— Иду! — Сассинак встряхнулась, гадая, была ли легкая головная боль следствием беспокойства или ухудшения качества воздуха. Приняв душ и надев свежую форму, она поспешила на мостик, где напряженно-деловая атмосфера явилась приятным новшеством после унылого однообразия последних нескольких дней.

— Сигнал был ориентирован именно на местную планетную систему, — доложил офицер связи. — Они должны знать, что мы…

Сассинак покачала головой:

— Они надеются, но не знают наверняка.

— Разве вы не собираетесь подать ответный сигнал?

— А у нас есть «окно»?

Плечи офицера поникли.

— Мы едва смогли выловить сигнал, а теперь нам мешает эта чертова планета.

— К тому же их спутниковая станция перехватит сигнал, не так ли?

— Так, но…

— Поэтому мы еще некоторое время будем сидеть тихо, — решила Сасс. — Дайте мне схему боевого порядка кораблей Флота и сообщите ваши предположения о курсе ближайшего судна.

На экране появилась светло-голубая схема. Тем временем Сассинак пыталась вспомнить, что она слышала о коммодоре Верстане. Будет ли он входить в систему медленно и осторожно или же использует двигатели ССП, как сделала она? Насколько велика его боевая группа и пошлет ли он вперед разведывательный или конвойный корабль? Наверняка Хурон предупредил его о фальсифицированных сигналах идентификатора, и он будет настороже, но коммодоры и адмиралы зачастую недооценивают предупреждения младших по званию.

Сассинак вызвала на мостик Холлистера, чтобы выяснить их возможности.

Было бы недурно расставить пиратам ловушку — хотя это и нелегко будет осуществить, не обнаружив своего присутствия.

Но гораздо раньше, чем ожидала Сасс, они перехватили еще один флотский сигнал — очевидно, коммодор решил быть на месте как можно быстрее и послал малые суда впереди крейсеров. «Скрэтч» — корабль конвойного класса — зашел с «солнечной» стороны, сканируя «заднюю» сторону планетной системы в поисках какой-либо активности. Сассинак послала по планетарной связи одиночный кодированный сигнал, стараясь соблюсти максимальную точность, и стала ждать. Если повезет, пираты не перехватят эту передачу.

Через несколько минут она получила ответ, а потом и ретрансляционную связь с коммодором Верстаном. Он хотел личной встречи и настаивал, чтобы «Заид-Даян» был выведен из укрытия. Встречное предложение Сассинак устроить ловушку, чтобы спрятанный крейсер перехватил вражеские корабли, спасающиеся от флотской атаки, было отвергнуто.

Оставалось только подчиниться. Посланная наружу группа сняла датчики и маскировочные сети, установленные на ближайших обломках скал, и после ее возвращения Холлистер произвел окончательную проверку машин. Но и потом они прождали более двух часов, чтобы выйти из поля зрения пиратов.

— Я вынуждена покинуть спутник. Но нам вовсе не обязательно выпрыгивать перед глазами противника, как черт из коробочки. Мы можем ускользнуть так, что они даже не догадаются о нашем присутствии.

Пилоты аккуратно вывели «Заид-Даян» из расщелины, где он до сих пор скрывался, и подняли его с поверхности. Сассинак облегченно вздохнула.

Хотя спутник и предоставил им убежище в критический момент, он не был для корабля родным домом и она почувствовала себя спокойнее в свободном полете. Кроме того, теперь они были в состоянии «видеть» все вокруг, не ограничиваясь узким сектором наблюдения, привязанным к горизонту спутника.

Пока корабль набирал скорость, все системы функционировали безупречно — на мостике не зажглась ни одна красная лампочка как предупреждение о надвигающейся катастрофе. Если бы Сасс не знала о поврежденных отсеках и заделанной дыре в стыковочном узле левого борта, она бы могла подумать, что корабль в полном порядке.

