Это была годовщина того самого дня, который навсегда изменил жизнь Эвана Макаллистера.
      В одно мгновение он, наивный сын всеми уважаемого и внушающего трепет лэрда, вдруг стал убийцей родного брата.
      Эван чувствовал, как все в нем похолодело от сознания своей вины и печали. Он смотрел на озеро, на его темную, покрытую рябью поверхность, мерцающую словно стекло, в которой ему мерещилось лицо его брата Кирана.
      Эван вспомнил тот печальный день, когда он узнал, кого больше жизни любил его брат.
      – Черт побери, Изобел! – мрачно буркнул он, допив эль из своей фляги.
      Если бы не Изобел и ее интриги, мир был бы совсем другим. Он бы женился на Кэт из рода Ангусов, а Киран, конечно, взял бы в жены Фиа из рода Макдугласов, и жили бы они в любви и дружбе.
      Но теперь темные воды озера поглотили брата, и Эван был обречен жить в одиночку, принося покаяния. Он не переставал удивляться тому, что одна глупая ошибка может испортить жизнь многим людям.
      Хотя Эван любил всех своих братьев, Киран, вместе с которым они преодолевали все трудности и невзгоды, был его единственным другом. Только ему он поверял свои сердечные секреты. Так было до того дня, пока между ними не встала Изобел со своей ложью и выдумками. Исчадие ада с ангельским лицом. Она всегда думала лишь о себе.
      Эван судорожно вздохнул, В минуты, когда он вспоминал детство, его глаза всегда жгли слезы.
      – Я люблю тебя, Эван. – Синие глаза Изобел полны печали, а белокурыми локонами легонько играет ветер.
      Она перехватила Эвана, когда он шел на конюшню, и потащила в сад матери. Там она бросилась к нему в объятия и стала покрывать лицо страстными поцелуями.
      В то время он был совсем мальчишкой и не понимал того, что она ему говорила. Как могла такая красивая женщина полюбить какого-то тощего неуклюжего юнца?
      Эван не был так привлекателен, как его братья. Ему не раз об этом напоминали. И он никак не мог понять, почему вдруг красотка Изобел стала искать любую возможность остаться с ним наедине?
      Он попытался было избежать этого, но она и слушать не хотела.
      – Вы принадлежите Кирану, – наконец сказал он ей.
      Она, поглядывая на него своим змеиным взглядом и как бы сдерживая слезы, сказала:
      – Так думает сам Киран, но не я. Я пыталась объяснить ему, что не люблю его, но он меня и слышать не хочет. – Протянув руку к Эвану, Изобел стала гладить его мускулистые плечи, прижимаясь к нему все ближе и ближе. – Пожалуйста, Эван, помоги мне. Ты должен это сделать. Я не хочу быть связанной с человеком, которого не люблю. С тем, кто не слышит того, что я ему говорю. Мне нужен ты. Ты покорил мое сердце своей тихой силой. Мне нужен мужчина, который заботился бы обо мне, оберегал, а не мучил своими скучными разговорами. Увези меня в Англию, и я останусь твоей на всю жизнь.
      Юный и глупый, он поверил Изобел, не подозревая, что эти же слова она говорила его брату Кирану, прося того избавить ее от домогании некоего Робби Макдугласа, которого прочил ей в мужья отец. Изобел категорически отказалась от этого брака и призналась в любви Кирану, пообещав стать его женой, если он поможет ей уехать в Англию. Однако Изобел любила только себя.
      В тишине сада в тот весенний день Эван потерял невинность не однажды, а много раз.
      Три дня спустя они с Изобел покинули стены замка и направились в Англию к ее тетушке.
      На самом деле они ехали на встречу с любовником Изобел.
      Эван никак не мог забыть вид надменного мужчины, который ждал их, и Изобел в его объятиях.
      Вместо дома тетушки они оказались в холле замка этого господина.
      Глаза Изобел сияли от удовольствия, что ее план побега к любовнику удался и она так ловко обманула Макаллистеров.
      Сначала она пыталась убедить Кирана увезти ее в Англию, но когда тот решил остаться в Шотландии и жениться на ней, она остановила свое внимание на Эване, убежденная, что этот Макаллистер не устоит перед ней и ее ласками.
      Она знала, что у Эвана нет шансов вернуть ее домой. Да и сам он не сможет вернуться, ибо там его ждет Киран.
      Возмущенный обманом, Эван бросил вызов английскому рыцарю, но будучи юным и неопытным, потерпев поражение физически и духовно, он был выброшен вон.
      До сих пор он помнит это предательство, камнем давившее на сердце. Всю дорогу назад, в Шотландию, Эван думал, как обо всем он расскажет Кирану и они будут радоваться, что избавились от изменницы Изобел.
      Но он прибыл на поминки брата. Весь дом был в трауре: Киран не смог перенести бегства Изобел и покончил с собой.
      В день их бегства Киран вышел на берег озера, сбросил с себя одежду, снял меч и погрузился в глубокую темную воду, чтобы навсегда успокоить боль в своем разбитом сердце.
      Теперь Эван пришел сюда, чтобы снять с себя боль мучившей его вины перед погибшим братом.
      – Я виноват, Киран, – шептал Эван, обращаясь к волнам, с плеском разбивавшимся у его ног. – Если бы я только мог, мой дорогой брат, я отдал бы свою жизнь, чтобы вернуть тебя.
      Эван не раз думал о том, что он должен последовать за братом и так искупить свою вину. Это очень легко – просто зайти в озеро так глубоко, как это сделал Киран, и отдать себя волнам. Тогда он тоже обретет мир и покой и наконец сам попросит у брата прощения…

      Чтобы увидеться с дьяволом в его логове, понадобится немалая выдержка и смелость. Однако у Элеоноры, урожденной Александер, в ее случае оказалось достаточно отчаяния и безрассудства.
      Если дьявол откажет ей в помощи…
      Впрочем, она сама, хотя бы даже пешком, отправится в Англию. Никто не сможет ей помешать, даже ее отец или мать.
      Да и сам дьявол, если на то пошло.
      Но когда она приблизилась к пещере на вершине горы, храбрость покинула Элеонору. Неужели этот человек живет в пещере? Хотя об этом ходили слухи, она все же усомнилась, считая все это мифом, созданным мужчинами, которые боялись один на один встретиться с Эваном Макаллистером.
      Семья Макаллистеров была весьма уважаема в Шотландии и считалась одной из самых богатых. Такие мужчины не могут быть толстыми и скучными как, например, ее отец.
      Элеонора снова посмотрела на вершину горы, которая даже отдаленно не походила на человеческое жилище. А может, и правда Эван Макаллистер просто варвар из легенды?
      – И это хорошо, – сказала Элеонора, подхватив подол темно-синего платья и обходя гору камней. Она может сколько угодно мечтать о джентльменах, но сейчас ей нужен варвар. Он именно тот человек, который поможет ей в ее авантюре.
      Достигнув вершины крутого откоса, Элеонора увидела, что пещера имеет деревянную дверь, замаскированную кустарником и землей. Видимо, Эван не собирается приглашать гостей. В другое время она поняла бы этот намек, однако не сейчас: ее свобода важнее, чем его отшельничество.
      Нора постучала в дверь, а потом, подождав, с интересом огляделась вокруг. Пещера выходила прямо на озеро, вода которого сверкала от лучей солнца. Это была великолепная картина тишины. Едва ли настоящий варвар способен оценить такую красоту. И все-таки…
      Эта мысль вселила надежду, и Элеонора еще раз постучалась в дверь. Никто не ответил.
      – Здесь кто-нибудь есть? – спросила Нора и еще раз постучала.
      Снова молчание.
      Полная решимости, она толкнула дверь, которая тут же открылась.
      Войдя в пещеру, Нора еще больше удивилась, увидев, что пол и влажные каменные стены пещеры были покрыты мягкими коврами. Оригинальной формы очаг имел дымоход, но шел не вверх, а тянулся вдоль стены. Перед очагом стоял стол и два стула.
      Но самой удивительной была постель в дальнем углу. Она была огромной и роскошной, как в замках.
      А этот Эван Макаллистер действительно странный человек. Что за фантазия создать домашний уют в пещере?
      В этот момент Нора услышала звуки, похожие на ворчание зверя. Они доносились с огромной кровати, на которой была видна темная фигура человека. Кажется, Эван спал. Или он болен?
      Давно наступил полдень и пора бы было проснуться. Неужели и правда болен?
      Только не это. Ей нужен здоровый и сильный человек, а не больной варвар.
      – Простите меня. – Нора приблизилась к постели. – Лорд Эван, могу ли я обратиться к вам?
      В ответ она услышала лишь храп.
      Черт побери! Она проделала такой путь, чтобы лицом к лицу встретиться с великаном, но вместо него увидела спящего юнца. Где же тот легендарный варвар, чье имя со страхом произносят люди? Ей нужен опасный зверь.
      Выпрямившись, она подошла к кровати и впервые по-настоящему разглядела Эвана в слабом свете пещеры. Он лежал, повернувшись набок на матрасе, совершенно голый, словно только что родился. Нора впервые в своей жизни увидела нагое тело мужчины и сразу же решила, что оно очень красивое.
      Эван был такой рослый и мускулистый, что еле вмещался на постели, и если бы вытянулся во весь рост, то его руки и ноги свесились бы с нее. Пряди спутанных темных волос, беспорядочно падавших на лицо, делали его красивым и… свирепым. Нет, он настоящий варвар. Такой ей и нужен. Лучшего не сыскать.
      Прежде чем Нора окончательно успокоилась, она невольно снова посмотрела на обнаженное тело.
      Ее лицо пылало. Что с ней? Зачем она смотрит? Она порядочная девушка. Не какая-нибудь разбитная девица. Однако… Он так красив, что невозможно отвести глаз.
      «Элеонора, урожденная Александер, где твой разум?»
      Хотя Нора никогда не видела обнаженного мужчину, она все же знала, что те делают с женщинами и чем это кончается.
      Нора чувствовала, как горит ее лицо, и поэтому схватила меховые одеяла с постели и прикрыла ими великана. Так будет лучше.
      Однако лучше не стало. Она все еще видела его голые плечи и длинные мускулистые ноги…
      Нет! Просто нужно отвернуться.
      Размышляя над своим грехопадением, Нора не заметила, как спящий повернулся и одеяла снова опасно сползли с него.
      – Нет, так не пойдет! – громко сказала Нора и снова принялась закрывать Эвана одеялами, но внезапно почувствовала, как ее рука оказалась крепко зажатой в его ладони.
      Охнув, Нора уставилась в его глаза цвета небесной синевы.
      – Что, черт побери, вы здесь делаете и кто вы? – Голос Эвана звучал угрожающе.
      – Я… – Нора, казалось, лишилась речи, когда ее рука оказалась зажатой в огромной ладони. У нее пересохло горло.
      Однако перед ней был человек вполне приятной наружности, глупо было бы его бояться.
      – Будет лучше, если вы ответите на мой вопрос.
      Нора вырвала руку и гордо выпрямилась.
      – Нет, это вы кто такой? И как вы смеете говорить со мной в таком тоне?
      Эван недоуменно заморгал. Кажется, эта женщина, вместо того чтобы защищаться, намерена нападать? И это после того, как она ворвалась в его дом и нарушила его сон после доброй кружки эля?
      Удивляясь смелости незнакомки, Эван снова заморгал, чтобы окончательно проснуться и прийти в себя, а потом и разобраться, что с ним произошло. Теперь, когда незваная гостья замолчала, он получил возможность рассмотреть ее довольно миловидное лицо.
