Шлюз

— Вполне удовлетворительно, — сказал Самуэльсон. Он потирал руки. — Очень, очень неплохо.

— Мне эта передача показалась довольно глупой, — заметил ван Эффен.

— Вовсе нет, — возразил сияющий Самуэльсон. — Теперь страна знает, что правительство получило подробности, связанные с нашими требованиями. То, что их не отвергли немедленно, означает, что власти собираются уступить. Эта передача также показывает, насколько слабо правительство и насколько сильны мы.

— Я не это имел в виду. Власти повели себя глупо. Им не нужно было делать никаких заявлений.

— О нет, нужно. Мы их предупредили, что если они этого не сделают, мы по радио передадим это коммюнике в Варшаву, которая будет только рада ретранслировать его на всю Европу.

— У вас есть передатчик такой мощности, что вы можете вести передачи на Варшаву?

— Такого передатчика у нас нет. Но им было достаточно пригрозить. Ну и правительство у вас! — С удовлетворением воскликнул Самуэльсон. — Оно просто дрожит от страха. Сейчас ваши власти поверят всему, что бы мы ни сказали. Кроме того, они бы выглядели совершенно по-дурацки, если бы это сообщение поступило из Польши!

Ван Эффен отказался от новой рюмки бренди. У него были свои причины для того чтобы желать на ближайшие два часа сохранить ясный ум. Он пожелал всем спокойной ночи.

Самуэльсон удивленно посмотрел на него.

— Но вы же спуститесь, чтобы послушать ночной выпуск новостей?

— Не думаю. Я не сомневаюсь в вашей способности выполнить свои угрозы.

— Я, пожалуй, тоже пойду. — Джордж встал. — Но я еще спущусь. Пойду посмотрю, как там Лейтенант. Кстати сказать, мистер Самуэльсон, если можно...

— Еще пунша для Лейтенанта? Конечно, мой друг, конечно.

— Возможно, утром у него будет побаливать голова, но зато он будет на полпути к выздоровлению.

Васко, надо сказать, был здоров как бык. Не было заметно никаких признаков начинающейся головной боли.

— На часах все тот же парень. Думаю, смена караула произойдет в девять часов. Ну и охранник! Большую часть времени дремлет, периодически дергаясь.

— Будем надеяться, что его сменщик окажется таким же. Что до меня, то я тоже вздремну. Если его не сменят, скажем, в девять двадцать, то разбуди меня. Если его сменят в девять, разбуди меня в десять. Как ты управляешься с передатчиком в грузовике? Какая у него дальность?

— Почти неограниченная. Сотня, две сотни километров. Я точно не знаю. Работает очень просто. Просто подними трубку и нажми красную кнопку. Передатчик настроен на ближайшую военную базу, где прием ведется постоянно.

— Мне бы не хотелось общаться с военными. Мне нужно позвонить в управление.

— Это просто. Там стандартный диск, стандартная настройка и переключатель возле кнопки. Легко настраивается на любую волну.

Ван Эффен кивнул, вытянулся на кровати и закрыл глаза.

Глава 10

Джордж разбудил ван Эффена ровно в десять вечера.

— Новый часовой заступил на пост в девять часов. Он едва ли лучше предыдущего — толстый, тепло одетый, сидит в кресле, прикрыв одеялом колени. Тебе будет приятно узнать, что этот тип тоже держит в руках бутылку.

— Похоже, это человек в моем вкусе. — Ван Эффен встал и сменил брюки на джинсы. Васко спросил:

— Это у тебя что, полевая форма?

— А как, по-твоему, что подумает Самуэльсон, если увидит меня в мокрых брюках или даже в сухих, но сморщенных так, словно я упал в речку?

— А! Ну, промокнешь ты основательно, это верно. Дождь стал еще сильнее. Временами почти не видно парня на чердаке напротив.

— Это мне подходит. Этот сарай не вчера построен. Ступеньки лестницы наверняка страшно скрипят. А сейчас дождь так барабанит по крыше, что охранник наверняка ничего не услышит. Кроме того, судя по описанию Джорджа, часовой еще и туговат на ухо.

