Инглиз, 10-е постосени

Настала ночь для нашего маленького предприятия, и мы с Шивом отправились выполнять свою часть работы. Позже Джерис приведет недоумка племянника к нам в гостиницу для дружеской игры в руны. Шив оставил парочку заклятий, дабы никто потом не вспомнил, что видел этого олуха, а я оставила Джерису весьма специфический комплект костей для контроля за игрой. Несколько дней я обучала его своим приемам, и сочетание его ловких пальцев и наивной манеры могло оказаться вполне опустошительным. Я даже невольно замечталась о нашем с ним общем будущем: совместные ночи на уютной перине весьма способствовали таким идеям.

Ночь выдалась прохладная и темная, но улицы освещались факелами у дверей богачей и фонарями в руках наемных фонарщиков. Я глотнула можжевелового ликера, прихваченного из трактира, а затем полила им одежду и волосы. Но совсем немного: какой смысл превращаться потом в невидимку, если все вокруг начнут принюхиваться и удивляться, откуда так несет перегонным кубом? Мы нашли тихую таверну в респектабельном районе, за которым любят присматривать стражники, и я разыграла свое знаменитое представление пьяной слезливой спорщицы. Может, и мне стоит попробоваться на роль к Джудалу? Прошло немного времени, и хозяин таверны послал мальчишку за подмогой.

– Пошли, дорогуша, найдем тебе славное местечко, чтобы как следует поспать.

– Он сказал, что любит меня, он поклялся!

– Конечно, любит.

Стражник вынес меня наружу и затем решительно сопроводил в тюрьму. Судя по акценту, это был лескарец, к тому же ревностный, судя по блестящей нагрудной пластине.

Я не видела Шива, следующего за нами, но дверь камеры недолго оставалась запертой. Невидимый воздушный вихрь подхватил меня, все закружилось, понеслось, и я сразу зажмурилась, а когда открыла глаза, то обнаружила, что стою рядом с магом. Не знаю, как только меня не вырвало, но вряд ли Шив поблагодарил бы меня за свои испачканные башмаки.

– Пошли.

Быстро, но стараясь не привлекать внимания, мы направились к дому Йении.

– Я оставил иллюзию, что ты спишь, – прошептал маг.

– Отличная мысль.

Всегда есть нечто такое, что не приходит тебе в голову. Ах, вот бы уговорить Шива поработать со мной и Хэлис, когда все это закончится.

Мы нашли укромный переулок у дома Иении, где ждал Дарни.

– Она вернулась в семь и еще не выходила. Слуги ушли перед самыми сумерками.

Я помрачнела. Мы знали, Йения должна ужинать со своим юристом, и рассчитывали на то, что она никогда не надевает ту цепь с вечерними платьями.

– Ладно, возвращайся и помоги Джерису.

Дарни ушел, а Шив навел на меня свои чары. Странное это было ощущение: я видела себя, но смутно, будто превратилась в тень. Я сняла плащ и бросила на ноги мага. Он вздрогнул, когда плащ стал видим.

– Возвращайся в гостиницу, – прошептала я.

– А если возникнут трудности? Что, если она вообще не собирается выходить? – Он смотрел куда-то мимо моего правого уха.

– Это уже мое дело. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как ты тут слоняешься.

Маг удалился, а я перешла улицу и спустилась по лесенке в кухонный двор. Ну что это за веселье, когда не нужно караулить, выжидать и держаться теней? Итак, что теперь: войти или нет? В конце концов, я невидимка и знаю, что слуги ушли. Стоит ли рискнуть, если Йения все еще там? И что она делает одна в пустом доме? А может, она вовсе не одна? Но так ли это плохо? Если она набивает цыпленка с красивым лакеем, вряд ли они услышат, как я играю в домашнюю кошку. Я только надеялась, что эта женщина имеет отдельную гардеробную и не хранит свои драгоценности в спальне. Возможно, страстная любовь и заставляет вас думать, что земля кружится, но она не может заставить шкатулки ни с того ни с сего открываться и вещи плыть по воздуху. Все же я решила войти; если это покажется невозможным, я снова выскользну наружу, и будем придумывать что-то другое.

