Брэдан наклонил голову и взглянул на Фиону. Она вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, ей стало трудно дышать под пронизывающим взглядом синих глаз Брэдана, в которых она боялась утонуть. Фиону бросило в дрожь. На этот раз вовсе не от холода. По ее спине забегали мурашки. Фиона отступила на шаг, заходя все глубже в озеро.

Нет, это невыносимо! Жгучий взгляд Брэдана испепелял ее, будил в ней опасные инстинкты.

— Ну раз уж вам захотелось поплавать как раз во время моего купания, — сказала Фиона, стараясь, чтобы голос не выдал ее волнения, — то отвернитесь по крайней мере и дайте мне выйти из воды и одеться. Я замерзла.

— Вы просите меня отвернуться? — с наигранным удивлением спросил Брэдан. — Если бы я вас плохо знал, то подумал бы, что у вас провалы памяти, дорогая Гизелла. Не забывайте, что мы объявили себя супружеской парой. А это предполагает интимную близость. Жена не должна стесняться своей наготы перед мужем. И поэтому мне нет никакой необходимости отворачиваться, когда вы выходите из воды. Идите спокойно на берег и одевайтесь, а я полюбуюсь вами.

В душе Фионы поднялась буря. Неужели Брэдан не понимает, что его насмешки и намеки на их мнимый брак заставляют ее глубоко страдать? Фиона знала, что она никогда не сможет завести нормальную семью, выйти замуж за любимого человека… И все-таки в душе она мечтала именно об этом, даже понимая всю тщетность своих надежд. И вот Брэдан снова всколыхнул ее память и разбудил мечты о семейном очаге. Сердце Фионы кровоточило от невыносимой боли, это была жестокая пытка.

Брэдан забавлялся ею словно бездушной куклой, так же безжалостно, как это делал Дрейвен.

Но Фиона сумела взять себя в руки и подавить боль. Она должна сохранять спокойствие и хладнокровие. Фиона знала, что никто не придет ей на помощь, она не имела права на проявление слабости. Леди в алом всегда слыла сильной женщиной. И Фиона решила явиться перед Брэданом де Кантером во всей красе и великолепии своего образа роковой куртизанки. Пусть он на себе испытает, что такое власть женских чар.

Фиона стала неторопливо выходить из воды. Она опустила руки и больше не прикрывала обнаженную грудь. Выпрямив спину и храня горделивую осанку, медленно шла она к берегу. Струйки воды стекали по ее прекрасному нагому телу. Мокрые волосы прилипли к спине. Одна прядь была перекинута вперед и прикрывала шрам над грудью, метку, оставленную когда-то Дрейвеном.

Фиона видела голодный блеск в глазах Брэдана. Он пожирал ее жадным взглядом. Фиона чувствовала, что добилась своего — Брэдан был охвачен желанием. Выйдя на берег, Фиона наклонилась, чтобы поднять кусок шерстяной ткани с земли, и продемонстрировала ошеломленному Брэдану свои округлые бедра и упругие ягодицы. Все ее движения были грациозны и исполнены изящества.

Брэдан и не подозревал, как сильно Фиона в этот момент ненавидела себя, как противно ей было соблазнять Брэдана, применяя все свое искусство куртизанки. Она чувствовала себя глубоко порочной и испорченной.

Даже не глядя на него, она знала, что Брэдан сгорает от желания близости с ней. Никто не мог противостоять ее чарам. Она ощущала на себе жаркие взгляды Брэдана. Он не отрываясь смотрел на нее. Однако Фиона знала, что он видит в ней лишь прекрасную плоть, источник физического наслаждения. Его взгляд не проникал вглубь, туда, где обитала ее страдающая уязвленная душа. Впрочем, Фиона давно смирилась со своей судьбой. Сжав зубы, она достала из узла с одеждой чистую полотняную рубашку и надела ее. Но и рубашка не избавила Фиону от озноба, вызванного не столько холодом после купания в ледяной воде, сколько мыслями о том, что она вынуждена вернуться в прошлое и снова заняться своим постыдным ремеслом соблазнительницы.

