Джим, Винона и Сэм уставились на него в изумлении.
      – Это только мне снится сон, или вам тоже?…
      – Фантастика, – сказал Сэм. – Понятия не имел, что кто-то так
      продвинулся в реструктурных комбинациях! Он же земной, да? Не инопланетный?
      – Откуда я знаю? – с раздражением спросил Джим. Все, что он хотел знать – как оно попало на его корабль, и зачем.
      – Боюсь, оно может повредить себе, – сказала Винона, – Я попробую его успокоить.
      Создание захлопало крыльями и снова закричало.
      – Мама, – оно может быть опасным!
      – Вы что это делаете?…
      Джим даже не успел обернуться на новый голос, как маленькая, одетая в
      черное фигурка промчалась мимо Виноны и махнула вниз по трапу, едва касаясь ступенек. Ее переливающиеся черные волосы развевались за ее спиной. Она пробежала по палубе к перепуганной лошади – лошади? Уронив ботинки, которые она держала в руках, она скользнула под ограждение корраля. Испугавшись, что она может пострадать, что животное может встать на дыбы и ударить ее копытами, Джим бросился за ней.
      Лошадь фыркнула и успокоилась. Крылья ее все еще были раскрыты и трепетали, словно она была ловчей птицей, держащей равновесие на руке у охотника. Спина ее блестела от нервного пота. Она опустила голову и засунула храп под мышку незнакомки.
      Та прошептала что-то животному, почесав ему уши и потрепав по голове и подув в ноздри. Животоное вздохнуло, – тихий, спокойный звук.
      Она погладила его по шее и запустила пальцы в гриву. Солома зашуршала, когда животное переступило, придвигаясь ближе. Оно поставило свое копыто на ширину ладони от босой ноги незнакомки.
      – Ради бога, будьте осторожны, – сказал Джим.
      – Не волнуйтесь, – ответила она низким, приятным голосом, не оборачиваясь.
      – Он наступит вам на ногу!
      – Не наступит, не беспокойтесь. Да она даже не подкована, – и легка на
      ногу, – Она улыбнулась собственной шутке, затем снова посерьезнела при виде выражения лица Джима. – Что вы сделали? Вы ее до смерти напугали!
      – Я включил свет, – ответил Джим с растущим раздражением. – Я хотел
      знать, кто и зачем перелопатил мою палубу шаттлов.
      – Вы здесь дежурный офицер? Адмирал Ногучи сказал, что у вас
      увольнительная до вечера, а затем вы будете заняты, он сказал, ей здесь будет хорошо, и никто ее не побеспокоит.
      – Адмирал Ногучи?…
      – Это единственное место, где ее можно устроить для долгого перелета.
      – Какого еще долгого перелета?
      Она скормила созданию кусок морковки, хотя Джим поклялся бы, что за
      секунду до этого в руках у нее ничего не было.
      – Она ничего не сделает вашей палубе, особенно если не будете ее снова пугать.
      – Я не дежурный офицер.
      – Да? Тогда из-за чего весь шум?
      – Я капитан, – сказал он. Он устремился вверх по трапу, шагая через три
      ступеньки, и далее к турболифту. Когда он к нему подошел, двери открылись. Из лифта торопливо вышел адмирал Ногучи, так сосредоточенный на электронном блокноте, который он держал в руке, что Джим был вынужден быстро отступить в сторону, чтобы не дать старшему офицеру налететь на него.
      – Сэр! Адмирал Ногучи!
      – Джим! – В голосе адмирала послышалось разочарование. – Что ты здесь
      делаешь? Я так понимаю, ты видел мой сюрприз… ты уже познакомился с мисс Лукариэн? Тогда мы можем сделать объявление вместе с ней.
      – Но я думал… кто это мисс Лукариэн? Вы… вы имеете в виду эту
      амазонку, что сейчас пытается удержать свою летающую лошадь от того, чтоб та не разнесла палубу шаттлов?…
      – Джим, держи себя в руках! Это чуть ли не истерика. Что с тобой?
      Выпил лишнего?
