Глава 14

В следующие два Оборота у Пьемура не раз были поводы, чтобы припомнить замечание Лессы – или то был вызов? – которое она обронила на памятном совещании в холде мастера Робинтона. Произошли всякие перемены, но они являлись вполне естественными, хотя некоторые из них поражали воображение. Так, например, у Менолли, Шарры и Брекки в один и тот же день родились сыновья. По словам Сильвины, Менолли дала жизнь Робсу между двумя аккордами на гитаре; Шарра с несколько большими трудностями произвела на свет Джерола; а Немекки появился за две недели до срока, незадолго до полуночи – по времени Вейра Бенден. Робинтон и Лайтол, решившие, что мальчишки Менолли и Шарры станут их внуками, выпили за здоровье новорожденных, а потом и за второго сына Брекки, благо вина хватило бы, чтобы утопить всех троих младенцев. Были и другие перемены – опасности девственного южного материка существенно проредили толпы иммигрантов; человеческий поток с севера терял свою силу. Пьемур знал, что к этому приложили руку и мастер Робинтон, и Сибел, его достойный ученик и преемник. Но для самого старого арфиста Юг по-прежнему сохранил свое очарование – как и для Пьемура, восхищавшегося пышной красотой и беспредельной щедростью природы, и прикованного к этой земле тайной, которая все еще окутывала развалины иных времен.

На шестнадцатый Оборот, мастера Идаролан и Рамнези, плывшие вокруг континента навстречу друг другу, наконец встретились. Чтобы отметить это историческое событие, два капитана вбили прочный кол в склон холма над заливом, и устроили празднество до самого рассветного часа. Там хватало дружеских добродушных поддразниваний – над тем, к примеру, какой корабль прошел больший путь. Но так как «Рассветная Сестра» определенно была крупнее и быстрее судна Рамнези, капитан, в конце концов, уступил первенство своему Главному мастеру.

Затем они продолжили свои исследования южных берегов. Один отправился на восток, а другой – на запад; наконец, их корабли прибыли в северные порты. В докладах обоих капитанов, представленных объединенному Конклаву Предводителей Вейров, лордов и Главных мастеров, говорилось о разнообразных землях; в том числе – и об отвесных скалах, и о бесплодных засушливых пустынях со скудной непривлекательной растительностью, и о влажных болотистых джунглях. Однако подходящих для заселения территорий тоже оказалось немало. Эти сведения помогли разрешить конфликты, которые возникали по поводу владения теми или иными районами. Вожди Вейров были неумолимы в том, что северные лорды, чьи права на земли были давно освящены традициями и законом, не должны искать на юге каких-либо выгод, кроме торговых. На Пьемура сильное впечатление произвели настойчивые требования мастера Робинтона относительно малых владений. Он гордился этой своей идеей, постоянно ссылаясь в качестве прецендента на холд Райской Реки. Вожди Вейров, осаждаемые просителями, в конце концов смирились с такой ситуацией, дополнив ее условием, чтобы никто, уже имеющий во владении холд, не надеялся получить еще один на юге. С юга начало поступать всевозможное сырье, и цеховые мастера увеличили число своих подмастерьев и учеников, чтобы удовлетворять возросшие нужды холдеров. Вейры более не стремились искусственно ограничивать численность драконов, которых были способны вместить чаши потухших вулканов. Вскоре они имели достаточно молодежи, чтобы заселить новый Вейр в густых лесах между плато Посадочной Площадки и заливом Монако. Т'геллан, всадник бронзового Монарта, стал Предводителем этого восьмого Вейра, обозначаемого как Восточный, пока не удалось прийти к соглашению относительно подходящего названия. Т'геллану хватало дел; он возился и с пожилыми всадниками, отправленными на отдых, и с молодежью, которую надо было тренировать для пополнения рядов северных крыльев. Южные всадники оказались в конце концов полезными, несмотря на то, что почву южного континента защищали личинки. Иногда отвратительные клубки Нитей падали на деревья в лесах и садах и успевали причинить изрядный ущерб. Т'геллан увеличил число патрулей, следивших за лесными массивами, а вскоре лорд Торик, утратив свое благодушие после очередного Падения, разразившегося над его садами, организовал наземные отряды.

