Девушка направилась в судомойню, и мужчины проводили ее взглядами.
      - Она всегда отличалась обаянием мешка гвоздей? - поинтересовался Кейсил с набитым ртом. - Или этому учат Шелтии?
      Он в молчании доел свой ужин и последовал за Аритейн.
      Джирран встал и обошел вокруг широкую комнату. Проверил каждое окно закрыто ли оно, запер на засов дверь. Вернувшись через минуту, горец отворил ее. Потом заглянул в темный колодец лестницы, запер ту дверь, уронил ключи, когда засовывал их в карман, и с глухим проклятием наклонился, чтобы подобрать их. Наконец подошел к очагу и повесил чайник над огнем.
      - Я собираюсь связаться с Эрескеном, - заявила вошедшая Аритейн. Она отодвинула чайник от жара. - Я больше не намерена терять время на удобства Кейсила!
      - Хорошо, - медленно кивнул Джирран. - Что я должен делать?
      Аритейн направилась к стульям, окружавшим половину лоскутного коврика на ближней стороне комнаты.
      - Просто ждать. - Она нервно сунула под спину вышитую подушку. - Он сказал, что придет, когда я позову. Он будет здесь вскоре после этого.
      - Как Шелтии? - Джирран сел в конце длинной скамьи. - Как так происходит, что вы, люди, всегда там, где требуетесь, и именно тогда, когда нужны?
      - Это не твое дело, - отрезала Аритейн со своей обычной холодностью. Молчи и дай мне работать.
      Джирран откашлялся, но притих под свирепым взглядом сестры. Она спрятала лицо в ладонях и глубоко задышала. В невозмутимой тишине комнаты было слышно лишь потрескивание огня. Джирран внимательно наблюдал за сестрой, пока внезапная дрожь не согнала его с места. Он зажег лучину от очага и крадучись обошел комнату, зажигая лампы в центре стола, на буфете у лестницы и две на подставках по обе стороны двери. Он вздрогнул, когда дверь судомойни распахнулась, но это был всего лишь Кейсил, вытиравший полотенцем волосы. Шурина явно удивило такое обилие света.
      - Тс-с, - прошипел Джирран. - Не мешай ей.
      Кейсил очумело посмотрел на Аритейн, и оба горца застыли, как только она сделала долгий судорожный вдох. Задержав его на миг, девушка выдохнула с удовлетворением и восторгом и открыла глаза. Ее зрачки под тяжелыми веками были огромными и темными.
      - Ну? - жадно спросил Джирран.
      Но Аритейн словно не слышала его вопроса, как не видела сомнения во взгляде Кейсила.
      Дверной запор щелкнул.
      - Можно мне войти в ваш дом?
      Человек на пороге был закутан в длинный темный плащ с поднятым капюшоном, так что лицо находилось в тени. Несмотря на резкий акцент, он свободно говорил на Горном языке.
      Аритейн вскочила.
      - Добро пожаловать, - торопливо пригласила она, разглаживая платье.
      Незнакомец вошел и откинул капюшон, открыв длинное угловатое лицо, похожее на эти глядящие на него лица, и одновременно чужеземное, на котором преобладали глаза, зеленые, как трава, и пронзительные в своей напряженности. Его волосы не были достаточно светлыми, чтобы называться белокурыми, скорее каштановые, чем золотые, но они обрамляли лицо с теми же очертаниями, как у Кейсила, и были такими же жесткими, как у Джиррана.
      - Аритейн!
      Ее имя казалось лаской на его устах. Он поднял руки девушки, и уронил легкий поцелуй на ее ладонь. Аритейн затаила дыхание, на миг растерявшись.
      - Моя сестра - хозяйка этого дома. - Слова Кейсила прозвучали жестко, и он кашлянул. - Я здесь, чтобы приветствовать тебя от ее имени, - закончил горец с натянутой улыбкой и более мягким тоном.
      Гость низко поклонился.
      - Для меня честь быть принятым здесь. Джирран оживленно потер руки.
      - Ты прибыл издалека? Позволь взять твой плащ. Не хочешь чего-нибудь выпить?
