Я поползла обратно через пески и траву к остальным.
      - Ну? - озабоченно спросил Райшед.
      Я взглянула на Шива. Вид у него был далеко не прекрасный.
      - Там невысокие холмы, за ними - домишки. Но главное, я видела лодки, думаю, на них добывают тюленей. Они наверняка привязаны, но если вы подождете на краю дюн, то я проберусь к ним и попробую отвязать одну, прежде чем дружно выходить на открытое место.
      При этом известии все оживились, даже Шив стал выглядеть лучше. Мы тихонько спустились к краю травы. Айтен и Райшед разошлись, чтобы лучше видеть деревню, а я сделала круг в поисках самого короткого пути вдоль открытой прибрежной полосы.
      Я оглянулась на Райшеда, он кивнул, и я, пригибаясь, побежала к лодкам.
      Ледяные брызги ручья подхлестнули меня, и, когда я примчалась к лодкам, сердце бешено колотилось, холодный воздух резал грудь. Я оглянулась на спутников и с тревогой заметила позади них далекие зубцы замка. На другой стороне дюн белела примятая в дерне тропинка, ведущая из гавани; она разветвлялась: одна тропка шла к деревне, а другая - прямо ко мне.
      Я выбросила ее из головы как неуместную и осмотрела кожаные лодки, лежавшие на гальке вверх дном. На мой сухопутный взгляд, все они выглядели годными для плавания, спасибо Дастеннину, ведь это мог оказаться и ремонтный двор. Я заглянула под лодки. Весел нигде не было, но у нас есть Шив, а значит, надежда, что это не будет проблемой. А вот что грозило ею стать, так это плетеная веревка из промасленной кожи, которой лодки привязывались к железному кольцу, прочно вбитому в каменный столбик. Потрогав языком трещинку в губе, я проверила на этой веревке кинжал: узел был слишком тугой и сложный - нечего и думать о том, чтобы его развязать. Я плюнула с досады - эта дрянь была такой же твердой, как сушеное мясо, и резать ее предстоит долго и трудно.
      Я половчее взяла кинжал, дабы сильнее нажать, и тут что-то стукнуло меня по голове. Испуганно оглянувшись, я увидела Шива: он стоял на коленях и готовил второй камешек, чтобы привлечь мое внимание. Он лихорадочно замахал рукой назад, за себя, и я увидела отблеск встающего солнца на металлических заклепках. В одно мгновение я прыгнула за лодки и с досадой, прогнавшей любые мысли о страхе, увидела отделение солдат, одетых в черное, четко марширующих по главной дороге. Они исчезли за пригорком, и я торопливо прикинула свои ограниченные возможности.
      Вернуться к остальным я не могла - враг увидит меня, когда стану перебегать открытое место по обе стороны ручья. Как только они достигнут развилки, я предстану перед ними у лодок, если не спрячусь под одной из них. Это был идиотский выбор; я бы побилась об заклад, что их послали стеречь лодки, а значит, наш побег уже обнаружен. Я посмотрела на далекие башни замка Беловолосого; там не наблюдалось никакой суматохи, но, с другой стороны, суматоха действительно не в его стиле.
      Я бросилась к сараю - он предлагал лучшее укрытие - и, обежав его, увидела в дальнем конце дверцу. Как кошка, удирающая от собак-крысоловок, я прошмыгнула внутрь. Это действительно был лодочный сарай; в центре на козлах стоял похожий на скелет каркас новой лодки, а скамейки по обе стороны были завалены резными костями, горшками с клеем, жилами, иглами и обрезками кожи. Я подкралась к главным дверям и посмотрела в щель.
      Эльетиммы спускались по тропинке средним шагом, но теперь, когда они приблизились, я видела их более отчетливо и поняла, что это не та вымуштрованная команда, которую мы ожидали. Их вел тип в длинном черном плаще - даже осанка говорила о его высокомерии. За ним по пятам следовал широкоплечий верзила с серебряными цепями вокруг верхней части рукавов куртки. Он держался с обычной чванливостью заместителя командира. Все это производило сильное впечатление; четверо, следующие за ними, выглядели весьма бдительными и тренированными. Явно портил их строй некий толстяк, пыхтевший в хвосте. Он ковылял с грацией беременной свиньи и отставал все больше и больше.