Фиона уже хотела надеть поверх рубашки платье, но в этот момент Брэдан устремился к берегу. Наклонившись, он поднял лежавший на траве кусок шерстяной ткани, которым вытиралась Фиона, и обмотал его вокруг бедер. Фиона не понимала, зачем он это сделал, ведь она уже видела его нагим, а его намерения были ей совершенно ясны. Такое же похотливое выражение она не раз замечала на лицах других мужчин, подпавших под власть ее женских чар. Правда, ни с кем из них она не спала. По замыслу хитроумного Дрейвена, им в напитки подсыпали снотворные снадобья, а потом отправляли к ним других женщин, которых они принимали за Фиону. Клиенты платили большие деньги за ночь, якобы проведенную с ней.

Но сейчас у Фионы не было никакого хитроумного плана. Да она и не собиралась сопротивляться. Фиона понимала, что ей не миновать интимной близости с Брэданом, однако она не знала, как все это произойдет. Повернувшись, она неуверенно взглянула на своего мнимого мужа. Фиона устала от оскорбительных намеков и подозрений, от слов, острых как бритва. В последние годы она старалась забыть прошлое и выйти из опостылевшего ей образа Леди в алом. Но обстоятельства вновь заставили ее выступить в роли соблазнительницы. И случилось это по вине Брэдана. Нет, Фиона никогда не простит ему этого. Он вынудил ее надеть прежнюю маску куртизанки.

Фиона теперь с досадой вспоминала о том, что были моменты, когда Брэдан казался ей не таким, как все. Она думала, что в отличие от других мужчин он неподвластен грубой похоти. Какой же наивной она была! Сейчас Фиона не сомневалась, что он, как и другие представители сильного пола, смотрит на нее лишь как на игрушку, способную доставить ему удовольствие.

Брэдан молча стоял перед ней. Фиона видела, что он в смятении — его грудь высоко вздымалась и опускалась, выдавая сильное волнение, владевшее им. По-видимому, в его душе шла борьба, хотя больше всего ему хотелось сейчас схватить Фиону и повалить на траву.

Фиона с вызовом посмотрела на него. Ее лицо было спокойным. Ничто не могло всколыхнуть эмоции Леди в алом. И только в глубине ее глаз застыли отчаяние и боль. Брэдан стоял так близко, что она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Но Фиона не сделала этого.

И тогда Брэдан сам, не удержавшись, погладил ее по щеке. От его прикосновения дрожь пробежала по телу Фионы. Ее вдруг бросило в жар. Но она была опытной куртизанкой и не выдала своих чувств. Леди в алом в любой ситуации умела сохранять самообладание.

— О, как ты красива, — восхищенно прошептал Брэдан.

— Красота нужна мне только для того, чтобы доставить тебе удовольствие, — проговорила Фиона.

Это был банальный ответ, который в прошлом она произносила тысячи раз, начиная любовную игру с мужчинами. Говорилось это низким голосом, с придыханием. Фиона ненавидела себя за то, что делала. И все-таки она продолжала соблазнять Брэдана. Чтобы очаровать его и завлечь в свои сети, Фиона на минуту притворилась, что робеет перед ним — она знала, что застенчивость возбуждает мужчин.

Да, Фиона была опытной в деле обольщения и обладала настоящим талантом искусительницы. Однако легкость и непринужденность, с которыми она играла эту роль, пугали ее.

— Я хочу вас, — сдавленным от возбуждения голосом промолвил Брэдан.

Он ощущал себя виноватым перед Фионой за то, что испытывал к ней неудержимое физическое влечение.

— Я знаю, — прошептала она.

