– Мои родители умерли, когда мне было девять лет. Именно поэтому я и рос в семье Осалтонов.

– Понимаю. Мне очень жаль.

Он долго смотрел на огонь, потом сказал:

– Мне кажется, моя жизнь тоже разделена на две части.

Адель сочувственно кивнула.

– Вы и теперь живете там? – спросила она.

Казалось, он задумался над тем, как ответить на этот вопрос. Повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую.

– Я иногда живу там, так как я сдал дом в Лондоне на зимний сезон, и подыскиваю жильцов, чтобы сдать дом в деревне.

«Из-за проблем с деньгами», – мысленно добавила Адель.

Разговор замер на какое-то время. Ветер свистел в трубе и, попадая в комнату, заставлял танцевать языки пламени.

– Расскажите мне, как вы познакомились с Гарольдом, – попросил лорд Элсестер.

Адель рада была возобновлению разговора. Слишком много времени она провела в одиночестве наверху этого странного дома, и молчание не доставляло ей удовольствия.

– Мы встретились в Ньюпорте, – начала она. – Как вы знаете, Гарольд проводил зимние каникулы в Америке, моя мать узнала о его приезде и устроила бал в его честь. Это было большое событие, – добавила она улыбаясь, – каждый никербокер в Нью-Йорке стремился получить приглашение.

– Никербокер? – В его голосе слышалось удивление.

– Хотите длинное подробное объяснение? – спросила она, опять улыбаясь.

– А нам все равно больше нечего делать.

Адель села, упершись обеими руками в постель.

– Ладно, тогда я должна описать вам социальную иерархию Америки. Там существует очень четкая граница между теми, кто представляет собой старые деньги и новые. Я, как вы, возможно, знаете, принадлежу к новым. Мой отец заработал свое состояние буквально за одну ночь. Как я уже говорила, мы переехали из однокомнатной квартиры в Висконсине в особняк на Пятой авеню в Нью-Йорке, и произошло это в один момент.

Старые деньги – это те, которые получены в наследство. Людей, ими обладающих, называют никербокерами, поскольку большинство из них являются потомками голландцев, носивших брюки до колен. Так же как и вы, они знают своих предков до десятого колена. Они обычно живут на площади Вашингтона, в старых кирпичных домах, и считают себя элитой общества, а нас считают вульгарными выскочками, так как мы строим шикарные безвкусные особняки в новых районах. Должна признаться, что наш дом действительно безвкусный, но это заслуга моей матери, она любит все грандиозное.

Усмешка, появилась на лице ее слушателя.

– Думаю, она понравится вам, – продолжала Адель, – или, во всяком случае, вы найдете ее забавной. Она уверена в себе, часто игнорирует правила приличия, которые не считает практичными, и именно поэтому ей так доставалось от никербокеров.

Лорд Элсестер уперся локтями в колени и очень внимательно посмотрел на свою собеседницу:

– Честно говоря, я не думал, что в Америке существуют такие сложные взаимоотношения. Я считал, что там бесклассовое общество.

– На бумаге, возможно, – ответила она, – но, если бы вы оказались на моем месте в Ньюпорте хотя бы на один день, вы бы почувствовали степень существующих различий так же, как вы это чувствуете здесь, в Англии. Иногда создается такое ощущение, что ты бьешься годовой о каменную стену.

Он откинулся на спинку стула и так пристально с интересом смотрел на Адель, что это нервировало ее.

– Вы меня существенно просветили, мисс Уилсон. А Гарольд знал об этих сложных взаимоотношениях, когда попал к вам на бал? Мне даже трудно представить себе, что он это все понимал.

– Нет, не думаю. И я не собиралась ему об этом рассказывать. – Она поняла, что этого не следовало говорить, и побледнела.

Дамьен улыбнулся, перекинул ногу на ногу и успокоил ее:

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Я не выдам ваш секрет. Думаю, для Гарольда это не имело значения. В его глазах вы либо англичанин, либо нет.