      Отряд остановился, и тот, кого я назвала бы сержантом, закричал на Толстяка, напомнив мне о причинах, по которым я избегала служить в организованной Страже. Уловив обрывки гортанной брани, я поняла, ветер дует с суши. Это хорошо. Любой шум, который мы издадим, будет уноситься от них, и длинная тень лодочного сарая протянулась слева от меня, значит, солнце будет светить им в глаза. Мы должны использовать все возможные преимущества, и я огляделась в надежде найти нечто такое, что тут может пригодиться.
      Через минуту я стащила с полки хорошо выдубленную шкуру и схватила ножницы, чтобы отрезать пращу. Это не отравленные дротики, но по крайней мере будет чем угостить ублюдков, до того как мы сойдемся в рукопашной. Я откромсала еще одну полосу, вырезала посередине дыру, и получился кожаный плащ, у которого было больше шансов повернуть клинок, чем у шерстяной туники. Больше ничего полезного не нашлось, если не считать связки тяжелых гарпунов из дерева, кости и кожи. Поглядывая в щель, я подняла гарпун и с сомнением взвесила его в руке. С тем же успехом я могла бы метать весла, но, возможно, он сойдет за пику - тоже полезное оружие, пока ты удерживаешь ублюдка, мечтающего нарезать тебя ломтиками на заостренном конце.
      Я подперла гарпунами дверь и стала искать камушки для пращи на галечном полу, одним глазом наблюдая, как сержант идет назад по тропинке, чтобы дать Толстяку персонального пинка.
      Движение на дюнах привлекло мое внимание - это Райшед высунул голову из высокой травы. Я отодвинула засов, приоткрыла дверь и взмахом руки велела ему лечь, быстро соображая. Эльетиммы пришли сторожить лодки, и если они меня обнаружат, мне - конец. Вчетвером мы могли бы справиться с семерыми, но Шив не годился для кулачного боя. Что нам было нужно, так это собраться вместе и задержать их ровно настолько, чтобы столкнуть лодку в воду и сбежать. А теперь необходимо их отвлечь, вот только бы Ралшед удержал Айта, пока я буду это делать.
      Боковое окно выходило на хижины, но над пригорком виднелась лишь серо-зеленая солома крыши. Поджог всегда был моим излюбленным вариантом, когда надо было отвлечь внимание, а здесь он принесет нам дополнительную пользу, так как займет всех, кто живет в этой деревушке, ибо я не хотела, чтобы к солдатам присоединились еще и люди, привыкшие протыкать гарпунами плавающих морских животных.
      Я со всей силой сконцентрировалась на клочке крыши и выкрикнула слова заклинания, интуитивно подбирая ритм. Тошнотворно долгую минуту ничего не происходило, затем я увидела серую дымку, потянувшуюся в небо, и жадные языки пламени, лижущие солому. Я снова приоткрыла дверь. Мои спутники уже сидели на самом краю дюн. Благослови их Сэдрин, они явно готовились сделать бросок, чтобы поддержать меня, не считаясь с риском.
      Я выставила ладонь, приказывая им не двигаться, а сама следила за отделением эльетиммов. Сержант стоял теперь нос к носу с Толстяком и в дополнение к словам тыкал его в грудь. Офицер в плаще наблюдал за ними с гордой отчужденностью, а из оставшейся четверки двое явно наслаждались экзекуцией над кем-то другим. Вдруг один заметил огонь, взметнувшийся над крышами, и закричал, вынудив остальных вздрогнуть. Я едва не засмеялась, когда они тронулись с места, остановились, дико посмотрели друг на друга и бросились бежать по правой развилке дороги.
      Я распахнула дверь и призывно махнула своим мужчинам. Сердце неистовствовало, пока я стояла, беспомощно неподвижная, с пращей в руке, а они мчались по открытому участку. Айтен и Райшед поддерживали Шива, его руки лежали на их плечах, и, бьюсь об заклад, его сапоги остались сухими, когда тормалинцы перебежали ручей. Они уже были у лодок, и я подумала, что успеют, но тут какой-то бдительный ублюдок оглянулся на море, увидел их и завопил, заглушая ропот паники из хижин.
