Вдруг Райдис, младший из дядьев Джейда, стремительно нагнал их сзади и, тронув отца за плечо, показал на странную мутную пелену.

– Смотри, Кренден! Это появилось внезапно! Совсем не похоже на грозовые облака, что мне доводилось видеть раньше! – Его скакун плясал вокруг рослого жеребца брата, пока оба мужчины разглядывали горизонт.

– Туча словно обрезана по краям, – заметил Кренден.

Джейд подъехал к отцу; первая повозка замедлила ход, но Кренден кивнул головой, приказывая двигаться дальше.

– Смотрите! – рука мальчика взметнулась вверх, но старшие тоже увидели вспышки огня, оконтуривавшие фронт облака. Молнии? Странные молнии, решил Джейд; не длинные голубоватые стрелы, а взрывы красного пламени, словно в небе на мгновение вспыхивали сотни яростных костров. Видимо, Кренден думал о том же.

– Это не молнии, – медленно произнес он, и Джейд увидел, как посерело лицо отца; жеребец начал пританцовывать под ним, храпя от страха. – И погляди! Ни одного дикого стража в небе!

– Что это, Крен? – Райдис явно нервничал.

– Они предупреждали нас! Они же нас предупреждали! – Кренден поднял скакуна на дыбы, яростно взмахнул рукой, приказывая Райдису ехать в хвост колонны, и закричал во все горло: – Эй, двигайтесь! Быстрее! Быстрее! Чаллер, подстегни своих кляч! Заставь их шевелить ногами! – Взгляд его метался от заросшего лесом склона к речному берегу напротив. – Джейд! Гони вниз! Посмотри, нет ли там каких-нибудь пещер или выступов, где можно укрыться… – Он вытер вспотевший лоб. – Если хотя бы половина того, что говорили арфисты, правда… Никто не выживет под этим ливнем!

– Может, вернуть в холд легкие повозки? – спросил Райдис. – У Бореля быстрая упряжка. Сбросим груз, посадим детей и – назад!

Тяжело вздохнув, Кренден покачал головой.

– Не успеем… проехали слишком много. Если бы я поверил тому письму… – Он с гневом стукнул кулаком по луке седла. – Укрытие. Мы должны найти укрытие! Поезжай, Джи, сынок! Может, найдешь что-нибудь подходящее.

– А если сделать накат из бревен? – предложил Райдис. – Прислоним их к повозкам…

– Нити проедают бревна. Нужен камень или металл… или вода! – Кренден привстал в стременах, указывая вниз, на речку, пенившуюся среди камней.

– Что? – переспросил Райдис, затем, поняв, покачал головой. – Слишком быстрая и неглубокая, Крен.

– Но у первых порогов есть запруда, довольно большая, если мне не изменяет память. Ну-ка, Джейд, скачи туда, проверь, далеко ли до нее. Чаллер, подстегни своих одров, и марш за Джейдом, да побыстрее! Райдис, выпрягай животных из той вон повозки! Лес нам не спасти, а быки еще пригодятся. Ну, давайте! Быстрее!

Джейд стукнул каблуками по мохнатым бокам Файрекс, Как им не повезло! Попались тут, посреди лесной дороги, вдали от скал, которые могли бы защитить караван! Он помнил запруду, о которой говорил отец; хорошее рыбное место и, наверно, глубокое – туда впадали ручьи, текущие с гор. Но удастся ли им спастись в воде? Как и любой подросток на Перне, Джейд знал из учебных баллад, что лишь каменные стены и железные двери являлись надежной защитой во время Падения… Тут Файрекс выскочила на бугор, по которому пролегала дорога, и он увидел внизу глубокий водоем, огражденный грядой камней; воды его сверкали солнечными бликами. Нить проедала мясо до кости. Как глубоко нужно нырнуть, чтобы оказаться в безопасности?

Джейд пустил свою кобылку галопом, в такт с ее скачками считая удары сердца, чтобы засечь время. Он глядел на берега и дорогу, надеясь отыскать спасительный каменный козырек или хотя бы нору – они могли бы затолкать туда детей… Сколько минут – или часов – длится Падение? Джейд был так потрясен, что ни одна из обязательных учебных баллад не приходила ему на ум.