Фиона застыла перед ним, стараясь ни о чем не думать. Ее душа омертвела. Фиона впала в то состояние безразличия и бесчувствия, которое всегда намеренно вызывала в моменты общения с клиентами. Это был ее способ самозащиты. Она молча ожидала следующего шага со стороны Брэдана. Она знала, что сейчас он попытается овладеть ее телом. Во всяком случае, так всегда делал Дрейвен. Он никогда не считался с ее настроением и душевными порывами.

А Фиона не имела права отказываться от близости с ним, ведь она, по существу, являлась его собственностью. Дрейвен купил ее, Дрейвен лишил невинности.

Фиона решила не сопротивляться. И чтобы раз и навсегда покончить с этой проблемой, она вела себя с ним так вызывающе. Брэдан вынудил ее снова прибегнуть к искусству обольщения, которое она уже начала забывать. Один Бог знал, как трудно было ей сделать это. У Фионы было такое чувство, словно пропасть разверзлась у ее ног и она бросилась в нее вниз головой.

Она знала, что, переспав с Брэданом, превратится в настоящую шлюху и тогда уже по праву займет в жизни то место, которое было давно ей предназначено. Ведь все вокруг считали ее женщиной легкого поведения, соблазнительницей мужчин. И Фиона решила, что должна наконец подтвердить эту репутацию.

— Но вы не хотите меня, леди, — с горечью продолжал Брэдан.

Эти простые слова удивили Фиону. Для нее было непривычно, чтобы мужчина, находящийся в таком состоянии, обращал внимание на ее настроение. Спасительное состояние бесчувствия и безразличия покинуло ее. «Что ему нужно от меня?» — насторожившись, подумала она. Его поведение было столь необычно, что Фиона не знала, как ей на него реагировать.

— Но ведь достаточно того, что вы хотите меня, — осторожно возразила она.

— Нет. Вы не испытываете ко мне влечения, вам не хочется прикоснуться к моему телу так, как этого хочется мне.

Поведение Брэдана продолжало удивлять Фиону. Она не понимала его. Неужели он разгадал ее игру? Но это невозможно! Она всегда столь искусно играла свою роль обольстительницы, что ни один мужчина ни разу не заподозрил ее в притворстве. Нет, ей просто показалось, будто Брэдан увидел ее истинную сущность под маской куртизанки. Фиона даже разозлилась на себя за такое предположение. Конечно, разве мог мужчина отказаться овладеть ею только потому, что сомневался в ее искренности и влечении к нему? Почти одиннадцать лет Фиона жила в полной уверенности, что мужчинам наплевать на ее истинные чувства и душевное состояние, и сейчас, столкнувшись с Брэданом, она пришла в замешательство. Его поведение противоречило жизненному опыту Фионы.

— Я искусна и изобретательна в делах любви, Брэдан, — заявила она, стараясь скрыть свое удивление и растерянность. — Я могу доставить вам ни с чем не сравнимое наслаждение. Скажите, чего вы хотите, и я сделаю все, что вам будет угодно. Останетесь довольны, уверяю вас. Какая разница, хочу я вас или нет? Это не имеет никакого значения.

— Вы ошибаетесь, — возразил Брэдан, — это имеет очень большое значение.

— Только не для меня.

— В таком случае объясните, почему вы соглашаетесь заниматься со мной любовью? Я не могу этого понять! Вы не испытываете ко мне физического влечения, не хотите меня. Тогда зачем же вы меня соблазняете?

Фионе все труднее становилось контролировать ситуацию. У нее было такое чувство, словно она превратилась в утлое суденышко, которое бурные штормовые волны несут прямо на острые скалы. Если она не сумеет взять себя в руки, то непременно разобьется о них. Брэдан неожиданно погладил ее по щеке, и Фиону бросило в жар от его прикосновения.

— Объясните, Фиона, почему вы так странно ведете себя, — продолжал Брэдан. — Вы же сами сказали, что я могу требовать от вас всего, что угодно. Я прошу ответить на мой вопрос.

