Золото пиратов. Монеты и пуговицы, золотые цепи, рыцарские ордена. Россыпи сияющих алмазов, кровавый жар рубинов. Ожерелья, кольца, шкатулки.
      Трясущимися пальцами Люсьен листал журнал о музеях. Слабо мерцающее испанское золото, столетия пролежавшее на дне Карибского моря, теперь, по завершении всего, беспорядочной грудой было свалено на кровати, словно дешевая портновская фурнитура.
      – У меня уже есть новый план, – обратился он к обнаженной женщине, стоявшей у окна. – Посмотри на эти картинки, Камми.
      Женщина не тронулась с места, сделав вид, что не слышит.
      Поднявшись, Люсьен откупорил шампанское и разлил в бокалы, которые ради этого случая принес сюда, в этот стоявший на отшибе домишко.
      – Камилла, – негромко позвал он. – За наш успех. – Он протянул бокал женщине.
      Выбрав из всех украшений жемчужное ожерелье в три нитки, Люсьен обвил им ее шею, и женщина вздрогнула от его прикосновения.
      Он прижался губами к отметинам своей яростной страсти у нее на спине, оставшимся после того, как он кинул ее на груду драгоценностей и там и оттрахал.
      – Почему ты притихла? Что-нибудь не так?
      Продолжая дрожать, Камилла скрестила руки, прикрывая обнаженную грудь.
      – Ты не говорил, что убьешь ее.
      Люсьен поцеловал порез от лезвия на ее плече, все еще сочившийся кровью.
      – Только и всего-то? – хмыкнул он. – Эта жадная старая карга Гертруда Бингем дрючила тебя и недоплачивала. Она получила то, что заслужила.
      – Ты снес ей голову. – Камилла не отрываясь смотрела на него.
      – Я не собирался, но она так неожиданно вломилась. – Голос Люсьена был спокоен. – Конечно, риск существует, когда уводишь драгоценностей на миллионы.
      Камилла яростно замотала головой.
      – Да ладно тебе, – примирительно проговорил Люсьен. – Бабке было далеко за восемьдесят…
      Камилла поднесла руки к горлу, как будто ожерелье душило ее.
      – Так много крови, – глухо прошептала она.
      – Не думай об этом. Думай о себе, обо мне и о том, как мы займемся любовью на нашей яхте.
      Вцепившись в него, Камилла прижалась к его груди:
      – Я… я люблю тебя.
      И тут же нож, выскользнувший из его кармана, оказался у него в руке, а потом глубоко вошел в ее тело как раз там, где оканчивалась линия ребер. Осознание случившегося, понимание предательства и приход смерти – все соединилось в одном коротком мгновении. Возбуждение отозвалось гулом в его ушах, когда Люсьен ощутил, как жизнь покидает ее тело.
      Он не стал удерживать ее, и Камилла осела на ковер. Потом он вытер руки ее блузкой и, сняв ожерелье, закатал тело в ковер, как сигару. Под ковром оказался слой брезента, что только облегчит уборку.
      Нет грязи – нет проблем.
      Одевшись и побросав драгоценности в чемодан, Люсьен долго и неодобрительно смотрел на упакованный труп Камиллы. Все как-то слишком быстро закончилось, и теперь к нему пришла усталость, а за ней беспокойство.
      Единственное, чем он мог его побороть, – начать планировать следующую развлекуху прямо сейчас.
      Взяв журнал, Люсьен сунул его в чемодан поверх сверкающей кучки драгоценных камней.

       Силвер-Форк, Орегон
       Девять месяцев спустя
      Эбби Мейтленд еще раз проверила содержимое сумочки. Ключей не было.
      О нет, только не это! Только не сегодня.
      С трудом сдерживая рыдания, она прижалась горячим лбом к двери. В сумочке был только бумажник, мобильный телефон и губная помада. Шеба мяукала из-за двери так, словно голодала несколько недель.
      Эдгар, с которым она встретилась сегодня на свидании вслепую, стоял и крутил на пальце ключи от машины.
      – Так и не пригласишь выпить кофе на ночь? – Его голос дрожал от предвкушения.
      «Да, урод. Лучше повешусь». Только из-за Дови она не проронила ни слова. Ее все прекрасно понимающий коллега как раз и договорился о свидании для нее. Эбби не задумываясь согласилась провести вечер с этой жабой, и теперь лучше ей было держать рот на замке.
      В действительности они сначала встретились в музее науки в Портленде, возле новой экспозиции, Эдгар сумел произвести на нее впечатление – он хорошо выглядел и правильно говорил. Флирт при обмене электронными адресами также был очень мил, и первый час свидания прошел вполне нормально.
      Но после определенного количества вина остроумие и очарование Эдгара куда-то испарились; его лицо налилось краской, он перестал слушать, что ему говорят, и лишь не отрываясь пялился на ее грудь. А к тому времени, когда принесли еду, Эбби уже прикидывала, как бы ей вежливо улизнуть. Наверное, ей нужно было заранее заказать машину, но она и не представляла, насколько Эдгар пьян, пока не отправилась домой в его машине.
      – Мне достаточно общения на сегодня, – наверное, в восьмой раз повторила она. – А тебе достаточно пить.
      – Действительно, я немного перебрал и назад до Портленда не доеду. Но ты ведь не прогонишь меня, куколка? Я тебе пригожусь.
      Куколка?
      – Мечтать не вредно, Эдгар, – отрезала Эбби. – Сними комнату.
      – Классная идея. Поехали, проверим этот мотельчик на шоссе. – Он качнулся в ее сторону. – Меня страшно возбуждают дешевые мотели, где все отлично слышно.
      – Ни за что. – Она отодвинулась, чтобы не чувствовать его винно-чесночного перегара. Хозяйка жила на первом этаже, но вряд ли восьмидесятилетняя женщина будет в восторге, если Эбби вытащит ее из постели посреди ночи.
      – Давай выбьем окно, – предложил Эдгар и тут же попытался оторвать какую-то деревянную часть от двери.
      – Нет! – Эбби постаралась унять воодушевление Эдгара. – Не надо мне помогать. Я справлюсь сама. И вообще, ты свободен.
      Выудив мобильник из сумочки, Эбби набрала номер Элани – подруги, у которой помимо мисс Айли были ее ключи.
      На четвертом гудке Элани сняла трубку:
      – Это ты? Что случилось? У тебя все в порядке?
      – Не волнуйся, – ответила Эбби. – Извини, что беспокою так поздно. Я совсем чокнулась и захлопнула ключи в квартире. Сожалею, что пришлось перебить тебе сон.
      – Ну, вообще-то… Я не дома.
      – Не поняла, ты – что? – поразилась Эбби. Тихая, домашняя Элани вечерами по пятницам никуда не выходила. Впрочем, и в остальные вечера тоже.
      – Я не дома и сейчас занята.
      От удивления Эбби открыла рот, но тут же его закрыла.
      – Ого! Удачи тебе, подружка! Представить такого не могла.
      Элани нервно хихикнула.
      – Мы познакомились совсем недавно. Потом расскажу. Ключи от моего дома ты тоже заперла?
      – Ух… – Эбби подскочила, когда Эдгар поцеловал ее в шею. Ее затошнило от кислятины, которой от него пахнуло, и она резко оттолкнула его. – Ты в своем уме, парень?
      – Эбби, у тебя проблемы? Может, мне позвонить в полицию? – Голос Элани стал серьезным.
      – Нет-нет, все под контролем. Можешь взять справочник и найти мне телефон слесаря?
      – Сию минуту, подожди.
      Похохатывая, Эдгар наблюдал, как Эбби отбивается от его рук. Было похоже, что он принимает все за игру, как невоспитанный пес, вцепившийся в палку.
      – Эбби, ты слушаешь? – с беспокойством спросила Элани.
      – Да-да, я здесь, – мрачно ответила Эбби, шаря в сумочке. – Эдгар, у тебя есть карандаш?
      Эдгар вытащил золотой карандашик из кармана, и Эбби выхватила его у него из рук.
      – Диктуй, Элани.
      – Вот, нашла: «Замки и сейфы для полуночников». Тут написано: вскрытие замков по ночам.
      – Прекрасно. – Эбби на ладони записала номер, который продиктовала подруга.
      – Позвони, как войдешь в квартиру, – попросила Элани. – Если в течение двадцати минут звонка не будет, я вызываю полицию.
      – Позвоню, – успокоила ее Эбби. – Приготовься завтра выложить все пикантные подробности.
      Она отключила телефон и с тревогой посмотрела на Эдгара, – теперь ей нужно выкинуть какой-нибудь весомый и грубый фортель, чтобы побыстрее сбить с него налет самоуверенности.
      Усевшись на перила, огораживавшие смотровую площадку на Лукаут-драйв, Зан смотрел, как высоко в небе стремительно летящее облако собирается столкнуться с луной, как вдруг зажужжал его телефон. Он глянул на дисплей. Номер незнакомый. Значит, кому-то потребовалось вскрыть замок.
      Вот только сегодня он был не в настроении. Сейчас ничем не нужно заниматься, лишь сосредоточиться на каких-нибудь посторонних вещах, например, на том, как луна висит над океаном.
      Телефон продолжал вибрировать, щекоча бедро, но Зан не отвечал: ему не хотелось возвращаться назад, к людям, к своей семье, в частности, к деду и братьям, которые постоянно мозолили глаза. Это и было одной из причин, по которой у него возникло желание избегать всех. Все они указывают ему, что он должен по-другому общаться с людьми, строить карьеру, должен к чертовой матери полностью изменить свою личность.
      Стоило лишь подумать о них, как все душевные раны вновь открылись, и, чтобы расслабиться, Зан сосредоточился на россыпи звезд, сиявших у горизонта.
      Тем временем телефон жужжал не переставая.
      Может, завязать с этим слесарным делом? В деньгах Зан не нуждался; основное его время занимали компьютерные консультации. Он продлевал лицензию на слесарный бизнес только потому, что ему нравился сам процесс вскрывания замка. Кроме того, ночи могут быть длинными и утомительными, так что иногда ему хотелось чем-нибудь заняться.
      Но только не сегодня.
      Однако телефон продолжал звонить. Зан посчитал количество вызовов, отмеченных в памяти. Их было двенадцать. Ему стало любопытно. Шестнадцать, семнадцать. Ух ты, у кого-то страшная безнадега. Девятнадцать, двадцать. Ладно, какого черта. Он нажал соединение.
      – «Замки и сейфы для полуночников».
      – Ну наконец-то! Я боялась, что неправильно набираю. Женский голос, низкий, чуть хрипловатый, с сексуальным южным акцентом.
      – У меня закрылась дверь, и я не могу попасть в квартиру. Это на Тремонт, номер 2465. Вы далеко отсюда?
      Надо было всего лишь спуститься с горы. Зан уже собрался предупредить, что будет прямо сейчас, но тут услышал мужской голос, который произнес что-то громко, но невнятно.
      – Отстань, Эдгар. – Сексуальный голос зазвучал глухо. – Убери руки, ты! Отойди! Я не…
      Дынс. Телефон замолчал.
      Уставившись на него, Зан нажал ответный вызов. Прошло восемь гудков.
      Его словно толкнуло. Если он не удостоверится, что с южной красавицей все о'кей, то всю ночь будет не в своей тарелке.
      Кроме того, он обязан убедиться, что ее лицо и тело соответствуют сексуальному голосу.
      Посмеявшись над собой, Зан направился к машине. Может это сигнал его заброшенного и неухоженного либидо? Добровольное воздержание дало ему сейчас самый ощутимый за последнее время пинок в зад.
      Хотя что толку заниматься самокопанием: мужик должен делать то, что ему положено.

      От толчка Эбби Эдгар едва не потерял равновесие.
      – Значит, вот как мы теперь будем вести себя?
      – Не заставляй меня быть невежливой, Эдгар. Я проявляю терпение, но ты…
      – Пытайся лучше, – посоветовал Эдгар. – И верни мой карандаш.
      Эбби протянула карандаш, и тут телефон, который упал на пол во время стычки, зазвонил. Она хотела наклониться, но Эдгар отбил его ногой в сторону.
      – Ну-ка, попробуй, дотянись, – ухмыльнулся он. – Нагнись как следует, милашка. Это моя любимая поза.
      Эбби похолодела. Телефон продолжал звонить, но она почти не слышала его. В ее ушах продолжали звучать эти слова и издевательский тон, которыми они были сказаны.
      О Господи, она-то считала Эдгара безобидным придурком! Ее желудок мгновенно свело. Элани сказала, что через двадцать минут позвонит в полицию, но когда закончатся эти двадцать минут?
      Пытаясь отвлечь Эдгара, Эбби предприняла последнюю попытку притвориться вежливой:
      – Сейчас придет слесарь, так что тебе нет больше смысла ждать. Пока, будь здоров.
      Эдгар придвинулся вплотную и заставил ее вжаться в стену.
      – Ты боишься, Эбби?
      Она выдавила из себя улыбку.
      – Чего мне бояться? Послушай, если мы и дальше будем здесь бодаться, то разбудим моего хозяина. Он полицейский, работает день и ночь, поэтому не любит, когда его беспокоят.
      – Боишься, – повторил Эдгар, довольный своим открытием. – Меня боишься.
      Схватив Эбби за запястья, он прижал ее к стене, и она ощутила растущую внутри панику. Поняв, насколько он возбужден, она попыталась вспомнить приемы, которым обучали на курсах самообороны в фитнес-клубе, но единственное, что пришло ей на ум, – воспользоваться домашними ключами. Хороший инструмент, чтобы воткнуть в глаз, раскровенить морду и тому подобное. Ох!
      Эдгар лизнул ей шею, Эбби затошнило. Она сделала глубокий вдох и изо всей силы вонзила каблук-шпильку ему в ногу, переместив на нее весь свой вес.
      Эдгар взвыл:
      – Ах ты, сука!
      – А ну, отойди от нее, – медленно произнес низкий голос откуда-то со стороны.
      Эдгар повернулся:
      – Это что еще за говнюк?
      Вывернувшись из его объятий, Эбби прижалась к стене; она не сразу сообразила, что произошло, и тут неожиданно Эдгара крутануло, словно тряпичную куклу, а потом он бухнулся на пол лицом вниз, и кто-то тут же, взгромоздившись на него сверху, заломил ему руку за спину.
      Эбби резко зажмурилась, потом широко открыла глаза.
      Молодой мужчина, словно скала, возвышался над Эдгаром. Он был абсолютно реален. Длинные темные волосы спускались на плечи, спокойные глаза изучали ее задумчиво и пытливо.
      Он приподнял голову Эдгара за волосы.
      – Извинись перед дамой.
      – Отвали, – прохрипел Эдгар. – Я тебя упеку в кутузку, засранец, я тебя урою, понял!
      Незнакомец отпустил волосы Эдгара, а затем его ладонь рубанула воздух и резко опустилась тому на переносицу. Эдгар взвизгнул, и тут же кровь хлынула ручьем.
      – Это неправильный ответ. – Голос незнакомца был по-прежнему спокоен, и он не спеша перевел взгляд на Эбби: – Будете вызывать полицию? Я подтвержу, что он напал на вас.
      Эбби отрицательно покачала головой.
      – Хотите, я ему еще добавлю?
      Проглотив комок в горле, Эбби наконец издала звук:
      – Если не трудно, просто заставьте его уйти. Это будет самое лучшее.
      – Согласен. – Он снова дернул Эдгара за волосы. – Радуйся, мешок с дерьмом, у тебя сегодня удачный день. Добрая леди не желает видеть, как тебя уделают до конца, и это счастье, которого ты не заслужил. Надо бы ей сказать спасибо.
      Эдгар издал какое-то бульканье.
      – Очень плохо, – пробормотал незнакомец. – Еще одна упущенная возможность.
      Эдгар взвизгнул, когда его вздернули на ноги, словно на дыбу с заломленными за спину руками. Согнувшись пополам, он стонал, спускаясь по лестнице, а Эбби стояла и смотрела им вслед.
      Мужчины быстро добрались до угла дома, и незнакомец произнес что-то низким выразительным голосом. Эдгар ответил, кашляя и задыхаясь, затем хлопнула дверца машины. Вспыхнули фары, ожил мотор. «Порше» развернулся, утюжа клумбу с анютиными глазками мисс Айли, и, срезав угол, выскочил на проезжую часть, после чего его не стало.
      Если бы мужчина оказался всего-навсего ее галлюцинацией, Эбби вряд ли бы этому удивилась, однако, когда тени возле кустов внизу лестницы соткались в высокую темную фигуру, лампочка у подъезда полностью осветила его лицо. Он остановился и подождал немного; как видно, боялся напугать ее.
      Эбби казалось, что этот парень пришел к ней из жарких влажных снов, от которых она просыпалась, страдая и томясь одиночеством: высокий и крепко сбитый, с резко очерченными скулами. Темная грива его волос последний раз была пострижена давным-давно, но его это не беспокоило, а татуировка на груди рождала ощущение опасности.
      – Теперь все в порядке? – поколебавшись, спросил он.
      – Да, спасибо. – Эбби подавила истеричный смешок. Одним взглядом он окинул ее фигуру, и в скудном свете она наконец смогла увидеть, какие яркие у него глаза цвета золотистого топаза.
      Эбби взглянула вниз, чтобы проверить, как она одета. Нечто короткое, с низким вырезом, едва-едва прикрывающее тело. Весь вечер она каялась, что вырядилась вот так – ведь именно из-за этого Эдгар не переставая пускал слюни, глядя на ее оснастку.
      Этот был совсем другой: под его кротким вежливым взглядом она чувствовала себя полностью раздетой. Вздрогнув, Эбби отцепила от перил и скрестила перед собой руки, прикрывая грудь.
      Качнувшись, оперлась на поручень, и тут незнакомец приблизился к ней со стремительностью пантеры, а затем положил руку ей на талию.
      – Вот так! Стойте здесь. Вам плохо?
      – Простите меня. – Руки ее дрожали, и Эбби не знала, куда их деть. Он был везде, обволакивая ее со всех сторон. Единственное место, где рукам было бы спокойно, – его плечи. А может, запустить их ему в волосы или обнять его за талию? Или ухватиться за его ширинку. Ох!
      На нем были черные рабочие брюки со множеством карманов. Серая футболка обтягивала широкую, мускулистую грудь, и от него хорошо пахло. Это был запах травы, дождя, дыма костра, дыхания моря.
      – Сядьте вот тут. – Он заставил ее опуститься на ступеньку. – Наклоните голову.
      Эбби уткнулась лицом в колени не столько для того, чтобы избавиться от головокружения, сколько чтобы не встречаться с напряженным взглядом этих золотистых глаз.
      – Что, если я отвезу вас в больницу? – предложил он. – У вас совершенно синие губы.
      Мило. Значит, она выглядит как смерть.
      – Нет, спасибо.
      – Он чуть не стукнул вас головой об стену. – Незнакомец дотронулся до ее головы, и его прикосновение заставило ее задрожать.
      – Я в порядке. – Она отодвинулась, и его рука повисла в воздухе.
      Когда он помогал ей встать на ноги, Эбби разглядела его татуировки – скрученный черный кельтский крест на груди и скрещенные лезвия на руке.
      – Ну тогда, – он помедлил, – просто старайтесь не делать резких движений, хорошо?
      Некоторое время они стояли, глядя друг на друга, потом его брови недоуменно сошлись на переносице.
      – Почему вы так смотрите на меня?
      – Я… – Эбби смутилась. – Наверное, я немного удивлена тем, что Эдгар уехал, а вы все еще здесь.
      – И что? – Он прищурился. Она покачала головой:
      – Это кажется неправдоподобным. В одиннадцать ночи таинственный молодой человек вдруг появляется, как Бэтмен, спасает человеческую жизнь и потом – фьють, исчезает.
      На его губах появилась улыбка.
      – Я еще не сделал главного дела. – Заметив, как Эбби напряглась, он отступил в сторону и поднял руки: – Я не имел в виду ничего дурного. Просто у меня есть работа, ради которой вы меня вызвали.
      – Вызвала вас? И для чего же? – Эбби никак не могла сообразить.
      – Вскрыть замок. Я – слесарь.
      – Слесарь?
      – Ну да. – Он искоса взглянул на нее. – А что, в это так трудно поверить?
      Эбби пожала плечами.
      – Никогда раньше не вызывала слесарей, – неожиданно рассмеялась она. – Мне всегда казалось, что они обязательно толстые, пузатые и лысые, носят синие комбинезоны и имена, которые невозможно запомнить.
      От улыбки вокруг его глаз появились мелкие морщинки.
      – Сожалею, что разочаровал вас. Меня зовут Зан. Его пожатие было теплым и крепким.
      – Понятно. Зан, – повторила Эбби. – Что это за имя?
      – Сокращенное. Вообще-то я Александр. Мне дали имя в честь отца: его называли Алексом, а мне не захотелось становиться Алексом-младшим. Вот и пришлось приучить всех, что меня величают Заном.
      – Теперь ясно. – Эбби зябко повела плечами. – Что-то я совсем не в себе.
      – Ничего удивительного. – Опустившись на колени, слесарь вытянул из кармана кожаный мешочек и, вытащив из него какие-то металлические инструменты, кинул на нее оценивающий взгляд. – Вас по-прежнему трясет. – Взяв руку Эбби, он положил ее себе на плечо: – Обопритесь на меня.
      Пальцы ее сквозь толстую кожу куртки с удовольствием оценили массивность его плеча. Раньше ей никогда не доводилось так долго опираться на кого-нибудь.
      Эбби даже не заметила, что он сделал, но замок щелкнул буквально через пару секунд. Дверь открылась, и слесарь почтительным жестом пригласил ее войти в дом.
      Сделав несколько шагов, Эбби обернулась.
      – Заходите. – Голос ее зазвучал как-то излишне высоко. – Надеюсь, вы примете чек.
      – Чек – это прекрасно. – Он прошел на кухню, оглядываясь по сторонам со сдержанным любопытством. Тут же кошка Шеба приблизилась к нему, понюхала сапоги и стала выписывать сложные вензеля у его ног.
      Эбби глядела в изумлении. Шеба презирала чужих и всякий раз, когда кто-нибудь имел нахальство тронуть ее, выпускала когти.
      Слесарь спокойно взял ее на руки.
      – Осторожно, – предупредила Эбби, – она может оцарапать.
      – Не думаю. Кошки меня любят. – Слесарь осторожно погладил Шебу. – Пока не встречал кошку, которой бы я не нравился. – Урча от удовольствия, Шеба откидывала голову на его запястье, терлась об него горлом – словом, наслаждалась, как глупый котенок.
      С заметным усилием Эбби заставила себя не смотреть на этот спектакль.
      – Ну что ж, спасибо вам…
      – Это всего лишь моя работа. – Он пожал плечами.
      – Я не о замке, а о том, что вы сделали с Эдгаром.
      – Ерунда. За это не нужно благодарить.
      – В любом случае спасибо. Для меня это исключительно важно.
      Зан кивнул, словно поставил точку. Затем повисло молчание, полное неловкости.
      – Э… я должна расплатиться… – неуверенно произнесла Эбби.
      – Да.
      – И сколько я должна? Чек сойдет? Зан кивнул.
      – Вы уже спрашивали об этом.
      Эбби осторожно сдвинула вырез платья повыше.
      – А вы ответили?
      – Да. – Его низкий голос был мягок как шелк. – Я сказал, что чек – это прекрасно.
      Эбби медленно выдохнула:
      – Так сколько?
      – Я мог бы пригласить вас куда-нибудь. – Игривые ямочки были совершенно неуместны на его худом, опасном лице.
      Эбби напряглась, волна возбуждения сдавила ее грудь.
      – Я полагала, что это… Что это всего лишь деловая операция.
      – Так и есть. Просто мне пришло в голову попросить ваш телефон. Какое-то приличное время спустя мы созвонимся, и я приглашу вас.
      Эбби одернула юбку.
      – Приличное время – это сколько?
      – Не будем думать об этом сейчас. Неделя, пара дней, двенадцать часов… А сами вы как полагаете?
      – Давайте вернемся к нашей проблеме, – сказала Эбби деловым тоном. – Сколько я вам должна?
      Зан задумался, позволив Шебе бодать его ладонь своей пушистой головой.
      – Смотря как посчитать.
      – Вот как? И от чего это зависит?
      – От клиента. Если бы меня вызвал этот урод из «порше» – как его там? Эдвард? Эдмунд?
      – Эдгар.
      – Так вот, Эдгару я бы задрал цену, насколько совесть позволит. Причем я сначала получил бы деньги и только потом открыл дверь.
      Эбби с подозрением уставилась на него:
      – Почему?
      – Он заслужил такое обращение.
      – Да? А как вы узнали, что не я сидела за рулем? Зан закатил глаза.
      – Столь тупоголовый тип никогда не позволит девушке вести дорогую машину.
      Нервно хихикнув, Эбби закивала головой:
      – Вы попали в точку. Я просила, но он только быстрее гнал…
      – Недоумок, – согласился с ней Зан. – Кстати, откуда вы?
      – Из Атланты, но это не относится к делу и вообще… неуместно. Так сколько с меня, мистер э…
      – Дункан. Зовите меня Зан. – Он вынул визитную карточку и положил на стойку. – Могу сделать вам скидку. Я всегда делаю скидки друзьям.
      – Пожалуйста, просто назовите вашу цену, а то уже поздно.
      Он вскинул брови.
      – И никакого телефонного номера?
      – Никакого.
      Зан задумался.
      – О'кей. Тогда сто двадцать баксов. Эбби кинула ручку на стойку.
      – Это грабеж!
      – Неужели? А вы учли, что я не настаивал на авансе?
      – Моя чековая книжка была заперта в доме!
      – Положим. Тогда давайте заключим сделку, – предложил Зан. – У вас не замок, а барахло. Я поменяю его на что-нибудь приличное, например на «шлаг». Материал, работа плюс сам замок, итого две сотни. Это отличное предложение.
      Эбби чуть не рассмеялась.
      – Пользуетесь удачным случаем?
      – Ладно, сто семьдесят пять, материал и работа. Клянусь, вам не стоит отказываться.
      Широко зевнув, Шеба вытянулась у него на руках с видом полного блаженства, что не ускользнуло от глаз Эбби. Решив, что все слишком затянулось, снова открыла чековую книжку:
      – На кого выписывать чек?
      – На «Замки и сейфы для полуночников».
      – Завтра я позвоню и выясню средние расценки на подобные услуги. – Эбби быстро заполнила чек.
      – Прекрасная идея.
      – И если вы обобрали меня, пожалуюсь в Бюро претензий.
      – Ладно. А потом позвоните мне и сообщите, какой я жадный, ухватистый чертов ублюдок. Звонить в любой час дня и ночи вполне удобно.
      Эбби протянула ему чек:
      – Забирайте и оставьте мою кошку в покое.
      – Но я же ей нравлюсь! – запротестовал Зан. – Она податлива, как простушка.
      Эбби оставалась безжалостной:
      – Спасибо и доброй ночи.
      Зан заколебался.
      – То, что я сказал о вашем замке, – правда.
      – Сколько будет стоить замок, который вы не сможете открыть?
      На его губах заиграла улыбка.
      – Боюсь, целое состояние. Я исключительно хорош. Терпелив, настойчив, неутомим…
      Эбби резко выдохнула:
      – Ну что за ночь сегодня! Сначала Эдгар, теперь вы. Просто возьмите это, пожалуйста. – Она двинула чек по стойке.
      Улыбка мгновенно сошла с лица гостя.
      – Не сравнивайте меня с Эдгаром, – категорично заявил он. – У меня нет ничего общего с этим типом.
      – Ладно, я не хотела вас обидеть.
      – Мне не нужно ваших извинений.
      – Тогда что? Может, разукрасить себя и преподнести вам на серебряном подносе?
      – Поцелуй.
      Эбби захлопала глазами:
      – Что?
      – Не волнуйтесь, я не настаиваю. Вы спросили, чего мне хочется, я и ответил, вот и все.
      Эбби неожиданно растерялась:
      – Но я… я так просто не могу.
      – Верю. И все равно вы очаровательны, а от вашего голоса у меня бегут мурашки по спине. Вот почему я говорю о легком, почтительном, благоговейном поцелуе, с которым прикладываются к стопам золотой богини. Это как прикосновение к раю.
      Зан был дьявольски хорош и пугающе великолепен. Особенно эти обольстительные топазовые глаза, шелк и бархат его голоса… Эбби уже прикидывала, что будет чувствовать, когда он поцелует ее – изысканную особу, не имеющую себе равных…
      Придя в смятение от того, как легко можно ее соблазнить, Эбби на всякий случай отодвинулась подальше.
      – Я не могу рисковать, – прошептала она. Он кивнул:
      – Конечно, не можете. Не нужно было об этом говорить.
      Черт! Если бы он был грубым, это разрушило бы очарование, а так его безмятежность жутко смутила ее.
      Опустив Шебу на пол и погладив ее на прощание, Зан поднялся: его вежливый кивок напоминал галантный поклон.
      Некоторое время Эбби смотрела на белесый прямоугольник ночи в проеме открытой двери, затем выскочила на площадку.
      – Зан! – позвала она.
      Остановившись на половине лестницы, он медленно обернулся:
      – Да?
      Она смотрела на него сверху вниз.
      – Не хотите забрать чек?
      В ответ он покачал головой.
      – Лучше буду мечтать о поцелуе.
      Миновав несколько ступенек, Эбби остановилась, не доходя одну до него.
      – Это неправильный бизнес.
      – Неправильный, – согласился он. – Мне жаль, но я не должен давить на вас.
      Она приложила палец к его губам, потрясающе мягким и теплым. Что-то внутри ее смягчилось, по щекам медленно потекли слезы.
      Руки Зана обхватили ее, и неожиданно она повисла на нем, содрогаясь от рыданий.
      – Извини, – пробормотала Эбби. – Боюсь, такой услуги нет в твоем прейскуранте.
      – Это подарок. – Зан ласково усмехнулся.
      – А это мой. – Взяв лицо Зана в ладони, Эбби поцеловала его.
      Это был очень осторожный поцелуй, нежный и полный сладости. Эбби ощущала мельчайшие подробности: аромат его дыхания, мягкость нижней губы, теплую кожу, силу и изысканность под своими руками. Щетина на его подбородке уже успела вырасти, но еще не царапалась.
      Она с трудом оторвалась от него и, откинув голову, закрыла глаза, а Зан все стоял неподвижно, словно только что получил благословение свыше.
      Хлюпнув носом, Эбби рассмеялась.
      – Надеюсь, с тобой все в порядке?
      Зан улыбнулся:
      – Я в раю, и мне не хочется его покидать.
      – Ох, пожалуйста, – Эбби похлопала его по плечу, – пожалуйста, не преувеличивай.
      Он наконец открыл глаза.
      – Я почувствовал вкус слез на твоих губах и чуть не умер.
      Эбби хмыкнула и покачала головой.
      – Рада, что тебе понравилось…
      Зан спустился на несколько ступенек.
      – Лучше мне уйти прямо сейчас, – медленно произнес он, – а то, боюсь, я долго не вынесу роли настоящего джентльмена.
      – Так это была роль?
      – Ну да. А ты не догадалась? – Некоторое время он спускался по лестнице спиной вперед, а потом, достигнув земли, исчез за углом, пропал из поля зрения.
      Эбби услышала, как его машина тронулась и набрала скорость, а затем в ее уши ворвался трезвон телефона. Автоответчик включился, как раз когда она влетела в дверь: «Это Эбби. Извините, меня нет дома. Оставьте ваше сообщение».
      – Эбби? Ты дома? – отрывисто и беспокойно прозвучал голос Элани. – Возьми трубку, я собираюсь звонить в полицию.
      Эбби схватилась за телефон.
      – Я здесь, – поспешно произнесла она. – Расслабься.
      – Ну как, избавилась от ухажера из ада?
      – С помощью кое-кого. – Эбби без сил рухнула на стул.
      – О какой помощи ты говоришь?
      – Эдгар всю меня тут обслюнявил, и я не знаю, что было бы дальше, но появился этот слесарь и набил ему морду.
      – Господи, Эбби!
      – А что? Зрелище было довольно приятным…
      – Значит, тебя спас слесарь? Как романтично!
      – На самом деле это было довольно жутко. – Эбби вздохнула.
      – Не сомневаюсь. И все-таки ты не говорила о мужчинах так возбужденно с того момента, как составила список.
      – Давай не будем сегодня трогать мой список.
      – Ладно, тогда последнее. Этот слесарь симпатичный? Эбби замялась.
      – Какая разница, симпатичный он или нет, – наконец проговорила она. – Лучше бы мне вообще не сталкиваться с ним.
      – Ага, – хихикнула Элани, – сюжет усложняется. Эбби поморщилась.
      – Вовсе нет. Ради Бога, мне сегодня столько пришлось пережить!
      – Тогда до завтра, – заторопилась Элани. – Только вот еще что: не могла бы ты завтра захватить на работу мои ключи от дома? Один комплект я хочу отдать Марку.
      Эбби чуть не подпрыгнула:
      – В самом деле? И давно ты знаешь этого парня?
      – Дело не в этом. – Как видно, Элани реально заняла круговую оборону. – Я подумала, что отдам ему те, которые лежат у тебя, а тебе закажу новые. Не беспокойся, у меня все хорошо, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он такой…
      Мужской голос, забубнивший на другом конце провода, разом прервал излияния Элани.
      – Ну вот, и поговорить толком не дадут!
      – Ладно, спасибо, что позвонила. Развлекись как следует со своим Марком.
      В ответ Элани хихикнула, словно предвкушая впереди массу удовольствий.
      – А тебе сладких снов и свидания с героем-слесарем. До завтра, и не забудь мои ключи.
      Повесив трубку, Эбби сбросила туфли и упала на софу, Шеба мгновенно улеглась на нее, оставляя шерсть на юбке.
      Неужели Элани нашла свою настоящую любовь? Но даже если она всего лишь завела связь, это уже было большим достижением. Элани, очаровательная девушка и талантливый выставочный дизайнер, всегда была слишком застенчивой, когда дело касалось мужчин. Несколько лет Эбби помогала ей обрести уверенность и поверить в собственную привлекательность, и вот теперь Элани вручает ключи какому-то Марку. Эбби же с ее бесконечными свиданиями сидит дома одна в компании с пультом от телевизора, кошкой и огромной порцией мороженого. Смех, да и только!
      Повернувшись к телевизору, Эбби стала перескакивать с канала на канал, пока не наткнулась на какой-то старый черно-белый фильм. Крутой полицейский и утонченная блондинка в вечернем платье.
      Она погладила Шебу и тут же вспомнила руки Зана.
      Будь это раньше, в то сумасшедшее время, она не задумываясь дала бы свой номер, а потом затаив дыхание сидела бы у телефона в ожидании его звонка, но сейчас Эбби трудилась менеджером по развитию в музее Силвер-Форк, и с момента, когда она начала работать здесь, бюджет музея вырос вдвое.
      Вспомнив о «Сокровище пиратов», она почувствовала волнение. Ценности, которые пираты затопили вместе с испанским галеоном недалеко от побережья Барбадоса триста лет назад, были недавно обнаружены и стали «гвоздем» ее новой выставочной программы.
      «Сокровища пиратов» превратятся в предмет ее гордости, выставка могла привлечь толпы посетителей. Гонорар – в четверть миллиона долларов. Сосредоточенная игра по-крупному. Почти год назад ей удалось лично протащить это предложение, выбив у Национальной выставочной ассоциации грант в полтора миллиона на поддержку своей программы, в том числе на издание каталогов, оформление стендов, наружной рекламы, электронной системы безопасности и т. д. и т. п. Это была потрясающая удача, предмет гордости, и это было только начало.
      Кроме того, Эбби привлекла достаточно денег, чтобы начать строительство нового крыла музея, так что ее карьера была на взлете. И свою любовную жизнь она собиралась привести в соответствие с такими же высокими стандартами, или умереть, к чертовой матери.
      С этой целью она и сформулировала тот самый список с невероятно жесткими требованиями. Никакого безрассудства. Никаких необузданностей. Она встречается только с чисто выбритыми и хорошо одетыми мужчинами. Никаких заблудших душ. Никакого рэпа или пагубных привычек. Никаких придурков, увлекающихся боевыми искусствами, оружием или мотоциклами. И самое главное – никаких татуировок.
      Она рассматривает варианты, представленные мужчинами, у которых имеется солидная работа, высокий уровень образования, отличная машина и виды на хорошую пенсию. Ей интересны те, кто может беседовать о политике, экономике, искусстве. Такие мужчины, которые имеют сложившееся мнение о большинстве французских и итальянских сортов сыра, которые знают, как правильно заказать вино. Когда в телевизоре заверещали скрипки и детектив, обхватив блондинку, начал ее целовать, Эбби вздохнула. Три года встреч и свиданий прошли как один день, а она все еще вынуждена заниматься поисками мужчины, который отвечал бы требованиям списка и к тому же нравился ей.
      На ее кофейной кружке написано, что тот, кто хочет встретиться с Прекрасным принцем, должен сначала нацеловаться с лягушками, однако она уже устала целовать лягушек, и теперь ей хотелось целовать Зана Дункана.
      Закрыв глаза, Эбби дала волю своим сокровенным фантазиям. Возможно, этот жаркий гул влечения, повисший между ними, продлился бы чуть дольше, если бы она сопротивлялась чуть меньше, а он был бы чуть более настойчив.
      Потом он смотрел бы на нее этими горячими золотистыми глазами, пока ее возбужденное заикание не перешло бы в полное молчание.
      Качнув подбородком, Эбби приглашает его в комнату, он застывает в дверях от сладкой муки предвкушения.
      От воспоминания о его мягких губах грудь Эбби сдавила тоска. Он подходит к ней, гладит по щеке, запускает пальцы в ее волосы, ласкает ее подбородок, щеки, прежде чем прижимается к ее губам. За спиной у нее оказывается кушетка, и он опускается перед ней. Его руки соскальзывают под юбку, стягивают трусики. Он наклоняется, теплые губы целуют, прижимаясь и описывая круги, все ближе и ближе, не торопясь, приближаются к клитору.
      Она ждет, сжавшись в комок, тесно сдвинув бедра, пока Зан наконец не раздвигает их и его язык не соскальзывает внутрь ее скользких тугих складок. Первое касание его губ – это поцелуй, испрашивающий разрешения, потом легкая, почти невесомая ласка, и вслед за ней круговые движения языка. Игра с ее клитором становится все требовательнее, сопровождаясь трепетом и дрожью. О Господи!
      Наслаждение пронзило каждую частицу ее тела, и Эбби широко открытыми глазами уставилась в мерцающий черно-белый экран, а потом горько вздохнула. Вот он, красноречивый образ ее теперешней сексуальной жизни.
      Продолжая пялиться в телевизор, она вдруг представила, что может подумать Зан, когда узнает, как она, разлегшись на софе с рукой между ног, вспоминает его глаза, его руки, его губы.
      Новый удар наслаждения сотряс ее, и она сжала бедра, чувствуя, как мучительными спазмами внутри бьется наслаждение, – наслаждение, вызванное одной только мыслью о нем…

      Люсьен был вне себя. Он специально велел Элани никогда не упоминать его имени, точнее, псевдонима, а она сразу растрепала своей подруге про Марка. Тупая корова, вот она кто!
      Отключив телефон, Элани улыбнулась.
      – Завтра Эбби принесет ключи на работу, – преувеличенно бодро произнесла она. – Я смогу передать их тебе, когда встретимся за ужином.
      Небрежно потянувшись, Люсьен протянул руку поверх скомканных простыней и намотал на пальцы волосы Элани, а затем дернул их так, чтобы она вскрикнула; наслаждаясь ее замешательством, он поцеловал ее в щеку, чтобы сгладить впечатление, потом забрал телефон из ее похолодевших пальцев.
      – Дорогая, разве я не говорил, чтобы ты никому не рассказывала о нас?
      Широко открыв голубые глаза, Элани нервно заморгала.
      – Но это же Эбби! Я должна была сказать ей, почему за полночь в пятницу меня нет дома, иначе бы у нее появились подозрения.
      – Ладно, ладно, – пробурчал он. – Но даже если это и так, впредь будет лучше, чтобы…
      – Она сама уговаривала меня выходить на люди, и, слава Богу, наконец-то я сделала это. Знаю, что она порадуется за меня…
      Новым поцелуем Люсьен пресек ее болтовню и сурово добавил:
      – Если я сказал – никому, это означает – никому.
      Элани виновато посмотрела на него:
      – Прости. – Ее голос слегка задрожал. – Я попрошу Эбби никому не рассказывать. Она обязательно меня послушает.
      Ага, как же. Это привлечет еще большее внимание к его персоне. Какая прелесть! Люсьен поморщился.
      – Не делай из этого проблемы: не хочу рисковать тем, что есть между нами, и выставлять это на обозрение всего мира. Кроме того… – Он положил ее руку на свой член. – Кроме того, таинственность меня возбуждает.
      – Меня тоже, – выдохнула Элани, гладя его.
      Еще бы нет! Если он скажет, что полезет в гниющее дерьмо, эта безответная размазня Элани проблеет «я тоже». Он нехотя улыбнулся.
      – А кто такая Эбби? Твоя подруга?
      Лицо Элани просветлело.
      – Наш менеджер по развитию, и она – потрясающая: умная, веселая и вдобавок прекрасная подруга. У нас она три года, после того как Бриджет уволила…
      Люсьен тут же перестал вслушиваться в глупую болтовню. Он сам провел расследование, чтобы выяснить все об Эбби Мейтленд, как, впрочем, и о других сотрудниках администрации музея, так что теперь на Эбби у него имелось толстое досье. Его очень заинтересовали ее фотографии и факты биографии. Отец Эбби несколько раз сидел, мать была алкоголичкой. А еще арест за распространение наркотиков, тоже весьма интересный момент.
      Тем не менее, переступив через все, она переехала на западное побережье, потом окончила школу и начала новую жизнь. На вид она очень соблазнительна – эдакая полногрудая, высокого роста амазонка. Неоднозначное, полное проблем прошлое, казалось, делало из нее хорошую кандидатуру для выполнения его плана, но когда он внимательно изучил ее лицо на фото, то отказался от этой мысли.
      Все дело было в ее глазах, излишне трезвых, чересчур осторожных. Ее, наверное, слишком часто обманывали. И хотя Люсьену очень легко удавалось изображать эмоциональное состояние обычного человека и девяносто девять процентов людей покупались на это, Эбби Мейтленд скорее всего принадлежала к оставшемуся проценту.
      Помимо того, он предпочитал, чтобы его любовницы были более хрупкими, и в этом плане ему куда больше подходила миленькая блондиночка Элани Клейборн: она была наивной, доверчивой и такой глупой, что ему грозила смерть от скуки с ней. Пожалуй, ему нужно взять Эбби Мейтленд под прицел: тогда по крайней мере он мог бы поддерживать свою эрекцию в нужной кондиции.
      – Она себе кого-нибудь подыскивает?
      Элани замешкалась.
      – Да нет, не думаю. Ее свидание сегодня кончилось ничем. Наверное, это тот парень, с которым договорился Дови. Дови – наш коллега; он всегда старается свести Эбби с мужчинами, которые соответствуют ее списку.
      – Списку? Что еще за список?
      – Да так, пустяки! – Элани нервно засмеялась. – Вообще-то она рассказала мне о нем по секрету, поэтому не хотелось бы…
      – Я никому не скажу. – Люсьен пристально посмотрел Элани в глаза: – Ты ведь мне веришь, а?
      Элани часто заморгала.
      – Ну да, конечно. Из-за проблем с мужчинами в прошлом она выработала строгие требования к тем, с кем встречается.
      – Деньги?
      – Да, они должны быть обеспеченными. А еще ей нравится красиво поужинать, сходить в театр, на концерт, поговорить о высокой культуре. Мне удалось разговорить ее на предмет этого списка, но о прошлом она молчит, и я не могу осуждать ее за это.
      – М-да, интересно… – Люсьен задумался.
      И в самом деле, это было самое интересное, что поведала ему Элани за те три недели, пока трахается с ним.
      Люсьен отложил в памяти пикантную подробность и, перекатившись, улегся на Элани. Потом он стал изображать страсть, что давалось с трудом. То, что он задумал, не сулило ему настоящего сексуального возбуждения, в котором он так нуждался. Риск, очень большая прибыль – все будет, и мысль, что он украдет золото пиратов, не могла не греть его. Но только из-за денег заниматься этим делом Люсьену не хотелось. Всю свою жизнь он был богат, но всегда, начиная с возраста скучающего, ищущего острых ощущений подростка, он заимствовал на семейных виллах своих друзей в Монако и драгоценности, и произведения искусства только для того, чтобы почувствовать, как гулко бьется сердце в момент кражи.
      Со временем, повзрослев, Люсьен понял, чем отличается от других людей. Внутри у него была какая-то мертвая зона, какая-то эмоциональная недостаточность, которую он научился скрывать. К счастью, все это не сказывалось ни на уровне его интеллекта, ни на инстинкте самосохранения.
      Если возникала необходимость в острых ощущениях, ему требовалось удовлетвориться чем-то очень и очень возбуждающим, но при этом на окружающих он производил впечатление милого, интеллигентного, симпатичного и успешного молодого человека.
      Родители готовили его к тому, чтобы он мог занять место в отделе благотворительности большой компании «Хавертон корпорейшн», которая принадлежала его семье; еще бы: ведь он был самым добрым, самым отзывчивым членом семьи, раздавал деньги налево и направо, в то время как остальные Хавертоны хищно гребли их под себя.
      Такая ирония недопонимания втайне забавляла Люсьена, и все же он пытался излечиться самостоятельно. Он перепробовал все, что только мог: наркотики, экстремальный спорт, замысловатый секс. Сексуальное насилие помогало ему больше всего. Убийство ради развлечения тоже было эффективно, хотя и хлопотно. Люсьену не нравилось пачкать одежду, и ему претил запах крови.
      И все же любимым его занятием, дающим настоящее удовлетворение, осталось воровство. Ничто не могло сравниться с ним по чистоте возбуждения. Оно было самым лучшим средством против скуки, а Люсьен не боялся ни боли, ни тюрьмы, но до смерти ненавидел скуку.
      Если бы Элани являлась женой директора музея или была его дочкой-тинейджером, если бы по какой-то причине ставки в игре взлетели вверх, тогда, соблазнив ее, он испытал бы приятно щекочущее чувство, которое окупило бы все затраты. Уверения в любви, которые он раздавал своим жертвам, подстегивали его, но только не с Элани. Ее было очень легко соблазнить, потому что она с первого взгляда влюбилась в него.
      Перевернув Элани на спину, он грубо поцеловал ее, потом резко натянул ее волосы. Испуганный вскрик боли прибавил силы его эрекции.
      Сдвинув ее голову к низу своего живота, Люсьен шлепнул ей членом по губам, заставляя открыть рот, а затем втолкнул его в теплую, влажную глубину, закрыл глаза и, двигая ее зажатой между кулаками головой, установил нужный ему ритм. Лучше, чем ничего, конечно, но она так раздражающе чмокала. Элани совсем не умела делать минет.
      Он надеялся, что у Эбби это получится лучше, даже готов был поспорить на все пиратское золото.
      Он представил, как трахает Эбби, а Элани, со связанными руками и ногами, вынуждена глазеть на них. Такая фантазия вызвала на удивление мощный оргазм, и он даже погладил Элани по узкой трепещущей спине в знак благодарности.
      Давай, давай езжай не останавливаясь. Прямо домой. Даже и не думай вернуться назад к Эбби и удостовериться, что она на самом деле желала, чтобы ты предпринял еще один шаг в ее направлении, а потом – раз, и тут же ускользнула бы.
      Это судьба. Зан знал, что нужно особенно осторожно относиться к страхам женщин, когда те обращаются к нему среди ночи. Он никогда не западал на них, какими бы привлекательными они ни были, но что касается Эбби, ему не хотелось, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Его инстинкт требовал прижать ее к стене, воспользоваться всеми своими преимуществами и сделать своей собственностью этот лакомый трофей.
      Вскоре Зан добрался до здания старой фабрики, которую они с братьями выкупили и перестроили. Дед и Джейми – младший брат Зана – занимали апартаменты на первом этаже. Здесь же была квартира его сестры Фионы, хотя она месяцами отсутствовала, путешествуя по Азии. Свободолюбивая Фиона… Зана кидало в пот, когда он представлял, как его сестренка тащится через многолюдье разных городов мира, но приковать ее к дому тоже было не лучшим вариантом.
      Мать жила на первом этаже до тех пор, пока ей не пришло в голову податься в Лас-Вегас, чтобы там со вкусом преодолеть кризис среднего возраста. Два других брата – Кристиан и Джек – делили между собой второй этаж. Правда, Джек постоянно нуждался в уединении и поэтому предпочитал свое гнездо на горе Болд.
      Берлога Зана располагалась на самом верху. Голый кирпич, грубое дерево на полу, открытые пространства. Он не стал ставить перегородок, отгородив только ванную, потому что ему нравилось это огромное продуваемое всеми ветрами помещение. Кухня располагалась в одном конце, слесарный верстак с инструментами – в другом. Кроме рабочей зоны здесь находилась зона для отдыха с кушетками и телевизором, и хотя в угол он закатывал мотоцикл, в центре все равно оставалось много места для занятий восточными единоборствами. Конечно, обогревать это все стоило немалых трудов, но что поделать!
      Заглушив мотор, Зан вытащил мобильник и ввел в память номер Эбби Мейтленд, а потом глянул вверх на окна своего этажа.
      Черт! Этот неверный свет в окнах мог означать только одно – дед проснулся и сидит в засаде. Он застонал. Ему совершенно не хотелось, чтобы дед сегодня перехватил его; единственное, о чем он мечтал, – растянуться на кровати и думать об этой девушке.
      У нее были потрясающие губы, а ее чуть раскосые карие глаза глядели настороженно, словно им пришлось уже немало повидать. Волна вьющихся волос, прямо как у красоток с рекламы кондиционера, свободно ниспадала на плечи.
      А ее тело! Зана не влекло к женщинам с утянутыми, сухими фигурами, из которых аэробика изгнала все женственное: ему нравились такие, как Эбби, высокие и сильные. У таких груди полные, задница – круглая и роскошная. Шов на ее чулках привлекал взгляд и тянул его за собой вверх к загадочной цели, прикрытой короткой юбкой; руки чесались от желания проверить, что там.
      Его фантазия заработала в стиле классической порно-виньетки. Слесарь – крутой самец – появляется, чтобы вызволить горячую крошку, спасти из лап чертовски плохого парня. Полная признательности, та приглашает его внутрь и не торгуясь подписывает чек, не отрывая при этом взгляда от его губ. Потом она опускает глаза и упирается взглядом в набухшую ширинку, розовым язычком, увлажняя, облизывает нижнюю губку… Оп-па! Зафиксируем эту картинку для душа, для массажа горячей водой и рукой с мылом.
      Несмотря на все усилия оборвать поток картинок, фантазия помчалась вскачь. Вот Зан стягивает с ее плеч платье с низким вырезом. Одного легкого движения достаточно. Сиськи, должно быть, упакованы в какое-нибудь бюстье с оборочками, Его воображение зависло на миг, подбирая цвет соскам – бледно-розовый, темно-красный, коричневатый?
      Свет снова мигнул, потом, загромыхав, открылся грузовой лифт, за сетчатыми дверями которого обозначилась высокая ссутулившаяся фигура.
      Зан вздохнул, подчиняясь неизбежному, и не торопясь шагнул вперед.
      – Привет, дед. Почему не спишь?
      – В моем возрасте не требуется много сна. Я размышлял.
      Это не к добру, отметил про себя Зан, входя в просторный раздолбанный лифт.
      – Почему ты решил размышлять на моей половине? Не помню, чтобы я давал тебе ключи.
      Дед презрительно взглянул на него из-под кустистых бровей, а затем лифт, вздыхая и охая, начал подниматься наверх.
      – Ключи я получил от Криса, так что не дерзи мне, мальчик.
      – Мне уже тридцать шесть, дед. – Зан изо всех сил старался не потерять терпение. – И я не мальчик. Хотя спорить не буду: в последнее время Крис – хороший внук.
      – Не мели чушь, – сварливо отозвался дед.
      Здоровенные двери открылись, и Зан увидел, что дед оставил телевизор включенным. На экране мелькал старый черно-белый фильм.
      – О чем таком ты думал, что лишило тебя сна? – Он скинул верхнюю одежду и растянулся на кушетке.
      Дед зашаркал к холодильнику и вернулся с двумя бутылками пива, у которых над горлышком уже вился холодный дымок. Зан с благодарностью взял одну и сделал долгий глоток.
      – О тебе. – Старик навис над кушеткой, а потом, ворча, опустился на нее. – Ты беспокоишь меня, Александр.
      Вытянувшись, Зан прикрыл глаза. Если дед называет его Александром, значит, дальше последует длиннющая лекция.
      – Начинается, – пробормотал он.
      – Ты слишком много работаешь, – без предисловий заявил старик. – Прячешься здесь целыми днями и играешь с этим чертовым компьютером.
      – Работаю с компьютером, – терпеливо поправил его Зан. – Люди платят мне за это деньги. Я выставляю им счета за каждый час, и это бешеные деньги.
      – Играешь, – настаивал дед. – Это как с нинтендо. Дети заигрываются до того, что перестают различать, где жизнь, а где игра. Вот и ты такой же, как те вампиры из ящика. Это не здорово и не нормально.
      Зан прижал ледяную бутылку ко лбу.
      – Честное слово, я не вампир, и тебе надо радоваться, что бизнес идет хорошо.
      – Бизнес? – Старик покрутил бутылкой. – Я не говорю о бизнесе! Я говорю о твоей жизни! Ты хорошо зарабатываешь, и это прекрасно; но ты не становишься ни на йоту лучше, если у тебя нет ничего более ценного, кроме заработка.
      – Дед почему ты так печешься обо мне? – Зан поморщился. – Почему не о Джеке или о Фионе? Последний раз она звонила из Катманду несколько недель назад, а Джейми вставил кольцо в нос.
      – Ничего, пусть развлекается. – Дед отмел замечание насчет кольца в носу Джейми широким взмахом руки. – Я в самом деле очень серьезно беспокоюсь о тебе. Посмотри на себя! В тридцать шесть у тебя нет девушки.
      – Дед, тут ты не прав: у меня полно разных девушек.
      – И где они? Может, ты шлендаешь там и сям в свое удовольствие, но ни одну не привел сюда. Я хочу познакомиться с ними.
      Зан фыркнул.
      – Я займусь этим, обещаю.
      – Ладно, – вздохнул дед. – Только поторопись. Я не становлюсь моложе, а так хочется взглянуть на правнуков.
      – Пусть Джек заботится о приплоде – он старший.
      – Я им тоже займусь, как только доберусь до него, – мрачно пообещал старик.
      – На этой неделе днем меня не будет дома, – объявил Зан. – Я собираюсь поработать у Бойлов и буду делать ключи для музея искусств.
      Дед выпрямился.
      – Ну и зря. Зачем ты работаешь с Бойлами, после всего, что они тебе устроили?
      Зан пожал плечами:
      – Эта работа не хуже любой другой.
      Неожиданно дверь распахнулась, и некто затянутый в черную кожу с разрисованной рожей и чудовищным ирокезом на голове появился на пороге.
      Так-так, младший братик Джейми собственной персоной!
      Прикрыв глаза, Зан чуть не застонал.
      – Кто дал тебе ключ?
      Джейми продемонстрировал четырехгранную отмычку, и Зан тут же вспомнил, что несколько месяцев назад сам научил его, как ею пользоваться.
      – В ключе не нуждаюсь.
      – Но это противозаконно!
      – Тогда пусть Крис арестует меня. – Рванув дверцу холодильника, Джейми пренебрежительно оглядел батарею пивных бутылок: – Зан, это не пиво, а конская моча. Хочешь, я спущусь вниз и принесу настоящего пива?
      – Не нравится – не пей. Что у тебя за прикид?
      Щелчком открыв бутылку, Джейми сделал глоток и скривился.
      – Точно – конская моча, – пробормотал он. – Мой прикид для спектакля, баранья твоя голова.
      – Спектакль? Какой еще спектакль?
      Джейми округлил глаза.
      – Очнись, Зан. Я же рассказывал тебе, помнишь? Летний сезон в доме драмы «Бездомная кошка». Они играют «Ромео и Джульетту», а дуэли я ставил для них. На прошлой неделе парень, который играет Тибальта, сломал ногу, и режиссер попросил меня заменить его. Ты что, никогда не видел этот мой грим?
      – Да видел, видел, – отмахнулся Зан. – Просто я подумал, что мне не стоит лезть со своим мнением. И вообще, может, вы отвалите, ребята, и дадите мне заняться своими делами, – проворчал Зан.
      Все тут же дружно уставились в телевизор, потом зазвонил мобильник, и Зан выудил его из кармана, рассчитывая поскорее смыться. Может, Эбби нужно вскрыть почтовый ящик?
      Увы, это оказался всего лишь какой-то бестолковый студент колледжа из дома у дороги, который сам себя запер в автомобиле, и все равно это было лучше, чем сидеть и злиться, глядя на недовольные лица деда и Джейми.
      – Роскошный день, правда? – прощебетала из-за кофейной тележки девчушка с торчащими как сосульки волосами. – Что будешь, Эбби? Как всегда, а?
      Сияющее утреннее солнце сверкало на шипах и штифтах, которыми были разукрашены нос и брови Нанетты так, что было больно смотреть.
      – У тебя все в порядке? – Нанетта озабоченно прищурилась. – Да… выглядишь ужасно…
      – Брось, Нанетта. Да, мне, как всегда, а для Элани сделай без кофеина и с соевым молоком. Сегодня моя очередь платить за кофе.
      – Она промчалась тут пару минут назад, – бодро сообщила Нанетта. – По-моему, ей точно необходим кофе, а то она выглядит как-то странно…
      Эбби полезла в сумочку за кошельком, расплатилась и проскользнула в офис Элани.
      – Совершенно верно, и меч-рыбу на гриле… Потом фаршированные грибы с чесночным соусом и десерт. И не забудьте прибавить что-нибудь посыльному за доставку и, пожалуйста, на тот же адрес, что и прошлой ночью…
      Повесив трубку, Элани повернулась, и Эбби с удивлением обнаружила, что в лице подруги нет и намека на бьющую через край радость сексуального удовлетворения.
      Поставив кофе на стол, Эбби принялась рыться в сумочке.
      – Вот ключи сделала, как и обещала. Ну, и как твой тайный любовник? Он что, не дал тебе выспаться?
      – Да, что-то вроде этого. – Элани отвела глаза.
      – Ладно, вот твой кофе без кофеина с соевым молоком.
      – Спасибо, Эбби, но Марк уже сделал такой же.
      – Он приготовил тебе кофе? – поразилась Эбби. – Так это же здорово! А завтрак он тебе приготовил?
      – Нет, только кофе, – ответила Элани, подчеркивая каждое слово. – Он купил эспрессо без кофеина, добавил соевого молока, даже посыпал корицей. Он вспомнил о мельчайших деталях, как я заказывала кофе в баре.
      – Ну и ну! – Эбби заморгала. – Это и правда нечто особенное.
      Элани кивнула.
      – Я обещала Марку никому не рассказывать про нас, по крайней мере до тех пор, пока он не закончит развод. Услышав наш с тобой разговор, он просто рассвирепел…
      Рассвирепел? Но как можно злиться на Элани? С таким же успехом можно злиться на маленькую пичужку.
      – Он что, правда разводится? – Эбби осторожно направила разговор в нужную сторону.
      – Не могу рассказать подробности, но тут нет ничего удивительного. Представляешь, он даже не позволяет мне парковаться рядом с его домом: просто параноик какой-то. Приходится ставить машину в гараж за пять кварталов от него.
      – Ладно, не переживай, – участливо произнесла Эбби. – Вот только ты выглядишь немного утомленной… С тобой все в порядке?
      Элани медленно опустилась на стул, и ее веки задрожали.
      – Я не могу… Впрочем, не важно.
      Эбби прищурилась.
      – Чего ты не можешь?
      – Даже не знаю, как сказать. – Вид у Элани был какой-то потерянный. – С ним было так чудесно всю первую неделю, а потом я стала ощущать что-то… странное. Он предпочитает нечто, как бы это сказать, экстремальное. Этой ночью, когда ты позвонила, он вообще взбесился, и все было очень странно…
      Эбби нахмурилась.
      – Что значит – странно? А ну выкладывай; и смотри ничего не упускай!
      Щеки Элани окрасил яркий румянец.
      – Это трудно объяснить, – сказала она уклончиво. – В его действиях есть что-то темное.
      – Грубость? Он сделал тебе больно?
      – Нет-нет, это больше психологическое, чем физическое.
      – Игры разума, – мрачно буркнула Эбби. – Свинья, я знаю таких. Лучше развяжись с ним.
      – Ты чересчур эмоциональна. – Голос Элани дрогнул. – Невозможно ожидать от обычного парня, чтобы он был совершенством. И потом, существует такая вещь, как период привыкания…
      Эбби недоверчиво покачала головой:
      – Нет, моя дорогая, некоторые вещи должны присутствовать безусловно. Например, он должен быть ласков, уважать твои чувства…
      Элани недовольно повела плечами.
      – Пожалуйста, перестань меня учить. Эбби сжала губы и досчитала до пяти.
      – Я беспокоюсь о тебе, детка.
      – Спасибо, но разве женщина не должна воспользоваться шансом? – Элани неуверенно улыбнулась. – Разве не это ты твердила мне все время?
      – В определенных пределах, – уточнила Эбби. – Только если ты при этом получаешь удовольствие.
      Элани заколебалась:
      – Ну, не знаю. Удовольствие – не то слово; скорее это похоже на состояние ужаса или на прыжок в пропасть.
      – М-да, – мрачно протянула Эбби. – Крутая вечеринка.
      Казалось, Элани не заметила сарказм в ее голосе.
      – Временами он просто великолепен, я и мечтать не могла, что такой красавец заинтересуется мной.
      Эбби изо всех сил старалась не сорваться.
      – Элани, ты тоже прекрасна, ради Бога, пойми это наконец. Многие женщины мечтают о том, чтобы выглядеть так, как ты. Давай завтра в обед перекусим у Келли, и ты просто расскажешь мне обо всем, что чувствуешь. Идет?
      – Ладно, – неохотно согласилась Эмили, – но это совсем не то, что ты думаешь, Эбби. Он такой романтичный. В прошлом году в Нью-Йорке он видел «Сокровище пиратов», когда там проходила выставка. Помнишь фламандский медальон из резного золота с сапфировыми кабошонами? Он говорит, что у них цвет, точно как цвет моих глаз. Ему хочется заняться любовью, когда на мне будет это ожерелье; ну разве не очаровательно?
      Эбби пожала плечами.
      – Мог бы в лавке при музее купить копию и разыгрывать свои фантазии за двести восемьдесят пять баксов. Это лучше, чем… На сколько застрахованы «Сокровища пиратов»?
      – На сорок миллионов. – Отрывистый голос, прозвучавший от двери, заставил их вздрогнуть, и тут же в офис неслышно впорхнула Бриджет. – Учитывая, что только две недели дано, чтобы распаковать выставку, у вас, милые дамы, есть много более неотложных дел, чем забавлять друг друга сексуальными фантазиями. – Ничего не выражающим взглядом она посмотрела поверх головы Эбби. – К полудню представь мне свои предложения по церемонии открытия.
      Эбби смешалась:
      – В обед у меня назначена встреча с добровольцами, которые помогут собрать пакеты с подарками, а потом…
      – Поменяй расписание; в час у меня встреча с важным спонсором. – Бриджит испарилась так же неожиданно, как и появилась, оставив после себя удушающее ароматное облако.
      Эбби недовольно пожала плечами. Просто великолепно. Теперь придется сделать еще десять безнадежных звонков, чтобы перенести встречу с добровольцами. Типичный день на планете по имени Бриджет.
      В отчаянии Эбби сделала чересчур большой глоток кофе и туг же заторопилась в свой офис, где на телефоне уже давно мигала лампочка.
      Она схватила трубку и поднесла ее к уху:
      – Слушаю!
      – Эбби? На второй линии тебя ждет Дови, – произнесла секретарша.
      Господи прости, у него, наверное, еще один кандидат на свидание. Дови поставил своей целью найти ей мистера Правильного, и хотя Эбби ценила его усилия, сегодня ей было не до этого.
      – Ладно, соедини, – недовольно вздохнула она. – Дови, это ты?
      – Конечно! Как сегодня дела у моей милой Эбби?
      – Боюсь, дела не очень, а тут еще Бриджет со своими заморочками. Ты где сейчас? Может, я позже перезвоню?
      – Я на минутку. Как прошло свидание с Эдгаром?
      – Крушение поезда. Кровавая бойня. Тотальная резня.
      Дови хихикнул.
      – Очень странно, но все равно рад об этом узнать. Я нашел тебе просто потрясающего кандидата! Правильной ориентации, сорока трех лет, красив, интеллигентен, не женат, вернее, разведен…
      – Разведен? – Эбби тут же с беспокойством подумала о таинственном Марке.
      – Три раза. Каждый раз ошибался в женщинах. Оказались суками – все трое. И еще он соответствует каждому требованию твоего списка сверху донизу, включая любовь к кошкам!
      Эбби с тоской посмотрела в окно.
      – Ты просто чудо, что помнишь обо мне, Дови, но не могли бы мы…
      – Позволь, я дам ему твой номер, – просительно произнес Дови. – А потом уж как судьба обернется…
      – Звучит как-то нерадостно. – В нетерпении Эбби стала подыскивать отговорку.
      – Будь лапушкой, – начал подлизываться Дови. – Он собирается встретиться с тобой во время открытия, и я уже продал ему билет.
      – Как его зовут?
      – Ведь это означает «да», правда? Его зовут Реджинальд Блейк, и он тебе понравится. Позвоню ему прямо сейчас. Чао!
      Эбби повесила трубку и только тут обратила внимание на то, что номер слесаря все еще виден на большом пальце. Выходит, душ, который она приняла, не смыл его.
      Не давая себе отчет в том, что делает, Эбби заново обвела цифры на пальце черными чернилами. Вот так. Она наблюдала, как сохнут чернила, и в ее душе поднималась тревога.
      То, что она сконцентрировалась на Зане, вовсе не беда – он действительно избавил ее от больших неприятностей. Вдобавок от него легко можно было потерять голову, так он был хорош. Наверняка в медицинских словарях есть описание того, что с ней происходит: какой-нибудь так называемый синдром…
      Свидание на основе списка станет прекрасным способом, чтобы отвлечься от этой глупой, сводящей с ума страсти. Например, сегодня же вечером. Почему бы нет? Она хозяйка своей любви, а не наоборот. Кстати, свидание на церемонии открытия как раз может стать тем, что ей нужно.
      Взгляд Эбби упал на календарь на столе. Зан Дункан, неужели это написала она?
      Кофейные зерна в шоколаде, которые Нанетта положила ей, все еще горкой лежали в углублении крышки, и Эбби, вытряхнув их оттуда, бросила горсть в рот и стала с хрустом жевать.
      Одни имеют маленькие удовольствия от жизни, другим приходится потрудиться, чтобы найти их, но и у тех и у других есть шанс. Так почему бы и ей не использовать этот самый шанс?