Близлежащий Вейр, где вождем был старый друг, безотказно обеспечивал Пьемура и его мастера транспортом, что помогало в их исследованиях континента. К восторгу первооткрывателей, они обнаружили комплекс развалин вдоль реки, которая стекала с западного склона горы Грабент. И мастер Робинтон нашел подходящих людей, которых можно было бы переселить в эти старые здания.

Д'рам передал свою власть К'вану, чей Хит догнал в брачном полете Винрету Адреи. Затем Д'рам удалился в холд Робинтона, где был с радостью принят самим хозяином и его наперсником Лайтолом, бывшим Оберегающим Руата.

Опасения, что Юг породит другого Торика – или, что еще хуже, второго Фэкса, – начали отступать на задний план по мере того, как вдоль побережья и многочисленных рек стало появляться все больше и больше небольших холдов. Правда. гигантские размеры южного континента и затрудненность связи – решение этой проблемы являлось основной задачей Цеха кузнецов – несколько тормозили колонизацию.

Между материками теперь существовали регулярные рейсы – морские и воздушные. Суда использовали отличные гавани в заливе Монако, и многие мореходы и рыбаки соперничали за право поставить там холд.

Поселение у Райской реки процветало; у него были собственные причалы и маленький рыболовный флот. Раскопки на плато продолжались, хотя работы велись уже без прежнего энтузиазма, особенно в те длинные промежутки времени, когда не удавалось найти ничего стоящего. Как только обнаруживали какую-нибудь мелочь, интерес временно оживал, и мастер Робинтон пользовался этим приливом энергии, чтобы расчистить очередной курган. Он по-прежнему верил, что где-то в древних развалинах таятся ответы на все его вопросы относительно происхождения их предков. Найденные карты только разожгли его аппетит.

Тем временем мастер Фандарел собрал великое множество разных обломков, включая и корпус аппарата, который, как он считал, был одним из маленьких летающих кораблей древних. Правая часть машины была сильно продавлена, прочный материал изломан, покрыт пятнами и испещрен мелкими трещинами. Эта находка вызывала больше вопросов, чем давала ответов; однако оставалась надежда, что в одном из древних поселений удастся разыскать неповрежденный летательный аппарат.

Для того, чтобы разобрать и классифицировать все эти древности, Менолли и Брекки прислали в холд Робинтона несколько молодых девушек. Пьемур подозревал, что друзья жаждут женить его, но не оставалось сомнений, что девушки оказывали немалую помощь. К тому же они были очаровательны и весьма тактичны; не возражали против шутливых приставаний Д'рама и мирились с мрачностью Лайтола, погруженного в свои мысли. Но ни одна из них не удовлетворяла вкусам Пьемура – особенно с тех пор, как девицы приобрели вредную привычку тратить рабочее время на пустую болтовню с мастером Робинтоном.

Для этого дополнительного населения в холде было построено несколько маленьких отдельных домиков, хотя в большинстве случаев все встречались по вечерам за трапезой в главном зале. Большая площадь, примыкающая к дому Д'рама, была расчищена для вейра Тирота. Затем построили второй домик для гостей; вскоре добавилось здание для архива – ведомство Лайтола, где хранилась огромная масса записей, зарисовок, карт, чертежей развалин и образцов находок. Скоро потребовались новые хижины – для семей ремесленников, которые изучали осколки и обломки старых механизмов. Большая подзорная труба Вансора была размещена в самой восточной точке бухты, откуда он продолжал свои наблюдения за Рассветными Сестрами, мрачной Алой Звездой, и другими небесными телами, пытаясь идентифицировать их с помощью древних звездных карт. Работы на плато не приносили особых открытий. Курган Фандарела, последний из тех, которые были первоначально выбраны для раскопок, добавился к списку разочарований. Кузнец был прав – в этом здании бушевал пожар, и бежавшие от катастрофы люди не успели его опустошить; однако все, что было в нем, оказалось сильно поврежденным или полностью разрушенным, так что понять назначение обгоревших останков не представлялось возможным. Остальные строения в этом квартале предназначались для содержания животных.

