Майки решил поквитаться с ней за то, что она бросила его в питомнике для животных. Он и не скрывал своей ярости, когда Мэг тащила его на поводке по ступеням крыльца. Она издали пригляделась, нет ли чего на коврике перед дверью.
      Но сегодня там ничего не было. Снейки, сумасшедший маньяк, взял выходной.
      Марго выдохнула и открыла дверь. Она включила яркий свет, свойственный городским квартирам, который тут же высветил разводы от воды на потолке и потрескавшуюся штукатурку. А заодно и ее недостатки, которые никакая косметика уже не в силах была скрыть. Это была обычная лампа без абажура, и Марго ненавидела ее, но другой не было – во время ограбления воры разбили все, что не смогли забрать. Она решила отложить покупку новых светильников до лучших времен, хотя, учитывая жизненные перипетии, свалившиеся на нее, произойдет это не скоро.
      Марго аккуратно поставила Майки на пол. Пес отряхнулся и принялся рыскать вокруг, принюхиваясь, словно пытался сказать: «Что-то я не припомню это место, да и тебя тоже». Он повернулся к ней спиной и, прихрамывая, пошел на кухню.
      Он всегда прихрамывал, с самого первого дня их знакомства, когда она нашла его, полуживого, на краю дороги семь месяцев назад. Тогда она как раз прилетела в Сиэтл из Калифорнии. Машина ударила его по задним лапам. Ветеринар рекомендовал усыпить его, но она никогда не слушала умных советов. Она выхаживала его как умела, взяв на себя миссию по спасению Майки, словно он был символом того, ради чего стоит жить. Она верила, что если выходит его, то и в ее жизни все наладится.
      Глупости и предрассудки, но все это уже не важно, потому что Майки, хоть и был дворняжкой, оказался настоящим подарком судьбы. Умный и преданный, он вертел ею как хотел. От его хромоты щемило сердце, а Мэг прекрасно понимала, что быть калекой на улице гораздо хуже, чем в теплом и уютном доме. Майки заслуживал самого лучшего обращения. Одно время она даже думала, что он притворяется, но даже если и так, то она готова была простить ему все. Он был маленьким псом, да и лет ему было немало в пересчете на собачий век. Он вынужден был пользоваться тем арсеналом, каким располагал. Он выживал только благодаря хитрости и уму.
      Мэг сняла прилипшую от пота спортивную форму и пошла на кухню вслед за Майки, где включила воду, набрала полную раковину воды и добавила жидкого мыла. Майки забрался в свою корзину, сделал привычные три с половиной оборота и рухнул на подушку с тоскливым вздохом.
      Она тоже тоскливо вздохнула и бросила грязную одежду в раковину. Затем наскоро приняла душ, надела старые уютные штаны, любимую безразмерную футболку с изображением Супермена и только тогда почувствовала себя человеком. Она порылась в ящике комода в поисках расчески, и ее пальцы наткнулись на тяжелый золотой кулон в виде змейки.
      Мэг вытащила находку и постаралась подавить ужас, который вызывала в ней эта вещица. Лучше бы вор взял кулон вместо ноутбука. Стоил он дороже, и Мэг была бы рада избавиться от него. Надо заложить его в ломбард. Это будут грязные деньги, но она переживет. Счета от ветеринара надо как-то оплачивать.
      Мэг знала, почему хранит этот кулон, хотя и не желала признавать правду. Кулон – единственный ключ к разгадке кошмара, в который превратилась ее жизнь. Он был магическим талисманом. Если она потеряет кулон, то может навсегда остаться в этой серой бездне без шансов выбраться.
      Ох нет, нельзя позволять себе даже вскользь думать об этом. Единственный способ сохранить рассудок – это сосредоточиться на настоящем. Дышать полной грудью и благодарить Бога за каждую минуту жизни.