      – Нет, сэр. По крайней мере, я так не думаю. Адмирал, на моей палубе
      шаттлов вместо шаттлов находится какое-то животное.
      – Успокойся, Джим. Тебе не понадобятся шаттлы. Не в этой миссии.
      – В чем именно, – сказал Джим, подозревая, что ему больше не хочется
      услышать ответ, – эта миссия состоит?
      Ногучи вручил ему электронный блокнот.
      – Элегантное решение для кочующего торговца, как ты считаешь?
      Джим взглянул на блокнот. Какой еще кочующий торговец? Ногучи
      расписал для «Энтерпрайза» на следующие три месяца приказы, согласно которым корабль должен был провести по дню возле каждой из тридцати различных звездных баз, начиная со Звездной Базы 13.
      – Фаланга? – сказал джим. – Звездная База 13? Звездная База 13 – это потеря времени и ресурсов. Ее давно пора закрыть!
      – Звездная База 13 обладает огромным стратегическим значением. Боюсь,
      я задал расчетчикам задачки, когда настоял на том, чтобы вы начали оттуда. – Ногучи усмехнулся и принялся объяснять трудности определения наиболее эффективного пути между несколькими различными точками. – Они решили проблему в двух измерениях, но третье добавляет несколько уровней сложности…
      – Я… я не понимаю, – сказал Джим. – В чем состоит миссия?
      – Я рассмотрел три фактора, – сказал Ногучи. – Во-первых, нужно дать тебе время прийти в форму…
      – Со мной все в полном порядке! – рявкнул Джим. – Я совершенно здоров.
      – Во-вторых, – продолжил Ногучи, не обратив внимания на протест Джима, – дать тебе время познакомится с кораблем и командой.
      – Поэтому я и ожидал какой-нибудь сложной миссии, сэр…
      – И, в-третьих, нужно что-то делать с результатами инспекции звездных
      баз. Ты их видел, нет?
      – Нет, сэр, не видел. Я был не у дел… – сейчас я совершенно здоров! – но
      я был не в курсе всего этого в течение нескольких месяцев.
      – Результаты шокирующие, Джим. На каждой из баз, что мы
      инспектировали, уровень морали просто никакой. Особенно, – сказал он, – на Звездной базе 13. Мы берем людей и шлем их на дальние аванпосты, прочь от дома и семьи, и совершенно забываем об их нуждах. Я собираюсь это изменить. И я выбрал тебя себе в помощь.
      Они вышли на галерею, и Ногучи стал спускаться по трапу. Джим последовал за ним. Сэм и Винона по-прежнему были возле корраля, где мисс Лукариэн вытирала полотенцем спину животного. Винона чесала его за ушами, в то время как Сэм исследовал места соединения крыльев с корпусом.
      – Мисс Лукариэн, – сказал Ногучи.
      Она повернулась, улыбаясь. Когда она увидела Джима, не ее лицо набежала тень.
      – Адмирал, – сказала она, и, осторожно: – Капитан.
      – Джим, познакомься с Амелиндой Лукариэн, генеральным менеждером Ворп-скоростной Классической Водевильной Компании. Мисс Лукариэн, капитан Джеймс Ти Кирк.
      – Как поживаете, капитан.
      Ее пальцы, хотя и утонули в его ладони, были, однако, сильные, твердые, и со следами мозолей.
      – Водевиль? Какой еще водевиль? – Джим попытался было примирить это
      слово с царством физики высоких энергий, на которую, как видно, намекали слова «Вопр-скоростная», или же с царством сверхсветовой коммерции, о чем заявляло слово «компания», но у него ничего не вышло. И к тому же летающая лошадь, – ее куда вписать? Торговая марка? Рекламный фокус? И, если дело в этом, при чем тут Звездный Флот?
      – Водевиль – это такое выступление, – сказала Лукариэн.
      – Ты будешь в распоряжении этой компании в течение их турне.
      Потеряв дар речи, Джим уставился на Ногучи.
