– Сегодня, мой господин… во всем виновата я, – сказала Менолли, решив использовать в качестве оправдания случай с Пьемуром. – Мой друг Пьемур, совсем еще малыш, – для наглядности она показала его рост, – споткнулся и упал в толпе. Я так испугалась, что его могут затоптать…

– Так вот, оказывается, Робинтон, из-за чего весь сыр-бор разгорелся? – осведомился лорд Грох. – Что же вы сразу не сказали? – Похоже лорда гораздо больше заботил его опустевший стакан, и Робинтон услужливо наполнил его из лежащего на столе бурдюка.

– Я как-то совсем не подумала, лорд Грох, – сокрушенно проговорила Менолли, – что могу потревожить вас и Главного арфиста, и Сибела.

– В молодости все легко поддаются тревоге, – заметил Главный арфист, и Менолли увидела, как в уголках его рта промелькнула тень улыбки, – но с годами это, как правило, проходит.

– Зато у нее усиливается, и немудрено – иметь столько файров сразу!

– проворчал лорд Грох. – Как ты думаешь, девочка, они еще вырастут? – Прищурясь, он переводил взгляд с Красотки на Мергу.

– Насколько я знаю, трое файров Миррим – из самой первой кладки, так вот, они едва ли на палец выше, – ответила Менолли, с готовностью подхватив новую тему. Думаю, через несколько недель мои их совсем догонят. – Девочка посмотрела на Главного арфиста, и тот кивнул в знак того, что она может продолжать. – Когда я в первый раз увидела Гралл, королеву Ф'нора, то сначала даже подумала, что это моя Красотка, – королева возмущенно пискнула, глаза ее ускорили вращение. – Всего на одну секунду, – поспешила добавить Менолли и погладила Красотку по голове, – да и то лишь потому, что еще не знала, что в Вейре тоже появились файры.

– А ты не слыхала, когда они начинают спариваться? – с надеждой спросил лорд Грох.

– Не знаю, мой господин. Т'геллан, всадник Монарта, собирался заглядывать в пещеру, где родились мои файры, и посмотреть, не вернется ли туда королева, чтобы снова отложить яйца.

– В пещеру? А я-то думал, файры откладывают яйца в песке на берегу…

Мастер Робинтон сделал девочке знак, что она может ничего не скрывать от лорда, и Менолли рассказала, как впервые увидела брачный полет файров в бухте у Драконьих камней. Как она снова забрела туда в поисках клешнезубов… ( – Неплохая закуска, – одобрил лорд Грох, жестом предлагая ей продолжать рассказ) … и помогла маленькой королеве перенести яйца с берега, где им угрожал прилив, в безопасную пещеру.

– Так это ты написала песенку? – удивленно и в то же время одобрительно осведомился лорд Грох. – Ту – про королеву файров, которая собиралась остановить волны? Славная вещица! Побольше бы таких – легко запоминается. Почему же, Робинтон, вы не сказали мне, что ее написала девочка? – укоризненно нахмурился он.

– Я тогда и сам не знал, что ее сочинила Менолли.

– Ладно, забудем об этом. Продолжай, девочка. Все так и случилось, как в той песенке?

– Да, мой господин.

– А как ты оказалась в пещере во время рождения?

– Охотилась на клешнезубов и забрела слишком далеко… Вдруг – откуда ни возьмись – Нити! А скрыться-то негде. Вот я и вспомнила про пещеру, куда спрятала яйца файров. Ну и ввалилась туда с мешком клешнезубов… как раз перед самым рождением. Так и вышло, что я запечатлела девятерых сразу. Не могла же я допустить, чтобы они вылетели из пещеры и погибли от Нитей! А они были такие прожорливые – только-только из скорлупы…

Хмурясь и сопя, лорд Грох пробурчал что-то насчет того, как он с трудом накормил одну, и каково ей, должно быть, пришлось с девятью. Кими и Заир проснулись и запищали, как будто их разбудило упоминание о еде.

– Не сочтите за невежливость, лорд Грох. – Мастер Робинтон поспешно поднялся, а следом за ним и Сибел.

