Острова эльетиммов, 1-е предосени

Стемнело, стража на воротах сменилась. Новый контингент вышел из казарм на ближней стороне ограды, и я мысленно сказала себе, что нужно держаться от них подальше. После того как офицеры обменялись ключами, одного солдата раздели, отвели к деревянной раме и привязали. Я вздрогнула от щелканья плети, эхом прокатившегося по лощине в холмах. Даже без подзорной трубы Райшеда мы могли видеть кровь, обагрившую спину парня. Когда же они наконец закончили, несчастный висел неподвижно, как мертвый.

– И ты опять скажешь, что это не похоже на Алдабреши? – подавленно пробормотал Айтен.

Райшед покачал головой.

– Наказание в войске, пусть и жестокое, – это одно, а массовые репрессии, которые устраивают воеводы, – совсем другое, и здесь ничего подобного нет. Если ты ждешь помощи от местных крестьян, то лучше забудь об этом.

Напоминание о нашей изоляции и подстерегающей кругом опасности заставило всех замолчать. Мы сидели угрюмые, а темнота вокруг сгущалась. Становилось все холоднее и холоднее, и я забеспокоилась, как буду открывать замки такими окоченевшими пальцами.

– На.

Шив передал мне камешек, и я удивилась, почувствовав исходившее от него тепло.

Маг усмехнулся.

– Я не силен в магии земли, но кое-что делать умею.

Я посмотрела на звезды. Корона Халкарион находилась в другой части неба, но я внимательно наблюдала за ней. Поняв, что уже далеко за полночь, я медленно встала, потянулась, разминая затекшие ноги, и сменила сапоги на мягкие кожаные башмаки.

– Я не хочу, чтобы ты следил за мной, если это кого-то насторожит, – прошептала я Шиву, – но ты можешь усилить свой слух?

Маг кивнул, и я с облегчением вздохнула.

– Если меня схватят, буду вопить во всю мочь. Как услышишь, сразу вытаскивай меня оттуда.

Я осторожно сползла по склону. Повсюду валялись камни и мелкий гравий, а я не хотела выдать себя даже слабейшим звуком. Однокомнатные домишки, разбросанные вокруг дороги, и ворота служили удобным прикрытием, и, прячась в их тени, я проскользнула вокруг ограды к самой дальней стороне казарм. Стена была каменная, сухой кладки, и взобраться на нее не составляло большого труда. Я повисла как белка и всмотрелась поверх стены, нет ли опасности. Убедившись, что все тихо, словно в сейфе у скряги, я перекатилась через верх и бесшумно спрыгнула во двор. Никто не закричал, не замахал руками. Казалось, все стражники собрались в караулке, через открытую дверь которой виднелась светящаяся жаровня. Я не позавидовала им, пусть себе греются, лишь бы не высовывались наружу.

Окна в главном доме были высокие и узкие, с деревянными решетчатыми створками, но вместо стекла там были вставлены роговые пластины. Я искренне удивилась. Без сомнения, тут это считалось роскошью, а ведь нынче у нас даже фермер застекляет окна. Я пошла вокруг дома на ту сторону, где, по словам Шива, находится кабинет, и проверила нижнюю створку. Она чуть подалась, но, бьюсь об заклад, внутри были ставни, хотя бы лишь ради тепла в этом суровом климате. Я встревожилась. Глупо рисковать, когда не знаешь, что за ними. Даже самый тупой слуга поднимет шум, если кто-то продефилирует по дому среди ночи. Я направилась дальше к боковой двери. Она запиралась на грубый замок, который я могла бы открыть и жесткой соломинкой. Но так как со мной были мои отмычки я очутилась внутри уже через несколько вздохов и бесшумно прикрыла за собой дверь.

В коридоре было тихо и темно. Осторожно, стараясь ни на что не наткнуться, я двигалась к лестнице. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела ниши в стенах и двери по обе стороны. Останавливалась у каждой и прислушивалась, но не услышала ничего, даже намека на присутствие там спящих людей. В нишах стояли металлические кубки, кувшин, посредственная керамика – по местным понятиям, бесспорно, сокровища, но ничего такого, что я стала бы красть ради кувшина эля у себя дома. Единственное, что мне понравилось, это настенные драпировки, сотканные из мягкой шерсти, с тем же символом, что и на воротах.

