- Нет, она осталась на церемонии, - нерешительно сказал Люк.
      - Ты оставил ее там?
      - Да.
      Хэн схватил свои ботинки и немедленно надел их.
      - Послушай, она прожила здесь много лет, - начал убеждать его Люк. - Ксаверри давно хотела повидаться с Вару. И уж будь уверен, она всегда сможет о себе позаботиться!
      - А разве не ты говорил, что предчувствуешь что-то нехорошее?
      - Зато ты сказал, что все это ерунда!
      - Может быть, и ерунда, я не знаю. Но ты сам видел, как странно вела себя Ксаверри вчера на церемонии.
      Хэн лихорадочно начал искать куртку, но потом сообразил, что тая и не успел снять ее.
      Он стремительно выбежал за дверь.
      Риллао все еще лежала, не шевелясь, но глаза ее уже ожили. Ее взгляд медленно скользил по кабинету, останавливаясь на каждом предмете и осматривая каждый уголок. Она искала выход отсюда, едва сдерживая в горле клокочущие рыдания.
      Лепила стояла в дверях, безучастно глядя на фирреррео.
      "Все мое сочувствие уже без остатка потрачено на того, безымянного фирреррео, - думала она. - Кроме того, я и не могу себе сейчас позволить испытывать сочувствие. Даже к себе".
      Лепила молча ждала, когда блуждающий взгляд Риллао наткнется ва нее, потом не выдержала и сделала несколько осторожных шагов вперед, остановившись возле ее кровати. Взгляд Риллао тут же пронзил ее.
      - Я спасла вас,- сказала Лелила.
      - А кто просил вас об этом? - хрипло отозвалась Риллао.
      - Я спасла вас от пытки, Риллао,- Лелила хорошо усвоила приемы речи безымянного фирреррео - частое повторение имени собеседника позволяет установить над ним власть.- Я освободила вас из паутины, вытащила из спящего фрейтера и взяла на свой корабль. Риллао! Я вылечила вас.
      Выражение лица Риллао немного изменилось. Вместо высокомерия и недоверчивости на нем отразилась попытка понимания.
      - Вы употребляете мое имя, то есть владеете им, - сказала она. - Может быть, вы так же владеете и мной?
      - Может быть, и владела, но только на миг, - все так же безучастно отозвалась Лелила.- Теперь я возвращаю вам все.
      - Очень великодушно с вашей стороны,- сказала Риллао и, приподнявшись, еще раз оглядела медицинский кабинет, оснащенный великолепным самоуправляемым оборудованием.- Я вижу, вы не бедны, тогда не знаю, какую выгоду вы хотите извлечь из этой ситуации.
      - Выгоду? - удивленно переспросила Лелила.
      Риллао опять недоверчиво посмотрела на нее, сделав при этом попытку приподняться на локтях и скинув с себя при этом сенсоры медицинского оборудования. Волосы ее были спутаны в какие-то жуткие потные клубки. Медицинский робот тут же подтянулся к потолку, поскольку в его программе не было предусмотрено вступать в какие-либо взаимоотношения со строптивыми пациентами.
      - Фрейтер увели и бросили далеко от всех торговых путей,- сказала Риллао.- Если вы не работорговцы, то как же вы нашли его? И вообще, что вы здесь делаете?
      Лелила почувствовала слабость в коленях и с трудом взяла себя в руки. Втайне радуясь, что волосы почти совсем закрывают ее лицо, она все же почувствовала, что побледнела.
      "Надо было не жалеть косметики",- запоздало подумала она.
      За ее спиной зарычал Геиахаб. Лелила сделала шаг назад, не оглядываясь, нашла его руку и сжала, призывая к молчанию.
      Работорговля существовала в Империи, но Республика положила конец этой порочной практике. Правительство Республики разыскивало людей, пострадавших от произвола имперцев, освобождало их и возвращало к родным очагам. Империи больше не существовало, так же как и ее гнусных законов - продавать в рабство политических заключенных и, что самое гнусное,- их детей.
      "Откуда же взялись эти работорговцы, которые похитили Джайну, Джесина и Анакина?" - думала Лепила.
      - Давно вы здесь? - спросила она Риллао.- Как вы думаете, долго ли вы спали?
      - Я вообще не спала,- тихо сказала Риллао.- Я никогда не сплю. Я не такая, как все те, что находятся на фрейтере.
      - Но вы знали, что Империя…
      - Меня привезли сюда пять лет назад,- сказала Риллао.
      - … разрушена? - продолжила Лепила.- Вы должны были это знать. При Республике работорговля прекратилась.
