– Что это вы задумали? – спросил Эван, когда к нему неожиданно подошла Нора. Выражение ее лица было необычным, и Эвану стало не по себе.
      Нора подала ему лютню:
      – Вы обещали научить меня играть на лютне. Мне нужен второй урок.
      Эван взял лютню, и Нора села рядом с ним. Села очень близко.
      Он старался не смотреть на нее, не замечать сияющих глаз, выбившихся из-под шарфа золотистых локонов. Нора была очень красива, а красота на самом деле всегда волновала его. Еще ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя таким легкомысленным и счастливым. Даже Изобел – она волновала лишь его тело. Но он тогда вообще не понимал разницы между любовью и плотской страстью.
      Нора вызывала в нем совсем другие чувства. Он любил ее, любил слушать ее бесконечную болтовню, все эти милые глупости… Нора успокаивала его.
      Взяв руку Норы, Эван положил ее пальцы на струны лютки.
      – Вы, видимо, хорошо умеете учить, – заметил Бавел, сидевший у костра.
      – Да, он умеет, – ответила за Эвана Нора.
      Не привыкший к похвалам Эван, смутившись, проговорил:
      – Учитель хорош, когда хорош ученик.
      Нора улыбнулась, глядя на Эвана.
      Отходя от нее, он кивнул ей, давая понять, что доволен ее успехами, и еще сказал:
      – Держитесь на этих аккордах, а потом я покажу, что делать дальше.
      Пока Нора играла, Бавел успел сбегать за своей лютней.
      – Не останавливайтесь, Нора, – попросил он и, сев на свое место, стал подбирать мелодию к ее аккордам.
      Подошла Катарина и захлопала в ладоши.
      Эван сел подальше. Казалось, он слушал и наблюдал.
      Глаза Норы сияли, ее щеки порозовели, она с улыбкой смотрела на подыгрывающего ей Бавела. У нее никогда не было такого счастливого вечера. Она играет. По-настоящему играет!
      Эван, сидевший напротив, вдохновлял ее, а Катарина начала свой танец, чем привлекла к себе внимание Пагана.
      Вскоре и Лисандр, следивший за экзотическими движениями Катарины, достал свой барабан. Цыганка Кэт, танцуя, не отрывала глаз от Эвана, который, казалось, был очарован ее танцем.
      «Он смотрит на Кэт, словно голодный волк, – подумала Нора. – Как он смеет так смотреть на нее?!»
      Нора впервые почувствовала ревность. Чтобы отвлечь его от Катарины, она протянула ему лютню:
      – Теперь поиграйте вы.
      – Нет, – отказался Эван.
      – Давайте же! – воскликнул Виктор. – А еще лучше, если вы споете.
      – Нет, – не сдавался Эван. – Я никогда не играл и не пел для публики.
      – Я очень хочу послушать, как вы поете, – сказала Катарина тихим, приглушенным, полным чувства голосом.
      Норе это не понравилось.
      – Ну хорошо, – внезапно согласился Эван и взял лютню.
      Здесь Нора по-настоящему рассердилась. Он не захотел играть, когда она его попросила, но тут же согласился играть для Катарины. Чтобы она танцевала, как Саломея? Эта женщина может соблазнить Эвана и отнять его… у нее! Тут же мелькнула мысль: неужели она ревнует? Выходит, она любит Эвана? Но ведь он не принадлежит ей. И какая бы женщина ему подошла?
      Эван иногда казался Норе похожим на ее отца. Она немало насмотрелась на страдания матери, изящной и утонченной женщины, муж у которой был грубым и требовательным. Он заставлял ее присутствовать на его жестоких фехтовальных поединках и громких пирушках. А чего стоила манера отца бесцеремонно прерывать домашние дела матери и, подхватив ее на руки, уносить в спальню? Он никогда не слушал, что говорила ему жена. Никогда.
      Мать была тихой, а отец – резким и грубым. Мать любила поэзию и музыку, он же увлекался, как многие шотландцы, метанием шеста или охотой на оленей. Неудачней брака Нора еще не видела. Только добрые сердца соединяли их.