Одна дверь была приоткрыта, и я заглянула в комнату. Там стояли сундуки, и я сама не заметила, как оказалась внутри – это запертые ящики так на меня действуют. Раздумывая, открыть один или нет, я потрогала крышку. Не заперт. А что внутри? Металлический лом – никуда не годные кусочки и отслужившие свой век изделия из старого железа и бронзы. Я вспомнила деревню, где все сделано из камня или кости, и снова посмотрела на рухлядь, которую наши кузнецы не стали бы держать ни минуты. Здесь же подобное хранилось в доме главаря как серебро или золото. Если у них это считается богатством, то здешний народ опаснее, чем я думала, ведь теперь они знают, как преодолеть океан и достичь материка.

Ноги больше не мерзли, и я опасливо приложила руку к каменному полу. Однако он не пронизывал холодом, а был теплым на ощупь. Это озадачило меня, пока я не вспомнила слова Шива о жаре из-под земли. Расставшись с сундуками, я подошла к лестнице и с беспокойством посмотрела вверх. Оттуда сочился тусклый свет. Он не перемещался, значит, никто его не нес, но если вы оставляете на ночь горящие лампы, то лишь потому, что кто-то должен будет там появиться. Я на цыпочках поднялась на верхний этаж и обрадовалась, увидев под ногами ковер – он хорошо приглушает шаги. В середине коридора на отполированном до блеска каменном столе горел масляный светильничек. Вне всяких сомнений, здесь располагались жилые комнаты. Я помедлила, пытаясь сориентироваться, и быстро направилась к кабинету, дабы убраться с глаз, прежде чем кому-то приспичит посетить уборную.

Кабинет тоже оказался не запертым. Просто поразительно, насколько этот человек уверен в своей безопасности, если учесть беспечность стражи на воротах. Эти люди просто не ждали беды, по крайней мере не той, которую мы с собой несли. Но я не изменила своей привычке всегда быть начеку и заперла за собой дверь, после чего оглядела опрятную комнату с кипами документов и аккуратных записей. Это был не ленивый правитель, как, скажем, Армайл Фриернский, выжимающий каждую полушку из своих подданных, чтобы выбросить ее на свою обожаемую Стражу или прихотливых шлюх. Крестьяне возделывали землю и ловили рыбу или кого там еще, а этот человек управлял мельницей, кузницей, складами и делал много чего другого. Сотрудничество означало выживание для всех в здешних условиях, и от этого враг становился еще опаснее. Содрогнувшись, несмотря на тепло в комнате, я приступила к обыску.

Кто бы ни управлял этим краем, ему следовало бы понимать, что запирать один ящик, когда все остальное открыто, все равно что указать на вывеске о нахождении в нем чего-то важного. В одно мгновение древний дубовый сундук был открыт, и я вытащила книгу. Под ней лежали другие, но для чтения было слишком темно, поэтому я неохотно потянулась за маленькой лампой, наполненной маслом, от которого смердело рыбой. Ставни на окнах закрыты, а при горящей лампе в коридоре под дверью не видно будет предательской полоски света, поэтому я решила рискнуть.

Я увидела, что книги написаны на старом тормалинском, а покопавшись в сундуке, нашла исторические труды, о которых говорил Шив. Жаль только, некому было сказать торжествующим тоном: «Я же тебе говорила!» Но что действительно сверх всякой меры обрадовало меня, так это заметки на полосках пергамента, засунутых между страницами. Они были написаны азбукой Горных Людей или чем-то очень похожим. Сорград и Соргрен научили нас с Хэлис этому языку, чтобы писать письма, которые никто посторонний не сможет прочесть, поэтому я знала, что не ошибаюсь. О чем шла речь в заметках, я не поняла. Мой словарный запас в горном языке довольно специфичен и касается главным образом игры, а также различных ценностей, домов и лошадей. Однако я заметила, что этот язык имеет сходство с горным примерно в такой степени, как, скажем, далазорский с каладрийским или тормалинский с лескарским; если вы знаете один, то, вероятно, сможете понять смысл сказанного на другом при медленном произношении.

