– Что ты хочешь сообщить мне, дорогая?

Любовь и горе в глазах девушки, устремленных на дядю, ранили сердце Темара, а он-то думал, что уже исчерпал все свои эмоции.

– Мы позаботились о раненых как могли – с Высшим Искусством и лекарствами, что удалось спасти. – Гуиналь машинально поддернула испачканный кровью рукав. – Почти все устроены и, слава Острину, раны у большинства незначительны. Однако есть тяжелораненые, которых нельзя тревожить в течение нескольких дней, если мы не хотим отправить их прямо к Сэдрину.

– Ты выяснила, сколько твоих адептов спаслось?

Настойчивость в интонации Ден Феллэмиона удивила Темара.

– Почти все, – с горькой иронией ответила девушка. – Мы лучше других могли защитить себя от Высшего Искусства захватчиков.

Темар хотел потребовать помощи от Гуиналь и ее учеников в исследовании пещер, но слова застыли на губах от внезапно нахлынувших воспоминаний о кошмаре предыдущего восхода. Когда эти люди в черных мундирах хлынули с выброшенных на отмель кораблей, чтобы напасть на незащищенных колонистов, воздух вибрировал от криков ужаса, невыносимых, пронзительных криков, оборванных безжалостными клинками захватчиков. Темар сжал кулаки, вспомнив, как был прерван его сладкий сон в усадьбе Ден Ренниона и он, схватив меч, выбежал за ворота и увидел огонь, рвущийся со всех сторон, женщин и детей, в панике убегающих от языков пламени, чтобы вскоре погибнуть от алчных языков наточенных мечей под заревом пожара, обагрившего сердитые тучи. Его сердце забилось быстрее, боль корчилась внутри него беспощадными вопросами. Что он сделал не так? Как еще он мог объединить тех, кто с такой одержимостью защищал непрочные деревянные ворота, превращая в оружие все, что попадало под руку? Ледяные щупальца сжали сердце, холодный пот выступил на шее, когда юноша снова услышал эхо их криков, содрогаясь от воспоминания о зловещем Высшем Искусстве, которое отняло у них разум и волю, предоставив им тупо стоять, подобно животным на бойне, чтобы никогда не выбраться из черных тенет захватчиков. Слеза скатилась по щеке эсквайра, и он уставился на свои побелевшие пальцы, смертельной хваткой стиснувшие меч.

– Ты должен был бежать, Темар. – Ден Феллэмион положил свою высохшую кисть на руку молодого человека. – Спасибо Сэдрину, что ты немного владеешь Высшим Искусством, иначе мы потеряли бы и тебя тоже.

Спазмы в горле не давали юноше сказать хоть слово, но он не смог удержаться от виноватого взгляда на Гуиналь. В ее глазах было лишь сочувствие и понимание, и от этого Темару стало еще хуже.

– Кто эти проклятые люди? – прохрипел он. – Почему они это делают?

– Трудно сказать, поскольку всех наших парламентеров встречал только град метательных снарядов. – Невеселая улыбка Ден Феллэмиона была бы вполне уместна на посмертной маске. – Боюсь, переговорами нам это дело не решить.

– Кажется, я знаю, откуда они пришли, – робко заметила Гуиналь.

– Что? – в один голос воскликнули Темар и Ден Феллэмион. – Откуда?

– Когда я отражала их атаки, я установила неожиданный контакт с кем-то, не очень опытным в их Высшем Искусстве. – Девушка словно пыталась оправдаться, что было не в ее характере. – Прошлой ночью, уверенная, что юноша спит, я использовала тот контакт, чтобы заглянуть в его воспоминания.

– Риск…

Темар глубоко вдохнул, намереваясь урезонить ее, но умолк под упредительным взглядом мессира.

– Что ты можешь рассказать нам, моя дорогая?

– Они родом с далеких северных островов, маленьких, бесплодных островов, сгрудившихся в сердце океана.

Девушка словно отстранилась от всего сущего, взирая на воссозданные ею образы.

