Глава 24

Адель добралась до маленького круглого чайного домика на озере и, осторожно раздвинув высокую, разросшуюся траву, подошла к двери. Осмотревшись по сторонам, она нигде не увидела привязанной лошади.

«Да, – подумала она, – Гарольд, наверное, пришел пешком, он ведь не любит ездить верхом».

Она постучала в дверь, но никто ей не ответил. Тогда, обойдя дом, она заглянула в окно. Домик был совершенно пуст. Адель прислушалась. Ничто не говорило о присутствии человека. Обычные лесные звуки: шелест дубовых листьев, чириканье воробьев и мягкое воркование лесных голубей. Вероятно, Гарольд приходил сюда и уже ушел.

Прикрыв глаза, она с удовольствием вдохнула свежий влажный воздух. Лес, как обычно, притягивал ее, и она решила воспользоваться представившейся ей возможностью побыть в одиночестве. Пройдя по болотистому берегу озера, Адель обнаружила поваленное дерево и уселась на него.

Не прошло и десяти минут, как она услышала фырканье лошади и мягкий стук копыт по сырой земле. Еще до того, как она повернулась, Адель догадалась, кто это мог быть.

Она быстро встала. Из-за поворота появился всадник. Как она и предполагала, это был Дамьен. Он выглядел поразительно красивым верхом на черном коне. Ей показалось, что он похож на средневекового рыцаря, появившегося из волшебного леса.

– Я не смогла найти Гарольда, – объяснила она немного неуверенно.

Подъехав ближе, Дамьен слез с лошади. Выражение лица у него было очень серьезным.

– А я и не думал, что вам удастся его найти.

Взволнованная, не очень хорошо понимая, что он говорит, она опять села на бревно.

Дамьен отвел лошадь в сторону и привязал ее к дереву.

– Сомневаюсь, чтобы Гарольд вообще был здесь сегодня. Он уже много лет не вспоминал об этом месте.

– Но ведь ваша бабушка сказала...

– Должен вам сообщить, что моя бабушка известная выдумщица. – Он, улыбаясь, пробирался к ней сквозь низко висящие ветви деревьев. – Уверен, что сегодня утром она получила большое удовольствие, манипулируя обитателями дома. Бабушка даже почувствовала себя лучше и попросила поесть.

– Так это ведь прекрасная новость! – воскликнула Адель.

Дамьен сел рядом с ней на бревно, потом сорвал длинную травинку и обкрутил ее вокруг пальца.

– Вы хотите сказать, что бабушка видела нас? – дрожащим голосом спросила Адель, при этом дрожь она ощущала даже в животе. – Я думала, что она крепко спала.

– Она только притворялась, что спит. Вчера вечером я кое-что рассказал ей, и это заставило ее проявить любопытство.

Адель не сводила с него глаз, ожидая объяснений.

– Я сказал ей, что считаю себя виноватым, так как у меня появились неподобающие чувства к невесте моего кузена. – Он опустил свернутую колечком травинку в воду.

Она не могла произнести ни одного слова. У нее появилось предчувствие, что события будут развиваться слишком быстро, и страх, что она не сможет их контролировать.

– Вы так и сказали? А как она прореагировала?

– Она сказала: «Ты не должен ее домогаться» – и сразу после этого уснула.

Несколько секунд они помолчали.

– А Кэтрин слышала, как я сказала, что не намерена выходить замуж за Гарольда? – тихим голосом спросила Адель.

– Да.

Она закрыла лицо руками:

– О, я так не хотела, чтобы кто-нибудь об этом узнал раньше, чем Гарольд! И потом она так больна. Меньше всего я хотела приехать сюда и доставить всем неприятности.

– Бабушка совсем не была расстроена, – спокойно сказал Дамьен. – Она стала значительно более терпимой в старости, я в этом убедился. И она, безусловно, умеет хранить чужие секреты.

