Глава 1

К тому времени, когда все заметили, что грузовой корабль опаздывает, это уже никого не беспокоило. Праздник начался двумя днями раньше, когда последний гусеничный поезд прибыл из Зеебина. Сассинак вместе со своими соучениками по средней школе встречала этот поезд, помогала разгружать коробки с личным багажом, а потом ее отпустили побродить по переполненным улицам.

В прошлом году Сассинак была еще слишком мала для такой свободы. Даже теперь шум и суета заставляли ее вздрагивать. За неделю праздников Город утроил население — казалось, в нем собрались все фермеры, шахтеры, водители гусеничных поездов, инженеры и представители прочих профессий.

Благодаря толпам, сновавшим между рядами одноэтажных сборных домов, служивших в молодой колонии жильем, складами и производственными зданиями.

Город оправдывал свое название. Сассинак воображала, будто она находится на окраине настоящего большого города, а более высокие купол и блокгауз, оставшиеся от первоначального поселения, могли при солидной доле воображения сойти за те величественные здания на далеких планетах, о которых Сассинак слышала в школе и которые надеялась когда-нибудь посетить.

Завидев впереди знакомый школьный шарф, она узнала и новую (довольно нелепую) прическу Карие. Проскользнув между двумя праздношатающимися шахтерами, которые застревали у каждой двери, Сассинак ухватила подругу за локоть. Карие резко повернулась:

— Отстаньте!.. Ох, Сасс, ну ты и идиотка! Я уж подумала, что это…

— Пьяный шахтер. Еще бы!

Рядом с Карие Сассинак чувствовала себя безопаснее и даже чуть взрослее. Она покосилась на подругу, и та ухмыльнулась в ответ. Девочки двинулись вперед, слегка покачивая бедрами, подобно героине видеохита «Карин Колдей — отважная авантюристка», и напевая песню из этого фильма.

Кто-то заулюлюкал им вслед, и они пустились бегом. С другой стороны улицы послышался окрик: «Эй, вы, близнецы-скелеты!» — и девочки побежали еще быстрее.

— Синдер — самая большая свинья на всей планете, — заявила Карие, когда они, промчавшись квартал, замедлили шаг.

— Во всей Галактике. — Сассинак сердито посмотрела на подругу. Они обе были высокими и тощими, и шутка Синдера насчет близнецов-скелетов порядком надоела обеим.

— Во всей Вселенной. — Последнее слово всегда должно было оставаться за Карие.

— Хватит думать о Синдере. — Сассинак порылась в кармане жакета и вытащила кредитное кольцо. — У нас есть на что гульнуть…

— Тут я с тобой согласна! — засмеялась Карие и подтолкнула подругу к ближайшему продовольственному ларьку.

На следующий день родители Сассинак заявили, что улицы стали слишком буйными для нее. Девочка пыталась возражать, что она уже не ребенок, но это ни к чему не привело. Сассинак не сомневалась, что запрет как-то связан с поисками приходящей няни и вечеринкой «только для взрослых» в местном центре отдыха. И только приход Карие скрасил заключение. Карие вполне справлялась с шестилетней Лунзи, а это означало, что на долю Сасс выпадет только чтение сказок малышу Джануку, которому недавно исполнилось три года. И если бы Джанук не умудрился рассыпать трехмесячный сахарный паек, после чего они с Карие попытались приготовить печенье из его остатков, день можно было бы считать очень даже неплохим. Карие собрала в банку большую часть сахара. Но Сасс боялась, что мать заметит в нем коричневые песчинки.

— Это всего лишь специи, — успокаивала ее Карие.

— Да, но… — Сассинак наморщила нос. — Что это? О Господи!