      Когда мои спутники добежали до дверей сарая, солдаты повернулись к нам лицом, и я увидела, как золотая цепь на горле офицера вспыхнула в лучах солнца.
      - Спасибо, Морской Владыка, - проронил Айтен со свирепым удовлетворением.
      - За что? - нервно спросила я, увидев, как он целеустремленно сжимает меч.
      - Это тот самый ублюдок, что командовал, когда крушили мои ребра.
      Айтен жаждал боя, и его трудно было за это винить.
      - Послушай, Айт, нам нужно только задержать их, чтобы столкнуть лодку, - предупредила я его. - Мы не можем ввязываться в бой.
      - Я справлюсь с лодкой. - Шив выглядел скованным, но бодрым, и я улыбнулась ему.
      - А я помогу. - Райшед вручил Айтену гарпуны. - Попробуй испортить ими чей-нибудь день.
      Айтен усмехнулся с жестокостью, которую я никогда прежде не видела на его добродушном лице, и поднял массивное орудие с легкостью, свидетельствующей об опыте.
      Я приготовила горсть камней, и мы присели в дверях.
      - Они нас не видят? - удивленно прошептала я, когда эльетиммы подошли и стали обследовать все вокруг лодок и сарая, а тот, что поднял тревогу, жестикулировал им.
      Сержант все еще давал тычки Толстяку, и это явно отвлекало остальных.
      - Мы же в тени. И солнце светит им в глаза.
      Айтен оценивающе прищурился, затем с криком встал, чтобы метнуть гарпун.
      - Лови, дерьмо тупоголовое!
      То ли от неожиданности, то ли из-за слепящего его солнца, но первый эльетимм стоял себе неподвижно, пока тяжелый гарпун не пробил его грудь; булькая кровью, он грохнулся наземь. Прочие потрясенно застыли, и Айтен успел метнуть второй гарпун. Вот тогда солдаты очухались и, поняв, что им грозит, побежали. Но прежде еще один упал, визжа как поросенок, с наконечником гарпуна в ноге.
      Резкие, но странно музыкальные слова зазвучали над визгом, и я поняла - офицер начал читать заклинание, а Райшед и Шив бросились к лодкам. Маг занялся веревкой на одной из них, пока Райшед протыкал мечом днище двух других.
      "Ах ты, сонная тетеря, ведь цепь означает магию, забыла?" - сердито проворчала я про себя и тотчас раскрутила пращу с камнем величиной с яйцо. Забудьте всякую чушь о том, чтобы ударить прямо в лоб, я целилась в грудь. Камень полетел сильно и правильно, и офицер, согнувшись пополам, упал на колени с хриплым криком, сулящим по крайней мере сломанное ребро.
      - Верно, ублюдки, я собираюсь убить вас! - Айтен бросился из проема с мечом в одной руке и кинжалом в другой.
      - Постой! - бессмысленно закричала я.
      Я посмотрела на Шива и заморгала: сложные узлы сами собой развязывались под его ладонью. Райшед помог ему перевернуть лодку и побежал на подмогу Айтену, который сходился с двумя передовыми эльетиммами.
      - Зубы Даста!
      Так как Шив довольно быстро сталкивал лодку в воду, я побежала за этими кровожадными идиотами. Райшед пошел за сержантом, а Толстяк пятился с ужасом, поэтому я направилась к Айтену - он рубился с двумя оставшимися пехотинцами.
      Горловое шипение насторожило меня. Офицер смотрел на меня с колен ненависть горела в его глазах. Я застыла в немом ужасе, когда узнала его. Его волосы были темны и кожа без морщин, но каждая косточка его лица говорила мне, что именно так, должно быть, выглядел Ледышка поколение назад.
