правителей, она заставит его пожалеть об этом. Можно придумать другие способы, кроме боли. Сенсорное голодание, например, – можно начать с него.
      Ей хотелось поиграть со Звездным Флотом – или, может, ей не нравилось,
      что животное так радо новому другу – но ей неохота было возиться, извлекая Звездный Флот из-под поля, которое держало в заключении вулканца. Она пожала плечами и обратила свое внимание к кораблю.
      «Куундар» достиг центра мира-корабля. Земля лежала под ним в хаосе
      разрушений. Если предположить, что мир-корабль составлен из материковых плит, как настоящая планета, тогда эти плиты, должно быть, сдвинулись к центру. Они вздыбили друг на друге ломаные горные хребты, затем раздробили эти хребты, действую с таким неистовством и геологически так быстро, что эрозия не успела смягчить грани расколотого камня.
      – Куда теперь, вулканец? – подозрительно спросила Коронин. – Что это за правители могли избрать это дикое запустение для своих дворцов?
      – Коронин! – Сержант указывал на экран сканера. Там был летун, устремившийся вверх по спирали. – Вы искали такого, чтобы захватить в плен…
      – Пусть летит, – сказала Коронин. – Не стоит давать правителям предостережение, демонстрируя нашу силу.
      – На землю, – сказал вулканец. – Они ждут.
      Она посадила корабль на наклонную каменную плиту, которая при
      нормальной гравитации была бы слишком крутой для посадки. Корабль аккуратно прошел между двумя скалами, чтобы сесть на вершину обрывистого камня.
      Коронин позволила вулканцу выбраться на нагретый камень. Затем
      просканировала раздробленный ландшафт.
      – Там ничего нет, вулканец. Ты мне солгал.
      – Я должен… позвать их, – сказал он. Он вдохнул разреженный
      воздух. Здесь, в горах, небо было очень близко. Он обшарил взглядом разрушенный ландшафт. И указал на одинокий каменный столб, зазубренный выступ плиты, на которой они стояли. Он поднимался почти перпендикулярно земле, на самом краю столь высокого утеса, что река у его основания казалась серебряным шнурком. – Там.
      Ветер перекатывал мелкие камешки у ног Коронин. Ее неопущенная
      вуаль трепетала на ветру. Она не доверяла вулканцу, и спрашивала себя, хватит ли у него сил забраться на столб. Он, казалось, не слишком твердо держался на ногах.
      – Я ничего не теряю, если ты залезешь на скалу и позовешь призраков, – сказала она. – Иди.
      Он пересек серую каменную площадку и начал карабкаться вверх. Сержант уставился ему вслед.
      – Коронин, эти вулканцы, они умны – он планирует побег…
      – И что он сделает – отрастит крылья? Даже вулканцы не настолько умны.
      Подпрыгивая на всех четырех ногах, и мимо промчался Звездный
      Флот. Он схватила было его, но ее пальцы только скользнули по рукаву его рубашки. Она, разозлившись, двинулась было за ним, но остановилась. Как и вулканцу, зверьку некуда было деться.
      «Коперник» шел по следу «Куундара», пересекая равнину мира-корабля и направляясь к его центральному горному массиву.
      – Лейтенант Ухура, – попробуйте вызвать «Энтерпрайз».
      Не отвечая, она склонилась над консолью. Она гудела себе под но
      странную мелодию, – бесконечную серию последовательно меняющихся вариаций. Алая то и дело присоединялась к ней – в унисон, или контрастируя, или будто бы исполняя аккомпанемент.
      Джиму очень хотелось, чтобы они перестали.
      – Не отвечают, капитан.
      Скотт отошел назад, подумал Джим. Это хорошо. По крайней мере, корабль в безопасности.
      – Мы их нагоняем, капитан, – сказал Сулу. – «Куундар» не создан для
      полетов в атмосфере, – ему приходится идти очень осторожно. – Тут Сулу увидел на сенсорах кое-что неожиданное. – Капитан Кирк…
      – Одну секунду, – сказал капитан, обращаясь к Сулу. – Ухура – вызовите
      «Дионис». Попросите Стивена передать нам координаты «Энтерпрайза», как только он выйдет за пределы мира-кораббля.
