– Впечатляет, по-настоящему впечатляет, – кивнул Фортерон, наблюдая, как морской пехотинец шагает по раскаленным докрасна углям.

– Остается одна проблема, – продолжил Эйнзель. – Человек в таком костюме имеет запас воздуха в шлеме – и только. Через три минуты…

Человек в костюме рухнул лицом прямо на угли. Его оттащили в сторону с помощью длинных багров.

– Но здесь написано, что человек в костюме может выдержать четверть часа прогулки по углям и сквозь огонь, даже его еще и поливают горящим маслом.

– Да, но при условии, что мы подаем внутрь шлема холодный воздух по медным трубкам с помощью кузнечных мехов.

– Едва ли это можно считать надежным приспособлением в зоне огненных кругов.

– Именно, но через два дня, полагаю, мы изготовим костюм способный выдерживать жар в течение получаса.

– Это не поможет, если человеку нечем дышать.

– У меня есть одно соображение. Посмотрите.

Эйнзель расстелил на столе схему, на которой было изображено нечто вроде гротескно деформированного горбуна с гигантским пивным брюхом.

– Что-то не припоминаю такого человека.

– Это же просто схема. Здесь в костюме оставлены пустоты, просто полости, обрамленные тем же войлоком, кожей и жестью. Я попросил одного пехотинца пройтись в большом кожаном мешке, надетом на голову, и оказалось, что он смог провести внутри три четверти часа – мы замеряли время по песочным часам. Завтра мы попробуем совместить два принципа: защитный костюм и мешок для дыхания. Надеюсь, что нам удастся добиться получасовой надежности. Сейчас мастера как раз работают над изготовлением пробного экземпляра.

– Я получил весточку от Варсоврана. Проверка состоится завтра утром через час после восхода.

На лице Эйнзеля отразился испуг:

– Так рано?

– Император Феран должен прибыть в город вскоре после восхода солнца, если верить последнему магическому вестнику с флагманского корабля. После этого за Варсовраном могут установить наблюдение. Полагаю, все сработает как надо. Сделай три костюма по этой схеме. Один – для предварительных испытаний, другой – для завтрашней проверки, а третий надо будет спрятать во дворце для Варсоврана.

Эйнзель, не выпуская из рук лист со схемой, тяжело вздохнул.

– Хе-хе, это исключительно уродливая вещь. Могущественный Варсовран в виде эдакого горбуна-пузана.

– Напротив, Эйнзель, это исключительно элегантное решение, гораздо более удачное, чем охлаждающий сосуд за спиной. Как инженеру, тебе нет равных среди тех, кто прошел обучение в Ларментеле.

– Ларментель? – воскликнул Эйнзель, засияв от гордости. – Адмирал, это искренняя оценка?

– Возможно, сам я и не инженер, высокоученый Эйнзель, но я нанимал, увольнял, покупал и продавал тысячи специалистов. Я знаю, что такое качество.

– В юности я хотел стать инженером, но когда установили мой потенциал в овладении эфирной энергией, меня направили к мастеру прикладных заклинаний.

– Может быть, на твоем надгробии вырежут надпись: «Инженер». Это единственное место, где такие титулы имеют значение.

Фортерон встал, чтобы уйти, но Эйнзель поспешно схватил его за руку, чтобы удержать. Колдун быстро огляделся и удостоверился, что их никто не сможет подслушать.

– Адмирал, я должен вам еще кое-что рассказать. За свои слова я могу стать короче на целую голову.

Фортерон внимательно посмотрел на него, уперевшись руками в бока.

– Высокоученый Эйнзель, как твой друг, должен предупредить, что я храню верность своему монарху. Однако в сложившейся ситуации, имея на данный момент нового главу государства, обещаю выслушать тебя и сохранить услышанное в тайне.

– Дело не в Вудбаре, дело в самом Варсовране. Я говорю о его плане спровоцировать Ферана на уничтожение цитадели, чтобы потом захватить Серебряную смерть, использовав защитный костюм, над которым мы работаем.