– Что за глупости – зачем вам уходить? Они слопают все что угодно. – Лорд Грох тяжело повернулся. – Эй, ты, как там тебя… – он нетерпеливо помахал помощнику винодела, и тот со всех ног кинулся на зов. – Тащи сюда поднос мясных колобков. Самый большой. И с верхом. Чтобы хватило двум голодным файрам и паре арфистов. Никогда не видел сытого арфиста. Хочешь есть, девочка?

– Нет, мой господин, благодарю вас.

– Ты что же, юная арфистка, хочешь выставить меня лгуном? И захвати с десяток пончиков, – проревел лорд Грох вслед убегающему ученику. – Надеюсь, он меня услышал. Так ты и есть дочь Януса из Полукруглого холда?

Менолли кивнула.

– Никогда не бывал в Полукруглом. Вечно они похваляются своей Корабельной пещерой. Что, правда, она вмещает всю флотилию?

– Правда, мой господин. Самые большие суда могут войти в нее, не опуская мачт, если, конечно, прилив не слишком высок. Там есть место для починки и осмотра, отсек для постройки и еще сухая внутренняя пещера поменьше, где хранят древесину.

– И холд построен над самой пещерой? – с сомнением спросил лорд Грох.

– Вовсе нет, мой господин. Полукруглый холд не зря зовется Полукруглым. – Менолли вытянула большой палец и изогнула указательный. – Вот, – сказала она, – там, где большой палец, – Корабельная пещера, а здесь, – девочка пошевелила указательным, – холд, самая большая часть Полукруглого. А между ними, – она ткнула пальцем в середину дуги, – песчаный берег. Сюда можно вытаскивать лодки, здесь в ясную погоду они чинят сети, потрошат рыбу, латают паруса.

– Они? – удивленно переспросил лорд Грох, вскинув мохнатые брови.

– Да, мой господин. Они. Ведь я теперь арфистка.

– Неплохо сказано, Менолли, – заявил лорд Грох и так звучно хлопнул себя по ляжке, что Мерга испуганно вскрикнула. – Пусть она и девчонка, Робинтон, но я одобряю ваш выбор. Решительно одобряю.

– Благодарю, лорд Грох, я был уверен в вашей поддержке, – обменявшись с Сибелом едва заметной улыбкой, ответил мастер Робинтон и ободряюще кивнул Менолли.

Красотка вопросительно чирикнула, и Мерга лорда Гроха пискнула в ответ, как будто говоря: такие вот дела.

– А знаете, Робинтон, это неплохо придумано – посылать юнцов в другие холды. Пожалуй, я отправлю еще кое-кого из своих сыновей. Пусть набираются ума-разума. И в морские холды – тоже.

«Действительно, неплохо, – пусть бы Бенис попал в Полукруглый, – мстительно подумала Менолли. – Хотя неизвестно, кого именно имел в виду лорд Грох».

Беседу прервал топот ног и хриплое дыхание. Мальчонка-ученик притащил два подноса сразу и чуть не вывалил их содержимое на колени гостей.

Юных файров накормили, и тут Менолли заметила, что на центральную площадь стекается все больше народа. Люди рассаживались за столами и на скамьях. В дальнем конце возвышался деревянный помост. Несколько арфистов взошли на него и принялись настраивать инструменты. И сразу же стали выстраиваться пары для кадрили. Высокий подмастерье тряхнул тамбурином и зычным голосом, слышным даже сквозь музыку, стал объявлять фигуры танца. Зрители хлопали в такт музыке, веселыми криками подбадривали танцоров. Менолли не верила своим глазам: лорд Грох тоже оглушительно хлопал в ладоши, притопывал ногами и добродушно ухмылялся.

Как только раздались первые такты музыки, народ забил площадь до отказа. На учениках и подмастерьях Менолли увидела цвета всех главных цехов, входивших в Форт холд. В сторонке толпились кряжистые мужчины – попивали вино, наблюдали за танцорами. Грубые башмаки и тяжелые руки с въевшейся под ногти землей выдавали в них мелких холдеров с соседних ферм, пришедших кое-что купить-продать, а заодно и поразвлечься. Их жены, собравшись в кучку, болтали, окликали детишек, посматривали вокруг. Как только пары поменялись, кое-то из холдеров потащил своих хихикающих жен в круг. И вот уже музыканты снова заиграли, а зрители вторили им притопами и прихлопами.

