Грешный маркиз

      – Ничего я не путаю, мисс. Чарлзу нужен наследник. Его племянницам – мама. Кого еще ему выбрать? Только взгляните на соперниц. Леди Каролина…
      Мисс Эстер хрюкнула.
      – Мисс Оулдстон?
      Мисс Рейчел заржала.
      Леди Беатрис кивнула:
      – И она тоже похожа на жабу. Вся семейка такая. Мисс Фрамптон?
      – Вся в прыщах! – Миссис Бегли сморщила нос.
      – Мисс Пелем?
      – У нее омерзительная мамаша.
      Все снова уставились на мисс Рассел.
      – Разве нет? У мисс Пелем совершенно жуткая мать. Не хотела бы я заполучить ее в мачехи.
      – Именно. – Леди Беатрис величественно кивнула, и перья на ее голове заколыхались. – Остаетесь только вы.
      – Есть еще Мэг, Лиззи, да и мисс Хейверфорд. А также бесчисленные дамы, которых сюда не пригласили.
      Леди Беатрис удивленно вытаращила глаза:
      – Мэг интересуют лишь травки, Лиззи – исключительно лорд Уэстбрук. Мисс Хейверфорд – один из бутончиков мисс Рассел. Слишком юна. Не могу представить, как Чарлз будет делать ей предложение.
      – Не так уж и юна, – возразила Эмма. – Мисс Хейверфорд семнадцать, как Мэг и Лиззи. Подходящий для замужества возраст.
      Леди Беатрис презрительно фыркнула:
      – Только не для Чарлза. Ему будет с ней так скучно, что он заснет, не успев…
      – Леди Беатрис, прошу вас. – Миссис Грэм укоризненно взглянула на тетку Чарлза. – Эмма воспитана в скромности, и она не замужем.
      Леди Беатрис скорчила недовольную гримасу:
      – И не выйдет замуж, если не возьмется за дело как следует. Чарлз – словно спелый фрукт на ветке: ждет, когда его сорвут. И он может достаться ей – было бы желание. Холостяки – что твои сливы: протяни руку и возьми.
      Миссис Бегли схватила бутылку.
      – Черт побери, леди Беа! Не надо нам поэтических образов.
      – А разве я не права? Когда хочешь заполучить мужа, первым делом нужно найти того, кто уже вполне созрел. Чарлз созрел. Титул гнет его к земле. И года не пройдет, как его сорвет кто-нибудь, так почему бы не мисс Петерсон? – Леди Беатрис склонилась к Эмме: – Давай, девочка. Хватай мужчину, пока тебя не опередили.
      Эмма изумленно смотрела на леди Беатрис. Что отвечать на подобное заявление? Что не этого она ждет от брака?
      Не этого? А чего же? Любви, разумеется. Но куда же деть то волнительное ощущение, которое заполняло ее всю, стоило лишь вспомнить, как она прижималась к Чарлзу?
      – Что ж, бутоны, спелые сливы – полагаю, достаточно уже гулять в этом саду, – улыбнулась миссис Грэм. – Наши рассуждения беспочвенны, пока лорд Найтсдейл не сделал Эмме предложения. А если сделает, то она обдумает его наедине, сама с собой, не так ли, дорогая?
      Эмма пробурчала что-то в ответ, что можно было счесть согласием. Миссис Грэм увела разговор в сторону. Слова жужжали вокруг Эммы – сплетни о соседях, лондонских гостях. Эмма была благодарна миссис Грэм – впервые теплое чувство зашевелилось в ней с тех пор, как она поняла, что миссис Грэм для отца не просто одна из прихожанок.
      Эмма попыталась собраться с мыслями. Но разве могла она забыть волнующие подробности встречи с лордом Найтсдейлом там, в гроте? Его запах, вкус, шелковистую грубость языка, касающегося ее нёба.
      Ей стало жарко. Она потекла, как масло.
      Уставившись в собственную чашку, Эмма подумала: неужели отвратительный мистер Стокли был прав, и она действительно испытывает… порывы вожделения? А эта дверь, соединяющая их спальни? Ключа-то нет. Дверь всегда открыта…
      Она досадливо взмахнула рукой, пытаясь остудить разгоряченное воображение.
      – Дорогая, все в порядке? – мягко спросила миссис Грэм.
