Я пожал плечами:
      - Ладно. Пожалуй, можно...
      - Пойди спроси у отца, не против ли он. - И пока я направлялся к двери большой комнаты, чтобы спросить отца, моя мама сказала, обращаясь к миссис Сирс. - Я знаю, насколько важна дружба. Мы все обязательно уладим, если возникнут какие-нибудь проблемы...
      - Отец говорит, что можно, - вернувшись, сказал я маме. Когда мой отец смотрел по телевизору бейсбольный матч, он запросто мог бы согласиться почистить зубы колючей проволокой.
      - Элизабет? Он будет у вас. Около часов? Хорошо. - Она закрыла телефонную трубку рукой и тихо сказала, обращаясь ко мне. - У них на ужин будут жареные цыплята.
      Я кивнул и попытался вызвать у себя на лице улыбку, но все мои мысли по-прежнему находились в том темном туннеле, где марсиане замышляли уничтожить мир человечества, город за городом.
      - Ребекка? Так все же, насчет того происшествия... - сказала миссис Сирс. - Ты знаешь, что я хочу сказать...
      - Оставь меня, Кори, - велела мне мама, и я исполнил ее приказ, хотя отлично знал, какие важные вещи сейчас будут обсуждаться. - Да, да, - сказала она снова, обращаясь уже к Элизабет Сирс. - Тому спится сейчас гораздо лучше, но он по-прежнему видит эти ночные кошмары. Я хочу помочь ему хоть как-то, но думаю, что он сам должен справиться с этим, вымести все это из своего сознания.
      - Я знаю, что шериф забросил это дело...
      - Прошло уже три недели, но до сих пор расследование не дало никаких результатов. Джей-Ти в пятницу сказал Тому, что оповестит все округа нашего штата, а также Джорджию и Миссисипи, но так и не разобрался с этим делом. Словно тот мужчина в утонувшем автомобиле прилетел к нам с другой планеты...
      - Мне становится зябко от таких мыслей...
      - Но вот еще что, - проговорила моя мама и тяжело вздохнула. - Том.., изменился. Это меня волнует больше, чем всякие там ночные кошмары, Элизабет, она повернулась в сторону кухонной кладовой и отошла к ней, так далеко, как позволял провод, чтобы полностью исключить отцу возможность услышать их разговор. - Он стал тщательно следить за тем, чтобы запирались все замки и двери, тогда как раньше он вообще не заботился ни о каких запорах. Пока это не произошло, мы в большинстве случаев вообще не запирали двери, как и все в нашем городе. Теперь же Том встает два или три раза каждую ночь, чтобы проверить надежность запоров. А на прошлой неделе он вернулся с работы, и на его ботинках была красная грязь, хотя в тот день никакого дождя не было. Я подозреваю, что он снова ходил к озеру.
      - Но зачем?
      - Не знаю. Прогуляться и подумать, быть может. Я помню, что когда мне было всего девять лет, у меня был рыжий кот, которого раздавило грузовиком прямо перед нашим домом. Кровь Калико была заметна на мостовой в течение долгого времени. Это место притягивало меня. Я ненавидела то пятно, но регулярно подходила туда, что бы увидеть, где погиб Калико. Я всегда думала, что, может быть, найду там что-то, что поможет мне оживить моего кота. Или, возможно, до того случая мне казалось, что все на нашей земле живут вечно и не могут умереть или погибнуть. - Она помедлила, глядя на карандашные пометки на двери, которые отмечали прогресс в моем росте. - Я думаю, что теперь у Тома на душе много накопилось...
      Их разговор скатился именно на эту тему, потому что главным событием по-прежнему было происшествие на озере Саксон. Я смотрел вместе с отцом бейсбольный матч, но заметил, что он периодически сжимает и разжимает правую руку, словно пытается одновременно схватить кого-то и освободиться от чьей-то хватки. Потом подошло время уходить, и я собрал пижаму, зубную пасту и щетку, пару чистых носков и трусы, а потом сложил это все в просторный школьный ранец. Отец велел мне быть осторожнее, а мама пожелала хорошенько повеселиться, но вернуться утром домой перед уходом в школу. Я потрепал Рибеля по загривку и швырнул ему палку, чтобы он за ней погнался, потом вскарабкался на свой раздолбанный велик и отъехал от дома.