      Слабая улыбка осветила глаза незнакомца.
      - В общем и целом это было долгое путешествие. Я бы не прочь выпить.
      Он расстегнул брошь, скреплявшую его широкий плащ, черный, как тени снаружи. Кейсил подошел, чтобы взять его, настороженно разглядывая гостя. Под плащом незнакомец был одет в черную кожу, украшенную серебряными заклепками. Эти заклепки шли по наружным швам облегающих штанов и на плечах создавали узор застегнутой на пряжки куртки. Золотая цепь защищала горло пришельца, и по тугой жесткости кожи Кейсил предположил, что под подкладкой на его груди и руках скрываются металлические пластины. Его темный плащ мог взяться откуда угодно между горами и морем, но ничего похожего на этот воинственный мундир Кейсил еще никогда не видел.
      Аритейн была занята у буфета возле полукруга стульев. Она повернулась, неся поднос с хрустальным графином и позолоченными рюмками, блестящими в свете ламп. Когда девушка увидела своего гостя без плаща, ее руки на мгновение задрожали, и рюмки зазвенели, как крошечные колокольчики.
      - Пожалуйста, садись и отдыхай. - Она налила малюсенькие меры прозрачного спирта, и в воздухе резко запахло ягодами. - Эрескен, это Джирран и Кейсил, брат его жены.
      Эрескен поднял рюмку в безмолвном приветствии и выпил ее одним махом.
      - Превосходно, - восхитился он.
      - Это работа женщин. - К Джиррану возвращалась самоуверенность. - Моя Эйриз делает настойки на морошке.
      - Я должен похвалить ее за мастерство, - льстиво молвил Эрескен.
      Кейсил предпочел не садиться.
      - Что ты предлагаешь в обмен на наше гостеприимство?
      - Я преклоняюсь перед человеком, защищающим интересы своей семьи, кивнул Эрескен. Он уставился на Джиррана немигающими зелеными глазами. - Я пришел помочь вам, чем только смогу. В каком деле от меня будет больше пользы?
      - Мы еще обсуждаем, как поступить. - Джирран пожевал свою бороду.
      - Солнцестояние прольет свет на этот вопрос, когда солнце зашевелит кости дола, - добавила Аритейн.
      - И мы последуем тому совету. - Кейсил обвел взглядом присутствующих и успокоился, когда они кивнули.
      Гость впился глазами в Джиррана.
      - Нам обоим угрожают выскочки из Тормалина. Мы оба желаем владеть землями, на которые имеем право, без страха и угроз. Нас связывает друг с другом общая кровь.
      - Откуда ты все-таки родом? - спросил Кейсил, раздраженный доверчивостью, с которой Аритейн взирала на этого человека, и дурацким видом удовлетворения, согнавшим нахмуренность со лба Джиррана.
      Эрескен направил все свое внимание на Кейсила.
      - С островов в далеком океане, во многих днях плавания от самого дальнего побережья востока. Мой народ оставил эти берега много поколений назад. Мы ждали дня нашего возвращения тьму-тьмущую лет.
      - Значит, вы действительно аниатиммы? - Кейсил с трудом сглотнул.
      - Мы называем себя эльетиммами, - улыбнулся Эрескен. - Возможно, много поколений назад наши предки звались аниатиммами, но какое это имеет значение?
      Кейсил почувствовал, что нечто важное ускользает от него. Он покачал головой, когда Аритейн предложила графин виски: алкоголь после утомительного дня и горячей ванны притупит ум.
      - Мы можем собрать порядочный отряд из ближних долов. - Джирран расхаживал вокруг очага, полный энтузиазма. - Зачем ждать? Мы можем убрать те вонючие хибары со дна долины. Это приведет еще больше людей под наше знамя. Вместе мы вернем те рудники, что украли навозники, и позволим каждому присоединившемуся к нам горцу потребовать долю в прибавку к своему наследству!
      - А жители низин пришлют двойную роту милиции, чтобы их отбить, прежде чем твой плевок успеет высохнуть. - Кейсил зевнул во весь рот, усталость давила на него.