– Ну и что? Об этом плане может догадаться даже такой деревенский дурачок, как адмирал Гриффа.

– Но Варсовран намерен вновь применить Серебряную смерть против армии, окружившей Диомеду. Он надеется, что ров с водой вокруг города спасет тех, кто находится внутри крепости.

– Ни за что! Это приведет к сожжению всей Акремы, а возможно погибнет и весь мир. Варсовран не дурак. Кроме того, когда враги увидят гибель цитадели, они снимутся с лагеря и исчезнут в пустыне меньше чем за неделю.

– Может, он и не дурак, но определенно безумец! Он хочет взорвать огненный круг над вражеским лагерем на равнине, а потом ограничить пострадавшую территорию, прокопав канал наполнив его водой из Леира, прежде чем обрушится второй огненный круг, то есть за шестьдесят четыре дня.

– Вряд ли удастся прорыть канал такой длины глубже, чем на полметра. Будет ли этого достаточно?

– Не знаю! – воскликнул Эйнзель, стиснув кулаки, а потом махнул морским пехотинцам и ремесленникам, приказывая продолжать работу. – Послушай, Варсоврана необходимо устранить, я имею в виду – изолировать от Серебряной смерти.

– На самом деле ты хотел сказать: убить.

– Нейтрализовать.

– Убить.

– Лишить возможности действовать.

– Убить.

– «Убить» – слишком резкое слово, – вздохнул Эйнзель.

– Эйнзель, его ближняя охрана из числа посвященных, мастеров эфирной магии и морских пехотинцев является не менее надежным щитом, чем сама Серебряная смерть. Кроме того, я не хочу принимать участие в «изоляции». Но даже если бы я и согласился, на страже его безопасности стоит адмирал Гриффа. Может, он и тупица, но весьма последовательный и честный тупица.

– Можно подменить личный караул Варсоврана вашими людьми.

– Мои люди так же верны императору, как и я сам. А вот насколько они преданы лично мне, я не проверял, потому что моя верность никогда не ставилась под сомнение. Вполне возможно, что после первых же слов об убийстве императора я лишусь головы.

– Значит, от вас помощи не ждать? – уточнил Эйнзель, нервно оглядываясь.

– Я не могу.

Фортерону хотелось поскорее выбраться отсюда, но чувство долга удерживало его. И не долг не перед Варсовраном или Фераном, но перед людьми, которыми он командовал. Для того и другого правителя морские пехотинцы были всего лишь примитивными орудиями, средствами обретения и удержания власти. Но Фортерону они были дороги, как дороги настоящему мастеру точные первоклассные инструменты. Адмирал хотел использовать их для сложной, совершенной работы, создавать нечто прекрасное. Он заботился об их благополучии и подготовке, как об оснастке кораблей. Неужели Варсовран готов уничтожить его идеальный флот, сжечь произведения искусства как простые дрова?

– Если огненные круги выйдут из-под контроля, как сумеет выжить сам Варсовран? – спросил Фортерон.

– Он собирается перевернуть вверх дном несколько кораблей и затопить их в гавани. Еда, питьевая вода, овцы, птица, зерно и инструменты загрузят под их корпуса, там же будет находиться примерно пара тысяч человек.

– Две тысячи? Тогда все торейцы окажутся под моим командованием.

– Варсовран собирается включить в эту команду женщин: по пятьдесят на каждого мужчину, хе-хе. Он намерен восстановить империю под холодными, затянутыми пеплом небесами разрушенного мира.

Варсовран всегда учил своих командующих рассуждать так, как он сам, и теперь это сработало против него. Фортерон мог без труда вообразить, как Варсовран осуществляет свой план, заживо сжигая девять из десяти уцелевших в прежнем кошмаре торейцев.

– Эйнзель, я не могу помочь тебе, – глухо произнес адмирал.

