Глава XI

Три претендента

Это было затруднительное положение: дон Карлос не хотел разгневать ни дона Диего Вега, ни человека, который был в милости у губернатора. Но как было избежать этого? Если его дочь не может заставить свое сердце принять дона Диего, может быть, она сможет полюбить капитана Рамона? После дона Диего он был лучшим по своему влиянию зятем во всей окрестности.

— Ваш ответ, сеньор? — спросил капитан.

— Я уверен, что вы правильно поймете меня, сеньор, — сказал дон Карлос почти шепотом. — Я должен дать вам краткое объяснение.

— Продолжайте, сеньор.

— Не дальше как сегодня утром, дон Диего Вега задал мне тот же вопрос.

— Ха!

— Вы знаете его происхождение и его семью, сеньор. Мог ли я отказать ему? Конечно, нет. Но я могу сказать вам вот что: сеньорита выйдет только за того, за кого пожелает. И хотя дон Диего получил мое разрешение ухаживать за ней, но если ему не удастся тронуть ее сердце…

— Тогда я могу попытаться? — спросил капитан.

— Разрешаю вам это, сеньор. Конечно, дон Диего очень богат, но вы обладаете мужеством и стремительностью в действиях, а дон Диего — он… он скорее…

— Я вполне понимаю, сеньор, — смеясь, сказал капитан. — Нельзя сказать, чтобы он был вполне храбрым и блестящим кабальеро. Если только ваша дочь не предпочитает богатство настоящему мужчине…

— Моя дочь будет следовать указаниям своего сердца, сеньор! — гордо сказал дон Карлос.

— Следовательно, вопрос стоит так: дон Диего Вега или я?

— До тех пор, пока вы будете соблюдать скромность, сеньор. Я не хочу, чтобы произошло что-либо, что могло бы вызвать враждебные отношения между семьей Вега и моей.

— Ваши интересы будут соблюдены, дон Карлос, — заявил капитан Рамон.

В то время как дон Диего разговаривал с ней, сеньорита Лолита следила за отцом и капитаном Районом и догадывалась, о чем шла речь. Ей льстило, конечно, что такой блестящий офицер попадет в список претендентов на ее руку, но все же она не вздрогнула от волнения, когда впервые заглянула в его глаза. Между тем сеньор Зорро волновал ее до кончиков хрупких пальцев и только потому, что, разговаривая с ней, коснулся ладони. Если бы только дон Диего был побольше похож на разбойника, если бы появился человек, который соединил бы богатство Вега с характером, храбростью и живостью негодяя Зорро!

Внезапно снаружи послышалась суматоха, и в комнату вошли солдаты, во главе с сержантом Гонзалесом. Они отдали честь капитану, а громадный сержант с удивлением посмотрел на его раненое плечо.

— Негодяй удрал от нас, — доложил Гонзалес. — Мы следовали за ним на расстоянии трех миль или что-то в этом роде, в то время как он пробирался в горы, тут мы и накрыли его.

— Ну? — спросил Рамон.

— У него есть сообщники.

— Кто же это?

— Целых десять человек ожидало его там, капитан. Они накинулись на нас, прежде чем мы заметили их присутствие. Мы хорошо дрались с ними, и трое из них были ранены, но они удрали и взяли с собой своих товарищей. Мы, конечно, не ожидали этой банды и таким образом попали к ним в засаду.

— Следовательно нам приходится иметь дело с целой бандой! — сказал капитан Рамон. — Сержант, вы выберете утром несколько десятков людей под своей командой и поведете их по следам этого сеньора Зорро и не остановитесь до тех пор, пока он не будет или схвачен или убит. Я прибавлю четверть своего жалования к награде, обещанной его превосходительством губернатором, если вы успешно выполните это.

— Ха! Я именно этого и хотел! — крикнул сержант Гонзалес. — Теперь мы разделаемся с этим хлыщом в два счета. Я покажу вам цвет его крови.

— Это будет только справедливым, так как он видел цвет крови капитана, — вставил дон Диего.

