– Серебряный венец у меня, – сообщила Терикель, когда они отошли в сторону, избегая чужих ушей.

– Не сомневался, что тебе удастся преуспеть в этом деле.

– Это ты поддержал огонь Джюстивы?

– Пусть это останется между мной и моей совестью. Поздравляю с избранием.

– Благодарю за информацию о прошлом Джюстивы и за этот трюк с железным ящичком.

– Это оскорбляет мои рыцарские принципы, – буркнул он, стиснув зубы. – И все же у тебя были чистые мотивы. Ну а теперь, когда я оставил все рыцарские идеалы и превратился в убийцу, что дальше?

– Серионезе сама себя убила; а ты – и я – мы просто подвергли ее довольно опасному искушению. А что касается следующего шага: Банзало выходит в море со следующим приливом, а после этого запрет на отправление кораблей с Гелиона будет снят.

– Отлично. «Лунная тень» пойдет на запад с первым приливом после ухода Банзало, а затем повернет на восток.

– Прежде чем ты выйдешь в море, я хотела бы обратиться к тебе еще с одной просьбой.

– Да?

– Я должна направить достопочтенную Джюстиву на Торею с Банзало. Следующей проходит посвящение Латель, но я не уверена в ее верности. Веландер может доставить мне новые неприятности при каком-нибудь очередном голосовании.

– Почему бы не отправить Веландер с Банзало?

– И позволить ей шептать в ухо губернатору то, что ей заблагорассудится? Ну уж нет! Не мог бы ты увезти ее на «Лунной тени»?

– Как пассажира или как провизию? – хладнокровно поинтересовался Ларон.

– Как пассажира, пока ее поведение не станет переходить все границы. Просто убери ее отсюда до тех пор, пока я не подготовлю других девушек к посвящению и не сформирую преданную мне группу.

В то же утро знать, представители военной элиты и гражданские власти острова собрались в обновленном административном дворце, получившем высокое имя королевской резиденции. Это была трехэтажная вилла из черного камня с черепичной крышей, построенная каре, с внутренним двором в центре. Посреди двора находился маленький фонтан, в бассейне которого плавали золотые рыбки, а вокруг красовалось не менее дюжины мраморных статуй, представлявших обнаженных девушек, – внезапно это скромное собрание превратилось в богатейшую коллекцию торейской скульптуры в мире. В одном крыле здания располагалась парадная столовая – самая просторная комната на всем Гелионе. Теперь ее поспешно украсили импровизированным троном, снабдили скамьями и столиками писцов, а на музыкальной галерее над двустворчатыми дверями соорудили места для посетителей.

Правящий Совет Гелиона был собран в составе адмирала Чанклера, пяти крупнейших землевладельцев острова, самого Банзало, и еще одного, неожиданного человека. Как глава ордена Метрологов, Терикель была признана достаточно почтенной особой, которую необходимо включить в состав Правящего Совета. Первый акт Совета заключался в принятии декларации, объявляющей Бэберана Банзало императором Тореи в качестве наиболее высокопоставленного представителя видарианской знати из всех, кто остался в живых. Терикель прилежно составила документ, используя подходящие слова и обороты, так как на всем острове не нашлось больше ни одного человека, знакомого с правилами ведения дворцовых протоколов.

Первым обращением Банзало вызвал немалое волнение среди собравшихся, объявив, что Варсовран жив. Один из знакомых губернатору купцов, владевший кораблем, только что вернулся из моря Эбарос и привез это важное известие.

– Император вернется сюда, – заявил глава торговой гильдии Гелиона. – Мы должны уходить на Акрему.

Он не заинтересован в нас, – ответил Банзало. – Мы не доставляли никаких хлопот властителям Лемтаса и Акремы, а большая часть его военного флота состоит из галер, не приспособленных для плавания в открытом океане. Не забывайте, они ведь ограничились блокадой острова и даже не пытались вводить войска на Гелион.

– Значит, мы в безопасности? – уточнил глава торговой гильдии. В его голосе звучало сомнение.

– Настолько, насколько это вообще возможно. Император увел свой флот, чтобы обрушиться на кого-то из правителей Акремы. А тем временем пираты и искатели приключений по всему Плацидийскому океану готовятся идти на Торею.

– Это неудивительно, – заметила Терикель. – Это мертвый континент, поверхность которого усыпана слитками серебра и золота.

