Глава 15

– Никогда не видела столько файров сразу! – воскликнула Джейнсис, помогавшая Джексому и Пьемуру купать Рута в лагуне Прибрежного холда. Рядом Лесса, Ф'лар и Д'рам скребли своих драконов, им помогали члены исследовательской группы, обосновавшейся в Прибрежном. Лайтол с Робинтоном руководили подготовкой к ужину. Казалось, даже в самом воздухе ощущается нетерпеливое ожидание, и Джексом от души надеялся, что обитатели холда его не почувствуют. К счастью, всем было известно, что Предводители Бендена и лорд Руатанский не так уж редко пользуются гостеприимством Прибрежного.

«Рут, ты уж возьми файров на себя во время завтрашнего путешествия», – попросил Джексом. Он предпочитал даже в мыслях не называть это предприятие попыткой – ведь попытка предполагает возможность неудачи.

«Они волнуются, потому что волнуюсь я. Рамота и Мнемент тоже не очень-то спокойны. Взгляни на их глаза! Только малыши не знают, почему они обеспокоены».

Джексом, задумавшись, с излишней силой тер крыло дракона. В мозгу его метались сотни вопросов, но он никак не мог сосредоточиться на каком-нибудь одном и найти ответ. Совсем по-другому было в тот день, когда они с Рутом отправлялись в Южный, чтобы вернуть яйцо Рамоты. Тогда он, совсем мальчишка, старался показать себя мужчиной, лордом н всадником одновременно, и не допустить опасного столкновения между Древними из Южного и Вейром Бенден. Но даже тогда у него не было такого ощущения – будто бросаешься головой в омут – как сегодня, во время утреннего выхода в космос. Зато завтра ему предстоит запланированная экспедиция в обществе двух самых влиятельных лиц на всем Перне.

«И трех лучших драконов!» – добавил Рут. Опасаясь, как бы его сумбурные мысли не подхватили файры, Джексом честно старался вытащить на передний план какие-нибудь безобидные картины. В этот миг из Промежутка с легким хлопком выскочил файр. Мийр! – узнал Джексом, даже не заметивший, как исчез бронзовый Шарры. Малыш буквально разрывался от волнения.

Поэтому Джексом не особенно удивился, когда незадолго до окончания ужина в Прибрежном появилась Шарра. Правда, он не мог даже предположить, что передал ей Мийр, и на всякий случай решил прикинуться дурачком.

– Какой приятный сюрприз, душа моя! – воскликнул он, поднимаясь, чтобы обнять жену. – Надеюсь, в Руате ничего не случилось? – добавил он, притворяясь встревоженным и не обращая внимания на Пьемура, который таращил на него глаза.

– Нет, в Руате все в порядке, – произнесла Шарра тоном, не сулившим ничего доброго. Отвернувшись от мужа, она приветливо улыбнулась всем присутствующим. – Просто завтра биологическая группа начинает препарировать Нить. Миррим обещала меня захватить: Г'ланар наотрез отказался. Надеюсь, я вам не помешала…

Все наперебой принялись ее разубеждать: Лесса предлагала кла, Робинтон – вино, Джейнсис – сладкие булочки, а Пьемур поспешно пододвигал стул.

– Тебя привез Г'ланар? – спросил Д'рам. Шарра кивнула, и Джексом, предоставив Пьемуру усаживать жену, вышел на крыльцо, чтобы пригласить Древнего всадника войти. Но Ламот уже взлетел и, описав пологую дугу над лагуной, скоро исчез в ночном небе.

– Улетел, – входя в зал, проговорил Джексом. – Мог бы хоть выпить с нами бокал-другой.

Д'рам поспешил его успокоить.

– Г'ланар всегда был нелюдимым. Кстати, как он оказался у тебя в Руате?

Джексом усмехнулся.

– Юнец, который проходил у нас службу, подрос и его перевели в Вейр К'вана. А взамен К'ван попросил нас принять Г'ланара с Ламотом. Бронзовый старик почти все время спит – как и сам Г'ланар.

– И все же им обоим приятно сознавать, что они нужны, – сверкнув на Джексома глазами, сказала Шарра.

