– Следующий – для меня.
      После пережитого чувственного потрясения слова Зана довольно долго пробивались в ее сознание.
      Эбби приоткрыла глаза. Ни тон, ни смысл сказанного не напоминали просьбу, но Зан не двинулся с места, пока она не кивнула в ответ.
      На этот раз не было никаких ласк – неторопливых и выверенных, лижущих и выкручивающих все ее зоны наслаждения. Все произошло очень быстро и насыщенно. Она оказалась под ним, а он мощными, бешеными ударами вколачивал себя в нее. Это был секс поразительно дикий и запоминающийся. Эбби не была поклонницей такого секса, но сейчас она вопила, царапалась, не боясь заработать синяки.
      Потом Зан хрипло вскрикнул от пронзительного наслаждения, и какое-то время они лежали не двигаясь.
      Лишь когда до Эбби дошло, что ей трудно дышать, она уперлась руками в грудь Зана, и он перекатился на бок.
      Глубоко вдохнув, она почувствовала головокружение, голова ее звенела от пустоты, тело превратилось в неопределенную массу, продолжавшую содрогаться от пережитого удовольствия.
      Скатившись с постели, Зан стянул презерватив и вышел.
      Он вернулся несколько минут спустя.
      – Извини.
      – За что?
      – Я обещал тебе роскошные сексуальные фантазии, а сам чересчур увлекся.
      Ее заколотило от смеха.
      – О Господи!
      – Что? – Он нахмурился. – Что тут смешного?
      Согнув ноги в коленях, Эбби уткнулась в них лицом; она тряслась от хохота и никак не могла остановиться.
      Наконец она опрокинулась навзничь и разразилась слезами, которых не было со дня смерти Элани.
      – Да что с тобой, Эбби? Что-нибудь не так? Она покачала головой, продолжая содрогаться.
      – Нет, не бойся, просто… – Она развела руками. – Просто все внутри рухнуло. Дело не в тебе – ты прекрасен…
      Зан прижал ее к себе.
      – Давай забудем про весь груз наших забот, по крайней мере этой ночью, – предложил он. – Давай отдохнем от них, ради Бога.
      Эбби поерзала на его большом теле, наслаждаясь удачным моментом.
      – Если мы отбрасываем правила, значит ли это, что я могу зажечь свет?
      Зан неодобрительно хмыкнул, но все же зажег лампу сбоку от кровати. Шелковый абажур цвета бургундского вина окрасил все вокруг в красные тона.
      – Что еще?
      Но Эбби расхотелось заказывать желание, как только она увидела, во что превратилась ее спальня. Повсюду разбросанное белье, а бюстгальтер повис на прикроватной тумбочке.
      – Ух ты! Кажется, к нам угодила бомба… – Зан протянул руку и осторожно дотронулся до бюстгальтера.
      Эбби спрятала порозовевшее лицо у него на груди.
      – Не было времени придумать, что надеть после душа, – призналась она и провела рукой по мускулистой груди, поглаживая шелковистые черные волосы, которые спускались вниз до его плоского сильного живота. Джинсы были спущены до половины бедер, и кончик члена покоился выше пупка. Да, этот член был чудовищен: он уже побывал у нее во рту, она ощущала его внутри себя, но только теперь увидела во всей красе. Вдоль всей длины ствола тянулась сетка синих вздутых вен, а из отверстия в головке на живот натекла небольшая лужица семени.
      Эбби дотронулась до головки, помазав палец в жидкости, чтобы собственноручно на ощупь определить его шелковистость, жесткость, теплоту, и Зан выгнулся на кровати.
      – О Господи, Эбби!
      – Глядя на такого большого мальчика, – пробормотала она, – становится понятно, почему было так больно.
      Он нахмурился:
      – Извини, мне не следовало торопиться.
      Эбби стиснула член в руке и почувствовала, как в нем застучал пульс.