Ван Эффен надел кобуру с пистолетом, натянул куртку, положил в карман баллончик с аэрозолью. В другой карман он сунул фонарик.

— Бархатные перчатки, — сказал Джордж.

— О чем ты? — спросил Васко.

— Пистолет с глушителем и газовый баллончик. Это и называется бархатными перчатками.

Ван Эффен сунул руку во внутренний карман, достал маленький кожаный кошелек, расстегнул его, вынул какие-то металлические штучки, осмотрел их, потом снова положил в бумажник и сунул его в карман.

— Отмычки, — одобрительно заметил Джордж. — Ни один уважающий себя детектив без них не обходится.

Васко спросил:

— А что, если вы не вернетесь, сэр?

— Я вернусь. Сейчас пять минут одиннадцатого. Я должен вернуться к десяти тридцати. Если я не вернусь к одиннадцати, идите вниз. Ничего не говорите. Никаких разговоров, никаких предупреждений об их грядущем конце. Убейте Самуэльсона. Покалечьте братьев Ангелли и Даникена. Если Риордан будет там, то и его тоже. Разумеется, отберите все оружие. Потом один из вас останется присматривать за этими негодяями, чтобы они не выскользнули из комнаты и не позвали на помощь, в то время как второй пойдет за девушками. Пистолеты у вас с глушителями, так что никаких проблем не должно быть. Потом сразу же удирайте. Если кто-нибудь попытается вам помешать, вы знаете, что нужно делать,

— Понимаю. — Васко был немного шокирован. — А как мы отсюда выберемся?

Ван Эффен похлопал по карману, в который только что положил отмычки.

— А это, по-твоему, на что?

— А, армейский грузовик!

— Ну конечно! Как только вы отсюда выберетесь, позвоните военным или в полицию. Укажите им при мерно, где вы находитесь, — мы знаем , что это где-то между Лердамом и Горинхемом — и предоставьте остальное им. Васко сказал:

— Преступники могут попытаться удрать на вертолете.

— У вас есть выбор: либо прострелить Даникену оба плеча, либо взять его с собой. Но я совершенно уверен, что ничего подобного не произойдет. Я не хочу, чтобы это случилось. И не потому, что если это произойдет, то я к этому моменту, вероятно, буду уже мертв. Это значило бы признать, что я потерпел поражение, а я не люблю, когда мое имя связывают с поражением. У Самуэльсона есть другая штаб-квартира и, как мы уже поняли, и другие помощники. Скорее всего, О'Брайен как раз и отправился к этим помощникам. Теоретически, эти помощники могут осуществить план босса и без него самого, хотя я очень в этом сомневаюсь. — Ван Эффен открыл окно. — Вернусь в десять тридцать.

Он спустился по двум связанным простыням и исчез в темноте.

Джордж и Васко прошли в темную ванную. Васко сказал:

— Он на редкость хладнокровная бестия, не правда ли? Джордж сказал:

— Гм!

— Но ведь он убийца.

— Я знаю, что ему приходилось убивать. Если придется, он сделает это снова. Но кого попало ван Эффен не убивает. Он очень разборчив, наш Питер. Никого из тех, кто покинул этот мир с его помощью, общество не оплакивало.

Четыре минуты спустя Васко схватил Джорджа за руку.

— Видишь?

Они оба увидели, как часовой сделал изрядный глоток из бутылки и поставил ее на пол сбоку от себя. Крепко сжав руками одеяло, которым он был укрыт, охранник погрузился в забытье. Через минуту позади него появилась тень, которая очень скоро приняла облик ван Эффена. Правой рукой он на пару секунд поднес к лицу часового баллончик, сунул его в карман и поглубже усадил отключившегося часового в кресло, чтобы тот не сполз, взял с пола бутылку, полил ее содержимым лицо и одежду мужчины. Сжал пальцы охранника вокруг горлышка бутылки, сунул руку с бутылкой под одеяло и растворился в темноте.

— Ну, — сказал Васко, — этот тип не станет докладывать о том, что Пренебрег Своим долгом; напился и заснул на посту.