Эйнзель закрыл глаза и покачал головой, его лицо исказила гримаса боли.

– По крайней мере, не могли бы вы повторить…

– Я еще не закончил. Что я могу пообещать, так это то, что постараюсь взять Серебряную смерть под свой контроль, а для этого ты должен каким-то образом убедить императора Ферана запустить огненный круг. В этом я пойду против Варсоврана – и обещаю тебе никогда не использовать Серебряную смерть.

Эйнзель с облегчением вздохнул и поклонился Фортерону с искренней благодарностью.

– Мой добрый и отважный адмирал, возможно, вы не сможете долго противиться искушению. Некоторые из моих коллег-колдунов разработали метод уничтожения Серебряной смерти за счет ее внутренних механизмов – они предполагают, что есть шанс исчерпать ее энергию раз и навсегда. Это может закончиться небольшим взрывом, который не будет иметь катастрофических последствий.

– Что такое «небольшой»?

– На расстоянии мили он будет безопасен. И еще одно.

– Да?

– Захват власти. Стань королем Диомеды. Нам нужен мудрый правитель после этих двух дураков.

– Легче сказать, чем сделать. Нет людей, верных Вудбару, так что его песенка спета, если он запустит огненный круг. Иное дело Варсовран. Большинство моряков и пехотинцев боготворят его.

– Они не знают того, что известно нам.

– Именно так. Если его жизнь не слишком затянется, я возьму власть, а ты станешь придворным инженером.

Оповещение о прибытии Ферана заставило власти Диомеды уплотнить график работы, а все, что от них требовалось, – это собрать огромные, ликующие толпы, вывести навстречу почетный эскорт празднично украшенных галер, выстроить пехотинцев и городскую стражу как на параде, пригласить пару десятков танцовщиц и закатить роскошный пир. Для этого нужно лишь своевременно направить нужных людей на нужные участки, облачив их в соответствующие одеяния.

По дороге в доки Эйнзель заглянул к оружейнику Хассу Харберу и прямиком направился к стойке с арбалетами. Он выбрал один из самых маленьких образцов и взял его слегка задрожавшей рукой.

– Заведение процветает, хе-хе? – Голос Эйнзеля дрожал еще заметнее, чем рука, которой он вытащил из складок плаща короткую стрелу.

– Как никогда! Война, знаете ли.

Эйнзель вложил стрелу в паз арбалета.

– Я возьму вот этот, – сказал он Харберу.

– В первый раз вижу, чтобы арбалет выбирали по размеру стрелы.

– Это фамильная ценность. Единственное, что мне удалось привезти с собой с Тореи.

– Слишком тяжелый наконечник для такого маленького орудия.

– Мой дедушка… Эту стрелу выпустили в него убийцы… Попытка провалилась, потому что они промахнулись.

– А-а, что ж, этот промах для вас обернулся большой удачей.

– Вот именно! Эта штука приносит удачу. Мне сейчас удача не помешала бы. И всему миру тоже. Так сколько вы хотите за арбалет?

– Мне он обошелся в три золотых пагола, но я произвел немало усовершенствований…

– Десять паголов, если оттянете назад тетиву, идет?

– Оттянуть тетиву? И как долго вы собираетесь держать арбалет в таком состоянии?

– Час или два.

– Что? Но она порвется!

– Тогда продайте мне еще и запасную тетиву, хорошо?

Эйнзель отсчитал монеты, потом засунул в паз небольшой шарик смолы и отвел стрелу чуть вниз. Спрятав заряженный арбалет под плащом, он быстро откинул полы, поднимая оружие, как если бы хотел совершить молниеносный выстрел.

– Ой, на вашем месте я бы держал его обеими руками, чтобы стрелять точнее, – заметил хозяин заведения.

– Спасибо за совет.

Эйнзель попробовал второй, потом третий раз. Двумя руками он гораздо лучше управлялся с маленьким арбалетом.

