Бастер являл собою сорок пять фунтов черной шерсти и лютой злобы. Он сидел на цепи под персидской сиренью, и, едва увидев пса, я понял: такой лютой твари мне еще не попадалось. Вокруг его глаз и носа красовались серые круги седины; когда же Бастер оскалил пасть и зарычал, я убедился, что часть резцов и все до одного клыки отсутствуют, - небось, обломал зубы о гостей и непрытких коммивояжеров, предположил я.
      Рыча и лая, пес прыгнул на меня еще до того, как я вторгся в его владения. Поворачивал ли я налево или направо, Бастер метался и рявкал, надеясь, что удастся как-нибудь урвать кус человечинки. Я от души надеялся, что цепь выдержит.
      Я медленно пошел вдоль дерева. Бастер следовал за мной, по-прежнему бурно протестуя против дерзкого вторжения. Совершив несколько обходов по часовой стрелке, я обнаружил, что цепь все укорачивается и укорачивается, пока пес не примотал сам себя к стволу, точно чертик на ниточке. Я быстро взял в зубы шприц и иголку на манер Тарзана, ухватил пса за хвост и дернул его на себя, так, что обе его лапы повисли в воздухе. Вот теперь Бастер не просто злился, он кипел от ярости! Бедолага лаял, рычал, отчаянно пытался цапнуть своего мучителя, растянувшего его до предела. При всем при этом из задней его части извергалось зловонное содержимое анальной железы. Улучив момент, я ввел-таки иглу псу в бедро и впрыснул вакцину, - еще несколько секунд, и Бастер задохнулся бы. Затем я зашагал вокруг дерева в другую сторону, а пес устремился следом, - пошатываясь, однако по-прежнему оглашая окрестности громким, хоть и хриплым, лаем, да так, что брызги слюны летели во все стороны. Неведомо для меня, хозяйка Бастера наблюдала за представлением от начала и до конца из окна гостиной.
      - Прошу прощения, мэм, что мне пришлось так грубо обойтись с Бастером. Но ведь надо же было ввести ему вакцину, - покаялся я.
      - Молодой человек, вы справились за десятую часть того времени, что обычно уходила у мистера Дженкинса. А ведь он пользовался кошмарной ловчей петлей! Я так рада, что вы обошлись без этого бесчеловечного приспособления! - воскликнула миссис Шерли. - Вижу: дело свое вы знаете! Буду ждать вас в это же время на будущий год.
      - Да, мэм, меня специально учили управляться со злобными псами. Нет, Бастер-то как раз не злобный; просто с характером, - словно со стороны услышал я собственные слова. Мысль о будущем годе особой радости мне не внушала.
      Имея на счету первую схватку с Бастером, мы покатили к последней остановке дня. После жуткого поединка руки у меня все еще тряслись, а уровень адреналина в крови заметно повысился.
      - Милый, с этим псом ты не слишком-то церемонился. От души надеюсь, что таких, как он, в округе немного. Хозяйка, небось, расстроилась?
      - Вовсе нет, сделала мне комплимент, - дескать, с собаками я управляюсь просто отменно! - и пришла в восторг от того, что я не пустил в ход ловчую петлю. Сказала, я преуспел не чета Карни Сэму, - не мог не похвастаться я.
      - И ведь с первой попытки! Может статься, мы на верном пути, объявила Джан. - Кстати, посмотрела я, как ты делал прививку, но не разглядела, ввел ты вакцину внутримышечно или внутривенно.
      - Внутрисобачно!
      К тому времени, как мы прибыли на последнюю остановку дня, - к магазину в городишке под названием Исней, - я почти пришел в норму. Многих тамошних жителей я знал, а некоторых собак даже помнил поименно, - ведь не так давно я провел здесь немало времени, тестируя коров. Собаки вели себя лучше некуда; мы с клиентами перебрасывались шутками, - добродушно, на провинциальный лад.