Потом последовал быстрый танец – только ноги мелькали да юбки развевались, – после которого танцоры, переводя дух, принялись наперебой окликать помощника виноторговца, такая их одолела жажда. Арфисты сменились. Те, что аккомпанировали танцорам, уступили место Брудегану и трем старшим подмастерьям, ставшим чуть позади. По его команде они начали песню, которую пел Эльгион в тот вечер, когда впервые прибыл в Полукруглый, – ее Менолли так и не успела выучить. Она подалась вперед, стараясь уловить каждое слово, каждый аккорд. Красотка выпрямилась на ее плече и оперлась лапкой об ухо девочки. Маленькая королева издала нежную трель и вопросительно взглянула на Менолли.

– Пусть поет, – сказал мастер Робинтон. Потом наклонился к девочке.

– Только, на мой взгляд, было бы лучше, если бы остальные остались на своих местах.

Менолли послала своим друзьям строгий приказ, зато Мерга, мирно сидевшая на плече лорда Гроха, приподнялась на задних лапках и тоже подхватила мелодию.

Голоса файров, звеня и переливаясь, взвились над площадью и Менолли почувствовала, что они мигом очутились в центре всеобщего внимания. Лорд Грох так и сиял от гордости, по лицу его блуждала самодовольная улыбка. Одной рукой он отбивал такт, другой размахивал в воздухе, как будто дирижировал импровизированным хором.

Когда песня закончилась, раздались бурные аплодисменты и крики: «Песенку о ящерице!», «Спойте песню о королеве файров!», «Песенку о файрах!».

Брудеган властно поманил Менолли.

– Ступай, девочка, чего ты ждешь? – лорд Грох повелительно щелкнул пальцами. – Хочу послушать, как ты поешь. Ты ее написала – тебе и петь. Да встряхнись же, девчушка! В первый раз вижу арфиста, который не хочет петь.

Менолли умоляюще взглянула на мастера Робинтона – Главный арфист сидел с непроницаемым лицом, но в глазах его сверкали лукавые огоньки. – Ты же слышишь, Менолли, что сказал лорд Грох. Пришла твоя очередь выступать, ведь ты – арфистка, – он сделал ударение на последнем слове. Потом поднялся и протянул девочке руку, отлично понимая, как она волнуется.

Что было делать? Отказаться – значило бы подвести учителя, уронить честь Цеха и рассердить лорда Гроха. Брудеган приветливо улыбнулся Менолли и дал знак гитаристам передать свои инструменты ей и Робинтону.

Повернувшись лицом к толпе, Менолли увидела перед собой море лиц. Все смолкли, и в наступившей тишине Главный арфист тронул струны. Раздались первые аккорды песенки о королеве файров. В голове у девочки молнией промелькнул излюбленный наказ мастера Шоганара: «Выпрямись, вдохни поглубже, разведи плечи, открой рот и… пой!».

Малютка королева

Над морем пронеслась.

Бег волн унять,

Направить вспять

Отважно собралась.

Последовавшие за финальным аккордом аплодисменты были столь оглушительны, что Красотка взметнулась в воздух, тревожно вереща. По толпе пронесся смех, и шум постепенно стих.

– Спой что-нибудь из песен вашего морского холда, – лениво перебирая струны, шепнул ей Главный арфист. – Что-нибудь такое, чего здешняя публика не слышала. Ты начни, а мы подстроимся.

Толпа нетерпеливо гудела, и Менолли испугалась, что ее не услышат, но как только она коснулась струн, все смолкли. Она начала с припева, давая возможность Главному арфисту уловить мотив, и на протяжении всей песни улыбалась, слыша столь мастерское сопровождение.

О, дорогая подруга волна,

Ласкай же меня вновь и вновь!

Ты так игрива, смела и нежна,

Пусть не кончится наша любовь.

Когда песня отзвучала и вновь загремели аплодисменты, Главный арфист проговорил ей на ухо:

– Хороший выбор – эту песню они никогда не слышали. – Он раскланялся, сделал ей знак поклониться и кивнул стоящим у возвышения арфистам, чтобы они начинали следующий танец.