      Эмма кивнула. Хоть бы никто из дам не заметил, что щеки у нее пылают. Что бы они сказали, узнав, что в некотором роде предложение она уже получила? Несомненно, леди Беатрис сочла бы его полноценным предложением руки и сердца. Но Эмма думала иначе. Все решает любовь, а не соображения удобства. Страсть, а не практичность. Или она слишком многого требует?
      Возможно. Чарлз как-никак маркиз. Брак для него – дело долга.
      Согласилась бы она, доведись ей услышать от него слова любви?
      Смешно. Напрасные мечты. Скорее рак на горе свистнет.
 
      Что это? Эмма выглянула в коридор из спальни. Что, Бога ради, за вопль?
      – А-а-а-а-а! Мама! У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!
      Из своей комнаты вылетела леди Каролина и бросилась прочь, визжа и чихая. Открывались двери, высовывались головы. Эмма заметила Мэг и подошла к ее двери.
      – Эмма, что происходит?
      Они смотрели, как леди Каролина что было сил колотит в дверь спальни матери.
      – Понятия не имею.
      Наконец появилась горничная леди Данли.
      – Да, миледи? Ох! Ах! Боже мой! – Горничная закрыла лицо фартуком и запричитала.
      – Ради Бога, Мэри! – Пронзительный голос леди Данли перекрыл всеобщий гам. – Что за концерт? Неужели нельзя побыть минутку в тишине? – Затем она появилась в дверях. Один взгляд на дочь – и она, вытаращив глаза, завизжала.
      Мимо Эммы прошествовала леди Беатрис. За ней по пятам лениво следовала Королева Бесс.
      – Леди Данли, успокойтесь, прошу вас.
      – Успокоиться? Успокоиться! Я-то успокоюсь. Взгляните на мою дочь!
      Эмма, как и все, кто находился в коридоре, посмотрела в указанном направлении. Глаза леди Каролины превратились в щелки на распухшем лице, сплошь покрытом выпуклыми ярко-красными пятнами. Она чихала, сморкалась и чесалась.
      – Вижу. – Леди Беатрис прочистила горло. – Мне жаль, что леди Каролине нездоровится.
      – Нездоровится? Вы называете это нездоровьем? Да это ужасное несчастье!
      – Разумеется, это весьма печально. Может, девушке полегчает, если она ляжет в постель?
      Леди Каролина взвизгнула и спрятала лицо на груди у матери.
      – Нет? – Леди Беатрис покачнулась, – А что, собственно, с ней такое, леди Данли?
      – Вот! – Леди Данли ткнула пальцем в Королеву Бесс, которая решила присесть возле хозяйки и облизать заднюю лапу. – Вот в чем причина! Это ужасное создание!
      – Леди Данли, не стоит столь бесцеремонно тыкать в мою кошку. – Леди Беатрис загородила Королеву Бесс юбками. – Чем она могла навредить вашей дочери?
      – Ха! Да будет вам известно, у леди Каролины болезненная чувствительность к кошкам!
      – Мама, она была на моей подушке. Я знаю, что она там была! Я прекрасно себя чувствовала, пока не легла в постель!
      Леди Данли выпрямилась во весь рост.
      – Что кошка делала на постели моей дочери?
      – Понятия не имею. Королева Бесс не любит свинину.
      – Свинину? – Брови леди Данли почти сошлись на переносице. – При чем тут свинина?
      – При том, что Бесс очень тонкая натура. Думаю, ей хватило одного взгляда на вашу дочь, чтобы понять – ее спальню надо обходить стороной.
      Возмущенная леди Данли набрала в грудь побольше воздуха.
      – Леди Беатрис! Вы сравниваете мою дочь со… со свиньей?
      – Именно.
      Зрители сдавленно засмеялись. Леди Каролина разразилась новыми рыданиями.
      – Пусть соберут вещи моего мужа и сына и подадут нашу карету, – приказала леди Данли. – Мы уезжаем.
      – Счастливого пути, – ехидно улыбнулась леди Беатрис.
 
      – Бедненькая леди Каролина!
      Мэг фыркнула:
      – Неужели тебе ее жаль?
      Эмма рассмеялась:
      – Нет. Хотя, наверное, я должна была ей посочувствовать. Какой у нее был жалкий вид! Теперь лицо леди Каролины в точности соответствует ее безобразным манерам. Весьма неприятная молодая леди.