      – Животное просто невероятно, Джим, – сказал Сэм. – Анатомическая проблема крыла…
      – Адмирал, не хотите же вы сказать, что Звездный Флот направил «Энтерпрайз»…
      – Ш-шш, Афина, тише, – сказала Винона, пытаясь успокоить создание,
      которое вздрогнуло, когда Джим повысил голос. – Джим…
      – …Что Звездный Флот направил звездолет класса «Созвездие» с
      командой в четыреста тридцать человек, чтобы катать… лошадь-мутанта с ее дрессировщиком? – Джиму казалось, что даже его мать была здесь против него.
      – Не кричите, – сказала Лукариэн. – Она почти арабка, – очень чувствительная. Вы ее снова напугаете.
      – Я хочу сказать, – спокойно сказал адмирал, – что ядал вам задание
      благополучно и вовремя и без споров доставить Водевильную Компанию на все эти базы, чтобы она могли дать представления для их персонала. Также я поручил вам командование этим судном. Ни то, ни другое не вырублено в камне. Это понятно?
      Последнюю фразу он произнес довольно резким тоном. Джим встретился с ним взглядом. Глядя в твердые темные глаза адмирала, он понял, что верны легенды о темпераменте адмирала, утверждавшие, что лед сложно сломать, но если уж удалось – ждите бури.
      – Еще есть вопросы, капитанКирк?
      Джим поколебался секунду, – возможно, чересчур длинную секунду.
      – Нет, сэр, – сказал он.
      Адмирал повернулся к Джиму спиной.
      – Мисс Лукариан, ваши люди хорошо устроены? У вас есть все
      необходимое?
      – Некоторым было немного не по себе, – сказала она. Большинство
      никогда раньше не проходили через транспортатор. Мы с Афиной прибыли на курьере, так что она немного понервничала. Мы привыкли путешествовать экспрессом.
      – Я уверен, как только вы немного пообвыкнитесь, вы найдете, что это
      вполне терпимо. В космосе исключительно красиво. – Он фыркнул. – И вы обнаружите, что здесь гораздо больше места для разминки, чем в экспрессе. – Ногучи сжал маленькую руку Лукариэн. – Я признателен вам за вашу готовность помочь Звездному Флоту, несмотря на короткосрочный контракт. И мне не терпится сделать объявление. Вы готовы?
      – Как только один из рабочих придет сюда, чтобы побыть с Афиной. Вы
      уверены, что не хотите, чтобы мы дали представление?
      – Это очень великодушное предложение, – сказал адмирал Ногучи. – Но я
      решил, что сегодня вечером вы – гости. Не думаю, что гостям следует петь, чтобы получить ужин.
      – О’кей. Тогда я приведу всех наверх через минуту.
      – Хорошо. Пожалуйста, если что нужно, смело звоните мне в любое
      время. В моем департаменте всегда знают, как меня найти.
      Адмирал Ногучи вскарабкался вверх по трапу на галерею и исчез, оставив Джима и Лукариэн глядеть друг на друга.
      – Это невозможно, – сказал Джим. – Просто невозможно.
      – Я не могу себе позволить сорвать этот контракт, – сказала Лукариэн. – Мы не стронемся с места, – вы ничего с нами не сможете сделать.
      – Хотите поспорить?
      – Эй, Джим, – сказал Сэм.
      – Говорите на что, – сказала Лукариан. – Если я и проиграю, хуже уже не станет.
      – Не бросайте мне вызов на моем корабле, мисс Лукариэн, – сказал Джим. – Это очень глупо.
      – Совсем как выступать против адмиральского проекта, – сказала Винона, – не Лукариан, а Джиму.
      – Я не откажусьот контракта, – голос Лукариэн стал твердым. Крылатая
      лошадь за ее спиной почуяла напряжение между людьми. Она фыркнула, топнула ногой, и запрыгала туда-сюда по маленькому корралю.
      – Вы пугаете ее, – сказала Лукариэн. – Уйдите, а?
      – Джим, – сказала Винона, когда Джим готов был уже огрызнуться. Ее голос звучал одновременно сердито и разочарованно.