– Это холодное, безжалостное место, с горстками деревьев и голыми серыми скалами окрест. Они владеют ничтожной малостью, а то, что имеют, крадут друг у друга, считая кровь разумной платой за несколько мер земли. В должное время родятся новые люди, но земля кончается у кромки воды. – Ее голос стал более низким и суровым. – С помощью Высшего Искусства жрецы правят этим народом. Они могут вынюхивать превратность в спящем уме и убивать мыслью. Единство, по их разумению, это когда и природа, и культура окружают вас опасностями, врагами, всегда вооруженными против вас.

Она внезапно вздрогнула и, переведя дух, тихо заключила:

– Они обнаружили то, что представляется им бескрайней землей невообразимых богатств, и они не разделят ее ни с кем, чего бы им это ни стоило.

Темар не успел открыть рот, как Ден Феллэмион встал и ласково обнял Гуиналь.

– Милое дитя мое, такие проникновения, возможно, ценны, но ты дороже. – В его жестких словах слышалась нотка упрека. – Твои знания – наша единственная защита против зла их Высшего Искусства, и мы не можем тобою так рисковать. Ты больше не должна испытывать подобный контакт.

– Он только подумал, что ему снится дом, – возразила Гуиналь, но тут же виновато потупилась.

Темара вдруг осенила новая, неотложная мысль.

– Ты сумела бы связаться с домом, – вмешался он, – Зьютесселой, Тормейлом, любым местом, которое могло бы послать нам помощь?

Гуиналь удрученно покачала головой.

– Я пыталась, но что-то мешает мне, что-то ограничивает досягаемость моего Высшего Искусства.

– А ты не пробовала работать вместе с другими? – Ден Феллэмион, изучавший каменистое дно пещеры, поднял голову.

– Пробовала, и это было еще хуже. Нас со всех сторон обложили вражеские адепты. – Гуиналь содрогнулась при этом воспоминании. – Мы еле вырвались из осады, погуби Ларазион их семя!

– Значит, мы должны рассчитывать только на себя, – мрачно заключил мессир.

– Мореходный сезон в самом разгаре, – нерешительно произнес Темар. – Новые корабли уже в пути. Возможно, они сумеют прорвать блокаду, если мы продержимся полсезона… На какое расстояние они должны подойти, чтобы ты могла связаться с ними, Гуиналь, сама не становясь мишенью? – торопливо добавил он.

Ден Феллэмион вздохнул.

– Не будет никаких кораблей, Темар, ни в этом сезоне, ни в каком другом.

Д'Алсеннен уставился на мессира вытаращенными глазами, затем перевел взгляд на Гуиналь; она покраснела и понурила голову.

– Что вы имеете в виду?

– Не будет новых колонистов в этом году, Темар, – с нескрываемой горечью пояснил Ден Феллэмион. – Их и в прошлом году было мало, не так ли? Последние корабли привезли мне несколько писем – из моего Дома и из других, и в каждом говорилось об одном и том же. Империя терпит поражение на всех фронтах. Немит подрезает поджилки своим войскам отсутствием ресурсов и в то же время гонит их дальше как безумный. Ни у кого нет ни людей, ни денег, чтобы отважиться поехать за море; все провинции восстают в пламени. Мы здесь предоставлены самим себе.

– И вы всю зиму это знали? – поразился Темар.

Ден Феллэмион был очень бледен, но его запавшие глаза оставались твердыми и строгими.

– А зачем было распространять такие новости? – в свою очередь, вопросил он. – Раздувать тревогу и сомнения, в то время как мы преуспевали, собрали обильный урожай, да будет благословенна Дрианон? Мы намеревались деятельно провести зиму, готовились расправить крылья в должный сезон. Из того, что я видел вокруг, можно было заключить, что нам не нужны новые мужчины и женщины из Тормалина, если они не решаются ехать.

Темар вознамерился было не согласиться, но вдруг понял, что Ден Феллэмион абсолютно прав.

– И во мне к тому же сидела уверенность, что мы отбили все вылазки захватчиков, – с горечью вспомнил эсквайр, – что «Лосось» был последней нашей потерей.

– Мы все были уверены, – угрюмо покачала головой Гуиналь. – Это столь же моя ошибка, как и твоя, Темар.