      Она пошла на кухню и склонилась над корзиной Майки, приготовившись извиняться сколько понадобится. Он закрыл глаза и свернулся калачиком, спрятав седеющую мордочку под лапы. Никакого радостного лая, никакого лизания, никакого проявления дружеских симпатий. Он ее игнорировал.
      – Эй, Майки, ты еще не хочешь есть? – спросила она. Но Майки был выше такого откровенного взяточничества.
      Он и ухом не повел. Марго встала и порылась в ящиках, надеясь найти собачьи галеты. Одной из них она и помахала перед его носом.
      Майки открыл один глаз и одарил ее своим коронным презрительным взглядом.
      – Это несправедливо, – сказала Марго. – Я отдаю тебя в питомник, чтобы уберечь от Снейки, неблагодарный ты пес. Мне, между прочим, это не по карману. Я все еще должна ветеринару из-за твоей последней драки. Тот кобель был раз в десять больше, но тебя разве удержишь.
      Майки буркнул что-то нечленораздельное по поводу собачьих нравов и добавил ворчливо, что со своими финансовыми проблемами она может отправляться туда, где не светит солнце.
      – Хорошо, но только не забывай, что за тобой должок, – напомнила она ему. – Если бы не я, тебя бы сбила машина.
      Никакой реакции. Майки не собирался вылезать из своей берлоги.
      Марго присела рядом с его корзинкой и стала терпеливо чесать ему за ушком, как он любил. Он принял ласки, но разговаривать отказался наотрез. Она погладила его по шелковистой шерстке, стараясь не задевать швы, – напоминание о его недавнем побеге с подружкой из парка.
      Майки тогда здорово досталось. Он вообще был драчуном, и она обожала в нем это, хотя и обходилось это удовольствие дорого. Он не мог вовремя закрыть рот – как и она, впрочем.
      Она валяла дурака, хотя дел у нее по горло: надо ваять интернет-сайт или по крайней мере заниматься своим непрофессиональным расследованием.
      Тут она вспомнила, что у нее больше нет ноутбука. Чертов вор украл его!
      Ладно, Бог с ним, все равно сегодня она выжата как лимон. Никакого жизненного сока, один аморфный мякиш. Встала еще до рассвета, чтобы отвести Майки в питомник до утренней смены (она подрабатывала официанткой), затем вместо обеда провела два класса по аэробике в клубе, где занимались в основном офисные клерки, а вечером еще два занятия в Женском центре здоровья. Да еще это постоянное головокружение из-за новой диеты. Плата за питомник и счета от ветеринара подкосили ее и без того шаткий бюджет.
      А задница все равно толстеет и толстеет.
      Пора заняться едой. Чтобы приготовить ужин из того, что осталось на кухне, потребовались характер и чувство юмора. Она заставила себя подняться на ноги, подойти к буфету и открыть его. На дне коробки с хлопьями только крошки, арахисового масла на самом донышке. В холодильнике оставалось еще треть банки консервированной молодой морковки, и даже ее она готова была съесть. Да и для фигуры полезно. Боже, как было бы здорово просто взять телефон и заказать в ближайшем ресторанчике что-нибудь высококалорийное и умопомрачительно вкусное.
      Она тут же вспомнила о предложении Дейва Маклауда поужинать в мексиканском ресторане. По спине побежали мурашки.
      Она присматривалась к нему с первого дня работы в Женском центре здоровья. Типичный нордический тип – красивый, но холодный как лед. Похоже, совсем к ней равнодушный, но такой обворожительный. Соблазн всегда больше, когда приходится преодолевать трудности.
      Она смотрела на остатки черного перца и пакетированного чая, а думала о мощном теле Маклауда, которое бесшумно двигалось по татами со смертельной грацией брошенного копья. Он был так ладно сложен, что его огромные габариты не бросались в глаза, пока он не оказывался рядом, а затем было уже поздно.
      Впрочем, для нее он был слишком уж большим. В присутствии таких крупных парней она всегда нервничала. В те далекие времена, когда отваживалась заводить отношения с мужчинами, она предпочитала общаться с рыхлыми невысокими ребятами, которые могли рассмешить ее. Таких, если что, удобно прятать в шкаф. Крейг вполне подходил под эти требования.