— Что вы говорите, дон Диего, друг мой? Капитан, вы скрестили шпаги с негодяем?

— Да, — ответил капитан. — Вы преследовали лишь случайную лошадь, сержант. Молодчик был здесь и вышел до моего прихода. Так что вы встретили по всей вероятности кого-нибудь другого в горах. Этот сеньор Зорро поступил со мной так же, как и с вами в таверне. У него был пистолет, приготовленный на тот случай, если я окажусь слишком искусным фехтовальщиком.

Капитан и сержант посмотрели друг другу прямо в глаза, недоумевая, до какой степени вранья дошел каждый из них. Дон Диего пофыркивал, пытаясь пожать руку сеньорите Лолите, что не удавалось ему.

— Это все может быть разрешено только кровью! — объявил Гонзалес. — Я буду преследовать негодяя, пока он не будет побежден. Даете ли вы мне разрешение вызвать людей?

— Вы можете взять любого солдата в гарнизоне.

— Сержант Гонзалес, я хотел бы отправиться с вами, — торопливо произнес дон Диего.

— Святые! Да это убьет вас, кабальеро! День и ночь, в седле, в гору и под гору, сквозь пыль и жару, да еще и при возможности битвы!

— Может быть, действительно, мне лучше остаться в селе, — согласился дон Диего. — Но Зорро обеспокоил эту семью, а я являюсь ее верным другом. По крайней мере вы будете меня осведомлять обо всем. Вы расскажете мне, как он удрал, если он увернется от вас. Я хочу по крайней мере знать, как вы будете преследовать его и по каким местам вы поедете, чтобы хоть мысленно быть с вами.

— Конечно, кабальеро, конечно, — ответил сержант Гонзалес. — Я доставлю вам возможность взглянуть на мертвое лицо негодяя. Клянусь в том!

— Это ужасная клятва, сержант! Предположим, что это вдруг случится?

— Я хочу сказать — если я убью негодяя, кабальеро. Господин капитан, возвратитесь ли вы сегодня ночью в гарнизон?

— Да, — ответил Рамон. — Несмотря на рану, я смогу ехать верхом.

Говоря это, он взглянул в направлении дона Диего, и на губах его заиграла усмешка.

— На дороге великолепный песок! — сказал дон Диего. — Я тоже вернусь в Рейна де Лос-Анжелес, если дон Карлос будет так любезен дать мне свои экипаж. Я могу привязать мою лошадь позади его. Проехать то же расстояние верхом в тот же день было бы смертью для меня.

Гонзалес рассмеялся и вышел из дома. Капитан Рамон выразил свое почтение дамам, и, гневно посмотрев на дона Диего, последовал за сержантом. Кабальеро снова взглянул на сеньориту Лолиту, в то время как ее родители провожали капитана до дверей.

— Вы подумаете о нашем деле? — спросил он. — Мой отец снова спросит меня через несколько дней; я избегну выговора, если смогу сказать ему, что все устроено. Если вы решите выйти за меня, то скажите вашему отцу, чтобы он послал мне известие со слугой. Тогда я приведу дом в порядок к свадьбе.

— Я подумаю об этом, — сказала девушка.

— Мы могли бы повенчаться в миссии Сан-Габриель, только нам пришлось бы сделать для этого ужасное путешествие: Брат Филипп из миссии был с детства моим другом, и я хочу, чтобы он обвенчал нас, если только у вас нет другого желания. Он может приехать в Рейна де Лос-Анжелес и совершить церемонию венчания в маленькой церкви на площади.

— Я подумаю об этом, — повторила девушка.

— Через несколько дней, может быть, я снова приеду, чтобы повидать вас, если только переживу эту ночь. Доброй ночи, сеньорита. Я предполагаю, что могу поцеловать вашу руку.

— Не затрудняйтесь, пожалуйста, — ответила сеньорита Лолита. — Это может утомить вас.

— А!.. Благодарю вас! Я вижу, вы заботливая. Я буду счастлив иметь заботливую жену.