      – А презервативы, наверное, покупаешь в каком-нибудь захудалом магазинчике?
      Зан накрыл ее руки своими, тяжело задышав от удовольствия.
      – Прекрати, – попросил он. – Ты меня изуродуешь.
      – Ах, какие мы чувствительные, – не останавливалась она.
      – Не надо, – стонал он. – Я скажу.
      – Просто не верится, что ты уже снова готов. – Эбби засмеялась. – Мы только что закончили самый поразительный секс, который только был в моей жизни, и, кажется, можем приступить снова…
      – Верно, я могу заниматься этим всю ночь, – признался Зан, – и не останавливаться.
      – Нет, я еще не отошла после сеанса, – Эбби плотоядно посмотрела на пульсирующий член, – но, думаю, скоро…
      – Тогда отпусти, – с трудом выговорил он, – или все вырвется из-под контроля примерно через три секунды.
      Эбби отдернула руку, и Зан засунул член в джинсы, после чего вытянул из кучи белья пояс с завязками цвета слоновой кости.
      – Надо же, прямо из мальчишеских снов. – Он поднес пояс к лицу. – Невеста, стесняющаяся и дрожащая. – Он приподнялся на локтях. – Но неужели мое чудище в самом деле так чудовищно?
      Эбби замешкалась.
      – Поначалу оно производит такое впечатление. – Она покраснела. – Но потом, по ходу знакомства, впечатление заметно улучшается.
      Зан прищурился.
      – Угу. Тогда ладно. Мое чудище уже стоит и готово ко второму знакомству. – Из-под плеча он выдернул атласный ремень и потерся о него щекой. – Пока ты приходишь в себя, можешь продефилировать и представить мне свою коллекцию нижнего белья. Эбби пожала плечами.
      – Как я могу надеть белье после того, как мы… Как ты…
      – После того, как я заставил тебя залиться соком по уши? – Зан кинулся на нее, а она, хихикая, выскочила из постели. – Оставь в покое трусики, – предложил он. – Надень только чулки и, например, вот это. – Он протянул ей коротенькую ночную сорочку. – Чувственно и почти невинно. А еще лучше вот это. – Зан вытащил из туалетного столика темно-красное бархатное бюстье, обшитое черным шнуром, и кинул ей. – Назовем это «Спустя несколько лет после потери невинности». – Вслед полетели чулки с черным шнуром по шву.
      Эбби едва удержалась от смеха.
      – Нет уж, пожалуйста. А то я буду в этом как проститутка из борделя на Старом Западе.
      – Давай-давай, я люблю пофантазировать.
      – Но это не носят, Зан. Это чтобы повеселиться. Подружки из Атланты сделали мне такой подарок на отвальную вечеринку.
      – Мне нравятся твои подружки из Атланты, – сказал Зан. – Надо будет непременно с ними познакомиться. Итак?
      – Ну ладно. – Эбби снова пожала плечами. Если ему нужно, чтобы она паясничала перед ним в этом идиотском прикиде девки из салуна, она так и сделает.
      Зан расстегнул джинсы, и его член, тяжело качнувшись, вывалился наружу. Он подцепил его рукой и зажал в кулак массивную головку. Вздувшийся член залоснился, как будто его намазали.
      – Начинай, а то у меня слюнки текут в предвкушении. Эбби отвела взгляд в сторону, прикидывая, как и что надеть.
      – Все довольно сложно, – пожаловалась она. – Тут и крючки, и шнурки, плюс маленький размер, все царапается, дышать невозможно, и сиськи вываливаются из лифчика.
      Зан прищурился, в его глазах горело ожидание.
      – Ты разбиваешь мне сердце.
      – О'кей, о'кей, – проворчала Эбби, потом она через голову стянула персиковую шемизетку и бросила ему.
      Не отрывая взгляда от ее тела, Зан поймал ее одной рукой.
