– А сколько вещей надо знать о человеке? – спросил он и тут же пожалел о вырвавшихся словах.
– О тебе достаточно знать три… ну четыре вещи, – со смехом ответила Карла. – Что касается меня, то миллион. Каждый день обо мне можно узнавать множество новых вещей.
– Перечисли хотя бы некоторые, – с вызовом попросил он.
– Они не имеют названия, Дуэйн. Это просто чувства. Они подобны тем маленьким цветам, о которых я читала в одном журнале, что распускаются на час всего лишь раз в двадцать лет. Мое маленькое чувство может распуститься однажды за всю нашу долгую супружескую жизнь, а ты будешь сидеть в двух шагах и ничего не заметишь.
Свою тираду она произнесла довольно безрадостным голосом. В то время Дуэйн не воспринял ее серьезно. Чувство – не растение. Нет никаких оснований считать, что расцвести можно только однажды, находясь в законном браке.
Но теперь, ощутив на собственной шкуре, как чувство неудовлетворенности жизнью, неведомое прежде, пышным цветом распускается в его душе, он понял, что Карла ничуть не преувеличивала. Он не был дураком, чтобы утверждать, что все знает о Карле. В последнее время, когда их сексуальные отношения пошли на убыль, лежа в кровати после не слишком волнующих моментов физической близости, Дуэйн смотрел на Карлу и говорил себе, что рядом с ним лежит какая-то странная женщина, которую он совсем не знает.
Слова, высказанные Карлой в ванне, как нельзя более точно описывали сложившуюся ситуацию. Ему и вправду известны лишь отдельные, самые простые вещи в отношении жены. Тысячи сложностей ускользнули от его внимания.
Дуэйну начало казаться, что в прошедшие недели или даже месяцы он потерял способность здраво рассуждать. Чем бы там ни занимались Карла и Джейси, он не имел права их критиковать, поскольку сам часто оказывался в кровати с женщиной, которая любила его сына.
Он никогда не считал, что люди действительно живут так, как им следовало бы жить, хотя большую часть своей жизни он прожил, веря, что должен существовать какой-то порядок, которого бы все придерживались. И Талиа, скромному городишке, в первую очередь надлежало быть тем местом, где люди должны жить так, как им надлежит, делая обычные поправки на человеческие слабости и ошибки. Разумеется, в Талиа, стоящем вдали от искушений больших городов, надо жить, руководствуясь традиционными ценностями, во главу угла ставя свою семью и соседей, ведя более или менее упорядоченную, достойную жизнь.
В Талиа он знал почти каждого. Он знал о них гораздо больше, чем ему того хотелось, и из узнанного становилось ясно, что старая модель жизни разбита вдребезги. От наступления денег мораль дала трещину, от их оттока она была окончательно добита. Иррациональность сейчас бурно расцветала, как бурьян после обильных дождей.
Самое печальное заключалось в том, что никто ни от кого даже не ожидал разумного поведения. Людям было все равно, хотя отдельные личности, которые вели себя чуть лучше буйнопомешанных, почему-то ожидали от него рассудительности и даже были готовы обратиться к нему за советом в житейских делах.
Если он и пытался намекнуть, что больше не может полагаться на собственный опыт, люди отказывались ему верить, они просто не хотели его слушать.
Дуэйн пробыл на озере два часа, размышляя о том, что творится вокруг, беспокоясь о судьбе Карлы и Джейси, но так и не смог понять причину своего беспокойства. Он припомнил, как неуютно чувствовал себя у Джейси, не зная, как вести себя с ней. Возможно, скоро Карла станет такой же, как Джейси, и он уже не будет знать, как вести себя с ней… Вопросы… вопросы..
Наконец Дуэйн включил мотор и направился к берегу. Становилось очень жарко. За последние три недели на небе не было ни облачка.
Причалив к берегу, он заметил Дженевив Морган, удившую неподалеку от пристани. Сегодня у нее был выходной. Она поставила свой старый «плимут» к самому краю воды и, опустив задний борт, ловила рыбу прямо из машины. Как и Карла, Дженевив обожала водку с тоником. Ей нравилось целый день проводить на рыбалке и медленно напиваться. Чтобы солнце не било в глаза, она надела старую ковбойскую шляпу.