– Итак, собираетесь пристрелить кого-то с близкого расстояния? Метра три?

– Как вы догадались?

– Вы целитесь горизонтально.

– О да.

– Я примечаю такие вещи, – Харбер прищурился. – Ведь в нашем деле рискованно быть тупицей, не так ли?

– Конечно. Я собираюсь совершить самый разумный поступок в своей жизни, так-то.

– Ну что же, тогда действуйте правильно.

Слишком робкий, но насмерть перепуганный человек очень опасен. А Эйнзель был именно таким. Он твердо решил, что Варсовран должен умереть. Уровень владения эфирной магией Эйнзеля был очень высоким, но рядом с Варсовраном находились и мастера посильнее, чем придворный колдун. Заклинание, топор, арбалетная стрела – они все могли остановить. Кроме залпа корабельной баллисты, разумеется. Но для одинокого убийцы такое гигантское оружие явно подходило. Однако колдуна поддерживали страх за судьбы мира, страх за будущее, страх за то, что уже никто и никогда не прочитает его тридцать один трактат по эфирной магии и биографическое введение к книге «Замечательные колдуны Плацидийского побережья», и, главное, страх за жизнь законнорожденного ребенка, обучение и воспитание которого оплатил, хотя и яростно отрицал свое отцовство.

В гавани навстречу флагманскому кораблю вышла большая шлюпка, а те, кто наблюдал с берега, видели, как на борт подняли несколько крупных свертков. Затем судно прошло к пирсу и встало на стоянку. Все ждали, лил дождь. Новый император все не появлялся. Наконец показался глашатай со свитком в руках. Он зачитал указ. Никто не должен обращать внимания на погоду. Убрать все зонты и навесы. Прошла еще четверть часа. Все собравшиеся промокли до нитки.

В конце концов Феран вышел из каюты и прошел по сходням, а за ним следовала Серебряная смерть. Какова бы ни была сила эфирной магии, она не могла остановить дождь. Феран был облачен в роскошные шелковые одеяния, усыпанные драгоценными камнями, из-за пояса свисал причудливо украшенный диомеданский боевой топор, а черные сапоги для верховой езды были сшиты из шкуры гигантского кожекрылого. Все склонились перед новым властителем, а по пирсу вода буквально струилась, люди стояли в лужах.

– Я не вижу вампира Ларона, – громко заявил Феран, нахмурясь. – Я приказал доставить его сюда и ждать, пока я сойду на берег.

– Сожалею, ваше величество, но вампир неделю назад сбежал на остров, в цитадель, – доложил Варсовран, не поднимая взора.

– Я хочу получить вампира, а не ваши оправдания! – рявкнул Феран.

Вдали, в акватории порта виднелась новая плавающая катапульта, на которую грузили бочки в ожидании пробных стрельб. Она находилась позади цитадели, и завеса дождя почти скрывала ее от наблюдателей, оставшихся на берегу. Инженеры провели очень точные расчеты расстояний, и вес каждой бочки был в десять раз меньше, чем у обычного каменного снаряда. Галера медленно тащила баржу с катапультой на буксире, постелен приближаясь к зоне обстрела катапульт цитадели. Защитники крепости готовились к бою, поджидая, пока вражеское орудие окажется поближе. И в этот момент плавающая катапульта выстрелила.

Бочка пролетела между двумя башнями цитадели над небольшой патрульной галерой, стоявшей в оцеплении, а затем начала спускаться по кривой. Целью был пирс рядом с флагманским кораблем. Серебряная смерть засекла направление приближающегося снаряда, развернулась и в мгновение ока поразила его в воздухе вспышкой эфирного огня. В следующую долю секунды Серебряная смерть удостоверилась, что опасность не угрожает ее повелителю, и вновь замерла на месте. Несколько мгновений спустя Феран и окружавшие его представители знати оказались забрызганы с ног до головы смесью мочи и дерьма из разорвавшейся бочки.

Феран закричал от ярости.

