Потом до них донесся тяжелый запах, непонятный, но не подходивший к данному месту.
Рука Зана напряглась.
– Постой, Эбби…
Но было уже поздно. От легкого прикосновения дверь распахнулась, и в свете люстры перед ними предстала чудовищная картина.
Сверкающий чистотой стол был сдвинут к стене, стул перевернут, на полу валялся пластиковый пакет, а на люстре… Зан скрипнул зубами и потянул Эбби назад. На люстре висела Элани; ее голова была повернута под немыслимым углом. Скрип-скрип-скрип. Это поскрипывала веревка, на которой раскачивалась Элани.
Эбби на мгновение показалось, что ее сердце остановилось.
Все, что происходило потом, было больше похоже на ночной кошмар. Зан подтащил стол, затем вспрыгнул на него. Сбросив туфли, Эбби последовала за ним, пытаясь поддержать безвольное тело Элани, пока Зан пытался перерезать веревку.
Когда это ему наконец удалось, Элани мешком рухнула вниз, но Зан успел подхватить ее и бережно опустил тело на поверхность стола, а затем осторожно прикрыл Элани глаза.
– У нее сломана шея. Она не мучилась.
Эбби зажмурилась.
– Сегодня мы хотели собраться и отметить ее освобождение. – Она дрожащей рукой взяла холодную как лед руку Элани и вдруг завыла, грубо, как раненое животное. Она ничего не могла с собой поделать.
И тут же она оказалась в объятиях Зана. Уткнувшись мокрым лицом в его крепкую грудь, она почти повисла на нем и замерла, не в силах сделать даже единственный вдох.
– Может быть, вы дадите нам еще хоть какую-нибудь зацепку, мисс Мейтленд? – Усталое лицо прибывшего по вызову детектива Кена Клиланда выражало откровенное разочарование. – Одного имени, точнее, псевдонима, слишком мало.
Поставив кофейник на стол, Эбби обхватила себя руками и согнулась, пытаясь сделать наконец глубокий вдох.
– Это все, что я знаю. – Она в отчаянии замотала головой. – Связь была тайной. Элани взяла с меня слово, и я никому не рассказывала о ней.
– Так-так… – Клиланд постучал ручкой по своему блокноту. – Это нам, конечно, очень поможет.
– Но я действительно больше ничего не знаю. Поговорите с детективом, который занимался расследованием для нее, – он наверняка скажет что-нибудь более существенное.
– Как зовут этого детектива?
– Эбби стиснула зубы.
– Не знаю.
Ручка снова застучала.
– Что ж. Понятно.
– Еще есть ее мать. Элани рассказывала, что детективы уже занимались ее приятелями раньше.
– Что ж, это уже что-то… – Клиланд сделал пометку в блокноте и снова начал отбивать ритм ручкой. – Может, вспомните что-нибудь еще?
– Только то, что парень очень хорошо выглядел и увлекался садо-мазо, – медленно произнесла Эбби. – Его номер записан у нее в мобильнике.
– Если когда-нибудь найдем ее мобильник, то найдем и номер. – Клиланд кашлянул и, повернувшись к Зану, стал изучать синяки на его лице. – Вы были лично знакомы с Элани Клейборн?
– Никогда прежде не встречался, – спокойно ответил Зан. – Я просто подбросил Эбби до ее дома.
– Вам известно, что вскрытие замков и проникновение в помещение является преступлением?
– Да.
– Мы не будем особенно придираться к вам, учитывая сложившиеся обстоятельства, – продолжал Клиланд, – но я должен вас предупредить об этом.
– Зан не мог поступить по-другому! – Голос Эбби задрожал. – Он сделал это только потому, что я его попросила, так что это не его вина.
– А мы никого и не обвиняем, – бесцветным голосом произнес Клиланд. – Я только напоминаю, что впредь вашему другу следует избегать противозаконных поступков.
– Согласен. – Зан вежливо кивнул. – В ближайшее время я не планирую ничего подобного.
Клиланд искоса посмотрел на него, потом на мгновение задумался.
– Погоди, ты ведь брат Криса Дункана, так?