Теперь настала его очередь побледнеть, но он спас положение остроумной репликой.

– Что касается вас, то вы, безусловно, не англичанка, и я благодарю Бога за это, иначе я бы давно уже умер от скуки.

«Любезность была весьма близка к флирту», – подумала Адель, и бабочки захлопали крыльями у нее внутри. Она вспомнила о том, что ей было известно о его отношениях с женщинами, о его плохой репутации, и почувствовала беспокойство.

– И каков же был путь от бала до предложения? – возвращаясь к ее отношениям с Гарольдом, спросил он.

Ей показалось, что он почувствовал ее беспокойство. Адель перевела взгляд на потолок, стараясь сосредоточиться на смысле вопроса, а не на том, кто его задавал. Она сама удивилась тому, как быстро они с Гарольдом оказались помолвлены, хотя прекрасно знала, кто был катализатором этого процесса.

– Когда вы познакомитесь с моей матерью, вы сразу поймете, насколько она амбициозна и настойчива в достижении своей цели. Она ничего не жалела для того, чтобы быть принятой никербокерами в Нью-Йорке, и она добилась этого, так как мои сестры вышли замуж за герцога и за маркиза. Когда она решила, что Гарольд вполне подходящая пара для меня, она сделала для этого все возможное.

– Она решила? – В его голосе было невероятное удивление.

Адель пыталась объяснить:

– Да, она посчитала, что он очень подходит мне. Потом на сцене возник мой отец. Его заинтересовали некоторые идеи Гарольда в области химии, и, мне кажется, он готов вложить деньги в его эксперименты, кажется, те, которые связаны с новыми видами красителей. Отец считает, что у этих идей есть будущее.

– Действительно? Гарольд не говорил мне об этом.

– Это пока только соображения. Во всяком случае, моя мать организовала еще несколько приемов, пригласила на них Гарольда, и прошло немного времени, пока мы оба поняли, что моя мать права, и нам было очень хорошо друг с другом. Мне нравилось то, что он придерживается традиций, а ему нравилось мое...

– Да? – Он не дал ей договорить. Наклонившись вперед, он смотрел на нее, и от него исходила такая энергия, такая сила, которой она еще никогда не встречала. Она поняла, что лорд Элсестер был весьма сильной личностью, и именно поэтому у него была такая репутация. А женщин, безусловно, не мог не привлекать мужчина с такой сильной энергетикой, да еще с таким красивым лицом. Даже Адель считала его весьма интригующим, и это лишало ее уверенности в себе. Но он должен был стать ее кузеном, и ей придется примириться со сложившейся ситуацией.

– Гарольд говорил... – она опять с трудом подыскивала нужные слова, – что я приживусь тут, в Англии, и я верю, что именно поэтому нас потянуло друг к другу. Я значительно более сдержанная, чем большинство девушек моего возраста в Америке.

Он несколько мгновений молча смотрел на нее.

– Вы уверены, что причина именно в этом?

Адель пожала плечами:

– Я могу только догадываться, почему я понравилась Гарольду. Прямо он не говорил мне об этом.

– Он говорил об этом мне, – сказал Дамьен, опять откинувшись на спинку стула. – Вы хотели бы знать, что он сказал?

– Он говорил об этом вам?

– Да. Мы с ним не только кузены, но и очень близкие друзья.

Ей показалось весьма странным, что такие разные во всех отношениях люди могли быть близкими друзьями. Гарольд был очень мягким и доброжелательным, в то время как в лорде Элсестере было, без сомнения, что-то суровое. И он совершенно по-иному относился к женщинам.

– Гарольд сказал мне, что восхищается вашим благородством. Он даже зашел так далеко, что предположил, что вы святая.

Адель натянула на себя одеяло.

– Святая? – переспросила она.