– Серебряная смерть, кто это сделал? – его голос переходил в визг, словно связки отказывались подчиняться привычному контролю.

– Стартовая точка расположена на острове или в непосредственной близости от него, – ровным голосом сообщил магический слуга.

– Свиньи, грязные ублюдки! Серебряная смерть, унич… – он оборвал себя на полуслове, усилием воли сдержав гнев. – Серебряная смерть, воздержаться от дальнейших действий, – добавил он медленно и отчетливо.

Варсовран шагнул вперед, не меньшим усилием скрыв свое разочарование.

– Ваше благородное величество, мы получили послание от бывшего принца Диомеды и наследника-претендента. Его доставили, когда ваш корабль входил в гавань. Оно гласит: «Дерьмо на вашу голову и маленький уродливый пенис, дерьмо из задницы принца Диомеды и Старейшины ордена Метрологов».

Слова, составленные самим Варсовраном, были несомненным оскорблением. Но он понятия не имел, что нынешняя Старейшина ордена Метрологов в свое время имела возможность оценить реальные размеры пениса Ферана. Ослепленный яростью, новоявленный император развернулся и увидел два боевых корабля, передвигавшихся за пеленой дождя рядом с островом. Другие суда вели ожесточенную перестрелку с защитниками крепости, горящее масло без особого вреда для сражавшихся стекало по каменным стенам цитадели.

Феран был взбешен до предела, и никто не понимал это лучше, чем Эйнзель. Еще мгновение, и прозвучит приказ, обращенный к Серебряной смерти. А после этого самый крупный кусок разорванного на части тела Ферана свободно уместится в кувшине для пива, а Варсовран натянет на себя защитный костюм созданный благодаря усилиям Эйнзеля.

Арбалет, спрятанный под плащом колдуна, был совсем мал, он предназначался для охоты на птиц. Обычно в него вкладывали легкие, тонкие стрелы. Но Эйнзель позаботился о том, чтобы наконечник его стрелы был отравлен. Смертельный исход даже при поверхностном ранении был неизбежен.

Варсовран стоял между Гриффа и Фортероном, но оба адмирала на расстоянии двух-трех шагов от бывшего императора. Эйнзель остановился позади Фортерона, почти не различимым шепотом произнося молитву, обращенную Удаче. Потом он глубоко вдохнул, почувствовал нарастающую панику, на мгновение прикрыл глаза, пытаясь очистить разум от сомнений, а потом, пока решимость не покинула его, откинул полу. Он поднял арбалет, чтобы прицелиться в узкое пространство между Фортероном и Варсовраном, а затем выстрелил в Ферана. Три охранника Варсоврана направили на колдуна свои арбалеты и выпустили стрелы в его спину. Он промахнулся – отравленная стрела миновала повелителя Серебряной смерти, преодолела еще несколько метров и попала в пролетавшую чайку, погибшую прежде, чем тело ее коснулось воды. Однако намерений и попытки было довольно, чтобы привлечь внимание Серебряной смерти.

Яркая вспышка ослепительной белизны вырвалась из глаз монстра, и два раскаленных луча испепелили раненого Эйнзеля на месте. Заодно они разрезали на куски нескольких невинных людей, случайно оказавшихся рядом с намеченной жертвой. Варсовран, шесть морских пехотинцев, стоявших позади него, и адмирал Гриффа рухнули на каменный причал, обливаясь кровью, их внутренности вывалились. В последнее мгновение Эйнзель увидел, как голова Варсоврана буквально взорвалась огнем, а закипевшие мозги потекли по обуглившемуся черепу. Умирая, маленький колдун думал не о своем ребенке, не о спасении мира. Когда смертоносные лучи уничтожали его плоть, перед глазами возник образ скульптуры на одной из площадей Диомеды с надписью: «Рекс Эйнзель, первый инженер Диомеданского двора».