Естественно, возникли вопросы о том, как много скота могли перевезти корабли древних, сколько людей совершили путешествие, какие области материка они успели заселить. Цепкая наследственная память огненных ящериц хранила только необычные события: первоначальная посадка, извержение вулкана и намного более современные происшествия, вроде похищения из Южного золотого яйца бенденской королевы. Обитатели обоих материков знали, что чудесное возвращение яйца предотвратило худшую из катастроф, какую только можно было представить – битву драконов с драконами.

Итак, с южного континента были сняты все запреты, и те, кто желал рискнуть жизнью и здоровьем в его беспредельных просторах или копаться в земле, разбираясь с древними загадками, могли делать это в полное свое удовольствие. В одну из дождливых недель в Прибрежном, когда очередные разочарования были столь велики, что даже Пьемур не сумел развлечь отчаявшихся исследователей, Лайтол сказал:

– Возможно, это даже хорошо, Робинтон, что мы никогда не узнаем ответов. – Ни за что не соглашусь с этим! – Арфист порывисто поднялся из кресла и бросил взгляд в окно. – Проклятый дождь! Всегда нагоняет на меня тоску! – Он выпрямил спину, встал на левую ногу, чтобы помахать другой в воздухе, потом повторил этот процесс с правой ногой. – Так что же я собирался сделать?

– Расхаживать с разочарованным видом, – подсказал Пьемур, откладывая предмет, который он изучал под увеличительным стеклом. – И я готов к тебе присоединиться. Не могу постичь назначения этой штуки. – Он с отвращением поглядел на небольшую прямоугольную пластинку. – Какие-то бусинки и проволочки, переплетенные, как паутина…

– Украшение? – спросил Д'рам.

– Вряд ли. Больше похоже на те предметы, которые мы обнаружили в носовой части летающего корабля.

– Что я собирался сделать? – Робинтон не требовал ответа на свой риторический вопрос; потирая рукой лоб, он словно пытался что-то вспомнить.

– Я говорил о вопросах н ответах, – терпеливо подсказал Лайтол. – Ты же не хочешь мириться с промедлением…

– Ах, да, спасибо, – Робинтон подошел к столу с картами, стоявшему у окна, и начал перелистывать их. Найдя, наконец, нужную, он вытянул ее из стопки и положил сверху. – Ну, кто-нибудь разобрался с этим? – Арфист указал на красные, зеленые и голубые символы, похожие на миниатюрные флаги; они пестрели на карте у дальнего края поселения. Пьемур приподнялся со стула, чтобы посмотреть.

– Нет, мой господин. Мне кажется, что в том районе ничего нет.

– Но ведь здесь были обнаружены пещеры?

– Да, пещеры, приспособленные под вейры, – признал Пьемур. – Вероятно, для зеленых – уж очень они малы.

– Возможно, мы исследовали не все подземелья, – возбужденно произнес Робинтон, постукивая согнутым пальцем по разноцветным значкам. – Что, если входы в некоторые пещеры замаскированы?

– Мастер, тебе мало хлама, который мы уже собрали? – Пьемур сделал руками широкий жест, обозначив весь холд, всю бухту, заваленную находками.

– Но мы не получили никаких ответов! – покачал годовой Робинтон. – Хлама много, но толка мало. Какие-то крохи, извлеченные из памяти огненных ящериц – вот и все! Заир, дремавший на спинке хозяйского кресла, пробудился и негодующе заверещал. Робинтон махнул на него рукой. – Я не хотел тебя обидеть, бездельник ты этакий! Хорошо, что ты хоть что-то помнишь… Но предки, которые могли творить чудеса – они не беззаботные файры! У них наверняка были записи, архивы! Где же все это?

