– Ничего я не путаю, мисс. Чарлзу нужен наследник. Его племянницам – мама. Кого еще ему выбрать? Только взгляните на соперниц. Леди Каролина…
      Мисс Эстер хрюкнула.
      – Мисс Оулдстон?
      Мисс Рейчел заржала.
      Леди Беатрис кивнула:
      – И она тоже похожа на жабу. Вся семейка такая. Мисс Фрамптон?
      – Вся в прыщах! – Миссис Бегли сморщила нос.
      – Мисс Пелем?
      – У нее омерзительная мамаша.
      Все снова уставились на мисс Рассел.
      – Разве нет? У мисс Пелем совершенно жуткая мать. Не хотела бы я заполучить ее в мачехи.
      – Именно. – Леди Беатрис величественно кивнула, и перья на ее голове заколыхались. – Остаетесь только вы.
      – Есть еще Мэг, Лиззи, да и мисс Хейверфорд. А также бесчисленные дамы, которых сюда не пригласили.
      Леди Беатрис удивленно вытаращила глаза:
      – Мэг интересуют лишь травки, Лиззи – исключительно лорд Уэстбрук. Мисс Хейверфорд – один из бутончиков мисс Рассел. Слишком юна. Не могу представить, как Чарлз будет делать ей предложение.
      – Не так уж и юна, – возразила Эмма. – Мисс Хейверфорд семнадцать, как Мэг и Лиззи. Подходящий для замужества возраст.
      Леди Беатрис презрительно фыркнула:
      – Только не для Чарлза. Ему будет с ней так скучно, что он заснет, не успев…
      – Леди Беатрис, прошу вас. – Миссис Грэм укоризненно взглянула на тетку Чарлза. – Эмма воспитана в скромности, и она не замужем.
      Леди Беатрис скорчила недовольную гримасу:
      – И не выйдет замуж, если не возьмется за дело как следует. Чарлз – словно спелый фрукт на ветке: ждет, когда его сорвут. И он может достаться ей – было бы желание. Холостяки – что твои сливы: протяни руку и возьми.
      Миссис Бегли схватила бутылку.
      – Черт побери, леди Беа! Не надо нам поэтических образов.
      – А разве я не права? Когда хочешь заполучить мужа, первым делом нужно найти того, кто уже вполне созрел. Чарлз созрел. Титул гнет его к земле. И года не пройдет, как его сорвет кто-нибудь, так почему бы не мисс Петерсон? – Леди Беатрис склонилась к Эмме: – Давай, девочка. Хватай мужчину, пока тебя не опередили.
      Эмма изумленно смотрела на леди Беатрис. Что отвечать на подобное заявление? Что не этого она ждет от брака?
      Не этого? А чего же? Любви, разумеется. Но куда же деть то волнительное ощущение, которое заполняло ее всю, стоило лишь вспомнить, как она прижималась к Чарлзу?
      – Что ж, бутоны, спелые сливы – полагаю, достаточно уже гулять в этом саду, – улыбнулась миссис Грэм. – Наши рассуждения беспочвенны, пока лорд Найтсдейл не сделал Эмме предложения. А если сделает, то она обдумает его наедине, сама с собой, не так ли, дорогая?
      Эмма пробурчала что-то в ответ, что можно было счесть согласием. Миссис Грэм увела разговор в сторону. Слова жужжали вокруг Эммы – сплетни о соседях, лондонских гостях. Эмма была благодарна миссис Грэм – впервые теплое чувство зашевелилось в ней с тех пор, как она поняла, что миссис Грэм для отца не просто одна из прихожанок.
      Эмма попыталась собраться с мыслями. Но разве могла она забыть волнующие подробности встречи с лордом Найтсдейлом там, в гроте? Его запах, вкус, шелковистую грубость языка, касающегося ее нёба.
      Ей стало жарко. Она потекла, как масло.
      Уставившись в собственную чашку, Эмма подумала: неужели отвратительный мистер Стокли был прав, и она действительно испытывает… порывы вожделения? А эта дверь, соединяющая их спальни? Ключа-то нет. Дверь всегда открыта…
      Она досадливо взмахнула рукой, пытаясь остудить разгоряченное воображение.
      – Дорогая, все в порядке? – мягко спросила миссис Грэм.