Корабль, оказавшийся, на свою беду, рядом с пирсом, за спинами тех, кто теперь валялся на камнях в виде обожженных кусков, развалился на части, снасти торчали под нелепыми углами. Примерно четверть минуты никто не мог пошевельнуться или вымолвить слово. Многие даже дышать не осмеливались.

– Доставить меня во дворец, – приказал Феран, проводя ладонью по лицу, словно только сейчас захотел избавиться от грязи. Он еще раз оглянулся в сторону цитадели. – Мне пора заняться ими.

Фортерон торопливо отдал соответствующие распоряжения, и десяток носильщиков бегом бросились к новому императору с портшезом на плечах. Феран и Серебряная смерть уселись, и процессия направилась к зданию временного дворца.

– Не могу поверить, что колдун был настолько глуп, чтобы угрожать повелителю демона, – пробормотал командир морских пехотинцев, обращаясь к Фортерону, когда головная часть процессии удалилась от них. – Солдаты за его спиной, Серебряная смерть впереди, на что он рассчитывал?

– Советую называть его «император Феран», если дорожишь своей жизнью, – предостерег офицера Фортерон. – Серебряная смерть – его слуга, и она несокрушима.

– Это и есть наш новый господин? Мне он не слишком понравился.

– Весьма проницательно. Будем надеяться, что репертуар трюков, на которые способен его слуга, весьма ограничен.

– А что мы можем предпринять?

– Взгляни на это, – Фортерон жестом указал на скоростную лодку, которую несли человек десять матросов.

Потом адмирал покосился на останки Эйнзеля, разорванные на три части. Маленький арбалет все еще был зажат в мертвых руках. «Умер, сражаясь», – подумал Фортерон, осознавая, что на лице его лежит печать тревоги. А затем вспомнил слова Эйнзеля, сказанные накануне. Эйнзель точно знал, что умрет, но собирался спровоцировать Серебряную смерть на ответный удар, чтобы он пришелся и по Варсоврану. Фортерон почувствовал, что мысль об одиночестве и отчаянии колдуна тронула его сердце.

Фортерон опустился на колено и поднял голову Эйнзеля. Глаза вдруг открылись, выражение мертвого лица казалось суровым.

– Увы, бедный Эйнзель, мы совсем не знали тебя, – произнес Фортерон.

– Прошу прощения, адмирал, что нам делать? – спросил стоявший рядом командир морских пехотинцев.

– Проследите, чтобы с останками обошлись почтительно, – ответил адмирал. – Когда их станут хоронить, я не хочу, чтобы возникла неясность, где чья могила. – Он встал и протянул голову Эйнзеля офицеру: – Распорядитесь, чтобы его зарисовали, а затем верните голову мне.

Магический страж, патрулировавший территорию города, был отозван мастером сразу по прибытии флагманского корабля в порт. Через полчаса Уэнсомер отправила в дождливое небо очарованного голубя, переносившего нового вестника. Он направился к морю, а затем полетел на восток, к Гелиону.

Демонстрация сил Ферана не осталась незамеченной войсками Альянса, поскольку в толпе, собравшейся у причала, имелись шпионы. Ко второй половине дня посланник в сопровождении небольшого эскорта вступил в город с флагом, означавшим намерение вести переговоры. Он потребовал аудиенции у правителя. Феран заявил, что прибыл в Диомеду, чтобы взять под свой контроль ведение военной кампании, столь бездарно проводившейся его предшественником Варсовраном. Посланник вернулся в штаб Альянса и сообщил о смене власти. Ему приказали вернуться в Диомеду и собрать информацию обо всех новых указах и распоряжениях, которые могут быть изданы неожиданно появившимся властителем.