Полет сквозь изрядно замусоренное околопланетное пространство потребовал от всех максимальной сосредоточенности в течение нескольких часов. К тому времени, когда они оставили позади спутники и кольцо, штурмовые силы Флота находились уже всего в паре световых минут. Сасс решила обойтись без прыжков и воспользоваться внутрисистемными двигателями, чтобы успеть привести корабль и экипаж в полную готовность для инспекции. Справка в персональном файле напомнила ей, что коммодор Верстан имеет репутацию весьма требовательного офицера. Она подозревала, что у него найдутся несколько нелестных определений по поводу внешнего облика ее корабля.

Еще Сасс отметила, что приближение флотской группировки к пиратской базе в точности соответствует рекомендациям в «Правилах ведения боя». Два корабля конвойного класса, «Скрэтч» и «Даркуотч», расположились с «солнечной» стороны планеты, несомненно, чтобы «выловить заблудившихся».

Флагманский крейсер «Себ Харр» и два легких крейсера образовали клин; еще два патрульных судна поместились с обоих флангов, а третье — сзади. И пока «Заид-Даян» приближался к ним, они сохраняли эту позицию.

Сассинак завела свой крейсер прямо в тыл «Себ Харра» и быстро наладила защищенную от перехвата видеосвязь с коммодором Верстаном. Он выглядел в точности как его голографическое изображение в «Справочнике командного состава» — худощавый румяный мужчина с густой седеющей шевелюрой и ярко-голубыми глазами. За ним Сасс заметила Хурона, с беспокойством вглядывающегося в экран.

— Коммандер Сассинак, — официальным тоном заговорил Верстан, — мы приняли сигнал SOS с флотского радиомаяка.

Сасс охватило уныние. Такое начало не предвещало ничего хорошего. Как и продолжение:

— Но я вижу, что произошло определенное… недопонимание.

Она попыталась ответить, но адмирал говорил не делая пауз:

— Лейтенант-коммандер Хурон предположил, что взрыв вашего корабля был каким-то образом инсценирован, хотя мне кажется, что… э-э… традиции Флота требуют отключения маяка в подобных случаях.

— Сэр, сигнал маяка был необходим, чтобы одурачить пиратов…

— Ах да, пираты. Сколько вооруженных кораблей участвовало в столкновении?

Сассинак стиснула зубы. Подобные обстоятельства требовали следственной комиссии, и место для допроса было самым подходящим.

— Работорговый транспорт, — ответила она, — конвоировал первый военный корабль. В то время мы не знали, не вооружено ли и транспортное судно.

— Оно не было вооружено. У вас имелся сигнал идентификатора…

— Мы выяснили, что идентификатор конвойного судна был фальсифицирован, и не были уверены насчет транспорта. Некоторые из них бывают вооружены — помните, как считавшийся невооруженным транспорт взорвал легкий крейсер «Клее Прель»?

Сасс знала, что это удар ниже пояса, так как капитаном «Клее Преля» был соученик Верстана по Академии. Лицо коммодора застыло, но она заметила в его взгляде уважение; Верстан хоть и слыл педантом, но ему нравились люди, которые не лезли за словом в карман.

— Вы сказали «первый вооруженный корабль», — продолжил он. — Значит, там были и другие?

Сассинак рассказала о хорошо защищенной базе и истребителях, взлетевших, чтобы вступить в бой. Она знала, что Хурон должен был доложить коммодору о вооружении первого корабля, и надеялась, что Верстан его выслушал. Прежде чем коммодор осведомился о подробностях сражения, Сасс решила поведать ему о передвижении пиратских судов в планетной системе после боя.

— За последние несколько дней на планету прибыли три транспорта класса «Гурни», а на низкой орбите находится корабль класса «Халл-Кир». Один из транспортов явно прибыл из системы тяжелых миров и совершил до этого путешествие по неустановленному маршруту. Думаю, они планируют эвакуировать базу: наши мониторы зафиксировали частые полеты челноков к орбитальному кораблю.