– Я не вижу никакой рыбы, – сказала она, когда Дуэйн начал привязывать свою лодку.
– Я не удил, а просто катался.
Как ему показалось, Дженевив чуть укоризненно посмотрела на него. Он не то что не любил ее, но друзьями они не были никогда. Когда-то она встречалась с Сонни, и, наверное, никак не может простить ему драку, в которой Сонни лишился глаза. Словами Дженевив своего недовольства не выражала, но Дуэйну всегда казалось, что она желала, чтобы Сонни в жизни достиг большего, и в душе обвиняла его, Дуэйна, что у Сонни не сложилась жизнь.
– Жаль, что у меня никогда не было лодки, – вздохнула она. – Не могла себе позволить. Мы с Дэном копили на нее, но его убили. Все деньги пошли на похороны.
Дуэйну стало немного стыдно. В округе у многих были моторные лодки, и у него совершенно выскочило из головы, что есть те, кто хотел бы иметь моторки, но не может себе позволить такую роскошь.
– Ты можешь в любое время брать мою, – предложил он Дженевив, – Я редко езжу на рыбалку. Только не забудь потом положить ключ под сиденье.
– О! Мне с ней не справиться. Все эти годы я привыкла удить с берега.
Она задумчиво взглянула на широкое темное озеро и мечтательно промолвила:
– Всегда хочется чего-то еще. Я глядела на это озеро миллион раз и все думала, что, будь у меня моторка, то поплыла бы к центру или на другой берег и там непременно поймала бы большую рыбу…
– Еще попадется, – заверил ее Дуэйн. – Говорят, что на западной стороне ловится лучше.
Дженевив отпила водки с грейпфрутовым соком.
– Если бы я поймала крупную рыбу, то от восторга непременно свалилась бы в воду и утонула. Так что лучше довольствоваться мелкой рыбешкой.
– Лодка остается в твоем распоряжении.
– Очень мило с твоей стороны, Дуэйн.
– Хочешь, я покажу, как управлять ею?
– Нет, спасибо, дорогой. Я лучше останусь со своими мечтами.
– Как Сонни? Как по-твоему, новое лекарство помогает ему?
Дженевив покачала головой. Видя, что она молчит, Дуэйн направился к пикапу.
– Дуэйн, – остановила его Дженевив, – сделай так, чтобы его оставили в покое. Мне кажется, что мы с Руфью сможем ему помочь, если, конечно, ему не станет уж очень плохо. Просто у него бывают провалы памяти. Он никому не причиняет зла. Ужасно, если кто-то решит отправить его в психушку.
Дуэйну такая мысль никогда не приходила в голову. Он даже испугался: неужели, по мнению Дженевив, дела Сонни совсем плохи? Правда, никто в Талиа не рассматривал такую возможность. Сонни оставался мэром города, справляясь со своими обязанностями.
– Если он забывает, как обращаться с кассовым аппаратом, это еще ничего не значит, – продолжала она. – Надо сделать так, чтобы он оставался в городе. В больнице он умрет.
– Я думаю, что до этого дело не дойдет.
Он постоял немного на случай, если она захочет что-то еще рассказать о Сонни. Как-никак, эта женщина лучше всех знала Сонни.
Но Дженевив ничего больше не сказала, а только молча смотрела на Дуэйна.
– Какие мечты ты хотела бы сохранить, Дженевив? – спросил он, испытывая неловкость. Так доверительно он никогда не разговаривал с этой женщиной.
– Одну-единственную: где-то в глубине озера плавает моя крупная рыба, которую мне не терпится поймать. Я вытащу ее на берег, положу в машину и доставлю в город. Все мужчины будут останавливаться у заправки, подходить и глазеть на нее.
Дуэйн улыбнулся, сел в машину и уехал. По дороге в Талиа его обогнали пять пикапов. Все машины двигались с такой скоростью, что ему показалось, что он ползет еле-еле, но он успел на бамперах разглядеть наклейки: СТОЛЕТИЕ ОКРУГА ХАРДТОП.
