Церемония открытия была в самом разгаре, и Эбби не спеша оглядела толпу. Она чувствовала себя чужой и словно во сне – возможно, потому, что выпила вина несколько больше, чем могла себе позволить.
      Как бы то ни было, теперь она точно могла гордиться собой. Благодаря ее усилиям выставочный зал превратился в одну огромную мультимедийную инсталляцию на тему тропического подводного мира. С потолка волнами свисали голубые и зеленые полотнища, а в центре, окруженный разноцветными коралловыми ветками, высился затонувший галеон – плод рук декоратора из Художественного института. На самой его высокой точке вращался диапроектор, и изображения ярко окрашенных тропических рыб неторопливо скользили, как стаи привидений, по стенам и шелковым занавесям, создавая настоящее световое шоу.
      Все прошло просто прекрасно. В течение ужина ансамбль барочной музыки, приехавший из Портленда, исполнял музыку восемнадцатого века, под которую плавно двигались танцоры, одетые в костюмы того времени.
      Перед официальной частью гости смогли полюбоваться дуэлью двух актеров, переодетых пиратами, а когда всех пригласили внутрь, у большинства присутствующих перехватило дыхание при виде самого «Сокровища пиратов».
      Тем не менее для Эбби это была вовсе не радостная вечеринка. Она не нравилась этим людям, и они собрались выгнать ее. Мысленно она уже была на полпути в Мексику вместе с Заном.
      – Дорогая, у вас все в порядке?
      Опять этот Люсьен! Впрочем, довольно мило с его стороны задать такой вопрос. Никто ею не интересовался, кроме Дови, все держались от нее на безопасном расстоянии, с тех пор как она попала в немилость.
      – Все хорошо, спасибо, – ответила Эбби. Люсьен дотронулся до ее щеки, и Эбби пришлось подавить непроизвольное желание вытереть это место рукой.
      – Все думаете об Элани? – спросил он.
      «Не твое собачье дело, о чем я думаю, приятель!» Конечно, Эбби не сказала этого вслух и лишь выдавила еще одну фальшивую улыбку. Впрочем, в чем виноват этот Люсьен? Он всего лишь пытается быть приятным и отзывчивым, а в мужчинах такое стремление следует поощрять.
      – Возможно, – поколебавшись, ответила она. Оркестр заиграл что-то медленное, и Люсьен осторожно потянул ее на танцпол:
      – Потанцуем?
      Эбби передернуло. Отчего-то ей не хотелось танцевать с ним. Этот человек улыбался ей спокойной, вежливой, очень внимательной улыбкой, от которой Эбби хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Улыбка была словно впечатана в его красивое лицо, делая его похожим на живую куклу вроде Кена.
      С другой стороны, даже самый распрекрасный, самый обходительный, самый совершенный мужчина в мире сейчас все равно раздражал бы ее, и никакой вины Люсьена не было в том, что он не Зан…
      – Вы выглядите сегодня просто потрясающе, – вкрадчиво заметил Люсьен. – Красный цвет вам идет.
      Эбби поблагодарила его кивком. Ее платье из тафты цвета бургундского действительно выглядело неплохо. Вот только ему какое до этого дело!
      – Как идет ваше расследование? – не отставал Люсьен. Эбби вздрогнула.
      – Лучше, чем я надеялась, – призналась она. – Прошлой ночью я вычислила дом убийцы.
      Люсьен широко раскрыл глаза.
      – И как это вам удалось?
      Для Эбби было большим облегчением то, что она сумела найти тему для разговора, и к концу танца Люсьен услышал от нее все подробности последней ночи.
      – Невероятно! – воскликнул он. – Элани повезло, что у нее такая подруга.
      – Ну, не знаю, – пробормотала Эбби. – Я делаю то, что должна делать, и только.
      – Вот и молодец. Надеюсь, вы подумали над моим предложением? У меня есть прекрасный частный детектив, которого можно привлечь к этому делу. Изъятие видеопленки у службы безопасности отеля дело очень тонкое, и оно потребует соответствующих вливаний.