      – Это точно. – Мэг повернулась, чтобы идти к себе.
      – Мэг, послушай…
      – Да?
      Эмма смущенно теребила юбку.
      – Я все гадаю – как же кошка попала в комнату леди Каролины? Мне кажется, она никогда не забывала хорошенько закрыть дверь.
      Сестра пожала плечами:
      – Значит, на этот раз забыла. – Мэг вошла в свою комнату.
      Эмма осталась стоять на пороге.
      – Мэг, тебе здесь весело? Я тебя почти не вижу. – Мэг повернулась к сестре:
      – Может быть, войдешь?
      – Да, если ты не против. У меня есть несколько минут. Было бы приятно с тобой поболтать. Интересно, чем ты тут занимаешься? Гулять на озеро не пошла…
      – Я не пошла гулять, потому что тащиться с гостями со скоростью черепахи, очень скучно. Я уже была на озере и в более приятной компании.
      – Компании?
      – В компании самой себя. Без этих безмозглых лондонских мисс и их придурковатых спутников.
      – Но мы предполагали, что ты приобретешь светский лоск.
      – Не нужен мне лоск. Я не беру еду с тарелки руками, не разговариваю с набитым ртом. А учиться, как строить козни и говорить гадости, я не хочу.
      – Но…
      Эмма впервые оглядела комнату Мэг. И растерянно заморгала: каждый кусочек свободной поверхности был занят растениями. На письменном столе Мэг разложила гербарные листы с цветами и стеблями. Полочка под подоконником была уставлена горшочками с зеленью. На туалетном столике красовалась целая коллекция листьев.
      – Ох, Мэг!
      – Не начинай, Эмма.
      – Но что же ты делаешь?
      – А как по-твоему? Собираю образцы, разумеется. Не так уж часто мне приходится бывать в Найтсдейле, знаешь ли. Я отыскала здесь несколько интересных растений.
      Эмма снова осмотрела царящий в спальне беспорядок. Она уже решила, что не станет спорить с сестрой. В конце концов, она ей не мать. При этой мысли глаза вдруг защипало от слез. Она смахнула их движением ресниц.
      – Мэг, что ты думаешь о миссис Грэм?
      Мэг бросила на нее пристальный взгляд:
      – Почему ты спрашиваешь?
      Эмма подошла к окну и стала рассматривать горшочки с растениями.
      – Думаешь, папа хочет на ней жениться?
      – Наверное.
      – И тебя это нисколько не волнует? Тебе все равно, что она займет место мамы?
      – Эмма… – Мэг сцепила руки за спиной и тяжело вздохнула. – Может, присядешь?
      – Не могу.
      Мэг огляделась. Даже стулья были заняты ее находками.
      – Ах да. Извини. Можешь сесть на кровать.
      – Я не это имела в виду. Просто я слишком волнуюсь – не усидеть мне на месте.
      – Понятно. Видишь ли, Эмма. Я не помню маму. Когда она умерла, мне и года не исполнилось. Ты была мне матерью.
      – И тебе безразлично, что миссис Грэм… – ей снова захотелось заплакать, – что миссис Грэм займет мое место?
      – Эмма. – Мэг потерла лоб. – Я уже давно обхожусь без матери. Ты моя сестра. Всегда ею будешь. Ты всегда сможешь прямо сказать мне о моем поведении, поинтересоваться моими планами, будущим. Не думаю, что наши отношения сильно изменятся.
      – Правда?
      – Правда.
      Эмма шмыгнула носом и села на кровать. Сестра уселась с другого края.
      – Мне кажется, миссис Грэм подходит папе, – сказала она.
      – Как это? Что может быть в ней хорошего?
      – Она ему нравится, Эмма. Думаю, он ее любит. Он стал чаще улыбаться.
      – Как будто он не улыбался раньше!
      – Да, но сейчас по-другому. Он выглядит… счастливее. Его радует что-то… помимо пыльных книг и переводов.
      – Но у него есть мы! – Эмма вцепилась в край стеганого покрывала.
      – Наверное, он понимает, что мы не всегда будем рядом. Когда-нибудь мы выйдем замуж, и тогда он; останется один.
      – Нет!
