Там царила почти полная темнота. В слабом свете, лившемся из окна гостиной, она увидела Митча. Он сидел на стуле, вытянув длинные ноги и засунув руки в карманы брюк.
      – Вы спите? – прошептала она, собравшись уйти на цыпочках.
      – Нет. – Короткий ответ Митча не располагал к разговору, но Джинни не могла откладывать то, что она должна была сказать.
      Она подошла ближе и оперлась на колонну.
      – Я прошу прощения за неловкость, возникшую за ужином, – начала Джинни.
      – Тетя Эмилин имеет право приглашать к ужину, кого пожелает, – сухо заметил он.
      – Утром мы уедем.
      – О чем вы говорите? – Митч встал со стула и теперь был в двух шагах от нее.
      Джинни подняла голову. У него на лице играли тени, но она почувствовала пристальный взгляд темных глаз. У нее перехватило дыхание.
      – Я буду работать с вами, если вы хотите этого, и буду бесконечно благодарна вам за операцию. Поверьте, я верну вам все до единого цента. Но мы не можем жить здесь. Это несправедливо по отношению к вам.
      Митч долго молчал.
      – Я сам решу, что справедливо для меня. Останьтесь.
      – Невозможно, – Джинни покачала головой, – Совершенно невозможно. Мы причиняем вам слишком много неудобств и боли.
      – Не понимаю.
      – Я вижу это по вашим глазам. Вы хотите, чтобы здесь не было ни Джоуи, ни других детей. Эмилин говорит, что вы просто исчезаете, когда приходит ваша сестра с детьми. Я понимаю вас, поэтому мы уедем. Тогда ничто не будет напоминать вам о прошлом, и неугомонный четырехлетний ребенок не будет вертеться у вас под ногами.
      Митч отвернулся, вглядываясь в темноту. Воцарилось молчание. Она собралась вернуться в дом, когда услышала тихий, полный боли голос:
      – Ей было восемь. Восемь! Она могла прожить еще восемьдесят лет!
      Джинни почувствовала ком в горле. Ей хотелось потянуться к нему, выразить сочувствие, но она не знала, как Митч воспримет его. Слова бессильны в такие моменты.
      – Какая трагедия! – прошептала она. – Я сочувствую вам. Как бы мне хотелось вам помочь!
      – Бессмысленная гибель двух дорогих мне людей…
      – Я понимаю.
      Она робко прикоснулась к его руке, он неуверенно обернулся. В полутьме Джинни почувствовала его горящий взгляд. Он наклонился, и она затаила дыхание. Неужели он хочет поцеловать ее? Впервые за многие годы она хотела ощутить власть мужских губ. После того, как Джон Митчелл Холден ушел из ее жизни, у нее лишь изредка бывали встречи, но ни один мужчина не заинтересовал ее настолько, чтобы она пошла на второе или третье свидание.
      Но вспыхнувшее в ней влечение к Митчу заставило ее мечтать о невозможном. Готовая к поцелую, она потянулась к нему навстречу в надежде встретить его губы.
      Наконец Митч повернулся, и с его губ сорвалось бранное слово. Он сошел с веранды и направился к конюшне.
      Джинни медленно перевела дыхание, повернулась и побежала в дом, дрожа от волнения. Она испугалась своих чувств. Ей нужно думать только о деле, потому что это единственный способ отплатить ему за чудесный подарок.
      «В этом виноваты ночь, воспоминания и то, что он стоял так близко, – говорила себе Джинни в спальне. – Он мужчина, я женщина, мы были наедине, а ночь просто волшебная! Он хотел поцеловать не меня, а женщину, чтобы попытаться забыть боль, с которой живет каждый день».
      Когда Джинни скользнула под одеяло, она уже почти убедила себя. Но губы еще жаждали поцелуя Митча Холдена.