      – Да, сэр. – Она, гудя себе под нос, стала выполнять приказ.
      – Капитан…
      – В чем дело, мистер Сулу?
      – «Дионис» идет прямо за нами.
      – Что?!
      Завернувшись в свой меховой плащ, Коронин сидела на камне и точила темное лезвие своего дуэльного кинжала. Вулканец с явным трудом взбирался на почти вертикальный каменный столб. Звездный Флот карабкался впереди него, затем подскакивал к нему, – светло-золотистое пятно на сером.
      – Коронин, я мог бы последовать… – сказал ее сержант.
      – Когда я захочу, чтобы ты что-то сделал, я тебе скажу.
      Он снова погрузился в обеспокоенное молчание.
      Коронин тоже было не по себе, но не оттого, что она боялась, что
      вулканец сбежит. Сначала она не могла понять причину своей тревоги. Затем ультразвуковая вибрация перешла на слышимый уровень. Она будто бы очутилась внутри огромного барабана. Его удары отдавались у нее в голове.
      Она поднялась и посмотрела в небо.
      Пульсация стала еще сильнее. Только разреженность атмосферы
      препятствовала тому, чтобы волны воздуха не превратились в неистовый шторм.
      Из- за пиков отдаленных гор появился боевой крейсер. За ним
      вспыхнула и погасла световая сеть, окрасив на мгновение звездолет в яркие цвета, которые тут же раздробились в радужные разряды.
      Волны от антиграв-поля крейсера обжали вокруг нее плащ. Вибрация
      изменилась с поворотом крейсера, который обернулся в ее сторону своим выступающим круглым носом.
      Коронин быстро устремилась к «Куундару». Сержант зачарованно
      уставился на крейсер.
      – Ну! Шевелись! – сказала она.
      – Он может… может не найти нас, если мы останемся…
      – Он найдет нас, идиот, если уже не нашел! – Коронин дернула сержанта за руку и указала на «Куундар» – Хочешь, чтоб тебя тут выловили?
      Он двинулся было к кораблю, затем снова остановился.
      – Вулканец…
      – Какой вулканец! – Она влетела на борт «Куундара» и начала
      набирать команду старта. Люк поднялся. Она слышала, как сержант карабкается по лестнице. Придурок! Как он думает – что ей толку от вулканского заложника? Она прямо-таки представила, как заявляет капитану флота: «Вы не можете открыть по мне огонь, потому что я взяла в заложники гражданина Федерации Планет». Торпеда достигла бы ее корабля прежде, чем она успела бы расслышать смех.
      Люк закрылся. Коронин совершенно равнодушно отметила про себя,
      что сержант успел-таки забраться внутрь.
      – Станции! – заорала она.
      Она не слышала ничего на частотах передачи, ни координационных
      указаний, ни приготовлений к атаке, – только потрескивание блокирующего поля. Быть может, здесь только один корабль; быть может, он еще не обнаружил «Куундар» посреди хаоса центра мира-корабля.
      Поле ослабело по одной частоте.
      – Коронин, сдавайте свой корабль и я подарю вам жизнь!
      Она заторопилась с приготовлениями к взлету. Она не верила этому
      гладенькому обещанию. Жизнь? Да, конечно, – насколько ее смогут затянуть олигархи. Они разберут ее на части медленно, атом за атомом. Она предпочитает вспышку – пламя и вакуум.
      – Сбейте меня, если сможете, – ответила она. – Или ж вы так же трусливы,
      как тот несчастный капитан, что отдал мне этот корабль?
      «Куундар» поднялся над землей и рванулся в небо с опасным
      ускорением. Борта засветились от трения о воздух, а вся конструкция корабля застонала от напряжения прохода сквозь атмосферу на форсаже. Он вырвался через нити световой сети в свободу космоса.
      Вид остального флота за пределами световой паутины развеял ее
      иллюзии насчет побега.