      Хотя ее голова была покрыта синим с белым шарфом, Эван заметил пряди белокурых волос, мелькавших как солнечный луч. Чуть раскосые, как у кошки глаза были цвета янтаря. Озорная, смелая – вот и все что он мог сказать о красивой фее, да и к тому же гордая и точно не из деревенских красавиц, решивших пошалить с ним.
      Но тогда зачем она забрела в его пещеру? Да и к тому же одна?
      – Кто я такой? – медленно начал он отвечать на ее вопрос. – Я хозяин этого места и тот, кто не любит незваных гостей. Но раз вы вторглись в мои владения, то вы первая должны по крайней мере сказать мне, кто вы, а потом – зачем вы здесь.
      Это несколько усмирило Нору, и она тихо пробормотала:
      – Да, я вторглась. – Повернувшись к нему спиной, она постаралась набраться храбрости, и когда заговорила вновь, ее слова уже были полны уверенности: – Я пришла сюда с добрыми намерениями.
      – Тогда объясните, черт побери, что это за добрые намерения?!
      – Не надо, – Нора погрозила Эвану пальцем, – не надо сердиться на меня. Вы и без того достаточно смутили меня своей наготой…
      Хозяин пещеры вопросительно посмотрел на гостью, но тут же вспомнил, что на нем и вправду нет ничего, кроме меховых шкур.
      – Простите, я перейду к делу, – быстро продолжила свою речь Нора. – Я пришла, потому что нуждаюсь в вашей помощи.
      Эван опять удивленно вскинул брови и не раздумывая спросил:
      – Моей помощи? Прямо сейчас?
      Нора почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.
      – Конечно, нет! По мне было бы лучше, чтобы вы оделись, но если вы привыкли оставаться в таком виде, пусть так и будет.
      Эван впервые за много лет по-настоящему удивился. Гостья была дерзкой и смелой. Перед ним была девушка знатного происхождения, а он гол и лежит в постели. Невольно закралась мысль: «Такой ли храброй будет она в… постели среди его меховых одеял. Она того стоит: крутые бедра, красивая грудь. Хорошо бы оставить ее на ночь».
      – Милорд, – тем временем продолжала она, – я пришла к вам, чтобы просить вас быть моим эскортом.
      Нахмурившись, Эван недовольно переспросил:
      – Кем?
      – Мне нужен проводник, который доставит меня в Англию.
      Это было последним, что ему хотелось бы услышать. Он вспомнил, как некогда уже слышал эти слова от другой женщины. Кстати, она тоже была блондинкой.
      Увидев его озлобленное лицо, Нора невольно попятилась.
      – Что вам от меня нужно? – прорычал Эван.
      Нора испуганно сглотнула и сказала:
      – Мне нужен проводник, человек, который поможет мне попасть к моей тетушке в Англию.
      Судьба, очевидно, смеется над ним, подумал Эван. Разве такое может случиться с человеком дважды?
      – Зачем? – не выдержал он.
      Не подозревая, какую бурю она вызвала в его душе своей просьбой, Нора, откашлявшись, пояснила:
      – Меня хотят выдать замуж за ненавистного мне человека. Я хочу, чтобы вы помогли мне попасть к тетушке. Это спасет меня от необходимости стать женой этого урода.
      Эван так крепко выругался, что разбудил эхо в пещере.
      – Вы рехнулись?
      – Ничего подобного.
      – Но почему вы пришли именно ко мне?
      – Потому что вы самый опасный человек во всей Шотландии. Ни мой отец, ни весь наш клан или клан моего жениха не посмеют отнять меня у вас.
      – Итак, дорогая, вы забываете главное. Нет такой силы на этом свете, которая заставит меня сопровождать вас в Англию. А теперь убирайтесь отсюда и поскорее…
      Нора словно окаменела.
      – Я не могу, – наконец сказала она.
      – Вы хотите сказать, что не уйдете?
      – Да, – сказала Нора, теребя накидку. – Я хочу сказать, что не могу туда вернуться.
      – Почему?
      – Потому что я оставила записку, где написала, что бежала из дома с… вами.

      Посмотрев на Эвана, Нора поняла, что ничего ужаснее она не могла ему сказать. На его лице она увидела гнев, отвращение и недоверие.
      – Что вы хотели сказать этой запиской, черт побери?!
      Гнев в его глазах говорил, что она рассердила его не на шутку.
      Внезапно Нора по-настоящему испугалась, а это случалось с ней редко. Ее отец часто говорил, что она от рождения не знала, что такое страх. А вот сейчас ее сердце отчаянно колотилось от страха.
      – У меня не было выбора, – попыталась объяснить она, стараясь как-то успокоить его.
      – Нам всем приходится делать выбор.
      Эван встал с постели и, болезненно поморщившись, приложил руку к левому глазу. Меховые шкуры упали, снова обнажив его тело.
      Нора, ахнув, быстро отвернулась.
      – Как это вам пришло в голову совершить такой дурацкий поступок? – прорычал Эван, наскоро прикрываясь. – Что заставило вас выбрать именно меня для вашей глупой затеи?
      – Понимаете… – Нора опять попыталась смягчить голос. – Я не могу выйти замуж за Райана Макарена. Он надменный эгоист, и от него мерзко пахнет. – Она вздрогнула. – И еще он любит яйца и ест их сырыми! А это так противно, что меня тошнит. Я не могу представить, что он станет моим мужем. Лучше умереть.
      Эван выругался.
      – Когда-то я уже слышал такие речи. Я поверил им. Это привело к гибели моего клана и к смерти людей из обоих кланов. Это стоило гибели моего брата и смерти моего отца. А теперь я спрошу вас: какого черта я должен снова рисковать ради вас, когда я вас совсем не знаю?
      Эти слова и тон озадачили Нору.
      – Неужели кто-то еще убежал от этого Райана Макарена и этим вызвал смертельную вражду у клана Макаллистеров?
      Эван обошел Нору, не сводя с нее глаз. Она видела, как бьется жилка у него на виске. Недобро прищурив глаза, он спросил:
      – Вы, кажется, намерены еще больше рассердить меня?
      – Конечно, нет! Я не хочу вас сердить, я просто стараюсь вас уговорить помочь мне. Я заплачу вам, если это вас беспокоит.
      – Мне не нужны ваши деньги!
      Эван впервые видел заполошную девицу. Как она посмела войти в его пещеру и попросить его, незнакомого человека, помочь ей покинуть родительский дом? Глядя на нее, он невольно сравнивал ее с Изобел.
      Как далеко она готова зайти со своими требованиями о помощи?..
      Теперь он бросил на нее взгляд, полный вожделения.
      – Может, у вас хватит смелости предложить мне что-нибудь еще?
      Нора смотрела на него, беспомощно моргая, однако он заметил, как сверкнули ее янтарные глаза. Кажется, ее обидел вопрос.
      – О нет, – воскликнула она, прикусив губу, – с вашей стороны бесчестно так думать о леди из хорошей семьи! Как вы смеете! Я сама найду путь в Англию без вашей помощи. Я сейчас же уйду.
      Ее поведение удивило его, он не ожидал такой реакции.
      Нора же, сердито подхватив подол юбки, с презрением посмотрела на Эвана:
      – Вы грубый, неотесанный, пахнущий элем зверь. Мне не нужен такой проводник. Я доберусь до тетушки одна, без вашей помощи. Напрасно я пришла сюда. Мне не надо было этого делать.
      Ах вот как? Эван схватил Нору за плечо, когда она проходила мимо.
      – Как вы попали сюда? – сердито спросил он.
      Нора посмотрела на его руку.
      – Ехала на лошади, пока не достигла горы, а затем шла пешком.
      – Значит, вы собираетесь таким же способом добраться до Англии?
      – Да. Я готова даже на карачках ползти, если придется.
      – В таком случае вам никогда не добраться одной.
      Нора смерила его жестким, недобрым взглядом.
      – Пусть я умру, но добьюсь своего.
      Эван покраснел от гнева:
      – Черт побери, да я просто верну вас домой, в ваш клан.
      – Вы не посмеете!
      Эван стиснул зубы. Никогда еще никто не раздражал его так, как эта девица. Женщины обычно или пугались, или соблазняли его. Но эта… Он чувствовал, что в нем кипит кровь.
      – Так вы думаете, что я этого не сделаю? – не выдержав, спросил он.
      Нора высвободила плечо.
      – Вы не знаете, из какого я клана. Не знаете, как меня зовут, поэтому не сможете вернуть меня домой без моего желания, а я не попрошу вас об этом.
      Тут она была права. Однако он найдет выход.
      – А вы мне расскажете.
      – Ха! – усмехнулась Нора, подняв подбородок. Эван сжал кулаки. Что должен сделать мужчина с такой женщиной?
      – Черт возьми, почему из всех шотландцев вы выбрали меня? – не выдержав, спросил он.
      – Потому что вы и ваши братья – настоящие мужчины, и я знаю, что Райан вас боится. Но я также знаю, что Син и Брейден Макаллистеры не оставят своих жен, чтобы отвезти меня в Англию, а Лахлан, помещик, не поможет мне, ибо боится, что это поссорит его с моим отцом и его кланом. Остались только вы. Ведь вы ни с кем тесно не связаны. Когда отец узнает, что я убежала с вами, никто не посмеет пуститься за нами в погоню.
      Эван что-то забормотал себе под нос о глупости женщин и их коварствах. Это еще один знакомый кошмар. Его ждет все то, что было с ним из-за Изобел, но с некоторой, возможно, разницей. Почему это снова с ним случилось? Именно в годовщину мрачного дня, когда погиб его брат.
      – Вы написали, что убежали со мной?
      – А что я могла еще написать?
      – Кто вас надоумил на это?
      Нора покачала головой:
      – Никто. Я сама дошла до этого.
      – Ни за что не поверю.
      – Послушайте, я не вещь. Я никогда не позволю, чтобы меня использовали как красивое украшение.
      Эван, нахмурившись, попытался понять эти странные слова. Эта девушка каждый раз сбивала его с толку.
      – Я не позволю, чтобы меня игнорировали. Я не бессловесная собачка, которую можно гладить и ласкать, не считаясь с ее желаниями, – продолжала она. – Достаточно того, что мой отец считает меня безмозглой дурочкой, но выйти замуж за такого человека… Нет, никогда!
      Женщин всегда охватывает какое-то странное беспокойство, когда речь заходит о браке. В чем тут дело? Женщина должна делать все, что ей говорят, и не проявлять своей воли, она должна слушаться отца, а затем мужа, которого нашел ей отец.
      Эван опять рассердился:
      – Хватит с меня! Я отвезу вас домой, в ваш клан, черт побери!
      – Не посмеете!
      Он опять сжал зубы. Никогда в своей жизни он не позволял женщине доводить себя до такой степени раздраженности. Женщины в его присутствии, когда он кивал им вместо приветствия, либо терялись от испуга, либо млели от вожделения. Но эта… Она все больше задевает его.
      – Вы так считаете? – спросил он.
      – Повторяю, вы не знаете, из какого я клана. Вы ничего не знаете обо мне, не знаете, где я живу. Так что вы не сможете вернуть меня домой, если, конечно, я не захочу помочь вам. А я этого не хочу.
      Не дай Бог дожить до того времени, когда женщина станет думать сама! Но он никогда не станет помогать женщине, которая не хочет повиноваться законам семьи.
      – И из-за всего этого вы готовы рисковать жизнью? – удивленно спросил он.
      – А вы бы выдержали, если бы вас заперли, как в темнице? – Нора взглядом окинула пещеру и продолжила: – Впрочем, вы этого не боитесь. А вот я думаю иначе. У меня свое мнение, и я хочу этим воспользоваться.