– Но мы не можем просто сидеть здесь, как крысы в ловушке, и ждать, когда нам проломят дубинкой череп!

Юноша снова вскочил и, сорвав горсть папоротников с каменной стены, жадно стал всматриваться в далекий клочок беззаботно голубого неба. Невидимое солнце золотило край облака, предупреждая о скором наступлении вечера.

– Есть альтернатива, Темар, – нерешительно произнесла Гуиналь, покосившись на дядю; тот ободряюще кивнул ей. – С помощью Высшего Искусства можно спрятать нас всех в этих пещерах, пока не удастся призвать подмогу из самого Тормалина. Спрятать так, что захватчики нас не найдут.

Темар изумленно моргнул.

– О-о! Но даже если ты спрячешь нас, как мы выживем? Ты слышала, что сказал Вахил о наших припасах? Проклятие, Гуиналь, здесь, должно быть, уже около тысячи человек, и еще кто-то может добраться сюда до темноты, если будет на то воля Талагрина. Меня не слишком радуют запасы воды, и я думаю о том, как холодно было прошлой ночью. Чтобы послать судно в Тормейл и ждать спасения, потребуется целый сезон, а то и больше, если дома дела так плохи, как думает мессир. – В глазах эсквайра появилась новая решимость, игнорирующая страх заточения в пещерах, который сосал под ложечкой. – Нет, каков бы ни был риск, мы должны найти выход отсюда и пробраться по суше к новому поселению. Используй свое Высшее Искусство, чтобы спрятать нас, пока мы это делаем, и не дать убийцам выследить нас и порубить на куски.

– Даже если мы сможем выйти отсюда незамеченными, половина этих людей будет мертва прежде, чем ты пересечешь первый горный хребет, Темар.

Ден Феллэмион скользнул взглядом по грубым ступеням, вырубленным в скале для доступа к главной пещере. Вслед за мессиром юноша тоже посмотрел на кучки семей, съежившихся над скудными пожитками, которые удалось спасти из этого кошмара, на отдельных людей, погрузившихся в ужас своих воспоминаний, на тихие ряды раненых, лежавших на постелях, устроенных из плащей, одеял, а во многих случаях из свежих веток, накрытых мешковиной. Гнетущая тишина царила во всей пещере, изредка ее нарушало лишь детское хныканье или тихое рыдание боли, душевной либо физической.

– Мы не можем просто сдаться! – воскликнул Темар, изо всех сил пытаясь сохранять твердость духа.

– Мы можем спрятаться в сон, сотканный Высшим Искусством, – заметила Гуиналь, с беспредельной печалью глядя вниз, на жалкие остатки когда-то жизнерадостных колонистов. – Мы можем дать передышку этим людям, приостановив их жизнь и мысли, да будет воля Аримелин, пока не придет помощь, чтобы прогнать захватчиков.

– Как? – недоверчиво спросил юноша.

– Есть способ разделить тело и разум. – Гуиналь отбросила с лица прядь распущенных волос и пошарила в кармане – чем бы их завязать. – Это редко используемый прием… – Ее голос дрогнул. – Как правило, к нему обращаются только во время тяжелой болезни. Ум, сознание, сущность человека переносятся в нечто такое, что он ценит, к чему чувствует привязанность. Когда разум удален и находится внутри артефакта, заклятие сохраняет тело от разложения до тех пор, пока они не воссоединятся.

– Но чем это нам поможет, даже если ты сумеешь проделать такое с множеством людей? – Темар рассеянно передал девушке обрывок кожаного ремешка, выдернутый из отделки его камзола.

– А вот тут-то на первое место и выходит план с отправкой небольшого отряда по суше к новому поселению. Ты прав, Темар, есть путь через пещеры. Горняки нашли его некоторое время назад. Он трудный и узкий, местами идет под водой, но он проходим, с благословения Мизаена. – Ден Феллэмион несколько оживился, слабый румянец выступил на его впалых щеках. – Мы пошлем отборный отряд лучших воинов, способных незамеченными пробраться по лесу мимо захватчиков с помощью Высшего Искусства. Они заберут с собой ценности, в коих останется живой разум этих людей.