      – Именно так, Эмма. Конечно, я не собираюсь пока замуж. Но это случится в один прекрасный день. Тебе тоже следует подумать насчет замужества. Я знаю, папа вовсе не хочет, чтобы ты посвятила ему жизнь. Не нужно жертвовать собой. Ты и без того сделала достаточно.
      – Я не жертвую собой. Что за странная мысль.
      – Да, тебе это не кажется жертвой. Но поразмысли – разве не хочется тебе иметь свой дом?
      – У меня есть дом отца.
      – А дети? О детях ты думала?
      – Может быть. – Эмма считала Мэг ребенком, почти как Изабелл с Клер. Она любила детей. Но если она останется в доме отца и примется вести хозяйство, ей не завести детей. Это так! А женись отец на миссис Грэм, у нее не будет даже дома, которым можно заниматься… Ее существование лишится всякого смысла. Она обхватила себя руками.
      – Папа не женится на миссис Грэм против нашего желания!
      – Возможно. Но ты ведь не станешь распоряжаться его жизнью, не так ли? Запрещать? С нами он так не поступал. Всегда говорил – поступайте, как велит сердце.
      – Что ты хочешь сказать? Что значит «как велит сердце»? Мы все еще живем в родительском доме!
      – Папа разрешил мне бродить по полям, собирать растения и все такое. Он не настаивал, чтобы ты поехала в Лондон, и меня не заставлял, хотя было довольно просто отправить меня вместе с Лиззи этой весной. Он ни разу не заикнулся, что тебе пора замуж. А ведь ты засиделась в девицах. Другой отец бы…
      Эмма отвернулась.
      – Мне никто не делал предложения.
      – Это оттого, что тебя не интересовал никто из наших соседей.
      – Ну и что? – Эмма нахмурилась. – Я танцевала на всех праздниках, была вежлива и приветлива со всеми.
      – Да, вежлива и приветлива. Ни намека на страсть.
      – Мэг! Что ты знаешь о страсти?
      – Да ничего. Но у меня есть глаза. Я наблюдаю. Я очень наблюдательна, потому что занимаюсь ботаникой. Иначе как мне найти различия между похожими растениями? В любом случае я сразу вижу, когда пахнет любовью. Когда девушка влюблена, она словно светится изнутри. Глаза сияют, кожа розовеет, а сердце бьется, как у пойманной птички. Ее душа расцветает. А ты всегда одинакова – разговариваешь ли с пожилой дамой или молодым симпатичным лордом.
      – Забавно. Но ты ошибаешься, я уверена. Мне кажется, папа не настаивал, чтобы мы пустились в плавание по бурным волнам, потому что был слишком занят своими книгами.
      Мэг рассмеялась:
      – Справедливо. Он предпочитал, чтобы его не беспокоили. До недавних пор. Пока не появилась миссис Грэм, он был доволен, что ничего не меняется. Но, думаю, теперь он сам очень хотел бы кое-что изменить.
      – Вот как? – Эмма не замечала каких-либо изменений в отце. Был, конечно, тот случай, когда она вошла в кабинет и застала его с миссис Грэм. Она предпочитала не вспоминать тот злосчастный, день.
      – Эмма, если папа действительно любит миссис Грэм, ему следует на ней жениться.
      – Чепуха. Какая любовь? Он ослеплен, вот и все. Конечно, миссис Грэм довольно привлекательна для женщины ее возраста. Она знает, как обольстить мужчину! И я ее не виню. Жизнь вдовы не сахар. Но пусть она найдет себе другую жертву. Мужчину, который обеспечит ее будущее.
      – Эмма, ты сама веришь в то, что говоришь?
      Эмма пожала плечами:
      – Не знаю, во что я верю. Но твердо уверена – я не смогу жить с этой женщиной под одной крышей.
      – Тебе и не придется.
      – Нет? – Эмма вздохнула с облегчением и улыбнулась. – Ты считаешь, папа опомнится?
      – Это не папе нужно опомниться.
      Эмма нахмурилась:
      – Кому же?
      – Думаю, тебе недолго осталось жить в отцовском доме. Говорю же, я весьма наблюдательна. Хотя тут и слепой бы заметил. Стоит тебе заговорить с лордом Найтсдейлом – и ты меняешься. Сразу видно, лорд Найтсдейл – это не пожилая дама.
      – О чем ты?