      Брак выгоден мужчинам. Женщина в браке теряет себя. Она становится леди своего лорда. Всегда послушна, всегда принижена. Нора подумала, что она не хочет становиться похожей на свою мать.
      Она хотела бы иметь свою собственную жизнь. Быть независимой, как тетушка Элеонора.
      Она не подчинилась ни одному мужчине, и ее жизнь была полна интересных событий. Она без чьей-либо поддержки сделала Генри королем Англии.
      Тетушка была идеалом для Норы, которая была рада, что носила такое же имя, как у нее. Она хотела быть такой же, как она, – властной и решительной.
      Катарина, танцевавшая вокруг костра, протянула руку Норе, приглашая ее присоединиться.
      – Пойдем танцевать!
      Нора после некоторого колебания согласилась.
      – Научишь меня? – попросила она. Катарина, протянув руку, подняла Нору. Мужчины заиграли, и Нора принялась повторять за Катариной движения ее танца.
      – В вас чувствуется французская кровь, малышка Нора, – промолвил Виктор с улыбкой.
      Нора улыбнулась в ответ, а затем посмотрела на Эвана. Он тоже теперь смотрел на нее, а не на Катарину. Нора вспыхнула от волнения. Такой взгляд дорогого стоил. Она сразу почувствовала себя женщиной. Впервые в ее жизни она почувствовала, что такое страсть и желание.
      Не зная почему, она перестала танцевать, но Катарина, взяв Нору за руку, снова втянула ее в танец вокруг костра.
      Наконец музыканты перестали играть и танцы прекратились. После ужина Катарина и Нора убрали посуду, а мужчины, спрятав инструменты, разложили соломенные тюфяки вокруг костра. Смеркалось.
      Катарина, ставя на место котел, заметила растерянный взгляд Норы и подошла к ней.
      – У вас такой вид, будто вы сердитесь на меня. Не странно ли это для леди, равнодушной к Эвану Макаллистеру?
      Нора вспыхнула.
      – Вы ошибаетесь, – возразила она.
      Катарина рассмеялась:
      – Вам не удастся спрятать правду от меня, Нора. Я знаю, что в вашем сердце. Я читаю все в ваших глазах.
      Нора поморщилась и заметила:
      – Вам нравится быть свахой?
      – Только тогда, когда я убеждена, что люди любят друг друга.
      – Поверьте, у меня нет ничего общего с Эваном Макаллистером, – насмешливо сказала Нора.
      – Так я и поверила, – кивнула Кэт.
      Нора поспешила вернуться ко всем. Бавел, Виктор, Паган и Лисандр ушли спать. Остался только Эван. Он один сидел у костра с большой кружкой эля в руке. Он не был пьян, но что-то его печалило.
      Нора заметила лютню у его ног.
      – С вами все в порядке, милорд? – спросила она.
      Эван не сразу поднял глаза.
      – Вы собираетесь спать? – спросила Нора.
      – Не знаю, – тихо ответил он. – Возможно.
      Нора села рядом.
      – Вы любите смотреть на вечернее небо? – Она решила отвлечь его.
      Эван нахмурился:
      – Нет.
      Нора взглянула на небо, усеянное звездами.
      – Мама говорила, что у каждой звезды на небе есть своя история. Вот эта звезда – древнеспартанский солдат, чья жена погибла, а это – королева неба. – Нора указала на женский профиль, нарисованный звездами. – Она говорила, что даже в смерти нет утешения. Если ты действительно кого-то любил, скорбь потери никогда не покинет тебя.
      Эван как-то странно посмотрел на нее:
      – Зачем вы мне все это говорите?
      Она посмотрела ему в глаза:
      – Вы любили брата очень сильно, и он не мог не знать об этом.
      – Да, он умер, потому что я предал его.
      – Нет, – возразила Нора. – Он умер потому, что не мог смириться с тем, что вы страдаете.
      Когда Эван отвернулся, Нора заметила, как дернулся мускул на его щеке.
      – Это не успокоит меня.
      Она положила ладонь на его руку. Бедный Эван. Сможет ли он избавиться от чувства вины?