      Бен жил от меня не слишком далеко, всего в какой-то полмили от нашего дома в глухом конце Дирман-стрит. На Дирман-стрит я поехал неторопливо, потому что на пересечении Дирман и Шэнтак стоял дом из серого камня, где жили всем известные братья Брэнлины, одному из них было тринадцать, а другому четырнадцать, они красили под блондинов волосы и находили наслаждение в процессе разрушения. Они частенько колесили по своему району на двух черных велосипедах, напоминая при этом стервятников, кружащихся в воздухе в поисках свежего мяса. Я слышал однажды от Дэви Рэя Колана, что Брэнлины на своих быстроходных черных велосипедах могли обгонять машины; кроме того, он сам явился свидетелем, как однажды Гоча Брэнлин на словах послал собственную мать в некое очень плохое место. Гоча, старший из братьев, и Гордо были похожи на "черную чуму": можно было только надеяться, что они не нападут на вас, но если уж они нападали, то убежать было невозможно.
      До сих пор я был для них слишком незначительным, чтобы испытывать на мне свою подлость и коварство. Я надеялся и в дальнейшем держаться от них подальше.
      Дом Бена во многом напоминал мой собственный. У Бена был коричневый пес по кличке Тампер, который выскочил с передней веранды дома и лаем приветствовал мое прибытие. Бен вышел из дома, чтобы встретить меня, а миссис Сирс поздоровалась со мной и спросила, не хочу ли я выпить стаканчик пива. У нее были темные волосы и очень милое лицо, однако зад ее был похож на два огромных арбуза. Внутри дома мистер Сирс вышел из столярной мастерской, которая находилась в подвале, чтобы немного поговорить со мной. Он был крупным, почти круглым мужчиной, его лицо с тяжелым подбородком румянилось под коротко стрижеными ежиком волосами. Мистер Сирс был жизнерадостным человеком, с его лица не сходила усмешка, стружки цеплялись за его клетчатую рубашку. Он рассказал мне какую-то шутку насчет баптистского священника и туалета во дворе, суть которой я так и не понял, но сам он рассмеялся и попытался намеками объяснить соль анекдота, пока Бен не сказал:
      - Ну, папа! - словно он слышал эту глупую шутку уже дюжину раз.
      Я распаковал свой ранец в комнате Бена, где у него находилась своеобразная коллекция фотографий с автографами игроков различных бейсбольных команд, бутылочных крышек и осиных гнезд. Когда я управился со своим ранцем, Бен уселся на покрывало кровати, на котором во весь рост был изображен Супермэн.
      - Ты рассказал предкам о фильме?
      - Нет, а ты?
      - Ну... - он выдернул торчавшую из лица Супермэна ниточку. - Как это ты не рассказал?
      - Не знаю. Как это ты не рассказал?
      Бен пожал плечами, но мысли внутри его головы работали:
      - Думаю, - ответил он, - что это было слишком ужасным, чтобы об этом рассказывать...
      - Да-а...
      - Я даже выходил на задний двор нашего дома, - продолжал Бен. - Песка там нет. Только камень, сплошной камень...
      Мы оба сошлись на том, что марсианам придется довольно нелегко - когда они начнут сверлить туннели в сплошной каменной породе холмов, на которых стоит Зефир, если вдруг заявятся сюда. Потом Бен открыл картонную коробку, где у него хранилась коллекция оберток и вкладышей от жвачек, и показал мне набор вкладышей из серии о Гражданской Войне, на которых были изображены кровавые картинки застреленных, проколотых штыками и разорванных пушечными ядрами парней, и мы стали придумывать свои истории по каждой картинке, пока его мама не позвонила в колокольчик, оповещая всех, что настало время жареных цыплят.
      После ужина и великолепного пирога, испеченного миссис Сирс, который все мы запивали молоком с фермы "Зеленый Луг", мы стали играть в скрабл. Родители Бена играли на пару, и мистер Сирс время от времени пытался использовать слова собственного сочинения, которые в словаре найти было нельзя. Миссис Сирс сказала, что он такой же ненормальный, как мартышка, одержимая чесоткой, но при этом лишь по-доброму ухмылялась, слушая его забавные словечки, как, впрочем, и я.