      – Твои глаза сияют, щеки розовеют, а грудь так красиво поднимается…
      Эмма вытаращила глаза и разинула рот. Неужели Мэг… Нет, она не наговаривает.
      – Сейчас, я еще кое-что подниму, и ты у меня получишь! Тоже мне, сестра называется!
      Эмма схватила подушку и бросила в Мэг. Обе с хохотом повалились на кровать.

Глава 9

      Чарлз обозревал гору бумаг на своем письменном столе. Ему необходим секретарь!
      Нет, ему нужна жена. Эмма. Он довольно-таки продвинулся в своих ухаживаниях. Жаль, леди Каролина выследила их в гроте.
      В дверь постучали.
      – Войдите!
      Появился мистер Ламберт с грудой писем.
      – Почта, милорд.
      – Положите на стол, Ламберт.
      Ламберт осмотрел бумажную гору.
      – Куда, милорд?
      Чарлз вздохнул:
      – Хороший вопрос. Ламберт. Просто дайте письма мне.
      – Слушаюсь, милорд. Полагаю, вы слышали новость? Лорд Данли с семьей отбыл восвояси.
      – В самом деле? Несколько неожиданно. Он указал почему?
      – Полагаю, на отъезде настояла леди Данли.
      – Леди Данли? Господи, что случилось? Она же мечтала побывать на балу.
      Мечтала? Да, такой взгляд, как у нее, Чарлз видел только у французских офицеров на поле боя. Он всерьез опасался, что она решительно настроена сосватать ему в жены свою дочку с поросячьим лицом.
      Ламберт деликатно кашлянул.
      – Одна из горничных с верхнего этажа шепнула миссис Ламберт, что леди Каролину оскорбила леди Беатрис.
      Чарлз приподнял бровь:
      – Странно. Не знал, что тетя Беа жестоко обращается с молодыми девицами.
      – Смею думать, леди Каролина плохо отозвалась о Королеве Бесс.
      – Королеве Бесс? Зачем тетя Беа ввязалась в спор на историческую тему?
      – Речь не о королеве Елизавете, милорд. О кошке по кличке Королева Бесс. Очевидно, леди Каролина болезненно чувствительна к кошкам. Любимица леди Беатрис забралась к ней в постель. Что привело к прискорбным последствиям – для леди Каролины, разумеется, не для кошки. Девица… покрылась пятнами. Так говорит миссис Ламберт.
      – Понятно. Спасибо за обстоятельный рассказ, Ламберт.
      Значит, одной соискательницей меньше, подумал Чарлз, оставшись один. Жаль, что леди Каролина и тетя Беа не поссорились раньше. Уехать бы семейству Данли до прогулки на озеро, и сцена в гроте могла выйти куда более увлекательной. Возможно, он мог бы уже объявить о предстоящем браке!
      Нужно тщательнее разработать план наступления. Судя по тому, как Эмма отвечала на его ласки, он ей вовсе не безразличен. Просто она с причудами. Так и не объяснила, почему дала ему пощечину. А он ведь всего-навсего попросил выйти за него замуж. Даже не поцеловал. Зато потом, в гроте, она не выказала ни малейшего желания ударить его снова.
      Ни малейшего! Он заерзал в кресле, вспоминая… тело Эммы, такое мягкое и жаркое. Оно плавилось в его объятиях, раскрывалось навстречу. Боже! Эмма сама виновата, что он ее поцеловал. Каким голодным взглядом пожирала она его рот! Разве мог он отказать ей в небольшом угощении?
      Он был бы счастлив дать ей больше. Ему самому ужасно хотелось распробовать каждый дюйм, каждый закоулок ее тела. Особенно его потайные места.
      – Чарлз! Ты занят?
      Чарлз стряхнул сладкое наваждение.
      – Не особенно. Входи, Робби.
      Робби осмотрел заваленный бумагами стол.
      – А может, стоило бы поработать?
      – Наверное. Главное, я успел разобраться с самыми важными делами, но, может быть, что-то и упустил. – Чарлз грустно посмотрел на гору бумаг.
      – Тебе нужен секретарь.
      – Знаю, черт подери! Мне вообще много что нужно с тех пор, как брат умер, а я унаследовал проклятый титул. Не могу решать все дела скопом.
      – Правильно, – Робби потянулся к графину с бренди, – поэтому сначала тебе нужно выпить.