Основательный пруд, подумал он, когда Файрекс выскочила на прибрежный откос. И недалеко – в четверти часа для самого тяжелого фургона. Цепочка валунов образовывала естественную дамбу, и Джейд видел, как поток плавно струится через край. Он погнал кобылу в воду, чтобы проверить глубину. Храбрая маленькая мохнатка почти сразу же поплыла; Джейд нырнул с ее спины, вздрогнув от холода, и пошел вниз, пока его вытянутые руки не коснулись дна. Да, здесь было достаточно глубоко, а в караване Лилкамп все, кроме маленьких детей, умели плавать. Джейд нашарил поводья, и Файрекс покорно развернулась в сторону берега. Заметив, что она уже ступает по дну, мальчик вскочил в седло и помчался обратно к каравану.

Вскоре он услышал привычные звуки, разносившиеся по долине – грохот копыт, стук колес в выбоинах, крики возниц. Джейд вознес благодарность небесам Перна, что все фургоны были тщательно осмотрены н проверены перед отъездом из Киммиджа; сейчас соскочившее колесо или треснувшая ось могли погубить их. Теперь до него долетел свист кнутов – погонщики торопили животных, заставляя сменить на рысь их обычный размеренный шаг. Джейд поднял глаза на серовато-серебристое облако. Что за брызги пламени вспыхивали перед его краем? Они походили на сотни светлячков, ночных созданий, которых он с приятелями пытался изловить в джунглях Нерата. Наконец, он сообразил. Драконы! Всадники Вейра Бенден бились с Нитями – как и положено всадникам! Сейчас, как и раньше, крылья драконов прикрывали Перн от страшного всепожирающего ливня. Джейд почувствовал облегчение, которое тут же сменилось замешательством. Если всадники жгли Нити в небесах, то, возможно, ему с родичами не стоит лезть в эту запруду?

Он снова поглядел на страшную тучу. «Там, где решает взмах крыла, жить миру – иль сгореть дотла», – всплыли в памяти строки баллады, но это были не те слова, которые он хотел бы сейчас услышать; больше подошли бы другие строфы: «Холда властитель, заботы твои три вещи могут измерить: толстые стены, чистые камни и железные двери». Но у клана Лилкамп не было своего холда.

Внезапно на дороге появился отец; он мчался галопом, фургон Чаллера летел вслед за ним.

– Запруда за этим бугром… – начал Джейд.

– Я уже сам вижу. Передай остальным! – Кренден махнул рукой, посылая мальчика в хвост каравана.

Повозки растянулись, холщовые тенты над ними раскачивались и тряслись, из одной начали вываливаться какие-то узлы. Джейд послал Файрекс на обочину; он не мог видеть, как пропадает добро.

– Не останавливайся! – крикнул отец.

Привычка боролась с приказом; путь клана Лилкамп никогда не был усеян выброшенными вещами. Скрепя сердце, Джейд повернул назад, к следующей повозке; придержав кобылку, он предупредил о запруде тетушку Темму. Тетушка была умелым возничим и ухитрилась заставить своих быков мчаться неуклюжим галопом. Затем им с Файрекс пришлось нырнуть в лес, спасаясь от табуна брошенных на произвол судьбы скакунов; тюки с товарами хлопали их по бокам. Джейд увидел застывший на дороге воз с бревнами, его колеса были подперты камнями; сзади громыхали, приближаясь, новые фургоны, груженные доверху. Его двоюродные братья и сестры, дети старшего дяди, Бореля, бежали рядом, подгоняя животных. Быки ревели и брыкались под ударами хворостин, повозки виляли, едва продвигаясь вперед. Наконец, двое взрослых погонщиков подскочили к упряжкам, и в их руках засвистели тяжелые кнуты.