— У вас есть предположения, насколько велика база?

— Конкретных нет. Мы сели на «задней» стороне спутника и установили только одну маленькую сеть датчиков, направленных на планету. Термический профиль стойкий, с колебаниями от одной до пятнадцати тысяч в зависимости от активности действий. Если бы мы точно знали, чем они там занимаются, то имели бы более точные цифры. Я могу отправить вам компьютерные данные…

— Прошу вас.

Сасс настроила каналы и отправила всю накопленную информацию.

— При обычных темпах погрузки они могут быть готовыми к старту примерно через пару дней.

— Понятно. Думаете, они сделают это, несмотря на наше присутствие?

— Вполне возможно. Они ничего не выиграют, ожидая, пока вы организуете осаду. Кстати, Хурон сообщил вам возможности их внешнего спутника?

— Да. Они знают, что мы вошли в систему, — мы демонтировали их внешний сторожевой маяк. Но как раз этого я и хочу. Три средних транспорта, один «Халл-Кир»… нужно проследить некоторые из них, если мы сможем их засечь.

Подождав неделю, мы соберем побольше информации перед атакой. А каковы ваши намерения?

Сасс больше всего на свете хотела присоединиться к охоте, но Холлистер предупреждающе покачал головой:

— Сэр, моя экосистема перегружена, а отделяемые отсеки левого борта сильно повреждены — инженеры говорят, что нам не выдержать длительного преследования.

— Хм… Может, вы предоставите нам обзор повреждений? Вдруг у нас имеется все необходимое для ремонта?

Очевидно, один из соседних крейсеров уже заснял их внешний вид, так как, прежде чем Сассинак успела ответить, она увидела изображение, возникшее на экране позади коммодора Верстана. Один из офицеров указал ему на экран. Коммодор отвернулся, затем с удивлением посмотрел на Сассинак.

— Что с вами произошло? Ваш стыковочный узел левого борта…

— Его взорвали, но сейчас он надежно заделан. Хотя согласна, что это выглядит скверно.

— И у вас недостает по меньшей мере двух отсеков… Не знаю, коммандер, безумны ли вы или просто вам везет.

— Надеюсь, что везет, — отозвалась Сассинак, довольная его реакцией. — Между прочим, лейтенант-коммандер Хурон отныне перешел под ваше командование или вы привезли его мне обратно?

Верстан улыбнулся и знаком подозвал Хурона.

— Мы не были уверены, что вы спаслись, но если коммандер Хурон вам действительно нужен, то я думаю, что он охотно перейдет к вам.

Хурон сильно возмужал за эти несколько недель; его обычно дружелюбное лицо теперь скорее можно было назвать суровым. Сассинак страшно хотелось знать, как он теперь оценивает ее и захочет ли вообще вернуться на «Заид-Даян»? Она вздрагивала, слушая его рассказ о полете на работорговом транспорте в жутких условиях — когда они не могли даже толком разместить беспомощных детей, осиротевших и оторванных от родного дома. Глаза Сасс наполнились слезами жалости и гнева — воспоминания о собственном прошлом снова нахлынули на нее. На транспорте не хватало запасов пищи и воды — ведь он был захвачен при завершении довольно долгого путешествия, — и к страданиям несчастных пассажиров добавились голод и жажда. Сейчас Хурон хотел присоединиться к штурмовой группе — так как у него не было специальных обязанностей на флагманском корабле, он попросил разрешения участвовать в высадке вместе с бойцами.

— Конечно, я вернусь на «Заид-Даян», если вы во мне нуждаетесь, — сказал он, избегая взгляда Сассинак.

Она вздохнула. Пережитый опыт явно не давал ему покоя — он не угомонится, пока не расправится с работорговцами или сам не будет убит, с раздражением подумала Сасс. Хурон не был бойцом, он не прошел подготовку к планетарным боевым действиям. Пожалуй, было бы лучше приказать ему вернуться на «Заид-Даян» и подержать у себя в безопасности.