      - И получат обратно своих лошадей с трупами, привязанными к седлу! Джирран налил себе еще рюмку.
      - Есть преимущество в том, чтобы позволить врагу привести события в движение и подстраиваться к его шагам, - задумчиво сказал Эрескен. - Мы должны тщательно разобрать все детали ваших планов, чтобы увидеть, где я могу помочь.
      Кейсил подавил еще один зевок.
      - Что за помощь ты предлагаешь?
      - Я командовал отрядами, я сражался, защищая мои земли и мою семью, с улыбкой ответил Эрескен.
      Кейсил открыл рот, чтобы спросить, от кого, но внезапно утратил всякий интерес.
      - Я иду спать, - пробормотал он заплетающимся языком.
      Эрескен встал и поклонился ему. Ошеломленно качая головой, Кейсил отпер дверь, ведущую на лестницу, и заторможенно поплелся наверх.
      - Ты можешь ознакомиться с положением дел, пока я собираю людей. Джирран снова расхаживал по комнате. - И связаться со своими людьми на востоке. Да, атака с двух сторон была бы лучше всего. Мы зажжем здесь маяк, который понесет свет по всей длине гор, до самого океана! Он предупредит всех воров низин, чтобы убирались с наших земель, пока не поздно!
      Эрескен снова сел и взял Аритейн за руки.
      - Ты поговорила с теми твоими друзьями? Ты использовала заклинание, которому я тебя научил?
      - Я связалась с Сериз и Брином. - Аритейн робко улыбнулась. - Я научила Брина заклинанию, а Сериз попыталась подслушать нас. Она не смогла нас найти.
      - Я же сказал, что оно будет работать. - Эрескен крепче сжал ее руки. - Они видят разумность требования прав в их собственном искусстве?
      - О да, - горячо закивала Аритейн. - И будут другие. Сериз знает нескольких Шелтий в Средних Пределах, с которыми обращались столь невежливо, что это было просто оскорблением. Что до Брина, - Аритейн немного запуталась в словах, - то у него есть друзья, которых упрекали за их привязанность и удалили от близких, прямо как...
      - Как тебя украли у него. - Эрескен с ласковой улыбкой подхватил ее замирающие слова. - Я постараюсь не слишком завидовать ему, мое сокровище. - Он поднял руку Аритейн, чтобы еще раз поцеловать ладонь.
      Девушка неистово покраснела и взглянула на Джиррана, но он по-прежнему слонялся вокруг очага, обсуждая сам с собой лучшую тактику битвы.
      - Мы должны обуздать его порыв к кровопролитию, пока не наберем людей для настоящей армии. - Эрескен внимательно посмотрел на Аритейн, его глаза снова были немигающими, как у ястреба. - Нам нужны Шелтий, столь же восприимчивые, как ты. Когда у нас будет сила для поддержки войска, я сделаю тебя королевой этой земли, услада моего сердца. Никому из твоего рода больше не придется жить в страхе перед жителями низин!
      - А как же твой род, твой дом? - еле слышно пролепетала Аритейн.
      - Дом там, где сердце. - Вставая, Эрескен легко поцеловал девушку в щеку.
      Аритейн смотрела на него снизу вверх, приоткрыв рот.
      - Ну, что ты на это скажешь? - Джирран остановился, приняв самоуверенный вид.
      - Жители низин не узнают, что ударило их! - Эрескен схватил Джиррана за плечи. - Великая судьба ждет тебя, мой друг. Я счастлив участвовать в ней!
      - Уже поздно. Позволь мне положить грелку в твою постель. - Аритейн взяла камень с края очага и завернула его в кусок фланели.
      - Я не запер ворота, когда вошел. - Эрескен отпустил Джиррана. - Я не знал, понадобится ли кому войти.
      - Что? - Джирран на миг растерялся. - Я позабочусь об этом, не беспокойся.
      Когда он закрывал за собой главную дверь, Аритейн скрылась на лестнице. От внезапного сквозняка огонь ярко вспыхнул, искры вознеслись в вытяжной колпак.