– Видарианского серебра и золота! – гневным голосом заявил Банзало.

– С формальной точки зрения, оно принадлежит тому, кто его найдет, – пожала плечами Терикель. – А с моральной – любой человек, который сумеет доказать свое право или представить серьезные основания, будет считаться владельцем этих ценностей.

– Отныне Видария является официально провозглашенным королевством, – возразил Банзало. – Как временный регент восстановленной империи Великая Видария, я заявляю о своем праве на все руины и территорию, ограниченную побережьем Тореи. Я намерен в течение месяца заложить там пять городов.

– С помощью выходцев с Тореи, живущих ныне на Гелионе, вам едва хватит людей на пять деревушек, в каждой из которых окажется не более двухсот женщин, – твердо продолжала Терикель. – В вашем флоте одиннадцать тысяч моряков и пехотинцев. Это предполагает существенный дисбаланс в составе населения.

– Моряки и пехотинцы используют найденное на Торее золото, чтобы купить себе жен на невольничьих рынках Лемтаса и Акремы. По пять и по шесть жен на каждого! В следующем поколении население континента составит более ста тысяч человек! Обладая расплавленным золотом Тореи, мы сможем купить корабли, древесину, инструменты и оружие. В устьях рек мы будем черпать плодородный ил, и урожай легко вырастет у речных берегов. Морская капуста и рыба позволят нам нормально прожить первое время. А потом народ Видарии станет питаться лучше, чем жители Гелиона.

– Тогда почему мы еще здесь? – спросил глава торговой гильдии.

Банзало коротко глянул на него. Все собравшиеся здесь слишком хорошо знали его как губернатора, островитяне были слабо знакомы с идеями иерархии отношений и соответствующими правилами поведения. Это необходимо срочно менять. В чем Банзало был уверен, так это в том, что ему нужна новая территория – место, где люди почувствуют себя в опасности и напряжении. Место, где они будут почтительно взирать на своего лидера – человека, который оберегает их от катастрофы.

– Сегодня днем я выхожу во главе флота к руинам порта Козамик в Видарии. Там я намерен совершить обряд коронации, который проведет адмирал моего флота, и там я заложу первый из городов: порт Банзало.

Это заявление вызвало гул удивленных голосов, собравшиеся обменивались короткими предположениями, возгласами. На столе появилась карта Тореи.

– Не означает ли это, что вы оставляете Гелион не защищенным? – осторожно уточнила Терикель.

– Гелиону не нужна никакая защита, зато следует помнить, что уже сейчас грабители всех краев и земель Плацидийского океана спешат к берегам Тореи, чтобы захватить находящееся там золото. Именно Торея нуждается в защите. Если кто-либо на Гелионе обеспокоен возможным приходом на остров Варсоврана, можете отправляться со мной на Торею.

Посол Северного Скалтикара прочистил горло и жестом призвал членом Правящего Совета к вниманию:

– Моя родина даже не превышает одну десятую новой империи…

– Восстановленной империи.

– Пусть так. Суть в том, что Северный Скалтикар обладает населением в девять миллионов человек, занятых молитвами богам, возделыванием урожая, службой королю, строительством кораблей и обороной границ. У вас – самое большее – несколько тысяч человек. Как вы собираетесь защищать границы континента?

Банзало указал на карту:

– Новое поселение, названное мной порт Банзало, будет блокировать, и защищать устье реки Темеллье. Как только я пройду обряд коронации на родной земле, первым императорским актом станет блокада руин Жироналя, где я намерен построить крепость и заложить еще один видарианский порт. Система притоков Диорана и Темеллье характеризуется медленным течением, реки там широкие и судоходные. Это обеспечит нам доступ почти ко всем внутренним районам Тореи. Тот, кто будет контролировать этот речной бассейн, станет контролировать весь континент. На Торее нет фуража для лошадей, нет шансов выжить при пешем путешествии, так что любые грабители явившиеся туда, смогут продвигаться только по рекам. Другого способа просто не существует. Кроме того, Жирональ был самым крупным и богатым портом Тореи. Примерно четверть золота континента сосредоточено в пределах его стен. Управляя Жироналем, я буду править богатством Тореи.

– Пока вас не ограбят, – заметила Терикель.

Банзало нахмурился и мрачно взглянул на нее:

– Для главы главной религиозной общины Великой Видарии вы демонстрируете слишком малое уважение к монарху, – предостерег он.