      Эван недоверчиво покачал головой:
      – Откуда у вас эти идеи?
      Она игнорировала вопрос.
      – Вы определенно дали мне понять, что не собираетесь помочь мне. Тогда отойдите в сторону и дайте мне уйти. У меня впереди дальняя дорога и…
      – Вы не уедете отсюда.
      – Простите, что вы сказали?
      – Вы хорошо слышали, что я сказал. Я не намерен позволить вам пускаться в это глупое путешествие. В лучшем случае оно окончится вашим похищением и насилием, а в худшем – смертью.
      – Это уже не ваша забота.
      – Леди, – голос Эвана был грозен, – вы написали отцу, что бежали со мной. Выходит, я ваш жених, тот, кто за вас отвечает. Что, по-вашему, будет, если с вами случится несчастье? Ваш отец, кто бы он ни был, потребует моей головы за то, что я не уберег вас. Мы с вами повязаны.
      Нора поморщилась, до нее наконец дошел смысл его слов.
      – Они… могут не поверить. Мы ведь никогда прежде не встречались с вами. Подумайте сами, они не поверят.
      – Поверят, – уверенно сказал Эван.
      – Откуда вы знаете?
      – Таково уж мое везение.
      Нора смотрела, как он собирает свою одежду.
      – Куда вы собираетесь?
      – Я отвезу вас к своим братьям.
      – Зачем?
      – Вы не можете остаться со мной, а там…
      – Но я не хочу к вашим братьям! Я должна направиться к своей тетушке. – Нора подбоченилась.
      – В Англию?
      – Да.
      Эван остановился и посмотрел на нее.
      – А кто, позвольте узнать, эта ваша драгоценная тетушка, к которой я должен вас доставить?
      Нора ответила не сразу. Если она назовет ее имя, то это может скорее повредить ей, чем помочь. Надо быть осторожнее.
      – Я скажу вам, но поклянитесь, что не вернете меня отцу.
      – Хорошо, клянусь, что не верну вас вашему отцу.
      Нора сделала глубокий вдох.
      – Моя тетушка – Элеонора Аквитанская.
      Эван не удержался от смеха.
      – Королева Англии Элеонора Аквитанская?
      – Да.
      Она точно рехнулась, эта девица, подумал Эван. Такого ему еще не доводилось слышать.
      – Ну да, а я сын Вильгельма Завоевателя.
      – Рада встретить вас, Вильгельм Руфус.
      Эван едва удержался от желания схватить за шею эту дерзкую девчонку и придушить ее. Что ему с ней делать?
      Он не верил ни единому ее слову. Если бы племянница королевы появилась в Шотландии, то об этом уже знала бы вся страна.
      – Как вас зовут?
      – Элеонора, как и мою тетушку, но все меня зовут Норой.
      – Из какого вы клана?
      – Этого я вам не скажу.
      Эвану внезапно вспомнилось разочарование его старшего брата Лахлана девушкой Мэгги Макдуглас. Случилось это в последние дни распри между его кланом и кланом Макдугласов. Лахлану пришлось просить Брейдена укротить девчонку.
      Что делать мужчине, когда женщина не слушает разумных советов?
      Эван был в замешательстве и не знал, что делать дальше.
      – Хорошо, Элеонора…
      – Нора! – Она съежилась, поймав его недобрый взгляд. – Называйте меня так, – тихо сказала она.
      Я не хочу причинять вам беспокойство. Я действительно хочу уехать к своей тетушке. Элеонора всегда говорила мне, что я могу навестить ее в любое время, как только мне будет нужно.
      – Она так говорила?
      – Да.
      – И что же еще она говорила вам?
      – Чтобы я никогда не позволяла мужчинам командовать мною.
      Эван воздержался от замечаний. Все это мало походило на правду. Эта девица, конечно, не принцесса, но может быть в родстве с королевой. Она шотландка, как и он, но ему необходимо поскорее избавиться от нее, так будет лучше.
      Решив это, он потушил огонь в очаге и стал собирать еду и одежду. Нора, смотревшая, как он готовится покинуть дом, внезапно ощутила желание убежать, но он ее все равно догонит.
      Она могла бы подкупить его брата Лахлана или кого-либо еще. Ей непременно надо покинуть Шотландию, пока отец не узнал о ее бегстве и не бросился ее искать.
      Нора надеялась, что мать не заглянет в ее комнату ранним утром, а без матери отец не станет ее искать.
      Не очень разумно было доверяться служанке, которая помогла ей осуществить побег.
      Господи, это была плохая затея. Но она была в отчаянии, а ее мать всегда ей говорила, что человек в отчаянии делает отчаянные поступки. К тому же обратиться к Эвану ей посоветовала служанка.
      И вот теперь она здесь, на этой горе, с этим человеком, который выглядит так, будто готов на все, лишь бы избавиться от нее.
      Нора следила за движениями Эвана и уже почти не сердилась на него. В его глазах она видела какую-то странную грусть, и в конце концов он уже не казался ей таким грубым, он был скорее рассерженным.
      Когда он приблизился к ней, она повернула голову и спросила:
      – Чем вас кормили, что вы стали таким великаном?
      В глазах Эвана блеснула хитрая улыбка.
      – У моей матери было много молока.
      – Вам нравится шокировать людей – не так ли?
      Выражение его лица на мгновение смягчилось, и он напомнил Норе красивого мальчишку.
      – Мне нравится шокировать людей – тогда они бегут от меня.
      – Я предлагаю вам ехать.
      Эван сердито что-то проворчал.
      – Да, мы соберемся в путь. Я отдам вас Лахлану и вернусь домой.
      – И продолжите хандрить в одиночестве?
      – Я не хандрю.
      – О, простите. Я всегда считала, что если человек живет отшельником, то причина этому – хандра.
      – А вы многословны.
      – Представьте, да, особенно когда мужчины пытаются меня игнорировать.
      Эван с интересом посмотрел на нее:
      – Какая чудесная черта характера.
      Нора сделала вид, что не услышала этого замечания.
      – Я тоже так думаю. Моя тетушка считает меня забавной.
      – Тетушка Элеонора?
      – Да.
      – Расскажите, как вы посещали Англию и вашу тетушку.
      – Такого никогда не было. Моя мать не любит путешествовать, поэтому Элеонора несколько раз в году посещает нас.
      – И никто в Шотландии об этом не знает?
      – Знают мой отец и наша прислуга. Элеонора предпочитает путешествовать инкогнито.
      – Понимаю.
      Норе казалось, что он произносил слова, не придавая им особого значения. Он, видимо, считал ее ненормальной. Впрочем, кое-кто думал о ней и похуже.
      Эван вывел Нору из пещеры.
      – А вы сколько раз были в Англии? – спросила она, спеша за ним. – Мама считает Лондон грязным и очень многолюдным.
      Эван что-то сердито пробурчал в ответ, запирая дверь. Нора не разобрала его слов.
      Предстоял долгий путь.
      «Что, если она будет так щебетать всю дорогу? – думал Эван. – Уже сейчас от нее голова раскалывается».
      Он повернулся и оказался так близко к Норе, что чуть не сбил ее с ног.
      Она покраснела, похорошев, и отстранилась.
      – Значит, мы едем?
      Поморщившись, он потер лоб рукой.
      – У вас болит голова?
      Эван не сразу ответил. Открыв один глаз, он посмотрел на нее и тихо произнес:
      – Да.
      – Тогда присядьте, я вам помогу, – промолвила она решительно. Взяв его за руку, Нора отвела Эвана к камню и усадила.
      – Что вы хотите сделать? – поморщившись, недоверчиво спросил он.
      – Вы будете удивлены, но мой отец считает, что у меня особый дар, данный Богом. Этот дар смягчает те неприятности, которые я невольно приношу людям.
      Эван еще больше нахмурился:
      – Неужели ваш отец так строг с вами?
      – Нет, он очень добрый. Это я время от времени порчу ему нервы.
      Эван хмыкнул. Эта девица вывела бы из себя даже терпеливого Иова.
      Как только он устроился поудобнее, Нора быстро провела руками по его волосам, а затем пальцами стала массировать голову.
      Очень скоро Эван почувствовал, как боль уменьшилась и вскоре прекратилась совсем.
      Он впервые почувствовал приятный запах, исходивший от ее рук, – что-то похожее на запах свежей сирени.
      Нора была красивой девушкой. Шарф сполз с ее золотистых волос и красиво покрывал плечи и ее аккуратную элегантную фигуру. Эвана внезапно взволновала такая близость, и ему вдруг захотелось ощутить вкус ее поцелуя. Но он тут же постарался унять свое желание.
      – Итак, – сказал он, вставая, – все это ерунда. Мы должны собираться в путь.
      – Вам стало легче?
      – Да, – сердито ответил он. Голова перестала болеть, но теперь его тревожило другое.
      Откашлявшись, он направился по узкой тропинке вниз, где была его лошадь.
      Нора последовала за ним, с удовольствием любуясь его легкой походкой. Когда он не брюзжал, то был очень красивым парнем, даже несмотря на щетину и спутанные волосы.
      – Вы и в детстве были таким великаном? – снова не удержалась Нора от вопроса.
      Эван бросил на нее сердитый взгляд:
      – Да, я родился очень крупным. Мать едва не погибла при родах.
      Нора поморщилась от такого ответа.
      – Вы очень быстро ходите, я едва за вами поспеваю.
      Нора споткнулась о камень, однако Эван вовремя подхватил ее. Она снова почувствовала всю силу его крепкого тела и невольно вспомнила его обнаженного в кровати. Он красив, его тело создано для греха, вдруг подумала она.
      – Осторожнее, леди, – сердито сказал он. – Не хотелось бы доставить вас домой покалеченной.
      Несмотря на недобрые слова, он мягко и осторожно отряхнул ее одежду.
      – Почему вы живете в одиночестве? – спросила Нора, когда он отпустил ее и снова зашагал вперед.
      – Люблю одиночество.
      – Никогда не жалеете, что оставили всех?
      – Нет, – не сразу сказал он.
      Нора уже заметила, как он странно морщит нос, когда не уверен в себе или говорит неправду.
      – Разве вы не скучаете по братьям?
      Какая-то странная печаль была на его лице.
      – Миледи, вы слишком болтливы. Я не привык к длинным разговорам, устаю от них.
      – Хорошо, я замолчу, если вы ответите мне на один вопрос.
      – Спрашивайте.
      – Почему все говорят, что вы убили своего брата?..

      – Потому, что я его убил.
      Нору поразило лицо Эвана, когда он произнес эти слова. На нем лежала печать невыносимой боли и страдания.
      «Что произошло?»
      Взгляд голубых глаз Эвана стал ледяным, когда он отвернулся от нее.
      – А почему вас это интересует? Вы его не знали. Черт побери, вы едва ли знаете меня, и я не расположен говорить с вами о моем брате.
      Конечно, она должна была уважать его тайну. Но в течение нескольких лет она слышала множество историй о смерти Кирана Макаллистера, и ее разбирало любопытство.
      Сама Нора не верила всем этим слухам по одной только причине: если бы Эван Макаллистер убил старшего брата, другие его братья не были бы так близки с ним и не защищали бы его от всех глупых обвинений.
      Любой, в котором есть хоть капля шотландской крови, знал, какому закону верен клан Макаллистеров. Если бы Эван убил Кирана, то семья никогда бы не защищала его.
      Эван привел Нору к маленькой конюшне, которую она поначалу не заметила. Девушка внимательно осматривала те места, где оставила горничную, слугу отца и свою лошадь. Теперь она увидела только свою кобылу.