      – Что значит – вливаний? Вы имеете в виду деньги? Люсьен взглянул на нее с очаровательной застенчивостью.
      – Ну да. Деньги ускоряют получение результата, не так ли? Искушение спрямить углы иногда неодолимо. Полагаю, вы заслуживаете, чтобы вам спрямили путь. Я бы гордился, если бы сумел вам помочь, и можем обсудить это завтра, за ленчем, если, конечно, у вас есть время.
      Эбби лихорадочно придумывала отговорку, и тут внезапно заметила какое-то акулье выражение, промелькнувшее на улыбающемся лице Люсьена. Ответ пришел неожиданно, когда она посмотрела на танцоров, все еще одетых в барочные костюмы. Господи, конечно! Спектакль у Нанетты!
      – Спасибо, но я не смогу, – мягко сказала она. – Завтра я собираюсь на спектакль по приглашению моей подруги.
      – В самом деле? Что за спектакль?
      – «Ромео и Джульетта», его дают в «Бездомной кошке».
      Увидев, что к ним направляется Дови в тесном смокинге и с фальшивым бриллиантом в галстучной булавке, Эбби с облегчением вздохнула.
      – А, вот вы где! – Круглое лицо Дови лоснилось от шампанского. – Как поживаете, мистер Хавертон? Надеюсь, вечер вам понравился?
      – Чрезвычайно, – живо откликнулся Люсьен. – Компания просто очаровательна!
      Дови по-приятельски прикоснулся к его рукаву.
      – Извините, Эбби требует к себе Бриджет. Обещаю, что скоро ее верну. – Кивнув Люсьену, он потащил его партнершу сквозь толпу.
      – Ничего не понимаю. – Эбби не на шутку разволновалась. – Бриджет ни слова не сказала мне.
      – Это был повод, глупая. – Дови вдруг стал совершенно серьезным. – Я не собираюсь вести тебя к Бриджет, просто хочу предостеречь.
      – От чего? – Эбби подозрительно уставилась на него.
      – От твоего любимого слесаря. Понимаешь, он уже здесь. После всех жутких историй, которые ты мне рассказала, я полагаю, тебе это небезразлично…
      – Ты, кажется, шутишь? – Эбби почувствовала такую слабость, словно все ее тело лишилось костей.
      – Ничуть. Сначала я даже не узнал его: в смокинге у него довольно миролюбивый вид, но все равно он ведет себя как дикая пантера. Вот подожди, увидишь сама. Не знаю, прав я или нет, но эти желтые глаза вызывают во мне озноб.
      – О Господи! – Эбби чуть не потеряла равновесие. Увидев разносчика с подносом, Дови схватил с подноса бокал с шампанским:
      – На, выпей. Твой парень выглядит словно вулкан, который вот-вот взорвется… Сейчас у тебя не слишком большое поле для ошибок, поэтому постарайся избежать скандала, ясно?
      – Дови, – беспомощно прошептала Эбби, – скажи, что мне делать?
      – Выше голову. Он приближается. Обходит галеон. Теперь он уставился на тебя своим душераздирающим взглядом.
      Эбби медленно повернулась, и их глаза встретились. Шум зала исчез куда-то, остался только громкий стук ее сердца.
      В смокинге Зан выглядел совершенно по-иному, хотя при этом оставался самим собой. Его темные волосы были коротко пострижены, а в ухе сверкало маленькое золотое колечко.
      Приподняв бокал с шампанским, Зан поприветствовал Эбби, затем осушил бокал до дна одним глотком, так что Эбби даже не успела вздохнуть; она схватилась за руку Дови и изо всех сил сжала ее, пытаясь не осесть на пол пышным темно-красным облаком из тафты.
      Танцующие пары, кружа, менялись местами, оставляя достаточно свободного пространства, и Зан подумал, что сейчас самое время, не останавливаясь, и ему закружиться под музыку, сжимая Эбби в объятиях. Остановившись в нескольких метрах от нее, он словно ощущал исходившее от нее невидимое поле страха и нерешительности.