Печенье не совсем сгорело, но Сасс не сомневалась, что это не послужит оправданием рассыпанному сахару. Нечего было и надеяться, что Лунзи промолчит, — достигнув возраста, когда понимают разницу между правдой и ложью, она всегда хотела, чтобы все знали обо всем. Свои доносы Лунзи всегда начинала с громкого заявления: «Я говорю правду!» — которое Сасс находила совершенно невыносимым. Сассинак было бесполезно напоминать, как она сама в пятилетнем возрасте поправила квартального координатора за использование вежливого эвфемизма во время застольной беседы. "Правильно говорить «кастрированный», — безапелляционно заявила маленькая Сасс.

Теперь она никогда бы не поверила, что могла сказать за столом нечто подобное, не важно в каком возрасте. Убрав кухонный угол, который теперь выглядел абсолютно чистым, если не считать нескольких белых крупинок песка, Сасс задумалась, как же заставить Лунзи и Джанука улечься спать.

— Восемь дней. — Капитан усмехнулся, глядя на пилота. — Этого должно хватить. Как же нам повезло, что грузовик опаздывает.

Оба рассмеялись своей старой шутке. Для остальных было полной тайной, каким образом им может пойти на пользу, что другие корабли «опаздывают».

— Незачем оставлять свидетелей.

— Естественно. Зато оставим свидетельство — определенного сорта. — Капитан снова усмехнулся, а пилот кивнул. Свидетельство, указывающее на кого-то другого. — Держу пари, что эти дураки внизу напились до бесчувствия, поджидая свой грузовик. Мы можем сфальсифицировать контакт, если только они не говорят на каком-нибудь никому не понятном языке.

— Давайте-ка посмотрим… — Пилот порылся в справочнике и довольно хмыкнул. — Нет проблем. Неогейш — родной язык Ордена.

— Он отсюда родом?

— Нет, но здешние колонисты с Инниш-Айра, а Орлен — с тамошней внешней станции. Там тот же язык и диалект. Колония новая — язык не мог особенно измениться.

— Но дети — они ведь будут говорить на Стандарте?

— Это федеральный закон — все дети к восьми годам должны говорить на Стандарте. Колонии снабжаются учебными пленками и компьютерными кубами для детских садов. У нас не должно возникнуть проблем.

Орлен, вызванный на капитанский мостик, пробормотал в микрофон несколько фраз на Неогейше (так, во всяком случае, надеялся капитан) и принял ответ с главного космодрома планеты. Насколько капитан мог судить, ответное бормотание было точно таким же, только чуть длиннее. «Не язык, а черт знает что», — подумал он, гордясь звучным и музыкальным китайским языком своих предков. При этом капитан свободно владел Стандартом и еще двумя родственными языками.

— Они говорят, что не смогли найти нашу идентификацию в своих файлах, — сообщил Орлен на Стандарте.

— Скажи им, что они пьяные бестолочи, — велел капитан.

— Уже сказал и добавил, что у них, очевидно, устаревшие данные. Они попробуют еще раз, но не задействуют посадочную решетку, пока не идентифицируют нас.

Пилот робко кашлянул, и капитан посмотрел на него.

— Мы могли бы ввести наш код в их компьютер… — предложил пилот.

— Только не здесь. Колония совсем новая — у них наверняка есть система проверки. Нет, мы будем спускаться, а ты, Орлен, продолжай с ними переговариваться. Если сумеешь заморочить им головы, то нечего будет беспокоиться, что они смогут оказать серьезное сопротивление.

Бойцы ждали своего часа в десантных машинах. В их распоряжении имелись скафандры с захваченных кораблей и оружие самого разного производства — не хватало только романтики, которая обычно ассоциировалась с пиратством. Эти люди были настоящими гангстерами, стоящими двумя ступенями ниже простых наемников, и они хорошо знали цену неудачи. В Федерации Обитаемых Планет — ФОП — не признавали пыток и крайне редко дело доходило до казни, но мысль о полной чистке мозгов и превращении в покорных и полезных работников была не менее мучительной. Поэтому здесь подчинялись железной дисциплине, и солдаты были полностью преданы тем, кто нанимал корабль и командовал им.

На некоторых планетах их именовали охранниками контрабандистов.

