Он не ощутил ничего…

Рывком распахнув рубашку старика, Джексон принялся делать ему искусственное дыхание. Стараясь не замечать, как под его пальцами холодеет влажная кожа, он крепко зажал нос Пита и приник губами к его рту. Джексон гнал прочь воспоминания о том, сколько радости доставляло ему общение с Питом. А что, если придется рассказывать Ребекке, как ее лучший друг умер у него на глазах? Нет, такого Джексон и представить не мог!

Сначала надо вдохнуть воздух, потом — сильно нажать на грудь, кажется, так. Этой процедуре его обучали в тюрьме. Но верно ли он все делает, не спутал ли чего?

— Ну давай же, Пит, не смей умирать!.. — бормотал Джексон.

Впервые после гибели своего отца он с нетерпением дожидался воя сирен. Время тянулось бесконечно долго. Джексон настолько погрузился в свое занятие, что не замечал собравшейся вокруг толпы и даже не услышал, как наконец-то подъехала «скорая помощь». И только когда машина умчала Пита в больницу, он смог перевести дух.

— Боже мой… — прошептал он, отирая руками лицо.

— Отличная работа, мистер! — раздался чей-то голос.

Джексон обернулся. Если бы он так не тревожился за Пита, то, наверное, расхохотался бы. Меньше всего на свете Джексон ожидал услышать похвалу из уст полицейского.

— Куда его увезли?

— В больницу Пендлтона, это на бульваре Рида.

Джексон кивнул и снова побрел к магазину. Ему обязательно нужно было позвонить.

Покупатели редко падали в неглубокий пруд с золотыми рыбками близ оранжереи. Как правило, такое случалось только с детьми. Ребекка повсюду разместила таблички, призывающие посетителей держаться подальше, так что беспокоиться вроде было не о чем. Но в тот день весьма полная, почтенных лет дама решила во что бы то ни стало выяснить, где рыбки крупнее: в пруду Ребекки или в ее собственном. В процессе исследования она слишком сильно наклонилась…

И удивленным взорам всех, кто оказался поблизости, предстала уморительная картина. Дама лежала на животе среди прелестных кувшинок, а взметнувшийся фонтан брызг выплеснул на берег парочку рыбешек, окатил се супруга, а заодно и двух покупателей, к несчастью, стоявших рядом. Зрителям пришлось возвращать рыбок в родную стихию, а даму выволакивать на берег. Это оказалось делом нелегким, но гораздо труднее было удержаться от истерического хохота. Все, кроме самой «утопленницы», давились от смеха, и ее муж в том числе. Но поскольку Ребекке не к лицу было смеяться над своими клиентами, она с невозмутимым видом поспешила подключиться к операции по извлечению дамы из пруда, а потом проводила бедолагу до машины.

Зато когда супружеская пара отъехала, она дала волю веселью. По дороге к конторе Ребекка услышала, как звонит телефон, и пустилась бегом.

— Оранжерея «Хиллсайд»!

Услышав запыхавшийся радостный голос, Джексон невольно пожалел ее. Еще несколько секунд, и Ребекке будет не до смеха.

— Ребекка…

— А, Джексон, привет! Как там у вас дела? Уложили дерн возле торгового центра? Если "да, то передайте Питу, чтобы он…

— Ребекка, послушайте меня! — Джексон заметил, что чуть не сорвался на крик, и сбавил тон: — Выслушайте меня, пожалуйста.

— Извините, — сказала она, но тут же захихикала и начала болтать снова: — Ах, как жаль, что вас тут не было! Одна покупательница только что…

— У Пита был сердечный приступ. Его увезла «скорая помощь». Они поехали в больницу Пендлтона, на бульваре Рида. Если у него есть родные, то, по-моему, надо сейчас же позвонить им! Вид у него… неважнецкий.

У Ребекки перехватило дыхание.

— О Господи! А что случилось?

Джексон нахмурился и закрыл глаза: в памяти словно отпечаталось пепельно-серое лицо старика.

— Он вдруг схватился за грудь и рухнул. Никаких подробностей я не знаю, сейчас сам отправлюсь в эту больницу.

— Я тоже еду немедленно! — ответила она.

— А как же насчет его родни? — спросил Джексон.

У Ребекки задрожал подбородок.

— У него никого нет, кроме меня… и папы.

Джексону нелегко было произнести следующую фразу, но не сказать ее он не мог.

— Тогда перед отъездом позвоните отцу. Вы с ним поссорились, но это вовсе не означает, что Пит не захочет… не захочет повидать вас обоих.

