— Ты знаешь, где я работаю? — спросил Джексон, понимая, что Тэйлора едва ли заинтересовали эти предметы, хотя малыш явно не знал, каково ихназначение.

Тэйлор покачал головой, и Джексон продолжил;

— Я работаю в Оранжерее. Мы там выращиваем очень красивые цветы, кусты, деревья, а потом? продаем их, чтобы люди высаживали все это в своих садах. Когда я был маленьким и моя мать была еще жива, она посадила большой куст жимолости у нас перед домом. Мне очень нравилось, как она пахнет в жаркие дни. Аромат у цветков жимолости, нежный и сладкий, как мед. А ты этого не знал?

Глазенки Тэйлора расширились еще больше, он покачал головой, не в силах представить, что такой огромный мужчина когда-то тоже был маленьким.

— А ты вообще-то сажал какие-нибудь растения и смотрел потом, что с ними происходит? — спросил Джексон.

— Мой дедушка сажал разные кусты, а у меня не получалось. Я все время забывал следить, чтобы кусты стояли ровно. И дед меня прогонял.

— Да, — кивнул Джексон, — это довольно тяжелая работа. Будь ты немного постарше, дедушка наверняка взял бы тебя в помощники. Он просто не хотел, чтобы ты сильно уставал.

Тэйлор пожал плечами.

— Да нет, дедушка просто не любил смотреть на меня. Он говорил, что я напоминаю ему того типа, который обре… обрюхатил маму.

«Черт бы побрал этого старика!» — подумал Джексон и, открыв маленькую пластиковую упаковку, вытряхнул на ладонь ее содержимое.

— Погляди-ка сюда, — сказал он. — На что, по-твоему, это похоже?

Тэйлор внимательно посмотрел на маленькие коричневые луковицы с мягкими бахромчатыми корнями.

— Вроде бы… лук.

Джексон усмехнулся и отдал луковицы мальчугану.

— Похожи-то похожи, но это вовсе не лук. Такие крохотные штучки могут вырасти в красивейшие цветы, которых ты и не видывал. Называются они гиацинтами. Когда они распустятся, то будут похожи на грозди сирени, только не такие хрупкие, а покрепче.

— Правда? — спросил Тэйлор, вертя на ладони луковицы.

— Правда, — ответил Джексон. — Ну так что, хочешь посадить их в этот горшок? А потом будешь смотреть, как они растут?

— Как их сажать-то… я и не знаю, — пробормотал малыш, рассматривая горшок, землю и луковицы.

— А я тебя научу всему, что узнал от своего друга Пита. Ну, что скажешь?

— Ладно… давай, — ответил Тэйлор и опустился на колени.

Джексон стал открывать мешочек с компостом и вдруг хлопнул себя по ноге, словно вспомнил что-то важное, хотя он заранее придумал, как подключить к работе Тэйлора.

— Чуть было не забыл, — сказал он, показывая на горшок. — Видишь это отверстие в донышке?

Тэйлор наклонился, посмотрел через дырочку на Джексона и невольно улыбнулся, когда тот подмигнул ему.

— Пит говорил, что в такие горшки надо класть маленькие камешки или гравий на самое дно, чтобы лучше просачивалась вода… а у меня из головы выскочило. Не сумеешь ли найти что-нибудь подходящее?

Тэйлор вскочил на ноги, и как раз в этот момент из задней двери вышел Кларк.

— Что это вы тут делаете? — спросил он, неторопливо направляясь к Джексону. От взгляда Кларка, конечно, не укрылись предметы, валявшиеся на земле.

— Я собираю камушки, — заявил Тэйлор и стремглав помчался по аллее.

Кларк кивнул, а когда мальчик отбежал достаточно далеко, шепнул Джексону;

— Так что же вы делаете?

Тот улыбнулся.

— Лично я жду, когда Тэйлор принесет камушки.