— Хурон…

Она умолкла, когда он посмотрел на нее в упор. Теперь это был взгляд капитана — нежного любовника и компетентного старпома, преданного ей до конца, можно было забыть. Конечно, она могла приказать ему возвратиться, и он бы подчинился — но это значило лишить его гордости и самоуважения, которые были ей так дороги. Несомненно, Хурон повиновался бы, и если бы Сасс пригласила его в постель, но опять же это был бы не тот Хурон, которого она хотела. Сначала он должен был вступить в бой, а уже потом — если только у них будет это «потом» — они смогут попробовать любить друг друга снова. Сассинак ощутила почти физическую боль в груди, вызванную тоской и дурными предчувствиями. Если его убьют, ей придется мучиться при мысли о том, что она могла его спасти. Но если она принудит его вернуться, то навсегда обречет себя на его презрение и негодование.

— Будьте осторожны, — наконец промолвила Сасс. — И прикончите несколько ублюдков от моего имени.

Взгляд Хурона посветлел, он улыбнулся:

— Благодарю вас, коммандер Сассинак. Я рад, что вы меня понимаете.

Как бы она ни поступила, битва будет закончена к тому времени, когда «Заид-Даян» вернется в сектор штаб-квартиры Флота для ремонта. Сассинак надеялась, что ее улыбка была такой же открытой и честной, как и улыбка Хурона, хотя она вовсе не испытывала радостного возбуждения, которое переполняло ее старшего помощника.

Обратное путешествие в сектор штаб-квартиры было одним из самых унылых в жизни Сассинак. Ей, как и Хурону, хотелось собственноручно расправиться хотя бы с несколькими пиратами и работорговцами, а теперь она была вынуждена спешить домой, словно какой-то слюнтяй-штатский. Сасс часто обнаруживала, что ворчит на Холлистера без всякого повода с его стороны.

После краткой беседы с Хуроном ее новый старпом казался совсем уж беспомощным — Сасс знала, что обращается с ним слишком резко, но ничего не могла с собой поделать. Она постоянно представляла на его месте Хурона.

Чтобы отвлечься, Сассинак продолжала изучать личные дела персонала, задерживаясь на тех, кто имел доступ к участку, откуда произошел запуск ракеты. Она шла по алфавиту. Келланд, Келли… Так она добралась до Проссера. Выражение лица на его удостоверении ей не понравилось: тонкие губы кривились в самодовольной усмешке. Сассинак рассердилась сама на себя — еще немного, и она начнет ненавидеть весь экипаж. В конце концов, не могут же все быть виновны. В действительности Проссер выглядел совсем не так уж неприятно (Сасс не поленилась это проверить) — все дело было в испытываемой ею депрессии. К тому же она знала, что, вернувшись в сектор, предстанет перед следственной комиссией, если не перед трибуналом.

Следственная комиссия обернулась долгими беседами с офицерами администрации, которые докапывались, как корабль получил каждое повреждение, почему она решила действовать именно так, а не иначе, и так далее. И когда старшие инженеры качали головой и цокали языком над каждой мелочью, разбирая срочный ремонт Холлистера, Сассинак почувствовала, как в ней нарастает злость. В конце концов, она же вернулась с функционирующим кораблем и сравнительно малыми людскими потерями и спасла захваченных в рабство детей, хотя крейсер могли разнести на мелкие кусочки, если бы она твердо следовала рекомендациям «Правил ведения боя». Но всю жизнь проторчавшие за письменным столом следователи не верили, что «жалкая пиратская посудина» могла представлять реальную угрозу для крейсера типа «Заид-Даяна». Сасс вручила им компьютерные кубы с подробными сведениями о вооружении конвойного корабля, но они лишь фыркнули и отодвинули их в сторону. Как она может быть уверена в точности этой информации?

