«Да-а, – подумал Маккой, – характера ему не занимать. Надо будет обязательно сказать ему об этом».

Барри кивком головы приказал прокурору следовать вперед, и двинулся вслед за ним. Когда они скрылись за углом коридора, Маккой подумал, что эти двое действительно не скажут друг другу ни полслова.

Спок материализовался на платформе во вспышке радужного света. Он помедлил, прежде чем сойти вниз, – перемещение переносило его не только сквозь время и пространство, но и через все искажения космоса, и жестоко обращалось с ним. Все тело его ломило, каждый мускул скручивало от боли.

И ему потребовалось больше обычного времени, чтобы успокоить боль. А когда он попытался сделать шаг, то едва не упал – так одеревенели его ноги. Но он все-таки сделал этот шаг, сойдя с платформы, и стоял, покачиваясь, с трудом сохраняя равновесие.

– Мистер Спок?

Спок замер от неожиданности, а потом как можно спокойнее повернулся лицом к главному инженеру, пряча за спиной преобразователь времени.

– Мистер Скотт, я… я ждал вас.

– Вы меня вызывали? С вами все в порядке? Что-то случилось с транспортатором?

И Спок сказал первое, что пришло ему в голову, лишь много позже осознав, что он сказал Скотту то, что, как утверждал Скотт, Спок сказал ему в транспортном отсеке:

– Я просто заметил незначительные колебания в работе транспортатора. Они могут стать причиной для жалоб.

– Я могу помочь вам, как только доложу капитану о состоянии двигателей, – хмуро предложил Скотт.

– В этом нет никакой необходимости. Работа уже почти закончена, – он не тронулся с места. Скотт чуть подзадержался в дверном проеме, пожал плечами и оставил Спока одного.

Вулканец выжидал. Главный инженер должен сейчас войти в лифт вместе с Брайтвайтом и капитаном, выйти с ними на капитанский мостик и во время доклада капитану увидеть его, Спока, и затеять с ним спор. Затем он должен пройти в обратном направлении, бормоча проклятия на шотландском диалекте.

И как только Скотт второй раз скроется из глаз, Споку надо незаметно войти в лифт, поджидая сумасшедшего Мордро из будущего и преградить ему дорогу на мостик.

Спок дотронулся до своего фазера. Конечно, он предпочел бы не пускать его в ход, но ничем иным Мордро нельзя остановить – его надо не только остановить, но и уничтожить, иначе он будет возвращаться снова и снова – и снова и снова убивать Кирка.

Спок прокрался к лифту, зашел за угол кабины и, притаившись в тени, принялся терпеливо ждать.

– А-а, Спок! Я думал, вы придете сюда после меня.

Вулканец резко развернулся и лицом к лицу встретился с Мордро – с тем самым, лишь слегка постаревшим Джорджем Мордро, который уже появлялся на капитанском мостике «Энтерпрайза». На нем был тот же светло-коричневый костюм арестанта, что и на втором его «я», запертым сейчас в каюте, в руках он держал пистолет, которым хотел воспользоваться через несколько минут.

– Поверьте, я вовсе не хотел впутывать вас в это дело, но мне надо было убрать вас подальше от этой проклятой аномалии, возле которой вы один принесли мне больше хлопот, чем Брайтвайт, Кирк вместе со всей Федерацией.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, доктор Мордро? – Спок незаметно потянулся рукой к фазеру. Доктор угрожающе поднял пистолет:

– Пожалуйста, не делайте этого – не доводите меня до крайности. Я никогда не помышлял причинить кому-либо вред, я всего лишь попытался отвести от себя беду. Но вы не имеете представления, до какой степени все перепуталось. Вы совершили всего лишь одно перемещение во времени, а оно повлекло за собой целую цепь других, которых вы не смогли предусмотреть и не сможете предотвратить.

– Профессор, вы слишком взволнованы. Остыньте слегка – и вы поймете, что вам гораздо логичней отказаться от ваших первоначальных намерений. Вы же сами только что сказали, сколько нежелательных событий вы можете вызвать.

– Ну, уж нет! Вы меня не так поняли – это событие остановит все другие.

И последние слова Мордро, и безумный блеск его глаз убедили Спока, что перед ним стоит не гениальный ученый, а маньяк-убийца, которого не остановить словами.