      –  Что,мама?
      – Умей проигрывать.
      Джим считал, что у него были все причины выйти из себя, – а, точнее, что, учитывая обстоятельства, он выказал просто-таки замечательное самообладание. Но верно и то, что виноват во всем был все-таки скорее адмирал Ногучи, чем Амелинда Лукариэн.
      Афина толкнула Лукариэн носом. Лукариэн обняла ее за шею, что-то прошептала в ухо и прижалась щекой к ее темному лбу. – Уходите, – сказала она.
      Винона дотронулась до руки Джима и указала на выход.
      – Постарайтесь держать ее под контролем, мисс Лукариэн, – сказал Джим.
      По пути обратно на рекреационную палубу, Джим, и его мать с братом
      хранили неловкое молчание. Когда был уже слышен шум вечеринки, Винона остановилась.
      – Думаю, я пойду спать, – сказала она. – Это был длинный день.
      – Хочешь, чтобы я проводил тебя до отеля? – спросил Сэм.
      – Не глупи. Займись вечеринкой, Сэм. Джим, я хочу поговорить с тобой.
      – Но я должен…
      – Это не займет много времени. – Она пошла вниз по коридору, к выходу в Космодок.
      Сэм сочувствующе пожал плечами. Оба они с ней не спорили, когда она
      говорила таким тоном.
      Сложив руки на груди и опустив голову, Винона задумчиво смотрела в пол.
      – В чем дело, мама? – спросил Джим.
      – У тебя интересный способ взаимодействия со Звездным Флотом, Джим. Не очень эффективный. Но интересный.
      – Но я думал… адмирал дал понять… я надеялся…
      – Кими никогда ничего не делает без веской причины. В этом нет никаких
      сомнений. Мы обсуждаем не его поведение, а твое. Он дал тебе приказ, а ты стал спорить, – просто потому, что приказ не совпал с твоей фантазией!
      – Он мог бы…
      –  Мы не о нем говорим!– сказала она сердито. – Ты что, ничего не
      помнишь из того, что говорил тебе отец? Ты не помнишь даже ошибок, которые он совершал? Чего ты достигнешь в Звездном Флоте со своей заносчивостью? Однажды тебе понадобится, – ты будешь вынужден, – ослушаться приказа вышестоящего офицера. Тебе нужно будет защищать свои действия. Если ты создашь себе репутацию твердолобого невежи, почва у тебя из-под ног вылетит, – опомниться не успеешь! Не говоря уже о твоей карьере.
      – Думаю, мои действия говорят сами за себя.
      – Да ну? И что именно они говорят? Например. Ты был невероятно груб с этим ребенком…
      – Ребенком? Он совершенно взрослая, – и к тому держит какого-то визжащего монстра на моей палубе шаттлов!
      – Ей не более двадцати, и она несет ответственность за целую компанию, не говоря уже о «визжащем монстре». Разве ты не видишь, что она просто борется за выживание.
      – Нет, не вижу. И не понимаю, как ты это видишь.
      – Это же очевидно. Похоже, что это последний шанс для ее компании удержаться на плаву!
      – Может, если они на краю пропасти, так и должно быть, чтобы они вышли из дела.
      Она непонимающе глядела на него секунду, затем покачала головой.
      – Как это скверно, капитан Кирк, что все не могут быть такими же совершенными и удачливыми, как вы.
      Не говоря больше ни слова, она повернулась и пошла прочь, с
      «Энтерпрайза», в Космодок. Он было шагнул за ней, потом остановился. Он понятия не имел, что ей сказать, а она была так рассержена, – и он был так рассержен, – что, если бы догнал ее, они бы только снова поспорили. Все же в одном Винона была неоспоримо права. Он был непростительно груб с Амелиндой Лукариэн.
      Он направился к рекреационной палубе, желая при этом идти куда угодно, только не обратно на вечеринку.
      Сэм ждал Джима все на том же месте, небрежно опершись на переборку и прижав к стене подошву одной ноги.
      – Живой?
      Джим пожал плечами.