Фиона затрепетала, услышав из его уст свое настоящее имя. Ей было бы легче, если бы он называл ее Леди в алом. Она пряталась за этим прозвищем от себя и окружающих. Это было одним из способов ее защиты от жестокости мира. Брэдан, не ведая того, лишал ее способности обороняться. Фиона почувствовала, как комок подступил к ее горлу. Она была на грани истерики.

— Нет, — тяжело дыша, промолвила Фиона, чувствуя, как ее сердце пронзает боль. — Я не могу объяснить вам это…

Слезы, душившие Фиону, не дали ей договорить. Брэдан положил ей руки на плечи, но она попыталась сбросить их.

— Расскажите мне всю правду, — проникновенным голосом попросил он, крепко держа ее за плечи и не давая вырваться.

— О Боже, Брэдан, прекратите, — взмолилась Фиона. — Я не могу испытывать к вам влечения. Я просто не способна на подобные чувства. Я умею сводить мужчин с ума, возбуждать в них страсть, желание, похоть, доводить до экстаза, удовлетворять, наконец! К моему стыду, порой мне бывают приятны плотские утехи. Но это не затрагивает моих глубинных эмоций, моя душа мертва. Я всегда остаюсь холодной и равнодушной…

Голос Фионы дрогнул, и она замолчала. Брэдан с таким сочувствием смотрел на нее, как будто понимал все, что творилось у нее в душе. Фиону снова охватило раздражение. Она не хотела, чтобы ее жалели. Она не нуждалась ни в чьей жалости!

— Вот сейчас вы касаетесь меня, Брэдан, а я ничего не чувствую, — заявила она. Его молчание действовало ей на нервы. Уж лучше бы он спорил или даже ругался с ней. — Ничего! Вы понимаете меня? И дело вовсе не в вас. Ни один мужчина не вызывает во мне никаких эмоций.

Брэдан продолжал упорно молчать, сосредоточенно глядя на нее. В глубине его глаз таилась нежность. Фиона пыталась вернуть себе безразличие и бесчувствие, но ей это не удалось. Больше всего она боялась, что сейчас разрыдается. Брэдан снова ласково погладил ее по щеке и, обняв, прижал к себе. Не в силах больше сдерживаться, Фиона спрятала лицо на его груди и заплакала.

— Как не стыдно, — прошептал он, гладя ее по голове. — Такая большая девочка и плачет…

Фиона изо всех сил пыталась унять слезы, она сжимала кулаки, до боли вонзая острые ногти в ладони. Но из груди помимо ее воли вырывались горькие рыдания. Фиона вынуждена была признаться себе, что ей не хочется покидать объятий Брэдана. Ведь так трудно быть всегда сильной. Закрыв глаза, Фиона стала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Она ощущала запах кожи Брэдана и исходившее от него тепло, слышала биение его сердца. Фиона была в его объятиях как в уютной колыбели. Сильные руки Брэдана нежно и трепетно обнимали ее.

— Если хотите, расскажите мне все, — тихо сказал он. — Я выслушаю вас без упреков и осуждения.

Фиону охватило какое-то незнакомое, а быть может, давно забытое чувство. Возможно, это была благодарность или даже нежность… Фиона не знала, как назвать это чувство, она давно не испытывала ничего подобного. Но ее память хранила слишком тяжелые воспоминания, и Фиона не могла отдаться на волю неожиданно проснувшихся в ее душе чувств. Боль и отчаяние стали родной стихией Фионы. Она умерла бы от стыда, если бы осмелилась рассказать Брэдану всю правду о своем прошлом — о тех годах, которые провела с Дрейвеном, о том, как попала к нему и как превратилась в шлюху, погубив свою жизнь. Нет, это невозможно!

