- Ты хочешь просить меня прийти сюда на Солнцестояние? Узнать, что скажут кости нашего дола, когда Мизаен пошлет солнце, дабы озарить святилище нашей крови? Каких вопросов ты ждешь от меня?
      Только резкий вдох выдал его испуг. Джирран выпрямился и медленно повернулся.
      - Ты говоришь о моей семье. - Он слегка выделил предпоследнее слово. Какое тебе дело до крови, что когда-то жила здесь?
      - Для человека, который намерен требовать одолжения в силу прошлого родства, ты очень странно берешься за дело, Джирран, - критически промолвила новоприбывшая, сидя на стене, что тянулась вдоль крыши.
      Джирран на минуту потупился, шаркая носком сапога по твердым плитам.
      - Привет, Аритейн. - Он тепло улыбнулся девушке, но глаза его оставались холодными. - Ты хорошо выглядишь.
      - Женитьба тебя не изменила, - изрекла девушка с загадочной резкостью в тоне. - Как Эйриз?
      Джирран отмахнулся.
      - Неплохо.
      - Жаль, что она никак не забеременеет.
      Аритейн разгладила на коленях темное серое платье, изящным движением соединив ноги в мягких башмаках. Румянец дополнял сумеречную голубизну ее глубоко посаженных глаз; длинный нос выделялся на узком лице из-за того, что ее короткие соломенные волосы были зачесаны назад с высокого лба. Но особенное сходство с Джирраном ей придавали полные чувственные губы. - Я бы хотела видеть, что ты обеспечил себе потомство в ребенке, и желательно не одном.
      - Никакой ребенок крови Эйриз не даст мне прав здесь, - вздохнул Джирран.
      - Не даст, - тихо согласилась Аритейн, в ее глазах мелькнуло сожаление.
      - Значит, это честный обмен? - задиристо спросил мужчина. - Искусства Шелтий - достойная компенсация за отказ от твоей крови и ее земли? Земли, навсегда теперь ушедшей к дочерям сестры нашей прапраматери? Что ты еще умеешь, кроме того, чтобы определять, собирается наконец моя жена принести мне наследника или нет?
      - Ты всегда был невыносим, Джирран, даже ребенком, - с презрением ответила Аритейн. - Я уже сбилась со счету, сколько раз отцу приходилось сбрасывать тебя вон в ту поилку, дабы остудить твой норов.
      Оба взглянули на длинный выдолбленный камень у главных ворот, сухой, как обглоданная ветром кость, жухлые листья лежали на его дне, и стебельки травы пробивались из открытого отверстия в его основании.
      Джирран понурил голову, но спустя минуту вновь с вызовом посмотрел на девушку.
      - Скажи мне, бывшая сестра, как ты живешь?
      - Я путешествую между долами, я выношу решение и даю совет, я распространяю новости и передаю просьбы о помощи или союзе. - Сухая издевка слышалась в ее словах. - Ты прекрасно знаешь обязанности Шелтий.
      Джирран забарабанил пальцами по стене, жуя бороду.
      - Мы все знаем, что делают Шелтий. Но мне интересно, кто такие Шелтий. Что это за силы, о которых шепчутся в углах на Солнцестояние и Равноденствие? А что ты скажешь насчет тех разов, когда единственный путник в сером становился десятью или двадцатью Шелтиями, появлявшимися из ниоткуда, чтобы закрывать фесс перед путешественниками, пока боролись с чумой, преступлением против крови или какими-то другими преступлениями, которые только они могут видеть.
      - Ты знаешь, что об этих вещах говорить не положено, - терпеливо ответила Аритейн. - Почему ты все делаешь наперекор? Что ты хочешь от меня? - Несмотря на внутреннее беспокойство, девушка говорила таким тоном, каким могла бы спросить о погоде.
      - Ты узнала тайны их могущества? Что умеют делать Шелтии? допытывался горец. - Как они могут оставлять позади себя пустые дома, чьи обитатели исчезли или рассеялись, лишенные разума, на милость других? Даже когда они идут дальше и оставляют все позади себя здоровым и бодрым, почему никто не помнит о том, что делалось для их спасения или помощи?