Оба опять замолчали, и молчание это не было гнетущим. Наконец он решился задать ей вопрос.

– Что вы собираетесь делать, Адель, после того, как расскажете все Гарольду?

– Я вернусь домой, в Америку, – не задумываясь ответила девушка, – я намерена начать новую жизнь, мне нужно время, чтобы понять, чего я сама хочу от жизни, именно я, а не мои родители или кто-то другой. Я хочу быть свободной.

Голос его оставался тихим и спокойным, как лежавшее у их ног озеро.

– Но не думали ли вы, что могли бы остаться в Англии и тут начать новую жизнь?

– Нет, – сразу ответила она, потому что боялась, что у нее опять возникнет надежда на счастливый конец, на осуществление ее сокровенной мечты, – это не мой дом.

– Но вы ведь собирались сделать эту страну вашим домом вместе с Гарольдом?

– Это была совсем другая женщина, – ответила она, – а та, кем я стала, никогда не могла бы выйти замуж за человека, которого она не любит. И я не хочу жить вот так. – Она сделала рукой жест в сторону большого дома.

– Во дворце со строгими правилами и подстриженными газонами, вы хотите сказать?

– Да. Я всегда чувствовала, что должна быть совершенной, подстриженной и приглаженной, может быть, поэтому я себя плохо чувствую в таком шикарном доме. Я хотела бы вернуться к той жизни, которую я вела, когда была ребенком, до того, как у нас появились большие деньги и огромное значение приобрели внешний вид и манеры. Как это ни странно звучит, мне не хватает естественного беспорядка.

– А если дом, в котором вам придется жить, окажется намного меньшим, чем этот особняк? Дом, заросший ивами, которых годами никто не касался? Дом, окруженный разросшимся садом и наполненный запылившимися, беспорядочно подобранными книгами? Если возле него есть конюшня и прекрасные лошади, а вокруг поля и долины с естественными преградами, через которые приходится прыгать, когда ты верхом? А слугами являются местные крестьяне, которые часто смеются и развлекаются вместе со своими хозяевами?

От ужаса у Адели в животе что-то сжалось.

– О чем вы спрашиваете меня, Дамьен?

– Я пытаюсь выяснить, – ответил он, – какие существуют возможности. И еще я хотел бы знать, связано, ли ваше решение отменить помолвку с Гарольдом каким-то образом со мной.

Она отвернулась и посмотрела вдаль, на другую сторону озера.

– Признаюсь вам. Мое решение непосредственно связано с вами. Я никогда не знала бы, чего я лишилась, если бы не встретила вас. Вы разожгли мою страсть, и вы показали мне, что я могу изменить линию своей жизни так, как подскажут мне сердце и разум.

– Я рад это слышать. Мне было бы ужасно неприятно думать о вас, как о птичке в клетке, которая никогда не узнает, что может ощутить птица, расправившая крылья и научившаяся летать.

Адель подняла глаза и посмотрела на скользившие по небу облака.

– Я не уверена, что уже знаю эти ощущения, но я обязательно попытаюсь узнать.

Он не отводил глаз от ее красивого профиля.

– Я восхищаюсь вами, Адель, восхищаюсь вашей силой духа и благородством.

Сердце ее забилось с невероятной силой, она старалась не смотреть на него.

– Моим благородством? Мне казалось, что вы совсем не считаете меня такой хорошей, как все окружающие.

– Вы настолько хорошая, насколько хорошим может быть реальный человек, потому что никто не может быть идеальным. Совершенство – это нереально, а вы нормальный человек, Адель.

Какое-то время оба они помолчали, наблюдая за тем, как на гладь озера с шумом опустилась утка.

– Адель, можете вы подумать о том, чтобы выйти замуж за меня? – спросил он.

