Войдя в приемную госпожи Волдеан, Д'Алик отказался от приглашения присесть. Рядом с хозяйкой застыли два рослых евнуха. Ей было около шестидесяти лет, но выглядела она моложе, так как почти всю жизнь оберегала кожу, укрываясь от палящих лучей солнца.

– Я требую объяснений, – спокойно произнес рабовладелец. – Одна из моих рабынь мертва.

– Ее убил твой помощник, – ответила хозяйка заведения, но тут же задумалась, не было ли такое признание свидетельством ее собственной слабости и неспособности руководить делом.

– Каковы обстоятельства? – четко и коротко поинтересовался Д'Алик.

– Сегодня утром пришел караван с севера. Он доставил известия, что северные дороги перекрыты из-за того, что происходит вокруг Диомеды. Как раз когда я заканчивала вечернюю трапезу, появился твой помощник. Я пригласила его присоединиться ко мне – на столе еще оставался виноград и вино. Но он показал твое распоряжение и добавил, что из-за серьезных перемен на рынке необходимо срочно изменить программу обучения девушек, а для начала он должен сам с ними переговорить. Торагев заявил, что более привлекательные и хорошо обученные шлюхи могут вскоре потребоваться старшим офицерам армии Альянса.

– Насколько я понимаю, он сказал, что сам займется их подготовкой?

– Именно так. Ты и сам не раз одобрял подобную практику в прежние времена.

– Продолжай.

– Судя по всему, он предложил каждой из них помощь в побеге в обмен на интимные услуги. Перим согласилась. Затем он прошел к Сентерри. Вскоре стражники начали обычную проверку помещений и обнаружили Перим в одежде мальчика – ученика мастерового. Они схватили ее и притащили в комнату к Сентерри, и застали ту в весьма откровенном положении с Торагевом. Момент был крайне напряженный.

– И что ты? Госпожа Волдеан всегда обладала уникальным даром снимать напряжение. Что дальше?

– Перим выхватила топор из-за пояса у стражника и напала на твоего помощника. Он разоружил ее и обрушил топор ей на спину, мгновенно убив девушку. Поскольку он не являлся владельцем рабынь, я приказала задержать его, связать и оставить под присмотром до твоего приезда. Ведь Хартия гильдии рабовладельцев предписывает…

– Довольно! Где Сентерри?

– В комнате, спит. Сначала она цеплялась за тело Перим, трясла его, словно хотела вернуть к жизни. Потом мы дали ей снотворное, буквально влили ей в рот снадобье, чтобы она успокоилась, смыли с нее кровь Перим. Она…

– Дай ей стимуляторы, разбуди ее немедленно. Я хочу, чтобы и она, и Долвиенн были готовы к отъезду в течение получаса.

– О, мы думаем, что в суматохе Долвиенн бежала. Повисла пауза, нервное напряжение собеседников буквально материализовалось в воздухе, повисая тяжелым грузом над их головами.

– Вы думаете, что она бежала, – медленно повторил Д'Алик.

– Она находилась у себя в комнате. Может быть, она прячется где-то в доме. Вероятно, ей удалось выкрутить болт в двери и снять засов. Стражники считают, что она исчезла, пока все занимались Торагевом. Да, и еще его лошадь пропала.

Д'Алик на мгновение закрыл глаза.

– Если только ты не думаешь, что лошадь тоже прячется где-то в доме, я осмелюсь высказать предположение, что девчонка взяла лошадь моего помощника и ускакала в… пустыню.

Внезапно рабовладелец вспомнил крупного коня с маленьким наездником, торопившимся на юг. Должно быть, это Долвиенн. Он развернулся, широко шагая прошел к двери и распахнул ее настежь. В коридоре его ждал личный эскорт.

– Возьмите трех человек и свежих лошадей, поезжайте как можно быстрее по южной дороге, – приказал он начальнику своей охраны. – Как только увидите одинокого всадника, девчонку с рабским ошейником, убейте ее. У нее белая кожа, черные, кудрявые волосы. Она направляется в Баалдер, едет на лошади Торагева. Если привезете мне ее голову, получите по десять золотых паголов на каждого.