Под книгами были сложены большие листы пергамента. Заинтересовавшись, я вытащила их и расстелила на столе. С трудом разбирая имена на генеалогическом древе, целиком занимающем один лист я узнала несколько знатных тормалинских домов, упоминаемых Азазиром и Райшедом. Возле некоторых имен стояли названия городов, возле других – непонятные значки. Пара была зачеркнута, и я призадумалась, что бы это могло означать. Другие убористо исписанные листы напоминали донесения. Их заглавия тревожили сходством с именами алдабрешских воевод. Я очень мало знаю об Архипелаге. Это еще одно место, где никто не использует денег, а кроме того, у них отвратительная привычка казнить незваных гостей. Однако всем известно, что воеводы охотно напали бы на побережья Тормалина и Лескара, если бы думали, что это сойдет им с рук, и мне не понравилась мысль об эльетиммах, ищущих союзников там, на юге. Похоже, на Планира Черного надвигалось гораздо больше несчастий, чем он себе представлял. Я поискала взглядом, на чем бы сделать копии, но оказалось, чернила и письменные принадлежности здесь столь драгоценны, что имеют свой собственный запертый шкафчик, – стало быть, их пропажу непременно заметят. Я не посмела делать ничего, что выдало бы мой визит, а потому старалась как можно больше запомнить.

На столе лежали морские карты. Их я тоже изучила, не сразу сообразив, что на них нанесен этот самый остров; я даже отыскала деревню и дорогу, по которой мы шли. А разглядев детали, я беззвучно присвистнула. Чуть ли не каждый камень был там обозначен. Остров когда-то поделили между тремя владельцами, и символ, который мы видим повсюду, – своего рода герб. Каждое владение помечено собственным символом, и я запомнила ориентиры вокруг главных крепостей каждого из них. Если мы когда-нибудь найдем Джериса, бьюсь об заклад, это случится в одной из крепостей.

Я просмотрела карты, стараясь не нарушить порядок, пока не нашла одну, меньшего масштаба, которая содержала всю группу островов. У меня упало сердце, когда я увидела размеры суши и прикинула в уме количество населения, если в каждой деревне было столько же народу, как в той, что мы видели. Возможно, в общей сложности эти острова занимали площадь, уступавшую половине территории Каладрии, но я бы побилась об заклад, что населения здесь в четыре раза больше, чем в Энсеймине, а он ведь считается перенаселенным краем. Единственной хорошей новостью была здешняя степень раздела: даже песчаные берега в более мелких проливах между островами помечались значками собственности, иногда несколькими. Многие значки на границах владений были тщательно соскоблены и заменены другими; некоторые изменения выглядели свежими, при такой бедной земле даже несколько длин плуга являются ценной прибавкой, не так ли? Это свидетельство конфликта было единственным светлым пятном среди всеобщей довольно мрачной перспективы.

Но и эта слабая искорка хороших известий потухла, когда на следующей карте я увидела отрезки далазорского и тормалинского побережий. Я отыскала Инглиз и – в отдельном квадратике – Зьютесселу. Далазорское побережье было вычерчено очень подробно, с многочисленными линиями и пометками на море, вероятно, что-то значащими для моряков. Меня затрясло. Инглиз – единственный реальный центр силы и власти в тех краях, и если эти люди решат дружно сесть на корабли и захватить себе приличной земельки для разнообразия, вытурить их оттуда будет совсем нелегко. Остается надеяться, что у них слишком мало кораблей – если в идеале, то лишь тот единственный, что мы видели. Значит, в первую очередь необходимо потопить его, а затем и все остальные подобные суда. Что ж, видно, Шиву придется возвращать нас домой при помощи магии.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, и я застыла. Потом быстро загасила пальцами фитиль и присела за стол, зализывая обожженную кожу. Не было слышно никаких шагов; я встала на колени и заглянула в щель плохо пригнанной двери. Маленький ребенок в длинной ночной рубашке волочил за собой по коридору какое-то шерстистое животное. Он вошел в комнату в дальнем конце, и я услышала тихий шепот взрослых голосов, успокаивающих малыша, готового зареветь. Сердце мое неистово колотилось, пока я сидела под дверью, казалось, целую вечность, но, похоже, они предпочли оставить ребенка у себя, а не пытаться вернуть его в собственную постель. Однако родители маленьких детей спят заведомо чутко, поэтому мне следовало убираться отсюда как можно скорее. Я вернула все на место и вышла с удесятеренной осмотрительностью. К счастью, Дрианон, видимо, решила, что это мать малыша заслуживает ночного покоя, и я выбралась из дома, никого не потревожив. Я перелезла через стену в ближайшем месте и далеко стороной обошла остальные дома, чтобы вернуться к своим спутникам. Теперь, когда я получила такую ценную информацию, безопасность была важнее времени.