      – Она не вполне мною довольна, – сказал он. – Но, черт возьми, Сэм, я
      ждал… я ожидалот Ногучи нормального назначения. Я его заслужил… я кое-что могу!…
      – Наверное, то, что покроет тебя еще большей славой?
      – Славой? – Он в ярости повернулся к брату. – Ты думаешь, я для этого пошел в Звездный Флот?! Ты думаешь, это все называется славой?
      – Нет. Но я начинаю думать, что так может быть.
      – Нет. Нет, поверь мне. Последние шесть месяцев не были развлечением.
      – Тогда почему бы не дать себе поблажку? Если ты сам не можешь, позволь Кими сделать это.
      – Мне не нужны поблажки – особенно от моего командующего!
      – Я не собирался тебя обижать. Слушай, он знаком с нашей семьей давным-давно…
      – Прекрасно, – сказал Джим. – Именно это мне и нужно: адмирал, который обращается со мной, будто мне все еще пятнадцать.
      Сэм осклабился.
      – Не-ет, это со мнойон обращается, как будто мне пятнадцать. Именно
      столько мне было, когда мы с ним познакомились. А с тобойон обращается как с восьмилетним.
      – Тебе кто-нибудь говорил, как здорово ты умеешь успокаивать? – с сарказмом сказал Джим.
      – Люди мне все время это говорят. Именно за этим все ко мне и идут. И я тебя заверяю, что Кимитэйк Ногучи делает тебе подарок. Попытайся принять его так же, как он был тебе предложен.
      – Когда он сделает это объявление, я стану посмешищем! Такое задание
      дают тому, кто больше ни на что не способен, кому больше не доверяют, кому-то, кто выработался и износился… – Он втянул воздух, внезапно испугавшись возвращения боли, – боли – и пустоты.
      – Джим! – Сэм схватил его за плечи.
      Джим высвободился, пристыженный.
      – Ты этогобоишься? – спросил Сэм.
      – Я не боюсь…
      – Перестань! Не морочь мне голову! Может, ты и можешь ее заморочить кому угодно, но только не мне!
      – Как я могу знать, – прошептал Джим, – если у меня будет задание, – такое, как последнее, – как я могу знать заранее, до самого дела, как я буду держаться? Я должен быть уверен, Сэм. Я должен знать, что я…
      – Что ты, как раньше, сможешь все выдержать?
      Джим не мог отвечать.
      – Ты не разбит, Джим. Черт, ты думаешь, я не почувствовал бы этого? Думаешь, не узнал бы, если б это было так?
      – Но яне знаю!
      – Думаю, Кими был прав, когда дал тебе передых. – сказал Сэм. – Думаю, он тебе нужен.
      – Нет! – и еще я не думаю, что мне нужны еще лекции от моей семьи!
      Он бросился в сторону вечеринки и исчез в толпе.
      Вскоре прибыла Водевильная Компания. Джим пытался слушать, когда
      адмирал Ногучи представлял их, но все его силы уходили на то, чтобы прикидываться, что ему нравится идея о проведении последующих трех месяцев в компании кучки циркачей, таскаясь с ними вокруг Фаланги.
      Коронин поискала зверушку глазами.
      – Звездный Флот! Сюда!
      Маленький розовый примат издал в ответ с лежки, которую он устраивал каждую ночь в ее ногах, тихий звук. Он слез с мехового одеяла, которое он привык считать своим, пропрыгал по кровати и вскочил ей на плечи.
      – Что, – сказала она, – Ты голоден? Будь хорошим мальчиком. Надень свой костюмчик, и, может, получишь завтрак.
      Звездный Флот понимал, возможно, одно слово из ста, но «голоден»,
      «костюмчик» и «завтрак» были главными словами его словаря. Он слез по ее ноге и побежал по кровати, ища свою одежду: маленькие черные брючки и золотистую велюровую рубашку.