– Уже едем, господин. Неопытная девушка далеко уйти не могла.

– Если не справитесь с задачей, назад можете не возвращаться.

Д'Алик обернулся к госпоже Волдеан:

– Мне нужно обменяться парой слов с Торагевом, наедине, – объявил он.

– ЕГО привязали к стулу в бывшей комнате Перим. Ее тело все еще…

– Проведи меня туда. Живо.

Примерно через четверть часа Д'Алик вышел из комнаты Перим и запер дверь снаружи. Он приостановился возле евнухов, сидевших на лестничной площадке.

– Я сейчас уезжаю, – распорядился он. – Где девчонка-рабыня Сентерри?

– Госпожа Волдеан отвела ее вниз, она пытается привести ее в чувство.

– Девчонка должна быть возле моей лошади. Она отправляется со мной, пошевеливайтесь! Даже если ее придется привязать поперек седла, все равно я забираю ее.

Сентерри, как выяснилось, была уже способна самостоятельно сидеть на лошади за спиной Д'Алика, сохраняя равновесие, когда он двинулся в путь и, миновав ворота, исчез во тьме, этому времени небо затянули тучи. Редкие, первые капли дождя крупные и тяжелые – уже падали в пыль. К утру разразилась гроза, раздавались мощные раскаты грома, небо рассекали яркие вспышки света. Пожилой колдун авторитетно заявил, что это – явное свидетельство надвигающихся бедствий. Он служил привратником у госпожи Волдеан, так что успел сделать свое замечание еще до того, как хозяйка села за завтрак, причем тут же подхватил маленький сверток с вещами и поковылял прочь на запад, со всей скоростью, на которую был способен.

К полудню дождь лил как из ведра. Госпожа Волдеан после завтрака вернулась в постель, чувствуя себя совершенно изможденной после потрясений предыдущей ночи. Ей пришлось снова встать, когда явилась промокшая рабыня.

– Ты что себе позволяешь? С тебя льется вода прямо на мой лучший рацитальский ковер! – вскипела хозяйка.

– Госпожа, прошу вас… там человек, он хочет говорить с вами, – пролепетала девушка.

– Какой еще человек?

Дверь с шумом распахнулась, и в комнату ввалились пятеро кавалеристов. Они схватили госпожу Волдеан и выволокли в коридор. Трое евнухов-стражей лежали на полу мертвыми, а над ними стояла еще добрая дюжина воинов. Госпожу Волдеан вытащили во двор, где еще три тела плавали в кровавых лужах и грязи, а над ними возвышались всадники: сарголанские дворяне, не пожелавшие спешиться. Рядом с ними дрожала от ужаса полуодетая и промокшая девушка. Оба сердца госпожи Волдеан упали в пятки, когда она вдруг поняла, что это Долвиенн.

– Это беглая рабыня! – воскликнула хозяйка заведения скорее автоматически, чем в результате здравого размышления.

В ответ воины заставили ее встать на колени. Капитан сарголанской кавалерии вышел из дверей дома, а за ним шли еще несколько чужаков. Двое несли тело убитой Перим. Долвиенн пронзительно вскрикнула, а потом замолчала. Труп Торагева вынесли следом.

– Леди Перим мертва, – объявил капитан. – Нам не удалось найти принцессу, но там оказалось тело вот этого человека.

– Кто это? – спросил принц Ставец, ближе всех находившийся к Долвиенн.

– Ваше высочество, этот человек – Торагев, помощник работорговца, – пояснила девушка. – Он приходил вчера, предлагал вывезти нас отсюда. За это требовал, чтобы одна из нас оказала ему сексуальные услуги.