Внизу царил кромешный мрак, но замки открылись довольно быстро. Скользя по гладким плитам, я пробралась в гулкую темноту кухни. Застарелые запахи стирки и выпечки смешивались с запахом горячего металла плиты, дразня мою память: я выросла в подобном месте. Было незаметно, чтобы здесь готовился ужин, – значит, Йения со своим обожателем не собирается есть дома. Уже легче, но что происходит? Мы следили за ней несколько дней, и она была такой же постоянной, как дожди в Алдабреши. Что-то тут неладно, подумалось мне, когда я обогнула длинный выскобленный стол и направилась к двери. Я уже сожалела, что отпустила Шива. Хорошо бы он ждал меня снаружи, а еще лучше – здесь, внутри.

Крадучись, я поднялась по лестнице в богато обставленный холл. По сравнению с ним, даже погруженным во мрак, тот дом, где я выросла, показался мне вдруг кричаще мишурным; Йения или ее покойный муж обладали не только деньгами, но и вкусом. В нишах поблескивали глянцевые вазы, проносимые за окнами фонари бросали скользящие пятна цвета на картины, развешанные по стенам. Сухие цветы в серебряных подставках наполняли воздух ароматом; дом дышал уверенностью, красотой и безмятежностью. По устланной ковром лестнице я проскользнула на второй этаж. Увы, его хозяйка вызывала теперь совсем иные чувства.

Кто бы ни были эти ублюдки, они не проявили никакого милосердия. Ее изящные пальцы с накрашенными ногтями были зверски сломаны, осколки костей белели в разорванной плоти. На когда-то безупречном лице запеклась кровь из прокушенной губы – красноречивое свидетельство ее безмолвной муки, – и слезы превратили модный макияж в жалкую грязь. Клочья блестящих каштановых волос были выдраны с корнем, а оставшиеся слиплись от крови. Синяки на шее перестали темнеть, когда смерть наконец отпустила ее, но было видно, что удавку затягивали несколько раз. На запястьях и лодыжках виднелись следы чужих пальцев, а кровь и бледные пятна на зеленой атласной сорочке сказали мне, почему. Чем было изнасилование для этих гадов – частью пытки или наградой? Удар кинжала в глаз закончил ее мучения, но другой глаз, остекленевший и заплывший кровью, смотрел прямо на меня, его яркая голубизна потускнела после смерти. Этот глаз вопрошал: почему это случилось с ней?

Я зажимала руками рот, пока не пришла в себя настолько, чтобы собраться с мыслями. Это был совершенно неожиданный бросок рун. Теперь надо узнать все что можно и убираться отсюда. Я потянулась к порванной сорочке, чтобы прикрыть истерзанную наготу, но вовремя остановилась. Если маги работают со Стражей, как знать, может, удастся выяснить, кто был здесь и зачем. Мне нельзя ни к чему прикасаться.

С усилием оторвав глаза от бедного трупа, я оглядела комнату. Это был кабинет, и грабители обыскали его сверху донизу. Пол устилали пергаменты – порванные, растоптанные и окровавленные. Я сощурилась, благословляя свое лесное зрение. Это валялись серьезные документы, важные, даже на мой непросвещенный взгляд, торговые соглашения и денежные ведомости. Я снова взглянула на тело; эта зверская работа потребовала времени. Гении не вставляли кляп, не зажимали рот, не было вокруг губ синяков от чьей-то руки. Столь жестокое нападение должно было вызвать страшный шум. Почему никто не слышал ее криков? Почему Дарни не слышал ее? Я выглянула в окно. Отсюда был виден вход в переулок, где он караулил. Все произошло, когда она одевалась к ужину. Но где была горничная? Как вошли ее мучители?

У одной стены стоял массивный металлический ящик, если не ошибаюсь, привинченный к ней болтами. Крышка была поднята, но как ее открыли, я, хоть убейте, понять не могла: нигде не обнаруживалось никаких ключей. Кругом валялись бумаги и заманчивая кучка мягких кожаных мешочков. Я ничуть не соблазнилась, но что-то выглядело странным. Разгребая вещи кончиком кинжала, я внимательнее посмотрела на содержимое, а затем присела хмурясь. Здесь точно были деньги, несколько монет затерялись между бумагами, но остальные исчезли. Сохранились кое-какие драгоценности в отдельных бархатных обертках, но восхитительные мешочки отполированных драгоценных камней были не тронуты.