      - Кори? - обратился он ко мне. - А слыхал ты историю о трех монахах, которые захотели попасть на небеса? - но прежде чем я успел ответить отрицательно, он уже принялся рассказывать очередную хохму. Казалось, ему нравилось рассказывать анекдоты о монахах и священниках, и мне вдруг стало интересно, что бы мог подумать об этих анекдотах его преподобие отец Ловой из методистской церкви?
      Было уже почти восемь, когда мы начали вторую игру, но вдруг Тампер на веранде залаял, а спустя несколько секунд раздался стук в дверь.
      - Я открою, - сказал мистер Сирс. Он отворил дверь жилистому, немного тучному мужчине в джинсах и в рубашке с красными клеточками. - Здорово, Донни, - приветствовал его мистер Сирс. - Ну, заходи-заходи, неудачник!
      Миссис Сирс пристально посмотрела на своего мужа и на мужчину, которого звали Донни. Я заметил, как напряглось ее лицо.
      Донни вполголоса сказал что-то мистеру Сирсу, а тот потом обратился ко всем нам:
      - Мы с Донни некоторое время посидим на веранде и поговорим, а вы можете продолжать игру.
      - Дорогой? - миссис Сирс изобразила на своем лице улыбку, но я мог бы сказать, что улыбка эта больше напоминала зевок. - Мне же нужен напарник...
      Стеклянная дверь за его спиной закрылась.
      Миссис Сирс довольно долго сидела, тупо глядя на закрытую дверь. Улыбка сошла с ее лица.
      - Мамочка? - сказал Бен. - Твоя очередь.
      - Хорошо, - она попыталась сосредоточить свое внимание на скрабле. Я мог с уверенностью сказать, что она честно пыталась это сделать, насколько могла, но взгляд ее снова и снова возвращался к двери с армированным стеклом, ведущей на веранду. Там снаружи, на веранде, мистер Сирс и мужчина по имени Донни сидели на раскладных стульях. Разговор у них, по-видимому, был обстоятельный и серьезный.
      - Хорошо, - повторила мама Бена. - Теперь дайте мне подумать, дайте минуточку, чтобы собраться с мыслями...
      Прошло уже больше минуты. В некотором отдалении залаяла собака. Затем еще две. Вот и Тампер возвысил голос. Миссис Сирс все еще мучительно пыталась сделать выбор, когда дверь вдруг настежь распахнулась.
      - Эй, Элизабет! Бен! Выходите, быстрее!
      - Что такое, Сэм? Что...
      - Да просто быстрее сюда! - проревел он, и, конечно, мы все выскочили из-за стола, чтобы посмотреть, в чем дело.
      Донни стоял во дворе, глядя на запад. Соседские собаки изошли неистовым лаем. В окнах других домов зажигались огни, люди выходили на веранды посмотреть, в чем же причина такого переполоха. Мистер Сирс указал туда, куда смотрел Донни:
      - Кто-нибудь из вас видел когда-нибудь подобное?
      Я взглянул наверх. То же сделал и Бен, и я услышал, как он чуть не задохнулся от волнения, словно ему крепко дали под дых.
      Это пришло из ночного неба, словно сойдя со звездного полога над нашими головами. Сияющий раскаленный предмет, распространяющий вокруг огненные лучи, отмечавшие его полет, оставляя в темноте дымящиеся огненные дорожки.
      В это мгновение сердце мое чуть не взорвалось. Бен сделал шаг назад и наверняка упал бы, если бы не оперся на одно из бедер своей мамы. Своим безумно молотящим сердцем я чувствовал, что сейчас по всему Зефиру те дети, которые были сегодня в кинотеатре "Лирик", точно так же задирали головы вверх и смотрели на небо, чувствуя, как ужас вырывается через их крепко стиснутые зубы.
      Я был на грани того, чтобы намочить штаны. Каким-то образом я сдерживал жидкость в мочевом пузыре, однако эта угроза еще не миновала.