      Марго тут же постаралась забыть о бедняге Крейге. Куда приятнее думать о мускулистом теле Дейва Маклауда. Такого в шкафу не спрячешь. Впрочем, и посмеяться с ним вряд ли удастся. От воспоминаний о нем ее бросило в жар.
      Странно, что ее так привлекал парень, которого она едва знала. Мужчины у нее не было уже много месяцев. Такое случается, если приходишь в себя и понимаешь, что находишься в гостиничном номере совершенно голая. А затем вспоминаешь кошмарное убийство. Какое уж тут либидо! Словно вентилем перекрывает выброс гормонов.
      Нет, лучше не думать обо всем этом сегодня, а то сделается мерзко и придется снова идти в душ.
      Бурные фантазии о Дейве Маклауде и верный вибратор помогут ей отвлечься. Впрочем, не стоит забывать, что он лишь плод ее воображения. Грубые черты лица, плотно сжатый рот, коротко остриженные волосы – он выглядел как военный. Слишком сурово на ее вкус. Да и слишком просто укротить такого зверя – стоит ему сбросить свои доспехи, и он будет слушать ее как младенец.
      Он такой суровый и дисциплинированный, что хочется побить его и спросить, с чего он взял, что он пуп вселенной? А затем она разденет его, натрет маслом, бросит на спину, оседлает и будет гнать галопом до самого рассвета.
      Ух! Она открыла холодильник и извлекла оттуда морковку. Будет чем занять рот.
      Надо дать себе расслабиться. Придаваться похотливым мечтам о Маклауде куда приятнее, чем смотреть в осуждающие глаза Майки на пороге собачьего питомника, который высасывал все ее деньги, и уж точно лучше, чем дрожать от страха, приближаясь к порогу собственного дома. Да и лучше, чем представлять себе Снейки или вспоминать бедолагу Крейга и Мэнди.
      Она взяла морковку и остатки арахисового масла и опустилась рядом с корзиной Майки, свернувшись в клубочек, как и он. Иногда это помогало унять боль. Хотя и ненадолго.
      Она поддела морковкой остатки арахисового масла и принялась грызть ее. Ей нужно было срочно придумать что-нибудь гениальное, но Снейки оккупировал всю оперативную память ее мозга. Да и на жестком диске места не осталось для работы с серьезными программами. Пару недель назад она нашла работенку в Беллтауне, в одной фирме, занимавшейся графическим дизайном. Поддельные рекомендательные письма, которые она на последние деньги заказала по новым документам, сработали неплохо.
      Десять дней все шло гладко, пока студия не сгорела. Складывалось впечатление, что на ней лежит какое-то проклятие.
      К черту! Она должна сама вычислить мерзавца, который шутит с ней шутки, и оторвать ему все выступающие части тела. Тогда она обеспечит Майки достойную жизнь, очистит свое доброе имя и наконец-то заживет по-человечески. Детали могут расходиться, но в целом план верный.
      Она в миллиардный раз посмотрела на телефон с мыслью позвонить Дженни, или Кристине, или Пае – подругам из прежней жизни, – просто чтобы сказать, что она жива и скучает по ним.
      Но страх и вина взяли верх. Она не могла подвергать друзей опасности, как это произошло к Крейгом и Мэнди. И одиночество не оправдание. Не важно, как плохо ей самой.
      Как бы она хотела поговорить с мамой! Но мама умерла восемь лет назад, уже почти девять, от рака легких. Может быть, она смотрит сейчас с небес на свою невезучую дочь. Согревающая мысль, хотя и тоскливая.