Ее слова и выражение лица принца помогли госпоже Волдеан окончательно осознать, что происходит. Город оказался в руках сарголанцев. Городская стража, очевидно, сдалась без боя, а сарголанцы, должно быть, намного превосходили числом предполагаемых защитников. Принцесса Сарголанской империи Сентерри была пленницей в заведении госпожи Волдеан, ее пытались научить тому, что нужно знать прислуге, несколько раз пороли, а том ею пытался овладеть Торагев. Ситуация представлялась весьма скверной. Хозяйка заведения решилась хоть немного смягчить картину.

– Этот Торагев избил Перим, когда она отказала ему, – начала она срывающимся голосом. – А потом он убил ее, потому что она пыталась защитить Сентерри. Он…

Госпожа Волдеан почувствовала, как железная рука стиснула шею, а затем ее окунули лицом в грязь, смешанную с кровью. После самой долгой в ее жизни минуты женщине позволили распрямиться и набрать в легкие воздуха.

– Следует говорить «ее высочество», – жестко приказала Долвиенн. – Продолжай.

Госпожа Волдеан ощущала во рту привкус крови и конского навоза, но не осмелилась возражать.

– Этот человек напал на ее высочество… мы подумали, что он ее обесчестил… прежде чем мои стражники смогли прийти к ней на помощь…

– Что? – проревел принц Ставец, вытаскивая из-за пояса топор и высоко поднимая его, словно собирался немедленно нанести смертельный удар, чтобы отомстить за поругание сестры.

Но мы не дали ему причинить ей вред, убить ее, мы спасли ее, да, это правда. Я приказала связать этого человека, мои стражники связали его, и тогда… – она покосилась на труп Торагева. Вероятно, Д'Алик убил его, когда она ушла, но кто может сказать точно? – Это я велела убить его.

Возглас бессильной ярости вырвался из груди принца, он стиснул колени, и конь встал на дыбы, опустившись передними копытами на тело Торагева.

– Где ее высочество? – спросила Долвиенн.

– Работорговец, Д'Алик, он приехал с юга, примерно через час после того, что здесь случилось. Он потребовал отдать ему ее высочество, то есть мы не знали, что это ее высочество, я ведь не могла ничего сделать, я должна была подчиниться. Он, должно быть, повез ее в свой дом.

– Его здесь нет, – доложил кто-то из дворян. – Конюх сказал, что он прибыл около полуночи, забрал свое золото, набрал припасов и снова уехал. Никто не видел, какую дорогу он выбрал.

Насколько могла судить госпожа Волдеан, Долвиенн обладала значительным влиянием на сарголанцев. Несколько мгновений девушка стояла в задумчивости, а дождь лил без перерыва. Вряд ли имело смысл приглашать их в дом и предлагать чай. Кроме того, приглашать бывшую рабыню, оказавшую знатной дамой, в дом на чашку чая, которую приготовят другие рабыни, было бы совершенно недипломатично. Госпожа Волдеан сама уже пару десятилетий не готовила чай и не слишком ясно помнила, как это делается.

Принц наконец перестал топтать труп Торагева конскими копытами. Самый крупный кусок, оставшийся от бывшего негодяя, мог бы легко уместиться в седельной сумке.

– Соберите остатки этой швали, чтобы я их не видел, – распорядился принц. – Облейте тут все маслом и подожгите. Чтобы ни следа не осталось от плоти, посмевшей коснуться моей сестры, к тому моменту, когда мы покинем это место.

– Ваше высочество! – осмелилась возразить госпожа Волдеан.

Принц развернулся к ней, вновь поднимая топор, и одним ударом снес ей голову с плеч.

– Долвиенн, проследи, чтобы рабов отделили от тех, кто принадлежал к числу рабовладельцев, – произнес он, ополаскивая лезвие в луже и протирая его. – Рабов отправить в Баалдер, каждому выдать по пять паголов и освободить. Остальных казнить.

– Мой господин, ваше высочество… – начала было Долвиенн.

– Я обезумел от горя и ярости! – воскликнул он. – Я жажду смерти, это я должен умереть! Вторая, пятая и девятая команды – направиться по трем дорогам, ведущим из города, искать следы беглеца. Немедленно!

