– Не пойму, отчего огонь такой неустойчивый. – Узара нетерпеливо потыкал угли палкой, словно в ответ на какое-то личное оскорбление.

– Прекрати! – зарычал Сорград, сердито глядя в пламя. – Только хуже делаешь.

Грен передал мне щепку с довольно обугленной половинкой лесной птицы.

– Держи и не гляди, что маленькая. Зато молодая и нежная.

– И состариться, чтобы научиться осторожности, ей уже не суждено.

Я улыбнулась горцу, хрустя поджаренной кожей. Грен всегда умел ловко добывать дичь. Я предпочитаю щипать голубей другой породы, а потому взглянула на путников, остановившихся здесь. Две семьи возвращались из Селеримы, в кои-то веки выбравшись из дома, чтобы поразвлечься. Коробейники путешествовали по двое и по трое, направляясь к разбросанным деревням Пастамара, чтобы продать безделушки, купленные на ярмарке. Несколько солидных купцов охраняли нагруженные фургоны, крытые брезентом, и, похоже, никто не горел желанием сыграть партию в руны.

– Как думаете, мы переправимся завтра? – поинтересовалась я у нашей честной компании.

– Вполне возможно, – уверенно кивнул Узара.

– Вряд ли, – тут же заявил Сорград.

Мы с Греном смиренно переглянулись. Грен фыркнул с набитым ртом и, прожевав птичью ножку, обратился к магу:

– Вода – это стихия, так, Песочный? А ты не можешь проложить нам через нее тропинку или еще что?

– Прости, – вздохнул Узара. – Будь я мастером Камней, да с поддержкой других магов, тогда возможно. Инерция…

– Ты – маг? – перебила его Зенела, расширив глаза. По крайней мере ее вопрос заглушил презрительное бормотание Сорграда.

– Да, – развеселился Узара, – из Хадрумала.

Фру мельком глянул на меня.

– А я думал, ты ученый.

– И это тоже, главным образом историк, – ответил Узара. – Отсюда мой интерес к песеннику Ливак.

Казалось, Фру вполне удовлетворился таким объяснением, спасибо Халкарион за терпимость Лесного Народа.

После этого разговор заглох. Сорград о чем-то размышлял, а вид оскорбленного достоинства Узары уже действовал на нервы. М-да, не хотелось бы застрять здесь надолго с этой парочкой. Где хранитель моста? Я посмотрела на усыпальницу Тримона. Кто-то зажег жертвенный огонь перед потемневшей от непогоды статуей бога. Здешний Хозяин Дорог имел явные Лесные черты на своем деревянном лице, а его маленькая арфа был засунута под мышку. Внезапный язык пламени осветил две головы, сближенные в разговоре.

– Та парочка то и дело зыркает в нашу сторону, и я не думаю, что они просто любуются ножками нашей девицы. – Грен подсел ко мне.

– Они ко всем тут присматриваются. – Я лениво оглядела лагерь. – С кем они путешествуют?

Горец незаметно кивнул, потирая руками лицо.

– Вон с теми двумя, что привязывают своих пони.

Это были крепкие горные пони, достаточно быстрые на равнине на коротких расстояниях, достаточно маленькие и шустрые, чтобы петлять меж деревьев и идти по оврагам и кручам, где обычные лошади артачатся и скользят. Животные грабителей.

– Четыре молодца, никаких товаров, зато седельные сумки с двойными пряжками и блестящими замками, – задумчиво отметила я.

Один из молодцев возле усыпальницы взглянул на нашего осла, надежно стреноженного и мирно дремлющего, опустив морду в торбу с зерном.

– Обе луны прибывают. Скоро двойное полнолуние, – сказал Грен.

– Сезон воров, кажется, так его называют в Коле? – Я оценивающе посмотрела на него. – Они выставят охрану, если у них есть хоть капля здравого смысла.

– Сторожа всегда можно отвлечь, – резонно возразил Грен. – Зенела мигом выскочит из одеял, если паук завозится в ее сорочке. Сорград может заняться ею, это должно развеселить его.