Она притихла. Молчаливая Ребекка — — это :уже не совсем нормальное явление.

— Вы меня слышали? — спросил он.

— Да, — ответила она наконец. — Да, слышала.

— Так сделайте это! А мне пора ехать.

— Увидимся в больнице, — сказала Ребекка уже в пустоту: Джексон повесил трубку.

Холодный воздух, выдуваемый кондиционерами, немного разгонял запах антисептика, которым пропитался зал для посетителей. Время от времени хлопала дверь, и тогда врывался свежий ветерок с улицы: это входили и выходили сотрудники «Скорой помощи». Джексон в волнении расхаживал по коридору, пытаясь представить, что происходит сейчас с Питом.

Но это было совершенно невозможно. В конце коридора пронзительно кричала женщина. А за ширмой, прямо позади Джексона, в ужасе вопил ребенок: ему накладывали швы на пораненную голову. У одного из помещений дежурили двое полицейских: арестованному, которого они сторожили, сейчас оказывали первую помощь, и его громкая ругань разносилась по всей больнице.

Джексон передернулся: все это слишком сильно напоминало хаос, царивший в тюрьме. Ни минуты тишины, вечная суматоха. И постоянное чувство надвигающегося несчастья… Кто-то осторожно коснулся его руки. Джексон вздрогнул и резко обернулся.

— Ребекка…

В его голосе позвучало такое облегчение, что на какой-то миг ей показалось: сейчас он обнимет ее. Но Джексон не шевельнулся.

— Как Пит? Он…

— Мне не сказали ни слова, — отозвался Джексон и вдруг, схватив Ребекку за руки, резко рванул в сторону. И как раз вовремя: санитары стремительно провезли мимо них тележку на колесиках и свернули в соседнюю комнату. — Черт побери! — — пробормотал Джексон. — Сумасшедший дом! Не надо стоять в этом коридоре. Здесь рядом есть небольшая комната для посетителей. Там можно поговорить.

Она кивнула и взглянула через плечо на входную дверь. Заметив ее напряженный взгляд, Джексон спросил:

— Вы позвонили отцу?

— Никого не было дома. Но я оставила сообщение на автоответчике.

Волосы Ребекки были растрепаны, на белой футболке темнело пятнышко, а джинсы порвались на коленке. Ее подбородок дрожал, в глазах блестели слезы. Джексону безумно захотелось прижать ее к себе.

— Ох, Джексон… неужели Пит умрет?

Слезы покатились по щекам Ребекки, и тут он не выдержал.

— Иди ко мне, — хрипло выговорил Джексон и протянул руки.

Она не колеблясь шагнула вперед, обняла его и уткнулась головой в грудь. Ее макушка касалась подбородка Джексона, кудряшки слегка щекотали ему горло.

— Не плачь, моя милая, — негромко сказал Джексон.

Только в своих снах он осмеливался так обращаться к Ребекке. Но сейчас это прошло незамеченным.

— Пит — парень крепкий, да и врачи здесь, как мне сказали, отличные. Так что шансы у него, наверное, неплохие.

— Мне надо было нанять побольше работников, — проговорила она, всхлипывая. — Я его очень перегружала.

Джексон осторожно отвел волосы с ее лица и вытащил из заднего кармана брюк носовой платок. Легонько приподняв ее за подбородок, отер со щек следы слез.

— Я, конечно, знаю Пита Уолтерса недолго, но, думаю, не такой он человек, чтобы сразу сдаться. Он ведь сам себе хозяин, разве нет?

Руки его были такими нежными, а в глазах светилось такое участие, что на мгновение Ребекка забыла, где находится и почему.

Между тем Даниел Хилл, ворвавшись в приемный покой, сразу заметил свою дочь, и у него едва не остановилось сердце. Этот негодяй обнимал ее. О Ребекка!

Но как ни хотелось закричать во весь голос, он все-таки сдержался. Вот уже несколько дней Даниел только и делал, что молился, прося Господа сохранить его отношения с дочерью. И тем не менее, взирая сейчас на эту парочку, преподобный Хилл был не в силах понять: разве может он, отец, оставаясь в здравом уме, терпеть такое?! Набрав в легкие побольше воздуха, священник решительно направился к дочери.

— Ребекка!

Они вскинули головы одновременно. Джексон машинально ссутулился и отступил назад. Ребекка мельком взглянула на отца и, решив, что его тревожное и взволнованное выражение лица вызвано страхом за Пита, крепко обняла его.

— Папа, у Пита сердечный приступ! Им сейчас занимаются врачи.