— Понятно… я, значит, тут не нужен, — пробормотал он, притворяясь обиженным. — Увидимся попозже…

В тот вечер, укладываясь спать, Джексон не раз вспоминал, как деловито и сосредоточенно Тэйлор сажал луковицы: запихивал их в рыхлую жирную почву, сверху насыпал землю, а потом поливал…

— А когда же они вырастут? — поинтересовался мальчик, после того как отнес горшок с луковицами в приют и поставил у своей кровати.

— Растения, Тэйлор, чем-то похожи на детей. Вот ты и будешь у них за отца. Ты должен заботиться о них. Надо их и кормить, и поить, словно малышей, а еще следи, чтобы у них было достаточно света и чтобы они не мерзли. Ну, а если все будет в порядке… как с ребенком, которого по-настоящему любят… тогда гиацинты вырастут.

— Я смогу это сделать, — заявил Тэйлор. Джексон кивнул:

— Знаю, сынок, а иначе я бы не сделал тебе этого подарка.

Лето приближалось к концу. Дни тянулись медленно, а главное — в такое время года торговля в оранжерее шла вяло. Пора летних посадок уже миновала, а заниматься осенними было еще рано. Ребекка откровенно скучала и лишь изредка оживлялась, когда Джексон шутил с ней или вдруг завязывал какой-нибудь пустой разговор. Ему ведь тоже хотелось пообщаться. Но чаще всего она с горечью думала о том, что живет глупыми надеждами, до которых Джексону и дела нет.

Пит постепенно набирал силы и вскоре стал приезжать в оранжерею регулярно. В такие дни настроение у Джексона чуть-чуть поднималось, словно присутствие старика помогало ему держать себя в руках. Наблюдая за ними, Ребекка мысленно ругала себя за ревность, не дававшую ей покоя. «Черт бы тебя побрал, Джексон, почему ты не хочешь поговорить со мной так же, как с Питом?»

Но в глубине души Ребекка понимала: с точки зрения Джексона, Пит никакой опасности не представляет, а вот она — дело другое. Она притворялась равнодушной, но глаза ее утратили блеск, да и звонкий смех слышался все реже.

Джексон украдкой наблюдал за Ребеккой и видел в ее глазах боль, которая ничем не отличалась от его собственной. Он проклинал себя за то, что у него не хватало духу, пока не поздно, просто взять и уйти из ее жизни. Долгими бессонными ночами он пытался сосредоточить все свои помыслы на Молли и том дне, когда сможет увидеть ее. Но наступит ли когда-нибудь такой день?

И вот однажды какой-то пьяница чиркнул спичкой — и все мигом изменилось.

Нечто просочилось под дверь, словно призрака который ищет новую обитель. Пепельно-бледное, безмолвное, оно легко ползло по полу, предвещая смерть.

Джексон перекатился на бок и вдруг сел на постели, как будто кто-то окликнул его по имени. Несколько секунд он озирался в темноте, пытаясь сообразить, что его разбудило. А потом увидел это. Оно было уже в нескольких дюймах над полом и продолжало подниматься. Джексон потер глаза, не в силах поверить в увиденное. И в этот миг пронзительный вопль ребенка окончательно подтвердил реальность происходящего. Джексон стремительно соскочил с постели — и оказался по колено в дыму.

Теряя драгоценные секунды, он торопливо натягивал джинсы, рубашку и ботинки. Запихнув в карман бумажник, горестно взглянул на мотоцикл и свои скудные пожитки. Времени вынести все это из комнаты уже не было. Разве что сделать вид, будто он не слыхал, как ребенок отчаянно зовет на помощь. Джексон, не оглядываясь, вылетел из двери.

Лестница была окутана клубами дыма, на втором этаже они были еще гуще. Люди уже выскакивали из своих квартир, спеша убежать в безопасное место.

— Пожар! Пожар! — вопил какой-то мужчина, проносясь мимо Джексона к лестнице, и колотил во все двери верхнего этажа.