      Эрескен вышел на середину комнаты, и обе двери захлопнулись по его приказу. Сделав три быстрых вдоха, он закрыл глаза, а когда они открылись, живой зеленый цвет исчез, сменившись расчетливым карим; как только Эрескен открыл рот, другой голос раздался в тишине, более старый и гулкий, словно пришел откуда-то издалека:
      - Они открыты тебе?
      - Оба доступны, как новорожденные младенцы. - В тоне Эрескена слышалось холодное ликование. - Каким бы искусствам ни учили Шелтии в наши дни, защита - не из тех, что они ценят.
      - Значит, ничего не изменилось, - с презрением произнес старый голос. - Они годятся для нашей цели?
      - С разумным поощрением, - уверенно подтвердил Эрескен.
      - Брат может причинить неприятности?
      - Он смердит недоверием к Джиррану и его делам. Проще всего привести его в замешательство.
      - А что остальная семья? Ты уйдешь до их возвращения? - спросил далекий голос.
      - Думаю, нет, раз уж я здесь. Судя по тому, что я прочел в женщине, их довольно мало, и на них легко влиять при небольшом умении.
      - Тогда у тебя есть база. Приступай к работе, - повелел неестественный голос.
      Эрескен моргнул, и зеленый цвет вернулся к его глазам. Улыбка изогнула тонкие губы, когда двери отворились по его приказу.
      Глава 6
      Драконы вовсе не были той опасностью, которой я страшилась в Гидесте, но мы часто видели, как весной они пролетали мимо, а осенью иногда нападали на долины. Вот один из многих Горных мифов, в которых они фигурируют.
      Из тишины прозрачной создала
      Укромную долину Мэвелин.
      Луна по глади озера плыла,
      Цветы на пышном дереве цвели.
      Но злые вирмы, зависти полны,
      Прогрызли основанье диких скал,
      И вырвались они из глубины,
      И жуткий грохот тишину прервал.
      И Мэвелин, не в силах слез сдержать,
      Смотрела, как губили красоту,
      И стала Мизаена умолять,
      Чтоб от долины он отвел беду.
      Оставил горн свой Мизаен и взял
      С собою молот, чтоб врагов сразить,
      И молотом клыки он им сломал
      Бежали вирмы в темень во всю прыть.
      Но по пятам гналась за ними месть.
      Обрушил скалы вдруг один беглец,
      Чтоб Мизаена в пух и прах разнесть,
      И сам злодей приблизил свой конец:
      В пыль эти скалы Мизаен разбил
      И пылью насмерть вирма задушил.
      Ну а другой беглец исторг из пасти
      Мертвящий дух, отраву из отрав.
      Но Мизаен стал вирма рвать на части,
      Буран страшенный на него наслав.
      Заплакал вирм горючими слезами,
      Потоком слез всю землю затопил.
      Но Мизаен сковал ту воду льдами,
      И супостат во льдах навек почил.
      Последний вирм, что слыл непобедимым,
      Огнем надумал небо опалить.
      Но пылью, мертвым воздухом и льдиной
      Смог Мизаен пожар остановить.
      Скрутил поганца - тот уж еле дышит
      И в кузницу свою втащил скорей.
      Его огнем разжег свой горн остывший
      И выковал он солнце для людей.
      Верхние Пределы Пасфальской долины, 13-е предлета
      - Живей, маг! Будешь так плестись, и твои вши слезут и пойдут своим ходом! - весело издевался Грен над Узарой, хотя сам привалился к большому валуну.
      - Никто за нами не гонится, - осадила я его. - А воздух здесь, вверху, тоньше, чем собака нищего!
      Это было преувеличение, но меня тоже утомил постоянный нескончаемый подъем. Хорошо хоть дул ветерок, поскольку солнце пекло нещадно. Мимо порхнула бабочка, лениво махая крылышками такого же бледно-голубого цвета, как выбеленное небо над нашими головами.
      Сорград, который немного опередил нас, сел на грубую траву, окаймлявшую узкий шрам тропы.
      - Мы можем остановиться и поесть, прежде чем идти дальше.
      Ранец Узары с глухим стуком ударился о землю.