Ничто не могло подготовить Адель к тому шоку, который она испытала, услышав эти, такие долгожданные слова. Но даже тогда, когда радость и счастье переполняли ее сердце, она пыталась сохранить благоразумие. Хотя она и решила, что теперь будет свободной, окончательно освободиться от наследия «разумной и рассудительной Адели» она не могла. Она уговаривала себя, что не будет принимать быстрых, непродуманных решений.

А Дамьен продолжал:

– Обещаю, что никогда не буду пытаться заключить вас в клетку.

С большим трудом она нашла в себе силы, чтобы заговорить.

– Дамьен, должна признаться, что у нас с вами действительно есть много общего, и вы знаете, что меня влечет к вам, но это не значит, что мы должны пожениться. Вспомните, как мы с вами спорили.

– Но если я решил, что вы единственная женщина, которая мне нужна? Есть у меня шанс уговорить вас?

Адель смотрела на озеро и старалась обдумать свой ответ.

– Несколько дней назад вы собирались сделать предложение Лили. Не так давно у вас был роман с Франс Фэрбанкс.

– Я был с Франс только до того, как встретил вас. Теперь с этим покончено. И я думал о женитьбе на Лили только потому, что был уверен в том, что вы выйдете замуж за Гарольда.

Она глубоко вздохнула, ей было неприятно говорить то, что она собиралась сказать.

– Я знаю, Дамьен, что вы очень нуждаетесь в деньгах, вы сами говорили мне об этом. Так что вы должны понять мои сомнения и то, что мне следует быть весьма осторожной. Как я могу быть уверенной в том, что вы не просто решили воспользоваться возможностью получить богатую невесту, поскольку Гарольд вышел из игры?

– Дело совсем не в этом, поверьте мне, Адель.

– Но как мне почувствовать себя уверенной? У вас были только кратковременные связи с разными любовницами, и все вокруг считают, что вы вернетесь к этому образу жизни, как только найдете богатую невесту. У вас никогда не было желания устроить свой дом, до тех пор, пока не возникли финансовые проблемы. Я знаю, что у нас с вами много общих интересов, но ведь замужество основывается не только на этом. А мы с вами ценим совсем разное в жизни.

Он постарался, чтобы голос его звучал убедительно.

– Возможно, мы не так сильно различаемся, как вам кажется. Всю свою жизнь я мучился из-за неудачного брака своих родителей, и я поклялся, что не допущу, чтобы такое произошло со мной. Я хочу жениться на честной женщине, которую я смогу любить и которой можно доверять.

Она никак не могла поверить, что все это происходит наяву. Каковы бы ни были его мотивы, чистые или не очень, он добивался ее, боролся за нее, как настоящий герой, которого создало ее воображение.

Адель сжала руки на коленях, стараясь сохранить самообладание. Хотя ей очень нравилось представлять его сказочным принцем, она не хотела оказаться в плену своих фантазий, ей следовало подумать о других его качествах, более важных в реальной жизни.

– Но вы ведь не доверяете мне, – упорствовала она, – вы сомневались в моей порядочности в разных ситуациях. И если я сейчас кинусь в ваши объятия, это будет как раз то, чего вы ждете от каждой женщины, – я предам мужа или, вернее, своего жениха.

По его глазам видно было, что он понимает мучившие ее сомнения.

– Я отношусь теперь к этому немного иначе. Мне кажется, я смогу простить свою мать. Как раз сегодня, по дороге сюда, я вспомнил кое-что – ее улыбку, и как она целовала меня в макушку, когда я был совсем маленьким, – и я не почувствовал той боли, которая появлялась всегда, когда я думал о ней. Я вспомнил ее нежность, и это было неожиданно и очень приятно. И теперь я понимаю, то, что произошло с моей матерью, было гораздо более сложным, чем казалось с первого взгляда. Думаю, то же самое можно сказать о любых событиях, происходящих в жизни.

Адель опустила глаза, рассматривая траву под ногами.