— Питер ничего не делает наполовину. Давай подождем. Он мне как-то говорил про такой баллончик. Этот газ вырубает человека через две секунды и действует минут тридцать. Через полчаса часовой должен очнуться.

— И что же, охранник не поймет, что его усыпили?

— В этом-то и вся прелесть! Никаких следов. С другой стороны, сам подумай, ты просыпаешься и видишь, что твоя одежда облита шнапсом, рука сжимает пустую бутылку. Что бы ты на его месте подумал?

С чердака, где спал часовой, вниз, в сарай, ставший импровизированным гаражом, вела лестница с очень скрипучими ступеньками. Держа в руках фонарик, ван Эффен быстро спустился. Немного повозившись с засовами на входной двери, он сосредоточил все свое внимание на грузовике. Машина выглядела так же, как и раньше, только номера были другие. Ван Эффен залез под грузовик, расчистил местечко чуть впереди от задней оси и магнитной защелкой прикрепил к машине

маленькую металлическую штучку, которую Васко извлек из куска мыла. Тридцать секунд спустя он был уже на сиденье водителя и звонил в управление.

— Соедините меня с полковником де Граафом, пожалуйста!

— Кто говорит?

— Это неважно. Дайте полковника.

— Он дома.

— Он не дома. Он в управлении. Еще десять секунд, и с завтрашнего дня вы больше не работаете в полиции. Через десять секунд полковник взял трубку.

— Ты что-то круто обошелся с парнем, — пожаловался полковник.

— Он либо дурак, либо, его неверно проинструктировали. Ему же велено было вопросов не задавать. Принимать анонимные звонки. — Ван Эффен говорил по-польски.

Де Грааф понимал этот язык не хуже ван Эффена. Голландская полиция часто меняла частоту, на которой работала. Подобное изменение было сделано как раз в этот день. Как в любом крупном городе мира, преступники время от времени прослушивали полицейскую волну. Но вероятность того, что преступник, которому удалось настроиться на эту только что измененную волну, понимает по-польски, была чрезвычайно мала.

— Пожалуйста, включите магнитофон. Я не знаю, сколько у меня времени, поэтому не хочу повторяться.

— Готово.

— Имена я буду говорить задом наперед. Мы находимся к югу... даю название, — он произнес задом наперед «Утрехт» — и два других названия — Лердам и Гронихем. Уловили?

— Да.

— Не пытайтесь выяснить наше точное местонахождение и не пытайтесь атаковать. Шефы находятся в другом месте. — Это была заведомая ложь, но полковниц об этом не знал. — Если вы это сделаете, то погибнут пять человек, которые этого не заслуживают. Вы знаете, кого я имею в виду?

— Знаю.

— У нас здесь армейский грузовик. Вы знаете, какой именно. На нем поменяли номера. Даю новые цифры задом наперед, — назвав цифры, ван Эффен добавил: — На нем повезут ядерные заряды, о которых вы знаете.

— Что?!

— Я прикрепил к грузовику маячок. Поставьте в этот район полицейскую машину без опознавательных знаков. Сказкем, часов в семь. Она выследит грузовик с безопасного расстояния. Кроме того" эта машина должна будет поддерживать связь с двумя военными грузовиками, расположенными к западу. У меня есть основания считать,, что наш грузовик будет двигаться в сторону Шельды. В нем будут трое преступников, все в военной форме. Человек по имени Илвисакер будет одет полковником. Не исключено, что у него могут быть документы на это имя. Я хочу, чтобы грузовик захватили и вместе с людьми подержали в надежном месте. Если о захвате грузовика станет известно, то ответственность за затопление страны ляжет на вас.

Голос де Граафа стал еще более жалобным.

— Не надо мне угрожать, мой мальчик!

— Извините. У меня сложная ситуация, очень мало времени, и я вынужден изъясняться как можно более убедительно. Еще одно. Пусть по радио и по телевидению объявят, что вы перекрываете дороги на Роттердам и в сторону Шельды. Вы попросите всех жителей этих районов проявлять бдительность и сообщать обо всем, что покажется им странным, полиции. Это меры чисто психологические, но наши друзья об этом не догадаются. Но я вас умоляю, после того, как вы в строжайшей тайне захватите грузовик, не пытайтесь вмешиваться.