– Кстати, что за шип у него под седлом? – тихо поинтересовалась я.

– Спроси его сама. Я не знаю. – Грен пожал плечами. – Это пройдет. Ну что, захватим их прежде, чем они – нас?

– Это был бы самый верный способ выяснить, честные ли они люди, – допустила я.

Я обещала Райшеду не воровать без крайней нужды, но освобождение нечестных людей от добытых нечестным путем богатств вряд ли можно назвать кражей, не так ли? И это наверняка улучшит настроение Сорграда, особенно потому, что Узара этого точно не одобрит.

– Малость безделушек для обмена нам бы не помешала, – прошептал Грен. – Лесной Народ знает толк в блестящих штучках. Возможно, эти молодцы везут как раз то, что нам нужно, а мы обменяем их драгоценности на пение твоих песен.

Я посмотрела на него.

– Давай дождемся полуночи и поглядим, будет ли кто бодрствовать, дабы чинить нам препятствия. Если будет, тогда оставим это.

Грен улыбнулся, сверкнув белыми зубами в сгущающейся темноте.

– Это будет так же легко, как скормить вишни ослу.

Аккорд лютни Фру закончил наш разговор. Менестрель оставил прерывистое тепло нашего угрюмого костра, и его появление собрало народ вокруг самого большого костра. Прозвучали старые любимые баллады, исполненные со смаком, как и новая песня Фру, к моему большому удовлетворению. Потом спела Зенела, ее богатый голос возносился к ярким звездам, вынуждая каждого соловья в округе постыдно убираться в свое гнездо.

Хранитель моста начал запирать ставни на ночь. Возчики укрылись в своих фургонах, надежно огородив лошадей колючими ветками. Коробейники еще немного поболтали, завернувшись в плащи, их голоса тихо раздавались над углями, но к тому времени, когда Корона Халкарион показала мне полночь, в лагере уже царила тишина. Лишь журчание стремительной реки доносилось в ночи, да случайное всхрапывание лошади, да какой-то шорох в подлеске.

Я наблюдала, как звездная арка медленно движется по небу. Обе луны скрылись за деревьями, и стало еще темнее. Повернувшись на бок, я оказалась лицом к лицу с Греном, его глаза сверкали озорством.

– Они выставили охрану?

– Когда я последний раз ходил помочиться, нет, – едва слышно ответил горец. – Они надеются на парня у телег.

– А он спит?

– Храпит, как крестьянская свинья. – Грен откинул одеяло с обутых ног.

– Где Сорград?

– Рядом с Зенелой, – ухмыльнулся Грен. – Готов забраться в ее одеяла, если нам понадобится отвлечение.

– Тебе лучше найти что-то более стоящее, – предупредила я. – Она подобьет ему глаз.

– Град сказал, что ей не следует выставлять напоказ товары, если она не продает, – прошептал Грен.

Что ж, лучше получить урок из рук Сорграда, чем из чьих-то еще.

– С какой стороны ты зайдешь?

– С той. – Грен провел рукой у самой земли между нами. – Если кто из них зашевелится, садись и кашляй.

Я повернулась на другой бок и положила руку под голову. Четверо подозреваемых казались в темноте бесформенными грудами одеял. Их пони были привязаны сбоку и дремали, сбруя и вожделенный багаж сложены между спящими. Это не удержит Грена, ничто его не удержит, если он вошел в раж.

Там, у фургонов, сторож торговцев так же неподвижно сидел у колеса телеги и по-прежнему храпел. Слабые шорохи говорили не более чем о ветвях, качающихся на ночном ветру, или добывающем еду лесном зверьке.

От движения рядом со мной я чуть не прокусила губу. Сорград резко сел, в лунном свете его лицо казалось мертвенно-бледным. Узара ошеломленно открыл глаза, и внезапный страх обдал холодом мою спину.

