Хьюстон надвинул солнечные очки на нос и вздохнул. Он мог часами убеждать себя в своей правоте, но это не мешало ему чувствовать себя последним дерьмом. Все равно ему хотелось снова подхватить Джози на руки и предложить еще один раунд непристойной игры в доктора и пациентку.
      Кристиан чуть толкнул его ногой:
      – Еще один заезд, а потом мне пора сматываться домой. Кори семь шкур с меня спустит, если я не появлюсь дома до начала постельных историй.
      – Звучит пикантно, – рассмеялся Деннис.
      Хьюстон заставил себя подняться с полотенца, на котором провалялся последние полчаса. Надвигались сумерки, и ему самому хотелось еще разок прокатиться на волне.
      Там, окруженный водой, он мог убедить себя, что все образуется, Джози сможет вести себя на рабочем месте в понедельник индифферентно и уверенно, а он найдет в себе силы смотреть на нее новыми, свободными от вожделения глазами.
      Это оказалось неудачной шуткой. Вопреки всему его похоть разыгралась, и желание достигло высот Гималаев. Он хотел ее больше, чем когда-либо, теперь, когда знал, какая она потрясающая женщина. Страстная и сексуальная.
      Но он не мог получить ее. Она была именно такой женщиной, которая могла бы увлечь его, заставить утратить самоконтроль и самообладание. А он никогда не допустит этого. Никогда.
      Он снова вздохнул.
      Кристиан взглянул на него:
      – Что с тобой? Ты вздыхаешь, словно юная девушка, впервые познавшая любовь.
      Просто убийственное сравнение. Деннис шлепнул его полотенцем:
      – Нет, тогда уж он скорее похож на влюбленного юнца. А где эта девушка?
      – Нет здесь девушки, – оборвал он, подхватывая свою доску.
      Деннис расхохотался, а Кристиан выглядел более чем заинтригованным.
      – Звучит как раз наоборот, приятель. Ты что, уже все испортил или она еще не догадывается о твоем существовании?
      О нем она знает. Да еще как!
      – А вот это не ваше чертово дело, – парировал он, направляясь к воде.
      Вслед ему раздался гомерический хохот. Кристиан хлопнул его по плечу:
      – Не позволяй Деннису подкалывать тебя, вечно он всех достает.
      – Да нет. – Это маленькая дерзкая девица растревожила его, не Деннис.
      – Если захочешь излить душу, я к твоим услугам, парень.
      Они достигли кромки воды, небольшая волна омыла ноги Хьюстона. Он знал, что его шурин старался помочь ему, но последнее, чего ему хотелось в этом мире, – это вслух признаться, как глупо он повел себя по отношению к Джози.
      – Спасибо, – бросил он и зашлепал по воде.
      – До встречи на берегу. – Кристиан махнул ему рукой, направляясь к своей доске.
      У Хьюстона был свободный день, и он не появлялся в больнице, так что они не виделись с прошлого вечера, когда он высадил Джози у ее дома. Она была неестественно спокойна, и это говорило о многом. Ему не хотелось думать о том, как он пойдет завтра на работу.
      Погруженный в тягостные мысли, он не сразу заметил темную тень, двигавшуюся слева от него.
      «Тебе уже начинает мерещиться всякое, Хейз», – с издевкой подумал он и продолжил в том же ритме, чуть подгребая руками. Может, в самом деле ему это показалось, поскольку мозг лишь наполовину был занят его действиями. Наверное, это был дельфин, большая рыбина или просто тень на воде.
      И все же он не мог избавиться от внезапного тревожного ощущения, что в воде рядом с ним какое-то крупное тело. Он посмотрел направо и налево. Кристиан был слишком далеко слева, чтобы услышать его. Прищурившись, он снова внимательно осмотрел воду вокруг, но ничего не заметил.
      И все же он начал разворачивать доску, чтобы вернуться на берег, когда увидел ее. Серый плавник взбурлил воду и беспорядочно заметался, демонстрируя крайнее возбуждение его обладательницы.
      Это не была малая акула-черноголовка. Это была огромная акула-бык, и Хьюстон инстинктивно попытался забраться на доску, подтягивая ноги из воды.
      Акула-бык злобная и непредсказуемая. Она может проплыть, не тронув тебя, или напасть без предупреждения, ухватив снизу мощными челюстями.