      Директор оттащил капитана от командной консоли флагмана.
      Капитан в ярости попытался вырваться, чтобы провести начатую было атаку.
      – Она скоро будет в наших руках, капитан. Она в ловушке. – Директор поднял руку и медленно сжал пальцы в кулак. – А вам было приказано нестрелять!
      – Она оскорбила меня!…
      Директору послышалось в тоне флотского капитана обвинение в трусости.
      – Императрица не поблагодарит вас за разрушение нашего же опытного корабля.
      – Отступница заслужила смерть! – прорычал капитан, пытаясь оправдать свой порыв.
      – И она умрет, – сказал директор, цедя слова. – Она будет умолять о смерти. Но пока она еще не готова умолять.
      Медленно, тяжело, из мира-корабля поднялся огромный дредноут. Коронин была поймана.
      Почти прямо под ними Сулу пытался удержать «Коперник» на курсе,
      борясь с антигравитационной турбулентностью. Шаттл нырял и подпрыгивал, словно буйное животное, словно, должно быть, рафт, на котором сплавлялся доктор Маккой, – рафт, заверченный в четырехмерном водовороте.
      Пульсация прекратилась.
      Шаттл продвинулся вперед. Гравитационный каскад превратился в спокойный поток.
      Наверху, в небе над «Коперником», восстанавливалась световая сеть. Дредноут прошел над «Коперником» и исчез внезапно и удивительно, словно одна из иллюзий Линди.
      Перед ним маячила более важная дичь, чем «Коперник»: корабль Коронин, выскочивший в космос прямо под носом у дредноута. С коммандером Споком на борту.
      Джим выругался. Империя состряпает невероятную пропаганду, имея в своем распоряжении захваченного офицера Звездного Флота. Сначала они вырвут у него нужное им признание. Джим сомневался, что даже вулканец сможет выстоять против их методов убеждения. Как бы ни относился Джим к коммандеру Споку и его действиям, такой участи он бы не пожелал никому.
      – Джеймс… – сказала Алая. – Спок, должно быть, убедил Коронин, что она действует в своих собственных интересах, доставляя его сюда. Он ищет неба. Возможно, он убедил ее отпустить его…
      – … и, может быть, она взлетела без него?…
      – Это возможно.
      Коронин подняла корабль с высокого, иззубренного утеса. «Коперник»
      облетел гору и оказался над смешением беспорядочных скал, каньонов, утесов, – обширный ландшафт, состоящий из горных обломков, – на котором мог где-то находится коммандер Спок. Они прошли по следу «Куундара» так далеко, как могли, но выброс от его внезапного взлета смазал след к месту его посадки.
      Алая открыла люк шаттла и выпорхнула наружу, – чтобы расширить
      их общую область поиска.
      – Мистер Сулу, – сказал Джим, – опуститесь, но лишь чтобы я мог сойти. Лейтенант Ухура, вы способны принять участие в поиске на местности?
      – Конечно, капитан Кирк. Почему я должна быть неспособна?
      Его беспокоило отсутствующее выражение в ее глазах, и ее одержимость языком крылатых людей. Но, похоже, физически она была в полном порядке.
      – Вы пойдете со мной. Здесь миллион мест, в которых коммандер Спок не виден с воздуха.
      – Но вы же не можете обыскать миллион мест пешком, капитан.
      – Мне это известно, мистер Сулу.
      Ему также было известно, что сейчас он мог бы повернуть назад.
      Коронин скоро будет захвачена дредноутом. Если коммандер Спок с ней, тогда он пропал, и Джим ничего не сможет сделать, чтобы избавить Федерацию от безобразного публичного процесса. Если же вулканец сбежал и затерялся среди всего этого дикого ландшафта, его, возможно, вообще не удастся найти.
      – Мне известнооб этом, – снова сказал Джим. – Черт возьми! Я не для
      того так далеко зашел, чтобы на этом и успокоиться. Еще на час мы здесь задержимся. После этого у нас не останется выбора, кроме как вернуться на «Энтерпрайз».