      - Ага, я вот так и сказал в банке на той неделе: вы давайте, ребята, стройте- ка новый сейф, а то энтот ветеринар столько денег зашибает, что того гляди не влезут, - сообщил один из уважаемых граждан города, вручая мне двадцатидолларовую банкноту. В очереди захихикали; люди согласно закивали головами, принялись пихать друзей под ребра.
      - Да с воды на хлеб перебиваюсь, - заныл я. - С водички на хлебушек... - Эта жалоба вызвала новый взрыв смеха, а кое у кого даже и гогота.
      Мы запаковались и уже собирались было уезжать, как вдруг к магазину подкатил автомобиль с номерным знаком штата Миссисипи.
      - Это вы колете собак? - осведомился водитель.
      - Да, вакцинацию произвожу я.
      - Как насчет попользовать вот этого, в машине. Боюсь, если я открою дверцу, он сбежит.
      - С удовольствием, - кивнул я. С тех пор, как мы прибыли в Исней, все шло как по маслу, так что я и думать забыл о том, что в мире существуют кусачие собаки. Я быстро открыл заднюю дверцу старенького "Де Сото", уселся в машину, захлопнул дверь - и сей же миг на меня бросилась свирепая тварь, - с виду наполовину бульдог, наполовину чау, - скверный характер коего, как я узнал впоследствии, в здешних краях стал притчей во языцех. Не успел я отпрянуть, как все четыре острых резца впились мне в предплечье, причем намертво, - предки собаки не зря славились крепостью челюстей. Для того, чтобы не поддаться первому порыву вырваться, требуется изрядная сила воли, а также и страх, - ведь это чревато серьезной травмой. Так что я в панике попытался сделать прививку левой рукой. Уверен, наблюдатели извне пришли в ужас, слыша доносящиеся из машины вопли и рычание. Окна испещрили отпечатки лап и ладоней, автомобиль раскачивался во все стороны. Яростная схватка между человеком и зверем переместилась с заднего сиденья на переднее, а затем и на пол. Грязные окна местами затуманились от тяжелого дыхания; обе стороны в выражениях не церемонились, - окрестности оглашали громкий, хриплый рык и такие же восклицания.
      Наконец мне удалось-таки вонзить шприц в неуживчивого пса, используя "внутрисобачный" метод введения. Когда тот разжал челюсти, чтобы залаять, я, не дожидаясь приглашения, извлек покусанную руку из его пасти и поспешно выскользнул за дверь, - хохочущий владелец собаки в нужный момент дернул за ручку. Спустя секунду после того, как мой "тыл" оказался снаружи, сзади щелкнули зубы, но боли я не почувствовал: пес промахнулся. Я попытался испепелить взглядом придурка-хозяина, мы обменялись "любезностями", но когда дело уже почти дошло до кулаков, вмешались сторонние наблюдатели. Этот тип явно считал, что травить ветеринара собакой - отменнейшее развлечение, зато изрядно огорчился тому, что я залил кровью обитые тканью сиденья его развалюхи.
      Поскольку докторов поблизости не случилось, я отыскал сосочковую канюлю и полил мои раны бычьим пенициллином. В конце концов, формула та же, что применяют в окружном госпитале западной Алабамы, вот только бутылочка пообъемнее. Предплечье благополучно зажило, но боевые шрамы и по сей день напоминают мне о заслуженном уроке.
      Передвижные станции борьбы с бешенством некогда являлись важной составляющей ветеринарной практики и сельской жизни; а в некоторых областях они в ходу и по сей день. Возможно, вакцинация собак перед сельмагом на виду у огромной толпы не то, что походит на сценарий, описанный в учебниках, и не каждого ветеринара такая перспектива порадует, в силу понятных причин: тут и затраты времени, и вопросы гигиены, и невозможность должным образом осмотреть каждого пациента. Зато между владельцами собак и ветеринаром словно протягивается некая ниточка, - ведь врач приезжает в одно и то же место и в одно и то же время каждый год.