      - Тебя это не касается, - холодно отрезала Аритейн. - Это ведомо только нам, избранным служить.
      - Избранным? - Джирран скрестил руки и посмотрел на сестру. - А может, взятым? Или, вернее сказать, украденным. Мне было почти девять - вполне достаточно, чтобы запомнить твои слезы, твои крики, твой гнев. Я помню, как ты цеплялась за кровать, когда они пришли за тобой, как молила нашу мать не поддаваться им, как проклинала ее, когда она не сделала этого. - Горец медленно и неглубоко вздохнул. - Что вскоре и доказало справедливость их притязаний на тебя, верно? Твое проклятие сработало: не прошло и года, как мама умерла, а когда отец с остальными вернулся домой после тяжелого сезона на рудниках, оказалось, что все, ради чего мы работали, принадлежит теперь какой-то девчонке с мышиными волосами с другой стороны гор. Девчонке, о которой никто из нас даже не слышал!
      - Мама умерла при родах. Это трагедия, но не такая уж редкая. - Руки Аритейн, сжатые на коленях, побелели.
      - Тогда она отчаянно рожала дочь тебе на замену, чтобы сохранить земли, которые она унаследовала. - Джирран покачал головой. - Говорят, она запретила Шелтиям входить в ее спальню, боясь, что они увидят истинную магию в будущем и того ребенка тоже. Если б она впустила их, может, они бы спасли и ее, и дитя.
      Аритейн встала.
      - Если ты позвал меня сюда только затем, чтобы растравлять давно зажившие раны, я попрощаюсь с тобой, Джирран.
      - Но Шелтии не принуждали ее, верно? Они не используют свои силы без согласия, да? Что бы они ни делали, это всегда сковано правилами и окружено тайнами и никогда не применяется открыто. Что хорошего в силе, если она никогда не используется?
      Аритейн была уже у лестницы.
      - Что Шелтии говорят об эльетиммах, Ари? Язвительные слова Джиррана остановили девушку на верхней ступеньке.
      - Что ты сказал?
      - Я правильно их назвал? Или надо говорить "аниатиммы"? - Джирран сел на стену и вытянул перед собой ноги.
      Аритейн медленно повернула голову.
      - Что ты знаешь? - В ее голосе звучал приказ.
      - Я не какой-то обвиняемый, чтобы принуждать меня говорить правду. Джирран сплюнул и потер глаза. - Я только слышал то, что половина жителей низин услышит в своих пивных и тавернах еще до конца лета. Песни об эльетиммах, о силах, которыми они обладают, об опасности, которую они представляют, о мощи их воинов. Как по-твоему, сколько пройдет времени, прежде чем какой-нибудь жадный горожанин из Врида решит, что эти белокурые люди из-за океана не отличаются от белокурых людей за горами? Они ухватятся за любой предлог, чтобы украсть еще больше земли, еще больше наших богатств, чтобы гнать нас все дальше и дальше от того, что было когда-то нашим. Возможно, именно это случилось в доле Тейва. Ты, верно, слышала об этом от своей новой родни? - Джирран невесело засмеялся. - Если нас прогонят достаточно далеко, мы все станем Людьми Льдов, не так ли?
      Лицо Аритейн было холодным, глаза - будто тени в трещинах ледника.
      - Ты понятия не имеешь о том, что говоришь. Аниатиммы пытались использовать силы Шелтии, чтобы властвовать и править без позволения и сострадания.
      - Я знаю, что эльетиммы, кем бы они там ни были, используют свою силу, чтобы защищать себя. Я знаю, что они не держат истинную магию под спудом, но видят в ней оружие для спасения земли и народа от грабежа и насилия. Я ставлю все деньги моего наследства, что их мудрецов не забирают из семьи, дабы у них не возникало соблазна использовать то, чему они научились, ради своего дола. - Джирран встал и медленно пошел вокруг крыши, глядя вниз, во двор, и на луга за стеной. - Ты не хотела бы иметь шанс использовать свои знания, чтобы помочь своей крови, чтобы принять свое наследство и сделать его процветающим, а не смотреть, как наш дом пустует, давая укрытие случайным путникам, ибо те, кто на него претендует, даже не дают себе труда жить здесь хотя бы полсезона в году?