      – Королева посмотрела на беднягу солдата и спросила, кого бы он хотел, чтобы она убила за смерть его жены. «Пускай убьют меня, потому что я захотел иметь сына, который стоил мне смерти жены. Если бы я был всем доволен, то не потерял бы жену». Королева печально покачала головой и сказала: «Мы все умрем. Ничто не может этого изменить. Но то, как мы живем, определяет все».
      – Жизнь ничего не меняет к лучшему, – ответил Эван шепотом.
      – Возможно. Но вы уверены, что ваш брат хотел бы, чтобы вы страдали?
      – Если бы мы оба были живы, он убил бы меня, я в этом уверен.
      Нора печально улыбнулась:
      – Возможно, он бы вас избил, но не убил. Если бы у Кирана хватило мужества остаться в живых, он бы нашел свою настоящую любовь и вы с ним даже посмеялись бы над его историей с Изобел.
      В глазах Эвана мелькнул гнев.
      – Вы не вправе судить о моем брате. Вы не знали его…
      – Ну и что? – Нора коснулась лица Эвана и заставила его смотреть ей прямо в глаза. – Я знаю, что чувствуешь, когда кто-то не любит тебя. Это больно. Тогда хочется умереть.
      – Вы были влюблены?
      Нора немного отстранилась, вспоминая.
      – Да, в Мишеля де Трови.
      Даже теперь сердце ее сжалось от боли, когда она произнесла это имя. Красавец, обаятельный, умный и образованный. Когда он смешил ее, она смеялась до боли в груди.
      – Я думала, что он тоже меня любит. Но вдруг узнала, что он спит с горничной моей матери. Я готова была вырвать ей все волосы.
      Эван внимательно посмотрел на Нору:
      – Он знал о вашем чувстве к нему?
      – Конечно. Как вы заметили, я очень говорлива и призналась ему в моих чувствах. Он сказал мне, что у него две дамы.
      – Что ж, во всяком случае, он был честен с вами.
      – Мне от этого легче не стало.
      Эван похлопал ее по руке:
      – Вы и сейчас его любите?
      – Да, в какой-то степени. Мне кажется, какая-то часть меня всегда будет его любить. Но я уверена, что мы никогда не были бы счастливы. Я была молода, и он просто очаровал меня.
      – А Райан?
      Нора содрогнулась:
      – Терпеть его не могу. Впрочем, как и он меня.
      – Мне очень жаль. Но с чего вы взяли, что этот человек не любит вас?
      Нора горько улыбнулась:
      – Райан никогда не интересовался мной, хотя мы росли вместе. Будучи нашим соседом, он часто бывал у нас. Все, что он делал тогда, – это бросал мне жаб за ворот и дергал за косы. Он животное. Настоящее животное. Во мне его интересует только одно: я богатая наследница отца и у меня солидное приданое. Если бы мое лицо было изуродовано оспой, он был бы рад получить меня и такую.
      – Сомневаюсь.
      – Сомневайтесь, если это вам нравится, но это правда, и я ее знаю. – Нора склонилась к нему так близко, что они почти касались носами. – Вы сильный человек, Эван. Вы вернулись домой, тогда как у вашего брата не хватило смелости сделать то же самое после бегства Изобел. Вы не побоялись наказания.
      Эван, глубоко вздохнув, отвернулся.
      – Мне приятно, леди, слышать это, но ничего уже нельзя изменить. То, что я сделал, стало причиной его смерти.
      Нора похлопала его по плечу:
      – Подумайте, Эван. Если бы вы не сбежали с Изобел, разве вы были бы уверены, что она останется с Кираном и выйдет за него замуж? Ничего подобного. Она все равно сбежала бы к любовнику, а он умер бы от ее измены.
      – Все равно я предал его.
      – Его предала Изобел, а он предал всех вас своей смертью. И это его ошибка, а не ваша. Он умер потому, что его обманула Изобел, а она, чтобы попасть в Англию, могла обратиться к любому, не только к вам.
      Он сам не раз думал об этом, мучимый виной.
      – Эван?
      – Оставьте меня одного, Нора, – сердито сказал он. – Прошу вас.