Джейд с криком промчался вдоль колонны, мимо фургонов Бореля и тетушки Ник; они с мужем ехали верхом на массивных тяжеловозах и тащили остальных животных в поводу. Последняя телега была запряжена бегунами и быстро нагоняла остальные. Обогнув ее, Джейд придержал Файрекс и поправил корзины, едва не вылетевшие за борт. Несколько раз он свешивался с седла, подбирал упавшие тюки и забрасывал их в ближайший фургон; он старался также заметить, где вывалились товары и прочий багаж, чтобы найти их, когда кончится это светопреставление. Караванщики были памятливы на такие вещи, и Джейд, хотя бы раз проехав по незнакомой дороге, всегда мог вернуться назад.

Когда серая туча надвинулась совсем близко, все люди клана Лилкамп уже были в воде. Пруд наводняли плавающие фургоны; их затащили в самую глубокую часть водоема. Кренден и дядья успокаивали животных; быки в панике ревели, скакуны ржали и пытались вылезти на противоположный берег. Джейд спустился к запруде со стороны каменной гряды и послал Файрекс в воду. Глаза кобылки были широко раскрыты от ужаса, ноздри раздувались. Мальчик соскочил с седла на камни и, крепко ухватившись за повод, потащил животное за собой. Он прыгал по скользким валунам, изо всех сил натягивая узду, чтобы Файрекс не захлебнулась, и отчаянно балансировал свободной рукой.

Он навсегда запомнит картину, открывшуюся его взгляду: люди, судорожно барахтавшиеся в воде; их вопли, не менее ужасные, чем рев животных; тюки, корзины и узлы, прибитые течением к камням; матери, прижимавшие к себе детей; их посиневшие пальцы на бортах повозок. И в этом содоме метался Кренден, его отец, снова и снова повторяя, что они могут спастись только под водой; время от времени он подкреплял свои приказы плетью. Пройдут Обороты, но Джейд никогда не забудет этот миг: люди, охваченные ужасом, неумолимо приближающиеся Нити и парящие над серым облаком огнедышащие драконы.

Затем Джейд, не желавший верить своим глазам, получил первое представление о Нитях. Три длинных серых отростка шлепнулись среди высоких деревьев на правом берегу; их стволы внезапно вспыхнули и начали таять. То же происходило с кустарником на другой стороне реки. Джейд не успел моргнуть, как там было уже пустое обугленное пространство, в котором бились, извивались какие-то отвратительные жгуты; и с каждым мгновением их становилось все больше, а кусты и деревья вокруг валились как подкошенные. Вдруг фонтан огня обдал серую кучу, и мальчик увидел, как она обуглилась и почернела; над чистым ярким пламенем поднялся желтый дым. Увлеченный зрелищем, Джейд едва не пропустил дракона; огромный, золотистый, тот навис над обгорелым пятном – видимо, хотел убедиться, что с Нитями покончено. Затем снова мелькнул огонь, выше по склону, и зверь взмыл в небо. Дальше по течению парил еще один золотой, там тоже мелькало пламя. Два золотых?

Но, кажется, это цвет королев, а в Вейре Бенден была только одна королева! И, как кто-то говорил Джейду, золотые не летают; ведь они должны высиживать яйца!

Не успел он поразмыслить над этим поразительным фактом, как раздалось шипение, словно в воду свалился кусок раскаленного железа. Файрекс дернулась, пронзительно заржав, и Джейд увидел, как еще одна Нить падает почти прямо на них. Спрыгнув с камней, он потянул Файрекс вниз, в воду, одновременно яростно работая руками, словно желая оттолкнуть подальше смертоносный жгут.

Что-то ударило его сзади по голове, вытянутые пальцы коснулись металлической поверхности котелка. Высунув голову над водой, Джейд обнаружил, что плавает среди котлов и кастрюль; рядом фыркала, прочищая ноздри, Файрекс. Поток увлекал мальчика к запруде, и он уцепился за седло, стараясь держаться поближе к своему скакуну. Течение, однако, неумолимо прижимало их к гряде валунов; до Джейда доносился звон медной посуды, бившейся о камни.