      - Далеко еще до следующей деревни? - спросил маг, тяжело дыша.
      Сорград покачал головой.
      - Больше деревень не будет. Это уже земли аниатиммов. Западные горцы больше, чем кто-либо, придерживаются старых обычаев.
      - Но если тут нет деревень, то где живут эти западные горцы? Где мы найдем приют, коли на то пошло? - Я подняла голову, развязывая мешок с провизией, которую выпросила в последней деревне у кротких и коренастых женщин со светлыми волосами и глазами.
      - Мы остановимся в следующем фессе - крепости, как вы бы его назвали, - ответил Грен с оттенком презрения. - Каждый путник имеет право просить огня, еды и укрытия.
      - Которые щедро предоставляются, потому что все знают, что окажутся в том же самом положении, когда им доведется путешествовать, - добавил Сорград. - Это суровая земля, и сотрудничество - единственный способ выжить.
      Он был прав. Голые камни, выступающие из-под тонкого слоя почвы с ее недолговечными цветами, казались такими яркими в сиянии солнца. Я бы не хотела задержаться здесь после Осеннего Равноденствия.
      - А кто были те люди в долине?
      - Жители низин. - Грен протянул руку, и я вложила в нее клин светло-желтого овечьего сыра и краюху грубого хлеба.
      - Они выглядели как горцы, - наконец отдышавшись, сказал Узара.
      - Некоторые аниатиммы женятся на девушках из низин, - объяснил Сорград, - но они теряют кровное родство со своими родичами.
      Я задумчиво жевала хлеб - не самый лучший из тех, что я когда-либо пробовала, но по крайней мере он был воздушным от дрожжей и испечен в настоящей печи.
      - Это важно? - Я выковыряла шелуху из зубов.
      - Да, для западных горцев - несомненно. Когда мужчина оставляет горы, ему трудно вернуться. А если он женится на девушке из низин, то это почти невозможно. - Сорград отцепил от пояса мех для воды и сделал большой глоток.
      Чье-то стрекотание в высокой траве лишь подчеркивало сонную тишину. Я попыталась представить себе, как далеко мы от Селеримы. Мы вышли в начале поствесны, а теперь уже предлето - целый сезон пролетел. Уютные городки Солуры, процветающие среди буйной зелени речной долины, сменились скромными деревнями, где заботливо ухаживают за скотом и посевами на менее щедрых землях, но и эти в конце концов уступили место крепким каменным домам с закрытыми ставнями, приютившимся в лощинах меж высоких холмов.
      Я ела, оглядываясь по сторонам, и не переставала поражаться этой страной на протяжении всего пути. Волнистые холмы, покрытые сочной зеленой травой, заострились, постепенно превращаясь в настоящие горы, окрашенные в пурпур вереска и ягодников и испещренные полосами каменистых осыпей и водопадов. Наше продвижение замедлилось, и были дни, когда я спрашивала себя, приближаемся ли мы вообще хоть сколько-нибудь к великим складчатым горам, что вздымались к самому небу. Теперь, когда мы очутились в этом краю, я поняла, что эти пространства ввели меня в заблуждение. То, что выглядело жалким плащом кустарников, драпирующим кости земли, оказалось лесом, который мог бы соперничать с землей Народа. Незнакомые пихты смешались с высокими прямыми березами, спадающими бесконечными волнами по крутым косогорам. Здесь отсутствовали дороги в истинном понимании этого слова, и было очень мало тропинок. Эта страна пугала своей необъятностью, и я чувствовала себя маленькой и ничтожной.
      На другой стороне долины чернел след лесного пожара, смягченный молодой зеленью. За ним из путаницы травы и молодых деревец выступал острый каменный зуб; по его угловатым граням стремился к своей гибели ручей, то разбиваясь, то сплетаясь, чтобы броситься наконец в радужную дымку. Дальше тянулась гряда плоских скал, которые составляли дальнюю сторону еще одной долины, спрятанной в складке земли, но было невозможно угадать, насколько она далека, глубока и длинна. Рябое лицо утеса омрачилось и снова посветлело, когда облако прошло между ним и солнцем. Еще дальше пестрел снегом и камнем зубчатый пик, всего лишь ближайший из могучих гор, что плотно обернули тучи вокруг своих плеч.
