпы. На узкой улочке не было видно никого, кроме Ларона и возбужденной толпы.

– Я со Скалтикара, – холодным, ровным тоном заявил Ларон.

Он снял шляпу, демонстрируя бледную кожу и светлые, прямые волосы, явно отличавшиеся от курчавых черных волос обитателей Акремы. Одновременно он вынул из-за пояса топор. Толпа чувствовала возможность расправиться с беззащитной жертвой, а ее происхождение едва ли имело большое значение.

– Да ну, просто мелом намазал лицо, только и всего! Хватай его! – выкрикнул кто-то, и толпа двинулась вперед.

Ларон взмахнул топором. Он резал и рубил вскользь, стараясь напугать, а не убить. Большинство нападавших привыкло к пьяным перебранкам и легким потасовкам. Никто из них не сталкивался с тренированным и обученным воином. К тому времени как часть окровавленных, перепуганных мужчин и женщин бросилась врассыпную, а часть отступила в сторону, перед ногами Ларона остались лежать всего три тела. Два из них больше не двигались.