      Митч услышал, как хлопнула дверь. Он стоял в загоне и, прислонившись к верхней перекладине, наблюдал за ночным отдыхом лошадей. Тишина оглушала его. Неужели он пытался найти облегчение от боли в поцелуе незнакомой женщины? После смерти Марлис у него не было женщин.
      Он потер лицо руками и с отвращением потряс головой. Она была гостьей и ждала заботы и защиты. Вместо этого ей едва не пришлось отбиваться от его заигрываний.
      Ребром ладони Митч ударил по столбу, заставив лошадей вздрогнуть. Конечно, где-то в глубине у него есть желание почувствовать близость женщины, ощутить ее прикосновение. Но этим он предает Марлис. Проклятье! Почему Джинни наткнулась на его ранчо? И кто выдавал себя за него пять лет назад?
      Он направился к офису. Надо тщательно изучить информацию по делу Холлистера. Возможно, завтра он отправится в Лос-Анджелес и займется этим делом сам.
      К тому времени, как горизонт заалел первыми лучами солнца, Митч опустошил три кофейника, обнаружил подвох, который они не заметили в сделке с Холлистером, и устал как собака. Он оставил Джинни целый ворох готовых к отправке факсов.
      Прежде чем принять душ, он решил немного проветриться, а заодно понять, хочет ли он удержать на ранчо свою временную помощницу и ее сына, или им лучше найти жилье в городе.
      Что-то подсказывало ему, что он не может их отпустить.
      Оседлав любимого коня, Митч направился в степь. Проезжая мимо дома, он бросил взгляд на окно, за которым спала Джинни. И на мгновение почувствовал, как прижимает к себе ее гибкое тело. Митч яростно пришпорил коня.
      Когда Джинни вошла в кухню, Джоуи был уже одет и завтракал.
      – Я не слышала, как ты встал. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Мальчик с аппетитом ел овсянку.
      – Привет, мама! Я хотел есть.
      – Я приготовлю вам поднос, мисс Морган, – сказала Росита.
      – Можно мне поесть здесь? С Джоуи? – спросила Джинни.
      Она не знала, принято ли это в их доме, но так хотелось позавтракать вместе с сыном в этой солнечной комнате. В спальне ей было бы одиноко.
      – Конечно! Что вы хотите? Сейчас сварятся яйца, подогреваются сосиски, есть печенье и овсяная каша.
      – Все, что вы перечислили. – Джинни села рядом с Джоуи. – Росита, вы не поможете мне найти недорогую квартиру в Тамблвиде, но без договора об аренде? Мы будем жить там только на время операции Джоуи и до возвращения Хелен.
      – Я думала, вы будете жить здесь, в этом доме, – возразила Росита, нахмурившись. – Так мне вчера сказала мисс Эмилин.
      – Будет лучше, если мы поселимся где-нибудь в городе. – Джинни посмотрела на Джоуи и перевела взгляд на Роситу. – Мне кажется, наше пребывание в этом доме не нравится Митчу. Возникают ситуации, которые ему неприятны.
      – Да. – Пожилая женщина грустно кивнула. – Возможно, это из-за ребенка. Но время идет, может быть, вы и мальчик – именно то, что нужно, чтобы помочь сеньору Холдену понять, что жизнь продолжается.
      – Он делает для нас так много, я не хочу создавать ему неудобства, – возразила Джинни.
      – Я дам вам адрес моей подруги Саманты Биллинг. Она работает в агентстве недвижимости и должна знать, кто сдает квартиры на короткий срок. Но сначала вам надо поговорить с сеньором Холденом.
      – Спасибо! Я уверена, он не будет возражать.
      Джинни обрадовалась, что вопрос с жильем почти решился. Она быстро доела завтрак и спросила у Джоуи, кто помог ему одеться.
      – Тетя Эмилин сказала, что такому большому мальчику, как я, уже пора одеваться самому, и, когда ты болела, я так и делал! Теперь я каждый день одеваюсь сам! – с гордостью сказал он.