– Река…

Страшный рев взломал ночную тишину, заглушая слова мага. Резкий порыв ветра пронесся через лагерь, зловеще пахнув тиной и водой. Птицы вырвались из леса, пронзительно крича, и невидимые существа с треском ломились сквозь весеннюю поросль. Кролики и ласки спасались от чего-то более ужасного, чем крупный зверь. Испуганная пятнистая олениха промчалась сквозь лагерь, не обращая внимания на костры и незнакомые людские запахи. Когда она исчезла, земля под нами задрожала, словно что-то огромное и неприрученное лихорадочно забарабанило по склону холма.

– Уходите от реки! – проревел Узара, но сам шагнул ближе к развалинам моста.

Крики и вопросы разбудили весь лагерь. Половина уже выбиралась из одеял, но остальные, заслышав суматоху, только поднимали сонные головы. В грохоте и пенной ярости стремительный поток обрушился на нас, вырываясь из своего русла. Вода хлынула меж деревьев, валежник сбивал животных и людей, швыряя их, беспомощных, во власть паводка.

– Стойте за мной! – крикнул Узара, поворачиваясь лицом к буйству воды и обломков, несущихся к нам.

Я лихорадочно схватила свою котомку с драгоценной книгой внутри. Сорград железными пальцами стиснул мою руку, другая его рука запуталась в уздечке осла. Животное в ужасе завращало глазами, но я набросила ему на голову одеяло и притянула к себе. Стиснув зубы, я ждала удара – но мерцающая стена изумрудного света бросила вызов потоку.

Этот свет поднялся от земли, с виду не плотнее занавески из переливчатого шелка, шириной в раскинутые руки Узары. Он был достаточно сильным, чтобы отвести в сторону жадный поток. Брызги ужалили мое лицо, иглы ледяного огня, но убийственная ярость воды не могла коснуться нас. Она неслась мимо с обеих сторон, бурля от злости, что мы избежали ее хищных когтей, грязная пена срывалась ветром, как слюна из пасти бешеной собаки.

Узара стоял на неестественно напружиненных ногах, и усилие исказило его лицо, когда новая рябь янтарного огня побежала от его пальцев к земле. Быстро распространяясь, магия помчалась к реке, сияя сквозь мутную пенную воду. Когти колдовства рвали берега с обеих сторон, земля и трава трещали, как лед, раздавленный под каблуком, огромные куски уносились водой. Как только русло углубилось, поток был неумолимо всосан обратно в свое ложе, оставляя нас задыхаться от потрясения, вызванного столь внезапно образовавшейся пустотой.

Несколько мгновений стояла полная тишина, затем отчаянное ржание лошади разбило оковы шока, и крики понеслись со всех сторон.

– Соргрен! – проревел Сорград.

Если ответ и пришел, я его не услышала. Я боролась с проклятым ослом, который отчаянно лягался, измолотив мне все ноги своими копытами. Я яростно тряхнула его недоуздок.

– Это же новые сапоги, тварь поганая!

Насквозь промокший, с дрожащими руками, откуда-то появился Фру и помог мне привязать непокорное животное к мокрому стволу.

– Где Зенела?

– Я держал ее за руку. – Непрошеные слезы навернулись на глаза менестреля. – Она побежала не в ту сторону, и все случилось так быстро, так быстро…

– Помогите! Умоляю, помогите нам! – закричал какой-то мужчина, скользя в иле по щиколотку глубиной; он тщетно пытался найти опору, чтобы подставить плечо под колесо. Тяжелые фургоны, сдвинутые с места силой воды, толкались в беспорядке, словно детские игрушки. Один был совсем опрокинут и, увязнув в грязи и обломках, не поддавался никаким усилиям – невозможно было сдвинуть его. В иле под фургоном слабо шевелился один из возчиков, зажатый до бедер. С искаженным болью лицом он бесплодно толкал руками эту тяжесть.

Голубой свет обволок его, и все застыли, даже сам придавленный.

– Приготовьтесь тащить!

Все повернули головы и уставились на лазурный ореол, окружавший мага.

– Приготовьтесь! – повторил он с ноткой гнева. Все моментально ухватились за придавленного. Узара сжал зубы.

– Тяните!