Джексон понимал, что задерживаться здесь — полное безумие. Но разве может он спокойно уйти, не проверив, успел ли спастись мальчик?

В конце коридора, где жил Фредди и его отец, черная завеса дыма была почти непроницаемой. Джексон размахнулся и ударил кулаком в дверь. Даже не приближаясь вплотную к стене, он ощущал пышущий от нее жар.

— Фредди! — закричал он. — Фредди! Ты там? Дверь за его спиной открылась, и женщина, которая когда-то забрала к себе Фредди на ночь, выбежала в коридор с охапкой одежды в руках. Она была перепугана насмерть.

— Мальчик у вас? — крикнул Джексон.

— Нет! Боже милостивый, неужели они не ушли? — воскликнула соседка, бросив на пол одежду, и подскочила к двери.

— Не знаю, черт подери! — сказал Джексон и еще громче позвал мальчика.

Но никто не ответил. Дверь была заперта. Женщина дико завизжала и вдруг, покачнувшись, привалилась к стене. Джексон схватил ее за руки и подтолкнул к лестнице.

— Выметайтесь отсюда к чертовой матери! — заорал он. — А когда выберетесь на улицу, найдите какого-нибудь пожарного и скажите ему, что тут остался ребенок.

— О Бог мой! — заныла она.

— Да бегите же, черт побери, бегите! — крикнул Джексон.

И женщина побежала. Пробравшись сквозь дым на лестнице, она услышала треск раскалывающегося дерева, а потом оглушительный рев, словно кто-то распахнул дверцу доменной печи.

Мелодичный, веселый трезвон будильника, похожий на сигнал горна, вырвал Ребекку из глубокого сна. Она перевернулась на спину и, ударив по кнопке будильника, снова зарылась носом в подушку. Ей очень не хотелось вылезать из своего уютного, мягкого гнездышка, но заснуть снова, даже на несколько минут, было уже невозможно. В конце концов Ребекка со стоном скатилась с постели и проковыляла в ванную.

Через двадцать минут, приняв душ и одевшись, она была вполне готова начать новый день. И первым делом направилась на кухню. Хотя при мысли о еде ее мутило, рассудок подсказывал, что позавтракать все-таки надо. С какой стати она должна чахнуть от любви к человеку, который, судя по всему, не слишком сильно ее хочет?

Солнечные лучи, которые проникали через желтые прозрачные занавески, заливали кухню приятным теплом. Впрочем, хозяйку это обстоятельство нисколько не радовало. Навалившись на подоконник, Ребекка высунулась в окно, изучая небо взглядом знатока. Дождя, конечно, не будет. Если погода не изменится, им с Джексоном придется сегодня поработать на свежем воздухе.

От аромата свежесваренного кофе у нее вдруг пробудился аппетит. Ребекка налила себе чашечку из заправленной еще с вечера кофеварки. Жаль, что такие вот удобные автоматические устройства помогают не во всех случаях жизни! А как бы это было хорошо!

Спустя несколько минут с тарелкой гренков и чашкой кофе в руках она направилась в гостиную, чтобы за завтраком посмотреть по телевизору новости.

Ребекка несколько раз пощелкала переключателем программ; события в стране ее не интересовали — она искала местный канал. Наткнувшись на него, Ребекка впилась зубами в гренок, рассеянно прислушиваясь к какой-то душещипательной истории.

Но через несколько секунд положила гренок на тарелку, подалась вперед и усилила звук с помощью пульта дистанционного управления. Теперь голос диктора звучал так, словно он сидел рядом.

— Минувшей ночью пожарные Нового Орлеана в течение нескольких часов сражались с сильнейшим пожаром. Жилое здание на Соланж-стрит — в районе Сентрал-сити — выгорело полностью. Причина бедствия пока неясна, но несколько человек, пытавшихся помочь жильцам дома, утверждают, что возгорание произошло на втором этаже, в квартире, которую занимали мужчина с ребенком.