      Наконец они посмотрели друг на друга, и спутник Эбби сразу осторожно прочистил горло.
      – А теперь, дорогая, – забормотал он, – мне нужно… э… отойти.
      – Спасибо, Дови. – Эбби благодарно улыбнулась. – Ты просто прелесть. Теперь со мной все будет в порядке.
      Помахав рукой, Дови попятился и нырнул в толпу, после чего Эбби медленно повернулась.
      – Интересно, что ты здесь делаешь?
      – Да так, зашел поглазеть…
      Эбби широко открыла глаза.
      – Вот уж точно!
      – А еще я хотел оценить уровень твоей конкурентоспособности.
      Эбби осторожно посмотрела на него.
      – Вот как? Я думала, ты навсегда вычеркнул меня из своего списка…
      Кончиками пальцев Зан осторожно дотронулся до ее щеки.
      – Боюсь, это невозможно, потому что ты в этом списке единственная.
      Эбби инстинктивно прижала ладони ко рту.
      – Это жестоко, ты не находишь?
      – Извини.
      – Извинить? И это все, что ты можешь мне сказать?
      Зан молчал.
      В это время заиграла музыка, и он подал ей руку. Эбби заколебалась, но, похоже, притяжение между ними действовало так же неумолимо, как и земное.
      Рука Зана легла ей на спину, и они, покачиваясь под чувственные звуки джаза, поплыли в мерцающем коконе, отгораживавшем их от всего, а когда последняя долгая щемящая нота отзвучала до конца, Зан поднял голову и заглянул ей в глаза.
      Слеза, повисшая на реснице Эбби, сорвалась и покатилась по щеке, оставляя блестящую дорожку. Он поцеловал ее след.
      – Пожалуйста, не надо, – шепнула она. – На нас смотрят…
      – Ты серьезно? – Зан быстро сунул руку в карман. – Что ж, может, оно и к лучшему, потому что у меня кое-что для тебя есть.
      – Правда? – Эбби вытерла глаза. – И что это?
      – Сейчас я тебе покажу.
      Эбби умоляюще посмотрела на него.
      – Пожалуйста, Зан…
      – Нет, ты не так поняла. Я собирался отдать тебе это сегодня ночью, но все пошло как-то не так…
      Эбби подозрительно посмотрела на него:
      – Это может подождать?
      – Нет.
      Она покусала губу.
      – Тогда пойдем. Но это должно быть очень быстро. Три минуты, понял? – Ее красная юбка взметнулась, прорезая заслон из смокингов, блестящих платьев, декольте и шикарных причесок.
      Вскоре они оказались в административном крыле, где было полутемно и на удивление тихо.
      Впустив его в свой офис, Эбби зажгла свет.
      – Вот это и есть укромное место, но я, к сожалению, не могу здесь долго задерживаться, потому что меня могут хватиться. Я уже на грани увольнения, и мне не хочется, чтобы…
      – Эбби… – Зан вынул руку из кармана и разжал ладонь, на которой лежал кулон. – Вот.
      Эбби во все глаза глядела на него, потом перевела взгляд на кулон: он блестел, тяжелый и чувственный, как пиратское золото.
      – Ух ты! – прошептала она. – Зан, но ведь это…
      – Настоящие рубины. Правда, я не знал, что ты сегодня оденешься в красное…
      – О Господи! – Голос Эбби взлетел высоко, почти до вскрика. – Наверняка это стоит целое состояние, а ты – ты просто сумасшедший!
      – Верно. – Зан кивнул. – Просто мне хотелось, чтобы это тебе понравилось. Возможно, кольцо было бы лучше, но это еще впереди. – Обвив ожерелье вокруг шеи Эбби, Зан застегнул замочек, и кулон оказался как раз в ложбинке между ее грудями.
      – Тебе нравится? – внезапно забеспокоился он. Эбби смахнула слезы, стараясь при этом не испортить макияж.
      – Самая красивая вещь, какую мне только доводилось видеть, но, к сожалению, я не могу ее принять…
      Поцелуй остановил ее возражения.