Он подумал, что округу потребовалось каких-то сто лет, чтобы его жители окончательно сошли с ума и впали в крайнее уныние.
ГЛАВА 56
Дома Дуэйна ожидал крайне неприятный сюрприз: Дженет Берр, его теща. Она сидела за кухонным столом и смотрела волком на Кейси, своего старого любовника. Дженет, которой стукнуло семьдесят пять, была моложе давнего спутника жизни на каких-то полгода, но упрямо продолжала обращаться к тому, как к старику, хотя о себе говорила, что она женщина средних лет.
Кейси, отставной начальник почтового отделения, по свирепости взгляда не уступал партнерше. Между ними на столе лежал пистолет 22-го калибра и колода карт.
– Всем привет! – воскликнул Дуэйн, стараясь придать своему голосу нотку веселости.
– Не делай вид, что ты рад нас видеть, – не поворачивая головы, бросила Дженет.
– Дело в том, что вы вооружены, а я нет, – сказал Дуэйн. – Даже не знаю, рад я или не рад вас видеть.
– Ты отлыниваешь от работы, – с ходу упрекнула она зятя. – Если я неправа, то почему моя дочь и все мои внуки перебрались неизвестно куда?
– Им не сидится на месте.
Джуниор Нолан, оседлавший стул, с озадаченным выражением лица следил за тем, как будут развиваться события.
– А зачем вам оружие? – резко спросил Дуэйн.
– Сейчас мы будем тянуть карты, – объяснила Дженет. – Тот, кто вытянет старшую, имеет право стрелять первым.
– С какой целью?
– Потому что мы ненавидим друг друга.
– Я не ненавижу ее, – вступил в разговор Кейси. – Я просто ее презираю.
Дуэйн взял пистолет, вышел из дома и с такой силой швырнул оружие, что оно исчезло в обрыве.
– Если тебе хочется застрелить Кейси, могла бы сделать это в своем доме, – вернувшись, сказал он Дженет. – В моем доме я не потерплю сведения личных счетов.
– Ты оставил меня без средств самообороны, – произнесла Дженет, шокированная поступком Дуэйна. – Теперь любой может войти в мой дом и изнасиловать меня.
– Если они сделают это, то потом будут очень жалеть, – вставил шпильку Кейси.
– Закрой свой поганый рот, – осадила его Дженет. Дуэйн почувствовал, что у него начинает болеть голова. Он услыхал шум подъезжающей машины и обрадовался, надеясь, что Бобби Ли вернулся. Дженет питала необъяснимую слабость к Бобби Ли.
Вместо него за рулем он увидал Билли Энн. Появление молодой женщины привело его в бешенство, и еще сильнее заболела голова. Он направился к машине Билли Энн и, не говоря ни слова, вытащил ее из кабины.
– Я приехала извиниться за свое вранье, – испуганно проговорила женщина.
– Хорошо. Порой нам всем следует поступать правильно, – сказал Дуэйн. Он взял три пистолета с сиденья, четвертый вынул из бардачка, подошел к обрыву и кинул вниз весь арсенал, после чего возвратился к Билли Энн, которая со слезами на глазах принялась упрекать Дуэйна.
– Это коллекционное оружие стоит больше тысячи долларов… Я же приехала извиняться.
– Ты могла бы передумать, – возразил Дуэйн. – Сначала выстрелить, а потом принести извинения. Я уже предотвратил одну кровавую разборку, и больше испытывать судьбу у меня нет желания.
Он вынул обойму из винтовки, лежавшей в пикапе, и ее постигла та же участь, что и пистолеты. С сознанием исполненного долга Дуэйн вернулся в дом, побрился и целый час лежал в горячей ванне, приложив пакет со льдом к вискам. У него было такое ощущение, словно его голову так плотно утрамбовали песком, что сердце еле справляется, перекачивая кровь. Когда вода в ванне остыла, он добавил горячей, ожидая, что вот-вот раздадутся выстрелы. У Билли Энн могла оказаться запасная обойма, или Дженет уговорила Джуниора дать ей винчестер, который хранился где-то в доме.