— Знаю, дорогая, знаю, — сказал он, неловко похлопав ее по спине и стараясь не смотреть чересчур свирепо на мужчину, который только что нагло тискал его дочь. — Я прослушал твое сообщение и тут же позвонил в больницу, а уж потом поехал. Мне сказали, что Пит неплохо держится.

Услышав это, Джексон с облегчением опустился на ближайший стул, не обращая внимания на негодующие взгляды, которые бросал на него священник.

— А нам они ничего не говорят! — сказала Ребекка.

Даниел порывисто привлек ее к себе.

— Ничего, мне скажут. Ты ведь знаешь: у меня здесь есть кое-какие связи. — Он намекал на то, что его частенько вызывали в эту больницу. Даниел исповедовал своих тяжелобольных прихожан или помогал их скорбящим родственникам.

Джексон сидел молча, вперив взгляд в стенку коридора. Теперь, когда появился отец Ребекки, он в очередной раз оказался не у дел. Конечно, Джексон понимал, что если уж кому-то и утешать Ребекку, то именно преподобному Хиллу. Но когда она, выскользнув из его рук и даже не оглянувшись, ринулась прямиком в объятия отца, Джексон ощутил внутри ужасающую, беспросветную пустоту.

И тут к ним подошла медсестра:

— Прошу прощения, не вы ли родственники Пита Уолтерса?

— Да, — ответил Даниел. — Кроме Ребекки и меня, у него нет близких.

— Тогда пойдемте со мной, — сказала медсестра. — Доктор хотел бы поговорить с вами у себя в кабинете.

Отец с дочерью уже двинулись за ней по коридору, но тут Ребекка вспомнила о Джексоне. Она остановилась и обернулась к нему:

— Джексон… — Он слегка приподнял голову, но продолжал сидеть на своем месте. — Ты разве не пойдешь с нами?

— Ребекка, я думаю, не стоит… — начал было Даниел.

Она в упор посмотрела на отца и, прежде чем снова повернуться к Джексону, твердо сказала:

— Он был с Питом, когда это случилось.

Джексон поднялся и, не говоря ни слова, пошел следом за ними. Как он мог хоть в чем-то отказать этой женщине? И плевать, что ее отец на дух его не переносит! Даже если Джексона и близко не подпустят к Питу Уолтерсу, он все равно пойдет туда, если этого хочет Ребекка.

Когда они вошли в кабинет, врач сидел за своим письменным столом и вертел в руках чашечку кофе.

— Доктор Питмэн, как обстоят дела у Пита? — спросил преподобный Хилл.

— Даниел! Вот уж не ожидал вас увидеть! — воскликнул Питмэн.

— Пит Уолтерс — близкий мне человек, — пояснил Даниел.

Питмэн кивнул, залпом выпил кофе и внимательно посмотрел на вошедших.

— Ну, могу сказать лишь одно: старику здорово повезло! Кто-то догадался сделать ему искусственное дыхание еще до приезда «скорой помощи». Это и спасло Уолтерсу жизнь.

По спине у Джексона побежали мурашки. Он действовал машинально и не видел в этом никакой заслуги. Клеймо убийцы за долгие годы прилипло к Джексону так прочно, что он просто не представлял себя в роли героя.

Ребекка, которая внимательно следила за выражением его лица, сразу все поняла. Она осторожно погладила его руку, и Джексон вздрогнул, как от электрического разряда.

— Джексон, так это сделал ты, да?

Пожав плечами, он кивнул.

Ошеломленный Даниел не сумел выдавить из себя ни слова. Грех Джексона Рула слишком ужасен! Разве можно простить такое страшное преступление?

Чувствуя себя неловко под испытующим взглядом священника, Джексон переминался с ноги на ногу.

— И какие же у вас прогнозы, док?

— Он пробудет в больнице как минимум неделю. Следующие двое суток — весьма опасны. В подобных случаях всегда есть угроза повторного приступа. Но если не возникнет осложнений, Уолтерс непременно поправится. К тому же и отдохнет у нас. А когда мы его выпишем, советую: заставьте его примерно месяц воздержаться от работы.

Ребекка облегченно вздохнула:

— Это нелегкая задача, но обещаю: мы сделаем все возможное. Правда, Питу не нравится, когда его учат, как надо жить.

Врач улыбнулся.

— Кстати, преподобный Хилл, если вам нужно куда-то позвонить по поводу Пита Уолтсрса, вы можете воспользоваться моим кабинетом. А мне пора возвращаться в свое отделение.

Когда он вышел, в комнате воцарилось долгое, гнетущее молчание. Но вдруг Ребекка, ошеломив обоих мужчин, порывисто кинулась к Джексону и крепко обняла его.