Зан кивнул.
– Тот самый, кто прошлой ночью устроил репетицию с дракой?
– Ну да. По-видимому, теперь я главный городской клоун…
Клиланд неодобрительно хмыкнул.
– Сын копа и брат копа? Все-таки ты лучше других должен знать, что на месте преступления ничего нельзя трогать, или я не прав?
Зан уткнулся глазами в пол.
– Да знаю я, знаю, – сдавленно сказал он. – Просто в тот момент было не до размышлений. Мы ведь не знали, что ей уже ничем не поможешь.
– М-да. – Клиланд снова обратился к Эбби: – А вы, значит, сообщили и об убийстве, и о нарушении общественного порядка около пристани вчера ночью?
– Как вы угадали?
– Ну, это не так уж трудно, – пробормотал Клиланд. – Ладно, пока это все. Ваши отпечатки мы уже сняли, так что можете отправляться по домам, и… спасибо за помощь.
Эбби заволновалась. Ей вдруг показалось, что все движется совсем не в том направлении.
– Так вы будете разыскивать Марка? – обратилась она к Клиланду. – Он убийца и очень опасен. Он появился как раз в тот момент, когда мы с Элани говорили по телефону: если не верите, прослушайте запись на моем автоответчике.
– Мы везде закинем удочки, – заверил ее Клиланд. – Технические свидетельства тоже учитываются. – Он протянул Эбби свою визитную карточку. – Вспомните что-нибудь еще – перезвоните. А теперь можете идти.
Взяв Эбби за локоть, Зан помог ей подняться.
– Пойдем, дорогая, – ласково сказал он. – Пойдем домой.
Пока они ехали к дому Эбби, в машине стояла тишина. Надо было что-то сказать, чтобы утешить ее, подумал Зан, но перед лицом такой откровенной, жестокой трагедии все слова были слабыми, банальными и глупыми.
В его душе было пусто. Последний раз он видел мертвое тело той жуткой ночью восемнадцать лет назад… а до этого был отец, лежавший в гробу в своем лучшем синем костюме.
Опыт не становится ценнее от повторения. Печально вздохнув, Зан из-под полуопущенных век посмотрел на Эбби.
– Ты в порядке?
Она обратила к нему огромные, полные печали глаза и покачала головой.
–
Утебя по крайней мере есть кто-нибудь, кто сможет побыть с тобой сегодня? Может, какая-нибудь подруга?
Лицо Эбби сморщилось.
– Элани была моей лучшей подругой.
Зан нахмурился.
– О черт! Эбби, пожалуйста, не надо.
– Она была такая ласковая, такая отзывчивая и совершенно не заслужила такой конец.
– Согласен. – Зан обнял ее, и Эбби спрятала лицо у него на плече.
– Я найду и убью этого Марка, – глухо проговорила она.
– Конечно, так и сделаешь. – У него все еще не было ответа на главный вопрос, и пока она плакала, он боялся его задать.
– Я пойду с тобой.
Вытерев слезы, Эбби кивнула, потом, выйдя из машины, открыла дверь, и они прошли наверх.
На этот раз Эбби не стала зажигать свет на кухне, а направилась прямиком в гостиную и там включила маленькую лампу под красным абажуром. Потом из стеклянного шкафчика достала бутылку бренди и, наполнив два бокала, один протянула Зану.
– Клиланд не принял меня всерьез. – Она пригубила бренди. – Я поняла это после той шутки по поводу нарушения общественного порядка. Теперь мне нет веры: я просто городская сумасшедшая, которая придумывает душераздирающие истории…
Зан пожал плечами.
– Полицейские все такие. Они столько всего навидались, что их уже почти ничем не удивишь. Скажи лучше, ты можешь кому-нибудь позвонить и попросить переночевать с тобой? Тебе сейчас нельзя оставаться одной.