– Рада это слышать, Дамьен. Мне действительно это приятно. Ну а как насчет Гарольда? Я думала, что вы навсегда преданы ему. Он еще понятия не имеет о том, что я собираюсь расторгнуть помолвку, а вы уже тут как тут, как хищная птица бросаетесь вниз и пытаетесь меня похитить еще до того, как все выяснится. – В голосе ее слышалось волнение.

– Это для меня очень серьезная проблема, – ответил Дамьен. – Мне будет весьма трудно объяснить ему мое поведение.

– Безусловно, трудно. Мне сложно представить, как бы я себя вела, если бы полюбила человека, которого любит моя сестра, и за которого она собиралась выйти замуж. – Адель замолчала, посмотрела на озеро, потом сказала более спокойным тоном: – Если говорить честно, я не думаю, что Гарольд по-настоящему любит меня.

– Он считает, что любит, потому что у него совсем нет жизненного опыта. Всю свою жизнь он провел в комнате со стеклянными стенами, глядя через них на мир, но не рискуя выйти наружу. Его выбор является скорее рациональным, чем эмоциональным. А с точки зрения здравого смысла вы были весьма подходящей невестой.

– Потому что я была богата, – резким тоном сказала Адель.

Дамьен рукой коснулся ее щеки:

– Не только это, Адель. Вы очаровательная, жизнерадостная и скромная женщина. Он увидел в вас эти качества, так же, как их увидел и я, и он восхищался вами. Так что он, конечно, будет очень разочарован, даже если не питает к вам настоящей страсти.

Адель заерзала, сидя на бревне.

– Но я знаю, как вас мучает чувство вины. Сможете ли вы жить в мире с самим собой, если вы причините боль Гарольду, в то время как всю свою жизнь вы стремились оберегать его?

Он заговорил очень уверенным тоном:

– Сегодня моя бабушка высказала предположение, что я всю свою жизнь пытался оберегать Гарольда потому, что он очень похож на моего отца, и этим я пытался искупить свою вину перед отцом. Она убеждала меня, что Гарольд уже взрослый мужчина, и я не должен считать своим долгом заботу о его счастье. Бабушка даже считает, что ему могут быть полезны некоторые страдания, так как мы все относились к нему, как к хрупкой хрустальной вазе, готовой в любой момент разбиться, опасаясь, чтобы с ним не повторилось то, что произошло с моим отцом. Она признавала и свою вину в этом, и вы, конечно, не могли не заметить, что бесконечно преданная ему Юстасия всегда уверяет его, что он не может поступить неправильно.

Адель поднялась, не скрывая волнения.

– Так вы хотите быть к нему жестоким? Чтобы он мог избавиться от вашего постоянного покровительства, от жизни под стеклянным колпаком? Как это вовремя, когда на горизонте замаячила богатая невеста!

Она отошла от него, остановилась у большого старого дуба и прижала руки к его шершавому стволу. Адель слышала, что Дамьен тоже поднялся и последовал за ней, но она продолжала стоять, не поворачиваясь.

– Нет, – сказал он твердо, – я не позволю вам говорить такие вещи и даже так думать. Я люблю вас, Адель, и ваше богатство не имеет к этому абсолютно никакого отношения. Я бы хотел жениться на вас, независимо от того, есть у вас приданое или нет.

Адель замерла. Сердце ее все это время билось с невероятной силой. Она пыталась разобраться в своих противоречивых чувствах и мыслях. Какая-то часть ее души была в восторге от услышанного, от того, что он наконец произнес долгожданные слова.

«Он любит меня».

И он даже согласен жениться без приданого!

Стоя к нему спиной, она почувствовала его приближение. Как ей хотелось обернуться и прикоснуться к нему! Но причины, которые заставляли ее быть осторожной, были слишком значительны.

Не дождавшись ответа, Дамьен продолжал оправдываться:

– Я не знаю, буду ли я извиняться перед Гарольдом, да это и не имеет большого значения. Самое главное – это то, что я полюбил вас, Адель, и это мое чувство оказалось сильнее, чем моя преданность Гарольду. Если мне придется выбирать между ним и вами, я выберу вас. Все. Теперь уже все сказано.