      – Благодарю. – Чарлз взял стакан. – Ты оказал мне плохую услугу, сбежав сегодня днем. Мне пришлось изображать няньку для толпы молодых мисс и пустоголовых юнцов. Где тетя Беа откопала таких гостей?
      Робби с усмешкой опустился в кресло подле письменного стола.
      – А ты думаешь, почему я так легко согласился съездить за сестрой Олворда? Потому что мне вовсе не хотелось бродить возле твоего прекрасного озера со стадом баранов.
      – А я думал, ты хотел побыть в обществе обольстительной Лиззи.
      – Это Лиззи-то обольстительная? – Робби рассмеялся. – Малышка Лиззи мне как сестра. Ты же знаешь это, Чарлз. Она чудесная, очаровательная, но обольстительной ее не назовешь. Она еще совсем дитя.
      – Не совсем, Робби. Ей уже семнадцать. Она дебютировала в этом сезоне. Олворд может принимать предложения руки и сердца. Не иначе как у него их уже десяток.
      Робби нахмурился и пожал плечами:
      – Нет. Лиззи не готова выйти замуж. Уверен. А Джеймс не станет настаивать. Знаешь… Ох, что это?
      Чарлз тоже услышал стук.
      – Не знаю. Но это не в коридоре.
      – Точно, не оттуда. – Робби встал и открыл дверь кабинета. – В холле пусто. А за окном?
      – Нет, не с улицы. – Чарлз все-таки выглянул в окно. – Тишина! Звук был какой-то деревянный…
      – Наверное, у тебя завелись гигантские крысы.
      Чарлз хмуро осмотрел старинный книжный шкаф.
      – Искренне надеюсь, что нет.
 
      После обеда Эмма сидела в гостиной рядом с Сарой, герцогиней Олворд. Ей сразу понравилась эта высокая рыжеволосая американка. Примерно одного с ней возраста, ну, может быть, моложе на год или два.
      – Муж рассказывал, что вы подруга его детства, мисс Петерсон.
      – Да, ваша светлость. Хотя я не уверена, что меня следует называть подругой. Я скорее была для них чем-то вроде собачки. Лорд Найтсдейл сказал, что герцог и лорд Уэстбрук прозвали меня Тенью.
      Герцогиня рассмеялась.
      – Ваша сестра и Лиззи, кажется, ровесницы, не так ли? И к тому же подруги.
      – Да. – Эмма перевела взгляд на гостиную. Впервые Мэг не убежала прочь, а сидела бок о бок с Лиззи. Девушки весело смеялись. – Мы с папой хотели отправить Мэг в Лондон, но ее не интересуют ни балы, ни приемы.
      – Нет?
      – Нисколько. Она предпочитает бродить по полям, собирая растения для своего гербария.
      – Рада, что у нее есть такая страсть. Но я не удивлюсь, если совсем скоро ее начнут интересовать и мужчины. Так бывает у большинства девушек. – Герцогиня засмеялась. – Я жила и училась в пансионе для молодых леди в Филадельфии, так что знаю, о чем говорю.
      – Возможно. – Эмма согласно кивнула. Ей не очень верилось в это. Хотя сегодня Мэг сказала, что в один прекрасный день выйдет замуж. Значит, начало положено! Справедливо также, что сестре просто не из кого было выбирать. Мистер Щекач – сомнительный приз! Да и тот отбыл восвояси. Господам Жабе и Прыщу понадобится не один год, чтобы приобрести необходимый лоск. Хорошая добыча – лорд Уэстбрук. Но в него безумно влюблена Лиззи. Правда, граф, кажется, не подозревает о ее чувствах.
      Нужно отвезти Мэг в Лондон и вывести в свет. Как просто! Действительно, просто, если она, Эмма, выйдет за Чарлза. И совсем непросто, если положиться в этом на сестер отца.
      Но она не собирается замуж за лорда Найтсдейла!
      – А как поживает новый лорд Найтсдейл, мисс Петерсон?
      – Что? – Эмма недоуменно посмотрела на герцогиню. – Что вы имеете в виду?
      – Я имею в виду Чарлза. Как он справляется? Когда мы в последний раз виделись с ним в Лондоне, у меня сложилось впечатление, что он не хочет быть маркизом. Разумеется, в то время о титуле речи не шло. Его брат был молод и полон сил. Как у него получается быть маркизом?