Мало-помалу боль в голове стихла, он переоделся и пошел на кухню, чтобы съесть тарелку каши. Дженет, Кейси, Джуниор и Билли Энн играли в покер на зубочистки. Они смеялись и шутили, радуясь, как дети. Дуэйн снова разозлился, как в первый раз, когда они собирались перестрелять друг друга. Неужели не могли побезумствовать еще с часок? Он хотел было пойти пострелять по собачьей будке, но потом понял, что лишен и этого удовольствия, поскольку выбросил пять стволов и не может допустить, чтобы его самого застукали с поличным.
Дженет, мастерски игравшая в покер, выиграла все зубочистки, однако Джуниор, Кейси и Билли Энн, по-видимому, это не огорчило.
– Кто эта девушка, к которой перебралась на житье моя дочь со всем семейством? – спросила Дженет. – Она, случайно, не твоя бывшая подружка?
– Не лезь не в свое дело, – огрызнулся Дуэйн, страшно недовольный тем, что Карла сбагрила на его шею тещу.
– Не смей срывать на мне зло! – возмутилась Дженет. – Неудивительно, что с тобой никто не хочет жить под одной крышей.
– Да помолчи ты, – нервно произнес Кейси. – Веди себя вежливо с Дуэйном.
– Сам помолчи! Не тебя оскорбляют.
– Не меня, но это его дом, – заметил Кейси. – Нас выкинут отсюда, если мы не будем вести себя хорошо.
– Я не привыкла выслушивать приказания от пожилых джентльменов, – заявила ему Дженет. – Тебе сколько карт?
– Четыре, – сказал Кейси с видом побежденного. Дуэйн, чавкая, принялся за свою кашу, не сводя глаз с Билли Энн, которая вела себя очень осмотрительно. Она совсем не походила на ту представительницу слабого пола, которая готова была открыть стрельбу, и вместе с тем она оставалась единственной представительницей прекрасного пола, перед которой его сын, Дики, испытывал страх. В это утро она была тиха, как овечка, и чем-то очень озабочена. Дуэйн подумал, что перестарался, забросив подальше оружие; с другой стороны, наличие четырех стволов и автоматической винтовки в одной машине явно указывало на то, что их обладатель склонен к насилию.
– Передай Дики, что я по-настоящему жалею, что наговорила кучу глупостей, – сказала Билли Энн, подходя к плите за новой порцией кофе. – Я жду не дождусь, когда он вернется ко мне обратно.
Зазвонил телефон. Дуэйн хотел, чтобы это была Карла, для которой он припас несколько задушевных слов, но оказалось, что звонит Бобби Ли.
– Дуэйн? – раздался в трубке его осторожный голос.
– Да, это я. А с кем я говорю?
Дуэйн сразу пожалел о том, что попытался жалко пошутить, так как Бобби Ли воспринял это как оскорбление и замолчал. Бобби Ли был склонен к резким переменам настроения, и временами требовал осторожного обращения с собой.
– Прости меня, пожалуйста, – быстро проговорил Дуэйн. – Я знаю, кто ты. Что там у тебя?
– Мне кажется, что мы напали на Миссисипи.
– Правда? – не поверил Дуэйн.
– Я почти уверен, что мы попали в самую точку, – оживляясь, проговорил Бобби Ли.
Новость оказалась сенсационной. Было от чего прийти в возбуждение. Самое замечательное заключалось в том, что скважина, пробуренная Бобби Ли, находилась на территории, которая по аренде принадлежала Дуэйну. В том районе это уже была пятая пробуренная скважина. Четыре предыдущие оказались безрезультатными. Если их ожидания сбудутся и они напали на Миссисипи, это будет началом возрождения. Хорошая скважина в таких песках может дать сто баррелей в день… или даже больше.
– Надеюсь, что это не очередная твоя фантазия, – проговорил Дуэйн. – Сегодня с фантазиями ко мне лучше не приставать.