      – Стоп, – сказал он. – Повернись, только медленно. Эбби вскинула руки и изогнулась, как балеринка на шкатулке для драгоценностей.
      – Вот так?
      – Ты прекрасна, Эбби…
      – Благодарю, но… Хорошо бы, ты помог мне с этой штуковиной. – Эбби повернулась к нему спиной. – Пожалуйста, затяни шнурки, а потом завяжи.
      Взявшись за шнурки, Зан так сильно потянул их на себя, что Эбби, не удержавшись, качнулась назад и уперлась в его каменный живот.
      – Пока я при деле, пропусти-ка эту штуковину между ног.
      У Эбби замерло дыхание от того, как вдруг изменился его голос. Сзади в нее твердой оглоблей ткнулся его член; потом Зан чуть нажал и стал проталкивать всю его длину через ее зажатые бедра.
      – Какая ты влажная и теплая, – проворчал он глухо. – Держи меня. Я хочу пробиться подальше. Так, теперь я чувствую твои губки. Как хорошо. Сожми меня крепче. – Он с силой сжал ее бедра, двигаясь вперед и назад, так что член нежно терся о складки. – Теперь жми сильнее, – скомандовал он. – Не беспокойся, чем сильнее сжимаешь, тем мне больше нравится. Нежные, жаркие объятия. Жми, детка, это так роскошно!
      Неистовое желание в его голосе, восхитительное скольжение члена по складкам между бедер, который не входил в нее и не давил на нее, – это была такая сладостная пытка!
      Наконец Зан поймал нужный ритм, и Эбби, забившись и затрепетав, хватая воздух ртом, оседлала его горячими от возбуждения бедрами, а потом чуть не разрыдалась.
      Но и остановиться она не могла. Она тянулась ухватить, удержать его и не могла. Член словно избегал ее, и она понимала, что все это делается с умыслом. Волны желания возникали и опадали, снова возникали и снова опадали, поднимаясь выше и выше с каждым разом. Она заводилась все сильнее и наконец, протянув руку, потрогала себя между бедер.
      – Пожалуйста, Зан, – зашептала она, – пожалуйста.
      – Хорошо, хорошо, – немедленно отозвался он. – Ты все делаешь правильно. Ты моя, Эбби, доверься мне. Сейчас я все устрою.
      Его рука заскользила вниз через влажные завитки волос, нащупала клитор, взялась за него двумя чуткими пальцами и стиснула его.
      – Зажимай сильнее, Эбби. Так, так! Сейчас!
      Этот посыл, его прикосновение, его слова – словно сорвался запор, державший напряжение этих безнадежных усилий. Где-то в глубине взорвался неведомый гейзер, заставив Эбби всхлипывать, рыдать, метаться, растягиваться в стороны все шире, испытывая сладость и нежность.
      Она упала на колени, и тут же сзади к ней наклонился Зан.
      – С тобой все в порядке?
      Она кивнула, и он поднял ее на ноги, а потом, повернув ее лицом к стене, еще туже затянул шнурки на корсете.
      – Господи, – запротестовала Эбби. – Мне и так нечем дышать!
      – Я клиент этого фантастического борделя, – напомнил Зан. – Все, что я говорю и делаю, – закон.
      Эбби прищурилась.
      – Повелитель снова восстал?
      – Да, и он идет по тропе вслед за повторяющимися оргазмами – жаркими, сочными, с криком и раздиранием ногтями. Пока я насчитал три. Разумеется, я говорю только об этой ночи. – Зан наклонился, чтобы языком коснуться соска, а руки его в это время скользили вверх по ее бедрам.
      – Тебе понравилось, как я заставил тебя кончить?
      Эбби молча кивнула.
      – Тогда надевай эти гребаные чулки. Дай мне сделать все как надо.
      Несколько мгновений она смотрела на него.