      Бен зарыдал. Он издавал приглушенные звуки и хрипел сквозь слезы:
      - Это.., это.., это.
      - Комета! - закричал вдруг мистер Сирс. - Смотрите, как она падает!
      Донни хмыкнул и сунул зубочистку в уголок рта. Я взглянул на него и в свете, который падал на двор с веранды, увидел его грязные ногти.
      Оно падало по длинной медленной спирали, окруженное снопами и лентами искр, разлетающихся во все стороны. Оно падало совершенно бесшумно, однако повсюду люди кричали другим людям, чтобы те посмотрели на небо, все собаки дружно заливались лаем и рычали, и от этих звуков по спине вдоль позвоночника полз холодок.
      - Упадет где-то между нами и Юнион-Тауном, - заключил Донни. Его голова склонилась вбок, лицо было угрюмым, а волосы казались скользкими и сальными, как от бриллиантина. - Падает-то как, сукин сын!
      Между Зефиром и Юнион-Тауном лежало примерно восемь миль холмов, лесов и болот, через которые пробиралась река Текумса. "Это все станет территорией марсиан, если вторжение произойдет," - подумал я - и почувствовал, что все мои мозговые извилины гудели словно пожарная тревога. Я взглянул на Бена: его глаза, казалось, вылезали из орбит от прущего изнутри чистого страха. Единственной вещью, о которой я смог подумать при взгляде на огненный шар у нас над головами, была голова в виде стеклянной чаши, с щупальцами и дьявольским лицом слегка восточно-азиатского типа. Я едва смог сделать шаг настолько ослабели у меня ноги.
      - Эй, Сэм? - голос Донни был низким и тягучим, к тому же он продолжал жевать зубочистку. - Как насчет того, чтобы отыскать эту штуковину? - Он повернулся к мистеру Сирсу. Его нос был плоским, словно когда-то его вбили внутрь огромным кулаком. - Что скажешь на это, Сэм?
      - Ага! - ответил он. - Отлично, мы поохотимся за ней там! Найдем место, где она свалится!
      - Нет, Сэм! - сказала миссис Сирс. В ее голосе заметно ощущалась нотка мольбы. - Останься сегодня со мной и с мальчиками!
      - Это же комета, Элизабет! - объяснил он, ухмыльнувшись. - Часто ли тебе приходилось охотиться за кометами?
      - Пожалуйста, Сэм, - она схватила его за предплечье. - Останься с нами. Хорошо? - Я видел, как сжались ее пальцы.
      - Ну же! - Челюстные мускулы Донни сокращались, когда он пожевывал зубочистку. - Мы теряем время...
      - Да! Время уходит, Элизабет! - мистер Сирс убрал ее руку. - Я только возьму куртку! - он помчался по ступенькам, затем через веранду в дом. Не успела стеклянная дверь захлопнуться, как Бен побежал вслед за отцом.
      Мистер Сирс направился в спальню, которую они делили вместе с женой, открыл шкаф, взял коричневую поплиновую куртку и натянул ее на себя. Потом дотянулся до самой верхней полки шкафа, его рука стала нащупывать что-то под красным одеялом. Когда мистер Сирс вытащил оттуда руку, Бен вошел в комнату и успел заметить блеск металла в пальцах своего отца.
      Бен прекрасно понял, что это было. Он знал, для чего это предназначалось.
      - Папа? - позвал он. - Пожалуйста, останься дома...
      - Эх, парень! - его отец обернулся к нему и усмехнулся, а потом засунул металлический предмет внутрь куртки и застегнул ее на молнию. - Я собираюсь вместе с мистером Блэйлоком посмотреть, где упадет эта комета. Долго не задержусь, и потому не хочу слышать никаких возражений...
      Бен встал в дверном проходе, между комнатой и внешним миром, куда так стремился сейчас его отец. Он словно бы преграждал ему путь в огромный мир по ту сторону двери. Его глаза были мокрыми и испуганными:
      - Могу я пойти вместе с тобой, пап?
      - Нет, Бен. Не в этот раз. Мне надо спешить...
      - Разреши мне пойти с тобой. Ладно? Я не буду мешать. Хорошо?