Воины поспешили выполнять приказ. Долвиенн вошла в здание, принесла одежду и гребни, принадлежавшие Сентерри. Принц Ставец спрыгнул на землю, выхватил у нее вещи сестры, прижал их к груди, а потом упал на колени, на лице его слезы мешались с дождем, он истерически рыдал. Здание запылало. Долвиенн указала на тех, кто был рабами, остальных сарголанцы казнили на месте. Принц поднялся и вскочил на коня.

– Торейцы явно не имеют ни малейшего отношения к несчастьям ее высочества, – сказал он, обращаясь к Долвиенн. – Для нас остановить войну – дело чести. Я поскачу на восток, распоряжусь, чтобы наши войска возвращались от Диомеды. Ты едешь со мной, леди Долвиенн?

– Ее высочество хотела бы этого, – ответила девушка.

– Губернатор Ройлеан! – крикнул принц, и тот немедленно приблизился. – Ты остаешься здесь главным, у тебя будет в распоряжении крупный отряд. Разрушить все дома, сравнять город с землей! Место, где моя сестра пережила позор и бесчестье, не должно больше существовать!

Сарголанцы реагировали на события со скоростью, на которую способны смертные, однако этого было недостаточно. Дождь уничтожил все следы, пустыня превратилась в настоящее болото, по оврагам неслись потоки грязной воды, а Д'Алик отправился в путь еще до грозы. Большая часть его средств была вложена в недвижимость и рабов, и все это невозможно было унести с собой при сложившихся обстоятельствах. В седельной сумке у него лежало семьдесят золотых паголов, немного ювелирных изделий. Еще у него была лошадь и Сентерри. Девушка стоила намного дороже обычной рабыни; Д'Алик был уверен, что при удачном раскладе ее можно было бы продать за сотню паголов. После этого он мог бы укрыться в горах, где его знали под другим именем как почтенного виноторговца.

– Куда мы едем? – спросила Сентерри, когда они остановились на ночлег под скалистым уступом.

– В Урок, это на берегу Леира. Там меня ждет покупатель.

– Покупатель? И сколько он тебе заплатит?

– Сотню золотых паголов.

– Но… но мой отец даст тебе в тысячу раз больше, если ты вернешь меня ему.

– Ваше высочество, слухи о том, что мой помощник обесчестил вас, уже распространились за границу Хадьяла. Мой помощник. Вскоре это станет известно в Сарголане. Это означает, что силы всей империи будут брошены на то, чтобы поймать меня и насадить мою голову на копье. Принцесса обесчещена. И эта принцесса – вы.

– Но почему ты думаешь, что обвинять станут тебя?

– Я давал указания Торагеву обучать некоторых рабынь мастерству проституции. Так что я в любом случае буду виновен. Кроме того, он мертв – а я жив. А потому меня можно пытать.

– Твой помощник мертв?

– Да. Я убил его, ведь, забравшись на тебя, он ограбил меня на сотню тысяч паголов. Мой гнев не так легко умерить. Лиши меня возможности получить ту сотню паголов, которую я рассчитываю получить за тебя, и о последствиях лучше не задумываться.

Сентерри не приходилось сомневаться в том, что ее жизнь теперь висела на волоске, и Д'Алик мог в любой момент перерезать этот волосок. Стоило ему просто бросить ее одну в пустыню, и она, скорее всего, обречена.

– И кто меня купит?

– Богатый караванщик. Он хочет основать королевскую династию правителей пустыни и обещал мне сотню золотых паголов за любую женщину королевской крови, если она будет детородного возраста. Будешь хорошо вести себя, с тобой и обращаться станут по-хорошему, как с настоящей королевской особой, вот увидишь.