– И велят пастухам нанести ответный удар, чтобы нас спасти? – Сомнения в голосе Темара боролись со все возрастающей надеждой.

– Нет. – Ден Феллэмион решительно замотал головой. – Велят им сесть на корабль и спасаться, помоги им Дастеннин. Проклятие, Темар, ты же служил в когортах! Как могут фермеры и пастухи сражаться с превосходящим числом обученных отрядов, закрепившихся на защищенной позиции, даже без осложнений Высшего Искусства? Нет, мои приказы будут абсолютно ясными: они должны на всех парусах идти обратно в Зьютесселу, пока погода благоприятна. Затем они должны заручиться поддержкой каждого Дома, который имеет здесь своих членов или арендаторов, и собрать флотилию, чтобы прийти и прогнать этих беловолосых демонов обратно на их бесплодные острова.

– Думаете, помощь придет вовремя? – Темар всей душой старался постичь этот изумительный план. – Думаете, они смогут набрать достаточный отряд и пересечь океан до наступления осени?

– А как сможет сьер любого Дома отказать в содействии, если держит в своих руках саму жизненную сущность его людей? Как он сможет посмотреть в глаза своим братьям и сыновьям, зная, что обрекает те умы навечно оставаться замороженными, ничего не сознающими, вдали от их тел, спящих в далекой пещере? – Голос Ден Феллэмиона был мягок, но глаза остры как сталь.

– Понимаю, что вы имеете в виду, – прошептал Темар. – Как они смогут отказать?

– Так ты поможешь нам? – Гуиналь смотрела на юношу с мольбой. – Нам нужно убедить людей, что это их единственная надежда. Мы должны воззвать к их сыновней верности Дому и рассказать ровно столько, чтобы они на это согласились. Без их веры в этот план ничего не получится.

Темар кивнул, его ум уже анализировал все недостатки и достоинства этой идеи.

– А кого вы посылаете по суше? – спросил он мессира. – Те, у кого есть семьи в новом поселении, подошли бы лучше всего…

– Они первыми примут помощь Гуиналь, – отрезал Ден Феллэмион. – Пошевели мозгами, Темар, эти люди пережили настоящий кошмар, и я не собираюсь требовать от них больше того, что они могут сделать.

– Я не понимаю, – растерялся эсквайр.

– Ну подумай сам, парень. – Мессир устало провел рукой по бескровным губам. – Если мы отошлем людей от ужаса и смерти к безопасности, к их любимым, кто среди них будет сражаться в случае опасности, чтобы защитить ношу, как бы драгоценна она ни была? Я не говорю, что наши люди трусы, но смотри на вещи реально, Темар: нам нужно послать тех, кто скорее расстанется с жизнью, чем с этими ценностями. Больше того, нам следует убедить поселенцев нового порта в необходимости добраться до дома, поднять бунт, если нужно, призвать помощь и привезти ее сюда, чтобы вернуть к жизни своих любимых.

И Гуиналь, и Темар были потрясены столь бескомпромиссным доводом.

– Это лишь вопрос времени, когда захватчики направятся вдоль побережья на юг и найдут новое поселение. И дело не только в защите нашей собственной жизни, знаете ли, – продолжал Ден Феллэмион, устремив вдаль свои бледные глаза. – Я не понимаю, как убийцы добрались до этих краев, но я не оставлю им наши большие корабли, чтобы они украли их, пересекли на них океан и напали на ничего не подозревающую Империю, особенно если хаос, о котором мы слышали, усугубляется. Я благословляю Дастеннина, что мы отправили все корабли на юг для ремонта в тех более закрытых водах. Если нам суждено умереть здесь, пусть будет так, но я отдам жизнь, защищая мой Дом, даже если наш император – транжира и дурак.

Молодые люди неуверенно переглянулись. Темар подавил приступ дурноты, грызущей его пустой живот, и расправил плечи.

– Я не подведу вас, мессир, – торжественно заявил он, изгоняя собственный ужас при мысли о путешествии по тесным и опасным пещерам. – Вы можете возложить эту ношу на меня.