Улыбаясь и кивая окружающим, он отвел Менолли обратно к столу, где лорд Грох все еще энергично бил в ладоши. Сибел одобрительно улыбнулся девочке и, приподнявшись, передал Главному арфисту взбудораженного малыша Заира.

Менолли хотелось посидеть в сторонке, оправиться от столь неожиданного первого выступления перед здешней публикой и ошеломившего ее горячего приема, но тут к ней подошел Тальмор.

– Поздравляю, Менолли, ты выполнила свой долг перед Цехом, а теперь давай потанцуем! – Он покосился на припавшую к плечу девочки Красотку. – А не может она пока посидеть где-нибудь в сторонке? Неизвестно, как ей понравится, когда я начну тебя обнимать и кружить!

Арфисты уже заиграли быструю игривую мелодию.

– Останешься со мной? – предложил Сибел, протягивая Красотке руку. – Заир не очень возражал…

Менолли удалось задобрить свою королеву, которая, капризно вереща, все же соблаговолила перебраться на плечо Сибела, и Тальмор, обхватив девочку за талию, вихрем увлек ее в бурно кружащийся водоворот танцоров. Едва Менолли, вернувшись на свое место, успела отхлебнуть глоток, чтобы смочить пересохшие губы, и успокоить Красотку, как ее снова пригласили. На этот раз Видериан выбрал ее партнершей для очередной кадрили; напротив них танцевали Аудива с Тальмором. Потом ее позвал танцевать Брудеган, а за ним – кто бы мог подумать – мастер Домис! Пришлось уважить и Пьемура, который похвалялся, что умеет танцевать не хуже любого мастера и подмастерья, и вообще, разве не он ее лучший друг, несмотря на малый рост и возраст?

Певцы сменяли музыкантов, пока, как показалось Менолли, не выступили все арфисты до единого. Обе песни, которые Петирон послал Главному арфисту, имели такой оглушительный успех, что девочка не знала, куда деваться от смущения. Сибел поймал ее растерянный взгляд и усмехнулся, задорно выгнув бровь.

Наконец над Фортом сгустилась тьма, и толпа начала редеть. Гости, прибывшие издалека, стали собираться по домам. Вот уже и прилавки разобраны и сложены, хозяева седлают своих скакунов, и вереницы повозок устремляются в обратный путь. Однако виноторговец, проживающий в Форт холде, бойко обслуживал тех, для кого ярмарка еще продолжалась.

Красотка несколько раз настойчиво ткнулась Менолли в щеку, напоминая, что файры уже устали благовоспитанно ожидать вечерней кормежки. Устыдившись собственной забывчивости, девочка со всех ног бросилась в Цех арфистов. На ступеньках кухни сидел несчастный Камо, обнимая толстыми руками огромную миску с отходами и не спуская глаз с арки. Издали завидев Менолли и кружащихся вокруг нее файров, он вскочил на ноги и радостно закричал:

– Милашки голодные? Очень голодные? Камо ждет. Камо тоже голодный! Сразу же как из под земли вырос Пьемур.

– Вот видишь, Камо, я ведь тебе говорил: она непременно вернется! Вернется и позовет нас кормить! – прервав сбивчивые утешения, мальчик принялся наделять кусочками мяса свою обычную тройку файров. – Ну что, Менолли, разве я был не прав? Разве не здорово было у нас на ярмарке? А пела ты просто потрясающе. Всегда пой «Песенку о королеве файров» – все от нее просто без ума! А как получилось, что мы не знаем морскую песню? У нее такой интересный ритм!

– Это старинная песня.

– Странно, никогда не слышал…

Менолли рассмеялась: Пьемур произнес это не как мальчишка, а как ворчливый дед.

– Может быть, ты знаешь и другие новые песни, вроде этой? А то я уже сыт по горло старьем, которое слышу с колыбели… Эй, Лентяй, тебе уже хватит! Сейчас очередь Кривляки… Ну-ну! Веди себя прилично!