– Да повторяю тебе – мы попали в самую точку, – ответил Бобби Ли ровным уверенным голосом, тем, который был у него тогда, когда он объявил о прибытии ливийских террористов в Талиа.
– Сейчас буду! – бросил на ходу Дуэйн.
ГЛАВА 57
Бобби Ли не лгал. Через два часа Дуэйн убедился, что он наткнулся на самую богатую в своей жизни скважину. Ему не терпелось поскорее опустить трубы и подключить насос. Если Бобби Ли по обыкновению пребывал в тоске, то у Дуэйна от возбуждения кружилась голова.
У него появились фантазии, фантазии избежать банкротства, рассчитаться с долгами, даже снова разбогатеть. Что если скважина начнет давать двести баррелей в день? Что если в Миссисипи пробурить еще две-три скважины, уже точно зная, где это надо делать? Весь день его мозг работал, как кассовый аппарат, умножая текущую цену барреля нефти на двести, четыреста и шестьсот, а потом перемножая полученные цифры на триста шестьдесят пять (по числу дней в году) и убеждаясь, что только при таком раскладе он оказывается в выигрыше.
Он забыл о вечерней репетиции, о Джейси и Карле, о Дженет и Кейси… все совершенно вылетело из головы. Немного собравшись с мыслями, Дуэйн направил Бобби Ли на соседнюю буровую, чтобы перебросить оттуда часть бригады на новую скважину для ускорения работы.
Он постоянно твердил себе, что надо успокоиться, что надо взять себя в руки. Уж сколько раз он натыкался на такие скважины, которые, на первый взгляд, сулили в самое ближайшее время миллионы, а на поверку истощались через месяц. Он убеждал себя, что только пессимистическая реакция является реалистичной. Нефть ведет себя непредсказуемым образом. У новой скважины огромные перспективы, но и огромные разочарования. Уж сколько раз такое случалось.
Но воображение не так-то легко было обуздать. Месяцы простоя, депрессии, безнадежности делали новую скважину еще более соблазнительной. Он не мог не мечтать, что она разрешит все его проблемы, отлично понимая, что надежда может обернуться полным крахом.
В полночь, дожидаясь прибытия ночной смены, Дуэйн заметил мелькание передних фар в зарослях мескитовых деревьев. Бобби Ли сидел рядом. Несмотря на то, что ему принадлежала честь сообщить первым об открытии сказочной скважины, он был на редкость мрачен.
– Катит твоя жена. Сейчас она тебя за уши потащит домой, – проговорил Бобби Ли.
– Может статься, что это твоя жена. А кого она не раз таскала за уши, а?
– Удивительно, как они еще целы.
– Если, дай Бог, я вылезу из долгов, ты получишь такое вознаграждение, что сможешь купить самолет, и тогда будешь летать в Луизиану на скачки каждую пятницу, – пообещал Дуэйн.
– Я разобьюсь, – обреченно проговорил Бобби Ли. – Я непременно разобьюсь, и тогда все пожалеют, что такими жестокими были ко мне… в особенности Карла с Каролин.
Через минуту подъехала машина, в которой сидели Карла и Джейси. Дуэйн спустился с платформы к дамам. За ним, шаркая ногами, подошел Бобби Ли, никогда не упускавший случая понаблюдать за разворачивающейся драмой.
– Судя по тому, как важно вы расхаживаете, вам повезло, – сказала Карла. – Маме не понравилось, что ты сегодня днем наорал на маму. Теперь до конца жизни она будет иметь зуб на тебя.
– Я не орал на нее, – сказал Дуэйн. – Я только сказал ей, чтобы она не лезла, куда не нужно.
– И так он отзывается о моей маме! – всплеснула руками Карла. – Она утверждает, что ты обращался с ней, как с военным преступником.
– А тебе известно, что она собиралась пристрелить Кейси, когда я вошел в дом?
– Мама весьма чувствительна, – произнесла Карла таким тоном, каким она требовала от кого-то извинений.
– Все женщины чувствительны… старые и молодые, – подхватил Бобби Ли, умудренный житейским опытом.