Что же мог ей передать этот негодник Мийр? – недоумевал Джексом. Наверняка что-то важное, иначе она не покинула бы Руат на ночь глядя. Ведь в том, что он остался в Прибрежном, нет ничего из ряда вон выходящего. И все же он рад, что Шарра здесь, рядом. Как это на нее похоже – ни словом не обмолвиться при посторонних об истинной причине своего приезда. Джексом начинал беспокоиться: как же он ускользнет от жены, если они будут спать в одной комнате? После ужина всадникам не удалось обменяться мнениями о планах на завтра – частично из-за того, что рядом были молодые помощники Робинтона, но в основном из-за Шарры. – У меня есть новая песня Менолли, – провозгласил мастер Робинтон, делая знак Пьемуру принести гитары – и для него, и для себя. Он развернул нотные листы, и подал один Джейнсис, чтобы она установила его на пюпитр перед Пьемуром. – Любопытная мелодия, совсем необычная для нашей мастерицы. Она сказала, что слова написаны молодой арфисткой Элимоной, – продолжал Робинтон, настраивая инструмент. Пьемур последовал его примеру и, читая с листа, беззвучно пробежал пальцами по струнам. – Так или иначе, а вещица получилась прелестная – и мелодия запоминающаяся, и слова бередят душу – а это особенно важно на переломе Прохождения.

Он кивнул Пьемуру, и оба тронули струны. Мастер и ученик часто играли и пели вместе, и никто бы не сказал, что они исполняют песню в первый раз – так гармонично звучали гитары, так уверенно, то сливаясь, то переплетаясь, лились голоса.

Всегда верна твоя струна,

Арфист с пытливым взглядом.

И, как набат, лады гремят,

Когда опасность рядом.

Джексом едва сдержал изумление, услышав эти слова. Он не осмеливался взглянуть ни на Лессу, ни на Ф'лара.

Таких планет на свете нет,

Где б песня не звучала.

Но помни, сын: арфиста чин

Ты заслужи сначала.

Арфистов цех открыт для всех,

Кто песней служит людям.

Лишь тех, чей пыл в душе остыл,

Мы привечать не будем.

И снова Джексом терялся в догадках: что за загадочное послание сочинили Менолли с Элимоной и кому оно предназначено? Следующий куплет еще прозрачнее намекал на тех, кто считал Айваса «Мерзостью».

Неужто ты предашь мечты,

Свою забудешь клятву,

Когда огнем пылает дом

И смерть сбирает жатву?

Коль ты, арфист, душой нечист,

Прими мое презренье!

А денег звон – не стоит он

Любви и уваженья.

Наступит срок, и одинок

Твой прах в могилу ляжет.

Ни добрых слов, ни звонких строф

Над ней никто не скажет.

Следя за лицом Главного арфиста, Джексом подумал: не подсказаны ли слова песни Робинтоном или Сибелом – они часто предлагают своим арфистам темы для творчества. С другой стороны, сама Менолли обладает непостижимым умением уловить и выразить в песне то, что носится в воздухе, так что, вполне возможно, она лишь повиновалась наитию. Арфисты сыграли музыкальный отрывок, предшествующий заключительному куплету, и их голоса, звучавшие легко, почти насмешливо, набрали новую силу:

Арфист, вперед труба зовет!

Неси же правду миру!

Придет конец – другой певец

Твою подхватит лиру.

Вот замер последний аккорд и после мгновения завороженной тишины слушатели разразились восторженными аплодисментами. Робинтон и Пьемур скромно уверяли друзей, то их заслуги тут нет – с такой песней любой исполнитель просто обречен на успех.

– Что дальше? – спросил Пьемур, сопровождая свои слова затейливым аккордом.

Следующий час пролетел незаметно, и Джексом слегка успокоился. Держа Шарру за руку и перебирая ее длинные пальцы, он старался не обращать внимания на возникший между ними холодок. Талла свернулся на ее плече, а Мийра нигде не было видно.

«Скажи, Рут, это Мийр на нас накапал»? – спросил Джексом, убедившись, что Шарра увлеченно подпевает своей любимой песне.

«Он устроился на берегу и притворяется спящим. Ты думаешь, он мог передать ей что-то осмысленное»?

«Не забывай, Рут, Шарра очень чуткая. Она могла догадаться».

«Ведь она знает – со мной тебе ничто не грозит»!

«Видишь ли, она не хочет чтобы я рисковал головой… больше, чем нужно».

«Она тебе не откажет», – ободряюще проговорил Рут, но в голосе его Джексом уловил оттенок сомнения.

