Глава 12

Фиона бежала, не разбирая дороги. Ее душили слезы. Из груди рвались рыдания. Тошнота подкатывала к горлу. Почти ничего не видя, она спотыкалась о мокрые от дождя сучья, ей с трудом удавалось устоять на ногах. Фиона бежала куда глаза глядят, ее подгонял страх. Она была напугана словами Дрейвена,

Через некоторое время, выбившись из сил, она перешла на шаг. Она понимала, что поступает глупо, ее побег ни к чему хорошему не приведет, но ничего не могла с собой поделать. Выйдя на поляну, Фиона остановилась. К ней вдруг пришло осознание того, что встреча с Дрейвеном не была случайной. В глубине ее души всегда жил страх. Она знала, что обречена и ей не избежать предначертанной участи. Дрейвен считал, что она принадлежит ему. И это действительно было так.

Слова Дрейвена не выходили у Фионы из головы и вселяли в ее душу ужас. Она знала, что, куда бы ни убежала, где бы ни спряталась, Дрейвен повсюду найдет ее. Он считает ее своей собственностью и никогда не откажется от своих притязаний. Эта мысль буквально подкосила Фиону, и она рухнула на колени на мокрую траву поляны. Она ощущала позывы на рвоту, однако ее желудок был пуст. Фиона сделала несколько глубоких вдохов, чтобы избавиться от мучившей ее тошноты, а потом замерла, обхватив себя руками за плечи. У нее ныли запястья от тугих веревок. Однако душевная боль была куда острее физической. Из глаз хлынули слезы, а из груди вырвались глухие рыдания.

— Фиона, дорогая моя, не надо плакать… — услышала она вдруг голос Брэдана.

Постаравшись взять себя в руки, она с трудом встала, чувствуя, что у нее кружится голова, и повернулась к Брэдану. Он стоял в нескольких шагах от нее.

— Зачем ты преследуешь меня? — прошептала Фиона дрожащим голосом.

— Я должен был убедиться, что с тобой все в порядке. Он выглядел таким взволнованным и озабоченным, что Фионе захотелось броситься ему на шею и крепко обнять. Однако она не могла позволить себе этого. Встреча с Дрейвеном напомнила ей, что она была недостойна Брэдана де Кантера. На ее имени стояла печать позора. Дрейвен навсегда погубил ее, лишив будущего.

Фионе стало вдруг трудно дышать, острая боль пронзила сердце. Оцепенев, она сжала кулаки, вонзив ногти в ладони. Ее душа и тело были навеки осквернены взглядами, прикосновениями и словами Дрейвена. Она никогда не сможет вычеркнуть из памяти годы, проведенные с ним. Как объяснить это Брэдану? Будет ли он способен понять ее?

— Я должна вернуться на дорогу и помочь раненым, мой брат серьезно пострадал, — сдавленно проговорила она, стараясь не смотреть Брэдану в глаза. — Я поступила эгоистично, убежав в лес и бросив своих товарищей в трудную минуту.

— Не беспокойся, — остановил ее Брэдан, видя, что Фиона готова вернуться туда, где недавно шел ожесточенный бой. Он взял ее за руку и нежно погладил по щеке. — Руфус перевязал Уиллу рану. Я сам это видел, с твоим братом все будет в порядке. А что касается остальных наших товарищей, то, к сожалению, они мертвы, Фиона, им уже не нужна твоя помощь.

— Неужели все они погибли? — ахнула Фиона, чувствуя новый приступ тошноты.

— Да, Фиона, мне очень жаль, но это действительно так. Твой брат и Руфус доставят тела убитых в лагерь. Нам нет никакого смысла возвращаться на место засады. Позволь, я помогу тебе. Ты очень бледна и вся дрожишь.