Что же это такое? Взломать сейф, чтобы похитить деньги, – много времени на это не требуется. Войти, выйти и сбыть все с рук в ту же ночь – идеальный план в отношении того, что можно быстро перепродать. Зачем оставлять прекрасные драгоценные камни, которые нельзя проследить, и брать легко опознаваемые украшения? Пытка – работа долгая да и рискованная в таком месте, как Инглиз, а главное, зачем вообще пытать? Если они хотели выбить информацию о ее торговле и имуществе, то оставили груды этой информации, растоптанной под ногами. Да, Йения была крупным игроком в своем деле, но здесь водилась рыба и покрупнее. Что она могла знать такого, что стоило бы этого риска в городе, где срезателям кошельков вытягивают шею за первую же провинность? Все это пахло очень и очень скверно. Я снова заглянула в сундук: поискать цепь или не стоит? Нет, бьюсь об заклад, она давно исчезла вместе с убийцами. Меня пробрал озноб: уж не за этим ли они охотились? Не знаю, почему мне в голову пришла такая мысль, не было для нее никакой причины, но меня охватила странная уверенность, что это именно так. Все, хватит, пора сматывать удочки.

Я последний раз заглянула в ящик: может, взять что-нибудь, подбросить племяннику? Нет, пусть он идиот да к тому же жадный, но он не заслуживает того, чтобы с головой увязнуть в этой трясине. А что-нибудь полезное для нас тут есть? Нет, ничего такого, что стоило бы риска связаться с этим преступлением.

Я шагнула к двери и застыла, услышав внизу тихий шум. Идиотка, да это же просто кошка. А что, если нет? Я посмотрела на свои руки, по-прежнему довольно призрачные, и обругала себя за то, что не прислушивалась к курантам. Сколько еще я могу полагаться на эту удобную маскировку? Медленно перейдя в темный угол, я наклонилась над перилами. Темнота в колодце лестницы была чернильно-черной, но проходящий фонарь бросил в окно луч света, и я увидела, как тень быстро движется под лестницей. Стоя совершенно неподвижно, я наблюдала, как тень расщепилась, и темная фигура бесшумно побежала по коридору к кухне.

С колотящимся сердцем я тихонько поднялась на следующий этаж, осторожно обходя украшения. То, что раньше казалось изящным убранством, теперь стало просто неудобным загромождением. Я остановилась, чтобы успокоить дыхание, и напрягла слух. Ничего не слышно, но радости от этого мало. Все двери вокруг были закрыты, а я не хотела рисковать – скрип петель мог выдать меня, как это ни маловероятно в таком ухоженном доме. Осторожно ступая по полированным половицам, я пошла по коридору. Которая из дверей в конце ведет к черной лестнице? Я прижимала лицо к каждой щели и была вознаграждена легким поцелуем сквозняка в губы. Я мысленно благословила Халкарион, когда ручка двери бесшумно повернулась и я нашла путь для слуг в подвал.

Там не было никакого света вообще. Даже мое лесное зрение не справлялось с этой чернотой, и пришлось нащупывать ногой каждую ступеньку, подавляя страх, что чья-то рука вдруг вынырнет из тьмы, чтобы схватить меня. Сейчас нельзя было трусить, сейчас главное – выбраться отсюда прежде, чем заклятие Шива перестанет действовать. В левой руке я держала наготове кинжал, а правой вела по стене для равновесия. Палец наткнулся на неровность в дереве, и я остановилась. Что бы это могло быть? Не толще лезвия ножа, щель бежала вокруг лепного украшения панели, и, когда я нажала, панель чуть подалась. Я медленно выдохнула. Неужто дверь склада? Место как раз подходящее. Если я выйду отсюда, придется отложить руны на сезон: я израсходовала слишком много везения.

Трясущимися пальцами я провела вокруг панели; где-то должен быть замок или задвижка. Ничего. Проклятие! Я потерла руки, пока не унялась дрожь, и попробовала снова. На этот раз я нашла кусочек лепнины, он скользнул вбок, открыв маленькую дырку. Замок. Задвижка была бы лучше, но я не потеряла ни минуты, взявшись за отмычку, а темная тишина давила со всех сторон.