Она открыла глаза и, отстранившись от Брэдана, покачала головой. Он взял ее руку в свои ладони и стал нежно поглаживать. Под его теплым проникновенным взглядом Фиону вновь охватило волнение. Неужели он действительно понимает ее и испытывает к ней сочувствие?

Стараясь сдержать слезы, которые снова начали душить ее, Фиона молча вгляделась в глаза Брэдана. У нее не было слов, чтобы объяснить ему все, что она чувствовала в этот момент.

— Не беспокойтесь, я все понимаю, — сказал он. — И буду ждать до тех пор, пока вы наконец сами не решитесь откровенно поговорить со мной. Обещаю, что я внимательно выслушаю вас. А пока, запомните, вы не должны робеть и стесняться в моем присутствии. Наша договоренность не предполагает интимной близости. Клянусь, что без вашего желания я не дотронусь до вас.

Фиона молча кивнула, глотая слезы. Она была потрясена силой его духа и искренностью. Брэдан выпустил руку Фионы из своих ладоней. Но они так и продолжали стоять друг против друга, охваченные сильными чувствами.

Брэдан наконец опустил глаза и только тут вспомнил, что на нем лишь набедренная повязка из куска шерсти. Усмехнувшись, он покачал головой:

— Пожалуй, будет лучше, если я оденусь.

Пока Брэдан собирал свою одежду, разбросанную по берегу озера, и одевался, Фиона, отвернувшись, облачилась в блузку и юбку с широким поясом, туго стягивавшим ее талию и подчеркивавшим округлость бедер.

Закончив одеваться, Фиона повернулась к Брэдану и застенчиво взглянула на него, удивляясь, почему она так стесняется в его присутствии. Фиона никогда прежде не робела перед мужчинами.

— Нам пора возвращаться в лагерь, — заметил Брэдан. — Ваш брат начнет беспокоиться, заметив наше долгое отсутствие.

Он был совершенно прав, но Фионе отчего-то не хотелось уходить отсюда. Она медлила, хотя ни за что не призналась бы Брэдану, что хочет еще немного побыть с ним наедине. Фиона не могла найти слов для того, чтобы описать те чувства, которые она испытывала в этот момент. Они были новыми для нее, и она с трудом отдавала себе отчет в своих ощущениях. Ей необходимо было разобраться в себе.

Брэдан и Фиона молча направились по узкой тропинке назад в лагерь. Молчание тяготило обоих, но никто из них не решался нарушить его. Когда они добрались до поляны, вокруг которой росли могучие дубы, Фиона чувствовала себя настолько разбитой и усталой, что ей захотелось поскорее лечь. Ей казалось, что она уснет сразу же, как только приклонит голову на поросшую мхом кочку. Сегодняшний день оказался для Фионы слишком напряженным, она совсем обессилела и едва стояла на ногах; глаза ее слипались.

К счастью, ей не понадобилось ложиться прямо на голую землю под открытым небом. Уилл и Джоан позаботились о том, чтобы создать новоприбывшим хоть какие-то удобства, и освободили им место в своем жилище, убрав часть вещей. Джоан устроила постель для Брэдана и Фионы в полом дереве у самого входа.

Глубоко вздохнув, Фиона улеглась на расстеленные шкуры и накрылась одеялом. Брэдан устроился рядом. Как ни странно, Фиона чувствовала себя очень комфортно в одной постели с Брэданом. Она не испытывала ни страха, ни неудобства, как это всегда бывало раньше, когда она лежала рядом с мужчиной.

Фиона ощущала себя рядом с Брэданом в полной безопасности. Она закрыла глаза и сразу же провалилась в глубокий спокойный сон. Впервые за долгое время Фиона спала крепко и без сновидений.

А Брэдан долго не мог уснуть в эту ночь. Он слышал, как похрапывал Уилл, как кашляла Джоан, и размышлял о лежавшей рядом женщине. Ее дыхание было тихим и ровным. По ее лицу пробегали красноватые отблески от пламени костра. От все еще влажных волос исходил тонкий запах ванили. Фиона мирно спала, подложив руку под щеку.