      Кажется, один раз побывать на передвижной прививочной станции, это все равно как переболеть малярией или другим возвратным заболеванием. Привычка словно закрепляется в организме и дает о себе знать в периоды теплой погоды. Даже сейчас каждое лето я ощущаю некую внутреннюю потребность, что властно влечет меня к сельским магазинчикам, старым церквям и огромным придорожным дубам с зарубками на стволе. Пробуждается во мне и неодолимое стремление позвонить в ветеринарные фармакопические фирмы и заказать несколько тысяч доз вакцины против бешенства и такое же количество красных или серебряных жетончиков в форме гидрантов, сердечек или косточек.
      Всем студентам ветеринарных колледжей полезно было бы поучаствовать в столь напряженной двухнедельной окружной кампании по борьбе с бешенством. Это - редкая возможность больше узнать о психологии людей и животных, соприкоснуться с целым рядом медицинских проблем, равно как и изучить сельские проселочные дороги как свои пять пальцев. Иного способа получить опыт настолько уникальный, и притом так быстро, просто не существует. Да Бог с ними, со студентами! Я считаю, что абсолютно каждый должен в обязательном порядке хоть раз, да поработать на передвижной прививочной станции. Может, тогда к ветеринарам станут относиться чуть иначе?
      3
      Это произошло спустя семь дней после нашего двухнедельного тура (рабочий день - с девяти до трех), совмещающего в себе работу передвижной станции по борьбе с бешенством плюс параллельное обучение. Мы не только вакцинировали тысячи и тысячи собак юго-западной Алабамы; на каждой остановке мы узнавали новые, любопытные "сведения" о профилактике заболеваний и о неслыханных доселе терапевтических мерах из области собачьей медицины. А нынче утром я вел машину на запад, спеша по необычному вызову. А именно - в кабак мистера Дики, расположенный на границе штата Миссисипи.
      Мистер Дики держал отменную псарню, обитателей которой, собственно говоря, и хотел бы "попользовать", - то есть произвести вакцинацию, дегельминтизацию и полный ветеринарный осмотр. Но звонить он не стал, а вместо этого послал весточку с одним из своих "завсегдатаев".
      А надо заметить, что в графстве Чокто был принят сухой закон. Это означало, что в его пределах невозможно было ни купить, ни продать законным образом марочное виски, равно как и любые другие алкогольные напитки. Разумеется, у контрабандистов и бутлегеров при необходимости всегда можно было приобрести контрабандный спирт.
      Ближайшая легальная пивная находилась за границей штата, в Миссисипи. Там-то, вдоль самой границы, выстроилось несколько придорожных таверн, основными клиентами которых числились жители графства Чокто. Легковушки и грузовики Чокто в изобилии парковались у их дверей и на пути туда, и на пути обратно, особенно в выходные дни. Впридачу к ним попадались и другие машины, с номерными знаками Алабамы, - эти парковались за домом, подальше от зорких глаз проповедников и прочих трезвенников, проезжающих по проселочной дороге.
      Если приграничному пиву недоставало крепости, то в государственном магазине "зеленого фронта", - в городе Йорке графства Самтер, чуть севернее Чокто, - можно было на законном основании приобрести дозволенное к употреблению "красное" виски, -, однако давние приверженцы более крепких, разливных местных разновидностей с презрением его отвергали. Многие жаловались, что магазинному товару недостает привычной забористости и сокрушительной, сбивающей с ног силы. Меня изрядно забавлял тот факт, что "красное" виски покупалось в "зеленом" пограничном магазине, зато самодельное "белое" виски - на так называемом "черном рынке". Впрочем, какого из них не хлебни - все равно утром проснешься зеленым с похмелья...
      Ходили упорные слухи про тайный сговор между проповедниками и бутлегерами: дескать, все они втихаря спелись между собою, дабы всеми силами поддерживать в графстве сухой закон. Кое-кто уверял, что и владельцы кабаков рады поддержать "статус кво", хотя их союз со священством представляется несколько напряженным...