Готово. Быстрее, чем крыса выбегает из горящего амбара, я прошмыгнула в дверь и снова заперла ее за собой. Затем обернулась посмотреть, где нахожусь. Крыша терялась во мраке, но удалось разглядеть высокие стеллажи, уходящие от меня ровными рядами. Резко пахло свежей краской. Протянув руку, я нащупала успокаивающую гладкость сукна. Я быстро пошла к дальней стороне, где, точно знала, находятся двери. Я только надеялась, что там нет стражников, частных или нанятых гильдией, – еще одна вещь, которую следовало проверить заранее. Слабый запах, смутно напоминающий мокрую псину, подсказал мне, что вокруг меховые запасы, и я всмотрелась в черноту в поисках выхода.

Впереди раздались шаги. Я застыла. Может, почудилось? Нет, вот он опять, щелчок оправленного сталью каблука по плитам. Я повернула в боковой проход и сунула руку в меха; нельзя ли где-нибудь спрятаться? Похоже, нет. А если забраться наверх? Стеллажи на вид прочные, но выдержат ли? Возможно, но пока я взвешивала риск, голова вдруг закружилась. Я поморгала, но голова кружилась все сильнее и сильнее, словно у меня внезапно начался жар. Я шагнула вперед, но не смогла вспомнить, в какую сторону шла. Я повернула обратно, но и это не казалось правильным; ноги у меня подкосились, руки затряслись. Высокие полки мехов надвинулись, скрещиваясь передо мной, давя на меня сверху вниз, доводя до истерики. Запах усилился до тошнотворной, удушающей вони, в груди захрипело. Пол подо мной накренился, я упала на колени. От страха скатиться с него я вцепилась в плитки. Крик нарастал в горле, но где-то в уголке моего бредового ума билась здравая мысль, что кричать нельзя. Я крепко прикусила язык, и сладкая горечь крови заполнила рот. Боль помогла собрать последние крупицы воли и нырнуть под нижнюю полку мехов.

Лежа на полу, я отчаянно пыталась осмыслить ситуацию и тут увидела пару черных сапог, тихо следующих по проходу мимо меня. Уши уловили слабый шорох трения кожи о кожу, и я замерла, как статуя на усыпальнице. Когда исчез почти неслышный звук шагов, в голове прояснилось, и я стала соображать, в какой стороне дверь.

Вдали замаячил слабый свет. С мучительной осторожностью я поползла туда, но то, что увидела, заставило меня подумать, будто я снова брежу. Следы блестели на камнях, но не каким-то магическим цветом, а слабым лунным свечением, вроде того, что бывает на кораблях. Я тупо смотрела на них и вдруг в невероятном потрясении поняла, что это мои следы, обведенные контуром для того, кто там на меня охотился. Я изогнулась, чтобы проверить подошвы сапог, но на них ничего не было, поэтому не было смысла снимать их.

Я быстро проползла под стеллажами на другую сторону, стараясь не поднимать слишком много шума, но скорость теперь была важнее, чем тишина. Я встала и лихорадочно огляделась. Шаги раздавались в нескольких рядах позади меня, и я поспешила прочь от них, мысленно выругавшись, когда предательские серебряные следы последовали за мной. Я добралась до больших двойных дверей и нашла боковую дверцу. Пыталась отпереть ее, но отмычки скользили в потных руках. Моих абсолютно видимых руках. Я с ужасом осознала, что заклинание Шива исчезло. Шарканье каблуков донеслось из черноты, и нервы натянулись как тетива. Я выдернула засовы главных дверей и толкнула их – лучше уж попасть в лапы к стражникам, чем кончить как Йения.

Крик сзади созвал охотников, и я побежала во весь дух. Улицы были темные и тихие. Эхо моих шагов отражалось от глухих каменных стен складов. Здесь негде было спрятаться, даже если очень захотеть. Я бежала к центру города, и голова прояснялась в холодном ночном воздухе, спасибо Сэдрину. Почему вокруг нет ни одного стражника, когда он так нужен?

Впереди темнел переулок, и я замедлила бег. Свернуть в него или нет? Колебание спасло мне жизнь, ибо одетый в черное человек выскочил из-за угла и рубанул мечом по тому месту, где должна была находиться моя голова. Я попятилась, выхватив свой меч. Как, во имя Полдриона, они оказались здесь прежде меня?

