– Сегодня понедельник, полдень; ваши приемники настроены на волну «Энерджи-FM». Следующие три часа слушайте «Ангел в эфире» с нашей единственной и неповторимой ведущей, мисс Энджел Найтс.
      Бог ты мой, этой радиостанции явно не помешает обзавестись приличным автором – может, хоть джингл по-прикольнее сочинит. Захватывающее вступление, ничего не скажешь.
      – Привет всем, – говорю я в микрофон по сигналу звукорежиссера Дэна, когда на заднем плане стихает музыкальная заставка «Энерджи». – Может, сегодня и понедельник, и за окном льет как из ведра, но не стоит отчаиваться: мы здесь для того, чтобы отлично провести время. Если выходные у вас удались на славу и ваш рассказ может вызвать улыбку на кислых утренних физиономиях наших сограждан, не тратьте время на раздумья и звоните по известному вам номеру. Поболтаем о том о сем, послушаем фантастическую музыку, – тут я, сама того не желая, скептически прочищаю горло, – которую мы подобрали для вас на следующие три часа. Тема сегодняшней дискуссии – любовь на расстоянии. Ваш возлюбленный уехал, и вы замечательно справляетесь? Быть может, у кого-то уже был подобный опыт, и все закончилось плачевно? Вам не нравится жить вместе, и вы предпочли бы оставаться порознь? Какого бы мнения вы ни придерживались, поделитесь с нами, и не исключено, некоторые из вас найдут выход из тупиковой ситуации и сумеют поправить свою личную жизнь. Прочь сомнения! Звоните, не откладывая в долгий ящик, – мне страшно интересно узнать, какую участь уготовили вы, наши радиослушатели, разделенным расстоянием влюбленным. Есть ли у них шанс?
      Да, можно сказать, я использую служебное положение в личных целях, только ведь нам все равно нужна какая-то тема для беседы, так почему бы не получить заодно и бесплатный совет? Страшно хочется узнать, что же представляет собой любовь на расстоянии в действительности – и, согласитесь, для этого нет ничего лучше собственной горячей линии. Жду, когда загорится красная лампочка на студийном телефоне, проглядывая тем временем список сегодняшней музыки и нажимая кое-какие кнопки на пульте по правую руку от микрофона.
      – А теперь отложите все дела, сядьте поудобнее и слушайте милый голос Карен Карпентер и один из величайших хитов дуэта «Карпентерз» «Дожди и понедельники».
      Если промозглая погода и необходимость вновь заступать на работу еще не вогнали кого-то в депрессию, то эта песня их точно доконает. Дэн сидит за звуконепроницаемым стеклом с радостной улыбкой на лице, а мне остается лишь качать головой.
      – А что такого? – раздается смех в наушниках.
      – Ты сволочь, – улыбаюсь в ответ. – Хватай ноги в руги и найди мне что-нибудь веселенькое и безбородое. Не то сейчас скукожусь и умру, а аудитория совершит коллективный суицид.
      – Ладно, не кипятись, рыба-ангел, уже лечу. Кстати, у тебя следующим номером танцульки – вот и взбодришься.
      – Спаси меня, «Радио-1», – горестно мычу я и включаю в эфир первый звонок.
      Знаю, что вы хотите сказать: групповая психотерапия по телефону – прерогатива ночных эфиров, поскольку именно предрассветные часы – излюбленное время пациентов с неуравновешенной психикой, главных потребителей подобных передач. В этом направлении «Энерджи-FM» вправе считать себя пионером. Надо отдать должное руководству: до сих пор задумка себя оправдывала, да и я стараюсь. Бывает, ворчу – положа руку на сердце, «Энерджи» далеко до Би-би-си, «Радио Клайд» и им подобным. И все-таки потенциал для роста имеется, да и я своим делом довольна – ведь не каждому дано, проснувшись утром, с радостью предвкушать поход на работу. Я тружусь с понедельника по пятницу с двенадцати до трех – одним словом, не слишком изнуряюсь. Согласна, я – везунчик, хотя и у меня бывают сомнения – то устанешь, то не в духе, а иногда, как посмотришь, какую музыку на сегодня приберегли, так хоть стой хоть падай. Старичок Терри Воган, и тот сказал бы: «Ребятки, вы отстали от жизни».