Сарголанская боевая галера «Волнорез» стояла так, что ее можно было разглядеть от маяка Гелиона. Она встала на якорь, стравив едва ли не сто метров якорного каната, чтобы удержаться в потоке океанского течения. Один из кораблей Варсоврана стремительно миновал ее – его задачей было проверить, точно ли держат позиции суда оцепления, плотным кольцом окружавшие остров, не превышает ли расстояние до берега установленные десяти миль. Никто не делал тайны из того, что второй огненный круг должен обрушиться на Гелион через 64 дня после первого, на самом деле это известие широко распространялось агентами Варсоврана. Император считал, что чем больше будут бояться его могущества, тем лучше. Как раз в тот момент, когда торейский патрульный корабль ушел в ночную тьму, кольца Мираль коснулись горизонта. Матросы сняли с лодки Ферана маскировочное покрытие.

– Рявкнул Феран. – Борта ненамного толще пергамента!

Возможно, лодка была хрупкой, но зато невероятно легкой, а форма ее напоминала узкий наконечник копья. Защитный костюм Друскарла был аккуратно запакован и закреплен в лодке, потом туда осторожно спустились члены экипажа. Поверхность моря оставалась спокойной. Постепенно диск Мираль скрылся за линией горизонта, и только слабое зеленое сияние еще оставалось над водой. Феран и Друскарл заняли свои места столь осмотрительно, словно переступали через спящего крокодила, потом им передали весла.

– Мы должны вернуться через два часа после удара огненного круга, – сказал Феран, когда течение медленно повлекло лодку прочь от галеры. – При удачном стечении обстоятельств за нами не будет погони.

– Вы уверены, что после второго огненного круга Серебряная смерть рухнет на землю? – уточнил сарголанский капитан.

– Да. Это не просто демонстрация силы, – ответил Феран. – Варсовран тщательно заботится о том, чтобы не потерять контроль над этой штукой.

Феран и Друскарл взялись за весла, решительно направляясь в сторону Гелиона – прямо на маяк.

– Мы должны быть на месте через час, – проговорил Феран, едва переводя дыхание, но не переставая грести.

– Ты слишком много поставил на то, что Серебряная смерть упадет именно после этого удара, – заметил Друскарл.

– Если это не случится, мы просто будем прятаться в течение дня, а с наступлением темноты вернемся на корабль. Потом появится новый шанс.

– Ты так и не сказал, почему так уверен, что Серебряная смерть рухнет после второго удара.

Феран промолчал.

– Феран! По-моему, сейчас нет сомнений, что я ни с кем не смогу поделиться информацией.

– Все дело в земляных работах, – мрачно буркнул Феран.

– Земляные работы? Ты имеешь в виду те подводные укрытия, которые строили островитяне?

– Нет-нет. Из своего укрытия я видел, как наблюдатели Варсоврана размечали огромную дугу, пересекавшую перешеек между двумя частями Гелиона. Центр окружности расположен в нескольких десятках метров от бывшего храма Метрологов, Простейшие арифметические подсчеты показывают, что граница второго круга должна почти полностью прийтись на воду. Вспышка произойдет утром, а это еще и время прилива.

– Так вот почему Гелион окружен кольцом боевых кораблей, а всякие контакты с островом с помощью магических посланников прекращены, – кивнул Друскарл, на которого произвела сильное впечатление логика Ферана. – Сейчас для Варсоврана наступает нелегкий момент.

Когда меньший из двух пиков Гелиона совпал с маяком, они замедлили ход, более плавно и спокойно взмахивая веслами. За виноградниками, ранее принадлежавшими храму, открывалась маленькая бухта, именно она была их целью. Стоя по пояс в воде они закрепили весла на бортах, а потом распаковали тяжелый костюм Друскарла. Пока Друскарл отходил на глубину, чтобы погрузиться в воду целиком, Феран отыскал несколько крупных камней и привязал к ним лодку. Друскарл уже надел костюм, оставался только шлем, однако он помог Ферану перенести шесть особенно крупных скальных обломков подальше от берега. Они подтянули туда лодку и перевернули вверх дном. После этого Друскарл удерживал камни, а Феран прикреплял их к суденышку. Только после пятого камня корпус лодки полностью скрылся под водой. С шестым камнем она легла на дно. К этому времени небо за малым пиком уже начало светлеть, приближался рассвет.