«Я выберу вас», – звучало у нее в ушах. Он убедил ее, она сдалась. Через несколько секунд она повернулась к нему.

Дамьен, высокий, темный, массивный, смотрел на нее сверху вниз, как воин, невероятно усталый после тяжелой битвы, но все же чувствовавший себя победителем.

Адель понятия не имела, как себя вести. Она обожала его, в этом она была совершенно уверена. Она чувствовала, что между ними существует какая-то невидимая связь с первого дня, когда она увидела его, и все это время она старалась подавить свои чувства, потому что сомневалась в том, что он может сохранять верность одной-единственной женщине.

Но он пытался убедить ее, что сможет быть верным. Она видела его плачущим у постели его бабушки. Она знала, что он тоже боролся со своим чувством к ней, боролся тяжело и упорно, потому что не хотел предать своего кузена и причинить тому боль.

Возможно, в нем было много хорошего, и она просто не хотела этого увидеть.

– За сегодняшний день нам многое удалось прояснить, – сказал Дамьен.

– Да, конечно.

Он подошел к ней и нежно коснулся рукой ее щеки:

– Только не говорите слово «нет», Адель.

Глава 25

Почти осязаемое, напряженное влечение наполнило воздух вокруг них. Адель смотрела на Дамьена и чувствовала, как все ее тело стремится к нему. Настолько, что превозмочь это желание было невозможно.

Глаза Дамьена буквально держали ее в плену, когда он коснулся руками ее лица и наклонился для поцелуя. Сначала осторожно, как бы проверяя ее согласие. Когда она раскрыла губы в ответ, обняла его за шею и зарылась пальцами в его густые локоны, поцелуй стал глубоким. Он неумолимо опутывал ее сетями своей чувственности. Откуда-то изнутри Адель вдруг захлестнула агрессивность, о которой она и не подозревала. Крепче обхватив руками его голову, Адель просунула язык между губами Дамьена. Его ответная реакция была стремительной. Он обхватил руками ее тело, приподняв ее над землей, и прижал ее спиной к дереву. Ее лицо и шея были открыты для поцелуев, пальцы Дамьена расстегивали пуговицы высокого воротничка ее платья, а он продолжал целовать ее. Всей кожей Адель ощущала невероятный жар своего желания.

– Дамьен, – прошептала она.

Руки Дамьена оторвали ее от земли, и, не успев понять, что же происходит, Адель почувствовала себя так, как если бы она была листочком на ветру. Она прильнула к его шее, а он нес ее вдоль берега озера все дальше от ротонды в сторону леса. Пока она целовала его, он пронес ее через тополиную рощу к укромному месту, закрытому ветками ивы, грациозно склонившимися до самой земли. Дамьен опустился на одно колено, положил ее на ложе из мягкой травы и сам лег рядом. Она снова обхватила руками его шею и прильнула к нему в долгом, исходящем из глубины ее души поцелуе. Ее тело начало воспламеняться, сопротивляться запретному желанию не было сил, особенно теперь, когда она уже отказалась от обязательств, связывающих ее с Гарольдом. Она сама хотела выпорхнуть из клетки, дать волю своему сладострастию. Его губы снова касались ее щек, шеи. Лежа на спине, она прогнулась всем телом, ее руки скользнули под его куртку, вдоль его рук. Изгибаясь, она пыталась снять его одежду, чтобы почувствовать его кожу. Помогая ей, он привстал, скинул куртку и снова склонился над ней. На этот раз она прильнула к нему всем телом, обнимая его и руками, и ногами.