      Он выпалил мне что-то в мерном ритме, но, прежде чем добрался до конца заклинания, я, выхватив кинжалы, прыгнула на него, опрокинув на землю с бездумной силой паники. Он выругался и схватил меня за запястье, пока другой мой кинжал тщетно ерзал по кольчуге на его спине. Оттолкнувшись бедрами, он ухитрился перекатиться вместе со мной, но мне доводилось вести более грязные схватки, и я вывернулась из-под него, пнув сбоку по колену. Вновь оказавшись сверху, я боднула его в нос и почувствовала теплую кровь в моих волосах; попытавшись заговорить, он чуть не подавился ею. Боль опалила кожу головы - он в ответ укусил меня, но я ухитрилась высвободить руку и потянулась ногтями к его глазам. В судорожном движении он едва не сбросил меня; я успела зацепиться ногой, но он снова схватил мою руку своей железной хваткой. Мы перекатились еще раз, песок набивался в глаза, нос и рот - каждый боролся за преимущество над другим.
      Начал довлеть его больший вес, и я уже думала, что поймала волка в крысоловку, когда он вдруг задохнулся и, отпустив меня, схватился за горло. Затем приобрел своеобразный голубой оттенок и рухнул без сознания поперек меня. Сбросив его, я рассеянно смахнула песок с лица. Шив стоял неподалеку, глядя на лишившегося чувств офицера с удивительным самодовольством.
      - Что случилось?
      - Я вынул воздух из его легких, - злобно сказал Шив.
      Я уставилась на Золотошеего.
      - Он мертв?
      - Нет, и не умрет, пока я не захочу.
      Я оглянулась. Айтен и Райшед стояли над Толстяком. Бросив меч, несчастный упал на колени и простирал руки в мольбе. Живот его качался, словно бурдюк с элем.
      - Он расскажет им, куда мы ушли! - Айтен явно настаивал на смертном приговоре.
      - А заодно сообщит, что у нас твой приятель с золотой цепью, парировал Райшед. - Я же говорил, хороший заложник нам бы не помешал.
      Айтен процедил что-то Толстяку, и они оставили его скорчившимся на песке, а я помогла Шиву подтащить Золотошеего к лодке.
      - Ну, Раш, ты получил своего заложника, и Айт поубивал врагов. Если все довольны и счастливы, может, уберемся наконец из этого проклятого места?
      Райшед и Айтен ухмыльнулись мне, садясь в лодку, и я больше не могла поддерживать свое притворное раздражение.
      - Тебе незаслуженно везет! - Я покачала головой, обращаясь к Райшеду.
      - Дастеннин благоволит мне, что я могу поделать? - Он широко раскрыл глаза.
      - Молись, чтоб и дальше благоволил. - Шив провел руками по бортам, и лодка шустро заскользила по воде. - Нам надо пересечь пол-океана, прежде чем можно будет говорить о какой-либо безопасности.
      Бремилейнские доки, 3-е предзимы
      Казуел шагал по набережной. У него был такой угрожающе мрачный вид, что даже ленивые грузчики уступали ему дорогу. С бессильным гневом он сжимал пакеты из вощеной бумаги с травами и сушеными фруктами. Он - маг, кипятился Казуел, и заслуживает большего уважения. Конечно, эсквайр Камарл привык командовать слугами и, несомненно, не хотел оскорбить его этим, но Казуел не лакей, и Камарлу не следовало посылать его с такими поручениями. Почему Дарни не бегает вверх и вниз по крутым улицам, собирая бессмысленные свертки, как служанка? Маг посмотрел на дальнюю сторону гавани, где у причала мягко покачивался корабль - стройное судно с высокими мачтами, крутыми бортами и ищущим носом, крошечные фигурки Дарни и Камарла готовились вместе с командой к отплытию.
      Стайка краболовных суденышек обогнула дамбу и заплясала на блестящих водах гавани. Люди с корзинами в руках потекли на причал, чтобы первыми выбрать улов. В предвкушении свежего омара Казуел повеселел: на океанском побережье они были намного вкуснее. Еда в гостевом доме оказалась на удивление хорошей, вот только жилье было немного старомодным и без особых удобств. Отбросив плащ с плеча, маг сунул пакеты под мышку. Хорошо хоть сегодня нет дождя; небо сияло свежевымытой голубизной, и мягкий ветерок катил над головой пушистые облака. Казуел вовсе не собирался рисковать жизнью в океане, но надеялся, что плавание не будет слишком бурным, раз уж сам Отрик взялся управлять ветрами.