      Одна из проблем, связанных с ситуацией сухого и "мокрого" закона состоит в том, что некоторые люди, в особенности "сухозаконники", судят каждого жителя общины согласно его питейным привычкам. Либо ты убежденный трезвенник, либо ты горький пьяница. Промежуточной категории для тех, кто изредка позволяет себе пропустить стаканчик или держит бутылку в коричневом бумажном пакете под передним сиденьем пикапа на крайний случай, просто не существует.
      Некоторые считают, что крепкий напиток показан, например, при укусе змеи или скорпиона; другие верят, что глоток-другой спиртного абсолютно необходим, ежели случайно "поймаешь" смертоносный вирус, - вроде тех, что вызывают простуду.
      Мое собственное отношение к алкоголю позволяло классифицировать меня как нечто среднее между категориями трезвенника и пропойцы, - причем, пожалуй, скорее ближе к первой. Я не держал бутылок, завернутых в коричневую бумагу, под сиденьем пикапа, зато дома у нас всегда хранилось что-нибудь на случай приуроченных к тому или иному событию возлияний. Кроме того, круг нашего общения неуклонно расширялся по мере того, как мы обзаводились в Батлере все новыми друзьями, и нам хотелось проявить должное гостеприимство, когда те заявлялись в гости. Некоторые визитеры привозили с собой "белое" виски домашнего приготовления, поскольку их с души воротило от разрешенного, разбавленного водичкой "красного", - того, что продавалось в магазине "зеленого фронта". Кроме того, это был вопрос лояльности. Если бы дядюшка Бубба, знаменитый на все графство самогонщик, вдруг обнаружил, что его родной племянник разъезжает по вечеринкам, где распивают слабенькую канадскую мешанину или эту безвкусную русскую дрянь, тот оскорбился бы в лучших чувствах. Беспечный родственничек не только предает семью, он еще и импортный продукт покупает!
      Очень скоро был объявлен сбор подписей под петицией с требованием предоставить избирателям возможность решать самим, хотят ли они покупать алкогольные напитки по месту жительства на законном основании или нет. Я подписал петицию, - не потому, что одобряю, когда выпивки вокруг - просто реки разливанные, но потому, что мне кажется, у людей есть право высказать свои личные предпочтения путем тайного голосования. Несмотря на это, некоторые мои клиентки из числа твердолобых сторонников сухого закона, узнав, что я поставил свою подпись, повели себя довольно гнусно.
      - Откуда вы знаете, что я подписал бумагу? - любопытствовал я. - Кто вам сказал?
      - Уж священник-то вас всех наперечет знает! - с достоинством отвечали они.
      - Каким же образом? Ему было видение или он, может, взломал двери здания суда?
      Клиентки поджимали губы, задирали носы и удалялись с собачками на руках.
      Однако у владельцев кабаков и пивных тоже были и домашние любимцы, и скот, которым часто требовались услуги ветеринара. Я внимательно приглядывался к долларовым купюрам, полученным по завершении каждого такого визита, и, воля ваша, ничего подозрительного в них не усматривал. И городский банк, и Первая Методистская церковь Батлера с превеликой охотой принимали ровно столько "пивных" денег, сколько я мог им уделить, - и ни разу не пожаловались.
      Вот почему одним погожим июньским утром я с замирающим сердцем припарковался перед придорожным кабаком Дики. Я поставил машину рядом со старым потрепанным белым "Бьюиком" 1953 года выпуска, вышел на свежий воздух и, низко опустив голову, побрел к парадному входу. На окошках с тонированными стеклами у меня над головой неоном переливались названия марок пива и их фирменные знаки, искристым блеском приманивая жаждущего прохожего.
      Чем ближе подходил я ко входу, тем больше замедлялась моя поступь, словно ноги мои не желали двигаться в направлении открытой двери. И я знал, почему. Даже будучи взрослым, самостоятельным человеком, я страшился переступить порог питейного заведения. Всякий раз, когда я оказывался поблизости от кабака, в голове моей эхом отдавались слова матушки.