Вулканец отпрыгнул в сторону и выхватил фазер. Но прежде чем успел прицелиться, услышал выстрел из пистолета. Удар в голову отбросил его к переборке и свалил с ног. Уже в падении Спок попытался прицелиться и… потерял сознание. А когда открыл глаза, увидел перед собой мутную пелену тумана.

Это был верный симптом «паутины». Офицер по науке знал, что ему угрожает, но попытался думать не о подступавшей к нему смерти, а о том, как остановить Мордро, как спасти Кирка. Вдруг он почувствовал легкое прикосновение к своей ладони чего-то очень тонкого, нежного и сквозь застилающий глаза туман разглядел острый усик присоски, готовый впиться ему в руку.

Спок откатился в сторону, с трудом привстал на колени, окрашивая палубу зелеными пятнами крови, стекающей с его виска. Не трогая рану, он протер сухим рукавом глаза и стал гораздо лучше видеть.

Пуля-«паутина» застряла в переборке. Но она помнила, что уже коснулась живого тела, и медленно сползала вниз в поисках пищи для себя. Из небольшого вмятого в переборку клубка одна за другой вытягивались серебристые нити щупалец и, переливаясь на свету, выбрасывая из себя тончайшие усики присосок, тянулись туда, где только что был Спок. Клубок «паутины» почти весь размотался, превратился в шевелящееся месиво, которое вдруг конвульсивно дернулось и застыло – упустив добычу, «паутина» умерла, превратившись в безобидную путаницу серебристых нитей.

Кое-как обтерев лицо, Спок сосредоточился на остановке кровотечения и вспотел от напряжения. А Мордро уже приближался к мостику. Подобрав оброненный им фазер, вулканец бежал к запасному лифту, ни от кого не скрываясь; не беспокоясь, что кто-то увидит его заинтересуется, откуда и куда спешит он в таком виде.

До прибытия лифта прошла, кажется, целая вечность. А заскочив в кабину и нажав кнопку мостика, Спок пережил еще одну вечность – вечность медленного подъема. Наконец лифт остановился, двери его раскрылись.

Шагнув на мостик, Спок замер: в нос шибануло запахом человеческой крови, он услышал тяжелое, прерывистое дыхание смертельно раненного друга, увидел склоненного над Кирком Маккоя, пытавшегося предотвратить непредотвратимое.

Никто не смотрел в сторону открытого лифта, и вулканец заново пережил панику и неразбериху, боль и отчаяние – всю несуразицу, завладевшую капитанским мостиком. Разум его соединился с разумом Кирка, и угасающее сознание Кирка потянуло в омут смерти и сознание Спока. Роль постороннего наблюдателя не удалась, и первый офицер умирал вместе со своим капитаном.

– Спок?

– Я здесь, Джим…

Спок так никогда и не узнал, слышал ли слова умирающего друга на самом деле или воспроизводил их своим разумом, отвечал ли сам вслух, или мысленно, в последний раз пытался что-то сделать.

– Спок, позаботься о моем корабле…

– Джим…

Агонизирующим усилием, боясь, что уже опоздал, Кирк оттолкнулся от Спока и с ужасом погрузился в одиночество смерти. Толчок отдачи от внезапно прерванной связи отбросил вулканца к перилам, где он и осел наземь. Кирк и Спок были навсегда разделены.

Когда за ним закрылись двери лифта, Спок окончательно осознал, что он находится в прошлом. Его охватила нервная дрожь, а лифт спокойно дожидался команды, готовый доставить его на любую палубу. Но Кирк был мертв, и в этом прошлом Споку нечего было делать.

Дрожащей рукой нащупав кнопку преобразователя, он нажал ее, чтобы вернуться в настоящее время, и исчез в временном потоке.

Мощный рывок заново перенес его сквозь космос, вызывая все ту же боль во всем теле. Материализовавшись на платформе транспортатора, он с трудом удержался на ногах. Маккой поддержал его.

– Что случилось, Спок?

– Мордро опередил меня, – ответил Спок охрипшим голосом. – Я видел, как Джим умирал.

Маккой пытался сообразить, что им теперь делать.

– Пойдем. Прежде всего надо привести тебя в порядок, – положив руку на плечо Спока, он помог ему сойти с платформы и убраться из транспортного отсека.