      В спальне Марка было холодно, и Элани дрожала, пытаясь освободить запястья и лодыжки от шелкового шарфа, которым она была привязана к кровати. Это был ее самый любимый шарф, подарок Эбби, и ей не хотелось портить его, но Марк все равно разорвал его на части. Этот человек вообще не умел слушать.
      Прошло уже полчаса с тех пор, как Марк оставил ее здесь и спустился вниз. Сначала она услышала, что он разговаривает по телефону, как ей показалось, по-испански. Потом услышала приглушенный звук включенного телевизора. Телевизора, Господи Боже! Она стала вырываться сильнее и попыталась закричать как можно громче. Что тяжело было сделать из-за шарфа, который кляпом затыкал ей рот.
      Элани изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но ничего не могла с собой поделать. Так было всегда, когда ей становилось больно и она чувствовала себя оставленной.
      Слезы текли по щекам, заливая лицо, и она попыталась вытереть их о подушки. Ее нос распух. Какая милая картинка предстанет перед Марком, когда он наконец снова обратит на нее внимание.
      Иногда женщине нужно перестать быть ненужной и воспользоваться шансом, ведь правда? Господи, неужели это она говорила такое?
      Элани снова задергалась, пытаясь вывернуться так, чтобы свободно вдохнуть. С самого начала этой связи она пребывала в состоянии изумленного недоверия, но ни минуты, ни секунды она не ощущала удовольствия. Ей никогда не было спокойно с Марком. Никогда. Зато она всегда боялась его.
      После долгих лет лечения Элани прекрасно понимала себя; она знала свои слабости и недостатки так же хорошо, как тыльную сторону ладони, но не совсем представляла, как их преодолеть. Она не должна бояться Марка, а она опять боялась всех: свою мать, своего начальника. Легче сказать, кого она не боялась, – разве только Эбби.
      Элани почувствовала жалость к себе. Сейчас она лежит связанная, скрюченная, осмеянная и забытая в безвыходной ситуации, и никому нет дела до нее.
      А ведь поначалу это была такая радость – наконец завязать интрижку, как любая нормальная женщина, и заниматься сексом после стольких лет томительного воздержания.
      Около недели все шло просто отлично, но потом что-то странное появилось в их отношениях, что-то чужеродное. Оно возникло изнутри, но, как обычно, Элани не хотелось расставаться со своими фантазиями, и она просто ждала, когда их оторвут от нее, как бинты с подсохшей раны.
      Лишь прошлой ночью ей пришлось повернуться лицом к реальности, а после нынешней у нее совсем не осталось сомнений.
      Самым ужасным было то, что Элани внутренне соглашалась с таким обращением. Когда Марк потребовал, она даже сама купила веревку, чтобы они могли заниматься этими играми у нее дома, и стала добровольным помощником его жестокости.
      Психоаналитик говорил ей, что все ее проблемы с мужчинами – прямой результат сложностей в отношениях с отцом, последствие того, что он бросил ее. Но единственное, чего ей хотелось сейчас, – улететь отсюда и оказаться в другом месте, стать другим человеком. Вот только сбежать с этим мужчиной в Испанию, как обещала, она теперь не могла, потому что он уничтожит ее, как уничтожал ее сейчас.
      В этот момент в двери спальни появился Марк: он продолжал разговаривать по телефону, и его голос звучал просто чарующе, а она, связанная и дрожащая, жутко боялась его. Свет из-за двери падал на стакан с вином в его руке, и стакан светился, как кубок, полный крови. Это было каберне, которое Элани заказала к ужину.
      Ее затрясло так сильно, что казалось, кровать заходила ходуном вместе с ней.
      Марк отключил телефон, щелкнул выключателем, и под потолком вспыхнули ряды тонированных автомобильных фонарей, утопленных в балках. Посмотрев наверх, он опустил взгляд на свою жертву, потом положил что-то в рот и так стоял, двигая челюстью и разглядывая ее.
      Закусывает, пока она лежит здесь и не может вдохнуть.
      Слезы опять хлынули ручьем, и Элани стала задыхаться, а Марк потягивал вино и не торопясь оглядывал ее с ног до головы.
      – Ты так красива, – произнес он наконец. – Я специально купил эти простыни, потому что представил, как твое тело будет жемчужиной светиться на черном атласе. Мне это нравится, даже очень.
      Его голос прозвучал отстраненно, словно в полусне, и Элани, скорчившись, застонала, пытаясь набрать воздуха. По мере того как она слабела, член Марка увеличивался, и когда она забилась из последних сил, он перестал улыбаться, поставил стакан на тумбочку и взобрался на кровать, так что Элани оказалась между его ног.
      – Стоп! – Он прижал ее запястья к простыням. – На коже останутся отметины, а я этого не люблю и потому использую шелк.
      Под тяжестью его тела она не могла шевельнуться, и он, нахмурившись, все так же внимательно смотрел в ее мокрые вытаращенные глаза.
      – Ты расстроена, – наконец отметил Марк с недоумением в голосе и, сдвинув шарф с ее подбородка, вытащил влажный комок изо рта Элани.
      Сделав огромный глоток воздуха, она поперхнулась, потом закашлялась, и Марк, поднявшись, потянулся за стаканом. Поднеся стакан к губам Элани, он стал лить каберне струйкой ей на подбородок так, чтобы вино не смочило ее пересохшее горло. Она задыхалась, жадно хватая воздух ртом, и слезы унижения продолжали стекать по ее щекам.
      – Почему ты плачешь? – Марк поцеловал ее. – Ты сейчас так прекрасна. – Он стал слизывать вино, струйками растекшееся по ее груди.
      – Ты бросил меня здесь вот так, а сам ушел смотреть телевизор и болтать по телефону, – прохрипела Элани. – Я задыхалась. Мне было страшно.
      Марк нахмурился.
      – Не рассчитывай, любимая, что я целыми днями каждую секунду буду заниматься только тобой. Ты купила билет?
      Элани кивнула, чувствуя себя в этот момент покорной коровой. Нужно было сказать ему, что она передумала уезжать, но тонкий нервный голосок внутри шепнул, что сейчас, когда она связана по рукам и ногам, а Марк сидит на ней верхом, это был бы не самый удачный ответ.
      – Первый класс до Барселоны. – Ее голос упал до шепота.
      Марк поцеловал ее веки.
      – Мой водитель отвезет тебя на побережье, и ты дождешься меня там. Занимайся покупками, загорай, пока я не покончу с разводом. Потом я приеду к тебе свободным человеком, и мы начнем нашу новую жизнь в раю. В Испании у тебя будет новое имя – Елена. Прекрасное имя, не правда ли? Моя ненаглядная Елена!
      – Марк, я…
      – Ты сможешь забыть все – своих родителей, больницы. Все, что причиняло боль в прошлом. Ты станешь свободной. – Он прижался к ее губам, раздвинул их и проник в ее рот языком, пресекая все попытки произнести хоть слово.
      Элани почувствовала, что задыхается.
      – Марк, развяжи меня, пожалуйста, – простонала она.
      – Нет, – спокойно ответил он. – Это ни к чему. Теперь ты моя.
      – Но у меня занемели руки, – запротестовала Элани. – Колет иголками. И потом, мне больно и нужно в туалет. Пожалуйста…
      – Надо бы тебя оставить на крючке, – пробормотал Марк и, выдвинув ящик прикроватной тумбочки, вынул не большой кинжал. Резкое движение руки, и лезвие выскочило наружу. Нож поблескивал в его гибких пальцах, а взгляд заскользил по телу Элани, как будто он выбирал…
      О нет, только не это. Он никогда не…
      – Пожалуйста, – прошептала она.
      Четырьмя взмахами ножа Марк освободил ее от пут, и Элани тут же сжалась в дрожащий комок.
      – Если нужно в туалет, иди, да поскорее, – резко приказал он. – Не заставляй меня ждать.
      Скатившись с кровати, Элани помчалась через холл в ванную, где все было увешено зеркалами, – роскошь, оставившая ее равнодушной этой ночью. Зеркало отразило ее всю – бледную, с лихорадочно блестящими глазами. Она был напугана до смерти какой-то потусторонней пустотой в его взгляде, на которую обратила внимание, когда Марк стоял, зажав нож в руке.
      Настежь распахнув окно, Элани высунулась наружу, высматривая возможные пути к бегству. Акт второй. Голая отвесная стена. Никакой крыши над подъездом, никакой водосточной трубы, никакого дерева под рукой. Вероятность того, что она разобьется, чрезвычайно высока. Плюс к тому – она совершенно голая. Элани представила реакцию Глории Клейборн, когда ее дочь обнаружат ночью мечущуюся по городу голую и лопочущую что-то невразумительное про тайного любовника-садиста. Мать четко дала понять, как ей важно, чтобы ее дочь не докучала ей снова. Она либо должна держать себя в руках, либо отправиться назад в сумасшедший дом.
      Трудно было сказать, какая перспектива пугала ее больше. Гнев и презрение матери, сумасшедший дом или Марк, любующийся ее обнаженным, распластанным телом и поигрывающий лезвием кинжала.
      Элани плеснула холодной водой в лицо, потом, подумав как следует, заставила себя успокоиться.
      На этот раз она сумеет отстоять себя. Спасибо, Марк, за новую личность, но ей не хочется расставаться со старой.
      Откинув волосы и расправив плечи, Элани двинулась в спальню; при этом полосы шелка, привязанные к лодыжкам, волочились за ней, как собачий поводок.
      Эбби наколола на вилку равиоли с трюфелями и, отпив вина из бокала, попыталась сосредоточиться на том, что говорил Реджинальд, но он, осторожно погладив свою эспаньолку, вдруг замолчал на полуслове. Она не удивилась бы, узнав, что белокурые пряди над ушами – произведение рук его парикмахера, так неправдоподобно симметрично они были уложены в две откинутые назад волны. Вылитый Дракула, да и только.
      – С вами все в порядке? – Баритон Реджинальда наполнился нежной заботой. – Вас словно что-то мучает.
      – Разве? – Эбби попыталась собрать мысли воедино. – Да, действительно, скажите, а кто такой Людовик?
      Реджинальд хмыкнул:
      – Вы давно знаете Людовика, по крайней мере под псевдонимом Дови.
      – О Господи! Вы имеете в виду, что это настоящее имя Дови?
      – Людовик решил, что должен отрезать от себя прошлое, а с ним и имя, которое несет с собой саморазрушение.
      – Но Дови никогда не…
      – Бог с ним, с Дови. – Реджинальд придвинулся ближе и положил свою липкую розовую лапу на ее руку.
      – Вы так прекрасны, Эбби, – проникновенно прогундел он, поднося ее руку к губам.
      О, только не это. Такой жабе, как эта, она ни за что не позволит себя целовать. Она даже не будет ждать, пока подадут десертную карту.
      Выдернув руку, Эбби быстро поднесла салфетку ко рту и вскочила.
      – Благодарю за ужин, Реджинальд. К сожалению, мне пора.
      Реджинальд побледнел.
      – Как, уже?
      – Пока. – Эбби улыбнулась ему ослепительной улыбкой и подозвала официанта: – Пожалуйста, пусть кто-нибудь вызовет мне такси.
      – Но, дорогая, – Реджинальд схватил ее за руку, – что я такого сказал? Неужели я каким-нибудь образом обидел вас?
      Отняв руку, Эбби двинулась к двери.
      – Мне нужно домой, у меня голова разболелась – вот и вся причина.
      Кафе «Жирасоль» располагалось на воде, и на улицу вел деревянный помост. К счастью, кругом было полно народу в этот ясный июньский вечер, и Эбби не грозила опасность еще раз пережить идиотскую ситуацию вчерашней ночи.
      Реджинальд выскочил вслед за ней:
      – Постойте же, я отвезу вас.
      – Нет, лучше такси, спасибо, – твердо ответила Эбби.
      – Но моя машина рядом. Подождите минутку. – Реджинальд полез в карман брюк, потом ощупал пиджак и наконец заглянул внутрь своего «БМВ». Ключи торчали в зажигании. Тогда он дернул дверцу, но она была заперта.
      Эбби очень хотелось рассмеяться, но вместо этого она похлопала Реджинальда по плечу.
      – Я знаю одного слесаря… Реджинальд недоуменно сдвинул брови.
      – То есть?
      – Прошлой ночью я не могла войти в свой дом. Позвоните по этому номеру: – Она сунула ему под нос свой большой палец. – Конечно, если вы не боитесь действовать по моей рекомендации.
      Реджинальд вытаращил на нее глаза, затем перевел взгляд на мобильник и стал набирать номер.
      Затаив дыхание, Эбби ждала, когда ему ответят.
      – Алло? – произнес он наконец. – Я не могу открыть машину. Перед кафе «Жирасоль», на сходнях. Вы знаете это место? Да? И как быстро вы сможете приехать? Десять минут? Отлично.
      Волна жара обдала ее. Такси уже на полпути сюда, а вместе с ним ее последняя возможность уйти от судьбы и поступить по-взрослому. Правда, слесарь будет страдать, его сердце будет разбито навсегда, но…
      Но разве ей не хочется убедиться, что он и в самом деле просто такой супер? Или ей это только показалось минувшей ночью?
      Десять минут тянулись словно вечность, и постепенно Эбби перестала обращать внимание на Реджинальда, она лишь следила за светом подъезжающих машин, надеялась, что Зан появится здесь до того, как прибудет ее такси.
      Внезапно рядом с ними остановился блестящий черный внедорожник, за рулем которого сидел Зан. Заглушив мотор, он какое-то время сидел не двигаясь и с любопытством разглядывал Эбби.
      – Какого рожна он ждет? – проворчал Реджинальд, и тут Зан наконец вышел.
      Вздрогнув, Эбби откинула волосы назад и, отвернувшись, стала вглядываться в океан.
      – Вы примете чек? – услышала она голос Реджинальда.
      – Я предпочитаю наличность.
      – Все случилось так неожиданно… Уверяю вас, мои чеки в порядке.
      – Банк не обращает внимания на обещания, – твердо ответил Зан, и Реджинальд занервничал.
      – Но у меня сейчас нет с собой сотни наличными. Будьте же благоразумны!
      – Я и так благоразумен. – Зан был все так же спокоен. – Воля ваша – можете вызвать кого-нибудь еще, если хотите. Кстати, тут за углом есть банкомат.
      Тихо ругаясь, Реджинальд отошел и вскоре скрылся за углом.
      Облокотившись на деревянные перила, Эбби подставила горевшее лицо под бриз, дувший с океана. Она ощущала взгляд Зана на своей коже как физическое прикосновение.
      – Это и есть та причина, из-за которой я не получил ваш номер телефона? – насмешливо спросил он.
      Звук, который Эбби издала в ответ, был наполовину смехом, наполовину всхлипом.
      – Ну разумеется, нет! Это всего лишь свидание вслепую. И потом, это не ваше дело.
      – Может, вам лучше отказаться от таких свиданий? – предположил Зан.
      Запах свежести, так выгодно отличавшийся от запаха сладкого одеколона Реджинальда, приятно возбуждал Эбби.
      – Я не спрашивала вашего мнения.
      – Возможно, – спокойно ответил он. – Здесь зябко; может, вам лучше подождать вашего прекрасного принца в машине?
      – Спасибо. Мне и здесь хорошо.
      – Не позволяй ему дотрагиваться до себя, – вдруг сказал Зан. – Пообещай мне, что не позволишь этому типу тронуть тебя даже пальцем.
      Он наклонился и поцеловал ее в горло. Эбби вздрогнула, но не отстранилась.
      – Обещаю, – прошептала она.
      – Вижу, вы наконец нашли друг друга? – раздался позади них голос Реджинальда.
      Руки Зана опустились, и Эбби сжала колени, изо всех сил стараясь удержаться на ногах.
      – Это тот самый слесарь, который открыл мою дверь прошлой ночью.
      Реджинальд с подозрением взглянул на нее, затем вытащил бумажник и выдернул оттуда пачку купюр, которую Зан тут же переместил в свой карман. Потом он достал ящик с инструментами и присел на корточки рядом с машиной Реджинальда, а тот через его плечо наблюдал, что будет дальше.
      Искоса посмотрев на него, Зан нахмурился.
      – Не могу работать, когда мне дышат в затылок, – раздраженно произнес он. – И потом, вы заслоняете свет.
      – А вы смотрите лучше и лучше не поцарапайте мою машину, – взвизгнул Реджинальд.
      Брови Зана взлетели вверх.
      – Отойдите, если хотите, чтобы я открыл ее. Наконец Реджинальд отступил, и Зан ввел проволоку между стеклом и уплотнителем, затем пропустил ее вниз…
      Эбби поежилась. Неужели ей так и придется стоять и глазеть на него? Лучше бы она вызвала такси.
      Отвернувшись, она стала смотреть на океан, пытаясь обрести дыхание, а затем, услышав звук открывшейся дверцы, осторожно оглянулась.
      Реджинальд чуть не приклеился носом к дверце, проверяя, не поцарапана ли она, а Зан, собирая инструменты, не отрывал от нее взгляда.
      – Твое свидание закончилось ничем, дорогая, – уверенно сказал он. – Залезай, я подброшу тебя до дома.
      Реджинальд закивал головой, словно наихудшие его предположения оправдались.
      – Точно так, как я и подумал. Классический случай сексуальной зависимости. Как печально! – Он облизнул влажные губы сладострастника.
      Тем временем Зан терпеливо ждал ее, потом открыл дверь своей машины и сделал приглашающий знак рукой. Жест был полон любезности и уважения, словно Эбби была королевой, которую приглашают занять подобающее ей место в карете.
      – Вы никогда не преодолеете ваше темное прошлое, если будете идти на поводу своих теневых импульсов, – буркнул Реджинальд на прощание.
      Губы Зана дернулись в усмешке, и Эбби, уже не размышляя, быстро направилась к нему и уселась в вэн.

      Сначала она скрестила ноги, потом поставила рядом, потом снова скрестила.
      – Пристегни ремень, пожалуйста. – Это было сказано негромко, но она отчего-то вздрогнула.
      Зан искоса посмотрел на нее.
      – Почему ты так напряжена? Что-то случилось?
      – Этот тип считает, что ключи остались в машине по моей вине, и что я сглазила его. Крыса, идиотский ублюдок!
      – Это действительно ужасно. – Зан усмехнулся.
      – Перестань надо мной смеяться, если тебе дорога твоя жизнь. И вообще куда ты меня везешь?
      – Домой, разумеется, – хладнокровно ответил Зан.
      – Но я не знаю этого пути!
      – Это всего лишь живописная дорога Лукаут-драйв. Проезжая по ней, мы увидим залив, увидим луну через облака, и ты сможешь рассказать о своем чудовищном свидании. – Зан кинул на Эбби загадочный взгляд. – В конце концов, ведь не каждый день человека обвиняют в том, что он идет на поводу темных импульсов.
      Неожиданно Эбби расхохоталась во все горло.
      – Ох, не надо. По-моему, я уже получила все, что заслужила.
      В этот момент машина свернула на смотровую площадку. Луна выглянула в просвет между облаками, и по поверхности океана пробежала дорожка света.
      – Жаль, но на этой скале не найдешь ни пива, ни бургеров… – Зан недовольно поморщился.
      – Я только что ела артишоки, баклажаны на гриле и равиоли с черными трюфелями, так что дополнительные калории мне не к чему. Кстати, я обожаю этот ресторан. А тебе нравится итальянская кухня?
      – Как сказать… Я люблю «Доширак» – это ведь тоже нечто итальянское, правда? – Зан ухмыльнулся. – А вообще-то я съел бутерброд с ветчиной и огурцом часов двенадцать назад.
      – Двенадцать часов? Бедняжка, ты, наверное, мучаешься от голода?
      – Верно. – Зан на мгновение задумался. – Давай заскочим куда-нибудь перекусить; бар и гриль «У Марии» очень неплохой, если ты, конечно, не против вернуться назад. Я угощу тебя кока-колой или чем-нибудь таким же восхитительным.
      Эбби чуть улыбнулась, затем посмотрела на океан. «Не забывай о долгосрочных личных целях», – напомнила она себе. Слишком много времени было потрачено на никчемные связи.
      Но ведь Зан так галантен! И потом, он избавил ее от Реджинальда, да и к тому же не сказал ни слова, когда защитил ее в стычке с Эдгаром прошлой ночью. Так неужели она не может сделать для этого человека самую малость – выпить с ним кока-колы? Разве это ее к чему-нибудь обяжет?
      – Ну что? Двинули? – Зан спокойно посмотрел на нее, затем выбрался наружу, видимо, собираясь открыть для нее дверцу, но Эбби уже сама вылезла из машины. Он осторожно дотронулся до нее; Эбби была такой теплой, упругой, такой мягкой под невесомой тканью своего то ли передника, то ли платья.
      Почувствовав, как она вздрогнула в ответ на его прикосновение, Зан заглянул ей в лицо, прикованный блеском волос, которые волнистыми прядями спускались на грудь. Вся она до кончиков ногтей была гладкая, как бисер, и словно светилась изнутри. Зан чувствовал себя так, словно поймал в непроходимых чащах какое-то мифическое существо наподобие волшебного единорога и уговорил пойти в бар вместе выпить пива.
      Эбби улыбнулась, и сияние в ее глазах вмиг развеяло чары недоступности; теперь перед ним была живая женщина из плоти и крови, с полными, чувственными губами, и Зан с чувством законного удовлетворения прошел за ней внутрь.
      В кафе было полно народу. Заприметив свободную кабинку в задней части, Зан направился туда сквозь толпу, удерживая Эбби за локоть.
      – Они разглядывают меня, как будто у меня две головы, – пожаловалась Эбби, оглядываясь по сторонам.
      Зан усмехнулся:
      – Они смотрят вовсе не на две головы.
      Эбби прищурилась.
      – Наверное, у меня чересчур девчоночий наряд. Знаю, ты ненавидишь его. – Войдя в кабинку, она села, и Зан устроился с противоположной стороны.
      – Напротив, я считаю, наряд очень хорош, особенно в интимной обстановке, например, в моей спальне.
      Эбби опустила глаза, и тут появилась официантка:
      – Что для вас?
      – Чизбургер де люкс, мясо по-французски и пиво, – быстро, словно заученную формулу, произнес Зан.
      – А мне только диетическую кока-колу, – добавила Эбби.
      Кивнув, официантка тут же нырнула в толпу, и Зан жадными глазами снова уставился на Эбби. Ему хотелось, чтобы она была одета более пристойно и чтобы, когда она закалывает волосы, ее движения не производили весьма интересные манипуляции с ее грудью.
      Эбби пристроила одну прядь, и тут же другая упала вниз, заняв место первой.
      – Все оттого, что ты смотришь. – Она словно оправдывалась.
      – Нет, такое случается, когда женщина с фигурой, как у тебя, выходит на люди в жутко дорогой комбинашке. – Зан добродушно ухмыльнулся.
      – Ох, только не надо опять обсуждать мое платье. – Прядь волос, которую она только что уложила, снова соскользнула вниз. – Черт!
      – Почему бы тебе просто не распустить волосы?
      – Ты же сказал, что тебе нравится, когда они заколоты наверху. – Она продолжала орудовать шпильками.
      – Конечно, нравится, как еще примерно восемнадцати парням.
      Поджав губы, Эбби начала поспешно выдергивать шпильки, потом уложила волосы спереди, прикрыв ими грудь.
      – Теперь ты доволен? Надеюсь, так прилично.
      На самом деле ее вид стал еще более взъерошенным и оттого еще более соблазнительным.
      Тут подали напитки, и Зан, подождав, пока официантка отойдет, ответил:
      – Ты выглядишь роскошно, Эбби.
      – Откуда ты знаешь, как меня зовут?
      – Этот мясной фарш назвал тебя Эбби, когда читал лекцию о сексуальной зависимости и мрачных тенях твоего прошлого. А еще это имя напечатано на твоем чеке.
      На щеках Эбби заалел румянец.
      – Который ты до сих пор не оприходовал. И если уж речь зашла об этом, ты нагло заставил меня переплатить. Сто двадцать баксов, умереть можно!
      – Никто тебя не заставлял…
      – Реджинальд заплатил тебе на двадцатку меньше, и ты, кстати, не попросил у него телефон!
      Рассмеявшись, Зан взял в руку прядь ее волос и приподнял, чтобы полюбоваться на то, как переливается в волосах отражение сияющих красных огней.
      – Но Реджинальд вызвал меня в 21.48, а ты – в 23.39. Отсюда и разница в расценках. – Он отпустил прядь, и та свободно вернулась на место. Потом указательным пальцем Зан осторожно провел по шелковистой коже ее кисти.
      Розовые губы Эбби приоткрылись, дыхание участилось. Она хочет его!
      Зан глубоко втянул воздух, и когда Эбби начала что-то говорить, его палец скользнул внутрь ее сложенных ладоней, исследуя бархатистость кожи в потаенных местах.
      До такой нежной кожи ему еще не приходилось дотрагиваться.
      В этот момент официантка принесла его бургер, и Зан нехотя убрал руку, потом вскрыл кетчуп и выложил часть его на мясо. Потом, приоткрыв бургер, он добавил кетчуп и туда.
      – Какой сыр у тебя в бургере? – поинтересовалась Эбби.
      Вопрос поставил его в тупик.
      – Не знаю, честное слово.
      – Подними верхушку, я посмотрю, – приказала она. Зан подчинился.
      – Фу! – Она дернула плечом. – У этого слоистого, должно быть, вкус свечки. Почему ты не заказал тилламук или грюйер?
      От вопроса за версту разило ловушкой, но Зан не собирался избегать ее.
      – Как-то не размышлял над этим, – философски изрек он. – Никогда. Ты уверена, что не хочешь есть?
      – А как мясо?
      – Пока не знаю. Попробуй. – Он придвинул к Эбби тарелку, и она взяла кусочек, затем окунула его в кетчуп и отправила в рот, а Зан в это время следил за выражением ее лица.
      Мясо по-французски не совсем удачная точка отсчета, и это ему было абсолютно ясно; но ведь надо же с чего-то начинать!

* * *

      Тяжесть куртки Зана на ее плечах возбуждала Эбби, хотя куртка была ей чуть ли не до колен.
      Они дошли до конца пешеходной дорожки, откуда начиналась территория товарного склада и куда уже не доставал свет фонарей. Прогуливаясь по тротуару, говорили ни о чем, и в то же время их руки раскачивались в такт, словно приклеенные друг к другу.
      Теперь уже Эбби не сомневалась: самое ужасное случилось. Помимо своей сексуальной притягательности, Зан просто нравился ей. Ей нравилось, как он смеется, нравились его отточенные фразы, его чувство юмора. Он был умным, честным и… забавным. Может быть, всего лишь может быть, она сможет довериться себе на этот раз…
      Их прогулка завершилась, когда они дошли до конца дорожки.
      – Пойдем назад к твоему вэну? – неуверенно предложила она.
      – Зачем? Я живу тут. – Зан кивнул куда-то вперед.
      Эбби огляделась:
      – Но это совсем не жилой район!
      – Пока нет, но скоро будет. Видишь вон то здание? В двадцатых годах там была какая-то фабрика, а теперь на верхнем этаже, там, где большие арочные окна, располагаюсь я.
      Эбби осторожно выдохнула.
      – Ты собираешься пригласить меня подняться наверх, или я ошибаюсь?
      – Ты прекрасно понимаешь, что уже приглашена. Хочешь, я встану на колени и обращусь с нижайшей просьбой об этой милости?
      Полная луна выглянула в просвет бегущих облаков и снова скрылась.
      – Наверное, это будет неразумно. – В голосе Эбби прозвучала нерешительность. – Я ведь тебя совсем не знаю…
      – Тогда давай познакомимся. Курсы по вождению на территории, называемой Зан Дункан. Что желаешь узнать? Хобби, предпочтения, любимые занятия?
      – Лучше не рассказывай ничего, дай мне самой сообразить. Ты эксперт по боевым искусствам, так?
      – Точно. Предпочитаю айкидо, но все остальное мне тоже нравится.
      На душе у Эбби заскребли кошки. Так и есть, первая черная метка в ее списке. Правда, совсем нечестно за это дисквалифицировать его: ведь, пользуясь именно этим искусством, он защитил ее прошлой ночью от пьяного придурка.
      Итак, это в счет не идет. Посмотрим, что дальше.
      – У тебя есть мотоцикл?
      Зан недоуменно посмотрел на нее.
      – Есть, и не один. А что такое? Хочешь покататься?
      У Эбби упало сердце.
      – Нет. И последний вопрос. У тебя есть оружие?
      Зан мгновенно насторожился:
      – Подожди. Это какая-то ловушка?
      – Да или нет?
      – Мой покойный отец был копом, и у меня осталась его служебная «беретта». Помимо этого есть еще охотничье ружье. А почему ты спрашиваешь? Ты хочешь дать мне понять, что не будешь со мной водиться из-за такого пустяка?
      Эбби засмеялась, но как-то неуверенно.
      – Сейчас ты скажешь, что в этом вся Эбби Мейтленд.
      – Не думаю. По-моему, это не имеет к Эбби Мейтленд никакого отношения.
      – Ты еще не знаешь главного обо мне, Зан.
      – Нет, знаю. Двух твоих «воздыхателей» я уже видел.
      Эбби почувствовала себя уязвленной.
      – Эти двое не были моими парнями; просто мне не везет в последнее время.
      – Теперь твое невезение закончилось. – Голос Зана показался ей мягким, как бархат. – Я многое знаю о тебе. Например, как пробраться к тебе в квартиру. Как умаслить твою кошку, знаю, где укреплены магниты на твоем холодильнике и что ты видишь из окна. Знаю запах твоих духов. Даже с завязанными глазами в темной комнате я отыщу тебя. – Он погрузил пальцы в ее распущенные волосы, а указательный палец поглаживал ей шею сзади. – Видишь, я быстро учусь. Через десять минут я буду о тебе знать еще больше.
      – О! – Она задержала дыхание. Его рука скользнула по волосам вниз и улеглась ей на плечо. Тепло его прикосновения, даже через кожаную куртку отозвалось легкой дрожью в груди.
      – И еще. У тебя есть по крайней мере два дорогих платья, которые заставляют парней разевать рот. Могу поспорить, что таких платьев даже больше, чем два. У тебя целый гардероб, полный таких горячих штучек, ведь так? – Зан взял ее снизу за подбородок и приподнял так, чтобы Эбби могла не отрываясь смотреть в его бездонные глаза.
      Ее сердце забилось, как пойманная птица.
      – Да, у меня вполне приличный гардероб, а что?
      – Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь продемонстрировать всё для меня в интимной обстановке своей спальни?
      – Эй, Зан…
      – Скажи это раз: мне нравится, как ты произносишь мое имя, и вообще мне нравится твой голос. А еще я могу сказать, что ты любишь причудливое и дорогое белье. Я прав? Скажи «да».
      У Эбби перехватило дыхание.
      – Стоп, берем тайм-аут. Давай пока не будем этого трогать.
      – Мы уже тронули. – Тепло его дыхания легко касалось ее горла. – Понимаешь, слесари всегда маньяки, если речь идет о нюансах. Посмотрим, к примеру, на твою ладонь. – Зан приподнял ее руку. – Вот линия судьбы…
      Это было глупо и неразумно, но Эбби отчего-то застеснялась. Если гадание по ладони не жульничество, то все ее прошлое, ее будущее, страхи, ошибки, желания было по силам расшифровать умному, тонко чувствующему человеку.
      Зан, немедленно отпусти мою руку.
      – Не сейчас. Вот, взгляни сюда.
      – И что?
      Зан с шутливой серьезностью покачал головой, потом прижался губами к костяшкам ее пальцев.
      – Еще не время сказать, что я увидел. Не хочу тебя пугать.
      – О, пожалуйста, – нетерпеливо проговорила Эбби. – Раз уж начал…
      – Почему ты так напугана? Я вовсе не желаю тебе ничего плохого. Просто сосредоточься, и все. – Он прижался губами к ее пальцам.
      – Какое отношение ко всему этому имеет сосредоточенность?
      – Все имеет отношение ко всему. Именно так я хочу относиться к тебе, Эбби: сосредоточенно, напряженно, жалея каждую минуту. Час за часом, минута за минутой, пока я не вскрою все коды и не подберу ключи ко всем твоим секретам. Пока я не погружусь в тебя… – Его губы двинулись вверх к запястью. – Пока мы не станем одним существом.
      На этот раз Эбби не сопротивлялась, когда он заключил ее в свои сильные объятия и теплые губы стали упрашивать ее открыться навстречу ласковому изучающему движению его языка.
      – Поднимемся ко мне, – прошептал Зан. – Пожалуйста.
      Эбби кивнула, и Зан, обняв ее за шею, крепко прижал к себе.
      Неожиданно Эбби почувствовала уверенность в себе: никакой неловкости, никакого замешательства, только дружелюбие и ласковость. Просто великолепно!
      Теперь она не могла, да и не хотела, сопротивляться его мягкости, его остроумию, его огромному, великолепному, гибкому телу. Ей не терпелось стащить с него рубашку и не отрываясь смотреть на эту гору мускулов.
      Руки Эбби задрожали, когда она представила, как касается теплой кожи Зана, погружает пальцы в прохладу его волос, проводит рукой по шершавой щетине на подбородке.
      Занятая своими мыслями, она не обратила внимания на шум, доносившийся из-за здания, однако Зан выпрямился и замер. Такой шум не предвещал ничего хорошего.
      Вскоре из-за здания послышались звуки ударов, стоны и крики, затем раздался душераздирающий вопль, который тут же оборвался.
      – Подожди здесь, – приказал Зан, – а я пойду взгляну, что там, черт возьми, происходит.
      Эбби схватила его за руку:
      – Я с тобой.
      Как только Зан повернул за угол, Эбби осторожно выглянула из-за его плеча.
      То, что она увидела, напоминало ночной кошмар: группа парней взяла в кольцо двух дерущихся: зрители выли, свистели и подзуживали бойцов, а те нападали друг на друга, размахивая разбитыми бутылками. Оба уже были в крови, и когда один из них ушел в сторону, увлекая за собой другого, тот поддался на уловку, и мгновенно первый боец сделал выпад и полоснул соперника по горлу.
      Кровь хлынула ручьем, Эбби взвизгнула.
      Зан со свистом втянул воздух.
      – Черт, да это же Джейми!
      Кинувшись в свалку, он пробился через толпу зрителей и наклонился над дерущимися, продолжавшими мутузить друг друга, лежа на земле.
      Пятеро зрителей тут же кинулись на Зана, и Эбби, отступив назад, прижала руки ко рту, чтобы заглушить крик ужаса. Ей очень захотелось нырнуть в драку, как какому-нибудь чико из вестерна, и несколькими ударами спасти Зана, но клубок мужских тел вызывал у нее тошноту, и она совсем не чувствовала себя кем-то вроде ниндзя из телевизора. Лучшее, что она могла теперь сделать для Зана, как можно скорее вызвать полицию.
      Скинув туфли, Эбби кинулась назад по дорожке, пытаясь на ходу нащупать мобильник.

      Зана схватили за руку, прежде чем он успел нанести завершающий удар, но ярость дала ему силы вырваться и попытаться врезать еще раз. Тут же кто-то ударил его в лицо, кто-то схватил сзади, и в этот момент замешательства словно тонна кирпичей ударила ему в спину и прижала к земле лицом вниз. Сопротивляясь, он пытался приподняться, но два человека тут же уселись ему на ноги, еще один водрузился на задницу, и в конце концов вся кодла восседала на нем, выдавливая воздух из легких.
      Зан затих, осторожно пытаясь сделать вдох, и только теперь услышал, что кто-то зовет его по имени. Неужели это голоса его братьев?
      – …А ну-ка остынь. – Это точно был Джейми.
      – Успокойся, Зан. Слышишь? И перестань рыпаться. – Это Крис.
      Значит, Джейми живой: его горло не порезано и с ним все в норме.
      Красный туман в голове Зана стал рассеиваться, тело расслабилось. Его затрясло так сильно, что это передалось сидевшим на нем: их тоже затрясло, словно они сидели на вулкане, готовом вот-вот взорваться.
      Только тут он сообразил, что его трясет от смеха, а может, и от слез.
      – Вот и хорошо, Зан. – Голос Джейми дрожал от напряжения. – Слезай с него, Мартин, быстро!
      – Ты серьезно? Этот чудик чуть меня не убил! Не слезу, пока копы не приедут.
      – Хорошо, тогда поступим по-другому. – В голосе Джейми зазвучал металл. – Быстро убрал свою жопу к хренам собачьим, не то все хайло расквашу.
      Сокрушительная тяжесть наконец убралась со спины Зана, а затем расползлись и остальные, неохотно освобождая его. Кто-то дал ему тычка, не вполне ласкового, Зан часто заморгал: его глаза жгло, словно от попавшего в них песка.
      Потом Крис помог Зану подняться, он потрогал его нос, который нещадно ныл.
      – Задери голову повыше, – приказал Крис, – иначе кровь будет течь горлом. На вот, вытрись. – Крис протянул ему платок. – Господи, Зан, ты нас так напугал, что мы чуть не обделались.
      Эта новость вернула Зану голос.
      – Я? Напугал? – Его слова перешли в хриплый каркающий смех. – Моему младшему брату чиркнули по горлу, а я вас, оказывается…
      – Я же тебе рассказывал! – завопил Джейми. – Сколько раз говорить тебе про этот гребаный спектакль? Ты непробиваем, как стенной кирпич! Я ставил драку, только и всего!
      Моргая глазами, Зан тупо смотрел на брата.
      – Ох, черт!
      – Вот именно, черт! Мы договорились репетировать эту сцену сегодня вечером, но танцоры нас опередили и первыми заказали репетиционный зал в Центре искусств. Поэтому я и привел всех сюда: думал, уж здесь-то нам никто не помешает. Как бы не так!
      – А тебе не пришло в голову хотя бы предупредить меня, что сегодня ты будешь разыгрывать собственное убийство прямо у нас под окнами? – проворчал Зан.
      – Мог бы и сам догадаться, если бы вынул бананы из ушей и слушал, что тебе говорят! Я рассказывал, что у меня роль Тибальта, так? Рассказывал, что мне чиркнули по горлу? Это Мартин, он играет Ромео, а это Антон. Меркуцио. У нас с Меркуцио жуткое месилово, а потом я его мочу, и тут влетает Ромео, тогда уже мне крендец. Остальные ребята – пажи для общей тусни.
      В голове Зана наконец что-то стало проясняться.
      – А кто меня ударил? – недовольно спросил он. Крис расстроенно посмотрел на него:
      – Ну, наверное, я. Извини, братишка.
      Оглядевшись по сторонам, Зан увидел весьма эксцентричную компанию. Одна половина ее была увешана цепями, щеголяла ирокезами и пирсингом, тогда как остальные были чистенькими, выбритыми, одетыми в джинсы и рубашки-поло.
      Потом его взгляд остановился на пареньке, который по роли нападал на Джейми.
      Зан вздрогнул: он чуть не убил этого беднягу!
      Лицо Ромео лоснилось от пота: оно было перемазано красной краской, изображавшей кровь, и он, нервничая, отвел глаза, когда Зан всмотрелся в него. Скорее всего Ромео даже и не подозревал, как недалеко он находился от смерти.
      Закончив осмотр, Зан снова повернулся к Крису.
      – Спасибо, – тихо произнес он.
      Крис кивнул, но его лицо оставалось мрачным.
      – Не хватило всего чуть-чуть, – пробормотал он на ухо брату. – Тогда снова был бы приговор за убийство. Тебе надо держать себя в руках, а то ты еще кого-нибудь напугаешь до смерти.
      – Ладно, – хрипло произнес Зан. – Я постараюсь. – Подняв глаза на Ромео, он коротко произнес: – Ты тоже извини. – Это было все, что он смог придумать.
      Ромео молча кивнул; адамово яблоко на его шее дернулось вверх.
      Зан попытался подняться, но ноги не держали его, и он упал бы, если бы Крис и Джейми не подхватили его под руки.
      – Э… Необычный кастинг, да? Надеюсь, я его выдержал? – Зан хрипло засмеялся, и вдруг смех застрял в его горле. – О черт! Эбби! – Он начал озираться вокруг: – Кто-нибудь видел девушку, которая была здесь со мной?
      – Какую еще девушку? – удивился Крис. – Я не видел никакой девушки.
      – Я был с Эбби, и она исчезла.
      – Умная девушка. Не осуждаю ее, – не удержался Крис. – Я бы тоже слинял, если бы увидел, что мое свидание заканчивается таким великолепным состязанием.
      – Послушай, а не заткнуться ли тебе? – вскинулся Зан. Крис нагнулся и, подняв с земли изящные сандалии, помахал ими в воздухе.
      – По гравию босиком она пробежала через три автостоянки, поскольку, должно быть, была вне себя от ужаса… – Сделав глубокий, философический вздох, он вытащил мобильник и набрал номер.
      – Рики, ты? Это Крис Дункан… Да… Какая-нибудь девушка звонила по поводу убийства в районе пристани? Да… Я уже тут, на месте. Это не настоящая драка, а репетиция. Ну да, постановка в театре… Да… Участвует мой младший брат. Море клюквенного сока… Как же, как же, сделай любезность. Эта девушка встречается с моим братом, поэтому скажи им, чтобы они хорошо с ней обходились, о'кей? Угостите чашкой чаю, и пусть отвезут ее домой. Хорошо? Ну спасибо.
      – Девушка? Ты привел сюда девушку? – Перемазанное краской лицо Джейми приняло удрученное выражение. – Только не говори, что я пустил под откос твою сердечную жизнь в ту самую минуту, как она началась. Хочешь, пойдем к ней вместе, и я объясню, что у нас тут…
      – Господи, да успокойся ты! – отрезал Зан. – И не пытайся мне помогать. Посмотри на себя – ты выглядишь как кусок мяса из ужастика про зомби.
      – Ты тоже выглядишь не лучше, братан. – Джейми, не скрывая ехидства, оглядел Зана. – Разница только в том, что твой нос в настоящей крови, а мой – в клюквенном соке.
      Неожиданно Зану захотелось рассмеяться, но он только как-то странно хрюкнул и затем молча двинулся к лифту.
      Израненные ноги болели; не помогли ни теплая ванна, ни смягчающий крем.
      Оторвавшись от пустого реалити-шоу, Эбби испробовала все, чтобы почувствовать себя в своей тарелке: надела фланелевую пижаму, закуталась в шерстяную шаль, приготовила какао с мушмулой, достала меховые шлепанцы и запустила диск нью-эйдж с шумом океана и пением птиц, от которых она обычно впадала в транс. Ничего не помогало: у нее болело все, как будто ее как следует отдубасили. Полицейский, который довез ее до дома, едва скрывал усмешку, пытаясь объяснить, что произошло на самом деле.
      Боже, какой же дурой она оказалась! Она опять подставилась, вляпалась в дерьмо. Это же надо – репетиция драки для театральной постановки. Немыслимо! То, что Зан тоже оказался в глупом положении, Эбби мало утешало. Она никогда не простит ему того краткого момента смертельного ужаса при мысли, что он может истечь кровью на площадке перед складом. Теперь ей, конечно, очень приятно знать, что с Заном все в порядке, но все равно мерзкое ощущение не проходило и ныло, словно ссадина.
      Может, выпить бренди? Но она никогда не пила в одиночестве, в особенности если ей хотелось себя пожалеть. Крепкие напитки снимут любую острую боль, но потом утянут за собой в болото безнадежности, скорби и прочих ужасов, яркий пример чему являла ее собственная мать.
      Можно было бы позвонить Элани, но Эбби не хотелось напрягать Марка Таинственного и портить вечер подруге. Оставалось единственное средство – мороженое. Правда, говорят, что от него полнеют, но для кого теперь ей стараться быть стройной?
      В поисках ложки для мороженого Эбби открыла ящик со столовым серебром, и тут раздался громкий стук в дверь. Ящик выпал у нее из рук, и его содержимое с грохотом разлетелось по полу.
      Эбби уставилась на дверь, и ее сердце заколотилось с такой силой, будто еще немного, и она грохнется в обморок.
      Через глазок Эбби попыталась разглядеть, что происходит за дверью. Вид мрачного помятого лица Зана толчком вернул ей ощущение пронзительной боли.
      Он смотрел на дверь так, словно мог видеть сквозь нее глаза Эбби.
      – Открой, нам нужно поговорить.
      – Нет. Уходи, пожалуйста…
      – Не уйду. – Зан явно что-то задумал. – Не уйду, пока мы не поговорим.
      Тут Эбби пришло в голову, что Зан и сам легко сможет открыть дверь, если захочет.
      Она прислонилась лбом к двери и молча ждала, что будет дальше, а потом, решив, что Зан, должно быть, ушел, приникла к глазку.
      Разочарование, которое она испытала, совершенно не поддавалось разумным доводам, и Эбби чуть не разрыдалась. Она распахнула дверь, чтобы убедиться окончательно…
      Зан сидел на ступеньках, и у нее тут же перехватило дыхание.
      – Привет, Эбби! – Он обернулся и, поднявшись на ноги, сделал шаг в ее сторону, а затем протянул ей сандалии: – Это твое.
      Эбби, тупо глядя на покачивавшуюся в его руке обувь, долго не могла ничего выговорить.
      – Спасибо, – наконец выдавила она.
      – Как твои ноги?
      – Отлично. – Она сдернула с крючка у двери куртку Зана и протянула ему. – Все. Спокойной ночи.
      Зан не сдвинулся с места.
      – Все равно я не уйду, пока мы не поговорим.
      – Как хочешь. У меня нет настроения разговаривать.
      – Тогда я подожду. Знаешь, я очень терпеливый.
      – Ты это уже говорил, как и много чего еще. Может, все же пойдешь домой и поспишь немного?
 
      – Никогда не сплю по ночам. – Зан неожиданно усмехнулся.
      – О! Ну тогда можешь пойти и заняться, чем ты там занимаешься по ночам, когда не спишь. Пока.
      – Эбби, пожалуйста. Я ничего не знал об этой репетиции и под конец почувствовал себя полным идиотом.
      Эбби посмотрела вверх, на луну.
      – А ты хоть подумал, что мне пришлось пережить? Подумал, каково это – сначала стать свидетелем жуткого убийства, потом наблюдать, как ты запрыгнул в середину свалки, и мчаться за помощью, чувствуя себя при этом полным дерьмом из-за того, что не можешь защитить невиновного. Я была уверена, что ты уже мертв, и вдруг оказывается, что это всего лишь забавная шутка, а я – ее главная мишень.
      – Но, Эбби, ты представляешь себе все совершенно неправильно.
      – Правильно, неправильно… Хорошо хоть, что тебя в конце концов не убили. А вот меня… Никому не пожелаю такого: сначала пережить ужас, а потом почувствовать себя полной дурой.
      Зан осторожно потер лицо.
      – Мне действительно жаль. Но и ты должна меня понять: сегодня я чуть не убил невинного человека!
      – И эта маленькая подробность, по-видимому, должна меня успокоить?
      Зан, отвернувшись, уткнул лицо в ладони, и Эбби тут же до боли захотелось утешить его, обласкать, как ребенка.
      Она протянула руку и кончиком пальца дотронулась до него.
      – Болит?
      – Еще как! – Зан поднял голову. – Впрочем, жить пока можно.
      – Пока… – Голос ее задрожал.
      – Эбби! – Зан потянулся к ней, но она резко отодвинулась.
      – Не хочу больше видеть море крови. Не хочу смотреть, как человек, который мне небезразличен, кидается на нож! Забудь обо мне, забудь навсегда! Я всегда знала, что нужно держаться подальше от мужчин определенного типа.
      – Какого еще типа?
      Эбби пожала плечами.
      – Ну, на них всегда черная кожа, татуировки, они очень любят драки, и весь их образ жизни – сплошное безумие.
      – Какой образ жизни? Что, черт побери, ты знаешь о моем образе жизни?
      – А то. Ты живешь на заброшенной фабрике, и вообще…
      – Заброшенной? Эбби, моя квартира – это действительно настоящая квартира, поверь.
      – Поверить? С какой стати? Мне нужен нормальный мужчина, нормальная машина, нормальный дом, красивые вещи, и я не собираюсь испытывать чувство вины оттого, что мне всего этого хочется. У меня есть право, и я не так уж много желаю!
      – Так тебе требуется Эдгар? Или Реджинальд? – В голосе Зана зазвучала насмешка. – Это их ты хочешь видеть по утрам в постели, когда откроешь глаза? Может, тебе подойдут сразу оба?
      Эбби нахмурилась.
      – Нет уж, избави Боже! Но мне совершенно ни к чему и то, что произошло со мной сегодня.
      Зан вздохнул, его горло дернулось.
      – Ты меня удивляешь, но я не собираюсь осуждать тебя. Просто сначала ты показалась мне такой теплой, настоящей…
      Эбби опустила голову.
      – Тебе лучше уйти, – прошептала она.
      – Уже ухожу. Надеюсь, ты обретешь когда-нибудь то, что ищешь, и то, что ты заслуживаешь. – Он повернулся и быстро сбежал вниз по лестнице.
      – Зан!
      Он на мгновение задержался и оглянулся на нее через плечо.
      – Я не собиралась делать тебе больно.
      – И все равно сделала. – Он быстро спустился до конца лестницы и растворился в темноте.

      Зан прислонился к толстенному бревну, которое когда-то выбросил на берег океан. Солнце все сильнее грело песок, и над пляжем заструилась дымка. Тяжелые волны бились о берег, но на этот раз их шум не приносил ему умиротворения – может быть, потому, что его плечо все еще саднило.
      В течение нескольких часов он пролежал на песке в ожидании, когда на него сойдет это самое умиротворение, и все напрасно. Каждая мышца его тела ныла, не давая покоя. Сейчас хорошо бы выпить кофе и принять душ, но выслушивать нравоучения деда, советы Криса или шуточки Джейми было выше его сил.
      Зан попытался отнестись ко всему философски. Всегда кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, особенно если не понимает шуток. Хотя на шутку это мало походило.
      В кармане куртки ожил мобильник, и Зан разлепил воспаленные веки. Звонил Мэтти Бойл. Ну конечно, он же сегодня должен заниматься электронным ключом для музея…
      Зан ткнул пальцем в кнопку:
      – Привет, Мэтти!
      – Удивительно, что ты еще помнишь обо мне, – съязвил Мэтти.
      – А разве я когда-нибудь забывал про работу?
      – Да ладно. – Голос Мэтти звучал не очень оптимистично. – Предварительно заскочи ко мне, хорошо?
      Ничего хорошего. В таком настроении Зану вовсе не хотелось заниматься делами.
      – Зачем? – не слишком любезно осведомился он.
      – Так, есть разговор. Точнее, мне нужно сказать тебе кое-что важное. В общем, деловое предложение.
      – Сейчас буду, – быстро сказал Зан. – Ты в офисе?
      – Да, но я хотел…
      Зан отключился. Еще один гвоздь в заднице!
      Мэтти и Уолт Бойлы давали ему работу, только чтобы загладить вину, и, в память покойного отца, он всегда старался быть с ними вежливым. Алексу Дункану наверняка хотелось бы, чтобы его сын простил, но держался от них в стороне, и это было бы самое лучшее, что он мог теперь сделать.
      Зан помнил Мэтти еще с дошкольных времен: его отец, Уолт, был приятелем отца Зана по колледжу. Они собирались вместе начать охранный бизнес – «Дункан энд Бойл», и тут отец Зана погиб в перестрелке, выполняя служебное задание.
      До той роковой ночи восемнадцать лет назад Зан и Мэтти играли вместе и дрались вместе, как родные братья, но Зан удивился бы, узнав, что Мэтти помнит ту ночь. Наверняка он вычеркнул ее из памяти. Наркотики для Мэтти стали быстрым способом, помогавшим решить все проблемы. Наверняка он был под кайфом в ту ночь, когда увел «порше» с курортной стоянки в Силвер-Форк, и ни слова не сказал, откуда у него машина, когда подкатил на ней.
      Конечно, можно было бы и самому догадаться, но Зан не догадался. Он просто заскочил в машину, и они отправились кататься.
      До сих пор Зану снился парень, которого они сбили. Он, как тогда, в безнадежности хватался за руль, а машину начинало заносить. При этом он видел его глаза, полные ужаса, а затем слышал глухой звук удара. Потом кровь на ветровом стекле… и тишина.
      Мэтти тогда, очумев от страха, сбежал, кинув Зана одного метаться под дождем в поисках телефона. Потом Зан в одиночестве сидел на дороге, рыдая и держа парня за руку. Этой гребаной «скорой помощи» потребовалась целая вечность, чтобы добраться до них, когда несчастный уже умер.
      Убегая, Мэтти оставил сумку. Итак: воровство, наезд, сумка с кокаином в машине. На руле во множестве нашли отпечатки пальцев… Зана, поскольку Мэтти работал в перчатках, когда угонял машину. Вдобавок он заявил, что просто проводил где-то свободное время, потерял сознание, потом очнулся дома и ничего не помнит. Отец Мэтти все подтвердил, и парень оказался ни при чем.
      Впрочем, все обернулось не так плохо, как могло бы. В то время Зану было семнадцать, и как подростку ему даже не предъявили обвинения. Уолт Бойл нажал везде, где мог, вероятно, из-за чувства вины, так что в конечном счете Зан выкарабкался, отделавшись всего лишь несколькими месяцами общественных работ.
      К несчастью, хозяином «порше» оказался член стипендиального совета, и Зан лишился стипендии для учебы в Массачусетском технологическом институте. Одновременно с этим несчастьем мать уволили как раз тогда, когда Крису было четырнадцать, Джейми – восемь, а Фионе – шесть.
      Тогда Зан решил поработать год или два и потом получить диплом. Он выправил лицензию слесаря и проработал так довольно долго. Компьютеры для него поначалу были полуночным хобби, но потом он превратился в настоящего профессионала. Работать Зан любил, и к нему очень быстро пришел успех, так что и жалеть вроде было не о чем.
      Несколько лет имя Бойлов вызывало в нем ярость, но постепенно эта ярость выдохлась, и когда Уолт Бойл начал названивать и подсовывать работенку с ключами, Зан решил, что это жест тактичного извинения.
      Поэтому Зан стал брать у них работу, не всегда, но время от времени, однако напряженность в отношениях не проходила. Ну и черт с ним! В конце концов, того, что сделано, уже все равно не вернешь.
      Оставив мотоцикл рядом с офисом «Охранного агентства Бойла», Зан вошел внутрь, и Мэтти тут же соскочил с секретарской стойки, за которой сидела полногрудая блондинка.
      – Какие люди и без охраны! – Мэтти явно был в игривом настроении; он изо всех сил хлопнул Зана по спине, и тот едва удержался, чтобы не вскрикнуть от боли. Еще бы – все пятнадцать Монтекки и Капулетти прошлись как раз по этому месту минувшей ночью.
      – Господи, да что с тобой? – Лицо Мэтти вытянулось. – Выглядишь ты просто дерьмово.
      Зан стиснул зубы.
      – Долгая история, расскажу потом.
      – Ясно. Тогда пошли ко мне в офис.
      Следуя за Мэтти, Зан с надеждой посмотрел на кофеварку, потом прошел в кабинет, где Мэтти сразу присел на край своего неестественно чистого стола. Его щеки плавно перетекали в шею, волосы на макушке заметно поредели. Он не отрываясь смотрел на гостя, пока того не передернуло.
      – Так, в чем дело, а? – поинтересовался Зан. – Что-нибудь случилось?
      – Пока нет. Слушай, помнишь, как в детстве мы ездили на озеро Уилко-Лейк в рыбацкий домик отца? Там мы еще играли в пиратов…
      Зан недоуменно поглядел на Мэтти:
      – Это было вечность назад.
      – Точно. – Мэгги выбил дробь по столу. – Хочешь, поедем туда в эти выходные? Порыбачим, вспомним старые добрые времена…
      Ох, зараза! Его взяли врасплох, и Зан не успел заранее подготовить подходящую отговорку.
      – Извини, но я не смогу – есть кое-какие планы.
      Лицо Мэтти как-то сразу обвисло.
      – Да ну? Уик-энд с клевой телкой на природе? Именно. Правда, пока в мечтах, но Зан был слишком выпотрошен, чтобы придумать что-нибудь более правдоподобное.
      – Ну да, вроде того, – неуверенно пробормотал он.
      – И кто она? Я ее знаю?
      – Не думаю.
      Улыбка Мэтти стала совсем кислой.
      – Ты опять в своем репертуаре. А ведь девчонки тебя любят. Зато мы, кто в проигрыше, радуемся и тому, что останется.
      Зан начал терять терпение:
      – Так в чем дело, Мэтти?
      – Ни в чем. – Улыбка вернулась и даже стала еще шире. – Есть идея, и я хочу, чтобы ты ее оценил. Тебе известно, что мы занимаемся охраной музея?
      – Ну да; поэтому я сейчас здесь.
      – И ты слышал о «Сокровищах пиратов»?
      – О сокровищах с затонувшего испанского галеона? Конечно. Звучит круто.
      – Да, это действительно потрясает воображение. Я хочу, чтобы ты посмотрел, какую систему охраны мы придумали для этой выставки. Чак Джеймисон покажет, как она работает, – это один из инженеров, которые занимаются наладкой на месте. Просто скажи ему, что тебе интересны его игрушки, и он – твой. Определи уязвимые места в системе и подготовь доклад для меня.
      Зан покрутил головой – он явно был сбит с толку.
      – Я ведь не специалист по музейным охранным системам – это твоя епархия, а не моя.
      – Все правильно, но подход один и тот же. Положим, ты подвергаешь атаке компьютерную систему, видишь уязвимые места, вырабатываешь методы защиты и предлагаешь за деньги поделиться ими с жертвой, правильно? У тебя ведь такой подход?
      Зан заколебался.
      – Это лишь один из возможных путей…
      – Но ты можешь пользоваться целым набором средств, так ведь?
      – Ну, с этим у меня все о'кей. – Зан поморщился. Как он зарабатывает – его личное дело, и нечего Мэтти совать сюда свой нос.
      – Ну, тогда вперед! Мы используем весьма солидные средства. Электромагнитные датчики присутствия, гравиметрические и пьезо-сейсмические детекторы, инфракрасное излучение, софт с видеонаблюдением. Я хочу, чтобы ты проверил все. Подойди к этому делу так, как будто сам хочешь что-нибудь увести, понятно? Мне нужна оценка всей системы от независимого наблюдателя, человека со стороны. Вот и стань им.
      Пират Зан. Лихо. Прямо как в старые добрые времена. И все же комплименты Мэтти Зан воспринял так же, как муравьев под рубашкой.
      – Я сейчас завален работой, – осторожно заметил он. – Лучше попроси кого-нибудь, кто лучше соображает в этих делах.
      – Назови свою цену, – не отставал Мэтти.
      – Цену?
      – Я заплачу, по-настоящему. Ты получишь толстую пачку баксов, чувак.
      Зан прищурился:
      – Да что с тобой происходит? У тебя неприятности?
      Мэтти деланно рассмеялся и распустил галстук.
      – Всего лишь стресс. Бизнес, знаешь ли, прет в гору.
      Зан мельком взглянул на девственно чистый стол Мэтти. Что-то непохоже, что за ним работают. У него дома огромный стол был завален дисками, словарями, диаграммами, схемами и прочим абсолютно необходимым хламом. Сверху все это освещали несколько мощных висячих ламп, а рядом, словно трон, возвышалось черное кресло на колесиках.
      – Ну, понятно, – протянул он. – Тебе нужно… э… расслабиться, и все сразу встанет на свои места.
      – Да-да, я знаю. Послушай, не отказывайся, сначала подумай, хорошо? Сделай это лично для меня.
      На лице Мэтти было такое откровенное выражение безнадежности, что Зан заколебался.
      – Ладно, подумаю, – оттягивая окончательное решение, проговорил он. – Может, что-нибудь смогу сделать.
      – Отлично, просто отлично. – Мэтти сразу засиял. – Дай я тебя сниму.
      Дело становилось уже совсем странным.
      – Меня – что?
      – Сделаю фотографию на удостоверение охранника для музея. Ты же будешь крутиться около «Сокровищ пиратов», поэтому тебя надо завести в систему: там одна страховка тянет на сорок миллионов баксов. Стань к стене лицом ко мне.
      Зан неохотно повиновался, и Мэтти, подняв цифровую камеру, нажал на спуск.
      – Ну вот, теперь в профиль.
      – Карточка для кутузки? Может, еще и татуировку снимешь?
      Мэтти покачал головой.
      – Еще просьба. Никому ничего не говори, ладно? Это моя идея. Хочу доказать старику свой профессионализм.
      Отношения Мэтти с отцом были еще одной болячкой, в которой Зану не хотелось ковыряться, и он просто кивнул:
      – Никому ни слова.
      Отложив мобильник, Эбби посмотрела на часы. Элани опаздывала на ленч уже на двадцать минут, что было очень странно.
      Запив аспирин диетической колой, Эбби просмотрела длинный список рабочих звонков, которые ей предстояло сделать. Дольше засиживаться на месте она не могла; было безрассудством договариваться о ленче не сегодня, но она очень беспокоилась за Элани, а в музее не было укромного уголка, где бы можно было спокойно поговорить.
      Может, Элани попросту забыла о встрече? Эбби должна была бы подтвердить время, но она была так занята, что не стала разыскивать Элани, и вот теперь ее беспокойство стало перерастать в тревогу, смешанную с чувством вины.
      Она еще раз набрала номер, и тут Элани сама вошла в ресторан, как раз когда ее телефон зазвонил. Выглядела она просто ужасно: красные воспаленные глаза, бесцветные губы, как после лихорадки. Волосы Элани были собраны в бесформенный хвост, изящную фигуру скрывал мешковатый спортивный костюм.
      – Все знаю, все знаю. Выгляжу как ходячий труп. – Элани бросила телефонную трубку на стол и упала в кресло.
      Эбби с сочувствием посмотрела на нее:
      – Ты больна?
      Элани пожала плечами.
      – Извини, что опоздала: только-только вылезла из постели.
 