      - Казуел, мы снова встретились!
      Изумленный таким приветствием, маг остановился и повернул голову. Невысокий белокурый мужчина вышел из-за сохнущих сетей, расплывшись в улыбке.
      - Что-то не припомню вас, сударь.
      Казуел прикинулся беспечным, но мысли его мчались наперегонки. Это был враг! Как позвать на помощь? Парни? Камарла?
      - Мы встречались в Ханчете, - весело произнес блондин. - Ты был очень полезен; злоба и зависть делают ум таким легким для чтения.
      Казуел раскрыл рот и вознамерился бежать, но мужчина схватил его руку словно тисками, и сталь блеснула в другой его руке. Ужасная боль вспыхнула в голове Казуела; его глаза, застывшие и беспомощные, удерживал тот ледяной зеленый взгляд. Пренебрежительное касание, грубое и поверхностное, обыскивало его разум.
      - Значит, это - ваш корабль, а то - твои союзники; спасибо, это все, что я хотел знать.
      С презрительной усмешкой враг взглянул на покупки под локтем Казуела и внезапно ударил его ножом над пряжкой пояса. Маг согнулся, а убийца быстрым движением толкнул его в сети. Задыхаясь, Казуел лихорадочно сжал руки вокруг рукоятки и захныкал, когда зловещая струйка крови потекла из кишок. Блондин постоял, глядя на него, затем исчез в собирающейся толпе.
      - Помогите! - просипел Казуел. - Помогите мне!
      Он ухитрился сесть, наполовину повиснув в сетях, мышцы судорожно сжимались в тщетной попытке сделать что-нибудь с этой раскаленной болью, исходящей из диафрагмы. Теплая кровь на пальцах была липкой и одновременно скользкой. Визжа как собака, которую пнули, Казуел пополз вперед на ягодицах, прокусив губу - боль опалила его. Высвободив ноги из сетей, он отдохнул, дыша часто и тяжело. Его кровь бежала по булыжникам, образуя лужу вокруг истертых сапог, на обертках пакетиков блестели алые капли.
      Заслышав шаги, Казуел с надеждой поднял голову.
      - Помогите, меня...
      Он уставился непонимающим взглядом, когда рыбак перешагнул его ноги и как ни в чем не бывало пошел дальше.
      - Ах ты, ублюдок! - отчаянно пискнул Казуел.
      Нож был раскаленным добела прутом, тянущимся от живота к хребту, железным ломом палящей боли, и раненая плоть плавилась вокруг него. Остальное его тело остывало с каждым вздохом, холодный, липкий пот коченел на лбу.
      Казуел закричал от новой боли - кто-то наступил ему на лодыжку. Он отдернул ногу, и живот словно опалило огнем.
      - Смотри, куда идешь! - со смехом бросила торговка рыбой своей спутнице, их юбки прошелестели мимо изумленных глаз мага.
      Они не видели его! Они не сознавали, что он здесь! Но как такое возможно? Вокруг него нет никаких чар! С пустыми от страха глазами Казуел привалился к шесту. Он умрет здесь!
      Движение на причале привлекло его взгляд. С лодок выгружали корзины вяло шевелящихся ракообразных; торговки рыбой и горожане подходили ближе, договаривались о цене.
      Стон отчаяния сорвался с губ Казуела, но он относился не к боли в животе. Несколько белокурых голов проталкивались сквозь толпу к стоявшему у дальнего причала пиратскому судну. Маг потянулся к земле - пустое усилие, железо в его животе искажало и рассеивало магию. Он схватился за рану в глухом ужасе; казалось, весь живот разрывается на части внутри него.
      - Казуел! - Белое от ужаса лицо Аллин смотрело через сеть. - Помоги мне Халкарион!
      - Враг... здесь!
      Слова сопротивлялись ему. Голова кружилась, каждая клеточка тела трепыхалась от конвульсий.
      Обежав сети, Аллин бросилась на колени, с шумом уронив корзину, и быстро оторвала полосу ткани от нижней юбки.