Обвинения Ордена в какой-то мере были справедливыми. После прибытия последнего гусеничного поезда все расслабились в ожидании грузовых кораблей. Старший техник космодрома должен был оставаться на дежурстве, но к чему беспокоиться, если имеется внешний сигнальный радиомаяк, обеспечивающий первый контакт? Ведь позади был долгий год, состоящий из четырехсот шестидесяти дней, так что плохого в небольшой выпивке, чтобы согреть душу? За одной порцией последовала другая, третья. И когда внутренний радиомаяк, не получив ответа, расцепил реле, в результате чего лампы в залах управления беспорядочно замигали, первой мыслью техника было, что он просто пропустил сигнал внешнего радиомаяка. Найдя нужную комбинацию кнопок, прекратившую мигание, техник прикрикнул на возбужденную (и не слишком трезвую) компанию его подчиненных, собравшихся посмотреть, что происходит. Дружелюбный голос на другом конце связи, говоривший на Неогейше, смутил его еще сильнее. Он попытался объяснить, что достаточно хорошо владеет Стандартом (хотя, очевидно, был чересчур пьян, чтобы сразу ответить на приветствие на Стандарте), но объяснение получилось довольно сумбурным. И только упрямство удерживало его от того, чтобы включить решетку, когда он не обнаружил в книгах идентификационный код корабля.

Этим чертовым трезвенникам космонавтам больше нечего делать среди своих звезд, как только мешать честным людям немного повеселиться! Так почему же он должен оказывать им любезность? Пускай верно сообщают свой код или садятся без сигнальных маяков! Техник установил компьютер на поиск кода и снова приложился к бутылке.

Предупреждающее гудение компьютера привело его в чувство. Корабль был уже над горизонтом и быстро спускался все ниже и ниже — и на нем был красный флаг. «Пираты! — в ужасе подумал техник. — Не может быть!» Но компьютер было невозможно одурачить — сигнал тревоги разнесся по зданию космопорта и по всему городу. Речевой синтезатор предупредил спокойным женским голосом: «Внимание! Внимание! Приближающийся корабль идентифицирован как опасный. Внимание! Внимание!..»

Но было уже слишком поздно.

Сассинак и Карис уничтожили последние пережаренные печенья и продолжали болтать. Лунзи, посапывая, ворочалась на своей койке, Джанук развалился на своей, напоминая, как заметила Карие, какую-то морскую диковину.

— Маленькие дети не похожи на людей, — заметила Сасс, наматывая на палец прядь темных волос. — Они все время меняют облик, а людьми становятся… — она чуть помедлила, — лет в одиннадцать.

— В одиннадцать! Нам с тобой исполнилось столько в прошлом году, а я уже была человеком.

— А вот я не была! — усмехнулась Сасс. — Я была особенной. Другой.

— Ты вечно была другой. — Карие увернулась от шлепка. — Не дерись, Сасс, ты знаешь, что я права. Тебе это нравится. Ты бы даже стала кем-нибудь из «чужих», если б смогла.

— Если б я смогла, то сбежала бы с этой планеты, — промолвила Сасс, став внезапно серьезной. — Еще целых восемь лет, прежде чем мне удастся…

— Удастся что?

— Все. Или хотя бы что-нибудь. — Сасс изобразила в воздухе широкую дугу, подразумевая чудеса и приключения в дебрях времени и пространства.

— А вот я хочу заняться биотехникой и созданием новых генов для увеличения количества белков у местной рыбы, чтобы ее можно было есть. — Карие наморщила нос. — Тебе незачем уезжать отсюда, Сасс. Это же пограничье. Тут происходит все самое интересное.

— Ты хочешь есть рыбу? Есть живые существа?

Карие пожала плечами:

— Я не ханжа. Местные рыбообразные — неразумные существа и могут дать нам дешевый белок. Лично я устала от овсянки и бобов, а раз уж мы занимаемся их генами, так почему не делать то же самое с рыбой?