      Вообще-то послать резюме в «Энерджи-FM» мне посоветовал как раз Коннор, который всегда поддерживал все мои начинания. Он – моя опора, моя поддержка, мой «Ультрабра супербюст» – всегда здорово, когда кто-то вдохновляет тебя на осуществление мечты. Еще в колледже я пробовала диджеить, хотя в основном это сводилось к оттачиванию имиджа загадочной девушки, чем к тонкостям микширования дисков. Потом подрабатывала по паре часиков в местном пабе, а уже после устроилась в серьезное место: на больничную радиоточку. Позвольте заметить, местечко не из теплых. Мне приходилось не просто бормотать для коматозных подростков названия песен, как в школе, а по-взрослому разговаривать со слушателями и – Боже упаси еще раз такое повторить! – развлекать их. Настоящий вызов для двадцатидвухлетнего новичка. Впрочем, трудности меня тонизируют. Как правило. Конечно, крутить обитателям больницы «Я умру и поднимусь в небеса, где меня к покою дух призовет» было крайним безрассудством, зато несколько неприятных инцидентов научили меня тщательно подходить к подбору музыки и отбраковывать сомнительные варианты. Наверное, именно благодаря этому я отлично знаю почти все, что было написано в музыкальном жанре, за исключением разве что репертуара эстонки, победившей однажды на «Евровидении», и дуэта «Милли-Ванилли». (Согласитесь, маломальский вкус у меня все-таки есть.)
      На больничном радио я проработала – хотите верьте, хотите нет – четыре года. Потом крутила вечерний музон в модных барах, каких расплодилось по всему городу как грибов после дождя. Разговоры с публикой в мои обязанности не входили, и, по сути, я снова вернулась к микшированию. Платили неплохо, но тратила я больше – покупала много дисков, стараясь не отстать от времени и постоянно обновляя коллекцию, что в моей профессии – насущная необходимость. Ради пополнения бюджета в дневное время подрабатывала в магазине Мег, к тому же мне, как сотруднице, продавали записи со скидкой – очень кстати. Там я и увидела объявление – «Энерджи-FM» приглашала диджея. Я сразу завелась, Мег чуть не произвела на свет младенца, агитируя меня попытать счастья, а решительные аргументы Коннора положили конец последним сомнениям. Как видите, меня приняли, и, смею вас заверить, в мои намерения не входит крутить Ким Уайлд, Рика Эстли и им подобных, стараясь выдать этих любимцев прошлого за современную попсу. Радиостанция искала молодого диджея, который взял бы ее за уши и вытащил в двадцать первый век, создал бы новую фэн-базу, чем я, между прочим, и собираюсь заняться… При условии, что мне выпадет-таки счастье отловить директора, когда он вопреки своей привычке не свалит играть в гольф, а решит заглянуть на работу. Тогда-то и подкину ему пару деловых предложений.
      Так уж повелось, что первой на передачу дозванивается Глэдис, и сегодня – не исключение. Старушке за шестьдесят, и она живет в пригороде Мазеруэлла. Подозреваю, что наш номер на ее телефоне запрограммирован и, едва раздается мое «Наше вам здрасте», ей остается только нажать кнопку автодозвона. Порой я даже не успеваю объявить тему дня. Причем это совершенно ничего не меняет: такое чувство, что у Глэдис есть вполне устоявшееся мнение по любому вопросу – от ущемления прав темнокожего населения до обязанностей пассажиров, пользующихся общественным транспортом. Мне кажется, с такой женщиной шутки плохи. В чем-то она даже смахивает на мою мамулю, хоть и представляет собой более одомашненный вариант – Дельфина, к примеру, никогда не опустится до того, чтобы драить туалет или взять в руки пылесос. А еще наша Глэдис – настоящая заводила.
      – Энджел? – Чувствуется, говорит она с одышкой.
      – Здравствуйте, Глэдис. Рада вас слышать. Как провели выходные?
      – Ох, малютка моя, вроде ничего. Дочурка, Лесли, заскочила со своими малышками, Джеком и Джоди – мои внуки-близняшки. Они такие малютки, очаровательные дети. Привезли мне в подарок шоколадные розочки – посчастливилось взять с тридцатипроцентной скидкой – и новый заварочный чайник, так что я сегодня вся задаренная. Вот и решила позвонить, перекинуться парой словечек.