В данный момент пожарные продолжают поиски и тел среди обломков здания, но предполагается, что большинство жильцов спаслись. Пока известно, что восемь человек погибли и девять доставлены в больницы. Комитет Красного Креста организует временный приют для лишившихся жилья на…

— О Господи!

Ребекка в смятении смотрела на экран, на котором мелькали страшные кадры. Когда стали показывать, как на носилках тащат одно тело за другим, она внимательно вгляделась в толпу, стараясь найти там знакомое хмурое лицо. Ребекка была совершенно уверена, что Джексон живет на Соланж-стрит.

А вдруг она ошибается? «Господи, как бы это было хорошо!» — думала она. вне себя от отчаяния.

Схватив сумочку и ключи, Ребекка помчалась к пикапу. Надо поскорее добраться до конторы и проверить свои записи! Там должен быть и адрес Джексона. По дороге ей почти удалось убедить себя, что она делает из мухи слона. Но, вытащив из ящика письменного стола его заявление о приеме на работу, Ребекка побледнела и рухнула в кресло.

— Ну, ладно, успокойся. Он живет где-то по соседству. Ведь этот дом — не единственный на всей улице! Джексон приедет с минуты на минуту на своем черном «харлее» и только посмеется надо мной, что я такая паникерша.

Но вот часы показали восемь утра, потом девять… Ребекка сидела в конторе, не включив света и даже не убрав таблички «Закрыто». Она слышаа, как подъехали два автомобиля и отправились Обратно ни с чем. Ребекку это не волновало — она не отрываясь смотрела на телефон. Только бы он позвонил…

«У него, наверное, есть квартира, — уговаривала себя Ребекка. — Помнишь, Джексон как-то раз опоздал, и ты подумала, что он бросил работу. А у него была весьма веская причина… Нет-нет, он непременно приедет, просто его снова что-то задержало, это же ясно».

Но никакой ясности не было. И чем дольше она ждала, тем сильнее росла ее тревога.

В конце концов Ребекка решила, что оставаться здесь глупо, и схватила сумочку и ключи. Надо просто съездить туда и все разузнать.

— Прошу прощения, мисс, но дальше проезда нет.

Ребекка, с окаменевшим от страха лицом, пыталась пробраться через кордон патрульных машин, перекрывших Соланж-стрит.

— Но у меня там живет друг! Я только хотела выяснить, все ли с ним в порядке, — объяснила она.

Полицейский покачал головой.

— Сожалею, но никто не сможет пройти туда, пока не завершатся поиски тел.

Ребекка изо всех сил вцепилась в руль, чтобы не разрыдаться.

— А где можно получить сведения о пострадавших? И как же мне…

— Комитет Красного Креста создал временный приют в одном пустом складе, примерно в шести кварталах отсюда. А пострадавших развезли по больницам. Куда именно, не знаю. Справьтесь в Красном Кресте. Погибших отправили в морг на ..опознание. Это все, что я могу вам сообщить, мисс. А теперь, пожалуйста, отъезжайте.

Ребекка повиновалась. Разворачивая пикап, она — посмотрела в сторону пожарища. В сыром утреннем воздухе висело тяжелое, густое облако дыма. Пытаясь успокоиться, она сделала глубокий вдох и едва не задохнулась от едкого запаха гари. По пути Ребекка высматривала санитарные машины и заброшенный склад. В конце концов обнаружив его, она припарковалась. Но силы ее были на исходе, и путь от автостоянки до дверей здания показался невыносимо долгим и трудным.

«Господи, пожалуйста, сделай так. чтобы он не пострадал!» — молила Ребекка.

Внутри царила полная неразбериха, но паника уже улеглась. Повсюду сновали люди, которые, как и Ребекка, тоже разыскивали пропавших друзей и любимых. Время от времени ровный гул голосов нарушал чей-то вопль, отражавшийся эхом от высоких сводчатых потолков. Ребекка при этих звуках поеживалась: ясно было, что кому-то сообщили печальные вести.