      – Попробуй посмотреть на это как на память о наших очень странных совместных приключениях.
      – Но у меня ничего нет взамен для тебя. – Эбби явно была в растерянности.
      Зан покачал головой:
      – Почему же, счастье мое?
      – То есть я имею в виду что-нибудь ценное.
      Зан хмыкнул.
      – По-моему, я уже говорил тебе, что не нуждаюсь в деньгах.
      – Да, конечно, я ведь видела твою квартиру…
      – Ну вот, теперь все прояснилось. Я, конечно, не набит деньгами, как мистер Денежный Мешок, но…
      – Остановись! – Эбби прижала руку к его губам. – Каждый раз, когда мы начинаем говорить о нем, ты становишься каким-то диким…
      – Ладно. – Зан помотал головой. – Больше не будем об этом. – Он принялся целовать Эбби – лицо, шею, плечи. Целовал ее щеки, по которым текли слезы. Целовал слезы. Целовал солоноватые следы этих драгоценных слез.
      Потом он дернул вниз корсаж с большим вырезом, и ее груди оказались на свободе. Эбби вскрикнула:
      – Зан, ты опять рвешь мне платье! Оно мне еще пригодится! И люди в окно увидят…
      Зан погасил свет, приподнял Эбби и усадил ее на край стола.
      – Пожалуйста, остановись: я не расположена заниматься глупостями в такой момент, – уговаривала Эбби. – Начальники следят за мной, как коршуны.
      – Не вижу тут никакого начальства, Эбби. – Зан надавил на нее, и она легла спиной на стол.
      Накрыв груди Эбби ладонями, Зан прижался к ним лицом, благоговейно целуя, лаская языком. Она словно качалась на волнах этой шелковой нежности, и он любил ее за этот трепет, за то, что она такая ранимая и открытая. Любил, как она дышит – легко, прерывисто, со скрытой страстью.
      Его руки мяли шуршащие складки пышного платья, и все чувства, которые ему было страшно облекать в слова, Зан выражал жадными поцелуями, хлесткими движениями языка, теплыми, умоляющими губами.
      Подняв голову, он призывно посмотрел на нее:
      – Ты правда моя женщина?
      Она кивнула.
      – Скажи это, – потребовал он. – Мне нужно услышать, как ты произносишь эти слова.
      Задохнувшись, Эбби закрыла глаза.
      – Да, я твоя женщина, – прошептала она.
      – Тогда докажи, что ты – моя. Подними юбку, чтобы я видел.
      – Ох, нет. Ты все-таки не должен переходить за…
      – Но я уже перешел! – Зан поднял помятое платье над коленями Эбби, а потом выше, открывая бедра и свернув юбку в пышный рулон на животе, замерев, уставившись ей между ног.
      На Эбби не было чулок, а вместо соблазнительных трусиков, сцепленных шнурком, которые он ожидал увидеть, на ней были обычные белые трикотажные штанишки.
      Эбби смущенно заерзала.
      – Не ожидала, что кто-нибудь полезет ко мне под юбку сегодня, так что не пришло в голову побеспокоиться, – тихо проговорила она.
      Зан продолжал смотреть не отрываясь, изумленный и тронутый.
      – Ну что? – требовательно спросила Эбби. – Обычное белье полностью рушит твои героические фантазии покорителя?
      – О нет! – воскликнул Зан. – Господи, конечно нет. Это самые сексуальные трусики, какие мне довелось увидеть.
      – Ладно, перестань. – Она спрятала улыбку. – Они чудовищны.
      – Нет, нет и нет. Они прекрасны! – Дрожащими от возбуждения руками он подхватил ее под теплые круглые ягодицы, испытывая боль от желания дотронуться до нее.
      – Эбби, пожалуйста…
      – Нет! – Она оттолкнула его руки. – Не здесь и не сегодня. Я буду слишком напряженной, чтобы почувствовать удовольствие. Отойди и выслушай меня хоть раз! Если по-настоящему хочешь быть со мной, выкажи уважение ко мне и к моим поступкам. Я абсолютно серьезна, Зан. Читай по губам.