      Коронин забавляло, что создание выглядело так похоже на человеческое существо, поскольку, из множества рас Федерации, людей она больше всего не терпела. Ее развлекало одевать животное в униформу и знаки различия офицера Звездного Флота. Ей не нравилось, что создание яростно взбунтовалось против ботинок. Коронин могла заставить Звездный Флот носить их, но примат в них спотыкался, когда пробовал ходить, скользил и падал, когда пробовал лазить, садился на пол и жевал кожу на носках, когда совсем выходил из себя, затем съеживался жалобным калачиком и хныкал, пока Коронин не освобождала его от обуви.
      Пока Звездный Флот разыскивал свою одежду, сделавшись при этом похожим на недоразвитого ребенка, Коронин проверяла контроль за судном. Золотая инкрустация складывалась в филигранный узор на панелях из прозрачного розового жадеита. Правительственный офицер потратил большие суммы на отделку командной палубы. Коронин предположила, что офицер задабривал совесть, говорившую о таких растратах, холодной строгостью отделки своей личной каюты. Это ей подходило; он расточил деньги или кредиты на вещи, о которых Коронин не позаботилась бы, оставив ей удовольствие устлать его жесткую койку вещами по ее вкусу.
      Она подумала, как много верноподданных граждан империи имели представление, на что олигархия тратила их десятины. Она подумала, а сколько вообще верноподданных граждан знали, что есть такая – олигархия. Коронин воспитали в почитании императрицы, но среди высшего класса было всем известным секретом, что олигархи полностью контролировали своего бессильного, беззубого, лишенного потомства суверена. Отпрыски знали этот секрет и вполне доверяли слухам: Коронин слышала, из разных источников, что олигархия намеренно позволила мозгу императрицы деградировать до растительного состояния, и затем поддерживали ее тело в живом состоянии, с помощью машин и протезов. Когда Коронин была моложе, она могла в это не верить; но теперь она верила.
      – Звездный Флот!
      Животное взвизгнуло в страхе, подбежало к ней и присело на корточки у ее ног.
      – Так, – сказала она. – Сегодня ты правильно надел рубашку. Так что можешь получить завтрак.
      Животное заскулило и заерзало от удовольствия. Коронин держала кусочек фрукта почти в пределах его досягаемости, и засмеялась, когда он подпрыгнул за ее рукой.
      – Тихо!
      Звездный Флот присел, дрожа и не сводя с пищи жалобного взгляда.
      – Хорошо, – сказала она, и дала ему фрукт.
      Он быстро проглотил его и стал озираться в поисках нового.
      Коронин забыла о животном. Она изучала голографическую звездную
      карту, чтобы решить, как лучше приступить к грабежу кораблей, идущих в Фалангу. Слишком близко подойти к основному пространству Федерации означало привлечь внимание патрулей; слишком близко к окончанию Фаланги, – и «Куундар» наткнулся ба на защиту Федерационной звездной базы. Но вот середина, – да, середина казалась вполне уязвимой.
      – Сержант.
      – Да, Коронин.
      Он отвечал с похвальной почтительностью и использовал верное
      обращение, более не называя ее «моя госпожа». Произносимый членом бандитской команды, титул звучал как оскорбление.
      Она относилась к титулу более серьезно, она не будет использовать его снова до тех пор, как он снова будет ее в глазах признаком высшего класса ее общества. И он будет ее.
      – Проложите курс к Фаланге Федерации.
      Стюарды Звездного Флота не позволяли скапливаться остаткам; полупустые бокалы и грязные тарелки, замусоренные подносы и пустые бутылки исчезали, не успев появиться. Когда почти все, кроме нескольких гостей, отбыли по направлению к своим кроватям, только на одном столе осталось несколько бутылок охлажденного шампанского, – поднос с бутылками и поднос с закусками, – будто подготовленные для еще одной, только маленькой, вечеринки.
      Джим сидел у наблюдательного порта, изредка бросая взгляд на космодок. Он слишком устал и слишком был взвинчен, даже чтобы хотеть спать. Ему хотелось попытаться объяснить матери, почему он так разозлился; хотелось поговорить с Сэмом и извиниться за то, что нагрубил в ответ на заботу. Но Винона уже, конечно, спала, а Сэм, хоть и был здесь, завладел гитарой музыкантов, когда те закончили играть. Он негромко наигрывал на ней, аккомпанируя Ухуре, которая тренькала на маленькой арфе, напевая живую ирландскую песенку. Пара сотрудников Водевильной Компании еще оставались здесь, но Амелинда Лукариэн испарилась.