Наконец Лесса положила конец вечерним развлечениям, пробормотав, что она никогда не привыкнет к дням, которые кончаются дважды. Робинтон, как гостеприимный хозяин, призвав на помощь Джейнсис, постарался разместить всех гостей с максимальными удобствами. При этом он держался так спокойно и непринужденно, что Шарра, оказавшись наедине с Джексомом в угловой комнатке, которую они обычно занимали, озадаченно нахмурилась.

– Как ты думаешь, Джексом, с чего это Мийр так разволновался?

– Разволновался? Не знаю… Сегодня не произошло ничего из ряда вон выходящего. – Он стал через голову стаскивать рубашку, чтобы не выдать себя ни голосом, ни выражением лица. Шарра всегда понимала мужа без слов, и это помогало им отлично ладить, но сейчас ему не хотелось лишний раз ее волновать. Джексом написал записки ей и Бранду и отдал Пьемуру – не то, чтобы он думал, что у Пьемура будет повод их передать, просто считал необходимым застраховаться на случай непредвиденных обстоятельств. – А может, у кого-нибудь в Форт Вейре вошла в пору золотая или зеленая? – как можно беспечнее предположил он.

Джексом видел, что Шарра задумалась – Навряд ли, – сказала она наконец. – Завтра вы все вместе собираетесь на «Иокогаму»?

– Да, – Джексом изобразил на лице лучезарную улыбку, которую ловко превратил в зевок и жестом предложил жене укладываться. Устроившись рядом, он обнял Шарру и, как обычно, положил ее голову себе на плечо. Только сегодня он сделал это сознательно, а не повинуясь привычке, выработавшейся за пять Оборотов. – Какие планы?

– Более или менее обыкновенные – привыкать к условиям невесомости.

– Зачем?

– Сегодня Айвас наконец-то просветил нас на этот счет, – ответил Джексом, тщательно подбирая слова. – Похоже, потребуются совместные усилия всех Вейров Перна, чтобы доставить двигатели кораблей на Алую Звезду и спустить в глубокую расселину.

– Что ты сказал? – встрепенулась Шарра.

Джексом мягко прижал ее голову к подушке, с улыбкой глядя в изумленное лицо жены, отчетливо видное в заливающем комнату лунном свете.

– Именно то, что ты слышала. Он собирается использовать нашу уверенность в том, что драконы способны поднять вес, который считают для себя посильным.

– Но зачем?

– Мы сделаем так, чтобы эти двигатели взорвались, и сила взрыва передвинет Алую Звезду на новую орбиту.

– Силы небесные!

Джексом довольно усмехнулся. Фантастический план Айваса произвел на Шарру впечатление – ее голос понизился до еле слышного шепота. Нагнувшись над ней, он поцеловал ее в лоб, желая одного – успокоить. Но едва его губы коснулись нежной кожи, а ноздри уловили пряный аромат, Джексом почувствовал, как в нем вздымается желание. И хотя поначалу Шарра, все еще поглощенная ошеломляющими новостями, отвечала на его ласки довольно рассеянно, ему не потребовалось много времени, чтобы отвлечь ее от ненужных раздумий.

Разбудили его острые коготки файра, настойчиво царапающие щеку. По запаху Джексом узнал Мийра и понял: файр очень встревожен и испуган. «Джексом! – услышал он и тот же миг предупреждающий зов Рута. – Кто-то прошел по коридору к твоей двери. Мийр чует опасность. Иду на подмогу»!

«Во имя яйца, из которого ты вылупился, уйми Мийра, – попросил дракона Джексом. – А сам будь тише воды, ниже травы».

«Ты же знаешь, как тихо я умею передвигаться», – обиженно возразил Рут.

«Этого я хочу взять живьем и узнать, кто он такой»!

Осторожно, чтобы не разбудить Шарру и не спугнуть незванного гостя, Джексом скатился с постели и потянулся за прикрепленному к поясу кинжалом. В темноте глаза Мийра вращались все быстрее, пылая тревожным красно-оранжевым пламенем, но с места бронзовый не двигался.

Вот тени в комнате заметались, и Джексом понял, что дверь бесшумно приоткрылась. Сжавшись, как пружина, он застыл на месте, готовый в любой миг броситься на пришельца. У дверей вырисовывался темный силуэт. Занеся для удара нож, незнакомец крадучись направился к постели и вдруг замер, увидев, что там одна Шарра. Воспользовавшись этим промедлением, Джексом прыгнул на него сзади и обхватил руками.