Терикель была готова к такому выпаду, так что ее не смутили ни слова, ни угрожающий тон.

– Я не оспариваю ваших мотивов и целей, регент Банзало. Я лишь указываю на трудности, если придется сражаться за такой лакомый кусок, как Жирональ, против флотилий судов, рвущихся к захвату золота. Ваши глубоководные корабли не очень хорошо подходят для противостояния пиратам на мелководье.

– Богатство позволяет покупать силу и рекрутировать друзей. Ряд судов мы направим на Лемтас, чтобы купить там корабельный лес. Такие материалы станут невероятно ценными на выжженных, остекленевших берегах Видарии.

– То, что осталось от Видарии, представляет собой весьма унылое и рискованное место, – сказала Терикель. – Я видела это своими глазами. Видария могла бы процветать на землях более благодатных и плодородных, на других континентах.

– Видарианцы должны принять на себя священную обязанность возродить свое отечество. Вы не видарианка, достопочтенная сестра.

– Но Видария мертва, как остывшие угли костра.

– Мы создадим Видарию заново, вернем из праха Смерти, так же как спасли ее от Варсоврана! – громко воскликнул Банзало. – Я объявляю, что все видарианцы, желающие вернуться на родину, имеют право свободного проезда к берегам Тореи! Крестьяне и военные – самые желанные спутники в нашем путешествии. Земля будет раздаваться всем желающим в качестве свободного держания. Возвращайтесь, возрождайте землю, спасенную от Варсоврана!

– Но не вы избавились от Варсоврана! – Терикель тоже повысила голос, она в досаде ударила кулаком по поручню кресла. – Это его волшебное оружие, Серебряная смерть, разрушила весь континент.

– Пустые слова, ерунда, никому не нужные детали! Наша родина ждет нас! Там лежит наше золото, которое даст нам возможность восстановить свою страну. Императорский видарианский флот немедленно выходит в направлении порта Банзало. Я принял решение оставить у Гелиона две галеры и шесть двухмачтовых боевых шхун, чтобы поддерживать порядок на острове. Далее. Я объявляю всю Торею протекторатом Видарианской империи. Как единственное законное королевство на Торее, Видария берет на себя право и обязанность поддерживать законность и порядок на континенте, а все корабли и люди других королевств, оказавшиеся в торейских водах, должны платить налог на содержание моего флота. Вы вернетесь с нами на Торею, чтобы восстановить там орден Метрологов, достопочтенная Старейшина?

– Я уже согласилась направить на Торею одну из моих новых священниц, которая будет руководить строительством святилища.

– Значит, вы не намерены вернуться на родную землю.

– Землю? Там больше нет земли Тореи. Там только стекло, ранее бывшее песком, и еще лава… очень много лавы.

Банзало внезапно понял, что следующие собрание – церемония его коронации на Торее. Там он встретит больше уважения, на него будут надеяться. Там он обретет настоящую власть. Не говоря ни слова, Банзало встал и покинул зал. Его яркий желто-голубой видарианский полукафтан и красный плащ, украшенный новыми имперскими знаками отличия, вышитыми на спине, сверкнули на прощание в лучах проникавшего сквозь окна солнца. Эскорт из числа красочно одетых офицеров, мелких дворян и прочих представителей нового двора устремился из зала вслед за регентом, словно сверкающий хвост кометы.

«Все прошло хорошо», – подумала Терикель, оставшись одна. Молодая Старейшина целенаправленно продемонстрировала противостояние идеям Банзало. Это было очевидной глупостью, грозившей лишить ее саму и орден Метрологов расположил нового властителя. Но Терикель рассматривала ситуацию со стратегической точки зрения, а не только тактически. Ее цели были гораздо более далекими, чем построение добрых отношений с Банзало.

После ухода регента разошлись все, разговоры о предстоящем путешествии стремительно распространялись по острову, многие спешили присоединиться к предприятию.

Несколько десятков крестьян и сельских работников собрались в доках со всеми своими пожитками вскоре после заседания Правящего Совета. Свободный проезд до Тореи! Шанс стать знатным и уважаемым человеком, получить землю – столько земли, сколько они смогут поднять, о таком можно было только мечтать. Два брата сражались на узкой улице порта Дорожный с тюками, в которые были сложены орудия труда, семена и другие, необходимые для выживания и создания нового хозяйства припасы. Их жены и дети тащились следом, нагруженные мешками поменьше.