Голодные файры быстро опустошили миску Камо. Из окна столовой выглянул Ранли и посоветовал им поторопиться, пока не убрали со стола. Народу в столовой осталось совсем мало. Пьемур был прав, когда предупреждал, что в ярмарочный день на сытный ужин рассчитывать не приходится. Но хлеба с сыром и вареньем оказалось для Менолли больше, чем достаточно.

Когда наставник младших школяров повел своих подопечных в спальный корпус, Менолли поднялась в свою комнату. В ночном воздухе разносилась бойкая мелодия очередного танца. Вот она и выступила на ярмарке в первый раз – и неплохо выступила! Сегодня она впервые ощутила себя заправским арфистом, по-настоящему почувствовала: да, ее место здесь, в Цехе. Менолли быстро уснула, убаюканная звуками музыки и далеким смехом, и файры, окружив ее теплым кольцом, спали вместе с ней.

Наутро, выглянув из окна на ярмарочную площадь, она не увидела никаких следов ярмарки – только утоптанная земля танцевальной площадки, поблескивающая росой, напоминала о вчерашнем веселье. Крестьяне спешили в поля, пастухи гнали на пастбища скотину, школяры носились взад-вперед, выполняя поручения мастеров. По дороге от Форт холда спускалась кавалькада скакунов. Отдохнувшие животные горячились – им была явно не по нраву неспешная рысь, но всадники сдерживали их, пока не обогнали плетущееся стадо. И вот уже отряд, повернув на запад, скрылся в облаке пыли.

Из спальни школяров донесся шум – файры откликнулись тихим, еле слышным курлыканьем. Менолли торопливо оделась и сбежала по ступенькам вниз.

– Я так и знала, что ты поспеешь вовремя, – сказала Сильвина, встретив ее у самой кухни, и вручила девочке поднос. – Будь умницей, отнеси мастеру Робинтону, ладно? Камо как раз кончает готовить угощение для твоей стаи.

Не успела Менолли вежливо постучаться в дверь Главного арфиста, как он появился на пороге, задрапированный в меховое одеяло. На руке у него сидел отчаянно орущий Заир.

– Ты как раз вовремя! – с радостью и облегчением воскликнул мастер.

– Да уймись же ты, ненасытный, проглоти сначала то, что я тебе дал! Скажи, Менолли, долго еще у него сохранится столь могучий аппетит? Девочка держала поднос, чтобы Робинтон мог без помех накормить малыша. Потом, поставив его на письменный стол, сама сунула Заиру несколько кусочков, давая арфисту возможность наскоро перекусить. Мастер Робинтон, бросив на нее благодарный взгляд глотнул дымящегося кла, схватил кусок хлеба, обмакнул в варенье, снова отхлебнул кла и с набитым ртом сделал Менолли знак, что она может идти.

– Тебе самой надо поесть. Не забудь поработать над песней. Попозже я жду тебя с готовой нотной записью.

Она кивнула и вышла. Может быть, нужно было зайти к Сибелу, взглянуть, как тот управляется с малюткой Кими? Но он уже сидел за столом подмастерьев, окруженный толпой добровольных помощников. Ее файры вместе с Пьемуром и Камо терпеливо ожидали у входа в кухню. Накормив друзей, она стояла, допивая вторую кружку кла, когда увидела, что к ней через двор направляется Домис.

– Послушай, Менолли, – недовольно морщась, сказал он, – я слышал, что Робинтон поручил тебе закончить песню. Неужели это займет у тебя все утро? Я хотел, чтобы мы вместе с Сибелом и Тальмором поработали над квартетом. По понедельникам Моршал занимается с девицами теорией, так что Тальмор сегодня свободен. Мы так никогда и не подготовим квартет к выступлению, если не будем как следует репетировать.

– Я бы могла записать ее хоть сейчас, вот только…

– Что только?

– У меня нет письменных принадлежностей.

– И это все? Допивай скорее свой кла. Я покажу тебе берлогу Арнора. Все равно мне придется пойти с тобой, – проговорил Домис, шагая вместе с ней к двери в противоположном углу двора, – ведь Робинтон хочет, чтобы ты записала свою песню на листках, которые готовят из древесной массы, а школярам Арнор их не выдает ни под каким видом.