      – Да, верно, так о чем мы говорили?
      Глэдис тяжело вздыхает и заходится душераздирающим кашлем курильщицы со стажем, хотя сама не раз заверяла, что сигареты в зубах не держит с шестьдесят четвертого года.
      – Так вот, Лесли, моя девочка… понимаешь… – Тут Глэдис прочищает горло и следующее слово произносит почти шепотом: – Разведенка.
      – Да, припоминаю. Нелегко ей пришлось.
      – Да уж, хлебнула бедняжка на своем веку. Вот и не хочу я, чтобы мою дочурку снова кто-нибудь обидел, – как бы старую ошибку не повторила. Сколько времени на него извела, а парень-то оказался барахло. Сорвался, да и след простыл, как только мокрыми пеленками запахло. А по мне, так еще легко отделалась малютка моя: рожа у него была, как у верблюда, который шербет почуял. Да-а, никчемный фрукт. Пошлешь его, бывало, купить банку краски нового ухажера нашла. Хорош собой, ничего не имею возразить, и лицом вышел, и обходительный, слова грубого не скажет, только работает всю неделю в Манчестере. Как уедет в воскресенье – и до пятницы его нет. Только на выходных и видятся. Вот вам и любовь на расстоянии, не по нутру мне все это, ой, не по нутру. А я дружу с Мэгги, – продолжает она на одном дыхании, – так вот, у ее дочки Сэди есть подруга. Пола ее зовут, живет в Эдинбурге, и у нее парень, милый такой, заботливый – так сначала все думали. Он все в разъездах был: две недели там – две здесь. И однажды – Ангелочек, ты слушаешь? – однажды я столкнулась с ним лицом к лицу на Аргайл-стрит: а он с этакой цацей гоголем выхаживает. И выясняется: у него жена есть; ведет этот подлец двойную жизнь: чередует женщин, как трусики на веревке. Знаешь, хотела я ему прямо тут же, на месте, башку оторвать, да удержалась: не лезь куда не просят – так я считаю.
      Молча улыбаюсь – жду, когда Глэдис завершит свой монолог.
      – Только я Мэгги-то рассказала все как на духу; а Мэгги – Сэди, а Сэди – Поле все выложила, а та, конечно, совсем спятила, бедняжка. Приятелю своему от ворот поворот дала, а потом нашла себе хорошего человека, и стали жить. Видишь, Ангелочек, вот так оно, по-хорошему когда. Мужчина должен при доме находиться, чтобы жена присматривала за ним, кормила бы его – от заботы-то, от нее крепче семья становится. А когда порознь – это все новомодные штучки: не знаю, что и за любовь такая.
      Вот она, наша Глэдис: сама гордость и независимость.
      – Так вы опасаетесь, что Лесли может оказаться в сходной ситуации, Глэдис?
      – У меня, конечно, доказательств-то нету; но только риск-то, он всегда присутствует – в такое время живем. Мужичье нынче не то пошло: все им мало. И дома им подавай, и на стороне не прочь. Да уж, девочка моя, вот так.
      – Хм, н-да…
      – Ну, при мне-то не забалуешь: чуть что узнаю – сразу в полицейский участок отправится; таких на воле держать – только девчонок портить. Но разве уследишь за ними, кобелями-то? Глаз да глаз нужен, а как тут проверить, если он в Манчестере все время обретается. Верно говорю, Ангелочек?
      Хмыкаю в знак согласия, не решаясь вызывать собеседницу на откровенный спор.
      – Но с другой стороны, мы ничего и не знаем наверняка, – осторожно возражаю я. – Все держится на доверии.
      – Ну и до чего Пола досиделась со своим доверием? В наши дни от доверия проку мало. Ну все, милочка, бежать мне надо: пирог горит. Главное, сказала я тебе, как отношусь к этим выкрутасам: хочет – приехал, хочет – уехал. Не больно-то и разберешься.
      – Мы, женщины, всегда пребываем в неведении, – говорит вторая собеседница, которая представилась «Кейси родом из Калифорнии, но теперь истинная шотландка» (она произносит это слово с забавным акцентом – «шатланка»).
      Кейси у нас новенькая – так и вижу, как руководство довольно потирает руки. Аудитория постепенно растет.