      На этот раз по ее твердому взгляду Зан понял, что так оно и есть. Усилием воли заставив себя отступить, он вытер вспотевший лоб рукавом смокинга.
      – О черт! Ладно. Извини.
      Она проворно уложила свои роскошные груди за корсаж.
      – Вечер почти закончился, и с ним, должно быть, и моя карьера. Я пойду туда и буду действовать как профессионал, а ты не будешь лезть ко мне ни под каким видом. Тебе понятно?
      – Я буду послушен, как маленький робкий барашек, вот увидишь.
      Эбби распахнула дверь, и в ложбинке на ее груди на миллион баксов засветился кулон.
      Этот вид наполнил сердце Зана ощущением триумфа. Теперь она – его. Его избранница, его любовь, отныне и во веки веков. Он победил, и…
      Эбби погрозила пальцем.
      – Никаких сцен, – повторила она. – Помнишь об этом?
      – Ну конечно, детка. – Зан невинно захлопал глазами, желая лишь одного: чтобы его член расслабился и приобрел принятые в обществе пропорции. Потом вслед за Эбби он вернулся на вечеринку.

      Эбби сразу же погрузилась в рабочее состояние, оживленно смеясь и разговаривая с почетными посетителями и спонсорами, но краем глаза по-прежнему наблюдала за слонявшимся неподалеку Заном. Одновременно ей приходилось следить, чтобы держаться на расстоянии от Люсьена: трудно было даже представить, что может произойти, если эти двое столкнутся нос к носу.
      Наконец гости стали расходиться, и постепенно зал опустел.
      Эбби устало прислонилась к стене, и тут же ей на талию опустилась рука Зана.
      – Заклятие третьего раза, – сказал он.
      – Ты о чем?
      – Я спас тебя от двух неудачных свиданий. Если избавлю от свидания номер три, ты навсегда моя, и точка.
      – Никакого волшебства не потребуется, глупый, – я уже и так твоя. – Эбби похлопала его по руке. – Будь паинькой, потерпи еще чуть-чуть. Все уже почти закончилось.
      – А, Эбби, вот ты где! – Она вздрогнула от кислого голоса Бриджет. – Люсьен везде разыскивает тебя! Он считает, что ты почти избегаешь его!
      – Вовсе нет, – пробормотала Эбби.
      – Сейчас он в выставочном зале с Питером. Постарайся быть с ним милой, поняла? – Взгляд Бриджет переместился на Зана, и ее глаза широко открылись. – Кажется, это молодой человек, который устанавливал нам замки?
      – Всего лишь один замок, – холодно уточнил Зан.
      – Понятия не имела, что вы почетный посетитель музея, мистер…
      – Дункан! Жизнь иногда преподносит сюрпризы, не так ли?
      – Подожди меня здесь, – приказала Эбби, когда Бриджет отошла. – Никуда отсюда не уходи, а я сейчас вернусь. – Она заторопилась в выставочный зал.
 
      Наклонившись над камеями византийских императоров, украшенных жемчугами и золотом, Люсьен о чем-то разговаривал с Питером; его глаза зажглись, когда он увидел ее, и, к ее ужасу, он тут же бросился к ней с объятиями.
      – Слава Богу! Я только что говорил Питеру о человеке зловещего вида, который ходил за вами. Потом вы исчезли, и мне стало неспокойно. Он не докучал вам?
      – О нет, – заволновалась она. – Со мной все в порядке. А он…
      – Он не из тех, кто докучает.
      Голос Зана, прозвучавший от дверей, был мягок, но отчего-то в зале тут же повисла тишина и все головы повернулись в его сторону.
      Люсьен попробовал загородить Эбби спиной.
      – Это он, тот, о ком я говорил! Эй, кто-нибудь, немедленно вызовите полицию!
      – Нет! – заторопилась Эбби. – Этот человек…
      – Не высовывайтесь, Эбби. – Люсьен выпятил грудь, и его лицо стало серьезным. – Позвольте мне самому разобраться.