– Мы построим дома из камня к тому времени, как вы сможете к нам приехать, – заверял своих близких Просус, когда они уже добрались до доков.

– Но почему мы не можем поехать с тобой прямо сейчас? – спросила жена.

– Это вопрос места и нужды. Регенту нужны крестьяне и воины, мы с Красфи как раз подходим. Он берет нас обоих. На следующем корабле будет место и для вас.

– Но как мы заплатим? – всхлипывала жена Красфи.

– Никакой платы. Только запасите еды для себя и детишек, – объяснял Красфи медленно и убедительно. – Мы же говорили: вы что, уши плохо помыли? Крестьяне будут цениться на Торее на вес золота. Без нас им не обойтись. Мы им нужны.

– Ага, вы проедете к нам бесплатно, – поддержал брата Просус, – когда появится место на кораблях. Мы с Красфи получим землю возле нового порта, где сможем продавать урожаи всем приезжающим. Мы там окажемся первыми, значит, займем участки получше. Так что сможем потребовать, чтобы вас к нам привезли пораньше.

И в самом деле, на несколько глубоководных судов желающих пускали совершенно бесплатно. Просус и Красфи поднялись на борт занять места, а их дети побежали домой, чтобы принести еще несколько мешков с провизией, в то время как жены стояли у корабля, охраняя тюки, еще не доставленные на корабль.

– Ну что же, Уинт, ты чувствуешь, что скоро станешь женой настоящего лорда? – поинтересовалась супруга Просуса Хелди.

– Ага, просто растерялась, кому из слуг отдавать приказания сначала, – огрызнулась та.

– Хорошее дело для девушки: большой дом, слуги, отличные платья, чтобы производить впечатление на других знатных людей.

Уинт огляделась вокруг, прежде чем ответить:

– Что до тебя, ты скорее произведешь на них впечатление, если вообще снимешь одежду, неряха, – фыркнула она. – Как на того купца из Диомеды, что принес тебе гребень и заколки для волос, или рыбака, что дает тебе рыбу после короткой торговли за конюшней. Просус еще узнает об этом, помяни мое слово.

– Я дочь плотника, я вышла замуж ниже моего статуса, – презрительно заявила Хелди. – Я заслуживаю лучшей участи, чем может мне дать какой-то мужик, что вечно возится в земле.

– Ну, теперь-то ты заживешь, когда наши мужья станут выше, чем любые купцы и рыбаки.

А тем временем все больше и больше людей прибывало в район доков, чтобы попасть на отплывающие к Торее корабли. В этот момент казалось, что Просус прав и скорость действий в сочетании со сметливостью и усердным трудом обеспечат им перспективу стать двумя значительными семьями нового общества. Но о том же мечтали все, кто толпился возле сходней.

Ларон появился из своей тщательно запираемой каюты и отправился на поиски Друскарла. Евнух стоял на юте возле рулевого колеса «Лунной тени». Мираль поднялась уже высоко, и огонь маяка был отлично различим в ночном воздухе.

– Ты, похоже, никогда не спишь, когда светит Мираль, – как бы между прочим произнес Друскарл. – Но этой ночью Мираль в небе уже несколько часов, а ты не появлялся.

– Пока Мираль в небе, я могу спать или бодрствовать, по своему усмотрению. Но когда Мираль заходит, я лишен выбора.

– И что ты делаешь? – поинтересовался Друскарл.

– Становлюсь параноиком.

Друскарл немного помолчал, ожидая, что Ларон объясни свои слова. Но тот тоже молчал.

– К слову, о параноиках, надеюсь, ты сыт? – оборвал паузу Друскарл, смущенно потирая руки.

– Кто сказал тебе об этом?

– Друг одного друга. Ну, так ты сыт? И есть ли на борту пища, соответствующая твоим рыцарским принципам?

– Да, и вообще-то я считаю, что более подходящее место для питания – порт Дорожный. Кстати, я там провел небольшое расследование. Знаешь, кто предпринимает необычайные усилия, кто строит планы разрушить мир просто так, для забавы кто надеется извлечь из этого выгоду и все такое прочее.

– И?

– И мне не удалось ничего разузнать о Феране.

– Ну и что?