Райшед высмотрел меня, когда я ползла к пещерке в склоне холма. Дрожа на холодном ветру, я с благодарностью приняла протянутый им плащ.

– Мы должны… – вымолвила я, ища в своем мешке что-нибудь съестное.

Он прижал палец к моим губам.

– Тс-с, потом. Уходим отсюда, пока темно.

Он вмиг растолкал Шива и Айта. Последний не слишком жаждал куда-то идти, но маг согласился, и вскоре мы уже пробирались через кусты к другому холму. Там отыскалась еще одна пещерка, и мы с Райшедом легли поспать, пока Шив и Айтен караулили. Я проснулась, вся одеревеневшая от холода, в сером сумраке рассвета, и пока мы ели, рассказала о своих находках.

– Хорошо бы отыскать тот корабль и потопить, – заключила я.

– Сначала нам придется вернуться за припасами, – недовольно произнес Айтен, жуя полоску сушеного мяса.

– Нужно связаться с Планиром и передать добытую тобой информацию, – сказал Шив. – Она слишком важна, чтобы ждать.

Слишком важна, чтобы потерять ее, если мы угодим в плен, меланхолично подумала я.

Зажав в ладонях голубой кристалл, Шив закрыл глаза и сосредоточенно сдвинул брови.

– Ты можешь сделать для нас карту? – внезапно спросил Райшед. – Покажи для начала, где находятся владения этих других дворян.

– Попробую.

Я процарапывала линии в дерне, обозначая камешками холмы и деревни, но тут услышала, как Райшед и Айтен выругались почти одновременно, хотя караулили в разных направлениях.

Я подняла голову.

– Что такое?

– Люди. Идут сюда большим отрядом.

Райшед сбежал со склона, едва не столкнувшись с Айтеном. Его лицо источало тревогу.

– Может, охотники? – нерешительно спросил Айтен.

– На кого здесь охотиться, кроме нас? – Райшед потряс мага за плечо.

Шив с проклятием открыл глаза.

– В чем дело? – рассердился он. – Я едва установил связь.

– Погоня, – коротко ответил Райшед, надевая заплечный мешок.

Мы что было духу побежали по неглубокой долине, уводящей от преследователей. Я рискнула разок оглянуться, но различила только две группы темных фигур. Они бесшумно спускались по склону, разворачиваясь веером. Несмотря на тусклый свет и на то, что – могу поклясться любым богом по вашему выбору – мы не оставили никаких следов, они направлялись прямо к долине.

– Подождите, – проронил Райшед, и мы присели среди россыпи валунов в мелком ручье.

Меж тем охотники стремительным броском атаковали пещеру со всех сторон. Все совершалось почти беззвучно: их дисциплина была такой же твердой, как камни вокруг нас. Никого не обнаружив, они построились в бдительные шеренги, а двое начали рыскать вокруг низины, как гончие в поисках следа. Слабое в неподвижном холодном воздухе, ритмичное скандирование понеслось над тихим ландшафтом.

– Пошли.

Вслед за Шивом мы пробирались по руслу ручья. Слабые струйки тумана поднимались от воды, но я видела, как они свиваются вокруг кистей Шива, подчиняясь его воле. Мои глаза улавливали по бокам какое-то поблескивание, и хотя я догадалась, что это еще одна маскировочная магия, оно страшно отвлекало, как мелодия на грани слуха, которую не удается толком расслышать.