      – Эван! – Ее бледное лицо было совсем близко.
      – Не прикасайтесь ко мне, – промолвил он, задыхаясь.
      – Почему?
      – Если вы это сделаете, я поцелую вас, а если я поцелую вас сейчас, то я не уверен, что удовлетворюсь только вкусом ваших губ.
      Нора почувствовала, как по спине побежали мурашки от его слов. По его глазам она поняла, что он искренен. Ей стало не по себе: одна ее часть желала его прикосновений, другая – боялась этого. Нора впервые была наедине с мужчиной и впервые чувствовала нечто большее, чем любопытство. А между тем любопытство было.
      Что, если она приручит этого человека, дикого, нелюдимого?
      «Попробую и узнаю», – решила она.
      – Возвращайтесь к остальным, – сказал Эван. – Я скоро приду.
      Нора смотрела, как он уходит. Затем она вернулась туда, где ее ждала Катарина.
      – Все в порядке? – спросила она Нору.
      – Если честно, то я не совсем уверена. – Нора посмотрела туда, где остался Эван. – Не могу понять, что привлекает меня в этом человеке. Это озадачивает меня.
      – Все очень просто. Он здоров и красив, он мужчина.
      – Я видела немало красивых мужчин в своей жизни, но никто из них… – Нора запнулась, побоявшись объяснить дальше.
      – Что?
      – Ничего, – поспешила сказать Нора и, извинившись, пошла спать.
      Земля была сырая, соломенный тюфяк неудобен, но Нора постаралась не замечать этого. Катарина тоже улеглась. Нора смотрела на звезды и ждала, когда вернется Эван, но его не было.
      Эван лежал на маленькой полянке и тоже смотрел на звезды. Он не хотел возвращаться к костру.
      Он хотел быть с Норой. Он много думал о том, какая женщина ему нужна. Мечтал встретить ту, которая смотрела бы на него так, как смотрят на его братьев их жены. В какой-то степени так смотрела на него коварная Изобел. Но ее любовь оказалось ложью. Вдруг и Нора станет такой же?
      Эван вздохнул. Чем он мог ее привлечь? Ничем. Те деньги и земли, что оставил ему отец, не позволят ему жить на широкую ногу.
      Нора, должно быть, из богатой семьи, это видно по одежде, она образована, изящна. Одним словом, она прекрасна. Такие женщины не для него. Они подходят таким мужчинам, как его брат Лахлан, а не таким, как он.
      – Эван?
      Он вскочил, испугавшись голоса Норы в ночной темноте.
      – Что вы здесь делаете?
      – Я не могла уснуть.
      Он поднялся и сел, когда она приблизилась. Она была в легкой сорочке и накинула на плечи плед. В ярком свете луны она казалась призраком. У Эвана перехватило дыхание.
      – Зачем вы покинули лагерь? Это опасно.
      – Но я же знала, что вы здесь.
      – А если бы вы заблудились?
      – Вы нашли бы меня.
      – Я мог бы и не найти.
      – Нашли бы, – повторила она уверенно. Нора смело села перед ним. – У меня уверенность, что вы, когда захотите, можете сдвинуть гору, а не только найти заблудившуюся в лесу женщину.
      Эван попытался улыбнуться. Как это у нее получается? Стоит ей появиться, как ему становится легко.
      Он смотрел на ее лицо и думал, что будет, если он ее поцелует. Услышит ли он стон удовольствия?
      Он посмотрел на сорочку Норы и подумал, что она легко снимается. Кровь бросилась ему в лицо. Он хотел ощутить ее тепло и ласку, хотел почувствовать запах ее кожи.
      Нора с тревогой следила за тем, как меняется его взгляд. Она уже жалела, что пришла к нему. Утешало одно – Эван не был пьян.
      – Почему вы здесь сидите? – наконец спросила она.
      – Смотрю на звезды, – ответил он, к великому удивлению Норы, которая тоже посмотрела на небо. – Я думал о том, о чем вы сказали. Звезды имеют свою историю.
      Нора улыбнулась:
      – Вы знаете свои истории?
      – Нет. Я думал о той, что рассказали мне вы.