      От акулы его отделяли доска и узкая полоска воды. Соленая вода явно не могла послужить ему защитой.
      Животный страх охватил его.
      – Кристиан! – завопил он, пристально вглядываясь в воду в безумной надежде, что акула уплывет прочь.
      И тут его доску потряс мощный толчок.
 
      Джози изучала рентгеновский снимок вместе с доктором Беннетом, рентгенологом, дежурившим с ней в тот вечер. В отличие от Хейза невысокий, довольно упитанный доктор Беннет не внушал ей страха. И не относился к ней с явной снисходительностью.
      Ну и к тому же она не переспала с ним на полу в гостиной. И у нее не было ни малейшего желания обжиматься с ним в кладовке.
      – Что вы там разглядели, доктор Эдкинс? – Доктор Беннет, откинувшись на спинку кресла, ждал, что она поставит диагноз.
      Она уверенно провела ручкой по снимку голени пожилой женщины:
      – Спиральный перелом большой берцовой кости, перелом малой берцовой кости, сломана также шейка бедра.
      Она смотрела, ожидая его реакции. Он кивал в знак согласия. Джози улыбнулась. Она не чувствовала облегчения. О на и так была уверена в своей правоте. Хотя испытывала удовлетворение оттого, что кто-то еще видел в ней профессионала, а не неловкую и неуклюжую растеряху.
      – Чья это пациентка? – поинтересовалась Джози.
      – Доктора Хейза. Кстати, как насчет его расписания? Он мог бы наметить операцию на ближайшие дни.
      Единственное, что она знала о его расписании, – ей в нем не находилось места. Будь то в больнице или вне ее стен, поскольку она была твердо намерена избегать его при любой возможности.
      – Ни малейшего понятия. Мы переведем ее на третий этаж и определимся, когда появится доктор Хейз.
      Ее пейджер в кармане напомнил о себе.
      – Извините, доктор Беннет.
      – Пока, доктор Эдкинс. – Дружески махнув рукой на прощание, доктор Беннет положил снимок и, насвистывая, вышел из комнаты.
      Она последовала за ним и направилась к служебному телефону. У нее нестерпимо болела голова, просто разламывалась с самого утра, после беспокойной тревожной ночи, заполненной чувственными снами.
      – Доктор Эдкинс слушает.
      – Ваша помощь требуется в травматологии, доктор Эдкинс.
      Сердце забилось в тревожном ожидании. Когда ей звонили из травматологии, отнюдь не всегда была нужна именно она, как ей того хотелось. Каждый несчастный случай, в котором она сама оказывала помощь, добавлял ей опыта и уверенности в собственных силах. Она лишний раз могла показать Хьюстону, на что способна, избежать назойливой, мелочной опеки и разбора ее действий на следующий день. Уж лучше она займется нудными кухонными делами, чем сидеть перед его столом и слушать, что она сделала не так и где напортачила.
      – А какое ранение?
      – На серфера напала акула. Сильное кровотечение, шоковое состояние, возможны мускульные и сосудистые повреждения. Раненого везут к нам.
      – Хм… – Она не слишком профессионально высказала свое мнение по поводу акульих укусов. – Похоже, дело серьезное. Сейчас приду.
      Когда она провернула в голове все возможные последствия, которые могла причинить дюжина острых, как ножи, акульих зубов, вонзившихся в человеческую плоть, она вдруг подумала о Хьюстоне. Он занимался серфингом. И у него был выходной.
      Эта мысль пришла ей в голову, когда она вприпрыжку спускалась в холл по коридору, который внезапно показался ей не меньше трех миль длиной.
      Конечно же, это не Хьюстон. Это было бы невероятным совпадением, если бы вдруг оказался он. Ведь она даже не знала, отправился ли он на серфинг. У него могла быть назначена встреча, он мог запасаться провизией в бакалейной лавке. Наконец, он мог быть и на море, нестись на огромной волне, холодный и спокойный и абсолютно недоступный и неприкасаемый. Ни одна акула не осмелится напасть на доктора Хейза. Да он любую акулу остановит одним своим убийственным взглядом.
      И все же что-то подтолкнуло ее, и она бегом помчалась по коридору.
      Едва переступив порог, Джози сразу увидела его имя на доске. Хейз. Первый в списке пострадавших от несчастных случаев.