      "Держись подальше от пивных и притонов, - наставляла меня она. - Там бывает всякое отребье: пьют мерзкое прокисшее пиво, ругаются, курят. Еще и побьют, чего доброго!"
      Но ведь я явился по вызову, а не со светским визитом. Наверное, ничего страшного не произойдет, - ежели, конечно, не пить ничего затуманивающего разум, и ежели никто из проезжающих не опознает мой пикап.
      А ведь это проблема не из малых! Едва я осознал, что пикапчик мой знаком всем и каждому, мимо, радостно сигналя в гудок, проехала очередная машина.
      - Ох, нет! Это еще кто? - пробормотал я, приседая на колени перед зубастой решеткой радиатора. Когда неспешно катящийся автомобиль миновал кабак, я осторожно выглянул из-за левого переднего крыла "Бьюика", пытаясь опознать водителя в простом черном "Форде" с кузовом "седан".
      - А ведь это, никак, Чаппелл, наш парикмахер! Судя по голове, точно, он! Вот как раз на таком простеньком "Форде" он и ездит! - сказал себе я. Уж теперь он повсюду раструбит, что видел ветеринара в кабаке!
      Славный старина Чаппелл! Выходя из его парикмахерской, ты чувствуешь себя так, словно только что побывал на брифинге и подробно ознакомился с местными, региональными, внутренними и международными новостями, сплетнями и предсказаниями. Чаппелл и его помощник Майэтт знали все на свете обо всех в целом и о каждом в отдельности и, не скупясь, распространяли имеющуюся информацию весь день напролет, подстригая волосы и сбривая усы. Разумеется, было в городе еще несколько человек, что смогли бы без запинки ответить на любой вопрос, по чистой случайности поставивший в тупик Чаппелла с Майэттом.
      Я переступил порог заведения как раз в тот миг, когда великий Хэнк Уильямс, - ныне, увы, покойный, - доканчивал скорбную душераздирающую балладу о своих любовных горестях. На музыкальном автомате его тут же сменила звонкоголосая певица и с места в карьер принялась жаловаться на деградацию противоположного пола и на то, как лично она пострадала от по меньшей мере половины мужчин в возрасте до тридцати лет.
      По мере того, как глаза мои привыкали к полутьме, я рассмотрел смутные очертания бессчетных дешевых столиков и табуреток, расставленных как попало. Интересно, этот беспорядок тщательно спланирован или в заведении просто не прибрались после последней драки?
      Я ощущал на себе тяжелые взгляды двоих утренних завсегдатаев, обосновавшихся за дальним угловым столиком. Угрюмо и молча они ели меня глазами: дескать, пусть этот чужак в рабочем комбинезоне только попробует вторгнуться в их теплую компанию! Каждый одной рукою сжимал длинное горлышко пивной бутылки, а второй медленно счищал этикетку, изредка перемещая сигарету изо рта к пепельнице и обратно. К потолку, в лучших традициях бара, медленно тянулся дым.
      - Хэй, док, иди сюда, дружище! - громко окликнули меня. Голос этот принадлежал мистеру Дики, хозяину, бармену, вышибале и владельцу тех самых собак, к которым я приехал с осмотром. Перекинувшись с ним парой шуток и махнув рукой посетителям, мы отправились на псарню, оставив бар без присмотра.
      По первоклассному выгульному загону слонялось штук двадцать псов. Забор из колючей проволоки шести футов в высоту огородил около двух тысяч квадратных футов недвижимой собственности, на которой разместились пижонские автокормушки, лохань с питьевой водой, несколько конур и пустые цилиндрические ящики на пятьдесят пять галлонов. Два ящика устанавливались боком на столбиках, один поверх другого, на манер городских домов со смежными стенами; у каждого одну стенку загодя вынули, а внутрь положили немного соломы ради удобства хвостатых обитателей. Таких домов-совладений насчитывалось несколько, и собакам, похоже, особенно нравилась уютная уединенность приподнятых над землею ящиков. Одни собаки спали в домиках, свернувшись клубочком; другие до середины высунулись наружу, явно наслаждаясь хорошим обзором.