Дон Диего направился к двери. Сеньорита Лолита побежала в свою комнату и начала бить себя руками в грудь и рвать волосы на голове. Она была слишком разгневана, слишком взбешена, чтобы плакать. Поцеловать ее руку? Ну надо же! Сеньор Зорро не спрашивал — он сделал это. Сеньор Зорро не устрашился смерти, чтобы посетить ее. Сеньор Зорро смеялся, когда дрался, а потом ловко удрал. Ах, если бы только дон Диего Вега был наполовину таким человеком, каким казался разбойник! Она слыхала, как ускакали солдаты, а через некоторое время услышала, как отъезжал дон Диего в экипаже отца. И тогда она снова вышла в большую комнату к родителям.

— Папа, я не могу выйти за дона Диего Вега, — сказала она.

— Но что за причина твоего решения, дочь моя?

— Едва ли я могу сказать что-нибудь определенное, но он не тот тип человека, которого бы я хотела иметь мужем. Он безжизненный; жизнь с ним будет беспрерывным мучением.

— Капитан Рамон также просил разрешения ухаживать за тобой, — сказала донья Каталина.

— И он почти такой же неподходящий для меня. Мне не нравится взгляд его глаз, — возразила девушка.

— Ты чересчур разборчива, — сказал дон Карлос. — Если нас будут преследовать еще год, мы станем нищими. Лучшая партия в стране достается тебе, и ты хочешь отклонить ее. Ты не хочешь также и офицера с высоким положением, потому что тебе не нравится взгляд его глаз. Подумай об этом девочка. Брак с доном Диего Вега очень желателен. Может быть, когда ты лучше узнаешь его, он больше понравится тебе. Он может пробудиться. Мне показалось, что я видел искру этого сегодня вечером; мне показалось, что он ревнует тебя к капитану. Раз ты можешь возбудить в нем ревность…

Сеньорита Лолита разрыдалась, но вскоре успокоилась и вытерла глаза.

— Я… я сделаю все возможное, чтобы полюбить его. Но еще не могу решиться сказать, что буду его женой.

Она поспешила в свою комнату и позвала туземку, которая прислуживала ей. Вскоре дом погрузился в темноту, и все вокруг него также, за исключением огней в хижинах, где туземцы рассказывали друг другу страшные истории о ночных событиях, причем каждый старался как можно больше приврать. Легкий храп раздался из спальни дона Карлоса и его жены.

Но сеньорита Лолита не спала. Поддерживая рукой голову, она смотрела из окна на дальние огни. Все мысли ее были заняты сеньором Зорро. Она вспоминала грацию его поклона, музыкальный звук его низкого голоса, прикосновение его губ к своей ладони.

— О, если бы он не был негодяем! — вздохнула она. — Как женщина могла бы любить такого человека!

Глава XII

Визит

На следующее утро, чуть рассвело, на площади Рейна де Лос-Анжелес началось большое смятение. Сержант Педро Гонзалес с двадцатью кавалеристами, почти со всеми кавалеристами местного гарнизона, готовился к погоне за сеньором Зорро.

Голос громадного сержанта покрывал шум; солдаты приводили в порядок седла, осматривали уздечки, бутылки для воды и небольшой запас провизии. Сержант Гонзалес приказал, чтобы отряд отправился налегке и жил бы за счет местных жителей. Он отнесся серьезно к приказаниям капитана, отправляясь за сеньором Зорро; собирался не возвращаться до тех пор, пока не захватит его, — или умереть в попытке добиться этого.

— Я прибью шкуру молодчика к дверям гарнизонного помещения, друг мой, — сказал он толстому хозяину. — Потом я получу от губернатора вознаграждение и заплачу деньги, которые я должен тебе.

— Молю святых, чтобы это осуществилось, — сказал хозяин.

— Что осуществилось, дурак? Что я заплачу тебе свой долг? Не боишься ли ты потерять несколько грошей?

— Я хочу сказать, молюсь, чтобы вам удалось поймать разбойника, — повторил хозяин ложь без запинки.