Более того, ее обвинили в том, что она практически предоставила врагу возможность продырявить ее корабль и проникнуть в него. «Полнейшая безответственность!» — буркнул один коммандер, который, как Сассинак знала по справочнику, не бывал на настоящем корабле уже много лет, а в бою и вовсе никогда. «Последствия могли быть катастрофическими», — поддакнул другой. Только один из членов комиссии — одноногий коммандер, проведший свое последнее путешествие в холодном сне в отсеке для выживания, — задавал Сассинак вопросы, которые пришли бы на ум и ей самой. Председатель комиссии, адмирал с двумя звездочками, хранил молчание, время от времени делая заметки в своем блокноте.

Сассинак вышла с очередного заседания, готовая запихнуть всю комиссию в бак для переработки отходов, когда увидела поджидающую ее Арли.

— Что у вас? — осведомилась Сасс.

Арли взяла ее за руку:

— Думаю, вам нужно выпить. Сходим к «Джино» перед вечерним заседанием.

— Чувствую, что пахнет неприятностями, — буркнула Сасс, пристально глядя на своего офицера. — Если у вас плохие новости, говорите сразу.

— Не здесь — эта публика не стоит того, чтобы узнать их первыми. Пошли.

Сассинак, нахмурившись, последовала за ней. Насколько она знала, Арли избегала портовых баров.

В этом сезоне бар «Джино» был излюбленным заведением старших офицеров с кораблей. На момент Сассинак подумала о том, как изменились ее вкусы насчет обстановки подобных заведений. Энсинам нравились разухабистые экзотические места, где они могли ощущать себя бывалыми авантюристами; мичманы и лейтенанты в целом разделяли их вкусы, хотя и предпочитали большую элегантность, и это предпочтение увеличивалось соответственно званию. Только лейтенант-коммандеры и коммандеры чувствовали себя достаточно уверенно, чтобы выбирать более простые и даже чуть ли не захудалые местечки для встреч — такие, как бар «Джино», похожий на обычную столовку. Тем более, что еду и напитки там подавали люди, а не роботы и, по слухам, на кухне работал обыкновенный повар.

Арли отвела Сасс к угловому столику у задней стены. Сассинак со вздохом села и нажала кнопку обслуживания. Когда зажглась лампочка и они сделали заказ, она посмотрела на Арли:

— Ну?

— Сообщение по МССП. Для вас.

И Арли протянула ей копию. Прежде чем раскрыть конверт, Сассинак уже знала, о чем там говорится. Сообщение по МССП для капитана, чей корабль поставлен на переоборудование? Это могло быть только официальным извещением о смерти, и она знала только одного человека, которого оно могло касаться… Развернув бумагу, Сасс попыталась прочесть текст, почти не глядя на него, словно это могло избавить ее от боли. Сухим и формальным языком сообщалось, что лейтенант-коммандер Хурон погиб «при исполнении служебных обязанностей» во время нападения на пиратскую базу. Она быстро моргнула, чтобы отогнать подступающие к глазам слезы, и снова посмотрела на Арли.

— Вы знали. — Это не было вопросом.

— Я… догадалась. Сообщение по МССП, что еще там могло быть?

— Вы были правы. Он мертв. Проклятый дурень! — Ярость и горе душили ее.

Почему у чертова пирата не дрогнула рука?

— Мне очень жаль, Сасс… коммандер… — Арли запнулась, не находя нужных слов.

Сассинак с трудом вернулась к действительности.

— Он был… хорошим человеком. — Банальное, чуть ли не нелепое замечание, и тем не менее чистая правда. Хурон был хорошим человеком и погиб смертью храбрых — возможно, в этой смерти не было необходимости, но, так или иначе, она больше никогда его не увидит. Сассинак вздрогнула, протянула руку к напитку, который только что принесли, и сделала несколько глотков. — Он сам хотел отправиться с десантом, — еле выговорила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к Арли.