– А вам это не нравится? – Он нахмурился, и брови его образовали одну линию.

Облизнув губы, она начала говорить очень серьезным тоном:

– Мне это странно. Люди всегда говорили мне о том, какая я хорошая, какая сговорчивая и надежная. Глядя на меня, они считали, что я не могу совершить ничего плохого. Даже мои родители так думали, хотя я и не знаю почему. Я никогда не старалась быть послушным ребенком, я просто была им. Во всяком случае, по сравнению с моими сестрами, которые всегда старались увлечь меня своими проделками. Дело в том, что я сама не понимаю, почему меня воспринимают именно такой, я совсем не считаю, что я всегда права, иногда мне даже кажется, что я произвожу обманчивое впечатление.

– А вы когда-нибудь сделали что-то такое, что можно было считать плохим?

Казалось, она внимательно обдумывала его вопрос.

– Наверное, нет. Я, конечно, делала ошибки, но разве кто-нибудь их не делает?

– Но вам когда-нибудь хотелось совершить что-то запретное?

Перед ее глазами возникло, как живое, воспоминание о красной конфетке. Она увидела ее на прилавке в Висконсине, когда ей было девять или десять лет, но у нее не было денег.

– Я один раз хотела стащить кое-что, когда я была ребенком, – сказала она. – Это была конфетка.

– Но вы не взяли ее.

Она покачала головой:

– Нет, не взяла. Хотя это было весьма соблазнительно, это было серьезное искушение, – добавила она, улыбнувшись. – Это была конфета в яркой обертке, я такой красивой никогда не видела, на ней была нарисована вишня. Я знала, что могу спрятать ее в карман, и никто не узнает о моем проступке. Продолжая смотреть на конфетку, я представляла себе, как буду прятать ее от сестер. Я решилась и взяла ее в руку.

Он понимающе улыбнулся.

– Но вы не унесли ее, – заговорил он вместо нее.

– Нет, я положила ее обратно. Так что, может быть, я действительно святая, – шутливым тоном произнесла она, – если бы вы видели эту конфетку...

– Уверен, она была замечательной.

Они оба молча смотрели на огонь, пока лорд Элсестер не встал. Взяв подушку со стула, он бросил ее на пол, поближе к огню и подальше от того места, где лежала Адель.

– Если я собираюсь поспать, мне надо вытянуться.

– А на полу вам не будет слишком жестко или слишком холодно?

Он улегся и, глядя на нее, ответил:

– Нет, совсем нет. Это очень хорошая подушка, а мое пальто достаточно теплое. Я рад, что могу наконец спокойно вздохнуть и закрыть глаза. – Несколько секунд он смотрел ей прямо в глаза, потом сказал: – Спокойной ночи, мисс Уилсон.

– Спокойной ночи. – Она опустила голову на подушку, но продолжала смотреть на него.

Он заинтриговал ее, и ей хотелось побольше узнать о его жизни, которая, она это понимала, очень отличалась от стиля ее жизни. Они с Гарольдом были такие разные, но, несмотря на это, были весьма близки друг другу. И ей предстояло узнать почему.

«Я просто рад, что могу наконец вздохнуть спокойно и закрыть глаза», – вспомнила она его слова и постаралась понять их смысл.

Ему предстояло спасать ее. Он должен был быть готов к встрече с похитителем, он мог обнаружить ее раненой или даже мертвой. И эта перспектива беспокоила его. А теперь он успешно выполнил миссию, порученную ему Гарольдом, его кузеном и другом. И мысли ее обратились к нему, ее жениху...

Адель могла только предполагать, что Гарольд тоже взволнован. Она не знала этого точно, так как он не приехал за ней. Но наверное, он тоже не может спать спокойно. Она сама, безусловно, не могла. Хотя она была невероятно измучена, но сегодня, как и в последние три дня в этом доме, ей было страшно закрыть глаза. Пережить все это было ужасно трудно, и она мечтала вернуться к своей нормальной спокойной жизни.