      - Да, многие охотно поддерживают веру в это, - Риллао горько усмехнулась. - Но тайное похищение людей продолжается.
      Чубакка - нет, Геиахаб! - напомнила себе Лелила, крепко сжал ее руку, и Лелила с благодарностью ощутила его силу.
      Риллао протянула правую руку к Лелиле. Глубокий, необычной формы шрам обезобразил ее ладонь. Метка раба. Лелиле приходилось видеть подобные шрамы раньше на руках людей, которым требовалась немедленная медицинская помощь,при этом они просили убрать их прежде всякого другого лечения.
      Наверное, у Геиахаба тоже есть подобная метка.
      - Мы уберем шрам,- сказала Лелила.- Сейчас это невозможно, мой медицинский робот не сможет этого сделать, но как только мы доберемся до цивилизации…
      Риляао сжала руку в кулак и прижала к груди.
      - Нет,- сказала она.- У меня есть причины сохранить этот шрам навсегда.
      Она привстала на койке, затем неловко опустилась на колени, пошатываясь от слабости.
      - Как вы нашли это место? - спросила она.
      Самым важным моментом в отношениях Лелилы и Риллао был обмен информацией. Лелила решила, что надо немного рассказать.
      - Я преследовала здесь одии корабль. Риллао судорожным движением вцепилась в одеяло так, что разорвала его.
      - Вы уничтожили его? - глухо спросила она.- Вы уничтожили корабль?
      - Нет. Конечно, нет! - воскликнула Лелила.- Ложитесь, Риллао, вам еще нельзя вставать.
      - Вы…
      - Ложитесь, и я все расскажу.
      Риллао неохотно легла на койку, натянув на себя разорванное одеяло и беспрестанно теребя его края.
      - Я преследовала один корабль,- снова сказала Лелила.
      - Через гиперпространство? Это невозможно!
      - У меня свои возможности, Риллао, - Лелиле было жаль Риллао, которая каждый раз вздрагивала, когда произносилось ее имя. Но она не могла удержаться от возможности иметь над
      Риллао некоторую власть. Это могло бы помочь докопаться до истины.
      - Вы видели, что это был за корабль?
      - Нет. Он был слишком далека Мелькнул к исчез.
      - Почему же вы же попытались его догнать?
      - Я пыталась. Но мне… помешали, - Лелила не могла сказать, что именно Риллао стала тому невольной причиной. - И корабль исчез в неизвестном направлении.
      Риллао откинулась на подушку к глухо застонала.
      - А вы знаете, куда он мог улететь? - спросила Лелила.
      Риллао помотала головой.
      - Он мог улететь куда угодно,- сказала она.- В одних местах осели работорговцы, в других они спрятались под маской добропорядочных граждан, дожидаясь своего часа и планируя возрождение Империи.
      - Возрождение Империи? - нахмурилась Лелила.- Ну, на этот счет они заблуждаются.
      Ни Лея из Новой Республики, ни Лелила - одинокий охотник не могли понять, как кто-то может сохранять верность Империи и мечтать о ее возрождении. Она разрушена до основания, и после ее падения открылось столысо злодеяний! Точно так же ни Лея, ни Лелила не могли понять, почему Риллао хочет навсегда сохранить метку раба.
      - Последователи Возрожденной Империи могущественны и обладают огромной властью. Они связали себя кровавой клятвой посвященных и соблюдают строжайшую секретность, сказала Риллао.
      Она назвала несколько миров, где имеют власть последователи Империи.
      Все названия удивили Лелилу.
      - А Манто Кодру тоже? - спросила она.
      - Ну что вы! Манто Кодру - тихая заводь,- пожала плечами Риллао.Слишком удалена от других планет и слишком независима. Манто Кадру никогда не подчинялась Империи. И я никогда не слышала, чтобы какие-нибудь приверженцы Империи хотели спрятаться на Манто Кодру.
      Лелила решила больше не думать о возрождении Империи. Когда дети будут спасены, она непременно займется этим вопросом. А сейчас надо заниматься только спасением детей.
      - Почему вы подумали, что я могла уничтожить тот корабль?
      - У них достаточно много врагов, - неохотно сказала Риллао.
      - Включая вас, я полагаю, - заметила Лелила.
      "У Лелилы-охотника нет детей, - настраивала она себя. - Нет никаких детей, которых похитили и увезли на том корабле. У нее нет никаких причин беспокоиться, что тому кораблю что-то угрожает. Из всех многочисленных врагов наверняка кому-то удастся его уничтожить".
      - Почему это так волнует вас, Риллао? Почему вы были в панике, когда подумали, что я уничтожила корабль? - глядя ей в глаза, спросила Лелила.