      Лицо Аритейн было бескровным и бледным, как плиты под ее ногами.
      - Зачем ты это делаешь, Джирран? Зачем раздуваешь давно потухшие угли старого гнева и горькой скорби? Пробуди этот огонь, и он обожжет твои руки. Что сделано, то сделано, ничего изменить нельзя.
      - Но что, если можно? - мягко вопросил Джирран, подходя к ней и беря ее руки в свои. - Только не говори мне, что ты счастлива своим жребием, Ари! Если б ты была счастлива, то вряд ли пришла, чтобы встретиться здесь со мной. Я видел тебя на Солнцестояние, в фессе Парт, вынужденную ходить на задних лапках перед тем глупым стариком. Пусть другие верили, что его бессвязный лепет - это таинственная мудрость Шелтий, но ты-то знала, что это просто старческий вздор. Я видел это в твоих глазах. Тебе обещали силу и знания в обмен на утрату дома и семьи. Но что они дали тебе? Роль няньки при каком-то старом дурне, который все еще получает больше уважения, чем ты, когда пускает слюни по своей ночной сорочке! Разве это правильно, что силы истинной магии скрываются от отчаявшихся людей страхами и трусостью старейшин?
      - По правилам я должна сама донести на тебя, - прошипела Аритейн, или по крайней мере стереть этот разговор из твоей памяти вместе со всей этой гложущей ненавистью и какой бы то ни было полуправдой, которую ты выудил из сплетен низин!
      - Валяй, - пожал плечами Джирран. - Это ничего не изменит. Не пройдет и полсезона, как кто-то вроде меня - рудокоп, продающий свои слитки, или зверолов, торгующий с жителями низин, - принесет сюда эти песни и сказания. Йеврейн будет спрашивать тебя, почему эти люди, которые наверняка должны разделять нашу кровь, почему они так боятся жителей низин? Почему эльетиммы используют все средства, имеющиеся в их распоряжении, чтобы защитить свои дома и семьи, тогда как нас грабят и теснят с каждым поворотом сезона? Пейдер и его друзья тоже станут думать, тоже начнут задавать вопросы о Шелтиях, требуя ответов. Кто бы среди вас ни решил отыскать те ответы - это будет человек, который вырвет наконец кнут из рук старых и испуганных, не так ли? Дабы контролировать, как используется истинная магия, дабы видеть, что мудрость закаляет необученную силу, которую так называемые мудрецы слишком боятся применять.
      Аритейн посмотрела на свои руки, все еще зажатые между широкими ладонями Джиррана.
      - Ты сказал, что хочешь просить меня об одолжении? - Она подняла голову, лицо ее было бесстрастно, но глаза так и буравили горца.
      Теперь, когда дошло до дела, он заколебался.
      - Говорят, Шелтий могут разговаривать друг с другом через горы и долины, посылать весть своим далеким собратьям, до которых не добраться и за сезон.
      Аритейн медленно кивнула. Осмелев, Джирран продолжил, разбивая напряженную тишину внезапной настойчивостью:
      - Ты могла бы связаться с этими эльетиммами? Могла бы узнать о них больше? Узнать, не помогут ли они нам, не научат ли нас, не объединятся ли с нами ради общего дела? Если б они атаковали жителей низин на востоке, когда мы спустимся с гор, мы бы вернули себе наши земли и вновь обрели свою гордость!
      Аритейн выдернула руки и обхватила себя за плечи. Несмотря на яркое солнце, девушка вся дрожала.
      - Ты не знаешь, о чем просишь, - пробормотала она. - Я слышала об этих эльетиммах, конечно, слышала. Нам запрещено искать их.
      - Я прошу тебя помочь своему народу, - мягко настаивал Джирран. Шелтии забрали тебя от твоей семьи, чтобы ты могла служить всем людям гор. Есть что-нибудь помимо такого служения в том, о чем я прошу? Ты хочешь вернуться к разбирательству пустых ссор между глупыми женщинами, к решению споров из-за пастбищ, снова хочешь иметь дело со смертью и заразой, когда какой-то путешественник завезет чуму в отдаленный дол, и все это время наш народ будет нищать и озлобляться из-за жадности низин?