      – Агнес? Дэвид? – окликнула Нора, ища глазами слуг.
      – Кого вы ищете? – спросил Эван.
      Нора, нахмурившись, продолжала оглядываться.
      – Я оставила здесь своих слуг, когда пошла вас искать…
      Эван удивленно смотрел на нее:
      – И они вам позволили идти одной?
      – Да, позволили. Ведь они должны меня слушать, а не я их. Я велела им ждать… – Нора почувствовала тревогу. – Вы думаете, с ними что-то случилось?
      Прежде чем Эван успел ответить, Нора заметила кусок пергаментной бумаги, приколотой к седлу ее лошади. Нора сняла его и прочитала. Затем с недоумением посмотрела на Эвана.
      – Что там? – спросил он, подходя к ней.
      – Дэвид написал, что они покидают меня, – тихо и растерянно промолвила Нора.
      Как они посмели так поступить с ней? Нора снова взглянула на пергамент.
      – Они пишут, что передают меня в ваши руки, а им самим лучше вернуться домой, пока еще не стали искать и не решили, что они со мной заодно.
      Эван сочувственно вздохнул.
      – Хорошо, что я с вами, а то вы бы оказались в полном одиночестве и в опасности. Будь я вашим отцом, я бы как следует проучил ваших помощников за такую безответственность. Подобные проступки надо карать розгами или еще чем похуже.
      Он рассуждал как джентльмен. Слуге следовало убедиться в полной безопасности своей госпожи и только потом уходить. Однако Дэвид всегда был преданным слугой, странно, что он так поступил.
      Эван, повернувшись, свистом подозвал своего коня, и тот, к удивлению Норы, послушно подошел к хозяину, как к старому другу. Эван потрепал его по шее, ласково приговаривая:
      – Ну что, дружок, ты готов тронуться в путь?
      Конь заржал и потерся носом о плечо хозяина. Эван отвязал его и вывел из стойла.
      Нора шла следом. Она успела увидеть аккуратное стойло и достаточно свежего сена. Сбруя и все прочее лежало по своим местам. Здесь был такой же порядок, как в пещере. Эван хорошо следил за домом и хозяйством.
      Сняв уздечку с крючка, он легко и быстро подхватил тяжелое седло и вышел из конюшни. Нора с удивлением смотрела, как ловко и споро Эван обуздывает коня. Почему-то волнуясь, она любовалась, как играют мускулы на его спине, как ловки его пальцы и точны движения. Невольно вспомнилась их первая встреча в пещере, когда она увидела его обнаженным на постели.
      У него красивые, густые волосы. А его ресницы… Мужчинам ни к чему такие длинные ресницы! У него они красиво обрамляли голубые, как кристалл, глаза.
      «Что со мной? Откуда такие желания?»
      Мать осудила бы ее за такие мысли, да и сама она должна сгореть от стыда. Ведь она считала себя девушкой высокой морали. Осторожность во всем. До сих пор ей не приходилось испытывать подобных чувственных ощущений.
      Тем временем Эван подвел своего коня поближе и принялся осматривать кобылу Норы. Девушку тронуло бережное внимание Эвана к ее лошади – он нежно поглаживал, успокаивал испуганное животное.
      Нет, такой заботливый человек не мог быть злодеем.
      Эван, нахмурив брови, повернулся к ней:
      – Может, вы все-таки подойдете и сядете на лошадь или будете продолжать смотреть на меня?
      Нора почувствовала, как кровь прилила к щекам, то ли от гнева, то ли от стыда.
      – Вы, сэр, грубиян.
      Эван насмешливо посмотрел на нее:
      – И тем не менее вы не можете отвести от меня глаз.
      Нора подошла к своей лошади и вопросительно посмотрела на Эвана. Однако он снова занялся своим конем, даже не взглянув на Нору.
      – Ну? – спросила она, поняв, что он не собирается подходить к ней.
      – Что «ну»? – Эван удивленно поднял брови, словно не понимал, чего она ждет от него.
      Какими бестолковыми бывают мужчины!
      – Вы не собираетесь помочь мне сеть на лошадь?
      – А вы разве сами не умеете?
      Нора была ошеломлена. Неужели у него не было матери? Или сестры? Он не знает, что женщины не в состоянии сами взобраться на лошадь?
      – Мне нужна ваша помощь.
      Он почесал свою бороду поводком.
      – Помощь… Зачем? – спросил он.
      – Чтобы сесть на лошадь.
      Эван, хмыкнув, бросил поводья и, скрестив руки на груди, уставился на Нору холодным взглядом.
      – Если вы нуждаетесь в моей помощи, тогда, мне кажется, леди, вы забыли произнести одно важное слово.
      Нора растерянно смотрела на него. Медведь, живущий в пещере, учит ее, как себя вести? Это шутка?
      – Я жду, – нетерпеливо сказал он.
      Нора все еще не могла опомниться и только молча глядела на Эвана.
      – Ну, хорошо – вздохнула она. – Я сделаю это сама.
      Она решила, что справится. Но после нескольких попыток убедилась, что лошадь упорно убегает от нее. Наконец, ухватившись за уздечку, Нора попыталась задержать лошадь, которая посмотрела на нее, как ей показалось, веселым взглядом.
      – Не получается? – спокойно спросил Эван.
      – Нет, – поспешила заверить его Нора и, подобрав юбки, снова попыталась сесть на лошадь. Однако вредное животное резко отшатнулось от нее, и Нора шлепнулась на землю. Некрасиво разметавшиеся юбки оголили ее ноги. Господи, какой стыд!
      Эван бросился к ней и отогнал расшалившуюся лошадь.
      – Ударились?
      – Нет, мне не больно, уверяю вас.
      К удивлению Норы, Эван помог ей подняться с земли и отряхнул пыль с ее юбок.
      – Простите, Нора… Я не знал, что все так кончится. А теперь… – Он подхватил ее и посадил на притихшую кобылу.
      Пораженная такой переменой, Нора молча смотрела, как Эван, подойдя к своему коню, легко и свободно сел в седло и подхватил поводья.
      Больше всего Нору восхитило то, как он держится в седле – уверенно и красиво. А как слушался его могучий и норовистый конь! Щеки у Норы горели, а сердце учащенно колотилось. Эван был удивительно красив.
      «Нора! Опять».
      Она остановила себя. Что происходит? Она ведет себя как служанка матери, млеющая при виде каждого красивого мужчины.
      Нору в первую очередь всегда интересовал интеллект мужчины. Таково было ее убеждение, и она придерживалась его. Никто, даже Эван Макаллистер, не заставит ее от этого отказаться.
      Не взглянув на Нору, Эван пришпорил коня.
      Ее еще раз неприятно удивило его поведение, ибо путь лежал через скалистый, изобиловавший утесами склон горы, где каждый шаг грозил опасностью лошади и наезднику. Хорошо, если они не сломают себе шеи.
      – Если вы думаете, что я сейчас же галопом помчусь за вами, то вы ошибаетесь, Эван Макаллистер, – промолвила Нора, хотя знала, что он ее не услышит.
      Он может быть отважным и сильным шотландским горцем на горячем коне, но она не собирается рисковать жизнью. Она намерена попасть в Англию живой и здоровой.
      Нора заставила лошадь осторожно выбирать путь. Когда кончилась равнина, Эван остановился и стал ждать. Его конь нервно пританцовывал и хотел продолжить быстрый бег, но Эван придержал его.
      По лицу шотландца Нора видела, что он недоволен.
      – Кажется вы не торопитесь? – резко спросил он Нору.
      – Да, я не тороплюсь, – согласилась она. – Хочу вывести вас из себя, и это, судя по вашему лицу, мне удалось. Мама всегда говорила, если начинаешь что-то важное, делай это хорошо, не торопясь.
      Ворча, Эван почесал бороду и сердито посмотрел на Нору:
      – Вы избалованная девчонка.
      – Да. – Она гордо подняла голову. – И мой отец считает, что это делает меня обворожительной.
      Эван что-то сердито проворчал и направил коня в сторону леса. Теперь, когда он ехал спокойно, Норе не приходилось догонять его.
      Поскольку они ехали почти рядом, она продолжила задавать вопросы, которые не успела задать раньше.
      – А далеко живет ваш брат? Мы уже на земле Макаллистеров?
      – Да, – ответил Эван, оглядывая просторы. – Но это пока окраина. Я добираюсь до него за полтора дня. Но с вами, боюсь, на дорогу понадобится год.
      – Вы всегда носитесь галопом как сумасшедший?
      Эван промолчал, не желая отвечать на такой вопрос. Однако Нора терпеливо ждала ответ.
      Эван, казалось бы, не замечал ее.
      – Простите, – сказала она сердито. – Но я задала вам вопрос, Эван Макаллистер.
      Он молчал.
      Нора была в полном смятении.
      – Вы всегда не отвечаете на вопросы?
      Эван сделал глубокий вдох.
      – Милая леди, если бы вы побольше молчали, я отвечал бы на все ваши вопросы.
      – Вы отвезете меня в Лондон?
      – Нет.
      Она стиснула зубы. Что ж, пусть будет так. Если он не поможет ей и не сделает так, как она просит, то она тоже не будет слушаться его.
      – Прекрасная погода, не так ли? – сказала Нора, оглядываясь вокруг. Она постаралась поравняться с Эваном. – Свежий воздух и довольно тепло. Я люблю это время года. Люблю с детства, а потом с юности. Мы с мамой всегда…
      Эван застонал, понимая, что либо эта девица заговорит его до смерти, либо он сам убьет ее.
      От ее голоса у него в ушах стоял звон, а от выпитого эля болела голова, да еще яркий солнечный свет резал глаза, и в животе урчало. Он собирался остаток дня провести в блаженном оцепенении у себя в пещере, но вместо этого едет в замок Лахлана, где встретится с матерью и братом, увидит печаль в их глазах и почувствует свою вину.
      Он все еще боялся смотреть матери в глаза, хотя она ни одним недобрым словом не обмолвилась. Она, как и он, знала, кого надо винить в гибели Кирана. Но вся тяжесть вины легла на его плечи…
      – Что с вами? – вопрос Норы заставил его очнуться.
      – Со мной все хорошо.
      – Вы плохо выглядите, печальны и подавлены. Неужели мое общество вам так неприятно?
      Эван готов был подтвердить это, но удержался от лжи. Ему незачем быть намеренно жестоким с Норой. Она не виновата, что он не в себе. Возможно, когда-то она была жестоко обижена и отсюда все ее странности. Сам болезненно расставшийся со своими мечтами, он не хотел мешать другим верить в них.
      – Нет, миледи, я не нахожу вас неприятной.
      – Я раздражаю вас?
      – Это ваши слова – не мои.
      Нора улыбнулась ему доброй улыбкой, ее янтарные глаза излучали тепло.
      – Значит, вы считаете меня очаровательной?
      Он почувствовал странное желание закричать от отчаяния.
      – Вы можете хотя бы немного помолчать?
      – А вы хотя бы немного поговорить?
      – Нет, не могу. Будем считать, что я немой.
      – Хорошо, но для немого вы говорите неправдоподобно хорошо. Я была знакома с одним немым. Он жил в соседней деревне и шил великолепную обувь, мягкую и невесомую.
      Эван еле сдерживался, пока Нора продолжала говорить о башмачнике. Он воспринимал все это как наказание. Конечно, дьявол послал ему эту женщину, иного объяснения нет. Она его якорь, она его бремя. Однако милосердней было бы повесить его или четвертовать.