      «Куундар» вышел из мира-корабля. Флот окружил истребитель. Уход в
      гиперпространство был бесполезен, поскольку более крупные суда быстро проходили там большее расстояние, чем «Куундар». Корабль Коронин был разработан для сражений: скорость, маневренность и быстрое ускорение в нормальном пространстве.
      Она подалась в сторону одного из истребителей, дразня его, провоцируя
      его открыть огонь, и ускорилась в последний момент, чтобы попытаться проскочить, когда он посторонится. Истребитель вместе с другим кораблем растянули силовое поле. Их действия определенно указали Коронин на то, что флот не имел намерения убивать ее. Они хотели изловить ее; у нее оставался только один выход.
      «Коперник» опустился на землю, следом за ним тут же сел «Дионис».
      Джим и Ухура вышли из шаттла, и Сулу снова поднял его, чтобы продолжить поиск с воздуха.
      Линди вывела Афину из «Диониса».
      – Линди, только не… черт, я же просил тебя вернуться на
      «Энтерпрайз»…
      – Я собираюсь принять участие в поисках мистера Спока. Я подниму
      Афину в воздух, как только смогу. Гравитационный шторм испугал ее. – Она говорила натянутым от тревоги как за Спока, так и за экираптора голосом. По передней ноге Афины стекала кровь, сочившаяся из глубокого пореза. Линди опустилась на колени, чтобы сделать перевязку.
      «Дионис» снова взлетел, – прежде, чем Джим успел сказать Стивену
      все, что он о нем думает. Джим сердито прошел мимо Афины и Линди и уставился на бесконечный ландшафт, составленный из внезапных провалов и острых граней выступов…
      Неровная гранитная поверхность отвесной стены столба холодила его поврежденную щеку. Звездный Флот, обогнавший его, припал к верхушке выступа. Что-то бормоча в тон ветру, зверек подтянулся, пытаясь изо всех своих маленьких сил преодолеть последние пяди подъема.
      Он взглянул вниз. Высота немного привела его в чувство. Холодный ветер осушал его пот и успокаивал ссадины и синяки на руках и лице. Он попытался разобраться в переменах, которые он чувствовал. Именно так люди обращались с печалью и болью, раз они былилюдьми, – приходя в эти дикие места и исцеляя себя в одиночестве и на свободе. Но и другие смутные воспоминания тревожили его, намеки на иные пути, но он не мог ни припомнить их полностью, ни изжить.
      Он выпрямился, ненадежно балансируя на верхнем выступе пика.
      … и на высокую, сухопарую фигуру коммандера Спока, высоко на гранитном шпиле, раскрывшего руки навстречу ветру, – так, словно у него были крылья.
      У Джима не было времени ни подумать, ни объяснить, ни рассчитать что-либо.
      – Линди! Посторонись! – Он бросился к Афине. Он неудачно ступил
      на правую ногу, и услышал, как она подвернулась и щелкнула в суставе, но едва ли обратил внимание, в любом случае, это было неважно, – еще один шаг – и он, перелетев через круп Афины, очутился на ее спине и послал ее вперед шенкелем и голосом. Линди, издав удивленное восклицание, отскочила в сторону. Афина сорвалась в неровный галоп. Она тоже берегла колено. Джим ухватился за ее гриву. Она развернула крылья и захлопала ими. И резко поднялась в воздух. Ее перья мели по нему от плеч до стоп. Хорошо бы он раньше летал на Афине, не только ездил. Хорошо бы она слушалась его. И неплохо бы уздечку.
      Он наклонился вбок, чтобы она повернула. Афина послушалась; теперь она летела прямо к Споку. Вулканец выглядел вымотанным и растерянным, и на пределе своих сил. Он покачнулся.
      Афина пронеслась мимо него. В этот момент ноги Спока подломились, и Джим схватил его за руку. Спок упал на бок Афины. Лишний вес и внезапная перемена заставили ее накрениться. Ее крылья на мгновение замерли, затем забились сильнее: она пыталась остаться в воздухе.