      - Кто ты, чтобы ратовать за общее благо и самоотверженный риск, - сухо молвила Аритейн. - Что тебе от этого, Джирран?
      - Власть, а ты что думала? - Он широко раскинул руки. - Власть охотиться на землях Эйриз, не боясь потерять лучшие шкуры в силках какого-то жителя низин. Я хочу, чтобы ее братья могли продать руду, добытую их трудом, за справедливую цену. Власть. Я хочу быть богатым, Ари, я хочу содержать Эйриз во всей той роскоши, какую может представить себе ее маленькая головка, и заткнуть рот ее матери бесконечными пирожными да медами, если они способны заставить эту ведьму замолчать. Я хочу передать моим сыновьям достойное наследство, я хочу обеспечить моих дочерей, чтобы они могли требовать все права на земле и под землей, которые позволяет их кровь. Я хочу быть силой в этих горах, Ари, хочу, чтобы жители низин следили за холмами и страшились моего гнева больше, чем холодного зимнего ветра. - Он улыбнулся девушке. - Я хочу снова быть братом новому вождю Шелтии. Я хочу пользоваться дружбой женщины, которая вернет истинную магию почета и влияния на ее законное место.
      Аритейн покачала головой, но теперь она улыбалась иронично и бездушно - в глазах ее искрились огоньки.
      - Неудивительно, что глупышка Эйриз поддалась на твои уговоры, Джирран. У тебя всегда язык был более быстрый, чем горный ручей, и более скользкий, чем камни под ним.
      - Ты это сделаешь? - упорствовал Джирран.
      - Я даже думать об этом не должна. - Аритейн поджала губы. - Я могла бы оказаться на голом склоне горы с моим разумом, таким же пустым, как бочонок в середине зимы. Если кто-нибудь узнает...
      - Кто должен узнать? - перебил ее Джирран. - Вряд ли я сплетничаю с любым проходящим Шелтием, верно? Я так же глубоко увяз в этом, как ты, даже глубже. Я целиком в твоей власти, ты сама так сказала. Одно твое слово - и все обитатели гор будут избегать меня, не спрашивая, за что.
      - Я могу использовать свое искусство, чтобы попытаться получить ответ, но у меня нет никакой уверенности. Это все равно что разводить сигнальный костер в горах и надеяться, что кто-то увидит дым. Главное - дотянуться до такой дали прежде, чем кто-то более близкий заметит это и поднимет крик. Аритейн говорила это скорее себе, чем Джиррану. - Если я найду этих эльетиммов, что тогда? - резко спросила она.
      - Тогда нам будет что рассказать тем, кто чувствует так же, как мы, убежденно ответил Джирран. - Нас много таких, сытых по горло коварством жителей низин. Неужели ты станешь отрицать, что есть Шелтии, изнывающие под гнетом обычая и старейшин? Мы скажем им, что за океаном есть мужчины и женщины нашей крови, которые не раболепствуют и никогда не отступают перед захватчиками с низин.
      Аритейн склонила голову набок.
      - Ты всегда был проницателен, надо отдать тебе должное. Отряхнув с внезапной решительностью свои скромные юбки, девушка встала лицом к северным горам, определила положение солнца над головой, походила туда-сюда, проверяя тени, после чего перешла на одну сторону крыши и сощурилась на туманные хребты. Словно отзываясь на какое-то внутреннее заключение, она повернулась к Джиррану, на миг ее лицо оживилось смелостью и неповиновением, прежде чем вновь принять маску прежнего равнодушия.
      - Сядь спиной к трубе, лицом на север. Горец торопливо сел.
      - Не мешай мне, не прикасайся ко мне, не двигайся и ничего не говори, - приказала Аритейн властным тоном.
      Она села скрестив ноги на крышу, презрев пыль, марающую платье. Поставила локти на колени, спрятала лицо в ладонях и начала глубоко размеренно дышать, вдыхая через нос и затем выталкивая воздух изо рта во все удлиняющемся выдохе.