      – Предупредила на работе, что ты заболела?
      Элани покачала головой.
      – Я просто забыла о работе.
       Забыла?Забыла о том, что нужно распаковывать выставку стоимостью сорок миллионов долларов? Эбби взволновалась не на шутку:
      – Что-то не так? Ну, давай выкладывай!
      Глаза Элани вдруг стали совершенно пустыми.
      – Все не так.
      Эбби поманила официантку и попросила принести кофе.
      – Все – это чудовищно много. Давай лучше по порядку. Начнем с главного. Итак?
      Казалось, Элани ничуть не тронула веселость Эбби.
      – Я проснулась, думая о тебе. О том, что ты рассказывала о своей пьющей матери, об отце в тюрьме. По правде говоря, твоя история не сильно отличается от моей. Я хотя и была безобразно богатой, осталась без отца, который нас бросил, и слава Богу, потому что он был… Ладно, просто – слава Богу! Ну а мать не могла меня терпеть, потому что я… – Голос Элани упал до задавленного писка.
      – Потому что – что? Что она не могла терпеть, дорогая?
      – Ну, скажем, я была совсем не такой, как ей хотелось. Испытания, которые тебе выпали в детстве, сделали тебя сильнее, а меня нет. Все, что случилось со мной, сделало меня слабой, и я ненавижу себя за это. Я не могу больше этого выносить. – Уткнувшись лицом в ладони, Элани разрыдалась.
      Эбби пододвинула свой стул ближе к Элани и обняла подругу.
      – Господи, это наверняка Марк! Хочешь, я убью его?
      Элани поискала салфетку.
      – Я просто никакая, – пробормотала она. Эбби сунула салфетку ей в руку.
      – Он издевался над тобой? – требовательно спросила она.
      Элани промокнула глаза.
      – Не знаю, что сказать. Смотря что иметь в виду под издевательством. Он достаточно осторожен, чтобы не оставлять следов на коже.
      Эбби вздрогнула.
      – Господи, как же ты могла так вляпаться?
      – Сама не знаю. – В голосе Элани зазвучала безнадежность. – Поначалу все шло просто великолепно, а потом… Я испугалась, что надоела ему, и чем больше боялась, тем больше надоедала. Я чувствовала себя ничтожеством и молчала – и так постепенно попала в зависимость. Когда он заставляет меня что-либо делать, у меня нет сил отказать ему.
      Эбби погладила подругу по волосам.
      – Брось его, и все кончится, поверь!
      Элани как-то странно засмеялась.
      – Я попыталась сегодня ночью, но даже слова не смогла выдавить. И чем дальше это заходило, тем большим ничтожеством я себя чувствовала. Чем меньше я могла… Ох! А этим утром… – Голос ее упал до шепота.
      Эбби овладело бешенство.
      – Что он сделал утром – говори немедленно!
      – Нет, не он. Мне позвонили из детективного агентства.
      – Какого еще агентства? Элани грустно улыбнулась.
      – Проверка связей и происхождения. В поле зрения любой мужчина, который приблизится ко мне ближе, чем на три метра. Они обычно охраняют богатых наследниц от охотников за приданым. Мать никогда не верила, что мной могут интересоваться ради меня самой. Может, она и права, – равнодушно заключила она.
      Эбби подавила желание выругаться.
      – Хватит о матери, говори о себе, – жестко потребовала она. – Итак? Твоя мать установила плотную слежку, и ты только что получила результаты? Что дальше?
      – Нет, мать ничего не знала о Марке. Это был секрет. Но на прошлой неделе я почувствовала что-то очень странное и поэтому позвонила в агентство сама.
      – И что? Что тебе сказал детектив?
      – Что Марка не существует, – в отчаянии прошептала Элани.
      – Повтори. Кого не существует? – Эбби пришла в полное замешательство.
      – Такого человека нет. Ничего нет о его прошлом. Он все наврал, а я просто дура. – Элани уткнулась лицом в ладони. – Теперь мне надо сказать ему об этом прямо, а я не могу.
      Схватив сотовый Элани, Эбби просмотрела список адресов и нашла букву «М». Марк.
      – Зато мне совсем нетрудно поговорить с ним. – Эбби была готова разорвать Марка в клочья. – Я скажу ему: привет, ты все врешь, гребаный садист! Моя подруга Элани больше не хочет видеть тебя, поэтому отвали или умри. Вот так.
      Однако едва она нажала кнопку вызова, Элани выхватила трубку у нее из рук.
      – Я – единственная, кто должна сказать все, иначе это будет не в счет. Но сначала мне нужно привести нервы в порядок.
      Эбби вздохнула: она сильно сомневалась, что Элани сможет прийти в себя до вечера.
      – Ты не должна встречаться с ним наедине, и тебе нужна постоянная моральная поддержка.
      – На случай, если я сдамся? – На Элани было больно смотреть. – И все равно я должна сделать это сама, понимаешь? Я должна перестать служить для него половой тряпкой. Все дело в том, что он сильная личность. А я – нет.
      Ногти Эбби впились в ладони. Несмотря ни на какие усилия, ей не удалось повысить самооценку Элани, и, значит, оставалось только убить Марка, этого урода, ублюдка и негодяя…
      – Боже мой, Элани, что с тобой?
      Элани вздрогнула и, вскинув руку, прикрыла рот. Рядом стояла Марсия Топем, важная шишка в музейном совете: ее лицо с несколькими подбородками выражало крайнее беспокойство.
      – Привет, Марсия, – прошептала Элани и попыталась улыбнуться.
      – Дорогая, ты что-то неважно выглядишь! – Марсия говорила громко и с удовольствием. – Твоя мама знает, что ты плохо себя чувствуешь?
      – Я прекрасно себя чувствую, – буркнула Элани. – В самом деле. У меня всего лишь простуда.
      – Тогда почему ты не в постели? У тебя был доктор? Если твоя мама узнает, она будет очень расстроена!
      – Не нужно ничего говорить ей. – Голос Элани дрогнул. – У меня все нормально.
      Марсия наклонилась, словно собираясь обнять Элани, но та отшатнулась, и в результате вся ситуация стала выглядеть очень неловко.
      Пожилая дама выпрямилась, не скрывая раздражения.
      – Извините, – прошептала Элани. – Простуда. Боюсь вас заразить.
      Эбби тут же поторопилась сменить тему:
      – Мисс Топем, я так рада, что вы здесь! Вы следующая в моем списке, кому нужно было позвонить. Надеюсь, вы собираетесь принять участие в открытии экспозиции?
      Марсия Топем тут же повернулась к Эбби:
      – В открытии? Ну разумеется.
      – О, слава Богу! – затараторила Эбби. – А то я уже начала беспокоиться. У меня все еще не было вашего подтверждения, а я хотела быть уверенной. У вас с мистером Топемом будут лучшие места прямо по центру. Поэтому…
      – Я все поняла и сегодня же вышлю вам чек. – Марсия повернулась и не спеша отошла, всем видом выражая чувство собственного достоинства.
      – О черт, – простонала Элани. – Она одна из лучших шпионок моей матери. Если мать догадается, она убьет меня…
      – О чем она может догадаться? – удивилась Эбби. – О том, что ты вышла из дома ненакрашенная? Что ты реагируешь на погоду?
      Элани покачала головой:
      – Ты не знаешь мою мать.
      – И очень рада этому. А ты перестань беспокоиться о матери и думай, как развязаться с Марком. А потом мы отпразднуем это дело вместе.
      Элани горько усмехнулась.
      – Что отпразднуем? Поминки по самоубийце?
      Эбби была потрясена.
      – Элани, – попросила она осевшим голосом, – никогда не говори таких слов даже в шутку. Это совершенно не смешно.
      – Верно, – покорно согласилась Элани. – Извини. Haверное, нам действительно нужно как-нибудь собраться, хотя какой от этого толк? Скорее всего я вся обревусь, вот и весь праздник.
      – Ладно, где? – решительно прервала ее Эбби. – У тебя или у меня? Может, в городе?
      – Лучше у меня: сомневаюсь, что мне захочется куда-нибудь идти. Ты просто чудо, Эбби, и я совсем не заслуживаю такой подруги.
      Эбби сделала вид, что готова рвать на себе волосы.
      – Р-р-р! Кажется, я наконец прибью тебя за такие слова! Ты меня с ума сведешь!
      Элани вздрогнула.
      – Извини, – прошептала она.
      Эбби тут же сменила тон.
      – Поверь, ты заслуживаешь лучшего, солнышко. Ты – чистое золото, и ты сильная. Помни об этом, когда наподдашь этому слизняку.
      – Попытаюсь. В самом деле, попытаюсь. – Элани отодвинула стул. – Извини, Эбби, мне что-то не хочется есть. Пожалуй, схожу на пляж и там подумаю, что сказать Марку.
      – Разотри это дерьмо по тротуару. – Эбби старалась говорить абсолютно серьезно. – Сделай так, чтобы он пожалел, что вообще появился на свет.
      – Согласна. – Элани как-то неуверенно улыбнулась и направилась к двери.
      Только тут Эбби вспомнила, что ей пора возвращаться на работу, которая теперь, по сравнению с обычными днями, превратилась в сущее сумасшествие. К церемонии открытия надо было еще написать речи для почетных гостей и членов совета, приветственное слово для Питера, директора музея, и найти кого-нибудь, кто мог бы починить двери в новых выставочных залах.
      Толкнув одну из так раздражавших ее дверей в выставочный зал, Эбби неожиданно зажмурилась. Не может быть! Неужели у нее галлюцинации?
      Медленно, осторожно она открыла глаза. Зан. Он смотрелся таким большим в пустом помещении. Даже со всеми своими ссадинами и синяками Зан излучал мощь и опасность, как пират после схватки. Может, он нарочно выслеживает ее?
      В этот момент Зан повернулся и вдруг замер в нелепой позе. Заметил!
      Его глаза удивленно расширились.
      – Вот так встреча! Ты что здесь делаешь? Удивление было неподдельным, и это означало, что он не следит за ней.
      – Я здесь работаю, – сообщила Эбби слегка разочарованно. – Позволь представиться: менеджер по развитию.
      – Но ты даже не упомянула, что работаешь в музее. – Зан был явно сбит с толку.
      – Просто мы до этого еще не успели дойти, – спокойно сказала Эбби – она уже вполне овладела собой. – Ограничились только… э…
      – Сексом и насилием? – закончил он.
      Эбби хмыкнула.
      – Ну а ты что здесь делаешь?
      – Ты не поверишь, но перед тобой главный специалист по охранной системе вашего офиса. Правда, мой вид не нравится вашей леди-боссу. – Он кивнул в сторону двери, ведущей в комнату для переговоров. – Что поделаешь: похоже, в последние дни я произвожу отрицательное впечатление на женщин…
      Из-за двери до них донесся голос Бриджет:
      – Нам ни к чему такие исполнители! Вы что, не понимаете? Мы рискуем имиджем нашей организации!
      Примирительный голос Мэтти Бойла с трудом перекрыл визгливый протест Бриджет, и Эбби нахмурилась.
      – Да ладно, не переживай…
      – Еще чего! Я и ее не виню: действительно, моя прическа не совсем в порядке. А может, виной пара фингалов, – размышлял вслух Зан. – В любом случае они должны привыкнуть ко мне.
      Дверь открылась, и Бриджет, скривившись, осмотрела своего нового специалиста по охране с головы до ног.
      – Уже ухожу, – примирительно сообщил Зан. – Я вовсе не собираюсь кого-либо выводить из себя.
      Вслед за Бриджет из двери выскочил Мэтти Бойл.
      – Зан работает на нас вот уже несколько лет, – принялся он уговаривать строптивую даму. – Это профессионал, который вполне заслуживает доверия…
      – Тогда заставьте его постричься, и пусть оденется соответствующим образом, – не унималась Бриджет.
      – Никто не заставит меня делать что-то против воли, мэм, – спокойно заявил Зан. – Я внештатный сотрудник, не забывайте об этом. – Он послал в сторону Бриджет улыбку, которая в сочетании с подбитым глазом казалась просто демонической.
      – Мне не нравится, как он себя ведет, – ледяным тоном сообщила Бриджет.
      – А мне не нравится, когда меня обсуждают в третьем лице, – не унимался Зан. – Если вас раздражает мое поведение, скажите об этом мне, а не ему. Я не нуждаюсь в переводчике.
      Тут Бриджет окончательно рассвирепела, но Мэтти, встав между ними, поднял вверх руки.
      – Зан – самый лучший для такой работы, – заявил Мэтти. – Ручаюсь головой, что это так.
      Зан прищурился.
      – О Господи, Мэтти, это работа с ключами, а не операция на мозге…
      – Заткнись! – Мэтти не спускал глаз с Бриджет. – Дайте ему шанс, прошу вас. Мы потеряем уйму времени, пока найдем кого-нибудь еще, а ведь сроки и так поджимают. Открытие уже на следующей неделе…
      Бриджет заколебалась.
      – Если только ваш отец поручится за него…
      – Он это обязательно сделает, – заверил ее Мэтти Бойл. – Обещаю.
      – Ну тогда, Эбби, проводи этого… э… Проводи эту личность в офис и объясни, что от него требуется. – Бриджет двинулась к выходу.
      Эбби на мгновение растерялась.
      – Бриджет, у меня и так дел по горло, – выкрикнула она в удаляющуюся спину начальницы. – Может, Йенс или Кати…
      – Йенс занят с надписями для стендов, а Кати – с каталогом. Не отнимай у меня время на споры. – Дверь в выставочный зал захлопнулась.
      – Вот так так, – насмешливо протянул Зан. – Эта дамочка довольно-таки безжалостна и своих решений не меняет.
      Эбби потупилась.
      – Ничего, как-нибудь выдержу.
      – Ребятки, похоже, вы уже знакомы друг с другом? – бодро спросил Мэтти Бойл.
      – Да. – Зан кивнул.
      – Не совсем… – Эбби прищурилась, и они одновременно посмотрели друг на друга. Потом Зан пожал плечами.
      – В известной степени, – уточнил он.
      Мэтти выдержал паузу.
      – Ну тогда я пошел в офис, а ты, Зан, можешь начинать. Дай знать, если появятся трудности.
      – Конечно.
      Они молчали, пока за Мэтти не захлопнулась дверь.
      – В чем дело? – воскликнула Эбби. – Что означает этот странный взгляд?
      Зан покачал головой.
      – Тут все странно. Мэтти ведет себя еще непонятнее, чем всегда, твоя начальница – истеричная карга, и еще ты вдобавок появляешься неизвестно откуда…
      Эбби сложила руки на груди.
      – Я?
      – Да. Ты все время лезешь мне на глаза.
      – Не знаю, что ты себе вообразил. – Голова Эбби качнулась. – Офисы вот в той стороне. Давай покончим с этим и займемся каждый своим делом. – Эбби двинулась к боксам.
      – Если тебя это успокоит, я не взялся бы за эту работу, если бы знал, что ты работаешь здесь, – бросил Зан ей вслед.
      – Мне абсолютно все равно.
      – Ну тогда пойдем к тебе в офис – там удобнее разговаривать.
      Эбби молча кивнула, и вскоре Зан уже сидел в ее офисе на единственном незанятом стуле.
      – Вообще-то… у меня нет никаких соображений по поводу схемы подключения, – помолчав, сказала Эбби.
      – Тогда просто расскажи мне, где тут у вас что. – Зан с удовольствием потянулся.
      – Ладно. Что ты хочешь узнать?
      – Ну, сколько народу здесь работает, кому принадлежит здание, сколько человек занимается уборкой, в какие комнаты им необходим доступ? Заодно я хотел бы посмотреть поэтажный план офисов.
      Эбби взяла со стола лист бумаги.
      – С обслуживающим персоналом нас примерно двадцать человек. У Бриджет, Аброуза и Питера должны быть ключи от всех помещений. Набор ключей нужен Кати – она помощница Бриджет, и мне, Йенсу, Дови, потому что мы работаем по выходным. Есть еще Триш – она всегда приходит первой…
      – Странно. – Зан поднял на нее глаза. – То, что ты сейчас наговорила, означает, что у тебя нет никаких соображений.
      Эбби вспыхнула.
      – Я была занята, делала свою работу. Я занимаюсь церемонией открытия новой выставки, если тебе интересно.
      – Ты имеешь в виду золото с затонувшего испанского галеона?
      Эбби вздрогнула:
      – Откуда тебе известно о «Сокровищах пиратов»?
      В глазах Зана отразилось удивление.
      – Я просматриваю в газетах разделы по искусству и развлечениям, как любой нормальный человек.
      – Ах вот как! Что ж, прекрасно.
      Зан поморщился.
      – Пусть тебя не вводит в заблуждение мой непрезентабельный вид. Читать я умею.
      – Не говори глупостей. Просто я не могла представить, что тебя могут интересовать музеи.
      – Точно. Ты вообще ничего не представляешь обо мне. Свирепая Эбби.
      Усмешка в глазах Зана привела Эбби в ярость.
      – Не заводи меня!
      – Ладно. Давай вернемся к плану подключения, – примирительно предложил он. – Это похоже на технологическую карту с разными уровнями. Ключ главного специалиста, специалиста, ключ помощника специалиста, ответственного за участок, и ключ рядового работника.
      – Просто какая-то сексуальная игра извращенцев!
      Слова Эбби эхом отозвались в наступившей тишине, потом Зан, уставившись на свои бутсы, глубоко вздохнул.
      – Не размахивай красной тряпкой перед быком, если не хочешь, чтобы он налетел на тебя, милочка.
      – Это… просто так, вырвалось. Какой-то очень нервный у нас разговор, – заявила Эбби. – В этом ты виноват: я имею в виду нервозность.
      – Да уж, конечно, во всем виноват я. – Зан прищурился. – Давай лучше вернемся к плану. Если клиентка не знает, чего она хочет, я предлагаю ей повесить на каждой двери листок бумаги, и каждый раз, когда кто-то проходит через дверь, он оставляет на листке свои инициалы. Через пару дней я приду снова, мы подсчитаем инициалы и поймем, кому и куда требуется доступ. Ну как, убедительно?
      – О… – Она запнулась. – Тогда на это потребуется время, а его у нас в обрез!
      Зан сжал губы.
      – Послушай, если все это тебя очень стесняет, я просто встану и уйду. Мэтти сможет найти кого-нибудь еще.
      Эбби отвела глаза и натолкнулась взглядом на свой настольный календарь.
      Господи! Она совсем забыла про его имя, нацарапанное по всей странице, и его телефон записан тут же, на полях. Нет, только не это!
      Ей захотелось прикрыть записи, но их было слишком много; тут и трех пар рук вряд ли хватит…
      – Я даже не знаю, почему мы ведем этот разговор, – признался Зан. – Почему я наказываю самого себя? Это так глупо. – Он рассеянно взглянул вниз, на ее стол… и застыл, удивленно раскрыв глаза.
      Эбби прижала ладони к пылающему лицу, чувствуя, как секунды одна за другой убегают куда-то в вечность.
      – Ну и ну! – наконец выдохнул Зан. – Какое интересное развитие сюжета…
      – При чем здесь развитие? – Перед глазами Эбби поплыли красные круги. – Это просто каракули. Я в последнее время много думала о тебе; ну так что здесь такого?
      Зан наклонился и указал на свой телефонный номер в центре сердечка, в то время как Эбби следила за ним из-под пальцев.
      – Однажды я тоже так сделал, – наконец признался он. – В восьмом классе. Я умирал по Эмми Бристол, а она училась в девятом и была выше меня сантиметров на тридцать, а еще играла в женской волейбольной команде. Никаких шансов у меня не было, и я писал ее имя где только мог. – Неожиданно Зан обернулся и, ухватив прядь ее волос, пропустил их между пальцами. – Значит, ты умираешь по мне, да?
      Эбби беспомощно пожала плечами.
      – Помню, что я чувствовал, когда Эмми Бристол появлялась в столовой, – не унимался Зан. – Сердце колотилось, в голове грохотало, и даже колени тряслись. Ты не поверишь, но я был готов лечь на пол, чтобы она вытирала об меня ноги, лишь бы не остаться незамеченным.
      Эбби через силу посмотрела вверх, на него.
      – Как удивительно все поворачивается, – тихо сказал Зан. – Примерно то же я чувствую теперь к тебе.
      От его грустного тона ей захотелось зарыдать.
      – Прости, я просто не могла…
      – Зато сейчас можешь. Ты ведь не остановишь меня, верно? – Его ладони скользнули вниз и обхватили ее грудь, отчего соски Эбби тут же начали твердеть.
      Она накрыла его руки своими, но не скинула их с груди.
      – Я могу прямо сейчас залезть под твой стол и пометить твой новый офис своим языком, – предложил Зан. – Клянусь, тебе понравится!
      – Это… очень необычно. – Голос Эбби дрогнул.
      – Но ведь именно этого ты хочешь, так? Недоноски типа Эдгара и Реджинальда хороши только для того, чтобы платить за ресторан, но когда дело доходит до постели… – Его зубы легко коснулись ее горла. – Тогда тебе хочется иметь дело с большим серым волком.
      Вывернувшись, Эбби попыталась встретиться с ним взглядом.
      – Перестань, ты меня пугаешь.
      – Да ну? Что толку быть хорошим, когда лучше быть плохим… – Он наклонился и куснул ее в шею. – Это дает все на свете.
      Эбби задрожала, когда он прижался к ее коже горячим ртом и запечатлел поцелуй чуть ниже подбородка, а потом стал спускаться дальше по горлу вниз.
      – Это мое рабочее место. Дверь не заперта.
      – Знаю. И что с того? Мне все равно. На самом деле я большой серый волк, понятно?
      – Не здесь. – Ее голос зазвенел от напряжения. – Остановись. Немедленно, а то я…
      Зан мгновенно отпустил руки, отступил и вышел из офиса.

      Жадный, сексуально озабоченный крысеныш. И ничто его не берет.
      Мэтти так привык злиться на Зана, что, казалось, в его голове образовался накатанный желобок, по которому постоянно циркулировала эта мысль.
      Ему тоже хотелось заполучить Эбби, но Зан его опередил. Просто протянул руку и отобрал.
      Это началось еще в школе, когда Мэтти из кожи лез, чтобы какая-нибудь малолетняя шлюшка обратила на него внимание, и вдруг появлялся Зан. В тот же миг о Мэтти забывали напрочь. Правда, Эбби – отнюдь не тринадцатилетняя сеголетка – это женщина-приз. Какое тело, какое лицо! А улыбка!
      После того как агентство «Бойл секьюрити» стало работать с музеем, Мэтти не один раз мастурбировал, фантазируя насчет Эбби, но вряд ли был смысл приглашать ее куда-нибудь до тех пор, пока у него не появится фора – пять миллионов баксов. Все было заранее расписано: он получит свою долю, и вперед. Неторопливо, солидно, со вкусом, без лишних разговоров. Такого у него еще никогда не было.
      И вот появляется Зан с видом кота, который только что стянул что-то вкусное, и глупая сучка начинает заикаться и краснеть – точно так же, как и все остальные.
      Возможно, Зан поступит как всегда: потрахается с ней какое-то время, потом ему надоест, и он бросит ее. С некоторыми такими отставленными Мэтти удавалось подружиться накоротке. Все, что им требовалось, это поныть на его плече и пожаловаться на Зана. С кем он теперь, почему он их бросил, что ему на самом деле было нужно и прочее. Зато с пятью миллионами баксов он легко сможет поиметь женщину, которую еще не трахал Зан Дункан.
      Толкнув дверь мотеля «Джоди», расположенного на побережье через два городка от Силвер-Форка, Мэтти прижал руку к животу, чтобы утихомирить боль. Когда он был трезв, боль всегда сопровождала его. Иногда она становилась острой, например, когда он думал о Зане, об отце или о Люсьене, который всегда смотрел на Мэтти как на идиота.
      От боли было только одно лекарство – виски: с ним боль уходила, и оставалось звонкое, покалывающее жжение.
      Люсьен уже был здесь, и Мэтти съежился внутри своего пиджака, пытаясь сделаться как можно незаметнее.
      Стараясь ни за что не зацепиться, он прошел между столиками и опустился рядом с Люсьеном.
      – Очень глупо настаивать на встрече в этом месте, – заговорил Люсьен после малоприятной паузы. – Тем более что обсуждать нечего. Ты делаешь свою работу, я – свою. Все просто, так ведь?
      – Ну да… – Мэтти с трудом проглотил комок в горле. – Просто это…
      – У тебя появились какие-то проблемы? – Люсьен задумчиво глотнул виски. – Мне бы не хотелось слышать об этом, Бойл.
      Мэтти сделал знак бармену, кивнув головой на стакан Люсьена. Не стоит нервничать. Это не Господь Бог, а всего лишь партнер.
      – Все дело во времени, – сказал он. – Зан начал работать в музее сегодня, но мне все же нужно убедить его окончательно…
      – Найди кого-нибудь еще, если этот не согласится.
      Ха, как будто это так просто! Мэтти подождал, пока бармен, плеснувший виски в его стакан, отойдет, и только тогда ответил:
      – Зан лучше всех подходит: он замкнут, работает по ночам, имеет оружие. Именно у тихих одиночек часто едет крыша, и они становятся маньяками, разве не так? Если он сделает эту работу, то своими руками создаст свидетельства против себя. Это выгодно с любой стороны…
      – Рано поздравлять себя с тем, что еще не заработало, – усмехнулся Люсьен. – Предложи ему еще денег.
      Мэтти заколебался:
      – Деньги его не интересуют…
      Люсьен озадаченно посмотрел на собеседника.
      – Предложи столько, чтобы ему стало интересно.
      – Да, конечно. Только я не могу увеличить его оплату ни с того ни с сего: он умный и не клюнет на это.
      Люсьен холодно посмотрел поверх его головы.
      – Будь умнее, – отрезал он.
      Волна ярости чуть не погубила Мэтти, но он все же сдержался. Как он ненавидел этого типа! Высокий, мать его, не лысый и не принимает наркотики. Повезло мерзавцу!
      Люсьен сделал еще глоток из своего стакана.
      – Пять миллионов долларов, – напомнил он. – Ты гарантировал, что справишься со всем.
      – Ну да, помню. – Мэтти кивнул. – Просто мне интересно, сможем ли мы уложиться, ведь надо еще уломать Зана.
      Улыбка Люсьена была такой же дружелюбной, как у акулы.
      – Поздно что-либо менять.
      – Я этого не говорил, – заторопился Мэтти. – Просто поинтересовался, можем ли мы быть немного более гибкими…
      – Нет. – Глаза Люсьена сверкнули ледяным блеском. – Больше не будет такого же удобного случая. Так что делай свое дело, и закончим на этом. – Люсьен со стуком опустошил стакан. – Пять миллионов долларов, не забывай об этом.
      Мэтти кивнул, потом соскользнул с табурета и быстро вышел. Пять миллионов баксов слепили его. Он качался на волнах мести Зану.
      И тут Мэтти вспомнил, как Эбби смотрела на Зана. Ярость, охватившая его, подействовала словно лекарство, и он внутренне собрался. Конечно, насчет отношений Люсьена и Элани, о которых ему хотелось бы вообще не знать, – это все ужасно, но, в конце концов, он же ничего не делает ей собственноручно. Это не его вина, если…
      Ладно, не стоит переживать. Ему нужно найти другой бар, с другим виски, и все снова будет отлично.
      Пяти миллионам осталось пройти не такой уж большой путь, чтобы наконец облегчить боль его испорченного желудка.
      Угрюмые сумерки не торопясь перетекли в ночь с моросящим дождем. Зан ждал около боковой двери на выходе из нового крыла музея и, как брошенный пес, горел желанием лизнуть туфлю, которая пнула его. Сначала ему пришло в голову развлечься, и он стал мысленно составлять список полезных дел, которые ему удалось совершить за последнее время.
      Когда список подошел к концу, он принялся вспоминать все глупости, сделанные им за всю жизнь и продолженные сегодняшним ожиданием под дождем.
      Раньше он никогда не поступал так осознанно, саморазрушительно… и так ошибочно.
      Его разум крутился вокруг нескольких противоречивых фактов. Первое – он не соответствует ее стандартам. Второе – это унижает его. Третье – каждый раз, дотрагиваясь до Эбби, он словно становился ее сексуальным партнером. Четвертое – если в самом скором времени они не займутся любовью, его просто разорвет на части.
      Потому-то он и был сейчас здесь, словно ему не терпелось вновь получить порцию оскорблений. Это было чувство дикое, жаркое и совершенно неподконтрольное его всегда трезвому рассудку. Именно таким и должен быть секс. Дверь открылась, и Зан напрягся в тревожном ожидании. Потом вышла Эбби и протянула руку навстречу дождю.
      Увидев Зана, она вся сжалась, как газель, готовая мгновенно улизнуть.
      Зан сделал глубокий вдох, завел мотор и опустил стекло. Неплохо бы ему выглядеть не так устрашающе.
      – Как ты добираешься до дома?
      – Автобусом. – Эбби зябко повела плечами. – Двенадцатым до Эджмонт-роуд. Извини, Зан, мне нужно бежать, а то последний скоро отходит…
      – Ладно, залезай, я тебя довезу. И не волнуйся, приставать не буду.
      Ее тонкая блузка намокла под дождем и прилипла к телу.
      – То, что произошло сегодня, ничего не меняет, и ты должен знать.
      Зан улыбнулся.
      – А я и так знаю. И вообще, ты обладаешь поразительной способностью заставлять парней думать о себе лучше, чем они есть.
      – Просто, чтобы все было ясно.
      – Пока мне ясно, что ты дрожишь и вот-вот промокнешь окончательно. Залезай в машину, тут тепло, и мы можем спокойно поговорить.
      Эбби бросила на него подозрительный взгляд:
      – О чем поговорить?
      – Будто ты не знаешь. Мне нужно перестать надоедать тебе, так как твой ум безвозвратно изменился. Помнишь?
      Эбби уже готова была рассмеяться, но все же сдержалась.
      – Ну ты и умник.
      – Или ты предпочитаешь увильнуть? – предположил Зан. – Тогда мы можем отложить это на потом.
      Эбби фыркнула и забралась в машину.
      – Ты что, все это время ждал меня тут? – подозрительно спросила она.
      – Вовсе нет. – Рот Зана растянулся в улыбку. – Просто ездил под дождем и завернул сюда. А ты? Интересно, какого черта ты делала здесь так поздно?
      – Я здесь на работе, – строго напомнила Эбби. – А ты, отвлекал меня, ласкал и говорил гадости.
      – Правда? Я был бы рад, если бы ты мне кое-что позволила…
      Эбби снова фыркнула.
      – Давай не будем.
      – Ладно, не будем.
      Припарковавшись рядом с домом, Зан протянул руку и обнял Эбби.
      – А может, ты все же позволишь хотя бы вот что: чтобы за тобой присматривали… иногда?
      Отвернувшись, Эбби шмыгнула носом.
      – Спасибо, Зан, за ценное предложение. Не скрою, мне понравилась эта мысль.
      – Так, значит, согласна?
      Вытащив из сумки бумажную салфетку, Эбби высморкалась.
      – Не знаю. Может быть…
      – Ну, тогда в эти выходные, – тут же предложил он. – В субботу. Надеюсь, ты не работаешь в субботу?
      В ее смехе звучали слезы.
      – Господи, ты вцепляешься, как питбуль!
      – Не пускать же такое важное дело на самотек. – Речь Зана становилась все напористее. – К примеру, я хочу, чтобы у тебя в дверях были новые замки – так что же в этом плохого? Как насчет воскресенья? Ты точно будешь дома?
      Эбби посмотрела на свои сплетенные пальцы и вздохнула. Разумеется, Зан не виноват в том, что именно около ее дома с ней недавно случилась досадная неприятность, из которой он же ее и вызволил.
      – Ты, кажется, собираешься пригласить меня на кофе, Эбби? – словно прочитав ее мысли, спокойно спросил Зан.
      Она откинула волосы за спину.
      – Да, именно так. Собираюсь, если ты не против.
      – Передай мне вон те фотографии, – попросил Нил. Люсьен протянул ему фото Элани, про себя удивившись, как по-свойски ведет себя этот человек. Как правило, Люсьена окружали только красивые люди, не важно – мужчины или женщины. Хенли и Руис полностью отвечали его требованиям и были по-настоящему хороши. Хенли – массивный, настоящий тевтонский тип. Руиса отличали гибкое мускулистое тело, черные волосы и темные блестящие глаза.
      Тем не менее Хенли и Руис были всего лишь грубой мускульной силой: они хорошо управлялись с огнестрельным и холодным оружием, но им обоим не хватало искусства владения техникой и компьютером, чем был одарен Нил. Это была та цена, которую он платил за жирное тело и жабье лицо.
      С профессиональным пренебрежением Нил скосил глаза на фотографии:
      – Девушка получилась не слишком удачно…
      – Разумеется, – легко согласился Люсьен. – На удостоверениях и паспортах всегда так.
      Нил стал обрезать фотографии.
      – И что сказал тебе Бойл – эта прореха на теле человечества?
      Глубоко затянувшись, Люсьен вспомнил еще один недостаток Нила – этот тип любил поболтать.
      – Ничего нового; просто в очередной раз расписался в своей некомпетентности. Поведал душераздирающую историю о том, что никак не может быстро уговорить своего падшего приятеля.
      Нил быстро взглянул на него.
      – Это не превратится в проблему?
      Люсьен покачал головой.
      – Бойл – сам жертва. Он единственный, кто об этом не догадывается. Чем больше он обвинит людей вокруг себя, тем лучше для меня. Ты же не думаешь, что я оставлю в живых такого идиота, чтобы он свидетельствовал против нас?
      Нил заморгал.
      – Пожалуй, это было бы достаточно опрометчиво. Люсьен выдохнул длинную струю дыма и только тут заметил, что Нил просто сидит и разглядывает его.
      – В чем дело?
      – Просто думаю, вдруг ты и меня пустишь в расход.
      – Нет. – Люсьен поморщился. – Твоя смерть будет бессмысленна, если, конечно, ты не собираешься кинуть меня. Ты же не хочешь сделать это, не так ли?
      – Нет, конечно, нет. – Нил невольно поежился. – Ни в коем случае. Да и зачем мне это?
      – Действительно, зачем? – вкрадчиво осведомился Люсьен. – Ладно, успокойся и займись лучше делом.
      – Ага. – Нил покусал толстую нижнюю губу. – Но есть ведь еще Элани. Я про нее вот что думаю…
      – Да? – Люсьен с досадой вздохнул.
      – Так как ты в любом случае пустишь ее в расход, я подумал, что мы с Хенли и Руисом могли бы… э… Ну, ты понимаешь. Жалко ведь выбросить товар и не попробовать. Не испортишь – не пожалеешь, как говорила моя экономная бабка Берген – редкостная сука, надо сказать.
      Люсьен задумался; кольца дыма, поднимаясь от сигареты, тлевшей в его пальцах, окутывали его мрачным колышущимся облаком.
      – Я имею в виду, чтобы ты не беспокоился, если возникнут проблемы, – быстро добавил Нил. – То есть это что-то вроде премиальных, надбавки за риск, понимаешь ли…
      – Извини, Нил. – Голос Люсьена был исключительно вежлив. – Не уверен, будет ли это возможно. Посмотрим, как пойдут дела.
      Нил разочарованно помотал головой, и тут же зазвонил мобильный телефон Люсьена. Черт, Элани собственной персоной! Значит, карта легла так, что сегодня вечером у него не будет ни минуты на отдых.
      Люсьен тяжело вздохнул и нажал кнопку.
      – Да, моя любовь, – проникновенно произнес он.
      – Марк? – Голос Элани дрожал, как всегда, но теперь это стало его раздражать. – Я должна тебе кое-что сказать…
      Люсьен насторожился:
      – Что случилось?
      – Я пришла к решению, – прошептала Элани.
      – Вот как? – У него и в мыслях не было, что она может что-либо решать. – Ты говоришь так, словно речь идет о жизни и смерти…
      – Так оно и есть. Боюсь, мне… О Господи, это так трудно! Эти недели были незабываемы. Но мне нужно… Я должна это все прекратить.
      Мозг Люсьена немедленно заработал на полную катушку. Он молниеносно придумал, как поменять все, включая программу на сегодняшний вечер.
      – Марк? – Ее голос снова задрожал. – С тобой все в порядке?
      – Нет, – хрипло ответил он. Теперь в его голосе звучала боль, мука и… гнев. Он прекрасно знал, как разыгрывают такую сцену.
      – Мне очень жаль…
      – Ты говорила, что любишь меня. Выходит, ты лгала мне?
      – Господи, конечно, нет! Просто… Просто мы не подходим друг другу. То, чего ты ждешь от меня, слишком…
      – Да, конечно, ты права. Если ты хочешь, чтобы я изменился, я изменюсь. – Страсть зарокотала в его голосе. – Ты не можешь так поступить со мной. Дай мне хотя бы еще один шанс.
      До него донеслись прерывистые всхлипывания.
      – Мне так жаль, Марк.
      Кажется, она не понимает, что делает.
      – Ладно. Скажи по крайней мере, ты дома?
      – Да, но я не хочу…
      – Я сейчас приеду, и мы вместе все обсудим. Это глупо, решать такие вопросы по телефону. После всего, что мы значили друг для друга…
      – Марк, я… я все знаю. Люсьен на мгновение застыл.
      – Что? – прохрипел он. – Что ты знаешь? О чем, черт побери, ты говоришь?
      – О подделке. О твоей несуществующей личности. – Слова Элани чередовались со всхлипами. – Я провела расследование и все знаю.
      Люсьен резко выдохнул воздух. На этот раз он испытал состояние тревоги, которого он еще ни разу не ощущал.
      – Я сейчас буду.
      Отключив телефон, он уставился на свое отражение в окне. Вьющиеся волосы, бородка – слишком заметно, от них придется избавиться.
      – Планы меняются, – сообщил он как можно спокойнее. – Выметаемся из этого дома немедленно. Хенли?
      – Да? – Хенли поднялся с кушетки.
      – Постриги меня, а потом убери тут. Весь дом должен блестеть. Вымоешь ванну, после того как я приму душ.
      – Я не парикмахер и не уборщица, – заворчал Хенли, но, заметив улыбку Люсьена, мгновенно засуетился.
      Нил протянул Люсьену удостоверения:
      – Проверишь, как вышло?
      – Уничтожь оба. – Люсьен расстегнул рубашку. – И поживее.
      Нил от удивления открыл рот.
      – Но что за спешка? – Он взглянул на удостоверения. – Хотя, может, оно и к лучшему. Не нравятся мне эти фотографии. Бедняжка Элани выглядит на них совсем как труп…
      Люсьен вскинул голову и чуть не подавился слюной.
      – А ты, оказывается, догадлив, мой друг…

      Поднимаясь вслед за Эбби по лестнице, Зан разглядывал ее просвечивающие коричневые чулки со швом до самого верха. Раньше чулки как-то мало волновали его воображение, но сейчас, ночью, эта деталь казалась ему безумно эротичной.
      Внезапно Эбби оглянулась.
      – Перестань пялиться на мои ноги, – строго сказала она.
      – Да я не…
      – Даже не думай отпираться. – Ее слова звучали словно приговор.
      – Ладно, так и быть. – Зан вздохнул. – Не буду пялиться.
      Открыв дверь, Эбби щелкнула выключателем.
      – Сейчас сделаю кофе. Тебе французский жареный, кенийский, эфиопский или итальянский эспрессо? У меня есть и без кофеина.
      Зан едва сдержал улыбку.
      – Выбери сама. Удиви меня… Эбби прищурилась.
      – Не слишком ли рано ты входишь в роль мужа?
      Она насыпала ему немного кофе в небольшую стеклянную чашку и опустилась на стул напротив него, потом скрестила ноги и плотно обхватила себя руками, словно ни с того ни с сего решила завязаться в узел.
      – Итак, ты хотел поговорить. Давай говори!
      Зан сделал глубокий вдох и, перегнувшись через стол, протянул к ней руку.
      – Возьми мою руку, – тихо попросил он.
      – И что я буду с ней делать?
      – Я хочу, чтобы ты взяла ее…
      Эбби неохотно подчинилась. Ее рука была холодной и тонкой. Когда его пальцы замкнулись вокруг ее запястья, рука легонько задрожала.
      Указательным пальцем Зан погладил сеть синеватых жилок на сгибе.
      – У меня есть предложение, – просто сказал он.
      – О Господи, опять! – Эбби попыталась отдернуть руку, но Зан не отпустил ее.
      – Послушай, я знаю, что ты исключила меня из главного списка, но я предлагаю тебе нечто другое.
      Ее глаза широко раскрылись.
      – Не уверена, что хочу узнать это.
      Зан коснулся щеки Эбби – она оказалась потрясающе гладкой и нежной.
      – Хочешь.
      Эбби задержала дыхание, когда он провел пальцем поперек нижней губы с блестящей линией следа, который оставил ее розовый язычок.
      – Между нами есть нечто, и я не собираюсь отступать только потому, что тебе это причиняет неудобства.
      Зан почувствовал, как участилось ее дыхание, отдаваясь теплом на его руке.
      – Не важно. Мне не хочется усложнять себе жизнь. – На этот раз в голосе Эбби звучала безнадежность.
      – Вот и я тоже не хочу ничего усложнять. То, что я придумал, исключительно просто.
      Эбби отвернулась и приложила руку к щеке.
      – Не понимаю, куда ты клонишь.
      – Отлично понимаешь. Ты думала об этом столько же, сколько и я. Я хочу стать твоим тайным любовником, вот и все.
      Эбби отдернула руку.
      – Так вот оно, твое «просто»! А по-моему, это только все усложняет.
      – Отнюдь. Я стану твоей ночной игрушкой, и когда никто не видит, буду оказываться у тебя в постели. Ты бросишь меня, когда захочешь. Я сильный, и не дам воли чувствам.
      Некоторое время Эбби не отрываясь смотрела на него, затем отвернулась.
      – Я не смогу так поступить.
      – Почему? – Зан снова завладел ее рукой. – Это отличный выход для нас обоих. Никто не узнает, никто ничего не подумает, никто не будет осуждать или задавать вопросы.
      Эбби нахмурилась.
      – Но я не…
      – И я. Однако у нас нет другого выхода, поверь. Итак, что ты думаешь по поводу моего предложения?
      Некоторое время Эбби молчала, затем неуверенно пожала плечами.
      – Пока я не вижу никакой ясности, – сказала она с горечью. – Взгляни на меня, я уже и так наделала кучу глупостей.
      Зан небрежно махнул рукой:
      – Я не об этом, Эбби. Просто давай остановимся на минуту.
      – И займемся сексом?
      – Именно. Диким, безумным, трепетным сексом, лучшим, который у тебя когда-нибудь был.
      Эбби фыркнула.
      – Ох, ради Бога! Ты как мальчишка.
      – Вовсе нет. – Зан подошел к окну и, встав позади нее, погладил ее по плечам, затем прикоснулся губами к ее волосам. – Представь себе один день из жизни женщины, у которой есть тайный любовник. Сперва все идет как обычно: работа, ленч, покупки, друзья. Но у нее есть свой секрет, она полна желания. Ночью, обнаженная, влажная от страсти, она мечтает о последующих ночах… Разве это не чудесно?
      – Господи, ты опять думаешь только о себе! – В словах Эбби звучало отчаяние.
      Зан обнял ее за талию.
      – Любовник всегда способен найти такую сексуальную женщину по запаху. Она уже готова и вот-вот кончит от одной только мысли о его прикосновении…
      Эбби прерывисто вздохнула, и тут его ладони соскользнули вниз к ее бедрам.
      – Он накрывает ее собой, согревая своим телом. – Зан прижался губами к ее горлу. Его член затвердел как сталь, наливаясь каплями от желания выполнить свои обязанности. – А потом… – Он сделал паузу, и Эбби резко обернулась.
      – Что потом?
      – Все, что она пожелает.
      – И все?
      – О нет, это только начало. – Зан потянул вверх юбку Эбби, и его пальцы легли на бархатистую кожу над кромкой чулок. – Но все зависит от нее. Если ей захочется, чтобы он был ласков, раскачиваясь и скользя внутри ее, до того момента, когда она расплавится от жара, он так и сделает. Если она пожелает, чтобы он взял ее сзади, как жеребец, жестко и нагло, – это будет еще лучше.
      – О Господи, – прошептала Эбби. – Просто сумасшествие какое-то.
      – О да, и тебе понравится. – Его пальцы легли на теплые складки под ягодицами и начали исследовать их.
      – Конечно, нравится, но… Эти фантазии заводят по-настоящему, но они нереальны…
      Зан коварно улыбнулся:
      – Почему ты так решила?
      Эбби рывком положила свои руки поверх его рук.
      – А ты?
      Ее соски затвердели: он чувствовал их ладонью через бюстгальтер и блузку.
      – Я? Разумеется, на верху блаженства.
      – Нет, я имею в виду твои эмоции, твое настроение. Вдруг ты будешь усталым или раздраженным? Как ты можешь гарантировать…
      – Я всегда сам забочусь о своих настроениях.
      – Не думаю, что… Ох!
      – Скоро узнаешь. Раздвинь бедра. Еще немного…
      – Я начинаю волноваться, – невнятно пробормотала Эбби.
      – Сейчас тебя кинет в жар. – Зан подтолкнул ее, и она, промычав что-то неопределенное, слегка раздвинула ноги.
      Скользнув руками под юбку, Зан поднял ее. Белые кружевные трусики не прикрывали и половины ее розовеющих ягодиц.
      – Так на чем мы остановились? – спросил Зан, поглаживая ее округлости. – Ах да. Если ей захочется, чтобы любовник вылизал каждый сантиметр ее тела, прежде чем заняться главным делом, он с радостью готов. Если ей захочется поиграть в покорность – он не упустит шанс. Если захочет насладиться своим любовником-рабом – у него сильный и чуткий язык, с которым он умеет управляться. Если ей потребуется оказаться на грани реальности, он и это сможет. Для него нет никаких пределов. Наслаждение бесконечно.
      Эбби дернулась и захныкала, когда кончики его пальцев прошлись по расщелине между ягодиц, а потом осторожно двинулись вдоль линии, видневшейся сквозь прозрачные трусики. На каждое его легкое прикосновение ее отзывчивое тело откликалось дрожью.
      – Он никогда не устает и никогда не капризничает. Любое ее желание для него закон. И он знает, как заставить Эбби кончить…
      Задохнувшись, Эбби покачнулась, и тут же его рука оказалась нее на лобке, ощупывая через трусики влажную шелковистость лона.
      – Я тебя чувствую. Ты уже мокрая!
      Эбби, задыхаясь, кивнула:
      – Да. О да!
      Тут он быстро спустил трусики вниз по ногам, и Эбби легко переступила через них.
      – Весь ее день будет наполнен воспоминаниями. Она будет стискивать бедра от перетекающего в боль жара и думать о своих тайных утехах. Она потеряет сон, и это станет угрозой для ее работы. Но она – опытный профессионал, так что никто ничего не заметит. – Следя за ее реакцией, Зан проник пальцем внутрь. Эбби задрожала, ее бедра оперлись на него. Тогда он нежно зажал клитор между пальцами: это походило на то, как он обычно вскрывал замки. Инстинкт подсказывал ему, где надавить, где прижать, насколько сильно, насколько быстро.
      Смесь жара ее тела с запахом духов ударила ему в голову, а пальцы настойчиво делали свое дело.
      Ну вот она и кончила. Роскошно. Он тоже кончил, прямо в штаны, воображая, что можно было бы почувствовать, когда она вберет в себя его член, а не пальцы, и обовьет ногами его бедра.
      – А теперь, Эбби… – Он расстегнул пояс, за ним джинсы, и его член вывалился наружу, готовый действовать. – Придумала что-нибудь?
      Глубоко вздохнув, Эбби покачала головой.
      – Ты хочешь, чтобы я взял тебя прямо тут, в кухне? Или в душе, или на столе, на полу, на ковре, на кушетке, с хлыстом и цепями? Как ты желаешь, детка? Скорее, а то я сейчас взорвусь.
      Эбби повернулась и убрала волосы с лица; на губах ее блуждала мечтательная улыбка. Она подняла юбку вверх, ровно настолько, чтобы были видны легкие завитки темных волос на лобке.
      – Было бы интересно заставить тебя взорваться.
      – Перестань дурить. – Схватив Эбби за плечи, Зан прижал ее спиной к кухонной стене. – Говори немедленно!
      Она закрыла лицо руками.
      – Мне хочется, чтобы ты сам что-нибудь придумал. Слишком возбужденный, он не мог сообразить, какого черта ей нужно.
      – Значит, ты хочешь, чтобы тебя растерзал большой серый волк! Сейчас я трахну тебя прямо так, у стенки…
      – Нет! – Она оттолкнула его. – Сегодня я хочу тебя, а не стенку. Тебя, понял?
      Зан с удивлением уставился на нее, потом облизнул губы.
      – Мы так не договаривались, – осторожно сказал он. – Так у нас не получится.
      – У меня все получится.
      Руки Зана затряслись. Он никогда еще не чувствовал такого возбуждения. Каждое прикосновение, каждый жест вызывали к жизни тайные смыслы, каждый взгляд был наполнен значением.
      Внезапно Эбби схватила его и, притянув к себе, стала гладить его грудь и живот, а потом схватила его за член.
      – Вот так у меня получается, – зашептала она. – Дай его сюда, скорее!
      – Это неправильно. – Зан покачал головой. – Ты просишь слишком много.
      – И много отдаю. – Она щелкнула выключателем. Теперь в комнату попадал лишь свет уличных фонарей да зловеще пробегали тени от фар проезжавших мимо машин. Этого было достаточно, только чтобы в зыбкой темноте уловить общие очертания, определить тонкий овал ее лица, залитые тенью озера глаз…
      Эбби опустилась перед ним на колени и взяла в руки член. Лицо Зана покрылось потом. Его затрясло словно в лихорадке, когда Эбби провела прохладными пальцами по натянувшейся коже. Ее теплое дыхание уже само по себе было лаской.
      Губы Эбби коснулись его, дразня и поглаживая, потом в дело вступил язык, затанцевав вокруг головки члена, и вот наконец… О Господи! Да-да! Она всосала его глубоко в жаркий, жадный рот…
      Она сосала, скручивала, дергала член, а когда комната наклонилась и поехала в сторону, как не управляемая никем карусель, Зан схватил ее за волосы.
      – Не надо… – Он глотнул воздуха, чтобы избавиться от скрежета в горле. – Я хотел начать сам.
      – Поздно.
      Не обращая внимания на вцепившиеся в нее руки, Эбби вновь принялась за свое, доводя Зана до неистовства. Это было чересчур хорошо. Он уже готов был разрядиться взрывом и остановил пытку, взяв в ладони ее лицо.
      – Я хочу кончить, но только в тебя.
      – А я хочу, чтобы ты кончил прямо сейчас!
      Он окунулся в опасную темноту ее глаз: Эбби глядела на него, продолжая облизывать головку члена.
      И тут сосредоточенную тишину разбил оглушительный телефонный звонок.
      Любовники застыли в недоумении. Сначала один громкий пронзительный звонок, потом другой. Еще один.
      Зан коснулся ее щеки.
      – Ответишь?
      – Ни за что. Через миллион лет.
      Щелкнул автоответчик, и мгновенно комнату наполнил знакомый голос:
      – Эбби, это Элани. Пожалуйста, пожалуйста, возьми трубку, потому что я…
      – О Господи, как же я могла забыть! – Эбби бросилась к телефону. – Элани? С тобой все в порядке?
      – Ну слава Богу, ты дома!
      Зан медленно засунул член в джинсы. Все получилось не очень удобно, ну да ладно.
      Он опустил голову на руки и стал слушать.
      – Что произошло? – встревоженно спросила Эбби. – Ты поговорила с Марком?
      – Да, – прошептала Элани.
      – И что? Ты сказала ему, чем это для него закончится? Ты сказала, чтобы он отвалил? Он знает, что тебе рассказал детектив?
      – Я сказала ему, что все узнала и что у нас все кончено, но это не подействовало.
      – Что значит «не подействовало»? – Голос Эбби сорвался на крик. – Что тут вообще должно действовать? Либо да, либо нет!
      – Я понимаю, но он просто не согласился со мной. – Голос Элани дрожал.
      – Так этот сукин сын запугал тебя, да?
      – Он вот-вот появится. – Голос Элани окончательно сел. – Не знаю, хватит ли у меня сил, если он встанет предо мной. С ним я чувствую себя такой дурой, и мне…
      – Ладно, я уже еду. – Эбби собралась повесить трубку, и Зан, протянув руку, зажег свет, а потом, пожав плечами, улыбнулся.
      – Не надо, все в порядке, – неожиданно раздался в трубке голос Элани. – Я позвоню потом, обещаю. Просто я хотела, чтобы кто-нибудь знал о том, что происходит, на всякий случай, если…
      Эбби и Зан в молчании ждали окончания этого замысловатого предложения.
      – На какой еще случай? – выкрикнула Эбби. – Элани, быстро скажи мне! Ты в самом деле думаешь, что дело так плохо?
      Элани молчала, потом ее голос раздался снова.
      – Ох, конечно, нет, – пробормотала она. – Это абсурд. Для чего ему нужно меня… Да нет, не беспокойся. О Господи, он уже за дверью. Все, я перезвоню позже.
      – Не впускай его, – взмолилась Эбби. – По крайней мере до тех пор, пока я не подъеду!
      – Я же дала ему ключи, помнишь? Теперь я не смогу удержать его за дверью. Пожелай мне удачи.
      – Элани, подожди! – Эбби потрясла трубку, однако связь прервалась.
      Она снова набрала номер.
      – Черт, занято!
      Эбби начала застегивать блузку, но пальцы ее не слушались, и Зану пришлось помочь ей.
      – Кажется, у твоей подруги проблемы?
      – Еще какие! Она провела расследование и выяснила, что ее любовник пользуется фальшивым именем. Все, что он наговорил ей про себя, – одна огромная ложь. – Эбби остановилась и посмотрела на Зана. – Мне так перед тобой неудобно, но все равно нужно бежать. Понимаешь, это очень срочно…
      – Тебе сейчас лучше быть рядом с подругой, – согласился Зан. – И я тебя отвезу.
      Эбби подняла на него глаза, в которых светилась благодарность.
      – О Господи, в самом деле?
      – Да. Натяни получше трусы, и поехали.

      Люсьен хлопнул дверцей машины и огляделся. Никаких соседей поблизости. Запах мокрой травы приятно защекотал ноздри.
      Он подставил голову дыханию бриза, потом провел по ней рукой. Слишком короткая стрижка. Несколько недель потребуется, чтобы выглядеть так, как ему хочется. Но все равно так куда лучше – он всегда предпочитал выглядеть опрятным.
      В конце концов, именно поэтому он и приехал сюда. Подчистить за собой.
      Все было тщательно продумано. Под душем Люсьен усердно тер себя мочалкой, словно хотел начисто содрать кожу. Одежда была абсолютно новой, как и ботинки.
      Мягкими подошвами он прошелся по лужам и насухо вытер их, чтобы не осталось ни ворсинки от ковров в доме или из машины. Кожаные перчатки и пластиковый плащ дополняли ансамбль.
      Люсьен поправил сетку для волос на голове, потом постоял немного у крыльца и, аккуратно вытерев ботинки о коврик перед дверью, вставил ключ в замочную скважину. Элани стояла в коридоре с телефонной трубкой в руке, и Люсьен искренне удивился тому, что когда-то находил ее привлекательной. Испуганная мышь с подергивающимся от страха покрасневшим носом – вот кто она.
      Он захлопнул за собой дверь, и Элани попятилась.
      – Кому ты звонила? – строго спросил он.
      – Эбби. – Элани отступила в столовую. – Я рассказала ей все, и она сейчас приедет, так что тебе лучше уйти.
      Теперь последние сомнения исчезли. Жалко, что нужно торопиться, но вдруг подружка и в самом деле приедет! Хотя, конечно, он предпочел бы иметь больше времени.
      От страха глаза Элани остекленели. Это выглядело куда более обещающим, нежели он мог предположить заранее.
      – Ты п-подстригся, – произнесла она, заикаясь.
      – Да. Скоро передо мной откроются новые горизонты… Элани сделала шаг назад.
      – Н-не с-сомневаюсь.
      На обеденном столе лежал пластиковый пакет, из которого выглядывала веревка.
      – Это та самая веревка, которую я попросил купить?
      Элани помертвела.
      – Нет. То есть да. Я решила, что мне не нравятся такие игры.
      Люсьен быстро вскрыл упаковку и оценил толщину веревки.
      – Но сначала ты согласилась. Меня можно простить за то, что я был сбит с толку.
      – Это не секс. Так мне сказал детектив.
      – Детектив? – Люсьен казался огорченным. – Ты что, следила за мной?
      – Я из богатой семьи. Как только я знакомлюсь с кем-нибудь, то обязательно должна проверить его. Это обычный порядок, и ничего личного.
      – Значит, ты никогда не верила мне. – Люсьен почувствовал себя по-настоящему задетым.
      – А чему я должна верить? Ты лгал мне с самого начала! Кто ты на самом деле, Марк? И какого черта тебе нужно от меня?
      Люсьен достал веревку, и пластиковый пакет спланировал на пол. На миг у него появилось желание сказать ей всю правду, только чтобы развлечься, глядя на ее реакцию, но время поджимало.
      Он сделал шаг к Элани.
      – Ничего, – абсолютно искренне заявил он. – И никогда не было нужно.
      Отступать Элани было некуда, с обеденным столом за спиной она оказалась в ловушке. Ее губы затряслись, и рот потерял очертания.
      – Марк, пожалуйста, пожалуйста, уходи. Я не хочу, чтобы ты оставался здесь.
      Мягким движением рук, затянутых в перчатки, Люсьен погладил веревку.
      – Только один поцелуй, – проникновенно попросил он, прижимая ее к кромке стола. – Прощальный поцелуй.
      Элани отчаянно тряхнула головой.
      – Нет!
      Точным движением Люсьен перекинул веревку через ее шею.
      – Скажи, что любишь меня, – приказал он.
      Она попыталась выскользнуть, как угорь. Глаза Элани стали огромными, как блюдца, и в них застыл ужас.
      – Марк, я не могу. Мне не нравится играть в эти игры.
      – Скажи, – настаивал он.
      – Нет, – прошептала она.
      – Но почему? В последний раз. Ну! Зажмурив глаза, Элани сдавленно произнесла:
      – Я… я тебя люблю.
      Вот они – магические слова, которых он так ждал! Волна возбуждения достигла точки невозврата. Назад пути не было.
      Облизнув губы, Люсьен улыбнулся, и тут она все поняла. Глаза ее чуть не вылезли из орбит, но прежде чем ей удалось набрать воздуха и крикнуть, волна рухнула вниз.
      Люсьен рывком повернул ее спиной к себе, замотал веревку на шее и с силой вздернул тело вверх.
       Щелк.Это сломалась ее шея.
      Висевшая над ним люстра заливала Люсьена ярким светом, словно актера на подмостках. Его мышцы вибрировали с немыслимой силой, пока жизнь уходила из ее тела, в голове бушевал настоящий шторм. Он вслушивался в него, высоко подняв тело Элани, и чувствовал одновременно ярость, голод и жажду.
      Потом напряжение спало.
      Это было прекрасно.
      Люсьен опустил руки, и бездыханное тело рухнуло на пол. Потом он тщательно уложил ее так, чтобы содержимое мочевого пузыря и кишечника вытекло точно под люстрой.
      Выпрямившись, Люсьен почувствовал себя обновленным. Он вытер перчатки о штаны и посмотрел вверх на люстру, прикидывая ее высоту, затем, пододвинув стол, распустил веревку и быстро принялся за работу.
      Прижав кулаки ко рту, Эбби молча смотрела на дорогу.
      Зан быстро вел машину какими-то неведомыми ей короткими путями и притормозил только тогда, когда она, повернувшись к нему, коротко произнесла:
      – Здесь налево, на Марголис-драйв…
      У дома Элани она не заметила других машин, кроме золотистого «рено» Элани.
      В окнах горел свет, и Эбби, выскочив из машины, помчалась через лужайку, цепляясь ногами за мокрый дерн.
      Она резко нажала на кнопку звонка, потом заколотила в дверь кулаками.
      – Элани! Ты там?
      Никакого ответа. С каждой секундой молчание становилось все более зловещим. В этот момент к ней подошел Зан.
      – Успокойся, – сказал он тихо.
      – Как я могу успокоиться? Видишь, свет горит и машина на месте. Марк только недавно был возле ее двери с ключами в кармане… – Эбби посмотрела на часы. – И Элани, разумеется, знает, что я вот-вот приеду. Тогда почему она не отвечает?
      Зан в недоумении покачал головой. Вытащив телефон из сумки, Эбби набрала номер службы спасения.
      Дождавшись ответа, она отчетливо произнесла:
      – Я – Эбби Мейтленд и сейчас нахожусь рядом с домом подруги на Марголис-драйв, номер 1800. Боюсь, у нее в доме произошло несчастье. У меня есть основания думать, что в этом виноват ее приятель. Могли бы вы прислать кого-нибудь? Да, конечно, я жду. Поторопитесь, очень вас прошу.
      Дав отбой, Эбби повернулась к двери и только тут заметила, что Зан, опустившись на колени и зажав в зубах фонарик-карандаш, расстегивает кожаную сумку. Вынув инструменты, он тут же принялся за работу.
      Эбби нахмурилась.
      – Это, кажется, незаконно? Зан коротко кивнул:
      – Конечно, незаконно. А ты предпочитаешь ждать, когда приедут копы?
      – О Господи, нет! – Эбби вздохнула. – Ладно, продолжай.
      – Понимаешь, я бы не делал этого, но у меня плохое предчувствие.
      Через пару минут замок сдался, и Зан толкнул дверь. Когда они вошли, их встретила гнетущая тишина. Дом казался пустым, и если бы не свет… По спине Эбби побежала струйка холодного пота. В тот момент, когда они миновали арку, ведущую в гостиную, массивые старинные часы начали бесстрастно отбивать четверть часа.
      – Элани! – громко крикнула Эбби, уже не надеясь услышать ответ.
      Дверь в столовую была приоткрыта, и вдруг тишина стала прекращаться в какой-то неясный, ритмичный звук. Скрип-скрип. Скрип-скрип.
      Потом до них донесся тяжелый запах, непонятный, но не подходивший к данному месту.
      Рука Зана напряглась.
      – Постой, Эбби…
      Но было уже поздно. От легкого прикосновения дверь распахнулась, и в свете люстры перед ними предстала чудовищная картина.
      Сверкающий чистотой стол был сдвинут к стене, стул перевернут, на полу валялся пластиковый пакет, а на люстре… Зан скрипнул зубами и потянул Эбби назад. На люстре висела Элани; ее голова была повернута под немыслимым углом. Скрип-скрип-скрип. Это поскрипывала веревка, на которой раскачивалась Элани.
      Эбби на мгновение показалось, что ее сердце остановилось.
      Все, что происходило потом, было больше похоже на ночной кошмар. Зан подтащил стол, затем вспрыгнул на него. Сбросив туфли, Эбби последовала за ним, пытаясь поддержать безвольное тело Элани, пока Зан пытался перерезать веревку.
      Когда это ему наконец удалось, Элани мешком рухнула вниз, но Зан успел подхватить ее и бережно опустил тело на поверхность стола, а затем осторожно прикрыл Элани глаза.
      – У нее сломана шея. Она не мучилась.
      Эбби зажмурилась.
      – Сегодня мы хотели собраться и отметить ее освобождение. – Она дрожащей рукой взяла холодную как лед руку Элани и вдруг завыла, грубо, как раненое животное. Она ничего не могла с собой поделать.
      И тут же она оказалась в объятиях Зана. Уткнувшись мокрым лицом в его крепкую грудь, она почти повисла на нем и замерла, не в силах сделать даже единственный вдох.
      – Может быть, вы дадите нам еще хоть какую-нибудь зацепку, мисс Мейтленд? – Усталое лицо прибывшего по вызову детектива Кена Клиланда выражало откровенное разочарование. – Одного имени, точнее, псевдонима, слишком мало.
      Поставив кофейник на стол, Эбби обхватила себя руками и согнулась, пытаясь сделать наконец глубокий вдох.
      – Это все, что я знаю. – Она в отчаянии замотала головой. – Связь была тайной. Элани взяла с меня слово, и я никому не рассказывала о ней.
      – Так-так… – Клиланд постучал ручкой по своему блокноту. – Это нам, конечно, очень поможет.
      – Но я действительно больше ничего не знаю. Поговорите с детективом, который занимался расследованием для нее, – он наверняка скажет что-нибудь более существенное.
      – Как зовут этого детектива?
      – Эбби стиснула зубы.
      – Не знаю.
      Ручка снова застучала.
      – Что ж. Понятно.
      – Еще есть ее мать. Элани рассказывала, что детективы уже занимались ее приятелями раньше.
      – Что ж, это уже что-то… – Клиланд сделал пометку в блокноте и снова начал отбивать ритм ручкой. – Может, вспомните что-нибудь еще?
      – Только то, что парень очень хорошо выглядел и увлекался садо-мазо, – медленно произнесла Эбби. – Его номер записан у нее в мобильнике.
      – Если когда-нибудь найдем ее мобильник, то найдем и номер. – Клиланд кашлянул и, повернувшись к Зану, стал изучать синяки на его лице. – Вы были лично знакомы с Элани Клейборн?
      – Никогда прежде не встречался, – спокойно ответил Зан. – Я просто подбросил Эбби до ее дома.
      – Вам известно, что вскрытие замков и проникновение в помещение является преступлением?
      – Да.
      – Мы не будем особенно придираться к вам, учитывая сложившиеся обстоятельства, – продолжал Клиланд, – но я должен вас предупредить об этом.
      – Зан не мог поступить по-другому! – Голос Эбби задрожал. – Он сделал это только потому, что я его попросила, так что это не его вина.
      – А мы никого и не обвиняем, – бесцветным голосом произнес Клиланд. – Я только напоминаю, что впредь вашему другу следует избегать противозаконных поступков.
      – Согласен. – Зан вежливо кивнул. – В ближайшее время я не планирую ничего подобного.
      Клиланд искоса посмотрел на него, потом на мгновение задумался.
      – Погоди, ты ведь брат Криса Дункана, так?
      Зан кивнул.
      – Тот самый, кто прошлой ночью устроил репетицию с дракой?
      – Ну да. По-видимому, теперь я главный городской клоун…
      Клиланд неодобрительно хмыкнул.
      – Сын копа и брат копа? Все-таки ты лучше других должен знать, что на месте преступления ничего нельзя трогать, или я не прав?
      Зан уткнулся глазами в пол.
      – Да знаю я, знаю, – сдавленно сказал он. – Просто в тот момент было не до размышлений. Мы ведь не знали, что ей уже ничем не поможешь.
      – М-да. – Клиланд снова обратился к Эбби: – А вы, значит, сообщили и об убийстве, и о нарушении общественного порядка около пристани вчера ночью?
      – Как вы угадали?
      – Ну, это не так уж трудно, – пробормотал Клиланд. – Ладно, пока это все. Ваши отпечатки мы уже сняли, так что можете отправляться по домам, и… спасибо за помощь.
      Эбби заволновалась. Ей вдруг показалось, что все движется совсем не в том направлении.
      – Так вы будете разыскивать Марка? – обратилась она к Клиланду. – Он убийца и очень опасен. Он появился как раз в тот момент, когда мы с Элани говорили по телефону: если не верите, прослушайте запись на моем автоответчике.
      – Мы везде закинем удочки, – заверил ее Клиланд. – Технические свидетельства тоже учитываются. – Он протянул Эбби свою визитную карточку. – Вспомните что-нибудь еще – перезвоните. А теперь можете идти.
      Взяв Эбби за локоть, Зан помог ей подняться.
      – Пойдем, дорогая, – ласково сказал он. – Пойдем домой.
      Пока они ехали к дому Эбби, в машине стояла тишина. Надо было что-то сказать, чтобы утешить ее, подумал Зан, но перед лицом такой откровенной, жестокой трагедии все слова были слабыми, банальными и глупыми.
      В его душе было пусто. Последний раз он видел мертвое тело той жуткой ночью восемнадцать лет назад… а до этого был отец, лежавший в гробу в своем лучшем синем костюме.
      Опыт не становится ценнее от повторения. Печально вздохнув, Зан из-под полуопущенных век посмотрел на Эбби.
      – Ты в порядке?
      Она обратила к нему огромные, полные печали глаза и покачала головой.
      –  Утебя по крайней мере есть кто-нибудь, кто сможет побыть с тобой сегодня? Может, какая-нибудь подруга?
      Лицо Эбби сморщилось.
      – Элани была моей лучшей подругой.
      Зан нахмурился.
      – О черт! Эбби, пожалуйста, не надо.
      – Она была такая ласковая, такая отзывчивая и совершенно не заслужила такой конец.
      – Согласен. – Зан обнял ее, и Эбби спрятала лицо у него на плече.
      – Я найду и убью этого Марка, – глухо проговорила она.
      – Конечно, так и сделаешь. – У него все еще не было ответа на главный вопрос, и пока она плакала, он боялся его задать.
      – Я пойду с тобой.
      Вытерев слезы, Эбби кивнула, потом, выйдя из машины, открыла дверь, и они прошли наверх.
      На этот раз Эбби не стала зажигать свет на кухне, а направилась прямиком в гостиную и там включила маленькую лампу под красным абажуром. Потом из стеклянного шкафчика достала бутылку бренди и, наполнив два бокала, один протянула Зану.
      – Клиланд не принял меня всерьез. – Она пригубила бренди. – Я поняла это после той шутки по поводу нарушения общественного порядка. Теперь мне нет веры: я просто городская сумасшедшая, которая придумывает душераздирающие истории…
      Зан пожал плечами.
      – Полицейские все такие. Они столько всего навидались, что их уже почти ничем не удивишь. Скажи лучше, ты можешь кому-нибудь позвонить и попросить переночевать с тобой? Тебе сейчас нельзя оставаться одной.
      Эбби покачала головой:
      – У меня никого нет, ни родителей, ни братьев, ни сестер. Когда-то были друзья в Атланте, но уже три года, как я их не видела. Чтобы заиметь новых друзей, которым можно было бы позвонить в четыре утра, требуются десятилетия. Вот Элани может… – Она замолчала, глотая слезы. – Я имела в виду – могла. Элани могла сделать все ради меня. – Забрав у Зана пустой стакан, Эбби включила музыку – нервное биение баса и ударных под жалобные причитания сопрано саксофона, поставила стакан и положила руки ему на плечи. – А ты, Зан? Могу я позвонить тебе в четыре утра? Или это против правил – звонить фантастическому тайному любовнику? Может, я должна просто сидеть и ждать?
      – Игра закончилась, Эбби. – Голос Зана звучал непривычно тихо.
      – Неужели? Никогда не думала, что это игра. – Эбби крепче прижалась к нему, и он ощутил, как тяжелы ее груди. – Я в глубоком космосе. Зан, верни меня назад, на Землю!
      Расцепив объятия ее тонких рук, Зан отстранился от жара, исходившего от нее, и теперь держал ее на расстоянии вытянутой руки.
      – Я не могу…
      Эбби выпрямилась.
      – Неправда, можешь!
      – Будь ты моей женой или подружкой, мы бы уже лежали в постели и успокаивали друг друга, вспоминали, что мы то живы и жизнь прекрасна. Но я… Я просто не знаю, кто я тебе.
      – Ты тот, кого мне хочется этой ночью. Разве этого не достаточно?
      – Нет. Я недостаточно хорошо знаю тебя, хотя хочу не меньше, чем если бы знал. – Зан перевел взгляд вниз на свою вздувшуюся ширинку. – Посмотри, если сомневаешься: моя искренность видна невооруженным глазом.
      Эбби застонала, потом отбросила волосы с лица и выпрямила плечи. В этом жесте было что-то такое непривычное, от чего Зан вздрогнул.
      – Тогда уходи! – сказала она.
      – Эбби…
      – Не надо, я все понимаю. Ты стараешься поступить как нужно. Это восхитительно. Поступай и впредь так же. A тeперья ступай.
      Неловко спотыкаясь, Зан двинулся к двери.
      – Спасибо, что помог мне. Не знаю, что бы я делала без тебя!
      Спустившись вниз, Зан сел в машину и нажал на газ с такой силой, словно пытался спастись от неведомой опасности, от которой не было спасения.