— Ну, что ж… — начал было Даниел, но дочь перебила его:

— Джексон, Пит так много значит для папы и для меня… Ты хоть понимаешь, что спас ему жизнь? Нет, нам никогда не отблагодарить тебя!

Джексон в упор посмотрел поверх головы Ребекки на разъяренное лицо ее отца и оцепенел, прочитав в глазах преподобного Хилла жестокий приговор.

— Не стоит меня благодарить! — резко сказал он и отстранил от себя Ребекку. — И незачем делать из меня какого-то героя! — ворчливо добавил Джексон. — Не забывай, кто я такой, Ребекка! Ты помнишь, что я сделал?

— Не смеши меня! — ответила она, чувствуя, что вот-вот потеряет самообладание. — Разумеется, я не забыла. Доктор сказал, что ты спас жизнь Питу.

— И ты решила, что теперь все изменилось в мою пользу? Думаешь, я рассчитался за убийство, вернув к жизни другого человека? — Ребекка побледнела и отвернулась, а Джексон ожесточенно продолжал: — Не надо приписывать мне лишнего, Ребекка. Если бы Стэнтон Рул вдруг восстал из гроба и явился сюда, я бы снова убил его, ясно?

Даниела потрясла злоба, кипевшая в Джексоне. Он впервые в жизни столкнулся с такой ненавистью. Но на Ребекку это подействовало иначе. Стиснув кулаки, она испепеляла Джексона взглядом.

— Но почему? Ответь же мне, Джексон Рул, почему?! — Голос ее зазвенел от волнения. — Что он сделал такого ужасного? Уж не он ли оставил шрамы у тебя на спине? Отец избивал тебя? А если так, почему же ты не попросил помощи?

Но Джексона все еще трясло от гнева, хотя обращен он был явно не по адресу. Не слушая Ребекку, он буркнул:

— Ладно, мне нужно отогнать пикап в оранжерею.

— Ну и пожалуйста! — Ребекка вскинула подбородок, как бы говоря: что с тобой спорить-то, с болваном! Это выглядело настолько по-детски, что Джексон едва не улыбнулся.

Он уже двинулся к двери, но тут она снова окликнула его:

— Джексон!

— Ну что еще? — Он слегка повернул голову. Ребекка бросила ему связку ключей.

— Я все заперла, когда уезжала. Как же ты собирался войти без ключей? Если до моего возвращения заглянут какие-нибудь покупатели, обслужи их, ладно?

Ключи обожгли ему ладонь. Джексон не мог не оценить того, что сделала Ребекка, да еще на глазах отца. Это было слишком важно. Ведь Ребекка как бы невзначай (у нее это всегда отлично получалось) дала понять, что полностью доверяет ему.

И все вдруг расплылось в глазах Джексона, даже преподобный Хилл куда-то исчез. Он видел лишь Ребекку, только ее одну! Эти ресницы, до сих пор влажные и слипшиеся от слез, пятнышко на футболке и чертовски проницательные зеленые глаза, которые гипнотизировали его, не давали шевельнуться и пронизывали насквозь, до самых потаенных глубин его души. Как тут сохранить спокойствие? И Джексон ответил ей с такой же прямотой и искренностью:

— Хорошо, мадам. Сделаю все, что прикажете.

— Как ты меня назвал?

Он слегка улыбнулся:

— Ребекка.

Она кивнула, принимая поправку, и ее кудряшки весело подпрыгнули.

— То-то же!..

Но как только дверь за Джексоном захлопнулась, Ребекка сникла, словно он забрал с собой все се жизненные силы. Крепкая отцовская рука подхватила ее под локоток. Даниел заглянул в лицо дочери:

— Ребекка-Руфь, ты играешь с огнем!

У Ребекки тревожно забилось сердце, но она нашла в себе силы твердо ответить:

— Нет, папа, я не играю ни с чем… и ни с кем. То, что я испытываю… или не испытываю к этому мужчине, совсем не игра. Давай-ка лучше посмотрим, нельзя ли пробраться в палату Пита. Я не уеду отсюда, не убедившись, что все обошлось.

И Данисл Хилл, не говоря ни слова, последовал за дочерью. Он уже все понял. Что ж, если впоследствии придется собирать разбитую жизнь Ребекки по кусочкам, он готов и на это. Но больше всего преподобный Хилл боялся, что и собирать-то будет нечего.

«Единожды убивший навсегда останется убийцей». Эта мысль преследовала его. И тогда Даниел взмолился: «Господи, пожалуйста, не надо! Пощади мою дочь!»