Сарголанцы по-прежнему требовали возвращения своей принцессы. Однако сведения о том, что у захватчиков имеется оружие, по размеру и виду напоминающее человека, но способное в долю секунды надвое рассечь корабль, заставляли призадуматься. Кроме того, послы и знать разных королевств упорно твердили об ужасных огненных кругах. Это была смертельная и совершенно реальная опасность, хотя многие колдуны уверяли: Феран не осмелится использовать кошмарное оружие над плоским континентом, не имеющим внутренних преград для распространения магического огня. Лидеры Альянса совещались, пытаясь найти достойное решение. В итоге решили предоставить вести сражения кому-нибудь со стороны.

А тем временем Леир неуклонно поднимался. К вечеру урез уже на метр двадцать превысил нормальный уровень, а дождь по-прежнему лил как из ведра. В островной цитадели кто-то свистком слал сигналы тревоги. Из-за каменного мола появились охранники кронпринца, доставив одинокого пловца, к рукам которого были привязаны два свитка из поросячьей кожи. От прибывшего отвратительно разило средством, отгонявшим акул. Кронпринц Сельва ожидал посланника в воротах.

– Какие новости и откуда? – негромко спросил принц.

– Вы должны сегодня ночью привести в действие план «Морской Дракон», это приказ Альянса, – заявил пловец.

– «Морской Дракон»? Сегодня? Но ночная атака – неслыханное дело. На рассвете еще куда ни шло, но в темноте…

– Леир поднимается слишком быстро, он уже выходит из берегов. Защитники Диомеды считают, что пока их окружает ров с водой, но та же вода станет вскоре их проклятием. Вы должны атаковать сегодня ночью, используйте всех, кто в крепости.

Согласно плану «Морской Дракон», воины из цитадели должны проплыть до пришвартованных кораблей и поджечь их, используя для этого кожаные мешки с маслом. Торейским пехотинцам придется вернуться в гавань со стен и валов, прикрывающих Диомеду со стороны пустыни, чтобы отразить атаку из цитадели. В этот момент у армии Альянса есть шанс ударить в тыл противника.

– В полной темноте едва ли можно эффективно управлять атакой, – заметил принц Сельва.

– Вам дадут сигнал к началу нападения, который невозможно будет пропустить. Загорится сразу весь город, – безмятежно ответил посланник.

Принц Сельва все еще сомневался, но у него в распоряжении имелось лишь восемь сотен воинов, так что пространства для маневра и выбора не оставалось. Он вынужден подчиняться требованиям Альянса, если хотел вернуть себе власть над городом.

– А что с этим магическим оружием? С тем, что раскололо сегодня утром корабль?

– Это всего лишь трюк. Они использовали проволоку и заранее распиленное судно, чтобы произвести впечатление на толпу, – безапелляционно заявил посланник.

Объяснение было откровенно нелепым, но принц очень хотел верить, что все так и было.

– Отлично, я отдам приказ.

А в это время на берегу, в Диомеде, настоящий посланник Альянса лежал на полу тюремной камеры, а Фортерон и Сайрет смотрели на него в глазок.

– Он признался, что завтра утром начнется атака, – сказал Фортерон. – После того как воины из цитадели подожгут корабли в гавани, командующие Альянса намерены атаковать город, перебравшись через затопленные равнины на баржах.

– Их планы уже не имеют значения, – пожала плечами Сайрет. – Тебя предупредили, – значит, все их намерения тщетны.

– А как ты узнала об этом шпионе?

– Я танцовщица, а танцовщицы допущены ко двору. Кое-кто подумал, что я стану шпионить в пользу Альянса и бывшего Королевского дома Диомеды. Как видишь, я вместо этого пришла к тебе.

– И кто же этот «кое-кто»?

– Он недавно прибыл, так что не знает, что пятнадцать лет назад меня выкинули на улицу убийцы моего мужа, который был тогда королем.

– Недавно погибший король Диомеды просидел на троне как раз пятнадцать лет…

– Да, и ему доставляло огромное удовольствие видеть меня низведенной до положения бродяги, уличной танцовщицы, дающей представления за медяки на рыночных площадях.

Фортерон поклонился, а затем поцеловал ей руку.