Эбби покачала головой:
– У меня никого нет, ни родителей, ни братьев, ни сестер. Когда-то были друзья в Атланте, но уже три года, как я их не видела. Чтобы заиметь новых друзей, которым можно было бы позвонить в четыре утра, требуются десятилетия. Вот Элани может… – Она замолчала, глотая слезы. – Я имела в виду – могла. Элани могла сделать все ради меня. – Забрав у Зана пустой стакан, Эбби включила музыку – нервное биение баса и ударных под жалобные причитания сопрано саксофона, поставила стакан и положила руки ему на плечи. – А ты, Зан? Могу я позвонить тебе в четыре утра? Или это против правил – звонить фантастическому тайному любовнику? Может, я должна просто сидеть и ждать?
– Игра закончилась, Эбби. – Голос Зана звучал непривычно тихо.
– Неужели? Никогда не думала, что это игра. – Эбби крепче прижалась к нему, и он ощутил, как тяжелы ее груди. – Я в глубоком космосе. Зан, верни меня назад, на Землю!
Расцепив объятия ее тонких рук, Зан отстранился от жара, исходившего от нее, и теперь держал ее на расстоянии вытянутой руки.
– Я не могу…
Эбби выпрямилась.
– Неправда, можешь!
– Будь ты моей женой или подружкой, мы бы уже лежали в постели и успокаивали друг друга, вспоминали, что мы то живы и жизнь прекрасна. Но я… Я просто не знаю, кто я тебе.
– Ты тот, кого мне хочется этой ночью. Разве этого не достаточно?
– Нет. Я недостаточно хорошо знаю тебя, хотя хочу не меньше, чем если бы знал. – Зан перевел взгляд вниз на свою вздувшуюся ширинку. – Посмотри, если сомневаешься: моя искренность видна невооруженным глазом.
Эбби застонала, потом отбросила волосы с лица и выпрямила плечи. В этом жесте было что-то такое непривычное, от чего Зан вздрогнул.
– Тогда уходи! – сказала она.
– Эбби…
– Не надо, я все понимаю. Ты стараешься поступить как нужно. Это восхитительно. Поступай и впредь так же. A тeперья ступай.
Неловко спотыкаясь, Зан двинулся к двери.
– Спасибо, что помог мне. Не знаю, что бы я делала без тебя!
Спустившись вниз, Зан сел в машину и нажал на газ с такой силой, словно пытался спастись от неведомой опасности, от которой не было спасения.
Глава 11
Надев белые перчатки, Эбби осторожно вынула из ящика золотой ковчег «Агнец Божий» и смахнула с него легкий налет бумажной пыли. Стоило ей только взглянуть на него, как усталость, безразличие и печаль куда-то пропали, сменившись благоговением. Ковчег был выполнен в виде золотой книги с изображением Святого Иоанна Крестителя на обложке, инкрустированной драгоценными камнями. Внутри лежали восковые подушечки, приготовленные из пасхальных свечей и мирры.
Перед этим Эбби только что закончила составлять отчет о сохранности потрясающего столового сервиза из позолоченного серебра, созданного, чтобы украшать обеденный стол офицеров затонувшего галеона. А до того она распаковывала золотые и серебряные монеты, отчеканенные в Испании, Португалии и в других концах Нового Света.
Мысль об Элани не отпускала Эбби. Элани могла часами говорить об истории и значении каждого такого предмета, она с ума сходила по всем этим сокровищам. Дизайн выставки: освещение, таблички с пояснениями, порядок расположения – все было плодом деятельности Элани.
Рассматривая ее записи, сделанные бисерным каллиграфическим почерком, Эбби чувствовала, как у нее сжимается горло.
Чтобы случайно не намочить перчатки, она вытерла брови рукавом. Распаковка экспонатов – длительная и утомительная работа, для которой у Эбби не хватало сноровки. Она была чистейшей воды администратором. Однако Нэнси – куратору музея – требовалась помощь, поэтому Эбби и оказалась здесь.
– Привет. Ты ведь не откажешься от куска пиццы, которую мы заказали? – спросил, подходя к ней, Дови. – Ты не ела уже часов двенадцать.
Глядя в озабоченное лицо Дови, Эбби попыталась улыбнуться, хотя при мысли о пище ее желудок свело судорогой.