— Ты не можешь помочь мне, Брэдан, — прошептала Фиона, и ее сердце снова пронзила боль. — Мне никто не в силах помочь…

— Такого не может быть, Фиона, — стал горячо убеждать ее Брэдан. — Я знаю, что тебя расстроила встреча с Дрейвеном, но он…

— Расстроила?! — воскликнула Фиона и горько рассмеялась. — Это слишком мягко сказано, Брэдан! В течение последних трех лет мысль о том, что я могу снова встретиться с Дрейвеном, повергала меня в ужас. Все это время я старательно держалась подальше от него и делала все, чтобы забыть прошлое. Я стала носить вдовьи одежды, взяла другое имя, перестала встречаться со старыми знакомыми. Но все это меня не спасло! Сегодня я снова столкнулась с жестокой реальностью. Трое моих товарищей убиты, а я опять лишена надежд на будущее. Прошлое вторглось в мою жизнь и предъявило свои права. И теперь мое положение даже хуже, чем было три года назад. Дрейвен, и прежде одержимый мной, теперь раззадорен моим неповиновением и обязательно добьется своего. А как только я попаду к нему в руки, мне не будет пощады.

— Но зачем расстраиваться раньше времени? Я не позволю ему снова завладеть тобой.

Фиона горько усмехнулась. Слезы снова подступили к ее глазам, и она едва сдерживала их, закусив нижнюю губу, чтобы не разрыдаться. Брэдан не подходил к Фионе слишком близко, сохраняя дистанцию. И Фиона была благодарна ему за это. Он все еще стоял в нескольких шагах от нее. Глотая слезы, она думала о своей горькой участи. Нет, Брэдан был не в силах утешить ее. Острая боль снова пронзила сердце Фионы. Разве могла бы она рассказать ему все без утайки? Нет, это стало бы для нее еще одним тяжелым испытанием.

— Ты не можешь этого понять, Брэдан, — грустно сказала Фиона, ощущая внутреннюю пустоту.

— В таком случае объясни мне.

— Не могу, все это очень сложно.

Фиона на мгновение закрыла глаза. Ей было страшно себе представить, что подумает о ней Брэдан, когда узнает всю правду о ее отношениях с Дрейвеном.

— Я уже говорил, что готов выслушать рассказ о твоем прошлом без осуждения, — напомнил Брэдан, как будто читая ее мысли. — Я снова повторяю, Фиона, что хочу знать о тебе все и не собираюсь ни в чем упрекать тебя.

Если ты мне доверяешь, поделись со мной, и я постараюсь понять тебя.

Фиона все еще упорно избегала смотреть Брэдану в глаза, как будто боялась увидеть в них презрение. Хотя она уже убедилась, каким великодушным человеком был Брэдан де Кантер. Да, он был способен на жестокость по отношению к своим врагам. Однако с ней он всегда обращался бережно, даже нежно, и это изумляло ее, известную куртизанку, хорошо знавшую мужчин. Ведь никто из них так не относился к ней. О Боже, если бы только она могла очистить свою душу от боли и мерзких воспоминаний. Фионе так хотелось открыть перед Брэданом свое сердце, но она боялась потерять любимого человека навсегда.

— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Фиона…

Его тихий проникновенный голос проник ей в душу. Она вдруг решилась и смело взглянула ему в глаза.

— Все это было так ужасно, Брэдан… — прошептала она. Фионе было трудно вспоминать о том, что ей пришлось пережить. — Когда я увидела Дрейвена, когда он заявил, что я принадлежу только ему, я поняла, что зря тешила себя надеждами в течение трех последних лет и что мой побег и попытки забыть прошлое были напрасны… Дрейвен продолжает распоряжаться моей судьбой, и я ничего не могу с этим поделать. Я ненавижу себя за это… Я испытываю отвращение к Дрейвену, но еще больше я сама себе отвратительна.

— Ты просто не можешь еще прийти в себя после неожиданной встречи с ним. Ты не должна ни в чем винить себя, Фиона.

— Мне следовало проявить выдержку и силу… Но Дрейвен слишком хорошо знает меня! Перед ним я не могу притворяться. Дело в том, что это он сделал меня такой, какая я есть, и от этого никуда не уйдешь!

— Я не вижу в тебе ничего ужасного. — Брэдан подошел к Фионе, чтобы заглянуть в глаза. — В чем ты упрекаешь себя? Я понимаю, что ты слишком много времени провела в замке Дрейвена, но разве ты в этом виновата?