Внезапно этот грохот перекрыл вопль – слитный крик ужаса и боли, вырвавшийся одновременно у человека и животного. Джейд поднял голову – Нити валились на воду, на камни, на повозки, на все… Где же всадники? Извивающийся жгут толщиной в руку шлепнулся рядом, снова послышалось шипение и дикий визг Файрекс – видимо, конец Нити задел ее. Мальчик схватил котелок, надвинул на свернувшегося кольцом белесого червя и, перевернув, погрузил котел в воду. Тяжелая посудина пошла ко дну; Джейд освободил руки и схватил крышку от большой кастрюли. Он держал ее словно щит над своей головой и мордой бешено бившейся кобылы, пока не почувствовал, как что-то ударилось о медную поверхность. Вскрикнув, он неистово оттолкнул свалившийся с неба груз, пытаясь отбросить Нить подальше; вцепившись в повод, он взбивал ногами воду, как будто эти судорожные торопливые движения могли спасти от обжигающего удара.

Мелькнуло пламя, и Джейд скорчился под своей крышкой, одной рукой обхватив кобылку за шею; с ее крупа текла кровь, расплываясь в воде розоватым облачком. Снова столб пламени разлетелся над его головой огненными брызгами. Мимо проплыла, медленно крутясь и переворачиваясь, черная опаленная голова бегуна; поток подхватил ее, швырнув на камни. Затем Нити посыпались опять, и Джейду было некогда глядеть по сторонам, он видел только толстых отвратительных червей и старался уклониться от жгучих ударов. Штаны его превратились в лохмотья, а подошвы башмаков, как он потом обнаружил, были почти насквозь проедены Нитями.

Время тянулось бесконечно. Много позже Джейд понял, что Нити падали в реку всего десять – пятнадцать минут, затем смертоносная туча прошла дальше. Всадники же далеко не всегда облетали водоемы, зная, что споры довольно быстро погибают в воде. К тому же Древние Вейры, приведенные Лессой из прошлого, не привыкли защищать огромные пространства лесных угодий.

В тот ужасный день, когда Джейд вывел, наконец, измученную Файрекс на берег, пруд заполняли безжизненно покачивающиеся тела людей и животных, обломки повозок и остатки скарба некогда процветающего торгового каравана.

– Джейд, нам нужен огонь, – произнес отец; голос его был вялым, лицо – осунувшимся. Он вышел из воды и стал расседлывать своего бегуна.

Мальчик поднял глаза на склон, еще недавно заросший лесом – там дымились голые стволы, зияли проплешины обожженной почвы, черное смолистое марево зловеще поднималось к небесам. Строевая роща выглядела теперь скопищем обгорелых столбов, без ветвей и листвы. Солнце вновь сияло над ними; вершина горы теперь закрывала и мрачную серую тучу, и сражавшихся с ней всадников. Джейд поежился. Надо бы снять седло с Файрекс… Она стояла с опущенной головой, расставив ноги в кровоточащих шрамах, слишком усталая, чтобы стряхнуть воду.

– Разложи костер, сынок, – пробормотал отец, снова направляясь к пруду, чтобы помочь тетушке Темме; она несла на руках маленькую неподвижную фигурку.

Джейд полез вверх по склону. Сзади раздавались тихие рыдания, иногда – пронзительный горестный вскрик. Ему пришлось долго разыскивать неповрежденные сучья; шел он с опаской, подозревая, что какая-нибудь Нить могла укрыться в почве от драконьего огня. Вернувшись к реке, Джейд занялся костром, стараясь не глядеть на прибрежный откос и распростертые там неподвижные тела. С первого взгляда он увидел, что мать жива – она перевязывала кому-то голову. Он заметил и тетю Темму, но тут же отвернулся, не в силах смотреть на окровавленную спину Райдиса, над которой она трудилась; кожа и плоть были иссечены отвратительными ранами, словно дяде на плечи вскочил разъяренный дикий страж и располосовал его когтями от лопаток до пояса. Тетушка Бедда раскачивалась взад и вперед с остановившимся взглядом, и Джейд не мог понять, жив или мертв его маленький кузен, лежавший у нее на коленях. Сейчас он не мог, не смел это проверить.