Сапфировый свет ослепительно вспыхнул и поднял телегу – не более чем на пядь, но этого хватило. Мы дернули, и возчик оказался на свободе, закусив губу, чтобы не закричать от боли. Обе его ноги были сломаны. Мы с Сорградом жалостливо переглянулись. Бедняге повезет, если он снова будет ходить.

– Стало быть, и от мага есть какой-то прок, – заметил Сорград, причем без особой резкости в тоне.

Узара тяжело дышал.

– Собирайте дрова, все, кто может!

– Они же сырые, – слабо запротестовал кто-то из темноты. – Они ни за что не будут гореть, не…

– Не важно.

Узара швырнул алый сгусток пламени с ладони в спутанные ветки облепленного илом куста. Куст запылал, словно маг разбил над ним бутылку лампового масла. Люди застыли в благоговейном страхе, а потом начали бросать в огонь расколотые ветки и обломки повозки.

– Он полезный человек в плохой день, твой маг, – весело обронил Грен.

Я напустилась на него.

– Сэдриновы потроха, где ты пропадал? Я думала, ты утонул!

– Невозможно, – подмигнул мне горец. – Шелтий сказали, что я рожден быть повешенным.

– Сюда, сюда! – Крики ликования и горя неслись от дальнего края леса.

Мы с Греном бросились туда, поскальзываясь на покрытой илом траве, спотыкаясь о безымянные обломки. Промокшие, чумазые люди пытались растащить обмотанную водорослями кучу грязной одежды, прибитую к покалеченному трупу чьей-то несчастной лошади. Первым освободили ребенка и передали его, окровавленного и плачущего, обезумевшей от горя матери. Затем добрые руки помогли встать еще двум кашляющим фигурам и повели их, спотыкавшихся на дрожащих ногах, в лагерь. Зенела была в самом низу кучи, бледная и неподвижная, как утонувший котенок.

– Несите ее к огню.

Оттолкнув меня, Сорград принялся выкапывать вялое тело девушки из вязкой почвы. Разочарованно чавкнув, земля отпустила свою добычу, изо рта и носа потерпевшей засочилась грязная вода. Мы отнесли толстушку к костру и бережно положили на землю. Я спросила себя, не пора ли нам разводить погребальный костер.

– Узара! – крикнул Фру, баюкая голову Зенелы в своих руках.

– Где вы ее нашли? – Маг встал на колени и приложил ухо ко рту девушки, слегка касаясь пальцами ее шеи, чтобы проверить пульс. Состроив гримасу, он быстро разорвал лиф Зенелы и положил ладонь ей на грудь, прямо над сердцем. – Опусти ее.

Запрокинув другой рукой голову девушки, маг закрыл глаза и сосредоточился. Ее кожа была совершенно белой в свете костра. Узара поднял руку, и грудь Зенелы медленно поднялась, следуя за движением мага. Ее синеватые губы раздвинулись, воздух слабо засветился, по приказу чародея протискиваясь в ее горло. Мы все затаили дыхание. Узара продолжал двигать ребра девушки, напоминая ее телу, как дышать. Теплое свечение окутало ее всю, вытесняя холод из костей.

– Потрите ей руки и ноги. – Маг резко кивнул нам с Сорградом.

Я плюхнулась на колени, но мокрые пальцы Зенелы оставались холодными и безжизненными между моими ладонями. Сорград, совершенно бесстрастный, растирал ей ступни. Узара внезапно поднял голову и уставился на него, но затем вновь сосредоточился на своей задаче.

Казалось, прошла целая вечность, но вдруг девушка закашлялась и открыла глаза.

– Посади ее и укутай потеплее, – велел Узара менестрелю.

Зенела снова закашлялась, и тут ее вырвало. Зловонная вода окатила обоих мужчин, а толстушку все терзала изнурительная рвота. Я торопливо попятилась.

– С ней все будет хорошо? – Я подергала мага за локоть.

– Возможно. – Узара выглядел мрачным. – Ее легкие могут снова наполниться водой, такое бывает… – Он покачал головой. – Будем надеяться, у нее сильный организм.