      – Да, дорогая, отойди-ка в сторону. – Зан поманил Люсьена пальцем. – Иди разберись со мной. Всю жизнь мечтал познакомиться с тобой поближе!
      – Да где же наконец полиция? – завопила Бриджет.
      Эбби быстро подошла к соперникам и встала между ними.
      – Не надо, – свистящим шепотом попросила она. – Пожалуйста!
      Однако Люсьен бесцеремонно отодвинул ее в сторону и схватил Зана за руку.
      – Может, выйдем, и выясним отношения как джентльмены? – с притворной ласковостью предложил он.
      – Убери руку, если не хочешь ее лишиться, – столь же вежливо ответил Зан.
      Люсьен едко улыбнулся и потащил его к дверям. Затем последовала какая-то нереальная сцена, в которой мелькали конечности, слышалось буханье ударов, а потом все замолкло. Люсьен валялся на полу лицом вниз, а Зан стоял над ним, вывернув ему руку вверх.
      Эбби тут же кинулась к ним и принялась оттаскивать Зана от Люсьена.
      – Ты что, с ума сошел? – выкрикнула она. – Отпусти немедленно!
      Зан выпрямился и отряхнул смокинг.
      – Он сам напросился, ты разве не видела?
      Люсьен пытался сесть, из его носа прямо на белую рубашку стекала кровь.
      Люсьен посмотрел вверх на Зана; его бесцветные глаза были странно спокойны.
      – Ты еще пожалеешь об этом, гаденыш! – прошипел он.
      Зан посмотрел на Эбби.
      – Я знаю.
      – Да, это совершенно точно! – выступила вперед Бриджет. – Полиция вот-вот приедет, так что не вздумайте напасть еще на кого-нибудь!
      – Нет, мадам, – равнодушно ответил Зан. – Мне достаточно одного этого парня.
      Люсьен попытался встать, и Бриджет с Питером бросились к нему, чтобы помочь, но он оттолкнул их и, одернув одежду, прижал платок к носу, а затем укоризненно посмотрел на Эбби.
      – Так значит, это и есть ваш любовник? – Он улыбнулся, как бы осуждая себя. – Боже мой! Я сделал из себя посмешище.
      – О Господи, нет! – Бриджет схватила его за руку. – Мистер Хавертон, пожалуйста, не думайте…
      – Перестаньте. – Люсьен вырвал руку. – С меня довольно.
      – Но…
      – Ни слова больше. Это какой-то сумасшедший дом. Дайте мне выйти отсюда, ради Бога. – Он не спеша двинулся к выходу.
      Присутствующие зашумели, но Люсьен, казалось, не обращал на них никакого внимания.
      – Эбби? – Питер постучал палкой, чтобы привлечь ее внимание. – Это правда? Вы и в самом деле привели сюда, на открытие, этого человека?
      Эбби беспомощно посмотрела на Зана – его лицо было жестким и суровым. – Я…
      – Знаю, что вы очень переживали после смерти Элани. – Голос Питера звенел от злости. – И мне больно это делать, но если вы не можете организовать вашу частную жизнь так, чтобы не оскорблять наиболее уважаемых постоянных клиентов нашей организации, тогда вам не место в ней. Просто уйдите и не возвращайтесь. Вы получите плату за две недели плюс выходное пособие, обещаю.
      – Питер, я…
      – Мне не нужны никакие объяснения, – отрезал Питер. – Просто уйдите, и все. Это мое окончательное решение.
      Эбби кивнула, но не двинулась с места. У нее было такое чувство, будто ее несет по волнам без руля и без ветрил.
      – А вы, молодой человек, – Питер вскинул свою бородку в направлении Зана, – немедленно покиньте помещение. Сейчас сюда прибудут полицейские, и вряд ли вас это обрадует.
      Зан вздохнул:
      – Да, сэр, извините за беспокойство, сэр, – бросил красноречивый взгляд на Эбби и вышел из зала.
      Эбби посмотрела на злобные лица Бриджет и Питера, потом перевела взгляд на Дови, и ей показалось, что он вот-вот заплачет. Судя по всему, они теперь ждали заключительной сцены этой мелодрамы.