– Гуиналь, ты не могла бы помочь Авиле? Нужно накормить людей. Теплая еда, сколько бы ее ни было, придаст им мужества.

Девушка удивленно заморгала, ее хоть и ласково, но прогоняют – однако послушно встала с влажного камня и осторожно спустилась по скользкой лестнице в пещеру.

– Ты не поведешь этот отряд, Темар, – твердо сказал Ден Феллэмион.

– Но вы же не собираетесь сами идти, мессир… – вспыхнул Темар.

– Нет, я не пойду, так как знаю, что у меня не осталось сил, – молвил Ден Феллэмион. – Эта руна выпадает Вахилу.

– Но…

– Выслушай меня, эсквайр, – строго посмотрел на Темара Ден Феллэмион, скрестив руки на узкой груди. – У Вахила в новом поселении осталась Эльсир; да, я знаю, что сказал о выборе тех, кто пойдет, но это особый случай. Мысль о спасении Эльсир – это все, что держит сейчас Вахила на ногах, что не дает ему вконец отчаяться, после того как его родителей убили у него на глазах. Я не собираюсь вышибать эту опору, и, что важнее, мне нужен Вахил, а особенно – Эльсир, чтобы потребовать помощь от Империи. Они племянники сьера едва ли не самого могущественного Имени на юге, и требования их не останутся без ответа, я в этом уверен. Их дядя заставит всех шевелиться, ему придется это сделать или он будет навек обесчещен.

– А Д'Алсеннены – разорившийся Дом, не имеющий никакого влияния, так? – В голосе Темара невольно проскользнула обида.

– Едва ли. Если нужно, твой дед возьмет за уши самого Немита, чтобы вправить мозги сему горькому пьянице. – Ден Феллэмион слабо улыбнулся. – Нет, просто я хочу, чтобы ты был здесь, рядом с Гуиналь, на случай непредвиденного.

– Что вы имеете в виду? – приободрился Темар и поднял голову.

Мессир глубоко вдохнул.

– Гуиналь уверена, что этот необычный план сработает и она сумеет замаскировать пещеру, где вы будете спрятаны. Но мы не знаем, на какое Высшее Искусство способны эти чужаки, и меня беспокоит, как бы они вас всех не нашли и не оживили. Гуиналь призналась, что теоретически можно использовать тело, чтобы призвать издалека разум. В любом случае, что бы она ни выбрала для хранения своего разума, он останется с ее телом, так как она должна заснуть последней, чтобы запечатать вас всех здесь. – Он посмотрел вслед Гуиналь, маленькой в необозримости пещеры, когда она стояла на коленях возле плачущего ребенка.

– Конечно, она поклялась, что если проснется в руках захватчиков, то использует все свое искусство, дабы предупредить Империю, а затем остановит свое сердце, но я все равно беспокоюсь. Если эти дикари сумеют ее разбудить, то, возможно, им удастся лишить ее воли и использовать для своих замыслов. На этот случай, Темар, я бы хотел, чтоб ты был здесь: встал на защиту Гуиналь и спас что-то из обломков нашей колонии, даже если ради этого тебе придется умереть в сражении с тем, кто владеет Высшим Искусством, способным разрушить заклинания Гуиналь. Я знаю, что могу положиться на тебя, Д'Алсеннен. Кроме тебя, мне некого просить.

Темар не мог найти слов в смятении чувств, пока один вопрос прежде других не потребовал ответа.

– Но вы же будете здесь, мессир?

– Нет, Темар, не буду. – Ден Феллэмион подвинулся к краю ниши и посмотрел вниз, на темно-зеленые тайны ущелья, где уже сгущались тени. – Давай-ка прогуляемся, эсквайр. Заодно проверим дозорных.

Выйдя из каменной темницы, Темар глубоко вдохнул ароматный воздух и вслед за мессиром стал пробираться по уступу перед пещерой, скользкому от уже выпавшей росы в тех местах, где солнце никогда не касалось камня. Юноша выступил из тени и повернул лицо к скудному теплу; холод скал, казалось, впитался в кости. Ден Феллэмион потер руки с посиневшими крючковатыми ногтями.