      - Не шевелись, - приказала она, складывая подушечку из полотна. Слабый запах лаванды приплыл к ноздрям Казуела и поднялся над могильным запахом крови как дуновение лета.
      - Вот.
      Девушка прижала полотно к ране, и Казуел задохнулся от боли. Он схватился за рукоятку ножа, но Аллин, не обращая внимания на кровь, сильно сжала его пальцы.
      - Нет, не трогай, пока мы не доставим тебя к лекарю. Девушка властно убрала его руку и огляделась, ее круглое лицо было бледным, но решительным.
      - Смотри! - Непослушной, трясущейся рукой маг указал на корабль, в слабом голосе дрожало отчаяние.
      На борту пиратского судна творилось невероятное. На глазах испуганной Аллин один из огромных реев рухнул на палубу, паруса рвались с громоподобным звуком, вопли придавленного человека смешались с пронзительными криками чаек. Рваное полотнище накрыло двоих и превратилось вдруг в живое, душащее существо; их приглушенная борьба становилась все более и более лихорадочной, а рваные края струились злобой, когда существо все туже и туже обертывалось вокруг них. Человек свалился с самой высокой мачты, канаты извивались за ним, как змеи. Второй упал, но был пойман, не долетев до палубы, - смертельный аркан затянулся на его горле, и он повис в вантах, как птица со сломанной шеей. А рядом мирно покачивалась у причала краболовная лодка, ее команда, ничего не замечая, весело торговалась с кучкой заядлых покупателей.
      - Приведи Планира.
      Казуел задохнулся, но Аллин уже туго затягивала свой кушак вокруг грубой повязки, наложенной на его рану.
      - Не двигайся и, ради Сэдрина, не трогай нож, - приказала она и побежала со всех ног по набережной, не обращая внимания на удивленные взгляды людей, спокойно занимающихся своими делами.
      Всасывая слабые вдохи, Казуел привалился к шесту и широкими от страха и отчаяния глазами наблюдал за хаосом на их судне. Теперь он безошибочно мог видеть темноволосого Дарни в красном плаще. Радостный солнечный свет плясал на его мече, когда он колол какого-то невидимого врага и замахнулся на еще одного противника. Вот он повернулся кругом и нанес удар одному из матросов, но, презрев случайную жертву, стал преследовать видимых ему одному фантомов. Его меч качался и подскакивал, затем рубанул пустой воздух. Дарни снова нанес удар, но его движения становились все более и более рваными - близкий к панике, он огляделся вокруг, атакуемый теперь с двух сторон, нет, с трех и даже больше.
      Камарл, пригнувшись, медленно пятился вдоль кормовых перил, держа перед собой кинжал. Другой рукой эсквайр тянулся назад, проверяя свое положение, и не сводил глаз с какой-то невидимой угрозы. Он бросился вперед, потом назад и вбок, как бы избегая воображаемого удара. Вот он вздрогнул от боли, прижал руку к плечу, тело согнулось, чтобы защитить рану, которую представлял себе его ум, рука беспомощно повисла, клинок выпал из онемевших пальцев. Снова пятясь, Камарл внезапно сорвал свою зеленую накидку и бросился за борт, нырнув в быстрые воды гавани. Маг увидел, как его голова снова на миг появилась, но с ужасом понял - молодому дворянину никак не удается плыть из-за внушенной ему убежденности, что его рука бесполезна.
      Еще несколько белых сгустков пены на тускло-зеленой воде сообщили об участи тех, кто упал со снастей. Реи и паруса океанского корабля бешено раскачивались взад и вперед, словно пойманные в какой-то маниакальный вихрь, тогда как ярко окрашенные паруса рыбацких лодок мягко полоскались на легком ветерке. Канаты набрасывались под невозможными углами, чтобы опутать руки и ноги, инструменты и рангоут снимались с палубы, чтобы дубасить незащищенные головы. Бочка с водой вылезла из подставки и покатилась на двоих парней, съежившихся у рубки, безжалостно давя их. И все это время вокруг кровавой бойни весело кипела повседневная жизнь порта, ничего не замечая.