      – Ваша светлость… – Значит, Чарлз никогда не хотел быть маркизом? Он не говорил… Разумеется, он не знал, что унаследует титул… Может, поэтому он так торопится с женитьбой, чтобы покончить поскорее с неприятным делом и вернуться к привычной жизни. – По правде говоря, я не знаю. Лорд Найтсдейл не посвящает меня в свои дела.
      – Разве? Я была уверена, что Джеймс говорил мне… – Герцогиня задумалась, потом покачала головой: – Не важно. Должно быть, я что-то спутала. Прошу меня извинить. – Она мило покраснела. – Сейчас я сама не своя.
      Эмма улыбнулась:
      – Не стоит извиняться, ваша светлость. Как вы себя чувствуете?
      – Хорошо. Только вот быстро устаю. Но доктора заверяют, что это скоро пройдет. – Герцогиня улыбнулась. – Полагаю, вы знаете, что мы ждем прибавления в семействе?
      – Да. Боюсь, это ни для кого не секрет.
      – В свете не бывает тайн, не так ли? – Герцогиня засмеялась. – Мне нет особой нужды скрывать мое положение. Но я привыкла к уединенной жизни. Однако теперь я жена английского герцога, а это ко многому обязывает.
      – Да, здесь совсем другая жизнь. – Эмма попыталась представить, каково это – покинуть семью в родные края, чтобы переплыть Атлантику. – Наверное, вы ужасно скучаете по дому?
      – Нет. – Герцогиня расправила юбки. – Конечно, иногда меня охватывает тоска по родине, но ведь в Соединенных Штатах у меня больше нет дома. Я потеряла маму еще в детстве. Отец умер в прошлом году – это его смерть заставила меня отправиться в Англию. – Она подняла голову и улыбнулась кому-то за спиной Эммы. Эмма обернулась. В гостиную вошел герцог Олворд.
      – Нет, – услышала Эмма голос герцогини, – теперь мой дом в Англии.
      Герцог увидел жену и расцвел в улыбке.
      Было ясно, что герцог безумно влюблен в Сару. Эмма, извинившись, уступила ему место на диванчике рядом с женой. Весь вечер она украдкой наблюдала за герцогом. Вежливо-сдержанный в разговоре с другими гостями, он совершенно менялся, когда обращался к жене. Выражение лица смягчалось, в глазах загорались огоньки.
      Вот если бы кто-то смотрел на нее, Эмму, с такой же любовью! Способен ли на это Чарлз? Она фыркнула. Мисс Рассел прервала увлекательное повествование о напастях, поджидающих садовода, и тревожно посмотрела на Эмму. Эмма улыбнулась и деланно закашлялась. Пусть думают, что у нее першит в горле.
      Чарлзу нужна мать для его будущих детей и нянька для племянниц. Она отыскала его глазами. Чарлз беседовал с сэром Томасом и лордом Хейверфордом. Их взгляды встретились. Чарлз улыбнулся.
      Она опустила глаза. Только бы никто не услышал, как сильно стучит ее сердце.
      Ей хотелось иметь детей. Тут Мэг права. Ей бы хотелось малыша с прозрачными голубыми глазами, как у Чарлза.
      В гостиную заглянул мистер Столи, и девушка поспешно отвернулась, пересев на диванчик в дальнем углу. Вот бы избежать его раздражающего внимания.
      Интересно, а если бы Эмма ждала ребенка, был бы Чарлз так же горд, заботлив и предупредителен, как герцог? Вряд ли. Скорее всего его попросту не будет в Найтсдейле. И он не приедет. Зачем? Лучше торчать в Лондоне, пить и веселиться. Она судорожно вцепилась в собственную юбку. Он приедет, когда решит, что пора сделать нового Дрейсмита.
      – Мисс Петерсон, вы хорошо себя чувствуете?
      – Что? – Эмма подняла голову. На нее, хмурясь, смотрел Чарлз-. – Конечно. Все в порядке. Почему вы спрашиваете?
      – Вы снова что-то бормотали.
      – Я никогда ничего не бормочу.
      – Нет? Хм… Может быть, вы стонали?
      Эмма вспыхнула:
      – Разумеется, я не стонала!
      – Нет? С удовольствием заставил бы вас это сделать.