Брэдану было не до сна. За последнее время произошло слишком много событий, которые требовали осмысления. Но особенно тревожили Брэдана те чувства к Фионе, которые родились в его душе сегодня. Он многое узнал об этой женщине, и это тоже не давало ему уснуть. Ее признание, сделанное на берегу озера, озадачило Брэдана и заставило посмотреть на Фиону совсем другими глазами.

Он отправился на берег озера по зову плоти. Его привел туда первобытный инстинкт, с которым у Брэдана не было сил бороться. Брэдан винил во всем саму Фиону. Она обольщала его, дразнила, завлекала своей красотой. У Брэдана разыгралось воображение. Он представлял, скольким мужчинам Фиона доставила удовольствие, и это еще больше распаляло его похоть. Она была тем сочным плодом, который неудержимо хотелось отведать. Брэдан не мог противостоять искушению.

К тому же он хотел немного подразнить Фиону, напоминая ей, что они теперь супружеская пара. Или по крайней мере должны играть соответствующие роли перед обитателями лагеря. И поскольку Брэдан считался мужем Фионы, он имел право любоваться ее наготой и наслаждаться ее телом…

Брэдан осторожно — так, чтобы не потревожить Фиону, — перевернулся на спину и прикрыл рукой глаза. Да, на берег озера он пришел, твердо решив утолить свою страсть в объятиях Фионы. Брэдану было необходимо удовлетворить жгучее желание, огонь которого сжигал его изнутри. Он ничего не мог поделать с охватившей его безумной страстью.

Но, слава Богу, разум одержал в нем верх над похотью. Увидев в глазах Фионы пустоту и безразличие, Брэдан ужаснулся и отказался от своих намерений. Он впервые сталкивался со столь холодной, бесчувственной женщиной. Он знал, что Фиона отдастся ему, но ей это не принесет никакого удовольствия. Для нее это будет лишь совокуплением.

Осознав это, Брэдан вдруг понял, что ему недостаточно самому испытывать влечение; надо, чтобы женщина тоже хотела его. Он должен был ощущать ответную страсть. Но как разбудить желание в душе холодной Фионы?

Стоя на берегу озера и глядя в глаза Фионы, он вдруг отчетливо понял, что перед ним женщина с трудной судьбой и сложным характером. Ею владеют недоступные ему мысли, эмоции и память о прошлом, которое наложило неизгладимый отпечаток на ее жизнь. Всего лишь на одно мгновение он взглянул на все происходящее глазами Фионы и почувствовал отвращение к себе.

Брэдан ощутил стыд за все свои прошлые грехи. Во время военных зарубежных походов он спал со многими женщинами, даже не задумываясь о том, нравится ли им это. Впрочем, так поступали все рыцари, находившиеся на службе у короля. Правда, в отличие от большинства из них Брэдан никогда не насиловал женщин. Они добровольно ложились с ним в постель. И все же сейчас Брэдан устыдился своих поступков.

Раньше он платил женщине за ночь, проведенную с ним, со спокойной совестью. Купить любовь женщины не казалось ему чем-то отвратительным. Точно так же он покупал всевозможные ткани, бурдюки с вином или бочонки пива. Но теперь Брэдан словно прозрел. Увидев пустоту в глазах Фионы, он похолодел так, словно снова окунулся в ледяные воды озера. Он понял, что ее душа мертва, и ему отчаянно захотелось оживить ее и наполнить теплом и светом.

Тем не менее его продолжала томить неудовлетворенная страсть. Но он чувствовал, что не может овладеть Фионой без ее желания. Ему вдруг представилось, что она девственница, чистая и непорочная.