      - Это и есть высокие пики? - спросила я Сорграда.
      - Нет, это только южные хребты. За ними снова тянутся озера и равнины. До самых высоких пиков еще целый сезон пути дальше на север.
      Сорград посмотрел на небо, но по его лицу ничего нельзя было прочесть.
      - Так где мы находимся? - нахмурился маг.
      - В доле Хачал. - Грен экспансивно махнул рукой. - Это дом рода Хачал.
      - Одна семья владеет всей этой землей? Замешательство Узары было вполне простительным. Весь
      Хадрумал со всеми его магами уместился бы в этой широкой долине, по склонам которой мы брели.
      - Ты должен понять, что здесь, в горах, все совсем по-другому, медленно промолвил Сорград.
      - Расскажи нам, - подбодрила я его. - А то мы ляпнем что-нибудь не то и кого-нибудь разъярим.
      - Вам обоим нужно следить за своими словами. - Сорград был убийственно серьезен. - Это не Лес, где все привычны к новым лицам и новым идеям. Жизнь здесь, в горах, течет неторопливо, и перемены случаются редко. У долов есть основательный повод с подозрением относиться к пришельцам: целые роды были уничтожены чумой, занесенной путниками.
      Я не видела никаких признаков того, что чья-нибудь рука или нога когда-либо касалась этого места.
      - Ты знаешь, где находится ближайшая крепость? Сорград указал вдаль.
      - В долине за тем порогом, где река сбегает к озеру. Фессу нужно иметь под рукой воду, укрытие и лес. Обычно он располагается на полпути между летними и зимними пастбищами, достаточно близко к высотам для охоты и добычи руды и не слишком далеко от главной долины, чтобы возить туда металлы и шкуры на продажу или обмен.
      - Так чем эта крепость отличается от деревни? - С лица Узары исчезли последние проблески энтузиазма, когда он прикинул расстояние, которое нам придется покрыть.
      - Каждый фесс - это всего лишь один род, - ответил Сорград. - В большом доле могут жить человек пятьдесят или больше, не считая детей, но все это только одна семья.
      - Упаси меня Дрианон, да как такое возможно? - не удержавшись, воскликнула я. Для меня семейные узы - это не более чем тяжелое неодобрение, обрушенное на мою голову роем старших сестер моей матери, да постоянное презрение бабушки за мою Лесную кровь. - А если вы терпеть не можете друг друга?
      Сорград помолчал, прежде чем ответить.
      - Вы должны понять, что семья - это все в горах. Дол - не просто долина. Аниатиммы принадлежат земле больше, чем она принадлежит им. Так повелось с тех пор, как Мэвелин воздвигла горы, а Мизаен выковал людей. Дол - это и линия крови, и территория. И то, и другое - привилегия женщин; они - попечители дола.
      - Его наследует старшая дочь? - продолжала выпытывать я, когда Сорград замолчал.
      Я защищала его от пытливых вопросов Узары на протяжении всего пути, но теперь пришло время ему выложить руны на всеобщее обозрение.
      - Это не тормалинская земля, которой можно владеть, которую можно купить или продать, - сказал он наконец, отвечая на мое требование. Каждая дочь получает свою долю от богатств долины: животных, которых можно там поймать или пасти, металлов или драгоценных камней, которые можно извлечь из земли. Права привязаны к крови. Если у женщины нет дочерей, ее преемниц, права передаются назад по линии родства, от матери к матери, а от них - к другой ветви, сестрам или племянницам.
      - А мужчины делают всю работу, - хмыкнул Грен. Я сунула ему медовый кекс, чтобы заткнулся.
      - Мужчины делают физическую работу, - откликнулся Сорград, - по полсезона находясь в горах. Но это - их часть договора, скрепленного на очаге рекина. Там устанавливается специальный камень, когда мальчик достигает своего девятого лета и оставляет свою мать, когда пара женится и когда старший отходит в сторону, чтобы уступить первенство сыну или дочери. Очаг - это сердце рекина. Рекин - сердце фесса, а фесс - сердце дола.