Капитан Рамон не вышел, чтобы присутствовать при отъезде отряда, так как у него была значительная лихорадка из-за раны, но народ из села толпился вокруг сержанта Гонзалеса и его людей, задавая массу вопросов. Сержант увидел, что является центром всеобщего внимания. Это «Проклятие Капистрано» скоро перестанет существовать! — громко хвастался он. — Педро Гонзалес последует по пятам его. Ха! Когда я встану лицом к лицу с молодчиком…

В эту минуту парадная дверь дома дона Диего Вега открылась, и появился сам дон Диего, чему горожане очень удивились, так как было еще раннее утро. Сержант Гонзалес выронил узелок, который держал в руках, подбоченился и посмотрел на своего друга с особым интересом.

— Вы не были в постели? — выпалил он.

— Нет, я был, — заявил дон Диего.

— И уже так рано встали? Здесь есть какая-то дьявольская тайна, которая нуждается в объяснении.

— Вы достаточно шумели, чтобы разбудить даже мертвых, — сказал дон Диего.

— Ничего нельзя было поделать, кабальеро, так как мы действовали по приказу.

— Разве нельзя было сделать все приготовления в помещении гарнизона, а не на площади, или вы думаете, что там было бы недостаточно людей, которые бы увидели все ваше величие?

— Теперь, клянусь…

— Не говорите этого! — приказал дон Диего. — В действительности я встал так рано потому, что я должен проделать проклятую поездку в мою гациенду, путешествие в несколько миль, чтобы осмотреть свои стада и табуны. Не будьте никогда богатым человеком, так как богатство требует слишком многого от человека.

— Что-то говорит мне, что я никогда не буду страдать в этом отношении, — сказал сержант, смеясь. — Вы поедете с эскортом, мой друг?

— Парочка туземцев — вот и все.

— Если вы встретитесь с этим сеньором Зорро, он наверное захватит вас, ради хорошего выкупа.

— Разве есть предположение, что он находится между этим местом и моей гациендой?

— Недавно прибыл туземец с известием, что его видели на дороге, ведущей к Пала и Сан-Луис Рей. Мы в этом направлении и поедем. А так как ваша гациенда в противоположном месте, то, конечно, вы теперь не встретите этого негодяя.

— Я чувствую некоторое облегчение, слыша это. Итак, вы едете по направлению к Пала, сержант?

— Да. Мы постараемся напасть на его след как можно скорее, и как только это сделаем, захватим эту лисицу. Пока же постараемся найти ее логовище. Мы отправляемся тотчас же.

— Я буду ждать известий с нетерпением, — сказал дон Диего. — Желаю успеха.

Гонзалес и его люди вскочили на лошадей, сержант прокричал команду, и они пустились галопом через площадь, поднимая большие облака пыли и направляясь по шоссе, ведущему к Пала и Сан-Луис Рей. Дон Диего смотрел им вслед до тех пор, пока не стало видно ничего, кроме маленького облачка пыли вдали. Тогда он потребовал свою лошадь. Он также сел верхом и поехал по направлению к Сан-Габриель, а двое слуг-туземцев на мулах следовали за ним.

Но прежде чем отъехать, дон Диего написал записку и отправил ее с туземцем в гациенду Пулидо. Она была адресована дону Карлосу и состояла в следующем:

«Солдаты отправились сегодня утром преследовать сеньора Зорро; было донесение, что этот разбойник имеет под своим началом целую банду негодяев и может вызвать сражение. Нельзя предсказать, мой друг, что случиться. Я не люблю, чтобы кто-либо из тех, кем я интересуюсь, подвергались опасности, — подразумеваю в особенности вашу дочь, а также донью Каталину и вас. Тем более, что этот бандит видел вашу дочь вчера вечером и, конечно, должен был оценить ее красоту и, может быть, будет искать возможности увидеть ее снова. Я прошу вас приехать тотчас же ко мне в Рейна де Лос-Анжелес и распоряжаться там, как дома, пока все не устроится. Я уезжаю сегодня утром в свою гациенду, но я оставил приказ слугам, так что вы можете требовать всего, чего пожелаете. Надеюсь увидеть вас по возвращении через два или три дня.