— Понял. Тут рядом со мной кое-кто хочет с тобой перемолвиться словечком. Он говорит по-польски лучше, чем мы с тобой.

— Назовите его имя задом наперед. Де Грааф назвал, и ван Эффен услышал голос Виеринги.

— Поздравляю вас, мой мальчик!

— Боюсь, что ваши поздравления слишком преждевременны, министр. Я, например, не могу помешать взорвать Флеволандские дамбы или ядерный заряд в Маркерварде. Мне тут пришла в голову еще одна мысль. Попросите средства массовой информации, когда они будут говорить о районе Роттердама, пусть скажут, что Уайтхолл и парламент Северной Ирландии пришли к соглашению о начале немедленных переговоров.

— Парламентам это может не понравиться.

— Я голландец. Объясните политикам так, чтобы им это понравилось.

— Я полагаю, что информацию о переговорах вы тоже собираетесь использовать для некого психологического давления. Хорошо, я согласен. Скажите честно, мой мальчик, как вы оцениваете наши шансы?

— Больше пятидесяти процентов. Преступники нам доверяют. Им приходится нам доверять. — Ван Эффен коротко пересказал то, что узнал о взрыве склада боеприпасов в Де Дурсе и о неспособности «Подразделения Красной Армии» справиться с устройствами, инициирующими взрывы по радио. — Я уверен, что наши друзья нам доверяют и не подозревают нас. Они во многом наивны и слишком уверены в своих силах. Им недостает изобретательности, которой могут похвастаться местные детективы. Мне нужно идти, сэр. Я позвоню, как только будет возможно.

Министр обороны спросил, обращаясь к де Граафу:

— Вы согласны с мнением ван Эффена, полковник?

— Я думаю так же, как и он.

— Почему этот молодой человек — а он действительно молод, по сравнению с нами, — не занимает где-нибудь должность шефа полиции?

— В недалеком будущем он будет шефом полиции Амстердама. А пока он мне нужен.

— Как и всем нам, — вздохнул Виеринга. — Как и всем нам.

Ван Эффен поднялся на чердак, легонько потрепал часового по щеке. Никакой реакции. Лейтенант вышел. Через три минуты он был в спальне. Васко указал на часы.

— Десять тридцать три, — укоризненно заметил он.

— Извините. Меня задержали. Но хорошо же вы встречаете человека, который, можно сказать, только что вырвался из когтей смерти.

— Были проблемы?

— Нет. Все как по маслу.

— Ты не разобрался с замком в гараже, — укоризненно сказал Джордж.

— Вот тебе и теплый прием. А где же поздравления по случаю успешно выполненной миссии? А сам-то ты стал бы возиться с замком, если бы в окне, соседнем с нашей спальней, увидел достопочтенного Риордана, который, видимо, медитировал, стоя с открытыми глазами и задумчиво глядя во двор? Вместо этого я разобрался с задвижками изнутри.

— Надеюсь, ты не забыл потом оставить все в прежнем виде?

— Джордж!

— Извини. Что тебя задержало?

— Виеринга, министр обороны. Он был в управлении вместе с полковником. Если ты воздержишься от вопросов, я передам тебе наш разговор слово в слово.

Выслушав рассказ ван Эффена, Джордж остался доволен.

— Неплохо. Ты, конечно, поставил маячок. Тогда к чему была вся эта суета с инструкциями по работе с ядерными зарядами?

— Ты, вообще, хоть раз встречал полицейского или солдата, который бы не ошибался? Джордж задумался:

— Присутствующие, как всегда, исключаются. Нет, не встречал. Но эта информация нам еще может пригодиться. Илвисакер и его друзья могут просочиться сквозь кордоны на дорогах. Но ты ведь не сказал полковнику, что мы полетим вертолетом?