– Мистер Спок, что случилось? – воскликнула Кристина Чэпел, увидев его залитое кровью лицо, рубашку, испачканную зелеными пятнами уже запекшейся крови.

– Он, упал с кровати, – буркнул в ответ Маккой, но тут же спохватился и сменил тон. – Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть. Подготовьте, пожалуйста, необходимые инструменты и постарайтесь найти гибрид искусственной кожи.

Пока он усаживал Спока, Чэпел принесла лоток с инструментами и, не говоря ни слова, поставила его на стол.

«М-да, – подумал Маккой, – так мне и надо, я заслужил ее холод».

Доктор отстегнул преобразователь от ремня, перекинутого через шею Спока, отложил его в сторону и принялся вытирать кровь с лица и с виска.

– Что произошло? Это похоже на касательное пулевое ранение.

– Так оно и есть, – Спок старался не встречаться взглядом с глазами доктора. – Я столкнулся с Мордро из будущего и не смог остановить его.

– Похоже, что он чуть было не остановил вас, – Маккой начал сознавать, что произошло. – Он стрелял в вас из того же пистолета?

Спок кивнул.

– Но ты видел действительно его?

– Да.

– Ты уверен?

– Что он из будущего? Да, доктор. На этот раз у меня было больше времени на знакомство с ним. Он был… другим доктором Мордро. С неожиданным лукавством Спок посмотрел на Маккоя и спросил:

– Вы сомневаетесь в моих словах?

– Да неплохо было бы иметь хоть какие-то подтверждения.

Спок помолчал, пока Маккой обрабатывал его рану, а потом сказал:

– Мне снова надо вернуться назад.

Маккой начал было протестовать, но что бы он ни говорил, начиная с того., что Спок потерял добрый литр крови, что они оба находятся под подозрением в убийстве, предательстве, в исследованиях запрещенного оружия, – ничто не могло заставить Спока дожидаться полного выздоровления. Да и Маккой понимал, что их единственный шанс заключен в повторной попытке Спока остановить сумасшедшего Мордро, и он готов был прикрыть исчезновение вулканца, дать ему время, чтобы в свое время посмеяться над всем, сейчас происходящим.

– Вы собираетесь вернуться в то же самое время?

– Нет, – ответил Спок. – Мордро из будущего кое о чем проговорился. Ну, о том, что мои наблюдения за аномалией создали какие-то неудобства для него, и он отозвал «Энтерпрайз» на Алеф Прайм.

– Вы хотите сказать, что не Звездный Флот и не Брайтвайт отозвали нас от аномалии, а что это сделал Мордро?

– Будущий Мордро. Я хорошо рассмотрел его.

– А сможете ли вы добраться так далеко? Расстояние солидное и потребует много времени, а энергии и того больше – «Энтерпрайз» на несколько минут превратится в кусок металлолома.

– Если я не получу энергию от ВОРБ-двигателей, то разверну корабль на обратный курс и вернусь на Алеф – на те координаты, откуда поступил сигнал.

Вошла Кристина Чэпел и положила на стол пакет с искусственной кожей. Спок и Маккой прервали разговор, а она как-то странно посмотрела на них и вышла с независимым видом.

– Скотт не придет в восторг ни от одного варианта. И как мы будем объяснять наши действия?

– А я и не намерен посвящать мистера Скотта в свои планы. Если он отремонтировал хотя бы один ВОРБ-двигатель, нам не потребуется его разрешения, а отчитываться перед главным инженером я не намерен.

Маккой вскрыл пакет и стерильным пинцетом достал из него небольшой клочок искусственной кожи. Впервые в своей практике он применял ее на живом человеке не совсем обычного происхождения. Хоть кожа была рассчитана как на землян, так и на вулканцев, иммунные системы у них были разные. Не исключалась возможность отторжения, но приходилось рисковать. Доктор прикрыл кожей рваную полосу раны, поверх кожи наложил пластырь.

– Почти незаметно, – с удовлетворением заметил он. – Мне было бы интересно понаблюдать за вами изо дня в день и… – доктор осекся, увидев приподнятую бровь Спока. – И верно, я забыл, что ни вас, ни меня здесь не будет. Остается только надеяться.

Спок встал и объявил:

– Мне надо справиться о ВОРБ-двигателях.