Диего»

Дон Карлос громко прочел это послание своей жене и дочери, а потом посмотрел на них, чтобы увидеть, какое оно произвело на них впечатление. Сам он, будучи старым бойцом, смеялся над опасностью, но не хотел подвергать риску женщин.

— Ну, как вы думаете? — спросил он.

— Уже прошло много времени с тех пор как мы были в селе, — сказала донья Каталина. — У меня осталось там несколько друзей среди дам. Я думаю, что это будет превосходная вещь.

— И если станет известно, что мы гостим в доме дона Диего Вега, — сказал дон Карлос, — то это, конечно не причинит нам вреда. А что думает наша дочь?

Этот вопрос был уступкой, и Лолита понимала, что ей выказывали такую необычную честь и благосклонность лишь благодаря сватовству дона Диего. Она колебалась некоторое время, прежде чем ответить.

— Я думаю, это будет хорошо, — сказала она. — Мне хотелось бы побывать в селе, ведь мы почти никого не видим в этой гациенде. Но, может быть, станут болтать относительно меня и дона Диего?

— Глупости! — разразился дон Карлос. — Может ли быть что-либо более естественное, чем наше посещение дома Вега, раз наша кровь почти так же благородна, как и их, и гораздо лучше, чем у многих других.

— Но ведь это дом дона Диего, а не его отца.

— Но его не будет там два или три дня, как пишет он, и мы можем уехать, когда он вернется.

— Ну, в таком случае решено, — объявил дон Карлос, — Я повидаю управляющего и дам ему инструкции.

Он поспешил во двор и, очень довольный, позвонил в большой колокол для вызова управляющего. Когда сеньорита Лолита увидит богатую обстановку в доме дона Диего Вега, она, наверное, с большей охотой согласится принять предложение дона Диего, думал он. Она увидит шелка, ткани, элегантные драпировки, мебель, инкрустированную золотом, с гвоздиками из драгоценный камней. Тогда она поймет, что может быть владелицей всего этого да еще и многого другого. Дон Карлос считал, что он знает женское сердце.

Вскоре после часа сиесты к дверям была подана повозка, запряженная мулами, с кучером-туземцем. Донья Каталина и Лолита вошли в нее, а дон Карлос оседлал свою лучшую лошадь и поехал сбоку. Они направились вниз по дорожке к шоссе, а потом по нему к Рейна де Лос-Анжелес.

Встречавшиеся им по дороге удивлялись, видя, что семейство Пулидо куда-то выезжает, так как все прекрасно знали, что у них были неудачи, и они редко покидали свое имение. Шептали даже иногда, что дамы не всегда придерживаются моды, и что слуги очень плохо питаются, но остаются в гациенде, так как их хозяин был очень добрым человеком.

Но донья Каталина и се дочь держали гордо головы так же, как и дон Карлос. Они раскланивались с теми, кого знали, и так продолжалось на всем пути.

Теперь они сделали поворот и могли видеть вдали село, площадь, церковь с высоким крестом, гостиницу, склады и несколько домов очень претенциозного вида, вроде дома дона Диего, а также разбросанные хижины туземцев и бедняков.

Повозка остановилась перед домом дона Диего, слуги выскочили, чтобы приветствовать гостей, разостлали ковер от повозки до дверей, чтобы дамам не пришлось пройти по пыли. Дон Карлос пошел впереди, направляясь в дом и приказав позаботиться о лошадях и мулах и убрать повозку. В доме они отдыхали некоторое время, а слуги принесли им вино и еду.

Потом они прошлись по всему богатому дому, и даже глаза доньи Каталины, которая видела много богатых домов, расширились от удовольствия при виде всего того, что ей пришлось встретить в доме дона Диего.