– Я умираю, Темар, – просто сказал он. – Гуиналь и начала изучать сей заумный ритуал в отчаянной надежде, что я соглашусь отправиться обратно в Бремилейн в таком сне, в усыпальницу Острина, где адепты, возможно, знают способ уничтожить болезнь, которая пожирает меня изнутри. – Мессир улыбнулся, на этот раз с нежностью. – Дорогая девочка так ненавидит быть побежденной! Во всяком случае, с этого все началось, – торопливо продолжал он. – Но уже нет никакой вероятности, что меня исцелят, даже если это колдовство и не убьет меня сразу. И зная, что Сэдрин ждет меня сразу за дверью, я не вижу никакого достоинства в том, чтобы заснуть на время и, проснувшись, умереть. Я намерен с пользой употребить свою жизнь. Я возьму корабль, поставлю вдоль бортов павших и попытаюсь сам прорваться сквозь блокаду.

– Это самоубийство, – прошептал Темар.

– Это диверсия, – возразил Ден Феллэмион с блеском во взоре. – Я отчалю на следующий день после того, как Вахил отправится через пещеры. Когда он доберется до выхода, я как раз уже буду в устье и отвлеку захватчиков, чтоб они не сунули свой нос в дальнюю долину. Я встречу Сэдрина с мечом в руке и клятвой Дастеннину на устах, Темар; не думаю, что он упрекнет меня за растраченную жизнь.

– Скорей уж Поддрион перевезет вас бесплатно в Иной мир. – Темар сморгнул горячие слезы и сердито уставился на безобидный куст.

Сзади зашелестели листья, и, обернувшись, мужчины увидели Гуиналь, тихонько пробиравшуюся через подлесок.

– Если мы намерены это сделать, то должны поспешить, – убедительно сказала девушка, подойдя к ним. – Сейчас люди еще так потрясены случившимся, что вряд ли будут спорить, даже с таким диковинным предложением. – Гуиналь лукаво улыбнулась. – Но если мы будем тянуть, они начнут осознавать свое положение. Или начнется паника, или вам придется иметь дело с горстью разнообразных планов нашего спасения. Я также беспокоюсь по поводу самых слабых и раненых. Они могут не пережить ночного холода здесь.

Ден Феллэмион кивнул.

– Промедление ничего нам не даст. Мы накормим их как можно лучше, затем я произнесу речь. Темар, иди помоги Вахилу. Гуиналь, собери своих адептов, решите, как лучше всего объединить ваши усилия в таком деле. Да, и, будь так добра, убедись, что никто не использует Высшее Искусство, дабы нас подслушать. Я не хочу рассказывать этим захватчикам, где нас найти, будто рыбу, оглушенную для котелка.

Но Темару в голову пришла беспокойная мысль.

– А как нас разбудят, когда придет помощь?

– Адепты из усыпальницы Острина, где я обучалась, будут знать, что делать, – уверенно заявила Гуиналь. – Мы велим уходящим обязательно с ними связаться.

– Такое уже когда-нибудь делалось раньше? – Любопытство Темара пересилило инстинктивный страх.

Гуиналь пожала плечами.

– Я не слышала, но не вижу причин отказываться от попытки.

– Это тот боевой дух, что возвел Дом Приминалей на Императорский трон!

Ден Феллэмион засмеялся и обнял девушку. Но когда они направились обратно в пещеру, Темар увидел, как тяжело мессир опирается на хрупкие плечи Гуиналь.

Юноша оставил их говорить с Авилой, а сам пошел помочь Вахилу. Тот вялым монотонным голосом отдавал приказы женщинам и детям; их движения были не менее вялыми и бездумными. Однако горячая еда, хоть и скудная, ободрила беженцев. В пещере стало шумно, со всех сторон слышались вопросы, даже споры, и Темар понял, что Гуиналь была совершенно права, советуя поспешить с колдовством.

– Друзья мои! – прогремел в полумраке пещеры голос Ден Феллэмиона.

Шум стих, повисла напряженная тишина.