Сассинак внимательно посмотрела на подругу. Разумеется, большинство пограничных поселенцев не религиозны и считают нелепыми правила ФОП относительно употребления мяса в пищу. Но она сама… Сасс поежилась, подумав о рыбе, извивающейся у нее во рту. Внезапно лампы быстро замигали.

— Гроза? — равнодушно поинтересовалась Карие.

Но тут из компьютера в соседней комнате донесся странный голос, который Сасс никогда не слышала раньше: «Внимание! Внимание!..»

Девочки уставились друг на друга. Потом Карие метнулась к двери, но Сасс поймала ее за руку:

— Постой. Помоги мне с Лунзи и Джануком.

Разбудить малышей было нелегко, а проснувшись, они стали капризничать.

Джанук потребовал «мою большую кружку», а Лунзи никак не могла найти свои ботинки. Сасс решилась использовать комбинацию цифр, которую однажды показал ей отец, и открыла запечатанную кладовую.

— Что ты делаешь? — воскликнула Карие, стоя у двери с двумя детьми. Ее глаза расширились, когда Сасс вытащила чехлы с оружием, выдаваемым каждому взрослому колонисту, и громоздкую часть более тяжелого орудия, которое нужно было — если бы у них имелось время — соединить с компонентами из соседних квартир для более эффективной защиты.

Лунзи смогла унести только один из длинных узких чехлов. Сасс пришлось использовать обе руки для большого ящика, Карие взяла в одну руку еще один узкий сверток, а другой держала Джанука.

— Мы должны добраться до моей квартиры, — заявила Карие, но, едва выйдя из дома, они увидели красные и голубые полосы, пересекавшие небо, и белую вспышку вдалеке. — Офисы космодрома, — отметила она, все еще сохраняя спокойствие.

В темноте мелькали тени, бегущие к центру отдыха. Сасс узнала двух соучениц, несущих оружие; одна тащила за собой нескольких малышей. Когда они добрались до центра, оттуда уже высыпали взрослые, не совсем твердо державшиеся на ногах и громко ругавшиеся.

— Сассинак! Молодчина — ничего не забыла! — Отец Сасс, внезапно показавшийся ей удивительно большим и сильным, забрал у Лунзи ее ношу и открыл зеленый футляр. Сасс видела такое оружие по школьному видео; теперь она наблюдала, как отец заряжает его, пока мать забирала оружие у Карие. — Тащи это вон туда, Сасси! — распорядился отец, даже не глядя на нее.

И девочка потащила большой ящик через просторную комнату к группе взрослых, собирающих тяжелое оружие. Они выхватили у нее ящик, открыли его и начали прилаживать очередную деталь к другим компонентам. Пожилая женщина ухватила Сасс за руку и спросила:

— Класс?

— Шестой.

— У вас были уроки по оказанию первой помощи? — Когда Сасс подтвердила, женщина удовлетворенно кивнула:

— Хорошо. Тогда присоединяйся. — В дальнем конце помещения группа учеников средней школы готовила участок для лазарета, следуя указаниям учебных видеопленок.

В клубе пахло виски, дымом, человеческими телами и страхом. В лихорадочные переговоры взрослых вплетались пронзительные детские голоса; малыши визжали и хныкали. Сасс интересовало, приземлился ли пиратский корабль. Сколько на нем пиратов? Какое у них оружие? Что им нужно? На какой-то момент у нее мелькнула мысль, что это всего лишь учебная тревога — хотя и куда более реалистичная, чем ежеквартальные тренировки, к которым она привыкла. Может, это корабль Флота, и он просто пугает колонистов, чтобы побудить их почаще практиковаться с оружием, и первым, кого они увидят, будет флотский офицер.

Но тут прозвучали первые взрывы, и надежда тотчас же умерла. Кто бы ни были эти пришельцы, они враги. В голове у нее замелькали картинки, которые она видела о пиратах на кассетах или подслушала в разговорах взрослых.