– Вы что, забыли, что вы спите? – вскинулся Маккой. Поймите, что это мой приказ. И приступая к исполнению, ложитесь прямо здесь. Не шевелитесь, пока я не вернусь. Я сам наведу справки о ВОРБ-двигателях и принесу вам чистую одежду. Окажите мне любезность и отдайте распоряжение компьютеру пропустить меня в вашу каюту, чтобы я не возился с замком.

– Компьютер не откроет вам мою каюту.

– Почему?

– Моя каюта не заперта. Вулканцы не знают замков.

– Но вы же не на Вулкане.

– Понимаю, но не вижу причин, чтобы изменять своим привычкам. Это касается не только замков, но и всего остального.

Маккой неодобрительно посмотрел на Спока.

– Подавляющее большинство на «Энтерпрайзе» – честные люди, но мне кажется, вы искушаете судьбу.

– Судьба здесь ни при чем. Я давно уже заметил, что люди ведут себя так, как от них ожидаешь.

– Да, большинство из нас, но все-таки…

– Доктор, неужели у нас есть время для философских дискуссий?

– Вероятно, нет, – неохотно признался Маккой, намереваясь при первой же возможности вернуться к этой дискуссии, но потом сообразил, что если ничего страшного не произойдет, то и повода для этой дискуссии не будет. – А потому прилягте, отдохните. Слышите? Я скоро вернусь.

После ухода Маккоя Спок прилег на койку. Ему все еще нельзя было спать, но отдых был крайне необходим. Он не замечал боли, и это было сигналом физиологической опасности. Дав отдых своему телу и не давая дремать разуму, Спок размышлял о причинах странных совпадений, которые только теперь стали проясняться.

«Энтерпрайз» был вызван на Алеф Прайм не случайно – это сделал доктор Мордро. А значит, была какая-то неразрывная связь между экспериментами профессора и эффектом энтропии, который обнаружил Спок, наблюдая за аномалией.

И вдруг его осенило, да не осенило, а ослепило вспышкой электрического разряда, и он понял, как его открытие энтропии соотносится с работой доктора Мордро. Он столкнулся с профессором на прямом, а не побочном, результате перемещения в четвертом измерении. Образовавшаяся аномалия была всего лишь наглядной демонстрацией тех изменений в космосе, которые возникли после одностороннего перемещения во времени друзей доктора Мордро.

Спок даже удивился, почему он раньше не мог понять этого. Или сказался его чисто земной взгляд на происходящее, или связь между сложнейшими явлениями была настолько простой, что на нее трудно было обратить внимание? Но теоретически связь, между аномалией и возможностью путешествия во времени или наоборот – между путешествием во времени и образованием этой аномалии – была известна уже много веков. Открытие этого взаимного влияния предшествовало открытию принципов надмежзвездного путешествия практически во всех технологически развитых цивилизациях. Но эффект энтропии был чем-то совершенно новым, он предупреждал об опасности мнимой простоты временного перемещения. Из всего этого следовал один вывод: друзья Мордро должны быть возвращены в свое время, а та рана, которая образовалась в результате их перемещения, – рана открытого космоса – нуждалась в лечении.

Спок не мог предугадать, как сам Мордро воспримет эту информацию, поверит ли ей. Скорее всего, не захочет и задумываться над ней, приняв ее за очередную попытку заставить его отказаться от своих друзей. И вулканец осознал, какие высокие ставки были в этой, не им начатой, игре, в которой на карту была поставлена его честь.

Маккой добрался до инженерного отсека, насыщенного запахами озона, изоляционных материалов и расплавленных проводников. Скотт сидел в своем кубрике, склонившись над компьютером.

«Если бы дела были просто плохи, Скотт сейчас приводил бы их в надлежащий порядок, но если он предварительно советуется с компьютером, значит, дела очень плохи», – оценил ситуацию доктор.

– Привет, мистер Скотт, – как можно непринужденней поздоровался он.

Ответом ему было молчание и такой резкий поворот вращающегося кресла, что Маккой услышал хруст в левой руке главного инженера, которой он оттолкнулся от корпуса компьютера.

– Скотти, – почти по-отечески спросил доктор, что случилось?

– Ничего, – отрезал Скотт.

– Послушай, ты из-за этого глупого назначения. Так я его не добивался и уверен, что Спок не думал тебя обижать. Он просто сделал наиболее целесообразное, с его точки зрения, назначение.