Патрульный корабль шел в обратном направлении, его огни ярко сияли на темном фоне, но с его борта невозможно было заметить две человеческие фигурки у самого берега – среди скал и теней.

– Мы должны нырнуть под лодку, – сказал Друскарл. – Это не последний патруль.

– Нет, надо собрать водоросли, намотать их вокруг головы, чтобы не так выделяться на морской поверхности. Дождемся восьми часов утра. Воздух под корпусом лодки надо экономить, возможно, нам придется провести там целый день.

– Значит, ты не вполне уверен в своих расчетах? – переспросил Друскарл, наблюдая за далекими судами.

– Нет, я абсолютно уверен, но если прорытый канал не попадет на границу огненного круга, совпадение с водной гладью может оказаться недостаточным и Серебряная смерть не попадет нам в руки так быстро.

Но мы ведь можем уйти отсюда и днем?

– Конечно, только в этом случае Варсовран узнает, что кто-то обладает лодкой, развивающей скорость, намного превышающую ход его штурмовой галеры. Не сомневайся, после этого он приведет в боевую готовность весь свой чертов флот и окружит Гелион тройным кольцом в ожидании третьего огненного удара. И не забывай: на достаточно длинной дистанции, особенно при волнении на море, штурмовая галера без труда нагонит нашу лодку.

Когда солнце показалось из-за горы, снова прошла патрульная галера. Все, что можно было заметить в маленькой бухте, – это два комка водорослей, дрейфовавших между мелкими волнами. Галера удалилась. Она обогнула малый пик, полностью отделенный искусственным проливом от основной части Гелиона. Островитяне и морские пехотинцы выполнили поставленную перед ними задачу, и наблюдатели Варсоврана и инженеры остались довольны работой. Если бы они не успели, им представилась бы возможность с максимально близкой точки увидеть последний огненный круг.

На западном склоне главного пика Гелиона шесть наблюдателей сидели бок о бок на скальном выступе, а перед ними стоял кувшин вина и полкруга сыра. Как и у многих других островитян, работавших на строительстве канала, разделившего Гелион на две части, лица их были покрыты смесью белой глины и оливкового масла, чтобы защитить кожу от солнца. Маска эта служила и своего рода естественным прикрытием. Открывавшийся им вид на южный Гелион позволял разглядеть и корабли Варсоврана, стоявшие на несколько десятков метров ближе к новому проливу. Они смотрели, как боевая галера вошла в этот узкий канал, осторожно миновала его и направилась в открытое море.

– Должно быть, он теперь метра три глубиной, если такой большой корабль смог пройти по нему, – заметил Ровал.

– Как ты думаешь, какая там максимальная глубина? – спросил Норриэйв.

– Это неизвестно. Думаю – насколько гелионцам хватило сил. – пожала плечами Терикель.

– А я-то полагал, что никогда больше не увижу огненные круги в действии, – пробормотал Хэзлок.

– А я думал, что не переживу и первый из них, – отозвал Д'Атро.

– А это поможет остановить огонь? – спросил дьякон.

– Мы бы находились в большей безопасности на «Лунной тени», в миле от берега и метра на три-четыре под водой, на отмели, – добавил Д'Атро.

– Там не хватило бы воздуха для всех нас на целый день – объяснил Норриэйв.

Ровал встал, потянулся и замер, положив руки на пояс и глядя на солнце.

– Уже почти девять, – сказал он, а затем посмотрел вниз туда, где находился Варсовран со свитой, зрителями и охраной. – Мне пора подойти поближе.

– Поближе? – воскликнул Норриэйв. – Картина огненного удара не станет более отчетливой, если подойти к ней на несколько метров ближе.

– Я хочу слышать их слова.

– Скорее всего, это будут малоинформативные восклицания, вроде: «Черт побери! Смотрите-ка!»