– Проклятие, цветик, смотри, куда идешь! – прошипел Айтен, поскольку я наступила ему на пятку.

Я церемонно извинилась, и мы поспешили за Райшедом и Шивом.

Долина кончилась. Впереди расстилалась совершенно голая травянистая равнина. Райшед огляделся в чуждой для него нерешительности, затем повернул к холму, поросшему редким кустарником. Мы бежали пригнувшись, у всех уже болела спина, но выпрямиться никто не смел из опасения быть замеченным на фоне неба, как бы там Шив ни колдовал.

Светлело. Первое золото восхода окрашивало верхушки холмов. Я еще не была испугана, пока нет, но от осознания, что, возможно, у меня есть повод для серьезного страха, очень скоро защипало затылок – как зуд, когда нельзя почесаться. Мне определенно не нравилась перспектива оказаться схваченной в таком изолированном месте, где никакое бегство через границу невозможно.

С дальней стороны холма донеслось позвякивание колокольчиков.

– Ложись!

Райшед бросился ничком в кусты, и мы последовали его примеру. Тормалинец медленно пополз вперед, и я едва удержалась, чтобы тоже не поползти: чем больше движения, тем больше шансов быть замеченным. Я удивилась, отметив, насколько доверяю Райшеду, но я и в лучшие времена не любила отдавать свою судьбу в чужие руки, а эта история обещала быть одной из худших.

Райшед поманил нас за собой Я ухитрилась разжать челюсти и, отталкиваясь локтями и коленями, поползла через ягодник, царапавший кожу и одежду. Поравнявшись с тормалинцем, я посмотрела вниз. Слева от нас зевающий и потирающий глаза мальчишка выгонял из грубых загонов стадо удивительно лохматых коз, которых доили там две женщины. Мальчишка направлялся вверх по левому склону, а мы поползли вниз, направо. Хорошая новость: под защитой холма росли более высокие деревья, среди которых можно было встать. А вот и плохая новость: единственная причина, по которой козы оставили их в покое, были шипы длиною с палец – они впивались в нас при любой возможности. Стараясь не обращать на них внимания, мы пошли быстрее.

– Стойте! – приказал Айтен, прикрывавший наши спины, и мы застыли.

Я оглянулась: наши преследователи обрушивались на козьи загоны с той же четкостью, что и раньше. Женщины подняли руки, показывая, что безоружны, и, назвав себя, стояли прямо, без всякой боязни, и не было никаких поднятых мечей или криков, когда главари подошли расспросить их.

Как только первые лучи солнца осветили долину, я увидела блеск стальных медальонов на шеях этих двоих. Еще не время для настоящего страха, решила я, ограничимся пока серьезным опасением.

– Видишь медальоны? – шепнула я Айтену. – Этим лучше бы первыми пасть, если дело кончится боем.

Райшед что-то спросил у Шива, и я повернулась, чтобы услышать ответ.

– Ты прав, – поразмыслив, сказал маг. – Видимо, они как-то улавливают живые тела, распознавая при этом людей, так как никто не пошел за козами.

– Значит, нужно быть среди людей, – мрачно изрек Райшед.

– Это страшно рискованно, – с сомнением пробормотал Айтен, но мне пришлось согласиться с Райшедом. Вор, спрятавший жемчуг в банке с сахарным драже – история старая, но она срабатывала во все времена.

Я мысленно просмотрела карту острова и обругала себя за то, что не засекала, куда мы направлялись.

– Там внизу есть деревня.

Мы шли быстро, однако новый день уже вступал в свои права и стали видны вырубки, слишком оголяющие место нашего пребывания. Мы свернули в более густые заросли на склоне, но на скользкой лиственной прели были вынуждены замедлить шаг.

Повседневные звуки деревни, рано начинающей день, просочились сквозь листву, и мы подкрались ближе, согбенные, как старые ревматики. Вскоре показались грубые каменные крыши с толстыми низкими трубами; Райшед жестом велел нам замереть, а сам с мучительной осторожностью, шаг за шагом, пошел вперед. Я уставилась ему в спину и тщетно убеждала себя не шевелиться.