      - Старики, которым позволяет здоровье, и мальчишки пасут коз, а мужчины в расцвете сил ставят зимой ловушки, а летом работают на рудниках. Труд сына принадлежит его отцу, пока он не достигнет совершеннолетия в свой двадцать седьмой год, видите ли. Здесь, в горах, мужчина работает, чтобы передать деньги и ценности своим сыновьям, которые забирают наследство в другой дол, когда женятся. Это их взнос, средства для приобретения того, в чем нуждается дол. Женщины работают в рекине и фессе, стряпают, ткут, прядут, выделывают шкуры, воспитывают детей.
      - Любопытно. - Еда вернула румянец на лицо Узары.
      - Не любопытнее вашего обычая давать за дочерью приданое, чтобы сбыть ее с рук, и присвоения всего имущества старшим сыном прямо у постели умирающего отца, - засмеялся Сорград. - Традиции низин изумили нас поначалу, верно, Соргрен?
      - Меня потрясли те огромные черные коровы, я все пялился на них и никак не мог оторваться, - признался его брат. - До той поры я видал только коз.
      Я поделила остатки кексов, тщательно подбирая следующие слова:
      - Так что привело вас обоих в низины?
      Братья невольно переглянулись, и мне это показалось странным.
      - Не только Лесной Народ думает, что родиться в новолуние обеих лун это дурное предзнаменование, - признался Грен. - Все было не так плохо, пока я держался за материнский подол, но когда я ушел на рудники, в каждом несчастном случае или неудаче стали винить меня. - Он пожал плечами. - Мне это надоело, и я решил уйти.
      - А я пошел с ним. - Голубые глаза Сорграда были такими же далекими, как небо за могучими пиками. - Средние сыновья огромной семьи, никто по нам не скучает.
      - Вы жили в этих горах?
      - Нет, по другую сторону Ущелья, в так называемых Средних Пределах.
      - Значит, это никак не связано с тем, что ты - урожденный маг?
      Потребовалось несколько мгновений, дабы убедиться, что я не ослышалась.
      - Что ты сказал?
      Узара пристально глядел на Сорграда.
      - Я спросил, было ли твое решение оставить горы связано с тем, что ты урожденный маг.
      - Ты ошибаешься, чародей! Здешний воздух слишком разрежен для твоих мозгов! - Но тут я заметила, что Грен смотрит на Сорграда, и поняла, что это правда. - Почему ты никогда не говорил мне?
      - Я говорю сейчас, верно? - Сорград беспечно покачал головой, но в глазах его читалось раздражение. - С чего мне было откровенничать, если ты всегда говорила, что магия - это беда, и я с тобой целиком согласен. Она всегда была для меня только бедой. Все утверждали, что Грен приносит несчастье, но никто не захотел находиться возле меня, так как трут сам собой загорался в моей руке! Никто не желал идти со мной в шахту, боясь, что рудничный газ взорвется и начисто всех уничтожит. Во время моей первой зимней охоты я на три дня потерялся в пурге, и все говорили, что это ветер пытался забрать меня...
      - Я думал, твое родство - с огнем, - порывисто перебил его Узара. Мне следовало понять, что ты помогаешь согреть Зенелу. Это наводнение сбило меня с толку; чем больше я думал о нем, тем больше убеждался, что оно было вызвано неким нарушением стихий. Что именно ты чувствовал, когда...
      - Заткнись, - бросила я магу. - Ты сам решил уйти, или тебя выгнали?
      - Меня изгнали, - ответил Сорград с болью в голосе, совершенно игнорируя Узару. - Однако могло быть хуже. Средние Пределы не совсем отошли от старых обычаев, как восточные горцы с севера Гидесты, но по эту сторону Ущелья, вероятно, по-прежнему убивают любого, отмеченного Мизаеном. - Его улыбка была ироничной и невеселой.
      - Найдется что-нибудь еще поесть? - Грен забрал мешок из моих оцепенелых рук.