– Сгнило в дальних пещерах Форта и Бендена, – прервал своего мастера Пьемур. – И мы нисколько не умнее… точно также гноим свои архивы.

– Древние не могли этого допустить! – настаивал арфист. – Взгляни на их карты – они сохранились за тысячи Оборотов! Где же все остальное?

– Они сделали одну ошибку, – важно произнес Лайтол. – Теперь мы знаем, что в Форте, на нижнем уровне, был когда-то ужасный пожар. Что после него осталось? И нам известно, что эпидемии трижды чуть не уничтожили все население… До записей ли было тогда? – он сделал многозначительную паузу и покачал головой. – Нет, мы никогда не сможем полностью узнать нашу историю. – Казалось, бывший всадник настолько же смирился с этим, насколько сама мысль о подобной возможности была нестерпимой для арфиста.

– Когда прекратится дождь, – сказал Пьемур, желая положить конец спору, – я возьму нескольких землекопов и найду для вас эти пещеры.

На следующий день в тучах наметился просвет, и Пьемур послал Фарли в Восточный Вейр за драконом, чтобы отправиться затем вместе с учителем на плато. Прибыл молодой В'лайн, бронзовый всадник, и должным образом переправил их к месту назначения. Когда они очутились над плато, арфист попросил В'лайна, сделать несколько кругов перед посадкой; часто воздушная разведка давала ключи к разгадке, выясняя детали, незаметные при обычном осмотре местности. Робинтон и Пьемур тщательно осматривали расстилавшуюся под ними равнину, не замечая отсутствия огненных ящериц.

Но как только они, облетая территорию раскопок по широкому кругу, оказались на северной стороне, здания под ними вдруг содрогнулись и медленно, почти величественно, начали разваливаться. Затем из них в панике выбежали люди.

– Кларинт говорит, что земля колеблется, – объявил В'лайн.

– Землетрясение? – Пьемур с тревогой всматривался вниз.

– Стоит ли приземляться? – спросил всадник.

– Почему бы и нет? – Робинтон оставался совершенно спокойным. – Только сядем подальше от строений, чтобы на нас ничего не свалилось.

– Хмм… – с сомнением протянул В'лайн. Его дракон тревожно вертел головой, пытаясь выбрать место понадежней. – Глядите внимательней… Что, толчки еще продолжаются?

– Откуда нам знать, пока мы торчим наверху? – огрызнулся Пьемур. – Скажи своему Кларинту, что арфист велел приземляться.

– Рад что ты так во мне уверен, – голос Робинтона выдавал его колебания. – Ладно! Спустимся и поглядим, все ли там в порядке. Остаток дня был потрачен на выяснение ущерба. На плато разрушения были незначительные, за исключением двух – трех рухнувших зданий. Самые сильные толчки были зафиксированы в заливе Монако и в Восточном Вейре; в Прибрежном холде чувствовалась только слабая вибрация, которую заметили лишь благодаря исчезновению файров. На плато отправились мастера Никат и Фандарел, чтобы изучить новое явление и выяснить, какие меры предосторожности следует предпринимать в будущем. На севере землетрясения были исключительно редки, и никто не знал, чего от них можно ожидать. Пьемуру казалось, что визит двух мастеров на плато был бесполезной тратой их драгоценного времени, так как толчки прокатились по всему югу.

– На самом деле предсказать их несложно, – поделился Пьемур во время трапезы с девушкой, которая разносила суп и кла. – В следующий раз, когда все огненные ящерицы одновременно исчезнут, можно ожидать очередного толчка.

– Ты в этом уверен? – скептически спросила она.