– А то, что примерно та же ситуация складывалась на Скалтикаре, Акреме, Торее. Года два назад Феран просто не существовал. У него нет прошлого. Никаких родителей, никакого дома, никаких связей, никаких сведений об обучении, даже никаких криминальных данных.

– Он мог изменить имя. Многие так поступают.

– Я знаю, как отследить пути человека, когда его имя умирает, а он возрождается под другим именем. Никто даже отдаленно похожий на Ферана не существовал вплоть до 3138 года, когда он…

В этот момент из трюма появилась Веландер, взъерошенная и хмурая. Он взглянула на восходящее солнце и вскрикнула от изумления.

– Мы идем на восток!

– Это самый короткий путь до Тореи, – спокойно ответил Ларон.

– Но Старейшина отправила меня в Диомеду.

– Старейшина приказала нам идти к Торее после отплытия к Диомеде. Надо внимательнее следить за подготовкой к путешествию. Судя по уровню твоей личной верности, едва ли можно было ожидать, что тебя поставят в известность обо всех планах до того, как корабль выйдет в открытое море.

Это замечание не улучшило настроение Веландер.

– И что мы на самом деле делаем?

– Ищем Серебряную смерть. Есть основания полагать, что ее останки лежат в Ларментеле целыми и невредимыми. Мой товарищ Ровал обратился к Серионезе с просьбой о финансировании экспедиции, но она пошла прямиком к Банзало и выдала Ровала властям. Ему пришлось стать гостем губернатора и поселиться в весьма охраняемой резиденции, а потом Банзало посетила фактическая идея заселения Тореи и использования Серебряной смерти для защиты своих владений.

Внезапно факты встали на свои места, и Веландер поняла: Банзало так и задумал! Именно поэтому он принял решение о блокаде устья реки Диоран в районе Жироналя. Он пытался воспрепятствовать кому бы то ни было желающему пройти к руинам Ларментеля до него. Он хотел сам найти Серебряную смерть. Серионезе лгала своим священницам и дьякониссам.

– Эта гадкая, мелкая, глупая предательница… – начала было Веландер, но оборвала себя. – А Терикель знала?

– Очевидно, нет, – сказал Ларон, доставая из складок одежды серебряный венец. – Узнаешь это?

– Боги подлунного мира! – воскликнула потрясенная Веландер. – Тот предмет из ящика!

– Это очень древняя вещь, даже я не знал, что она находится у Ордена Метрологов. Согласно некоторым записям, хранившимся в ящике и прочитанным Терикель по моей просьбе, венец был предназначен для Ивендел Си-Челла в Диомеде.

– Что? Она блестящая волшебница, у нее уровень инициации двенадцать! Она специализируется на исследовании эфирного мира и путешествиях между различными измерениями.

– А еще она связана с группой мастеров волшебства… э… озабоченных кражей Серебряной смерти. Очевидно, она может обнаружить способы нейтрализации Серебряной смерти.

В это время на палубу поднялся Феран, который приказал потушить лампы. Ларон предложил Веландер воспользоваться его каютой в то время, когда Мираль стоит высоко, хотя Феран настаивал на том, чтобы девушка оставалась в его капитанской каюте – более просторной и удобной. Веландер все же выбрала первое предложение.

– Это так, его кабина более просторная, там больше удобств, – признал Ларон, упаковывая некоторые вещи, чтобы расширить место для Веландер.

– Может, и так, но полагаю, сам капитан рассматривает меня как еще одно удобство.

– Почему ты так решила?

– Я единственная женщина на борту.

– Терикель объявила…

– Такого рода поведение не соответствует моим вкусам, независимо от мнения новой Старейшины о безбрачии. Это нечто вроде твоих рыцарских принципов, Ларон. Может быть, это и кажется глупым, но я намерена следовать избранному пути.

Далеко на востоке, на Гелионе, констебль постучал в дверь камеры Ровала и объявил:

– Посетитель!

Ровал встал и поправил на себе одежду, затем грустно провел ладонями по коротко остриженным волосам. Дверь открылась, и вошла Терикель.

– Четверть часа, Высокоученая Старейшина, – сказал ей констебль, закрывая дверь.

– Высокоученая Старейшина? – переспросил Ровал, скрещивая на груди руки и хмурясь. – Старейшина Ордена Метрологов?

– Это я. Я и есть Высокоученая Терикель.