– Мне нужно закончить отчет о состоянии этого ковчега. Потом возьму кусочек, обязательно…
Не успела она договорить, как в комнату влетела Бриджет и, окинув Эбби критическим взглядом, решительно заявила:
– Тебе нужно поесть, а то ты бледная как полотно. Ты что, собираешься довести себя до полного истощения?
Эбби покачала головой:
– Поверь, ничего подобного я не планировала. А ты почему переоделась? Уже уходишь?
Бриджет одернула элегантный блейзер.
– Обед с дамами из правления музея в отеле «У причала». Работа, работа и еще раз работа, – несколько напыщенно произнесла она. – И так без конца. А от вас требуется совсем немногое: вы должны распаковать выставку и до завтрашнего утра составить отчеты о сохранности, – заявила она. – Ребята, вам просто необходимо набрать темп.
Эбби оценивающе посмотрела на груду ящиков:
– Даже если мы все будем работать не покладая рук, к утру все равно не успеем.
Бриджет широко раскрыла глаза.
– Мне не вполне нравится твое отношение к работе, Эбби. Учитывая то, что до открытия меньше недели, нам не раз придется оставаться здесь на ночь, а ты слишком носишься с собой, все время хнычешь и моришь себя голодом. Ради Бога, очнись. Ты не единственная, кто расстроен этим досадным событием.
– Расстроен? – повторила Эбби, не веря своим ушам. – Досадным?
– Господи, ну конечно! – Нахмурившись, Бриджет принялась энергично орудовать губной помадой. – Как будто Элани не могла выбрать более неподходящего времени. Меньше чем за две недели до открытия…
– Выбрала время? У тебя с головой в порядке? Она не «выбирала время», как ты говоришь! Ее убили!
Бриджет недовольно скривилась.
– Не спорю, это очень драматично…
– Главная новость заключается в том, Бриджет, – не отступала Эбби, – что убийство всегда драматично.
Бриджет закатила глаза.
– Да, конечно, все мы знали о неуловимом любовнике Элани, которого никто не слышал и не видел, который прошел через закрытую дверь, заставил ее повеситься, а потом исчез, не оставив следов. О, Эбби, пожалуйста! Это слишком похоже на сюжет «мыльной оперы».
Лицо Эбби потемнело.
– На что ты намекаешь?
– Не надо орать. – Бриджет достала из сумочки духи. – Когда правда неочевидна, самое простое объяснение – самое правильное. – Вскинув голову и расправив плечи, она направилась к двери.
Некоторое время Эбби смотрела ей вслед, затем подошла к одному из огромных окон и прижалась лбом к стеклу, с тоской наблюдая, как из-за обрыва надвигается волна тьмы.
Бриджет, конечно, дура, ее мнение ничего не значит. В свое время правда станет известна всем, и тогда…
Эбби прикрыла глаза и стояла так до тех пор, пока ее вывел из полузабытья знакомый голос:
– Так и думал, что найду тебя здесь. Эбби резко обернулась. Зан был чисто выбрит, его волосы гладко причесаны, и сам он выглядел весьма элегантно.
– Что ты здесь делаешь? – не слишком приветливо спросила она.
– Ищу тебя. Надеюсь, ты в порядке?
– Боюсь, что нет. Все просто чудовищно.
Зан помолчал.
– Понимаю, – наконец сказал он. – Но, хотим мы того или нет, – жизнь все равно продолжается. Тебе нужен хороший замок, и нужен прямо сейчас. Позволь, я довезу тебя до дома и заодно вставлю замок…
– Но я нужна здесь, – запротестовала Эбби.
– Верно. Поэтому они и должны помочь мне позаботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось. Забирай сумку, мы уходим.
Поглядев на гору ящиков, Эбби вздохнула. Ее работа длилась уже семнадцать часов, а в прошлую ночь она ушла домой в половине четвертого утра.
Несколько часов назад Нэнси и Дови уже предлагали ей пойти домой, но ее пугала пустота и пугающая тишина в квартире; вот почему она решила остаться на работе.
– Понятия не имею, на что я соглашусь, если ты отвезешь меня домой, – наконец сказала Эбби. – Приключениями я уже сыта по горло, и мне не нужны никакие сюрпризы.