– Ну и отлично! А я здесь при чем? Что вам от меня нужно? У меня нет времени на пустые разговоры, на выяснение отношений.

«О-о, гордец! – подумал Маккой. – Тебя не волнуют наши отношения? Тебе нужна официальность? Давай поиграем в нее и посмотрим, кто кого переиграет».

– Я это вижу, мистер Скотт, и не займу вашего драгоценного времени. Мне требуется информация о состоянии двигателей – импульсных и ВОРБ.

Скотт был ошарашен, не понимая, что происходит: то ли ему напоминают о сиюминутной ситуации в должностных отношениях, то ли разыгрывают, спрашивая о том, что медика никак не может интересовать. Маккою тоже было не по себе: а вдруг он своей болтовней оторвал инженера от действительно важного дела и дал лишний повод для всплеска его обычной раздражительности? Но у него, как и у Скотта, тоже не было времени ублажать чье бы то ни было больное самолюбие.

– Импульсные двигатели уже функционируют, – доложил Скотт. – Если мои люди смогут поработать над ними еще какое-то время, мы сумеем замедлить скорость на повороте к Рехаб 7. Но вся инженерная команда работает сверхурочно вот уже несколько дней.

– Вы можете объяснить причину утечки энергии? – спросил Маккой, предполагая, что Скотт ждет этого вопроса.

– Утечка? Я бы не сказал. Похоже, что кто-то перекачал через транспортатор огромное количество энергии и выбросил ее в космос.

– Это невозможно, – поспешно возразил Маккой, пытаясь отвести инженера в сторону от ненужной ему информации. – В таком выбросе нет никакого смысла.

– Есть смысл, – многозначительно ответил Скотт, – Так как насчет ВОРБ-двигателей? – увильнул доктор от скользкой темы.

– Мы не успеем затормозить, двигаясь на ВОРБ-двигателях.

– Я спрашиваю не об этом. Если я поднимусь на капитанский мостик и запрошу движения на ВОРБ-скорости… ну, скажем, к Арктуру, я смогу заполучить эту скорость?

Скотт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и, пробормотав нечто неудобопроизносимое, четко ответил:

– Да, конечно.

– Благодарю вас, мистер Скотт. Именно это мне и надо было знать.

Маккой сообразил, что Спок будет выглядеть слишком подозрительно, появившись на Алеф Прайме в форме офицера Звездного Флота. Ведь он появится на станции раньше, чем туда прибудет «Энтерпрайз». И было сверхглупостью, если бы его арестовали, а то и судили как дезертира.

Доктор чувствовал себя не очень хорошо, роясь в гардеробе Спока, но что надо, то надо. Наконец он нашел то, что меньше всего было похожим на военную форму. На всякий случай прихватив еще несколько туник и рубашек, он направился в лазарет, выставив напоказ свежие рубашки, чтобы удовлетворить любопытство всякого встречного и избежать вопросов.

– Спок?

Вулканец сидел в полумраке палаты, бодрствующий и собранный, без какого-нибудь следа недавнего изнеможения. Доктор смотрел его висок – искусственная кожа приживалась просто отлично.

– Вот подходящая одежда для вас, – Маккой протянул темно-коричневую тунику. – По крайней мере, она менее заметна, чем голубая форма офицера космического корабля.

Спок принял рубашку с легкой усмешкой на губах, но ничего не сказал о выборе Маккоя.

– Как насчет ВОРБ-двигателей? – спросил он. – Они в рабочем состоянии?

– Скотт утверждает, что да.

Слежавшаяся чистая рубашка была сшита из шелковистой ткани широкого покроя и отделана золотом на рукавах и по воротнику. Спок тут же надел ее.

– Что-то я не видел на вас этой рубашки?

– Для «Энтерпрайза» – малоподходящая форма.

– Зато хорошо смотрится и под цвет вашим глазам.

Спок взял преобразователь времени и встал.

– Рад удовлетворить ваше любопытство – эту рубашку подарила мне моя мать, – обойдя доктора, он вышел из лазарета. Доктор поторопился не отстать от него.

– Вам не обязательно сопровождать меня, доктор Маккой, – перекинув через плечо ремень преобразователя, офицер по науке, не убавляя шаг, стал медленно нажимать кнопку.

– Как долго вас не будет на этот раз? Спок задумался.