      – У меня была такая история: мой мужчина остался в Штатах, когда я впервые сюда приехала по работе, – я юрист. Шесть месяцев жили порознь, а между нами – Атлантический океан.
      Черт, не нравятся мне эти аналогии. Лучше бы ей принести добрые вести, а то придется отключить мерзавку, будь она хоть сто раз новой слушательницей.
      – В общем, я-то любила его по-прежнему, когда вернулась, – поверяет свои тайны новоиспеченная «шатланка», – только смотрю: глазки бегают. Как это ни горько, а загулял он, пока я была в отъезде, да не с кем-нибудь, а с моей подругой. Я сначала даже не поверила! Вы представьте, она же блондинка с огромными силиконовыми сиськами, и к тому же спасатель – ну просто Пэмми Андерсон, и все тут. А я адвокат, у меня уровень интеллекта – вам и не снилось: да я умнее многих умников, и сто-о-олько денег загребаю! Как он вообще с ней оказался? Чего ему не хватало?
      «Член по ветру, и вперед», – кисло отвечаю про себя.
      – Отхватил райскую птичку, – стонет в наушниках Дэн – как видно, за стеклянной перегородкой уровень тестостерона уже зашкаливает, даже переборка запотела.
      – Бывает, что поделать. – Во мне медленно закипает злоба.
      Я хоть и пытаюсь пробудить в себе хоть каплю сострадания к Кейси, только вместо этого еще больше ненавижу ее за то, что она озвучила мои страхи относительно Коннора и его красоток-моделей… и за то, что она такой даровитый адвокат, зашибает ну столько денег и еще чем-то недовольна!
      – Да, несчастье так несчастье, – говорю я, корча из себя сочувствие.
      Дэн же тем временем очерчивает руками круг – «круглая» и пишет в воздухе букву «Д» – «дура», значит.
      – А как давно это с тобой произошло?
      – Месяца четыре назад, но я уже оправилась. Почти о нем и не вспоминаю. Ему, конечно, плохо без меня – нисколько не сомневаюсь; все равно рано или поздно, а наскучат силиконовые буфера.
      Дэн изо всех сил трясет головой.
      – И кроме того, – продолжает слушательница, – я больше не одна.
      – Правда? Я так за тебя рада, Кейси. Значит, у истории все-таки счастливый конец?
      – Конечно. Я не одна больше в этом городе, со мной удивительные глазховцы. Просыпаясь по утрам, я благодарю Бога, что направил меня в эту прекрасную страну, где люди говорят с таким очаровательным акцентом; я слушаю компакт-диск с волынками – и тогда понимаю, что нашла свой дом.
      Спасибо, милая, у нас здесь не шоу Опры. А сама так и слышу, как несколько тысяч «удивительных глазховцев» подавились своими любимыми пудингами по-шотландски – а именно это блюдо они бы и ели, если бы все обстояло так, как рассказала нам Кейси.
      – Итак, спасибо, что поделилась с нами, Кейси, – улыбаюсь я, поглядывая на Дэна, который отчаянно полосует ладонью по горлу – мол, отключай ее. – Обязательно звони еще.
      – Конечно, Энджел, я ваша постоянная слушательница и без ума от этого шоу. Тебе каждый день звонят замечательные глазховцы, и всем становится теплее от того, что есть такие прекрасные…
      – С нами была Кейси из Калифорнии, друзья мои. – Закашливаюсь и отключаю линию, пока девица не разогнала мне всю аудиторию. – А теперь насладимся чудным голосом Шарлоты Черч. Передаем наилучшие пожелания Норе из Пейсли, которой недавно удалили катаракту: поправляйся и не унывай, Нора. Мы ждем ваших звонков по нашему обычному номеру. А это для Норы.
      – Мне очень хочется, чтобы моя благоверная жила где-нибудь подальше, – ворчит Эдди, таксист из Говэна.
      Передача близится к завершению, а интерес к сегодняшней теме по-прежнему не ослабевает.