      Это были типичные дирхаунды-кроссбреды, столь распространенные в юго-западной Алабаме и на юго-востоке штата Миссисипи. Пятидесяти-шестидесятифунтовые атлеты вели свой род от уокерхаундов, блютикхаундов и редбоунов; окрас их варьировался от рыже-коричневого, серо-пятнистого и черного с белым до всевозможных промежуточных вариантов. Представители обоих полов жили вместе, хотя в одном конце загона прочный забор из поперечных досок отгораживал небольшой участок, как я предположил, для сук в пору течки, - местные называют его "разделяшкой".
      На наше появление собаки отреагировали по-разному. Одни, словно обезумев, принялись лаять, скакать и вилять хвостами с таким энтузиазмом, что задняя часть тела просто-таки ходила ходуном. Другие невозмутимо обнюхивали наши брюки, словно для того, чтобы взять пробу запаха и пропустить ее через черепные компьютеры идентификации ради. Несколько обитателей ящиков и домиков даже внимания на нас не обратили: разве что на мгновение приподняли голову, оценили обстановку и вновь вернулись в состояние праздного ничегонеделания. Собаки очень похожи на людей; у каждой - свой характер.
      Однако оклик мистера Дики никого не оставил равнодушным. Говорил он тихо, каждого пса трепал по голове, гладил, а потом, надев ошейник, передавал пациента в руки доктора.
      Обычно охотничьи собаки, - дирхаунды, кунхаунды, фоксхаунды и те, что натасканы на пернатую дичь, никаких проблем не создают, осматриваешь ли ты их, делаешь ли укол или проталкиваешь в глотку таблетку. Массу неприятностей, не говоря уже об онемении пальцев, ветеринарам доставляют комнатные собачки, - чихуахуа, пекинесы и прочие. Зафиксировать их трудно: они извиваются всем телом, такую попробуй ухвати!
      Ни одна из собак даже не попыталась цапнуть меня за руку; ни одна не воспротивилась, когда в глотку ей проталкивали здоровенные таблетки. Несколько псов тявкнули было, когда я вводил вакцину от бешенства, однако мистер Дики справлялся с ними "на отлично". Было очевидно, что он много занимается своими подопечными.
      - Замечательные псы! - похвалил я. - У вас находится время с ними охотиться?
      - Почти что и нет, - признался мистер Дики. - Я ж безвылазно торчу здесь, в ночном клубе; вкалываю, пока все остальные развлекаются. Нелегкая, скажу вам, работенка: приходится и с пьяницами управляться, и драчунов разнимать, и от баптистских проповедников из графства Чокто отбиваться, чтобы в покое оставили. Но уж если приспичит, так выйду сюда, на псарню, присяду на землю да и примусь собачек печеньем угощать.
      - Наверное, это очень успокаивает.
      - Ага. Одни пьют, другие в гольф гоняют. А я вот играю с моими собаками!
      Мистер Дики заплатил мне наличными из длинного кожаного кошеля, подвешенного к поясу на цепочке, и мы зашагали по тропке назад к кабаку.
      - А то зашли бы, Док? Чур, я угощаю! - предложил мистер Дики. - Надо бы чем-нибудь холодненьким горло промочить после трудов-то праведных.
      - Спасибо большое; но, пожалуй, не сегодня. У меня, небось, еще работа. А большинство клиентов не одобрят, если я возьмусь за их питомцев, при том, что от меня пивом несет за версту.
      Рассмеявшись, мистер Дики подтвердил, что и он тоже не хотел бы, чтобы его драгоценных псов пользовал пьяница.
      - А нельзя ли от вас позвонить? Мое приемно-передающее радио вышло из строя, а мне нужно справиться у Джан, как там дела.
      - Конечно. Телефон вон там, рядом с музыкальным автоматом.
      Вскорости я уже беседовал с Джан.