      Эмма кивнула. Хоть бы никто из дам не заметил, что щеки у нее пылают. Что бы они сказали, узнав, что в некотором роде предложение она уже получила? Несомненно, леди Беатрис сочла бы его полноценным предложением руки и сердца. Но Эмма думала иначе. Все решает любовь, а не соображения удобства. Страсть, а не практичность. Или она слишком многого требует?
      Возможно. Чарлз как-никак маркиз. Брак для него – дело долга.
      Согласилась бы она, доведись ей услышать от него слова любви?
      Смешно. Напрасные мечты. Скорее рак на горе свистнет.
 
      Что это? Эмма выглянула в коридор из спальни. Что, Бога ради, за вопль?
      – А-а-а-а-а! Мама! У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!
      Из своей комнаты вылетела леди Каролина и бросилась прочь, визжа и чихая. Открывались двери, высовывались головы. Эмма заметила Мэг и подошла к ее двери.
      – Эмма, что происходит?
      Они смотрели, как леди Каролина что было сил колотит в дверь спальни матери.
      – Понятия не имею.
      Наконец появилась горничная леди Данли.
      – Да, миледи? Ох! Ах! Боже мой! – Горничная закрыла лицо фартуком и запричитала.
      – Ради Бога, Мэри! – Пронзительный голос леди Данли перекрыл всеобщий гам. – Что за концерт? Неужели нельзя побыть минутку в тишине? – Затем она появилась в дверях. Один взгляд на дочь – и она, вытаращив глаза, завизжала.
      Мимо Эммы прошествовала леди Беатрис. За ней по пятам лениво следовала Королева Бесс.
      – Леди Данли, успокойтесь, прошу вас.
      – Успокоиться? Успокоиться! Я-то успокоюсь. Взгляните на мою дочь!
      Эмма, как и все, кто находился в коридоре, посмотрела в указанном направлении. Глаза леди Каролины превратились в щелки на распухшем лице, сплошь покрытом выпуклыми ярко-красными пятнами. Она чихала, сморкалась и чесалась.
      – Вижу. – Леди Беатрис прочистила горло. – Мне жаль, что леди Каролине нездоровится.
      – Нездоровится? Вы называете это нездоровьем? Да это ужасное несчастье!
      – Разумеется, это весьма печально. Может, девушке полегчает, если она ляжет в постель?
      Леди Каролина взвизгнула и спрятала лицо на груди у матери.
      – Нет? – Леди Беатрис покачнулась, – А что, собственно, с ней такое, леди Данли?
      – Вот! – Леди Данли ткнула пальцем в Королеву Бесс, которая решила присесть возле хозяйки и облизать заднюю лапу. – Вот в чем причина! Это ужасное создание!
      – Леди Данли, не стоит столь бесцеремонно тыкать в мою кошку. – Леди Беатрис загородила Королеву Бесс юбками. – Чем она могла навредить вашей дочери?
      – Ха! Да будет вам известно, у леди Каролины болезненная чувствительность к кошкам!
      – Мама, она была на моей подушке. Я знаю, что она там была! Я прекрасно себя чувствовала, пока не легла в постель!
      Леди Данли выпрямилась во весь рост.
      – Что кошка делала на постели моей дочери?
      – Понятия не имею. Королева Бесс не любит свинину.
      – Свинину? – Брови леди Данли почти сошлись на переносице. – При чем тут свинина?
      – При том, что Бесс очень тонкая натура. Думаю, ей хватило одного взгляда на вашу дочь, чтобы понять – ее спальню надо обходить стороной.
      Возмущенная леди Данли набрала в грудь побольше воздуха.
      – Леди Беатрис! Вы сравниваете мою дочь со… со свиньей?
      – Именно.
      Зрители сдавленно засмеялись. Леди Каролина разразилась новыми рыданиями.
      – Пусть соберут вещи моего мужа и сына и подадут нашу карету, – приказала леди Данли. – Мы уезжаем.
      – Счастливого пути, – ехидно улыбнулась леди Беатрис.
 
      – Бедненькая леди Каролина!
      Мэг фыркнула:
      – Неужели тебе ее жаль?
      Эмма рассмеялась:
      – Нет. Хотя, наверное, я должна была ей посочувствовать. Какой у нее был жалкий вид! Теперь лицо леди Каролины в точности соответствует ее безобразным манерам. Весьма неприятная молодая леди.
      – Это точно. – Мэг повернулась, чтобы идти к себе.
      – Мэг, послушай…
      – Да?
      Эмма смущенно теребила юбку.