– Конечно, – ответил Пьемур, смущенный прозвучавшим в ее голосе сомнением. Потом он заметил насмешливый огонек в ее глазах. Эта девушка появилась здесь недавно. Весьма привлекательная особа, с копной вьющихся черных волос, серыми глазами и прелестным точеным носиком. – Пьемур всегда обращал внимание на подобную деталь, ибо сильно сокрушался по поводу собственной курносости. – Я провел на юге десять Оборотов, и файры никогда не исчезали – и не было никаких землетрясений.

– А я провела здесь десять дней, и нахожу, что землетрясения – очень неприятная вещь, мой господин. Прости, я не узнаю цветов твоего холда, – добавила она, разглядывая нашивки на тунике Пьемура.

Он подмигнул ей и с надменной важностью произнес:

– Прибрежный холд, моя леди! – Пьемур очень гордился тем, что был одним из шести избранных, кому разрешалось носить такие цвета.

Его ответ вызвал именно ту реакцию, на которую он рассчитывал. Глаза девушки округлились, и она воскликнула:

– Так ты – Пьемур, ученик мастера Робинтона? Мой дедушка часто рассказывал о тебе! Я Джейнсис, из мастерской кузнецов в Телгаре. Пьемур фыркнул.

– Не очень-то ты похожа на тех кузнецов, которых мне приходилось встречать!

Она улыбнулась; на ее щеках появились ямочки – очень милые, решил арфист.

– Об этом говорит и мой дедушка, – сказала девушка, прищелкнув пальцами.

– И кто же такой твой дедушка? – послушно спросил Пьемур.

Ее глаза озорно сверкнули. Повернувшись со своим тяжелым подносом, чтобы обслужить других, она бросила:

– Фандарел!

– Эй, Джейнсис, вернись! – Пьемур споткнулся и выплеснул суп себе на колени.

– Друг мой, – возникший сзади Робинтон успел подхватить юношу под руку и пресек его попытку броситься за Джейнсис. – Когда закончишь есть… Эй, что с тобой?

– У Фандарела есть внучка?

Мастер арфистов прищурился а внимательно посмотрел на своего ученика.

– Даже несколько, насколько мне известно. И четверо сыновей.

– Его внучка здесь!

– А, понимаю. Так вот, когда ты закончишь есть… Что же я хотел сказать? – Арфист потер пальцами висок, сосредоточенно нахмурившись.

– Прости, мастер Робинтон…. – Пьемур искренне раскаивался. Он знал, что учитель терпеть не мог все учащавшихся провалов в памяти; целитель Олдайв объяснял, что они были естественным симптомом процесса старения, но Пьемур считал подобные напоминания о смертности своего мастера абсолютно нетактичными.

– Да! – воскликнул арфист, вспомнив. – Я хотел бы вернуться к себе. Заир улетел вместе с другими бронзовыми в погоне за какой-то королевой. И мне хватит волнений на сегодня, Не хочешь ли ты сопроводить меня?

Пьемур не хотел, но пошел. У стариков свои капризы, подумал он с кривой улыбкой.

На следующее утро огненные ящерицы принесли срочное сообщение для Робинтона с плато от мастера Эсселина.

– Кажется, дожди и землетрясение привели к оседанию грунта, и в результате открылся вход в те пещеры, – радостно сказал арфист. – Я думаю, стоит попросить В'лайна, чтобы он забрал нас поскорее. – Робинтон в предвкушении потер ладони.

Рано утром всегда внимательный Брейд заметил, что земля на краю поселка опустилась и в ней зияет основательная трещина. Мастер Эсселин собрал на месте происшествия группу рабочих, но никому не позволил спускаться в пещеру, пока не прибыл Робинтон. Готовясь к решающему штурму, мастер горняков проверил надежность краев трещины и нашел их достаточно прочными. Были подготовлены светильники, затем на дно пещеры опустили и прочно закрепили лестницы. Когда прибыл Робинтон, Брейд и Эсселин, обливаясь потом, спорили о том, кто первым спустится вниз. Горняк прикрывал лестницу собственным телом.