      Надев белые перчатки, Эбби осторожно вынула из ящика золотой ковчег «Агнец Божий» и смахнула с него легкий налет бумажной пыли. Стоило ей только взглянуть на него, как усталость, безразличие и печаль куда-то пропали, сменившись благоговением. Ковчег был выполнен в виде золотой книги с изображением Святого Иоанна Крестителя на обложке, инкрустированной драгоценными камнями. Внутри лежали восковые подушечки, приготовленные из пасхальных свечей и мирры.
      Перед этим Эбби только что закончила составлять отчет о сохранности потрясающего столового сервиза из позолоченного серебра, созданного, чтобы украшать обеденный стол офицеров затонувшего галеона. А до того она распаковывала золотые и серебряные монеты, отчеканенные в Испании, Португалии и в других концах Нового Света.
      Мысль об Элани не отпускала Эбби. Элани могла часами говорить об истории и значении каждого такого предмета, она с ума сходила по всем этим сокровищам. Дизайн выставки: освещение, таблички с пояснениями, порядок расположения – все было плодом деятельности Элани.
      Рассматривая ее записи, сделанные бисерным каллиграфическим почерком, Эбби чувствовала, как у нее сжимается горло.
      Чтобы случайно не намочить перчатки, она вытерла брови рукавом. Распаковка экспонатов – длительная и утомительная работа, для которой у Эбби не хватало сноровки. Она была чистейшей воды администратором. Однако Нэнси – куратору музея – требовалась помощь, поэтому Эбби и оказалась здесь.
      – Привет. Ты ведь не откажешься от куска пиццы, которую мы заказали? – спросил, подходя к ней, Дови. – Ты не ела уже часов двенадцать.
      Глядя в озабоченное лицо Дови, Эбби попыталась улыбнуться, хотя при мысли о пище ее желудок свело судорогой.
      – Мне нужно закончить отчет о состоянии этого ковчега. Потом возьму кусочек, обязательно…
      Не успела она договорить, как в комнату влетела Бриджет и, окинув Эбби критическим взглядом, решительно заявила:
      – Тебе нужно поесть, а то ты бледная как полотно. Ты что, собираешься довести себя до полного истощения?
      Эбби покачала головой:
      – Поверь, ничего подобного я не планировала. А ты почему переоделась? Уже уходишь?
      Бриджет одернула элегантный блейзер.
      – Обед с дамами из правления музея в отеле «У причала». Работа, работа и еще раз работа, – несколько напыщенно произнесла она. – И так без конца. А от вас требуется совсем немногое: вы должны распаковать выставку и до завтрашнего утра составить отчеты о сохранности, – заявила она. – Ребята, вам просто необходимо набрать темп.
      Эбби оценивающе посмотрела на груду ящиков:
      – Даже если мы все будем работать не покладая рук, к утру все равно не успеем.
      Бриджет широко раскрыла глаза.
      – Мне не вполне нравится твое отношение к работе, Эбби. Учитывая то, что до открытия меньше недели, нам не раз придется оставаться здесь на ночь, а ты слишком носишься с собой, все время хнычешь и моришь себя голодом. Ради Бога, очнись. Ты не единственная, кто расстроен этим досадным событием.
      – Расстроен? – повторила Эбби, не веря своим ушам. – Досадным?
      – Господи, ну конечно! – Нахмурившись, Бриджет принялась энергично орудовать губной помадой. – Как будто Элани не могла выбрать более неподходящего времени. Меньше чем за две недели до открытия…
      – Выбрала время? У тебя с головой в порядке? Она не «выбирала время», как ты говоришь! Ее убили!
      Бриджет недовольно скривилась.
      – Не спорю, это очень драматично…
      – Главная новость заключается в том, Бриджет, – не отступала Эбби, – что убийство всегда драматично.
      Бриджет закатила глаза.
      – Да, конечно, все мы знали о неуловимом любовнике Элани, которого никто не слышал и не видел, который прошел через закрытую дверь, заставил ее повеситься, а потом исчез, не оставив следов. О, Эбби, пожалуйста! Это слишком похоже на сюжет «мыльной оперы».
      Лицо Эбби потемнело.
      – На что ты намекаешь?
      – Не надо орать. – Бриджет достала из сумочки духи. – Когда правда неочевидна, самое простое объяснение – самое правильное. – Вскинув голову и расправив плечи, она направилась к двери.
      Некоторое время Эбби смотрела ей вслед, затем подошла к одному из огромных окон и прижалась лбом к стеклу, с тоской наблюдая, как из-за обрыва надвигается волна тьмы.
      Бриджет, конечно, дура, ее мнение ничего не значит. В свое время правда станет известна всем, и тогда…
      Эбби прикрыла глаза и стояла так до тех пор, пока ее вывел из полузабытья знакомый голос:
      – Так и думал, что найду тебя здесь. Эбби резко обернулась. Зан был чисто выбрит, его волосы гладко причесаны, и сам он выглядел весьма элегантно.
      – Что ты здесь делаешь? – не слишком приветливо спросила она.
      – Ищу тебя. Надеюсь, ты в порядке?
      – Боюсь, что нет. Все просто чудовищно.
      Зан помолчал.
      – Понимаю, – наконец сказал он. – Но, хотим мы того или нет, – жизнь все равно продолжается. Тебе нужен хороший замок, и нужен прямо сейчас. Позволь, я довезу тебя до дома и заодно вставлю замок…
      – Но я нужна здесь, – запротестовала Эбби.
      – Верно. Поэтому они и должны помочь мне позаботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось. Забирай сумку, мы уходим.
      Поглядев на гору ящиков, Эбби вздохнула. Ее работа длилась уже семнадцать часов, а в прошлую ночь она ушла домой в половине четвертого утра.
      Несколько часов назад Нэнси и Дови уже предлагали ей пойти домой, но ее пугала пустота и пугающая тишина в квартире; вот почему она решила остаться на работе.
      – Понятия не имею, на что я соглашусь, если ты отвезешь меня домой, – наконец сказала Эбби. – Приключениями я уже сыта по горло, и мне не нужны никакие сюрпризы.
      Зан вздохнул:
      – Хорошо, Эбби. Обещаю, что буду вести себя как пай– мальчик. Ты ведь не хочешь упустить свой шанс?
      Эбби набрала в грудь побольше воздуха, потом выдохнула его и с трудом прошептала:
      – Я… я полагаю, что воспользуюсь шансом.

* * *

      Ничего не получалось.
      Люсьен загасил сигарету и вытянулся на постели. Он лежал, уставившись в потолок, приминая собой исписанные листы бумаги – заметки к новому плану.
      В раздражении он скинул листы на пол. Ему так и не удалось придумать хоть что-либо, что внушало бы оптимизм. Нужно было восстановить потери и как следует прижать Мэтти Бойла, но пока все это выглядело как-то безнадежно. У никчемного Мэтти не было ни мозгов, ни куража, чтобы выполнять такую работу. Кроме того, у полиции достаточно ума, и они быстро сообразят, что к чему. А тут еще досадная неприятность с Элани, после чего Бойл совсем съехал с катушек и вот-вот готов выйти из-под контроля.
      Зазвенели колокольчики, оповещая, что по телефону звонит кто-то из своих, и Люсьен нажал на кнопку.
      – Что у тебя, Руис?
      – Босс, я сейчас на хвосте у слесаря. Тебе, наверно, будет интересно узнать, что он поехал в музей и забрал оттуда высокую тарелку с длинными волосами и сиськами торчком – ту, которая работала с Элани.
      – Эбби Мейтленд? – Люсьен сел на постели.
      – Точно. Я ехал за ними до ее дома. Они сейчас наверху. По-моему, ей требуется утешение. – Руис коротко рассмеялся. – Я бы сам ее утешил, но, понимаешь…
      – Оставайся там, – приказал Люсьен. – Я сейчас пришлю Хенли. Установи маячок слежения на его вэн: мы должны каждую минуту знать, где они находятся.
      – Может, я вставлю мисс Сиськи и дам Хенли…
      – Заткнись и делай, что сказано. – Люсьен отключил телефон.
      Внутри забродили незнакомые эмоции. Надо же, слесарь «утешает» Эбби Мейтленд, она хнычет и стонет в разных замысловатых сексуальных позах, пока слесарь наяривает, куроча ее восхитительное тело… Грязная потаскуха! Всего несколько дней прошло после смерти ее лучшей подруги, а она… Люсьен был возмущен и возбужден одновременно.
      Проанализировав свое состояние, он пришел к выводу, что это ревность, и сопровождалась она интенсивной эрекцией. Ему нужно будет почаще вызывать в себе ревность.
      Расстегнув брюки, Люсьен стал массировать член, а заодно разрабатывать новый сценарий. Убийца лучшей подруги соблазняет и порочит Эбби, а потом эта жадная, безнравственная проститутка предает и убивает слесаря.
      Сейчас слесарь трахает женщину, про которую Люсьен решил, что хочет ее сам; благодаря этому вся ситуация становилась более личной, сочной и сексуальной, а это значило, что для него начинается новая жизнь.
      Эбби со своим слесарем станет ключом к новой схеме, и, значит, к ней немедленно нужно искать подходы. Если то, что рассказывала Элани, правда, тогда деньги и положение будут той приманкой, на которую клюнет Эбби.
      Люсьен набрал номер мобильного телефона Людовика Хауэра, с которым он встречался несколько месяцев назад в Бостоне. Хауэр занимался сбором пожертвований от компаний и очень надеялся договориться о сделке. Это, собственно, и было работой Люсьена – раздавать деньги в жадные руки, отовсюду протянутые к нему.
      Его сердце гулко колотилось, пока в телефоне звучали гудки, ведь никогда раньше он не пользовался своим настоящим именем.
      – Алло? – раздался в трубке голос Людовика Хауэра. – Кто это?
      – Мистер Хауэр? Это Люсьен Хавертон из фонда «Хавертон Уайт»: мы встречались в офисе фонда в Бостоне несколько месяцев назад. Ваш менеджер по развитию Эбби Мейтленд запросила грант для финансирования образовательных и общественных программ, сопровождающих выставку «Сокровища пиратов»…
      – О да, конечно! – Хауэр, похоже, был озадачен. – Чем могу быть полезен?
      – Прошу прощения, что беспокою вас в воскресный вечер, но я случайно оказался в вашем регионе и подумал, что вам, наверное, будет это приятно услышать. Наш фонд выделил вам грант – сто двадцать пять тысяч долларов.
      – О! – Хауэр не знал, что сказать. – Наверное, кто-то из моих друзей решил подшутить надо мной, да?
      Люсьен дружески рассмеялся.
      – Нет, уверяю вас; я говорю совершенно искренне. Могли бы мы встретиться с вами в понедельник?
      – Господи, конечно! Это фантастика! Когда угодно! Вы предпочитаете пораньше или попозже? Девять? Десять? Что вас больше устраивает?
      – Чем раньше, тем лучше. Тем более что мне не хочется доставлять неудобства вашим сотрудникам, – добродушно произнес Люсьен. – Знаю, что для всех вас это насыщенная неделя. Вечер сбора пожертвований на следующей неделе совпадает с открытием новой выставки; не уверен, что у вас еще остались билеты…
      – О, что вы! Мы будем в восторге, если вы сможете присутствовать! Вы обеспечили мне такую счастливую ночь! Спасибо вам!
      – Отлично. Когда мы встретимся в понедельник, выберите на свой вкус и познакомьте меня с какой-нибудь очаровательной партнершей для танцев, мистер Хауэр.
      Хауэр разразился довольным смехом.
      – Называйте меня просто Дови! У меня как раз на примете есть прекрасная девушка – интеллигентная, блестящая, элегантная!
      – Тогда до понедельника. – Люсьен повесил трубку. Конечно, это было рискованно – пользоваться своим настоящим именем, но он должен сам расставить ловушку.
      Люсьен снова нажал на кнопку вызова и набрал номер.
      – Алло, Люси? Это Марк. Я по поводу заказа, который отменил.
      Люси помолчала, а потом недовольно произнесла:
      – Лучше бы ты не менял решения, Марк. Эта девушка уже занимается другой работой.
      – Нет, я о другом. Мне нужна новая девушка: высокая, с прямыми каштановыми волосами, под метр восемьдесят, весом примерно килограммов на шестьдесят, грудь шестого размера, с карими глазами. Экспресс-почтой завтра вышлю фотографии. Найдешь за три дня.
      – Не уверена, что у меня в конюшне найдется такая, которая хоть наполовину устроит тебя. Ничего не могу обещать, пока не увижу фотографии.
      Люсьен вздохнул.
      – Сколько ты хочешь, Люси?
      – Не в этом дело! – отрезала Люси. – Есть определенные требования, которых я придерживаюсь. Я не могу делать дела на коленке: это опасно и для меня, и для тебя.
      В конце концов Люсьен назвал сумму, в три раза превышающую изначально уплаченную им за девушку, которая должна была занять место Элани в самолете, летевшем в Испанию.
      Люси раздраженно вздохнула.
      – Присылай эти чертовы фото, – наконец сказала она. – Как получу, скажу, что можно будет сделать.
      Люсьен хмыкнул и дал отбой. Он не сомневался, что Люси разобьется ради него в лепешку – вряд ли она захочет потерять самого щедрого своего клиента. Он довольно потер руки: для такого спектакля Эбби подходила куда больше, чем Элани. Она уже скомпрометирована своим неординарным прошлым: арестом, бывшим бойфрендом – продавцом наркотиков, и много чем еще. Эбби была плохой, очень плохой девочкой, и эта мысль его возбуждала.
      Люсьен продолжил поглаживать себя, а потом хватка и темп увеличились. В голове крутились знакомые образы. Элани. Эбби. Мерцающее золото. Кровь, текущая ручьем.
      Он попользовал себя сам, содрогаясь и задыхаясь от продолжительного, грубого и изумительного оргазма.
      Превосходно. Берем золото. И поимеем их всех скопом.

      Когда Зан остановил машину перед домом Эбби, она почувствовала неуверенность и смущение. То, что случилось с Элани, – огромное, мрачное и тяжелое, как будто расположилось между ними, лишая их всякой возможности просто поболтать; ведь ей нужны положительные эмоции. И единственным человеком на Земле, кто мог бы дать ей это, был Зан.
      – Ну что? – произнес он, входя. – Не пора ли заняться делом?
      Эбби невольно улыбнулась:
      – Может, сначала кофе? Зан поставил сумку на стол.
      – Работа прежде всего. – Он выложил перед ней содержимое двух коробок: – Что предпочитаешь, бронзу или старую бронзу?
      Эбби пожала плечами.
      – Обычная бронза хорошо смотрится.
      – Ладно, начнем с задвижки. Сколько ты уже прожила так без задвижки?
      – Три года. А что тут удивительного: моей хозяйке восемьдесят и она не бог весть какой мастер.
      – Ладно, мне нужно сходить в машину и взять кое-какой инструмент, – сказал Зан. – Смотри, ты тут не скучай без меня!
      – О'кей.
      С трудом дождавшись, пока он исчезнет за дверью, Эбби крепко ухватила вилку телефона и выдернула ее из розетки; потом, достав из сумки мобильник, отключила и его, после чего быстро прошла в ванную.
      Принимая душ, она подумала о том, чем предстоит заняться вечером, и с сожалением посмотрела на лак для ногтей и косметику.
      Нет, это ни к чему. Все должно быть как обычно. Ах, ты уже закончил? Черт! Так быстро? Еще кофе? Или мы просто скинем с себя все и прямо сейчас займемся сексом, как спятившие мартышки?
      Пожалуйста, не забывай о самоконтроле, напомнила себе Эбби. Не распускайся. Если уж не можешь удержаться от секса, тогда лучше всего иметь контролируемую ситуацию. Займись беспредельным разгулом: тайным и в высшей степени личным, снимай напряжение, взрывай все вокруг себя, отметай любые табу…
      Подумай о чем-нибудь, помимо бедной Элани, например, о Зане. Зан был идеальным отвлекающим средством, нарушением придуманных ею правил. Она расслабится, получит удовольствие, а потом, быть может, неудача перестанет восприниматься слишком остро и в конце концов займет подобающее место в большой мозаике ее жизни.
      Эбби завернулась в полотенце. Коллекция ее белья была отнюдь не маленькой, и, чтобы сделать судьбоносный выбор, требовалась холодная голова. Она тщательно выбирала, прикладывала к себе то одну, то другую вещь, потом отбрасывала их в сторону. Красное и черное – весьма специфическое. Лимонное или пурпурное – опять не то. Белое – но ведь она уже не девственница… В цветах, радужное, с дырочками, в полосочку, с ремешками – нет, нет и нет.
      Вот то, что нужно. Растягивающаяся шемизетка на шнурках персикового цвета, и к ней такие же трусики. Тянущийся материал поддерживал груди, но не сковывал движений. Чтобы скрыть столь усердную подготовку, сверху Эбби надела джинсы и мешковатый свитер.
      Когда она вышла в кухню, Зан уже ждал ее.
      – О Господи, прошу прощения! Ты, наверное, давно ждешь…
      Зан оглядел ее с головы до ног:
      – Нет. А ты, кажется, приняла душ?
      Проклятие.
      Эбби вздрогнула.
      – Откуда ты знаешь.
      – Ну, ты вся такая розовая, влажная и пахнешь обалденно…
      Лицо Эбби залилось румянцем.
      – Извини, я не ожидала, что ты так скоро…
      – Ладно, нет проблем. Вот, возьми. – Он протянул ей шесть блестящих металлических ключей. – Я сделал также несколько запасных для твоей хозяйки.
      Эбби взяла ключи, они еще хранили тепло его ладони.
      – Попробуй прямо сейчас, – посоветовал Зан.
      Эбби вышла наружу и вставила ключи в новые замки. Они легко поворачивались, и в итоге она осталась очень довольна.
      – Спасибо, все классно, – сообщила она, входя в дом. – Сколько я тебе должна?
      – Нисколько.
      – Но я не могу позволить тебе…
      – Можешь. – Зан подошел к ней и обхватил ее со спины. – Если выпишешь чек, ты оскорбишь меня. Будь вежливой, просто скажи – спасибо, Зан.
      – О'кей, – шепнула Эбби. – Спасибо, Зан.
      – Не стоит благодарности. – Он прижался губами к ее шее. – Ты ведь хочешь меня, верно?
      Эбби молча кивнула.
      – И никакого прошлого, никакого будущего, никаких сожалений?
      Она снова коротко кивнула. Зан развернул ее лицом к себе.
      – Итак, делайте заказ, дорогая.
      Эбби смело посмотрела ему в глаза:
      – Сегодня меня не интересуют сексуальные игры с тобой, – призналась она. – Мне нужен ты сам, нужно почувствовать что-то хорошее, после того как…
      Легким поцелуем он остановил ее, и тут же поцелуй превратился в дикую атаку на ее способность чувствовать. Зан словно хотел поглотить ее, а ей хотелось быть поглощенной.
      Она тоже жадно целовала его с едва сдерживаемой болью оттого, что так долго себе в этом отказывала.
      Прижав Эбби спиной к кухонной стойке, Зан раздвинул ее ноги и вздувшейся ширинкой потерся о нее. Это неторопливое, полное чувственности движение мгновенно отозвалось в ней: влага начала сочиться из влагалища, и ей захотелось захныкать.
      Легко подняв Эбби на руки, Зан через холл внес ее в темную спальню и опустил на смятую постель. Эбби вытянула к нему руки, и он снова поцеловал ее, а потом быстро стал снимать с себя рубашку.
      Эбби попыталась зажечь лампу, Зан стремительно перехватил ее руку, отчего она тут же запротестовала:
      – Дай мне зажечь свет: я хочу видеть тебя.
      – Это ни к чему. – Его голос звучал хрипло. – Ты ведь хочешь почувствовать что-то особенное, верно?
      – Но…
      – Об остальном потом. – Он расстегнул ее джинсы и одним движением стянул их вместе с трусиками, затем потянул свитер вверх, и тот, зацепившись за подбородок, продемонстрировал ее грудь, упакованную в облегающую прозрачную шемизетку. – О, вот так зрелище!
      Эбби легонько стукнула его. Жар, который, не останавливаясь, копился у нее внутри, заставлял ее злиться, раздражаться, терять голову…
      – К черту! Если я не смотрю, то и ты не должен, понял! Он заставил ее раздвинуть ноги.
      – Попробуй теперь останови меня! – Его жаркое дыхание защекотало ей бедра.
      – Но так нечестно! Не надо меня подготавливать. Я и так уже схожу с ума, и мне не нравится, что…
      – Мне все равно. Ты вся мокрая, и я хочу знать, какова твоя смазка на вкус.
      С этой минуты все, что она ни делала, уже не могло остановить Зана. Эбби била его по голове, по тяжеленным плечам, таскала за волосы, но он продолжал то, что ему хотелось, без усилия прикладывая к ней свой рот.
      Сначала не торопясь он исследовал ее языком, скользя вверх и вниз по всей длине особо чувствительных складок, затем проник вглубь, ввинчиваясь в нее языком. Он сосал клитор, безжалостно и ласково теребя его. Эта восхитительная атака длилась и длилась, пока наконец Зан медленно не ввел в нее два пальца, нажимая и стискивая изнутри. Эбби вцепилась в его волосы и закричала от охватившего ее наслаждения, прерывистыми волнами накатывавшего на нее.
      «О, так вот для чего все это». Она с трудом приходила в себя. Конечно, у нее бывали оргазмы и раньше, но никогда не было подобного этому.
      – Было потрясающе, – прошептал Зан.
      – Да, – так же шепотом ответила она.
      Все так же не торопясь Зан сдвинул ее с матраца вниз и потом, приподняв ее ноги, стал расстегивать ремень. Пот отчетливо блестел на его плечах. Эбби оперлась на локти, стараясь запомнить каждую подробность.
      – Можно, я включу свет?
      – Нет. – Он откинул ее на спину, дернув вверх шемизетку и открывая грудь, затем выудил из кармана презерватив, вскрыл его и натянул. – Люблю заниматься этим в темноте. Меня это заводит.
      – Но я хочу видеть тебя, – запротестовала Эбби.
      Ее протест погас в свирепом поцелуе, после чего головка члена вошла в нее.
      – Просто чувствуй меня, Эбби…
      Задохнувшись, она впилась пальцами в его плечи, когда он медленно двинулся в ней, и стала втягивать в себя его член.
      Он был огромным и к тому же очень длинным.
      Внезапно мышцы Зана напряглись, и он погрузил свой член в ее лоно до самого конца.
      Эбби чуть не задохнулась, и Зан остановился, тяжело дыша.
      – Черт! Тебе больно?
      Она вонзила зубы в мышцу на его плече, и Зан невольно дернулся.
      – Ох! – Он сжал ее горло рукой. – Кошка гребаная! Ты что делаешь?
      Она слизнула с губ его соленый пот.
      – Быстро вынимай!
      – Поздно, – задыхаясь, ответил он. – Я не могу.
      – Но мне же больно! – Она задергалась, пытаясь скинуть его с себя, но точно так же можно было попытаться сдвинуть с места стальную плиту. – Сволочь!
      – Перестань дергаться, сейчас я все сделаю как надо, – принялся уговаривать ее Зан. – Я пристроюсь к тебе. – Его член медленно двинулся внутри ее: сперва сдал назад и снова все глубже, глубже. Потом он вернулся и опять протиснулся вперед, раз за разом повторяя свое восхитительное движение.
      Эбби откинулась на спину, стараясь двигаться в такт этому огромному мощному телу, которое скользило, распирало и утюжило ее изнутри и снаружи, заставляя одновременно страдать и задыхаться от наслаждения.
      Некоторое время она вглядывалась в тени на его лице, потом вдруг обхватила его руками за шею и ногами за талию.
      – О Господи, да! – простонал Зан, забирая ее под себя. Вскоре он уже снова входил в нее на полную глубину, доставая до всех точек наслаждения, которые она знала, и пробуждая много других, о которых не догадывалась. А потом новый обжигающий выброс настиг ее, вырвавшись из глубин, доселе ей не ведомых.

      – Следующий – для меня.
      После пережитого чувственного потрясения слова Зана довольно долго пробивались в ее сознание.
      Эбби приоткрыла глаза. Ни тон, ни смысл сказанного не напоминали просьбу, но Зан не двинулся с места, пока она не кивнула в ответ.
      На этот раз не было никаких ласк – неторопливых и выверенных, лижущих и выкручивающих все ее зоны наслаждения. Все произошло очень быстро и насыщенно. Она оказалась под ним, а он мощными, бешеными ударами вколачивал себя в нее. Это был секс поразительно дикий и запоминающийся. Эбби не была поклонницей такого секса, но сейчас она вопила, царапалась, не боясь заработать синяки.
      Потом Зан хрипло вскрикнул от пронзительного наслаждения, и какое-то время они лежали не двигаясь.
      Лишь когда до Эбби дошло, что ей трудно дышать, она уперлась руками в грудь Зана, и он перекатился на бок.
      Глубоко вдохнув, она почувствовала головокружение, голова ее звенела от пустоты, тело превратилось в неопределенную массу, продолжавшую содрогаться от пережитого удовольствия.
      Скатившись с постели, Зан стянул презерватив и вышел.
      Он вернулся несколько минут спустя.
      – Извини.
      – За что?
      – Я обещал тебе роскошные сексуальные фантазии, а сам чересчур увлекся.
      Ее заколотило от смеха.
      – О Господи!
      – Что? – Он нахмурился. – Что тут смешного?
      Согнув ноги в коленях, Эбби уткнулась в них лицом; она тряслась от хохота и никак не могла остановиться.
      Наконец она опрокинулась навзничь и разразилась слезами, которых не было со дня смерти Элани.
      – Да что с тобой, Эбби? Что-нибудь не так? Она покачала головой, продолжая содрогаться.
      – Нет, не бойся, просто… – Она развела руками. – Просто все внутри рухнуло. Дело не в тебе – ты прекрасен…
      Зан прижал ее к себе.
      – Давай забудем про весь груз наших забот, по крайней мере этой ночью, – предложил он. – Давай отдохнем от них, ради Бога.
      Эбби поерзала на его большом теле, наслаждаясь удачным моментом.
      – Если мы отбрасываем правила, значит ли это, что я могу зажечь свет?
      Зан неодобрительно хмыкнул, но все же зажег лампу сбоку от кровати. Шелковый абажур цвета бургундского вина окрасил все вокруг в красные тона.
      – Что еще?
      Но Эбби расхотелось заказывать желание, как только она увидела, во что превратилась ее спальня. Повсюду разбросанное белье, а бюстгальтер повис на прикроватной тумбочке.
      – Ух ты! Кажется, к нам угодила бомба… – Зан протянул руку и осторожно дотронулся до бюстгальтера.
      Эбби спрятала порозовевшее лицо у него на груди.
      – Не было времени придумать, что надеть после душа, – призналась она и провела рукой по мускулистой груди, поглаживая шелковистые черные волосы, которые спускались вниз до его плоского сильного живота. Джинсы были спущены до половины бедер, и кончик члена покоился выше пупка. Да, этот член был чудовищен: он уже побывал у нее во рту, она ощущала его внутри себя, но только теперь увидела во всей красе. Вдоль всей длины ствола тянулась сетка синих вздутых вен, а из отверстия в головке на живот натекла небольшая лужица семени.
      Эбби дотронулась до головки, помазав палец в жидкости, чтобы собственноручно на ощупь определить его шелковистость, жесткость, теплоту, и Зан выгнулся на кровати.
      – О Господи, Эбби!
      – Глядя на такого большого мальчика, – пробормотала она, – становится понятно, почему было так больно.
      Он нахмурился:
      – Извини, мне не следовало торопиться.
      Эбби стиснула член в руке и почувствовала, как в нем застучал пульс.
      – А презервативы, наверное, покупаешь в каком-нибудь захудалом магазинчике?
      Зан накрыл ее руки своими, тяжело задышав от удовольствия.
      – Прекрати, – попросил он. – Ты меня изуродуешь.
      – Ах, какие мы чувствительные, – не останавливалась она.
      – Не надо, – стонал он. – Я скажу.
      – Просто не верится, что ты уже снова готов. – Эбби засмеялась. – Мы только что закончили самый поразительный секс, который только был в моей жизни, и, кажется, можем приступить снова…
      – Верно, я могу заниматься этим всю ночь, – признался Зан, – и не останавливаться.
      – Нет, я еще не отошла после сеанса, – Эбби плотоядно посмотрела на пульсирующий член, – но, думаю, скоро…
      – Тогда отпусти, – с трудом выговорил он, – или все вырвется из-под контроля примерно через три секунды.
      Эбби отдернула руку, и Зан засунул член в джинсы, после чего вытянул из кучи белья пояс с завязками цвета слоновой кости.
      – Надо же, прямо из мальчишеских снов. – Он поднес пояс к лицу. – Невеста, стесняющаяся и дрожащая. – Он приподнялся на локтях. – Но неужели мое чудище в самом деле так чудовищно?
      Эбби замешкалась.
      – Поначалу оно производит такое впечатление. – Она покраснела. – Но потом, по ходу знакомства, впечатление заметно улучшается.
      Зан прищурился.
      – Угу. Тогда ладно. Мое чудище уже стоит и готово ко второму знакомству. – Из-под плеча он выдернул атласный ремень и потерся о него щекой. – Пока ты приходишь в себя, можешь продефилировать и представить мне свою коллекцию нижнего белья. Эбби пожала плечами.
      – Как я могу надеть белье после того, как мы… Как ты…
      – После того, как я заставил тебя залиться соком по уши? – Зан кинулся на нее, а она, хихикая, выскочила из постели. – Оставь в покое трусики, – предложил он. – Надень только чулки и, например, вот это. – Он протянул ей коротенькую ночную сорочку. – Чувственно и почти невинно. А еще лучше вот это. – Зан вытащил из туалетного столика темно-красное бархатное бюстье, обшитое черным шнуром, и кинул ей. – Назовем это «Спустя несколько лет после потери невинности». – Вслед полетели чулки с черным шнуром по шву.
      Эбби едва удержалась от смеха.
      – Нет уж, пожалуйста. А то я буду в этом как проститутка из борделя на Старом Западе.
      – Давай-давай, я люблю пофантазировать.
      – Но это не носят, Зан. Это чтобы повеселиться. Подружки из Атланты сделали мне такой подарок на отвальную вечеринку.
      – Мне нравятся твои подружки из Атланты, – сказал Зан. – Надо будет непременно с ними познакомиться. Итак?
      – Ну ладно. – Эбби снова пожала плечами. Если ему нужно, чтобы она паясничала перед ним в этом идиотском прикиде девки из салуна, она так и сделает.
      Зан расстегнул джинсы, и его член, тяжело качнувшись, вывалился наружу. Он подцепил его рукой и зажал в кулак массивную головку. Вздувшийся член залоснился, как будто его намазали.
      – Начинай, а то у меня слюнки текут в предвкушении. Эбби отвела взгляд в сторону, прикидывая, как и что надеть.
      – Все довольно сложно, – пожаловалась она. – Тут и крючки, и шнурки, плюс маленький размер, все царапается, дышать невозможно, и сиськи вываливаются из лифчика.
      Зан прищурился, в его глазах горело ожидание.
      – Ты разбиваешь мне сердце.
      – О'кей, о'кей, – проворчала Эбби, потом она через голову стянула персиковую шемизетку и бросила ему.
      Не отрывая взгляда от ее тела, Зан поймал ее одной рукой.
      – Стоп, – сказал он. – Повернись, только медленно. Эбби вскинула руки и изогнулась, как балеринка на шкатулке для драгоценностей.
      – Вот так?
      – Ты прекрасна, Эбби…
      – Благодарю, но… Хорошо бы, ты помог мне с этой штуковиной. – Эбби повернулась к нему спиной. – Пожалуйста, затяни шнурки, а потом завяжи.
      Взявшись за шнурки, Зан так сильно потянул их на себя, что Эбби, не удержавшись, качнулась назад и уперлась в его каменный живот.
      – Пока я при деле, пропусти-ка эту штуковину между ног.
      У Эбби замерло дыхание от того, как вдруг изменился его голос. Сзади в нее твердой оглоблей ткнулся его член; потом Зан чуть нажал и стал проталкивать всю его длину через ее зажатые бедра.
      – Какая ты влажная и теплая, – проворчал он глухо. – Держи меня. Я хочу пробиться подальше. Так, теперь я чувствую твои губки. Как хорошо. Сожми меня крепче. – Он с силой сжал ее бедра, двигаясь вперед и назад, так что член нежно терся о складки. – Теперь жми сильнее, – скомандовал он. – Не беспокойся, чем сильнее сжимаешь, тем мне больше нравится. Нежные, жаркие объятия. Жми, детка, это так роскошно!
      Неистовое желание в его голосе, восхитительное скольжение члена по складкам между бедер, который не входил в нее и не давил на нее, – это была такая сладостная пытка!
      Наконец Зан поймал нужный ритм, и Эбби, забившись и затрепетав, хватая воздух ртом, оседлала его горячими от возбуждения бедрами, а потом чуть не разрыдалась.
      Но и остановиться она не могла. Она тянулась ухватить, удержать его и не могла. Член словно избегал ее, и она понимала, что все это делается с умыслом. Волны желания возникали и опадали, снова возникали и снова опадали, поднимаясь выше и выше с каждым разом. Она заводилась все сильнее и наконец, протянув руку, потрогала себя между бедер.
      – Пожалуйста, Зан, – зашептала она, – пожалуйста.
      – Хорошо, хорошо, – немедленно отозвался он. – Ты все делаешь правильно. Ты моя, Эбби, доверься мне. Сейчас я все устрою.
      Его рука заскользила вниз через влажные завитки волос, нащупала клитор, взялась за него двумя чуткими пальцами и стиснула его.
      – Зажимай сильнее, Эбби. Так, так! Сейчас!
      Этот посыл, его прикосновение, его слова – словно сорвался запор, державший напряжение этих безнадежных усилий. Где-то в глубине взорвался неведомый гейзер, заставив Эбби всхлипывать, рыдать, метаться, растягиваться в стороны все шире, испытывая сладость и нежность.
      Она упала на колени, и тут же сзади к ней наклонился Зан.
      – С тобой все в порядке?
      Она кивнула, и он поднял ее на ноги, а потом, повернув ее лицом к стене, еще туже затянул шнурки на корсете.
      – Господи, – запротестовала Эбби. – Мне и так нечем дышать!
      – Я клиент этого фантастического борделя, – напомнил Зан. – Все, что я говорю и делаю, – закон.
      Эбби прищурилась.
      – Повелитель снова восстал?
      – Да, и он идет по тропе вслед за повторяющимися оргазмами – жаркими, сочными, с криком и раздиранием ногтями. Пока я насчитал три. Разумеется, я говорю только об этой ночи. – Зан наклонился, чтобы языком коснуться соска, а руки его в это время скользили вверх по ее бедрам.
      – Тебе понравилось, как я заставил тебя кончить?
      Эбби молча кивнула.
      – Тогда надевай эти гребаные чулки. Дай мне сделать все как надо.
      Несколько мгновений она смотрела на него.
      – Ты играешь в эти игры совсем не потому, что хочешь возбудить меня, – медленно проговорила она. – Тебя это тоже возбуждает, правда ведь? До безумия. Признайся, высокомерный, заносчивый ублюдок!
      – Ладно, признаюсь. Но если уж ты раскрыла меня, может, тогда я наклоню тебя и трахну, чтобы ты наконец напялила эти чулки?
      Эбби потребовалась вся ее выдержка, чтобы не отвести взгляд. Она сделала несколько шагов и оказалась в центре комнаты, но чувствовала себя так, словно стояла на середине сцены. Возбуждение все сильнее охватывало ее. Она была почти на грани. Еще чуть-чуть сильнее прижать бедра друг к другу, и она кончит… или грохнется в обморок!
      Наклонившись, Эбби подняла с пола чулок, потом пододвинула к себе стул и, опершись на него, неуверенно взглянула на Зана.
      – Распусти волосы.
      Она расстегнула заколку, которая удерживала кое-как уложенный пучок.
      – Если бы я знала, что мне сегодня в моем будуаре придется развлекать клиента с такими запросами, я бы уложила волосы намного лучше, – сообщила она.
      – Ничего, сойдет и так.
      Эбби опустилась на стул, изящно приподняла ногу и взяла чулок.
      – Лицом ко мне! – скомандовал Зан. – Раздвинь ноги: я хочу все видеть. Пусть очаровательные складки розового бутона откроются для моих глаз.
      Эбби медленно развела колени, ее лицо горело… Опустившись перед ней на колени, Зан стал ласкать себя.
      – Разведи ноги шире!
      Она раскрылась, высоко задрав ногу и натягивая на нее чулок.
      – Теперь клади эту ногу мне на плечо.
      Эбби заколебалась, и тогда, схватив ее ногу своей большой теплой рукой, Зан запечатлел горячий и жадный поцелуй в самом чувственном месте, заставив Эбби вздрогнуть и захихикать от щекотки. Потом он положил ногу на свое твердое мускулистое плечо, и Эбби ощутила, как струится его горячий пот сквозь тонкий нейлон рубашки.
      Кончик его пальца скользнул между складок ее лона и начал описывать круги вокруг упругой, налитой точки клитора. Все ближе и ближе…
      Откинувшись назад, Эбби застонала, и тут одним пальцем он глубоко вошел в нее, затем двумя… Пальцы задвигались вглубь и обратно, а в это время большой палец играл с клитором.
      Эбби бросила взгляд вниз, туда, где его влажно блестевшие пальцы выскользнули из нее, потом снова ушли внутрь, и голова у нее пошла кругом. Все плыло перед ее глазами, как в горячечном бреду…
      – Я не выдержу, – из последних сил выговорила она. – Я сейчас развалюсь на куски или отключусь.
      – Выдержишь. – Зан продолжал орудовать пальцами. – Ты не развалишься, ты взорвешься!
      Закинув голову назад, Эбби балансировала, сидя на стуле, закинув одну ногу ему на плечо, пришпиленная к месту его рукой, и ей казалось, что законы гравитации, перестав действовать, позволили ей падать в бесконечность…
      – О, Зан, пожалуйста!
      – Надень чулок.
      Его голос доносился до нее словно откуда-то издалека, и Эбби стала медленно натягивать чулок на бедро.
      Напряжение все больше нарастало, теперь застежки от подвязки не давались в руки, Зан не торопясь помог застегнуть, их. Его пальцы были влажными от ее сока.
      Она огляделась по сторонам в поисках второго чулка, и Зан тоже оглядел комнату.
      – Может, он на постели?
      – Ты считаешь, что мне нужно встать и сходить за ним? – Эбби попыталась рассмеяться, но дыхания для смеха уже не хватило. – Понимаешь, я не могу ходить, я едва дышу…
      Зан поднял ее на ноги и ткнул лицом в кровать.
      – Встань на четвереньки, – приказал он. – Выгни спину так, чтобы задница глядела в потолок. Ищи этот чертов чулок, но не слишком торопись.
      Эбби рухнула на четвереньки, и тут же его тень упала на нее сзади, а его руки легли ей на бедра и потом раздвинули их.
      – Перестань, – попросила она, – я уже и так готова. Я вся твоя. Просто займись со мной любовью – любым способом, каким захочешь. Начинай же!
      – Нет, не сейчас. Твоя щель сияет, и это самый прекрасный розовый цвет – как экзотический цветок из тропиков. Мне нравится, как выпячиваются эти розовые и малиновые края, и я не прочь полизать и пососать их. Ищи чулок, Эбби!
      – О Господи, ну ты и урод! – огрызнулась она.
      Ухватив ее зубами за ягодицу, Зан стискивал зубы до тех пор, пока боль не стала непереносимой, потом сразу же зализал ноющее место.
      – Я просто ужасный садист. Все так говорят.
      Эбби снова захотелось расхохотаться, но тут руки перестали ее держать, и она рухнула лицом на кровать, после чего, не глядя, стала рыться в куче нижнего белья.
      Когда наконец она нашла черный чулок, его пальцы вновь раздвинули ее складки, проникли внутрь, продолжая свои изыскания. Она комкала чулок в руке, хныкала от каждой опытной ласки, задыхалась, теряя чувство пространства, пока Зан не перевернул ее на спину.
      – Какая ты жаркая, – зашептал он. – А твои глаза! Зрачки такие огромные. Полночь навсегда. Так классно. Сейчас ты у меня расплавишься.
      – Ты уже расплавил меня, – прохрипела Эбби.
      Опустившись на колени, Зан поднял ее ногу и стал медленно помогать ей натягивать чулок. Застежка щелкнула, и потом они долго смотрели друг на друга.
      – Что тебе от меня нужно? – наконец спросила Эбби.
      – Все. – Зан поднялся на ноги, и теперь его член покачивался у нее перед глазами, а на головке от желания выступила капля. Ему не нужно было говорить, чего он хочет, потому что она хотела того тоже.
      Соскользнув с кровати, Эбби опустилась перед ним на колени и протянула к нему руку, потом жадно схватила член ртом, лаская его губами и языком со страстью, которую Зан пробудил в ней. Ее эмоции были сродни гневу и возбуждению. Она чувствовала себя в отчаянии от оргазма, до которого он довел ее, чувствовала ненависть к его высокомерной властности.
      Теперь ей хотелось одного – поставить его на колени. Сжав дрожащие бедра, она балансировала на грани нового оргазма, продолжая удовлетворять его. Ей хотелось, чтобы Зан закричал и забился, кончил ей в рот и рухнул без сил побежденным.
      Она заметила, как у него подтянулась вверх мошонка, какой упругой и соленой стала кожа, как грубо запульсировали мышцы, как он стал задыхаться от удовольствия. Но он не кончил.
      Запустив пальцы ей в волосы, Зан отстранил ее:
      – Подожди.
      Она чуть не разрыдалась от огорчения.
      – Почему? Господи, Зан, расслабься! Почему ты отказываешься кончить?
      – Не сейчас. – Он поднял ее с колен и снова бросил на постель, а потом поднял и загнул высоко вверх ее ноги, так что ей пришлось откинуться на спину. – Только в тебя. – Раздвинув бедра Эбби, он тяжело вошел в нее. Он все еще брал ее приступом, но наслаждение уже бушевало в ней, и приступ превращался в роскошный финал, дополнявший ее удовольствие. С каждым его движением, волна за волной наслаждение поднималось выше и выше, грозя захлестнуть ее.
      Эбби сцепила ноги вокруг него, вонзая ногти в его ягодицы, она рвалась навстречу каждому его движению, захватывала его и не отпускала, требуя отдать ей все, что он накопил.
      Наконец он подмял ее под себя, обхватив руками, и его огромное тело замолотило ее с диким напором. Она ощущала в себе гибкость и дикость, ослепление мощью и безрассудный кураж, вызванный страстью.
      Теперь он принадлежал ей весь, без остатка.
      Наконец Зан взорвался каким-то животным криком; его бедра тяжело колотились о ее, двигая ее вверх по постели, пока ее не скрючило прямо у спинки кровати. И тут же Зан рухнул на нее, хватая ртом воздух.
      Через какое-то время он медленно поднял голову.
      – Я не дал тебе кончить еще разок, прости…
      Это прозвучало так потерянно, что Эбби чуть не лопнула от смеха, принимая во внимание, что ее грудь все еще держала его вес.
      – Если быть откровенной, то точно – не дал, – лениво протянула она. – Пусть тебе будет стыдно, эгоистичный ублюдок.
      – Нет, в самом деле, – уныло протянул он. – Поломал всю мазу. Выстраивал-выстраивал, громоздил-громоздил, а тут – бабах – и все слил!
      Эбби обхватила его руками и прижалась к нему.
      – Ты не слил, идиот! Но если считаешь, что у тебя может получиться лучше, ты всегда сможешь повторить попытку.
      Зан вскинул голову.
      – Ты уверена?
      – Только не сейчас. И вообще, я надеюсь, что ты больше не будешь ничего доказывать этой ночью.
      – У тебя полным-полно белья, – хитро заметил он.
      – Да. И что?
      – Разыгрывая с каждой штучкой разные фантазии, мы сумеем добиться многого…
      – Ну разумеется, – устало пробормотала Эбби.
      – Кстати говоря, не нужно откладывать все в долгий ящик.
      Она снова засмеялась. Продолжая обниматься, они лениво и беззаботно разлеглись на куче белья.
      – Хочу есть, – внезапно спохватился Зан.
      – Давай заключим сделку, – предложила Эбби. – Ты развяжешь мне эту штуку и наберешь ванну, а я сделаю тебе бутерброд и налью стакан вина.
      – Договорились. – Зан мягко соскользнул с нее. – Два бутерброда, ладно?
      – Ветчина с сыром на хлебе?
      – Идет.
      Эбби готовила бутерброды, стоя на кухне голышом – это было так интимно! Она понимала, что так млеть от счастья не стоит, потому что это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Приплясывая, напевая, то и дело касаясь ноющего и дрожащего клитора, она не переставала удивляться, как ее тело может вмещать в себя столько наслаждения. От радости у нее так сжимало грудь, что было трудно дышать.
      Держа в руках бутылку вина, стаканы и тарелку с бутербродами, Эбби вошла в ванную, где Зан разгонял по поверхности налитой в ванну воды хлопья ароматной пены. Вместо лампы он зажег все свечи, которые имелись в доме.
      – Мило! – Эбби прищурилась. – На этот раз ты превзошел самого себя.
      – Да уж, это тебе не бордель Старого Запада. – Зан гордо выпятил грудь. – Теперь ты изнеженная Королева Вселенной, а я твой любимый секс-раб. Я рядом с тобой, готовый отщипнуть тебе виноградинку, и намылить тебя, и вылизать дочиста своим языком все те укромные местечки, до которых так трудно добраться.
      Поставив перед Заном тарелку, Эбби протянула ему стакан с вином.
      – Кажется, ты умирал от голода… – заметила она. – Может, начнешь с бутерброда?
      – Господи, ну конечно! – Зан схватил бутерброд и впился в него зубами, а Эбби, вздохнув, залезла в воду.
      – Не собираешься перекусить?
      – Пожалуй, – задумчиво проговорила она. – Знаешь, я совершенно не могу есть, после того как Элани… С позапрошлой ночи у меня вместо желудка как будто здоровенный кирпич.
      Стоя на коленях у ванны, Зан протянул ей половину бутерброда:
      – И все равно тебе надо поесть.
      Помедлив, Эбби взяла небольшой кусок, а тем временем Зан очистил апельсин и стал кормить ее, вкладывая дольку за долькой ей в рот.
      Отпив глоток вина, Эбби сделала приглашающий жест:
      – Не хочешь присоединиться ко мне? Места хватит, ванна большая.
      – И ты еще спрашиваешь! – Зан проворно влез в ванну, и тут же пена поднялась и стала напоминать Гималаи.
      Эбби не отрываясь смотрела на его лицо, теперь ей была отчетливо видна татуировка с причудливо изогнутым кельтским крестом.
      Она умирала от любопытства, но долго не решалась задать вопрос. Никакого прошлого, никакого будущего – таковы были правила.
      – У твоей татуировки какой-то особый смысл? – наконец осторожно произнесла она.
      Зан потер шею.
      – Да. Это остатки моей бурной молодости. Я сделал ее в двадцать три года в память об отце. Он был полицейским, как мой младший брат Кристиан. Его вызвали на семейный скандал: муж угрожал ружьем своей жене. В итоге дело закончилось тем, что вместо жены негодяй застрелил моего отца.
      – Как ужасно! – Эбби поежилась. – Мне так жаль. Зан нахмурился, вспоминая:
      – Тогда мы с моим другом решили проехать через всю страну на мотоциклах, и когда однажды остановились около тату-салона в Нью-Мехико, он заказал татуировку с именем своей девушки, а я выбрал татуировку из их каталога. Эта татуировка всегда напоминает мне, как отец возил нас в Шотландию показать место, откуда эмигрировали его предки.
      – А вот та, другая?
      Зан пристально посмотрел на руку, где скрестились два кинжала, на секунду Эбби показалось, что он не станет отвечать.
      – Это самая первая татуировка, – наконец сказал Зан. – Мы с Мэтти Бойлом накололи их в тринадцать лет. Детьми мы использовали этот символ, когда играли в пиратов: метили им наши зашифрованные записки, что-то в этом роде.
      – Не тот ли это Мэтти Бойл, который работает в охранном агентстве?
      Зан кивнул:
      – Мы вместе выросли. Его отец был напарником моего отца в те далекие дни.
      – Что-то я не припомню, чтобы на руке у него была татуировка…
      – Еще бы! – Зан хмыкнул. – Этот подонок ее удалил. Лазерная хирургия.
      – А ты?
      – А я оставил. Признаюсь, сейчас я бы никогда не сделал наколку на шее: от нее больше неприятностей, чем пользы.
      Она вспомнила, как невозмутимо, не теряя самообладания, он выдержал хамство Бриджет.
      – Ты, должно быть, чувствуешь себя свободным.
      Он, не улыбнувшись, поднял за нее свой стакан.
      – Как птица, деточка моя.
      Осушил и опустил. Его тон был непреклонным. Это оттолкнуло ее.
      – Браво, Зан! – только и сказала она.
      Внезапно Эбби стала торопливо вылезать из ванны и тут же заторопилась в спальню.
      Несколько секунд спустя туда же явился Зан, голый и мокрый. Он обнял ее сзади и прижался к ней.
      – В чем дело? – спросил он. – Я сказал что-нибудь не то?
      Она затрепетала, когда он поцеловал ее в ухо.
      – Извини… Просто уже поздно, вот и все: мне совершенно необходимо немного поспать.
      Зан замер.
      – Ты меня отсылаешь?
      – Нет! Господи, конечно же, нет! Я совсем не это имела в виду.
      – Значит, я остаюсь на ночь и проснусь с тобой, в твоей постели? Ты уверена в этом, детка? Вот это подарок! – Зан откинул полотенце в сторону, потом сгреб одежду Эбби в кучу и, одним беззаботным движением руки сбросив все на пол, выключил свет.
      Подняв Эбби на руки, он уложил ее в постель и, вынув заколку из пучка, распустил ее волосы. Потом Эбби услышала, как он разрывает пакетик из фольги, и приподнялась на локтях.
      – Ни в коем случае! Осталась всего пара часов до рассвета, а у меня завтра чертова уйма дел!
      Словно не слыша, Зан широко раздвинул ее ляжки и устроился между ними.
      – Счастье мое, ты ведь знала, что так и будет. Если уж ты оставила меня в своей постели, я буду трахать тебя всю ночь. Никаких правил, никаких ограничений. Я предупреждал! – Скользнув вниз, он принялся целовать лобок Эбби, и она хихикнула.
      – Во что я ввязалась? Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?
      – Если играешь с огнем, отвечай за последствия, – пробубнил Зан откуда-то от ее влагалища.
      Эбби рассмеялась бы, если бы могла, но к этому моменту она уже стала задыхаться. Его жесткий, проникающий до глубины язык заставил ее снова обильно истекать соком. Потом Зан переместился вверх и неторопливо вошел в нее. Эбби схватила его за плечи и отдалась ощущению того, как его огромный фаллос массирует ее скользкое лоно и как он целует ее, наслаждается ею, медленно, не останавливаясь. О последствиях она подумает потом. Зачем беспокоиться? Они сами всегда ее находят, в конце концов.
      В любом случае сейчас, когда Зан был повсюду вокруг и внутри ее, она вообще не могла думать.

      Зана разбудил шум льющейся воды. Не открывая глаз, он сразу вспомнил, где находится. Вокруг него висел сладкий, стойкий аромат Эбби, простыни благоухали ее парфюмом.
      Потянувшись, он обнаружил за спиной свернувшийся теплый комок – не выпуская когтей, Шеба устроилась поудобнее, сунув хвост ему в лицо.
      Дверь открылась, и вошла Эбби, влажная и сияющая, закутанная в толстый махровый халат. Она выглядела озабоченной.
      – Доброе утро!
      – Привет. – Не глядя на него, Эбби торопливо направилась к комоду и стала рыться в ящиках. – Будильник не зазвонил, и я уже опаздываю. Извини, мне нужно мчаться им всех парах.
      Зан посмотрел на часы. Семь утра.
      – Когда ты должна быть в музее? – Еще раз потянувшись, спросил он.
      – Три часа назад, а еще лучше было остаться на ночь. М-да… Полотенца в полотняной корзине, еда в холодильнике. Свари кофе, если хочешь. – Не снимая халата, натянула трусики, присела за туалетный столик и стала искать чулки.
      – Эбби? – позвал Зан. – После того, что было между нами ночью, ты все еще надеваешь белье под халатом?
      Она обеспокоенно взглянула на него.
      – Извини, Зан, но уже восьмой час. Бриджет оторвет мне голову. Ночью я отключила сотовый и домашний тоже. Чувствую, теперь мне придется кровью расплатиться за это, но ты, пожалуйста, не принимай ничего на свой счет – я сама все решила.
      Эбби подошла к комоду и, вытащив белый кружевной бюстгальтер, развязала халат и скинула его на пол. Потом повернулась к Зану, словно застенчивая скромница, в кружевных французских трусиках и длинных чулках.
      – Так лучше, да?
      Зан не мог оторвать глаз от обнаженной груди, высоко торчащих налитых сосков, круглых и блестящих, как большие розовые жемчужины. Кровь потоком устремилась в пах, простыня поднялась, как палатка, подпираемая шестом.
      – Да, намного.
      Моргнув, Эбби нервно отвела глаза, словно ей не хотелось смотреть на эффект, который она произвела на него, и, поспешно заправив груди в бюстгальтер, подскочила к платяному шкафу.
      Зан засунул руку под покрывало и ухватился за вздувшийся член, в то время как Эбби методично упаковывала свое сексуальное тело в доспехи делового костюма.
      Сунув ноги в лодочки из коричневой замши, Эбби провела гребнем по влажным волосам, потом взглянула на себя в зеркало.
      – Боже, я бледна как смерть! Нужно хотя бы чуть-чуть подкраситься. Извини.
      Она исчезла за дверью, по-видимому, собиралась скрыть сияющее, все в веснушках свежее лицо под профессиональной маской, точно так же, как спрятала от него свое тело.
      Внезапно Зан испытал непреодолимое желание бросить последний взгляд на ее лицо, перед тем как занавес опустится, быстро вскочив, он со стуком отворил дверь в ванную комнату.
      Эбби охнула и размазала тушь, которую накладывала на ресницы.
      – О Господи, ты так напугал меня!
      – Извини. – Зан прислонился к косяку, стал пристально наблюдать за ней.
      Стерев пятно в уголке глаза, Эбби нахмурилась.
      – Зан, в чем дело? Что-то не так?
      Зан молчал. Ему нужно было внутренне подготовиться. Она ускользала, и это нервировало его. Прошедшая ночь была такой насыщенной, но он перестарался и напугал ее. Теперь ему нужно было сдернуть эту маску и проникнуть внутрь, под профессиональные доспехи, пока стены вокруг нее не стали непроходимыми.
      Он сделал шаг и повернул ее к себе лицом.
      Она ощетинилась в его руках:
      – Зан, прекрати, я и так опаздываю!
      – Только один поцелуй! – В его голосе послышалась мольба. – Один сладкий, искренний поцелуй, пока ты не накрасила губы, и все. Мне этого будет вполне достаточно…
      Оценив эрекцию, с которой его член упирался в ее бедра, Эбби рассмеялась:
      – Извини, но только поцелуем ты явно не удовольствуешься.
      – Сейчас увидим. – Он притянул ее к себе и поцеловал.
      Губы Эбби затрепетали, стоило ему коснуться их. Словно по волшебству эта дрожь преобразовалась в порыв желания, и тут же Зан дернул за шелковую блузку, распахнув ее. Перламутровые пуговицы посыпались на кафель пола, и он жадно уткнулся лицом в ее груди, лежащие высоко и горделиво в кружевных, напоминавших раковины чашечках ее бюстгальтера.
      Потом он подтянул юбку вверх на бедра, сунул руки под нежные округлости ее ягодиц и ухватился за вставку в ее трусиках. Двигая ее туда-сюда, задевая ею за клитор, Зан стал использовать эту полоску ткани, чтобы возбудить Эбби.
      Застонав, она вцепилась в него, открываясь навстречу ему, как цветок, и его палец, скользнув под ставшие влажными трусики, оказался внутри ее.
      Господи, похоже, это было самым лучшим занятием на свете – доводить Эбби до оргазма. Вагиной она словно вцепилась в его руку, издавая прерывистые стоны, Зан внезапно ощутил себя Господом Богом.
      Презерватив, которой он положил на радиатор позапрошлой ночью, все еще был здесь; вскрыв упаковку зубами, Зан натянул его и повернул Эбби лицом к зеркалу.
      – Смотри на меня, смотри, Эбби.
      Эбби подняла голову; на лбу ее блестели бисеринки пота, тушь потекла; не обращая на это внимания, Зан наклонил ее над раковиной, стянул трусики вниз и приподнял одну ее ногу, все еще обутую в элегантную замшевую лодочку…
      – Держись крепче!
      – О Господи! – Эбби крепко ухватилась за раковину. – Зан, это какое-то безумие.
      Не слушая ее, Зан проложил членом путь к заветному отверстию.
      – Посмотри мне в глаза, – приказал он. – Быстро!
      Эбби вскрикнула, когда его член пронзил ее, но не отвела взгляда. Хорошо, что он уже довел ее до оргазма, потому что еще раз он не успел бы это сделать. А теперь она – оглушенная, растрепанная женщина с трусами, завернувшимися на лодыжке, раскорячившись под ним, всхлипывала от желания, а он изучает членом ее влажную глубину.
      Наконец Зан кончил, излив в нее все до последней капли, по-прежнему продолжая крепко держать ее, пока желание волнами колотило его тело.
      Лишь постепенно он начал понимать, что слишком сильно налег на Эбби, и неохотно вытащил член из ее влагалища, продолжавшего цепляться за него. Потом он отступил назад и снял презерватив.
      Эбби подняла голову и взглянула на себя в зеркало:
      – Боже милостивый! Ты только посмотри на это чучело! Жуть!
      – Да нет же, ты выглядишь роскошно, – совершенно серьезно ответил Зан и тут же понял, что этого не следовало говорить.
      Эбби отскочила от него, словно кошка.
      – Не трогай меня, – прошипела она. – Теперь я погибла! Ты порвал мою блузку, ты… Свинья – вот ты кто! Теперь я должна вымыться, переодеться, заново причесаться, накраситься, и все за десять секунд, а ты… – Она ткнула в него пальцем, и Зан вперед спиной начал выбираться из ванной, а затем сделал шаг в направлении спальни. – А ты попробуй только еще хоть раз пристать ко мне, урод! Видеть тебя не хочу, понятно?
      – Да уж, куда понятнее. – Зан бухнулся на кровать и затих.
      Эбби скинула туфли и сдернула с ноги трусы.
      – Придется тебе кое-что сказать, а ты постарайся запомнить. Твоя привычка к господству прекрасно подходит для сексуальных игр, но если еще когда-нибудь ты попытаешься пристроиться с этим ко мне в обычной жизни, то окажешься связанным в узел. Тебе ясно, приятель?
      Зан с восторгом наблюдал, как, сдернув блузку, Эбби пересчитала недостающие пуговицы и в сердцах кинула блузку на пол.
      – Надеюсь, – осторожно протянул Зан, – ты не имеешь в виду мой э…
      – Да! – Она сдернула юбку и кинула ею в него, угодив Зану в лицо. – Я имею в виду именно твой «э»!.. – Эбби хмуро посмотрела на член Зана, с энтузиазмом набухавший в ответ на критику и не обращавший никакого внимания на ее злобные выпады, потом воздела руки вверх: – Господи, помоги! – Схватив с пола джинсы Зана, она швырнула их ему в голову. – Убери прочь с глаз моих эту твою штуку, пока я ее не сломала!
      Схватив чулки и бюстгальтер, Эбби как буря унеслась в ванную, роскошная в своем неподдельном гневе.
      Едва Зан успел натянуть джинсы, как дверь ванной хлопнула. Эбби вошла, широко шагая, и направила на него указательный палец.
      – Вон отсюда! – заявила она решительно. – Мне не нужны зрители.
      Уныло свесив голову, Зан поплелся на кухню, а уже через две минуты Эбби появилась там в новом вызывающе сексуальном красном костюме. Ее наряд довершали красные туфли на шпильках.
      – Я ушла, – бросила она через плечо.
      Зан ждал. Он-то надеялся услышать что-нибудь вроде обещания увидеться позже, но ничего подобного не произошло.
      Эбби просто уперла руки в бедра и мрачно посмотрела на него.
      – Хочешь, я подброшу тебя до работы? – пробормотал Зан, надеясь по дороге найти удобный случай и пригласить ее пообедать.
      – Нет. Сегодня я поеду автобусом.
      Зан содрогнулся, но, как оказалось, это было еще не все, Выходя, Эбби обернулась:
      – И заруби себе на носу: гнусный, грязный кобель – вот ты кто!
      – Мне слышится некий итог в твоем заявлении, или я ошибаюсь?
      Эбби заколебалась.
      – Не совсем. Ночью было чудесно. – Она повернулась и быстро вышла; ее каблуки зацокали вниз по ступенькам лестницы.
      В смущении Зан выглянул в открытую дверь. Вот черт! Это было совсем не то, на что он надеялся. И к чему относится ее «не совсем»: к итогу или к тому, что он ошибся? С другой стороны, его все-таки окончательно не послали…
      Зан потер щетину на щеке, прикидывая, может ли тайный любовник позволить себе держать в ванной своей любовницы бритву и зубную щетку. Наверное, все же лучше не торопить удачу; он и так уже явно хватил лишнего!
      Включив сотовый, Зан начал обследовать квартиру. Мебель дорогая, но не экстравагантная, без ярких накидок и страшных, пугающих масок. Среднего размера телевизор, плейер, отличная стереоустановка. Однако на столе творилось черт знает что. Зан начал обследовать спальню. Тут тоже был полный разгром, словно через комнату пронесся ураган.
      Внезапно до него донеслось мяуканье, и Зан оглянулся: усевшись в дверях, Шеба наблюдала за ним с явным неодобрением.
      – Ты что, собираешься настучать Эбби, что я рылся в ее платьях? Ладно, я знаю, как тебя умаслить. – Отыскав сухой корм, Зан насыпал немного в миску, а потом, немного подумав, решил сварить кофе. Это не заняло у него слишком много времени, и вскоре он, налив себе кофе, сделал глоток. Ух, как хорошо!
      Кофе мгновенно взбодрил его, он почувствовал, что снова хочет Эбби…
      В этот момент сладостные мечтания Зана прервал звонок мобильника. Мэтти, провались он пропадом! У Зана было такое чувство, будто его обокрали.
      – Привет, Мэтти, какого черта ты так рано на ногах? Некоторое время Мэтти молчал, потом произнес, странно заикаясь:
      – П-просто интересуюсь, появились ли у тебя какие-нибудь идеи по поводу моего предложения на прошлой неделе, п-помнишь?
      Зан уже открыл рот, собираясь предложить Мэтти поискать кого-нибудь другого, но… Разве это не позволит ему увидеть Эбби еще раз. Прямо сегодня?
      – Ладно, так и быть, я подъеду.
      – Приедешь, точно? – Казалось, Мэтти был поражен.
      – Да, но попозже, – внес поправку Зан. – Сначала я поеду и закажу еду в ресторане, чтобы удивить мою девушку. – Это было безумием – посвящать Мэтти в свои дела, но заявить об этом вслух значило приблизить мечту к реальности.
      – Девушку? А кто она. Я ее знаю?
      – Эбби Мейтленд. Она работает в музее.
      Мэтти надолго замолчал.
      – Угу, – произнес он наконец. – Тебе повезло. И давно у тебя с ней?
      – Да нет, недавно, – признался Зан. – Всего пару дней. Она – роскошная.
      Мэтти шумно вздохнул:
      – Это точно. Тут и спорить не с чем…
      – Вот и не спорь. Ладно, мне пора, много дел, – важно сказал Зан. – Позже позвоню. – Он прервал разговор, допил кофе и поднялся.
      Теперь ему нужно было сосредоточиться. Никаких звонков по слесарным делам, никакого Мэтти, никакого его чертова проекта. Драгоценности – вот классический способ показать, что намерения мужчины искренни. Для кольца время не наступило, но ведь есть еще серьги, браслеты, ожерелья… Ни разу в жизни Зан не был в ювелирном магазине, и, значит, ему предстоял день, полный волнующих впечатлений.
      Вскарабкавшись на дюну, Мэтти почувствовал, что ноги у него дрожат. Совсем не потому, что подъем был трудным – просто он был пьян в стельку. Полупьяным он ходил каждый день после того, как услышал о смерти Элани. Набравшись под завязку, Мэтти мог уговорить себя, что она сама наложила на себя руки, – ведь так твердили все вокруг. Он довольно часто размышлял об этом, но у него не хватало смелости додумать все до конца. Зато когда он был слегка пьяным, пустота в животе убеждала его, что история с самоубийством – чистейшей воды ложь.
      Так что для Мэтти предпочтительнее было напиваться вусмерть, что он и сделал на этот раз.
      Тяжело дыша, Мэтти перевалил через гребень и чуть ли не нос к носу столкнулся с Люсьеном и Руисом.
      Руис первым заметил его приближение и толкнул Люсьена:
      – Эй, босс, смотри, у нас гости!
      Мимолетная, но очень яркая картина: беспощадный мститель убивает Руиса, – живо промелькнула перед глазами Мэтти. Сперва заставит негодяя визжать и умолять о пощаде, а потом нанесет последний убийственный удар, и…
      Люсьен с ног до головы оглядел Мэтти, и тот вздрогнул. Хотя после некоторых манипуляций лицо Люсьена стало другим, но взгляд остался таким же замораживающим душу, как и прежде.
      – Ну что ты за дерьмо, Бойл, – опять напился! Принес, что обещал?
      Мэтти утвердительно кивнул.
      – Да, я все напечатал. – Он вынул фото из кармана. – Татуировка на шее и еще…
      – Дай сюда! – Люсьен требовательно протянул руку.
      – Правда, здесь нет татуировки из двух скрещенных кинжалов с руки Зана, – промямлил Мэтти. – Но я знаю, как она выглядит, и смогу ее воспроизвести.
      – Заткнись, Бойл, мне наплевать на его руку.
      Мэтти вопросительно уставился на него.
      – Перчатки. – Люсьен ехидно улыбнулся. – У меня на руках будут перчатки.
      – Ну конечно! – засмеялся Руис. – Перчатки, гребаный ты кретин!
      Мэтти сглотнул.
      – Ах да, перчатки. Сегодня слесарь приедет в музей, что бы ознакомиться с планом. Предполагается, что он изучит его и напишет мне докладную.
      Люсьен довольно кивнул:
      – Отлично. И постарайся, чтобы его увидела камера слежения около музея в ночь ограбления. Для этого, может, подойдет то, что через улицу напротив музея есть банкомат. Пусть слесарь через него снимет деньги…
      – Не будет ли это глупо, если вор перед ограблением остановится у банкомата? – неуверенно спросил Мэтти.
      – Ну и что? Пусть все думают, что он дурак. Нам не все равно?
      – Нет. Он совсем не дурак. Никто из тех, кто его знает, ни за что не поверит, что Зан настолько глуп…
      – Да что он, гений, что ли? – Люсьен начал терять терпение. – Этот тип работает по ночам, вскрывает машины. Люди всегда совершают ошибки, в особенности когда нарушают закон. К сожалению, глупость – это правило, а не исключение, Бойл, запомни это. А теперь мне нужно принарядиться для встречи с Эбби Мейтленд. Очень удачно, что она спуталась с твоим слесарем: эта цыпочка заводит меня куда больше, чем Элани.
      Мэтти вспыхнул:
      – Не пойму, какое отношение к этим делам имеет Эбби?
      – А тебе и не надо понимать. – Люсьен прищурился. – Впрочем, тебе кое-что скажу, большой беды не будет. Понимаешь, мне пришлось перейти на новый сценарий.
      – Не впутывай Эбби! – завопил Мэтти.
      Люсьен с удивлением посмотрел на него, а потом начал смеяться.
      – Ты влюбился в нее, что ли? Вот потеха! – Он хлопнул Мэтти по спине, и тот пошатнулся. – Запомни, Бойл, все бабы – грязные суки. А Эбби Мейтленд грязнее всех.
      – Я не хочу, чтобы ее втягивали во все это, – она совершенно безобидна!
      – Безобидна? – неожиданно резко переспросил Люсьен. – Ты бы так не говорил, если бы увидел то, что видел Руис, сидя на дереве за ее окном этой ночью. Руис, покажи Бойлу фотографии. Та, на которой она держит член во рту, – моя самая любимая. Вот, посмотри.
      – Нет. – Мэтти отшатнулся и, поскользнувшись, шлепнулся задом на сырой песок. – Я не собираюсь смотреть на это. Убери немедленно!
      – А какие роскошные виды! – уговаривал Люсьен, протягивая фотографии. – Некоторые из них довольно артистичны. Взгляни, это укрепит твою решимость. Боже, что эта парочка вытворяла сегодня ночью! Они занимались этим часами, и это значит, что твой друг трахается как чемпион мира.
      Мэтти вытащил фляжку и глотнул бурбона, потом вытер рот трясущейся рукой.
      – Больше он мне не друг, вот. – Неожиданно из глаз Мэтти скатились несколько слезинок и одна за другой упали на песок.