      Она, должно быть, совсем с ума сошла, раз пошла к Маклауду сегодня. Отчаялась настолько, что посвятила в свою печальную историю, частично конечно, кого-то смышленее собаки. Майки – благодарный слушатель, да только ответить не может. Шон, преподававший в центре кикбоксинг, был забавным и никак не походил на брата смертельно опасного Дейва Маклауда. Он сказал, что отсутствие денег вообще не проблема. А если честно, то ей просто захотелось взглянуть на красавца Дейва поближе. Пища для фантазий. А они ей ох как нужны! Ночи такие длинные, когда девушка боится заснуть.
      Жаль, что он такой огромный. Да и странные вещи говорил! Дух дракона… чушь собачья.
      Майки поднял голову и заворчал. У Марго зашевелились волосы на голове, но затем раздался уверенный стук в дверь, и она успокоилась. Снейки никогда бы не стал так стучаться. Он вообще не стал бы стучаться. Он бы прополз по дымоходу, как ядовитая гадюка.
      Ну вот, опять навыдумывала черт знает чего! Теперь точно не уснуть.
      Тук-тук-тук. В дверь снова требовательно постучали. Майки выбрался из корзинки и гавкнул. Марго пошла к двери, по пути оглядев себя в зеркале. Свободная футболка с Суперменом натянулась на пышной груди. Волосы еще не высохли и свисали как попало. На лице не было ни грамма косметики, и под светом уличных ночных фонарей она предстанет такой, какая есть.
      Хуже не придумаешь, так плохо она еще никогда не выглядела.
      Когти Майки стучали по линолеуму, от хромоты не осталось и следа. Марго вытащила из столика в прихожей расческу и посмотрела в глазок, одновременно прибирая волосы.
      Так и есть. Он. Сердце екнуло. Она смотрела и смотрела на его литые скулы, на плотно сжатые, но такие притягательные губы. Морщинки в уголках говорили о том, что он все же умеет улыбаться. Может быть, он улыбается только в кромешной темноте, когда никто не видит? Наверняка он замкнутый тип. Этакий молчаливый и сильный. Такие обычно оказываются скучными.
      Надо отправить его восвояси. Он слишком большой, слишком странный, слишком серьезный для нее. Но такой загадочный! Она не могла доверить ему свою сумасшедшую историю.
      Придется придумывать что-нибудь.
      Тук-тук-тук. Нет, вы только послушайте, его высочество проявляют нетерпение. Это придало ей достаточно сил, чтобы распахнуть дверь и бросить на него злой взгляд.
      – Я же сказала «нет».
      Дейв оглядывал крыльцо.
      – Вы здесь и обнаружили собаку?
      Ее поддельный гнев испарился в ту же секунду. Она сглотнула и кивнула.
      – Другие инциденты были?
      Он говорил жестким деловым тоном, словно в голове у него повернулся рубильник, запустив грохочущий шестеренками механизм.
      – Эй! – Марго помахала у него перед носом рукой. – Вы слышали, что я сказала? Спасибо, но мне ваша помощь не нужна. И вообще, как вы меня нашли? Моего адреса нет в справочнике… О Боже!
      Он протянул ей большой бумажный пакет, из которого шел ароматный пар.
      – Энчилада, – сказал он. – Тамаль, фаршированный чили. Копченые свиные ребрышки. Цыпленок под сладким соусом. Креветки, обжаренные в чесночном масле. И… – он показал другую руку, – шесть бутылок ледяного мексиканского пива.
      Она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть. От запахов острой еды у нее закружилась голова. Черт возьми, гордости у нее меньше, чем у Майки, – тот никогда не идет на компромиссы из-за еды.
      Она сглотнула слюнки.
      – Ух…
      Улыбка, даже не улыбка, а так, один намек, полностью изменила его худое лицо.
      – Если снова меня выгоните, я выброшу это в мусорный бак у вас на глазах, – предупредил он. – Просто из вредности.
      – Это глупо и непрактично, – ответила она.
      – Разумеется. Я рассчитывал добраться до вас до того, как вы поужинаете. Я знаю, как хочется есть после двух занятий подряд.
      – Пяти.
      Дейв удивленно посмотрел на нее:
      – Пяти? Ничего себе! Напряженный у вас график.