– Ясно. А как же Высокоученая Серионезе? Старейшина Метрологов, которая, как я понимаю, дала мне рекомендации для устройства в этом местечке.

– Я глубоко сожалею о том, что случилось с вами, сэр. Пожалуйста, поверьте мне. А что касается Серионезе, с ней произошел несчастный случай. Несчастный с ее точки зрения, так я думаю. Мое участие в случившемся никого не касается, я поступала по велению совести и разума.

Ровал улыбнулся, опустил руки и жестом пригласил гостью присесть на каменную скамью.

– Я совершенно забыл о манерах, – мягко произнес он. – Высокоученая Терикель, надеюсь, у нас есть кое-что общее и найдется что обсудить. Можно взять немного соломы, чтобы сиденье было не таким жестким. Хотите хлеба и воды? Они вполне свежие.

– Благодарю вас. Я принесла кое-что.

Терикель достала кусок пирога. Ровал глубоко вздохнул, размышляя, как ответить на эту любезность.

– Медовый пирог, мой любимый. Спасибо, он еще теплый. Его так и следует есть, пока не остыл.

– В самом деле? Я запомню это на будущее.

Терикель отщипнула кусочек хлеба, которым кормили Ровала, а он в два приема проглотил пирог и облизал пальцы.

– Наш общий друг Ларон рассказал мне о вас, а также о вашей верности нашим общим интересам, – заговорила Терикель, когда Ровал покончил с угощением.

– Ах; Ларон. Славный малый, но ужасные манеры во время еды. Я обучал его в Специальном военном подразделении. Мы вместе осуществили пять миссий. Он кое-что рассказал мне о вас после того, как «Лунная тень» прибыла на Гелион.

– Правда? О вас он тоже рассказал немало.

Ровал замер, встревоженно посмотрев на собеседницу. Терикель задумалась: что означает его беспокойство?

– Он… о чем он рассказал? – спросил Ровал. – Если о восстании в Палионе, когда мне полагалось лечь на пол с устрицами в ноздрях, пока исполнительница танца живота прыгала мне на грудь, так он все наврал. И кроме того, его там не было. К тому времени Мираль зашла, и он удалился в спальню, превратившись в мертвеца. Вы должны были слышать крик, когда молодая парочка по ошибке завалилась в ту же спальню… С вами все в порядке?

– Прекратите! Я так стараюсь сохранять достоинство и серьезный вид, а вы заставляете меня смеяться!

– И вообще, это были оливки, а не устрицы… А почему надо сохранять достоинство и серьезность?

– Ровал, жизнь была не слишком добра ко мне в последнее время. Дело не только в том, что на Торее я потеряла все. Старейшина, погибшая там, дала мне некоторые поручения, весьма неприятные, предполагающие общение с определенными людьми и сбор информации для ордена Метрологов. Когда это стало известно, мне пришлось изображать жалкую потаскушку, чтобы не бросить тень на орден. Ларон помог мне, когда я была в одиночестве, без поддержки и друзей. Причем он ничего не просил и не ожидал от меня в тот момент. Теперь я стала Старейшиной. Постель со мной делит только та или иная книга, хотя я и позволила остальным вести личную жизнь, которая им нравится. Я тоже плачу по своим долгам. Ларон о вас высокого мнения. Надеюсь, вы не сделаете ничего недостойного.

– В самом деле? – изумленный Ровал пригладил непривычно отросшие волосы.

– Ровал, если Ларон ваш друг, значит, и я тоже. Что я могу для вас сделать? Если я смогу как-то облегчить ваше положение, то просто скажите, что вам нужно.

Теперь смутился и покраснел Ровал. Терикель рассмеялась.

– О, ежедневный визит парикмахера, чтобы сбрить волосы и бороду, еженедельный ваш визит и рассказ о том, что происходит, – сказал Ровал.

– А как насчет моего ежедневного визита, чтобы брить вас и сообщать новости?

– О, Старейшина, я не могу…

– У меня достаточно ловкие руки, Высокоученый Ровал.

– Если серьезно, Старейшина, мы можем добиться успеха обменявшись сведениями. Если я окажусь на свободе, мы даже смогли бы успешно работать сообща.

– Когда вы окажетесь на свободе, надеюсь, вы покажете мне тот трюк с оливками, Высокоученый Ровал. Между прочим, я действительно постараюсь приходить ежедневно. Завтра в это же время?

– Я буду здесь.