— Неужели ты не видишь очевидного?! — в отчаянии воскликнула Фиона. — Он считает меня своей собственностью, вещью, которая принадлежит ему и с которой он может делать все, что угодно.

Брэдан задумался над ее словами. Фиона же продолжала говорить — теперь ей хотелось выговориться.

— Ты должен понять меня, Брэдан, — взмолилась она, не в силах подавить охватившее ее волнение. — Это Дрейвен создал меня. Он сделал из меня очаровательную соблазнительницу, разглядев эти качества в пятнадцатилетней девчонке. Именно в этом возрасте мать продала меня этому чудовищу. Тогда я была оборванным голодным ребенком, жившим в трущобах Лондона.

— Так это мать продала тебя ему? — изумленно переспросил Брэдан. — О Боже…

Фиона потупила взор. Мысль о том, что ее предала собственная мать, была нестерпима. Однако с годами боль притупилась. В глубине души Фиона понимала, что ее несчастная мать хотела ей добра, но это не избавляло ее от страданий, которые она испытывала при воспоминании о прошлом.

— Дрейвен обладает многими талантами, — продолжала Фиона, — в том числе и даром убеждения. Как-то осенью он увидел меня на рынке и стал наводить обо мне справки. Нанятый им человек выследил мою мать и узнал, что она живет в небольшой лачуге и зарабатывает на жизнь, торгуя собственным телом. Дрейвен дал ей несколько золотых монет и пообещал хорошо обходиться со мной. Мою мать убедили в том, что мне будет лучше в доме богатого человека. Начиналась зима, суровое время года, и я была искренне рада, что обрела теплый кров и кусок хлеба. Мне сказали, что я буду работать посудомойкой. Я и не догадывалась о том, какая участь меня ждет.

Фиона судорожно вздохнула, мысленно вернувшись в те дни.

— Как только меня доставили в Чепстон, Дрейвен приказал накормить, искупать и одеть меня в роскошный наряд. Выполнив его распоряжение, слуги отвели меня в его комнату, где он медленно и изощренно лишил меня невинности.

Лицо Брэдана помрачнело, на скулах заходили желваки. Ему было тяжело слушать рассказ Фионы. Если бы дядя сейчас находился здесь, Брэдан убил бы его на месте за все, что он с ней сделал. Заметив сочувствие в глазах Брэдана, Фиона покачала головой. Она не привыкла к людскому состраданию.

— Я поняла, что Дрейвен испытывает острое наслаждение, совращая меня, — внешне спокойно продолжала Фиона, хотя ее обуревали отчаяние и стыд. — Я была юной целомудренной девочкой. Моя чистота и наивность, по-видимому, удивили Дрейвена. Ему показалось странным, что я сохранила девственность, живя в лачуге дешевой уличной проститутки. Кроме того, его возбуждало мое сопротивление, нежелание потворствовать его порокам. Это подстегивало Дрейвена, он загорелся идеей приручить меня, обуздать мой нрав. И в конце концов он добился своего! Он подчинил себе мою волю и обучил меня искусству любовных утех, разнообразя практические занятия уроками этикета и хорошего тона. Дрейвен задумал сделать из меня настоящую леди. Его забавлял контраст между хорошими манерами и развращенностью.

Комок подступил к горлу Фионы, и она замолчала. Брэдан видел, что она старается справиться с охватившими ее эмоциями, и терпеливо ждал, когда она немного успокоится и снова заговорит.

— Дрейвен не на шутку привязался ко мне. Он был просто одержим мной, — продолжила Фиона после долгой паузы. — Хотя по молодости лет я тогда не понимала, что происходит. Его домогательства смущали меня и повергали в растерянность. С каждым днем Дрейвен вызывал у меня все большее отвращение. В конце концов я возненавидела его. Я часто говорила ему об этом, но Дрейвену было все равно. Он только ухмылялся и снова уводил меня в свою спальню, чтобы предаться со мной постыдным утехам. Я поняла, что для него мои чувства не имеют никакого значения. Он сломил мою волю к сопротивлению и стал наслаждаться моей покорностью. Фиона поежилась, как от холода.