Мастер Арнор, архивариус Цеха, занимал просторное помещение за Главным корпусом. Его ярко освещали многочисленные светильники – большие стояли по углам и посередине, маленькие висели над наклонными столами, за которыми склонялись школяры и подмастерья, усердно копируя выцветшие старинные летописи и более новые песни. Мастер Арнор оказался весьма дотошным стариканом – он пожелал узнать, зачем Менолли понадобились листы бумаги. Школярам положено сначала упражняться на старых кожах, и только потом им можно будет доверить столь драгоценный материал. К чему такая спешка? И почему сам мастер Робинтон не предупредил его, что это так необходимо? К тому же еще и девица… Да, он слышал о Менолли и видел ее в столовой, как, впрочем, и других надоедливых школяров и вертлявых девиц. Ну хорошо, хорошо, вот чернила и принадлежности для письма, только пусть не переводит зря – иначе ему придется снова все готовить, а это долгий процесс. Помощники всегда забывают как следует помешивать раствор, а если он закипит, то все дело насмарку, чернила получатся нестойкие, будут быстро выцветать и вообще, непонятно, куда мы придем при таком отношении к делу! Подмастерье, без лишних слов собрав все необходимое, вручил принадлежности Менолли и весело подмигнул ей, как бы говоря: не стоит обращать внимания на занудного старика. По его улыбке Менолли поняла, что в следующий раз ей лучше обращаться прямо к нему, а не к его ворчливому наставнику.

Домис увел ее от старого архивариуса, едва поблагодарив того за любезность. Пока они возвращались ко входу в Главный корпус, он еще раз напомнил: пусть не возится все утро с перепиской, а то им так и не удастся подготовить новый квартет к весеннему пращнику. Отворив двери Главного корпуса, Менолли услышала голос мастера Робинтона и поспешила к себе наверх.

Она углубилась в работу, от которой ее время от времени отвлекали голоса, доносившиеся снизу, из зала. Девочка машинально отметила знакомых мастеров: Домиса, Моршала, Джеринта, Главного арфиста… странно – и Сильвина тоже с ними. Другие голоса она не смогла узнать сразу. По-видимому, разговор шел о назначении подмастерьев на разные должности, после чего им предстоит разъехаться по всей стране. Поскольку к Менолли это не относилось, она не стала прислушиваться. Девочка уже заканчивала третье, более свободное переложение песни, когда в дверь постучали, да так неожиданно, что она чуть не посадила кляксу. Она отозвалась, и в комнату вошел Домис.

– Ну что, еще не закончила?

Менолли кивком указала на разложенные листки бумаги. Нетерпеливо хмурясь, мастер подошел к столу и взял первый попавшийся листок. Девочка хотела предупредить, что чернила еще не просохли, но вовремя заметила, как осторожно он держит лист за уголки.

– Гм-м-м. Что ж, переписываешь ты аккуратно – пожалуй, даже Арнор был бы доволен… Так-так-так… – он принялся просматривать другие варианты. – Все традиционные формы должным образом соблюдены. А мелодия, кстати, вовсе не плоха, – Домис одобрительно кивнул. – Пожалуй, малость простовата, но, с другой стороны, тема и не требует особой музыкальной изысканности. Давай, заканчивай поскорее, – он указал на лежащий перед ней лист. – Ах, уже готово? Вот и отлично. – Домис осторожно подул на бумагу, чтобы влажно поблескивающие чернила поскорее высохли. – Все в порядке. Я заберу их с собой. А ты захвати гитару и иди в мою комнату, прочитай свои ноты – они лежат на пюпитре. Ты будешь играть партию второй гитары. Обрати особое внимание на динамику второй вариации. – С этими словами он вышел.

Правая рука у Менолли разболелась от долгой работы. Она растерла пальцы и энергично потрясла кистью, стараясь расслабить мышцы.