Джейси, закинув одну ногу на приборный щиток, слушала транзистор, потом положила его на сиденье и вышла из машины. На ней была тенниска, шорты и «вьетнамки». Она немного побродила вокруг, потом взобралась на буровую платформу. Рабочие бросили работу и, как завороженные, уставились на нее.
– Эй, надень каску, – крикнул ей Дуэйн. Джейси вошла в инструментальную и нашла там защитный шлем.
– Я знаю, что так положено, – сказала она. – В детстве я пропадала на буровых.
– Мама не уедет, пока ты не извинишься, Дуэйн, – опять принялась за свое Карла.
– В таком случае я уеду.
– Скажи ей, что ты впал в депрессию под угрозой банкротства. Это может помочь.
– Ни хрена я не собираюсь ей говорить. Я не собираюсь извиняться перед Дженет за то, что она чуть было не убила своего хахаля.
– Она просто хотела попугать его.
Джейси села на край платформы и принялась болтать ногами. Хотя она повернулась спиной к рабочим, те, словно окаменевшие, продолжали стоять на месте. Чтобы больше не спорить с женой, Дуэйн подошел к Джейси и заглянул ей в лицо.
– Хорошая ночь, – проговорила она. – Отец часто брал меня на промысел. Он был милым человеком.
– Знаю. Я работал у него. Он не хотел, чтобы я женился на тебе.
– Правильно, и я не хотела. В некотором отношении я была послушной дочерью и оказалась большим снобом.
Дуэйн ощутил на себе взгляд Карлы, почувствовав, как одеревенели мышцы спины, но решил не оборачиваться.
– Ты не появился на репетиции, – сказала Джейси. – Со мной не было моего Адама, и ничего у меня не получилось. Все твои женщины подумали, что ты сбежал куда-то с новой подругой жизни. А они очень зависят от тебя.
– Догадываюсь.
– А как новая подруга?
– Никак.
– Но ты ее ищешь?
– Нет.
Джейси встала, вернула каску на прежнее место, махнула рукой буровикам и не спеша спустилась по лестнице вниз.
– Ты очень миленькая в этой каске.
Джейси остановилась и бросила на него быстрый взгляд.
– Я давно уже не миленькая. Дуэйн. Я нечто другое, но не миленькая. Пусть новая скважина не застилает тебе глаза.
Проговорив это, она прошла мимо него и села в БМВ.
Дуэйн мысленно обругал себя. Он сказал глупость и получил по заслугам. Карла постоянно его осаживает, но получить пощечину от Джейси было гораздо больнее.
Он подошел и остановился рядом с Бобби Ли, который, косясь, смотрел на женщин в машине. Те молчали, думая каждая о чем-то своем.
– Что передать маме? – наконец спросила Карла, глядя на мужа в упор.
– Если ты так боишься родной матери, зачем тогда привезла ее сюда?
– Я не собираюсь с тобой спорить на глазах у всех этих людей. Почему хотя бы раз в жизни мы не сможем поговорить цивилизованно?
– Мы говорим цивилизованно. Я не кричу на тебя. Я даже не повышаю голос.
– Ты, когда выходила за него замуж, не знала, что он исключительно упрямый? – спросила Джейси.
Карла ничего ей не ответила, молча уставившись на мужа. Молчание стало действовать на нервы Бобби Ли, и он принялся переминаться с ноги на ногу.
– Я сегодня работал шестнадцать часов, – захныкал он. – Мне пора домой.
– Я тебе настоятельно советую завтра появиться на репетиции, – сказала Джейси Дуэйну. С Дженни случится удар, если ты не появишься. Сегодня вообще собралось мало народу.
– Постараюсь прийти, – сказал Дуэйн. Ему хотелось извиниться перед Джейси за слово «миленькая», но неудобно было делать это на глазах жены.
– Я сегодня проработал без перерыва шестнадцать часов, и мне пора отдохнуть, – снова заканючил Бобби Ли, не делая, впрочем, ни малейшего движения в направлении своего пикапа, стоявшего в десяти шагах от него.
– Почему ты не держишься подальше от всего этого, Бобби Ли? – спросила Карла.