      - Тут все тихо-мирно, - заверила она. - Парочка клиентов с собаками тебя дожидаются; заходил торговец из Апджона, да еще из лаборатории диагностики звонили. Говорят, твои тест-таблицы опять все заляпаны навозом да кровью.
      - Что еще? - осведомился я, с трудом сдерживаясь. - Этим ребяткам из лаборатории надо бы хоть один-единственный разочек съездить со мной на Ливингстонский скотный двор да посмотреть, как берут пробы. Небось, тогда не станут зудеть, что тест-таблицы слегка запачкались, - проворчал я себе под нос.
      - Ах, да, только что звонил священник, - продолжала Джан. - Просил напомнить тебе, что сегодня вечером - заседание церковной коллегии. Ну, то есть если ты вовремя вернешься из приграничной пивной!
      "Вот так я и знал! Небось, уже побывал в парикмахерской. Чаппелл, видать, по всему городу раструбил потрясающую новость, - подумал я про себя. - Ну, почему люди не могут заняться своими делами и оставить меня в покое?"
      К тому времени, как я доехал до дому, я более-менее поостыл и преисполнился готовности приступить к ожидающей меня работе. Перед домом припарковалось с полдюжины машин, в некоторых дружелюбно помахивали хвостами собаки. Первым пациентом оказался мексиканский щенок чихуахуа, только что народившийся, не больше крысы.
      - Как его зовут? - спросил я, тщетно пытаясь разобрать незнакомое имя на бланке регистрации.
      - Текила, - гордо возвестила "мамаша".
      - А как это пишется? - уточнил я.
      - Вам ли не знать, учитывая, сколько времени вы проводите в придорожных пивных! - надменно отпарировала дама.
      - Что привело вас к такому выводу? - полюбопытствовал я.
      - Да кто ж этого не знает? - изумилась она. - Вот и в "Дейри Квин" о вас не далее как сегодня толковали!
      Так оно и продолжалось неделю, а то и все две. Не то чтобы эта "эпохальная" проблема лишала меня сна и покоя, но в ретроспекции являла собою любопытный трюизм.
      Являясь по вызову в приграничные кабаки и пивные, провинциальный ветеринар должен неизменно парковаться за домом, подальше от чужих глаз. Машины, оставленные у парадного крыльца, слишком бросаются в глаза любопытным проезжающим, и одна пара этих глаз вполне может принадлежать парикмахеру.
      Я подметил, что интересные новости и сплетни в маленьком городишке распространяются куда быстрее и эффективнее. Наверное, причина в следующем: событиями такие городки небогаты, и любое происшествие, буде таковое случится, обсуждается во всех деловых точках города. С другой стороны, возможно, дело в том, что в маленьком городишке люди больше думают о соседях и надзирают друг за другом куда бдительнее.
      4
      Как я ни радовался тому, что наконец-то стою на своих ногах и практика моя процветает, еще отраднее было наблюдать, как возводится здание нашей новой клиники. Вестер Кроусон, наш подрядчик, приступил к строительству в конце мая; он и его бригада работали короткими "бросками" в промежутках между другими заказами, иногда наезжая на рассвете или даже в темноте, чтобы несколько часов потрудиться над бетонными плитами или деревянной обшивкой. Я заглядывал на стройку едва ли не каждый день, порою изучая результаты дневных трудов глубокой ночью, в свете фар. А Джан всегда интересовалась строительством, так что ее постоянное присутствие на месте событий избавляло меня от необходимости принимать решение касательно десятка всяких мелочей.
      Поскольку со строительством я столкнулся впервые, меня поражало обилие то и дело возникающих заковык и вопросов. Цвет стен, разновидность плитки для пола, дизайн и цвет сантехники, даже высота полок в лаборатории, - обо всем этом я никогда не думал и, честно говоря, охотно махнул бы рукой на подобные пустяки, однако и эти детали следовало учесть. Джан, напротив, обожала разбираться с такого рода мелочевкой и от души наслаждалась происходящим. А вот мне всего-навсего хотелось, чтобы строительство поскорее завершилось и мы бы смогли начать прием пациентов. Нам уже вовсю названивали потенциальные клиенты. "Ну, как только достроится этот ваш собачий госпиталь", - говорили они.