– Следовательно, – донесся снизу голос Главного арфиста, – все дело в том, что соблюдены все необходимые требования, кроме одного. А именно, срок пребывания в Цехе слишком мал. Но всегда считалось, что ученичество, пройденное где бы то ни было под руководством компетентного подмастерья, может быть зачтено. Нет ли у кого-нибудь сомнений относительно компетентности упомянутого подмастерья? – Последовала краткая пауза. – Будем считать, что вопрос решен. А, Домис, благодарю вас. Вот, мастер Арнор… – Менолли перестала слышать голос Робинтона: наверное, он отошел от окна.

Девочка виновато осознала, что не только неумышленно подслушала разговор, касающийся цеховых дел, но и не выполнила приказ мастера Домиса. Никуда не годится… Она взяла гитару. Игра с Тальмором, Сибелом и Домисом доставляла ей несказанное наслаждение. Кажется, Домис намекнул, что она будет выступать в составе квартета? Что ж, вчера она уже ощутила, что это такое – быть арфистом. Может быть, ей доведется сыграть на весеннем празднике, хоть она и новенькая, – ведь это, в конце концов, тоже часть обязанностей арфиста.

Когда Менолли вошла в комнату Домиса, Тальмор и Сибел, на плече у которого сидела Кими, явно недовольная тем, что ей пришлось расстаться с привычным местом на руках у юноши, уже обсуждали пьесу. Они весело поздоровались и спросили, как ей понравилась первая ярмарка в Форт холде. Услышав восторженные ответ, оба весело рассмеялись.

– Хорошей ярмарке каждый рад, – заметил Тальмор.

– Только не Моршал, – вставил Сибел и, обменявшись с Тальмором заговорщицким взглядом, потер пальцем нос.

– Что ж, сыграем, подмастерье Сибел? – Менолли показалось, что в голосе Тальмора прозвучал скрытый упрек.

– Непременно, подмастерье Тальмор, – как ни в чем не бывало, ответил Сибел. – Если, конечно, вы, ученица Менолли, составите нам компанию, – смуглый подмастерье церемонным жестом пригласил девочку занять место рядом с собой.

Пока Менолли проверяла, как настроена гитара, Тальмор проглядывал страницы партитуры.

– Он сказал, откуда мы собираемся начать?

– Мне мастер Домис велел обратить внимание на динамику второй вариации, – услужливо подсказала Менолли.

– Понятно, значит, отсюда, – пощелкивая пальцами, Тальмор отыскал нужную страницу. – Ну что – попробуем?.. Клянусь Скорлупой, да он же меняет темп в каждом третьем такте! За кого он нас принимает?

– Что, сложная динамика? – с опаской спросила Менолли.

– Не то, чтобы сложная, – просто в ней весь Домис, – страдальчески сморщившись, ответил Тальмор. Тем не менее, он постучал по корпусу гитары, давая сигнал к началу.

Они как раз успели пройти вариацию, когда появился Домис. Приветливо кивнув, он занял свое место.

– Итак, начнем с начала второй вариации – я вижу, вы ее уже проработали.

Сначала они сыграли весь отрывок целиком. Потом – то и дело останавливаясь, чтобы отшлифовать наиболее трудные места и уравновесить звучание инструментов. Колокол к обеду удачно оттенил бурный финал. Сибел с Тальмором с довольным вздохом отложили свои инструменты, а Менолли тихонько повторила три последних аккорда.

– Как рука – не болит? – с неожиданной заботой спросил мастер Домис. – Нет, я просто хотела проверить, как звучит струна.

– Если тебе послышалась фальшивая нота, то это у меня в животе урчит, – засмеялся Тальмор.

– Переел на ярмарке? – съехидничал Сибел.

– Напротив, недоел за завтраком, – отрезал обиженный насмешкой Тальмор. Он встал и вышел из комнаты. Сибел, тихонько посмеиваясь, направился за ним.

– Мастер Шоганар ждет тебя после обеда? – спросил Домис, кивком приглашая Менолли следовать за собой.

– Да, мой господин.

– Тогда тебе придется продолжить занятия вокалом, – туманно заметил он. «Должно быть, он предпочел бы, чтобы я больше времени уделяла занятиям с ним», – подумала Менолли. Но мастер Робинтон выразился совершенно недвусмысленно: по утрам она занимается с мастером Домисом, а послеобеденное время принадлежит мастеру Шоганару.