      Не в силах больше выносить весь этот спектакль, Эбби развернулась и двинулась через зал с крутящимися рыбами. Она плыла сквозь эту гротескную водную карусель мимо затонувших останков со странным чувством, будто знает, что пережил этот корабль.
      Забрав из раздевалки сумку и накидку, она вышла на лестницу. Зан ждал ее на ступеньках, и она посмотрела на него сверху вниз. Ветер, налетев с океана, прижал волосы к ее лицу, но она не убрала их.
      – Эбби, – Зан потупился, – даже не знаю, что сказать.
      – И не надо. – Собственный голос доносился до Эбби словно издалека. – Тут нечего говорить.
      – Мне так жаль…
      Эбби кивнула:
      – Конечно. Не сомневаюсь. Никогда не сомневалась в твоей искренности. Тебе всегда жаль.
      Зан сжал губы.
      – Я не собирался навредить тебе.
      Вздрогнув, Эбби закуталась в накидку.
      – Со мной такое происходит уже не первый раз, – сказала она все таким же безжизненным голосом. – С Джимми, моим бывшим приятелем из Атланты, я работала в одной галерее, и он из ревности наехал на моего босса, причинил ему увечья. Это было так ужасно! Меня, конечно, тотчас же выгнали…
      – Но, Эбби, теперь все будет по-другому, – взволнованно проговорил Зан. – Я…
      – Нет, сейчас все намного хуже. – Голос Эбби задрожал. – Работа в той галерее была не так важна для моей карьеры, как эта, и я не беспокоилась о Джимми, как беспокоюсь о тебе.
      – И все равно это не катастрофа; ты непременно найдешь другую работу, – принялся уговаривать Зан. – Ты талантливая, умная и заслуживаешь лучшего, чем этот клоповник.
      – Может быть, и так, – Эбби вздохнула, – но я должна сама решать такие вещи. И потом: как я могу оставаться с человеком, с которым невозможно показаться на людях, который каждую минуту готов выкинуть что-нибудь ужасное и поставить меня в неловкое положение.
      – О Господи, Эбби, да разве я… – Он удивленно посмотрел на нее. – Я совсем не такой и все время подпирал стену, клянусь! Я никогда…
      – Не сомневаюсь, ты и правда никогда, – оборвала его Эбби. – Скажи еще «мне так жаль». Только все это я уже слышала, и не один раз, так что не уверена, что захочу услышать это снова.
      Зан побледнел.
      – Пожалуй, мне лучше уйти, – тихо сказал он, – пока я не разрушил твою жизнь еще больше.
      – В моей жизни ничего не осталось, что бы ты мог разрушить, – произнесла Эбби бесцветным голосом.
      Зан посмотрел себе под ноги.
      – Тогда до свидания, и еще раз прости. – Широко шагая, он пошел прочь, и Эбби следила за ним все время, пока он не повернул за угол и не скрылся в темноте.
      Лишь через какое-то время до нее стало доходить происходящее вокруг. Посетители, покидавшие музей, обходили ее далеко стороной, и тут она сообразила, что ей не на чем ехать, но в данных условиях это даже позабавило ее.
      Она повернулась и не раздумывая направилась к кустам, которые росли вдоль старого здания музея; за ними имелась пешеходная дорожка, которая с обрыва зигзагом спускалась к общественному пляжу.
      Ее путь лежал вниз, и она шла, хватаясь за перила и оступаясь в своих легких сандалиях. Чем ниже она спускалась, тем громче становился гул прибоя, но и он не мог заглушить повторявшееся в ее ушах эхо слов, которые она бросила Зану на прощание.
      Руки Люсьена тряслись, когда он возвращался в отель, в котором фонд «Хавертон Уайт» снял апартаменты на неделю; его сознание балансировало между воодушевлением и злобой. Это ничтожество осмелилось напасть на Люсьена Хавертона VI – наследника целой империи с личной долей в триста миллионов долларов! Такого еще с ним не случалось. Ноги его дрожали, и он все никак не мог успокоиться.