      Пытаясь успеть на автобус, Эбби чуть не порвала себе связки на лодыжках: туфли от Поллини вовсе не были созданы для бега. И все равно рабочий день, как она и ожидала, начался зловеще. Триш, сделав большие глаза, многозначительно посмотрела на нее:
      – Бриджет немедленно требует тебя в свой офис!
      – Да знаю я, знаю! – Эбби пулей промчалась внутрь здания.
      Лицо Бриджет казалось белым от ярости.
      – Дорогая Эбби, как любезно, что вы почтили нас своим присутствием! Не трудитесь присаживаться, у вас нет времени.
      Эбби замерла.
      – Надеюсь, вы отлично отдохнули этой ночью, – ехидно продолжила Бриджет. – Я была здесь уже в шесть тридцать и надеялась встретить вас на рабочем месте. Я также надеялась, что большая часть выставки уже распакована. И что же? Теперь вы понимаете, отчего я в таком негодовании.
      – Извините, Бриджет. Я…
      – Что «я»? До этого дня мне представлялось, что вы полностью отдаете себя работе, но сегодня я вынуждена усомниться в своих выводах.
      – Такого больше не случится, – как можно тверже сказала Эбби.
      – О, конечно, не случится. Вы не можете позволять себе подобных упущений в работе, вам ясно?
      – Да, конечно. – Эбби изо всех сил стиснула зубы.
      – Вот и прекрасно. Пожалуйста, отправляйтесь к Дови и переговорите с ним. В девять часов у нас встреча с главой фонда «Хавертон Уайт». Дови расскажет, в чем дело. – Бриджет взглянула на часы, потом холодно посмотрела на Эбби. – Они предоставляют нам весьма существенный грант. Вам, наверное, это должно быть интересно.
      – Да, это здорово! – Эбби не знала, что и думать.
      – В самом деле? Тогда отправляйтесь, да смотрите не сверните куда-нибудь по дороге. – Крутанувшись на стуле, Бриджет уткнулась в компьютер, а Эбби прошла в бокс к Дови, не испытывая при этом никакого чувства вины.
      – Эбби, ну наконец-то! – Из служебного бокса показа лось круглое лицо Дови. – Я никак не могу до тебя дозвониться. С какой стати ты отключила мобильник?
      – Ради Бога, Дови, прекрати этот допрос…
      – Понимаешь, – затараторил Дови, – такая удача с этим грантом, а тут еще приз…
      – Приз?
      – Ну да, твой будущий муженек, кроме шуток! Красив, культурен, до отвращения богат, одинок. Кстати, он уже ждет тебя в конференц-зале.
      Эбби захлопала глазами.
      – Кто меня ждет?
      – Люсьен Хавертон, вот кто! Мужчина твоей мечты, с которым у тебя вот-вот произойдет фатальная встреча. Он попросил меня найти ему партнершу для танцев на открытии. Догадываешься, кого я ему предложил?
      – Ты, наверное, не в себе, Дови. – Эбби в смятении посмотрела на него. – Это совершенно неприемлемо, ведь речь здесь идет о гранте, о деньгах!
      – Иди-иди, такой шанс бывает раз в жизни! – Дови вытолкнул Эбби в коридор. – И не забудь потом поблагодарить папочку Дови!
      Войдя в конференц-зал, Эбби первым делом обратила внимание на то, что на встрече присутствует Питер – исполнительный директор. Этот важный джентльмен с тростью и белой бородой обычно обращался с ней с высокомерной снисходительностью, однако сегодня он бросал на нее весьма неодобрительные взгляды.
      Эбби украдкой взглянула на Люсьена Хавертона: он оказался именно таким, каким его описал Дови: высоким, широкоплечим и крепко сложенным – красавец с правильной речью, приятным голосом и манерами патриция. Если бы ей пришлось нарисовать портрет мужчины, который удовлетворял всем требованиям ее списка, это точно был бы Хавертон. Вот только, к ее удивлению, его каштановые волосы были пострижены очень коротко для человека, который пока не начал лысеть; и все равно такой суровый стиль очень шел ему. В дополнение к этому на нем был костюм, который наверняка стоил три ее месячные зарплаты.
      – Итак, сколько вам не хватает? – довольно бесцеремонно спросил Люсьен.
      Бриджет вопросительно посмотрела на Эбби.
      – Ну…
      – Что-то около пятнадцати тысяч, – поспешно подсказал Дови. – Именно столько мы запланировали собрать на вечере, если все пойдет как задумано.
      – Ну что ж, – значительно произнес Люсьен. – Тогда я плачу двадцать тысяч за столик для сотрудников фонда «Хавертон Уайт». – Он довольно оглядел присутствующих: – Если, конечно, вы не против…
      – О нет, конечно, нет. Мы все так счастливы! – слабеющим голосом произнесла Бриджет.
      – Это так великодушно с вашей стороны, мистер Хавертон, – заулыбался Питер. – Я потрясен, действительно потрясен!
      – Но только в том случае, если очаровательная мисс Мейтленд пообещает мне танец. – Люсьен многозначительно подмигнул.
      Все тут же воззрились на Эбби, но вместо ответа она вдруг закашлялась и потянулась за кувшином с водой.
      – Простите, – ее шепот звучал едва слышно, – что-то в горло попало.
      Люсьен нервно потер щеку.
      – Ах, как же я неловок! Мне вовсе не хотелось ставить вас в неловкое положение, мисс Мейтленд. Это было бестактно с моей стороны; прошу, забудьте все, что я сейчас сказал.
      – Нет-нет, ничего! – с трудом выдавила Эбби. – Танец, конечно. Разумеется, у меня нет возражений…
      Дови и Бриджет тут же постарались заполнить своими восторгами последовавшую неловкую паузу…
      Отключившись от их трескотни, Эбби начала прислушиваться к разговору, только когда услышала имя Элани.
      – …Элани Клейборн – наш помощник куратора, точнее, была ею, бедная девочка, это так трагично! – Голос Питера звучал приглушенно.
      – Вы правы. – Люсьен, казалось, был опечален не меньше остальных. – Я слышал, она была очаровательной молодой женщиной. С самоубийством так трудно свыкнуться.
      – Это было убийство! – Эбби и сама не знала, зачем встряла в этот благообразный разговор.
      Мистер Хавертон удивленно поднял брови.
      – Прошу прощения?
      – Элани убили, – настойчиво повторила Эбби. – Я не сомневаюсь в этом ни минуты.
      Люсьен кинул недоумевающий взгляд на Дови, и тот немедленно среагировал:
      – Эбби, давай оставим эту тему в покое. Сейчас не время…
      – Меня обижает, когда кто-то пытается нас уверить, будто Элани наложила на себя руки. Я говорила с ней в самый последний момент и не сомневаюсь, что садист и убийца – ее бойфренд. Он должен был прийти к ней, и после этого она умерла. Это он убил ее!
      – Эбби! – зашипела Бриджет. – Пожалуйста, следи за собой! И вообще, я не понимаю, отчего ты так кричишь!
      Эбби в растерянности посмотрела на возмущенное лицо Бриджет, на неловкую улыбку Дови, на Питера и, наконец, на недоуменное лицо Люсьена Хавертона.
      Только тут до нее дошло, что и она, и Элани совершенно безразличны этим людям, которые просто не могут думать по-другому.
      – Извините, – глухо сказала она. – Я, кажется, вышла за рамки дозволенного.
      – Я единственный, кто должен извиниться, – сказал Люсьен. – Вероятно, я задел вас нечаянно, а это последнее, что мне бы хотелось сделать. Я чувствую себя идиотом!
      – О! – Бриджет потрепала гостя по руке. – Прошу прощения за досадное недоразумение. – Она бросила на Эбби уничтжающий взгляд. – А с вами мы поговорим отдельно… потом.
      – Нет уж, лучше сейчас! – Эбби встала и вышла из комнаты, Бриджет бросилась за ней.
      Как только дверь закрылась, Бриджет истошно завопила:
      – Ты, идиотка! Ты хоть представляешь, сколько денег диет нам фонд «Хавертон Уайт»?
      – Конечно, ведь это я составляла предложение на грант. Я направляла им все, Бриджет. Последнее предложение, кстати, тоже. А ты и не заметила…
      – Сарказм здесь неуместен! – рявкнула Бриджет.
      – Это не сарказм, – решительно заявила Эбби. – Это правда.
      – Неужели? Но даже если так, это не дает тебе права вести себя неподобающим образом! Я вправе ожидать от тебя профессионального поведения, а не капризов!
      Перед глазами Эбби опустилась красная пелена.
      – Бриджет, тебя вообще нисколько не волнует, что Элани убили, верно?
      Бриджет чуть не задохнулась от ярости:
      – Как ты смеешь говорить такое?
      Эбби пожала плечами.
      – Я просто поинтересовалась.
      Лицо Бриджет пошло пятнами.
      – Знаешь, Эбби, я думаю, тебе пора шлифовать свое резюме. Музей Силвер-Форка больше не нуждается в твоих услугах.
      – Неужели? Посмотрим, что ты запоешь, когда Питер поймет, кто на самом деле пробил эти гранты, – хмыкнула Эбби. – Тогда твоя бесполезность станет очевидной и…
      Ноздри Бриджет раздулись от гнева, и она прошипела:
      – Вон отсюда!
      Выйдя на улицу, Эбби смахнула слезы: ей было ужасно стыдно за свою вспышку. Демонстрируя плохой характер, она вряд ли поможет сохранить добрую память об Элани. А теперь она еще и работу потеряла…
      Эбби шагала по улице, не глядя под ноги, и вдруг наткнулась на человека, шедшего ей навстречу.
      Подняв голову, она тут же увидела перед собой Люсьена, который тут же цепко взял ее за плечо.
      – Мисс Мейтленд, с вами все в порядке?
      Эбби чуть не рассмеялась.
      – Не думаю; но все равно здесь нет никого, кто бы мог мне помочь, так что вам не стоит беспокоиться.
      – Прошу прощения за то, что случилось, – вкрадчиво сказал Люсьен. – Меньше всего мне хотелось бы быть причиной ваших трений с коллегами.
      – Все в порядке. Ничего серьезного. – Эбби сунула руку в карман, надеясь найти там салфетку, но Люсьен уже протягивал ей чистый платок с вышитыми в уголке инициалами «ЛХ».
      Эбби промокнула глаза.
      – Вам не о чем беспокоиться – вы тут ни при чем.
      – И все же я вам искренне сочувствую – ведь вы потеряли подругу, не так ли? Это очень тяжело, когда трагедию принимают за самоубийство.
      Эбби вздохнула: преувеличенное сочувствие как-то сбивало ее с толку.
      – Спасибо, – наконец пробормотала она. – Вы, безусловно, правы.
      – Могу я пригласить вас позавтракать в качестве извинения за свою бестактность?
      Эбби напряглась, но поскольку в голове царил полный беспорядок, ей не удалось придумать хоть какую-нибудь отговорку.
      – Э…
      – Здесь в нескольких кварталах есть чудесный маленький ресторан.
      Эбби с трудом обрела голос:
      – Простите, мистер Хавертон, но сегодня какой-то сумасшедший день, и у меня совершенно нет времени.
      – Тогда, может, кофе? Пожалуйста. Это поможет вам выговориться, а я очень хороший слушатель. Кстати, зовите меня Люсьен.
      Эбби заколебалась. Человек старается быть любезным, и его фонд только что вручил музею солидную сумму. Быть вежливой с ним – часть ее профессиональных обязанностей, не так ли?
      Она кивнула:
      – Спасибо. Это подойдет.
      Люсьен взял ее под руку, и они вместе пошли по улице. Ощущение было не из приятных. Под ложечкой у Эбби засосало. Вдруг Зан увидит их и подумает что-нибудь не то?
      Впрочем, она всего лишь собирается выпить чашку кофе. Ничего серьезного!
      Получив свой обычный заказ, она обильно посыпала кофе какао-порошком, и Люсьен тут же оторвался от своего черного кофе.
      – Неплохо выглядит, что это такое вообще? Эбби смутилась.
      – Тройной эспрессо со взбитыми сливками и немного ванильного сиропа. Это мой завтрак и мой ленч.
      Потянувшись через стол, Люсьен взял ее за руку.
      – теперь расскажите мне, что случилось той ночью, – попросил он. – Вы сказали, что разговаривали с вашей подругой за несколько минут до ее гибели…
      Эбби быстро убрала свою руку.
      – Да, разговаривала. Она к тому времени только что порвала со своим приятелем, с этой садистской сволочью. Он как раз входил к ней в дом, чтобы выяснить отношения, когда я позвонила. Меньше чем через двадцать минут я приехала туда, но Элани уже была мертва.
      Люсьен резко втянул в себя воздух.
      – Боже милостивый, я и не подозревал, что это вы нашли ее. Это, должно быть, страшно…
      – Да, – тихо подтвердила Эбби. – Страшно. Люсьен испытующе посмотрел ей в лицо, и Эбби отвела взгляд в сторону.
      – А полиция? Они ищут этого бойфренда? Вы наверняка считаете, что он главный подозреваемый.
      – Вы бы тоже так считали, – устало проговорила она. – Но они не знают, кто он, и я тоже не знаю. На самом деле никто, кроме меня, не уверен, что этот мерзкий тип вообще существует.
      – Понятно. Значит, у вас нет никаких доказательств его существования? Абсолютно, да?
      – Пока нет.
      Люсьен удивленно поднял брови.
      – Но у вас есть план действий?
      Эбби прикрыла глаза.
      – Я не назвала бы это планом. И все равно я не могу позволить этому ублюдку скрыться, после того как он убил мою лучшую подругу.
      Люсьен с любопытством разглядывал ее, и ей почему-то стало не по себе.
      – Вы смелая, Эбби. Конечно, вы догадываетесь, что это может быть опасным?
      – Меня это мало волнует, – решительно заявила Эбби. – Может, позже я и испугаюсь, когда голова начнет лучше работать.
      Люсьен негромко рассмеялся.
      – Могу я вам чем-нибудь помочь?
      Эбби смешалась.
      – Чем?
      Люсьен пожал плечами.
      – Ну, у меня есть возможности и связи, которые я могу привлечь. Вы не должны бороться в одиночку.
      «Я не одинока. У меня есть Зан», – захотелось крикнуть Эбби, но она сдержалась.
      – Я …
      – Вы хоть знаете, как выглядит этот человек? – продолжил свои вопросы Люсьен.
      Эбби покачала головой.
      – Скорее всего он по-настоящему хорош, но больше мне ничего не известно.
      Люсьен скривил рот.
      – Боюсь, от этого мало пользы.
      – Тут я вынуждена с вами согласиться. – Эбби допила кофе и поднялась. – Было очень любезно с вашей стороны предложить помощь, мистер Хавертон, но я слишком мало таю вас…
      – Буду рад познакомиться с вами поближе. И – Люсьен, пожалуйста.
      – Люсьен, – легко согласилась Эбби. – К сожалению, сейчас не лучшее время для беседы – мне нужно возвращаться на работу.
      Люсьен тоже встал.
      – Пожалуй, я прогуляюсь с вами назад до музея. Эбби была готова рвать на себе волосы от досады: ей очень хотелось отделаться от этого человека, но быть грубой с ним означало совершить профессиональное самоубийство.
      – Как хотите. – Она первой вышла из кафе и на тротуаре постаралась удержать между ними безопасную дистанцию, однако Люсьен тут же повернулся к ней и снова взял ее под руку.
      Эбби стиснула зубы. Ладно уж, она постарается быть любезной один маленький квартал.
      – На следующие выходные я остаюсь в городе один, – неожиданно сказал Люсьен. – Понимаю, сейчас не самое лучшее время попросить оказать мне честь сопровождать вас на церемонию открытия, но, боюсь, у меня не будет другой возможности. – Он обаятельно улыбнулся. – Несколько танцев, может быть, небольшая беседа.
      Они остановились на ступенях музея, и Эбби посмотрела на него, не зная, что сказать.
      – Я…э…
      – Можно мне вашу визитную карточку?
      – Разумеется. – Эбби достала карточку, и Люсьен тут же ввел ее данные в карманный компьютер, а затем направил его ей на лицо. Щелкнула кнопка, и Эбби чуть не ослепла от вспышки.
      Вскрикнув, она отскочила:
      – Вы сейчас сфотографировали меня?
      Люсьен усмехнулся:
      – Ну да. Теперь, когда вы будете мне звонить, ваше лицо будет появляться на моем дисплее.
      Напрасно этот тип думает, что она собирается ему звонить.
      – Круто, – сказала она без интереса. – Это такая забава, да?
      – Посмотрите сами. – Люсьен протянул ей аппарат.
      Эбби взглянула на фото, и ей оно откровенно не понравилось: глаза вытаращены от испуга, рот раскрыт, как у полоумной, и помада жуткая – красная и блестящая.
      – Очень мило, – кисло промямлила она.
      – Пожалуйста, подумайте над моим приглашением. – Люсьен как бы невзначай вложил ей в руку свою карточку. – Кроме того, если вам захочется поговорить с кем-нибудь, позвоните мне: днем или ночью – не важно. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал – не спеша, интригующе, соблазнительно.
      Выдернув руку, Эбби отступила, чуть не соскользнув со ступеньки.
      – Мне нужно бежать. Спасибо за кофе. Пока. – Проходя через фойе, Эбби вытащила сотовый и набрала номер Зана. Сейчас как никогда ей нужно было услышать его голос, но вместо Зана ей ответил оператор и сообщил, что вызываемый абонент находится вне зоны досягаемости или его телефон выключен.
      – Итак, что мы имеем? Главное – сеть детекторов и контрольных датчиков, в которых используется электромагнитное излучение для создания невидимого защитного поля вокруг каждого объекта. – Глаза Чака Джеймисона светились энтузиазмом за толстыми линзами очков.
      Зан кивнул и стал рассматривать стоящий на подставке золотой подсвечник, который и охранял датчики Джеймисона.
      – Мэтти упоминал про инфракрасное излучение, – напомнил он.
      – О черт, конечно! Мы используем инфракрасные барьеры, которые безразличны к воздействию пыли, погоды и всего остального. У нас есть также пьезосейсмические датчики, реагирующие на микросотрясения, изменение наклона и прикосновение, а также гравиметрические датчики для обнаружения изменений массы. – Чак придвинулся ближе к Зану. – Руководство до чертовой матери денег тратит на охрану, и сейчас нет никаких узких мест.
      – Пожалуй, – согласился Зан. – Отличная система. Можно посмотреть на электронное обеспечение?
      – Конечно, – поспешно отозвался Чак. – Давай пройдем наверх…
      – Я могу чем-нибудь помочь вам, мистер?.. – прервал их разговор ядовитый голос. – Дункан?
      Зан обернулся. Ага, это начальница Эбби нацелила на него свой чуткий нос! Для нее он всегда останется мистером Дунканом, и не более того.
      Он пожал плечами.
      – Спасибо, но помощь мне не требуется.
      Бриджет нахмурила брови.
      – Какой бы ни была причина вашего интереса, выставка еще не открыта, мистер Дункан, у вас нет разрешения находиться здесь. Пожалуйста, уйдите. – Она одарила его улыбкой, в которой можно было прочесть только одно выражение: пошел к такой-то матери.
      Зан подумал, не объяснить ли ей, что Мэтти попросил его ознакомиться с системой безопасности, но для гнусной гарпии это прозвучало бы так же неправдоподобно, как если бы он говорил от своего имени. Кроме того, Мэтти велел ему хранить все в тайне. Теперь пусть выстелит для него дорожку, чтобы еще раз повторить попытку.
      – Ладно, – легко согласился он. – Случайно, Эбби где-нибудь поблизости не видели?
      Бриджет сжала губы так, что они сморщились и стали похожи на печеное яблоко.
      – Понятия не имею, где она. – В ее голосе зазвенел лед. – Без сомнения, занимается где-то своими таинственными делами.
      Ух ты. Да тут у них жуткая проблема!
      Вежливо поклонившись, Зан вышел из выставочного зала. Может, заскочить в офис и дождаться Эбби там? Впрочем, создавать для нее сложности на работе вряд ли стоило, поэтому он двинулся через залы старого музея, разглядывая знакомые экспонаты и теребя в кармане бархатную коробочку.
      Зан был очень доволен тем, что сумел подыскать для нее, и ему до зуда в руках хотелось вручить это Эбби прямо сейчас. Тем не менее, наверное, лучше всего было подождать до обеда. С самого начала он решил, что эта штука должна быть уникальной, экстравагантной и иметь некое особое значение для них двоих. Он обнаружил то, что искал, в витрине магазина и почти сорок минут ждал на тротуаре, пока ювелир откроет свою лавку.
      Зан понял, что попал в точку, как только увидел золотой кулон в виде старинного ключа. Искусно выполненная головка в форме клеверного трилистника была украшена маленькими рубинами – настоящими, а не выращенными в лаборатории. Рубины горели на ключе, словно маленькие капли крови.
      Правда, когда он увидел цену, у него вспотели ладони. Однако что поделаешь – удовольствие дорогое.
      Лишь оказавшись в дверях музея, Зан оторвал глаза от кулона… и замер на месте.
      Высокий незнакомец в дорогом костюме шел под руку с Эбби, притягивая ее к себе так близко, что их бедра соприкасались. Вся сцена текла в замедленном темпе, и под конец наглый тип даже дал Эбби свою визитку и сфотографировал ее на память. Не дожидаясь, пока Эбби распахнет дверь, Зан кинулся назад, и она промчалась мимо, даже не заметив его.
      Как только к нему вернулась способность двигаться, Зан, стараясь оставаться незамеченным, крадучись отошел от музея. Потом он долго сидел в машине, привалившись к рулю. Это была его ошибка. Загонять себя в романтический бред, в то время как своевольная красотка продолжает охоту на идеального мужа, – Господи, какой идиотизм!
      «Ночью было чудесно», – именно это она произнесла.
      А он повел себя так, как будто она сказала – «я тебя люблю».

      Эбби заметила листок поздно вечером, когда заскочила к себе в офис, чтобы забрать сумочку: обычный белый листок, на нем напечатано ее имя. Однако тот факт, что листок был прислонен к ее кофейной чашке, показался ей зловещим.
      Она осторожно развернула записку и увидела длинный ряд заглавных букв:
      ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ ПРАВДУ О ДУНКАНЕ ЗВОНИ НОМЕР ВНИЗУ СПРОСИТЬ ДЖОНА САРДЖЕНТА
      ДРУГ
 
      Ноги Эбби стали ватными, и она медленно опустилась на стул.
      Ее сослуживцы ничего не знали о Зане. Бриджет была подозрительна, но и она тоже ничего не знала о нем; вдобавок из-за своей природной скрупулезности она не могла бы написать хоть что-нибудь без знаков препинания, а Дови ни за что не стал бы играть в таинственность, когда речь шла о действительно важных вещах.
      Тогда кто это может быть? Ревнивая бывшая подружка? Жена?
      Эбби глядела на записку, как будто это было нечто ядовитое. Ей ни к чему знать, что собирается сказать Джон Сарджент, если он убьет это теплое чувство надежды, которое, свернувшись калачиком в груди, сопровождало ее весь день.
      Но если она не позвонит, мысли об этой записке будут все больше и больше овладевать ею, пока не заполнят все вокруг.
      Стиснув зубы, Эбби набрала номер.
      – Резиденция Сарджента, – ответил ей женский голос.
      – Здравствуйте. Могу я поговорить с мистером Сарджентом?
      – Простите, как вас представить?
      Эбби не подготовилась к подобному вопросу и поэтому сказала первое, что пришло ей на ум:
      – Дело в том, что я провожу собеседования при приеме на работу и хотела бы получить информацию об одном из кандидатов. Скажите, что речь идет о Зане Дункане, – ваш шеф поймет.
      – Хорошо, я скажу. – В голосе на другом конце прозвучала неуверенность. – А вы пока оставайтесь на линии.
      Эбби уже приготовилась терпеливо ждать, и тут резкий голос заставил ее вздрогнуть.
      – Кто интересуется Заном Дунканом?
      – Меня зовут Эбби Мейтленд, и мне назвали вас как человека, который может рассказать…
      – Да-да, понял. Зан Дункан, говорите? Это имя я не слышал уже несколько лет. Удивительно, что он еще жив, ведь за ним много чего числится: угон автомобилей, вождение в нетрезвом виде, распространение наркотиков и даже непредумышленное убийство.
      – Убийство? – повторила Эбби мгновенно севшим голосом.
      – Верно. Он сбил человека машиной. Чтобы быть более точным, он сбил его на моей машине. Человек погиб, а когда копы арестовывали Зана, в багажнике обнаружили кокаин. Никчемный мерзавец даже не получил срок – его отец что-то вроде героя-полицейского, был убит на задании. Мальчик без отца, то да се, поиграли на чувствах, и вот он уже почти невиновен.
      – О Господи, – прошептала Эбби.
      Сарджент сделал паузу.
      – Все это вряд ли имеет отношение к собеседованию, ведь так? Наверное, романтическое увлечение, я прав?
      Больше Эбби не было смысла лгать.
      – Да.
      Когда Сарджент заговорил снова, в его голосе зазвучала забота:
      – По манере говорить я понял, что вы очаровательная девушка. Я не знаю вас, но уверен, что вы найдете себе кого-нибудь получше, чем этот проходимец. Не важно, кто посоветовал позвонить мне, но он оказал вам немалую услугу.
      – Понимаю. Спасибо. – Эбби повесила трубку и некоторое время сидела не шевелясь.
      Немыслимо. Может, это какая-то дьявольская шутка? Она составила для себя список качеств, которые неприемлемы у любовников, и Зан обладал всеми ими сразу.
      Выходит, судьба снова переиграла ее.
      Кто ты, если не общая сумма того, что пережил? Если отрекаешься от этого, тогда сам себя лишаешь стойкости и уверенности.
      Эти слова эхом отозвались в ней со звоном вселенской правды.
      В конце концов, разве в ее прошлом не было отвратительных событий? И разве не ханжество осуждать другого за то, что случилось десятилетия назад?
      И все же ей придется узнать все – Эбби не могла побороть в себе этого чувства. Что ж, мир может ткнуть ее носом в ужасную правду, если захочет, но потом; а сейчас ей нужен был Зан.
      Эбби снова попыталась набрать его номер, но Зан по-прежнему был недоступен. Торопясь на автобусную остановку, она озиралась по сторонам, но машины слесаря нигде не было видно. Эти неожиданные поездки домой уже развратили ее; она вспомнила, как один раз, когда он подбрасывал ее, на ней были экстравагантные, сексуальные стринги.
      В ее квартире горел свет; Эбби заметила его, когда поднималась по лестнице. Наверное, Зан забыл выключить. Как только она вставила ключ в новый замок, зазвонил телефон. И щелкнул, включившись, автоответчик, который она слушала, стоя на кухне.
      Голос показался ей раздражающе радостным.
      – Эбби, ты дома? Целый день пытался застать тебя и пообщаться по поводу мистера Совершенство и его отвисших, здоровенных, сексуальных мешков с деньгами. К несчастью, Бриджет постоянно дышит мне в затылок. Как бы там ни было, позвони мне – нам нужно обсудить, что ты наденешь вечером. Теперь тебя ждет настоящее свидание. Чао!
      Сдернув блейзер и скинув туфли, Эбби присела на стул. Посмотрев на мигающий огонек автоответчика, она нажала кнопку, на случай если были другие сообщения, но их не оказалось. Когда голос Дови зазвучал снова, она нажала кнопку «стереть».
      – Ну а теперь расскажи мне об отвисших денежных мешках, детка. – Монотонный голос Зана донесся из темной гостиной так внезапно, что Эбби чуть не забилась в истерике от испуга.
      – Господи, ты меня напугал! Какого черта тебе здесь нужно? – Эбби не знала, это ли она хотела сказать, но слова как-то сами собой слетели с ее губ.
      Поднявшись с кушетки, Зан осторожно опустил пристроившуюся на его животе Шебу на пол.
      – Так, пришел навестить твою кошку.
      Эбби нахмурилась.
      – Ты хочешь сказать, что пробыл здесь целый день?
      – И здесь, и не здесь, – уклончиво сказал он.
      – Но это мое личное помещение, Зан! – взвилась Эбби. – Понимаешь, мое, я плачу за него! И я точно не давала тебе ключ.
      Зан пожал плечами.
      – Я ведь вставлял тебе замок, помнишь?
      – И сделал себе запасной ключ? – Эбби вскочила, вне себя от ярости. – Ну нет, так дальше не пойдет!
      Взгляд Зана стал жестоким.
      – Для начала расскажи мне все об этих отвисших денежных мешках, а потом мы обсудим, что мне можно и что нельзя.
      – Да что ты пристал к этим мешкам! – не выдержав, завопила Эбби. – Идиотская затея одного моего сослуживца сосватать меня. Но этот его гребаный кандидат ровно ничего для меня не значит!
      Зан не торопясь проследовал на кухню.
      – Ничего? А столик за двадцать тысяч? С чего бы это вдруг?
      – Церемония открытия – вот с чего. Бал для сбора пожертвований в честь открытия нового здания и начала работы новой выставки. – Эбби с досадой поморщилась – ей и самой ничуть не нравилось то, как развивались события, связанные с открытием выставки. – Он купил столик для своих сотрудников. Это все.
      – Все? – хмыкнул Зан. – Двадцать тысяч долларов, а ты говоришь – все. Надо же! Как немного нужно, чтобы произвести на тебя впечатление.
      Эбби вытянула руку, чтобы коснуться его лица, но Зан ухватил ее за запястье прежде, чем она дотронулась до него.
      – Ты производишь на меня куда большее впечатление, поверь.
      – Да? Как мило. – Он придвинулся ближе, и ей пришлось запрокинуть голову назад. – И ты думала о том, какое я произвожу на тебя впечатление, когда сегодня утром обменивалась телефонами с мистером Денежный Мешок?
      Эбби с трудом увернулась от него.
      – Что ты имеешь в виду?
      – С чего бы это он начал сосать твои пальчики? Спина Эбби уперлась в стену, и она скрестила руки на груди. Горло ее пересохло, и ей было трудно сглотнуть.
      – Так ты наблюдал за мной? Шпионил? Зан, это сумасшествие. Зачем тебе это?
      – Лучше скажи, как зовут мистера Денежный Мешок? – Его голос звучал обманчиво спокойно.
 
      – Не твоего ума дело. Не смей больше шпионить за мной! Ненавижу, когда крадутся сзади!
      – Что ж, прекрасно. – Зан схватил сумку Эбби, обшарил ее и нашел тисненую визитку. – Люсьен Хавертон, фонд «Хавертон Уайт».
      – Похоже, исполнительный директор, не меньше…
      – Ненавижу твой сарказм! – Эбби чувствовала, что вот-вот разрыдается. – Перестань! Ты пугаешь меня!
      Зан протянул ей карточку:
      – Тебе нужно это?
      Схватив визитку, Эбби разорвала ее на мелкие кусочки и швырнула их на пол.
      – Зачем ты так? – кричала она. – Этот парень для меня – ничто!
      Дрожащей рукой Зан провел по лицу.
      – Господи, Эбби, ты договорилась пойти на вечеринку с каким-то богатым засранцем, который при всех пытается купить тебя, а теперь утверждаешь, что он – ничто?
      – Тебе я ничего не говорила! Нечего было подслушивать личное сообщение!
      – Так ты не собираешься рассказать мне об этом знойном свидании?
      – Это нарушение правил, Зан! – Эбби хотелось кинуть эти слова ему в лицо. – Никаких привязанностей, никакой слежки, никаких сожалений – помнишь?
      – Отличная память, – проворчал он. – Можешь величать меня слабоумным и идиотом, но мне казалось, что мы перешагнули через это бухгалтерское дерьмо.
      – Мне тоже. Но я не рассчитывала, что ты так войдешь сюда без приглашения. А может, ты теперь будешь шпионить за мной на работе. Какой ужас! Если это результат того, что мы отменили правила, тогда нужно срочно их вернуть! – Эбби выдернула сумку из его рук и бросила ее на стол, потом пошла в гостиную и зажгла свет. Она ничуть не сомневалась, что Зан, как капризная кошка, последует за ней.
      – Ну вот меня и поставили на место, – хмыкнул Зан. – А ты теперь идешь на бал, флиртуешь и плетешь сеть вокруг мистера Денежный Мешок, ешь за двадцатитысячным столом, позволяешь ему целовать себе руку. Потом ты возвращаешься домой, снимаешь косметику и ждешь, когда я проскользну в твое окно, чтобы трахать тебя, пока ты не изойдешься в крике. Это действительно так, крошка?
      Эбби прикрыла рот трясущейся рукой.
      – По-моему, тебе лучше уйти, – хрипло сказала она.
      – А по-моему, еще рано. – Он обжег Эбби требовательным, беспощадным, чувственным поцелуем. – Ты у меня в руках, разве не ясно? Я знаю, как распалить тебя, как заставить кончить. Ты не хочешь, чтобы я ушел, хоть и пытаешься злобствовать. Или я не прав?
      – Не подлизывайся, самоуверенный болван. Ты ведешь себя, словно…
      – Словно кто? Не забудь, я не приглашен на бал для избранных – так почему я должен следить за своим поведением? – Он потянул за ее блузку. – Тебе ведь нравится, когда я схожу с ума, признайся!
      Эбби перехватила его руку.
      – Оставь в покое мою блузку! – прошипела она. – Иначе заплатишь сто восемьдесят пять долларов!
      – Бог с ней, с блузкой, – меня больше интересуют сиськи под ней, они задрапированы этой шелковой тряпкой.
      – Подожди. – Эбби раздраженно отстранила его руки. – Ты сегодня и так уже порвал мою самую лучшую блузку!
      – Так сними ее, если это тебя так волнует, – нетерпеливо посоветовал Зан и вдруг, сунув руки ей под юбку, ухватил трусики и стянул их.
      – Теперь пора продемонстрировать следующий раунд моих свинских замашек, – загадочно произнес он, укладывая ее на софу. – Раздвинь ноги и увидишь, что я еще придумал.
      Не найдя в себе сил сопротивляться ему, Эбби повиновалась, и Зан тут же уставился на ее бедра; в тишине комнаты было слышно лишь его неровное дыхание. Потом рука Зана поднялась и провела по тугим завиткам волос на чувствительных, выпуклых складках между ее ног, и один палец, соскользнув внутрь, стал медленно погружаться в темное влажное пространство.
      Эбби застонала и попыталась влагалищем зажать его палец.
      – Я так и знал. – В его голосе зазвучало ликование. – Ты уже готова. Выходит, ты любишь мои свинячьи замашки, да, детка?
      «Нет, терпеть их не могу, здоровенный глупый ублюдок, но я люблю тебя, а это совсем не одно и то же!» Эбби хотелось выкрикнуть эти слова ему в лицо, но сейчас он ни за что бы не поверил ей.
      Зан поднялся, снял рубашку и стянул джинсы. Потом, опустившись перед ней на колени, стал целовать внутреннюю поверхность ее бедер, постепенно продвигаясь вверх.
      – Подожди. – Эбби, задыхаясь, дотронулась до его лица. – Я думала, что ты злишься на меня…
      – Я хочу попробовать, какая ты на вкус в любом случае. Хочу получить кайф от сока Эбби. Эти сияющие розовые края твоей узкой, длинной, гладкой спрятавшейся сокровищницы – вкус шелка, морской соли и сладкого нектара. О мой Бог! Не могу остановиться и не вылизывать ее. А твой клитор, приподнявшийся, словно жемчужина, в ожидании, когда я…
      Он замолчал, потом уткнулся в нее, ухватив губами клитор, и стал щекотать его языком. Отлично чувствуя тело Эбби, Зан так быстро возбудил ее, что она была готова вот-вот разразиться первым оргазмом.
      Он засмеялся, его рот легко коснулся чувствительной плоти, и это прикосновение дрожью отзывалось по всему ее телу.
      Потом он потянул ее вниз, и Эбби легла на бок, а Зан, удерживая ее ноги, слегка приподнялся, и его член возник прямо перед ее лицом.
      – Возьми его в рот!
      Эбби потянулась навстречу, желая принять в себя энергию его страсти и вновь восстановить ту волшебную близость, которая соединяла их прошлой ночью, и Зан, ухватив ее за волосы, закинул голову назад и закрыл глаза. Три раза он почти доходил до оргазма, но его член по-прежнему оставался жарким и как камень твердым. И каждый раз он отстранялся, не выпуская ее из рук. Чуткими пальцами Эбби ощущала, как пульсирует его кровь.
      Сжав бедра, Эбби попыталась достичь пика наслаждения, который манил, но не становился ближе, и тогда Зан просунул ладонь между ее ляжками.
      – Сожми мою руку, – приказал он, – и соси не останавливаясь.
      Она удивилась:
      – Разве ты не хочешь…
      – Не сейчас.
      – Ты никогда не позволяешь мне довести тебя до оргазма, – пожаловалась она. – Просто ненормальный какой-то! Может, ты расслабишься наконец.
      Зан затрясся в беззвучном смехе и снова ткнул членом ей в рот:
      – Сожми его и напрягай мышцы как можно быстрее. Еще. О Господи! Детка, да…
      Наслаждение навалилось, сотрясая ее, и тут же разрушило иллюзию покоя.
      Зан мгновенно подложил ей под спину подушки от софы так, что ее зад оказался на самом краю, и, высоко держа ее ноги, широко раздвинул их.
      – Смотри сюда! – Он толчком вошел в нее, и Эбби вновь задвигалась, предлагая ему себя.
      Теперь оба они смотрели в одну точку, загипнотизированные пульсирующим ритмом маслянисто поблескивающего дышла, которое исчезало внутри ее в потрясающе долгом движении и снова появлялось.
      Потом Зан просунул руку вниз, чтобы поласкать ее клитор, и Эбби попыталась посмотреть ему в глаза, но он тут же нагнул ее голову.
      – Смотри и запоминай, а когда будешь танцевать с Денежным Мешком, вспомни, что ты чувствовала, когда я был внутри тебя.
      – Нет! – Эбби попыталась скинуть его с себя, но сил у нее почти не оставалось. Она неожиданно почувствовала, что сознание покидает ее, и все равно ей не хотелось, чтобы Зан смотрел, как она распадается на части в наступающем оргазме.
      – Каждый раз, когда он дотронется до тебя, каждый раз, когда он взглянет на тебя, вспоминай… об… этом, – шептал он, вколачивая в нее свой член.
      Затем наступила стремительная кульминация, и волна оргазма смыла все. Когда Эбби рискнула открыть глаза, Зан все еще смотрел на нее, и от его взгляда веяло холодом.
      – Сволочь! – Эбби облизнула пересохшие губы. – За чем ты это сделал?
      – Я поставил точку, – сказал он. – Надеюсь, теперь ты это поняла?
      Эбби размахнулась и ударила его по лицу, но Зан даже не попытался уклониться: ни слова не говоря, он слез с нее, стянул презерватив со все еще возбужденного члена и ушел в темную кухню, откуда вышел уже без презерватива.
      Спустив ноги с софы, Эбби попыталась встать, но попытка закончилась тем, что она снова оказалась на том же месте, уткнув разгоряченное, слепое от слез лицо в подушки.
      Зан, вернувшись в комнату, стал надевать джинсы.
      – То, что это означает, по-настоящему ужасно, – прошептала она.
      – Да, но в любом случае ты кончила. Тебе это нравится, крошка.
      – И все равно ты этим только отталкиваешь меня. Ты подвел меня к самому краю, сбил с толку, когда уже трудно было остановиться. Это некрасиво, мерзко.
      Зан пожал плечами.
      – Жизнь вообще некрасивая штука, Я думал над этим печальным фактом всю вторую половину дня, но так и не нашел выхода.
      Эбби встала и вытянулась во весь рост. Так ее учил Дови: плечи развернуть, подбородок вверх, грудь вперед. Ей и в самом деле нечего стыдиться.
      – Уходи, – сухо сказала она. – Оставь ключи и не возвращайся.
      Пошарив в кармане, Зан положил два ключа на полку рядом с плейером.
      Только тут Эбби обратила внимание на стол: стоявшие там высокие свечи мерцающим светом заливали яства, приготовленные для пира. Груды отборных фруктов, тарелки с сыром и нарезанным мясом, блюдо со спагетти, всевозможные салаты… Вино в графине было готово к тому, чтобы его начали пить, десерты уже начали оплывать кремом и шоколадом.
      – Господи! – прошептала она.
      – Ничего страшного. – Зан пожал плечами. – Выкинешь в мусор. – Он повернулся и вышел за дверь.
      Стоило двери захлопнуться, как самообладание покинуло ее, и Эбби опустилась на ковер, обхватила себя за колени, а потом легла и свернулась калачиком. Издали до нее доносились влажные чавкающие звуки – это предательница-кошка, забравшись на стол, снимала пробы с подарков Зана.
      Глядя, как по стенам пляшут тени, Эбби долго лежала на ковре, потом свечи померкли, и лужицы воска погасили их совсем.

      – В понедельник после обеда в церкви Святой Марии. Нам еще нужно купить… Эй, Эбби! Да что это с тобой?
      Эбби потерла глаза, и расплывчатое пятно медленно превратилось в лицо Кати.
      – Что ты сказала?
      – Ты, случайно, не заболела? – заботливо осведомилась Кати. – Нет, только не это. За день до открытия… Бриджет будет вне себя!
      Эбби покачала головой:
      – Не волнуйся так, я просто не выспалась. Кати взгромоздилась на край стола Эбби.
      – Ладно, поверю. Только что мне позвонила Гвен, секретарша мисс Клейборн: похороны Элани в понедельник в пять. Я всех ставлю в известность, что мы собираем по десять долларов на цветы. Деньги сдавать мне.
      Эбби быстро достала чековую книжку и выписала чек:
      – Вот, возьми. Значит, в понедельник после обеда. – Она выпрямилась. – Подожди, если патологоанатом вернул тело, значит, они, должно быть, уже сделали вскрытие и, надеюсь, узнали хоть что-то о мерзавце, который убил ее.
      Кати нахмурилась:
      – Может быть…
      Врожденное упрямство подвигло Эбби задать вопрос, ответ на который она знала наперед:
      – Ты считаешь, что Элани покончила с собой?
      Кати отвела глаза в сторону, и Эбби все поняла без слов.
      – Бедная Эбби дошла до ручки – так?
      – Нет, не так. – На этот раз Кати говорила совершенно серьезно. – Дело не в том, что мы не верим тебе. Я, например, верю, но факты упрямая вещь. Элани задерживалась в обеденный перерыв, опаздывала на работу, стала худеть на глазах. Она сделалась такой рассеянной: мне с трудом удавалось покрывать ее. Все это черты типичной депрессии, когда люди перестают беспокоиться о работе и теряют интерес к повседневной жизни. Я видела перечень симптомов в брошюре в офисе моего психоаналитика: у Элани они все были в наличии… Но я что-то разболталась, а мне еще нужно каждому сообщить про понедельник и позвонить насчет цветов. Обязательно дай знать, если тебе потребуется какая-нибудь помощь, поняла, Эбби? Я говорю совершенно серьезно.
      – Спасибо, Кати, ты просто чудо.
      Едва Кати вышла, как на столе тут же зазвонил телефон, и Эбби подняла трубку.
      – Привет, это Люсьен.
      – О! – Эбби потребовалось приложить немалое усилие, чтобы переключиться с мыслей о Зане, которые всегда создавали кавардак в ее голове. – Привет! Как поживаете?
      – Спасибо, прекрасно. Надеюсь, вы уже подумали о моем предложении.
      Она не подумала. И без того у нее есть много чего, о чем стоит переживать. Впрочем, что тут такого – она же не собирается выходить за Люсьена замуж или ложиться с ним в постель. Всего лишь ужин, несколько танцев, небольшая беседа.
      «Каждый раз, когда он дотронется до тебя. Каждый раз, когда он посмотрит на тебя. Вспоминай… об… этом. Когда я – в тебе. Как трахаю тебя».
      Она вскочила, ее сотрясал озноб. Ничего себе! Околдовал он ее, что ли?
      – Да! – выкрикнула она. – Я согласна.
      – Отлично! Где и когда?
      – В музее меня нетрудно найти, я целый день на работе.
      – Отлично. Кстати, как продвигается ваше расследование?
      – Пока никак. – Эбби поежилась. – Давайте больше не будем касаться этой темы. Это больно, только и всего.
      – Конечно, я понимаю, – тихо сказал Люсьен. – Тогда до завтра.
      Эбби положила трубку. Она была так занята своими дурацкими любовными переживаниями, что и не помнила о своем так называемом расследовании.
      Выйдя из своего офиса, Эбби осмотрелась. Никто не следил за ней, и она поспешно проскользнула в офис Элани. Бриджет и Питер уже начали проводить собеседования с кандидатами на место Элани, но никто не удосужился навести порядок в ее офисе. В итоге на долю Эбби выпало осуществить мрачную церемонию упаковки вещей Элани, а потом отвезти их, вероятно, к ее матери. В общем, что-то нужно было сделать, и сделать немедленно.
      Ящики стола Элани были забиты аккуратно разложенными канцелярскими принадлежностями, полки заставлены папками. Почетное место на столе занимала фотография в серебряной рамке: на снимке, сделанном на последнем торжественном вечере в прошлом году, Элани и Эбби, порозовевшие от шампанского, стояли, обнявшись, и, надо признать, они смотрелись очень неплохо в своих роскошных вечерних платьях. Да и сам тот вечер был на редкость хорош.
      Сглотнув, Эбби начала рыться в ящиках и в самом нижнем обнаружила пурпурную сумку, куда была умело уложена спортивная одежда.
      Еще в ящиках лежало несколько книг и испано-английский разговорник с торчащим из страниц чеком. Внутри остался чек. По нему Эбби определила, что Элани сделала покупку за неделю до своей смерти.
      Странно. Она никогда не слышала, чтобы Элани интересовалась Испанией.
      Расстегнув молнию на спортивной сумке, Эбби стала паковать в нее вещи: книги, фотографии, авторучку, запасы шоколада «Годива», две пары золотых серег и кашемировый кардиган.
      Свое фото с Элани она сунула к себе в карман, после чего, захватив сумку, вышла в коридор.
      И тут же до нее донесся голос Бриджет:
      – Наплевать, что у нее сейчас трудное время! Если она не справляется с работой, пусть ищет себе другую, где требования ниже. Я не жестокосердна, но после ее недавней вспышки даже Питер был вынужден признать, что мы просто не можем рисковать нашим…
      Эбби повернула за угол, и голос пропал.
      Итак, ее увольняют.
      Посмотрев на часы, Эбби вздохнула. Уже почти семь, а она здесь с шести утра, и прошлую ночь проторчала до трех утра, стараясь утвердить почву под ногами и доказать свою преданность.
      Судя по всему, теперь над ее усилиями можно только посмеяться.
      К черту все! Она слишком устала, чтобы выслушивать весть об увольнении. Подождут до завтра, если им это так необходимо.
      Подхватив сумку Элани, Эбби направилась к выходу из музея. Снаружи тучи висели низко и грозили дождем, поэтому она, стоя на ступеньках, стала прикидывать, что делать дальше. Почему бы не отвезти вещи Элани сразу к ее матери? Может, та знает что-то о результатах судебной экспертизы?
      Едва эта мысль пришла ей в голову, как Эбби тут же решительно направилась к автобусу.
      Мать Элани занимала целый этаж пентхауса в элитной высотке на набережной, и к тому времени как Эбби добралась туда, она не раз пожалела, что не взяла такси. Начал накрапывать дождь, порывистый ветер разметал французскую укладку, превратив ее в торчащие во все стороны космы, и теперь она слишком явно напоминала помятую бродяжку.
      Сначала Эбби долго ждала в холле, пока швейцар разрешит ей пройти в лифт. Следующее потрясение пришло от того, что лифт открылся прямо в тот момент, когда она, глядясь в зеркало, пыталась привести волосы в порядок и уж точно не была готова увидеть перед собой Глорию Клейборн.
      Глория оказалась хрупкой очаровательной женщиной с едва заметными следами мучительных переживаний на лице.
      – Эбби Мейтленд – подружка Элани из музея? Это ведь вы позвонили в полицию? А я так и не поблагодарила вас…
      – Это ничего. – Эбби вдруг заволновалась.
      – Очень рада, что вы пришли. – Каким-то образом Глории удалось заключить Эбби в объятия, не дотрагиваясь до нее. – Элани была о вас очень высокого мнения.
      – Я привезла ее вещи. – Эбби указала на сумку. – Из офиса. Фотографии, украшения и все в таком роде…
      Веки у Глории дрогнули.
      – В самом деле? Вы очень любезны, благодарю вас. Положите это сюда. – Она отодвинула в сторону широкую дверцу зеркального шкафа. – Я разберу все позже.
      Эбби сунула сумку в шкаф, и Глория плотно задвинула дверцу. Теперь последний кусочек живой Элани, который только что был у нее в руках, оказался погребен сейчас под грудой старой одежды.
      Эбби поморщилась. Конечно, было бы сплошным идиотством впадать в истерику из-за дурацкой спортивной сумки; да и кто будет осуждать женщину, которая пытается избежать напоминаний о своей утрате?
      – Мне пора, – заторопилась Эбби. – Не хочу задерживать вас…
      – Нет-нет, вы обязательно должны зайти и выпить со мной чашку чаю. – Глория показала в глубь пентхауса.
      Внутри все было белым – стены, мебель, даже цветы – белые розы. От всего этого веяло холодом и похоронами, но теперь уже у Эбби не оставалось выбора.
      Несколько минут спустя Эбби уже держала в одной руке песочное печенье, а в другой – чашку с чаем, но разговор как-то не клеился, и Эбби, сунув руку в карман блейзера, где лежала их фотография с Элани, ухватилась за нее, как за талисман.
      На удивление, в тот же момент к Эбби вернулась ее всегдашняя находчивость.
      – Не говорил ли вам Клиланд о том, на какой стадии сейчас находится расследование?
      Глория озадаченно посмотрела на нее:
      – Расследование?
      – Расследование убийства, – подсказала Эбби. – Мне показалось, если похороны назначены на понедельник, они уже сделали вскрытие.
      Глория покачала головой.
      – Не думаю, что существуют какие-нибудь сомнения в том, что произошло, – осторожно сказала она. – У полиции тоже нет сомнений.
      Слава Богу! Наконец хоть какая-то добрая весть.
      – Ну разумеется, – обрадовалась Эбби. – Это же очевидно, что убийца – таинственный Марк.
      Глория покачала головой.
      – Нет, Эбби вряд ли это так, – сказала она вежливо. – Не было никакого убийства.
      Эбби непроизвольно стиснула руки. И печенье, раскрошившись, оказалось на ее коленях.
      – Что вы имеете в виду?
      Лицо Глории вдруг показалось ей твердым и гладким, как фарфор.
      – Скажите мне, насколько близко вы были знакомы с моей дочерью?
      Эбби прикрыла рот салфеткой.
      – Я довольно хорошо ее знала. Когда я переехала сюда три года назад, Элани познакомила меня со своими друзьями, что очень мне помогло. Она была на удивление ласковой девушкой, другой такой я не встречала.
      – Ласковой – да. – Улыбка Глории чуть померкла. – Сильной – нет. Вы и не представляете, насколько хрупка была ее психика…
      – Возможно, вы правы. – Эбби постаралась скрыть свой протест. – Но какое отношение это имеет к…
      – Она писала себе письма, когда училась в средней школе, все они были от воображаемых бойфрендов. Потом она посылала их себе: как видно, воображаемые отношения ее устраивали больше, чем реальные. Меньше проблем, меньше требований, знаете ли. И еще… – Глория замялась. – Понимаете, до этого несчастья у нее уже были две попытки самоубийства.
      Эбби вздрогнула.
      – К несчастью, это так. Первый раз в тринадцать лет, – не торопясь продолжала Глория. – Тогда она выпила целую пачку таблеток от бессонницы. В следующий раз все повторилось в девятнадцать, и снова таблетки. В пубертатном возрасте Элани много времени проводила в психиатрических клиниках. Удивительно, что она никогда не говорила вам об этом.
      С трудом удержавшись, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, Эбби оглядела нетронутую стерильную обстановку апартаментов Глории Клейборн.
      – Мне легко представить, что она испытывала стыд, – поскольку не была идеальной.
      Глория прищурилась.
      – За последние восемнадцать лет моя дочь несколько раз лечилась от тяжелой депрессии. У нее был лучший уход, который только можно купить за деньги, лучшие доктора, лучшие клиники. Я сделала все, чтобы помочь ей.
      И все-таки не приняла ее такой, какой твоя дочь была на самом деле, холодная жаба.
      – В тот день, когда ее убили, Элани рассказала мне, что она наняла детектива и поручила ему проверить биографию человека, с которым у нее была связь. Детектив сообщил ей, что Марк – это псевдоним, в реальности такого человека не существует.
      Брови миссис Клейборн взлетели вверх.
      – Верно. Так и я говорила.
      – Нет-нет, вы не поняли! Элани переживала от того, что он солгал ей. Она собиралась припереть его к стенке, и он как раз входил в дверь, когда я ей звонила. Она позвала его к себе, чтобы выяснить правду, и он убил ее! Неужели вы этого не понимаете?
      Глория печально покачала головой.
      – Не существует способа облегчить вашу душевную боль, Эбби. Проверка ничего не дала по очень простой причине: такого человека и в самом деле не существовало. Нет никакого Марка, и никогда не было, потому что он – всего лишь плод воображения моей дочери!
      – Но он…
      – Что? Может быть, вы видели его своими глазами?
      – Нет, но… – Эбби вдруг вскочила. – Подождите. Я слышала, как он беседовал с ней по телефону, и я была свидетелем, как она заказывала романтический ужин на двоих, который и собиралась разделить с ним.
      – Я знаю, чек на оплату пришел ко мне. Скорее всего это лишь повторение того, что уже когда-то было пережито.
      – Нет! Элани не могла изощренно притворяться, так замысловато и так… безумно!
      Глория печально вздохнула:
      – Я знаю.
      Эбби резко поднялась.
      – Пожалуй, я пойду. – Она направилась в сторону двери, но Глория догнала ее.
      – Пождите, я вызову лифт, – сказала она. – Нужно иметь ключ, чтобы пользоваться им.
      Когда Эбби вошла в лифт, она обернулась и оказалась лицом к лицу с Глорией Клейборн.
      – Элани теперь убита. – Голос Эбби звучал на удивление твердо. – Я найду того, кто это сделал. И когда я найду, вы станете противны себе из-за того, что повернулись к дочери спиной.
      Лифт остановился внизу, а Эбби все стояла, закрыв лицо руками. Что же теперь? Ключа к убийству у нее по-прежнему не было, она даже не могла уверенно сказать себе, что права…
      Выйдя на улицу, Эбби почувствовала себя какой-то потерянной, но тут кто-то окликнул ее, она обернулась.
      – Эбби, привет! Как ты?
      Нанетта – девушка с кофеваркой на колесах! Сегодня она была платиновой блондинкой с блестящими веками и черной сверкающей помадой на губах. Сверху на нее был надет серебряный комбинезон.
      – Нанетта, куда ты пропала? Это, кажется, не твое обычное место…
      – Я переехала, – весело отозвалась девушка. – Здесь выручка больше, потому что больше туристов. Плюс к тому у меня было несколько выходных из-за репетиций, и завтра уже премьера. Это просто потрясающе! Тебе как обычно?
      – Черт знает что! – хмыкнула Эбби. – А что ты репетируешь?
      Нанетта смущенно улыбнулась:
      – «Ромео и Джульетту».
      – В самом деле? Я слышала, что «Бездомная кошка» ставит ее в этом году. И кого ты играешь?
      – Джульетту, разумеется.
      От неожиданности Эбби чуть не выронила сумочку.
      – Надо же! Так здорово!
      – Еще бы! Может, хочешь посмотреть? – Нанетта с надеждой посмотрела на Эбби.
      Эбби растерялась.
      – Э… с удовольствием, – услышала она себя как бы со строны.
      – Правда? Вот и молодец. В пятницу вечером, в субботу или в воскресенье днем?
      – В воскресенье лучше всего. В субботу у нас открытие.
      – Чудесно! У тебя будет самое лучшее место в зале, обещаю!
      – Приду непременно. – Эбби невольно улыбнулась энтузиазму девушки.
      – Можешь сделать мне одолжение? Я говорила с Элани, и она тоже собирается прийти: у меня для нее билет на дневной спектакль. Ей надо его передать, потому что она куда-то пропала. Не могла бы ты сделать это и напомнить о спектакле?
      Эбби почувствовала, как земля уходит из-под ног, и лишь встревоженный голос Нанетты не позволил ей грохнуться на асфальт.
      – Господ Иисусе, Эбби, что это с тобой? Может, позвонить кому-нибудь?
      – Нет. – Вытерев слезы, Эбби замотала головой. – Извини, просто я… просто Элани умерла.
      На какую-то долю секунды Нанетта замерла и вдруг, схватив Эбби за руку, подтащила ее к скамейке, усадила и села сама, не выпуская ее руки.
      – Как это случилось? – спросила Нанетта очень тихо.
      – Ее убили. Все говорят о самоубийстве, но это полная чушь: Элани никогда бы не смогла повеситься.
      – Боже! – Рука Нанетты замерла. – Это ужасно. А я-то думала, что дела у нее наконец стали налаживаться.
      – Почему? Почему ты так подумала?
      – Потому что я видела, как она выходила из отеля с мистером Совершенство. Я еще подумала, вот как здорово. Наступает время для небольшого вечернего развлечения, и лучше этого нет ничего для такой замечательной девушки.
      – Мистер Совершенство? Хочешь сказать, ты видела Марка? Неужели? Собственными глазами? – Сердце Эбби заухало, как молот. – У отеля «Седжуик»?
      Нанетта кивнула головой:
      – Точно!
      – И что, он действительно хорош собой?
      – Будь уверена. Я еще подумала: вот это отхватила, подружка. Тогда я не поняла, что с ним не все в порядке…
      – Что ты имеешь в виду? – Эбби мгновенно насторожилась.
      – Слишком уж он роскошно выглядел, чтобы быть настоящим. Высокий, хорошего сложения, с белокурыми волосами, знаешь, такими ухоженными, как после салона. Это очень специфично, если парень одевается чересчур хорошо. – Нанетта сложила губы колечком. – И ты думаешь, что именно он и… – Ее голос упал до шепота. – О Господи!
      – Нанетта, ты сможешь узнать его на опознании в полиции?
      Девушка задумчиво посмотрела на Эбби.
      – С точностью до девяноста девяти и девяти десятых процента, не сомневайся!
      – В какой день они были в отеле? – продолжала допрос Эбби. – И в какое время?
      Нанетта немного подумала.
      – В среду, после ленча: я как раз обратила внимание, что на этом парне было кожаное пальто, и пожалела, что сама не оделась потеплее.
      – Спасибо тебе за информацию, – поблагодарила Эбби.
      – Но я не сказала ничего особенного. – Нанетта смутилась. – Подожди секунду, Эбби, у меня есть еще кое-что для тебя. – Она подошла к своей тележке, порылась в большой черной сумке под ней и вернулась с небольшим конветром в руках. – Это билет Элани, и он ей теперь ни к чему; так почему бы тебе не взять его? А я посвящу воскресное представление памяти Элани.
      Эбби порывисто обняла Нанетту, и ее глаза наполнились слезами.
      Как только ей удалось взять себя в руки, Эбби направилась в сторону отеля, где, проходя мимо, взглянула на свое отражение в витрине. Невольно покачав головой, она достала из сумки губную помаду и подкрасилась, слишком поздно сообразив, что это был вызывающий красный цвет. Неподходящий выбор. Такая помада делала ее лицо слишком бледным, и она становилась похожа на вампира с покрасневшими воспаленными глазами. Затем она привела волосы в порядок и, войдя в холл, сразу выбрала жертву – молодого человека, почти без подбородка.
      Расстегнув верхнюю пуговицу на блузке, Эбби глубоко вдохнула, выпятила грудь, так что натянулись оставшиеся пуговки на бюсте, после этого, призывно улыбаясь, она двинулась в намеченную сторону. Служащий вытаращил глаза, а Эбби тем временем прочла на его груди: Бретт.
      – Могу я вам чем-нибудь помочь? – нерешительно спросил он.
      – Привет, Бретт. Не сомневаюсь, что можешь. – Эбби говорила мягко и доброжелательно, демонстрируя южный акцент. – У меня к тебе пара вопросов. Я разыскиваю подругу и полагаю, что не так давно она была здесь, у вас. Ты видел эту женщину? – Она достала из кармана фотографию и показала ему.
      Бретт взглянул на фото, и на лице появилось удивленное выражение.
      – Да, я помню ее: она была здесь дня два назад. Я видел их как раз перед тем, как уйти на ленч.
      Грудь Эбби наполнилась ликованием.
      – Значит, она была не одна?
      – С ней был мужчина.
      Эбби послала собеседнику еще одну многообещающую улыбку.
      – Что за мужчина? Можешь описать его?
      – Ну, такой высокий, – старательно припоминал Бретт, – с длинными волосами, в общем, видный парень.
      Эбби почувствовала, как у нее закружилась голова.
      – Они зарегистрировались под ее или под его именем?
      Бретт уже собрался ответить, но тут к ним подошла пожилая женщина с блестящими седыми волосами: на именной табличке значилось: Френсис – управляющий.
      – Чем могу помочь? – любезно спросила она.
      – Бретт уже помог мне, – быстро ответила Эбби.
      – Каким образом? – Френсис прищурилась.
      – Мне была нужна информация об одном…
      – Мы не даем информации о наших гостях, – отчеканила Френсис. – Ни при каких обстоятельствах. – Она скосила глазами в сторону Бретта, и тот, съежившись, подвинул фотографию к Эбби.
      – Извините, – прошептал он.
      – Пожалуйста, не забудьте по окончании смены зайти ко мне в офис, – зловеще произнесла Френсис.
      Эбби почувствовала укол вины, и отчаяние придало решимости.
      – Позвольте только еще один вопрос…
      Френсис резко обернулась к ней:
      – Да?
      – Здесь в холле установлены камеры наблюдения?
      – Да, а что?
      Эбби с облегчением вздохнула. На глазах снова закипели слезы.
      – Так, ничего, благодарю вас. – Чувствуя себя победителем, она выскочила на улицу. Теперь осталось добиться от полиции приобщения к делу записи камеры наблюдения отеля. Когда они получат запись, этот мерзавец Марк будет заснят там во всей красе. Точное попадание!
      Эбби вытащила из сумочки сотовый телефон и визитку детектива, затем трясущимися от нетерпения пальцами набрала номер.
      – Клиланд слушает, – раздался в трубке мужской голос.
      – Детектив, это Эбби Мейтленд!
      – Ага. Что случилось, мисс Мейтленд?
      – Я наткнулась на след, – храбро объявила она. Клиланд недоверчиво хмыкнул.
      – Какой-то реальный факт?
      – Да. Очевидное доказательство того, что этот Марк на самом деле существует. – Эбби едва сдерживалась. – У меня есть свидетель, который видел его: этот человек останавливался в «Седжуике» с Элани Клейборн в прошлую среду. Там у них есть камера слежения, так что вы можете сами увидеть, как выглядит этот парень.
      – Мисс Мейтленд, – голос Клиланда зазвучал холодно и размеренно, – надеюсь, вы понимаете, что находиться в отеле с женщиной – это не преступление.
      – Конечно, я прекрасно знаю это! Я знаю также, что вы не стали считать этого парня подозреваемым только потому, что мать Элани сказала вам, будто его не существует. Наверное, известие о том, что он все-таки живое существо, может что-то означать для вас.
      – К сожалению, я не так уверен в этом, как вы. – Голос Клиланда стал резким. – Даже если таковой и существует, он не является подозреваемым в убийстве, потому что убийства не было и Элани Клейборн повесилась сама. Это трагично, но так оно и есть. Никаких грязных игр. Окружной прокурор квалифицировал этот печальный случай как самоубийство, и дело закрыто.
      Эбби хотелось закричать от бессилия.
      – Это возмутительно! Я уже говорила вам, что этот человек вошел к Элани в дом, как раз когда я…
      – Пожалуйста, выбирайте выражения! И потом: экспертизу провели очень тщательно. При этом никаких улик, указывающих на любую форму насилия, при вскрытии не было обнаружено: ни порезов, ни ссадин, ни царапин, никаких лекарственных препаратов в организме, под ногтями отсутствуют частицы крови, кожи или волос, кровеносные сосуды глаз не повреждены, что исключает удушение. Следы на шее соответствуют местоположению веревки. Кровь накапливалась в ногах, а значит, тело не перемещали после смерти. На дверях и окнах нет следов взлома…
      – Конечно, нет, потому что у него были ключи! Мои ключи!
      – Ваши ключи были с брелоком в виде желтой пластиковой акулы?
      Эбби замерла.
      – Вы их нашли?
      – В сумке мисс Клейборн, – вежливо сказал Клиланд. Эбби захлопала глазами, но быстро нашлась.
      – Преступник мог положить их туда после совершения убийства, – решительно произнесла она. – Специально, чтобы сбить вас со следа.
      Клиланд недовольно хмыкнул.
      – Помимо всего прочего, здесь отсутствует мотив убийства. У вашей подруги не было врагов, никто не получил финансовую выгоду от ее смерти…
      – Но я же объяснила мотив! – не выдержав, закричала Эбби. – Я только что вручила его вам! Этот человек должен был заставить ее замолчать после того, как она узнала, что он выдает себя за другого!
      – Вполне возможно, у мисс Клейборн была интимная связь с каким-то мужчиной, – голос Клиланда ничуть не изменился, – но это еще не означает, что гипотетический любовник убил ее, а потом со знанием дела ликвидировал следы преступления и создал абсолютно точную картину самоубийства. Я подчеркиваю – точную.
      – Никаких улик? А как же то, что она говорила мне по телефону?
      Клиланд немного помолчал.
      – Даже не знаю, как мягче вам сказать. Видите ли, у вашей подруги было много проблем…
      – Так вы считаете, что, пригласив меня к себе в дом с помощью изощренной лжи, она потом повесилась, чтобы досадить мне? Но это же безумие!
      – Да, – спокойно сказал Клиланд. – Совершенно верно. Такова моя точка зрения. Данные медицинской экспертизы вкупе с предшествовавшими попытками самоубийства, а также данными о психиатрическом расстройстве…
      – Подождите, пожалуйста. Миссис Клейборн говорила, что прежде Элани использовала таблетки. Она не стала бы менять способ, если бы собиралась покончить с собой. И зачем ей было использовать веревку? Если бы вы знали ее, вы бы поняли: она ненавидела грязь. Она бы никогда…
      – Мисс Клейборн купила веревку сама. Сердце Эбби оборвалось.
      – Она… Она – что?
      – Мы нашли на полу пластиковую упаковку и на ней – отпечатки ее пальцев. В пакете остался чек с названием магазина, с датой, временем и даже ценой. Я просмотрел запись камеры наблюдения магазина: ваша подруга в течение трех минут стояла в очереди, чтобы купить эту веревку.
      – Существует миллион причин, по которым она могла купить эту веревку… – промямлила Эбби.
      – Сожалею, мисс Мейтленд, уверяю вас, я сделал все, что мог, – веско заявил Клиланд. – И пожалуйста, прекратите ваше любительское расследование: это не самое хорошее времяпрепровождение. – Он немного помолчал. – Позвольте с вами попрощаться и, если что, звоните. – Он повесил трубку.
      Дождь по-прежнему лупил по тротуару, и Эбби вздрогнула, когда холодные капли просочились ей за воротник.