Запалив костер, он снял с луки седла веревку и, таща за собой Файрекс, снова полез в гору – надо было привезти побольше дров. На обратном пути Джейд все же заставил себя поглядеть на берег. Впервые он понял масштабы трагедии. Среди пропитанных водой тюков и корзин, разбросанной посуды и упряжи, лежали семь маленьких свертков – три совсем крошечных и четыре побольше. Конечно, малыши не могли пережить такое. Они не понимали, что нужно сдерживать под водой дыхание… Значит, там и его младшая сестренка, и маленькие кузены…

Слезы текли по лицу Джейда, пока ой сваливал дрова рядом с костром. На камнях, придвинутых к огню, уже стояли два чайника и большой суповой котел; седла были разложены кругом – на просушку. В пруду кто-то еще барахтался и, повернувшись туда, Джейд увидел торчавшие над повозками изогнутые металлические прутья, на которые натягивался тент; сейчас они торчали словно обглоданные ребра гигантской водяной змеи. Отец с тетушкой Теммой выбрасывали на берег мокрые тюки; рядом дядья, Борель и Райдис, несмотря на свои раны, отчаянно сражались с веревкой, вытягивая из воды какой-то затонувший груз.

Джейд повернулся к своей кобылке, намереваясь опять отправиться в лес, как вдруг Файрекс с паническим ржанием бросилась прочь от лагеря. В следующий миг вихрь взъерошил волосы мальчика, взметнулась пыль, в котел с водой и в огонь полетел песок. Джейд, перепуганный, задрал голову, не в силах представить, какая новая напасть угрожает им. Огромный коричневый дракон, сложив крылья, опустился на склон горы прямо над запрудой.

– Эй, парень! Кто старший вашей наземной команды? Сколько нор вы нашли? Этому лесу здорово досталось!

Сперва Джейд даже не понял выпаленных скороговоркой слов. Голос мужчины звучал как-то непривычно, со странным – и потому пугающим – акцентом. Когда он впервые услышал медленную и плавную речь южан, мать говорила ему, что арфисты стараются сохранить язык, спасти его от деградации и изменений. Однако говор всадника – такого маленького по сравнению с могучим зверем, на шее которого он восседал – казался почти непонятным Джейду… И этот человек выглядел совсем непохожим на прочих мужчин, которых ему доводилось видеть. Чудовищно огромные глаза, безволосый череп, затянутое в кожу тело… Неужели всадники так отличались от остальных людей Перна? Тут мальчик сообразил, что на голове у гостя плотный шлем с очками; рот у него приоткрылся от удивления, и Джейд поспешил захлопнуть его.

– Нет, ты не из наземной команды, – произнес всадник, и на этот раз Джейд понял его. – Слишком ты мал… какая от тебя польза! Зови-ка, парень, главного, – он говорил раздраженно и как будто обиженно. – Я не обязан работать за вас – совсем не дело Вейра шарить по земле и выискивать каждую нору. В следующий раз вам надо трудиться получше.

– Нам? – Кренден, подоспевший с берега, шагнул вперед. Позади него стояли Борель и Темма с Гледией, матерью Джейда.

– Дети и женщины! И только двое мужчин! Ну и ну! Вот так помощь! Это все, кого вы смогли собрать? – всадник стянул шлем с очками, и Джейд теперь убедился, что лицо у него вполне человеческое, только покрытое глубокими шрамами и рубцами; волосы были коротко острижены. Возможно, встретившись с этим человеком в другое время и при других обстоятельствах, Джейд простил бы ему ворчливый тон и резкие слова – но только не в этот раз. Не в этот скорбный день, когда рука судьбы уничтожила богатство и гордость клана Лилкамп.

Но дракон очаровал его. Он заметил темные полосы сажи на коричневой шкуре дракона, два слегка поврежденных кровоточащих гребня, неровные шрамы на предплечьях – длинные тонкие штрихи, выделявшиеся на гладкой коже; они тянулись дальше по бокам и спине, словно зверя хлестнули пучком хворостин. Однако больше всего Джейда поразили глаза – огромные, медленно вращающиеся, мерцающие всеми цветами радуги – от красного до сине-зеленого. Эти глаза, полные невысказанной усталости, долго преследовали его в снах; он сам не знал, откуда и почему пришло это чувство безмерного утомления и муки.