      Так вот кто заботился о нем во время ее болезни!
      Чуть позже Джинни собралась с духом и пошла в офис. Но Митча там не было. На ее столе лежала кипа бумаг, две стопки сопровождались загадочными пометками. Она увидела адресованную ей записку.
      У Джинни потеплело на сердце, когда она прочитала первые строки его записки. Он уехал, но вернется к тому времени, когда им нужно будет отправиться на прием к врачу, с которым он уже договорился. В отличие от нее, он не забыл об этом. Поиски квартиры на сегодня отменяются.
      За десять минут она научилась пользоваться факсом, и, воодушевленная успехом, обрела уверенность. Связь больше не прерывалась, и принятые Джинни сообщения получались четкими и ясными.
      Митч вошел в комнату, когда в факсе была последняя страница. Джинни растерялась. Нужно ли упоминать о вчерашней ночи или лучше промолчать? В конце концов, ничего не произошло.
      – Доброе утро, – сказал он.
      – Доброе утро.
      Она почувствовала, как краска заливает ей лицо. Неужели это детское смущение никогда не пройдет? Однако Митч, кажется, ничего не заметил и быстро прошел в свой кабинет.
      Он не закрыл за собой дверь, и Джинни видела, как он сел за стол. Наверное, они с Хелен специально устроили офис так, чтобы можно было переговариваться через открытую дверь.
      Снова зазвонил телефон, и Джинни подняла трубку.
      – Вас спрашивает некто Джоель Брэди, – громко сказала она.
      На столе лежали оставленные им папки. Она отложила их, чтобы посмотреть, что еще нужно сделать. Он упоминал об отправке надиктованных лент в Даллас.
      Когда раздался следующий звонок, Митч все еще разговаривал.
      – Это Гарри из Лос-Анджелеса. Передайте Митчу, что иногда его поступки загадочны, но передать по факсу одиннадцать чистых страниц – это уж слишком!
      – Чистых? Но ведь на каждом листе что-то было написано! – воскликнула Джинни, посмотрев на стопку бумаг, лежавшую перед ней на столе. – Кто это?
      – Гарри из Лос-Анджелеса. Вы ведь не Хелен? Где она?
      – Хелен уехала, я ее заменяю.
      И ей это не очень хорошо удается. Джинни бросила взгляд на две стопки бумаг. В одной было только пять листов, и она сразу поняла, какие листы придется послать повторно.
      – Мне не приходилось заниматься этим. Я думала, что факс прошел, потому что я посылала каждую страницу.
      – Ничего не прошло. Как вы вставляли листы? Попробуйте перевернуть их и отправить еще раз.
      – Сейчас же сделаю.
      – Прекрасно! Скажите Митчу, чтобы он позвонил мне, когда освободится.
      Джинни быстро отправила факс. Ей хотелось хорошей работой отплатить Митчу за его помощь, но она оказалась настолько глупа, что не смогла даже послать факс. Из-за ее некомпетентности он может пересмотреть свое предложение.
      Она записала сообщение и присоединила записку к растущей стопке листов. Как он успевает разговаривать каждый день со всеми этими людьми и делать остальную работу?
      Она отвлеклась от бумаг и посмотрела на него. У Митча был усталый вид, но, как всегда, он был безупречно одет. Внезапно он поднял глаза и встретился с ней взглядом, не отводя его почти минуту. У нее заколотилось сердце, она почувствовала растущее возбуждение.
      Было уже одиннадцать часов, когда Джинни привела в порядок свой стол и собралась уйти. Подходило время приема у врача. Надо будет еще найти его кабинет в центре Далласа.
      Митч повесил трубку, вышел в приемную и посмотрел на часы.
      – Нам пора ехать, перекусим по пути.
      – Что?
      Джинни ничего не поняла. Куда он собирается?
      – Я отвезу вас с Джоуи в Даллас.