      - Нет, сынок, - мистер Сирс поднял руку и похлопал Бена по плечу. - Ты должен остаться здесь вместе с мамой и Кори. - Хотя Бен упрямо стоял посреди дороги, отец легонько отодвинул его рукой. - Будь же хорошим мальчиком, Бен...
      Бен сделал еще одну попытку задержать отца, схватив его за пальцы и пытаясь остановить:
      - Не ходи, папочка! - закричал он. - Не ходи! Ну пожалуйста, не ходи!
      - Бен, не веди себя как малое дитя. Дай мне пройти, сынок...
      - Нет, мистер, - ответил Бен. Влага из глаз стекала вниз по его пухлым щекам. - Не дам...
      - Я только посмотрю, где упадет комета. Я всего лишь отлучусь ненадолго...
      - Если ты уйдешь.., если ты сейчас уйдешь, - горло Бена было напряженным от переживаний и эмоций, поэтому он с трудом выдавливал из себя слова. - То вернешься измененным...
      - Идем же, Сэм! - закричал с веранды Донни Блэйлок. - Время не ждет.
      - Бен? - строго обратился к мальчику мистер Сирс. - Я иду с мистером Блэйлоком. Веди себя как мужчина. - Он высвободил свои пальцы, и Бен уставился на него с выражением отчаяния и страха в глазах. Его отец провел рукой по стриженным волосам сына. - Я принесу тебе от нее кусочек, хорошо, тигренок?
      - Не ходи, - выдавил из себя рыдающий тигр.
      Его отец повернулся к нему спиной и направился к стеклянной двери веранды, за которой его ждал Донни Блэйлок. Я по-прежнему стоял вместе с миссис Сирс во дворе и наблюдал за последними секундами полета пылающего нечто над поверхностью земли. Миссис Сирс сказала:
      - Сэм? Не делай этого, - однако голос ее оказался настолько слабым, что с ним не посчитались, попросту не заметив его. Мистер Сирс ничего не сказал жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему "Чеви", припаркованному у обочины. На месте антенны свисал какой-то непонятный отросток, а вся правая задняя часть машины была сильно помятой. Донни Блэйлок ударил ногой по колесу, потом уселся за руль, а мистер Сирс разместился с ним рядом. "Чеви" завелся с таким звуком, словно выпалила пушка, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с места, я услышал смех мистера Сирса, словно он только что рассказал очередной анекдот про священника. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на педаль газа, потому что шины визжали, пока машина выбиралась к началу Дирман-стрит.
      Потом я снова взглянул в сторону запада и увидел, как пылающий предмет исчез где-то за холмами, покрытыми лесами и всяческой другой растительностью. Сияние этого предмета билось в темноте словно ритмично сокращавшееся сердце. Оно падало на землю в каком-то диком и глухом месте. К тому же, здесь в окрестностях и в помине не было песка. Я подумал, что марсианам предстоит тяжелая работенка - пробиваться под землей через толщу грязи и корней сорняков и деревьев.
      Я услышал, как хлопнула дверь, повернулся и увидел Бена, стоявшего на веранде. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони, затем уставился на дорогу через Дирман-стрит, словно мог следить за движением "Чеви", но к тому времени машина уже свернула направо, на улицу Шэнтак, и исчезла с глаз.
      Где-то вдалеке, возможно, в Братоне, собаки продолжали скулить и лаять. Миссис Сирс сделала глубокий и длительный выдох, а потом обратилась к нам с Беном:
      - Пойдемте в дом, - проговорила она с видимым трудом.
      Глаза Бена были все еще затуманены слезами, но он уже не плакал. Казалось, ни у кого уже не было желания заканчивать нашу партию в скрабл. Миссис Сирс снова обратилась к нам:
      - Почему бы вам не поиграть в твоей комнате, Бен? - И он медленно кивнул, глаза его смотрели так, словно он только что получил тяжелейший удар по голове. Миссис Сирс пошла на кухню, где включила воду. В комнате Бена я сел прямо на пол, разглядывая вкладыши о Гражданской Войне, а Бен застыл у окна.
      Я мог с уверенностью сказать, что он страдает. Прежде я никогда еще не видел его в таком состоянии, и мне следовало хоть что-то сказать.