– Ничего не выйдет! – сдавленным шепотом произнес он, все еще надеясь не разбудить Шарру. Но куда там…

Видя, что Джексом удерживает руки противника, Мийр вцепился ему в лицо и оглушительно заверещал, ничуть не заботясь о том, что вокруг все спят. Снаружи донесся трубный клич Рута, и половина обитавших в Прибрежном файров ринулась в открытое окно.

Хрипло дыша, пришелец пытался вырваться, но Джексому доводилось побеждать во многих рукопашных схватках, так что у его противника не было никаких шансов. Правда, один раз ему все же не удалось увернуться от лезвия ножа, которым тот бешено размахивал, и он задел его обнаженное плечо. Выругавшись, Джексом поймал сжимающую нож руку и, применив прием, которому научил его Ф'лессан, сломал противнику запястье. Тот скорчился от боли и громко вскрикнул. В тот же миг на пороге появились Ф'лар, Пьемур, Лайтол и Д'рам. Кто-то принес светильник, и лучи его упали на лицо корчащегося на полу человека.

– Г'ланар! – Джексом отшатнулся от неожиданности.

Старый бронзовый всадник с вызовом глядел на него с пола, отбиваясь от когтей налетающих файров. – Г'ланар? – Д'рам схватил старика за руку и с помощью Ф'лара поставил на ноги.

Джексом велел Руту выдворить из комнаты файров, и ящерки, не переставая пронзительно вопить, вылетели в окно.

Шарра расширенными от ужаса глазами наблюдала за происходящим. В дверях со светильниками в руках появились Джейнсис и Лесса.

– Ты что задумал, Г'ланар? – ледяным голосом осведомился Ф'лар.

– Он сам виноват… – от ярости брызгая слюной, завопил Г'ланар, прижимая к груди сломанную руку.

– Виноват? Но в чем? – недоуменно воскликнул Джексом, глядя на бронзового всадника.

– Теперь я точно знаю, что это был ты! Ты – вместе со своим белым недоноском! Чтоб ему сдохнуть, не родившись! – Услышав это оскорбление, Рут испустил возмущенный рев и просунул голову в окно. – Если бы не вы, у нас была бы молодая плодовитая королева. У нас был бы шанс!

Джексом растерянно качал головой, пытаясь постичь смысл обвинения. Очень немногие знали, что это они с Рутом вернули яйцо, похищенное из Вейра Бенден. Кто мог сказать об этом Г'ланару?

– Так, значит, это ты перерезал ремень упряжи? – спросил он.

– Да, я! И, как видишь, не остановился на этом. Я пытался бы снова и снова, пока не добился бы своего! И я не стал бы оплакивать твою жену, если б она пала нынче от моей руки. Я очистил бы Перн от тебя и этого белого выродка!

– Неужели ты, всадник, вознамерился погубить собрата? – ужас и презрение, прозвучавшие в голосе Д'рама заставили Г'ланара опустить глаза – но только на миг. – Да, да и еще раз да! – голос его прерывался от ярости и отчаяния. – Я уничтожил бы их – выродка среди людей и выродка среди драконов! Они оба – такая же мерзость, как и этот Айвас!

Глаза старого всадника сверкали ненавистью, лицо исказилось до неузнаваемости.

– Довольно! – решительно шагнув вперед, произнес Ф'лар.

– Ты прав, довольно! – не успели ни Джексом, ни Ф'лар вмешаться, как Г'ланар вонзил кинжал себе в грудь.

Все в ужасе замерли.

– Нет! – Джексом бросился к нему, стараясь нащупать пульс. Если всадник умрет, его дракон тоже выберет смерть. Как мог Г'ланар пойти на это? С замиранием сердца Джексом ждал траурного плача драконов, который неизменно ужасал каждого всадника. Рут убрал голову из окна. Джексом видел, как он присел на задние лапы и, расправив крылья для равновесия, вытянул шею. Но звук, вырвавшийся из его горла, прозвучал странно глухо. Ему откликнулись другие голоса, и рядом с домом приземлились Рамота с Мнементом.

«Ламот умирает… умирает от позора. – Горестно повесив голову, Рут припал к земле. – Зря они тогда похитили яйцо Рамоты. Мы только исправили дело. И никакая я не мерзость и не выродок. И ты тоже. И как может Айвас ошибаться, если он делает все, чтобы нам помочь»?