После подобных рейдов колонии либо вообще исчезали, либо лишались всех запасов и оборудования, а половина их населения становилась рабами.

Корабли захватывались даже во время путешествий в сверхсветовом пространстве — ССП, — когда теоретически никто не знал, где они находятся.

Сасс понимала, что уроки самообороны три раза в неделю не принесут ей ощутимой пользы. Если у пиратов имеются достаточно мощные орудия, ее или убьют, или захватят в плен.

Карие коснулась руки Сасс, и та испуганно отпрянула. Вокруг нее собирались однокашники. Еще с тех пор, как она только начинала учиться, ребята всегда обращались к ней в критические моменты. Когда Берри выпал из гусеничного поезда, когда Се Гарвис помешался и напал на детей с кайлом, все почему-то ожидали, что именно Сасс найдет выход из положения. Мать всегда называла ее командиром, и отец соглашался с ней, но добавлял, что решительность приносит пользу только вместе с тактичностью. «Чем мне сейчас поможет тактичность?» — подумала Сасс.

— Кто нас рассортировал? — спросила девочка Синдера, стоявшего немного в стороне от ее друзей.

— Гат. — Синдер указал на подростка, которого отобрали для внепланетного обучения в медицинской школе. В течение четырех последних лет он был старшим школьным санитаром. — На сей раз я оказался на побегушках.

Сассинак кивнула и улыбнулась. Синдер кисло улыбнулся в ответ. Сасс проверила, какое поручение дано каждому из ребят. Хотя сейчас им еще нечего было делать, все должны знать свои обязанности, когда придет время.

Снаружи послышался рев громкоговорителя. Чужой голос вещал на Неогейше, сильно искажая гласные. Из своего угла Сасс могла разобрать лишь отдельные слова, но этого было достаточно, чтобы лишить ее остатков надежды.

«…сдавайтесь… будете взорваны… сопротивление… орудия…»

Взрослые ответили дружным залпом, заглушившим громкоговоритель. Но Сасс расслышала и кое-что еще — тарахтение, напоминающее гусеничный поезд, но звучащее по-другому. Потом в противоположной стене появилась дыра, как будто кто-то вырвал кусок рисунка на бумаге. Сасс и не подозревала, что стены могут быть такими хрупкими, — находиться внутри дома ей казалось гораздо безопаснее. Но теперь она поняла, что это совсем не так. Ее плечи обдало жаром, словно она стояла на летнем солнце. Обернувшись, Сасс увидела точно такую же дыру на стене сзади.

Позже, осмысливая ситуацию, она поняла, что все, должно быть, произошло всего за несколько секунд: начиная от разрушения стены и тщетного сопротивления взрослых с их мелкокалиберными снарядами против куда более мощного оружия и большего боевого опыта пиратов до окончательного захвата всех оставшихся в живых, валявшихся в полуобмороке от газовых гранат, которыми пираты забросали помещение. Но в тот момент ее мысли, казалось, опережали время. Сасс видела, словно во сне, как ее отец направил гранатомет на десантную боевую машину, проломившую стену. Сверкнуло пламя, и оружие выпало из его раненой руки. Мать подхватила отца, когда он едва не упал, и они оба вместе с остальными взрослыми рванулись вперед, пытаясь остановить броневик, преградив ему путь. Сасс видела, как ее родителей подмяли гусеницы.

За первой машиной последовали еще две. Сасс вместе с другими детьми с криком устремилась на них, каждую секунду ожидая, что ее убьют. Но из машин повыскакивали пираты, защищенные скафандрами от жалких ударов детей.

Они стали бросать газовые гранаты, и Сасс, задыхаясь, рухнула на пол вместе со своими товарищами.

Она проснулась как в ночном кошмаре. Сквозь дыру в стене проникали дневной свет, пыль и холод. Девочку терзали тошнота и головная боль. Но когда она попыталась перевернуться, чтобы ее вырвало, что-то стиснуло ей горло. Сасс увидела, что на нее надет тонкий ошейник, от которого тянется пластиковый шнур к таким же ошейникам на других людях. Чей-то сапог ударил ее в лицо.