      - Не беспокойся, - сказал я Бену. - Это не марсиане. Просто метеор, вот и все...
      Он не ответил.
      - Метеор - это всего лишь большой раскаленный камень, - продолжал я свою успокоительную тираду. - Внутри него нет никаких марсиан...
      Бен хранил молчание. Его все еще одолевали мысли.
      - С твоим отцом все будет в порядке, он вернется, - продолжал я успокаивать Бена.
      Бен заговорил, голосом, ужасным в своем спокойствии:
      - Он вернется, но вернется измененным.
      - Нет, это не так. Слушай.., там же было всего лишь кино. Оно было снято режиссером... - Я подумал, что говорю так потому, что и сам пытаюсь избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным, жалостливым и приятным. - Слушай, ведь на самом деле не существует такой машины, которая вырезала бы марсианские знаки на шее у людей; нет на самом деле огромной марсианской головы в стеклянном шлеме. Все это выдумано создателями фильма. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
      - Он вернется измененным, - упрямо повторил Бен.
      Я продолжал пытаться говорить с ним, но ничто из того, что я произносил, не могло заставить его поверить во что-то другое. Миссис Сирс вошла в комнату, и ее глаза тоже выглядели какими-то опухшими и потускневшими, как и у Бена. Однако ей удалось бодро улыбнуться, и улыбка эта словно бритвой резанула по моему сердцу. Она сказала:
      - Кори? Не хочешь ли ты первым принять ванну?
      Мистер Сирс к десяти часам, когда его жена выключила в комнате Бена свет, так и не появился дома. Я лежал рядом с Беном под накрахмаленной простыней и прислушивался к звукам ночи. Несколько собак еще переговаривались друг с другом то тут, то там, вероятно обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне, и всякий раз Тампер при этом тихо рычал что-то в ответ.
      - Бен? - прошептал я. - Ты не спишь? - Он ничего не ответил, но по прерывистости его дыхания я понял, что он не спал. - Не волнуйся, - сказал я. - Ладно?
      Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.
      Наконец меня понесло по волнам сна. Удивительно, но мой сон не был связан ни с марсианами, ни с зияющими ранами на чьих-то облюбованных марсианами шеях. В моем сновидении мой отец плыл к тонущему автомобилю, но когда его голова погружалась под воду, то больше уже не всплывала на поверхность. Я стоял на красном утесе перед озером и звал его, пока Лэнни не подошла ко мне словно белый туман и не взяла мою руку в свою влажную ладонь. И когда она повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а на лесной опушке стояла фигура в плаще, полы которого развевались на ветру.
      Резкий толчок разбудил меня.
      Я открыл глаза, мое сердце бешено колотилось. Что-то разбилось, и звук этот заполнил мое сознание, проник внутрь моей головы. Все огни были еще погашены, снаружи по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся до Бена, который все еще лежал рядом со мной. Он тяжело вздохнул, словно мое прикосновение до смерти напугало его. Я услышал рокот двигателя и выглянул в окно в сторону Дирман-стрит, чтобы увидеть задние огни "Чеви" Донни Блэйлока, отъезжающего прочь от дома.
      Дверь веранды, догадался я. Ее стук и разбудил меня.
      - Бен? - глухо сказал я, мой язык еле ворочался от еще не ушедшего полностью сна. - Твой папа пришел домой!
      Что-то грохнуло у входной двери. Казалось, что от этого удара весь дом задрожал.
      - Сэм? - это был голос миссис Сирс, несколько визгливый. - Сэм?
      Я выскользнул из кровати, но Бен по-прежнему лежал. Думаю, он просто смотрел в потолок. Я прошел в темноте по коридору, доски пола скрипели под моими ногами. В темноте я наткнулся на миссис Сирс, которая стояла как раз там, где был проход из коридора в большую комнату. Света нигде не было.
      Я услышал ужасное хриплое дыхание.
      Это был звук, который, как я думал, могли бы издавать марсиане, когда их инопланетные легкие вдыхали бы земной воздух.
      - Сэм? - спросила миссис Сирс. - Я здесь...
      - Здесь? - ответил хрипловатый голос. - Здесь.., здесь.., мать твою.., прямо здесь...