      – Ты играешь в эти игры совсем не потому, что хочешь возбудить меня, – медленно проговорила она. – Тебя это тоже возбуждает, правда ведь? До безумия. Признайся, высокомерный, заносчивый ублюдок!
      – Ладно, признаюсь. Но если уж ты раскрыла меня, может, тогда я наклоню тебя и трахну, чтобы ты наконец напялила эти чулки?
      Эбби потребовалась вся ее выдержка, чтобы не отвести взгляд. Она сделала несколько шагов и оказалась в центре комнаты, но чувствовала себя так, словно стояла на середине сцены. Возбуждение все сильнее охватывало ее. Она была почти на грани. Еще чуть-чуть сильнее прижать бедра друг к другу, и она кончит… или грохнется в обморок!
      Наклонившись, Эбби подняла с пола чулок, потом пододвинула к себе стул и, опершись на него, неуверенно взглянула на Зана.
      – Распусти волосы.
      Она расстегнула заколку, которая удерживала кое-как уложенный пучок.
      – Если бы я знала, что мне сегодня в моем будуаре придется развлекать клиента с такими запросами, я бы уложила волосы намного лучше, – сообщила она.
      – Ничего, сойдет и так.
      Эбби опустилась на стул, изящно приподняла ногу и взяла чулок.
      – Лицом ко мне! – скомандовал Зан. – Раздвинь ноги: я хочу все видеть. Пусть очаровательные складки розового бутона откроются для моих глаз.
      Эбби медленно развела колени, ее лицо горело… Опустившись перед ней на колени, Зан стал ласкать себя.
      – Разведи ноги шире!
      Она раскрылась, высоко задрав ногу и натягивая на нее чулок.
      – Теперь клади эту ногу мне на плечо.
      Эбби заколебалась, и тогда, схватив ее ногу своей большой теплой рукой, Зан запечатлел горячий и жадный поцелуй в самом чувственном месте, заставив Эбби вздрогнуть и захихикать от щекотки. Потом он положил ногу на свое твердое мускулистое плечо, и Эбби ощутила, как струится его горячий пот сквозь тонкий нейлон рубашки.
      Кончик его пальца скользнул между складок ее лона и начал описывать круги вокруг упругой, налитой точки клитора. Все ближе и ближе…
      Откинувшись назад, Эбби застонала, и тут одним пальцем он глубоко вошел в нее, затем двумя… Пальцы задвигались вглубь и обратно, а в это время большой палец играл с клитором.
      Эбби бросила взгляд вниз, туда, где его влажно блестевшие пальцы выскользнули из нее, потом снова ушли внутрь, и голова у нее пошла кругом. Все плыло перед ее глазами, как в горячечном бреду…
      – Я не выдержу, – из последних сил выговорила она. – Я сейчас развалюсь на куски или отключусь.
      – Выдержишь. – Зан продолжал орудовать пальцами. – Ты не развалишься, ты взорвешься!
      Закинув голову назад, Эбби балансировала, сидя на стуле, закинув одну ногу ему на плечо, пришпиленная к месту его рукой, и ей казалось, что законы гравитации, перестав действовать, позволили ей падать в бесконечность…
      – О, Зан, пожалуйста!
      – Надень чулок.
      Его голос доносился до нее словно откуда-то издалека, и Эбби стала медленно натягивать чулок на бедро.
      Напряжение все больше нарастало, теперь застежки от подвязки не давались в руки, Зан не торопясь помог застегнуть, их. Его пальцы были влажными от ее сока.
      Она огляделась по сторонам в поисках второго чулка, и Зан тоже оглядел комнату.
      – Может, он на постели?
      – Ты считаешь, что мне нужно встать и сходить за ним? – Эбби попыталась рассмеяться, но дыхания для смеха уже не хватило. – Понимаешь, я не могу ходить, я едва дышу…
      Зан поднял ее на ноги и ткнул лицом в кровать.