Хотя Джейд не спускал с гигантского зверя завороженных глаз, постепенно презрительный тон всадника начал доходить до него. Этот человек говорил с Кренденом словно с рабом или слугой, который обязан молча и покорно выполнять все его приказы. Голос всадника, раздраженный и резкий, так не вязался с только что пережитой трагедией, с крохотными телами на берегу, что Джейд вдруг почувствовал острый приступ ненависти. Да, сейчас он ненавидел этого летуна из Вейра – за его слова, заносчивый вид и за все, что тот не удосужился сделать, чтобы спасти людей и добро Лилкампов. Внезапно он понял, что слышит хриплый голос отца:

– Мы не наземная команда, всадник; мы – все, что осталось от каравана Лилкамп.

– Караван? Какой караван? – всадник пренебрежительно махнул рукой.

– Вы отправились в путь во время Падения? Парень, ты сумасшедший!

– Мы не знали ничего о Нитях, когда выехали из Киммидж Холда.

Джейд глубоко втянул воздух. Отец никогда не лгал – но на этот раз он не сказал всей правды. Да, они ничего не слышали о Падении, покидая Киммидж; весть нагнала их в дороге. Наверное, Кренден прав – надо же как-то пристыдить этого типа из Вейра!

– Вы должны были знать! Весть разослали по всем холдам! – видимо, всадник уже разобрался в ситуации и не хотел принимать на себя вину за разгром каравана.

– Говорю тебе – посыльный еще не прибыл в Киммидж, когда мы уехали! – Кренден тоже не собирался отступать.

– Ладно, чего пререкаться! Все равно нам не под силу защитить каждого торговца, посчитавшего Падение весенним дождиком! Во имя Скорлупы, к чему мы вообще пришли сюда, если этот глупый спор – вся благодарность, которую мы получаем! Кому из лордов вы служите? Платит ли он десятину? Ваш лорд должен был предупредить вас, так что твои беды – на его совести, – всадник сурово посмотрел на Крендена. – И если Киммидж холд не послал наземных отрядов, вся эта территория может быть заражена. Пошли, Рамбет! Придется нам облететь весь район.

С этими словами всадник натянул шлем и вцепился в ремни. Долю секунды Джейду казалось, что дракон глядит прямо на него – на крохотную фигурку, застывшую рядом с костром. В следующий миг огромный зверь повернул голову, расправил крылья и взмыл вверх.

– Всадник Рамбета, я найду тебя! – Кренден яростно грозил кулаком бездонным небесам. – Я разыщу тебя, и мы поговорим, как мужчина с мужчиной! Клянусь, я сделаю это!

Джейд, запрокинув голову, следил за плавным полетом крылатого зверя, и вдруг – вдруг дракон исчез! Только что он был там, в прозрачной синеве, и внезапно растаял, испарился, пропал! Джейд не испытывал сожалений. Видимо, всадники были совсем не такими, как повествовали баллады – не сказочными благородными героями, а усталыми людьми, раздраженными и высокомерными. Он не хотел больше их видеть.

На следующее утро мужчинам удалось выудить из воды четыре повозки; подобрали и багаж – точнее, ту его часть, которая еще не была безнадежно испорчена. Почти все продовольственные запасы пропали – либо размокли, либо уплыли по течению, как и многие корзины и тюки с более легкими грузами. Трое из двенадцати выживших скакунов ослепли – удары Нитей пришлись по глазам; все тягловые быки были жестоко изранены – морды, спины и бока покрывали длинные плети ожогов. Однако пришлось запрячь их в повозки – иначе путь назад под спасительные своды пещер Киммидж холда, оказался бы невозможным. Из разбежавшихся бегунов, что шли под вьюками, вернулись только четверо – тоже сильно израненные, но живые.