      Несколько часов они медленно ехали по дороге, и все это время Нора болтала, не умолкая.
      Наступал вечер, Эван стал, оглядываясь, искать место для ночевки, такое, чтобы они с Норой не были слишком близко друг к другу.
      Наконец он нашел небольшую полянку возле ручья с чистой водой.
      – Мы заночуем здесь? – испуганно спросила Нора, когда он остановил лошадей. – Будем спать на земле?
      – Да, если вы не захотите ехать ночью. – Он сам хотел бы этого. Ему хотелось поскорее избавиться от нее и вернуться в свою пещеру.
      Нора, прикусив нижнюю губу и недовольно сморщившись, посмотрела вокруг.
      – Неужели нигде нельзя найти постель?
      – А вы ее здесь видите?
      Недобро прищурившись, она взглянула на Эвана.
      – Да, в нескольких часах езды есть деревня, на той дороге, по которой вы ехали сюда.
      Нора выпрямилась:
      – Что вы хотите этим сказать?
      Эван устало вздохнул. Неужели эта женщина так глупа, что не может понять простых слов? Или ей просто нравится раздражать его?
      – По той самой дороге, на которой мы так часто останавливались по вашей нужде, миледи. А сколько раз я возвращался к вам, потому что вы, замечтавшись, недопустимо отставали.
      – Не ругайте меня. Это так грубо с вашей стороны.
      Эван сдержался и закрыл рот. Если она считает это грубостью, то он может познакомить ее с настоящей грубостью. Он посмотрел на испуганное лицо Норы. Она боялась ночи на холодной земле. Он вдруг вспомнил добрые лица своей матери и невестки.
      Недовольный и уставший, он вернулся к своему коню и, сев на него, подъехал к Норе.
      – Отлично, – сказал он. – Если мы вернемся назад, до деревушки Леналор будет не так далеко.
      – Леналор?
      – Это небольшая деревушка, где мы можем получить горячую пищу и удобную постель.
      Эван увидел, как сразу засветились янтарные глаза девушки.
      – Как долго нам ехать? – спросила она.
      – Час или чуть больше.
      – Это маленькая деревня? Я никогда о ней не слышала. Что нас там ждет?
      Эван раздраженно запустил пятерню в свой чуб. Когда же она закончит засыпать его своими вопросами? Эта леди слишком любопытна и совсем не умеет молчать.
      – Вы опять мне не отвечаете.
      – Вы задаете слишком много вопросов. Я едва успеваю перевести дух и ответить на один вопрос, как вы уже задаете три новых.
      – Хорошо, я буду задавать их помедленнее.
      – Лучше не задавайте их совсем.
      – Почему?
      – Тогда я мог бы не отвечать на них.
      К его удивлению, Нора рассмеялась. У нее был очень приятный смех.
      – Бедный Эван, измученный болтливой девицей! Мой отец мне говорил, что если бы энергию моей болтовни да передать его армии, то победа была бы обеспечена. Он сказал, что моей энергии будет достаточно даже на три или четыре дня битвы.
      Эван повернулся и посмотрел на Нору:
      – Довольно жестоко сказано.
      – Совсем нет. Отец любит меня, я это знаю. Да, я слишком много говорю. Это мой недостаток. Мама считает, что это оттого, что у меня нет ни братьев, ни сестер. А еще потому, что она просила Бога дать ей большую семью. Вот он и дал ей меня – я одна делаю шума больше, чем дюжина детишек.
      Эван хмыкнул:
      – Это, по-вашему, смешно?
      – Нет, это должно нас помирить. Или… – Нора посмотрела на Эвана. – Знаете, мне кажется, что вы такой молчаливый потому, что у вас есть братья.
      – Что вы хотите этим сказать?
      – У вас много братьев, и вам трудно заставить их слышать ваш голос.
      – Поверьте мне, я могу быть услышанным и не повышая голоса.
      Нора ехала уже рядом.
      – Сомневаюсь, – промолвила она. – У вас довольно спокойный голос, едва ли вы можете заставить звучать его резко.
      Эта Нора была немного дерзкая девчонка и возражала ему, чего никогда не делали его братья.
      Его рост и угрюмый вид обычно пугали женщин, а от его взгляда девушки либо убегали, либо глупо хихикали.
      А он ненавидел, когда девицы хихикают. Вот Нора никогда не хихикала. Ее смех был приятным, он успокаивал.
      Нора тихонько что-то напевала. Эван осадил лошадь и посмотрел на девушку. Она тоже посмотрела на него широко открытыми глазами.
      – Почему вы так сердито смотрите на меня?
      – Вы удивительная. Как вам удается быть счастливой без всякого повода?
      – Это гораздо лучше, чем быть печальной из-за ничего. Разве вы не согласны?
      Эван расправил плечи.
      – Мне временами хочется быть несчастным из-за ничего. Это мне подходит.
      – Вам лучше подходит улыбка на лице. Мама мне постоянно повторяла, что улыбка украшает лицо.
      – А я считаю, что лицо, как и тело, украшает нагота.
      Нора почувствовала что краснеет.
      – Вы всегда так прямолинейны?
      – Кажется, вы упрекали меня в том, что я постоянно молчу?
      Нора с довольным видом пожала плечами. Ей нравился их словесный поединок, а Эван, хотя и неохотно признался себе, что и ему, в какой-то степени, это тоже приятно.
      – Как интересно, в вас словно два человека, – заметила Нора с удивлением. – Я думаю, вы образец противоречий.
      – Поясните.
      – Вы живете в пещере, что говорит о тяге к тяжелым испытаниям, и вместе с тем вы позаботились о домашнем комфорте и уюте. Вы грубы и жестоки к людям, но заботитесь о животных. Как вы объясните это?
      – Я объясню это так: вы уделяете слишком много времени изучению моей особы.
      Эван тоже пытался понять Нору, глядя на то, как легкий бриз играет прядями ее белокурых волос, любуясь красивым изгибом ее губ, влажных и манящих, пахнущих лепестками роз.
      Он заставил себя опомниться. В последний раз эти глупости дорого ему обошлись. Как и Кирану.
      – Вам нравится одиночество? – неожиданно спросила Нора. – Я не уверена, что мне бы это понравилось.
      Прежде чем Эван успел что-либо сказать, она добавила:
      – Конечно, я много говорю, вы думаете, что мне нравится болтать ни о чем.
      Он невольно улыбнулся.
      – Что я вижу – вы улыбаетесь? – быстро спросила Нора.
      Эван откашлялся.
      – Я? Улыбаюсь?
      – Да-да, я видела, как уголки ваших губ поднялись вверх!
      Ему оставалось только одно: больше не улыбаться.
      – Не знаю, что вы этим хотели сказать.
      Нора, довольная собой, посмотрела на Эвана:
      – У вас приятная улыбка, милорд. Но улыбки лучше беречь. Чем их меньше, тем они дороже. Поэтому я буду беречь эту вашу улыбку до тех пор, пока не заслужу другую.
      Она была самой странной из всех женщин, которых он встречал.
      Нора продолжала щебетать, а Эван ловил себя на том, что с удовольствием слушает ее тихий, успокаивающий голос.
      Однако вскоре его стало беспокоить странное чувство тоски и одиночества. Он всегда избегал общества женщин, ибо решил никогда не допускать их к своему сердцу. Как это было с Изобел. Однако Нора совсем другая. Она заставляет его тосковать. И еще ему хотелось ее поцеловать.
      Что за странные мысли лезут в голову? Если речь идет о покое и комфорте, то он доказал, что это ему не нужно. Он не заслужил этого.
      Ему было приятно находиться в обществе Норы. А когда они доберутся до Леналора, по меньшей мере у него будет минимум спокойствия от щебета леди и от мыслей, которые она у него вызывает.
      – Какое тихое место, – сказала Нора, когда они въехали в деревню. Было уже темно, и все попрятались по домам – Довольно приличная деревушка.
      Эван молча искал дорогу к дому пивовара, который жил на краю деревни. Он ехал медленно вдоль линии коттеджей на дороге, пересекавшей деревню. Старик Энос, пивовар, и Эван были закадычными друзьями-спорщиками.
      Наконец Эван остановил коня у дверей коттеджа Эноса и постучал в дверь.
      – Я уже закрыл дверь на ночь, – послышался сердитый голос хозяина, – и кто бы вы ни были, вам лучше… – Говоря это, старик все же открыл дверь и увидел Эвана. Лицо Эноса мгновенно преобразилось, и он радостно воскликнул: – Эван! – Старик похлопал гостя по спине. – Тот, кто быстрее всех опустошает мои запасы эля!
      Эван переступил порог и в этот же момент почувствовал, что рядом с ним нет ни Норы, ни «е лошади. Оглянувшись и сердито ворча, он извинился перед другом и вернулся во двор.
      – Вы что, не в состоянии спрыгнуть с лошади, леди? – сердито спросил он.
      – А если бы я сломала ногу или вывихнула лодыжку? Вы совершенно не умеете ухаживать за дамами.
      – Я не привык бывать в обществе женщин. – Эван сжал зубы. Он не должен был бы говорить ей это.
      – Что вы хотели этим сказать?
      – Ничего. – Он помог ей сойти с лошади, стараясь побороть чувство, похожее на удовольствие, когда она оказалась в его руках.
      Не успел Эван поставить Нору на землю, как на крыльцо вышла Сорча, жена Эноса. Две длинные седые косы падали на плечи, покрытые пледом. У Сорчи глаза блестели от радости.
      Эван знал ее всю жизнь и считал второй матерью.
      – Милорд! – Она вся светилась от радости. – Энос не сказал мне, что с вами леди. Значит, вы наконец осели на одном месте?
      – Нет, Сорча, не осел. Я везу леди к моему брату.
      Передав Нору Сорче, он, взяв лошадей, направился в конюшню. Глядя ему вслед, Нора покачала головой.
      – Он отвратительно себя ведет, – пробормотала она и, вздохнув, повернулась к старой женщине: – Меня зовут Нора.
      – Не судите сурово парня, миледи. Он немого грубоват, но у него доброе сердце.
      – Он удачно все это скрывает.
      Старая женщина взяла гостью за руку, словно давно ее знала, и повела в коттедж.
      – Вы хотите, чтобы я ответила на ваш вопрос?
      – На какой вопрос?
      – На тот, который вы только что задали ему о женщинах.
      – О, пожалуйста…
      – Вы знаете хотя бы одного из его братьев?
      – Нет.
      – Я знаю их всех, ибо была горничной у их матери. Это довольно энергичные парни. Однако лорд Эван был всегда тих и спокоен. Как только у братьев появлялась молодая леди, то каждый по-своему старался понравиться ей. Едва только Эван пытался заговорить с какой-либо из девиц, как братья тут же уводили его в сторону, особенно Брейден или Киран. Эван не решался соперничать с ними.
      Это уже заинтересовало Нору.
      – Его браться такие же красивые, как и он?
      – Многие считают, что братья красивее его, но для меня каждый из них красив по-своему. Самый младший, Брейден, немного похож на Эвана, он очень красив, но несколько строптив. Лахлан напоминает мне золотого ангела, он очень любезен и изыскан. Самый старший из них Син. Он похож по-своему на падшего черного ангела, никто не может понять его поступков, поэтому все считают его неотразимым. И еще Киран, пусть земля ему будет пухом, у него были темные волосы и глаза такие светлые, что порой казались бесцветными.
      Сорча печально улыбнулась:
      – О эти глаза… Они улыбались даже тогда, когда он был совершенно серьезным. Прелестный проказник, он больше всех из братьев волочился за женщинами. – Сорча обернулась, поискала Эвана и потом шепотом спросила у Норы: – Вы знаете, какой сегодня день?