— Теперь ты понимаешь, что произошло? — прошептала она. — Я оказалась во власти Дрейвена. Он сделал так, что я не могу обрести свободу даже тогда, когда нахожусь вдали от него. Мне никогда не избавиться от этого чудовища, потому что он проник в мою душу, затаился там. и оттуда управляет всеми моими действиями… Дрейвен словно змея, готовая в любой момент вонзить в меня свое ядовитое жало. Я надеялась, что смогу избавиться от него, совершив побег. Я попыталась жить самостоятельно, но, как ты знаешь, из этого ничего не вышло. И сегодня, снова встретившись с ним, я поняла, что никогда не смогу убежать от своего прошлого.

Когда Фиона закончила свой рассказ, оба долго молчали. Брэдан не знал, чем ее утешить. Он не мог найти слов, чтобы выразить ей свое сочувствие. На его лице отражалась такая мука, что Фиона пожалела о своем решении быть откровенной с ним. Уж лучше бы она утаила от него позорные подробности своего прошлого. Фиона неловко чувствовала себя под его пристальным взглядом и с нетерпением ждала, что он скажет.

— Теперь ты понимаешь, в каком безвыходном положении я оказалась, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Я совсем не такая, какой, вероятно, кажусь тебе, хотя мне тяжело это сознавать. Вне зависимости от того, одета я в алый наряд или нет, я остаюсь существом, созданным Дрейвеном себе на потеху. Я — Гизелла де Кер, Леди в алом, и ничто этого не изменит.

— Нет, Фиона, ты не права, — после долгого молчания заговорил Брэдан. — Ты обладаешь богатым внутренним миром и многое для меня значишь, да и не только для меня. А мой дядя, причинивший огромный урон твоей душе, настоящий негодяй. Но ты ни в чем не должна винить себя. Вычеркни из памяти воспоминания об этом ублюдке, выкинь из головы мысли о нем, вытрави его образ из своего сердца, и ты обретешь свободу.

Фиона грустно покачала головой. Она решила, что Брэдан ничего не понял из ее рассказа. Неужели он не осознал всей глубины ее зависимости от Дрейвена? Если бы ей так легко было избавиться от мыслей о нем, она уже давно сделала бы это. На мгновение Фионе стало трудно дышать. Брэдан переоценивал ее силы, он не видел, какая она слабая и беспомощная перед лицом своего прошлого.

Фиона пришла в отчаяние. Нет, она никогда не сможет объяснить Брэдану причину своих страхов и опасений. Громко всхлипнув, она распахнула ворот своего платья и показала шрам в форме сердца на груди. Этот рисунок вырезал на ее теле Дрейвен четыре года назад.

— Взгляни, Брэдан, вот доказательство моих слов, — промолвила она. — Твой дядя поставил на мне свое клеймо. Эта отметина навсегда останется на моем теле. Он вырезал этот рисунок своими руками, приговаривая, что у меня нет сердца, кроме этого, изображенного им. Это была месть за то, что я так и не полюбила его.

Тень пробежала по лицу Брэдана, когда он увидел шрам на груди Фионы. Он дотронулся до него, а потом нежно погладил Фиону по щеке. Заметив, что Брэдан хочет что-то сказать, Фиона приложила палец к его губам. Она знала, что на свете нет таких слов, которые могли бы утешить ее, смягчить ее душевную боль.

Но Брэдан не мог молчать. Он взял ее руку и, поцеловав ладонь, взволнованно заговорил:

— Ты не можешь принадлежать Дрейвену, Фиона, ты не его собственность. Он всего лишь простой смертный, запомни это. Дрейвен — человек, а не демон или дьявол, хотя его душа черна, а поступки ужасны. Он должен занимать в твоих мыслях и памяти не больше места, чем те скоты в образе мужчин, с которыми ты вынуждена была спать, подчиняясь приказам Дрейвена.