      Это был он. Среди массы людей, отдыхавших на берегу океана, именно Хьюстон подвергся нападению акулы. Она замедлила шаг, чтобы перевести дух. Укус акулы мог быть действительно страшным, сопровождаться утратой больших кусков тканей. И даже целых конечностей.
      Еще вчера он целовал ее, ласкал, и вот сегодня… К ней подошла медсестра:
      – Доктор Эдкинс. Палата номер три. Доктора Хейза только что привезли.
      – Как он? – спросила она, на ходу натягивая чистый халат.
      Сестра едва успевала за ней.
      – Не знаю. Слышала, что он потерял много крови. С ним сейчас фельдшеры. Доктор Мэтьюс в первой палате, там у больного остановка сердца. Так что вы сейчас единственный доктор в наличии.
      Очень мило. Находясь в маленьком курортном городке, в больнице Акадии обычно на воскресенье оставалось минимум персонала – дежурный терапевт да две-три медсестры. Травматолог вызывался по телефону.
      Она была не только наименее квалифицированным специалистом для лечения серьезных ран и повреждений, но и состояла в личной связи с больным. Точнее, в последний раз накануне вечером. Хьюстон дал это понять самым недвусмысленным образом.
      Сделав глубокий вдох для храбрости, она отодвинула в сторону занавеску и решительно шагнула вслед за Ширли, многоопытной медсестрой. Два фельдшера склонились над Хьюстоном.
      Высокий блондин поднял глаза:
      – Привет, доктор Эй. Давненько не виделись.
      – Привет, Эрни. – Во время ее дежурств в пункте «Скорой помощи» ей довольно часто приходилось общаться с Эрни и Брентом. – Ну как он?
      Они отступили на шаг, давая ей возможность посмотреть самой. Она замерла, внутри у нее все сжалось. Хьюстон был без сознания, лицо неестественно бледное, одна нога замотана пропитавшейся кровью тряпкой.
      Эрни похлопал ее по плечу:
      – Он стабилен. Раны только на правой руке, лодыжке и голени, но кровь течет, как из зарезанного поросенка. Удачи тебе с ним.
      Брент показал ей кардиограмму и измерил Хьюстону кровяное давление. Она тяжело вздохнула, натягивая резиновые перчатки. В конце концов ее инстинкты и профессиональные навыки взяли верх. Она быстро стащила пропитанную кровью майку, которой была обмотана нога раненого. Рана еще кровоточила, хотя и не очень сильно.
      Ее приободрило то, что рана была только на голени, причем не такая глубокая, как могло показаться на первый взгляд. Она расслабленно опустила плечи, даже не отдавая себе отчета, в каком напряжении находилась до этого момента. Она не была уверена, что могла бы справиться с более серьезным ранением, но такие повреждения ей были вполне по силам.
      – Поставь ему капельницу, пожалуйста, Ширли. Надо также определить его группу крови. Как только мы остановим кровотечение, придется срочно делать переливание. – Отметив бледность его лица и посиневшие губы, она добавила: – Принеси-ка одеяла. – Она швырнула испачканную кровью майку в мусорный ящик, бросив фельдшерам: – Вы, ребята, можете идти. Мы заберем его отсюда. Сейчас он выглядит стабильно, с учетом всех факторов. Похоже, вы доставили его сюда с рекордной скоростью.
      – Надеюсь, с ним все будет хорошо, – заметил Брент, выходя из палаты.
      Джози тоже очень рассчитывала на это. Казалось, только что он, такой хладнокровный и самоуверенный, поддразнивал ее и вот теперь лежит здесь, бледный и беспомощный. И вдруг ей, той, что ушла и все забыла, согласилась с тем, что они были никем друг для друга, просто сотрудниками, а она имела статус «женщины на одну ночь», захотелось погладить его волосы и коснуться его посиневших губ.
      Впрочем, это выглядело бы вполне профессиональным жестом. Едва медсестра наладила капельницу, Джози расправила плечи:
      – Принесите одеяла, а я достану солевой раствор, чтобы промыть рану. Она прислушивалась к неровному дыханию Хьюстона и быстро погладила его руки, оправдывая себя тем, что сделала это для предотвращения шока. Ей стало лучше, когда она убедилась, что он теплый на ощупь, а его сердце бьется ровно и стабильно.
      – Все будет хорошо, ты поправишься, – шептала она, не беспокоясь больше, звучит это профессионально или нет.
      Она раздвинула ему веки, чтобы проверить зрачки на расширение.