      - Проклятие!
      С трудом подняв отяжелевшую голову, Казуел увидел Отрика, взирающего на него сверху вниз. Гнев и ужас смешались на лице старика. Казуел поднял окровавленную руку, чтобы указать на запруженный людьми причал.
      - Белые головы, - выдавил он сквозь стиснутые зубы.
      Отрик наклонился вперед, глаза сузились.
      - Ну я покажу этим ублюдкам!
      Женщины, ждущие своей очереди брать корзины с серо-голубыми панцирями, заозирались, когда пальцы ветра дернули за их шарфы и шали. Двое рыбаков недоуменно взглянули на ясное голубое небо. Порывы ветра хватали за юбки и плащи, и напор толпы начал ослабевать. Вода потекла по причалу, тут и там зазвучали восклицания - женщины сердились из-за внезапно намокших чулок и оглядывались посмотреть, кто это так небрежно выливает помои, или же мусор забил один из наклонных стоков, идущих поперек причала. Несколько женщин споткнулись о невесть от чего расшатавшиеся булыжники. Одна безымянная фигура поскользнулась и упала, смятение кругами расходилось по толпе: наткнувшись на ту женщину, кто-то еще упал, а покатившаяся корзина поймала третью неосторожную жертву. Веселое настроение утра поколебалось, люди оглядывались, недоумевающие и смущенные.
      - Вот так-то!
      Отрик щелкнул пальцами, и яркий голубой свет затрещал в его глазах, вспыхнувших на солнце. Блондины почти достигли океанского корабля, но растущее волнение среди толпы на причале сдерживало их, хотя по-прежнему казалось, будто никто не видит чужеземцев; однако с соломенными волосами, сияющими над абсолютно черной одеждой с матовыми от морской соли серебряными заклепками, их нельзя было не заметить. Внезапная чмокающая волна оторвала гроздь краболовных суденышек от причала, канаты лопались, ждущие горожане отпрянули от брызг и оставили одетых в черное людей раскрытыми. Вода заклокотала вокруг их ног, белая пена закипела меж булыжников. Разверзлись щели, хватая их подбитые железом каблуки. Чужеземцы зашатались, словно под зимним штормовым ветром, хотя женщины всего в нескольких шагах от них могли двигаться беспрепятственно. Крики тревоги и досады раздавались над шумным плеском воды и криками чаек. Темная туча выросла из ниоткуда и заслонила солнце.
      - Просто сбей их с ног, я не хочу ничего слишком драматического.
      Появился Планир с Аллин, идущей за ним по пятам, и поднял руку, когда Отрик собрал искрящийся голубой свет вокруг своих пальцев.
      - Нам не нужен бунт. Мне и так придется слишком много объяснять мессиру!
      Старый маг неодобрительно фыркнул, но чернота растаяла, и блондины просто упали на булыжники, словно избитые дубинками.
      Торговки и моряки вдруг заметили чужаков - истошные вопли понеслись со всех сторон. Одни начали убегать прочь, другие двинулись ближе, но подходить не решались и встали, удивленно жестикулируя.
      - Корабль! - Аллин ткнула дрожащим пальцем.
      Хаос на судне и не думал стихать. Всполошившиеся пираты жались в кучки, отбиваясь от канатов и парусины, рангоута и груза, а неодушевленные предметы вокруг них продолжали атаковать. Иные матросы пытались добежать до перил и спрыгнуть в воду, но незакрепленные брусья раскачивались на канатах, злобно кося любого, кто решался на такую попытку.
      - Кто ж это делает? - пробормотал Планир и, сжав губы, повернулся, осматривая набережную и холм, ведущий к городку.
      - Я не чувствую этой магии. Как сии ублюдки ее творят? - Отрик скривился от досады.
      - Там, - указал Планир, и неопределенного вида фигура, полуспрятанная за ларьком, согнулась пополам. - Ищи того, кто никуда не бежит.
      - И у кого на руках кровь Казуела, - добавила Аллин. - Вы могли бы его найти?
      Отрик потер ладони и нахмурился.
      - Вижу одного, там, у трактира.