      – Вторник.
      Сорча покачала головой:
      – Нет, миледи. Сегодня годовщина смерти Кирана. В этот день его брат Лахлан пошел искать его и увидел на берегу озера меч и плед Кирана.
      Нора похолодела от ужаса.
      – Эван утопил брата?
      Сорча сердито посмотрела на нее:
      – С чего вы взяли?
      – Говорят, будто Эван убил брата.
      – Нет, миледи, Киран сам покончил с собой, узнав, что Эван бежал с леди, которую он любил. Он не мог смириться с тем, что потерял любимую по вине брата. С разбитым сердцем он объявил своей семье, что хочет остаться один, и в то время, когда Эван, возможно, был на полпути в Лондон, Киран покончил с собой.
      – На полпути в Лондон? – нахмурилась Нора.
      – Да, Эван и его возлюбленная направились якобы к тетушке этой леди. Она должна была помирить их. Только все это была ложь, которую сказала Эвану та леди. Ей нужно было, чтобы Эван привез ее в Англию, где ее ждал любовник. Бедняга Эван был опустошен, когда она покинула его.
      Нора почувствовала, что ей стало дурно. Вот почему Эван был так раздражен, когда она обратилась к нему с подобной просьбой.
      – О, Сорча! Я такая глупая.
      – Почему?
      – Потому что я попросила Эвана отвезти меня в Лондон к моей тете, чтобы избежать замужества с человеком, которого я презираю.
      Сорча ахнула.
      – Но я же не знала, – стала она уверять Сорчу, чувствуя себя виноватой. – Господи, что я наговорила? Теперь я понимаю, почему Эван смотрел на меня так, словно хотел придушить.
      Не мудрено, что бедняга Эван лежал в постели пьяный. Только так он мог пытаться все забыть. Норе было жаль, что она пришла к нему именно в этот день.
      Сорча откашлялась, увидев, что Эван подходит к ним. Он шел гордо выпрямившись. Лишь глаза выдавали его боль и муку.
      Он хотел пройти мимо, но Нора окликнула его:
      – Эван!
      Он остановился и посмотрел на нее.
      – Могу я поговорить с вами?
      Сорча извинилась перед ним, когда он подошел.
      – Вам что-то нужно от меня? – спросил он сердито.
      – Я… – Нора запнулась, подбирая слова. Она хотела извиниться за то, что заставила его вспомнить то, что он пытался забыть. – Я благодарю вас, – наконец сказала она тихо. – Вы были так добры ко мне, сделали то, чего могли не делать. Это так благородно.
      Нора поднялась на цыпочках и, поцеловав его в щеку, пошла к коттеджу.
      Эван был потрясен. Она благодарит его? Она его поцеловала? Он не мог понять, что больше всего его поразило, и, растерявшись, не знал, как себя вести.
      Нора была не такой, как все, это он понял давно, но еще она была очаровательна.
      Он последовал за женщинами.
      Энос уже сидел на главном месте за деревянным столом в большой комнате и разливал по кружкам эль.
      Эван схватил кружку с элем и залпом опорожнил ее. Поставив на стол пустую кружку, чтобы ее снова наполнить, он посмотрел на полное ужаса лицо Норы, севшей рядом с Эпосом.
      – Никогда не видела человека, способного выпить кружку эля за один прием, – сказала она холодным тоном. – Если вы это продолжите, то через несколько минут будете пьяны.
      Не обращая на нее внимания, Эван сел за стол.
      – Поверьте мне, я сейчас выпью еще столько же.
      Эван кивнул Эносу, и тот снова наполнил его кружку элем.
      Сорча поставила на стол жареный окорок с луком.
      Эван, не обращая внимания на еду, продолжил пить. Он изо всех сил старался игнорировать леди, сидевшую напротив. Но это было нелегко. Он видел отблески света, падающие на ее золотистые волосы, тени на ее лице и изящных руках. Нора была само изящество.
      Она уже не обращала на него внимания и беседовала с Сорчей.
      – Вы так добры, что приютили нас. Мне очень жаль, что мы вас не предупредили о приезде.
      Сорча махнула рукой:
      – Мы привыкли к таким визитам. Эван всегда приезжает неожиданно.
      Нора посмотрела на Эвана:
      – Тогда почему мы проехали мимо?
      – Я спешил доставить вас к брату.
      – А почему вы решили вернуться?
      Потому что такая прекрасная леди не должна была спать на сырой земле рядом с ним.
      Но он не собирался говорить ей это и просто ответил:
      – Потому что мне так захотелось.
      Эван снова наполнил кружку и осушил ее, а затем, захватив кувшин с элем, направился к двери.
      Нора, нахмурившись, смотрела, как он покидает комнату.
      – Энос, пойди за ним, – велела мужу Сорча. – Я не хочу, чтобы он снова спал в сарае. Он тогда простудился и болел несколько дней.
      Энос кивнул и последовал за Эваном.
      Когда Энос ушел, Нора повернулась к Сорче:
      – Почему лорд Эван такой…
      – Грубый?
      – Да, и очень много пьет.
      – Его мучает чувство вины, миледи. Он считает, что каждый прожитый день он должен Кирану.
      – Что вы хотите этим сказать?
      Сорча провела рукой круг на столе, раздумывая, стоит ли отвечать. Когда она заговорила, то понизила голос до шепота:
      – Однажды, когда Эван напился, он сказал то, что запомнилось мне. Он сказал, что не заслужил комфорта и уюта, когда его брат лежит на дне холодного озера.
      Нора нахмурилась:
      – Но его пещера довольно уютная.
      – Это все сделала мать, когда однажды увидела, как Эван живет на горе без всяких удобств. У него даже не было одеяла, чтобы укрыться. Мать не могла с этим примириться, у нее нашлись множество помощников, которые наведывались к нему каждый день и проверяли, чтобы он ничего не выбросил.
      Нора невольно улыбнулась. Значит, его мать – очень заботливая женщина. А он глупец, если намерен погубить свою жизнь, потому что его брат мертв.
      – Но разве так можно?! – не выдержала она.
      – Милая леди, вы не представляете, как Киран и Эван были привязаны друг к другу!
      – Возможно, но неужели он искренне считает, что пьянство и все прочее оживят его брата?
      Не дожидаясь ответа, Нора встала и пошла проверить, где Эван.
      Она нашла его сидевшим на бревне за коттеджем. Они с Эносом пили.
      Как только Эван увидел Нору, он выругался.
      – Зачем вы здесь?
      Она ничего не ответила, но взяла из его рук кружку и вылила эль.
      Его лицо побагровело от гнева.
      – Что вы делаете?
      Ответ был настолько ясным, что Нора не стала объяснять. Вместо этого она схватила кувшин и, повернувшись, пошла к дому.
      Нора не успела далеко уйти, как ее нагнал Эван.
      – Отдайте мне кувшин. – Он попытался забрать из ее рук кувшин с элем.
      – Нет, – решительно заявила Нора. На лице его был испуг.
      – Нет?
      – Нет!
      Эван снова протянул руку, чтобы взять кувшин. Однако Нора пыталась увернуться от него, но внезапно споткнулась, и оба упали на землю. Эван лежал на спине, а сверху на нем Нора.
      Какое-то мгновение Эван не мог пошевелиться. Все, что он чувствовал, – это тяжесть ее тела и тепло дыхания на его лице. Он давно не держал женщину в объятиях, да еще такую красивую, как Нора.
      – Эй, миледи! – воскликнул Энос, подходя к ним. – Позвольте мне помочь вам.
      Эван чертыхнулся, когда Энос помог Норе встать. Она поняла, почему он это сделал, их одежда была облита элем.
      Старый Энос, фыркнув, успокоил Эвана:
      – Не бойся, парень. У меня еще найдется.
      Эван медленно встал.
      – Ему нельзя больше пить, – возразила Нора, повернувшись к Эносу. – Ему нужно умыться и выспаться.
      – Да кто вы такая, чтобы учить меня, пить мне или нет?
      Нора на мгновение задумалась.
      – Я отвечаю за вас, – сказала она.
      На лице Эвана гнев сменился возмущением.
      – Что вы сказали?!
      – Что слышали: я отвечаю за вас, – повторила Нора решительно. – Как вы будете оберегать меня, если напьетесь до беспамятства? А если я попаду в какую-нибудь неприятность? Так что хотите – не хотите, но вам придется слушать меня. Теперь я буду решать, сколько кружек эля вам следует выпить.
      Она видела, как яростно сжались челюсти Эвана. Он посмотрел на старика, стоявшего рядом с ним:
      – Энос, принеси топор.
      Энос послушно исчез.
      Это неприятно напугало Нору.
      – Топор? Зачем он вам?
      Глаза Эвана зловеще блестели.
      – Я буду им защищаться.
      Нора ошеломленно сглотнула:
      – Защищаться от меня?
      – Ага. Отрублю вам голову, а тело похороню где-нибудь у дороги.
      Нора невольно отступила назад. Лицо Эвана было серьезным.
      – Это шутка?
      – Возможно. Зависит от вас. Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое?
      – Куда вы? – крикнула Нора. Эван не ответил и направился к лесу.
      – Оставьте его на какое-то время. Он ищет место, где сможет вылить свою злобу.
      – Но каким образом?
      – Будет рубить дрова. Это успокаивает его. Пойдемте, миледи, вам надо просушить одежду.
      Нора последовала за Эносом в коттедж.
      – А где Эван? – спросила Сорча.
      – Рубит лес, – ответил старый Энос.
      Сорча печально вздохнула.
      – Бедняга. Из того, что он уже нарубил, можно построить замок.
      – Он всегда такой злой? – спросила Нора, садясь за стол.
      – Горе совсем затопило его, миледи, – тихо сказала Сорча, подойдя к столу. – Он уже забыл, как жить радуясь.
      – Да… В детстве он был другой, – добавил старик, тоже садясь за стол.
      – И то верно, – согласилась Сорча и смахнула рукой крошки со стола. – Он был такой счастливый, такой веселый, всегда по утрам, спускаясь по лестнице, он спрашивал: «А где мой брат Киран?» Я не помню, чтобы они были когда-нибудь врознь.
      – Пока не полюбили одну и ту же девушку, – добавила, вздохнув, Нора.
      – Да, Изобел оказалась сущей змеей, – заявил Энос. – Настроила братьев друг против друга, а сама получила то, что ей было нужно. Уверен, дьявол для нее уже приготовил особый угол.
      – Энос! – воскликнула Сорча. – Не давай волю языку при гостье.
      – Прошу прощения, – пробормотал старик. – Но это правда.
      Нора молча ела и думала об одиноком человеке в лесу.
      Как трудно жить с чувством вины? Она не представляла себе этого.
      Поев и сменив одежду, она покинула хозяев и отправилась искать Эвана. За коттеджем узкая тропинка вела в лес. Искать Эвана не пришлось – она сразу услышала стук топора.
      Заметив Эвана, Нора застыла на месте – он был до пояса гол. Его мокрое от пота тело сверкало при лунном свете. Он был красивый, мужественный, сильный.
      Увидев ее, Эван громко выругался. Иного приветствия Нора и не ждала.
      – Если вы ищете эль, то он в доме.
      – А если я хочу извиниться?
      – Я не настроен выслушивать вас, – ответил Эван, продолжая рубить дрова.
      – Пусть так, но я хочу сказать вам, что очень сожалею, что нагрузила вас своими проблемами, тогда как у вас и своих полно, и они гораздо серьезнее.
      – Что вы знаете о моих проблемах?