– Все вы знаете, сколь серьезно наше положение, но у меня есть для вас еще более горестные известия. Те отважные моряки, что остались с судами, которые привезли нас сюда, попытались этим утром пройти вниз по реке в надежде прорваться к открытому морю и призвать помощь. Не могу лгать вам, друзья мои, они потерпели неудачу. – Мессир возвысил голос над внезапным плачем и стенаниями в разных уголках огромной пещеры. – Они отдали жизнь, защищая нас, и Сэдрин проведет их в Иной мир со всеми должными почестями, не сомневайтесь в этом. Однако мы теперь оказались в ловушке с очень малым запасом еды и топлива. Вернее, это наши враги хотят, чтоб мы так думали и потеряли надежду.

Темар обвел глазами колонистов. Открыв рот, они смотрели на мессира, удивляясь этому непонятному заявлению и новому вызову, звучавшему в его голосе.

– Все мы видели это грязное колдовство, в которое захватчики превратили Высшее Искусство. – Резкие слова Ден Феллэмиона источали презрение. – Но они не знают, что у нас тоже есть Высшее Искусство, чтобы расстроить их гнусные замыслы. Возможно, сейчас мы в ловушке, но у нас есть средства вызвать помощь, и, будьте уверены, она придет. А пока мы ждем, я решил, что Высшее Искусство защитит нас от всяких напастей. Барышня Гуиналь и ее адепты дадут нам заколдованный сон, передышку милостью Аримелин, где наше горе и раны исцелятся, где все мы будем в безопасности, не обнаруженные врагами, пока гнев всей Империи не обрушится на этих дикарей и не заставит их проклинать тот день, когда они ступили на наши новые земли!

Испуганный шепот закружил по пещере. Выждав минуту, Ден Феллэмион поднял руку, вновь призывая тишину.

– Когда мы уснем, эсквайр Ден Реннион поведет отборный отряд через пещеры в дальнюю долину, а оттуда – к новому поселению на юге. Он успокоит ваших друзей и семьи, посадит всех на океанские корабли и увезет обратно в Тормалин, подальше от этой беды. Затем созовет помощь и, вернувшись с ней, изгонит этих помойных шавок с земель, которые мы с таким трудом приручили.

Рукоплескания тут и там приветствовали речь мессира. Темар увидел, как слабая искра жизни загорелась в глазах друга, новая решимость подняла голову Вахила и расправила его плечи.

– Пусть воронье копошится на пустых костях своей победы, но я клянусь вам, скоро они обратятся в бегство. Наслаждайтесь вашей трапезой, друзья мои, и простите, что она так скромна; затем мы ляжем пережидать осаду в покое и довольстве. А когда проснемся, я обещаю устроить вам настоящий пир, прежде чем мы начнем восстанавливать нашу колонию.

Абсолютная уверенность, звучавшая в словах Ден Феллэмиона, возымела действие на потрясенных и деморализованных людей. Со всех сторон сыпались вопросы о том, на что может быть похож этот сон и что они обнаружат, когда проснутся, но никто не оспаривал само это предложение.

– Ты пойдешь с эсквайром Ден Реннионом? – Полная женщина, в которой Темар едва узнал бывшую арендаторшу, схватила его за руку.

– Нет, – ответил он с уверенностью в голосе. – Нет необходимости. Я подожду здесь, с вами, чтобы дать полный отчет нашим спасителям. Если вы уже поели, то советую приготовиться. Закутайтесь теплее, если можете.

Женщина кивнула. Привычное подчинение власти – вот та опора, за которую можно держаться среди постигшего их бедствия, понял Д'Алсеннен. Он пробрался через толпу, окружившую адепта Высшего Искусства, требуя от него большей информации, к Гуиналь; она стояла в центре такой же беспокойной группы людей.

– Все, о чем вам нужно позаботиться, – это выбрать что-то дорогое для вас и сосредоточить на нем ваши мысли, пока я читаю заклинание, – успокаивала Гуиналь молодую мать; женщина со слезами на глазах прижимала к себе троих детей.

– Если нам всем что-то нужно, то у меня ничего нет, мой муж… – зарыдала она, заражая своим горем и детей, и тех, кто стоял рядом.