      Хьюстон увидел ее и часто заморгал.
      – Джози? – Голос был слабый, но уверенный.
      У нее чуть дрогнула рука, когда волна облегчения прокатилась по всему ее телу. Она вдруг с обидой осознала, что у нее на глаза навернулись слезы, – она нагнулась и сердито вытерла их, чтобы он не заметил, какой глубокий эмоциональный стресс она переживала.
      – Ш-ш-ш. Да, это я. Расслабься, пока мы тебе не промоем рану.
      Медсестра вернулась, накрыла его толстым теплым одеялом и шепнула Джози:
      – Я послала его кровь на анализ, чтобы определить группу, а солевой раствор прямо за вами.
      – Отлично. – Она обернулась, чтобы взять раствор, когда он слабой рукой попытался остановить ее. – Что такое? – спросила она и, поддавшись порыву нежности, поплотнее укутала его одеялом.
      – Где Тим Шейнберг?
      Ее облегчение моментально сменилось обидой. Он хотел узнать, нельзя ли вызвать более квалифицированного хирурга-травматолога. Он явно не верил, что она должным образом справится с его раной. Даже раненый и в полубессознательном состоянии, он сумел задеть ее.
      Она ответила, насколько удалось, небрежным тоном:
      – Наверное, дома, у телевизора. Он сегодня не дежурит.
      – Все равно вызови его. Сама ты еще не готова справиться с этим или просто оставаться спокойной и бесстрастной.
      Если бы у него не кровоточила рана, она бы врезала ему. Ведь именно он был виноват в том, что она не была готова заниматься серьезными случаями, и по его вине она была в столь растрепанных чувствах. Это была его дурацкая идея – переспать с ним, и он, если она правильно помнит, настоял на ее воплощении в жизнь.
      Джози старалась не выказывать раздражения, в особенности еще и потому, что Ширли смотрела и прислушивалась с нескрываемым интересом.
      – У меня достаточно квалификации, чтобы наложить тебе швы, а это все, что сейчас требуется.
      Ее сочувствие и нежность улетучились, она сменила тему, чтобы не высказать ему все, что она думает о его поведении.
      – Очень болит? Мы введем тебе диаморфин. – Может, это улучшит его отношение к ней. Он застонал.
      Она решила, что, по-видимому, боли усилились.
      – Ширли, сходите за лекарством, пожалуйста. – Оно ему явно понадобится, пока она будет чистить и обрабатывать его раны.
      К сожалению, не было времени ждать, пока подействует лекарство. Она залила раны солевым раствором и, поморщившись, стала извлекать песок и прочий мусор из них. Сейчас, когда кровотечение замедлилось, она смогла разглядеть восемь колотых ран от акульих зубов на икре, а также вертикальные порезы на голени и стопе.
      При ближайшем рассмотрении самой глубокой раны она обнаружила кусок зуба. Она вынула его и бросила на стоявший рядом столик.
      – Что ты там делаешь? – Он смотрел на нее, с трудом выговаривая слова. Действие болеутоляющего, которое Ширли ввела через капельницу, было заметно по расслабленной усмешке, появившейся на лице, и по взгляду, пытавшемуся сфокусироваться на одной точке.
      – Вынимаю акулий зуб из твоей ноги.
      – Здорово.
      В этом не было ничего здорового, но про себя она решила, что в нем сейчас говорит лекарство.
      – Ты мне что-то дала? – Он покрутил головой. – Я себя странно чувствую.
      Он и выглядел тоже необычно, глаза смотрели в разные стороны, и, несмотря ни на что, ее это развеселило. Свободный, расслабленный и развязный – это были не те эпитеты, которые она обычно использовала, говоря о нем. Но именно таким он был сейчас.
      – Да. – Она, не поднимая глаз, срезала омертвевшие ткани с краев ран. – Мы дали тебе болеутоляющее.
      – Нет. – Он снова застонал. – Мне оно противопоказано. Оно может вызвать непредсказуемый эффект.
      – Ширли, не могли бы вы сделать ему противостолбнячный укол, пока я буду накладывать швы на некоторые из этих ран?
      Несколько ран были широкими, здесь требовалось наложение швов, другие узкими, но глубокими. Их лучше не трогать, оставить заживать самим, чтобы избежать риска инфекции. Только у одной раны отмечалась значительная потеря тканей, но и та была не слишком серьезной. Когда она заживет, у Хьюстона на икре останется заметная ямочка.