      Это был голос мистера Сирса, да, без сомнения это был его голос, но он несколько отличался от его обычного голоса. Он был какой-то измененный. В нем не чувствовалось ни капли юмора, как бывало обычно, когда он поздно приходил домой или рассказывал свои любимые анекдоты про священников и монахов. Сейчас он был таким же натужным, как звук трубы.
      - Сэм, сейчас я включу свет...
      Клик, клик...
      И вот он показался из темноты.
      Мистер Сирс на четвереньках стоял на полу, крепко упираясь всеми своими конечностями в дощатый пол, склонив голову так, что одна его щека терлась о ковер. Его лицо казалось каким-то непомерно раздутым и мокрым, глаза провалились куда-то в мясистые складки. Правое плечо на куртке было запачкано землей, точно так же были запачканы и джинсы, словно он много раз падал в лесу. Он моргнул на свет, серебристая слюна повисла на нижней губе.
      - Где она? - спросил он. - Ты ее видишь?
      - Она.., возле твоей правой руки...
      Его левая рука начала шарить по полу.
      - Проклятая лгунья, - проговорил он вдруг.
      - У другой руки, Сэм, - устало сказала миссис Сирс.
      Его правая рука двинулась в сторону металлического предмета, лежавшего возле нее. Это оказалась фляга с виски, которую он нащупал пальцами и подкатил к себе поближе.
      Затем он поднялся на колени и посмотрел на жену. На лице его проступила свирепость, он стал каким-то злым.
      - Не смей ничего мне говорить, - пробормотал он. - Не смей открывать этот дерзкий губастый рот...
      Я отступил по коридору назад. С меня достаточно было видения чудовища, выползавшего из своей прежней кожи.
      Мистер Сирс попытался подняться на ноги. Он схватился за стол, с которого так и не было убрано после нашей игры в скрабл, и буквы рассыпались по полу, образовав мешанину гласных и согласных. Потом ему все-таки удалось подняться на ноги, отвинтить крышечку фляги и приложиться к горлышку.
      - Ступай в кровать, Сэм, - сказала миссис Сирс; это было произнесено без какого-либо нажима и силы, словно она достаточно хорошо знала, что должно было за этим последовать.
      - Ступай в кровать! - грубо передразнил он. - Ступай в кровать! - его губы скривились. - Я не хочу в кровать, ты, толстожопая корова!
      Я увидел, как миссис Сирс задрожала, словно ее хлестнули кнутом. Рука ее потянулась ко рту:
      - О... Сэм, - зарыдала она, и по дому разнеслись ужасные звуки.
      Я еще немного отошел назад. А потом мимо меня прошел Бен в зеленой пижаме, лицо его было непроницаемым, свободным от всякого выражения, однако по щекам у него текли слезы.
      Это было похуже, чем в кино о чудовищах. Эти ужасы не соскакивают с экрана или со страниц книг, а внезапно приходят в дом, запутывая все и переворачивая вверх дном, ухмыляясь при этом, обладая обликом того, кого вы очень и очень любите. Я был уверен, что в этот момент Бен скорее был бы согласен взглянуть в лицо стеклянноголового марсианина, протягивающего к нему щупальцы, чем смотреть в покрасневшие пьяные глаза своего отца.
      - А-а, Бенни, мальчик! - сказал мистер Сирс. Он пошатнулся и схватился за спинку стула. - Ха, ты знаешь, что с тобой произошло? Знаешь, что? Твоя лучшая часть так и осталась в том рваном презервативе, вот что случилось!
      Бен замер рядом с матерью. Какие бы чувства ни обуревали его сейчас, на его лице их не было видно. Он наверняка знал, что именно это и должно было в итоге произойти, догадался я. Бен отлично знал, что если его отец отправлялся куда-нибудь с Донни Блэйлоком, он всегда приходил домой измененным, но отнюдь не марсианами, а каким-нибудь самодельным пойлом.
      - Вы оба классно смотритесь. Только посмотрите на себя, - мистер Сирс сделал попытку завинтить крышку фляги, но ему не удалось даже приложить ее к нужному месту. - Стоите там, открыв ваши дерзкие рты. И ты находишь это забавным, мой мальчик, а?