      Джим едва усидел на ней. Хотя Спок весил немного, инерция действовала и в низкой гравитации. Джиму не за что было зацепиться. Наклонившись вбок, придерживаясь другой рукой за бок Афины, он попытался затащить Спока ей на спину. Он изо всех сил сжимал ногами бока Афины. В колене стрельнула боль.
      – Коммандер Спок! Черт, да помогите же мне!
      Крылья Афины, опускаясь, всякий раз зажимали его колени. Жесткие маховые перья царапали его лицо при взмахе вверх. Его вспотевшая рука скользила по запястью Спока. Афина попыталась повернуть, направляясь через каньон, настолько глубокий, что речка на дне его текла среди стеновых сфер – ложа мира-корабля.
      Джим услышал хлопанье второй пары крыльев. Но если Алая и могла помочь другому летуну нести пострадавшего товарища, – она не могла помочь Афине.
      Медленно, неуверенно, пальцы вулканца нащупали и сжали запястье Джима. Он протянул вверх другую руку и ухватил Джима за предплечье.
      Джим снова потянул его наверх. Вулканец вскарабкался на спину Афины.
      Звездный Флот полез вверх, отцепившись наконец от лодыжки Спока, которую он отчаянно сжимал.
      Афина коснулась земли, споткнулась, выровнялась, распахнула крылья и, пошатнувшись, остановилась. Когда она заковыляла по направлению к Линди, Джим повалился лицом ей на холку. Ему не верилось, что он снова был на земле. Ему показалось, что он провел в воздухе целый час, хотя весь полет вряд ли занял больше пары минут.
      Линди подбежала к ним и помогла опустить Спока на землю. Джим слез с лошади, опершись на здоровую ногу, и привалился к боку Афины, пытаясь выровнять дыхание.
      – Джим, ты в порядке? Мистер Спок…
      – Я – да. Линди, извини меня, я больше ничего не мог придумать. Надеюсь, я не слишком повредил ей…
      Кровь пропитала грубую повязку на колене Афины. При виде этого
      Джиму показалось, что в его коленом суставе что-то покалывает и зудит, – словно кто-то забрался туда с пером из крыла Афины. Он бы предпочел, чтобы оно просто разболелось. Он сжал зубы, напряг мышцы правой ноги и оперся на нее.
      Колено ответило тем, что подломилось под его весом, и бесцеремонно
      кинуло его на землю.
      Джим опасливо встал, его ногу поддерживала временная шина из набора первой помощи «Коперника». Неподалеку, Афина тыкалась носом в Алую, в то время как Линди делала перевязку ее передней ноги. Звездный Флот вскарабкался на Сулу и припал к его плечу, вцепившись в его волосы и повизгивая и щерясь на Илью, который, выгнув спину и взъерошившись, фыркал и сердито ворчал, пока Сулу пытался отодрать от себя примата. Ухура внутри «Коперника» пыталась пробиться к «Энтерпрайзу» через блокирующее поле, и что-то бормотала сама себе на языке Алой.
      Спок лежал без сознания на земле. Стивен, стоявший возле него на коленях, огляделся вокруг и выдавил из себя улыбку.
      – Ну мы и команда, а?
      – Нам нужно уходить, – сказал Джим. – «Дионис» быстрее «Коперника» – доставьте Линди и Афину и Спока на «Энтерпрайз». Мы полетим сразу следом за вами.
      Стивен мгновенно определил, что это предложение не пойдет.
      – У нас нет времени, – сказал он. – Даже если «Энтерпрайз» все еще там, у Спока нет времени.
      – Я не собираюсь рисковать жизнью всех здесь присутствующих!…
      Стивен бросился на Джима, с намерением сгрести его за рубашку и встряхнуть. Но в низкой гравитации это движение привело к тому, что они оба кувыркнулись в воздухе. Перепутавшись руками и ногами, они приземлились и снова подпрыгнули. Афина, фыркнув, шарахнулась в сторону.
      – Да что с вами, парни?… – заорала Линди.