      Эван растянулся на траве. Нора легла рядом.
      – Так будет удобнее. – Эван притянул ее поближе и положил ее голову себе на плечо.
      Нора чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Ей впервые приходилось лежать на мужском плече и чувствовать его руку на талии. Она вдыхала крепкий запах его тела.
      Откашлявшись, Нора показала Эвану на созвездие Ориона и спросила:
      – Знаете историю о звезде Ориона?
      – Нет, не знаю.
      Нора обвела пояс Ориона – его голову, руки и ноги.
      – Видите очертания?
      – Вижу.
      – Итак, давным-давно в древней Греции жил Орион, славный охотник, сын Посейдона и Эвриалы. Он искал любви, верной любви…
      Так Эван стал слушать рассказ о том, как Орион добивался любви Меропы и разрешения ее отца на их брак. Не добившись этого, он применил силу и был потом ослеплен отцом Меропы, опоившим его дурным зельем. Обретя зрение, Орион продолжал искать любовь, пока не нашел Артемиду, которая полюбила его. Однако их любовь не понравилась ее брату Аполлону, и он уговорил Артемиду убить своими стрелами Ориона и вознести его на небеса, где она всегда сможет его видеть.
      – Вы знаете только истории о несчастной любви? – спросил Эван. – Есть хотя бы один рассказ о счастливой любви и жизни?
      Нора повернулась к нему с улыбкой:
      – Есть история о Купидоне и Психее. Они жили счастливо. Рассказать вам о них?
      – Да, пожалуйста.
      Эван с удовольствием слушал тихий и мерный звук ее голоса, убаюкивающий его.
      Когда Нора кончила свой рассказ, она поняла, что он совсем расслабился. Ее «медведь» просто спал, чуть приоткрыв рот.
      – Эван? – тихо окликнула его Нора.
      Он не шелохнулся. Его пальцы сжимали кончик ее косы. Она даже не заметила этого, ибо все время следила за нежными, ласкающими движениями его пальцев по ее руке. А когда он прижался щекой к ее лбу, она просто растаяла.
      Чуть приподнявшись на локте, Нора попыталась заглянуть в лицо Эвана. На лоб его упала прядь черных волос. Нора легонько сбросила ее. Он был так красив. Почему он так переменился к ней? Не ворчит, не сердится. Она ждала увидеть его рассерженным, боялась, что он прогонит ее. Но все вышло совсем не так. Он слушал ее рассказы, оставил ее с собой. Хотела бы она, чтобы он стал ее мужем?
      «Он тебе не пара».
      Неужели правда?
      Но он играл на лютне для нее, слушал ее рассказы. Нора вспоминала, что ей говорила мать о замужестве. Для этого нужны двое.
      «Для замужества нужно единство между мужчиной и женщиной. Жена заботится о муже, а он защищает и обеспечивает жену. Но для счастливого брака нужно взаимное уважение. Муж должен прислушиваться к жене, а она к нему».
      Нора пристально посмотрела на лицо Эвана. Он, казалось ей, не из тех, кто не принимает во внимание чужое мнение.
      «Тебе все равно придется выйти замуж. Тогда почему же…»
      – Даже не думай об этом… – сказала она самой себе.
      Конечно, у нее должен быть муж, но не Эван Макаллистер!..
      Он живет в пещере. Как они смогут жить там?
      Мать предупреждала ее, что большинство мужчин жадные и похотливые, но Эван, вместо того чтобы обесчестить ее, уснул, как младенец, на ее руках. Нора даже усмехнулась этой мысли.
      Она снова положила голову на его плечо и стала слушать, как бьется его сердце.
      Эван повернулся и прижал ее к себе.
      – Эван! – воскликнула Нора. – Ты меня задушишь!
      Он чуть отпустил ее, но руку не снял. Нора расслабилась и, прислушиваясь к ровному дыханию Эвана, вскоре тоже задремала.
      Впервые за многие годы Эвану приснился приятный сон. Это не был вечно догоняющий его Киран, или Изобел со своей жестокостью. Ему снилась Нора. Она стояла посреди зеленой лужайки и звала его к себе: «Идите сюда, милорд, садитесь рядом». Она протянула руку и усадила его рядом, а затем предложила ему кусок хлеба и эль. Он никогда не ел такого вкусного хлеба.