      - Но где ты обучался? - с досадой вопросил Узара. - Я наблюдал за каждым твоим шагом в долине, и все это время твой самоконтроль вызывал у меня сомнения. Такой дисциплине можно только научить, и наставником должен быть опытный практикующий. Что за маг обучил тебя, минуя Хадрумал? И даже не сообщив ничего Верховному магу...
      - Мы никогда не имели дел с магами, - пробубнил Грен, натолкав в рот сушеных фруктов. - Пока наша девочка не свела нас с тобой. - Он явно был недоволен таким поворотом событий.
      - Меня никто не учил. - Сорград покачал головой. - Магия для меня сплошные неприятности.
      - Я не могу это принять, - покраснел Узара. - Неуправляемое родство всегда себя проявляет. Без умелого руководства ты просто не сможешь его обуздать...
      - Если ты называешь меня лжецом, маг, тебе лучше держать нож в руке, ласково пропел Сорград.
      Мне пришлось вмешаться, пока не пролилась кровь. Я щелкнула пальцами.
      - Когда ты говорил, что рожден быть повешенным, ты имел в виду дурное предзнаменование рун? - непоследовательно спросила я Грена.
      Он перевел взгляд с Узары на меня.
      - Ага. Так сказали Шелтии.
      - Да кто такие эти Шелтии? Правящий клан, царствующая династия?
      - Ты все еще думаешь, как жительница низин, - упрекнул меня Сорград. Никто не правит аниатиммами. Каждый дол сам себе хозяин.
      - Пусть так, но что-то ведь заставляет старших честно вести дела? осторожно спросила я.
      Сорград кивнул.
      - Да, Шелтии. - Он снова выглядел задумчивым. - Они не принадлежат никакой крови. Это коренные горцы, но свободные от всяких уз и пристрастий. Если спор не может быть улажен, они выступают третейским судьей. В древние времена здесь творились ужасные междоусобицы, каждая ссора кончалась кровной местью.
      - Кровная месть длится три года за воровство, - добавил Грен. - Девять лет - за насилие и двадцать семь - в случае смерти.
      - И все заняты по уши, - заметила я.
      - Шелтии по большей части удерживают долы от прямого кровопролития. А когда не могут остановить сражение, работают целителями. - Сорград усмехнулся. - Еще они учителя и философы. Они хранят старые саги, и, как велит обычай, с ними должны советоваться по поводу брака, если вдруг два дола окажутся слишком близкой родней. Так, во всяком случае, о них говорят. Не помню, чтобы в детстве я видел Шелтии больше горсти раз, пока на рудниках не появился незнакомый старик и не заявил, что я должен уйти.
      - Что дало ему такую власть? - Узара, поглощенный новой загадкой, обхватил руками тощие колени.
      Сорград игнорировал его вопрос.
      - После его заявления уже ничего нельзя было сделать. Даже мой отец не осмелился перечить ему, а я видел, как он не дрогнув стоял против медведя-шатуна. Меня выпроводили до захода солнца.
      - И я тоже ушел, - вставил Грен. - Этот старый дурак все зудел о предзнаменованиях моего рождения.
      - Выходит, их слово - закон? - Я заметила краем глаза нетерпение Узары, но не посмела отвести взгляд от Сорграда.
      Горец покачал головой.
      - Шелтии уже тогда утрачивали свое влияние в Средних Пределах. Мой отец не мог противиться изгнанию, но он не допустил моей смерти, на чем сперва настаивал этот старый ублюдок. Все мои дядья пришли к выводу, что этот обычай давно пора сбросить с горной вершины. Моя бабушка требовала призывать Шелтии, если намечался брак, но после ее смерти моя мать и другие женщины обычно обсуждали браки между собой.
      - Но ты уверен, что они по-прежнему обитают в этих горах? - спросила я Сорграда.
      - Если они вообще существуют, - кивнул он. - И если какие-нибудь аниатиммы знают что-то об эфирной магии, я бы сказал, что это именно Шелтии. Они определенно те, с кем тебе нужно поговорить о твоей книге.