      Будь он в лучшем настроении, Джим бы подсел ближе к певцам и с счастливо слушал бы лейтенанта Ухуру всю ночь напролет. Вместо этого, он встал и вышел из зала, задержавшись на миг возле стола, чтобы захватить два бокала и полную бутылку шампанского.
      – Джим, подожди!
      Сэм догнал его возле турболифта. Он держал третий бокал и маленький пищевой контейнер.
      – Я все гадал, как скоро ты придешь к этому, – сказал Сэм.
      – Может, я просто пошел напиться. В одиночестве, – Турболифт прибыл, Джим вошел внутрь.
      Сэм взглянул на бокалы.
      – Мой брат пьет в две руки.
      Джим открыто улыбнулся и впустил Сэма в лифт.
      – Что ж, я определено ценю моральную поддержку.
      Сэм подбросил контейнер в воздух и поймал его. Нарезанные овощи
      застучали о прозрачный пластик.
      – А я собираюсь подружиться с лошадью.
      Они задержались на галерее. Лукариэн принесла к корралю раскладушку и
      устроилась так, чтобы можно было спать, просунув одну руку в ограждение. Крылатая лошадь стояла возле нее; она дремала, уткнувшись носом в пальцы Лукариэн. Глянцевитый черный цвет ее шкуры отливал глубоким пурпурным и петушье-синим на ее ушах, ногах, в пятнах на ее спине и боках. Ее грива и хвост ниспадали случайными прядями, переливаясь от черного к ярко-синему, пурпурному и радужно-зеленому. Она сложила свои широкие крылья, и цвет перьев смешался с тенями ее шкуры.
      – Лучше нам потом зайти, – сказал Джим.
      При звуке его голоса, Афина подняла голову и фыркнула. Лукариэн села, часто моргая.
      – Что вы хотите? – Она откинула одеяло. Она сменила черное трико на штаны с завязками снизу и мешковатую свободную рубашку.
      Джим полез вниз по трапу, держа бутылку и бокалы в одной руке.
      – Я хочу извиниться, – сказал он.
      – Мы насчет мирного договора, – Сэм открыл контейнер и зачерпнул пригоршню нарезанных овощей. – Афина любит морковные розочки?
      – Да. Во всяком случае, морковь любит. Она никогда не имела дела такой изысканностью, как морковные розочки.
      Пока Джим открывал шампанское, Сэм предложил Афине морковь. Она,
      трепеща крыльями, опасливо приблизилась. При всей ее кажущейся дикости, у нее были спокойные, кроткие серые глаза. Она потянулась к нему, словно искушенный старый пони, подозревающий уздечку, припрятанную где-нибудь, – например, за Сэмовой спиной. И взяла кусочек губами.
      – Это адмирал вам приказал сюда прийти? – сказала Лукариэн. –
      Неважно, извинитесь вы или нет. Я отсюда не снимусь, хоть что там. Конечно, хорошо быть там, где вам рады, но компания не может позволить себе такую роскошь, как излишняя разборчивость.
      – Он не заставлял меня извиняться, – сказал Джим. – И вам вовсе нет
      нужды расторгать контракт. – Он засмеялся, – невесело, но с ироничным пониманием. – Да это ничего бы и не изменило, если вы так и поступите. Адмирал все твердо решил. Если вы откажетесь, он просто найдет кого-нибудь еще.
      – А если вы откажетесь? – спросила Лукариэн.
      – Мне не позволено отказываться, – сказал Джим. Он вытащил пробку, – осторожно, – чтобы она не хлопнула и не напугала снова крылатую лошадь.
      Лукариэн задумчиво пожевала ноготь.
      – Это не совсем то, что вы ожидали, да? – сказала она.