– Трудно сказать, – нерешительно ответил он. – Даже приблизительно.

– Вызываю доктора Маккоя! – произнес корабельный компьютер. – К нам приближается корабль. Пожалуйста, прибудьте на мостик.

– Только не сейчас! – воскликнул Маккой.

– Будет лучше, если вы ответите. Не исключено, что возникнет еще более серьезный перерыв в подаче энергии. Поэтому вам просто необходимо находиться на мостике… Поверьте, нам не надо прощаться.

– Хорошо, – ответил доктор, поняв, что и действительно нет никакой причины сопровождать Спока до транспортного отсека. – И все-таки, если я смогу вас встретить, сколько времени придется мне ждать на этот раз?

– Не менее двенадцати, но не более четырнадцати часов. В противном случае у преобразователя времени не хватит энергии доставить меня домой через то расстояние, которое к тому времени преодолеет корабль.

– Боже мой, есть опасность материализоваться в открытом космосе?

– Вполне возможно. Хотя, скорее всего, луч возврата рассеется в глубине межзвездного пространства.

– Тоже мне разница! – пробормотал Маккой и напомнил, скорее, сам себе:

– Значит, не больше четырнадцати часов.

– Доктора Маккоя вызывает мостик, – снова произнес компьютер. – Доктор Маккой, пожалуйста, ответьте.

– Или мне кажется, или действительно у компьютера сдали нервы, и он вкатывается на истерику.

– Видимо, у компьютера не в порядке низкие частоты, – заметил Спок. – К сожалению, у меня нет возможности устранить повреждения, вызванные, по-видимому, отключением энергии.

– Пренебрегаете своими прямыми обязанностями, – укорил Маккой и, прежде чем вулканец смог серьезно ответить на его шутку, добавил:

– Прошу прощения, но я и сам стал слишком истеричен.

– Ответьте мостику, доктор, – вулканец круто развернулся и пошел к транспортному отсеку.

– Приближается летательный предмет неопознанного назначения, – предупредил компьютер. – Приготовить фазеры.

– Этого еще не хватало, – всплеснул руками доктор и побежал на капитанский мостик.

На полпути к транспортатору Спок приостановился, задумался. Он может вернуться на Алеф Прайм и помешать отзыву «Энтерпрайза» с орбиты аномалии. Но он может еще раз поговорить с доктором Мордро, – привести ему доказательства, которые убедят Мордро освободить Спока от данного им обещания. Это было бы наилучшим выходом из создавшегося положения.

В это время на капитанском мостике доктор Маккой отключил автоматику наведения фазеров на цель: неизвестное судно приблизилось настолько, что его можно было разглядеть на экране без всякого увеличения. Оно было небольшим по размеру, но очень маневренным, схожим с серебристым пятном на фоне звездного неба.

– Кто это? И откуда они? У Маккоя мелькнула мысль, что Брайтвайт умудрился вызвать с Алеф Прайма себе подмогу и свалить ему на голову лишние хлопоты. И посоветоваться было не с кем – ни Чехова, ни Ухуры не было на мостике, а имена сменивших их молодых офицеров он пока не знал.

– Мы приняли сообщение, – объявил заместитель офицера по связи.

– Дайте его на экран. Экран засветился, и на нем появилась Хантер. За ее спиной виден был Зулу – молчаливый, мрачный, с печальными глазами. Хантер и сама выглядела не лучше. Маккой понимал ее состояние, он уже пережил его в ночь, когда умер Джим. Как ему хотелось сказать им, что все будет хорошо, все станет на свои места.

Но ничего не происходило, ничего не менялось. В подаче энергии не было никаких сбоев. Где же Спок? «Неужели все так и пойдет своим чередом, без всяких изменений? Джим Кирк и Мандэла Флин так и останутся мертвыми, а если Споку и удастся что-либо сделать, так это будет опять какая-нибудь версия происходящего. Глаза Маккоя наполнились слезами – неопределенность усиливала чувство безнадежности.

– Капитан Хантер, – грустно произнес он. – Привет, Зулу.

– Рада хоть вас видеть, Маккой, – ответила Хантер.

Зулу лишь кивнул в ответ, не в силах произнести ни одного слова.

– Простите, что приходится встречать вас в таких условиях.

– Я уж и на это не надеялась. Разрешите переправиться на борт?