– Как насчет замка Пастамар? Солуране умеют лечить этими эфирными заклинаниями. – Я не испытывала к Зенеле особой любви, но не хотела вызвать немилость Дрианон, ничем не помогая девушке.

– Мы никого не доставим в Пастамар, если не переберемся через эту треклятую реку, – нахмурился Узара.

Я оглянулась на поток. От крепких опор, когда-то несущих на себе последнее честолюбие Тормалинской империи, остались только рваные обрубки. Хижина хранителя превратилась в груду каменных глыб, сам он, безусловно, погиб, а маленькую усыпальницу Тримона полностью смыло.

– Вода поднимется снова? – Дрожь в моем голосе требовала утешающих объятий.

– Она вообще не должна была подняться! – Узара сердито уставился вверх по течению. – Я просто не понимаю этого. Я промерил глубину реки, учел скорость таяния снегов и то, что земля так насыщена влагой… – Он умолк, отрешенно глядя на воду. – Здесь, на материке, все иначе… вам бы больше пригодился маг воды.

– Ты единственный маг, который у нас есть, – заявила я немного решительнее, чем намеревалась.

– Да. Полагаю, да. – Узкие плечи Узары слегка поникли. – Мне следовало создать более надежную защиту…

– Я не это имела в виду, – возразила я.

– Кто умер и избрал тебя королем? – фыркнул Грен в тот же самый миг, набрасывая мне на плечи мою любимую накидку, порванную, грязную, но согретую теплом костра.

– Те, кто обладает магическим даром, обязаны использовать его ради общего блага, – с легкой обидой в голосе объяснил Узара.

– Вот ты и не дал нам с Сорградом утонуть, как мышам в водостоке, – отрезала я. Упаси меня Дрианон, эти чародеи принимают себя всерьез.

– Пошли выпьем чего-нибудь теплого, – призвал нас обоих Грен.

Узара покачал головой.

– Мне нужно посмотреть, как вода повлияла на брод. – Он закрутил в ладонях шар охрового света и стал вглядываться в воду. – Этого просто не должно было случиться. – Он быстро зашагал прочь, что-то бормоча себе под нос.

Неуверенность мага меня глубоко встревожила, и я нашла удобную мишень для своей досады в Грене.

– Где ты был?

Он дружески обнял меня за плечи.

– Видишь тот каменный уступ? Вон там и был, карабкался, как крыса по амбарной стене, так-то вот!

Я посмотрела на трех удрученных грабителей, пытающихся распутать промокшую сбрую. Пара грязных, вспотевших пони была стреножена рядом с ними.

– Потоп начисто смыл весь их багаж, – с притворной невинностью пояснил Грен.

Я сузила глаза.

– Куда?

– В удобную расщелину, вон там, – признался он.

– Ты успел заглянуть внутрь?

Грен весело улыбнулся.

– Давай просто скажем, что если они – честные люди, то я – избранный Кола.

– Стало быть, эта ночь – не полная неудача, – слабо пошутила я.

– Тебе нужен горячий настой, – критически заметил Грен.

– Конечно, – согласилась я, – и белый хлеб к моему жаркому на ужин, и вели горничной не будить меня утром слишком рано. – Я никогда не могла долго злиться на него.

Я позволила Грену отвести меня к костру, где две женщины увещевали торговцев поделиться уцелевшими припасами. Никто не уберег можжевелового спирта, и мне пришлось довольствоваться чашкой только что вскипяченной воды, горькой от трав. Было бы неплохо добавить туда ложку меда, но стоит ли в такое время жаловаться по пустякам?

– Как ты себя чувствуешь? – Я устроилась возле Зенелы, посаженной спиной к тому, что осталось от чемоданов Сорграда.

– Грудь болит, – хрипло ответила девушка. Внушительный кровоподтек лиловел на лбу толстушки, а глубокая рана под подбородком надолго оставит ее меченой. Руки Зенелы были поцарапаны, ногти сломаны, длинные волосы превратились в спутанное крысиное гнездо. Ее подбородок задрожал, глаза затуманились слезами. Не расположенная сидеть без дела и предаваться отчаянию, я вытащила из кармана гребень и начала вычесывать колтуны из ее волос. Фру запел Лесную песню, припев – бессмысленный набор слов, довольно приятный на слух и успокаивающий. Зенела задышала чуточку легче, и мы сидели, пока люди вокруг нас смотрели, что можно спасти, озабоченно проверяли лошадей и мулов; холод царил в их душах, так же как в их костях.