Зан вздохнул:
– Хорошо, Эбби. Обещаю, что буду вести себя как пай– мальчик. Ты ведь не хочешь упустить свой шанс?
Эбби набрала в грудь побольше воздуха, потом выдохнула его и с трудом прошептала:
– Я… я полагаю, что воспользуюсь шансом.
* * *
Ничего не получалось.
Люсьен загасил сигарету и вытянулся на постели. Он лежал, уставившись в потолок, приминая собой исписанные листы бумаги – заметки к новому плану.
В раздражении он скинул листы на пол. Ему так и не удалось придумать хоть что-либо, что внушало бы оптимизм. Нужно было восстановить потери и как следует прижать Мэтти Бойла, но пока все это выглядело как-то безнадежно. У никчемного Мэтти не было ни мозгов, ни куража, чтобы выполнять такую работу. Кроме того, у полиции достаточно ума, и они быстро сообразят, что к чему. А тут еще досадная неприятность с Элани, после чего Бойл совсем съехал с катушек и вот-вот готов выйти из-под контроля.
Зазвенели колокольчики, оповещая, что по телефону звонит кто-то из своих, и Люсьен нажал на кнопку.
– Что у тебя, Руис?
– Босс, я сейчас на хвосте у слесаря. Тебе, наверно, будет интересно узнать, что он поехал в музей и забрал оттуда высокую тарелку с длинными волосами и сиськами торчком – ту, которая работала с Элани.
– Эбби Мейтленд? – Люсьен сел на постели.
– Точно. Я ехал за ними до ее дома. Они сейчас наверху. По-моему, ей требуется утешение. – Руис коротко рассмеялся. – Я бы сам ее утешил, но, понимаешь…
– Оставайся там, – приказал Люсьен. – Я сейчас пришлю Хенли. Установи маячок слежения на его вэн: мы должны каждую минуту знать, где они находятся.
– Может, я вставлю мисс Сиськи и дам Хенли…
– Заткнись и делай, что сказано. – Люсьен отключил телефон.
Внутри забродили незнакомые эмоции. Надо же, слесарь «утешает» Эбби Мейтленд, она хнычет и стонет в разных замысловатых сексуальных позах, пока слесарь наяривает, куроча ее восхитительное тело… Грязная потаскуха! Всего несколько дней прошло после смерти ее лучшей подруги, а она… Люсьен был возмущен и возбужден одновременно.
Проанализировав свое состояние, он пришел к выводу, что это ревность, и сопровождалась она интенсивной эрекцией. Ему нужно будет почаще вызывать в себе ревность.
Расстегнув брюки, Люсьен стал массировать член, а заодно разрабатывать новый сценарий. Убийца лучшей подруги соблазняет и порочит Эбби, а потом эта жадная, безнравственная проститутка предает и убивает слесаря.
Сейчас слесарь трахает женщину, про которую Люсьен решил, что хочет ее сам; благодаря этому вся ситуация становилась более личной, сочной и сексуальной, а это значило, что для него начинается новая жизнь.
Эбби со своим слесарем станет ключом к новой схеме, и, значит, к ней немедленно нужно искать подходы. Если то, что рассказывала Элани, правда, тогда деньги и положение будут той приманкой, на которую клюнет Эбби.
Люсьен набрал номер мобильного телефона Людовика Хауэра, с которым он встречался несколько месяцев назад в Бостоне. Хауэр занимался сбором пожертвований от компаний и очень надеялся договориться о сделке. Это, собственно, и было работой Люсьена – раздавать деньги в жадные руки, отовсюду протянутые к нему.
Его сердце гулко колотилось, пока в телефоне звучали гудки, ведь никогда раньше он не пользовался своим настоящим именем.
– Алло? – раздался в трубке голос Людовика Хауэра. – Кто это?
– Мистер Хауэр? Это Люсьен Хавертон из фонда «Хавертон Уайт»: мы встречались в офисе фонда в Бостоне несколько месяцев назад. Ваш менеджер по развитию Эбби Мейтленд запросила грант для финансирования образовательных и общественных программ, сопровождающих выставку «Сокровища пиратов»…
– О да, конечно! – Хауэр, похоже, был озадачен. – Чем могу быть полезен?