— Да, не сказал. По той же самой причине я не откликнулся на неявно высказанное предложение Самуэльсона сообщить нам, куда мы поедем. Знаешь, какая была бы реакция? Я имею в виду нашего министра обороны? Он бы тут же позвонил своему коллеге в Великобританию, чтобы те прислали «нимрод», британский бомбардировщик, имеющий особую радарную установку, и военные стали бы следить за нами так, что мы бы об этом и не знали. — Питер улыбнулся. — Джордж, у тебя забавное выражение лица. Тебе что, это тоже пришло в голову?

— Да, — вид у Джорджа был задумчивый и в то же время огорченный. — Мне показалось, что это неплохая идея.

— А мне нет. Я не сомневаюсь, что королевские военно-воздушные силы были бы рады поучаствовать. Как не сомневаюсь в том, что вскоре после нашего прибытия в пункт назначения нам бы нанесли визит наши десантники. Они, как известно, отличаются прямолинейностью. Нет, эта идея мне не нравится. И для этого есть три причины. Я не хочу устраивать перестрелку, не хочу устраивать кровавую баню. Убийство или захват Самуэльсона и его друзей не решит проблемы. Я уверен, что существует еще немало людей из FFF — не спрашивай, почему я в этом так уверен, я не знаю, — которые смогут выполнить его угрозы. И мне не нравится мысль о том, что наши дамы могут быть ранены или убиты. Мне также не слишком хочется ранить — не говоря уже о том, чтобы убивать — соотечественников, которые станут угрожать жизни девушек.

— Ты имеешь в виду Жюли и Аннемари спросил Васко.

— Всех четверых.

— Остальные две — преступницы, — осторожно заметил Джордж.

— Они связаны с преступниками. Но это совершенно другое дело. Так или иначе, если бы правительство сделало подобную глупость, мы были бы не в состоянии поступать, как считаем нужным. Виеринга и полковник нас поддержат, а сейчас только они двое и важны. Однако это все теоретизирование. Это не должно случиться. Одну минутку, джентльмены. Эти джинсы слишком мокрые!

Переодевшись, ван Эффен продолжил беседу:

— Отсутствие нашего друга О'Брайена очень огорчительно, потому что он — недостающее звено. Я бы много дал, чтобы узнать, где он сейчас. Вряд ли его знания и опыт, связанные с системами сигнализации, потребовались сейчас на второй штаб-квартире. Мы можем только гадать, кому и где потребовалось его искусство, но это бесполезная трата времени.

— Я, кажется, пренебрегаю своими обязанностями. — Васко решил продолжить наблюдение. — Джордж, ты не включишь свет, после того, как я выйду?

Выключив свет в спальне, Васко прошел в ванную, закрыв за забой дверь. Джордж снова включил свет. Очень скоро Васко тихонько постучал по двери. Джордж выключил свет и вошел в ванную. Ван Эффен последовал за ним.

— Вас это может заинтересовать, — сказал Васко.

На чердаке сарая сонный охранник зашевелился и закивал головой. Несколько секунд спустя он выпрямился и покачал головой из стороны в сторону. Было темно, и выражение лица мужчины не было видно. Еще через несколько секунд он вытащил руку с бутылкой из-под одеяла, посмотрел на нее, перевернул бутылку и убедился, что она пуста. Поставив бутылку на пол, мужчина снова откинулся назад в кресле.

— Он собирается снова заснуть, — предположил Васко.

— Нет, — не согласился ван Эффен. — Часовой принимает важное решение.

Охранник, видимо, и самом деле принял решение. Он откинул одеяло, пошатываясь, встал, сделал несколько неровных шагов к дверному проему.

Васко сказал:

— Он пьян.

— Нет, не пьян. Он видел бутылку и решил, что он всю ее выпил. Поэтому и ведет себя соответственно. Сам себе дал установку. Было бы хуже, если бы его сменщик не смог его разбудить. Кажется, это все.

В спальне ван Эффен предложил:

— Думаю, что нам всем стоит на несколько минут спуститься вниз. Включая тебя, Васко, если ты достаточно окреп.