Убийца направился ко мне. Я отбила удар, от которого заболели руки, и пришлось двигаться очень быстро во избежание дальнейших ударов. Уронив кинжал, я выхватила из-за пояса запасной; он был пропитан ядом, но, чтобы использовать его, придется подойти вплотную к врагу. Спасибо Сэдрину, Дарни согласился потренироваться со мной после того далазорского столкновения. Мне понадобится все мое искусство, если я хочу выбраться отсюда живой.

Он снова пошел на меня с размашистым ударом, который раскроил бы мне череп, если б я не увернулась. Внимательно наблюдая, я поняла, что он обозначает свои движения свободной рукой, – не много, но даже преимущество в несколько вздохов могло спасти меня в эту минуту. Мы бились, двигаясь по кругу, и, когда я увидела, что он снова замахивается, я метнулась к нему и всадила кинжал в подмышечную щель кольчуги. Он выкрикнул в меня какую-то тарабарщину, и я отскочила, чтобы избежать ответного удара. В этом и заключается проблема с ядами: те, что безопасно носить с собой на оружии, не обязательно самые быстродействующие.

Его следующий замах был медленнее, и он облизнул губы, когда яд начал действовать. Рефлексы подвели его, и следующий мой удар пришелся на его колени. Он рухнул, и я широким взмахом отсекла его голову, и она покатилась по улице как шар, шлем отделился, и в лунном свете заблестели соломенные волосы. Все было залито кровью, и я выругалась – уж это точно привлечет Стражу.

Сзади послышался сдавленный крик. Еще трое в одинаковых доспехах направлялись прямо ко мне. Попятившись, я поскользнулась в луже крови и опять выругалась. Быстро поскребла подошвой по булыжнику и повернулась, чтобы бежать, но мир вновь ополчился на меня. Вам знакомы сны, когда вы пытаетесь бежать и не можете, как будто стоите по пояс в воде? Я не сделала и нескольких шагов, как те трое уже настигали меня. Я повернулась к ним лицом. Если я умру, то не от меча в спину.

Убийцы приблизились. Один ухмылялся, сверкая зубами, и это меня разозлило. Изрыгая проклятия, я выставила перед собой меч и кинжал. Если глубоко всадить клинок, яда должно хватить еще на одного, и я заберу с собой столько этих ублюдков, сколько смогу. Прижимаясь спиной к стене, я смотрела, как меня окружают, и невольно подумала, во что обойдется сегодня ночью ладья Полдриона.

– Эй, дерьмо вместо мозгов! Не хотите помериться силами с равными? Или кишка тонка?

Трое мужчин вышли из переулка с лязгом выхватываемых мечей. Грубые и грязные, в сапогах, подбитых гвоздями, они выглядели как смерть, мои герои.

Убийцы растерянно застыли, а мой собственный ум пробудился и подстегнул меня. Я ткнула ближайшего кинжалом в шею и, когда он пошатнулся от силы удара, метнулась в образовавшийся промежуток.

– Помочь, дорогуша? – Лидер моих спасителей шагнул ко мне и улыбнулся как бешеный пес сквозь грязную бородищу.

Да, это не лескарский герцог, скачущий мне на помощь, но я не собиралась осуждать его гигиену.

Отвечать мне не пришлось. Убийцы в черном ринулись на новую угрозу. Ринулись одновременно, как вышколенные солдаты. Мои случайные союзники не обладали таким совершенством, но компенсировали это свирепостью, рожденной в глубинах рудников. Рубя своими зазубренными мечами, они шаг за шагом оттесняли убийц. Я все еще возилась с тем, кого ранила: требовалось время, чтобы яд подействовал. Наконец глаза мерзавца закатились, он пошатнулся вперед, и я ударила его кинжалом под подбородок. Он плюхнулся на колени у моих ног – от чисто выбритого лица неуместно пахнуло фиалкой, – и кровь хлынула из его вялых губ.

Отбросив ногой труп, я пошла подсобить одному из новоявленных приятелей. Теперь нас было четверо против двоих, и убийцы недолго продержались. Один разбросал мозги по стене, когда меч снес ему полчерепа. Другой завершил земной путь более чисто, так как от внезапного понимания неизбежной участи опустил щит и получил меткий удар в горло.