      Я узнала кое-что новое о ситуациях, когда влюбленные поддерживают отношения на расстоянии, и, должна признать, не только плохое. Фрэн и Джули не видели друг друга два года и целыми днями писали любовные письма, в которых можно сказать куда больше, чем в рядовом телефонном разговоре; Кэролин и Кел поженились после пяти лет таких отношений, когда их разделяло десять тысяч миль; немаловажна история Хэтти и Брюса, которые живут вдали друг от друга вот уже пятнадцать лет, встречаясь только по выходным, и даже боготворят время, проведенное по отдельности. «Ценишь возможность побыть самим собой, – говорит Брюс, – зато в выходные мы наверстываем упущенное, если вы меня понимаете». Спасибо, Брюс, намек понят. И все-таки я по-прежнему в замешательстве: в конце недели мой парень отбывает в Америку в сопровождении… ну, вы в курсе – и кто знает, возможно, на этом наш роман завершится. Отсчет пошел.
      – Джанет, моя жена, продохнуть не дает, – продолжает Эдди. – Все пилит и пилит с утра до вечера. Сделай то, почини это, отвези ее туда, подкинь сюда. Я на работе баранку кручу целыми днями, так еще и дома извозчиком служить – увольте! Вот хотя бы футболист – тот весь день на поле бегает, и глупо от него ожидать, чтобы он и после игры по парку с мячом гонялся. Или возьмите Пош и Беке. Наш Бекхэм со своей цыпочкой, они постоянно в разъездах – то один, то другая, – так ничего, живут как-то, я про них читал – у жены журнал позаимствовал. Он улетает со спокойной душой, капитанствует над английской сборной, оттачивает штрафные удары. Ох, кем бы я стал, если бы моя не полоскала мне мозги всю мою жизнь, – страшно подумать.
      – Хватит болтать, скотина. Кому сказано?! – Женский вопль прерывает тираду Эдди, не дав мне возможности прокомментировать его выступление.
      Похоже, Джанет добралась до параллельного телефона.
      – Эй, у меня здесь личный разговор, Джан, обожди.
      – А меня не волнует! Будь там хоть принц Чарлз, так его рас так. Забыл, что у меня дел по горло?! Воск через час – так что давай пошевеливайся! Ишь, разговорчики у него.
      – Спасибо за звонок, Эдди, – с улыбкой говорю я, когда связь прерывается, хотя так и подмывает расхохотаться. – Благодарю всех, кто нам сегодня позвонил и высказался по теме дня. Беседа завершена, но, как водится, еще о многом предстоит подумать. Завтра будет новый день и новый разговор. Хорошего вам понедельника, несмотря на дождь за окном; настраивайте приемники на нашу волну завтра в полдень, и я, Энджел Найтс, прощаюсь с вами до следующего трехчасового шоу «Энджел в эфире». А напоследок – рок-группа «Европа» со своим незабываемым «Последним отсчетом», слушайте гитарное соло и отрывайтесь.
      – «Последний отсчет»? Гос-с-поди, Энджел, несчастные слушатели. За что ты их так? – фыркает Мег.
      – А разве тебе не кажется, что это в самую точку получилось. Ну, вроде знака…
      – Не выдумывай. Это говорит лишь о том, что ты работаешь на второсортной радиостанции, где слабо разбираются в музыке, – упрекает Кери, аккуратно поднося к губам чашку. – Не удивлюсь, если у вас и «Битлз» считают модной группой для тинейджеров.
      – Ну ты и преувеличиваешь, подружка.
      – Знаешь, поразительно – втиснуть под конец передачи такое старье, – хихикает Мег и тянется за очередным шоколадным пирожным. – Надо будет провести у себя ревизию – может, подберу тебе что-нибудь свеженькое. Я слышала, тут новая звезда на подходе. Клими Фишер зовут, подойдет?
      Подруги заливаются веселым смехом – Мег широко разевает рот, выставляя на всеобщее обозрение пережеванную вязкую массу, когда-то бывшую шоколадным пирожным. Мне же не остается ничего другого, как прикусить язычок и хмуро уставиться в чашку. Слишком многое меня сейчас беспокоит, чтобы ввязываться в пустую перебранку. Совсем не до шуток.