— Я капитан голландской армии. Я смел. Джордж напомнил ван Эффену:

— Ты же сказал Самуэльсону, что ты не спустишься.

— Я меняю решения в соответствии с обстоятельствами. Здесь прохладно. Мне нужно выпить еще бренди. Что более существенно, я хочу посмотреть на реакцию наших друзей, когда будет объявлено, что охота на FFF ведется теперь в районах Шельды и Роттердама. Что еще важнее, я хочу, чтобы снаряды и взрывчатку перегрузили из грузовика в вертолет.

— Почему? — спросил Джордж.

— Завтра утром на дорогах в этом районе и в районах Шельды и Роттердама будет полно патрулей, военных и полицейских, но больше, конечно, будет военных. Лично я убежден, что Илвисакера завтра схватят. Я хочу, чтобы ракеты, которыми мы снабдили FFF, были с нами, потому что обладание этими ракетами с целью нападения или обороны, дает FFF уверенность в своей безопасности. А поскольку мы знаем, что эти ракеты обезврежены, то чувство безопасности у FFF будет ложным. Пусть они повезут в грузовике только ядерные ракеты.

— Тебе следовало стать юристом, политиком, брокером с Уолл-Стрит или преступником, специализирующимся на подлогах, — заметил Джордж.

— Таких изобретательных умов нет в рядах полиции.

— Не слушай того" кто это говорит! У меня есть предчувствие, что взрывчатка, гранаты и прочее могут больше пригодиться нам, чем им. Это просто предчувствие. Васко, что ты знаешь о правилах транспортировки ракет?

— Абсолютно ничего.

— Тогда давай их изобретем.

— Могу поспорить, сэр, что я изобрету более интересные правила, чем вы.

— Джентльмены, джентльмены! Как я рад вас видеть! Я думал, что вы не спуститесь, мистер Данилов, — крокодилья улыбка Самуэльсона сделала бы честь любому архангелу.

— Я просто не смог уснуть, — с подкупающей искренностью признался ван Эффен. — Как голландец, хоть и не по рождению, я беспокоился из-за Флеволандской плотины.

— Конечно, конечно, я понимаю. И капитан... простите, Лейтенант. Рад видеть вас, мой мальчик. Как я понимаю, вам лучше?

— Мой голос не стал лучше, но самочувствие улучшилось, — хрипло сказал Васко. — Спасибо за заботу, мистер Самуэльсон.

— Универсальное средство! Я предлагаю продолжить лечение. — Самуэльсон посмотрел на Джорджа и ван Эффена. — Бренди, джентльмены? Большую порцию?

— Вы очень любезны, — ответил ван Эффен. Он подождал, пока Самуэльсон проинструктирует Леонардо. — Вы знаете, что я обычно не любопытен, но два момента привлекли мое внимание. Наши дамы вернулись. А вы говорили, что они в состоянии нервного истощения.

— Насколько я понимаю, они все еще в этом состоянии. А второй вопрос? Ван Эффен улыбнулся.

— Мой второй вопрос может дать ответ нн мой первый подразумеваемый вопрос. Я вижу, у вас опять включён телевизор. Надо понимать, что вы ждете новое коммюнике.

— Ваше предположение справедливо, — теперь пришла очередь улыбаться Самуэльсону. — Ответы на оба вопроса получены. Извините, джентльмены, я на минутку вас покину; пора сказать его преподобию, что пришло время надевать наушники.

Леонардо принес напитки. Ван Эффен поблагодарил его и вывел друзей на веранду. Никто и бровью не повел. Ван Эффен и его компания уже зарекомендовали себя как любители свежего воздуха, к тому же если они хотели поговорить наедине, они вполне могли это сделать в комнате наверху.

Ван Эффен закрыл дверь и спросил:

— Ну, какие будут выводы?

— По поводу четверых молодых леди, которые выздоровели от нервного истощения? Они разговаривают между собой. Не слишком оживленно, не слишком сердечно, но все же разговаривают. Я не думаю, что они спустились для того, чтобы посмотреть выпуск новостей. — Джордж задумчиво отпил бренди. — Кто-то хочет с нами поговорить.