      «Ты уже заставил один раз!» Эмма хлопнула себя по губам. Лорд Найтсдейл смотрел на нее все также. Значит, она только подумала…
      – Можно мне сесть рядом? – Я могу вам запретить?
      Он засмеялся и сел совсем близко – ближе, чем позволяли приличия. Его нога запуталась в ее юбках, и хотя не касалась тела, Эмма могла бы поклясться – она чувствует жар его кожи.
      А вдруг это ее собственное тело горит, как в огне? Что, если он чувствует, как… Она решила встать и уйти.
      – Вы рассержены, мисс Петерсон?
      – Нет, не рассержена. – Должно быть, она заговорила слишком громко, потому что леди Беатрис посмотрела в их сторону. Эмма почувствовала облегчение, даже радость, когда увидела, что тетка Чарлза собирается нарушить их уединение с лордом Найтсдейлом.
      – Чарлз, ты обижаешь мисс Петерсон?
      – Конечно, нет, тетя. А вы что скажете, мисс Петерсон?
      – Нет.
      Это совсем не так называется! Когда мужчина просто садится рядом, и сердце начинает биться, словно хочет выскочить из груди. Он не обижает. Волнует – да. Сводит с ума – еще точнее.
      – Кстати, об обидах, тетя. Тебе полагается приз! Ламберт сказал, что ты так разозлила леди Каролину, что она и ее семейство предпочли покинуть Найтсдейл.
      Леди Беатрис пожала плечами:
      – Она оскорбила Королеву Бесс.
      – Боже правый, тетя! Ты не лучше Клер. Королева Бесс всего лишь кошка.
      – Зато леди Каролина – свинья.
      Эмма подавила смешок. Лорд Найтсдейл взглянул на нее удивленно:
      – Я так понимаю, вы согласны с замечанием тети Беа?
      – Хм…
      – Разумеется, она согласна. Со мной согласится любой, у кого есть глаза. И прегадкая свинья вдобавок. Без нее лучше. – Улыбаясь, леди Беатрис принялась лорнировать гостей. – Тут есть еще немало болванов, от которых неплохо бы избавиться.
      На глаза ей попались Жаба и Прыщ, которые хихикали в дверях, ведущих в сад.
      – Интересно, что затевают эти двое?
      – Подозреваю, ничего хорошего. Пойти проверить?
      – Погоди, Может быть, они сейчас утихомирятся.
      Затем лорнет леди Беатрис задержался на мистере Стокли.
      – А ведь знакомое лицо!
      – Он тут со вчерашнего утра.
      – Знаю, Чарлз. Нет. Где-то я его видела! Вертится в голове. Никак не вспомню. Что вы знаете о нем, мисс Петерсон?
      – Почти ничего, леди Беатрис. Он снимает дом мистера Атуэрта, пока тот живет в Лондоне.
      – Никто не остается в Лондоне после окончания сезона, – нахмурилась леди Беатрис. – Как странно!
      – Но вы, кажется, остались, леди Беатрис?
      – Нет-нет. Жить в Лондоне летом ужасно! Скучно, как в болоте.
      – Но мне показалось, вы приехали сюда из Лондона?
      – Я была там проездом.
      Чарлз улыбнулся:
      – Я жил в Лондоне летом, мисс Петерсон. Занимался делами брата. Вполне могу жить в городе, когда там нет светской жизни. Не то что тетя.
      – А кто такой мистер Атуэрт? – снова задумалась леди Беатрис. – Не припомню такого имени.
      – Тетя Беа, бедняга Стокли вот-вот загорится. Ваш взгляд просто испепеляет, да еще через стекло лорнета…
      – И пусть бы сгорел, – отвечала леди Беатрис, но лорнет все-таки опустила.
      – Мистер Атуэрт поселился здесь недавно, – пояснила Эмма. – Кажется, выиграл свой дом в карты у наследника Баннистера вскоре после того, как старый мистер Баннистер умер.
      – Баннистер, ага! Этого я помню. Ты тоже должен его знать, Чарлз. Кажется, вы ровесники с наследником?
      – Думаю, он одного возраста с Полом.
      – Хм… А откуда мистер Стокли берет деньги?
      – Точно не знаю, – сказала Эмма. – Я его не спрашивала.
      Леди Беатрис выгнула дугой бровь:
      – Но о чем-то вы же его спрашивали? Во время обычных бесед.