— Перестань дергаться!

Сассинак в ужасе застыла. В голосе не слышалось ничего, кроме презрения. Вокруг валялись и другие пленники, и Сасс постаралась разглядеть хоть кого-нибудь. На полу лежали скрюченные, тела — некоторые из них шевелились, другие оставались неподвижными. Она услышала топот сапог по полу и изо всех сил постаралась унять дрожь.

— Готовы? — спросил кто-то.

— Эти проснулись, — раздался ответ.

Сасс показалось, что это был тот же самый голос, который приказал ей не дергаться.

— Поднимайте их, выводите наружу и начинайте погрузку.

Одна пара сапог двинулась прочь, другая приблизилась, и резкий пинок в ребра заставил девочку задохнуться от боли.

— Вы, восемь, вставайте!

Сасс попыталась пошевелиться, но все ее тело затекло и двигалось с трудом; к тому же сильно мешали ошейник и шнур. Разумеется, подобные мелочи никогда бы не потревожили Карин Колдей, которая однажды сама захватила пиратский корабль. Остальные из ее восьмерки испытывали те же трудности: они слепо тыкались друг в друга, задыхаясь в ошейниках. Только теперь Сасс увидела стоящего перед ней пирата, но его лицо прикрывал щиток шлема скафандра, и она даже не знала, мужчина это или женщина.

Взгляд Сассинак скользнул в сторону. Комнату покидала еще одна группа из восьми человек под наблюдением пирата. Очередной удар под ребра заставил ее повернуться.

— Слушайте внимательно! Номер вашей восьмерки — пятнадцать. Если кто-нибудь отдаст приказ звену пятнадцать, то это относится к вам, так что постарайтесь побыстрее его выполнить. Ты… — Дуло какого-то оружия уперлось в ноющие от ударов ребра Сасс. — Ты будешь старостой звена. Если возникнут неприятности — это твоя вина и тебя накажут. Понятно?

Сассинак кивнула. Дуло сильнее надавило на ребра.

— Когда тебя спрашивают, нужно отвечать: «Да, сэр!»

Сасс хотела выкрикнуть какое-нибудь оскорбление, как на ее месте поступила бы Карин Колдей, но вместо этого услышала свой голос, произносящий на Стандарте: «Да, сэр».

— Я хочу пить, — пожаловался мальчик, замыкающий группу.

Дуло тотчас же повернулось в его сторону.

— Теперь ты раб, и тебе будет хотеться пить, лишь когда я разрешу. — Пират снова ткнул дулом Сасс с такой силой, что она от неожиданности едва не свалилась на пол:

— Звено пятнадцать проявляет неповиновение. Это твоя вина. — Он подождал, пока девочка не переведет дыхание, и продолжил наводить порядок. Сасс услышала звук удара и крик боли, но не обернулась.

— Вы должны вынести мертвых. Положите их на гусеничный поезд. Работайте быстро, тогда получите воду.

Они старались как могли. Восьмерку целиком составили из школьников, и они все знали Сасс, хотя только один учился с ней в одном классе. Они явно не хотели, чтобы у их старосты были неприятности. Она тоже этого не хотела, тем более что каждый вдох и так доставлял сильную боль в боку. Но переноска окровавленных трупов людей, которых Сассинак хорошо знала, а теперь могла опознать, к примеру, только по желтой юбке, которую всегда носила Сефа, или бронзовому медальону на запястье Торри, оказалась куда более тяжелой работой, чем поначалу думалось. Четыре или пять других звеньев занимались тем же самым. Потом Сасс поняла, что пираты добили раненых, а еще позднее узнала, что то же самое происходило по всему городу.