— Он стремился к такому исходу еще до того, как вы появились на «Заид-Даяне», — вставила Арли. Сассинак с удивлением посмотрела на нее.

Арли залпом осушила полстакана и пояснила:

— Я знаю, что вы… он… вы с ним были очень близки, коммандер, и это прекрасно, но вы ведь не знали его раньше, а я прослужила с ним шесть лет. Вы правы, он был хорошим человеком, но очень уж диким и необузданным…

— Хурон? — Сасс произнесла единственное слово, которое пришло ей в голову, чтобы заставить Арли продолжать говорить, пока она сама не справится со своими чувствами.

Арли кивнула:

— В его личном деле об этом не говорится, так как Хурон был по-своему осторожен, хотя то и дело ввязывался в ссоры. Люди часто говорят гадости о выходцах из колоний, и он тотчас же вспыхивал. Как-то Хурон сказал мне, что ему никогда не получить свой корабль. К тому же он частенько весьма непочтительно и в совсем неподходящих местах высказывался о политике и богатых семействах…

— Но ведь он был отличным старпомом… — Сасс просто не могла думать о Хуроне как о горячей голове и скандалисте.

— Конечно был. Вы ему очень нравились, и это помогало, хотя он очень расстроился, когда вы отказались вступать в бой из-за той колонии.

— Было дело… — Сассинак живо припомнила их спор и его последующую холодность.

— Я… мне кажется, вы должны знать, — закончила Арли, чертя пальцем рисунок на крышке стола. — Хурон хотел бы, чтобы вы знали… Вам бы все равно не удалось его удержать, как бы вы ни настаивали. Он, так или иначе, постоянно ввязывался бы в драки, пока его не убили бы. Для него ни один капитан не был достаточно смелым.

Несмотря на добрые намерения Арли, Сассинак чувствовала, что ее горе длится дольше, чем следовало бы. Она теряла и других любовников, случайные связи расцветали и увядали, оставляя лишь слабый аромат… Нет, когда очередной любовник исчезал или погибал, она даже год спустя ощущала горе… но совсем не такое. Сасс никак не могла успокоиться, не могла вести себя так, словно Хурон был всего лишь очередной случайной связью.

Она даже не вполне понимала, почему Хурон значил для нее так много. Он был не более красив или искусен в любви, не более умен или чуток, чем другие мужчины, с которыми она проводила время. А когда ей стали известны подробности рейда, она поняла, что предположения Арли были совершенно верными: Хурон настоял на своем участии в группе высадки, бросался навстречу опасности, пренебрегая элементарными мерами предосторожности, и погиб при штурме пиратской штаб-квартиры. Сассинак даже как-то подслушала то, что команда не хотела ей сообщать: бойцы, с которыми Хурон высадился на планету, считали, что он либо был безумен, либо гонялся за славой.

Однако в официальных рапортах говорилось, что Хурон проявил «исключительную отвагу», и его посмертная характеристика пестрила словом «выдающийся». Тем не менее свидетельства неуравновешенности Хурона не утешали Сасс. Она должна была за месяцы их связи как-то повлиять на него, должна была распознать угрозу и отвратить ее. Долгими ночами Сассинак спорила с собой, пытаясь не скатиться до поисков утешения в выпивке.

Тем временем ремонт крейсера близился к завершению. Экосистему пришлось полностью демонтировать и переоборудовать, так что несколько дней две нижние палубы заполняло ужасающее зловоние. Очевидно, сернистые бактерии соединились с грибковым заражением из газоочистителей, создав ужасающую смесь запахов. К тому же внутренние поверхности труб пестрели кавернами, что создавало отличные условия для их роста. Поэтому трубы приходилось менять целиком, не говоря уже о клапанах, насосах, газоочистителях и фильтрах.

Холлистер так и не смог определить, возникла ли авария из-за изначально присущего в планировке системы недосмотра или же в результате диверсии.