– Может и так, но я иду туда. Не забывайте: когда вы увидите, как люди Варсоврана ползут за стену, бегите за эту скалу и закрывайте глаза.

Ровал зашагал вниз по травянистому склону. Он довольно близко подошел к Варсоврану, чтобы различать черты его лица, и в этот момент его заметили два морских пехотинца.

– Эй ты, островитянин, вали назад! – приказал один из них, указывая на склон за спиной Ровала.

– Но я не хочу пропустить огонь, – запротестовал он.

– Чтобы пропустить его, надо быть в Диомеде, – ответил второй солдат.

– Откуда мне знать, – не унимался Ровал.

– Я что-то тебя не помню.

– Наверное, это из-за глины на лице.

– Я вообще не помню на строительстве канала ни одного человека с бритой головой.

– Я выбрил ее сегодня утром, чтобы отметить завершение работ.

– Значит, ты рыл канал?

– Ну, как все на Гелионе.

– На твоих руках должны быть мозоли. Покажи.

На руках Ровала были заметные потертости после недели активного корабельного труда на вантах «Лунной тени», но они не очень походили на мозоли от шестидесяти четырех дней обращения с лопатой.

Его спас огненный круг.

– Гляди, знать побежала прятаться за стену, – крикнул второй солдат.

Все кто находился на острове, заранее позаботились о том, за какой грудой камней или стеной смогут спрятаться. И пехотинцы не были исключением. Они опрометью бросились к траншее, бросили копья на землю и легли плашмя. Ровал присоединился к ним.

– Убирайся отсюда, это наше убежище! – рявкнул солдат, на которого Ровал невольно навалился.

– Ты же хотел посмотреть на мои руки.

– Чума возьми твои руки…

Ослепительный свет бесшумно разлился вокруг. А потом Ровал ощутил запах горящей травы. Громовой раскат и волна пыли и песка оторвали их от земли, сверху посыпались камни, а затем обрушился поток горячего воздуха. Когда Ровал приоткрыл глаза, он тут же зажмурился, но успел увидеть, как задымилась на нем туника. Он поспешил стряхнуть раскаленные частицы с одежды. Стена дыма, пара и пламени, казалось, закрыла все небо, а непрерывный рокот оглушал. Ровал встал на колени, и тут ему на плечо легла чья-то рука. Он обернулся и увидел Варсоврана.

– Ступай туда, вниз и помоги – стена рухнула на послов! – прокричал император, а потом повелитель пнул пехотинцев, которые все еще лежали плашмя, прижав руки к кожаным шлемам.

Под кипящей поверхностью в нескольких десятках метров от берега Гелиона вода тоже постепенно нагревалась.

– Еще немного, и мы сваримся заживо! – предупредил Друскарл.

– Это пустяки по сравнению с теми огненными кругами, что уничтожили Торею, – заверил его Феран. – Горячий воздух быстрее рассеивается из-за малой площади острова. Пора подниматься.

– Слишком рано, – возразил Друскарл, хотя уже успел в темноте надеть шлем и взяться за шнуровку. – У поверхности вода чересчур горячая.

– В этой жизни все случается слишком рано или слишком поздно, – ответил Феран. – Лучше оказаться на месте слишком рано. Кроме того, у тебя защитный костюм и охлаждающая машина. Лишь один человек во всем мире способен сейчас пройти по раскаленному Гелиону, и это – ты.

Друскарл выбрался из-под лодки и двинулся в путь. Внутри костюма хватало воздуха на две-три минуты. После этого ему придется открыть трубки, проходящие через охлаждающее устройство, закрепленное на спине. Голова его поднялась над водой, пар и порывы жаркого ветра мешали разглядеть, что творится вокруг, и он вонзил короткое копье в песчаное дно.

– Больше тысячи метров такого ада, – прошептал он, ступая на берег.

Отыскивая путь на ощупь сквозь стену дыма и пара, опираясь на металлическое копье, Друскарл медленно продвигался вперед. Примерно через сотню метров он открыл трубки и вдохнул воздух, поступавший снаружи через систему охлаждения. Он был все еще горяч, дышать стало трудно, но после нескольких шагов Друскарл был все еще жив, так что устройство, предложенное Фераном, по всей видимости, работало.