– Я отвечаю за работы на плато, – сказал арфист, отодвигая с дороги обоих.

– Но я проворней тебя, мастер, – добавил Пьемур, – и потому пойду первым. – Он ухватился за лестницу и спустился вниз по ступенькам так быстро, что у Робинтона не было времени оспорить это утверждение. Кто-то на веревках начал спускать фонари, чтобы осветить дорогу первопроходцу. Не тратя ни минуты, мастер Робинтон стремительно последовал вниз за своим учеником, потом полез Эсселин, за ним – Брейд.

– Поразительно! – воскликнул арфист, когда Пьемур помог ему разгрести землю там, где обрушился потолок. Казалось, что они находятся в узком крыле здания. Юноша поднял фонарь над головой и медленно осмотрелся.

В пределах светового круга фонарей все было завалено ящиками, коробками, и какими-то предметами, завернутыми в прозрачную оболочку; одни из них громоздились как попало, другие – большей частью – были аккуратно расставлены вдоль стен пещеры. Над головой нависал сводчатый потолок и казалось, что это камера была одним из нескольких взаимосвязанных помещений. Четверо исследователей с удивлением осматривались вокруг. – Все эти сотни Оборотов они лежали здесь, ожидая, когда понадобятся своим законным владельцам, – пробормотал арфист, почти благоговейно дотрагиваясь пальцем до ящика. Он осторожно перешагнул через коробку, пытаясь разглядеть что-то в тени. – Огромное хранилище изготовленных древними предметов!

– Похоже, – они торопились, – отметил Брейд. – Видите, те ящики стоят вдоль стен, а в середине полный беспорядок. А вот и выход! – Он пару раз крепко стукнул по двери, не обнаружив никаких задвижек или ручек, с помощью которых можно было бы ее открыть.

– Сапоги, – сказал Пьемур, выбрав одну пару и стряхивая пыль с окутывавшего обувь прозрачного покрытия. Он попытался разорвать пленку, но она не поддавалась. – Такой же материал, как тот, которым покрыты карты. – Его тихий голос был полон благоговения. – Сапоги всех размеров! Очень прочные! И не похожи на кожаные.

Мастер Робинтон стоял на коленях, пытаясь определить, как открывается ящик, который выглядел прочно запечатанным.

– Что это такое? – спросил он, указывая на линии разной ширины и расцветки, нанесенные в углу крышки.

– Не знаю, – ответил Пьемур, – но я умею открывать такие штуки. В холде Райской Реки были очень похожие ящики. – Он ухватился за две металлические защелки, расположенные по бокам, резко нажал на них, и крышка освободилась.

– Листы! – донесся из другого угла пронзительный вопль Эсселина, и из всех тоннелей ему откликнулось эхо. – Листы материала древних! Мастер Робинтон, ты только взгляни! Целые листы!

Робинтон тем временем извлек из ящика плоскую прозрачную оболочку шириной в две ладони, длиной в три и толщиной в два пальца.

– Рубашка?

– Вероятно, как раз подойдет мне, – сказал Пьемур, осветив содержимое ящика фонарем; Потом он отошел в сторону в поисках чего-нибудь менее прозаического.

Позже, когда первое возбуждение слегка улеглось, мастер Робинтон предположил, что им следует сделать опись содержимого хранилища, внеся туда хотя бы те предметы, которые легко идентифицировать. Он сказал, что ничего не следует извлекать из защитных оболочек. Об открытии надо срочно известить вождей Вейра Бенден, мастера кузнецов… и, возможно, мастера ткачей, поскольку одежда была его специальностью.

– И Сибела, конечно, – добавил Пьемур.

– Да, да… И еще…

– Лорда Торика! – вставил Брейд, возмущенный необходимостью напоминать об этом.

– О, это действительно великолепно! – воскликнул Робинтон. – Великое открытие! Кто знает, как долго… – тут лицо его вытянулось.