      – Да, два спортзала, – призналась Марго. – Пять занятий. Иногда приходится вести и больше. Тише, Майки! У него мексиканская еда, не кусай его, пока он с нами не поделится.
      Майки встал на задние лапы и принялся вынюхивать, что там, в пакете. Затем он обследовал ботинки Маклауда, колени и командно гавкнул.
      – Майки только что пригласил вас в гости, – сказала Марго. – Креветки он любит.
      Дейв медленно улыбнулся, отчего его лицо преобразилось, став вдруг мягким и чувственным. Она тяжело вздохнула.
      – Приглашения Майки мне недостаточно, я подожду вашего.
      Она заставила себя дышать ровнее. Он перехитрил ее.
      – Да заходите, чего уж там, – проворчала она.
      У Фариса от волнения скрутило живот в тот момент, когда дверь за Маклаудом закрылась. Он заставил себя сделать глубокий вдох, чтобы прочистить мозги. Надо быть терпеливым – ведь она так несчастна, так беззащитна и одинока. Марк велел ему обыскать ее дом и поставить телефон на прослушку, чтобы быть в курсе, с кем она общается. И пока что ответ очевиден – ни с кем. Она жила одна-одинешенька в своем ветхом съемном домишке на Кэпитол-Хилл, и ждала, когда же он присоединится к ней. До сегодняшнего вечера.
      Он пробрался во тьме к своему наблюдательному посту в ветвях старого рододендрона напротив кухонного окна и спрятался в листьях, отодвинув две толстые ветки, загораживавшие обзор. Не в первый раз он видел Дейва Маклауда. Сейчас тот похотливо наблюдал за Марго от входа в спортивный зал.
      Но Фарис не мог выдать себя и ворваться в дом Марго, чтобы порезать этого Маклауда на кусочки. Марк не простит ему такую потерю контроля над собой.
      Кроме того, Маклауд был человеком известным в узких кругах. Бывший военный, прославленный частный детектив, связи в местной полиции, брат в ФБР. Надо быть благоразумным. Фарис придумает для него что-нибудь особенное что-то из ряда вон выходящее – так чтобы никто не мог связать это с ним. А главное – что-нибудь очень болезненное.
      Фарис жадно вглядывался. Она так обидела его, когда сбежала из отеля, не дождавшись его возвращения.
      Однако он простил ее. Матрица, похищенная Карузо, была ключом ко всему плану Марка, а глупый Фарис упустил единственного человека, который мог привести к ней. Mapк очень разозлился. До сих пор Фарис вздрагивал при воспоминании об этом.
      Теперь ситуация была деликатной. Потрачено немало сил на то, чтобы найти ее, и времени уже катастрофически не хватало. Марк проявлял нетерпение. Но он, Фарис, больше не позволит обвести себя вокруг пальца. Он любит ее, но умеет быть твердым, даже жестоким. Марк обучил его этому.
      Он захлебнулся эмоциями, когда вспомнил, как нес ее, потерявшую сознание. Ее голова доверчиво лежала на его плече. Он слышал где-то, что когда спасаешь человеку жизнь, то отвечаешь за эту жизнь до самого конца. Он спас жизнь Марго не для того, чтобы на нее набросились похотливые акулы.
      Он не мог позволить, чтобы ее внимание отвлекали от его персоны. Он так тщательно вел ее в подготовленную им ловушку, что, к тому моменту как время придет, она будет готова. Она будет благодарна ему и рада избавлению.
      Ей не нужны ни работа, ни деньги, ни люди. Ей не нужно каждый день вести машину через пробки, не нужно работать в них фирмах по графическому дизайну, где ее окружают мужчины с липкими мыслями. Не нужно, словно рабыне, сидеть перед компьютером ночи напролет, портя глаза во славу бизнеса, у которого нет будущего. Не нужна ей и эта глупая убогая собака.