      Джирран испуганно вздрогнул, когда этот тихий звук прекратился, и сжал кулаки, борясь с желанием броситься к ней. Пот выступил у него лбу. Горец шевельнул рукой, будто собирался вытереть его, но сдержал себя. На его губах застыли ругательства, которые он не посмел бы произнести. Яркие сапфиры его глаз не мигая смотрели на Аритейн: теперь она дышала мелко, с паузой между каждым вздохом. Джирран поймал себя на том, что дышит в такт ее неровному дыханию, румянец под бородой исчез, щеки покрылись нездоровой бледностью, пока горец не вздернул подбородок с шумным вдохом, неудержимо отдуваясь в течение нескольких минут, прежде чем естественный ритм вернулся к его легким.
      Высоко над головой проплыл на ветру тонкий крик ястреба, лишь подчеркивая бесконечную тишину пустой долины. Клубы пыли и сора пронеслись по крыше, когда мимолетный порыв ветра закружился вокруг неподвижной фигуры Аритейн. Джирран заморгал и потряс головой, выплевывая какой-то мусор, но тут же вновь заставил себя замереть. Ветер стих. Солнце давило на макушку и отражалось от камней, по белой поверхности крыши протянулись черные тени. Труба за спиной горца была твердая и успокаивающая, но холодная и молчаливая, хотя когда-то она была теплым сердцем рекина. Струйка пота скатилась по виску Джиррана и исчезла в бороде. За ней побежала другая, она двигалась вбок и обожгла уголок глаза.
      Оглушительный грохот прокатился вдоль круговой стены крепости, эхо заметалось взад и вперед; звук его был подобен шипению горячего камня, разбиваемого вдребезги ударом холодной воды. Ужас полыхнул в глазах Джиррана, неприкрытый страх, когда маска высокомерия и уверенности была сорвана с его лица. Звук повторился - стук дерева по камню, и Джирран сделал долгий судорожный вдох. Это ворота, не так ли? Просто ворота, которые раскачивает ветер, поднимающийся со дна долины.
      Он посмотрел на Аритейн, неподвижную словно камень.
      Просто ворота? Или кто-то еще пришел сюда, внезапно спросил себя Джирран. Не используют ли Шелтии свои силы, чтобы следить за Аритейн? Мог ли какой-то далекий седобородый старейшина подслушать их разговор? Был ли этот звук первым предупреждением, что они раскрыты, что Шелтии пришли? Они всегда оказывались рядом, когда нужны, но были ли они здесь теперь, чтобы расстроить их заговор?
      Джирран задышал чаще. Он обильно потел, и даже новый ветер не охлаждал его. Кулаки, стиснутые у боков, дрожали, дрожь бежала по рукам, сотрясала одеревеневшие шею и плечи. Жара и тишина давили нещадно, будто стремились растолочь камни в пыль.
      Аритейн подняла голову, уронив руки на колени. Синевато-багровые пятна выступили у нее на лбу, там, где кончики пальцев вдавливались в кожу. Джирран вжался в камень за своей спиной, когда девушка обратила на него свой взгляд. Ее глаза были безликими ямами черноты, никакого иного цвета, никакой жизни внутри них. Горец вскарабкался на колени, вопль невыразимого ужаса вырвался из его груди.
      Аритейн моргнула, и ее глаза вновь стали нормальными. Теплый румянец смягчил ее щеки, восторг озарил лицо. Она испустила глубокий вздох облегчения.
      - О, Джирран, - прошептала девушка с изумлением, - я нашла их!
      - Я... - Горец кашлянул, чтобы подавить дрожь в голосе. - Я знал, что ты сможешь, - ответил он смелее. - Так что...
      Аритейн покачала головой.
      - Погоди, дай мне успокоиться.
      Она встала, потирая затекшие ноги, неуклюже смахнула грязь с платья и, обняв себя за плечи, уставилась на восток.