      – По правде сказать, ничего. Но вы очень печальны. Мне нужно было оставить вас еще в пещере.
      – Да, вы должны были это сделать, но не сделали.
      Нора смотрела на него как завороженная, на то, как он собирал нарубленные поленья и укладывал их рядами.
      Эван вытер рукой пот с лица.
      – Вам правда это помогает? Неужели эль облегчает страдания?
      – Зачем вам знать?
      – На тот случай, если я не попаду в Англию и мне придется выйти замуж за Райана. Я как раз думаю о том, как бы облегчить себе жизнь – не хочу жить с этой жабой.
      Эван в три удара топора повалил дерево. Подождав, пока оно рухнет, он наконец сказал:
      – Вы когда-нибудь видели мужчину, с которым помолвлены?
      – Конечно, много раз.
      – И что, он действительно невыносим?
      Нора вздрогнула от одной только мысли о Райане. Она никогда не бывала с ним наедине, это правда, и не совсем была уверена, что он хочет на ней жениться, поскольку они не питали каких-либо добрых чувств друг к другу. Скорее, наоборот.
      – Вы не представляете до какой степени. Он животное. Ему нужен только мой кошелек. Когда я говорю с ним, то он отворачивается от меня. – Нора горестно покачала головой. – Как я жалею, что я не мужчина! Мне тогда не пришлось бы всю жизнь прятаться.
      – Не судите, да не судимы будете.
      – Я знаю, но во всем этом нет никакого смысла. Вот вы сами можете определять свою жизнь и все же не делаете этого. Я же, наоборот, должна жить по чьей-то указке. А сейчас я не могу вернуться назад. Я привыкла идти до конца.
      – И всегда вам это удается?
      – Когда как… – Нора вздохнула. – Хорошо, если слуги, что меня сопровождали, не будут наказаны, а вы не отдадите меня отцу, если я скажу, кто он.
      Эван призадумался. Он никогда не представлял себе, каково это – быть женщиной. Свою свободу он считал данной ему по праву. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, разве что перед семьей.
      Помолчав, Эван посмотрел на Нору:
      – А если бы вы были свободны, что бы вы сделали?
      Она пожала плечами.
      – Не знаю. Возможно, стала бы путешествовать. Мне всегда хотелось увидеть Аквитанию. Мама рассказывала мне много историй о тех местах, об огромных виноградниках, например. Она говорила, что это самое красивое место на земле. А возможно, я поехала бы в Рим. Стала бы паломником. Вы когда-нибудь бывали на Святой Земле?
      – Нет.
      Эван заметил разочарование на ее лице.
      – О, а моя тетушка была. Она прекрасно провела там время.
      Нора отколола брошь от платья и приблизилась к Эвану, чтобы показать ему.
      – Смотрите, это ее подарок. Она сказала, что выменяла эту брошь у крестоносца, продававшего всякие мелкие предметы, чтобы собрать деньги на обратный путь.
      Эван внимательно разглядывал брошь. На ней был изображен рыцарь на коне, держащий в руке щит с крестом, эмблемой пилигримов.
      Он сжал в руке брошь. Неужели Нора именно та, за кого себя выдает? Его не оставляли сомнения. С трудом верилось, что племянница самой могущественной женщины Шотландии отправилась к нему в пещеру без эскорта.
      Эван вернул Норе брошь. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.
      Это движение неожиданно взволновало Эвана. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее близости. Как она нежна! Неужели он откажется отведать ее сладости?
      Нора невольно вздрогнула, увидев лицо Эвана. Ее целовали лишь однажды, это было мимолетное прикосновение, оставившее мокрый след. Этот случай оставил настолько неприятное воспоминание, что Нора ни за что не решилась бы когда-либо повторить его, но теперь, когда Эван так близко и они одни, она вдруг захотела ощутить прикосновение его губ на своих губах…
      Когда Эван опустил голову, Нора невольно потянулась к нему и поднялась на цыпочки. Он поцеловал ее. Запах его тела, разгоряченного тяжелым трудом, и запах эля затуманили голову Норы.
      Эван с наслаждением пил мед с ее губ. Слишком долго он не целовал женщин… За этой мыслью родилась другая, и Эван, не удержавшись, рассмеялся.
      Нора, вздохнув, отпрянула от него:
      – Вы смеетесь надо мной, сэр?
      – Нет, милая, – искренне воскликнул он. – Мне просто кое-что вспомнилось.
      Она недобро прищурилась:
      – Что вспомнилось?
      – То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.
      Ее взгляд подобрел.
      – Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.
      – А ваш отец был бы вне себя от гнева.
      – Он потребовал бы вашу голову.
      – Без сомнения, – подумал Эван.
      Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:
      – Эван…
      – Что?
      – Вы… хорошо целуетесь.
      Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.
      «Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.
      Он ее не заслужил.

      Катарина замедлила шаги у костра, где трое мужчин обсуждали, как им задержать Эвана Макаллистера, а четвертый, прислонившись к колесу повозки, внимательно смотрел на них.
      Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.
      Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.
      Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.
      Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр. Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.
      Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.
      Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.
      – Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.
      Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.
      – А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.
      Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого: в зеленых глазах Лисандра было нетерпение, что же касается Бавела, то он почему-то был смущен. Паган громко рассмеялся, и это рассердило всех.
      Лисандр хотел пнуть по его вытянутым ногам, но Паган вовремя убрал их.
      – Зачем ты здесь, женщина? – рассерженно спросил он Катарину. – Это мужское дело, не вмешивайся.
      – Ты так думаешь? – невесело спросила она. – Но речь, как ты понимаешь, идет не об убийстве, и всем вам заплачено за похищение Эвана Макаллистера, а не за убийство. Подумайте, что будет, если мы вернемся с его трупом?
      Паган покачал головой, как бы пораженный ее смелостью. Помолчав, он ждал, что скажут другие.
      – А у тебя есть иной план? – наконец спросил Виктор. Он в отличие от своих товарищей отдавал должное уму Катарины.
      Кэт кивнула.
      – Надо его усыпить, – сказала она.
      – Типично женское коварство, – сплюнул Лисандр. – Мы же должны действовать по-мужски.
      – В таком случае вы непременно его убьете. С таким человеком вы не сможете быть милосердными.
      Лисандр поморщился.
      – Позволь нам самим решить, что делать. А ты, Кэт, займись повозкой.
      – А вы, Паган, – Кэт обратилась к тому, кого, как казалось, тоже интересовал этот спор, – что вы об этом думаете?
      Голос его был грубым и глуховатым, как далекий гром.
      – Я думаю, что никогда не следует ввязываться в махинации, участвовать в которых тебе не предлагают. Многие уже поплатились.
      – Так присоединяйся к нам, – сердито сказал Лисандр.
      Паган покачал головой.
      – У меня нет ничего против этого человека, поэтому я не буду драться с ним. Оставляю вам эту заботу.
      Лисандр коротко кивнул.
      Катарина подняла руки, как бы не желая больше вмешиваться.
      – Когда Эван будет мертв и его братья потребуют ваши жизни, вспомните, что я обращалась к вашему разуму.
      Виктор хотел присоединиться к Лисандру и Бавелу, но Лисандр остановил его:
      – Ты обычно делаешь много шума, Виктор. Лучше оставь все Бавелу и мне.
      Виктор неохотно согласился. Он ушел назад к костру и Катарине, которая стояла подбоченясь и молча смотрела, как уходят эти двое.
      – Дураки, – сказала она тихо.
      – Не сердись, что они не послушались тебя, Кэт.
      – Я не сержусь. Не видишь, я спокойна?
      Виктор усмехнулся, а потом они с Паганом пошли помогать Кэт мыть посуду. Закончив все дела, Паган вернулся к повозке и молча сел возле нее.
      Вскоре из леса показались Бавел и Лисандр. Лица их были бледны и растеряны.
      – Что? – спросил Виктор, в голосе его были страх и надежда.
      – Вы когда-нибудь видели этого парня? – задыхаясь, спросил Бавел. – Он великан, выше Пагана.
      Кэт невольно посмотрела на Пагана, который был выше всех мужчин, которых она когда-либо видела.
      – Я не станут связываться с этим парнем, – промолвил Лисандр. – Он меня пришибет одной рукой.
      Паган рассмеялся.
      – Неужели он такой здоровый? – спросил Виктор.
      – Он гигант. – Лисандр вскинул руки и поднялся на цыпочки. – Нам не заказывали похищение гиганта.
      Бавел, соглашаясь, энергично закивал головой.
      – Он и на повозке-то нашей не поместится, придется искать другую.
      Кэт и Паган молча обменялись взглядами. Виктор, поглаживая свою седую бороду, размышлял вслух:
      – Я слышал, он много пьет. Может, он и сейчас пьян?
      Лисандр пожал плечами:
      – Откуда мне знать? Я сейчас видел, как он срубил дерево, ствол которого втрое толще меня, – он свалил его в три удара! Мне не удалось приблизиться к нему настолько, чтобы убедиться, пьян он или нет. А если пьян… Я думаю, что этот парень… и пьяный очень опасен.
      Неожиданно все трое уставились на Пагана, который с недоумением вскинул брови.
      – Нет, вы не втяните меня в эту безумную затею. Если он вам нужен, берите его. Я в этом не участвую.
      Как по команде, тройка молча посмотрела на Катарину.
      – О! – Кэт с фальшивым удивлением вскинула брови. – Почему вы смотрите на меня?
      Наконец, прокашлявшись, окинув взглядом всех, заговорил Лисандр, он обращался к Кэт:
      – Может, у тебя есть какая-нибудь идея на этот счет?
      – Значит теперь вам нужны мои идеи? И что заставило вас думать, что у простой безмозглой женщины, как я, рождаются идеи для мужчин? Почему я должна думать за вас?
      Лисандр скривился.
      – Пожалуйста, – не выдержав, вмешался Бавел и подошел к Кэт. – Если у тебя нет идей, мы готовы подождать, но когда придумаешь что-нибудь дельное, скажи нам. – Он через плечо бросил взгляд на Лисандра. – А если Лисандр снова тебя оскорбит, то будет иметь дело со мной.
 
      Нора проснулась рано, когда пивовар и его жена еще спали. Стараясь не шуметь, она осторожно покинула дом.
      Едва светало. Она всегда любила это время и очень им дорожила, ибо только тогда она была одна.
      Но на этот раз было не так. Когда она спустилась к ручью умыться, увидела Эвана. Оказывается, он опередил ее.
      Эван стоял по грудь в воде и брился ножом. Откинутые назад мокрые волосы открыли его скульптурное лицо. Эван был очень красивым мужчиной, в этом Нора убедилась еще раз.
      Оберегаемая в семье от жизненных коллизий, Нора мало бывала в мужском обществе. Ее это никогда не беспокоило. Теперь же, глядя на обнаженного Эвана, она испытывала незнакомое чувство. Она тяжело дышала, ее ноги слабели и подкашивались. Почему этот мужчина так волнует ее? Он не добивается ее внимания стихами, не сидит с ней часами вместе, слушая песни бардов. Он нетерпелив, как ее отец, и вряд ли любит менестрелей. Нора унаследовала характер отца, а вот ее мать, дай ей Бог здоровья, всегда была послушной и заботливой. Если отец звал ее, она бросала все и мчалась к нему. Нора не собиралась быть такой. Она не хотела быть послушной женой и намеревалась жить так, как хочет сама.
      Закрывая глаза, она представляла своего мужа человеком образованным, любящим читать вместе с ней, сочиняющим стихи и песни. Эван же был совсем не таким.