Когда они вошли в столовую, большинство мест было уже занято. Домис повернул направо, к столу мастеров. Менолли заметила Моршала, который уже сидел на своем месте. Такого надутого вида она у него еще не видела. Девочка поспешно отвела взгляд.

– Пона уехала! – налетел на нее Пьемур, лицо его так и сияло. – Теперь я могу сесть с тобой, за один стол с девчонками. Аудива не возражает – ведь это Пона на меня наябедничала. И еще Аудива просит, чтобы ты села рядом с ней.

– Как – уехала? – удивленная и одновременно встревоженная, Менолли вслед за Пьемуром подошла к столу у очага. Места по обе стороны от Аудивы пустовали. Увидев Менолли, девочка растерянно улыбнулась и кивнула на место справа от себя, подальше от подружек.

– Уехала – и все тут! Ее увезли на драконе, – добавил Пьемур. Было заметно, что радость, вызванную отъездом Поны, несколько омрачает то, что она отбыла столь торжественно.

– Из-за вчерашнего? – в сердце у Менолли холодной змейкой зашевелился страх. Даже здесь, в домике, под присмотром Цеха арфистов, Пона была опасна. Теперь же, в дедовском холде, во всеоружии мстительных чувств, она представляет для ученицы Менолли куда большую угрозу.

– Не только, – значительно изрек Пьемур. – Так что не вздумай ни о чем сожалеть. Просто, как я слышал, вчерашнее было последней каплей – ведь она пыталась тебя оболгать. А Данке здорово досталось от Сильвины! Ух, и отвела же она душу – ей уже давно не терпелось задать толстухе жару!

Тимини занял три места напротив Аудивы и настойчиво приглашал Менолли с Пьемуром присоединиться к нему.

– Ты, Пьемур, сядь с Тимини, а я – с Аудивой. Похоже, Бриала решила устроить ей бойкот – видишь, рядом пустые места?

Подойдя к Аудиве, Менолли поймала враждебный взгляд Бриалы. Смуглая девочка толкнула свою соседку Аманью, и та тоже уставилась на Менолли. Но Менолли сделала вид, что не замечает их недовольства и встала рядом с Аудивой. Та нашла ее руку и порывисто сжала. Скосив взгляд, Менолли увидела, что глаза у Аудивы красные, лицо опухло – она явно плакала, причем совсем недавно.

Наконец был дан знак сесть, и завтрак начался. Обе девочки молчали – Менолли от смущения, Аудива от расстройства. Зато Пьемур, не обремененный никакими заботами, болтал за троих.

– А знаешь, Менолли, я ведь снова получил девять пончиков: пекарь-то думает, что это нам с тобой и Камо. Но я поделился с Тимини, правда, Тим? А еще я поставил на бегуна – и выиграл! Любой, у кого есть голова на плечах, сообразил бы: первым придет тот, у которого копыто треснуло – зачем ему долго мучиться?

– И сколько же всего денег ты огреб?

– Ха! – глаза Пьемура вспыхнули торжеством. – Так я тебе и сказал! Во всяком случае, под конец ярмарки у меня их оказалось больше, чем в начале.

– Надеюсь, ты не держишь их в спальне? – забеспокоился Тимини.

– Ты что же, за дурачка меня считаешь? Я отдал их на сохранение Сильвине. И объявил всем, где мои денежки, – чтобы не вздумали выпытывать, куда я их спрятал. Пусть я маленький, но котелок у меня варит!

Бриала, демонстративно не замечающая всю компанию, язвительно фыркнула. Пьемур чуть не взвился, но Менолли толкнула его под столом ногой, чтобы он не вздумал вылезать.

– А ты знаешь, Менолли, – Пьемур перегнулся через стол и с таинственным видом обвел глазами всех троих, – что сегодня подмастерьев назначают на должности?

– Правда? – удивилась Менолли.

– Да не прикидывайся! Разве ты у себя в комнате ничего не слышала? Я-то видел, что окна Главного зала открыты, а твоя комната как раз над ним.

– Я занималась делом, – отрезала Менолли. – К тому же мне еще в детстве объяснили, что подслушивать чужие разговоры – неприлично!