      – Но я могу добраться сама, – озадаченно сказала она. – У вас много работы.
      – Я поработал ночью и сделал все, что важно. Телефонные звонки подождут. Я отвезу вас, а когда вы освободитесь, заеду за вами. Джед сказал, что осмотр и анализы займут около двух часов. Я поработаю у себя в офисе, пока вы будете у врача.
      – Я даже не знаю, что сказать. Спасибо!
      Значит, ей не придется волноваться, что ее старенькая машина может сломаться в любой момент, и не нужно будет разыскивать врача в незнакомом городе. Она сможет успокоить Джоуи, если он будет нервничать или плакать. Джинни была признательна Митчу.
      Его седан был роскошен. Благодаря кондиционеру в салоне было прохладно, хотя снаружи стояла невыносимая жара. Тонированные стекла позволяли наслаждаться видом местности. Джинни с удовольствием рассматривала пейзаж, проносившийся за окном.
      Джоуи, пристегнутый в своем креслице, изучал картинки в книжке, которую он захватил с собой.
      Джинни терзалась, завести разговор или нет. Она вертела в руках ремешок сумки, не зная, что делать. Обычно она с удовольствием разговаривала с людьми, но тут все было иначе.
      – Ваш офис далеко от приемной врача? – наконец спросила она, не выдержав гнетущего молчания.
      – В двух кварталах. Я дам вам номер телефона. Позвоните, если осмотр закончится раньше. Я доеду быстро.
      – Мы могли бы дойти до офиса пешком, заодно посмотрели бы Даллас.
      – Не нужно. День жаркий, и ваш сын скиснет.
      – Его зовут Джоуи, – заметила Джинни, думая, что Митч ни разу не назвал ребенка по имени.
      – Джоуи. Ему лет пять?
      – Исполнится пять в следующий день рождения.
      – Он рослый для своего возраста.
      – У него был высокий отец.
      Митч бросил на нее быстрый взгляд.
      – Трудно воспитывать ребенка одной?
      – Это имеет свои преимущества, – тихо ответила она. И недостатки тоже, иначе она не разыскивала бы отца Джоуи с тех пор, как узнала о своей беременности. У всех детей должны быть два родителя – даже если они не живут вместе.
      – Сколько вам лет?
      – Двадцать три.
      Митч явно удивился.
      – Вы так молоды?
      – Сколько же, вы думали, мне лет?
      – Больше, хотя вы выглядите хорошо. Вам было восемнадцать лет, когда вы забеременели?
      – Почти восемнадцать.
      Он выругался.
      – О чем думал тот парень?
      – Оглядываясь назад, – вздохнула Джинни, – я, подозреваю, что он вообще не думал. Ему просто хотелось развлечься. Весенние каникулы в Форт-Лодердейле проводятся бурно.
      – Как вы познакомились?
      Его любопытство удивило Джинни.
      – Я подрабатывала официанткой. Я кончала школу, и мне хотелось купить нарядное платье для выпускного бала. Зарабатывать деньги пришлось самой.
      – А родители не могли помочь? Или, по крайней мере, предостеречь вас от свиданий с нахальными студентами?
      – Родители умерли, когда мне было восемь лет. Я жила с тетей Эдит, которая много раз предостерегала меня. Но мне показалось, что я влюбилась. До этого я не испытывала ничего подобного. И он был очень… внимателен. Только после его исчезновения я поняла, что для него это была просто мимолетная связь.
      – Что было, когда вы узнали о своей беременности?
      – Я попыталась найти его. Но не смогла.
      – А потом прочитали заметку в газете.
      – Да. Но я все еще не нашла моего Джона Митчелла Холдена. Вы совсем не похожи на него. Во-первых, вы старше.
      «И опытнее», – мелькнула у нее мысль. Хорошо, что она невосприимчива к его привлекательности. У нее не будет больше любовных фантазий. Реальность жестока, и этот урок она усвоила хорошо.