– Я не являюсь верховным главнокомандующим Тореи, госпожа, но покажу тебе, что способен на благодарность. Этой ночью я представлю тебя при дворе императора Ферана.

– Нет-нет! Прошу тебя, не привлекай ко мне внимание! Пока не надо. Сперва одержи свою победу. Это будет и мое торжество, которое послужит мне достаточной наградой. Какие приказы ты послал в цитадель со своим человеком?

– Практически те же, что были даны Альянсом, – ухмыльнулся Фортерон.

– Что?

– А почему бы и нет?

Сайрет обдумала его слова.

– И вправду – почему бы и нет… Итак, перед рассветом ты позаботишься о поджоге нескольких пустых торговых кораблей, а основной флот направишь в русло Леира и вдоль побережья?

Именно так. Армия, которая пойдет через затопленные равнины, подумает, что события развиваются по плану. Полагаю, их будет ожидать весьма горячий прием.

Изможденный голубь тяжело рухнул на палубу «Лунной тени» дернулся и замер, закатив глаза. Патрульных магических стражей никто не программировал на перехват посланников, отправлявшихся с вестями на Гелион, блокада была односторонней. Иначе Варсовран не смог бы передавать приказы на остров.

Члены экипажа «Лунной тени» играли в кости при свете лампы, пока Терикель зачаровывала рыбу. Ровал стоял на юте, наблюдая за обстановкой, а потому первым заметил птицу. Он снял с нее магического посланника и передал голубя Терикель.

– Сегодня ночью будет запущен в действие огненный круг; не знаю, в какое время это произойдет, – сообщил образ с лицом Уэнсомер, плавающий над руками Ровала. – Он ударит над гарнизоном пехотинцев, расположенным на Гелионе. Попытайтесь первыми добраться до Серебряной смерти. Воспользуйтесь «Лунной тенью». Если до двух часов ночи удара не будет, значит, либо я уже мертва, либо план внезапно изменился. Возможно, я стану повелительницей Серебряной смерти.

– Гарнизон, – нахмурилась Терикель. – Он находится возле географического центра Гелиона, так… Четыре огненных круга, прежде чем эта штука исчерпает свои возможности. Шестьдесят четыре, тридцать два, шестнадцать, восемь… итого сто двадцать дней на весь период действия.

– Уэнсомер в качестве повелительницы Серебряной смерти! – охнул Ровал. – Вот так перспектива!

– Но сто двадцать дней… Либо Феран, либо Варсовран успеют добраться сюда за восемь дней вместе со всем флотом. Гарнизон находится там, где сохранился остаток перешейка, если туда придется центр огненных кругов, какая часть ареала придется на воду?

– Более половины, – ответил Ровал. – Нам следует ждать единственного удара. Может, у нас все же появится второй шанс.

Феран провел утро, принимая последовательно несколько омовений. Ванна с молоком, ванна с вином, ванна с розовой водой и, наконец, ванна с добавлением ароматических масел. Около полудня он вызвал к себе одного из младших офицеров по имени Такерам. Он повысил его сразу на пять рангов и поручил формирование и командование Тайной милицией императора. Еще он дал Такераму несколько поручений, которые следовало выполнить после заката. Феран очень тщательно подбирал человека на эту роль, опросив большинство старших офицеров. Такерам был известен как честолюбивый молодой человек, считавший, что его несправедливо обходят, продвигая на ответственные посты людей менее одаренных, чем он. Этот парень идеально подходил для решения задач, стоявших перед Фераном.

Милиционеры Такерама в течение всей второй половины дня посещали один за другим лодочные сараи и мастерские вдоль реки. Там они нашли корабельного плотника, соорудившего оригинальную скоростную лодку Ферана. Он не только изготовил такие же для себя и клиентов, но охотно давал платные уроки другим мастерам. Такерам порубил плотника на куски боевым топором. Остальных корабелов, освоивших навыки строения скоростных лодок, заперли в сарае и сожгли.