Когда все здание было очищено от трупов, звено Сассинак и два других звена погрузили на гусеничный поезд, которым управляли пираты. Они преспокойно расселись на трупах («Как на подушках!» — подумала Сасс) и не спускали глаз с ехавших сзади детей. Сасс не сомневалась, что их убьют; она только не понимала, почему пираты так долго с этим тянут. Поезд с лязгом свернул на аллею, ведущую к рыболовецкой исследовательской станции, где так надеялась работать Карие. Все окна станции были разбиты, а дверь взломана. Сасс пока еще не видела Карие, хотя она не решалась слишком часто осматриваться. Лунзи и Джанук тоже куда-то пропали.

Поезд остановился у причала. Детям пришлось, путаясь в канатах, выгружать трупы, вытаскивать их на пирс и сбрасывать в океан. Пираты подгоняли новоиспеченных рабов, раздавая удары направо и налево.

Сасс старалась ни о чем не думать, не смотреть на лица мертвецов. Но в очередной ходке на полпути к краю причала она вдруг поняла, что держит в руках Лунзи. Из горла девочки вырвался сдавленный крик; тело Лунзи выскользнуло из пальцев, ударилось о причал и свалилось в воду. Сасс застыла, словно окаменев. Кто-то дернул ее за ошейник, но она не обратила на это внимания. Сзади послышался крик: «Это была ее сестра!» — и все погрузилось во тьму.

Последние несколько дней на Мириаде оставили в памяти Сасс весьма смутный след. Ей давали наркотики, потом заставляли работать до изнеможения и снова накачивали наркотиками. Они занимались погрузкой отборных металлов, трансурановых элементов и редких драгоценных камней, которыми планета оплачивала свое членство в ФОП. Сассинак едва ощущала трогательную заботу, которую проявляло к своей старосте звено, воспринимала касания ласковых рук, старавшихся ослабить ее ошейник в редкие минуты отдыха. Все остальное было сплошным ужасом, горем и гневом.

Да и потом, уже на корабле, звено проводило почти все время в сплошной работе с перерывами на отдых в тесном зловонном трюме. Пираты с самого начала громогласно объявили, что рабы должны знать свое место и потому не получат ни снотворного, ни холодного сна, облегчающих долгое путешествие.

Они были просто еще одним грузом, предназначенным для продажи в медвежьих углах, которые пока еще не контролировала ФОП. Как и любой груз, их рассортировали по категориям: в зависимости от возраста, пола и наличия специальности. Подобно всем рабам, они быстро научились передавать сведения по цепочке. Таким образом Сасс узнала, что Карие еще жива и приписана к звену восемнадцать. А Джанука бросили на Мириаде, но он был обречен, так как там не осталось ни взрослых, ни подростков, которые могли бы помочь малышам. Большинство взрослых погибли при защите Города от пиратов, лишь немногие выжили, но никто из детей не знал, сколько именно.

Работа поначалу казалась чуть ли не удовольствием — она облегчала тоску и горечь рабства. Сасс понимала, что это делается намеренно. И со временем она и ее звено стали понемногу забывать о том, что означает свободная жизнь. Хорошо еще, их ежедневно водили в душ, так как пираты не выносили запах кубрика. Все делалось по команде инструктора — звено сидело, вставало, снова садилось, поворачивалось как один человек, подчиняясь малейшему жесту. Они обучались конвейерной работе, собирая бессмысленные комбинации, которые другое звено разобрало на предыдущем занятии. Их обучали Харишу — варианту Неогейша, на котором говорили некоторые пираты, — а также начаткам китайского языка.

Конец путешествия наступил без объявления — как теперь понимала Сасс, рабам незачем знать свое будущее. Приземление было резким, и многие сильно расшиблись, но они уже усвоили, что жалобы приносят только лишнюю боль.

Пираты уже без скафандров вывели одно звено за другим из корабля и повели их строем по широкой улице в сторону ряда серых здании. Сасс вся дрожала — перед высадкой рабов полили дезинфектантом из шланга, а на улице дул промозглый ветер. Притяжение оказалось довольно слабым. На новой планете ощущался непривычный запах — резкий и пыльный, совсем не походивший на насыщенный солью воздух Мириады. Поглядев вверх, Сасс увидела, что они находятся под гигантским куполом. Он был настолько огромным, что накрывал и космодром, и весь город.