      Одержимый.
      Зан никогда не оценивал себя таким образом, скорее он считал себя прагматиком. Ни похоть, ни ярость не заставляли его становиться одержимым.
      Никогда, до этого самого момента.
      Зан расхохотался бы, если бы грудь так не сжимала тоска. Он уже поздравил себя с тем, что развязался со всеми отвлекаемыми его делами и вернулся к работе. Теперь не нужно будет заваливаться в берлогу, дуться на самого себя, зализывать душевные раны.
      Выйдя из компьютерного салона, Зан заметил Эбби – она сидела на скамейке и о чем-то оживленно разговаривала с девушкой, перед которой стояла кофейная тележка. Эбби похудела, ее глаза казались огромными, намокшая кофточка прилипала к телу, демонстрируя всему миру изысканную линию ее грудей.
      Потом она двинулась через улицу, остановилась перед витриной банка, чтобы подновить помаду на губах, поправила волосы и скрылась в отеле «Седжуик».
      Что могла она делать там в половине восьмого!
      Ну разумеется, встречаться с Денежным Мешком.
      Это было слишком серьезным испытанием для его гордости, и Зан даже почувствовал облегчение, когда пару минут спустя она выскочила оттуда.
      Быстро заведя машину, Зан пристроился за такси, которое она остановила, и стал следить за задними огнями машины в сгущающихся сумерках. Лишь когда такси остановилось, он сообразил, что они оказались у дома Элани, и припарковался неподалеку.
      Проскользнув в кусты, которые скрывали дом со стороны дороги, Зан затаился и стал ждать.
      Некоторое время Эбби стояла на улице под дождем, разглядывая дом покойной подруги, и Зан даже собрался окликнуть ее, но потом раздумал. И набрал номер Эбби на сотовом. Она слегка вздрогнула, когда раздался звонок, затем, порывшись в сумочке и увидев на дисплее имя, замерла.
      Телефон продолжал звонить, а она все смотрела на него. Три, четыре, пять, шесть раз. Когда дойдет до десяти, он отключится и тихо скроется в кустах. Навсегда.
      Семь. Восемь.
      Внезапно Эбби нажала кнопку и поднесла трубку к уху.
      – Привет, – тихо произнесла она.
      Зан был настолько поражен, что молчал какое-то время, не зная, с чего начать.
      – Э… это… э… я, Зан.
      – Слышу, что ты.
      Он немного подумал.
      – Все в порядке?
      Она тихо засмеялась.
      – Ты всегда так спрашиваешь?
      – Ну да, потому что у тебя всегда неприятности. Один чертов кризис за другим. Что на этот раз?
      – Понятия не имею. – Эбби посмотрела вверх, на небо, как будто только сейчас заметила несущиеся оттуда капли дождя.
      Отчего-то он почувствовал себя виноватым.
      – Ты где?
      Она оглянулась на дом:
      – У Элани.
      – Какого черта ты там делаешь?
      – Просто думаю.
      – Почему бы тебе не пойти думать туда, где сухо, тепло и безопасно?
      Она снова засмеялась.
      – Нет смысла объяснять.
      – Ты наверняка промокла…
      – Откуда тебе известно, что я снаружи? Впрочем, я стою под деревом, так что нет проблем.
      Зан хмыкнул. Никакого дерева, ни плаща, ни машины, ни подходящей обуви – только дождь и темень.
      – О черт! – не выдержав, выругался он и вприпрыжку помчался назад, а затем, забравшись в машину, нажал на газ. Эбби, вытаращив глаза, смотрела, как машина Зана резко затормозила перед ней, и Зан тут же выскочил из машины, держа в руках куртку.
      – Ты что, ехал за мной? – Эбби никак не могла решить, благодарить его или возмутиться.
      – Ну да. – Зан накинул куртку ей на плечи. – И что из того?
      – Что из того? Это называется слежкой, если тебе неизвестно.
      Зан предпочел на это промолчать и только заметил:
      – Ты продрогла. Залезай в машину.
      Эбби с беспокойством посмотрела на него.
      – Зан, пожалуйста, давай не будем начинать все сначала. Мы только что потерпели крушение, и я не перенесу этого снова, потому что…
      – Перестань думать и просто полезай в машину. – Зан попытался смягчить резкость своих слов и, обняв Эбби за плечи, помог ей забраться в вэн, а потом залез сам и запустил двигатель.
      Эбби вцепилась в его руку на переключателе скоростей:
      – Постой. Сперва скажи, куда мы направляемся?
      – Куда угодно. – Он высвободил руку. – Тут тебе плохо, а значит…
      – Я сама решаю такие вещи! – Эбби распахнула дверцу, но Зан успел схватить ее за руку, прежде чем она выбралась наружу.
      – Господи, Эбби, да успокойся ты наконец!
      – Я не могу! – закричала она. – Элани была моей подругой, и теперь она всем безразлична, включая ее мать! На самом деле убийца существует, и теперь он может легко скрыться! Поэтому перестань говорить про то, чтобы двигаться дальше! Только не ты!
      Зан заглушил мотор и взял Эбби за руку.
      – Положим, все это правда, но чего ты добьешься, стоя здесь под дождем?
      Эбби сжалась внутри его куртки, как в черной скорлупе.
      – Не знаю, – откровенно призналась она. – Просто хотела покрутиться здесь – вдруг что-нибудь придет в голову…
      – Поискать ключ к разгадке? Но где же он? Эбби искоса взглянула на него.
      – Прикидывала свои возможности.
      – Хочешь забраться внутрь? Взломщица в мини-юбке, чулки с подвязками и каблуки в десять сантиметров?
      – Ох, заткнись! – не выдержала она. – Во-первых, это не мини-юбка – всего-то выше колен на несколько сантиметров. Во-вторых, у каблуков высота восемь сантиметров – можешь померить, если не веришь. В-третьих, я не собиралась приезжать сюда сегодня, иначе бы я оделась по-другому. И последнее. Я ничего не собираюсь взламывать. Здесь никто не живет, теперь это даже не место преступления, а просто старый, грустный, покинутый дом.
      Зан хмыкнул.
      – Все равно это незаконно.
      – Так же, как и вся слежка, – отрезала Эбби.
      – Ну… – Зан оценивающе посмотрел на дом Элани и побарабанил пальцами по крыше машины. – Так какой у тебя план? Разбить окно кирпичом?
      – У меня пока нет плана, но, может, раз уж ты случайно оказался здесь… – Она замолчала.
      – Так-так! – Зан прищурился. – Хулигана вроде меня вряд ли очень напряжет, если он нарушит закон, верно?
      Эбби недовольно посмотрела на него.
      – Перестань ныть. Если это тебя напрягает, скатертью дорога. Ястояла и думала о своем, а ты свалился неизвестно откуда и тут же начинаешь качать права.
      – Ладно, давай не будем гнуть пальцы и вернемся к делу, – примирительно предложил Зан. – Что я получу за свое участие?
      Эбби задумалась.
      – Двойной тариф? – предложила она. – Меня мало беспокоит та часть, которая касается нарушения закона; по-моему, закон теперь никого не волнует.
      Зан покачал головой:
      – Мне не нужны деньги, Эбби.
      – Поверить не могу, что у тебя хватило храбрости намекнуть на другое. Если ты рассчитываешь на чертов шанс, чтобы забраться ко мне в трусы после позапрошлой ночи…
      – Извини за ту ночь. – Зану чудно было слушать себя со стороны. – Все вышло просто глупо. Мне бы хотелось, чтобы этого не случалось никогда.
      Эбби, склонив голову набок, некоторое время молча изучала его.
      – Точно?
      – Точно. Мне тошно после всего этого. Не веришь? Может, мне стоит упасть в грязь к твоим ногам?
      – Стоит, – сразу же согласилась она. – Прямо сейчас. Давай начинай.
      Зан отодвинулся.
      – Э…
      – Вон отличная грязная лужа, в углу двора.
      Зан внимательно посмотрел на нее: губы сжаты, но за ними совсем нетрудно угадать улыбку.
      Его словно подняло в воздух над сиденьем.
      – Ты рада видеть меня, признавайся…
      – Это не совсем то, что ты только что предложил, – чопорно уточнила она.
      – Ладно не отрицаешь, и то хорошо.
      Эбби передернула плечами.
      – Тебя спасает только то, что слесарь очень кстати в такой ситуации.
      Ухватив завиток ее волос, Зан намотал его на палец.
      – Как приятно чувствовать себя полезным. Но уж если ты хочешь, чтобы я нарушил закон и рискнул своим достатком, сделай так, чтобы мой труд стоил усилий.
      Эбби закатила глаза.
      – Я в полной мере знакома с вашим замысловатым сексуальным воображением, – твердо заявила она. – Давай лучше придумаем что-нибудь другое.
      – Прекрасно. Тогда вызывай другого слесаря и попроси сделать это ради тебя, а я постою в сторонке и полюбуюсь. Это будет неплохое развлечение.
      – Ты специально стараешься меня разозлить? – вскипела Эбби.
      – Вполне возможно. Злой ты мне больше нравишься, чем грустной и подавленной.
      – И все равно взамен предоставленных услуг я не обещаю никакого сексуального вознаграждения. Такое может случиться, но потом… а может и не случиться. Ты знаешь меня и знаешь, как по-идиотски меняется мое настроение.
      Зан протянул руку, чтобы дотронуться до ее волос, но Эбби перехватила руку и отвела ее в сторону.
      – Я не какая-то ненужная вещь, Зан, – проговорила она, холодно подчеркивая каждое слово. – Вбей это в свою башку, да покрепче.
      Зан кивнул.
      – А я никогда и не рассчитывал на другое. Высвободившись из его куртки, Эбби положила ее на сиденье.
      – Спасибо, что хоть так поддержал меня, а то мне как раз требовалась энергетическая подпитка.
      – Рад, что хоть на что-то сгодился… – Голос Зана прозвучал как-то кисло, зато улыбка, которая появилась на губах Эбби, выглядела просто чудесной.
      – Ты можешь сгодиться для многого, Зан. – Низкий голос прошелся по его нервам нежнейшим прикосновением. Потом Эбби оперлась тонкой рукой на его плечо и поцеловала, прикоснувшись мягкими губами к его губам. Желание гулом наполнило его тело, и следующим движением ее рука погладила его бедро, не отказав себе в желании легко и ритмично простучать «пам-пам-пам» по набухшей ширинке.
      – Будь здоров, пока! – Эбби быстро вылезла из машины и пошла поперек лужайки, раскачивая бедрами и демонстративно выпрямив спину.
      Черт! Она точно не уступит. Она уже и так поимела его. Выругавшись про себя, Зан выпрыгнул из машины, догнал Эбби и снова накинул ей на плечи куртку.
      – Оденься, пока не подхватила воспаление легких, – проворчал он.
      Улыбка, которую Эбби послала ему в ответ, была такая сияющая и такая прекрасная, что у него защемило в груди.
      – Ну вот и хорошо, – дружелюбно сказала она. – Я рада, что ты решил остаться.
      Идиот, круглый дурак! Но она знала, как играть им. Дьявольская женщина.
      Зан обнял Эбби и крепко прижался к ней, словно хотел защитить ее от дождевых струй и от гнетущей темноты, исходившей от этого дома.

      Вытащив кожаную сумку, Зан расстегнул ее и, достав отмычку, вставил ее в замок. Не прошло и двух минут, как замок сдался.
      Эбби вгляделась во тьму, разверзшуюся за открытой дверью, но Зан решительно отстранил ее:
      – Я пойду первым.
      – Брось, там никого нет. Выразительно хмыкнув, Зан пропустил ее в холл, Эбби щелкнула выключателем.
      Ленту, огораживающую страшное место, уже убрали, аромат, всегда встречавший гостя, сменился резкой вонью моющих средств. Теперь это уже не было домом Элани – очаровательным, полным цветов и милых безделушек, – от него осталась коробка с пустотой и дурным запахом внутри.
      Эбби потерянно огляделась по сторонам. Никакого плана у нее не имелось, может быть, дух Элани подтолкнет ее в нужном направлении.
      Она заставила себя медленно пройти в столовую и внимательно оглядеться. Зеркало в дальнем конце тут же отразило ее бледное лицо и испуганные глаза.
      Она посмотрела вверх, на люстру.
      – Интересно, зачем Элани купила веревку…
      – Неужели она купила ее сама? – Зан сжал губы. – Это плохо.
      Стараясь не встречаться с ним взглядом, Эбби вернулась в холл, потом двинулась через комнаты нижнего этажа. Зан молча следовал за ней.
      Несколько минут Эбби осматривала спальню, потом смежную комнату, где Элани устроила кабинет. Она выдвинула несколько ящиков, но там царил полный порядок.
      В таком же порядке была и кухня, которая сияла первозданной чистотой. Элани никогда ей и не пользовалась, предпочитая йогурты, фрукты и перехватывая что-нибудь вне дома.
      Магнитным зажимом в форме рожка с мороженым к холодильнику была прижата пачка разных меню, и Эбби быстро просмотрела их. Греческий ресторан, итальянский, индийский, суши, китайский и…
      Минутку!
      Счет о списывании денег с кредитной карты. Элани прикрепила его к холодильнику, видимо, чтобы не забыть внести деньги.
      Эбби посмотрела на дату, потом достала телефон. Может, никто еще не додумался закрыть карту. Набрав 1-800, Эбби подождала, пока на том конце ответят.
      – Здравствуйте, это миссис Симпсон, – сообщил скучающий женский голос. – Можете назвать номер вашей карты?
      – Конечно. – Эбби сообщила номер, указанный на счете.
      – Ваше имя, пожалуйста?
      Эбби скрестила пальцы.
      – Элани Клейборн. – По ее спине прошла дрожь, как будто, проговорив имя убитой подруги, она вызвала ее тень, которая теперь неподвижно стояла у нее за спиной.
      – Чем могу помочь, мисс Клейборн?
      – Пожалуйста, мне нужно проверить мои последние расходы, – небрежно сказала Эбби.
      – Из соображений безопасности назовите дату вашего рождения, ваш номер телефона и девичью фамилию матери.
      Диктуя дату рождения и номер телефона, Эбби лихорадочно пыталась сообразить, известна ли ей девичья фамилия Глории. Второе имя Элани было Картер. Это была ее лучшая догадка.
      – Глория Картер, – с надеждой произнесла она. Последовала короткая пауза. Эбби задержала дыхание, разыскивая ручку.
      – Вы осуществили проплату в «Кейп-Вояджер» на двести двадцать долларов от шестого июня. Затем сто девяносто семь долларов в отеле «Краун-Ройял Сьютс» третьего июня. Кроме того, семнадцать долларов магазину «Эйс-Хардвер» второго июня. Второго же июня проплата на сто девяносто пять долларов для «Хинкли-Хаус», и первого июня проведена оплата отеля «Седжуик» в размере двухсот тридцати пяти долларов, – сообщила сотрудница на том конце провода.
      Торопясь, Эбби записывала данные на одно из меню.
      – Возможно, мне следует продиктовать расходы предыдущего месяца?
      – Нет, пока достаточно, спасибо. – Эбби повесила трубку и уставилась на сделанные ею записи. – Что такое «Кейп-вояджер»?
      – Туристическое агентство на Каскад-Спрингс, – подсказал Зан. – Я видел их рекламу. Они продают билеты тем, кто путешествует самолетом.
      Некоторые туристические агентства работали допоздна, и Эбби решила попытаться. Она дозвонилась до справочной, а потом набрала номер агентства.
      – «Кейп-вояджер», – прощебетал женский голос. – Чем могу помочь?
      Эбби снова скрестила пальцы.
      – Мое имя Элани Клейборн, – проговорила она с легким акцентом. – Я купила у вас билет на самолет, но, к несчастью, у меня украли сумку, а в ней был этот самый билет. Теперь я даже не знаю, что делать.
      – Это был электронный билет?
      – Не помню, я такая рассеянная. Не могли бы вы проверить?
      – Кто вам оформлял заказ? – В голосе девушки зазвучало преувеличенное терпение, которое характерно для тех, кто работает с бестолковыми клиентами целый божий день.
      – Поймите, мне сейчас совсем не до того, – буркнула Эбби. – Бумажка, на которой я записала имя агента, тоже была в сумке. Не могли бы вы сами поспрашивать у своих?
      – Ждите на линии. – Из телефона послышалась довольно приятная музыка, и Эбби оглянулась на Зана, словно благодаря его за то, что он был рядом.
      Телефон снова ожил.
      – Мисс Клейборн? Это Морин. Мне сказали, что вы потеряли бумаги к билету.
      – Совершенно верно. Нужно лишь, чтобы вы повторили маршрут, тогда я смогу э… заказать машину, которая встретит меня.
      – О'кей. Рейс 605 кампании «Трансокеаник-Эр» вылетает из Си-Так двадцать первого июня в 8.50 AM, пересадка в Чикаго на рейс 3262 в 2.30 РМ до Барселоны.
      Барселона? Эбби на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки.
      – Отлично. Рейс 605 до Чикаго, затем 3262 до Барселоны. Когда обратный вылет?
      Морин сделала выразительную паузу.
      – Это билет в один конец.
      – В один конец? – Слова вырвались прежде, чем она сообразила, насколько глупо это звучит.
      – Для вас это новость? Послушайте, мисс, кто бы вы ни были, лучше приезжайте сюда, и тогда я скажу вам остальное. Я не дам вам код авторизации, пока не увижу бумаги, удостоверяющие вашу личность.
      – Э… Вы абсолютно правы. Спасибо. Я непременно подъеду. – Эбби положила трубку и уставилась куда-то в пространство.
      – Билет в один конец, – потерянно повторила она. – До Барселоны.
      Зан быстро просмотрел нацарапанный ею список.
      – Эти отели или люкс, или в верхних строчках рейтингов. Только один – «Седжуик» – находится здесь, в Силвер-Форке, а два других – примерно в двадцати пяти минутах отсюда.
      – Сегодня я наведывалась в «Седжуик», – сообщила Эбби. – Нанетта рассказала мне, что на прошлой неделе видела там Элани с ухажером.
      – Ну и тип – заставил даму платить за отель три раза подряд! – Зана явно возмутила такая несправедливость.
      – Он просто не хотел светиться.
      Зан пожал плечами:
      – Да, пожалуй.
      Эбби без сил опустилась на стул.
      – Теперь ты веришь мне?
      Лицо Зана потемнело.
      – Я здесь не для того, чтобы иметь свое мнение.
      – Ладно, хватит дуться. Скажи лучше, что поменялось благодаря всем этим сведениям?
      Зан пожал плечами.
      – Я не знал Элани Клейборн достаточно близко, поэтому мне трудно что-либо предполагать. Покупка билета в Испанию? Мне не кажется, что это больше похоже на поведение самоубийцы. Похоже, ты подобралась к чему-то роковому, я даже не знаю, стоит ли продолжать…
      – Стоит, – с жаром воскликнула Эбби. – И еще как стоит!
      – Ну, если этот тип в самом деле убил Элани…
      – Ради Бога, не начинай с «если»!
      – И все же если убил он, тогда мы имеем дело с хладнокровным киллером, который прекрасно знает, как подчистить следы и обдурить полицию. Тебе лучше держаться подальше от этого парня. Пусть этим расследованием занимаются полицейские – именно за это им и платят.
      – Но они не желают этим заниматься! – закричала Эбби. – По их словам, это самоубийство, и ничего другого они слушать не хотят. Дело закрыто! Клиланд вообще считает меня глупенькой истеричкой. – Эбби, пытаясь успокоиться, подошла к окну и довольно долго смотрела на золотистый «рено», припаркованный у дома, а потом погасила свет и направилась к двери:
      – Хочу заглянуть в машину.
      Обреченно вздохнув, Зан последовал за ней.
      – Не думаю, что у тебя есть ключ.
      – Если не поможешь открыть, я просто разобью стекло. Элани меня поймет. – Нагнувшись, Эбби подняла с земли покрытый грязью кирпич и, держа его в руке, направилась к машине Элани.
      – Эй, подожди. – Зан проворно подскочил к ней.
      – Так и быть, я открою тебе эту гребаную колымагу.
      Эбби, обернувшись, швырнула кирпич в кусты и облегченно вздохнула.
      Две минуты спустя дверца машины была открыта, и Зан сделал рукой приглашающий жест, после чего Эбби проскользнула на водительское сиденье и огляделась. Внутри пахло так, как пахнет новая машина. В бардачке Эбби обнаружила фонарик, документы на машину и разные карты. В старые добрые времена, когда у нее была собственная машина, любознательный сыщик нашел бы в ее бардачке кучу улик, включая квитанции и сувениры из тех мест, где она недавно побывала; а вот Элани была совсем другой.
      В углу бардачка Эбби заметила застрявший там клочок бумаги и не без труда выудила его. Клочок оказался квитанцией за пользование гаражом на Белависта-драйв с указанием даты и времени. Элани запарковала машину в десять вечера за четыре ночи до убийства и уехала в 8.50 на следующее утро.
      Эбби достала фонарик и тщательно осмотрела переднее сиденье. В качестве награды ей досталась еще одна квитанция, которая завалялась в углублении под ручным тормозом.
      Дата – за неделю до смерти Элани, гараж тот же.
      Марк настаивал, чтобы Элани пользовалась гаражом, который находился неподалеку от его дома. Сердце Эбби мгновенно сжалось, и она, выбравшись из машины, протянула квитанцию Зану:
      – Можешь отвезти меня в это место?
      Зан взял клочок бумаги и, внимательно рассмотрев его, неодобрительно хмыкнул:
      – Похоже, опасность сгущается.
      – Теперь ты наконец понял? – Эбби забрала квитанцию. – Элани просто не думала об опасности. Но ты не беспокойся, я сейчас же позвоню в службу такси…
      Зан ухватил Эбби за талию.
      – Ненавижу, когда ты вот так отворачиваешься от меня, – резко бросил он.
      Его горячность поразила ее.
      – Не хочу быть грубой, но ты должен меня понять. Я качусь как по рельсам и уже не могу остановиться, иначе я потеряю движущую силу.
      Чуть помедлив, Зан решительно открыл дверь своей машины.
      – Ладно, залезай и не теряй свою драгоценную энергию.
      Когда они остановились напротив гаража на Белависта, Эбби достала помаду и подкрасила губы, затем распустила пучок, заколола волосы наверх и привела в порядок блузку.
      – Подожди здесь, – спокойно сказала она. – А я пойду поговорю с персоналом.
      Выскочив из машины, Эбби покачнулась на каблуках, однако удержалась и замаршировала вниз по серпантину к будке дежурного.
      Зан на небольшом расстоянии следовал за ней.
      – Чем могу помочь? – Глаза охранника переместились с Эбби на лицо Зана, после чего Эбби сделала еще один шаг вперед.
      – Мне нужна информация о подруге. – Она вытащила из кармана фотографию и протянула человеку в будке: – Может, вы видели ее здесь?
      По тому, как вспыхнули глаза парня, Эбби сразу поняла – он видел. Ничего удивительного, Элани была очень красивой девушкой.
      – Да, – охранник кивнул. – Она появлялась здесь несколько недель назад. Золотистый «рено», последняя модель?
      – Точно, это она. – Эбби подобралась. – А… с ней кто-нибудь был? Высокий со светлыми волосами?
      Парень отрицательно покачал головой.
      – Она всегда приходила одна, по крайней мере при мне.
      – Понятно. А куда она уходила после того, как припарковывалась?
      Охранник пожал плечами:
      – Она могла пойти куда угодно.
      Прошло несколько неловких мгновений, в течение которых Эбби попыталась придумать новую уловку, но вдруг почувствовала такую усталость и печаль, что ей расхотелось лгать.
      – Подругу убили, – сказала она коротко. – Кто-то повесил ее.
      Брови охранника поползли вверх.
      – Ох, черт! В самом деле?
      – Восемь дней назад. – Эбби изо всех сил старалась, чтобы у нее не задрожал подбородок. – Теперь я пытаюсь выяснить, что она делала в последние дни. – Она достала и показала охраннику квитанцию из гаража: – Это я нашла в ее машине, и это все, что у меня есть. Все, на что вы могли обратить внимание, может пригодиться. Пожалуйста.
      Какое-то время парень задумчиво смотрел себе под ноги.
      – Когда она запарковалась здесь в самую первую ночь, то спросила, где свернуть, чтобы попасть на улицу Отис-стрит.
      Эбби ждала.
      – Ну? Куда свернуть?
      – Направо. Пройдете четыре дома, повернете и упретесь в Клифсайд-Сити-Парк – это и есть Отис-стрит. Больше я ничего не знаю.
      Эбби поблагодарила парня кивком головы и направилась к выходу.
      Забравшись в машину, Эбби достала из сумочки найденное у Элани меню и стала изучать список выплат.
      – Он жил где-то здесь, – пробормотала она. – Через пять домов на Отис-стрит. Всего в нескольких домах отсюда…
      Заняв водительское кресло, Зан запустил двигатель.
      – Вернемся в наш бренный мир. На пути у нас китайский ресторан, барбекю и итальянское бистро, – как бы невзначай сообщил он. – Ты что предпочитаешь?
      Эбби нервно перевела взгляд на свои записи. – Бистро, – произнесла она тихо. – О Господи! Зан, это же итальянское бистро!
      – О'кей, итальянское так итальянское. – Зан взялся за рычаг передачи.
      – Нет, подожди. Посмотри сюда! – Она ткнула ему в нос меню.
      Зан наклонился ближе.
      – Кафе «Жирасоль», – медленно прочел он. – Отличная итальянская кухня. Круто. Обещаю, что умну целую здоровенную тарелку пасты.
      – Да нет же, глупый. Это – улика, да еще какая! За день до убийства я зашла к Элани в офис: она как раз заказывала ужин с доставкой…
      Зан пожал плечами:
      – Значит, Элани любила пасту, и что из этого?
      – Романтический ужин на двоих, вот что.
      Они молча уставились друг на друга. Потом Эбби вытащила телефон и набрала номер, обозначенный в меню.
      – Кафе «Жирасоль», – сразу ответил женский голос.
      – Привет, – сказала Эбби. – Это Гвен, секретарь Глории Клейборн. Примите заказ на ужин на сегодняшний вечер. У нас открытый счет в вашем заведении.
      – Минуту, я проверю… Совершенно верно, у нас есть номер вашей карты, – любезно сообщила женщина. – Что вы желаете?
      Эбби открыла меню и стала называть блюда наугад.
      – Паста с артишоками, равиоли с черными трюфелями, тальятелла с грибами, салат из кедровых орехов и еще фруктовый пирог с кремом «шантильи».
      – Каберне – как обычно? И процессо к десертному вину?
      – Да, отлично. – Эбби напряглась. – По-моему, все.
      – Это будет стоить триста двадцать долларов. Куда доставить?
      Услышав цену, Эбби чуть присвистнула и опять скрестила пальцы.
      – Вот с этим у меня небольшая проблема, – призналась она. – Может, вы сумеете помочь. Я не совсем уверена, по какому адресу следует сделать доставку; вдобавок не у кого спросить, босса нет на месте, но… это тот же адрес, что и в прошлый вторник, семнадцатого числа. То ли это была Уэст-Эш-авеню, то ли Марголис-драйв, то ли Отис-стрит.
      – Минуту. – Эбби ждала, обмирая со страху.
      – Вы слушаете? На семнадцатое, вторник, у нас указан адрес Отис-стрит, дом 284.
      – Прекрасно, – обрадовалась Эбби. – Отправьте все туда. Благодарю вас.
      Сунув телефон в сумку, она вопросительно взглянула на Зана, который как-то странно смотрел на нее.
      – Что теперь не так?
      – Ты мастерски лжешь, вот что.
      – Это комплимент?
 
      – Не уверен. Во мне это вызывает беспокойство.
      Эбби фыркнула:
      – Тебе я никогда не лгала.
      – В самом деле?
      Свернутым в трубку меню она треснула Зана по руке.
      – Ладно, хватит болтать. Ты можешь отвезти меня на Отис-стрит, 284, или мне придется идти пешком?
      – Отвезти-то отвезу, – сказал Зан отрывисто. – Только что ты будешь делать дальше? Ввалишься туда с кирпичом? А если объявится Марк, тогда что? Может, вызовешь такси или рванешь под дождем на шпильках?
      Эбби резко отвернулась, она не хотела, чтобы Зан увидел, какой страх пробудили в ней его слова.
      – А вот и нет. Я не могу уехать и оставить тебя здесь одну, без машины, под дождем, разбивающую гребаным кирпичом окно. Я просто не в силах это сделать.
      – О! – Эбби с шумом втянула в себя воздух. – Что ж, спасибо.
      – Не надо благодарить. – Резкость его тона заставила ее замолчать. – Я останусь и открою для тебя эту дурацкую дверь, но тогда, Эбби, ты проведешь со мной ночь – и точка.
      Эбби нервно облизнула губы.
      – Сейчас не время торговаться.
      Зан покачал головой:
      – Другого времени у меня не будет.
      Теперь Эбби окончательно поняла, что оказалась в ловушке, и одновременно с этим ее охватило какое-то упоительное возбуждение. Собственное тело предало ее. Она страстно желала его. Его сила, его мощь давали ей чувство защищенности, его влечение делало ее такой прекрасной, такой женственной. Ей захотелось сорвать с него одежду и поглотить его без остатка… Господи, как трудно оставаться безразличной!
      – А если я не соглашусь?
      – Тогда я отвезу тебя домой. Больше никаких открываний замков, проникновений в дома, никакой работы таксистом. Я позвоню Крису и расскажу ему, чего ты добилась, на тот случай если тяга к самоубийству в тебе настолько велика, чтобы испробовать все на своей шкуре.
      Эбби задохнулась.
      – Ах ты, ублюдок! Ты не сделаешь этого!
      Зан усмехнулся:
      – Почему? Потому, что тебе не хочется заниматься этим в одиночку, да?
      Эбби вздрогнула.
      – Ты хочешь провести ночь… у меня?
      – Мне все равно. У тебя, у меня, в машине, на пляже, под машиной. Все решится в последний момент.
      – Оставлять на последний момент – не самая умная вещь.
      Хмыкнув, Зан указал рукой в сторону дома, громада которого возвышалась над раскачивающимися деревьями.
      – Ты глупее, чем эта глыба.
      Эбби посмотрела в сторону дома, затем в мерцавшие глаза Зана. Где она, собственно, рискует больше? Поняв, что на этот вопрос у нее нет ответа, она безнадежно махнула рукой.
      – Ладно, будь что будет. – Она открыла дверцу. – Скорее поехали – и покончим с этим.

      Зан включил фонарик.
      – Пусто, – разочарованно сказал он. – Похоже, никого нет.
      – Кроме привидений, – прошептала Эбби. – Уж очень здесь холодно!
      Достав из сумки кожаные перчатки, Зан быстро натянул их. Никакого намека на охранную систему – лишь один простенький электронный замок. Вскрытие его заняло полторы минуты, и то только потому, что пальцы у него замерзли.
      Когда дверь открылась, на них пахнуло застоявшимся воздухом, и Эбби поморщилась. Она уже хотела войти внутрь, но Зан удержал ее.
      – Не дергайся, сначала я. Ничего не касайся и прижмись ко мне покрепче.
      Войдя внутрь, Зан дал глазам время привыкнуть, потом стал фонариком проводить светом круг за кругом. Окна от пола до потолка закрывали вертикальные жалюзи, мебель выглядела роскошной и безликой, как в дорогих апартаментах отеля. И никаких картин на стенах.
      Не дожидаясь окончания исследования, Эбби двинулась вверх по лестнице, и Зан поспешил за ней. В конце лестницы она зашла в спальню и, прежде чем он остановил ее, зажгла свет.
      – О Господи! Эбби! Ты что, с ума сошла? – проворчал Зан. – Нас же увидят с улицы!
      – Я всего лишь на минутку…
      Они быстро оглядели комнату, в которой находились только гардероб и разобранная кровать на четырех столбиках. Нагнувшись в изголовье кровати, Эбби стала шарить под матрасом, и вскоре ее рука вытянула оттуда полоску ткани, которая была привязана к столбику. Бледно-зеленый шелке размытым изображением листьев…
      – Это шарф Элани, – почти беззвучно сказала она. – Я купила его ей два года назад.
      Беспокойство Зана усилилось.
      – Так вот откуда взялась веревка. Теперь мне все ясно. Взгляд Эбби потемнел.
      – То есть?
      – Ты говорила мне, что этому парню нравилось трахать привязанных женщин, так? Вот она и купила веревку, что бы угодить ему.
      Эбби отбросила обрывок шелка, как ожившую змею, и отскочила от кровати.
      – Может, ты и прав, – медленно протянула она.
      Эбби обследовала комнату с систематической дотошностью, и Зану даже захотелось заорать: да быстрее же, черт возьми! Потом она прошла в ванную, но там было пусто. Другие комнаты тоже стояли пустыми, и Эбби стала спускаться по лестнице вниз.
      Зан, не отставая, шел следом.
      – Теперь мы можем уходить? – Его голос вибрировал от напряжения.
      Дзззынь! – раздалось от двери. Прикрывая Эбби спиной, Зан отступил в глубь дома.
      – Задняя дверь! – Эти слова он произнес одними губами.
      – Подожди! – так же тихо зашептала Эбби. – Если бы это был Марк, разве он стал бы звонить? Он бы просто вошел, и все.
      Дзззззынь! – Звонок, казалось, вот-вот охрипнет.
      Выругавшись, Зан потащил ее к черному ходу и, быстро вскрыв замок, осторожно отворил дверь.
      Какой-то неясный шорох раздавался с левой стороны дома, и Зан, рукой зажав Эбби рот, затащил ее в угол двора, а затем быстро обернулся.
      В тот же момент кто-то выскочил из-за угла, однако Зан ударом по коленям успел сбить нападавшего с ног, после чего прижал его к мокрой траве.
      – Ты кто, мать твою? – свистящим шепотом прошипел он.
      От ужаса его неожиданный противник верещал что-то нечленораздельное, и Зан ослабил хватку.
      – Доставка еды! – Истошно завопил поверженный не знакомец. – Я всего лишь посыльный! Не бейте меня!
      С досадой скрипнув зубами, Зан отпустил парня, и тот, кашляя и задыхаясь, упал лицом вниз, затем перевернулся, вскочил на ноги и рванул прочь.
      Только теперь Зан обратил внимание на белые бумажные пакеты, валявшиеся на давно не стриженном газоне.
      – О Боже! – Эбби хлопнула себя по лбу. – Кафе «Жирасоль». Я же сделала там заказ.
      – Ну да, – согласился Зан. – Откуда им было знать, что это не розыгрыш, раз кредитка действует?
      Эбби принялась собирать пакеты.
      – Бедный парень: он рассчитывал на чаевые, а вместо этого получил по шее от ненормального.
      – Да? Он меня первый напугал. Ладно, нам пора уносить ноги.
      – Нет, подожди, тут много интересного. – Эбби огляделась. На самом краю двора она заметила битком набитый мешок для кухонных отбросов и через заднюю дверь втащила его на кухню. Зан последовал за ней и с беспокойством стал смотреть, как она, взяв пустой пластиковый пакет с кухонной стойки, надела его на руку и, развязав мешок, вывалила его содержимое на пол. Он едва успел отскочить, чтобы не оказаться в куче полусгнившей еды.
      – Что за черт?
      – В любом детективном романе есть персонаж, который ковыряется в мусоре, – спокойно сказала Эбби. – Это самоe лучшее место, откуда можно извлекать улики.
      – Ох, ради Бога! Может, мы поищем улики, которые не так воняют? – Зан невольно поморщился.
      – Это шарф Элани, – уверенно заявила она, поднимая кусок материи. – Тот самый, порванный на жгуты и привязанный к столбику кровати. – Я знаю этот цвет и помню, как она носила его. Шарф всегда был на ней, когда она надевала черный свитер под горло от «Прада». – Эбби вздохнула, потом выудила из кучи мусора спутанный комок, который на первый взгляд казался гнездом какой-то птички.
      – Похоже на человеческие волосы…
      Зан молча кивнул.
      – Элани была пепельной блондинкой, а это белокурые волосы. Нанетта говорила, что у человека, с которым она видела Элани, были длинные белокурые волосы. Наводит на размышления, правда?
      – Правда, но теперь нам точно пора. – Зан беспокойно оглянулся на дверь. – Забираем улики и уезжаем отсюда.
      – А как же заказ из «Жирасоль»?
      – Ты, наверное, шутишь? Я даже не притронусь к этой еде.
      От возмущения у Эбби даже уши покраснели.
      – Ты что, ненормальный? Предлагаешь кинуть роскошную провизию на триста долларов, чтобы ее сожрали крысы?
      – Ну и что? Мне не по себе оттого, что покойница заплатила за мой ужин.
      Эбби судорожно вздохнула.
      – Вообще-то ужин оплачен со счета матери Элани, но мне все равно нужно вернуться в ресторан и все уладить с беднягой курьером.
      – Блестяще, – заскрипел зубами Зан. – Кажется, ты собираешься поведать в присутствии нескольких свидетелей, что выдавала себя за другого человека, расплатилась чужой карточкой за дорогущую еду, потом вломилась в чужой дом, совала нос по всем углам и под конец разбросала мусор в кухне! Почему бы прямо не посоветовать курьеру выдвинуть против меня обвинение в нападении?
      – Не умничай, – огрызнулась Эбби. – Так тебе и надо за то, что шантажировал меня сегодня. Ладно, так и быть, я потом все улажу, когда следствие закончится.
      – Слава Богу. – Зан вытер лоб рукавом. – Итак, что у тебя еще в программе? Может, ты хочешь поджечь что-нибудь или размалевать надписями какой-нибудь монумент? Нет проблем, я к твоим услугам. Любая ночная работа для такого парня, как я, сплошное удовольствие!
      – Сожалею, но у меня иссякли идеи, умник. Во всяком случае – пока.
      – Ну слава Богу!
      Зан нехотя забрал у Эбби пакеты с едой.
      – А теперь пошли, нам и вправду пора убираться отсюда.
      Услышав звонок мобильного телефона, Люсьен не на шутку разозлился: в это время он старательно изучал план выставки, прокручивая в голове возможные варианты последующих действий. Взглянув на дисплей, он сразу определил, что звонит Нил, и, нажав кнопку, приложил трубку к уху:
      – Надеюсь, ты собираешься сказать мне что-нибудь хорошее?
      – Нет, босс, у нас тут ситуация.
      – Ладно, говори быстрее, – поморщился Люсьен, – а то я занят.
      – Нy так вот, девица встретилась со слесарем, и они…
      – Об этом потом. Это все?
      – Ну да. Только они встретились в доме Элани, – продолжал докладывать Нил. – Слесарь вскрыл замок, и они все обшарили: дом, машину, везде. Эта сука рыскает повсюду, высматривает улики. Знаешь, где они теперь?
      – Нил, кажется, я сейчас оторву тебе яйца.
      – Извини, но они в доме на Отис-стрит.
      Люсьен похолодел. Этого он никак не ожидал.
      – И что они там делают?
      – Девка затащила на кухню мешок с мусором с заднего двора, – отрапортовал Нил, – и долго копалась в нем – наверное, что-то искала.
      – Мусор? – Люсьен вскочил. – Какой еще мусор? Я же велел Хенли вычистить все, сказал, чтобы не оставлял ни одной волосинки!
      – Да, он так и сделал. – Нил замялся. – Он все собрал, но, наверное, забыл вывезти мешок.
      – Идиот, – прошипел Люсьен, почти физически ощущая, как его мысли галопом помчались по кругу. Впереди отчетливо замаячила возможность чего-то неприятного. Впрочем, разве ему есть чего бояться? Смерть Элани квалифицирована как самоубийство, дело закрыли. Любой, кому захочется узнать, кто снимал дом на Отис-стрит, очень быстро запутается в лабиринте фиктивных имен и подставных компаний. Его данных нет ни в одной полицейской базе. Да и кто станет подозревать его – щедрого филантропа!
      Никто и никогда даже не подозревал о его тайном хобби.
      Но с другой стороны, еще никто не подбирался к его тайне так близко, ему не было известно, что именно знают Дункан и Мейтленд. Он не представлял, откуда у них сведения и насколько далеко они от разгадки. После встречи за чашкой кофе он оценил Эбби как сексуальную пустышку, которая не представляет опасности для его планов. Хорошенькая пешка. Теперь придется пересматривать все заново, а это уже совсем плохо!
      – Босс? – напомнил о себе Нил. – Так что мне теперь делать?
      Люсьен вздрогнул: что ж, пора минимизировать потери.
      – Придется вывести их за скобки, – спокойно сказал он и, схвати в другую трубку, быстро набрал номер Руиса. – Хенли и Руис уже у нее в квартире; я скажу им, чтобы они не торопились с места, если вдруг эти голубки решат вернуться, а ты оставайся на Отис-стрит.
      – Зачем? – заныл Нил. – Я не собирался…
      – Мусор. – В голосе Люсьена зазвучал металл. – Мусор должен исчезнуть.
      – Но почему я? Пусть Хенли убирает свое дерьмо!
      – Заткнись, Нил. Хенли сейчас занят. Позже я разберусь с ним, тогда ты ему не позавидуешь.
      – Значит, ты хочешь, чтобы сегодня Руис и Хенли убрали тех двоих?
      Люсьен пожал плечами.
      – Не важно, когда умрет Мейтленд; ее тело все равно никто не найдет. А вот слесарь, прежде чем умрет, должен выполнить кое-какую работу. Значит, придется подержать его в живых.
      – Так ты не будешь против, если мы… э… порадуем себя? – хмыкнул выразительно Нил.
      – Ты имеешь в виду женщину? – Люсьен заколебался. В его планы входило самому соблазнить Эбби на церемонии открытия, завлечь ее деньгами, а потом оттрахать хорошенько. Разыгравшаяся фантазия возбуждала его больше, чем любые недавние воспоминания, особенно после того, как он дотошно рассмотрел фото, сделанные Руисом.
      – Ладно, – произнес он наконец. – Делай с ней что хочешь, но только после того, как покончишь с мусором на Отис-стрит. Ты, Руис, и никакого снисхождения Хенли: он сможет только наблюдать, но не коснется ее даже пальцем.
      – Как скажешь, босс. А теперь мне надо идти – они уже выходят…
      Люсьен просто дымился от злости, ожидая звонка Руиса. Он злился на самого себя за то, что привел Элани в дом на Отис-стрит, и на Элани, которая нарушила обещание никому не рассказывать о его существовании. Он был готов убить эту корову от злости, но, к его досаде, она уже была мертва…
      Правда, в живых оставалась Эбби Мейтленд, и Люсьен рассчитывал, что она станет прекрасной заменой предавшей его Элани.

      Припарковав машину, Зан какое-то время сидел молча и лишь потом сказал:
      – Послушай, Эбби, я восхищаюсь тем, как ты пытаешься сделать все возможное, чтобы отомстить за подругу…
      – Ты хочешь сказать, найти того, кто убил Элани?
      Зан упрямо нагнул голову.
      – Я бы желал, чтобы кто-нибудь сделал для меня столько же, если что случится. – Он сдержанно вздохнул. – Но тут требуется работа копов, а не твоя…
      – Я делаю то, что должна. – Голос Эбби звучал на удивление жестко. – И не надо твердить, что у меня нет подготовки, что я некомпетентна и смешна: поверь, я это и так знаю. Давай поговорим о чем-нибудь другом, пожалуйста.
      – О чем? О сексе?
      Эбби энергично замотала головой.
      – Тогда, может, о еде?
      – Вот тут ты совершенно прав. – Эбби сдвинула пакеты и пошарила в сумке в поисках ключей. – Пора нам сесть за стол и налить по стакану вина, а то я голодна, как зверь.
      Трудно сказать, в какой момент Зан почувствовал, что что-то идет не так; какую глупость Эбби сказать, чтобы она засмеялась, тогда как глаза его равнодушно смотрели на ключ в ее руке – блестящий, новенький, который она как раз вставляла в…
      Лицевая накладка! Замок совсем новый, и накладка не могла быть так сильно исцарапана.
      Щелк. Ключ повернулся, и Эбби толкнула дверь, прежде чем Зан удержал ее. Все же он успел дернуть ее назад и отшвырнуть в сторону, прежде чем черная масса вывалилась из двери.
      – Беги! – На этот приказ ушла та доля секунды, которая позволила бы ему парировать удар громадного кулака в солнечное сплетение.
      Удар был такой силы, что он, отлетев назад, стукнулся спиной о металлические перила, а затем, судорожно ловя ртом воздух, сцепился со своим обидчиком. Противник Зана был мускулист и силен. Нейлоновый чулок, закрывающий его лицо, напоминал презерватив, и он явно не собирался покончить дело миром. Но Зан не сразу отметил это, потому что сначала получил профессиональный удар по голове, погрузивший его в радужную темноту…
      Открыв глаза, Зан увидел, что затянутый в черную перчатку кулак снова начал ужасающее, нереально медленное движение, и тут где-то в его подсознании сработали остатки многолетних тренировок. Выбросив колено вперед, Зан ударил противника между ног, и тот, пронзительно завизжав, повалился на спину. В тот же миг над ним нависла Эбби: ее руки с трудом удерживали огромный деревянный чурбан. Потом чурбан опустился прямо на затылок громилы…
      Тут же из-за двери появился еще один негодяй, но Зан уже был готов встретить его.
      Противник рванулся вперед, нацелив нож Зану в грудь и, видимо, рассчитывая на легкую победу, но не тут-то было. Тренировки Зана не прошли даром. Блок и поворот. Захват и выкручивание.
      Нож, выпав, сверкнул при ударе об пол и закрутился словно волчок; и тут же Зан упал на одно колено, пользуясь инерцией, перекинул нападавшего через перила головой вперед, после чего тот вмиг с пронзительным воплем скрылся внизу, в темноте.
      Утробный вой прервали звуки падения, затем раздалось странное шуршание.
      Перегнувшись через перила, Зан убедился, что негодяй, как это ни обидно, жив: вот он перевернулся, вскочил и, прихрамывая, кинулся через кусты.
      Несколько секунд спустя взревел двигатель; темноту прорезал свет фар, и машина бандитов рванулась прочь, истошно визжа шинами.
      Зан опустился на колени и прижался лбом к перилам, пытаясь утихомирить пульсирующую боль в голове.
      Эбби тут же кинулась к нему.
      – А ты? Ты не ранена?
      Эбби пожала плечами.
      – Поцарапалась об этот дурацкий чурбан, только и всего. Может, нам стоит позвонить в полицию? – неуверенно протянула она.
      – Тебе решать, квартира твоя. Вряд ли это совпадение, скорее послание от Марка. Надеюсь, это тебя хоть немного охладит…
      Внезапно лицо Эбби окаменело, и она кинулась к двери.
      – Шеба!
      Зан едва успел удержать ее:
      – Подожди, сначала я.
      – Эти уроды могли покалечить мою кошку! – Вырвавшись, Эбби быстро вошла внутрь.
      Зан вошел вслед за ней. Когда Эбби включила свет, они сразу увидели кошку: злобно шипя, Шеба сидела наверху холодильника.
      – Все в порядке, киска, – успокоила ее Эбби. – Давай спускайся.
      Зан протянул руку и, ухватив Шебу за загривок, передал ее Эбби.
      – Побудь здесь, – приказал он, – а я пойду и все хорошенько осмотрю.
      Зан вернулся меньше чем через минуту.
      – Все чисто, – констатировал он. – Слава Богу, квартиру не разнесли на куски.
      Прижимая к себе кошку, Эбби в сопровождении Зана прошлась по комнатам. Точно так же она осматривала дом Элани, а потом дом на Отис-стрит.
      Она долго и придирчиво разглядывала содержимое комода, потом, посадив кошку на кровать, удивленно огляделась.
      – Как странно: они не взяли ни телевизор, ни стерео, ни украшения, а вот обиходные вещи пропали.
      – Например? – заинтересовался он.
      – Например, щетка для волос, та, круглая – я ей часто пользуюсь, когда сушу волосы феном. Еще они утащили губную помаду с туалетного столика и серебряную ручку – она лежала рядом с бумагой для записей. Ничего особенно дорогого не пропало.
      – Может, ты сама куда-нибудь засунула эти вещи? – предположил Зан.
      Эбби была в затруднении.
      – Может быть. – Она распахнула дверцы гардероба и вскрикнула: – Мои платья! Вот сволочи! Они уволокли мои самые лучшие платья!
      Зан через ее плечо заглянул в шкаф и убедился, что тот действительно почти пуст.
      – Да, – протянул он. – Загадка.
      – Они забрали мои сумки! – Эбби была в ярости. – Мои шарфы! Извращенцы! Как они собираются использовать мои платья?
      – Поверь, эти ребятки не кажутся мне трансвеститами.
      – Но мне совсем не смешно!
      – А я и не смеюсь. – Покопавшись на полке, Зан вытянул небольшую спортивную сумку. – Собери все необходимое, и поехали отсюда.
      Взяв кошку на руки, Эбби вошла в ванную комнату и щелкнула выключателем, затем последовала долгая пауза.
      – Они забрали мою зубную щетку, – раздался из-за двери ее голос, дрожащий и какой-то безжизненный.
      – Что?
      – Зубную щетку, – повторила Эбби. – Зачем? Зачем кому-то потребовалась… – Голос ее упал окончательно. – Похоже, кто-то хочет навести на меня проклятие. И самое ужасное, я не могу сказать полицейским, что плохие парни украли у меня губную помаду, моего «Диора», мои дорожные сумки и мою зубную щетку, потому что они тут же пришлют ребят в белых халатах, чтобы меня забрали. Я и так уже какой-то анекдот для полицейского участка…
      – Ладно, – хмыкнул Зан. – Я, так уж и быть, позволю тебе пользоваться моей зубной щеткой. – Он снова попытался подтолкнуть Эбби к выходу, но это оказалось совсем не просто. Им пришлось собрать кошачьи игрушки, сухую еду, просто еду, кошачий контейнер. Даже после того, как они наконец подошли к двери, со всем этим кошачьим приданым в руках, Эбби все еще не решалась покинуть дом.
      – Зан, подожди секунду. – Она стала быстро сортировать пакеты из кафе «Жирасоль».
      – Наш ужин! Салат размазали по площадке, бутылку просессо разбили, а вот каберне уцелело и все остальное выглядит неплохо.
      – Понял. Надеюсь, теперь все? – Засунув Эбби в машину, Зан отдал ей кошку. – Давай-ка поскорее переберемся в безопасное место.
      Эбби стала успокаивать мяукающую Шебу.
      – И где оно, это безопасное место? – спросила она, пока Зан устраивался на водительском сиденье.
      – Там, где я живу. У меня электронные замки высокой надежности и, кроме того, охранная система, какую устанавливают в музеях. Плюс к тому там двое моих братьев.
      – Твои братья так же хорошо дерутся?
      – О, много, много лучше. – Зан довольно ухмыльнулся. – Джейми – вундеркинд в кунг-фу, он выиграл все мыслимые местные чемпионаты, а еще у меня есть младшая сестра Фиона, так у нее черный пояс в трех разных видах. Просто дьявольская машина уничтожения, да и только!
      – Ничего себе! – позавидовала Эбби.
      На это Зан ничего не сказал, и остаток пути они проехали в молчании.
      Когда машина остановилась около его дома, Зан повернулся к Эбби:
      – Только не шуми, пока мы не поднимемся ко мне, ладно?
      Она занервничала:
      – Это еще почему?
      – Дед, – коротко пояснил Зан. – На нижнем этаже. Он никогда не спит. Потрясающий старикан и до ужаса хочет познакомиться с тобой, но тогда нам придется пить с ним пиво и выполнять сопутствующие церемонии. Боюсь, сегодня я этого не выдержу. Поэтому давай проскользнем тихонько, как мышки.
      Открывая дверь в свои апартаменты, Зан вошел первым. Опустив на пол контейнер для кошки, спортивную сумку и пакеты с едой, он выпрямился и огляделся:
      – Ну вот, это и есть моя халупа.
      Эбби тоже огляделась. Пушистая мордочка кошки выглядывала у нее из-под подбородка.
      Сквозь ряд арочных окон в огромную комнату струился лунный свет: он заливал все пространство, заставляя странно, призрачно мерцать белоснежную шкурку Шебы. Окна с одной стороны выходили на океанский простор, с другой виднелась длинная вереница городских огней, следующих за изгибом песчаной косы, и пляж.
      – Господи, Зан, – пробормотала Эбби, – это просто потрясающее место! А теперь пора включить свет.
      – Нет. – Он обнял ее за плечи.
      – Но мне нужно посмотреть, вдруг они…
      – Нет. – Ее губы поглотил его жадный поцелуй. Сейчас для него существовал только инстинкт, и он не мог больше ждать.
      Эбби ахнула, и Зан застыл, дрожа всем телом от усилия взять себя в руки.
      – В чем дело? – спросил он, задыхаясь.
      – Просто… просто я испугалась.
      Его руки скользнули вверх по ее бедрам и легли на ягодицы. Потом пальцами он оттянул клочок теплой ткани, которая скрывала лобок.
      – Если есть какие-то пожелания, быстро говори сейчас, потому что мое сердце стучит все громче с каждой секундой, а в ушах шум, как от океанского прибоя.
      Эбби сомкнула руки у него на шее.
      – Пожелания те же, что и у тебя. Все, что хочешь, – сказала она.
      Его пальцы сжали ей бедра.
      – Ты в самом деле имеешь в виду это?
      Эбби кивнула.
      – Делай что хочешь, – твердо сказала она. – Я хочу тебя. Я доверяю тебе. Я люблю все, что ты делаешь со мной. Это прекрасно.
      – Ловлю тебя на слове!
      Сунув руку в карман куртки, Зан поискал презерватив, но неожиданно его рука ухватила бархатную коробочку, в которой лежало ожерелье.
      Может быть… Но нет, не сейчас.
      Зан схватился за концы ее воротника.
      – Первый пункт в моей программе, – заявил он, – эта блузка. Она показывает твои прелести любому пускающему слюни идиоту, которому захочется их увидеть, и когда они начинают пялиться, я готов передушить их всех.
      Эбби погладила его напрягшиеся руки.
      – Но, Зан…
      – Все, хватит! – Коротким движением кистей рук он распахнул блузку до конца. Ткань разъехалась, затрещали швы, посыпались пуговицы.
      – Эй! Ты уже и так порвал мне все… – завопила Эбби.
      – Завтра поедем и купим новую блузку, еще лучше этой. И с застежками.
      Эбби хихикнула:
      – Что-то, я смотрю, повелитель разбушевался…
      Зан резко сдернул рубашку, и она полетела по воздуху. Затем он скинул обувь и двинулся на нее.
      – Тебя могли убить, Эбби. Ты была рядом со смертью. Ты хоть представляешь, как я испугался?
      – О, Зан. – Эбби, в лунном свете такая загадочная, положила прохладную ладонь ему на грудь. – Мне так жаль… И… я так благодарна тебе.
      – Ну так докажи это! – Зан расстегнул ее юбку и стал смотреть, как она медленно сползает вниз. Эбби попыталась освободиться от нее, сделав шаг назад, но он удержал ее, схватив за руку.
      Потом он подтолкнул ее спиной к кровати королевских размеров, и она, испуганно вскрикнув, с размаху села на нее.
      – Зан, я…
      – Ты слишком копаешься – и слишком много говоришь.
      Два быстрых движения, и в сторону полетели обрывки ее одежды. Никаких сексуальных прелюдий или игр – сегодня она была нужна ему обнаженной.
      Упав на колени, Зан раздвинул бедра Эбби и прижался лицом к ее лону. Завитки волос уже влажно блестели, и он был готов лизать и ласкать ее всю оставшуюся жизнь.
      Его палец скользнул внутрь.
      – О Боже. – Голос Эбби задрожал. – Я думала, что ты… что мы…
      – Нужно, чтобы ты стала по-настоящему влажной, а потом я трахну тебя так, как я хочу трахнуть. – Зан говорил и ласкал, ласкал и говорил.
      Опрокинувшись на спину, Эбби застонала. Когда волны оргазма стихли, Зан вытянул из нее лоснящийся палец и, подняв на ноги, развернул к себе спиной. Положив руки ей на ягодицы, он подтолкнул Эбби, и она встала коленями на кровать, а затем опустилась, упираясь в кровать локтями и коленями.
      Обернувшись, чтобы посмотреть на него, она прогнула спину, высоко задрав зад.
      – Так тебе нравится?
      – Да, – выдохнул он хрипло. – Ты мне нравишься в любом виде.
      Натянув презерватив, Зан устремился к скрытому тенями лону и сразу же вошел в нее. Он не собирался торопиться, чтобы дать Эбби время приспособиться, до того как все начнется. Затем, согнувшись над ней, с налитыми мышцами, он стал покрывать ее как дикое животное.
      Эбби билась об него ягодицами, с восторгом встречая каждое его движение, и кровать скрипела в такт их стонам. Долго так продолжаться не могло, и Зан перестал сдерживаться. Лавина накрыла его.
      Через какое-то время Зан поднял голову, сообразив, что придавил ее всем телом и Эбби, лежа на животе, ерзает и извивается под ним как угорь.
      – Сейчас я сдвинусь, – пообещал он.
      – Попробуй только! Я еще не… О Боже! – Она дернулась, задрожала, и ее небольшие крепкие мышцы запульсировали, сжимая его возбужденный член.
      – Ух ты! – только и произнес он, уткнувшись ей в шею.
      – Именно, что «ух ты!» – сразу откликнулась Эбби. – Я шла к этому все время, пока ты варварски мародерствовал во мне, сводя с ума. Если бы ты не дал мне кончить, я бы тебя убила.
      Зан поцеловал ее в затылок, потом слизнул пятно остывающего пота. Пот был чуть-чуть соленым.
      – Я же говорил тебе, – напомнил он, легонько покусывая ей шею, – это не просто совокупление.
      – Да-да, конечно. Ты у нас большой, плохой и не поддающийся дрессуре. Я в этом уже убедилась.
      – Теперь я могу двинуться? – осторожно спросил Зан.
      – Можешь, но только скорей, пока опасность не вернулась.
      – Боюсь, она уже вернулась. Если по-настоящему хочешь, чтобы мне полегчало, залезай на меня. – Он был ласков. – И садись мне на член. Сделай мне примочку из твоего роскошного оздоровляющего бальзама.
      – Без презерватива? Продолжай фантазировать, приятель. Ты же только что получил свое. Разве этого не достаточно хоть на время?
      – Нет.
      Они смотрели друг на друга, и Зан, коснувшись ее лица кончиками пальцев, засмеялся.
      – Э…
      – Мы с тобой уже проводили беседу о безопасном сексе. – Зан вдруг стал серьезным. – Ты знаешь, что я контролирую себя и могу кончить, когда захочу, и всегда за это ты обзываешь меня извращенцем. Воспользуйся преимуществом, дорогая, давай устроим мне экзамен.
      – Надо быть ненормальной, чтобы пойти на это.
      – Ты только взгляни на мои чудовищные синяки. – Он поднял руки и жалобно захлопал глазами. – Они ноют, Эбби. Успокой меня, отвлеки. Пожалуйста.
      Эбби, не удержавшись, расхохоталась:
      – Клоун!
      – Вовсе нет. Теперь моя очередь довести тебя до падения, чтобы ты сходила с ума и занималась вещами, которые идут вразрез с твоим здравым смыслом.
      Она была заинтригована: Зан видел это по ее вспыхнувшему лицу, по горячему блеску в глазах.
      – А ты? – спросила Эбби задумчиво. – Как ты будешь…
      – Я кончу тебе в рот, но потом.
      – О! – Она закусила губу.
      – Пожалуйста, – упрашивал он. – Больше чем это, мне в жизни ничего не хотелось. – Это была самая настоящая правда. Ему хотелось соблазнить, уговорить, чего бы это ни стоило. Высокие ставки, глубокое доверие, большой риск.
      Сжав ее бедра, Зан потянул Эбби на себя, и она, прерывисто всхлипнув, медленно и нерешительно приподнялась над ним, потом направила его член, чтобы тот удобнее смог войти в нее. Затем она опустилась, принимая его внутрь себя.
      О да! Зан со свистом втянул в себя воздух.
      Эбби замерла.
      – Что-то не так? Тебе больно?
      – Мне хорошо. Пожалуйста, не останавливайся, – попросил он.
      Ее влагалище было таким тугим и скользким, удерживая в себе всю его длину. Они оба содрогнулись, когда Эбби поерзала на нем, заставляя его проникнуть глубже. Потом она остановилась и снова задумчиво посмотрела на него.
      – Ты уверен, что удержишься и не кончишь? У тебя такой вид, словно ты уже на грани.
      – Удержусь, – не слишком твердо произнес он. – Уверен.
      Сначала Зан попытался не двигаться, предоставив Эбби роль ведущей, но ему не хватило силы воли, чтобы противостоять неумолимому позыву страсти. Он ухватился за ее бедра и со всей силой ворвался снизу в ее сочное лоно.
      Вцепившись ему в плечи, Эбби повисла над ним, глубоко вонзив ногти в кожу, встречая каждое его движение покачиванием бедер. Сначала ей казалось, что после такого оргазма, от которого Зан отключился несколько минут назад, он вот-вот отключится снова, но потом она начала покачиваться медленными вращающими движениями и вдруг затряслась, не в силах дольше сдерживаться. Кончив, она упала на него и зарыдала; ее вытянутая шея, очертания груди – такой красоты Зан еще никогда не видел.
      Когда рыдания перестали сотрясать ее, Эбби попыталась оценить ситуацию. Губы красные, глаза ничего не видят – лучше не придумаешь.
      – Ты, кажется, тоже…
      – Нет, – ответил Зан с напряжением в голосе. – Но уже вот-вот. Лучше бы ты с меня слезла, медленно и осторожно…
      Когда ее гладкая женская плоть соскользнула с него, Эбби посмотрела вниз на лоснящийся член, вдыхая влажный запах их любви.
      Взяв ее руку, Зан поднес ладонь Эбби к своим губам и поцеловал ее.
      – Полагаю, теперь я могу рассчитывать на вознаграждение?
      – О да! – Она соскользнула вниз между его бедер. Несколько искусных чувственных движений ее рук и губ, и Зан задохнулся в водовороте восхитительных ощущений.
      Но самым восхитительным было то, что при этом он чувствовал себя с ней единым целым.