      Сидим в «Старбаксе» на углу Уэст-Найл-стрит и Сочи-холл-стрит, в северной части города, недалеко от медиа-центра, где Кери работает помощницей ассистентки редактора отдела еженедельного журнала в глянцевой обложке, носящего громкое название «Звезда». Кери далеко не самая первая скрипка в оркестре, но умудряется держаться так, словно именно она тут всем заправляет; высоко вздернув подбородок, она пролезет на любую шикарную вечеринку и даже получит представительский подарок. Да что говорить – у нас на глазах официант из «Старбакса» делает для нее умопомрачительную скидку: парень буквально готов слизывать кофе недельной давности с подошв ее туфель, если это сулит ему свидание с божественной Кери Дивайн. Итак, благодаря нашей несравненной у нас на столе дымятся чашечки зеленого чая с двумя пакетиками в каждой с очаровательными пирожными, которых даже не коснутся ухоженные ручки Кери, не говоря уже о ее блестящих губках, – и все по сверхнизкой цене. Согласитесь, это стоило пяти минут ходьбы от магазина Мег, где я присоединилась к подружкам после работы.
      – А нельзя ли получить здесь капуччино? – ворчливо просит Мег и, отхлебнув немного из чашки, воротит нос. – Такого даже в передвижных кухнях для бедных не подают. Трава.
      – Тебе полезно, – обрывает ее подруга. – В зеленом чае полно антиоксидантов, которые вымывают из организма свободные радикалы.
      – Я подкрепиться сюда пришла, Кери, а не выслушивать трактат о пользе и вреде кофеина.
      – Это очистка, – ровно продолжает та. – Тебе, дорогуша, она не помешает.
      Наша красавица с отвращением воротит нос, видя, как подруга засовывает в рот песочное пирожное с карамельной начинкой и начинает смачно жевать.
      – Да нет, девчонки, я ведь серьезно, – говорю я с явным разочарованием, беспокойно ерзая на пунцовом бархатном кресле. – Я как раз думала, что на этой поездке в Штаты у нас может все закончиться, а тут еще позвонила та янки, у которой парня спасательница увела, и мне стало совсем невмоготу. Сижу и ужасаюсь: уедет в пятницу моя половина, – как вдруг смотрю, следующий по списку «Последний отсчет». Это знак.
      – В пятницу! – взвизгивает Мег. – Ты ничего не говорила про пятницу. То есть как на этой неделе? В пятницу, которая наступит через четыре дня? На следующий день после вашей годовщины?
      Грустно киваю, и подруги обмениваются понимающими взглядами.
      – Да, крошка, – продолжает толстушка. – Шутки кончились. В эту пятницу твой Коннор будет уже черт знает за сколько миль отсюда, на другой стороне земного шара, и ты останешься здесь в одиночестве, как я. Ну, не совсем как я, потому что у меня парня нет, а у тебя есть, только он где-то там, за тысячу миль, и ты понятия не имеешь, чем он занят…
      – Спасибо, Мег, – хрипло вскрикиваю я, – а то мне без тебя не было тошно!
      – Не за что, подружка, – улыбается та, радостно возвращаясь к деликатесам на пирожковой тарелочке.
      – А ты, Кери, что скажешь? – спрашиваю я, нервно прикусив губу.
      Кери скрещивает длинные ноги и отводит волосы с плеч.
      – Что я скажу? – неторопливо говорит она и проводит языком по своим полным губам (положа руку на сердце, если бы у меня были такие губы, я бы тоже их без конца облизывала). – Тебя интересует мое мнение о том, почему Коннор так внезапно сорвался в Америку на полгода?
      – Да, – нетерпеливо подтверждаю я.
      Блондинка приглаживает рукава своего кашемирового джемпера карамельного цвета и пожимает плечами:
      – Я думаю, что Коннору просто стало тесно. Он согласился на эту должность, даже не потрудившись посоветоваться сначала с тобой, – подруга делает особое ударение на последних словах, – чтобы показать тебе, что ему нужно какое-то время пожить для себя, посмотреть мир, сменить круг общения и все такое. Не знаю, может, он просто устал и хочет порвать с тобой.
      – Боже, Кери, ты что говоришь? В «Самаритяне» записалась? Тренируешься спасать самоубийц? Не очень-то у тебя здорово получается, смею уверить. Ты же меня так до белого каления доведешь.
      – Я просто откровенна с тобой, Энджел, – отвечает Кери, снова тряхнув волосами. – А иначе какой смысл в друзьях? К сожалению, правда не всегда приятна.
      – Ну а я уверена, что у вас с Коннором все будет прекрасно, – своевременно вклинивается Мег – секундой позже, и мое сердце разбилось бы вдребезги. – Вы отличная пара, и сколько бы лет ни прошло, а вам по-прежнему хорошо друг с другом. Вот она, романтика.