      – Встань на четвереньки, – приказал он. – Выгни спину так, чтобы задница глядела в потолок. Ищи этот чертов чулок, но не слишком торопись.
      Эбби рухнула на четвереньки, и тут же его тень упала на нее сзади, а его руки легли ей на бедра и потом раздвинули их.
      – Перестань, – попросила она, – я уже и так готова. Я вся твоя. Просто займись со мной любовью – любым способом, каким захочешь. Начинай же!
      – Нет, не сейчас. Твоя щель сияет, и это самый прекрасный розовый цвет – как экзотический цветок из тропиков. Мне нравится, как выпячиваются эти розовые и малиновые края, и я не прочь полизать и пососать их. Ищи чулок, Эбби!
      – О Господи, ну ты и урод! – огрызнулась она.
      Ухватив ее зубами за ягодицу, Зан стискивал зубы до тех пор, пока боль не стала непереносимой, потом сразу же зализал ноющее место.
      – Я просто ужасный садист. Все так говорят.
      Эбби снова захотелось расхохотаться, но тут руки перестали ее держать, и она рухнула лицом на кровать, после чего, не глядя, стала рыться в куче нижнего белья.
      Когда наконец она нашла черный чулок, его пальцы вновь раздвинули ее складки, проникли внутрь, продолжая свои изыскания. Она комкала чулок в руке, хныкала от каждой опытной ласки, задыхалась, теряя чувство пространства, пока Зан не перевернул ее на спину.
      – Какая ты жаркая, – зашептал он. – А твои глаза! Зрачки такие огромные. Полночь навсегда. Так классно. Сейчас ты у меня расплавишься.
      – Ты уже расплавил меня, – прохрипела Эбби.
      Опустившись на колени, Зан поднял ее ногу и стал медленно помогать ей натягивать чулок. Застежка щелкнула, и потом они долго смотрели друг на друга.
      – Что тебе от меня нужно? – наконец спросила Эбби.
      – Все. – Зан поднялся на ноги, и теперь его член покачивался у нее перед глазами, а на головке от желания выступила капля. Ему не нужно было говорить, чего он хочет, потому что она хотела того тоже.
      Соскользнув с кровати, Эбби опустилась перед ним на колени и протянула к нему руку, потом жадно схватила член ртом, лаская его губами и языком со страстью, которую Зан пробудил в ней. Ее эмоции были сродни гневу и возбуждению. Она чувствовала себя в отчаянии от оргазма, до которого он довел ее, чувствовала ненависть к его высокомерной властности.
      Теперь ей хотелось одного – поставить его на колени. Сжав дрожащие бедра, она балансировала на грани нового оргазма, продолжая удовлетворять его. Ей хотелось, чтобы Зан закричал и забился, кончил ей в рот и рухнул без сил побежденным.
      Она заметила, как у него подтянулась вверх мошонка, какой упругой и соленой стала кожа, как грубо запульсировали мышцы, как он стал задыхаться от удовольствия. Но он не кончил.
      Запустив пальцы ей в волосы, Зан отстранил ее:
      – Подожди.
      Она чуть не разрыдалась от огорчения.
      – Почему? Господи, Зан, расслабься! Почему ты отказываешься кончить?
      – Не сейчас. – Он поднял ее с колен и снова бросил на постель, а потом поднял и загнул высоко вверх ее ноги, так что ей пришлось откинуться на спину. – Только в тебя. – Раздвинув бедра Эбби, он тяжело вошел в нее. Он все еще брал ее приступом, но наслаждение уже бушевало в ней, и приступ превращался в роскошный финал, дополнявший ее удовольствие. С каждым его движением, волна за волной наслаждение поднималось выше и выше, грозя захлестнуть ее.
      Эбби сцепила ноги вокруг него, вонзая ногти в его ягодицы, она рвалась навстречу каждому его движению, захватывала его и не отпускала, требуя отдать ей все, что он накопил.