Попытки смоделировать повреждения на компьютере и выяснить их причину привели к шести или семи различным результатам. Два из них подразумевали выход из строя единичного компонента в самом начале путешествия, которое, по мнению Холлистера, не могло быть намеренным. Остальные предполагали множественные повреждения, одно из которых явственно указывало на саботаж.

Но какой из них соответствует действительности, никто не мог сказать с уверенностью, хотя Холлистер и его самые надежные техники обследовали каждый болтик системы.

Сассинак скорчила гримасу в ответ на рапорт Холлистера.

— Итак, вы не можете сообщить мне ничего конкретного?

— Не могу, капитан. Лично я думаю, что без саботажа не обошлось — моделирование показало, что все могло быть куда хуже. Очевидно, кто-то — он или она — опасался и за собственную жизнь, но доказать этого я не в силах. Более того, я не смогу предотвратить подобное в следующий раз. Если я заменю весь персонал, кто поручится, что новые назначенцы окажутся полностью лояльными? Причем для таких диверсий не нужно быть специалистом экстра-класса — основы экосистемы должны знать все на случай катастрофы.

Конечно, агента могли проинструктировать специально, но флотская экосистема использует те же компоненты, что и любая другая.

— А как насчет ремонта?

Здесь Холлистер подробно ее проинформировал. Структурные повреждения потребовали бОльших переделок левого борта, чем ожидалось. Но ремонт был уже практически завершен — включая отделяемые отсеки. К особому удовлетворению Холлистера, установка отсеков нового выпуска обусловила необходимость замены и половины отсеков правого борта для полного их соответствия. Холлистер признался, что его беспокоило, как бы их сколько-нибудь протяженный полет в ССП с несбалансированными отсеками не привел к скрытому напряжению в отсеках правого борта. Защитное оборудование не пострадало, а вышедшие из строя компьютерные секции были заменены. Их задерживала только экосистема, и по расчетам инженера, до полного окончания ремонта потребуются еще две недели.

Сассинак задумалась, успеют ли они завершить переоборудование «Заид-Даяна» к тому времени, как боевая группировка Верстана возвратится с телом Хурона. Теперь все уже познакомились с рапортами об успешной операции и видели голографические картинки разрушенных куполов и взорванных зданий. Сассинак интересовало, выглядела ли так же и база, где она провела несколько лет в качестве рабыни. Как бы то ни было, ее действия спасли детей от заключения под этими куполами. Сасс дважды посещала больницу и беседовала с такими же сиротами, как и она. Конечно, психологически они пострадали меньше, если это «меньше» что-либо означало.

Глядя на некоторых из них, она почти проклинала себя за то, что не вмешалась, прежде чем пираты атаковали колонию. Но кое-кто уже приходил в себя, а за некоторыми приехали родственники.

Следственная комиссия завершила работу предварительным рапортом, подлежащим дальнейшему анализу, как объяснил ей председатель. Сасс поблагодарили за спасение детей колонии и мягко пожурили за гибель самой колонии, хотя комментарии утверждали, что любая попытка прийти планете на помощь была бы опрометчивым и ненужным риском для корабля. Удостоилась Сассинак и похвалы за исход столкновения, но только не за избранные ею методы. Было заявлено, что ее действия были чересчур рискованными и не являются хорошим примером для других командиров, хотя в то же время оказались весьма эффективными и, возможно, оправданными при данных обстоятельствах. Структурные повреждения «Заид-Даяна», безусловно, были результатом ее решения подпустить врага вплотную, но экосистема могла пострадать вследствие саботажа или просто изначально порочной механики.

Комиссия одобрила обращение Сасс с подозреваемой отравительницей: «Удачный выход из положения, чреватого политическими осложнениями». Сассинак думала о девушке, находившейся теперь в психиатрическом отделении военного госпиталя сектора. Смогут ли там привести ее в норму? Сможет ли она уважать себя? Ясно было одно — Флот больше не предоставит ей шанса. В целом, по словам председателя, комиссия пришла к выводу, что Сассинак действовала в интересах службы, хотя они не могли полностью одобрить ее поведение.