      Он пил эль и ел хлеб из рук Норы, не сводя с нее глаз и испытывая растущее страстное желание. Близость Норы рождала сны, которых он давно не видел.
      Эван обнял Нору и вскоре она уже оказалась в его объятиях.
      – Я хочу тебя, Нора, – прошептал он.
      Она ответила ему улыбкой. Ободренный, он поцеловал ее в губы. Полусонная, она тихо стонала, принимая его поцелуи, а затем, ощутив на своем теле незнакомые ей ласки, окликнула его:
      – Эван!
      – Нора?!
      Она ждала, что он уберет свои руки хотя бы с ее груди, но он не сделал этого.
      – Я думал, что вижу вас во сне…
      Она ждала, что он отпустит ее, однако Эван снова поцеловал ее.
      Подняв голову, он спросил:
      – Что же вы не отталкиваете меня, Нора? Скажите мне, что я вам неприятен, что вы не хотите иметь дело с жалким пьяницей…
      Нору испугали его слова. Зачем он так говорит?
      – Я не считаю вас неприятным, Эван. Напротив…
      Он, взяв в руки ее лицо, посмотрел на нее глазами полными печали.
      – Скажите мне, Нора, – настойчиво промолвил он, – если это не так, то я сейчас же докажу вам свою любовь здесь же, в этом лесу, как дикое животное…
      Нора была в шоке, но не от этих слов, а скорее от звучавшего в них отчаяния.
      Ее тетушка Элеонора как-то сказала ей, что самое драгоценное для женщины ее невинность. Если ей повезет, то она сама выберет, кому ее отдать. А не повезет, то выбор останется за отцом.
      Невольно мелькнуло в памяти лицо Райана, и Нора едва удержалась, чтобы не содрогнуться. Если ей с Эваном не удастся первыми попасть в Англию, ее судьбой будет распоряжаться Райан. Разве он будет ласков с ней так, как Эван?
      Она дрожала всем телом. Никто из мужчин не прикасался к ней так, как Эван. Если она отвергнет его ласки, то явится к Райану нетронутая.
      В сущности, Райану это все равно, потому что ему нужно только ее приданое.
      А Эвану?..
      Она нужна ему. Она была в этом глубоко уверена.
      «Ты не должна отдаваться ему. Если сделаешь это, твоя жизнь навсегда изменится. Ты не будешь больше непорочной. А что, если у тебя родится ребенок?..»
      Но вскоре любопытство и желание заставили Нору рискнуть. Мать всегда говорила ей, что она однажды далеко зайдет в своих желаниях.
      Сегодняшняя ночь привела ее к Эвану Макаллистеру. Так ей хотелось.
      – Люби меня, Эван, – промолвила она.

      Эвана ошеломили слова Норы. Он ждал, что она, оскорбленная его ласками, немедленно прогонит его. Он считал себя диким и грубым человеком. Приличия и воспитание ему были не знакомы. Это свойственно только его братьям.
      Легонько обведя пальцем ее припухшие губы, он снова крепко поцеловал ее.
      – Почему вы не прогоните меня? – спросил он, заглядывая Норе в глаза.
      – Я часто делаю не то, что нужно.
      – О, дорогая, и это одно из ваших лучших качеств.
      – Вы смеетесь надо мной?
      – Нет, милая, я не смеюсь над вами.
      У Норы дрогнуло сердце, когда она увидела его улыбку.
      При лунном свете ей были хорошо видны сияющие глаза Эвана. Он бережно обнимал ее, закрывая от ночного ветра и росы на траве. Однако Нора хотела большего. Жар и сила, исходившие от Эвана, странно волновали ее. Еще никто так не касался ее тела, неужели один поцелуй может все так изменить? Когда рука Эвана коснулась ее груди, Нора вскочила. Страх и неиспытанное удовольствие потрясли ее. Норе показалось, что в ней загорелся огонь. Что это? Это и есть желание?