Услышав эти слова, Фиона пришла в некоторое замешательство. Она ведь совсем забыла, что Брэдан еще многого не знает о ней. Взглянув на него, Фиона усмехнулась. Ее глубоко оскорбляло то, что Брэдан считал ее шлюхой, у которой было множество мужчин. И в этом тоже был виноват Дрейвен. Губы Фионы задрожали, и из глаз неудержимо хлынули слезы, которые она не могла больше сдерживать.

— Ах, Брэдан, тебе трудно понять меня, потому что ты не знаешь всей правды о моих отношениях с Дрейвеном, — всхлипывая, прошептала Фиона.

— Так расскажи мне все.

— У меня язык не поворачивается сказать это… Если бы ты знал, как мне трудно говорить о таких постыдных вещах.

— Ты не должна смущаться, Фиона. Я спокойно выслушаю любую горькую правду. Говори все без утайки! Облегчи свою душу.

И Брэдан ласковым жестом убрал с ее лба мокрую прядь волос. Фиона благодарно улыбнулась, почувствовав его нежное прикосновение. У нее перехватило дыхание от волнения. Она решила, что навсегда сохранит в своей памяти эту минуту, так как была готова к тому, что после ее рассказа о махинациях Дрейвена, в которых и она была вынуждена принимать участие, Брэдан навсегда отвернется от нее.

— Правда заключается в том, Брэдан, — глубоко вздохнув, начала Фиона, — что в моей жизни был только один мужчина — Дрейвен. Бесчисленные клиенты Леди в алом жестоко ошибались, считая, что совокупляются с ней. До настоящей близости у меня ни с кем из них никогда не доходило.

Брэдан был ошеломлен ее признанием. Он невольно отшатнулся от Фионы, не веря своим ушам, и у нее упало сердце. Фиона решила, что Брэдан почувствовал к ней презрение и отвращение после ее слов. Ну что ж, именно этого и следовало ожидать…

— Что ты такое говоришь, Фиона?! — воскликнул Брэдан. Недоверие, сквозившее в его взгляде, ранило душу Фионы. — Это невозможно! Ты же известная всем куртизанка Леди в алом, твою порочность никто никогда не ставил под сомнение. Именно поэтому я и разыскал тебя, когда мне понадобилась помощь в поисках Элизабет. Неужели ты хочешь убедить меня в том, что тебе удалось обмануть всю Англию, в которой о твоих похождениях ходят легенды? Нет, я никогда не поверю в это!

— Возможно, это кажется невероятным, но факт остается фактом, — с горечью возразила Фиона. — Дрейвен никому из мужчин не позволял перейти со мной определенную грань близости.

— Но как такое могло быть? — Брэдан уже начинал сердиться, заподозрив, что Фиона по каким-то причинам обманывает его. — Не могли же вы с Дрейвеном водить за нос всю страну! Я не раз слышал от рыцарей и дворян подробные рассказы о твоем искусстве и опытности в делах любви. Не хочешь же ты сказать, что все эти люди лгали?

— Нет, не лгали, а были введены в заблуждение. Ни с кем из них я не спала.

Фиона едва стояла на ногах от слабости. Ее тошнило, и она боялась упасть на землю и забиться в рыданиях. Ей было невыносимо трудно обсуждать эту тему с Брэданом. От налетевшего порыва ветра на нее упали холодные капли с мокрых после дождя листьев. Этот душ немного освежил Фиону, и она несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

Фиона решила во что бы то ни стало довести свой рассказ до конца, хотя каждое слово давалось ей с трудом.

— Этот обман придумал Дрейвен, — объяснила она. — Я только осуществляла разработанный им план, благодаря чему мне и удавалось избегать интимных отношений с клиентами. Я понимаю, что вела себя постыдно…

Фиона сжала кулаки, пытаясь унять боль, пронзившую ее сердце.

— Впрочем, расскажу все по порядку. Через два месяца Дрейвен решил, что оставит меня у себя. Он сказал мне, что впервые делает это. Обычно, купив девушку, он сначала забавлялся с ней, а потом передавал ее в публичный дом. Однако меня он не желал отдавать другим мужчинам.

— Ты хочешь сказать, что он влюбился в тебя? — хмуро спросил Брэдан.

Фиона покачала головой.