В таких обстоятельствах это было лучшее, на что она могла рассчитывать.

Адмирал Ваннуа, комендант сектора, определит, как доклад комиссии отразится на ее будущем. Сасс служила под его началом несколько лет назад и ожидала от него лучшего отношения, нежели от следственной комиссии. Он любил храбрых и инициативных офицеров. Когда она вошла к адмиралу в кабинет, он взмахнул рапортом и бросил его на стол.

— Грифы слетаются, а?

Сассинак вскинула голову.

— По-моему, они были справедливы, — промолвила она.

— Чувствую, что вам хочется добавить «в пределах их возможностей».

Впрочем, это верно — какая-нибудь другая комиссия обошлась бы с вами куда более сурово за то, что вы вернулись с такими повреждениями и к тому же позволили флотскому радиомаяку поведать мирозданию, что крейсер Флота расшиб себе нос. Это скверно для нашей репутации. Но я доволен — вы вернули детей, смертельно напуганных, но живых и свободных. И вам удалось раскрыть один из маленьких сюрпризов пиратов, из-за которого попал в беду не один крейсер. Вы первая описали специфику их фальсифицированных сигналов идентификаторов — по-моему, это стоит всего остального. Наконец вам удалось остаться необнаруженной и собрать много полезной информации.

Теперь мы знаем, насколько хорошо защитная технология действует в реальных условиях. Короче говоря, я доволен вами, коммандер, как вы, возможно, и ожидали. В конце концов, вам известны мои склонности. Мы собираемся направить вас на такое же патрулирование в другую часть сектора и надеемся, что вы снова поймаете крупную рыбу.

— Сэр, есть одна вещь…

— Да?

— Я бы хотела иметь большую свободу выбора в случае еще одного столкновения.

— А именно?

— В прошлый раз в моих инструкциях говорилось, что моя первейшая задача — наблюдение, и на этом основании я ничего не предприняла, когда колония была атакована. По этому поводу у меня возникли проблемы с экипажем… и мне хотелось бы иметь свободу действий в случае повторения подобной ситуации.

Адмирал отвел взгляд:

— Коммандер, у вас превосходная характеристика, но не влияет ли в данном случае личный опыт на ваше суждение? Ранее мы неоднократно шли на прямое столкновение, и каждый раз пираты — по крайней мере некоторые из них — ускользали и совершали новые нападения. Проследить истоки их деятельности представляется куда более важным…

— В принципе — да, сэр. Но для людей, которые погибли, осиротели или попали в рабство… Вы были в больнице, сэр? Говорили с детьми, которых доставил Хурон?

— Ну… нет.

— Они все хотят знать, почему Флот не смог предотвратить нападение, почему погибли их родители и что будет с ними теперь. И это не только мои чувства, сэр. Мой старпом, лейтенант-коммандер Хурон, был очень раздосадован моим решением не вмешиваться и, как вам известно, сэр, настоял на личном участии в боевой группировке и высадке на планету, что привело к его гибели. Другие офицеры и члены экипажа выражали такие же чувства…

— Открыто? Вам?

Сассинак видела, что адмирал не слишком одобряет подобную откровенность. Она кивнула:

— Некоторые — открыто. Другие — в разговорах, которые я случайно слышала. Им не нравится думать о себе… о Флоте, как о праздно отсиживающемся в безопасном месте, пока беспомощных людей убивают и захватывают в плен.

— Понятно. Хм-м… Тем не менее, коммандер, я считаю, что наблюдение должно оставаться вашей первейшей обязанностью, хотя, при подобных обстоятельствах и учитывая недавний опыт вашей команды, вы можете атаковать врага, если сочтете это необходимым для спасения невинных жизней.