– Прошу прощения, что беспокою вас в воскресный вечер, но я случайно оказался в вашем регионе и подумал, что вам, наверное, будет это приятно услышать. Наш фонд выделил вам грант – сто двадцать пять тысяч долларов.
– О! – Хауэр не знал, что сказать. – Наверное, кто-то из моих друзей решил подшутить надо мной, да?
Люсьен дружески рассмеялся.
– Нет, уверяю вас; я говорю совершенно искренне. Могли бы мы встретиться с вами в понедельник?
– Господи, конечно! Это фантастика! Когда угодно! Вы предпочитаете пораньше или попозже? Девять? Десять? Что вас больше устраивает?
– Чем раньше, тем лучше. Тем более что мне не хочется доставлять неудобства вашим сотрудникам, – добродушно произнес Люсьен. – Знаю, что для всех вас это насыщенная неделя. Вечер сбора пожертвований на следующей неделе совпадает с открытием новой выставки; не уверен, что у вас еще остались билеты…
– О, что вы! Мы будем в восторге, если вы сможете присутствовать! Вы обеспечили мне такую счастливую ночь! Спасибо вам!
– Отлично. Когда мы встретимся в понедельник, выберите на свой вкус и познакомьте меня с какой-нибудь очаровательной партнершей для танцев, мистер Хауэр.
Хауэр разразился довольным смехом.
– Называйте меня просто Дови! У меня как раз на примете есть прекрасная девушка – интеллигентная, блестящая, элегантная!
– Тогда до понедельника. – Люсьен повесил трубку. Конечно, это было рискованно – пользоваться своим настоящим именем, но он должен сам расставить ловушку.
Люсьен снова нажал на кнопку вызова и набрал номер.
– Алло, Люси? Это Марк. Я по поводу заказа, который отменил.
Люси помолчала, а потом недовольно произнесла:
– Лучше бы ты не менял решения, Марк. Эта девушка уже занимается другой работой.
– Нет, я о другом. Мне нужна новая девушка: высокая, с прямыми каштановыми волосами, под метр восемьдесят, весом примерно килограммов на шестьдесят, грудь шестого размера, с карими глазами. Экспресс-почтой завтра вышлю фотографии. Найдешь за три дня.
– Не уверена, что у меня в конюшне найдется такая, которая хоть наполовину устроит тебя. Ничего не могу обещать, пока не увижу фотографии.
Люсьен вздохнул.
– Сколько ты хочешь, Люси?
– Не в этом дело! – отрезала Люси. – Есть определенные требования, которых я придерживаюсь. Я не могу делать дела на коленке: это опасно и для меня, и для тебя.
В конце концов Люсьен назвал сумму, в три раза превышающую изначально уплаченную им за девушку, которая должна была занять место Элани в самолете, летевшем в Испанию.
Люси раздраженно вздохнула.
– Присылай эти чертовы фото, – наконец сказала она. – Как получу, скажу, что можно будет сделать.
Люсьен хмыкнул и дал отбой. Он не сомневался, что Люси разобьется ради него в лепешку – вряд ли она захочет потерять самого щедрого своего клиента. Он довольно потер руки: для такого спектакля Эбби подходила куда больше, чем Элани. Она уже скомпрометирована своим неординарным прошлым: арестом, бывшим бойфрендом – продавцом наркотиков, и много чем еще. Эбби была плохой, очень плохой девочкой, и эта мысль его возбуждала.
Люсьен продолжил поглаживать себя, а потом хватка и темп увеличились. В голове крутились знакомые образы. Элани. Эбби. Мерцающее золото. Кровь, текущая ручьем.
Он попользовал себя сам, содрогаясь и задыхаясь от продолжительного, грубого и изумительного оргазма.
Превосходно. Берем золото. И поимеем их всех скопом.