      – Я все гадаю – как же кошка попала в комнату леди Каролины? Мне кажется, она никогда не забывала хорошенько закрыть дверь.
      Сестра пожала плечами:
      – Значит, на этот раз забыла. – Мэг вошла в свою комнату.
      Эмма осталась стоять на пороге.
      – Мэг, тебе здесь весело? Я тебя почти не вижу. – Мэг повернулась к сестре:
      – Может быть, войдешь?
      – Да, если ты не против. У меня есть несколько минут. Было бы приятно с тобой поболтать. Интересно, чем ты тут занимаешься? Гулять на озеро не пошла…
      – Я не пошла гулять, потому что тащиться с гостями со скоростью черепахи, очень скучно. Я уже была на озере и в более приятной компании.
      – Компании?
      – В компании самой себя. Без этих безмозглых лондонских мисс и их придурковатых спутников.
      – Но мы предполагали, что ты приобретешь светский лоск.
      – Не нужен мне лоск. Я не беру еду с тарелки руками, не разговариваю с набитым ртом. А учиться, как строить козни и говорить гадости, я не хочу.
      – Но…
      Эмма впервые оглядела комнату Мэг. И растерянно заморгала: каждый кусочек свободной поверхности был занят растениями. На письменном столе Мэг разложила гербарные листы с цветами и стеблями. Полочка под подоконником была уставлена горшочками с зеленью. На туалетном столике красовалась целая коллекция листьев.
      – Ох, Мэг!
      – Не начинай, Эмма.
      – Но что же ты делаешь?
      – А как по-твоему? Собираю образцы, разумеется. Не так уж часто мне приходится бывать в Найтсдейле, знаешь ли. Я отыскала здесь несколько интересных растений.
      Эмма снова осмотрела царящий в спальне беспорядок. Она уже решила, что не станет спорить с сестрой. В конце концов, она ей не мать. При этой мысли глаза вдруг защипало от слез. Она смахнула их движением ресниц.
      – Мэг, что ты думаешь о миссис Грэм?
      Мэг бросила на нее пристальный взгляд:
      – Почему ты спрашиваешь?
      Эмма подошла к окну и стала рассматривать горшочки с растениями.
      – Думаешь, папа хочет на ней жениться?
      – Наверное.
      – И тебя это нисколько не волнует? Тебе все равно, что она займет место мамы?
      – Эмма… – Мэг сцепила руки за спиной и тяжело вздохнула. – Может, присядешь?
      – Не могу.
      Мэг огляделась. Даже стулья были заняты ее находками.
      – Ах да. Извини. Можешь сесть на кровать.
      – Я не это имела в виду. Просто я слишком волнуюсь – не усидеть мне на месте.
      – Понятно. Видишь ли, Эмма. Я не помню маму. Когда она умерла, мне и года не исполнилось. Ты была мне матерью.
      – И тебе безразлично, что миссис Грэм… – ей снова захотелось заплакать, – что миссис Грэм займет мое место?
      – Эмма. – Мэг потерла лоб. – Я уже давно обхожусь без матери. Ты моя сестра. Всегда ею будешь. Ты всегда сможешь прямо сказать мне о моем поведении, поинтересоваться моими планами, будущим. Не думаю, что наши отношения сильно изменятся.
      – Правда?
      – Правда.
      Эмма шмыгнула носом и села на кровать. Сестра уселась с другого края.
      – Мне кажется, миссис Грэм подходит папе, – сказала она.
      – Как это? Что может быть в ней хорошего?
      – Она ему нравится, Эмма. Думаю, он ее любит. Он стал чаще улыбаться.
      – Как будто он не улыбался раньше!
      – Да, но сейчас по-другому. Он выглядит… счастливее. Его радует что-то… помимо пыльных книг и переводов.
      – Но у него есть мы! – Эмма вцепилась в край стеганого покрывала.
      – Наверное, он понимает, что мы не всегда будем рядом. Когда-нибудь мы выйдем замуж, и тогда он; останется один.
      – Нет!
      – Именно так, Эмма. Конечно, я не собираюсь пока замуж. Но это случится в один прекрасный день. Тебе тоже следует подумать насчет замужества. Я знаю, папа вовсе не хочет, чтобы ты посвятила ему жизнь. Не нужно жертвовать собой. Ты и без того сделала достаточно.
      – Я не жертвую собой. Что за странная мысль.