      Женщина закричала - какой-то мужчина растянулся во весь рост на булыжниках, чуть не сбив ее с ног. Она пнула его мимоходом и побежала дальше. Настоящая паника покатилась теперь по толпе, и несчастный исчез под
      множеством ног в сапогах и домотканых юбок. Когда толпа схлынула, он лежал растоптанной куклой, на испачкан ном плаще отчетливо виднелись отпечатки подошв, светлые волосы потускнели от грязи и крови.
      Хаос на пиратском судне враз прекратился. Дарни вышел из группы матросов и сбежал по трапу, держа перед собой обнаженный меч. С трясущейся головой, раскинув руки, он помчался по причалу, и испуганные рыбаки отскакивали с его пути. Не обращая на них внимания, агент то обшаривал глазами толпу - кого бы законно усмирить, то поглядывал вниз, на воду, не видно ли где тех, кто упал или спрыгнул.
      - Дарни, сюда! - Планир не повышал голоса, но воин, очевидно, услышал его через гавань и направился в их сторону.
      - Где эти ублюдки? - прорычал он, лицо алое, орошенное потом, словно на дворе вовсе не зима. - Я им все кишки выпущу!
      - С этим успеется. - Озабоченно нахмуренный, Планир встал на колени рядом с Казуелом. - Дай посмотреть.
      Придерживая рукой повязку, он осторожно, стараясь не задеть костяную рукоятку ножа, развязал кушак, быстро взглянул под промокшее полотно и снова затянул его.
      - Нам нужен хирург, и немедленно, - мрачно произнес он.
      - Свяжись с Хадрумалом, - настаивал Дарни. - Поговори с теми, кто работал с Джерисом, они изучали целительство.
      Планир посмотрел на Аллин, которая свертывала еще одну подушечку из оторванного полотна.
      - А ты молодец.
      - Многому приходится учиться, когда глупые мужчины проводят половину лета, умирая в спорах из-за оград, - безрадостно молвила девушка, встав на колени, чтобы наложить новую повязку. - Как мы его понесем?
      - Вот. - Дарни снял плащ, расстелил на земле. - Каждый возьмет по углу, и пойдем не спеша.
      - Позвольте помочь. А что это с Казом?
      Открыв затуманенные глаза, маг увидел эсквайра Камарла, выглядывающего из-за плеча Дарни; его мокрые волосы висели крысиными хвостами, по лицу стекали капли воды.
      Казуел хотел что-то сказать, что-нибудь, последнее слово, но сумел выдавить лишь плачущий шепот.
      - Скажите моей матери, что я ее люблю.
      - Сам скажешь, я тебе не мальчик на побегушках, - пробурчал Дарни; его грубые слова не соответствовали той осторожности, с которой он перенес Казуела на толстую шерсть. - Хорошо, что плащ красный, Каз, но ты все равно сможешь оплатить этот проклятый счет за стирку.
      - Где самый лучший хирург? - обратился Планир к Камарлу.
      - Моллюсковый Холм, - подумав, ответил эсквайр. - Сюда.
      - Проклятие! - Восклицание Отрика остановило их через пару неуклюжих шагов.
      Проследив за его рукой, Аллин увидела, что уцелевшие матросы с пиратского корабля собрались вокруг поверженных врагов. В руках мелькали импровизированные дубинки, иной раз вспыхивало лезвие, сапоги били с дружной, ломающей кости решимостью. Одна группа матросов перекатила изорванный труп к краю причала и столкнула в пенистую воду, сбивающую мусор вокруг скользких деревянных свай.
      - Сэдриновы потроха! - Верховный маг покачал головой. - Ну, они лишь копьеносцы, не так ли? - И, перехватив плащ одной рукой, указал направление. - Камарл, вон те двое, которые нам нужны. Найди, чем связать их.
      Перекатившись вбок, Казуел не сдержал тихий стон.
      - Ага, вижу.
      Камарл отошел, и Казуел услышал, как он требует помощь командным тоном тормалинского аристократа.
      - Ты и ты, те люди - преступники, держите их! Ты, принеси мне веревку, да поживее. Капитан, найдите гонца, мне нужно связаться с патроном Д'Олбриотом!