– Пошли, – заторопил нас Бешеный Пес, прежде чем человек у его ног перестал булькать.

Мы бросились в переулок, который привел нас к еще одной улице складов и торговых дворов. Потом были другие улочки и закоулки, а мы все бежали, пока не оказались на тихой улице пансионов.

– Одного спасибо тут явно не хватит, парни, – пылко сказала я, когда мы перешли на беззаботный шаг.

– Нам подумалось, помощь тебе не помешает, цветик.

– Это вы верно подметили. А что вы там делали?

– Вышли прогуляться.

Мужчины переглянулись, и я поняла, что наш хрупкий союз распадается.

– Мне повезло.

Я потянулась за кошельком. Сколько им дать? Да что там мелочиться, пусть берут все. Я отрезала его кинжалом.

– Выпейте за меня и сделайте одолжение – забудьте о нашей встрече.

Бешеный Пес моргнул.

– Ты не обязана… – неуверенно протянул он.

– За твое здоровье! – Один из его компании забрал у меня кошелек и уважительно взвесил в руке.

Мы медленно пошли дальше, пока не миновали стражника, совершающего обход. Темнота скрыла кровь на наших одеждах, но я все равно нервничала, как жеребенок на тренировочном дворе. На следующем углу я оставила горняков и, не оглядываясь, побежала в гостиницу. Скользнула через двор конюшни, схватив по дороге плащ, оставленный на седле каким-то дураком. Закуталась в него, чтобы спрятать пятна крови, и поднялась по черной лестнице. Кабинет оказался запертым.

– Открой, – прошипела я, сердито дергая ручку.

Загремели ключи. Дарни распахнул дверь, и я едва не хлопнулась вперед носом. Оттолкнув агента, я ворвалась в комнату.

– У нас тьма-тьмущая проблем..

– Ты знаешь, где он? – Дарни больно вцепился пальцами мне в плечо.

– Кто? – Я сбросила его руку. – Слушай, это важно.

– Нет, ты слушай. – Агент уже готов был впасть в бешенство, и я поняла, что не хочу этого видеть. – Ты знаешь, где Джерис?

– Джерис? – Я тупо вытаращилась на него. – Должен быть здесь, играть в руны с этим, как его, племянником.

– Его нет.

Оглядевшись, я увидела Шива – он стоял на коленях у сундуков, которые мы везли столько лиг, теперь открытых и пустых.

– Нет? – Я никак не могла уразуметь, о чем они говорят.

– По словам трактирщика, он ушел перед самым моим возвращением. – Лицо Дарни окаменело. – Взял трехсезонную работу и ушел с группой светловолосых мужчин.

У меня отвисла челюсть. Закрыв рот, я круто повернулась, хлопнула дверью и бросилась вон из гостиницы; позади остались возмущенный рев Дарни и испуганные взгляды постояльцев.

Я бежала по темным улицам, бормоча первую, по-настоящему искреннюю молитву моей взрослой жизни.

– Прошу тебя, Халкарион, пусть он будет там. Пусть он будет там. – Прислушается ли ко мне Лунная Дева после того, как я уже истратила столько везенья сегодня ночью?

– Вам помочь, сударыня?

Еще один из тех лощеных стражников вышел из дверей, преграждая мне дорогу.

Вовремя заметив блеск нагрудника, я остановилась и погладила ладонью кинжал; мои нервы готовы были лопнуть, как донельзя натянутая струна.

– Что? Нет, спасибо… я просто… опаздываю на свидание, – запинаясь, выдавила я, но он только козырнул и посторонился.

Я вынудила себя идти медленнее. Я все еще была в окровавленной одежде, и объясняться со Стражей – это последнее, чего я хотела. Шума никто не поднимал – похоже, убийство еще не обнаружено, но это продлится недолго; слуги скоро вернутся домой.

Конская ярмарка еще бодрствовала; загоны были полны, и гуртовщики из Далазора и Гидесты сидели вокруг костров, пили и горланили песни без всякого снисхождения к тем, кто хотел бы спать. В ярко освещенном «Орле» было оживленно, и, придерживая руками плащ, чтобы не распахнулся, я с трудом протискивалась сквозь толпу – высматривала темную курчавую голову и длинные конечности.

Наконец я увидела его. Он играл в Белого Ворона с торговцем лошадьми; их тонко сбалансированная игра собрала круг зрителей.