– Подальше от чего? – не понял тот. – Я вкалываю, чтобы заработать сверхурочные.
– Ты мог бы иметь гораздо больше, если бы попытался спровоцировать меня, – не унималась Карла.
– Между прочим, – сказала Джейси. – Если тебя интересует судьба собаки, то с ней ничего не случилось.
– Какой собаки? – не понял сразу Дуэйн. – У меня нет никакой собаки. Будь у меня собака, она жила бы со мной, помогая мне вести нормальную жизнь.
Джейси усмехнулась; она, видимо, простила ему его неудачный комплимент.
– На твоем месте я попыталась бы забыть о нормальной жизни, – прибавила она.
– Не могу, – рассмеялся Дуэйн. – Наверное, у меня на роду написано вести такой образ жизни.
– Тем хуже для тебя, мой сладкий, – проговорила на прощание Джейси, и машина тронулась.
– Ты общаешься с ужасными женщинами, – промолвил Бобби Ли, наблюдая, как удаляется БМВ.
Дуэйн ответил ему не сразу. От избыточного адреналина, циркулирующего в крови весь день и почти всю ночь, силы его были на исходе.
– Чего они сюда прискакали? Чего они меня вечно задирают?
– Кажется, ты собирался домой, – после долгого молчания ответил Дуэйн.
ГЛАВА 58
Явившись на заключительное заседание подготовительного комитета, Дуэйн понял – неприятности обеспечены. Источник этих неприятностей определить было нетрудно. Дж. Дж. Роули с четырьмя священниками сидели вдоль стены. Все священники были фермерами из северной части округа. Двоих он знал настолько, чтобы переброситься парой слов. Засуха свела на нет почти весь их урожай, а то, что осталось, уничтожил град, неожиданно налетевший в мае и июне. В общем, они представляли собой довольно мрачную компанию.
Они, но не Дж. Дж., который, чисто вымытый и пышущий здоровьем, был готов к борьбе.
– Всем привет, – поздоровался Дуэйн с собравшимися. Комитет присутствовал в полном составе, включая старого Болта, державшего в руках большую банку, куда он сплевывал сжеванный табак, что было шагом вперед по сравнению с крохотной банкой, бывшей при нем в тот день, когда он вывалился из машины.
Комитет в целом оставался индифферентен к присутствию фермеров. Сонни держался напряженно, как, впрочем, и всегда с тех пор, как его голова начала давать сбои. Сюзи Нолан откровенно зевала: очевидно, ей больше всего хотелось отправиться домой и вздремнуть. Дженни что-то лихорадочно строчила, внося последние изменения в программу представления живых картин. Ральф Ролф изучал брошюру о нубийских козах.
Несмотря на все усилия заставить себя не быть чрезмерным оптимистом в связи с последним событием, Дуэйна распирала радость. Хорошие сообщения на нефтяном фронте всегда поднимали его тонус. И если перед ним маячило сражение, тем лучше.
– Дж. Дж. – обратился он к духовному лицу, – это официальное заседание комитета. Мы обычно не допускаем на него посторонних.
– Дуэйн, тебе уготована прямая дорога в ад, – сделал ответный выпад Дж. Дж. – Тебе следует думать о бессмертной душе, которой суждено жариться на шампуре, если ты не переменишь свой тон.
Предчувствуя схватку, все заметно оживились.
– На шампурах не жарят, – поправила его Сюзи. – Поджаривают обычно на сковороде.
Дж. Дж. игнорировал эту техническую деталь.
– Дьявол может поджарить тебя или меня быстрее, чем мы успеем поджарить бекон, – весело сообщил он собравшимся.
– Пусть будет так, – согласился с ним Дуэйн. – Тем не менее мы обязаны ограничить число присутствующих на заседании, иначе у нас здесь скоро соберется полгорода.
– Взгляни на это таким образом, сын мой, – возразил Дж. Дж. – У тебя есть свой комитет, а у меня мой и Господа. Мы, комитет белобаптистов, за бойкот, и мы станем бойкотировать все, что попадется нам на глаза, если вы не запретите продажу алкогольных напитков.