Впрочем, как ей стало ясно в течение следующих месяцев, город был подобен исполинскому трюму для рабов. Бараки, мастерские, фабрики квартал за кварталом тянулись во всех направлениях. Ни травы, ни деревьев — ничего живого, кроме рабов и хозяев. Некоторые из последних были очень высокими — куда выше родителей Сасс — и походили на громил, с которыми сражалась Карин Колдей в «Тайне ледяного мира».

Звенья расформировали, и рабов подвергли тестированию, чтобы установить их продажную цену. Потом каждого приписали к новому звену для работы, обучения или того и другого вместе, в зависимости от пожелания хозяев.

Сасс была изрядно удивлена, что она еще помнит, чему ее учили в школе.

Когда на экране появлялось очередное задание, она с головой погружалась в проблемы математики, химии или биологии. Дни проходили совершенно однообразно: сначала центр тестирования, потом тяжелая работа в бараках, где Сасс подметала полы — совершенно голые, чтобы в этом нуждаться, — и мыла кухни и общие туалеты, и, наконец, коллективная работа, такая же бессмысленная, как и на корабле. Шесть часов отводилось для сна; она проваливалась в беспамятство, как в колодец.

Сассинак не имела ни возможности, ни причины считать дни. Она не могла ни разыскать старых друзей, ни выяснить, где они находятся. Вообще-то Сасс легко заводила новых товарищей, но постоянные переброски из одного звена в другое делали невозможным поддерживать дружбу. В конце концов, после окончания тестирования и долгих дней работы в полные три смены, ее привели в здание, которое она еще не видела. Скованная с другими рабами Сасс услышала заунывные выкрики аукциониста и поняла, что ее намерены продать.

К тому времени, как Сасс добралась до стенда с дисплеем, она узнала о себе все. Пол — женский, физическое развитие — степень два, общий интеллект — восемь, математика — девять, рост — такой-то, вес — такой-то, с такой-то планеты, генетический код, родной и выученные языки, специальный опыт и так далее. Сассинак боялась, что ее начнет трясти от боли и унижения, и покупатели поймут, насколько она чувствительна и возбудима, и сразу же постаралась сдержать дрожь. Она уже узнала, что покупатели редко гоняются за красотой — этого можно легко достичь с помощью косметики и пластической хирургии. А вот талант и опыт, тем более в сочетании с энергией и возбудимостью, ценились по-настоящему. Поэтому рабов и вывозили со сравнительно молодых колоний.

Аукцион шел своим чередом — цены назначались в неизвестной Сассинак валюте. Наконец торг закончился, кто-то выключил экран, а кто-то еще — судя по ошейнику, раб — повел Сасс по пустым коридорам и приковал к кольцу на какой-то двери. Сассинак умудрилась не дрожать и не плакать, хотя внутри ее душили рыдания.

— Как тебя зовут? — спросил другой раб, складывающий ящики возле двери.

Сасс посмотрела на него. Это был крепкий мужчина с седеющими волосами, шрамами на руке и вмятиной на черепе — в этом месте волосы не росли. Он ждал ответа и улыбался. — Ладно-ладно, если не хочешь, можешь не отвечать.

— Сассинак! — быстро и чересчур громко выпалила Сасс. Она снова обрела имя!

— Тише! — предупредил девочку раб. — Значит, Сассинак. Откуда ты?

— С Мириады. — Ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами.

— Говоришь на Неогейше? — спросил раб на этом языке. Сасс молча кивнула, опасаясь разреветься. — Спокойно, — остановил ее раб. — Возьми себя в руки — ты сможешь.

Сасс, дрожа всем телом, сделала глубокий вдох, потом еще один. Дрожь улеглась. Мужчина одобрительно кивнул.