      Эбби осторожно сняла руки Зана со своих волос. Вид у Зана был расслабленный и блаженный, и она вдруг сообразила, что в первый раз видит его член мягким и спокойным. Он плавно выгибался в густо вьющихся темных волосах. Наклонившись вперед, она осторожно поцеловала его, потом встала и нетвердой походкой направилась в ванную.
      Вымыв руки, Эбби прополоскала рот и, посмотрев на себя в зеркало, решила, что ее волосы чересчур длинны и ей нужно провести какое-то время с расческой в руке. Впрочем, это можно сделать потом, а пока… Пока пора вспомнить, что, кажется, она не ела целую вечность! Понятно, почему ей так трудно держаться на ногах.
      Эбби сдернула с крючка на двери махровый купальный халат и плотно завернулась в него. Поесть. Прямо сейчас. Ей нужно обрести почву под ногами.
      Собрав пакеты, присланные из кафе «Жирасоль», Эбби облазила всю кухню в поисках бокалов и вилок, а затем разложила свою добычу на кофейном столике перед кроватью и стала тщательно исследовать содержимое пакетов. Оказалось, что в один пакет вложили пару свечей, керамические подсвечники и даже фирменные спички. Какая заботливость. С другой стороны, за триста с лишним баксов можно было бы ожидать чего-нибудь еще более эксклюзивного.
      Эбби зажгла свечи и, растопив немного воска, укрепила их в подсвечниках. От свечей потек сладкий запах, как от жженого сахара.
      – Надеюсь, ты не будешь против холодной еды? – Спросила она, заметив, что Зан внимательно следит за ее манипуляциями. – Я слишком хочу есть, чтобы что-то разогревать.
      – Нет, не буду. – Зан сладко потянулся. – Мне кажется, я сейчас даже вилку в руке не удержу. Придется тебе покормить меня, дорогая.
      Рассмеявшись, Эбби вскрыла упаковку и вынула булочку с артишоками, потом налила вина.
      Погасив лампу, Зан спустился с кровати и, усевшись на ковер, скрестил ноги. Как грозный паша, он сидел в неверном свете свечей и ждал, когда его побалует и обслужит любимая рабыня.
      Эбби встала на колени, взяла в руку булочку с артишоками и положила ему в рот, потом поднесла стакан с вином, а он, сделав глоток, вдруг неожиданно дернул ее за халат. Халат разошелся, и Зан провел пальцем между обнаженными грудями Эбби.
      – Роскошно, – признал он. – Я хочу, чтобы ты кормила меня голой.
      Эбби вспыхнула. Даже после всех диких выходок она всееще смущалась, как девчушка-подросток.
      Правда, ее слегка огорчало, что клубничный пирог с кремом «шантильи» превратился в массу, напоминавшую пудинг, но когда она сняла с него крышку, он все равно выглядел аппетитно.
      Эбби набрала его в ложку:
      – Попробуй.
      Когда его губы сомкнулись вокруг ложки, выражение лица Зана изменилось, глаза ярко загорелись. Она тут же взглянула вниз, чтобы убедиться…
      Ну конечно! Его член снова вырос. Такой неутомимый работник!
      Зан схватил ложку и набрал порцию для нее. Это было нечто чудесное, сочное, со сливками, тающее во рту, одновременно с фруктовым и ликерным вкусом, с хрустящими кусочками нежнейшего теста, разбросанного тут и там.
      – У тебя сливки на губе. – Зан накинулся на нее и, удерживая голову Эбби рукой, одарил ее сладким, липким по целуем, потом набрал пирог в ложку и выгрузил его между ее грудями.
      – О нет! – запротестовала она. – Немедленно убери! Вместо ответа Зан повалил ее на спину и жадно начал вылизывать грудь. Все в Эбби заходило ходуном, стало податливым и жарким. Она любила его. Ей хотелось обернуться вокруг него, хотелось отдать ему все…
      Сейчас, судя по всему, именно это и произойдет. Зан развел ее ноги в стороны, согнул в коленях и оперся на голые ступни горячей мускулистой грудью. И сразу же она ощутила, как, раздвинув складки, он нацеливается на нее.
      – Зан, подожди, ты же без… Что ты делаешь? Одним размашистым движением он вошел в нее.
      – Ловлю свое счастье.
      – Но я не могу!
      Увы, тело уже предало ее, выгибаясь и пристраиваясь, чтобы принять член целиком.
      – Я не могу рисковать, ты что, не понимаешь?
      – Ты уже рискнула.
      Закинув голову, Эбби посмотрела на него, и все слова протеста рассыпались в голове, стоило ей только встретиться с ним взглядом. Чувственный ритм его мощного тела, ее отчаянное желание отдаться его силе, его нежности пригвоздили ее к месту. Тяжелые бедра молотили ее все сильнее и сильнее, приближаясь все ближе, и вот она – волнующая пульсация наслаждения.
      Выдернув член из ее тела, Зан толчками выбрасывал семя ей на живот.
      – Господи! – произнес он, задыхаясь. – Женщина, что ты со мной делаешь?
      – Я делаю? – Она взяла его за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. – По-моему, в этот раз ты делал кое-что со мной.
      Зан осклабился.
      – Точно. И тебе это понравилось, да?
      – Нет! – Она пихнула его в грудь. Не сопротивляясь, он скатился с нее.
      – Но это единственное дело, которое меня интересует.
      Эбби прищурилась.
      – Прекрати играть словами.
      – Тогда пойдем со мной в ванную. Существует масса других игр, в которые мы можем поиграть.
      Не выдержав, Эбби хмыкнула.
      – Ты типичный сексуальный маньяк. Тебя нужно посадить на цепь. – Поднявшись, она быстро вышла и плотно прикрыла за собой дверь.
      Когда Эбби вернулась, Зан уже ожидал ее за дверью и, поцеловав, сам отправился принимать душ, оставив ее наедине со стаканом вина.
      Спустя пятнадцать минут он появился снова, но теперь какое-то странное напряжение угадывалось в линии его плеч. Встав рядом с кроватью, Зан посмотрел на Эбби сверху вниз, в руках он держал какую-то вещицу и как будто не знал, что с ней делать.
      – Что это у тебя? – спросила она.
      Он сомкнул пальцы.
      – Эбби, я хочу попросить тебя…
      – О чем? Что такое?
      – Давай уедем из города. – Его как будто прорвало. Эбби была в замешательстве.
      – Э… когда?
      – Прямо сейчас. Или завтра утром, после того как ты выспишься.
      – Не понимаю… Куда я поеду, и потом…
      – Куда угодно: в Мексику, в Канаду. Здесь происходит что-то странное, и я боюсь, что не смогу защитить тебя. Наконец, давай просто прокатимся: в это время года немыслимо красиво на скоростном шоссе Банф-Джаспер. Поедем на юг, найдем пляж, позагораем…
      Сердце Эбби заколотилось сильнее.
      – Зан, я совсем не против, но сейчас не самое подходящее время. Мне нужно найти того, кто…
      – …убил Элани. Точно. Мы с тобой уже видели, что произошло, как только ты сунула нос в этот темный чулан. А если меня не будет с тобой в следующий раз, когда из чулана выскочат эти чудища?
      Эбби содрогнулась и отставила стакан с вином.
      – Я не об этом, я о работе. Мне кажется, что меня вот-вот выпрут, но даже если и так, завтра состоится церемония открытия, и для меня будет совершенно непрофессиональным поступком сложить вещи и уехать не попрощавшись. Мне по крайней мере нужно показаться и постараться…
      – Подожди. – Зан резко вскинул плечи. – Ты что, собираешься на завтрашний вечер с этим хлыщом?
      Теперь Эбби поняла, что чувствует птичка, которая влетела в комнату и не может найти форточку, чтобы вылететь наружу.
      – Я… ну…
      – Ты! – Голос Зана звучал недоверчиво.
      Внезапно то, что он держал в кулаке, треснув, сломалось, и Зан положил обломки на комод.
      – Это же надо! Ты пойдешь!
      – Все не так, как ты думаешь, – пролепетала Эбби. – Ты не так это понимаешь.
      – В самом деле? Тогда объясни.
      – Ну, это всего лишь вежливость, понимаешь? Речь идет не о свидании. Тот человек – наш крупный спонсор, поэтому Дови договорился, и все рассчитывают на меня, а я…
      – А ты согласилась.
      Эбби вскинула руки.
      – Да! – закричала она. – Согласилась! Убей меня теперь! После той жуткой ссоры прошлой ночью я думала, что осталась совсем одна. И не тебе меня обвинять!
      – Я тебя и не виню, просто стараюсь донести до тебя, что ты больше не одна. На тот случай, если ты еще не в курсе.
      – О, конечно, я в курсе! – Эбби соскочила с постели и схватила Зана за руку. – Я хочу быть с тобой и после завтрашнего вечера, я уже никогда…
      Зан отдернул руку и хмуро уставился на нее.
      – Так не пойдет, – угрюмо сказал он. – Позвони этому парню. Позвони немедленно и скажи, что ты занята. У тебя уже есть провожатый, и это я.
      Эбби почувствовала смятение.
      – Но… Нет, я не могу! Это будет неловко и унизительно для него.
      – Унизительно? А какое мне до этого дело?
      – Но ведь тебе есть дело до моей профессиональной гордости! Верно? И вообще, все это такие мелочи. Мне вообще непонятно, зачем из мухи делать слона…
      – Итак, после сегодняшней ночи ты все еще намереваешься пойти на это гребаное открытие в сопровождении Денежного Мешка, – потерянно произнес Зан.
      Эбби с досадой вздохнула:
      – Ты принимаешь все слишком серьезно!
      – Слишком? И как далеко ты можешь пойти ради своей работы, Эбби? Если этот ваш спонсор – единственный источник пожертвований, то, может, они ждут от тебя, что ты еще и трахнешься с ним?
      Эбби дернулась, как будто ее ударили; ей показалось, что из легких вдруг выкачали весь воздух.
      В этот момент, стоя перед ним, она отчетливо ощутила свою наготу и вся сжалась.
      – Похоже, мы снова начинаем то же самое, а? – упавшим голосом прошептала она.
      Зан пожал плечами:
      – Похоже.
      Под напором его холодной ярости Эбби отступила назад и, спотыкаясь в темноте, направилась к двери. Разыскав свою сумку, она порылась в ней, вытаскивая нижнее белье, футболку, джинсы, и, наконец, выкинув из нее все, отыскала мобильник и набрала номер таксопарка.
      – Лимо, А-линия, – равнодушно ответили ей.
      – Мне нужно, чтобы машина забрала меня на…
      – Перл-Элли, дом семнадцать, – подсказал Зан с другого конца комнаты.
      Она повторила адрес и дала отбой.
      – И куда ты теперь? – поинтересовался Зан. – Домой тебе нельзя, так что лучше оставайся здесь, в безопасном месте.
      Не глядя на него, Эбби набрала номер Дови и стала мысленно молиться, чтобы тот оказался дома.
      Наконец Дови взял трубку, и его заспанный голос звучал крайне недовольно.
      – Да!
      – Дови, это ты? Привет, это Эбби.
      – Господи, Эбби, сейчас почти два ночи…
      – Знаю. Можно, я переночую у тебя сегодня: мою квартиру ограбили, и я боюсь оставаться в ней одна.
      – Бедная девочка! Ну конечно, приезжай сейчас же. Ты сообщила в полицию?
      – Пока нет. Это долгая история: приеду, расскажу. Эбби нажала кнопку «отбой».
      Теперь Шеба. Она начала громко звать кошку:
      – Кис-кис-кис!
      – Эй, Эбби!
      Зан стоял рядом с ней, и на руках у него покоилась Шеба. Передав кошку Эбби, он бесцветным голосом произнес:
      – Я выйду с тобой и подожду такси…
      – В этом нет необходимости.
      – Заткнись, – отрезал он. – Я сам решу.
      Спуск на лифте вниз был просто чудовищным: Эбби и Зан смотрели в разные стороны, и никто не произнес ни слова. Когда тяжелая дверь наконец со скрежетом открылась, такси уже прибыло, и Зан, положив вещи в багажник, открыл дверцу.
      – Будь осторожна, Эбби, – сказал он на прощание. – Смотри, чтобы тебя не убили, пожалуйста.
      От этих слов Эбби захотелось визжать.
      – Как тебе только это удается? – прошипела она. – У тебя настоящий талант. Ты втыкаешь кинжал, а потом еще несколько раз поворачиваешь его.
      Зан холодно посмотрел на нее.
      – То же я подумал о тебе. Желаю прекрасно провести время.
      Дверца со стуком захлопнулась, и такси тронулось.
      Зан долго смотрел вслед машине, и когда задние поворотники исчезли из виду, он все еще стоял, не в силах сдвинуться с места.
      Теперь уже он не сомневался: для него все кончилось, кончилось окончательно и навсегда. После всех приключений: пережитого нападения, сексуального ужина, смеха, немыслимо чарующего занятия любовью, – все завершилось фразой: не понимаю, почему ты придаешь всему такое большое значение, Зан, это же такие мелочи!
      Ничего себе – мелочи. Зан с трудом подавил гнев.
      – Какое, однако, положительное отношение, – донесся до него протяжный голос.
      О черт! Зан ничуть не сомневался, откуда этот запах дыма.
      – Дед, нехорошо подслушивать чужие разговоры, – произнес он без всякого выражения. – Это невежливо.
      – Невежливо? А что ты скажешь по поводу тех, кто втыкает кинжал и поворачивает в ране, а? Наверное, это тоже невежливо?
      Зан сглотнул с досады.
      – Дед, что ты в этом понимаешь…
      – Все. Я все только что видел своими глазами, – не унимался старик. – Довести девушку до того, что ей пришлось вызвать такси, – это же надо! Ты даже не предложил проводить ее!
      – О ней не беспокойся. – Зан хмыкнул. – У нее другая рыбка на крючке, куда поважнее, чем я.
      – Ревность, да? – Дед глубокомысленно покивал головой. – Тогда пусть победит сильнейший.
      – Ладно, отстань, – предостерег его Зан. – У меня была не лучшая ночь сегодня.
      Дед пыхнул трубкой.
      – Александр, ты меня огорчаешь. Только что я видел, как в такси уехала моя последняя надежда увидеть прекрасных правнуков, и уехала в гневе.
      – Вот и забудь о ней. Завтра она идет на вечер в музее с благотворителем, который богаче, чем сам Господь Бог, – огрызнулся Зан. – Что я должен был ей сказать? Не позволяй ему слишком допоздна задержать себя?
      – Ага, и теперь ты колотишь себя в грудь, как глупая обезьяна, вместо того чтобы пошевелить мозгами? – Дед неожиданно замолчал, а потом столь же неожиданно заговорил снова: – Вечер в музее, говоришь? – Он свесил голову из окна. – Моя подружка Хелен собирается на этот вечер, а ее дочь – член совета директоров. Билеты идут по восемьсот баксов.
      Зан рассмеялся:
      – Просто шабаш какой-то.
      – Про шабаш не знаю, но попрошу Хелен, чтобы ее дочка достала нам еще один билет. – Голос старика окреп.
      – Что? Ты в своем уме? Выкинуть восемь сотен за удовольствие понаблюдать, как кто-то танцует с другим мужчиной?
      – Выходит, ты собираешься лечь на дно и выпустить все из рук? Не слишком ли ты расслабился? Не забывай: ты все-таки мой внук!
      – Ладно, дед, не начинай…
      – А я говорю: пойди и забери ее!
      Зан отвернулся от деда и двинулся прочь.
      – Да подбери себе смокинг в «Эдди Биг энд Толл» на улице Грили, – бросил старик ему вслед. – Купи туфли к нему и не забудь постричься, слышишь!
      Свернув в аллею, Зан направился в сторону доков. Отчего-то ему казалось, что он теперь знает, где скрываются головорезы этого урода Марка. Он выследит их и с удовольствием повыдергает им руки и ноги. Именно так, потому что теперь все его будущее поставлено на карту, и он вовсе не собирается сдаваться без боя.
      Но черт, может, все-таки стоит сходить и посмотреть на это сборище?
      – Кинжал, – холодно произнес Люсьен. – Вопреки моему приказу ты наставил кинжал на человека и пытался зарезать его. Затем в дополнение к своему идиотизму ты потерял кинжал. У меня нет слов, Руис.
      – Эта свинья чуть не сломала мне запястье! – завопил Руис. – Я должен был…
      – Достаточно. – Люсьен поднял руку, и Руис снова приложил к лицу пакет со льдом.
      – Парень просто маньяк, босс, – пожаловался он. – Он бы меня убил, если бы я…
      Люсьен пожал плечами:
      – По правде сказать, мне наплевать, убьют тебя или нет. Чем больше ты обнаруживаешь свою некомпетентность, тем меньше это меня заботит. Но если слесарь погибнет до того, как сделает работу, мои планы рухнут, и тогда я буду очень расстроен. Надеюсь, ты все понял?
      Руис быстро закивал головой.
      – Ну то-то. Я плачу вам, чтобы вы рисковали своей жизнью, а не моей. – Люсьен дернул подбородком в сторону Хенли: – И тебе тоже.
      Считая воспитательную работу законченной, Люсьен стал разбирать то, что было в пластиковых мешках. Паспорт на имя Мейтленд, несколько вещичек с гладкими поверхностями, на которых отлично сохраняются отпечатки пальцев, ее щетка для волос, зубная щетка. Все это может представлять хороший генетический материал для полиции. По крайней мере Хенли и Руис сумели хоть это.
      – Дело проведем завтра. – Люсьен, прищурившись, оглядел своих подчиненных.
      Стоны и ворчание прекратились.
      – Как?.. А церемония открытия завтра – она что, не состоится? – возмущенно вскинулся Нил. – В музее будет полно отличной дичи.
      – Мы больше не можем ждать – эта парочка и так уже слишком много знает. С женщиной не будет сложностей: мы используем Бойла, чтобы заманить слесаря, раз уж вам двоим не удалось справиться с ним. Люсьен посмотрел в дальний конец комнаты, где молодая блондинка рылась в платьях, наваленных перед ней на кушетке.
      – Ну как, Кристал, – обратился он к ней, – нашла что-нибудь подходящее?
      – Конечно, – уверенно ответила Кристал. – Пожалуй, тут мне все прекрасно подойдет.
      Люсьен нахмурился. У девушки акающий акцент – ничего похожего на мягкую веселость южного выговора Эбби. Впрочем, какая разница, главное – полное внешнее сходство.
      – А что с прической? – Он недовольно поглядел на короткие жидкие волосы Кристал.
      – Люси заказала для меня парик, в точности такой, как прическа у вашей девушки. Выглядит отлично. – Кристал достала из пластикового пакета шелковистую копну вьющихся каштановых волос. – Ну, видишь? Настоящие, а ты как думал?
      Люсьен хмыкнул.
      – Бьюсь об заклад, ты будешь самой красивой на этом вечере! – насмешливо произнес он.
      – Это точно. – Кристал важно задрала нос. – Да, вот еще что… В контракте Люси оговорена возможность сексуальных отношений с тем, чье имя там указано. Все остальные отношения осуществляются по отдельной договоренности со мной, в том случае если сам босс не нуждается в моих услугах.
      Нил повернулся к Люсьену и с надеждой посмотрел на него:
      – Ну, босс? Может…
      Люсьен вздохнул. Этот человек никогда ни о чем не думает, кроме секса. Он пристально оглядел Кристал и почувствовал странное беспокойство внутри. Нужно бы дать ему выход, чтобы потом иметь ясную голову…
      – Извини, Нил, – сказал он. – Сегодня ночью Кристал занята. Как-нибудь потом. – Люсьен подозрительно поднял палец. – А теперь запоминайте все: мы больше не можем позволить себе ошибок, ясно?
      Все тут же старательно попрятали глаза, и Люсьен почувствовал, что это безумно раздражает его. Схватив Кристал за руку, он потянул ее наверх, и она охнула от боли, когда его худые пальцы вцепились в нее.
      Открыв дверь, Люсьен втолкнул девушку в спальню.
      Она, видимо, не сразу поняла, чего он от нее хочет, и отступила назад.
      – Эй, мистер…
      – Заткнись!
      Голубые глаза Кристал часто заморгали, совсем как у Элани, и это еще больше разозлило его.
      – Отложи парик, – приказал Люсьен и выключил свет. – Теперь разденься. Можешь кричать сколько влезет – все равно здесь тебя никто не услышит.

      Церемония открытия была в самом разгаре, и Эбби не спеша оглядела толпу. Она чувствовала себя чужой и словно во сне – возможно, потому, что выпила вина несколько больше, чем могла себе позволить.
      Как бы то ни было, теперь она точно могла гордиться собой. Благодаря ее усилиям выставочный зал превратился в одну огромную мультимедийную инсталляцию на тему тропического подводного мира. С потолка волнами свисали голубые и зеленые полотнища, а в центре, окруженный разноцветными коралловыми ветками, высился затонувший галеон – плод рук декоратора из Художественного института. На самой его высокой точке вращался диапроектор, и изображения ярко окрашенных тропических рыб неторопливо скользили, как стаи привидений, по стенам и шелковым занавесям, создавая настоящее световое шоу.
      Все прошло просто прекрасно. В течение ужина ансамбль барочной музыки, приехавший из Портленда, исполнял музыку восемнадцатого века, под которую плавно двигались танцоры, одетые в костюмы того времени.
      Перед официальной частью гости смогли полюбоваться дуэлью двух актеров, переодетых пиратами, а когда всех пригласили внутрь, у большинства присутствующих перехватило дыхание при виде самого «Сокровища пиратов».
      Тем не менее для Эбби это была вовсе не радостная вечеринка. Она не нравилась этим людям, и они собрались выгнать ее. Мысленно она уже была на полпути в Мексику вместе с Заном.
      – Дорогая, у вас все в порядке?
      Опять этот Люсьен! Впрочем, довольно мило с его стороны задать такой вопрос. Никто ею не интересовался, кроме Дови, все держались от нее на безопасном расстоянии, с тех пор как она попала в немилость.
      – Все хорошо, спасибо, – ответила Эбби. Люсьен дотронулся до ее щеки, и Эбби пришлось подавить непроизвольное желание вытереть это место рукой.
      – Все думаете об Элани? – спросил он.
      «Не твое собачье дело, о чем я думаю, приятель!» Конечно, Эбби не сказала этого вслух и лишь выдавила еще одну фальшивую улыбку. Впрочем, в чем виноват этот Люсьен? Он всего лишь пытается быть приятным и отзывчивым, а в мужчинах такое стремление следует поощрять.
      – Возможно, – поколебавшись, ответила она. Оркестр заиграл что-то медленное, и Люсьен осторожно потянул ее на танцпол:
      – Потанцуем?
      Эбби передернуло. Отчего-то ей не хотелось танцевать с ним. Этот человек улыбался ей спокойной, вежливой, очень внимательной улыбкой, от которой Эбби хотелось сбежать куда-нибудь подальше. Улыбка была словно впечатана в его красивое лицо, делая его похожим на живую куклу вроде Кена.
      С другой стороны, даже самый распрекрасный, самый обходительный, самый совершенный мужчина в мире сейчас все равно раздражал бы ее, и никакой вины Люсьена не было в том, что он не Зан…
      – Вы выглядите сегодня просто потрясающе, – вкрадчиво заметил Люсьен. – Красный цвет вам идет.
      Эбби поблагодарила его кивком. Ее платье из тафты цвета бургундского действительно выглядело неплохо. Вот только ему какое до этого дело!
      – Как идет ваше расследование? – не отставал Люсьен. Эбби вздрогнула.
      – Лучше, чем я надеялась, – призналась она. – Прошлой ночью я вычислила дом убийцы.
      Люсьен широко раскрыл глаза.
      – И как это вам удалось?
      Для Эбби было большим облегчением то, что она сумела найти тему для разговора, и к концу танца Люсьен услышал от нее все подробности последней ночи.
      – Невероятно! – воскликнул он. – Элани повезло, что у нее такая подруга.
      – Ну, не знаю, – пробормотала Эбби. – Я делаю то, что должна делать, и только.
      – Вот и молодец. Надеюсь, вы подумали над моим предложением? У меня есть прекрасный частный детектив, которого можно привлечь к этому делу. Изъятие видеопленки у службы безопасности отеля дело очень тонкое, и оно потребует соответствующих вливаний.
      – Что значит – вливаний? Вы имеете в виду деньги? Люсьен взглянул на нее с очаровательной застенчивостью.
      – Ну да. Деньги ускоряют получение результата, не так ли? Искушение спрямить углы иногда неодолимо. Полагаю, вы заслуживаете, чтобы вам спрямили путь. Я бы гордился, если бы сумел вам помочь, и можем обсудить это завтра, за ленчем, если, конечно, у вас есть время.
      Эбби лихорадочно придумывала отговорку, и тут внезапно заметила какое-то акулье выражение, промелькнувшее на улыбающемся лице Люсьена. Ответ пришел неожиданно, когда она посмотрела на танцоров, все еще одетых в барочные костюмы. Господи, конечно! Спектакль у Нанетты!
      – Спасибо, но я не смогу, – мягко сказала она. – Завтра я собираюсь на спектакль по приглашению моей подруги.
      – В самом деле? Что за спектакль?
      – «Ромео и Джульетта», его дают в «Бездомной кошке».
      Увидев, что к ним направляется Дови в тесном смокинге и с фальшивым бриллиантом в галстучной булавке, Эбби с облегчением вздохнула.
      – А, вот вы где! – Круглое лицо Дови лоснилось от шампанского. – Как поживаете, мистер Хавертон? Надеюсь, вечер вам понравился?
      – Чрезвычайно, – живо откликнулся Люсьен. – Компания просто очаровательна!
      Дови по-приятельски прикоснулся к его рукаву.
      – Извините, Эбби требует к себе Бриджет. Обещаю, что скоро ее верну. – Кивнув Люсьену, он потащил его партнершу сквозь толпу.
      – Ничего не понимаю. – Эбби не на шутку разволновалась. – Бриджет ни слова не сказала мне.
      – Это был повод, глупая. – Дови вдруг стал совершенно серьезным. – Я не собираюсь вести тебя к Бриджет, просто хочу предостеречь.
      – От чего? – Эбби подозрительно уставилась на него.
      – От твоего любимого слесаря. Понимаешь, он уже здесь. После всех жутких историй, которые ты мне рассказала, я полагаю, тебе это небезразлично…
      – Ты, кажется, шутишь? – Эбби почувствовала такую слабость, словно все ее тело лишилось костей.
      – Ничуть. Сначала я даже не узнал его: в смокинге у него довольно миролюбивый вид, но все равно он ведет себя как дикая пантера. Вот подожди, увидишь сама. Не знаю, прав я или нет, но эти желтые глаза вызывают во мне озноб.
      – О Господи! – Эбби чуть не потеряла равновесие. Увидев разносчика с подносом, Дови схватил с подноса бокал с шампанским:
      – На, выпей. Твой парень выглядит словно вулкан, который вот-вот взорвется… Сейчас у тебя не слишком большое поле для ошибок, поэтому постарайся избежать скандала, ясно?
      – Дови, – беспомощно прошептала Эбби, – скажи, что мне делать?
      – Выше голову. Он приближается. Обходит галеон. Теперь он уставился на тебя своим душераздирающим взглядом.
      Эбби медленно повернулась, и их глаза встретились. Шум зала исчез куда-то, остался только громкий стук ее сердца.
      В смокинге Зан выглядел совершенно по-иному, хотя при этом оставался самим собой. Его темные волосы были коротко пострижены, а в ухе сверкало маленькое золотое колечко.
      Приподняв бокал с шампанским, Зан поприветствовал Эбби, затем осушил бокал до дна одним глотком, так что Эбби даже не успела вздохнуть; она схватилась за руку Дови и изо всех сил сжала ее, пытаясь не осесть на пол пышным темно-красным облаком из тафты.
      Танцующие пары, кружа, менялись местами, оставляя достаточно свободного пространства, и Зан подумал, что сейчас самое время, не останавливаясь, и ему закружиться под музыку, сжимая Эбби в объятиях. Остановившись в нескольких метрах от нее, он словно ощущал исходившее от нее невидимое поле страха и нерешительности.
      Наконец они посмотрели друг на друга, и спутник Эбби сразу осторожно прочистил горло.
      – А теперь, дорогая, – забормотал он, – мне нужно… э… отойти.
      – Спасибо, Дови. – Эбби благодарно улыбнулась. – Ты просто прелесть. Теперь со мной все будет в порядке.
      Помахав рукой, Дови попятился и нырнул в толпу, после чего Эбби медленно повернулась.
      – Интересно, что ты здесь делаешь?
      – Да так, зашел поглазеть…
      Эбби широко открыла глаза.
      – Вот уж точно!
      – А еще я хотел оценить уровень твоей конкурентоспособности.
      Эбби осторожно посмотрела на него.
      – Вот как? Я думала, ты навсегда вычеркнул меня из своего списка…
      Кончиками пальцев Зан осторожно дотронулся до ее щеки.
      – Боюсь, это невозможно, потому что ты в этом списке единственная.
      Эбби инстинктивно прижала ладони ко рту.
      – Это жестоко, ты не находишь?
      – Извини.
      – Извинить? И это все, что ты можешь мне сказать?
      Зан молчал.
      В это время заиграла музыка, и он подал ей руку. Эбби заколебалась, но, похоже, притяжение между ними действовало так же неумолимо, как и земное.
      Рука Зана легла ей на спину, и они, покачиваясь под чувственные звуки джаза, поплыли в мерцающем коконе, отгораживавшем их от всего, а когда последняя долгая щемящая нота отзвучала до конца, Зан поднял голову и заглянул ей в глаза.
      Слеза, повисшая на реснице Эбби, сорвалась и покатилась по щеке, оставляя блестящую дорожку. Он поцеловал ее след.
      – Пожалуйста, не надо, – шепнула она. – На нас смотрят…
      – Ты серьезно? – Зан быстро сунул руку в карман. – Что ж, может, оно и к лучшему, потому что у меня кое-что для тебя есть.
      – Правда? – Эбби вытерла глаза. – И что это?
      – Сейчас я тебе покажу.
      Эбби умоляюще посмотрела на него.
      – Пожалуйста, Зан…
      – Нет, ты не так поняла. Я собирался отдать тебе это сегодня ночью, но все пошло как-то не так…
      Эбби подозрительно посмотрела на него:
      – Это может подождать?
      – Нет.
      Она покусала губу.
      – Тогда пойдем. Но это должно быть очень быстро. Три минуты, понял? – Ее красная юбка взметнулась, прорезая заслон из смокингов, блестящих платьев, декольте и шикарных причесок.
      Вскоре они оказались в административном крыле, где было полутемно и на удивление тихо.
      Впустив его в свой офис, Эбби зажгла свет.
      – Вот это и есть укромное место, но я, к сожалению, не могу здесь долго задерживаться, потому что меня могут хватиться. Я уже на грани увольнения, и мне не хочется, чтобы…
      – Эбби… – Зан вынул руку из кармана и разжал ладонь, на которой лежал кулон. – Вот.
      Эбби во все глаза глядела на него, потом перевела взгляд на кулон: он блестел, тяжелый и чувственный, как пиратское золото.
      – Ух ты! – прошептала она. – Зан, но ведь это…
      – Настоящие рубины. Правда, я не знал, что ты сегодня оденешься в красное…
      – О Господи! – Голос Эбби взлетел высоко, почти до вскрика. – Наверняка это стоит целое состояние, а ты – ты просто сумасшедший!
      – Верно. – Зан кивнул. – Просто мне хотелось, чтобы это тебе понравилось. Возможно, кольцо было бы лучше, но это еще впереди. – Обвив ожерелье вокруг шеи Эбби, Зан застегнул замочек, и кулон оказался как раз в ложбинке между ее грудями.
      – Тебе нравится? – внезапно забеспокоился он. Эбби смахнула слезы, стараясь при этом не испортить макияж.
      – Самая красивая вещь, какую мне только доводилось видеть, но, к сожалению, я не могу ее принять…
      Поцелуй остановил ее возражения.
      – Попробуй посмотреть на это как на память о наших очень странных совместных приключениях.
      – Но у меня ничего нет взамен для тебя. – Эбби явно была в растерянности.
      Зан покачал головой:
      – Почему же, счастье мое?
      – То есть я имею в виду что-нибудь ценное.
      Зан хмыкнул.
      – По-моему, я уже говорил тебе, что не нуждаюсь в деньгах.
      – Да, конечно, я ведь видела твою квартиру…
      – Ну вот, теперь все прояснилось. Я, конечно, не набит деньгами, как мистер Денежный Мешок, но…
      – Остановись! – Эбби прижала руку к его губам. – Каждый раз, когда мы начинаем говорить о нем, ты становишься каким-то диким…
      – Ладно. – Зан помотал головой. – Больше не будем об этом. – Он принялся целовать Эбби – лицо, шею, плечи. Целовал ее щеки, по которым текли слезы. Целовал слезы. Целовал солоноватые следы этих драгоценных слез.
      Потом он дернул вниз корсаж с большим вырезом, и ее груди оказались на свободе. Эбби вскрикнула:
      – Зан, ты опять рвешь мне платье! Оно мне еще пригодится! И люди в окно увидят…
      Зан погасил свет, приподнял Эбби и усадил ее на край стола.
      – Пожалуйста, остановись: я не расположена заниматься глупостями в такой момент, – уговаривала Эбби. – Начальники следят за мной, как коршуны.
      – Не вижу тут никакого начальства, Эбби. – Зан надавил на нее, и она легла спиной на стол.
      Накрыв груди Эбби ладонями, Зан прижался к ним лицом, благоговейно целуя, лаская языком. Она словно качалась на волнах этой шелковой нежности, и он любил ее за этот трепет, за то, что она такая ранимая и открытая. Любил, как она дышит – легко, прерывисто, со скрытой страстью.
      Его руки мяли шуршащие складки пышного платья, и все чувства, которые ему было страшно облекать в слова, Зан выражал жадными поцелуями, хлесткими движениями языка, теплыми, умоляющими губами.
      Подняв голову, он призывно посмотрел на нее:
      – Ты правда моя женщина?
      Она кивнула.
      – Скажи это, – потребовал он. – Мне нужно услышать, как ты произносишь эти слова.
      Задохнувшись, Эбби закрыла глаза.
      – Да, я твоя женщина, – прошептала она.
      – Тогда докажи, что ты – моя. Подними юбку, чтобы я видел.
      – Ох, нет. Ты все-таки не должен переходить за…
      – Но я уже перешел! – Зан поднял помятое платье над коленями Эбби, а потом выше, открывая бедра и свернув юбку в пышный рулон на животе, замерев, уставившись ей между ног.
      На Эбби не было чулок, а вместо соблазнительных трусиков, сцепленных шнурком, которые он ожидал увидеть, на ней были обычные белые трикотажные штанишки.
      Эбби смущенно заерзала.
      – Не ожидала, что кто-нибудь полезет ко мне под юбку сегодня, так что не пришло в голову побеспокоиться, – тихо проговорила она.
      Зан продолжал смотреть не отрываясь, изумленный и тронутый.
      – Ну что? – требовательно спросила Эбби. – Обычное белье полностью рушит твои героические фантазии покорителя?
      – О нет! – воскликнул Зан. – Господи, конечно нет. Это самые сексуальные трусики, какие мне довелось увидеть.
      – Ладно, перестань. – Она спрятала улыбку. – Они чудовищны.
      – Нет, нет и нет. Они прекрасны! – Дрожащими от возбуждения руками он подхватил ее под теплые круглые ягодицы, испытывая боль от желания дотронуться до нее.
      – Эбби, пожалуйста…
      – Нет! – Она оттолкнула его руки. – Не здесь и не сегодня. Я буду слишком напряженной, чтобы почувствовать удовольствие. Отойди и выслушай меня хоть раз! Если по-настоящему хочешь быть со мной, выкажи уважение ко мне и к моим поступкам. Я абсолютно серьезна, Зан. Читай по губам.
      На этот раз по ее твердому взгляду Зан понял, что так оно и есть. Усилием воли заставив себя отступить, он вытер вспотевший лоб рукавом смокинга.
      – О черт! Ладно. Извини.
      Она проворно уложила свои роскошные груди за корсаж.
      – Вечер почти закончился, и с ним, должно быть, и моя карьера. Я пойду туда и буду действовать как профессионал, а ты не будешь лезть ко мне ни под каким видом. Тебе понятно?
      – Я буду послушен, как маленький робкий барашек, вот увидишь.
      Эбби распахнула дверь, и в ложбинке на ее груди на миллион баксов засветился кулон.
      Этот вид наполнил сердце Зана ощущением триумфа. Теперь она – его. Его избранница, его любовь, отныне и во веки веков. Он победил, и…
      Эбби погрозила пальцем.
      – Никаких сцен, – повторила она. – Помнишь об этом?
      – Ну конечно, детка. – Зан невинно захлопал глазами, желая лишь одного: чтобы его член расслабился и приобрел принятые в обществе пропорции. Потом вслед за Эбби он вернулся на вечеринку.

      Эбби сразу же погрузилась в рабочее состояние, оживленно смеясь и разговаривая с почетными посетителями и спонсорами, но краем глаза по-прежнему наблюдала за слонявшимся неподалеку Заном. Одновременно ей приходилось следить, чтобы держаться на расстоянии от Люсьена: трудно было даже представить, что может произойти, если эти двое столкнутся нос к носу.
      Наконец гости стали расходиться, и постепенно зал опустел.
      Эбби устало прислонилась к стене, и тут же ей на талию опустилась рука Зана.
      – Заклятие третьего раза, – сказал он.
      – Ты о чем?
      – Я спас тебя от двух неудачных свиданий. Если избавлю от свидания номер три, ты навсегда моя, и точка.
      – Никакого волшебства не потребуется, глупый, – я уже и так твоя. – Эбби похлопала его по руке. – Будь паинькой, потерпи еще чуть-чуть. Все уже почти закончилось.
      – А, Эбби, вот ты где! – Она вздрогнула от кислого голоса Бриджет. – Люсьен везде разыскивает тебя! Он считает, что ты почти избегаешь его!
      – Вовсе нет, – пробормотала Эбби.
      – Сейчас он в выставочном зале с Питером. Постарайся быть с ним милой, поняла? – Взгляд Бриджет переместился на Зана, и ее глаза широко открылись. – Кажется, это молодой человек, который устанавливал нам замки?
      – Всего лишь один замок, – холодно уточнил Зан.
      – Понятия не имела, что вы почетный посетитель музея, мистер…
      – Дункан! Жизнь иногда преподносит сюрпризы, не так ли?
      – Подожди меня здесь, – приказала Эбби, когда Бриджет отошла. – Никуда отсюда не уходи, а я сейчас вернусь. – Она заторопилась в выставочный зал.
 
      Наклонившись над камеями византийских императоров, украшенных жемчугами и золотом, Люсьен о чем-то разговаривал с Питером; его глаза зажглись, когда он увидел ее, и, к ее ужасу, он тут же бросился к ней с объятиями.
      – Слава Богу! Я только что говорил Питеру о человеке зловещего вида, который ходил за вами. Потом вы исчезли, и мне стало неспокойно. Он не докучал вам?
      – О нет, – заволновалась она. – Со мной все в порядке. А он…
      – Он не из тех, кто докучает.
      Голос Зана, прозвучавший от дверей, был мягок, но отчего-то в зале тут же повисла тишина и все головы повернулись в его сторону.
      Люсьен попробовал загородить Эбби спиной.
      – Это он, тот, о ком я говорил! Эй, кто-нибудь, немедленно вызовите полицию!
      – Нет! – заторопилась Эбби. – Этот человек…
      – Не высовывайтесь, Эбби. – Люсьен выпятил грудь, и его лицо стало серьезным. – Позвольте мне самому разобраться.
      – Да, дорогая, отойди-ка в сторону. – Зан поманил Люсьена пальцем. – Иди разберись со мной. Всю жизнь мечтал познакомиться с тобой поближе!
      – Да где же наконец полиция? – завопила Бриджет.
      Эбби быстро подошла к соперникам и встала между ними.
      – Не надо, – свистящим шепотом попросила она. – Пожалуйста!
      Однако Люсьен бесцеремонно отодвинул ее в сторону и схватил Зана за руку.
      – Может, выйдем, и выясним отношения как джентльмены? – с притворной ласковостью предложил он.
      – Убери руку, если не хочешь ее лишиться, – столь же вежливо ответил Зан.
      Люсьен едко улыбнулся и потащил его к дверям. Затем последовала какая-то нереальная сцена, в которой мелькали конечности, слышалось буханье ударов, а потом все замолкло. Люсьен валялся на полу лицом вниз, а Зан стоял над ним, вывернув ему руку вверх.
      Эбби тут же кинулась к ним и принялась оттаскивать Зана от Люсьена.
      – Ты что, с ума сошел? – выкрикнула она. – Отпусти немедленно!
      Зан выпрямился и отряхнул смокинг.
      – Он сам напросился, ты разве не видела?
      Люсьен пытался сесть, из его носа прямо на белую рубашку стекала кровь.
      Люсьен посмотрел вверх на Зана; его бесцветные глаза были странно спокойны.
      – Ты еще пожалеешь об этом, гаденыш! – прошипел он.
      Зан посмотрел на Эбби.
      – Я знаю.
      – Да, это совершенно точно! – выступила вперед Бриджет. – Полиция вот-вот приедет, так что не вздумайте напасть еще на кого-нибудь!
      – Нет, мадам, – равнодушно ответил Зан. – Мне достаточно одного этого парня.
      Люсьен попытался встать, и Бриджет с Питером бросились к нему, чтобы помочь, но он оттолкнул их и, одернув одежду, прижал платок к носу, а затем укоризненно посмотрел на Эбби.
      – Так значит, это и есть ваш любовник? – Он улыбнулся, как бы осуждая себя. – Боже мой! Я сделал из себя посмешище.
      – О Господи, нет! – Бриджет схватила его за руку. – Мистер Хавертон, пожалуйста, не думайте…
      – Перестаньте. – Люсьен вырвал руку. – С меня довольно.
      – Но…
      – Ни слова больше. Это какой-то сумасшедший дом. Дайте мне выйти отсюда, ради Бога. – Он не спеша двинулся к выходу.
      Присутствующие зашумели, но Люсьен, казалось, не обращал на них никакого внимания.
      – Эбби? – Питер постучал палкой, чтобы привлечь ее внимание. – Это правда? Вы и в самом деле привели сюда, на открытие, этого человека?
      Эбби беспомощно посмотрела на Зана – его лицо было жестким и суровым. – Я…
      – Знаю, что вы очень переживали после смерти Элани. – Голос Питера звенел от злости. – И мне больно это делать, но если вы не можете организовать вашу частную жизнь так, чтобы не оскорблять наиболее уважаемых постоянных клиентов нашей организации, тогда вам не место в ней. Просто уйдите и не возвращайтесь. Вы получите плату за две недели плюс выходное пособие, обещаю.
      – Питер, я…
      – Мне не нужны никакие объяснения, – отрезал Питер. – Просто уйдите, и все. Это мое окончательное решение.
      Эбби кивнула, но не двинулась с места. У нее было такое чувство, будто ее несет по волнам без руля и без ветрил.
      – А вы, молодой человек, – Питер вскинул свою бородку в направлении Зана, – немедленно покиньте помещение. Сейчас сюда прибудут полицейские, и вряд ли вас это обрадует.
      Зан вздохнул:
      – Да, сэр, извините за беспокойство, сэр, – бросил красноречивый взгляд на Эбби и вышел из зала.
      Эбби посмотрела на злобные лица Бриджет и Питера, потом перевела взгляд на Дови, и ей показалось, что он вот-вот заплачет. Судя по всему, они теперь ждали заключительной сцены этой мелодрамы.
      Не в силах больше выносить весь этот спектакль, Эбби развернулась и двинулась через зал с крутящимися рыбами. Она плыла сквозь эту гротескную водную карусель мимо затонувших останков со странным чувством, будто знает, что пережил этот корабль.
      Забрав из раздевалки сумку и накидку, она вышла на лестницу. Зан ждал ее на ступеньках, и она посмотрела на него сверху вниз. Ветер, налетев с океана, прижал волосы к ее лицу, но она не убрала их.
      – Эбби, – Зан потупился, – даже не знаю, что сказать.
      – И не надо. – Собственный голос доносился до Эбби словно издалека. – Тут нечего говорить.
      – Мне так жаль…
      Эбби кивнула:
      – Конечно. Не сомневаюсь. Никогда не сомневалась в твоей искренности. Тебе всегда жаль.
      Зан сжал губы.
      – Я не собирался навредить тебе.
      Вздрогнув, Эбби закуталась в накидку.
      – Со мной такое происходит уже не первый раз, – сказала она все таким же безжизненным голосом. – С Джимми, моим бывшим приятелем из Атланты, я работала в одной галерее, и он из ревности наехал на моего босса, причинил ему увечья. Это было так ужасно! Меня, конечно, тотчас же выгнали…
      – Но, Эбби, теперь все будет по-другому, – взволнованно проговорил Зан. – Я…
      – Нет, сейчас все намного хуже. – Голос Эбби задрожал. – Работа в той галерее была не так важна для моей карьеры, как эта, и я не беспокоилась о Джимми, как беспокоюсь о тебе.
      – И все равно это не катастрофа; ты непременно найдешь другую работу, – принялся уговаривать Зан. – Ты талантливая, умная и заслуживаешь лучшего, чем этот клоповник.
      – Может быть, и так, – Эбби вздохнула, – но я должна сама решать такие вещи. И потом: как я могу оставаться с человеком, с которым невозможно показаться на людях, который каждую минуту готов выкинуть что-нибудь ужасное и поставить меня в неловкое положение.
      – О Господи, Эбби, да разве я… – Он удивленно посмотрел на нее. – Я совсем не такой и все время подпирал стену, клянусь! Я никогда…
      – Не сомневаюсь, ты и правда никогда, – оборвала его Эбби. – Скажи еще «мне так жаль». Только все это я уже слышала, и не один раз, так что не уверена, что захочу услышать это снова.
      Зан побледнел.
      – Пожалуй, мне лучше уйти, – тихо сказал он, – пока я не разрушил твою жизнь еще больше.
      – В моей жизни ничего не осталось, что бы ты мог разрушить, – произнесла Эбби бесцветным голосом.
      Зан посмотрел себе под ноги.
      – Тогда до свидания, и еще раз прости. – Широко шагая, он пошел прочь, и Эбби следила за ним все время, пока он не повернул за угол и не скрылся в темноте.
      Лишь через какое-то время до нее стало доходить происходящее вокруг. Посетители, покидавшие музей, обходили ее далеко стороной, и тут она сообразила, что ей не на чем ехать, но в данных условиях это даже позабавило ее.
      Она повернулась и не раздумывая направилась к кустам, которые росли вдоль старого здания музея; за ними имелась пешеходная дорожка, которая с обрыва зигзагом спускалась к общественному пляжу.
      Ее путь лежал вниз, и она шла, хватаясь за перила и оступаясь в своих легких сандалиях. Чем ниже она спускалась, тем громче становился гул прибоя, но и он не мог заглушить повторявшееся в ее ушах эхо слов, которые она бросила Зану на прощание.
      Руки Люсьена тряслись, когда он возвращался в отель, в котором фонд «Хавертон Уайт» снял апартаменты на неделю; его сознание балансировало между воодушевлением и злобой. Это ничтожество осмелилось напасть на Люсьена Хавертона VI – наследника целой империи с личной долей в триста миллионов долларов! Такого еще с ним не случалось. Ноги его дрожали, и он все никак не мог успокоиться.
      С другой стороны, это было исключительно удачно. Его план приобретал черты великолепной, полной натуральности. Даже разрабатывая и учитывая все детали, он не смог бы настолько достоверно выстроить его. Теперь почти весь Силвер-Форк видел, как Эбби Мейтленд и ее любовник устроили ему сцену. Удачнее просто не придумать!
      В гараже отеля Люсьен припарковался рядом с камерой слежения и, пошатываясь, зажимая нос, заковылял к лифту. Поднявшись в холл, он выбрал путь позади стойки администратора, чтобы все могли полюбоваться на его окровавленное лицо.
      Войдя к себе в номер и освободившись от смокинга, Люсьен смыл в ванной кровь с лица и рук и уселся на стул перед зеркалом. Его нос раздулся, глаза превратились в узкие щелки. Отвратительное зрелище!
      От пластиковой подкладки он осторожно оторвал поддельную татуировку и наклеил ее на себя. Это была точная копия одной из татуировок слесаря, которую тот носил на шее. Затем последовали контактные линзы: теперь пронзительный взгляд его голубых глаз не останется незамеченным. Надев черные брезентовые штаны, черные ботинки, черный свитер с высоким воротом и черную кожаную куртку-косуху, Люсьен сунул в задний карман пистолет – девятимиллиметровый «глок». Надо думать, слесарь достаточно умен, чтобы иметь такой же, незарегистрированный. Затем последовали черные перчатки, лыжная маска, и переодевание закончилось.
      Опустив маску на лицо, Люсьен вышел на балкон второго этажа и перегнулся через перила. Это был сигнал для Руиса.
      Хлоп – это Руис из пневматического пистолета разбил ввод освещения системы безопасности, и половина здания погрузилась в темноту. После этого Люсьен приготовил бухту троса с привязанной к концу тонкой веревкой, на конце которой крепилось железное грузило. Сбросив грузило через перила вниз, он убедился, что оно свободно раскачивается в воздухе.
      Теперь подошла его очередь. Он перелез через перила и повис на руках; затем, набрав в грудь побольше воздуха, отпустил руки и полетел вниз.
      Во время падения он не издал ни звука, а приземлившись, сгруппировался. Готово! Черная веревка раскачивалась рядом, до нее было легко дотянуться. Он дернет за нее, спустит трос и, закончив все, вернется по нему назад, к себе, имея в запасе электронное алиби. Все это было уже прежде проверено самым тщательным образом, до мельчайших деталей.
      Задевая за ветки деревьев, Люсьен направился к машине. Рот его наполнился слюной, как только он представил, что сделает с ними обоими, когда они окажутся в его уединенном домике.
      Слесаря нельзя будет пытать, так как его смерть по идее должна наступить от выстрела в затылок. Из судебно-медицинских соображений она произойдет за несколько часов до того, как Кристал вылетит в Мехико. Что касается пыток, то Люсьен предпочитал психологические пытки физическим. Больше отдачи, больше удовольствия.
      В конце концов, он может позабавиться и с Эбби. Ясно, что слесарь по уши влюблен в нее. Люсьен тихо рассмеялся. Ему приятно будет посмотреть, как умирает Эбби Мейтленд.

      Зан затормозил на углу, когда кто-то забарабанил по крыше его машины, и тут же сквозь стекло он увидел красное, словно налитое кровью лицо Мэтти.
      О нет, только не это!
      – Подбрось, окажи любезность, – задыхаясь, произнес Мэтти и, открыв дверцу, сел на сиденье.
      – Э, нет, сегодня вечером я не оказываю любезностей. – Зан хмуро посмотрел на него. – Вылезай, Мэтти.
      – Моя машина припаркована около офиса. – Мэтти вытер лоснившийся от пота лоб. – Я приехал сюда с одним из охранников, но у него смена заканчивается только в восемь. Неужели ты не подбросишь меня?
      Глаза Мэтти расползались в разные стороны, и эта примета была хорошо знакома Зану. Он энергично покачал головой:
      – Я не собираюсь домой. Вызывай такси, если тебе надо.
      – Ну пожалуйста, – начал хныкать Мэтти. – Это же всего пара минут. Куда ты собрался? В бар? Может, зависнем вместе?
      Зан не знал, что ответить. Пожалуй, проще было отвезти Мэтти к его машине, чем спорить с ним.
      Когда машина тронулась, Мэтти неестественно рассмеялся, а потом вытащил из кармана серебряную фляжку и открыл ее:
      – Давай. – Его голос дрогнул. – По глотку.
      Зан взглянул на блестящую фляжку, на трясущиеся руки Мэтти, на его одутловатое лоснящееся лицо, на потухшие глаза… И ударил по тормозам.
      Затем он открыл дверцу и вытолкнул Мэтти из машины.
      – Эй, подожди! Разве друзья так поступают? – Мэтти ухватился за ручку, но Зан захлопнул дверцу и запер ее.
      К чертям собачьим! Он не может быть другом человеку, который вызывает у него брезгливость. Кроме того, сейчас он и сам бы многое отдал за то, чтобы кто-нибудь объяснил, куда ему самому деваться от отчаяния.
      Нажав на газ, Зан увидел, как в зеркале заднего обзора уменьшается фигурка Мэтти; потом она исчезла вовсе, и Зан тут же забыл о нем.
      – Что значит – упустил? – Сидя па кухне у Мэтти, Люсьен изо всех сил бухнул по столу кулаком в кожаной перчатке.
      – Это значит, что он уехал, – угрюмо произнес Мэтти.
      – Уехал? Нам нужно вывести его из игры, а теперь он неизвестно где и зарабатывает бог знает какое алиби. Бойл, ты просто идиот!
      Мэтти пожал плечами.
      – Да, я не смог остановить его, но это не важно. Сегодня ему захочется побыть одному, а значит, у него не будет алиби.
      – Одному? С какой стати?
      – Потому что он всегда так делает, когда расстроен.
      Снаружи подъехала машина, и Люсьен приподнял занавеску. К дверям направлялись Нил и Хенли; их поникшие плечи заставили Люсьена насторожиться.
      Он пинком распахнул дверь.
      – Где девушка?
      На жабьем лице Нила появилось виноватое выражение.
      – Э… – только и сумел выговорить он. Ощущение, что судьба благосклонна к нему, стало покидать Люсьена.
      – Безоружная девушка в бальном платье, – заговорил он тихо. – Неужели она оставила вас ни с чем?
      – Ну да, можно и так сказать. Она исчезла, босс, – принялся оправдываться Нил. – Я следил за музеем, а Хенли за стоянкой, но она вышла, повернулась, и ее не стало. Она просто испарилась, вот что я вам скажу. – Он исподлобья смотрел на Люсьена. – Может, это… отложим, пока не повяжем этих двоих? Непохоже, что сегодня нам подфартит…
      – Нет! – Люсьен вскочил. – Все должно произойти сейчас, пока у всех в памяти сцена в музее. Это заставит полицию сразу прийти к определенным выводам и не тратить дополнительных усилий на анализ случившегося. Секунду помолчав, чтобы дать себе собраться, Люсьен продолжил: – Хенли и Руис, найдите слесаря, где бы он ни был. Используйте маячок. Привезете его сюда целым и невредимым, вам ясно? И не забудьте: вы должны отрабатывать деньги, которые я вам плачу. Остальные пойдут со мной.
      Поспешно выйдя на улицу, Люсьен сел в машину; Нил и Бойл забрались на заднее сиденье. Они были слишком напуганы, чтобы отвлекать его пустой болтовней, и это было очень кстати. С него достаточно! С этой минуты он поменяет подход и будет заниматься делами в одиночку; хватит с него этих некомпетентных уродов!
      Первая часть ограбления прошла, как и предполагалось, без сучка, без задоринки: они оставили Бойла в главном офисе, и он запустил вирус в электронный замок двери, но видеокамеры по-прежнему работали, что было частью их плана.
      Люсьен натянул маску и постарался, чтобы была видна проклятая чернильная полоска татуировки; затем он ввел пароль, которым его обеспечил Бойл. Все это слесарь мог вычислить сам или хитростью добыть у Бойла, в отношении которого предполагалось, что скоро он станет слишком мертвым, чтобы отрицать данный факт.
      Оказавшись внутри, Люсьен сразу превратился в Зана Дункана, скопировав его манеру держаться и походку.
      Приблизившись к драгоценностям, Люсьен осклабился. На фоне черных кожаных перчаток золотая добыча мерцала особенно притягательно. Ожерельям и серьгам с каменьями периода барокко, тяжелым золотым цепям, монетам, золотым подсвечникам, украшенным камнями, реликвариям, крестам разных рыцарских орденов, казалось, не было конца. Он даже забыл об осторожности, но и это было характерной чертой слесаря – особо не церемониться и не осторожничать.
      Неожиданно в дверях появился охранник.
      – Эй, не двигаться, или я стреляю! – Он направил оружие на Люсьена, но движения того были выверены до автоматизма, и пуля из пистолета с глушителем полетела охраннику точно в плечо.
      В тот же момент охранник дернулся, и пуля вместо плеча угодила ему в грудь. Люсьен слышал хриплое бульканье, когда раненый изо всех сил попытался втянуть в себя воздух.
      Подобный поворот событий никак не вписывался в план Люсьена. Свидетель с пробитым легким это уже не свидетель, и, значит, теперь ему придется искать другого.
      – Эй, Род? Какого черта… – Войдя в выставочный зал, второй охранник замер, вытаращив глаза.
      Чмок.
      На этот раз пуля, угодив в бедро, сбила охранника с ног, после чего Люсьен ногой выбил пистолет из его руки, потом пристально поглядел в испуганные глаза охранника. Поскольку кровь из раны текла не слишком обильно, можно было предположить, что он выживет.
      Люсьен медленно повернул голову в сторону, чтобы стала отчетливо видна татуировка. Затем он стукнул охранника по голове рукояткой пистолета, сдернул с его пояса рацию и растоптал ее, потом, ухватив мешок с драгоценностями, рванулся прочь.
      – Помоги мне, – услышал Зан издалека голос брата. – Надо же наконец поднять его.
      – Оставь где лежит, – буркнул Крис. – Он это заслужил.
      – Но не можем же мы бросить его здесь, у Фредди! – взорвался Джек. – Бери его за руку, ленивый гаденыш.
      Кто-то ухватил Зана под мышки и помог ему сесть. Теперь он был в полном сознании и очень сожалел об этом. Каждая часть тела болела, как у последнего сукина сына; он словно превратился в живую боксерскую грушу.
      Точнее, едва живую.
      Потом он обнаружил нечто, что могло быть, а могло и не быть его головой. Это нечто страшно болело. Руки его пытались прикрыть глаза, а те украдкой поглядывали сквозь пальцы.
      Над ним склонились какие-то перекошенные, качающиеся лица, и среди них было лицо его деда. Зан увеличил угол обзора, и новая волна боли пронеслась внутри черепной коробки. Оказывается, он лежал на улице рядом с мусоросборником Фредди.
      Ему с трудом удалось вспомнить, как он остановил вэн около магазинчика и купил выпивку. Потом возникла проблема – где пить? Если отправиться к себе, это увеличило бы риск встречи с дорогими родственниками, чего он сейчас очень не хотел.
      В итоге он заглотил пойло в доках; его план заключался в том, чтобы вернуться домой боковыми аллеями и не столкнуться ни с одним человеческим существом.
      А теперь оказывалось, что блестящий план привел его к мусоросборнику Фредди.
      – Эй, Зан! Очнись! – Крис похлопал его по щекам. Зан вздрогнул.
      – Отвали, чудовище!
      – Надеюсь, ты купил этот смокинг, а не взял его на прокат? Такое тряпье уже никто не примет назад. – Дед явно был озабочен. – И вообще, что с тобой стряслось, мой мальчик, ты в крови!
      – Это не моя кровь. – Он увидел брызги на манжетах.
      – Ох, Иисус, святая Дева Мария и Иосиф, – вздохнул Крис. Его голос был тих и печален. – Не говори ни слова, дитя, я сам догадаюсь.
      Зан с трудом встал на колени.
      – Ты это о чем?
      – Я о звонке, который поступил вчера вечером. Насчет драки в музее. Какой-то псих напал и отмутузил богатея в смокинге. Дед говорил, что ты собирался на эту вечеринку. Сообрази, о ком я вспомнил в первую очередь?
      – О! – Воспоминания о прошедшем вечере с чудовищной силой навалились на Зана, вызывая приступ тошноты. – Да, точно. Похоже, ты прав.
      – Как я понимаю, ты не добился девушки… – Лицо деда вытянулось.
      – Не добился. – Зан потер глаза, и ему показалось, что они набиты песком. – Зато добился ее увольнения.
      – Это ужасно, Александр! – В голосе деда зазвучало сочувствие. – Бедная маленькая леди осталась совсем без поддержки. Надо сейчас же предложить ей помощь.
      – Уже предлагал, – устало признался Зан. – Но боюсь, она лучше умрет страшной смертью, чем вновь увидится со мной. – Он тяжело поднялся, стараясь не смотреть братьям в глаза.
      – Ах ты, черт! – неуверенно произнес Джек. – Так плохо, да? Ладно, давай мы тебя засунем под душ и заправим кофе с аспирином, а нам нужно торопиться, иначе мы опоздаем.
      – Опоздаем? Куда опоздаем?
      – На спектакль, конечно. Спектакль Джейми, помнишь? Давай двигай ногами; занавес поднимают через сорок минут.
      – Нет уж! – Зан осторожно потрогал голову. – Хватит с меня этих ужасов. Передайте Джейми, что я пас…
      – Прекрати ныть, – внезапно оборвал его дед. – Джейми день и ночь трудился над этим шоу, а от тебя всего-то требуется устроиться в кресле и смотреть. Берите его под руки – и вперед!
      Зан заохал, когда братья схватили его и потащили к дому.
      – Великолепно. С моим везением нас наверняка зальет свекольным соком по уши!
      – Для тебя будет лучше, если ты сообщишь мне хорошие новости, – отрывисто бросил Люсьен в телефонную трубку.
      – Э… – Хенли все никак не мог решиться.
      Вздохнув, Люсьен поерзал на сиденье машины. Он припарковался рядом с домом Эбби, но она так и не появилась. При таком раскладе полиция может наведаться к Дункану первой, и тогда весь их план летит к чертям.
      – Ну, Хенли, что там у тебя?
      – Ничего, босс. Мы обнаружили вэн, но в машине его не оказалось. Теперь Руис следит за его домом.
      – И вы его не схватили?
      – Да, как же, схватишь… Там вся его семья! – завопил Хенли. – Двое его братьев, такие же здоровые лоси, как он, и еще старый лох – дед. Ты хочешь, чтобы мы пустили всех в расход, а его привезли, и при этом чтобы никаких свидетелей, так?
      – Хенли, – Люсьен заговорил медленно, четко выговаривая слова, – сделай мне одолжение, не пытайся думать самостоятельно.
      – Как скажешь, босс, – недовольно проурчал Хенли. – Так что нам делать теперь?
      – Продолжайте следить за домом, – приказал Люсьен, – и не вздумайте никого пускать в расход, пока я не прикажу. Да смотрите, чтобы вас не заметили, и схватите его, как только он останется один. Надеюсь, это понятно?
      Почти не вслушиваясь в ответ Хенли, он боковым зрением ухватил ярко-красное пятно платья и прищурился: по улице, едва передвигая ноги, шла Эбби. Потекшая косметика придавала ей вид загнанного енота, но, даже вся перепачканная, она была роскошна.
      Член Люсьена зазвенел от напряжения. Вот оно – время атаки.
      Он уже собирался выскочить из машины, но вдруг замер: именно в этот момент какая-то пожилая дама вынырнула из квартиры на первом этаже. Потрясая лопатой, которую держала в руках, она стала что-то горячо говорить Эбби.
      Эбби почти не отвечала: сначала она казалась очень удивленной, потом кивнула головой и стала подниматься вверх по лестнице, а дама застыла на месте, глядя ей вслед и покачивая головой.
      Потом эта кошелка устроилась у себя в садике, встали на коленочки и зарылась в свои цветочные клумбы.
      Люсьену до боли в мошонке захотелось схватить ее за шиворот, отволочь в какую-нибудь собачью конуру и кинуть там. Одного удара ей бы хватило. Он бы и в самом деле прибил эту старую суку, только вот слишком много окон смотрело в их сторону.
      Проклятие! Проклятие! Но ничего, его праздник еще впереди.
      Люсьен заставил себя набраться терпения и успокоиться.
      Одну ногу выносим вперед, ставим перед другой. Правую перед левой. Потом левую перед правой. Правую. Левую. Юбка покачивалась в такт, тяжелая от соленой воды и морского песка, ноги заледенели, но Эбби не прекращала движения.
      Она не была дома с того момента, когда они с Заном подверглись здесь нападению. Меньше двух дней назад, а кажется, что прошло как минимум десять. Квартира не манила ее больше, как тихая пристань, но там по крайней мере есть горячая вода, теплые носки и кофе.
      Эбби посмотрела на свой дом, удивляясь тому, что он до сих пор еще стоит, и в этот момент дверь на первом этаже распахнулась, а потом из нее бодрым шагом вышла миссис Айли, ее хозяйка.
      – Эбби, это вы? О, у вас, должно быть, была трудная ночь…
      Ах ты, распущенная сука, – таков, очевидно, был подтекст, но Эбби слишком устала, чтобы оскорбляться.
      – Да, верно.
      Миссис Айли молча посмотрела на нее, потом перевела глаза на газон.
      – Какие-то странные вещи происходят с моим садом, – проговорила она, размахивая лопатой. – Во-первых, на прошлой неделе кто-то переехал клумбы с анютиными глазками; а когда вчера я вышла подрезать плющ, то обнаружила, что его весь выдернули! Как будто стадо свиней рылось здесь! Вы, случайно, не знаете, что происходит?
      – Боюсь, ничего хорошего, – мрачно отозвалась Эбби. Миссис Айли прищурилась.
      – Вы полагаете, это смешно, мисс? Не знаю, какого рода мужчин вы приводите в дом, но держите эти отбросы подальше от моего сада или ищите себе другое жилье. Вы поняли?
      Эбби покорно кивнула. Никаких проблем. Она больше не собирается приводить мужчин в дом, не важно – дикие они свиньи или нет. Все. С нее достаточно.
      Повернувшись, Эбби стала медленно подниматься по лестнице. Войдя на кухню, она выбросила сандалии, расстегнула корсаж и прошла в ванную. Влажно хлюпнув, платье упало на пол, оставив ее обнаженной с рубиновым кулоном на шее.
      Ей не хотелось снимать ожерелье Зана, которое, к счастью, она не потеряла на пляже. Это было бы чудовищно. Она непременно должна вернуть ему столь дорогую вещь.
      Эбби попыталась расстегнуть ожерелье, но закоченевшие пальцы не слушались ее, и она отказалась от этой затеи.
      Собрав в пучок растрепанные волосы, Эбби согрелась под душем, потом натянула джинсы, рубашку и надела шлепанцы и драный серый свитер, на который не позарились воры.
      Следующим пунктом в ее программе стояло приготовление кофе, и тут, наткнувшись на мисочку Шебы, Эбби вдруг почувствовала, как ей не хватает ее кошки. Непременно надо будет забрать ее у Дови, но сначала – кофе.
      И все же какая-то мысль никак не давала ей покоя. Господи, ну конечно! Спектакль у Нанетты. Роковая любовь и двойное самоубийство, какая прелесть! Она бы предпочла улечься ничком в постель, опустив шторы на окнах, но Нанетта посвятила это представление Элани, и уже поэтому Эбби должна там быть.
      Схватив телефон, она посмотрела на часы. Если служба такси сработает оперативно, она будет как раз вовремя. Несмотря на усталость, она все же почувствовала облегчение оттого, что теперь у нее появилась хоть какая-то забота.