Фру затянул новую песню, и одно имя среди незнакомых Лесных слов привлекло мое внимание.

– Это песня о Вьенн? – Нелепая мысль пронеслась у меня в голове.

Менестрель кивнул.

– Ты ее знаешь?

– Вроде слышала однажды, много лет назад. – Важнее то, что я видела это имя в одной из непереведенных Лесных песен в книге. У меня руки зачесались вытащить ее, но я не посмела рисковать драгоценной вещью среди всей этой грязи и сырости. – Напомни, о чем там речь. Возможно, я что-то путаю.

Фру улыбнулся.

– Вьенн оставила своего возлюбленного, Сериза, чтобы побродить по Лесу сезон-другой и выучить новые песни. Какое-то время она путешествовала с Реджиром, ткачом деревьев. Опьяненный ею, он разгневался, когда она решила вернуться к Серизу. Реджир повелел ивам сплестись в клетку, чтобы удержать Вьенн, но ее слезы упали в реку, и та поднялась, снесла преграды и освободила ее. – Фру посмотрел на опустошение вокруг нас. – Очень своевременное сказание.

Значит, я вспомнила точно. Неуверенность грызла меня, но уже не такая нелепая. Оглянувшись на реку, я увидела Узару. Маг все еще бродил по берегу, хмурился и жестикулировал, споря сам с собой. Сорград и Соргрен присоединились к группе, пытающейся проникнуть в разрушенную хижину. Я встала, с трудом разминая одеревеневшую спину и ноги, приготовила настой и пошла к магу.

– Выпей, – приказала я.

– Но мне надо… – запротестовал он.

– Тебе надо передохнуть, чтобы набраться сил, или от тебя никому не будет пользы, – настаивала я.

Он вздохнул и пригубил горячий настой.

– Спасибо.

– Так ты убедился, что это была просто случайность?

Я вымокла, озябла и устала, я жаждала ободрения.

– Откровенно говоря, нет. – Узара мрачно глядел на воду, несущуюся мимо под светлеющим небом. – Хотя все возможно. Здесь явно что-то не так со стихиями, но то могло быть просто совпадением: результат какой-то особенности погоды, эффект внезапного потепления. – Маг зевнул. – Имея под рукой хорошую библиотеку, да парочку учеников, засаженных за исследование, да отоспавшись с недельку, я бы сказал тебе точно. – Он выдавил ироничную улыбку. – Теория и практика расходятся гораздо больше, чем я представлял себе. Думаю, я должен извиниться перед Сорградом.

В первый раз вижу мага, признающего, что он не прав.

– А не могло случиться так, что это наводнение было вызвано Высшим Искусством? – выпалила я.

Я не хотела выражаться так прямолинейно, но я устала, и эта песня о Вьенн заставила меня излишне нервничать. В городе всегда можно определить, откуда исходят угрозы, из дверей или безлюдных улиц, и, сталкиваясь с другими людьми, ты осознанно противопоставляешь свою быстроту и свой ум их быстроте и уму. Но здесь, в этих дебрях, опасность могла прийти с любой стороны и со всевозможной магией; невидимая и неслышная, она цапнет тебя за ухо, прежде чем ты поймешь это.

Узара недоуменно поднял брови.

– Понятия не имею. Что навело тебя на такую мысль?

– Одна из старых песен. В ней говорится о наводнении, возникшем из ниоткуда. Это могла быть эфирная магия. – Я вдруг поняла, как невероятно это звучит.

Но маг, к его чести, воспринял меня всерьез.

– Если хочешь, я уговорю Планира спросить у Гуиналь, когда свяжусь с ним в следующий раз, но, по-моему, ты видишь элдричских человечков в тенях.