      – Да, тебе это не кажется жертвой. Но поразмысли – разве не хочется тебе иметь свой дом?
      – У меня есть дом отца.
      – А дети? О детях ты думала?
      – Может быть. – Эмма считала Мэг ребенком, почти как Изабелл с Клер. Она любила детей. Но если она останется в доме отца и примется вести хозяйство, ей не завести детей. Это так! А женись отец на миссис Грэм, у нее не будет даже дома, которым можно заниматься… Ее существование лишится всякого смысла. Она обхватила себя руками.
      – Папа не женится на миссис Грэм против нашего желания!
      – Возможно. Но ты ведь не станешь распоряжаться его жизнью, не так ли? Запрещать? С нами он так не поступал. Всегда говорил – поступайте, как велит сердце.
      – Что ты хочешь сказать? Что значит «как велит сердце»? Мы все еще живем в родительском доме!
      – Папа разрешил мне бродить по полям, собирать растения и все такое. Он не настаивал, чтобы ты поехала в Лондон, и меня не заставлял, хотя было довольно просто отправить меня вместе с Лиззи этой весной. Он ни разу не заикнулся, что тебе пора замуж. А ведь ты засиделась в девицах. Другой отец бы…
      Эмма отвернулась.
      – Мне никто не делал предложения.
      – Это оттого, что тебя не интересовал никто из наших соседей.
      – Ну и что? – Эмма нахмурилась. – Я танцевала на всех праздниках, была вежлива и приветлива со всеми.
      – Да, вежлива и приветлива. Ни намека на страсть.
      – Мэг! Что ты знаешь о страсти?
      – Да ничего. Но у меня есть глаза. Я наблюдаю. Я очень наблюдательна, потому что занимаюсь ботаникой. Иначе как мне найти различия между похожими растениями? В любом случае я сразу вижу, когда пахнет любовью. Когда девушка влюблена, она словно светится изнутри. Глаза сияют, кожа розовеет, а сердце бьется, как у пойманной птички. Ее душа расцветает. А ты всегда одинакова – разговариваешь ли с пожилой дамой или молодым симпатичным лордом.
      – Забавно. Но ты ошибаешься, я уверена. Мне кажется, папа не настаивал, чтобы мы пустились в плавание по бурным волнам, потому что был слишком занят своими книгами.
      Мэг рассмеялась:
      – Справедливо. Он предпочитал, чтобы его не беспокоили. До недавних пор. Пока не появилась миссис Грэм, он был доволен, что ничего не меняется. Но, думаю, теперь он сам очень хотел бы кое-что изменить.
      – Вот как? – Эмма не замечала каких-либо изменений в отце. Был, конечно, тот случай, когда она вошла в кабинет и застала его с миссис Грэм. Она предпочитала не вспоминать тот злосчастный, день.
      – Эмма, если папа действительно любит миссис Грэм, ему следует на ней жениться.
      – Чепуха. Какая любовь? Он ослеплен, вот и все. Конечно, миссис Грэм довольно привлекательна для женщины ее возраста. Она знает, как обольстить мужчину! И я ее не виню. Жизнь вдовы не сахар. Но пусть она найдет себе другую жертву. Мужчину, который обеспечит ее будущее.
      – Эмма, ты сама веришь в то, что говоришь?
      Эмма пожала плечами:
      – Не знаю, во что я верю. Но твердо уверена – я не смогу жить с этой женщиной под одной крышей.
      – Тебе и не придется.
      – Нет? – Эмма вздохнула с облегчением и улыбнулась. – Ты считаешь, папа опомнится?
      – Это не папе нужно опомниться.
      Эмма нахмурилась:
      – Кому же?
      – Думаю, тебе недолго осталось жить в отцовском доме. Говорю же, я весьма наблюдательна. Хотя тут и слепой бы заметил. Стоит тебе заговорить с лордом Найтсдейлом – и ты меняешься. Сразу видно, лорд Найтсдейл – это не пожилая дама.
      – О чем ты?
      – Твои глаза сияют, щеки розовеют, а грудь так красиво поднимается…
      Эмма вытаращила глаза и разинула рот. Неужели Мэг… Нет, она не наговаривает.
      – Сейчас, я еще кое-что подниму, и ты у меня получишь! Тоже мне, сестра называется!
      Эмма схватила подушку и бросила в Мэг. Обе с хохотом повалились на кровать.

Глава 9