      Пристроившись к людскому потоку, Эбби вместе со всеми двигалась к зеленой комнате, прикрывая рукой нос, распухший от слез. Слезы начали течь с того момента, когда Нанетта объявила, что представление посвящается Элани, а трагическая сцена в финале окончательно добила Эбби, и ей пришлось элементарно воспользоваться рукавом. Какая вульгарность!
      Дама откуда-то сзади протянула ей бумажный платок.
      – Прекрасный спектакль, не правда ли?
      Эбби осторожно высморкалась и согласно кивнула. Она скажет Нанетте, что ей очень понравилось представление, потом вернется домой, съест пинту мороженого и проплачет весь вечер.
      А дальше ее жизнь начнет прорастать заново…
      – Эбби! Эй, Эбби! Я здесь!
      Эбби не верила своим глазам. Неужели Люсьен? Синяки под его глазами стали фиолетовыми, но улыбка по-прежнему была как у Кена – дружка Барби.
      Не зная, как реагировать на его появление, Эбби просто кивнула:
      – Привет, Люсьен. Как ваш нос?
      Губы Люсьена скривились.
      – Болит.
      – Жаль. Что вы здесь делаете?
      Он пожал плечами.
      – Мне захотелось увидеть вас.
      – Меня? – Желудок Эбби свело от внезапной тревоги. – С какой стати? Мне-то казалось, что я – самый последний человек, кого вы захотите увидеть.
      – Просто я беспокоился о вас, – сказал он мягко. – Боюсь, из-за меня вы потеряли работу. Мне так жаль!
      Эбби кисло улыбнулась. Кажется, этот парень все еще пытается флиртовать с ней? Вот только ей это совсем ни к чему.
      – Простите, Люсьен, – начала она, – но мне нужно…
      – Я могу поговорить о вас с Питером, если хотите. – Люсьен мгновенно стал серьезным. – Уверен, если я объясню ему все…
      – Нет, ради Бога! Не надо меня спасать, и мне не нужна эта работа. Я прекрасно устрою себя сама, а вас прошу не вмешиваться!
      Люсьен дернулся, словно его ударили, потом обиженно посмотрел на нее.
      – Кажется, я опять обидел вас, – не слишком уверенно сказал он, – но единственным моим намерением было помочь вам. Понимаю, что мое присутствие заставляет вашего приятеля… э… нервничать, поэтому мне не хочется создавать трудности для…
      – Нет, дело не в этом. У меня нет приятеля. Люсьен удивленно посмотрел на нее.
      – Господи, Эбби, неужели я пустил под откос вашу личную жизнь в дополнение к профессиональной? Не может быть!
      Это прозвучало настолько нелепо, что Эбби рассмеялась.
      – Оставим обсуждение моей личной жизни на потом, а пока мне нужно увидеться кое с кем из актеров. Пока, Люсьен.
      Она стала пробираться в зеленую комнату и вскоре увидела Нанетту, которую все еще украшала несмытая кровь от смертельных ран.
      Заметив Эбби, Нанетта махнула ей рукой.
      – Ах, как хорошо, что ты все-таки пришла! – закричала она издали. – Надеюсь, тебе понравилось?
      Эбби энергично закивала.
      Внезапно глаза Нанетты широко раскрылись.
      – Неужели тебя это заставило расплакаться? Это все благодаря Элани, я думаю. Она так помогла мне.
      – Ты играла прекрасно, Нанетта. – Голос Эбби задрожал, потом они обнялись и обе разрыдались.
      Отстранившись от Нанетты, Эбби заметила, что выглядит не лучше других актеров, перепачкавшихся красной краской, изображавшей кровь. Это было чересчур для ее последней кофточки, но выглядело в известной степени символично.
      Ухватив Эбби за руку, Нанетта потянула ее за собой.
      – Пойдем, я хочу познакомить тебя с Мартином – моим Ромео – и со всеми остальными.
      Поспешно утерев лицо рукавом, Эбби посмотрела на стоявших кучкой выпачканных красной краской актеров, и улыбка застыла на ее лице.
      Зан. Куда бы она ни пошла, куда бы ни повернула, он был тут как тут.
      На этот раз он выглядел осунувшимся, бледным и явно не был счастлив видеть ее.
      Нанетта дернула Эбби за руку:
      – В чем дело? Что-то не так?
      – Нет-нет, все прекрасно, – потерянно сказала Эбби.
      – А это Джейми – наш Тибальт. – Нанетта указала на высокого мускулистого молодого человека, с ирокезом и дико раскрашенного, который показался ей знакомым. Эбби затаила дыхание. Ну да, конечно, репетиция драки! Выходит, это младший брат Зана.
      Рядом с Заном стоял пожилой мужчина: густые седые брови вразлет, и у мужчин, стоявших позади, угадывались ярко выраженные семейные черты.
      Похоже, теперь Эбби оказалась в окружении всех мужчин клана Дунканов, и ей пришлось призвать на помощь всю свою сообразительность.
      – Вы были просто великолепны, – сказала она, пожимая руку Джейми. – Спектакль – чудо.
      – Спасибо, – любезно поблагодарил Джейми.
      – Привет!
      Эбби оглянулась – позади стоял Зан.
      Его родственники быстро обменялись короткими взглядами. Эбби даже думать не хотелось о том, как она выглядит сейчас, с торчащими волосами, хлюпающим носом и ошметками косметики на лице. А тут еще его ожерелье, которое она так и не сняла.
      Зан тоже заметил ожерелье, и его взгляд сразу застыл.
      – Эбби? Неужели та самая? – Глаза Джейми загорелись любопытством. – Та самая Эбби, от которой у моего братца съехала крыша, – объявил Джейми на всю комнату. – Только и талдычит о ней, с тех пор как встретил ее.
      – Заткнись, Джейми, – проворчал Зан.
      – Дайте-ка мне взглянуть на эту девушку. – Седой старик быстро пробрался вперед. – Я – дед этого молодого человека. – Неожиданно он протянул ей руку, и Эбби протянула свою.
      Узловатые пальцы обхватили ее руку и крепко сжали.
      – Как поживаете? – спросила она, не найдя, что еще сказать.
      – Я – прекрасно. – Пронзительные глаза старика так и сверлили ее. – Так вы и есть та конфетка, которая собирается выйти замуж за деньги, да?
      – Господи, дед! – шикнул кто-то из братьев Зана.
      Не удержавшись, Эбби громко рассмеялась: почему-то грубость старика помогла ей избавиться от смущения.
      – Совсем нет.
      – Гм. Вы, конечно, очаровательная штучка. Теперь мне понятно, почему мой внук потерял от вас голову.
      Внезапно на плечо Эбби легла тяжелая рука, и она, вздрогнув, оглянулась. Люсьен! На глазах у всех он вел себя так, словно был ее бойфрендом. Ничтожество!
      Эбби попыталась высвободиться, но его рука сжала ее плечо еще сильнее.
      – Не дело девушке выслушивать всякие оскорбления, – напыщенно произнес Люсьен. – Пойдемте, я отвезу вас домой.
      – Пустите, мне и здесь хорошо, – прошипела Эбби. – И мне не требуется спаситель!
      Старик оценивающе взглянул на лицо Люсьена.
      – Ого! – хмыкнул он. – А вы, должно быть, тот самый богатенький, из которого мой внук вчера натряс дерьма. Я кое-что слышал о вас!
      – Замолчи, дед, – сказал Кристиан.
      Люсьен прижал Эбби к себе так, что она почти упиралась грудью в его грудь.
      – Пустите меня! – Она попыталась вырваться. – Говорю же, со мной все в порядке!
      Один из братьев Зана вытащил из кармана пейджер и взглянул на дисплей.
      – Ну, мне нужно идти, – смущенно сказал он. – Ничего не поделаешь. Служебный вызов.
      – Мне тоже пора, – поддержал его другой брат. – Увидимся позже, Джейми. И смотри не дай Зану зашибить кого-нибудь. – Братья подхватили деда под руки, и все трое направились к дверям.
      – Был рад познакомиться с вами, мисс, – уходя, сказал старик. – Вы прелестны, как нераспустившийся бутон, и вам нужно было выбрать моего внука! Он – настоящий приз!
      Повисла неловкая тишина, которую внезапно нарушила Нанетта. Зеленые глаза не отрываясь смотрели на Люсьена, и вдруг ее лоб прорезала морщинка.
      – Послушайте, по-моему, мы знакомы, – медленно произнесла она, не отрывая взгляда от Люсьена.
      Лицо Люсьена сморщилось в фальшивой улыбке.
      – Очень сомневаюсь, я ведь здесь проездом. Кстати, на вас было весьма приятно смотреть на сцене.
      – Спасибо. – Нанетта на мгновение задумалась. – И все же я где-то видела вас…
      Зан сурово посмотрел на Люсьена, потом перевел взгляд на Эбби.
      – Немыслимо, – сказал он. – Все так быстро поменялось, что у меня голова кружится.
      Эбби вздрогнула.
      – Зан, я…
      – Не стоит продолжать, если хочешь сохранить нового любовника в целости и сохранности.
      «Он совсем не мой любовник», – хотелось выкрикнуть Эбби, но все происходило, как в тех снах, когда бежишь и не можешь сдвинуться с места.
      Тут в разговор вмешался Джейми:
      – Все в порядке, Зан уже уходит, правда? Иди, приятель, давай.
      Эбби показалось, будто ее поджаривают на медленном огне, такое презрение горело в глазах Зана. Все было кончено, и, по-видимому, навсегда.
      Вырвавшись из цепких рук Люсьена, Эбби выбежала из зеленой комнаты и стала проталкиваться к двери.
      Оказавшись на улице, Эбби упала на скамейку рядом с театром и спрятала в ладонях пылающее лицо.
      – Эбби, у вас все в порядке? – как ни в чем не бывало произнес не весть откуда взявшийся Люсьен, приближаясь к ней.
      Господи, дай ей терпения! Эбби глубоко вздохнула.
      – Да.
      – Я знаю, что сейчас, может быть, не самое подходящее время, но мое приглашение на ленч остается в силе, – напомнил Люсьен. – И надеюсь, вы извините меня, но вам явно нужно немного отвлечься.
      – Возможно, но сейчас мне не до ленча. – Эбби опустила голову. – У меня несчастье.
      – Мне просто хотелось поговорить насчет вашего расследования по поводу смерти Элани. – Голос Люсьена, казалось, обволакивал ее. – У меня появились кое-какие идеи, которые смогут вам помочь. – Он пристроился на скамейке рядом с Эбби. – Это абсолютно невинное приглашение, уверяю вас. Я восхищаюсь вашей смелостью, и мне хочется увидеть, как вы добьетесь результата. Пожалуйста, позвольте мне помочь. Я стал невольной причиной серьезных проблем для вас вчера вечером, и теперь мне хочется загладить свою вину.
      Эбби покусала губу. Пожалуй, она могла бы согласиться на ленч с ним. Люсьен богат, могущественен, и он предложил ей свою помощь. Неужели ради того, чтобы найти убийцу Элани, она не сможет поступиться гордостью, пусть даже это и доставит ей некоторые неудобства? Эбби передернула плечами.
      – Ладно, я согласна.
      Месть за Элани – единственная задача, которая еще осталась у нее на этом свете, и Эбби решила, что непременно доведет дело до конца, нравится это кому-нибудь или нет.
      Шляпу прочь перед этой женщиной! Ей удалось это еще раз. Она дождалась, пока он ослабит защиту и, вонзив кинжал, повернула его. Зан чувствовал себя полным ничтожеством перед началом этого чудовищного представления, еще и залившего сцену потоками крови, но она растоптала его окончательно.
      – Эбби, да где же ты!
      Услышав пронзительный крик девушки, совсем недавно представлявшей перед ним Джульетту, Зан резко обернулся, и в тот же миг Нанетта, выскочив из двери, ведущей на сцену, бросилась к нему и крепко вцепилась в его руку.
      – Вы видели Эбби? – спросила она, задыхаясь и встревоженно глядя на него. – Неужели она ушла с этим парнем? Пожалуйста, скажите мне, что это не так!
      – Она ушла именно с этим парнем, – с горечью подтвердил Зан. – Впрочем, кому какое дело…
      – Ох, только не с ним! – простонала Нанетта. – У вас есть мобильник? Мне нужно немедленно позвонить в полицию.
      Зан мгновенно напрягся:
      – В чем дело? Что-то случилось?
      – Это тот самый парень! Конечно, он сбрил свою козлиную бороденку и подстриг волосы, но эти холодные глаза – они ничуть не изменились! Такие глаза вряд ли кто сможет забыть…
      – О чем, черт возьми, вы говорите?
      – Марк! – Нанетта в отчаянии вскинула перепачканные красным руки. – Этот парень с Эбби и есть Марк!
      Зан был совершенно сбит с толку.
      – Да нет же… Это всего лишь мистер Денежный Мешок, и он не может быть Марком.
      – Еще как может! – Нанетта всхлипнула. – Клянусь, это Марк, приятель – ох, нет – убийца Элани! Убийца Марк! Да что же вы сидите – звоните немедленно в полицию!
      Однако Зан первым делом набрал номер Эбби и услышал стандартный ответ:
      – В данный момент абонент недоступен…
      – Черт, она отключила телефон! – Он сунул мобильник под нос Нанетте. – Запомни номер, найди другой телефон и звони ей постоянно, а я позвоню в полицию. – Кинувшись к машине, Зан на ходу набрал номер Криса.
      – Братишка, что у тебя опять стряслось? – добродушно отозвался Крис.
      – Проблемы хуже некуда. – Зан чуть не задохнулся. Тот парень, который кадрил Эбби в театре, – Люсьен или как его там… Мне нужно найти его, и чем скорее, тем лучше.
      – Жалеешь, что мало навалял ему в первый раз? Господи, и когда ты повзрослеешь?
      – Долго говорить, но, боюсь, он и убийца Элани – одно и то же лицо.
      Голос Криса мгновенно изменился:
      – Вот и вторая неприятность!
      – А какая первая?
      – Сегодня ночью обокрали музей.
      Зан ударил по тормозам, и машина замерла перед светофором.
      – Повтори, что?
      – «Сокровища пиратов» исчезли, два охранника ранены, и один из них, возможно, не выживет.
      На этот раз Зану стало по-настоящему страшно. Он вдруг почувствовал, что нечто важное продолжает ускользать от него.
      – Черт! Этот убийца все время меня опережает. А ты еще спрашиваешь, какие у меня проблемы.
      – Твои проблемы куда больше, чем ты можешь себе представить. – Крис помолчал. – Видишь ли, один из охранников, придя в сознание, точно описал преступника. На нем была маска, но парень запомнил одну деталь и будет говорить о ней каждому, кто захочет услышать.
      – К черту, Крис, у меня нет времени…
      – Татуировка, Зан. Слева на шее. Кельтский крест.
      Целую минуту Зан не мог вымолвить ни слова.
      – Но это же нелепо, Крис, ты же знаешь, что я не убийца!
      – Я – да, но мусоросборник Фредди – слишком непрочное алиби. Это все из-за девушки, да? Ты попытался спасти ее шкуру, и вот чем все обернулось…
      – Крис, пожалуйста, оставь свои догадки на потом. – Зан начал терять терпение. – Этот парень может убить ее как убил ее подругу.
      – А мне кажется, тебе лучше сконцентрироваться на спасении собственной жалкой задницы – на две у тебя не хватит времени. Ты меня хорошо понял?
      – Думаю, да. – Зан отключил телефон и неподвижно уставился в ветровое стекло. В голове его звенело, и этот звон мешал ему сосредоточиться. Вряд ли кто-нибудь мог знать, где искать Люсьена, кроме сотрудников музея и…
      Мэтти! Он точно должен знать. Зан быстро набрал номер.
      – Кто? – прохрипел Мэтти. – Что надо?
      – Ты должен мне помочь. – Зан постарался успокоиться. – Этот парень, которого я немного помял прошлой ночью, – мне нужно его отыскать. Этот парень – убийца, он убил Элани, а сейчас у него Эбби.
      Мэтти долго молчал. Зан взорвался:
      – Господи! Мэтти, да проснись же ты наконец!
      – Положим, я знаю, где ты сможешь найти Хавертона, – наконец сказал Мэтти без всякого выражения.
      – Ты? Ну и где же он?
      – Заскочи сперва ко мне, – нехотя буркнул Мэтти. – А потом я отведу тебя прямо к нему.
      – У меня нет времени гонять туда-сюда! Просто скажи – где?
      – Я не помню название улицы, поэтому мне нужно увидеть местность, и тогда я вспомню, как туда добраться.
      – Ладно, где встречаемся?
      – Без машины, запомнил? Если тебе нужен Хавертон, приходи сюда.
      Зан отбросил телефон и нажал на газ. У него осталось очень странное ощущение от этого разговора, но пока ему приходилось играть теми картами, которые были у него на руках.

      – Просто немыслимо, – пробормотал Люсьен. – Социальный инжиниринг в действии.
      Эбби заерзала на гладкой кушетке, потом встала и, отдернув штору, стала смотреть на вылизанные лужайки отеля.
      Льстивые комплименты Люсьена раздражали ее; ей требовались идеи, которые можно было бы обсудить, требовалась реальная помощь.
      Напрасно она согласилась на этот совершенно никчемный визит. К тому же вместо того чтобы сидеть сейчас в ресторане, они очутились здесь, в его номере.
      Приподнявшись, Люсьен приторно улыбнулся.
      – Сейчас я приготовлю кофе.
      Ну слава Богу – наконец-то она услышала хоть что-то толковое от этого недоноска.
      – Очень любезно с вашей стороны, – сказала Эбби совершенно искренне, затем, когда Люсьен вышел на кухню, осторожно огляделась. В центре комнаты стоял багаж Люсьена – черные кожаные сумки на колесах, два огромных кофра и чемодан. На одном из них лежало пальто из черной кожи.
      – Вы, верно, путешествуете? – спросила она, чтобы отвлечься.
      – Да. Я уезжаю сегодня, и именно поэтому мне было так необходимо увидеть вас. Для меня это последний шанс…
      Услышав резкий свист кофеварки, Эбби поежилась; и тут же в ее сумочке зазвонил телефон. Эбби стремительно достала его, но это оказался не Зан, а Бриджет.
      Она неохотно нажала кнопку:
      – Привет, Бриджет.
      – Музей обокрали, – без предисловий сообщила ее бывшая начальница.
      У Эбби мгновенно сжалось внутри.
      – Э…Как?
      – «Сокровища пиратов» исчезли – все до последней вещи. Ранены двое охранников, и один при смерти. Скажи, этот слесарь с тобой?
      – Конечно, нет – после вчерашнего скандала я больше с ним не общаюсь.
      – Вчерашний скандал, – повторила Бриджет. – Эта сцена, разумеется, была запланированной.
      Эбби замерла.
      – О чем ты?
      – Я знала, что тебе не нравится эта работа, и к тому же ты обижалась на меня, но мне и во сне не могло привидеться, что ты способна на такое!
      – Бриджет, ты спятила! – Эбби отключила телефон, руки ее тряслись. Надо предупредить Зана, но прежде всего ей нужно выбраться отсюда.
      Когда Люсьен ставил молоко назад в холодильник, она обратила внимание на бутылку с минеральной водой. Орионте. И тут же Люсьен подал ей чашку, которую покрывала шапка из взбитых сливок, посыпанная порошком какао. Самый верх сливок был украшен единственным кофейным зернышком.
      – Тройной эспрессо, ванильный сироп, один кусок сахара и много взбитых сливок. – Он загадочно улыбнулся. – Я запомнил.
      Эбби подняла чашку к губам, сделала глоток, и вдруг ее затрясло.
      Он запомнил каждую деталь. Прямо как тот.
      Слова Элани обрушились на нее, словно молния. Эбби попыталась удержаться и не глотать, но было поздно – она закашлялась, разбрызгивая вокруг кофе.
      Жидкость, которую она уже проглотила, была горькой на вкус, и Эбби поглядела в блестящие холодные глаза Люсьена. Ну конечно, он уже знает, что она все поняла, притворяться больше не имеет смысла.
      Выплеснув кофе на ковер, Эбби вытерла язык рукавом, ей показалось, что ее рот стал раздуваться, а язык – неметь. Все же она сумела пошевелить губами и чуть слышно произнесла:
      – Привет, Марк!
      Резко затормозив, Зан выскочил из машины, мигом добравшись до двери, забарабанил в нее что есть силы.
      – Мэтти, черт тебя дери, ты готов?
      – Заходи, – донесся до него расслабленный голос из задней части дома.
      Зан распахнул дверь.
      – Быстрее двигай задницей, а то у меня нет времени… И в ту же секунду его голова взорвалась болью, и сам он словно провалился в мерзкую дыру, такую глубокую, что сознание сразу превратилось в маленькую точку.
      – Ну что, этот засранец очнулся? – Носком тяжелого ботинка кто-то ударил Зана в бедро, и он, втянув воздух, почувствовав вкус горячей солоноватой крови.
      – Хорошо, – сказал другой голос с неуловимым акцентом.
      Потом его приподняли и скрутили руки у него за спиной; металлические наручники защелкнулись на его запястьях, а ноги оказались замотаны крепкой веревкой. Теперь он стал похож на приманку для паука – беспомощный и абсолютно беззащитный.
      Наконец Зан решился и открыл глаза.
      Двух парней, спеленавших его, он вспомнил сразу: у каждого из них было по пистолету, и шутить они явно не собирались.
      – Ну что, пришла пора платить по счетам? – Тот, что был поздоровее и со светлыми волосами, довольно хмыкнул. – Ты, урод, должен мне несколько зубов и пару ребер; надеюсь, не забыл еще?
      – Эй, тебе же сказано – не уродовать его, – предупредил здоровяка напарник.
      – Люсьен – просто болван. Этот хмырь отделал и тебя тоже, так что не придуривайся.
      Темноволосый бандит пожал плечами.
      – Можно сказать Люсьену, что этот ублюдок сам напросился, – протянул он.
      – Ну-ну, полегче! – раздался от двери голос Мэтти, который проковылял в комнату, громко шаркая ногами. – Вам же сказано, пока его не трогать.
      Зан, прищурившись, посмотрел на Мэтти:
      – Так ты тоже в деле?
      Мэтти яростно замотал головой:
      – Нет! Элани я ничего плохого не делал!
      Зан долго смотрел на него, пока у Мэтти глаза не забегали из стороны в сторону.
      – Помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью? Тогда я перестал ненавидеть тебя, потому что для меня все закончилось.
      Мэтти заметно напрягся.
      – Да. И что?
      – Я передумал. Ты как был мразью поганой, так мразью и остался.
      Оба бандита громко заржали и весело захлопали себя по ляжкам.
      Лицо Мэтти потемнело.
      – Ладно, тогда я тоже передумал, – сказал он, растягивая слова. – А ну, ребята, вперед, наваляйте ему как следует!
      – Я уже начал огорчаться – думал, вы никогда не докопаетесь. – Люсьен ласково улыбнулся. – Тогда бы пришлось просто рассказать вам, а это совсем не интересно. И все же жаль, что у вас на двоих оказалось так мало ума.
      Эбби была слишком напугана, чтобы обидеться. Отступив, она покачнулась и чуть не упала; Люсьен неотступно следовал за ней, однако пока сохранял дистанцию.
      – За что ты убил Элани? – прошептала она одними губами.
      Люсьен безразлично пожал плечами.
      – Она была лишней деталью в моем плане.
      – Деталью? – Голос Эбби задрожал. – К черту твой проклятый план! Элани была живой женщиной из плоти и крови, и она была моей подругой.
      – Да. Я очень сожалею. Это так прискорбно…
      Голос Люсьена звучал заботливо, но его глаза оставались совершенно пустыми.
      – Полагаю, «Сокровища пиратов» украл тоже ты, и за одно охранников пристрелил…
      Люсьен застенчиво кивнул.
      – Зачем? Ты ведь и так безумно богат!
      – Ну, скажем, просто захотелось развлечься.
      Внезапно Эбби почувствовала, что ее мотает, как поплавок по волнам.
      – Кофе, – попыталась она сказать, но ее губы стали слишком толстыми, чтобы произнести хоть слово.
      Люсьен утвердительно кивнул:
      – Правильно. Вы сделали лишь один глоток, но я подмешал такую дозу, что и его хватило. Если бы вы опустошили все до конца, вас бы уже не было в живых. – Он довольно улыбнулся. – Без преувеличения, вам сегодня везет.
      – Зан, – шепотом проговорила Эбби, словно это было заклинание, помогающее обрести силы.
      – Ах, Зан! Не беспокойтесь, ваш любовник разделит вашу участь, а значит, теперь вы с ним всегда будете вместе. Ну а пока вы еще живы, я должен вас поблагодарить: вы так все прекрасно отыграли, что от меня не потребовалось никакого усилия. Мне даже не нужно будет беспокоиться насчет вскрытия, так как я использовал специальный яд. Видите, как все просто.
      – Вскрытие? – Эбби зябко повела плечами.
      – О нет, нет, можете не беспокоиться. Никто не найдет ваше тело. Но даже если найдут, это будут одни кости – сами подумайте, через десятки-то лет. Брр.
      Телефон Люсьена пронзительно заверещал, и он приложил его к уху.
      – Да? Вот и отлично. Приезжайте, ждем. – Он отложил трубку. – Мои ребята уже упаковали вашего любовника, так что мы можем продолжать.
      Что продолжать? Эбби хотела спросить, но уже не могла выговорить ни слова.
      – Заходи, Кристал, пора. – Люсьен повернул голову; в тот же миг дверь открылась, и из нее появилась… Эбби.
      Боже, неужели у нее начались галлюцинации? Женщина не просто выглядела как Эбби, но и была точно так же одета.
      Лишь когда ее двойник приблизился, Эбби смогла заметить различия. Тяжелая косметика на лице девушки напоминала маску, а глаза ее смотрели словно откуда-то из небытия.
      – Дерьмово выглядишь, милочка, – резко прозвучал голос «Эбби номер два».
      – Помолчи и займись своим делом. Уйдешь из отеля в том, в чем она пришла, – резко сказал Люсьен.
      Кристал надулась.
      – Да ладно! У нее такой классный прикид, а ты заставляешь меня одевать эту грязную старую рубаху.
      – Заткнись. – Коротким движением Люсьен расстегнул жакет Эбби и в недоумении уставился на кровяные пятна на ее блузке.
      – Вот так-так, – недовольно сказала Кристал. – И ты рассчитываешь, что я это надену?
      Люсьен расстегнул джинсы Эбби и стянул их с нее.
      – Жакета и джинсов будет достаточно, – решил он, не много подумав. – Посмотри на ее волосы и сделай так же. Камера должна была снять, как она вошла, и снимет, как она вышла.
      Натянув на себя джинсы Эбби и заправив в них блузку, Кристал надела сверху жакет и стянула с ног Эбби туфли.
      – Поверить не могу, – пробормотала она. – Грязные теннисные тапочки. Могла бы надеть «Маноло» на худой конец…
      Эбби все еще пыталась сохранить ясное сознание, но это была проигранная битва: окружающая ее картина мягко расплывалась, звук становился все глуше…
      – А теперь еще шажок, моя дорогая, правильно… сюда. Просто отлично. Спасибо. – Люсьен, поддерживая, довел ее до одного из кофров, нажал ей на плечо, и она сложилась, точно кукла.
      – Пора грузить багаж на машину, а пока – пока. Повеселимся позже, очаровательная Эбби.
      Молния закрылась, наступил мрак, мир для Эбби перестал существовать.

      Все тело Зана наполняла неимоверная тяжесть, ему хотелось избавиться от нее, отбросить и падать, падать бесконечно. Боль оставалась единственной нитью, на которой он висел, раскачиваясь над бездной, и, собравшись, он начал сантиметр за сантиметром двигаться по этой нити вверх, пока не открыл глаза и не пришел в себя.
      Грязный бетонный пол, темнота, запах плесени и гниения – вот что теперь окружало его. Свисающая паутина. Невозможность сориентироваться и отсутствие баланса, как будто его выворачивают наизнанку, а потом возвращают в прежнее состояние. Заведенные за спину руки Зана были прикованы к стене. Его подвесили с таким расчетом, чтобы он не мог ни встать, ни сесть и висел под углом, вызывающим наибольшие мучения.
      Осторожно скосив глаза, Зан посмотрел туда, откуда исходил свет, и увидел высоко расположенное зарешеченное окно, такое грязное, что свет едва проникал через него. Потом так же осторожно он оглядел помещение, в котором оказался, и ему показалось, что сердце его остановилось.
      На кровати, на голом матрасе лежала Эбби: ее белая блузка была перепачкана кровью. Ни юбки, ни брюк – она была обнажена снизу и до пояса. В холодном сумеречном свете она казалась изящной восковой куклой.
      Зан попытался крикнуть, но, кроме хриплого карканья, из его горла не вышло ничего.
      Эбби не двигалась. Поднятые вверх руки ее были пристегнуты наручниками к изголовью кровати из кованого железа. Зан стал внимательно глядеть на ее грудь, пытаясь определить, движется ли она вверх и вниз. Если бы ее зарезали или застрелили, на ней было бы намного больше крови, успокаивал он себя. Да и зачем заковывать мертвое тело в наручники? Значит, она, должно быть, жива.
      – Эбби!
      Слава Богу, на этот раз его попытка удалась: Эбби зашевелилась, а потом застонала, постепенно приходя в себя.
      Она повернула голову в его сторону, и Зан закрыл глаза, потом попытался вдохнуть, и его грудь заходила ходуном.
      – Эбби! – Его голос подозрительно дрожал.
      – Зан, это ты? – Эбби открыла глаза и попыталась подняться.
      – Какого черта…
      – Что они делали с тобой, детка? – выдохнул он. – Ты ранена?
      Эбби принялась нервно оглядываться, пока не обнаружила его в темном углу. И тут же ее лицо исказила гримаса ужаса.
      – Господи, Зан, что они с тобой сделали…
      – Кажется, я задал вопрос первым.
      – По-моему, у меня все в порядке, – неуверенно сказала Эбби. – Правда, рукам больно и голова болит.
      – А откуда на тебе кровь? У тебя такой вид, словно тебе проткнули сердце.
      Эбби опустила глаза и оглядела себя:
      – Это краска, а не кровь. Помнишь ту девушку, которая играла Джульетту? Потом она обнималась со мной, и вот…
      Внезапно Зан разразился смехом, отчего его тело мучительно скорчилось и стало раскачиваться.
      – Краска, надо же! А я боялся, что ты уже мертвая.
      – Кофта – это последнее, что у меня осталось, – мрачно сказала Эбби. – Как вспомню, что та сука забрала всю мою одежду…
      – Какая еще сука? – удивился Зан.
      – Мой двойник. Весьма странная история, я и сама еще не все поняла. – Эбби замолчала, прислушиваясь к приглушенному шороху движения за дверью.
      Последовал скрежет открываемых задвижек, и, когда дверь, протяжно заскрипев, открылась, на пороге они увидели Люсьена.
      Держа пистолет в затянутой в перчатку руке, Люсьен улыбался, словно хозяин вечеринки на открытом воздухе.
      – Ну, чем тут занимаются мои уважаемые гости? – В его голосе звучало искреннее веселье.
      Эбби поглядела на него, как на ядовитую змею, но Люсьена это ничуть не смутило, и он спокойно посмотрел на свои часы:
      – Мне еще нужно заняться кое-какими мелочами, прежде чем я полностью перейду в ваше распоряжение, – важно провозгласил он, – а сейчас я только заскочил к вам посмотреть, удобно ли вас устроили. Я покидаю вас совсем не надолго: Нил готовится отвезти Кристал в аэропорт Портленда, а это значит, что Эбби Мейтленд улетает в Мехико. Этим утром вы приобрели билет на самолет, расплатившись своей кредиткой. Вы наденете ваш серый «Диор». Классная вещь – женщина, которая стала вашим двойником, выглядит в нем просто потрясающе.
      Эбби с трудом пошевелилась.
      – Выходит, «Сокровища пиратов» отправляются в Мехико?
      Люсьен довольно хмыкнул.
      – «Сокровища пиратов» остаются в моем чемодане. Кое-какие мелкие вещицы получит скупщик в Мехико, кое-что отправится в Париж, о чем полиция в свое время будет уведомлена. Затем начнется повсеместная охота за гадкой Эбби Мейтленд на расстоянии половины земного шара от меня и моего милого сияющего сокровища. А вот мои покупатели ни за что не позвонят в полицию, и у них на то свои особые причины.
      – Понятно, – хрипло произнесла Эбби. – Весьма… э… креативно.
      – Ну да, разумеется. Это очень возбуждает, когда нужно придумать убедительную историю, чтобы полиция собрала все части шарады воедино. Вы должны выступить в роли тайной злодейки, Эбби. Полагаю, эта роль вам польстит. Ко всему прочему у меня есть фотосвидетельство того, как Эбби отлично делает минет: не зря неделю назад мой человек сидел на дереве за вашим окном. Фотографии получились просто изумительные.
      Эбби невольно сжалась в комок.
      – Ну а теперь за дело. – Люсьен вложил в руку Эбби пистолет. – Сожмите его покрепче, пожалуйста, и нажми те на курок.
      Эбби яростно замотала головой:
      – Даже не думай.
      – В таком случае начнем развлекаться. – Люсьен достал из кармана обойму, ловко вставил ее и направил пистолет на Зана. – Сейчас он станет учебной мишенью, и я буду стрелять до тех пор, пока вы не согласитесь.
      Лицо Эбби застыло от неподдельного ужаса.
      – Нет!
      – Психиатры получат несказанное удовольствие, исследуя те части несчастного тела, в которые угодило больше всего пуль. Что заставило ее стать такой садисткой, будут удивляться они. Какие травмы детства подвигли се на это? Они напишут о вас целые тома, и потом годами ваше имя будет упоминаться в учебниках по психологии.
      – Ладно! – в отчаянии выкрикнула Эбби. – Я сдаюсь! Давайте его сюда.
      Люсьен вытащил обойму, и когда Эбби разжала ладонь, приложил пистолет к ее пальцам, а затем сжал их.
      – Сожмите посильнее, – вежливо попросил он. – Так, еще раз. Вот теперь хорошо, спасибо. – Люсьен забрал пистолет из ее судорожно сжатых пальцев, вставил обойму и резким движением зафиксировал ее. – Так удачно, что на прошлой неделе вы оставили в полиции свои отпечатки, хотя мне пришлось изрядно поволноваться, когда вы начали везде совать свой нос. И однако сейчас все выглядит просто превосходно.
      – Куда вы планируете подбросить мое тело? – Зан спросил это так, как будто речь шла о погоде.
      Люсьен озадаченно посмотрел на него.
      – Пожалуй, я оставлю его здесь, но, разумеется, я не собираюсь прямо сейчас дырявить вас. Сначала мне хочется поразвлечься с вами обоими. Мне полагается компенсация за все волнения и стрессы, которые вы доставили, – вы не находите?
      – А что будет с Эбби? – Голос Зана завибрировал; он постарался вдохнуть поглубже, чтобы успокоиться, но воздух с большим трудом поступал в его легкие.
      Люсьен окинул взглядом роскошное тело Эбби.
      – Ну, этого я пока еще не решил. Однако вам не следуем беспокоиться: в мою голову постоянно приходят разные интересные идеи. А когда мы, совместно с вами, реализуем эти идеи, я упакую вашу ненаглядную Эбби в пластик и утоплю в озере. Бум! – и никаких следов!
      Эбби застыла, широко открыв глаза, а Зан хрипло произнес:
      – Только попробуй тронуть ее, змееныш, и я распотрошу тебя и удавлю твоими собственными кишками. – Зан пока и сам не знал, как он умудрится выполнить свою угрозу, но прозвучала она весьма искренне. Люсьен просиял.
      – О, вот это мне нравится! – Он провел ладонью по волосам Эбби, потом ухватил толстую прядь и оттянул ее голову назад. – Убивать на глазах того, кому будущая покойница небезразлична, это такое наслаждение, поверьте! А ведь я не люблю скуку и однообразие. В конце концов, кровь и разные куски тела во множестве можно произвести, где угодно.
      – Если хочешь избавиться от скуки, расстегни мои наручники, – предложил Зан. – Обещаю, урод, со мной не соскучишься.
      Люсьен кивнул:
      – Умный мальчик. Решил сыграть на моем тщеславии, не так ли?
      – Что, боишься? Но ведь я сейчас так слаб, и ты легко можешь меня побить…
      Люсьен внезапно нахмурился.
      – Я уже и так побил тебя, идиот, а скоро поимею твою бабу прямо у тебя на глазах. Достойное подтверждение моей гениальности и твоего тупоумия, не правда ли? – Люсьен толкнул дверь и выглянул наружу. – Бойл! – позвал он. – Зайди, они очнулись.
      На лестнице послышались шаркающие шаги, и в комнату вошел Мэтти. Остановившись у двери, он неуверенно посмотрел на Зана, потом перевел взгляд на Эбби.
      – Сногсшибательно, а? – Люсьен довольно засмеялся. – Будешь хорошо себя вести, позволю тебе откусить первый кусок, пока Хенли и Руис будут ждать своей очереди. Правда, это может расстроить мистера Дункана, зато меня, безусловно, повеселит.
      Челюсть Мэтти дернулась, лицо покрылось потом. Он с сомнением взглянул на Люсьена:
      – На глазах у Зана?
      – Ну конечно, – живо откликнулся Люсьен. – Ради этого все и затевалось.
      Мэтти поежился.
      – Ну вот, а пока можешь сказать им «прощай». – Люсьен перевел взгляд на пленников. – Когда Мэтти уйдет, Руис закроет вас, Хенли караулит наверху лестницы, так что, полагаю, вы тут будете в полной безопасности.
      Дверь захлопнулась, и Мэтти медленно поднял голову.
      – Ну что, – сказал он Зану, – узнал наш донжон, полный змей и крыс?
      – Естественно. Подвал домика на озере Уилко-Лейк, – медленно ответил Зан.
      Эбби вздрогнула.
      – Какой донжон? Какой домик?
      – Сейчас мы находимся в рыбацком домике отца Мэтти. Мы с ним, когда были детьми, играли в этой каморке в веришь-не веришь. – Зан с трудом набрал воздух в легкие. – Теперь ты должен помочь нам, Мэтти. Меня ты ненавидишь, но Эбби ничего тебе не сделала.
      – Может, и так, – вяло ответил Мэтти. – Но теперь уже слишком поздно.
      – Сними с нее наручники, дай ей шанс. Ну же, действуй! Ты ведь не психопат, как этот придурочный Люсьен. Под каким камнем ты его нарыл?
      – Нашел в Интернете, и теперь он – мой партнер по бизнесу. Я ему нужен, чтобы…
      – Ты ему больше не нужен, Мэтти, – жестко сказал Зан, – и теперь он тебя убьет.
      В глазах Мэтти промелькнуло что-то похожее на волнение.
      – Я знал, что ты так скажешь, – сухо заметил он.
      – Подумай хорошенько, – продолжал настаивать Зан. – Он собирается бросить мое тело здесь. Как он сможет оставаться после этого спокойным, если только не планирует устранить и тебя?
      – Заткнись, ты ни черта не понимаешь…
      – Зато ты много понимаешь. – Зан презрительно хмыкнул. – Два трупа, Мэтти, одна злодейка. Только в этом случае его план сработает.
      – Какое мне дело до его плана. – Мэтти сплюнул. – А вот твое существование – сплошное огорчение для меня. Похоже, я живу на этой Земле только для того, чтобы подчеркнуть твои достоинства. Полагаю, ты уже рассказал своей Эбби историю с «порше»…
      – Нет, Мэтти, – сказал Зан неожиданно тихо. – Я ничего ей не говорил.
      – О чем это вы? – Эбби попыталась приподняться, но тут же снова рухнула навзничь.
      Мэтти перевел взгляд на Эбби, потом недоверчиво прищурился:
      – Так ты правда ничего ей не сказал?
      Зан покачал головой, и Мэтти вдруг начал смеяться.
      – Ты просто убиваешь меня, Зан.
      – Эй, так в чем дело? – Эбби по-прежнему чувствовала, что сейчас услышит что-то важное.
      – Это все я, – наконец прохрипел Мэтти. – Все, что Джон Сарджент рассказал тебе об угоне машины, о кокаине, о том, как сбили человека, – это все сделал я. А вот он… – Мэтти внезапно замолчал.
      Эбби в изумлении посмотрела на Зана:
      – Неужели ты взял вину на себя?
      Зан попытался пожать плечами, но связанные руки не позволили ему сделать это.
      – Просто отец Мэтти устроил так, что мне никто не поверил.
      – Да, и что? – неожиданно взвизгнул Мэтти. – Все равно до сих пор я – плохой, а ты хороший…
      – Ладно, оставим это, – тихо сказал Зан. – Я не прошу спасти нас, я говорю о том, что теперь тебе самому надо спасаться, у тебя сейчас есть последний шанс. Пожалуйста.
      Мэтти попятился назад; глаза его расширились, словно перед ним вдруг выросло чудовище о семи головах.
      – Не могу, – сказал он дрожащим голосом. – Кстати, у меня и ключа нет.
      – Ключ не нужен, – все так же тихо проговорил Зан. – Воспользуйся зубочисткой у меня в перочинном ноже. Нож в штанине джинсов.
      Нагнувшись, Мэтти ощупал джинсы Зана и, вытащив небольшой перочинный нож, стал пристально разглядывать его, затем рукавом вытер пот со лба и покачал головой:
      – Нет. Слишком поздно. – Бросив взгляд на Эбби, он пробормотал: – Извини, ничем не могу помочь. – Сунув нож в карман, он отворил дверь и быстро вышел.
      Скрежет задвигаемого засова эхом отозвался в наступившей тишине.
      Покончив с засовом, Мэтти чуть не сложился вдвое. Боль в желудке давно уже перестала быть для него просто болезненным неудобством – она превратилась в нечто ужасное, от чего у него останавливалось дыхание. Черт, неужели язва? Впрочем, все могло быть с его-то удачей.
      Дернув за шнурок, Мэтти зажег лампочку, чтобы осветить лестницу. Свет выхватил зашифрованные надписи, которые относились еще ко времени их детских игр. Зан все придумывал, всем руководил, все осуществлял, оставляя ему вторые роли. Ковбои, самураи, пираты… Скрещенные клинки, вырезанные на шкоте.
      Мэтти посмотрел на свои руки. Белое пятно у основания большого пальца выглядело как шрам, и это на самом деле был шрам. Он долго разглядывал его, и наконец дверь наверху лестницы распахнулась.
      – Какого хрена ты здесь делаешь, чирей? – Хенли сердито уставился на него.
      – Да так. – Мэтти заторопился вверх по лестнице. – А где остальные?
      – Нил и Кристал поехали в Портленд, а Руис сторожит. Босс залез повыше на холм, ему нужна хорошая связь, чтобы дозвониться до Мехико. – Хенли передернул плечами. – А мне нужен морфий.
      – Трудно приходится, да? – Мэтти полез в карман и достал полукруглую серебряную фляжку: – Глотни, согреешься.
      Хенли с жадностью посмотрел на фляжку, потом на окно – проверить, где Люсьен. Наконец он пожал плечами.
      – Да что это я – босс все равно не видит.
      Взяв фляжку, он открыл ее и сделал длинный глоток, В тот же момент фляжка выпала из его рук, на его лице появилось какое-то удивленное выражение, после чего Хенли рухнул на пол.
      Мэтти еще некоторое время смотрел на него, потом поднял пистолет Хенли, вышел наружу и отправился искать Руиса.

      – Ну что ж. – Эбби пыталась сохранить бодрый тон, но это ей не очень удавалось. – Еще одна неудачная попытка. Теперь хотелось бы услышать об успешном плане спасения.
      Зан вытянулся с таким расчетом, чтобы лучше видеть ее.
      – Ты ведь у нас всегда была лучшей, правда, детка: об этом я сужу по твоим ошеломляющим ногам…
      Эбби издала какой-то булькающий звук.
      – Ну ты и урод! Только тебе могло прийти в голову в подобной ситуации рассуждать о моем теле!
      Пропустив ее слова мимо ушей, Зан стал вглядываться в нее с маниакальной настойчивостью.
      – Можешь дотянуться руками до верхней перекладины изголовья? – неожиданно спросил он.
      – Сейчас попробую.
      Извиваясь всем телом, Эбби постепенно стала продвигаться в указанном направлении.
      – Более или менее.
      – Теперь постарайся закинуть ноги вверх и дотянуться ими до стены.
      Теперь Эбби поняла. Закинув связанные ноги, она уперлась ими в стену и оттолкнулась, однако кровать ни на миллиметр не сдвинулась с места, и это было ужасно.
      – Давай, попробуй еще, отодвигай кровать от стены, – подбадривал ее Зан.
      На этот раз Эбби оттолкнулась так сильно, как только могла, и кровать, заскрипев, сдвинулась на цементном полу, а Эбби рухнула на свое жесткое ложе и долго лежала в изнеможении, хватая ртом воздух.
      – Проклятие!
      – Ничего, у тебя уже получается, – подбодрил ее Зан. – Попробуй повторить еще раз. Твои трусики потрясающе смотрятся, между прочим.
      Эбби посмотрела вниз.
      – Даже не упоминай о них, – предупредила она. – Иначе не увидишь больше ни трусиков, ни меня.
      – Согласен. Но если мы все же переживем эту передрягу, ты – моя.
      Эбби перевела дыхание.
      – В смысле?
      – Тебе хочется знать, что я имею в виду? Разумеется, все. Ты станешь моей невестой, а потом мы будем спать в одной постели, и у нас появятся дети. Ты будешь стариться рядом со мной, а я буду холить и лелеять тебя.
      – Так вот чего ты хочешь! – Голос Эбби задрожал.
      – Да, именно этого. Но прямо сейчас я хочу, чтобы ты отодвинула этот проклятый сексодром от стены. Ну, давай.
      Собрав все силы, Эбби повторила попытку, затем еще…
      – Ничего не выходит, – наконец простонала она. – Слишком тяжело. Эта сволочь весит, наверное, тонну.
      – А я говорю, ты сдвинешь эту гребаную кровать! – Голос Зана зазвенел как сталь.
      Эбби сделала еще один, как ей казалось, последний толчок, и кровать с ржавым скрежетом двинулась по бетону, а затем с каждым разом продвигалась все дальше и дальше.
      В конце концов она без сил растянулась на кровати.
      – Ну, что теперь?
      – Сейчас ты перебираешься через перекладину спинки, как через турник, и встаешь на ноги, – требовательно произнес Зан.
      – Я что тебе – гимнастка? Если хочешь знать, я всегда ненавидела турник на уроках физкультуры.
      – Да, но сейчас мы не на уроке, так что, будь любезна, делай, что тебе говорят!
      Эбби заставила себя вдохнуть поглубже, затем перенесла центр тяжести через перекладину и, задыхаясь и дрожа, преодолела ее.
      – Ну и что теперь? Я по-прежнему прикована к этой чертовой кровати, тебе не кажется? – переведя дыхание, констатировала она.
      – Зато ты стоишь на ногах, а это уже кое-что. Хорошо бы тебе развернуть кровать так, чтобы ты смогла дотянуться до моих рук…
      Казалось, на это потребовались годы, и все же, плача и ругаясь, Эбби наконец добралась туда, где, сдвинув наручники до предела, она смогла дотянуться до рук Зана.
      Он внимательно осмотрел ее растрепанную прическу.
      – Теперь мне нужна шпилька.
      Эбби стала нервно ощупывать волосы. Утром она уложила их наверх, но с тех пор много чего случилось.
      Она уже начала приходить в отчаяние, но тут последняя оставшаяся шпилька впилась ей в палец, и она поспешно выдернула ее.
      – Вот! Я только не пойму, как ты собираешься расстегивать наручники, которые у тебя на руках?
      – Любовь моя, я и не буду это делать. – Зан усмехнулся. – Этим займешься ты прямо сейчас.
      Эбби искоса взглянула на него.
      – Ты, наверное, удивишься, Зан, но мне никогда в жизни не приходилось вскрывать замки.
      – Ну вот ты наконец и попробуешь. Придвинься поближе. Можешь дотянуться до моих наручников?
      Эбби потянулась к нему, и тут шпилька неожиданно выскользнула из ее трясущихся пальцев: стукнувшись о матрац, она отскочила и провалилась в тень за кроватью.
      Эбби попыталась дотянуться до шпильки ногой, но у нее из этого ничего не вышло. Тогда, зарыдав от бессилия, она принялась колотить ногами по кровати.
      – Проклятие! Проклятие!
      – Эбби, осторожней, а то будут синяки! – попытался утихомирить ее Зан.
      Эбби зло посмотрела на него:
      – Какая теперь разница, будут синяки или нет?
      – Для меня есть разница, – кротко ответил он. – Я ведь люблю тебя.
      Эбби на мгновение затихла, а потом стала извиваться, как рыбка, которую волной выбросило на берег.
      – Неужели ты не нашел более подходящего времени, чтобы сказать мне об этом? Я только что потеряла шпильку, мы вот-вот умрем мучительной смертью, а ты… Что значит, ты меня любишь?
      – Люблю, и все. – Зан помолчал. – Я подумал, что если мы погибнем, то лучше сказать тебе сейчас – просто, что бы ты знала.
      У Эбби запершило в горле.
      – Зан, тогда ты тоже должен знать, что я тоже тебя люблю, – тихо прошептала она.
      Зан блаженно улыбнулся:
      – Вот это здорово! Ты наконец-то призналась мне в любви, и теперь я, пожалуй, могу тебе сказать, что у тебя за левым ухом осталась еще одна шпилька…
      Лицо Эбби мгновенно просветлело.
      – Негодяй, почему ты не сказал мне этого раньше?
      – Потому что иначе я так и не узнал бы, что ты любишь меня. Ну а теперь за дело! Во-первых, не вздумай уронить шпильку, детка. Во-вторых, посмотри вниз – в наручниках есть маленькое отверстие, и в нем находится защелка. Засунь в отверстие кончик шпильки и надави…
      Эбби тут же приступила к работе, и вскоре ей стало казаться, что она проделала уже тысячу неудачных попыток, но тут наконец у нее получилось. Браслет, щелкнув, разомкнулся, и Зан с грохотом рухнул на пол.
      С трудом поднявшись, он тут же принялся за дело и в первую очередь размотал липкую ленту, опутывавшую ноги. Потом он потряс руками, чтобы восстановить кровообращение, и, забрав у Эбби шпильку, воткнул ее в наручники, которыми она была пристегнута к кровати. Уже через секунду Эбби была свободна, и Зан изо всех сил прижал ее к себе.
      – Ну, что теперь? – задыхаясь от его крепких объятий, спросила она. – Мы ведь по-прежнему взаперти…
      Засунув руку в длинный карман, пришитый сбоку к брюкам, Зан ловко вытащил отвертку.
      – Нам с тобой очень повезло, – на ходу пояснил он. – Эти уроды так были заняты тем, чтобы отметелить меня, что не удосужились обшарить карманы. Давай поищем какой-нибудь камень или что-нибудь тяжелое и твердое.
      Потратив немало усилий, они нашли в углу наполовину обгоревший чурбан – он был весь в грязи и паутине.
      – Пока я буду отвинчивать петли у этой гребаной двери, ты должна удерживать ее на месте, – пояснил Зан. – Потом мы просто снимем ее с петель, и готово.
      Эбби хотелось рассмеяться, но сил уже почти совсем не осталось.
      – Не могу даже представить себе другого мужчину, с которым было бы так приятно оказаться в такой дурацкой ситуации, – только и смогла выговорить она.

* * *

      Люсьен отключил телефон, гордясь ощущением хорошо выполненной работы. Это походило на удовольствие от созерцания прекрасно смазанного механизма, в котором зубцы шестеренок всегда попадают в точно предназначенное им место.
      Сунув телефон в карман, он подождал, пока кровавый диск солнца соскользнет за край неба стал любоваться волнующимся морем коралловых облаков. Потрясающе!
      Он вытащил рацию, чтобы хоть кому-то излить свой восторг.
      – Руис?
      Ответом ему было молчание, и Люсьен повторил вызов. Тишина.
      Почти не волнуясь, он вызвал Хенли. Результат тот же. Попробовал еще раз. Ничего.
      Разумеется, это могла быть техническая неполадка – проклятое оборудование никогда не работало так, как надо. Прищурившись, Люсьен попытался обнаружить Руиса в том месте, откуда можно было наблюдать за всеми поворотами узкой дороги, петлявшей по склону горы.
      Только тут Люсьен понял, что напрасно тратит силы: он все равно не смог бы увидеть его: Руис был одет в камуфляжный костюм. Тогда он двинулся к дому по тропинке, которая поворачивала как раз рядом с позицией Руиса, но там никого не оказалось.
      Люсьен раздраженно пожал плечами. Похоже, этот идиот не может выполнить даже простейший приказ! Если не следить за дорогой, они становятся полностью беззащитными. Некомпетентность этого человека поражала. Ладно, скоро он доберется до него, и тогда…
      Неожиданно споткнувшись, Люсьен растянулся во весь рост. Ругаясь на чем свет стоит, он поднялся на колени и тут обнаружил, что зацепился за обутую в ботинок ногу.
      Руис лежал ничком, почти скрытый высокой травой; под линией его аккуратно стриженных волос зияло небольшое красное отверстие с пороховым ожогом по краям.
      Оттолкнув ногой мертвое тело, Люсьен кинулся к дому, на ходу выхватывая пистолет и про себя грозя мерзавцам, которые, кажется, решили испортить ему удовольствие от столь удачно начавшегося представления.
      Вслед за Заном Эбби, крадучись, поднималась по лестнице, ведущей из подвала; но лишь после того, как Зан, толкнув дверь, убедился, что она не заперта, позволила себе вздохнуть с облегчением.
      В комнате первого этажа было пусто, но в тени сгущающихся сумерек они все же разглядели тело светловолосого мужчины, мясистое лицо которого было вжато в кухонный линолеум.
      Зан осторожно переступил через него и затем подал руку Эбби, после чего они вышли на крыльцо и спустились на грязную лужайку.
      – Только осторожней, детка, и постарайся держаться у меня за спиной… – Зан поднял голову, стараясь разглядеть, что за тень промелькнула над скатом крыльца, и в тот же момент Эбби рухнула на сырую от дождя подушку из сосновых игл. Она попыталась закричать, но тут что-то холодное уперлось ей в голову позади уха так стремительно, что на глазах ее выступили слезы. Потом ее голову дернули за волосы вверх…
      – Боюсь, у меня больше не осталось чувства юмора, – проговорил Люсьен, тяжело дыша. – От вас чертовски много хлопот, Зан Дункан.
      Лицо Зана стало жестким.
      – Рад слышать такую похвалу.
      – Не советую тебе умничать. – Люсьен дернул Эбби за волосы, и она вскрикнула. – Ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас разнес ей голову.
      – Нет, – процедил Зан.
      – Может, скажешь что-нибудь па прощание? Люсьен осклабился. – Когда-нибудь я напишу мемуары, и возможно, упомяну в них тебя. Зан поморщился.
      – Поверь, мне это совсем неинтересно и мне нечего сказать тебе. – Он повернулся к Эбби: – Детка, я люблю тебя…
      Глаза Эбби наполнились слезами, но все равно она попыталась моргнуть в ответ. Люсьен скривился.
      – О, пожалуйста, избавьте меня от этой мелодрамы! Перед лицом смерти люди становятся такими предсказуемыми…
      – А вот и нет! И знай – это были твои последние слова, гнилое дерьмо! – донесся с противоположной стороны поляны дрожащий голос Мэтти, и пистолет с глушителем, который он держал в руке, выстрелил… Однако Мэтти промахнулся. Он выстрелил еще раз, и Люсьен рассмеялся. Подняв свое оружие, он сделал два быстрых выстрела, и ствол меньше чем через секунду снова занял прежнее место за ухом Эбби.
      Мэтти отбросило назад, и он, тяжело осев на землю, схватился за живот, а его ненужный теперь пистолет отлетел в сторону.
      Между прижатыми к животу пальцами тут же выступила кровь, и Мэтти, увидев ее, вдруг захохотал – безнадежно и истерично.
      – А все-таки я натянул тебя, – злобно проговорил он. – Ты меня, конечно, тоже, но я натянул тебя… глубже. Я спрятал золото там, где ты его никогда не найдешь.
      Люсьен замер и потом вдруг завопил как резаный:
      – Где клад? Куда ты его дел, урод несчастный? Я вырву тебе яйца и засуну в глотку, ты понял? Где он, говори!
      Прерывистый смех Мэтти перешел в рыдание, потом он вдруг заулыбался и сплюнул кровью в сторону Люсьена, показав при этом окровавленные зубы.
      – Отвали! Лучше… отпусти Эбби, иначе вон тот парень тебя порвет. Я умираю… но я тебе вставил!
      – Где золото? – снова завопил Люсьен, но Мэтти, не обращая на него внимания, повернулся в сторону Зана:
      – Прости. Нельзя переставать… быть пиратом. Ты понял? – Он вдруг замолк, его глаза стали пустыми, и тело, опрокинувшись навзничь, затихло.
      Не выпуская Зана из поля зрения, Люсьен боком двинулся в сторону Мэтти, крепко прижимая Эбби к себе. Толкнув Мэтти ногой, он начал пинать его, и из тела стали доноситься странные звуки – нечто похожее на грубый вой или хрюканье, как будто какое-то чудовище подавало о себе весть из адских глубин.
      С каждым звуком дуло пистолета Люсьена крепче прижималось к голове Эбби, и она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не упасть в обморок.
      Налитыми кровью глазами Люсьен огляделся вокруг.
      – Ну все, пора покончить со всем этим, – хрипло произнес он. – А ну, Дункан, повернись. Покажи мне твою спину.
      – Я знаю, где Мэтти спрятал золото…
      Люсьен, прищурившись, посмотрел на своего врага:
      – Ты блефуешь.
      Зан пожал плечами:
      – Есть только один способ удостовериться.
      – Ну разумеется. Неси его скорей сюда. – Он с такой силой дернул Эбби за волосы, словно хотел сломать ей шею. – Немедленно.
      – Отпустишь ее, тогда принесу, – спокойно сказал Зан.
      – Еще чего! Будешь торговаться, и я выстрелю ей в лицо, – пригрозил Люсьен.
      Зан кивнул. Он, конечно, блефовал, и Эбби не сомневалась в этом, как и в том, что скоро им придется умереть. Но она была благодарна Зану уже за то, что он выторговывал для нее несколько дополнительных секунд жизни.
      Еще никогда ей так жадно не хотелось жить. Никогда она не осознавала, какая в этом заключена волшебная привилегия. Мир вокруг сиял священным совершенством, благоухавший ветер студил ее мокрые от слез щеки, покрывал зыбью поверхность озера, которое мерцало матовым серебром в наступивших сумерках. Мельчайшие подробности окружающего мира она пыталась вместить в себя и полюбить их, потому что они были того достойны.
      А еще она любила Зана. Сердце ее заныло, когда она представила жизнь, которая могла у них сложиться, детей, которые могли родиться. Она любила все это, тосковала об этом и оплакивала все вместе в один мучительный миг.
      Рука Эбби поднялась, чтобы коснуться шеи, ноющей от боли, и по пути наткнулась на украшенный рубинами золотой ключ, который уютно согрелся в ложбинке на груди.
      Она схватила ключ, обрывая тонкую золотую цепочку, и тут неожиданно рука Мэтти разогнулась и задела Люсьена по икре.
      Мгновенно повернувшись, Люсьен наставил пистолет на Мэтти. Мышцы Эбби вдруг напряглись, и ее подбросило, как освободившуюся пружину: зажатым в руке ключом она с остервенением ударила Люсьена в глаз.
      Люсьен завизжал; из-под его распоротого века струйкой побежала кровь, а Зан уже стрелой завис в воздухе, вращаясь и вынося ногу вперед для удара.
      Вылетев из руки Люсьена, пистолет закрутился высоко в воздухе и отскочил в сторону; оба противника тут же кинулись за ним.
      Сидя на земле, Эбби неподвижно смотрела на корчившиеся у ее ног тела. Внезапно Люсьен оказался сверху, и…
      Пистолет выстрелил… Голова Люсьена скрылась в розовом облаке, которое окутало его лицо с удивленно вытаращенными голубыми глазами странным сиянием. Потом тело Люсьена завалилось на Зана и замерло навсегда.
      Сердце Эбби было готово выскочить из груди; она хотела позвать Зана, но из горла не вырывалось ни звука.
      Наконец Зан, пошевелившись, скинул с себя тело Люсьена и медленно приподнялся.
      – Эбби? – произнесли его губы, но она ничего не слышала; у нее так тряслись ноги, что когда она попыталась встать, то тут же рухнула на землю.
      Из последних сил Эбби подползла к Зану, вцепилась в него и крепко прижалась к нему щекой…
      Даже в самом неприглядном виде он был такой прочный, надежный и… настоящий. Эбби чувствовала соленый запах его кожи, слышала, как бьется его сердце, ощущала силу его рук, которые сжимали ее так, что она не могла вздохнуть. Ее доблестный, прекрасный Зан! Ее любимый. От этой мысли сердце Эбби чуть не разорвалось, но, видимо, в этот раз смерть решила все же ее пощадить.
      Мир исподволь проникал в сознание Зана. Сумерки почти превратились в ночь, но, главное, Эбби по-прежнему была рядом. Теперь им нужно было обогреться и просохнуть, а потом вернуться назад к людям из этого мрачного далека.
      Пошатываясь, Зан поднялся на ноги и взглянул вниз на Мэтти, который неподвижно лежал на земле, вперив глаза в небо.
      Наклонившись над телом, Зан закрыл Мэтти глаза.
      – Детьми мы с ним играли в смерть, – тихо сказал он. – Мэтти всегда умирал в блеске славы.
      Эбби печально покачала головой.
      – Так он и умер, – продолжал Зан. – Он прошел через это ради нас. Мэтти ударил этого урода в ногу моим чертовым перочинным ножом. Он и правда действовал, как герой.
      Подойдя к Зану, Эбби обняла его. Смерть Мэтти они оплачут потом, а сейчас…
      – Что нам теперь делать? – нерешительно спросила она.
      – Нужно найти телефон и позвонить Крису, но сначала мы поищем золото, иначе нам никогда не опровергнуть выдвинутые против нас обвинения.
      – Так ты не блефовал? Но откуда тогда ты знаешь, где золото?
      – Мэтти. Он ведь не зря произнес слово «пираты». – Взяв Эбби за руку, Зан потянул ее к озеру. – Сейчас я тебе кое-что покажу.
      Около пристани они нашли привязанную лодку, в борт которой с хлюпающим звуком ударялись волны. Все, что он видел вокруг, пробуждало воспоминания в душе Зана. Во времена его детства это озеро было волшебным местом, а крошечный скалистый островок превращался в полуостров, когда летом уровень воды в озере падал. Раскидистый кедр цепко держался за камни, доставая до неба ветвями в хрупких иголках, а корнями, белыми, как кости, погрузившись в озеро.
      Это дерево служило ориентиром для него и для Мэтти.
      Когда они подплыли к островку, Зан, соскочив в воду, вытащил лодку на галечный пляж.
      – Подожди здесь, – сказал он, – я быстро.
      Эбби согласно кивнула, и Зан принялся раскидывать наваленные около кедра камни, пока между корней не обнаружился вход в пещеру. Лаз оказался еще уже, чем он его запомнил, и ему пришлось с трудом протискиваться в него.
      Заметив между двумя камнями черный чемодан, Зан поспешно расстегнул его.
      Вот оно, золото!
      Зан вспомнил, как в детстве они набивали мешки ракушками, детскими шариками, пробками от бутылок – это и были их пиратские сокровища, – и вдруг согнулся пополам, то ли от смеха, то ли от боли.

      Эбби с трудом ковыляла по коридору приемного покоя клиники. После всех этих безумных приключений она осталась без денег, без сумки, полуголая и разутая. Все, что было на ней сейчас, – это зеленые больничные брюки, которые ей пожертвовала добросердечная санитарка.
      Совсем недавно Эбби обследовали, продезинфицировали и в результате объявили, что серьезных повреждений у нее не имеется. Правда, доктор настоятельно посоветовал ей обратиться к хорошему психоаналитику, и, кроме того, ее допросили полицейские.
      На скамье около дверей она заметила Зана – он, сидя, дремал, весь залепленный бинтами и наклейками, отчего вид его был прекрасным и ужасным одновременно. Но все это не главное: главным было то, что он – живой.
      Зан! – Эбби произнесла его имя, но лишь про себя, потому что у нее безумно саднило в горле.
      Внезапно Зан очнулся, повернул голову и улыбнулся ей.
      – Привет, Эбби. Наконец-то я тебя дождался!
      – И тебе привет, – улыбнулась в ответ Эбби. – Как тебя выпустили из палаты?
      – Очень просто. Я сказал им, что у меня все в полном порядке. – Зан усмехнулся. – Правда, пока еще все болит, но ничего, скоро пройдет. Ходить я могу, и это главное.
      – Они хотя бы дали какое-нибудь обезболивающее?
      Зан пожал плечами:
      – Дали, но я пока его не принял.
      Она нахмурилась:
      – Но почему?
      Зан покачал головой.
      – Потому что сначала я хочу отвезти тебя домой.
      Мой дом – это ты, хотелось ей сказать, но слова застряли у Эбби в горле. Сперва ей надо убедиться, что он не передумал, а уж потом…
      Ледяная игла страха вонзилась в ее сердце, но Эбби постаралась ничем не обнаружить своих сомнений.
      – Пойдем. – Зан обнял ее так бережно, словно она была сделана из тончайшего стекла, и повел к своей машине. – Я поговорил с Крисом, – как бы между прочим сообщил он, помогая ей сесть. – Твоего двойника перехватили в аэропорту Портленда, как раз перед отлетом. Эта женщина сразу рассказала все, что знала, так что нам теперь ничего не грозит. У нее в багаже оказалось несколько вещиц из «Сокровищ пиратов» вместе с твоими платьями, а от таких улик трудно отвертеться.
      – Да, это большая удача. – Эбби понимала, что должна испытывать облегчение, но сейчас ее больше волновало, будет Зан и дальше с ней или нет.
      – Урод, которого мы нашли спящим на кухне, как только пришел в себя, тоже сразу же заговорил. Из этого следует, что теперь мы можем спокойно отправляться домой.
      – Что ж, прекрасно, – откликнулась Эбби и потом молчала до самого своего дома.
      Машина остановилась, но Эбби по-прежнему не произносила ни слова, и постепенно тишина стала почти осязаемой.
      – Э… – Зан явно не знал, с чего начать.
      Вытянув руку, Эбби ухватилась за уголок куртки и потянула его к себе. Когда он придвинулся к ней, их руки соединились…
      – Ты собираешься спросить, придет ли кто-нибудь ко мне на ночь? – поинтересовалась Эбби. – Но ведь ты уже знаешь ответ, не правда ли?
      – Мне бы хотелось думать, что знаю, – все так же неуверенно произнес Зан.
      – Ну и слава Богу! Тогда в чем проблема?
      Зан поднес ее руку к губам и поцеловал.
      – Помнишь, что мы наговорили сегодня о любви, о свадьбе и детях? Я, конечно, не могу настаивать на этом – ведь ты была пристегнута к кровати, тебе угрожали пытки и смерть. Не в таких условиях делают предложение женщине своей мечты. – Зан тяжело вздохнул.
      – И что же из этого следует?
      – Из этого следует, что я не могу держать тебя на крючке, и ты по-прежнему свободна.
      Эбби покачала головой, и Зан с беспокойством посмотрел на нее:
      – Что? Что это означает?
      – Это означает, что ты так и остался глупым, наивным мальчишкой, и я по-прежнему предпочитаю быть у тебя на крючке.
      Лицо Зана мгновенно расплылось в блаженной улыбке.
      – А по-моему, я самый большой хитрец с грязными мыслями, который готов немедленно воспользоваться твоим признанием. – Неожиданно его лицо снова стало серьезным. – А теперь слушай меня внимательно: я ни за что не поднимусь по этой лестнице сегодня ночью, если это не навсегда. Но даже тогда я сделаю для тебя все, потому что ты – моя любимая женщина и заслуживаешь всего самого лучшего.
      Эбби осторожно коснулась его лица покрытой царапинами рукой.
      – Зан, ты просто чудо, – тихо прошептала она. – И ты как раз такой, какого я хочу. Ты – мой, и только мой – запомни это. Если потребуется приковать тебя к себе, чтобы удержать, я непременно это сделаю.
      Глаза Зана заблестели.
      – В самом деле?
      – А ты как думаешь? Надеюсь, теперь ты понял, что у тебя не осталось никакого шанса?
      Зан засмеялся.
      – Дорогая, только никаких наручников. Этому мальчику достаточно простого секса с запахом ванили, и…
      Внезапно Эбби отвернулась от него и с ужасом посмотрела на дверь.
      – Что? – Зан напрягся. – Что-то случилось?
      – Конечно, случилось. У меня нет ключей, и теперь я не смогу попасть в квартиру…
      Зан даже присвистнул:
      – Неужели?
      – Ну да. Утром у меня были ключи, но эта девка – мой двойник – стащила мою сумку вместе с ключами и много с чем еще. – Эбби стремительно выскочила из машины и босиком направилась к своей двери. Добродушно улыбаясь, Зан последовал за ней, на ходу вытаскивая из кармана отмычку. Подойдя к двери, он опустился на колени, на лице его появилось привычное отрешенное выражение.
      – Кстати, Зан…
      – Да?
      – Ты пока еще не сделал мне предложения по всей форме. Этим вечером у меня чудовищный стресс, поэтому мне просто необходимы романтические отношения.
      Рука Зана замерла, и он поднял на нее глаза.
      – Романтические отношения? Со мной? Сегодня?
      Эбби пожала плечами:
      – А что, было бы чудесно.
      – Только и всего? – Зан горестно вздохнул.
      – Конечно, нет, – с готовностью ответила Эбби. – Плюс к этому все, что ты пожелаешь.
      – Тогда представим такое начало: я на коленях, перед твоей дверью, с изумительной сноровкой открываю замок и искоса поглядываю на твои неслыханно стройные ноги.
      – Уже неплохо…
      – Потом ты подходишь ближе, еще ближе – так, чтобы я рассмотрел, какими нитками у тебя подшита мини-юбка и как лежат швы на твоих чулках.
      – К твоему сведения, сегодня я без чулок и на мне хирургические штаны.
      Горячая ладонь Зана провела по бедру Эбби и легла ей на лобок, после чего удовольствие тысячами иголочек побежало по ее телу.
      – Итак, замок открывается, и мне в ноздри бросается твой чудный женский аромат. – В этот момент замок действительно щелкнул. – В восторге от моего искусства, ты приглашаешь меня зайти…
      – Чтобы выписать тебе чек.
      – Правильно.
      Войдя в дом впереди Зана, Эбби не стала включать свет и, повернувшись к нему, откинула за спину спутанные волосы.
      – Ну, может начнем торговаться по поводу оплаты? Наклонившись к ней, Зан ласково взял ее за подбородок.
      – Нет, потому что мы уже забыли про чек и мне ничего от тебя не нужно.
      – Совсем-совсем ничего?
      Зан крепко прижал Эбби к себе.
      – Ничего, – уверенно повторил он, – потому что я сам готов отдать тебе все, чем владею. В моей фантазии ты смотришь на меня и постепенно понимаешь, что мы знаем друг друга с самого сотворения мира и что мы предназначены друг для друга. – Произнося эти слова, Зан начал расстегивать на ней блузку.
      – К твоему сведению, – сказала Эбби с улыбкой, – эта блузка не подлежит восстановлению, так что можешь делать с ней что угодно, хоть порвать в клочья.
      – Нет. – Стянув блузку, Зан стал расстегивать лифчик. – Сегодня я буду касаться тебя так, словно ты – редкостный цветок, который расцветает раз в сто лет в свете луны.
      Эбби задохнулась, когда он погладил ее, а потом, нагнувшись, начал целовать ее плечи и шею. Потом его руки скользнули ниже, осторожно сдвигая трусики по ногам, и он опустился перед ней на колени.
      – Волшебный цветок. – Его дыхание коснулось живота Эбби. – Цветок, чей аромат может оживить мертвеца, дать прозрение слепцу, сделать сон явью. Вот что ты теперь для меня, и я хочу служить тебе всем телом и всей душой.
      Медленно опустившись на колени, Эбби спрятала лицо у него на груди.
      – ОО Зан!
      – Я хочу сделать тебя счастливой, хочу быть самым лучшим мужчиной для тебя…
      – Ты и так уже самый лучший. – Она всхлипнула. – Я всегда это говорила.
      – Да, но еще я хочу спасать тебя от драконов, вытаскивать из горящих зданий…
      Эбби рассмеялась:
      – Ты уже и так сумел это сделать.
      – Да, верно! Ну тогда…
      Не договорив, Зан поднял Эбби на руки и понес в спальню, где оба мгновенно скинули с себя одежду, разбрасывая ее как попало в разные стороны.
      Раскрыв объятия, Эбби застонала, предвкушая жар и тяжесть его тела. Никаких ухищрений, никаких изысков, никакого расчета – только нежность и чистота, радость и страсть.
      Приблизившись к ней, Зан крепко прижал Эбби к себе, и они вместе кинулись в безумный вихрь, который подхватил их и понес в неведомые и прекрасные дали, обещавшие им впереди бескрайнее море любви и счастья.