К Джексому подошла Лесса и оторвала его от мертвеца. По щекам ее струились слезы, лицо искажала мука, но прикосновение рук было мягким и ласковым. Накинув на себя простыню, Шарра соскочила с постели и подбежала к Джексому, пытаясь углом простыни прикрыть его наготу.

– Не могу понять! – приглаживая дрожащими руками густые седые волосы, проговорил Д'рам, – как он мог так извратить истину? Как мог покушаться на жизнь всадника?

– Иногда меня одолевают сомнения, – дрогнувшим голосом призналась Лесса, – уж не напрасно ли я привела из прошлого пять потерянных Вейров?

– Нет, Лесса, – взяв себя в руки, Д'рам ободряющим жестом коснулся ее плеча. – Ты сделала то, что было необходимо. И Джексом тоже, хотя я никогда не предполагал, что именно он спас тогда положение, – старый Предводитель наградил юношу одобрительным взглядом.

– Почему же никто из нас не заподозрил, что Г'ланар затаил злобу?

– спросил Ф'лар.

– Я в этом еще разберусь! – решительно пообещала Лесса. – Мне-то казалось, что все Вейры единодушно поддерживают наши замыслы! Даже Древние! Уж они-то столько сражались с Нитями – хватило бы на две жизни…

Д'рам, потрясенный предательством собрата, скорбно покачал головой.

– Все Древние до единого – а ведь нас осталось не так много – и все молодые всадники одобряют планы Бендена. Все воспринимают помощь, которую оказывает Айвас, как обещание самых великих перемен – с тех пор, как проклюнулось Первое Яйцо. Проект возродил во всех сердцах надежду, а это особенно важно: ведь сейчас самая тяжелая пора Прохождения.

– Рамота говорит с другими королевами, – звенящим от напряжения голосом сообщила Лесса. – К утру мы узнаем, есть ли в Вейрах другие недовольные.

– Об остальном позабочусь я, – заявил Ф'лар, делая знак Пьемуру и Джексому вынести тело Г'ланара.

– Нет, позволь мне, – выступил вперед Д'рам и взял труп под мышки.

Его лицо было бесстрастно, но на щеках виднелись следы слез. – А ведь неплохой был всадник… пока не перебрался на Южный вслед за Т'роном и Мардрой.

Все расступились, чтобы дать ему пройти. Шарра подала Джексому длиннополую рубашку, которую он надевал под летную куртку, а сама проворно натянула тунику. Он благодарно улыбнулся жене – утренний ветерок принес прохладу.

– Нам всем не помешало бы выпить подогретого вина, – сказала Шарра и вместе с Джейнсис прошла на кухню.

"Не иначе, как Шарра что-то подмешала к вину, – решил Джексом, проснувшись и обнаружив, что утро близится к полудню. Жена ровно дышала во сне, и он понял, что и она сама приняла снадобье. Что ж, ему это только на руку: он не хотел дальше откладывать осуществление намеченного на сегодня плана. Осторожно выбравшись из постели, Джексом сгреб свою одежду и отправился одеваться в ванную. Когда он вошел в главную комнату, Лесса, сидя за столом, рассеянно вертела в пальцах кружку кла, а Ф'лар с сосредоточенным видом уминал кашу. Госпожа Вейра молча поднялась и наполнила миску и кружку для Джексома.

– Что, все еще спят?

Лесса покачала головой.

– Нет. Джейнсис с Пьемуром вернулись на Посадочную площадку, а с ними – Лайтол и Д'рам. А Робинтону необходимо выспаться. – Она отхлебнула глоток кла. – Рамота доложила: королевы совершенно уверены, что среди всадников больше нет предателей. – В ее голосе и взгляде ощущалась суровая непреклонность. – Она говорит, что королева Южного слишком неопытна, а Адрея чересчур молода, чтобы распознать коварные замыслы Г'ланара. Видно, у старика после Тиллека совсем испортился характер и он замкнулся в себе. А когда С'роду пришло время присоединиться к боевому крылу Южного, Г'ланар сам попросился в Руат. Это должно было меня насторожить!

– С какой стати? – спросил Ф'лар. – Попасть в Руат – честь для любого всадника. – Он ободряюще улыбнулся Джексому, щедро поливая остатки каши сладким сиропом.