Повернувшись снова на бок, лицом к Фионе, Брэдан заботливо убрал прядку волос, упавшую ей на лоб. Он долго любовался спящей. Она была удивительно хороша со своим лицом, спокойным и безмятежным. Тем не менее сердце Брэдана тревожно сжималось. Эта женщина казалась ему загадкой, сложной и волнующей. Он испытывал к ней не только физическое влечение, его притягивала ее сила духа. Несмотря на позорное прошлое, Фиона сохранила чувство собственного достоинства.

Брэдан испытывал возбуждение. Его влекла к Фионе неудержимая сила обостренной чувственности. Но он не мог позволить себе овладеть ею. За его похотью скрывались более глубокие и сильные эмоции.

Фиона, вздохнув, заворочалась во сне и положила руку на живот Брэдана. Он напрягся, затаив дыхание. Затем она что-то пробормотала и положила голову ему на грудь. Мягкие губы Фионы касались его шеи. Брэдан чувствовал на своей коже ее влажное дыхание и ощущал тепло, исходившее от ее желанного тела.

Брэдан ощутил боль в паху. Несмотря на болезненные ощущения, он не мог отодвинуться от Фионы, боясь потревожить ее сон. Он крепче обнял Фиону и погладил ее по голове. Ее волосы были мягкими и шелковистыми на ощупь. Брэдан поцеловал ее в висок и почувствовал, что от ее гладкой кожи исходит слабый запах лаванды. Постепенно неприятные ощущения в паху прошли, и Брэдана охватило чувство покоя и безмятежности. Близость Фионы, ее прикосновения настраивали его на лирический лад. Таких чистых и светлых эмоций он не испытывал раньше. Даже с Джулией все было по-иному…

При воспоминании о невесте, с которой Брэдан был когда-то обручен, у него болезненно сжалось сердце. Это была целомудренная добродетельная девушка, образец благородства и порядочности. Брэдан все еще хранил среди своих вещей ее миниатюрный портрет. Время от времени он доставал его и любовался милым лицом Джулии, вновь и вновь переживая потерю. Джулия могла бы стать великолепной женой для него, наследника огромного состояния де Кантеров. О такой супруге Брэдан мог только мечтать. Но их помолвка была расторгнута после возвращения Брэдана домой и ссоры с Дрейвеном. Семья Джулии всполошилась, узнав, что Брэдан попал в немилость к всесильному Дрейвену и преследуется законом. Ее отец обратился к королю с ходатайством о расторжении помолвки дочери с преступником.

Брэдан не осуждал родных Джулии. Они были по-своему правы. Человек, объявленный вне закона, был недостоин леди Джулии. Он мог лишь испортить ей жизнь. А теперь к тому же Брэдан собирался стать разбойником. Да, он навеки утратил свое доброе имя. И все же Брэдан не переставал надеяться на чудо. Он верил, что после того, как спасет Элизабет и вырвет Ричарда из рук Дрейвена, он сможет вернуть себе прежнее положение в обществе и снять с себя ложные обвинения, возведенные на него дядей.

Брэдан постарался отогнать тяжелые мысли и попробовал глубже дышать, чтобы побыстрее заснуть. Ему необходимо было хорошо отдохнуть. Он не знал, что ждет его завтра. Но прежде чем задремать, он провел пальцами по виску, щеке и шее Фионы, наслаждаясь нежностью ее гладкой кожи. Да, он не мог отрицать, что был очарован этой удивительной непредсказуемой женщиной.

Некоторое время Брэдан пристально смотрел на нее. Он не знал, что ждет их в будущем, но внутренний голос подсказывал ему, что он должен заботиться о Фионе и беречь ее. Теперь Брэдан знал, что в груди этой прекрасной обольстительницы, этой падшей женщины бьется нежное ранимое сердце.

— Спокойной ночи, моя милая Леди в алом, — прошептал он в полутьме, и его дыхание коснулось щеки Фионы, — пусть вам снятся только хорошие сны. И знайте, что я всегда буду рядом с вами. Рассвет застанет нас в одной постели.