Глава 12
Когда Зан остановил машину перед домом Эбби, она почувствовала неуверенность и смущение. То, что случилось с Элани, – огромное, мрачное и тяжелое, как будто расположилось между ними, лишая их всякой возможности просто поболтать; ведь ей нужны положительные эмоции. И единственным человеком на Земле, кто мог бы дать ей это, был Зан.
– Ну что? – произнес он, входя. – Не пора ли заняться делом?
Эбби невольно улыбнулась:
– Может, сначала кофе? Зан поставил сумку на стол.
– Работа прежде всего. – Он выложил перед ней содержимое двух коробок: – Что предпочитаешь, бронзу или старую бронзу?
Эбби пожала плечами.
– Обычная бронза хорошо смотрится.
– Ладно, начнем с задвижки. Сколько ты уже прожила так без задвижки?
– Три года. А что тут удивительного: моей хозяйке восемьдесят и она не бог весть какой мастер.
– Ладно, мне нужно сходить в машину и взять кое-какой инструмент, – сказал Зан. – Смотри, ты тут не скучай без меня!
– О'кей.
С трудом дождавшись, пока он исчезнет за дверью, Эбби крепко ухватила вилку телефона и выдернула ее из розетки; потом, достав из сумки мобильник, отключила и его, после чего быстро прошла в ванную.
Принимая душ, она подумала о том, чем предстоит заняться вечером, и с сожалением посмотрела на лак для ногтей и косметику.
Нет, это ни к чему. Все должно быть как обычно. Ах, ты уже закончил? Черт! Так быстро? Еще кофе? Или мы просто скинем с себя все и прямо сейчас займемся сексом, как спятившие мартышки?
Пожалуйста, не забывай о самоконтроле, напомнила себе Эбби. Не распускайся. Если уж не можешь удержаться от секса, тогда лучше всего иметь контролируемую ситуацию. Займись беспредельным разгулом: тайным и в высшей степени личным, снимай напряжение, взрывай все вокруг себя, отметай любые табу…
Подумай о чем-нибудь, помимо бедной Элани, например, о Зане. Зан был идеальным отвлекающим средством, нарушением придуманных ею правил. Она расслабится, получит удовольствие, а потом, быть может, неудача перестанет восприниматься слишком остро и в конце концов займет подобающее место в большой мозаике ее жизни.
Эбби завернулась в полотенце. Коллекция ее белья была отнюдь не маленькой, и, чтобы сделать судьбоносный выбор, требовалась холодная голова. Она тщательно выбирала, прикладывала к себе то одну, то другую вещь, потом отбрасывала их в сторону. Красное и черное – весьма специфическое. Лимонное или пурпурное – опять не то. Белое – но ведь она уже не девственница… В цветах, радужное, с дырочками, в полосочку, с ремешками – нет, нет и нет.
Вот то, что нужно. Растягивающаяся шемизетка на шнурках персикового цвета, и к ней такие же трусики. Тянущийся материал поддерживал груди, но не сковывал движений. Чтобы скрыть столь усердную подготовку, сверху Эбби надела джинсы и мешковатый свитер.
Когда она вышла в кухню, Зан уже ждал ее.
– О Господи, прошу прощения! Ты, наверное, давно ждешь…
Зан оглядел ее с головы до ног:
– Нет. А ты, кажется, приняла душ?
Проклятие.
Эбби вздрогнула.
– Откуда ты знаешь.
– Ну, ты вся такая розовая, влажная и пахнешь обалденно…
Лицо Эбби залилось румянцем.
– Извини, я не ожидала, что ты так скоро…
– Ладно, нет проблем. Вот, возьми. – Он протянул ей шесть блестящих металлических ключей. – Я сделал также несколько запасных для твоей хозяйки.
Эбби взяла ключи, они еще хранили тепло его ладони.
– Попробуй прямо сейчас, – посоветовал Зан.
Эбби вышла наружу и вставила ключи в новые замки. Они легко поворачивались, и в итоге она осталась очень довольна.
– Спасибо, все классно, – сообщила она, входя в дом. – Сколько я тебе должна?
– Нисколько.
– Но я не могу позволить тебе…
– Можешь. – Зан подошел к ней и обхватил ее со спины. – Если выпишешь чек, ты оскорбишь меня. Будь вежливой, просто скажи – спасибо, Зан.