      Риллао молча вертела в руках разодранные куски одеяла.
      - Ответьте мне, Риллао,- мягко сказала Лея.
      - На том корабле - на корабле работорговцев - мой сын! - Голос Риллао дрогнул, и она вдруг завыла так отчаянно, что у Лелилы мурашки пробежали по спине.
      Она почувствовала прикосновение Геиахаба. Посмотрев на Лелилу с выражением безысходной грусти, он прошел мимо нее и уселся на пол рядам с кроватью Риллао, затем молча положил свою огромную ручищу на ее руку, искаженную жутким шрамом.
      Лелиле тоже хотелось подойти к ней, обнять и немного приободрить, но она боялась, что тем самым выдаст себя, Лелила-охотник осталась безучастно стоять в дверях.
      Она молча ждала, когда прекратятся рыдания Риллао, но ее горе, видимо, было безутешным. Геиахаб нежно похлопал ее по плечу и вдруг замурлыкал. Ничего подобного Лелила раньше не слышала от вуки.
      - Риллао,- сказала Лелила, подождав, пока наступит тишина.
      Та с усилием подняла голову и взглянула на Лелилу.
      - Мы найдем его, - сказала Лелила. - Мы найдем твоего сына. Мы разыщем тот корабль, и твой сын вернется к тебе. Но ты знаешь о работорговцах гораздо больше, чем я. Ты должна мне помочь. Тогда я смогу понять, куда лететь и как поймать их.
      Хэн уже начал задыхаться, изо всех сил мчась к Вару по самой короткой дороге.
      Площадка вокруг знакомого здания была пуста. Хэн немного подождал, переводя дух, возле изящной арки с надписью: "Вход воспрещен после начала службы".
      "Лучше сказать - после начала представления",- подумал Хэн. Меньше всего его волновали слова "Вход воспрещен".
      Он прошел под арку и пересек внутренний дворик. Невольно ожидая воя какой-нибудь сирены, Хэн удивился, что его окружала полная тишина.
      - Я могу здесь даже кричать, если захочу! - крикнул он.
      Никакого ответа. Хэн тихонько проскользнул в театр.
      Зал был, как и Прежде, заполнен просителями. Они занимали все зрительские места, уголки, ниши и даже проходы, не оставляя Хэну никакой возможности добраться до помоста Вару.
      Привстав на цыпочки, он вглядывался поверх голов, спин и панцирей в надежде отыскать Ксаверри и наконец увидел ее. Она стояла рядом с Вару, с опущенными плечами, низко наклонив голову. Как будто она была в полном порядке, но все же Хэну не очень понравился ее вид.
      "Может, она опять не в себе? - подумал Хэн.- Что же мне делать?"
      Он еще раз окинул взглядом огромное помещение, ища хоть какой-нибудь способ добраться до Ксаверри, но все было тщетно.
      Вару в этот момент устремил свое внимание на членов иторианской семьи, державших на руках что-то, закутанное в одеяло.
      - Желаешь ли ты, чтобы я исцелил тебя, проситель? - раздался голос Вару. Аудитория замерла.
      - Если да, то я постараюсь тебе помочь, - величественно произнес Вару.
      Хэн не удержался и презрительно фыркнул. Какой-то детина, стоявший перед ним, тут же обернулся и смерил Хэна с головы до ног взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
      - Прошу прощения, у меня просто небольшая аллергия, - прошептал Хэн.
      Детина, удовлетворившись ответом, вновь расправил уши и проникся глубочайшим вниманием к тому, что происходило у алтаря.
      Хан понял, что ему ни за что туда не пробраться. Зал был просто переполнен людьми и прочими возможными и невозможными существами. Хэн старался не потерять из виду Ксаверри и в то же время не мог оторваться от зрелища, которое устраивал Вару.
      Иторианцы подошли к алтарю и протянули Вару нечто, закутанное в одеяло. Их было пятеро - странных существ с немыслимо изогнутыми шеями. Старший иторианец развернул одеяло, в котором оказалось болезненно истощенное юное существо с широко расставленными, неистово горящими глазами. Он все время пытался встать на ноли, но эта ему не удавалось из-за слабости и болезни. Родственники поддерживали его, поглаживая и шепча что-то на своем языке - вероятно, успокаивали его, обещая, что скоро все будет хорошо. Их голоса напоминали журчание, переливчатые трели доносились да самых задних рядов театра.
      Юное существо было невероятно ослабленным. Семья, оставив его под сенью Вару, почтительно поклонилась и отступила назад.