      Глаза ее заволакивает мечтательная дрема. Взгляд Кери устремляется к потолку.
      – Ну и подумаешь, каких-то шесть месяцев, – продолжает Мег. – Это ничто по сравнению с тринадцатью годами.
      – Спасибо, милая. – На моем лице появляется улыбка, я тянусь к подруге и касаюсь ее руки.
      – А я тебе говорила, – продолжает Кери, встряхивая гривой, – чертова дюжина добра не принесет. Сначала та девица в ювелирном, а теперь он куда-то намылился.
      Она вскидывает бровь, словно в ее словах подразумевался скрытый смысл. Тяжело вздыхаю, и мой полный безысходности взгляд застывает на тарелочке с жалкими остатками пирожных, большая часть которых нашла последний приют в желудке Мег.
      – Та женщина – жена его босса, Кери.
      – По словам Коннора.
      – К тому же он не говорил, что хочет со мной порвать. Ему всего лишь предложили интересную работу. – Подруги смотрят на меня, не скрывая жалости, пока я распинаюсь, пытаясь их в чем-то убедить. – Думаю, Мег, ты права: все образуется. А пока придется привыкнуть к тому, что некоторое время его не будет рядом.
      – Ну и какой смысл? – хмыкает Кери. – Масса обременительных обязательств и ноль физического удовлетворения. По мне, так пустая трата времени.
      – Поживем – увидим, – с дрожью в голосе отвечаю я, уткнувшись взглядом в свои красные, надраенные до блеска кроссовки и стирая с них какое-то невидимое пятнышко.
      – Вот и чудненько, – сияет Мег, – а теперь давай поищем тебе какие-нибудь туфельки в честь предстоящего праздника. До смерти охота поразмяться.
      – Что-то у меня и настроения нет, – горестно вздыхаю я, когда толстушка вскакивает с кресла и натягивает пушистую зеленую куртку. – Праздника-то как такового не будет. Подарком моим он воспользоваться не сможет, – взгляд останавливается на билетах на концерт «Джеймсов» и сумке с сувенирами, которые отхватила на работе заботливая подруга, – а на следующее утро уедет в Америку, ни много ни мало – на полгода. Веселенький праздничек.
      – Да ну, перестань, подружка. Все от настроя зависит, – отвечает Мег, хватая меня за руку, и ненавязчиво тянет за собой. – Вручишь Коннору футболку, он будет ее носить в Штатах, а на концерт сами сходим, отметим вашу годовщину – вот только Кери билет достану…
      – Э-э, прошу не беспокоиться, – поспешно вставляет та. – Не люблю шум и потное дерганье.
      – … и еще сильно удивлюсь, если моя Ангелочек, – продолжает Мег, – моя Обувная Волшебница, соберется на какое-нибудь важное мероприятие, не порадовав себя какими-нибудь новенькими туфельками. Давай поднимайся – что это за кислая физиономия? Натянули улыбочку и вперед!
      Ну как тут не улыбнуться, когда тебя треплют за щеку, словно любимую внученьку.
      – Отлично, прошвырнемся до закрытия, – говорю я и хватаю куртку с порывистой решимостью молодой модницы, которой срочно необходима новая пара туфель, – давно мечтала купить себе потрясные шпильки.
      Поход за покупками – испытанное средство от депрессии, и оно практически никогда не подводит.
      – Так-то лучше, милая моя, – бросает Кери через плечо, цокая вслед за Мег.
      Я радостно семеню позади.
      – Купи что-нибудь новенькое, приведи себя в порядок, стань девушкой на миллион. Пусть подумает хорошенько, прежде чем тебя бросить, словно какую-то дешевку.
      – Премного благодарна, – бормочу я, лишившись последних крупиц самообладания, едва мы успели покинуть злосчастное кафе. – Знаешь, может, тебе стоит попробовать себя в психоанализе? Отбоя от клиентов не будет. Все, девчонки, в четверг гуляем! Жду не дождусь.

      Мы даже не дошли до десерта, как вдруг он задал мне коронный вопрос: согласна ли я стать его женой. Честно говоря, не вовремя. Во-первых, тот чудный кусочек запеканки с малиной целый час истекал соком, лежа на подносе со сладостями и умоляя его съесть, – как-то неловко обманывать ожидания блюда.