      - Они там, Джирран, там, за Восточными горами, за океаном. - Девушка засмеялась от наслаждения. - Они не знали меня, конечно, но они признали мою силу, мое право искать их. Они поздравили меня за мою смелость, похвалили за мое искусство. Даже не помню, когда в последний раз кто-то хвалил меня здесь!
      - Так что ты сказала им? Они нам помогут? - жадно спросил Джирран, вставая рядом.
      - Что? - Взгляд Аритейн вновь стал отрешенным. Джирран подвинулся, чтобы заслонить от нее вид долины и востока.
      - Что они сделают для нас? - Он накрыл ее руку своей, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть девушку.
      - О, Джирран, вечно ты хочешь все сразу! - Оживление на ее лице сменилось досадой. - Я сказала им, что хочу обсудить дело серьезной важности и что свяжусь с ними в следующий раз, когда буду свободна.
      - Ари! - гневно вскричал Джирран. - Зачем эта отсрочка, почему бы просто не...
      - Не сомневайся в моих методах, Джирран, - оборвала его Аритейн. - Это моя задача, и мне лучше знать, как за нее приняться. Поверь, у меня нет желания держать ответ перед Шелтиями прежде, чем у меня будут союзники, готовые поддержать и защитить меня.
      - И долго придется ждать, когда ты наконец освободишься? - сердито огрызнулся Джирран.
      Морщины избороздили ее лоб, пока она соображала.
      - Думаю, мне лучше навестить твою жену. Пусть мои наставники думают, будто она беспокоится из-за отсутствия ребенка. Если ты воздержишься от ее постели на какое-то время, это охладит всякое любопытство. Если у меня будет уединение, приличная комната и немного удобств для разнообразия, я смогу направить все свои силы на дискуссию с нашими новыми друзьями. - Она улыбнулась с хищным удовлетворением.
      - Мать Эйриз не обрадуется, - нахмурился Джирран. - Она начнет совать свой длинный нос куда не просят.
      - Тогда ты заставишь жену отстаивать свои права хозяйки собственного очага, - решительно ответила Аритейн. - Пора наконец девочке проявить характер.
      - Вряд ли это возможно, - ухмыльнулся Джирран. - Я не искал характера, когда сватался к ней!
      - Это твоя забота. - Аритейн повернулась к лестнице, ведущей в рекин. - Я нужна тебе, если ты хочешь продолжать это. Убеди Эйриз встревожиться из-за бесплодия, и тогда никто не удивится моему визиту. Я знаю, ты ведешь разговоры на эту тему, не так ли? И делаешь все возможное, чтоб обрюхатить ее, согласна она или нет.
      Это последнее замечание было небрежно брошено через плечо, когда девушка уже спускалась.
      - Откуда ты знаешь? - вспыхнул Джирран.
      Он шепотом выругался и грубо потер руками яростно пылающее лицо, прежде чем погнаться за сестрой. Сбежав по ступеням, горец резко остановился внизу, гвозди сапог проскребли по камням. Аритейн нигде не было видно.
      - Чума на твои фокусы для безмозглых, женщина! - закричал он в пустую комнату, где на плитах толстым слоем лежала пыль, не потревоженная ничем, кроме его собственных следов. - Чтоб тебя! - Он выбежал на середину фесса. - Аритейн! - Он помчался к мастерским, но они были такими же покинутыми, как раньше. - Во что ты играешь? Аритейн!
      Его гневный рев передразнило эхо, отражаясь от бесстрастных стен. Когда раскаты смолкли, тишина навалилась еще тяжелее, чем прежде.
      Невольно поежившись, Джирран зашагал к воротам. На пороге он остановился, чтобы снова подпереть открытую дверь, но замер с камнем в руке. Потом, что-то бормоча, отбросил камень и, убрав булыжники от другой створки, захлопнул ворота. Их тяжесть и некая хитрость конструкции будут держать их закрытыми. Повернувшись к воротам спиной, Джирран отвязал пони и пустил утомленное животное в галоп.
      Кабинет Планира Черного, Верховного мага Хадрумала, 1-е предлета
      За легким нерешительным стуком в дверь последовал более уверенный.
      - Войдите.