      Наконец он подмял ее под себя, обхватив руками, и его огромное тело замолотило ее с диким напором. Она ощущала в себе гибкость и дикость, ослепление мощью и безрассудный кураж, вызванный страстью.
      Теперь он принадлежал ей весь, без остатка.
      Наконец Зан взорвался каким-то животным криком; его бедра тяжело колотились о ее, двигая ее вверх по постели, пока ее не скрючило прямо у спинки кровати. И тут же Зан рухнул на нее, хватая ртом воздух.
      Через какое-то время он медленно поднял голову.
      – Я не дал тебе кончить еще разок, прости…
      Это прозвучало так потерянно, что Эбби чуть не лопнула от смеха, принимая во внимание, что ее грудь все еще держала его вес.
      – Если быть откровенной, то точно – не дал, – лениво протянула она. – Пусть тебе будет стыдно, эгоистичный ублюдок.
      – Нет, в самом деле, – уныло протянул он. – Поломал всю мазу. Выстраивал-выстраивал, громоздил-громоздил, а тут – бабах – и все слил!
      Эбби обхватила его руками и прижалась к нему.
      – Ты не слил, идиот! Но если считаешь, что у тебя может получиться лучше, ты всегда сможешь повторить попытку.
      Зан вскинул голову.
      – Ты уверена?
      – Только не сейчас. И вообще, я надеюсь, что ты больше не будешь ничего доказывать этой ночью.
      – У тебя полным-полно белья, – хитро заметил он.
      – Да. И что?
      – Разыгрывая с каждой штучкой разные фантазии, мы сумеем добиться многого…
      – Ну разумеется, – устало пробормотала Эбби.
      – Кстати говоря, не нужно откладывать все в долгий ящик.
      Она снова засмеялась. Продолжая обниматься, они лениво и беззаботно разлеглись на куче белья.
      – Хочу есть, – внезапно спохватился Зан.
      – Давай заключим сделку, – предложила Эбби. – Ты развяжешь мне эту штуку и наберешь ванну, а я сделаю тебе бутерброд и налью стакан вина.
      – Договорились. – Зан мягко соскользнул с нее. – Два бутерброда, ладно?
      – Ветчина с сыром на хлебе?
      – Идет.
      Эбби готовила бутерброды, стоя на кухне голышом – это было так интимно! Она понимала, что так млеть от счастья не стоит, потому что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Приплясывая, напевая, то и дело касаясь ноющего и дрожащего клитора, она не переставала удивляться, как ее тело может вмещать в себя столько наслаждения. От радости у нее так сжимало грудь, что было трудно дышать.
      Держа в руках бутылку вина, стаканы и тарелку с бутербродами, Эбби вошла в ванную, где Зан разгонял по поверхности налитой в ванну воды хлопья ароматной пены. Вместо лампы он зажег все свечи, которые имелись в доме.
      – Мило! – Эбби прищурилась. – На этот раз ты превзошел самого себя.
      – Да уж, это тебе не бордель Старого Запада. – Зан гордо выпятил грудь. – Теперь ты изнеженная Королева Вселенной, а я твой любимый секс-раб. Я рядом с тобой, готовый отщипнуть тебе виноградинку, и намылить тебя, и вылизать дочиста своим языком все те укромные местечки, до которых так трудно добраться.
      Поставив перед Заном тарелку, Эбби протянула ему стакан с вином.
      – Кажется, ты умирал от голода… – заметила она. – Может, начнешь с бутерброда?
      – Господи, ну конечно! – Зан схватил бутерброд и впился в него зубами, а Эбби, вздохнув, залезла в воду.
      – Не собираешься перекусить?
      – Пожалуй, – задумчиво проговорила она. – Знаешь, я совершенно не могу есть, после того как Элани… С позапрошлой ночи у меня вместо желудка как будто здоровенный кирпич.
      Стоя на коленях у ванны, Зан протянул ей половину бутерброда:
      – И все равно тебе надо поесть.