– О'кей, – шепнула Эбби. – Спасибо, Зан.
– Не стоит благодарности. – Он прижался губами к ее шее. – Ты ведь хочешь меня, верно?
Эбби молча кивнула.
– И никакого прошлого, никакого будущего, никаких сожалений?
Она снова коротко кивнула. Зан развернул ее лицом к себе.
– Итак, делайте заказ, дорогая.
Эбби смело посмотрела ему в глаза:
– Сегодня меня не интересуют сексуальные игры с тобой, – призналась она. – Мне нужен ты сам, нужно почувствовать что-то хорошее, после того как…
Легким поцелуем он остановил ее, и тут же поцелуй превратился в дикую атаку на ее способность чувствовать. Зан словно хотел поглотить ее, а ей хотелось быть поглощенной.
Она тоже жадно целовала его с едва сдерживаемой болью оттого, что так долго себе в этом отказывала.
Прижав Эбби спиной к кухонной стойке, Зан раздвинул ее ноги и вздувшейся ширинкой потерся о нее. Это неторопливое, полное чувственности движение мгновенно отозвалось в ней: влага начала сочиться из влагалища, и ей захотелось захныкать.
Легко подняв Эбби на руки, Зан через холл внес ее в темную спальню и опустил на смятую постель. Эбби вытянула к нему руки, и он снова поцеловал ее, а потом быстро стал снимать с себя рубашку.
Эбби попыталась зажечь лампу, Зан стремительно перехватил ее руку, отчего она тут же запротестовала:
– Дай мне зажечь свет: я хочу видеть тебя.
– Это ни к чему. – Его голос звучал хрипло. – Ты ведь хочешь почувствовать что-то особенное, верно?
– Но…
– Об остальном потом. – Он расстегнул ее джинсы и одним движением стянул их вместе с трусиками, затем потянул свитер вверх, и тот, зацепившись за подбородок, продемонстрировал ее грудь, упакованную в облегающую прозрачную шемизетку. – О, вот так зрелище!
Эбби легонько стукнула его. Жар, который, не останавливаясь, копился у нее внутри, заставлял ее злиться, раздражаться, терять голову…
– К черту! Если я не смотрю, то и ты не должен, понял! Он заставил ее раздвинуть ноги.
– Попробуй теперь останови меня! – Его жаркое дыхание защекотало ей бедра.
– Но так нечестно! Не надо меня подготавливать. Я и так уже схожу с ума, и мне не нравится, что…
– Мне все равно. Ты вся мокрая, и я хочу знать, какова твоя смазка на вкус.
С этой минуты все, что она ни делала, уже не могло остановить Зана. Эбби била его по голове, по тяжеленным плечам, таскала за волосы, но он продолжал то, что ему хотелось, без усилия прикладывая к ней свой рот.
Сначала не торопясь он исследовал ее языком, скользя вверх и вниз по всей длине особо чувствительных складок, затем проник вглубь, ввинчиваясь в нее языком. Он сосал клитор, безжалостно и ласково теребя его. Эта восхитительная атака длилась и длилась, пока наконец Зан медленно не ввел в нее два пальца, нажимая и стискивая изнутри. Эбби вцепилась в его волосы и закричала от охватившего ее наслаждения, прерывистыми волнами накатывавшего на нее.
«О, так вот для чего все это». Она с трудом приходила в себя. Конечно, у нее бывали оргазмы и раньше, но никогда не было подобного этому.
– Было потрясающе, – прошептал Зан.
– Да, – так же шепотом ответила она.
Все так же не торопясь Зан сдвинул ее с матраца вниз и потом, приподняв ее ноги, стал расстегивать ремень. Пот отчетливо блестел на его плечах. Эбби оперлась на локти, стараясь запомнить каждую подробность.
– Можно, я включу свет?
– Нет. – Он откинул ее на спину, дернув вверх шемизетку и открывая грудь, затем выудил из кармана презерватив, вскрыл его и натянул. – Люблю заниматься этим в темноте. Меня это заводит.