– Да, конечно, – ответил Маккой и тут же осознал свою ошибку. Если Спок не покинул еще корабль, то доктор не имел понятия, как поведет себя транспортатор. – Капитан, – торопливо сказал, он, – мне кажется, что гораздо лучше произвести стыковку. У нас была сильная утечка энергии, поэтому я предлагаю не пользоваться транспортатором до полного выяснения всех обстоятельств ЧП.

– Как вам будет угодно, – согласилась Хантер. Она сманеврировала так, что ее маленький приземистый челнок приник борт о борт к «Энтерпрайзу» и мягко состыковался с ним. Маккой подождал, пока она выбралась из своего корабля в гравитационное поле и спрыгнула на палубу «Энтерпрайза». За нею медленно брел Зулу.

– Капитан, – приветствовал ее Маккой. – Мистер Зулу.

– О господи, доктор! – вскинула руку Хантер. – Я не выношу всей этой уставной чепухи чинопочитания. Нельзя ли обойтись без формальностей? Другие называют вас Леонард?

– Иногда.

– И на том спасибо. Что тут у вас произошло?

Маккой тяжко вздохнул:

– Этого за минуту не объяснишь. Пойдемте, присядем и все обсудим.

– Согласна. Они и не заметили, как Зулу покинул их.

Зулу не был уверен, что сможет выслушать объяснения доктора. Все., что он знал, и чего ему никогда не хотелось бы знать, заключалось в двух словах – «Мандэла мертва». Он быстро добрался до морга и остановился у двери, собираясь с силами, чтобы перешагнуть незримый порог. Наконец он вступил в поле сенсора, и дверь открылась. Внутри громадного помещения тускло светились две барокамеры: два энергетических поля создавали все условия для сохранности двух неподвижных тел, две холодные металлические пластинки бесстрастно хранили две короткие надписи: «Джеймс Кирк. Капитан» и «Мандэла Флин. Лейтенант-командир».

Зулу отдал дань уважения своему бывшему капитану, осторожно погладив пластину с его именем. Потом с предельной осторожностью приподнял вверх крышу камеры, в которой лежало тело Мандэлы. Полоса голубоватого света, как пеленой, окутывала его. Но и сквозь смягчающую пелену Зулу увидел в открытых глазах Мандэлы все муки, через которые она прошла. «Паутина» не дает шансов на легкую смерть, но Зулу не сомневался, что Мандэла боролась – боролась до последней минуты своей короткой жизни.

Ее аккуратно уложенные волосы как бы свисали, обрамляя лицо и плечи. Зулу протянул руку сквозь защитное поле, коснулся щеки Мандэлы, убрал с нее локон рыжих волос. Подаренное ею кольцо замерцало на его пальце золотой звездочкой. Ему очень хотелось закрыть ей глаза. Но это было невозможно. Тогда он опустился на пол, обхватил руками колени, уткнулся в них подбородком, потом лбом, пряча свое лицо неведомо от кого.

Так и сидел долго-долго, погруженный в воспоминания, пока не услышал легкое прикосновение к своему плечу. Испуганно вздрогнув, Зулу вскинул голову, широко раскрыл глаза.

Аль Аурига, присев рядом с ним на корточки, вопросительно смотрел на него сверху вниз.

– Почему я не был там, на мостике? – тихо произнес Зулу.

– Чтобы умереть вместе с ней?

Она этого не хотела.

– Да что ты можешь знать? – вскипел Зулу и отвернулся в сторону, испуганный своей внезапной горячностью. Рука Барри легла на плечо Зулу:

– Я все знаю, – с глубоким вздохом ответил он. – Потому что и сам переживаю. Неразумно было влюбляться в командира своего подразделения… и я видел, что ты… что она хотела тебя. Что мне было делать? Но я переживаю, как и ты.

Зулу протянул руку Барри:

– Прости меня, я не знал.

Аль Аурига покачал головой:

– Все это уже позади, – он встал, поднимая и Зулу. – Пошли отсюда. Это место не для воспоминаний.

Зулу опустил крышу камеры и не мог сдвинуться с места. Уткнувшись лбом в стеклянную стенку, закрыв глаза, чтобы не видеть Барри, он пытался остановить беззвучные слезы и не мог.

– Пошли! – повторил Аль Аурига, – он обнял Зулу, как брата: он тоже беззвучно плакал.