      – Если я хочу рискнуть своей жизнью, могли бы, по крайней мере,
      мне не мешать! – заорал Стивен Джиму. Он поднялся с земли. Он рассердился, – действительно рассердился, – но это чувство тут же отдалилось и пропало.
      Джим встал.
      – Что вы имеете в виду – рискнуть вашейжизнью?
      – Если я пойду на слияние разумов со Споком, когда он в таком
      состоянии, я, возможно, смогу вывести его из него, – или же мы оба окажемся в коме.
      – Я не могу позволить…
      – Вряд вам стоит что-то говорить! – Стивен поднял Спока и понес его в «Коперник».
      Джим сердито посмотрел ему вслед. Им просто нельзя было сидеть здесь
      вот так, открыто, пока мир-корабль дрейфовал все дальше и дальше от пространства Федерации. Нельзя сидеть и ждать, пока истребитель клингонов, позаботившись о Коронин, вернется сюда за ними. Если Империя может раскрутить хорошенькое дельце с одним офицером Звездного Флота, только представьте, что они могут сделать, имея в своем распоряжении четырех, причем один из них – капитан, участник недавних нашумевших событий.
      – Мистер Сулу!
      – Что? – сказал Сулу, отвлеченный Звездным Флотом, который крепко вцепился пальцами рук и ног в его волосы, ухо и воротник рубашки. – То есть – да, сэр?…
      – Вы можете вести «Дионис»?
      В этот момент Звездный Флот заехал рукой в рот Сулу, заглушив все
      то, что лейтенант собирался сказать, – и что, как подозревал Джим, в итоге уже не имело отношения к кораблю Стивена. Наконец Сулу убедил Звездный Флот оставаться в обнимку только с его рукой.
      Джим втайне порадовался, что животное прилипло к лейтенанту. При
      виде примата у него мурашки бежали по коже.
      – Я могу вести адмиральскую яхту, сэр, – сказал Сулу.
      – Хорошо.
      Войдя в переднюю кабину «Коперника», Стивен положил Спока на
      кушетку, сделанную из раскладных сидений.
      Лицо Спока, в бессознательном его состоянии, стало более спокойным, естественным, – и более уязвимым. Стивен поправил волосы Спока, так, что они снова приобрели свою обычную гладкую безупречность.
      Спок утратил свой обычный вид собранного и подтянутого офицера Звездного Флота. С расцарапанной щекой, чуть приоткрывшимся черным глазом, с гладкими волосами, он стал похож на мальчишку, который не послушался родителей, велевших оставаться чистым и опрятным, потому что ожидаются гости, и вместо этого пошел играть с другими детьми в бейсбол, и получил мячом, а теперь пытается это скрыть. Стивен попытался улыбнуться ассоциации, но необходимость сосредоточить внимание властно повлекла его в вулканское состояние разума.
      – Стивен?
      Стивен поднял лишенный выражения взгляд.
      – Вы можете помочь ему? – спросил Джим Кирк.
      – Я попытаюсь, – сказал он холодно.
      Капитан нахмурился.
      – С вами все в порядке?
      – Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз входил в глубокий транс.
      Стивен переменился. Он оставил свою отчаянную установку
      чувствовать так же свободно, как думать; он стал бесстрастен, холоден, отстранен. И он не чувствовал опасений по поводу риска.
      Слияние разумов с поврежденным интеллектом опасно. Только этот опасный процесс может спасти Споку жизнь. Только вулканец может провести этот процесс. Я – по-прежнему – вулканец. Следовательно, я должен предпринять эту попытку.
      Результатом этого логичного, рационального хода может стать двойная смерть.
      – Стивен… – сказал Джим.
      Стивен отвернулся. Он знал – понимал разумом, – что одно уверенное слово может умерить тревогу капитана. Но это слово было бы ложью. Шаг, сейчас невозможный – бессмысленное утешение.
      Джеймс Кирк перестал существовать для Стивена.