– Ну, с этим мы легко управимся, – ласково заверила ее Гуиналь. – Ты оставишь себе кольцо, и почему бы не дать твою цепочку твоей старшей дочери?

Женщина поднесла дрожащую руку к шее.

– Мама подарила мне на свадьбу. Я никогда ее не снимаю. Я собиралась…

– Стало быть, она возьмет цепочку, а подвеску давай наденем вот на эту ленту, – перебила ее Гуиналь, аккуратно расстегнула цепочку и выдернула шелковый шнурок из кошелька у себя на талии, – и дадим малышке. Это очень хороший выбор. Если девочки привыкли видеть тебя в ней, она намного лучше удержит их внимание, что прекрасно для действия Высшего Искусства.

Она чуть повысила голос, чтобы обратиться к толпившимся вокруг.

– Вот такие вещи вы и должны искать, маленькие безделушки, которые имеют для вас особое значение.

Уверенный голос Гуиналь чуть дрогнул, когда ее взгляд упал на старшего ребенка. Девушка обернулась, и Темар увидел немую мольбу в ее глазах. Он шагнул вперед и встал на колени рядом с гибким рыжеволосым парнишкой с огромными глазами, голубыми, как весеннее небо, и россыпью веснушек на курносом носу.

– Ты бы хотел такой ремень, чтоб госпожа Гуиналь могла сотворить над тобой заклинание?

Темар снял свой кожаный пояс и, когда паренек молча кивнул, дважды обернул его вокруг тощей мальчишечьей талии.

– Теперь думай об этой пряжке, – приказал он. – Это фамильная пряжка Дома Д'Алсенненов. Береги ее, а когда проснешься, я сделаю тебя моим пажом, и ты сможешь оставить ее себе. Согласен?

Мальчик снова кивнул, робко улыбнувшись, и Темар посмотрел на его мать.

– Вот видите, мы легко сможем что-то найти, если станем помогать друг другу. В конце концов, это только вещь для концентрации Высшего Искусства.

– Дети так устали. Я думаю, надо как можно скорее дать им уснуть. – Гуиналь повела слабо протестующую женщину к Авиле. – Мы поможем тебе уложить их.

Темар поймал руку Гуиналь и ободряюще сжал ее. Легкая ответная улыбка девушки согрела его сердце.

– Если мы хотим преуспеть, надо все делать быстро, – решительно сказала она.

– Тогда начнем.

Д'Алсеннен уложил мальчика между младшими сестрами и укрыл всех троих теплым шерстяным плащом.

– Теперь лежите, – мягко приказал он, подоткнув плащ.

– Все, что вы должны делать, это закрыть глаза и думать о вашей особенной вещи, – ласково сказала Гуиналь и встала на колени рядом с детьми. – У всех у вас есть за что держаться?

Глядя на нее широко открытыми глазами, дети кивнули, а самая младшая девочка выпростала руку и с гордостью показала серебряный эмалевый цветок на шелковом шнуре.

– Очень красивый. – Одной рукой Гуиналь погладила, закрывая, глаза малышки, другой сделала то же самое с ее сестрой. Затем кивнула Темару, и он взъерошил волосы мальчугана, прежде чем таким же образом закрыть его умоляющий взгляд.

Гуиналь тихо проскандировала сложные слова Высшего Искусства. Ее мягкие интонации отозвались эхом в разных местах огромной пещеры, когда адепты приступили к длительному процессу укладывания колонистов на замороженный отдых. Эсквайр снова посмотрел на детей, лежавших теперь неподвижно, но не в расслаблении сна, а одеревенелых в тисках заклинания. Они совсем не дышали, румянец исчез с их лиц, и они стали восковыми.

Темар задрожал, неожиданно вспомнив свой детский ужас. Это было в то утро, когда он наконец собрался с духом и вернулся в игровую комнату. В течение нескольких страшных дней он бродил по дому, растерянный и одинокий, неспособный понять, как это его отца, братьев и сестер – всех забрали от него. Открыв дверь, он увидел перед собой пустые, раскрашенные лица кукол, молчаливых, неподвижных, которых никогда больше не оживят счастливые руки и яркое воображение.