— Подумать только, наша дочь может быть владелицей всего этого, стоит ей только сказать одно слово! — прошептала она.

Сеньорита Лолита не говорила ничего, но начала думать, что было бы, пожалуй, вовсе не так уж плохо сделаться женой дона Диего. В ней происходила внутренняя борьба. С одной стороны, было богатство, положение и спасение состояния ее родителей, — и безжизненный мужчина в качестве мужа; а с другой, был роман и идеальная любовь, которой она жаждала. Пока последняя надежда не исчезла, она не могла отказаться от нее.

Дон Карлос вышел из дома и прошел через площадь к гостинице, где встретил несколько пожилых джентльменов. Он возобновил знакомство с ними, хотя и заметил, что ни один из них не выказал особого восторга, здороваясь с ним. Они боялись, предполагал он, открыто выказать ему особо дружеские чувства, так как он был в немилости у губернатора.

— Вы приехали в село по делу? — спросил один.

— Нет, не совсем, сеньор, — ответил дон Карлос, радуясь, что он может дать такой ответ и этим укрепить свое положение. — Этот сеньор Зорро опять орудует, и солдаты преследуют его.

— Мы знаем об этом.

— Может произойти сражение или ряд набегов, так как говорят, что сеньор Зорро приобрел теперь себе целый отряд головорезов, и моя гациенда может оказаться во власти грабителя.

— А! Так вы привезли вашу семью в село, пока все не окончится?

— Я бы и не подумал об этом сам, но сегодня утром дон Диего Вега послал мне приглашение привезти мою семью сюда и воспользоваться его домом на это время. Дон Диего уехал в свою гациенду, но через короткое время вернется.

При этих словах глаза слушавших слегка расширились, но дон Карлос сделал вид, что не заметил этого, и продолжал, потягивая вино:

— Дон Диего был у меня с визитом вчера утром. Мы вспоминали с ним старое время. Прошлой ночью мою гациенду посетил сеньор Зорро, как вы, без сомнения, слышали; когда дон Диего узнал об этом, он прискакал снова, опасаясь, что с нами случилось несчастье.

— Дважды в один день! — воскликнул, едва переводя дух, один из собеседников.

— Точно так, сеньор.

— Вы… ээ… ваша дочь очень красива, неправда ли, дон Карлос Пулидо? Ей семнадцать лет или около того?

— Восемнадцать, сеньор. Да, ее находят красивой, насколько мне известно, — подтвердил дон Карлос.

Окружавшие посмотрели друг на друга. Теперь у них была разгадка. Дон Диего Вега хотел жениться на сеньорите Лолите Пулидо. Это означало, что семья Пулидо снова расцветет и что дон Карлос, может быть, почувствует потребность вспомнить своих друзей и может посмотреть косо на тех, кто не был на его стороне.

Поэтому они поспешили выказать ему почтение и внимание, расспрашивая его об урожае и увеличении его стад и табунов, о состоянии его пчел и о том, не находит ли он, что оливки превосходны в этом году.

Дон Карлос, казалось, принимал все это, как должное. Он пил вино, за которое они платили, и ставил его также, а толстый хозяин метался, исполняя приказания и пытаясь мысленно подсчитать дневную выручку, что было для него неразрешимой задачей.

Когда с наступлением сумерек дон Карлос покинул таверну, некоторые из посетителей сопровождали его, а двое из наиболее влиятельных прошли с ним через площадь до дверей дома дона Диего. Один из них попросил, чтобы дон Карлос с женой посетили его сегодня вечером поболтать и послушать музыку, и дон Карлос милостиво принял это приглашение.

Донья Каталина смотрела из окна, и ее лицо сияло, когда она встретила своего мужа у дверей.

— Все идет прекрасно, — сказал он. — Они встретили меня с распростертыми объятиями. Я принял приглашение на сегодняшний вечер.

— Но Лолита? — запротестовала донья Каталина.

— Она должна остаться здесь, конечно. Но разве это может помешать? Здесь имеется с полсотни слуг. И я принял приглашение, моя дорогая.