      Спок ослаб. Он исчерпал свои ментальные и физические ресурсы, пытаясь примирить воспоминания Алой со знанием, приобретенным им самим в течение жизни. Стивен мог чувствовать щупальца смятения, переплетающиеся и свивающиеся, и увлекающие Спока в темноту, словно сеть с грузилами.
      Стивен приставил кончики пальцев к вискам Спока, дал согласие на боль, скорбь, и смятение, и глубоко вдохнул.
      Он позволил своему разуму проникнуть через слои разума Спока. Стивен считал, что способность к слиянию разумов возникла у его народа в те времена, когда он еще не отстранил всякое доверие эмоциям, в те времена, когда близкая эмоциональная связь была залогом выживания в сложных природных условиях. Его собственный опыт слияния разумов помог ему понять и пожалеть о том, что вулканцы отторгли.
      Перед Стивеном предстали воспоминания, – воспоминания Алой, переданные Споку. Их сила изумила его. Не удивительно, что они оставили Спока в таком ошеломлении и смятении. Стивен подумал, что не знает, пережил ли бы он сам прямой контакт.
      Крылатые люди существовали ради интенсивности опыта. Они замыслили и создали мир-корабль на основе технологий, далеко ушедших от электронных и механических возможностей Федерации. Для внешнего, поверхностного наблюдателя их работа выглядела таинственной, словно не была плодом технологий.
      Они поняли это так хорошо, что думали об этом не чаще, чем о дыхании. Им не было нужды думать об этом. И таким образом они освободили себя, чтобы сконцентрироваться на жизни и развитии разума. Стивен заколебался, завороженный даже вторичным, переданным через другое существо, отражением реальности Алой. Философия и воображение, реминисценции и фантазии, поколения историй, пришедших от ее предков, от поэтов мира-корабля; физика и математика настолько эзотерические, что они становились неотличимы от философии и поэзии: и все это, выраженное языком летунов, языком, в котором ни единое слово нельзя было перевести (он не использовал слова), но который Стивен чувствовал, что понимает, – каждым атомом тела и всеми фибрами души.
      Стивен испытал восторг полетов Алой в грозу, боль удара молнии в крыло, ужас тысячеметрового падения, – до того, как она снова смогла перейти в восторженный полет.
      И, наконец, – очень глубоко, Стивен почувствовал любовь и скорбь, которые были так полновластны, которые завладели Споком и неотвратимо повлекли его в дикий центр мира-корабля, куда крылатые люди отправлялись, чтобы стать молчаливыми, и чтобы исцелить себя, – или умереть.
      Спок вплотную приблизился к смерти.
      Когда двое крылатых людей начинали любить друг друга, их любовь охватывала весь спектр значений мира. Алая и тот, кого она любила, – они любили друг друга именно так, и любили сильно. Когда он умер, ее любовь обратилась в скорбь.
      Алая преодолела свою боль и одиночество в течение своего долгого пребывания в тишине. Но она не забыла их. Ей никогда бы и в голову не пришло попытаться забыть.
      Бедный Спок, подумал Стивен. Вулканцы заявляют, что контролируют все свои эмоции для того, чтобы изничтожить гнев и насилие, как будто гнев труднее всего преодолеть. Но это до смешного легко по сравнению со скорбью, по сравнению с любовью. А Спок очертя голову бросился в самую сердцевину этих чувств.
      Стивен позволил себе углубиться еще.
      Что- то когда-то вышло не так с его подготовкой. Он прекрасно затвердил урок: он совершенно справился со своими собственными эмоциональными реакциями. И все же, –когда он убрал их подальше, туда, где он больше не мог их найти, – с ним осталось желание их испытывать. Но Спок, который желал достигнуть совершенного, идеального контроля, которому почти всегда удавалось – хотя бы внешне – его поддерживать, – Спок и близко не был таким бесчувственным, как тот образ, который он являл миру.
      Стивен горько ему позавидовал.
      Стивен почувствовал молчаливое присутствие: за ним наблюдали.
      Спок? произнес он своим разумом.
      Я не узнал тебя в твоем вулканском обличии, сказал Спок Стивену, – более ясно, чем если бы они просто говорили друг с другом.