Скоро и верхняя, и нижняя юбки оказались у нее на талии. Ее панталоны и его брюки оставались последней преградой. Дамьен приподнялся над ней на руках, глядя ей в глаза и прижимаясь бедрами к ее ногам. Тонкая ткань брюк не могла скрыть силу его возбуждения, и Адель переполнили ощущения, которые она раньше не могла себе даже представить.

– Скажи мне, чтобы я остановился, и я остановлюсь. Только скажи.

Она кивнула, хотя у нее и в мыслях не было его останавливать. По крайней мере, сейчас. Но она была рада тому, что он готов подчиниться ее воле. Она доверилась ему, поверила в то уважение, с которым он к ней относился. Она знала, что он не способен принудить ее сделать то, чего она сама не захочет.

Адель снова потянулась к его губам. Закрыв глаза и приподнявшись на одном локте, он начал расстегивать ее корсаж, через секунду он уже гладил ее поверх корсета.

– Я хочу снять это, – произнес Дамьен голосом, хриплым от желания, – можно?

– Конечно, – ответила она, привставая и пытаясь выпутаться из корсета еще до того, как он успел развязать шнурки.

Она почувствовала, как воздух остужает ее горячую кожу под тонкой хлопковой тканью сорочки. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, изумляясь чувству свободы, которое дает ей природа, возможности дышать полной грудью. Дамьен приподнял край ее сорочки, она подняла руки, помогая ему, и в следующую секунду она была уже почти нагой. Она вздрогнула от охватившего ее эротического трепетного ощущения.

Нагая! На природе!

Она не успела еще прийти в себя от этого шока, как Дамьен опустил ее на траву и жадно прильнул губами к ее груди. Адель закрыла глаза, полностью отдавшись тому удивительному наслаждению, которое она получала от прикосновения его губ и зубов, даже от звука его затрудненного дыхания. Она запустила пальцы в тяжелую гриву его волос, ухватившись за них, когда его рука скользнула по ее ноге, потом между ее бедер и остановилась на влажном пульсирующем холмике внизу живота. Даже через ткань панталон она чувствовала, как его пальцы, слегка надавливая, начали поглаживать ее, и задохнулась от невыносимого удовольствия.

– Это так замечательно, – прошептала она.

Дамьен, все еще с закрытыми глазами, медленно протянул руку, его опытные пальцы легко развязали шнурки панталон. Он прервал поцелуй и горячо прошептал ей на ухо:

– Могу я снять это тоже?

– Да, – тихо ответила она.

Ею руководила одна только страсть, она тонула в потоке своих желаний, и никакие последствия ее не волновали. Ничего, кроме этого наслаждения, которое предлагал ей сейчас Дамьен, наслаждения, которое обещало его тело, ей не нужно было. Он мягко потянул вниз ее панталоны. Адель, приподняв бедра от земли, помогла его жаждущим рукам. Он отбросил панталоны и снова опустился над ней, его теплые руки теперь маняще поглаживали нежную кожу между бедер.

Большой палец его руки остановился на шраме, который оставила пуля, он прервал поцелуй, чтобы шепнуть ей быстро:

– Я помню.

– Я тоже. Я помню весь тот день.

– Но боли больше нет?

– Нет.

Он кивнул и снова продолжал ее целовать, его руки скользнули под ее тело, поглаживая прохладную кожу спины, потом они опять вернулись наверх, спустились по животу, пальцы погладили завитки волос и остановились на открытом для них ее женском естестве. В ответ на его ласку тело Адели содрогнулось от восторга.

– Дамьен, это нехорошо, – прошептала она, но он продолжал ласкать ее там, где, как бутон, распускалось ему навстречу ее желание.

– Вели мне остановиться, и я подчинюсь.

– Нет. Не сейчас, – покачала она головой.

Он прижал ее еще теснее, его пальцы точно знали, какими прикосновениями провести ее через невыносимое давление желания. Под его умелыми руками ее тело начало расслабляться, она вдруг стала удивительно свободной и даже развратной. Она начала вращать бедрами в такт его бесконечной ласке, ее тело как будто стало растекаться в блаженном наслаждении. В этом приливе наслаждения последние остатки стыдливости покинули Адель. Ее рука потянулась вдоль ноги Дамьена.