Ван Эффен кивнул.

— Жюли. Это могла бы быть и Аннемари, но мне кажется, что это все же Жюли. — Он посмотрел вверх, на чердачную дверцу, мимо которой взад-вперед ходил часовой. Он твердо держался на ногах, и было ясно, что часовой сознает важность порученного ему дела!

Когда мы вернемся в дом, а мы сделаем это очень скоро, потому что здесь очень холодно, я хочу, чтобы ты немножко выждал, потом бесцельно побродил по комнате, играя роль этакого Лотарио средних лет. Веди себя естественно. Присмотрись, не будет ли у тебя возможности перемолвиться парой слов с Жюли. Скажи несколько слов и не давай ей самой много говорить. Если понадобится, скажи слово «вертолет». Она знает, что я имею в виду. Я постараюсь быть неподалеку и позабочусь, чтобы слова «вертолет» никто не расслышал. Сам я не хочу близко к ней подходить. Если Самуэльсон за кем-то наблюдает, то это за мной.

— Дело нехитрое, — ответил Джордж.

Они вошли в гостиную. Ван Эффен и Васко изобразили дрожь. Джордж для этого был слишком крупным и плотным.

Ромеро Ангелли улыбнулся.

— Так скоро вернулись, джентльмены?

— Одно дело свежий воздух, другое — полярный холод. — Ван Эффен посмотрел на мерцающий, но молчащий телевизор. — Мистер Самуэльсон еще не спустился?

— Он едва успел подняться, — заметил Ангелли. — Ваши рюмки, джентльмены.

В баре ван Эффен поинтересовался:

— Погода кошмарная, и становится еще хуже. Вы серьезно думаете, что завтра можно будет безопасно лететь?

— А вы часто летаете?

— Как пассажир, немало. У меня есть, точнее, было разрешение на управление самолетом. А в вертолете я не был ни разу в жизни, — ответил ван Эффен.

— У меня есть разрешение на управление вертолетом. За штурвалом я провел, в общей сложности, три часа. А в такую погоду, как сейчас, я за сотню миль не подойду к креслу пилота. У Даникена тысячи часов в воздухе. Он превосходный пилот, — сообщил собеседнику Ангелли.

— Ну, вы меня успокоили. — Ван Эффен заметил, что Васко и Джордж потихоньку отошли. Он не стал смотреть в их сторону. — Приятно думать, что мы сможем туда добраться вертолетом — где бы это ни было.

— Если Даникен не уверен, он не взлетит.

Они продолжали дружелюбно обсуждать ту же тему в течение двух или трех минут, пока не появился Самуэльсон. Он был в прекрасном настроении.

— Прошу внимания, леди и джентльмены. Передача может начаться в любой момент. Займите свои места.

На экране подвился все тот же мрачный диктор. Казалось, со времени своего последнего появления он заметно состарился.

— Мы собираемся сделать два объявления. Оба они касаются FFF. Первое. Парламенты Великобритании и Северной Ирландии пришли к соглашению о том, чтобы немедленно начать переговоры с нашим правительством. Фактически, эти переговоры уже начались.

Самуэльсон просиял.

— Второе. Правительство Нидерландов просит всех жителей проявить добрую волю. Министр обороны полагает, что FFF собирается сменить место своей деятельности. Террористы обещали завтра пробить дамбы в Эйсселмере и осуществить там атомный взрыв. Министр считает, что практика FFF такова, что она не наносит два удара в одном районе. По его мнению, злоумышленники перенесут свою деятельность в район Шельды-Роттердама. Причина для этого объявления следующая. Правительство хочет, чтобы каждый житель этого района — заметьте, каждый, — потому что это касается всех граждан, проявил бдительность и сообщал обо всех, даже самых малых отклонениях от нормы, то есть докладывал о малейших замеченных странностях в ближайший полицейский участок или на военный пост:

Правительство понимает, что FFF также может услышать это сообщение, но считает, что из двух зол нужно выбирать меньшее.

Самуэльсон больше не сиял.