      Вару начал проводить сеанс исцеления.
      Сначала все шло как обычно. Вару сделался выше, золотая чешуя сжималась, выдавливая жидкую субстанцию, обволакивающую пациента.
      Но внезапно все изменилось.
      Вару задрожал, издавая ужасные крики, меняющиеся от пронзительного визга до грохочущего рева. Высокие ноты его вопля резанули слух Хэва, и ему на миг показалось, что его мозг пронзен жуткой звуковой волной. Стены и пол театра завибрировали. Хэн почувствовал, что весь дрожит.
      Теперь звуки стали напоминать рычание огромного кота, поймавшего добычу.
      Просители завыли и, закрыв глаза, стали падать на пол перед алтарем. Пожалуй, во всем театре на ногах остался стоять только один Хэн. Даже Ксаверри опустилась на колени перед Вару.
      Золотой алтарь продолжал содрогаться и трястись. Хэн готов был поклясться, что в этой процедуре сеанса было что-то необычное. Вместо того чтобы растекаться, жидкость начала застывать, коконом обволакивая тело ребенка, пока не скрыла его целиком. Вдруг кокон стая сжиматься, как будто хотел задушить его, и наконец лопнул. Светящийся вихрь искр поднялся в воздух. Дым и пламя, закрученные в спираль, стали распространяться по залу. На лице Хэна выступила испарина. Ему было по-настоящему страшно.
      Внезапно Вару перестал дрожать, золотая чешуя разгладилась. Иторианский ребенок лежал у его подножия бездыханный. Члены его семьи, держа друг друга эй руки, что-то жалобно кричали, боясь посмотреть в сторону алтаря.
      - Мне очень жаль, - сказал Вару. - Очень, очень жаль. Но я не всегда могу получить желаемый результат. Вам надо было раньше обратиться ко мне за помощью. А может быть, ему был отпущен такой срок.
      Иторианцы, держась за руки, упали на колени перед алтарем.
      - Мы глубоко чтим тебя. Вару,- хором произнесли они. Затем, уже шепотом, повторили: - Глубоко тебя чтим.
      - Я обессилен,- сказал Вару.- Мне надо отдохнуть.
      Молча поднявшись с колен, иторианцы завернули своего ребенка в одеяло - теперь уже саван - и понесли его сквозь толпу. Все расступались перед ними и присоединялись к процессии, следовавшей из театра.
      Хэн прислонился к стене и закрыл глаза. Пот градом струился по его лицу. Он пытался забыть все, что только что видел.
      - Пойдем, Соло! - раздался голос Ксаверри.
      Он открыл глаза. Понимая его состояние, Ксаверри успокаивающе пожала его руку. Хан не мог вымолвить ни слова, он едва дышал. Ксаверри молча увлекла его за собой.
      Так же молча они пересекли двор, затем миновали арку.
      Навстречу им бежал Люк, полы его плаща развевались, как крылья. За ним неуклюже несся Трипио.
      Люк остановился перед Хэном и схватил его за плечи.
      - Что случилось? Ты в порядке?
      - Вару… не знаю… Я в порядке, но… - Хэн сделал глубокий выдох, стараясь взять себя в руки.
      - Я ощущал какую-то тревогу… Я беспокоился о тебе. - Люк нервно взъерошил волосы. - Что происходит, Хэн? Я ничего не понимаю - знаешь, как будто стою на зыбучем песке и не могу нащупать твердую почву.
      - Там умер ребенок,- тихо сказал Хэн.- Ладно, пошли домой.
      Не спрашивая больше ни о чем, Люк и Трипио - даже разговорчивый Трипио! - повернулись и молча зашагали рядом с Хэном.
      Хэн шел, опустив голову и еле волоча ноги.
      Когда они отошли на порядочное расстояние от светящегося здания, Ксаверри вдруг крепко сжала его руку и посмотрела в глаза. Хэн устало попытался отстраниться от нее. Ему больше не хотелось ни о чем думать.
      - Теперь ты понимаешь,- спросила Ксаверри, - почему я говорила, что Вару - это не обман? И что он страшно опасен?
      - Да, - хриплым голосом ответил Хэн.
      Иторианцы доверили своего ребенка Вару. А Вару просто взял и убил его. Убил, да еще потребовал к себе почтения и благодарности.
      "Я видел, как Вару убивал ребенка,- подумал Хэн.- И ничего не мог сделать".
      Хэну вновь почудился рев удовлетворения, который издал Вару, наслаждаясь безграничной властью над жизнью ребенка.
      - Да, - повторил Хэн Соло. - Теперь я понимаю.

ГЛАВА 8