      Находившийся в комнате человек сидел в обитом кожей кресле у высокого стрельчатого окна. Он не прекратил чтения убористо написанного письма. Солнце играло на темных панелях стен, гладило сверкающими пальцами лучей дорогой оливковый ковер, полированную мебель, стройные ряды книг и свитков на многочисленных полках. Тяжелая черная дверь из крепкого дуба бесшумно отворилась благодаря заботливо смазанным петлям.
      - Верховный!
      Вошедший поклонился. Это был высокий мужчина с прямыми черными волосами, подстриженными вровень с челюстью, желтоватым лицом и осторожным взглядом. Он откашлялся, прежде чем осведомиться:
      - Стало быть, мы ожидаем вестей от Зара нынче утром?
      - Садись, Шив. - Верховный маг не отрывал глаз от документа. - Ларисса будет здесь через минуту.
      Молодой человек сел за шелковистый стол, где в раме из красного дерева стояло стальное зеркало. Перед зеркалом был установлен серебряный подсвечник, над кремовым воском торчал белоснежный пучок фитиля, еще не тронутого пламенем. Шив открыл рот, чтобы заговорить, но вместо этого закашлялся.
      - Если у тебя кашель, выпей воды. - Планир бросил на него строгий взгляд.
      Шив уставился на свои руки, а чуть погодя налил себе стакан. Затем бережно вернул графин на соседний буфет с темно-коричневыми дверцами, инкрустированными гирляндами цветов и веток всех оттенков, какие только дерево могло предложить столяру.
      - Стоит ли посвящать в это Лариссу? - внезапно спросил он. - Она еще только учится, и хотя я знаю, что ты покровительствуешь ей как ученице, я имею в виду...
      - Она обладает двойным родством, Шиввалан, - властно перебил его Планир. - Уже одно это делает ее ученицей Верховного мага. Как наставник я считаю должным вовлекать ее в мои дела. Поступать иначе означало бы серьезно осложнить себе работу в настоящее время, поскольку Узара уехал, а Отрик все еще без сознания. Ее двойное родство также означает, что мы можем использовать ее таланты, дабы создать полную связь, не вовлекая в круг посторонних. Мне странно, что ты находишь нужным сомневаться в моем решении на сей счет.
      Молодой маг сжал челюсти и уставился в окно.
      - А что, Ливак доставляет много хлопот? Зару удается заставить ее делать то, что он хочет? Когда я путешествовал с ней, эта дамочка бывала очень своевольной. Не лучше ли было мне поехать вместо Зара? А ты бы использовал его таланты здесь вместо моих.
      Он замолчал, наблюдая, как Верховный маг аккуратно складывает письмо, проводит пальцами по сгибам и, с помощью магии размягчив сургуч, вновь запечатывает его.
      - Узара не имеет никаких хлопот с Ливак, поскольку ему приказано не мешать ей поступать как ей вздумается, а самому держаться как можно незаметнее, - твердо заявил Планир.
      Шив нехотя повернул лицо к Верховному магу. Старший чародей смотрел ему прямо в глаза. Шив опустил взгляд и нахмурился, уставясь на ковер.
      - Разве все это не слишком важно, чтобы позволять Ливак бегать за ее собственной дичью? Я бы подумал...
      - Ты бы подумал, Шив? - перебил его Планир. - Ты бы подумал или бросился бы очертя голову по первому следу, и плевать на последствия?
      Молодой человек сжал стакан, расплескивая воду.
      - Эльетиммская магия ввергла мастера Туч Хадрумала в непробудный сон, да кроме него у нас еще две горсти людей в том же состоянии. И мне кажется, что поиск средств для исправления этой ситуации заслуживает гораздо больше усилий, чем позволять Ливак рыскать наугад в поисках любого обесцененного знания, возможно, чудом сохранившегося у древних племен.
      - Я привык к такого рода напыщенности, свойственной Калиону, Шив. В конце концов, чего еще ожидать от нашего уважаемого мастера Очага! язвительно заметил Планир. - Но тебе она не к лицу, коль скоро ты намерен, как говорит мне Троанна, потребовать место в Совете.
      Шив поджал губы, но ничего не ответил. Планир отложил письмо и пошел к столу, где за шеренгой хрустальных кубков выстроились в ряд графины.