      Помедлив, Эбби взяла небольшой кусок, а тем временем Зан очистил апельсин и стал кормить ее, вкладывая дольку за долькой ей в рот.
      Отпив глоток вина, Эбби сделала приглашающий жест:
      – Не хочешь присоединиться ко мне? Места хватит, ванна большая.
      – И ты еще спрашиваешь! – Зан проворно влез в ванну, и тут же пена поднялась и стала напоминать Гималаи.
      Эбби не отрываясь смотрела на его лицо, теперь ей была отчетливо видна татуировка с причудливо изогнутым кельтским крестом.
      Она умирала от любопытства, но долго не решалась задать вопрос. Никакого прошлого, никакого будущего – таковы были правила.
      – У твоей татуировки какой-то особый смысл? – наконец осторожно произнесла она.
      Зан потер шею.
      – Да. Это остатки моей бурной молодости. Я сделал ее в двадцать три года в память об отце. Он был полицейским, как мой младший брат Кристиан. Его вызвали на семейный скандал: муж угрожал ружьем своей жене. В итоге дело закончилось тем, что вместо жены негодяй застрелил моего отца.
      – Как ужасно! – Эбби поежилась. – Мне так жаль. Зан нахмурился, вспоминая:
      – Тогда мы с моим другом решили проехать через всю страну на мотоциклах, и когда однажды остановились около тату-салона в Нью-Мехико, он заказал татуировку с именем своей девушки, а я выбрал татуировку из их каталога. Эта татуировка всегда напоминает мне, как отец возил нас в Шотландию показать место, откуда эмигрировали его предки.
      – А вот та, другая?
      Зан пристально посмотрел на руку, где скрестились два кинжала, на секунду Эбби показалось, что он не станет отвечать.
      – Это самая первая татуировка, – наконец сказал Зан. – Мы с Мэтти Бойлом накололи их в тринадцать лет. Детьми мы использовали этот символ, когда играли в пиратов: метили им наши зашифрованные записки, что-то в этом роде.
      – Не тот ли это Мэтти Бойл, который работает в охранном агентстве?
      Зан кивнул:
      – Мы вместе выросли. Его отец был напарником моего отца в те далекие дни.
      – Что-то я не припомню, чтобы на руке у него была татуировка…
      – Еще бы! – Зан хмыкнул. – Этот подонок ее удалил. Лазерная хирургия.
      – А ты?
      – А я оставил. Признаюсь, сейчас я бы никогда не сделал наколку на шее: от нее больше неприятностей, чем пользы.
      Она вспомнила, как невозмутимо, не теряя самообладания, он выдержал хамство Бриджет.
      – Ты, должно быть, чувствуешь себя свободным.
      Он, не улыбнувшись, поднял за нее свой стакан.
      – Как птица, деточка моя.
      Осушил и опустил. Его тон был непреклонным. Это оттолкнуло ее.
      – Браво, Зан! – только и сказала она.
      Внезапно Эбби стала торопливо вылезать из ванны и тут же заторопилась в спальню.
      Несколько секунд спустя туда же явился Зан, голый и мокрый. Он обнял ее сзади и прижался к ней.
      – В чем дело? – спросил он. – Я сказал что-нибудь не то?
      Она затрепетала, когда он поцеловал ее в ухо.
      – Извини… Просто уже поздно, вот и все: мне совершенно необходимо немного поспать.
      Зан замер.
      – Ты меня отсылаешь?
      – Нет! Господи, конечно же, нет! Я совсем не это имела в виду.
      – Значит, я остаюсь на ночь и проснусь с тобой, в твоей постели? Ты уверена в этом, детка? Вот это подарок! – Зан откинул полотенце в сторону, потом сгреб одежду Эбби в кучу и, одним беззаботным движением руки сбросив все на пол, выключил свет.