      Он отберет все это у нее шаг за шагом. А когда все это исчезнет, она поймет: нужно просто отдаться ему полностью. И все. Он станет ее вселенной, смыслом жизни.
      Остальное лишь суета сует. Она поймет.

      Марго прижалась к стене, чтобы огромный Дейв Маклауд смог протиснуться мимо нее в тесном коридоре.
      Он бегло осмотрел ее гостиную, которая совмещалась со спальней, задержавшись взглядом на расположенном на полу одеяле, которое временно служило ей постелью. Диванчик и кресло, которые она купила на первый чек со столь недолгого места работы, были изрезаны грабителями. От его тяжелого молчания она занервничала.
      – Вы только что переехали? – спросил он заботливо.
      Марго забрала у него пакет с едой и пошла на кухню. Пакет тяжелый, это хорошо.
      – Семь месяцев назад, – сказала она. – Все имущество испорчено теми, кто проник в квартиру.
      – Расскажите об этом поподробнее.
      Она резко развернулась, и ему пришлось застыть, чтобы не натолкнуться на нее. Они стояли так близко, что она чувствовала тепло его тела.
      – Ценю вашу заботу, но не расположена говорить об этом, – сказала она. – От голода у меня путаются мысли. Так что, если вы не против, я бы сначала поела и выпила пива.
      Марго заставила себя посмотреть ему прямо в глаза и принялась считать мысленно до десяти, чтобы обрести уверенность, но почти сразу сбилась.
      Какие у него длинные ресницы, какой необычный разрез глаз! Почти экзотический. И откуда у светловолосого парня такие темные брови? Неправильно как-то.
      Она все еще пребывала в прострации, когда он заговорил, разрушив чары:
      – Ладно, давайте сначала поедим.
      Марго хотела совсем не этого, но спорить не было сил. Она стала выкладывать контейнеры с едой на стол, а он вызвался убрать пиво в холодильник. Она заметила, что лампочка открытой двери холодильника горит слишком долго, и обернулась проверить, в чем дело. Дейв стоял и смотрел на пустые полки.
      – У вас совсем нет еды, – сказал он, – только собачьи консервы.
      Марго приподняла бровь.
      – Вы раскусили меня, Маклауд. Я люблю собачью еду. Хорошие галеты, кстати; с пивом то, что надо. Мне пиво прямо в бутылке, ладно?
      – Хорошо. Можно дать собаке свинину?
      – Можно, только не давайте ему ничего острого, – сказала она.
      Маклауд протянул собаке аппетитный кусок мяса, и Майки аккуратно принял из его рук еду, завиляв хвостом.
      – Вот так вот, да?! – воскликнула она. – Так, значит, ты все-таки хочешь есть. – Она достала креветку, обтерла масло и протянула лакомство, но Майки отвернул мордочку, всем своим видом выражая презрение.
      – Вот негодяй, – возмутилась она. – Перестань обижаться, ты же любишь креветки.
      Но Майки был непреклонен. Марго протянула креветку Маклауду.
      – Вот, – пробормотала она. – Вы дайте ему. Он со мной не разговаривает.
      Маклауд протянул собаке креветку. Майки проглотил ее целиком и покосился на Марго, чтобы посмотреть, как она это воспримет.
      Оказаться объектом презрения собаки перед Дейвом Маклаудом было непросто. Марго без сил опустилась на стул.
      – Он меня ненавидит, – с несчастным видом сказала она. – С тех самых пор как мы нашли мертвую собаку, и я стала оставлять его в собачьем питомнике. Он думает, что я наказываю его. Он не берет еду из моих рук, только чтобы я страдала. Он совсем отощал.
      Маклауд протянул Майки очередной кусок свинины.
      – Это не ненависть, – сказал он с нежностью в голосе. – Он просто показывает, как себя чувствует. Вы же знаете, что он вас любит. Вы думаете, человек, который преследует вас, может причинить ему вред?
      Марго пожала плечами, чувствуя, что начинает злиться.