      Стивен почувствовал быструю вспышку искренней радости. Он с трепетом ухватился за искру, пытаясь раздуть ее в огонь.
      Искра угасла, и Стивен знал, что ему не хватит способности ее вернуть.
      Ты знаешь, где ты, Спок? сказал он. Ты помнишь, что случилось?
      Да, ответил Спок.
      Идем со мной. Вернись. Твое тело слабеет.
      Я не могу, сказал Спок.
      У тебя нет выбора!
      У меня есть выбор. Мой выбор – отправить тебя обратно, в мир, – одного.
      Но почему?
      Спок поколебался.
      То, что я испытал… ответил он. Но мысль угасла, не завершена.
      Стивен понял, насколько ярко-радостные эмоции Алой угнетают Спока. Они увлекли его в бесприметное место, а теперь перегораживали ему путь назад.
      Если бы он говорил со Споком лицом к лицу, он бы разыграл вспышку тех самых эмоций, наорал бы на него, стал бы дразнить… Но здесь все, что он говорил, должно было быть правдой. Связь, установленная между ними, не допускала обмана.
      Ты выжил – однажды, сказал Стивен. Конечно, ты можешь выжить снова.
      Ты не понимаешь, сказал Спок. Ты… не можешь понять.
      Да, признал Стивен. Я не могу. Хотел бы я.
      Ты – глупец, сказал Спок с бесконечно усталым раздражением. Ты всегда им был. Ты был лучшим из нас, самым многообещающим из нашего поколения. Когда мы были детьми, я восхищался тобой – больше, чем кем-либо еще, – хотя я знал, что эмоции не подобают вулканцу, не должны для него что-либо значить. Временами я тебе даже завидовал. Самодисциплина и самоконтроль легко давались тебе. Но ты отбросил их в сторону.
      Я сбежал от них, сказал Стивен. Они преследовали меня, а я не мог от них ускользнуть. Спок, когда мы были детьми, я не завидовал тебе…
      Конечно, нет. Ты ничего не чувствовал.
      … но завидую теперь. Настолько я смог продвинуться.
      Стивен, сказал Спок, если ты преуспеешь в этом искании, это даст тебе лишь боль.
      Даже боль предпочтительнее, чем ничто. Спок – мы могли помочь друг другу, когда были детьми. Но мы этого не сделали. Теперь мы должны. Идем со мной. Мы можем вернуться вместе.
      Молчание длилось так долго, что Стивен подумал, что Спок ускользнул навсегда.
      Спок?…
      Очень хорошо, спокойно сказал Спок.
      Лабиринтные сплетения опыта Алой снова обступили Стивена, когда он начал поиск возврата. Очарованный, загипнотизированный, он углубился в них. Он знал, что если затеряется в этом лабиринте, если он позволит ему пронизать его разум, сила этого образа поможет ему достичь своего собственного центра, который так давно был наглухо закрыт.
      Потом он почувствовал, что Спок снова отдаляется от него. Он осознал, как близко к краю Спок загнал себя.
      Стивен неохотно отступил от восприятия, которое находил таким притягательным. Он оставил сложный путь и вернулся на более простой.
      Идем со мной, Спок, сказал он.
      Почти призрачное присутствие отозвалось, потянулось к нему, благодарно принимая опору, предложенную Стивеном.
      Воспоминания и восприятия ослабли, поблекли, испарились. Спок отрезал их, освобождаясь от них, навсегда убирая их от доступа Стивена.
      Пришедший в сознание Спок приподнялся на кушетке: он находился в передней кабине «Коперника». Он бесстрастно смотрел, как Стивен без сил опустился на одно из пассажирских сидений, обнял себя руками, как будто ему было холодно, и сразу же провалился в сон. Его длинные золотистые волосы, мокрые от пота, вились вокруг его лба и возле шеи.
      Спок тоже чувствовал себя обессиленным. Он помнил все, что случилось с того момента, когда он установил связь с разумом Алой на поросшей травой палубе шаттлов.