– Да, может быть, они хранили здесь и копии архивов, – ободряюще произнес Пьемур. Он взял своего мастера под руку и мягко подвел к большому зеленому ящику. – Садись! Чтобы внимательно изучить все эти богатства, понадобится немало времени.

– Я думаю, что нам лучше ничего не трогать, пока все не соберутся здесь, – нервно сказал Брейд.

– Конечно, ты совершенно прав. Пусть они увидят все так, как увидели мы, – согласился арфист.

Пьемур вскарабкался по лестнице и высунул голову наружу, растолкав тех, кто пытался заглянуть вниз.

– Джейнсис! – позвал он, нетерпеливо оглядываясь. Толпа расступилась, чтобы дать ей пройти. – Пожалуйста, принеси немного вина или кла для мастера Робинтона.

Девушка кивнула и стремительно исчезла, вернувшись несколько мгновений спустя с чьей-то походной фляжкой. Пьемур благодарно улыбнулся ей и соскользнул вниз по лестнице, чтобы привести в чувство старого арфиста.

– Что ты имеешь в виду? Денол присвоил себе целый остров?

– Да, лорд Торик, – с несчастным видом ответил капитан Гарм. – Он со своей семьей переправился через пролив на остров и захватил его. Денол говорит, что у тебя хватает земли для одного человека и что этот остров будет его холдом, независимым и автономным.

– Независимым? Автономным?

Мастер Гарм уже имел случай заметить мастеру Идаролану, что лорд Торик значительно смягчился за последние Обороты – с тех пор, как достиг своей цели и обзавелся титулом. Очевидно, эти изменения не простирались так далеко, чтобы заставить владетеля Южного смириться с мятежом.

– Вот все, что я могу сказать насчет Денола, мой лорд. А те, кто остался в холде Великого залива, представляют собой наиболее беспомощную и ленивую толпу из всех, какие я когда-либо видел. – Гарм не скрывал своего отвращения.

– Это. недопустимо! – горячо воскликнул Торик.

– Согласен, мой господин… Вот почему я сразу же приплыл сюда. Нет никакого смысла оставлять припасы для этих бездельников. Я полагал, что ты предпримешь соответствующие меры.

– Да, сделаю это, Гарм! А ты немедленно готовь свой корабль к отплытию. – Торик прошествовал к великолепно разукрашенной карте своих владений, которая занимала сейчас полностью одну из стен его кабинета. – Как прикажешь, мой лорд – Гарм приподнял брови и поспешно вышел.

– Дорс! Рамала! Кевелен! – Зычный крик Торика эхом разнесся по коридору за спиной мастера Гарма.

Дорс и Кевелен прибежали одновременно, обнаружив лорда холдера за столом – он составлял письмо. Его ярость выплескивалась на лист пергамента торопливыми каракулями.

– Этот неблагодарный Денол взбунтовался, переплыл Великий залив и объявил мой остров своим владением! – рявкнул Торик. – Вот что происходит, если раздавать земли всякому сброду, оборванцам и подонкам! Я проинформирую вождей Бендена о том, что намерен предпринять для защиты своих прав, И я ожидаю их содействия!

– Торик, – сказал Кевелен, – не можешь же ты потребовать, чтобы всадники предприняли карательную акцию против людей…

– Нет-нет, конечно! Но этот Денол скоро почувствует, что ему трудновато закрепиться на моем острове!

В комнату вошла Рамала.

– Только что прибыло сообщение с плато от Брейда, Торик.

– Сейчас у меня нет для этого времени, Рамала.

– Я думаю, что время лучше найти. Они открыли в пещерах хранилища древних, заполненные…

– Рамала, – перебил жену Торик, раздраженно нахмурившись. – У меня есть реальные проблемы. Этот мерзавец из Южного Болла занял мой остров и намеревается сделать его своим. Вожди Вейра…

– Вожди Вейра будут на плато, Торик. Ты можешь совместить…