Триста метров сквозь воздушные потоки, несущие дым – и картина постепенно начала проясняться, Друскарл, с усилием передвигая ноги, осмотрелся и понял, что находится на дороге, что прежде вела к храму Метрологов, проходя между роскошными виноградниками. Направо виднелся бывший перешеек, налево – холм, прежде увенчанный храмовой постройкой. Друскарл воткнул копье между двумя обломками скалы, чтобы оно служило ему указателем, и свернул налево. Теперь он шел быстрее, но жар мало-помалу проникал к телу. Внешний слой кожи уже начинал дымиться, в некоторых местах, обугливаясь, сальные пластины раскалились и прожигали покрытие, но все же костюм еще спасал от неминуемой смерти. Кристалл, сквозь который Друскарл смотрел на мир, постоянно запотевал, и путнику приходилось регулярно запускать в действие механизм, протиравший «окошко».

Груда камней и остатки колонн появились перед ним в клубах дыма и взметнувшейся вихрем пыли. Если Серебряная смерть упала на руины здания, у него практически нет шансов найти ее, особенно, если принять во внимание высокие температуры, долго удерживаемые скальными породами. В центре небольшого храмового комплекса находилась открытая площадка, припомнил Друскарл, но считает ли Серебряная смерть это пространство центром ареала? Путь пролегал между двумя параллельно упавшими колоннами.

Все вокруг было покрыто пеплом, раскаленные камни потрескались, обломки неузнаваемых теперь предметов смешались в единое целое, оплавившись от жара. Не так-то легко будет найти здесь Серебряную смерть… но внезапно она оказалась прямо перед ним.

Это была четко очерченная форма, выделявшаяся среди пыли, пепла и хаоса, продолговатая сфера. Друскарл замер, уставившись на нее, осознавая, что она стремительно сокращается в размерах и оседает. Евнух поспешил в том направлении, где только что видел сферу, пытаясь угадать, сколько времени пройдет, прежде чем загадочная вещь превратится в обычную кольчугу из переплетенных пластинок и звеньев, и сможет ли он продержаться это время, выжить посреди ада в ожидании нужного момента. «Конечно, вот почему она не потонула в стеклянном озере в руинах Ларментела, – понял Друскарл. – Она медленно планировала к земле, достигнув поверхности, лишь когда та затвердела. Возможно, это свойство заложено в нее специально, позволяя вновь и вновь находить оружие». Сфера оказалась метра три в длину. Она все еще сокращалась в размерах, когда евнух ступил на оплавленные камни, служившие ранее покрытием храмовой площадки.

Потом он увидел яркую вспышку и зажмурился, боясь ослепнуть, а когда снова открыл глаза, Серебряная смерть представляла собой сверкающие доспехи. Она лежала неподвижно и безжизненно. Друскарл отстегнул от пояса мясницкий крюк и потянулся к страшной вещи с максимального расстояния, получив, наконец, свой чудесный и грозный приз.

Теперь, едва взглянув на Серебряную смерть, оказавшуюся в его распоряжении, он поспешил назад – но вдруг в ужасе осознал, что не может узнать дорогу. Он подавил накатившую волну паники, еще раз протер запотевший кристалл и осторожно обогнул внешнее кольцо площадки. Среди руин он нашел несколько проходов, но нигде не было видно параллельно лежавших колонн. Ему пришлось сделать немало шагов, пока он нашел это особое место. Вновь ступив на прежнюю дорогу, Друскарл двигался медленнее, чем прежде, воздух жег легкие, спину пекло. Он все чаще протирал «окошко», но встречные порывы ветра ослабляли его, а дым и пар как будто становились все гуще. Он не разглядел метку – копье, торчавшее между скалами, но, к счастью, наткнулся на него правой рукой и услышал металлический звон.