Джейд посчитал, что им с Файрекс очень повезло; другим животным досталось куда больше. Теперь он пришел в себя и мог думать о чем-то ином, кроме случившейся вчера катастрофы. Его мать, казалось, еще не поняла, что двое младших детей погибли. Взгляд ее, хмурый и недоумевающий, то останавливался на Джейде, то скользил по лицу мужа. Иногда она вдруг начинала всхлипывать, и эти придушенные, задавленные звуки терзали Джейда; он отходил в сторону, стараясь, чтобы взрослые не заметили его слез.

Спустя сутки, залатав упряжь, люди клана Лилкамп повернули обратно в Киммидж холд. Путешествие было тяжелым – и для животных, страдавших от ран, и для раздавленных горем людей. Джейд вел свою мохнатку в поводу; на ее спине сидели трое малышей Бореля, рыдавших навзрыд. Мать прикрывала их от клубка Нитей, пока те не прожгли плоть до костей; потом ее безжизненное тело опустилось на дно вместе с прожорливыми паразитами. Чаллер тоже погиб, пытаясь спасти свою отборную упряжку.

– Не понимаю, брат, почему Килдон не послал кого-нибудь нам на помощь? – краем уха Джейд уловил слова Райдиса.

– Мы справились без них, – сухо произнес Кренден.

– Потеряв семь человек и почти все повозки! Я бы не назвал это «справились»! – голос Райдиса звучал раздраженно. – Или этот Килдон сошел с ума? Простое приличие требует…

– Приличия остались в прошлом. А что до сумасшествия… ты же слышал всадника! Сумасшедшие – мы! Никто не вылезает из холда во время Падения!

– Но… но Килдон просил нас остаться, это я тоже слышал! Вот только нужны ли мы ему теперь?

Кренден бросил на младшего брата долгий мрачный взгляд, затем пожал плечами. Он медленно брел впереди своего разоренного каравана, похожий на нищего в своей прорванной одежде и прожженных до дыр сапогах. У Джейда сжалось сердце. Сунув руку в карман, он медленно, одну за другой, перебирал монеты. Теперь у него не будет нового седла; есть вещи нужнее. Хотя он был молод, но понимал, что судьба их семьи переменилась. Они, подобно попрошайкам, идут в Киммидж холд; там, где они считались раньше почетными гостями, важными партнерами в торговле, их теперь ничего хорошего не ждет. Караван Лилкамп потерял своих животных, свои повозки, свое богатство. Караван Лилкамп умер.

Килдон не поднял глаз на Крендена, когда толпа измученных людей добралась до холда.

– У меня достаточно хлопот со своими, – сказал он, стараясь не глядеть на детей и женщин. – Пятьдесят долгих Оборотов нам придется просидеть в стенах холда, и я не могу взять на себя заботы о разоренной семье. Ты ранен и слаб, а дети слишком малы, чтобы работать. Мне же надо не только кормить людей, но и подчиняться приказам Вейров – Айгена и Бендена… выставлять наземные команды для очистки местности, жечь Нити… Пойми, я не в том положении, когда можно помогать чужакам…

На одно мгновение – долгий, полный надежды миг – Джейд думал, что на холдера сейчас обрушится яростный гнев отца. Затем мать зашлась кашлем, зажимая ладонью рот, Кренден посмотрел на нее, и опасный огонек в его глазах погас. Он ссутулил широкие плечи, опустил голову и тихо сказал:

– Да, Килдон, я понимаю…

– Что ж, хорошо. Пока вы можете остаться, а там… там поглядим, как пойдут дела. Располагайтесь в хлеву, подлечитесь, и мы обсудим, чем стоит вам заняться. Я не могу кормить бесполезных людей – независимо от того, падают Нити или нет.

Никто из клана Лилкамп не удивился, когда утром исчез Райдис; он не мог снести подобное унижение. Много ночей потом Джейду снились кошмары – огненные глаза дракона, испускающие копья-молнии, которые пронзали окровавленное тело дяди. Поздней весной холд Киммидж посетил странствующий лекарь, и медные марки Джейда пошли в оплату лекарств для Гледии. Но мать не дождалась лета. Она умерла во время Падения, когда все мужчины, включая Джейда, покинули холд в составе наземных команд.