«Глупая баба, ты же никого не слышишь, никого не видишь, ну так не рискуй только затем чтобы кто-то увидел тебя, когда будешь двигаться. Айт охраняет тыл, доверься ему».

Шив был напряжен до предела, и я поняла, слабый звук, долетающий до меня, – это скрежет его зубов. Он действовал мне на нервы, как скрежет ножа по глиняной посуде. Я вся съежилась и уже стала думать, что больше не выдержу, как вдруг Райшед поманил нас, и я облегченно выдохнула.

Мы пробрались через заросли на склоне холма, защищавшего деревню, и Райшед повел нас к кольцу стоячих камней. Последний отрезок мы ползли на животе, но, оказавшись в кромлехе, мы получили какое-то укрытие и, что важнее, могли видеть всю деревню, путь, которым мы пришли, и другую дорогу из нее. Айтен удалился прикрывать дальний подступ, а Райшед лег рядом со мной.

– Сделаешь снова ту карту, а? Может, они потеряют нас на время, но нам надо знать, куда идти.

– Нужно идти к береговому поселению, когда стемнеет, – оглянувшись со своей позиции, тихо сказал Шив. – Если украдем китобойную лодку, я доставлю нас домой.

– А просто магией ты не можешь нас отсюда вытащить? – Молящая нотка проскользнула в моем голосе, и я задумалась над картой, которую нацарапала на дерне.

– Можешь? – тотчас оглянулся Айтен, но Шив с сожалением покачал головой.

– Если до сумерек мне не придется творить других заклинаний, я смогу отправить назад только одного из нас.

Айтен вопросительно посмотрел на Райшеда. Тот пожал плечами.

– Лучше бы это была Ливак.

– Нет! – неосмотрительно воскликнула я и покраснела от ярости на себя, когда остальные зашикали.

– У тебя одной та информация, что нужна Планиру.

Райшед устремил на меня суровый взгляд, и я проглотила свое деликатное возражение. По правде говоря, я, привыкшая всегда заботиться сначала о себе, испытала животную радость от неожиданной возможности убраться из этой переделки. Но тут новая привычка работать в этой команде вероломно пнула меня в голени. Я еще не могла решить, кем тогда стану: бессердечной скотиной или надежным агентом Планира, – но я поняла, что мне ненавистна мысль оставить эту троицу Полдрион его знает какой участи.

Однако у меня еще будет время об этом беспокоиться, когда Шив достаточно отдохнет и восстановит силы для магии, на что лично я не слишком бы рассчитывала. Так ничего и не ответив им, я переместилась, чтобы видеть деревню меж двух огромных камней. Напряжение спало, однако расслабляться было не только глупо, но и опасно. И чтобы не терять бдительности, я стала внимательно изучать все, что меня окружало.

Заметив на камне вырезанные письмена, я невольно подумала: а какое значение имеет этот каменный круг? Почему такая хорошая земля пропадает без дела в такой бедной стране? Разбирая буквы в перерывах между слежкой за деревней, я пришла к выводу, что это – список имен.

Ужасное подозрение зародилось в моей голове и неумолимо крепло. Не в силах больше им пренебрегать, я пощупала дерн, на котором сидела, провела пальцами под сплетением сухой летней поросли, а затем поползла вокруг на коленях. Так и есть, вот она – ровная граница, где дерн вырезали и подняли. Граница, которая дает закругленный контур примерно с человеческий рост и в половину его ширины. Я помолилась Мизаену в надежде, что ни у кого из обитателей деревни не возникнет вдруг желания пойти и пообщаться с предками.

Райшед следил за мной с откровенным недоумением. Я подползла к нему и тихо сказала:

– Мы в могильном круге.

Он ошеломленно мигнул, и я вспомнила, что последователи Дастеннина хоронят своих мертвых в море, а не сжигают, как это принято у нас.

– Странный народ.

Его лицо отразило мое собственное отвращение. О Сэдрин, дай мне умереть где-нибудь в цивилизованном месте и получить приличный, горяченький погребальный костер и миленькую урну в усыпальнице, пока я не узнаю, что может предложить мне Иной мир!

Глава 9

ЖРЕЧЕСКАЯ МАГИЯ