      Многие визитеры считали своим прямым долгом заглянуть на стройку и высказать свои предложения касательно тех или иных аспектов строительства. Все они считали себя экспертами, и у каждого было твердое и непогрешимое мнение насчет нашего здания. Обычно гости указывали на какой-нибудь пустячный просчет, заметить который мог лишь их натренированный, опытный глаз.
      - Док, неужто вы тут и поставите парадную дверь? - потрясенно спрашивал один.
      - Ну да, а в чем проблема?
      - Так она ж у самого края здания. Надо бы сдвинуть ее влево дюйма на два-три.
      - Зачем? Какая, в сущности, разница?
      - Да она ж не будет открываться во всю ширь. Там стена мешается. На вашем месте я бы заставил подрядчика переделать. Ну, конечно, это ваша клиника... - Критикан вздыхал и многозначительно умолкал.
      Другим не пришлись по душе плоская крыша, размещение здания на участке или светлокоричневая краска для наружних стен, но меня это все отлично устраивало, и я упражнял свои дипломатические таланты, отделываясь от этих бесплатных непрошеных консультантов при помощи одобрительной улыбки и нескольких благодарственных слов.
      - Давай-ка устроим торжественное открытие, - предложила Джан однажды вечером. - Вестер сегодня объявил мне, что через несколько дней можно будет въезжать, - как только посыпят гравием парковочную площадку и в здании побывает инспектор. Накроем-ка в лаборатории стол, - ну, пунш там, домашнее печенье, - а гости пусть везде походят и посмотрят, или даже экскурсию-другую организуют, ежели захотят.
      - Вот уж не знал, что город Батлер должен проинспектировать мое здание, прежде чем я получу дозволение вселяться. Собственно, кому какое дело? - вознегодовал я. - Дома, если мы хотели построить сарай или, скажем, коровник, мы строили - и вся недолга. И никого это не касалось, кроме нас.
      - Джон, ну ты же знаешь, что в сфере строительства существуют свои законы и своя бюрократия, особенно в городе. Это все - во имя защиты прав заказчика. Если бы не инспекция, кто знает, как тебе напакостил бы халтурщик-электрик или водопроводчик! - отвечала Джан. - Не беспокойся: я все скоординировала с властями. - Я в очередной раз изумился: и откуда моя жена знает всю бюрократическую подноготную, если никогда прежде строительством не занималась. Однако я знал, как основательно подходит Джан к любому начинанию: свидетельством того стали подробные заметки о ценовых сметах, датах доставки и прямых квотах различных поставщиков оборудования и инвентаря.
      - Так, - проговорила Джан, сверяясь с блокнотом. - Думаю, мы переедем из нашего маленького офиса на новое место за недели две-три, если станем заниматься перевозками по вечерам и днем между приемами. Пожалуй, прежде, чем устраивать праздник в честь открытия клиники, надо, чтобы деловая практика уже наладилась: пусть наши гости своими глазами увидят собак - в конурах, порошок против блох - на стойке, а нас - непосредственно в деле. Таким образом, торжественное открытие переносится на начало осени, - вот только хорошо бы успеть до футбольного сезона, а то всем не до того будет.
      - Ты считаешь, кто-нибудь придет? - удивился я.
      - Еще как придут! АВМА уже проводила опросы, и выяснилось, что людей хлебом не корми, дай посмотреть, что происходит в "недрах" ветеринарных клиник! Все подтверждается документами! - Было ясно со всей очевидностью, что не мне спорить с "документацией" Американской Ветеринарной Медицинской Ассоциации.
      - Хорошо, будь по твоему, - согласился я. - Выбери день, а потом сверься с этими твоими власть имущими приятелями, чтобы наше торжество не совпало с каким-нибудь там праздником или охотой на крыс.