На кушетке у двери лежала рыдающая женщина; она вцепилась в подушку, прижимая ее к груди. Ребекка отвернулась: ей не хотелось быть невольной свидетельницей чужой трагедии. На соседней койке, свесив ноги, сидел мужчина. Он обхватил голову руками и тупо смотрел в пол, очевидно, только сейчас осознав непоправимость происшедшего.

Ребекка обошла все помещение, внимательно вглядываясь в лица. Она искала мужчину, не слишком аккуратно одетого, нестриженого, с пронзительно синими глазами.

«Если даже он больше никогда не заговорит со мной… если завтра уедет куда-нибудь... Я на все согласна. Пусть только будет жив!» Но чем дольше она ходила среди измученных, перепуганных людей, тем сильнее ее охватывало чувство безнадежности. На стене висел список с именами тех, кто оказался в больницах. Имени Джексона Рула там не было. Это означало, что он либо находится здесь, либо…

Ребекка содрогнулась и с трудом удержала рвавшееся из горла рыдание. Думать об иных вариантах было невыносимо.

«О Боже, Боже… пожалуйста, ну пожалуйста, сделай так, чтобы он оказался здесь!»

— Мисс, не могу ли я вам помочь? Она резко повернулась и машинально вцепилась в рукав стоявшей перед ней женщины.

— Я ищу одного человека. Его имя — Джексон Рул.

Женщина нахмурилась, словно вспоминая что-то, а потом покачала головой.

— Сожалею, мне это имя не встречалось. Впрочем, полного списка оставшихся в живых еще нет. Но, если вы наведете справки в отделении полиции, они, наверное, смогут вам помочь, — голос ее смягчился, она положила руку на плечо Ребекке. — Вы, конечно, знаете, что нескольких человек пока не опознали?..

По щекам Ребекки покатились слезы.

— Не надо так говорить! Он не может быть в морге. Я не хочу, чтобы он был в морге! — Голос ее дрогнул. — Нет-нет… он не может быть в морге!

— Я понимаю, дорогая моя. Мне очень жаль… Ребекка отвернулась и отерла слезы, стараясь сдерживаться — по крайней мере до тех пор, пока не выяснится, что есть о чем плакать. Она всхлипнула… и чуть не задохнулась от волнения, когда в конце зала, в сводчатом проеме, появился мужчина.

— Джексон?

Ребекка видела лишь его силуэт, но осанка показалась знакомой да и рост тоже. С замирающим сердцем она зашагала по проходу, обходя койки и людей.

А через несколько секунд закричала во весь голос, выкликая его имя.

Джексон очень устал, у него болело и тело, и душа. В горле першило от дыма, зудела кожа на обожженных руках. Но главное, что мальчишка уцелел! Фредди остался сиротой, однако в сравнении с прежней его жизнью это было не так уж плохо.

Почти все утро ушло на разговоры с полицией. Когда наконец Джексона оставили в покое, он почувствовал полное изнеможение. Но надо было сделать еще одно дело — отыскать телефон. Больше всего на свете ему хотелось сейчас услышать голос Ребекки. Он остановился в дверях, обвел взглядом комнату, полную людей, лишившихся крова, и понял, что теперь стал одним из них. Да и вряд ли в ближайшее время что-то изменится…

И вдруг Джексон услышал, что кто-то зовет его. Он узнал этот голос… единственный, любимый голос! Да, это была Ребекка! Она смеялась сквозь слезы, широко раскрыв объятия.

Он рванулся навстречу. Поймал Ребекку на бегу, поднял и закружил, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи. Все барьеры рухнули, и он более не мог противиться своему чувству. Ему удалось выжить только ради этой женщины и ее любви. Ради новой жизни.