      Он оказался очень везучим человеком. Акула не причинила ему сколько-нибудь серьезных повреждений. Кровотечение было остановлено, Хьюстон был в сознании, и теперь она была уверена, что ее первоначальные страхи оказались неоправданными. Заметных мускульных повреждений не было видно, крупные артерии укусом акулы не были затронуты. Через две-три недели он будет как новенький.
      – Я вижу двух Джози, у меня двоится в глазах.
      – Закрой глаза, Хьюстон.
      – Но тогда я не увижу твою прелестную мордашку.
      Здравствуйте. Приехали. Она замерла, испуганная его репликой. Она напомнила себе, что Хьюстон был не в себе от боли и лекарств, хотя ему и ввели не так уж много диаморфина. Но он явно не отдавал себе отчета в том, что говорил.
      И все равно она почувствовала себя слегка польщенной. Даже если комплимент был сделан под влиянием лекарств, было приятно. «Прелестная» звучало лучше, чем «порхающая, словно птичка», как он называл ее накануне вечером. Отложив скальпель, она взяла иголку, которую ей приготовила сестра.
      – О-ох! – вырвалось у него, когда Ширли сделала ему противостолбнячный укол.
      Медсестра, на которую Джози смогла обратить внимание теперь, когда непосредственная опасность, казалось, миновала, укоризненно покачала головой:
      – Он стонет от простого укола, но ему еще придется терпеть, когда вы будете накладывать двухдюймовые швы на ноге.
      Джози улыбнулась немолодой, с тронутыми сединой волосами, женщине, искренне благодарная ей за помощь.
      – Рада видеть вас снова, Ширли. Как ваши детишки?
      – О, с ними все в полном порядке. Двое старших развлекаются в школе, а младшенький добавляет мне седины в волосах, бегая к шпане в гаражах.
      Джози рассмеялась:
      – Хорошо сказано. Спасибо за отличную работу здесь. Все очень полезно и вовремя.
      – Я просто делаю свою работу. – Ширли выглядела польщенной.
      – Вы так думаете? – раздраженно подал голос Хьюстон.
      – Что? – Джози закончила зашивать первый порез и переходила к следующему, пропустив один, не слишком глубокий.
      – Вы не закрываете рот ни на минуту и в это время зашиваете меня. Будьте внимательнее.
      Джози стиснула зубы и дернула за нить чуть сильнее, чем требовалось. Пациент оказался капризным.
      – У меня все под контролем, доктор Хейз.
      – Ага, значит, теперь уже доктор Хейз? – пробормотал он. – А ведь прошлой ночью ты меня не так называла.
      Джози вскинула голову. Господи, она правильно его услышала? Но, судя по тому, что Ширли разинула рот от удивления, она не ошиблась. Может, у него галлюцинации, подумала она, но обычно диаморфин не дает такого побочного эффекта. Хотя ведь никогда не знаешь, какую реакцию может вызвать наркотическое лекарство у человека.
      Наверное, лучше всего пропустить это замечание мимо ушей. С сильно бьющимся сердцем она вновь склонилась над его ногой.
      – Джози…
      – Да?
      Он продолжал говорить вкрадчивым голосом, и она с опаской думала, что еще ему вздумается высказать под действием лекарства. Она очень надеялась – он не станет живописать, как она кончала у него на ковре в гостиной.
      – Прости, если я обидел тебя. Я не хотел.
      Ей было приятно слышать это, хотя и несколько смущало присутствие Ширли. Даже если Хьюстон и не отдавал себе отчета в том, что говорил. У нее опустились руки, она попыталась проглотить комок в горле, застрявший, словно крупная виноградина.
      – Я обычно трудно схожусь с людьми, но если я все же пойду на это, то именно с тобой.
      Она вздрогнула, с громким стуком зацепила металлический столик, лежавшие на нем предметы задребезжали. Изумленно уставилась на него, хотя и убеждала себя, что он сейчас не в себе. Он смотрел на нее серьезно, рот кривился, в глазах плескалась боль.
      Вновь навернулись предательские слезы. Видно, она не способна профессионально выполнять свою работу. Больше не таясь, она смахнула слезу и хмуро бросила ему:
      – Тебе лучше поспать, Хьюстон.