      – Следующий логичный шаг для этого психопата – убить мою собаку, верно?
      На его лице застыло сомнение.
      – Разве у психопатов есть логика?
      Марго отмахнулась от него.
      – Не утешайте меня, – сказала она устало. – Слишком много ужасного было в моей жизни, и почему-то мне кажется, что этот маньяк тоже повидал немало. Хуже такого отношения ко мне моей любимой собаки будет только прийтидомой и найти Майки… как того пса.
      Дейв открыл пиво.
      – Вы правильно поступаете с собакой, – сказал он. – Как только все у вас исправится в жизни, он простит вас. А теперь вам нужно поесть.
      Еда была изумительной. Они поглощали ее со всей ответственностью, не отвлекаясь на разговоры, а пустые контейнеры складывали обратно в пакет. Вскоре то, что казалось невозможным осилить, превратилось в остатки соусов, которые они тщательно зачистили кусочками тортильи. Майки прекрасно справлялся со свининой и креветками. Что может быть лучше жирной, богатой протеинами пищи, крепко приправленной специями!
      Марго сделала глоток пива, чтобы смыть острый вкус жгучего перца, и блаженно вздохнула:
      – Очень вкусно! Я наелась.
      – Отлично, теперь вы сможете рассказать мне об ограблении. И о собаке.
      Марго обдумывала, как бы выпроводить его так, чтобы не обидеть, ведь он накормил ее таким чудесным ужином.
      – Слушайте, если вы опять о своем бизнесе, то я уже сказала, что мне нечем расплачиваться…
      – Это меня мало тревожит.
      Она посмотрела на его невозмутимое лицо и почувствовала ловушку.
      – Не бывает ничего даром, – сказала она медленно. – Вы ведь меня совсем не знаете, Маклауд. Почему вас так заботит моя судьба?
      Его плечи поднялись и опустились.
      – Ничего не могу с собой поделать – вы заинтриговали меня. Это мой единственный порок.
      Она нервно хихикнула.
      – А как же секс, наркотики, рок-н-ролл?
      Маклауд мягко улыбнулся, но ничего не ответил. Он молчаливо ждал, отчего казался терпеливым и спокойным. Создавалось впечатление, что он мог ждать так часами, не чувствуя ни усталости, ни раздражения.
      Маклауд был из тех, кто делал выводы из каждого брошенного невзначай взгляда, каждого нечаянно оброненного слова. Может, стоит подбросить ему несколько жареных фактов, чтобы не выдумывал лишнего? Так бросают мясо волку, чтобы отвлечь его внимание. Врать она все равно не умела.
      – Да, в общем, я почти все рассказала. – Марго избегала его взгляда. – Лепестки роз появились две недели назад. Квартиру ограбили на прошлой неделе. Через три дня – эта мертвая собака. С тех пор я не могу уснуть.
      – А что за собака, вы не помните?
      Марго покачала головой:
      – Я не поняла, все было в крови. Собака без ошейника. Довольно крупная. Может, помесь овчарки.
      Дейв кивнул и жестом попросил ее продолжать.
      – Я обнаружила ее, когда проснулась, – говорила Марго. – Судя по количеству крови, тот, кто убил ее, сделал это прямо на пороге моего дома, пока я спала.
      Маклауд взял из холодильника еще пива, открыл бутылку легким движением руки и поставил перед Марго.
      – Вы что, напоить меня пытаетесь? – спросила она подозрительно.
      Уголки его губ чуть приподнялись.
      – Вам нужно расслабиться.
      Марго прикрыла глаза и сделала глоток.
      – Плохая мысль, Маклауд. Если я расслаблюсь, то еще сильнее накручу себя. Лучше от этого не будет.
      На его подбородке еще четче проявилась ямочка. Ей вдруг захотелось заставить его улыбаться чаще. Она смогла представить, как он хохочет и катается по полу. Может быть, оттого, что она щекочет его. От этого глупого образа захотелось прижаться к нему и стало еще тоскливее.