      Подняв Эбби на руки, он уложил ее в постель и, вынув заколку из пучка, распустил ее волосы. Потом Эбби услышала, как он разрывает пакетик из фольги, и приподнялась на локтях.
      – Ни в коем случае! Осталась всего пара часов до рассвета, а у меня завтра чертова уйма дел!
      Словно не слыша, Зан широко раздвинул ее ляжки и устроился между ними.
      – Счастье мое, ты ведь знала, что так и будет. Если уж ты оставила меня в своей постели, я буду трахать тебя всю ночь. Никаких правил, никаких ограничений. Я предупреждал! – Скользнув вниз, он принялся целовать лобок Эбби, и она хихикнула.
      – Во что я ввязалась? Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?
      – Если играешь с огнем, отвечай за последствия, – пробубнил Зан откуда-то от ее влагалища.
      Эбби рассмеялась бы, если бы могла, но к этому моменту она уже стала задыхаться. Его жесткий, проникающий до глубины язык заставил ее снова обильно истекать соком. Потом Зан переместился вверх и неторопливо вошел в нее. Эбби схватила его за плечи и отдалась ощущению того, как его огромный фаллос массирует ее скользкое лоно и как он целует ее, наслаждается ею, медленно, не останавливаясь. О последствиях она подумает потом. Зачем беспокоиться? Они сами всегда ее находят, в конце концов.
      В любом случае сейчас, когда Зан был повсюду вокруг и внутри ее, она вообще не могла думать.

      Зана разбудил шум льющейся воды. Не открывая глаз, он сразу вспомнил, где находится. Вокруг него висел сладкий, стойкий аромат Эбби, простыни благоухали ее парфюмом.
      Потянувшись, он обнаружил за спиной свернувшийся теплый комок – не выпуская когтей, Шеба устроилась поудобнее, сунув хвост ему в лицо.
      Дверь открылась, и вошла Эбби, влажная и сияющая, закутанная в толстый махровый халат. Она выглядела озабоченной.
      – Доброе утро!
      – Привет. – Не глядя на него, Эбби торопливо направилась к комоду и стала рыться в ящиках. – Будильник не зазвонил, и я уже опаздываю. Извини, мне нужно мчаться им всех парах.
      Зан посмотрел на часы. Семь утра.
      – Когда ты должна быть в музее? – Еще раз потянувшись, спросил он.
      – Три часа назад, а еще лучше было остаться на ночь. М-да… Полотенца в полотняной корзине, еда в холодильнике. Свари кофе, если хочешь. – Не снимая халата, натянула трусики, присела за туалетный столик и стала искать чулки.
      – Эбби? – позвал Зан. – После того, что было между нами ночью, ты все еще надеваешь белье под халатом?
      Она обеспокоенно взглянула на него.
      – Извини, Зан, но уже восьмой час. Бриджет оторвет мне голову. Ночью я отключила сотовый и домашний тоже. Чувствую, теперь мне придется кровью расплатиться за это, но ты, пожалуйста, не принимай ничего на свой счет – я сама все решила.
      Эбби подошла к комоду и, вытащив белый кружевной бюстгальтер, развязала халат и скинула его на пол. Потом повернулась к Зану, словно застенчивая скромница, в кружевных французских трусиках и длинных чулках.
      – Так лучше, да?
      Зан не мог оторвать глаз от обнаженной груди, высоко торчащих налитых сосков, круглых и блестящих, как большие розовые жемчужины. Кровь потоком устремилась в пах, простыня поднялась, как палатка, подпираемая шестом.
      – Да, намного.
      Моргнув, Эбби нервно отвела глаза, словно ей не хотелось смотреть на эффект, который она произвела на него, и, поспешно заправив груди в бюстгальтер, подскочила к платяному шкафу.
      Зан засунул руку под покрывало и ухватился за вздувшийся член, в то время как Эбби методично упаковывала свое сексуальное тело в доспехи делового костюма.