      Она больше не станет выслушивать его. Слишком многое ей хотелось услышать. Маленькие ростки надежды взошли у нее в сердце, а это очень плохо. Как только на Хьюстона перестанут действовать болеутоляющие, он безжалостно растопчет эти ростки.
      Не обращая внимания на вопрошающий взгляд Ширли, она возобновила работу, искренне желая зашить не только его ногу, но и рот, а потом смотаться отсюда к чертовой матери.
      Хьюстону явно не понравился ее ответ. У него появились признаки возбуждения. Он попытался сесть, но Ширли мягко уложила его. Он высунул руку из-под одеяла и попытался ухватить за руку Джози, которая в этот момент заканчивала зашивать его рану.
      – Это все мой отец. Ты тут ни при чем. – Его глаза закрылись, он вздохнул.
      Когда он снова заговорил, в его голосе зазвучали игривые нотки.
      – Знаешь, мне ужасно нравится твоя прическа. – Ширли приглушила смешок, прикрыв рот рукой. Джози почувствовала, как ее лицо заливает краска.
      – И твои груди, и твоя горячая круглая п… – Джози оборвала его, ее звенящий голос звучал октавы на три выше, чем обычно.
      – Введите ему огментин, Ширли, и вызовите санитаров. Его можно отвезти в палату. Он будет готов минут через двадцать. – Бросив взгляд на его мокрые плавки над зашитыми ранами, она добавила: – Плавки с него надо снять, они сочатся влагой.
      – Можешь сама снять с меня плавки. – На его лице мелькнула хитрая, похотливая улыбка.
      – Ширли займется этим, пока я поговорю с твоими близкими.
      Он покачал головой:
      – Ты сделаешь это. Разве ты прежде не видела меня голым?
      О Господи! Это уж слишком. Да такая сочная сплетня за полчаса распространится по больнице быстрее, чем вирус птичьего гриппа в Азии.
      Джози хотелось спрятаться под кроватью, она боялась встретить любопытный взгляд Ширли.
      Сделав последний стежок, она твердо заявила ему:
      – Сестра займется тобой.
      Желая поскорее сбежать от него и его красочных описаний ее тела, она швырнула иглу на лоток.
      – Есть кто-нибудь в приемном покое, с кем мне надо поговорить?
      Он кивнул:
      – Да, с моими приятелями. Они, наверное, беспокоятся. Скажи им, что я в порядке, ладно?
      «В порядке» – это, наверное, слишком громко сказано.
      – Обязательно. Я закончу с этим, и мы сделаем переливание крови. Ты просто лежи спокойно и отдыхай.
      Его глаза были закрыты, но, похоже, он еще не был готов заснуть.
      – Значит, я в порядке? Нет поврежденных мускулов?
      – Нет. У тебя останется несколько интересных шрамов, но я надеюсь на скорое выздоровление. – Джози расправила плечи и пошла к двери. – Пока все. Я поговорю с твоими друзьями и вернусь.
      Хьюстон не отвечал. Поддавшись наконец действию болеутоляющего, он заснул крепким сном.
      – А вы видели его руку? – спросила Ширли.
      – Нет. – Джози нахмурилась, подойдя к постели. Бинты на руке Хьюстона пропитались кровью.
      Как она могла упустить это? Она мысленно выругала себя за невнимательность. У нее в голове мелькнуло смутное воспоминание, что в описании ранений об этом тоже говорилось. Лишнее подтверждение ее некомпетентности.
      Но ее раздражение перешло в ужас, когда она поближе рассмотрела его руку.
      Она выглядела так, словно кто-то старательно ободрал его ладонь наждачной бумагой. Акулья кожа по своей текстуре была как наждак.
      Все было бы ничего, если бы в центре ладони не виднелся глубокий порез, доходивший до большого пальца.
      – О нет, – прошептала она.
      – Что-то не так? – спросила Ширли, прищурившись. У Джози упало сердце Она смотрела на Хьюстона, забывшегося судорожным сном.
      – Судя по всему, у него повреждены сухожилия и средний нерв на руке.
      – Но это заживет, верно?
      Джози кивнула, отдернув руку, у нее все сжалось внутри от страха за Хьюстона.
      – Да, но очень велика вероятность, что он не сможет полностью владеть большим и указательным пальцами.
      Для обычного человека это небольшое неудобство. Для хирурга же означает конец его карьеры.

Глава 8