Возможно. А может быть, старые сказки о серо-голубых человечках, шныряющих в темноте дымоходов и чердаков, мгновенно путешествуя с места на место, содержат какие-то свои намеки на древнюю эфирную магию. Я потерла лицо, вздрагивая в предрассветном холоде. Все эти поиски казались такими простыми, когда мы с Райшедом обсуждали эту идею, сидя за бутылкой вина у очага уютной тормалинской таверны.

От развалин хижины донесся крик, и мы оглянулись. Мужчины стали отбегать в сторону, и тут же раздался зловещий грохот – это упали остатки дымохода. Сорград и Грен, качая головами, пошли прочь, и я направилась к костру, чтобы приготовить им настой.

– Всего, стало быть, шестеро мертвых для Полдрионовой ладьи, – горько подытожил Сорград.

– Может, Перевозчик не возьмет денег с хранителя моста, раз они занимались одним делом, – сострил Грен, но как-то без души.

Мне добавить было нечего, и я молча подала им напиток.

– Если б я тебя послушал, мы могли бы увести всех от берега и еще кого-нибудь спасти, – проговорил Узара с искренним сожалением.

Сорград бросил на него проницательный взгляд, лицо горца было серым от усталости.

– Кто тебе сказал, что они бы нам поверили? И потом, эта руна могла покатиться и в ту, и в другую сторону. Короткие паводки всегда неожиданны, вечно захватывают врасплох.

Нарочитый шум на краю леса заставил весь лагерь обернуться. Горсть мужчин, одетых в кожу и мех, вышли из-за деревьев, двое с короткими луками наготове, один с кучей метательных ножей на перевязи. Все пятеро были мускулистые, с худощавыми лицами, все ниже меня ростом, но такие же рыжеволосые. Я спросила себя, как давно они наблюдают за нами.

– Тебе не хватит?

Голос Кейсила звучал ласково, но Тейриол все равно покраснел, поднимая одуревший взгляд от кружки. Кейсил стоял у стола, где младший брат сгорбился над пролитым липким медом и нетронутой миской похлебки.

– Нет, не хватит. – Четко выговаривая слова, Тейриол потянулся за кувшином и, сосредоточенно моргая, вылил в кружку весь оставшийся мед. Нетвердой рукой потер вспотевшее лицо, взъерошенные волосы торчали непокорными желтыми шипами. – Когда доберемся до дома, мама будет готова сгрызть железную болванку и выплюнуть гвозди, поэтому я намерен извлечь все что можно из этой поездки. Еще один сюда! – Он замахал пустым кувшином.

Трактирщик, подняв брови в невысказанном вопросе, посмотрел на Кейсила.

– Нет, пока ты чего-нибудь не съешь. – Кейсил поймал взгляд служанки. – Хлеб и мясо сюда, будьте добры. – Он отдал ей застывшую миску.

Тейриол воинственно набычился, но непокорность в его глазах быстро схлынула под внезапным приливом сентиментальности.

– Ты знаешь, что для нас лучше, верно, Кейси? Ты приглядываешь за всеми нами. Я должен был послушаться тебя, верно? А не Джиррана, чтоб ему пусто было…

– А что Джирран? – Кейсил сел и ненавязчиво отодвинул кружку брата.

– Где Джирран? – Подняв отяжелевшую голову, Тейриол обвел глазами таверну. – Где Эйриз? Мы должны заботиться о ней, мама велела…

– Джирран повел ее на танцы в рыночном зале.

– Решил ее порадовать? Давно пора. – Тейриол нахмурился. – Не знаю, что скажет мама. Эйриз ничего не выиграла, настаивая на этом парне при всех его сказочных посулах. – Он недоуменно уставился на грубый черный хлеб и сочную баранину, которые появились перед ним.

– Поешь, Тейро, – посоветовал Кейсил небрежным тоном, но глаза его были внимательны. – Джирран так и не рассказал мне, что случилось, когда вы продали те шкуры. – Он аккуратно ел мясо, помогая себе ножом. – Вы пошли искать петушиные бои или что-то в этом роде? Не бойся, я не скажу маме.