Когда я подошла, тормалинец поднял голову, отблеск ламп вспыхнул золотом в его карих глазах, а я вдруг онемела и стояла столбом, не зная, что сказать.

– Что? У бабули опять приступ? Ладно, иду.

Тормалинец встал и тотчас вывел меня наружу, заботливо поддерживая рукой за плечи. Он на полголовы возвышался над толпой, которая расступалась перед нами.

– В чем дело?

Мы остановились за лошадиными загонами, где никто не мог нас подслушать.

– Ты охотишься за светловолосыми людьми. Уже напал на их след?

– Еще нет, – медленно ответил тормалинец. – Почему ты спрашиваешь?

– Один из моих спутников исчез. Кажется, они его похитили.

– Проклятие! – На миг его хладнокровие дало трещину, безумная ярость сверкнула в глазах, рука невольно дернулась к рукояти меча. – Кто ты? И чем занимаешься?

– Я путешествую с магом и агентом Планира. Они собирают артефакты Тормалинской Империи для одного проекта Верховного мага. С нами был ванамский ученый, Джерис. Мы вышли этим вечером, а когда вернулись, он уже ушел, как нам сказали, с группой блондинов.

– Он не мог уйти сам? И почему ты думаешь, что это те люди, которые мне нужны? – Взгляд его был острым, а лицо – бесстрастным. С таким человеком лучше не играть в руны, когда пьешь.

– По дороге сюда на нас напал отряд этих белобрысых, а когда я вышла поработать сегодня ночью, на меня напали еще несколько таких же. Это не совпадение. Ты ищешь их, и дело должно быть важным, коль привело тебя так далеко на север.

– Что это была за работа?

Я замерла в нерешительности – мне не хотелось выдавать слишком много и, что казалось мне странным, признаваться в своей роли ручной воровки мага.

– Так мы поможем друг другу или нет? Я не могу сказать больше, пока не получу твое слово.

– Конечно.

Тормалинец кивнул и принес клятву Дастеннину; интересный выбор.

Когда я излагала голые факты этой истории, пробило полночь. Мой знакомый выругался и огляделся. Торговцы гасили свои костры, а трактирщики провожали до дверей засидевшихся посетителей. Я только-только успела.

– Ночью мы мало что сумеем сделать. – Он провел рукой по волосам. – Давай встретимся на рассвете.

Я повернулась, чтобы уйти; в голове уже не осталось никаких мыслей, и энергия, порожденная ночными потрясениями, быстро иссякала. Я споткнулась о засохший лошадиный навоз и упала бы, не схвати он меня за руку.

– Ты не ранена?

Он потер кончики пальцев и понюхал – кровь или нет?

– Это не моя, – объяснила я устало. – Просто ночь выдалась свинская, и я совсем без сил.

– Оставайся у меня, если хочешь.

Я помотала головой.

– Не стоит. Дарни начнет разбирать этот город по камешку, если я тоже исчезну.

– Маг?

– Нет, агент. Кстати, будь осторожнее с ним; он не любит принимать чьи-то идеи.

– Может, тебя проводить?

– Нет, спасибо. Сама доберусь.

Тормалинец пошел обратно в «Орел», но вдруг оглянулся.

– Между прочим, как тебя зовут?

Я захлопала глазами. А ведь правда, мы даже не представились друг другу.

– Ливак. Меня зовут Ливак.

– А я Райшед. – Он подмигнул мне и ободряюще улыбнулся. – Увидимся утром.

Большими шагами долговязый тормалинец стремительно пересек конскую ярмарку и потерялся в сутолоке теней. Подняв капюшон, я медленно побрела к себе в гостиницу, стараясь держаться подальше от света. Миновала полночь, теперь Стража будет глядеть в оба. Возможно, мне следовало принять сопровождение Райшеда: двое привлекали бы меньше внимания. Удивительно, что он не настаивал. Уж и не помню, когда в последний раз мужчина ловил меня на слове, если я говорила, что могу постоять за себя. Какое приятное разнообразие.

Дарни почти грыз стол, когда я вернулась.

– Не смей больше так убегать! – в ярости напустился он на меня. – Куда тебя носило?

– Я знаю человека, который может помочь. Он будет здесь утром.