На рассвете следующего дня Дамьен проснулся и открыл глаза. Напротив него, на полу, спала мисс Уилсон. Щека ее лежала на ладони, одеяло было натянуто до подбородка. Губы были чуть раскрыты, она дышала ровно и спокойно. Он решил, что постарается подняться без шума и уйдет, как он и предупреждал ее, чтобы найти карету и возчика.

Камин погас, и в доме было холодно. Ему даже пришлось подышать на руки, чтобы их согреть. Спутница его не слышала, как он поднялся.

А он глядел сверху на ее влажные пухлые губы. Золотистые локоны были рассыпаны по полу как ореол. Дамьен обратил внимание на правильный овал лица, маленький нос и нежную, почти прозрачную кожу.

Она была изумительно прекрасной. Он это понял еще вчера, при свете огня, а сегодня, в сером полумраке рассвета, лишь утвердился в этом мнении. Гарольд, вероятно, был чем-то серьезно отвлечен, если не сказал ему об этом.

У Дамьена даже возникло сомнение: понимает ли Гарольд, как ему повезло? Интересно, мучили ли его кузена сексуальные желания с тех пор, как он встретил ее в Америке прошлой весной.

Вообще трудно было представить себе, что у Гарольда могут быть увлечения, не связанные с его химическими экспериментами. Он никогда не описывал Адель или любую другую женщину с точки зрения их сексуальной привлекательности. Сладострастный взгляд у него появлялся лишь тогда, когда в мензурке образов вывались пузырьки, указывающие, что его химический опыт удался.

Гарольд должен был поехать разыскивать ее сам, неожиданно подумал Дамьен, вспомнив обо всем, через что прошла Адель. Как мог Гарольд доверить это важное дело кому-нибудь другому, даже если этим другим оказался он, Дамьен, его преданный друг и кузен? Как Гарольд может спокойно спать ночью, не зная, жива или нет его очаровательная невеста? В самом крайнем случае ему следовало сопровождать Дамьена.

Но он хорошо знал, что Гарольд всегда предпочитал прятать голову в песок, и почти всегда ему это удавалось. Дамьен и все остальные члены семьи даже помогали ему в этом. Они часто справлялись с различными проблемами, возникавшими в хозяйстве, самостоятельно, даже не вводя его в курс дел, зная, что его это вполне устраивало.

Вот и сейчас Дамьен почувствовал себя виноватым из-за того, что упрекает Гарольда, плохо думает о нем. Они ведь были самыми близкими друзьями, и Гарольд был добросердечным и принципиальным человеком. Возможно, они действительно подходящая пара, подумал Дамьен, стараясь избавиться от критических мыслей.

Когда он понял, что мисс Уилсон не собирается просыпаться в ближайшее время, он провел пальцами по волосам и растер щеки. Выйдя на улицу, он набрал воду в колодце и занес ведро в комнату. Постояв несколько секунд, любуясь изящной линией ее бедер и красивой формой рук, он представил ее маленькой девочкой, завороженной красивой конфеткой, и почувствовал смесь удовольствия и жалости. Он подумал о том, сколько раз в жизни она отказывалась от заманчивых конфет, сколько из них она не успела попробовать. А потом мысли его опять возвратились к Гарольду. Тому, наверное, было бы весьма приятно узнать, что она, в конце концов, не взяла конфетку.

Дамьену же ужасно хотелось дать ей конфетку. Он, конечно, не собирался ее красть, он мог заплатить за нее. Ему просто очень интересно было посмотреть на выражение ее лица, когда она попробует ее. И на ее глаза и губы.

Он укоризненно покачал головой и тихо вышел из комнаты. Хорошо, что они сегодня покинут этот дом и вернутся в цивилизованный мир. Потому что Дамьену мисс Уилсон начала казаться намного более привлекательной, чем это позволяли обстоятельства.