Ван Эффен, нахмурив лоб и поджав губы, посмотрел на Джорджа, потом, с тем же выражением лица, на Самуэльсона.

— Мне это не нравится.

— Мне это тоже не нравится, — выражение лица Самуэльсона было почти копией выражения лица ван Эффена.

Оба барабанили пальцами по подлокотникам.

Несколько секунд спустя Самуэльсон повернулся к ван Эффену и спросил:

— А как вы рассматриваете такой поворот событий?

Ван Эффен про себя отметил, как важный факт, то, что Самуэльсон обратился к нему первому. Это говорило о том, что шеф FFF не очень высокого мнения о своих помощниках. Ван Эффен выждал паузу секунд в двадцать и только потом ответил. Он мог ответить на вопросы Самуэльсона немедленно, но знал, что если он ответит не сразу, это произведет большее впечатление.

— Думаю, наши власти блефуют. Возможно, что они действительно считают, что вы стараетесь наносить удары каждый раз в новом месте. А может быть, просто хотят усыпить вашу бдительность и делают вид, что собираются искать вас там, где вас на самом деле нет. Также возможно, что они вовсе не блефуют, а действительно хотят ограничить ваше передвижение. В любом случае это не слишком умно. Но министр юстиции, министр обороны и шеф полиции никогда не славились большим умом.

Джордж немного покашлял в кулак, но лицо его осталось бесстрастным.

Самуэльсон с сомнением посмотрел на собеседника.

— Не забывайте, я встречался с Виерингой. Он вовсе не показался мне дураком.

— Он не дурак. Он прямой и честный человек, самый популярный член правительства. Однако ему недостает хитрости и изобретательности, чтобы стать премьер-министром. Заговоры и интриги — это не для него. И другой момент. Если бы властям было известно наше местонахождение, неужели вы думаете, что они бы не сбросили сюда батальон десантников или сил быстрого реагирования? Или и тех, и других? Это можно было сделать уже некоторое время назад.

— А!

Казалось, эта мысль ободрила Самуэльсона.

— И еще одно. Мне сказали, что у вас где-то есть еще одна штаб-квартира. Почему бы вам не позвонить туда и не узнать, нет ли у них каких-нибудь проблем?

— Прекрасная мысль! — Самуэльсон кивнул Ромеро Ангелли, тот набрал номер, коротко поговорил и повесил трубку.

— Ничего, — сказал он.

— И это прекрасно, — обрадовался Самуэльсон. — Значит, у нас все в порядке.

— Нет, не совсем. — Ван Эффен покачал головой. — Лейтенант, могло ли случиться, что в том арсенале, где вы все это получили, обнаружена пропажа грузовика и боеприпасов?

— Грузовика? — хрипло спросил Васко. — Возможно, но маловероятно. Боеприпасов — нет. Проверка будет не раньше, чем через две недели.

Ван Эффен предложил:

— Мистер Самуэльсон, это, конечно, не мое дело, но не могли бы мы сменить номера на грузовике? Самуэльсон просиял.

— Уже сделано.

— Очень хорошо. Но есть еще кое-что, — голос Васко был хриплым и очень грустным. — Как сказал мистер Данилов, власти .могут провести проверки в этом районе. Упоминались военные и полицейские посты. Это значит, могут быть военные и полицейские кордоны. Полицейские посты не представляют большой опасности. А военные — представляют. Военные знают, что такое транспортировка ракет. Это само по себе очень редкое явление. Но если оно и случается, то ракеты транспортирует конвой. Если вы хотите, чтобы ракеты добрались до места назначения, их надо перевозить вертолетом.

— Только не в моем вертолете! — решительно возразил Даникен.

— Мистер Даникен, я уверен, что вы опытный пилот вертолета, — Васко вошел в роль, говорил эмоционально, но глаза его были холодны. — Однако, взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Я эксперт по части ракет. Они часто используются в боевых машинах. Вы, очевидно, не видели военных вертолетов. Как, по-вашему, чем были вооружены боевые вертолеты русских в Афганистане? Горохом?