      – Вы не пытались воспользоваться услугами частных детективов?
      Джинни тихо рассмеялась.
      – У меня не было таких денег. Я даже думала избавиться от ребенка. – Она понизила голос, чтобы Джоуи не услышал. – Но не смогла. Тетя Эдит была против ребенка, но, когда родился Джоуи, очень здорово помогала мне. Она души в нем не чаяла.
      – Не чаяла?
      – Да. Она умерла два года назад. Совершенно нелепый несчастный случай. Автобус наехал на бордюр и врезался в людей на остановке. Тетя и еще несколько человек погибли, трое были тяжело ранены. Я очень скучаю по ней.
      Она не только скучала. Джинни просто потеряла свою главную опору. Теперь надо было жить и заботиться о сыне.
      – Итак, у вас есть только Джоуи?
      Она кивнула, обрадованная, что на этот раз он с легкостью произнес имя ее сына.
      – Как видите, я знаю, что значит потерять любимого человека, – мягко сказала Джинни. – Но жизнь продолжается.
      Митч искоса посмотрел на нее. Джинни, задумавшись, смотрела в окно.
      Кажется, у них есть что-то общее. Но это ничего не меняет. И все-таки Джинни нуждается в защите. Ей пришлось многое пережить, но она бросается навстречу судьбе с храбростью, которая восхищает его.
      Митч попытался избавиться от возникшего желания защищать Джинни. Он не обязан помогать ей или ее сыну. Лучше всего – отойти в сторону, отдалиться, пока они не привыкли к его помощи. Он знает, где таится опасность.
      Он высадил их у высокой башни, где находился кабинет врача, и протянул Джинни свою визитную карточку.
      – Не забудьте позвонить мне, если освободитесь раньше. А я буду здесь в четыре часа.
      – Спасибо.
      Джинни схватила Джоуи за руку и, не оглянувшись, направилась к входу. Митч подавил желание последовать за ними. Его ждет работа, и надо держаться подальше от незваных гостей.
      Ровно в четыре часа Джинни и Джоуи вышли на раскаленный тротуар. У Джинни голова шла кругом.
      – Вон Митч! – взволнованно воскликнул Джоуи, указывая на машину возле тротуара.
      – Ты должен называть его «мистер Холден», – наставительно проговорила она и, крепко держа Джоуи за руку, торопливо направилась к машине.
      – Тетя Эмилин называет его «Митч». И ты тоже. Я слышал.
      – До тех пор, пока он сам не попросит называть его по имени, вежливый маленький мальчик должен обращаться к нему так, как я сказала.
      Джинни открыла заднюю дверцу и, пристегнув Джоуи к детскому креслицу, села впереди. Она чувствовала слабость и с облегчением устроилась на удобном мягком сиденье.
      – Как все прошло? – спросил Митч, не включая зажигание.
      – Операцию можно сделать в пятницу, и, если все пройдет хорошо, Джоуи сможет вернуться домой в понедельник. Повязки придется носить пару недель, и ему будет нужен покой. Никакой беготни.
 
      Ей не верилось, что все происходит так быстро. И все это благодаря Митчу. Ее переполняло чувство признательности.
      – Хорошо, – сказал Митч. Джед помог. Митч попросил его нажать на все пружины, чтобы ускорить операцию.
      Глаза Джинни были полны слез.
      – Это замечательно! Я не могу выразить, как я вам благодарна!
      Митч нахмурился и включил двигатель, машина влилась в поток транспорта.
      – Не стоит благодарности. Вы не выскочили из офиса, когда услышали, что я чем-то недоволен, и не подняли крика из-за папки, которую не смогли найти. Меня это устраивает.
      Джинни кивнула, пытаясь сморгнуть слезы. Для нее это был чудесный подарок.
      Но ведь он мог бы воспользоваться услугами любого секретаря из своего офиса в Далласе?

ГЛАВА ПЯТАЯ