– Я тоже хочу почувствовать тебя, – сказала Адель, окончательно давая волю своим желаниям. Ее рука проникла под пояс его брюк, пальцы нащупали шелковистый наконечник, потом рука ее обхватила весь его напряженный орган.

Пораженная размером и жаром, исходившим от него, она начала поглаживать его так же, как Дамьен ласкал ее, в ритме, который, как она поняла, был основой сексуальности.

– Все выходит из-под контроля, – прохрипел он в промежутке между поцелуями, – ни одну женщину я не хотел так, как хочу сейчас тебя, Адель. Ты подчинила меня целиком, я хочу любить тебя. Пожалуйста, позволь мне.

Безрассудство не было ей свойственно, но она не была уже прежней Аделью. Теперь она поняла прелесть безрассудного, лихорадочного, неконтролируемого порыва страсти. И она неистово закивала головой в ответ на желание Дамьена.

Это было все, чего он ждал. Она не была уверена, что заметила, как он раздевался, как приподнялся, чтобы скинуть с себя одежду, а он уже был здесь. Между ее ног. Выжидая, как будто желая удостовериться, что она не передумает.

Легкий ветер шевелил ветви ивы вокруг них, листья посвистывали, покачиваясь от ветра.

Адель открыла глаза и в мягком полуденном свете встретилась со взглядом Дамьена. Тот смотрел на нее встревоженными, почти испуганными глазами. Потом последовал толчок. Давление было немного болезненным, но одновременно и желанным. Несмотря на боль от вторжения, она изогнулась навстречу, приподнимая бедра. Стон сорвался с ее губ. Он остановился и прошептал:

– Ты в порядке?

Она снова кивнула, инстинктивно обхватила руками его твердые ягодицы и прижала его еще теснее. Потом потянулась со всей силой своих бедер и ног и почувствовала, что рассталась со своей девственностью. Боль пронзила Адель, но тут же уступила место ощущению того, что Дамьен был внутри. Внутри ее! Он заполнил ее. Она ухватилась за его крепкие плечи как за якорь и прикусила губу, когда он приподнялся и снова вошел в нее. Она была скользкая там, внизу, это смягчало боль и усиливало наслаждение. Она начинала понимать, как это все происходит. Через несколько секунд боль ушла, она смогла расслабиться и наслаждаться тем, как он движется внутри ее, то выходя, то заполняя ее снова и снова. Внезапно волна желания и завершенности прошла по ее венам так, как будто ее ударило током. Ее тело забилось в конвульсиях, она выгнула спину и, не понимая, что происходит, прокричала имя Дамьена.

Она лихорадочно пыталась понять, что это было, все еще выгибаясь и представляя себе, что молния расколола дерево над ними и ушла в землю через нее. Наслаждение продолжало накатывать на нее волна за волной, пока, обессиленная, она не упала на траву. Она открыла глаза и осознала, что все это время Дамьен продолжал двигаться внутри ее. Только сейчас, когда все ее мышцы расслабились, он замедлил свой ритм. Раз он не остановился, чтобы проверить, живали она, значит, все, что произошло, было нормальным.

Наверное, так и было, раз он выглядел вполне удовлетворенным.

– Ты восхитительна, – проговорил Дамьен, потом сделал еще несколько толчков, проникая в нее все глубже и яростнее, откинул голову и закричал, точно так же, как и она, несколькими секундами раньше. Его большое, крепкое тело обмякло, он удерживался над ней на локтях, а потом всем своим телом придавил ее к земле. Адель дотронулась до его лба, теплого и мокрого от пота. Даже через его рубашку и жилет она чувствовала жар, исходивший от его тела. Его грудь тяжело вздымалась.