– Городской совет единогласно одобрил продажу пива во время празднования столетия, – напомнил ему Дуэйн. – Городской совет выражает мнение горожан.
– Отнюдь! Он выражает мнение горьких пьяниц, – стоял на своем Дж. Дж. – Мой комитет выражает мнение добропорядочных сограждан, и мы требуем, чтобы вы прекратили противоправные действия.
Дуэйн рассмеялся. Находясь в приподнятом настроении, он воспринял эту ситуацию как комическую.
– Мы не можем прекратить противоправные действия, поскольку мы еще их не начинали, – уведомил он Дж. Дж.
– Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать словесные выкрутасы, – заявил Дж. Дж. – Наша позиция проста. Если мы заметим, что продается выпивка, то прибегнем к услугам бригады «Новая метла».
– Кого, кого? – спросил Бастер Ликл, напряженно следивший за разворачивающейся дискуссией.
– Мы выступим против порока и греха с метлами в руках, – пояснил Дж. Дж. – Если какой-нибудь любитель спиртного собирается приложиться к рюмке, мы выбьем из его рук эту отраву метлой. Оказывающие сопротивление будут арестованы. Совет по борьбе с пьянством обещал направить нам специальных агентов, которые будут проводить эти аресты.
– Разве нельзя призвать заседание к порядку? – спросил Сонни. – Я не вижу никакого порядка.
– И не увидишь, – ответил Дуэйн. – Можно кричать до хрипоты, а порядка все равно не будет.
Сонни огорченно умолк. Он всегда отстаивал корректную парламентскую процедуру.
– Я призываю заседание к порядку, – все-таки проговорил Дуэйн, не желая стать причиной новых провалов памяти у Сонни.
– Я предлагаю немедленно удалить с заседания всех, кто не является его членами, – сухим тоном произнесла Сюзи Нолан. Все удивленно уставились на нее. Сюзи вышла из сонного состояния и перешла в состояние явного негодования. Ее глаза сверкали, а щеки пылали. Дуэйн, однако, удивился, но не очень, так как знал, что Сюзи способна на удивительные трансформации; это было также известно и Дж. Дж. Роули, который, казалось, готов был испепелить ее взглядом.
– И твоя душа вскоре будет жариться на огне, – прошипел он ей в ответ.
По тому, какими они обменивались взглядами, Дуэйн засомневался в том, что Сюзи и Дж. Дж. когда-либо были любовниками. В принципе сам факт привода последним на заседание четырех торжественно молчащих фермеров вряд ли мог вызвать такое резкое проявление взаимной враждебности.
– Я поддерживаю это предложение, – сказал Ральф Ролф. Как скотовод, он питал атавистическую неприязнь ко всем фермерам, какую бы печать они на себе ни несли.
– Минутку, минутку, – вмешался Дуэйн. – Давайте проявим вежливость и не будем вышвыривать на улицу этих джентльменов.
Хотя Дуэйн первым подверг сомнению право фермеров находиться здесь, он уже начал сочувствовать этим мужчинам, которым грозило разорение и которые не испытывают ничего, кроме смущения, оказавшись в центре перепалки.
– Ты же сам утверждал, что посторонние не допускаются, – возмутилась Дженни.
– Да, как правило, но эти люди уже сидят здесь, и им грозят неприятности, – выкрутился Дуэйн.
– Виновник их неприятностей – Дж. Дж., а не мы, – не сдавалась Сюзи. – Я считаю, что и его необходимо выдворить.
– Предложение было внесено и поддержано, – проговорил Сонни. – Прошу проголосовать.
– Постойте! – воскликнул Дуэйн, начиная злиться. – Мы не комитет начальников штабов и определенно можем проявить вежливость, разрешив этим людям немного посидеть с нами.
– Ты имеешь только один голос, Дуэйн, – сердито сказала Сюзи. Дуэйну она показалась очень аппетитной, и он подумал, что, видимо, какой-то недостаток в его характере заставляет ее считать рассерженных женщин столь привлекательными.