Заметив это, Лесса уже открыла было рот, чтобы по обыкновению сделать мужу выговор, но передумала и сердито отвернулась. Ф'лар с деланным облегчением подмигнул Джексому.

– Да, те Древние, которые предпочли последовать в Южный за Т'роном и Мардрой, уже тогда не разделяли цели Бендена, – сказал он. – Главным образом потому, что их выдвинул именно Бенден. Так что Г'ланар давно замыслил месть и только ждал подходящего случая, чтобы присоединиться к любому заговору, совпадающему с его намерениями. Ведь нам известно, что не один он считает Айваса «Мерзостью».

– После сегодняшнего события, их может стать еще больше, – пробормотала Лесса.

Ф'лар выронил ложку, и она со звоном упала.

– О сегодняшнем событии никто не узнает…

Лесса покачала головой, явно удивленная его реакцией.

– Я имела в виду вовсе не то, чем мы собираемся заняться, – запальчиво сказала она. – Я говорю о смерти Г'ланара. Конечно, в Вейрах узнают, что старик умер. А вот как, никому знать не обязательно. Так будет спокойнее.

Ф'лар бросил вопросительный взгляд на Джексома, и тот утвердительно кивнул. Ему вовсе не хотелось, чтобы сегодняшний случай стал всеобщим достоянием.

– Об этом позаботится Д'рам: пусть все думают, что старика Г'ланара хватил удар.

– Ничего не выйдет – драконы все равно узнают…

– Рамота говорит, что не узнают. Ламот уснул на поляне, совершенно не подозревая о том, что затеял его всадник. Разумеется, он узнал, когда Г'ланар умер, и, очнувшись от сна, ушел в Промежуток. Для пущей предосторожности Д'рам собирается поговорить с каждым из оставшихся Древних. Конечно, Тирот – не королева, но никто из драконов не может утаить от бронзового своих помыслов. – Но как Г'ланар узнал, что это мы с Рутом вернули яйцо Рамоты? – недоумевал Джексом.

– Наверное, в последнее время ты часто пользовался временным Промежутком? – в упор спросила его Лесса.

Джексом пожал плечами, пряча глаза.

– Да нет, не особенно.

Лесса негодующе подняла брови.

– Сколько раз я предупреждала: фокусы со временем до добра не доведут! Особенно тебя! Наверно, Ламот узнал и рассказал Г'ланару. А его, хоть он и сбился с пути, дураком не назовешь. Я знаю, все Древние из Южного до сих пор ломают головы: кто же вернул яйцо? Несмотря на все наши предосторожности, они могли прослышать о способностях Рута и заподозрить тебя.

– Г'ланар – единственный, кто остался в живых из тех бронзовых всадников, – быстро прикинул Джексом.

– Сегодня у нас есть кое-что поважнее, чем расстраиваться из-за случившегося, – сказал Ф'лар, поднимаясь, чтобы убрать за собой посуду. – Конечно, если ты, Джексом, не передумал.

Молодой лорд кинул на Ф'лара надменный взгляд – Я только вас и дожидаюсь. За дело!

– Прямо отсюда, или сначала на «Иокогаму»? – спросила Лесса.

– На «Иокогаму», – ответил Джексом, беря со стула летное снаряжение. – Здесь ведь нет скафандров. – А ты уверен, что для меня найдется подходящий? – застегивая летную куртку, усомнилась Госпожа Бендена.

– Там есть два маленького размера, – усмехнулся Джексом. – Один из них как-нибудь приспособим. – Не успел он выйти на крыльцо, как за ним с чириканьем устремился Мийр. – Лесса, мне не хочется уронить себя в глазах жены. Попроси, пожалуйста, Рамоту – пусть последит, чтобы Мийр сегодня за мной не увязался. И еще пусть передаст ему: с вами я в полной безопасности.

Вскинув брови, Лесса насмешливо улыбнулась.

– Ты в этом уверен?

Даже самый маленький скафандр пришлось подгонять, чтобы он оказался Лессе впору – на рукавах, штанинах и в талии заложили складки, и при этом Ф'лар с Джексомом немало повеселились, в отличие от самой Лессы. Когда все были готовы, обратились за инструкциями к Айвасу. Он высветил на экране грузового отсека цель путешествия – длинный шрам на поверхности Алой Звезды.

Ф'лар нахмурился – не столько потому, что старался запечатлеть место в памяти, сколько пытаясь осмыслить увиденное.