Тейриол невнятно выругался с полным ртом и поперхнулся.

– Ты знаешь, сколько ему заплатили? – выпалил он, когда снова мог говорить, весь красный, и не только от кашля. – Всего-то в два раза больше того, что дал бы нам Дегран. После всех его обещаний!

– Он плохо торговался? – Мрачное удовлетворение притаилось в глазах Кейсила.

На лице Тейриола промелькнуло легкое смущение.

– Ему не дали торговаться. Тот Хакус, он говорит, что вот, мол, моя цена, и мы должны принять ее, или он заставит ту шлюху донести Страже, что это мы накостыляли их товарищам. – Недоумение и обида сквозили в голосе юноши.

– Джирран втянул тебя в драку с горожанами? – Кейсил сжал свой нож так, что пальцы на миг побелели.

– Он сказал, это часть сделки с тем Хакусом. – Тейриол не хотел встречаться с братом взглядом и зашаркал ногой по тростнику на полу, пересыпанному душистыми травами. – Ладно, мы сели в лужу, – продолжал он с негодованием. – Та шлюха, она работала на Хакуса, ставлю любые деньги. Небось отвлекала тех стражников, расшнурованная по пояс, а ноги голые, как освежеванный кролик…

Кейсил покачал головой.

– Забудь ту шлюху, она не имеет значения. И говори потише, незачем всем знать про наши дела. Так ты говоришь, Джиррана надули?

Тейриол мутным взглядом поискал свою кружку.

– Тот Хакус, он появился с мешком денег и пятью молодцами: плечи – как амбарная дверь, и все в кованых сапогах и с дубинками. Джирран даже деньги не пересчитал, а сразу пошел спорить, но эти двое – они уже забирали шкуры с тележки. Джирран начал шуметь, а Хакус пригрозил тут же позвать Стражу. – Его язык запнулся под двойным грузом возмущения и алкоголя. – Весь этот путь – и ради чего? Мы выручили бы столько же, если бы продали шкуры в Битарне, как ты предлагал. Это не возвращение для мамы, которая всю зиму их выделывала. Что Эйриз думает…

– Хватит, – твердо перебил его Кейсил.

Дверь открылась, впуская веселую компанию с бала, следом за ними донесся слабый бой курантов с башни рынка. Мужчины горделиво взирали из-под новых шляп с еще жесткими яркими перьями. Их спутницы украсили свои будничные шерстяные платья, голубые и мареновые, новыми шелковыми лентами, лазурная и розовая отделка на рукавах и лифах придавала им праздничный вид. Одна темноволосая девушка теребила длинную бахрому тонкой шали из мягкой козьей шерсти, вышитой горными цветами.

– Вы купили такую для Тейлин? – Тейриол с трудом всмотрелся в ту сторону.

Кейсил смерил его оценивающим взглядом.

– Еще меда, полный кувшин, – крикнул он трактирщику. Тот пожал плечами и повернулся к бочке, лежавшей сзади на стойке. Кейсил налил себе полкружки, но кружку брата наполнил до краев. Широко ухмыляясь, Тейриол почти осушил ее, прежде чем перевести дух. Он нахмурился, зловещая серая бледность вытеснила румянец с его лица.

– Что-то мне нехорошо. – Юноша икнул. Сделав еще глоточек, он торопливо поставил кружку. – Думаю, мне надо на воздух.

Свежие капельки пота выступили у него на лбу.

– Пошли.

Кейсил взял брата под руку, и они направились к двери. Трактирщик провожал их озабоченным взглядом. На полпути ноги Тейриола подкосились, и он схватился за живот, страдальчески работая челюстью.

– Шевелись!

Обхватив брата за талию, Кейсил потащил его наружу, а на узкой немощеной улице отпустил. Юноша упал на четвереньки, и его начало рвать: мясо, мед, хлеб отвратительным месивом извергались из его желудка. Лицо Кейсила скривилось, но, когда рвота прошла, он поднял Тейриола и, ласково подбадривая, медленно отвел к городскому колодцу.