      - Вина? - предложил он более дружеским тоном.
      - Нет, спасибо, - буркнул Шив.
      Планир просиял улыбкой и вернулся на место с полным кубком густо-фиолетового вина.
      - Признаться, я не ожидал, что мне придется растолковывать тебе все это, как какому-то ученику первогодку, неуверенно вызывающему пламя свечи, но я счастлив это сделать. - Он отмахнулся от невнятного протеста Шива и глотнул из украшенного алмазами кубка. - Почему Трайдек, первый Верховный маг, увез магов на этот уединенный остров? - притворно-назидательным тоном спросил Планир.
      Шив раздул ноздри от досады.
      - Какое...
      - Почему? - повторил Верховный маг, пронзительно глядя из-под тонких бровей.
      - Из-за страхов и суеверия, которые вызывали среди мирского населения силы урожденных магов, - саркастически оттарабанил Шив.
      - Что заставляет тебя думать, будто все изменилось? Сколько мы получаем здесь учеников, которых выставили из дома столь поспешно, что они едва успели захватить смену белья? Сколько кораблей, что заходят к нам, посылают своих матросов на берег, если те желают отдохнуть или уволиться? Планир наклонился вперед в своем кресле. - О последнем никто даже не заикнется, а что касается первого, то их так немного, что одна портовая таверна еле сводит концы с концами. Не будь глупцом, человек, ты знаешь это не хуже меня. Почему еще поколения Верховных магов прятали Хадрумал в туманах колдовства и легенды?
      - Легенды, которые ты рассказываешь Совету, только укрепляют подозрение и недоверие к магам, - возразил Шив.
      - Совершенно верно, - кивнул Планир. - И маги там, на материке, ищущие какое-либо упоминание о древней магии, скоро были бы замечены, не так ли? Это разве не укрепляло бы беспокойство и опасение, особенно в то время, когда мы делаем все возможное, чтобы добиться для магов более активной роли в мире? С другой стороны, конечно, идея о том, что магам требуется выходить и искать знания, что нам недостает чего-то, по-видимому, жизненно важного, могла бы навести иных на мысль, будто мы слишком ослаблены в своем влиянии, даже бессильны. В результате мы можем навсегда проститься с любезностью, уважением и - что важнее всего сейчас - сотрудничеством, которым маги все еще способны располагать, пока они не кажутся угрозой, разумеется. И в том, и в другом случае мы остаемся в проигрыше, не так ли?
      - Но Калион... - нерешительно взговорил Шив. Планир махнул рукой.
      - Забудь пока о Калионе.
      - Но твои маги перерывают все архивы в Коле и собрание исторических трудов в Ванаме, выискивая любой намек на древние заклинания, - настаивал Шив. - Разве это не то же самое?
      - Во-первых, те, кого я послал, твердо помнят об осторожности благодаря моим внушениям. - Верховный маг улыбнулся. - Во-вторых, я полагаюсь на местных ученых тех двух университетов. Целеустремленные поиски заумного знания должны казаться им настолько рациональными, что никто не обратит на них внимания, если даже оторвется вдруг от собственных занятий.
      Шив не сдержал ответной усмешки из-за сухого тона Планира, но тут же вновь посерьезнел.
      - А как насчет Ливак? Я знаю, Казуел так не думает, но мне этот песенник кажется многообещающим. Ливак не маг, не ученый. Что, если она упустит что-то? Коли на то пошло, вдруг она обнаружит нечто, о чем Зар не услышит? Сейчас она работает за деньги Д'Олбриота. Это совсем другое дело...
      - Думаю, ты мог бы выказать немного больше уверенности в Заре, знаешь ли, - упрекнул мага Планир. - Что касается Ливак, насколько я понимаю, она считает вынюхивание сведений для Д'Олбриота своим лучшим шансом на получение доли от его сокровищницы или чего она там еще добивается. Судя по тому, что я узнал об этой девушке, я бы сказал, что ее собственное корыстолюбие явится более эффективным стимулом, чем любой из тех, которые мы могли бы придумать.