      - Нет, мистер...
      - Да, ты находишь это забавным! Ты ждешь не дождешься момента, чтобы посмеяться надо мной и рассказать всем об этом, разве не так? Где этот парень Мэкинсонов? Э-э-эй! - он заметил меня, стоявшего сзади в коридоре, и я вздрогнул. - Ты можешь сказать этому проклятому молочнику, твоему отцу, пусть отправляется прямиком в ад, к чертям собачьим. Слышишь меня?
      Я кивнул, и его внимание переместилось в сторону от моей персоны. Это было вовсе не тем, что в действительности хотел говорить мистер Сирс. Грубым и кровожадным сделала его фляга, которая выкручивала и давила изнутри его душу до тех пор, пока голос его не начал кричать об освобождении.
      - Что ты там сказала? - он пристально посмотрел на миссис Сирс, его веки набухли и отяжелели. - Что ты сейчас говоришь?
      - Я.., я ничего не говорила.
      Он бросился на нее как разъяренный бык. Миссис Сирс закричала и отступила назад, но он схватил ее одной рукой за полы халата, отведя другую руку, с флягой, назад, словно собирался ударить ее по лицу.
      - Да-а, ты сказала! - закричал он с ликованием. - И не заговаривай мне зубы!!
      - Папочка, нет! - взмолился Бен и, обхватив обеими руками бедра отца, повис на них всем своим весом. Так все и застыло, момент растянулся: мистер Сирс, собирающийся ударить свою жену; я, стоящий в шоке в коридоре; Бен, схвативший отца за ноги. Впечатляющая немая сцены.
      Губы миссис Сирс задрожали. Обращаясь к фляге, которая изготовилась стукнуть ее по лицу, она проговорила:
      - Я.., сказала.., что мы оба любим тебя и что.., мы хотим, чтобы ты был счастлив. Вот и все, - слезы тонкими струйками потекли у нее из глаз. - Вот и все. Просто счастлив...
      Он ничего не сказал. Глаза его закрылись, а потом он с явным усилием открыл их.
      - Счастлив, - прошептал он. Теперь Бен зарыдал, его лицо уткнулось в бедро отца, костяшки пальцев побелели от напряжения. Мистер Сирс опустил руку и отпустил халат жены. - Счастлив. Вот видишь, я счастлив. Посмотри, как я улыбаюсь...
      Лицо его при этом не изменилось.
      Он стоял, тяжело и прерывисто дыша, рука с зажатой в ней флягой бессильно повисла вдоль бока. Сначала он повернулся в одну сторону, потом в другую, но, казалось, так и не смог решить, какой путь избрать.
      - Почему бы тебе не сесть, Сэм? - спросила миссис Сирс. Она шмыгнула и вытерла мокрый нос. - Хочешь, я помогу тебе, а?
      - Да... Помоги, - он утвердительно кивнул.
      Бен отпустил его, а миссис Сирс повела мужа к стулу. Он бессильно плюхнулся на него, словно был не человеком, а огромным ворохом грязного белья. Затем посмотрел на противоположную стену, и рот его приоткрылся. Она пододвинула другой стул и села рядом с мужем. В комнате витало ощущение, будто только что прошла гроза. Она могла, конечно, еще вернуться, может быть, несколькими ночами позже, но сейчас она ушла.
      - Мне кажется, - он остановился, словно бы потерял нить того, о чем он собирался сказать, и несколько раз моргнул, отыскивая нужные слова. - Мне кажется, я веду себя не очень хорошо, - наконец проговорил он.
      Миссис Сирс осторожно положила себе на плечо его голову. Он крепко зажмурил глаза, грудь его приподнялась, а потом он начал плакать, и я вышел из их дома прямо в ночь, одетый в одну пижаму, потому что это было для меня слишком тяжело - продолжать оставаться, чужаку, в такую минуту в доме при виде их личной боли. Я уселся на ступеньках веранды. Тампер обежал вокруг меня и уселся рядом, а потом лизнул мою руку. Я почувствовал, что оказался очень далеко от своего дома, хотя наши улицы располагались почти рядом.