      Однако глядя на его обнаженные плечи, Нора сознавала, что он ей нравится…
      Эван, повернувшись, увидел ее. Нора замерла. Казалось, что они оба остолбенели. Нора словно впервые увидела его, лицо Эвана после бритья было совсем другим. Его черты… были совершенными.
      – Вам что-то нужно? – спросил Эван.
      Нора сглотнула, попыталась ответить, но не смогла.
      – Что-то случилось? – Он подошел поближе. Нора испугалась, что сейчас он весь выйдет из воды и ей придется зажмуриться. Если ее так поразили его голые плечи и грудь, что же будет дальше?..
      – Нет, все хорошо, – пролепетала она и, повернувшись, побежала к коттеджу.
      Эван улыбался, глядя ей вслед.
      Итак, она подсматривала, когда он купался.
      И какой смелый и решительный был у нее взгляд. Такая девушка никогда не станет хихикать и краснеть. Она смотрела на него открыто, с интересом и даже с… восхищением. Может ли он себе представить такую женщину у себя в постели?.. Тут же за этой мыслью родилась другая. Она никогда не окажется в его постели. Больше в его жизни не будет женщины. Такой ошибки он не сделает.
      Изобел убедила Кирана, что ее жених Робби Макдуглас не любит ее, а Эвану потом сказала, что его брат Киран ее не любит. Таким образом, Робби и Киран были готовы отдать свои жизни этой шлюхе. Киран не захотел более жить, а Робби устроил такую бойню, что едва не уничтожил оба клана Макаллистеров и Макдугласов.
      Ни одна женщина не заслуживает доверия. А Нора… она все равно принадлежит другому. Ее выдадут за Райана. И что бы Эван ни чувствовал к ней, он будет уважать ее как жену другого человека, а собственные чувства к черту.
      Нора все утро избегала встреч с Эваном. Это было нелегко, особенно когда они покинули коттедж пивовара и направились в замок Лахлана.
      – Вы так странно молчаливы, леди, что я стал опасаться, здоровы ли вы? Вы уверены, что все в порядке?
      – Уверена, – поспешила успокоить его Нора. Эван слишком часто задавал ей этот вопрос. Меньше всего хотела она ему сказать, что его бритое лицо произвело на нее неизгладимое впечатление. Зачем он прятал такое лицо под бородой? Непременно нужно издать закон, запрещающий красивым мужчинам зарастать щетиной.
      А эти широкие плечи?.. Эти мускулы?.. Весь день Нора старалась не думать об Эване, не вспоминать его поцелуй…
      Эван не пил эль утром и не взял его с собой в дорогу, несмотря на то что старик Энос предложил ему. И это была хорошая примета.
      Утро шло спокойно, пока они не встретили торговца, который ехал им навстречу. Его повозка была полна разных вещей, коробок и бочонков. Небольшая мускулистая лошадь тащила нагруженную повозку, а торговец шел рядом, держа в руках поводья. Это был низенький и толстый человек с добрыми глазами. Увидев Эвана и Нору, он снял шляпу и улыбнулся.
      Сердце Норы екнуло, когда она увидела содержимое повозки.
      – Может, остановимся? – попросила она Эвана.
      – Зачем?
      – Хочу посмотреть. Пожалуйста?
      Эван неохотно остановил торговца и помог Норе сойти с лошади. Он думал, что она интересуется дорогими мехами, однако Нора взялась рассматривать лютни. Она достала одну из четырех и провела пальцами по струнам так осторожно и легко, словно это была великая драгоценность.
      – Какая прелесть, – вздохнула она.
      – Леди любит играть на лютне? – спроси торговец.
      – Да.
      Эван насмешливо воспринял восторг Норы.
      – Это всего только лютни, и не очень хорошие, Нора, – заметил он.
      – Вы разве понимаете в инструментах? – не выдержала она, и лицо ее изменилось, когда она снова посмотрела на дешевые ивовые лютни. – Они чудесны.
      Эван покачал головой. Что он мог на это сказать? Торговец достал одну из лютен и протянул Норе:
      – Хотите посмотреть эту?
      – Да, хочу. Спасибо. – Нора светилась от счастья.
      – Вы хорошо играете? – спросил торговец.
      – Не очень. Отец всегда говорил, что, когда я играю на лютне, ему кажется, что где-то душат кошку. Однажды, когда я уснула, отец выкрал мою лютню и бросил в огонь. – Нора взяла лютню и попыталась ее настроить.
      Но звук все равно был крайне неприятным.
      – Дайте-ка мне, – не выдержал Эван и забрал у Норы инструмент.
      Она попыталась вернуть ее, но замерла, заметив, что Эван хочет настроить инструмент.
      – Вы играете на лютне? – наконец спросила она. Он ответил ей звуками гимна.
      Нора была поражена. Кто бы мог подумать, что этот Эван ко всему еще и талантлив в музыке? Наконец он вернул ей лютню.
      – Сколько она стоит? – вдруг спросил он торговца.
      – Пять фунтов, лорд, – ответил тот.
      Эван, даже не удивившись цене, вынул из кармана деньги и отдал их коробейнику.
      – А струны у вас есть?
      – Да, милорд.
      – Два комплекта струн.
      У Норы замерло сердце от подобной щедрости. Почему он решил сделать ей такой подарок? Он совсем не знает ее, и к тому же она так грубо вторглась в его жизнь. Он должен ненавидеть ее.
      Она никогда не слышала такой прекрасной игры на лютне. Эти огромные сильные руки так легко касались струн! Нора вспомнила, как горевала, когда отец так грубо уничтожил ее лютню.
      Наконец торговец распрощался с ними, и Нора повернулась к Эвану. Она готова была расплакаться от счастья.
      – Зачем вы купили ее?
      Эван не ответил. Он и сам не знал, зачем он это сделал. Просто у нее было такое лицо, когда она увидела лютню…
      Не ответив, Эван повернулся и пошел к своему коню.
      – Подождите!
      Он повернулся.
      – Может, ненадолго остановимся, и вы покажете мне, как на ней играть?
      – Нора, мы еще должны…
      Он увидел, как изменилось ее лицо. Его сердце замерло.
      – Ну хорошо, – согласился он. Маленькая остановка ничто в сравнении со временем, что они уже потеряли. К тому же ему стало нравиться это путешествие. Нора была прелестной девушкой и отвлекала его от грустных мыслей.
      Одарив Эвана улыбкой, Нора села на первое попавшееся поваленное дерево и принялась бренчать. Эван повел лошадей на поляну, чтобы те пока пощипали травку.
      Вернувшись, он увидел, что Нора сидит с лютней в руках, неуклюже согнув руки. Эван наклонился и поправил лютню в ее руках. Близость девушки, запах ее волос дурманили его.
      Нора тоже не могла остаться равнодушной к прикосновению его рук, она также чувствовала легкое дыхание Эвана на своей щеке. Он наиграл знакомую мелодию.
      – Вы знаете слова этой песни? – спросила Нора.
      – Знаю.
      – Поможете мне выучить их?
      – Нет, Нора. Вам лучше не слышать, как я пою. Уверяю вас. Мне говорили, что любая лягушка квакает лучше меня.
      – Неправда. Я хочу услышать, как вы поете.
      Эван поморщился, вспоминая насмешки братьев. Но просьбам Норы пришлось уступить.
      – Хорошо, только поклянитесь, что не будете смеяться.
      Нора, повернувшись, посмотрела на него. Неужели Эван боится насмешек? Да и кто посмеет над ним смеяться?
      Лучше посмеяться над дьяволом, чем над Эваном Макаллистером.
      – Обещаю не смеяться.
      Эван запел, и тут же Нора убедилась, что он отнюдь не врал. Это было ужасно. Но она не засмеялась. Она лишь улыбнулась и дослушала песню до конца, стараясь запомнить ее слова. Наконец она сама запела.
      – У вас хороший голос, леди, – похвалил ее Эван.
      – Спасибо, – поблагодарила его Нора, давно не получавшая искренних комплиментов.
      Эван слушал ее пение, которое успокаивало его, и даже не замечал, что поглаживает волосы Норы. Она не протестовала.
      – Кто вы, Нора? – тихо спросил он.
      – Не могу вам сказать, Эван. Вы тотчас же отвезете меня к отцу, если я скажу.
      Какое-то время он продолжал гладить ее волосы, а затем коснулся пальцами нежной кожи. Он так долго не касался женщин. Он хотел сказать ей об этом, но понимал, что не должен этого делать: Нора – леди благородной крови. Она еще не знакома с ласками мужчины, ей пока неизвестно, как быстро от прикосновения друг к другу мужчина и женщина загораются желанием.
      Изобел первая научила его этому, она убедила его в том, что он – как все, а не какой-то всеми забытый Макаллистер.
      Его братья: Брейден был самым красивым, Лахлан самым умным, а Киран самым обаятельным, а он… Он был самым тихим.
      Отец, глядя на него, качал головой и недовольно ворчал:
      – Лучше не говорить, что получится из него, Айслин. Может, его прямо сейчас готовить в священники, пусть они сами разбираются с ним. Слишком уж он угрюмый.
      – Перестань и говори потише, а то он еще услышит. Эван – послушный мальчик, и из него вырастет хороший человек.
      – Он слабак. Разве ты не видишь, жена, как он заискивает перед братьями. Даже перед Брейденом, самым младшим. Это просто стыдно. Ему лучше было бы родиться девчонкой. Возможно, тогда я понял бы, почему он все время прячется в своей комнате Он не ровня братьям и никогда не будет.
      Недовольство отца крепко и больно отпечаталось в памяти Эвана. Он никогда не боялся братьев. Просто он не желал спорить и драться с братьями из-за всяких пустяков. Но братья думали иначе.
      Пожалуй, ему и правда лучше было бы быть монахом. Однако, сейчас, слушая, как поет Нора, он считал, что, если бы стал монахом, совершил бы трагическую ошибку.
      – Сколько вам было лет, когда вы научились играть на лютне?
      – Двенадцать.
      Нора положила голову на его плечо.
      – А что заставило вас это сделать?
      Он пожал плечами. Нора посмотрела на него:
      – Вы можете хотя бы изредка отвечать на мои вопросы, Эван. Чего вы боитесь?
      – Я не боюсь.
      – Тогда почему вы не отвечаете?
      Он вздохнул, вдруг вспомнив детство. По сути, там не было ничего достойного, что можно было бы вспомнить. Однако по какой-то причине он вдруг заговорил:
      – Лютня принадлежала Кирану. Он купил ее, решив написать поэму для девушки, пленившей его сердце. Начав писать, он вскоре понял, что уже полюбил другую. Он бросил лютню, и она долго пылилась в его спальне. Однажды, когда он совсем забыл о ней, я взял ее и вскоре научился играть.
      – Невероятно!
      Эван пожал плечами.
      – Не пожимайте плечами.
      У него дернулись губы от командного тона Норы.
      – Стоит ли играть, когда некому слушать.
      – Вы любите музыку?
      – Да.
      – А вам… понравилось, как я пела?
      – У вас чудесный голос, Нора. – Эван и сам не заметил, как эти слова слетели с его уст. Это было своего рода признание.
      Нора смотрела на него таким взглядом, словно приглашала быть смелее с ней. Она понимала, что пора отстраниться от него, но не могла этого сделать.
      – Вам нравится мой голос даже тогда, когда я без остановки болтаю? – наконец не удержалась Нора.
      Эван посмотрел на нее и быстро отвернулся.
      – Нам пора продолжать наш путь. Мне хотелось бы попасть в замок до заката солнца, – проговорил он.
      Нора неохотно поднялась.
      Эван помог ей сесть на лошадь и подал лютню, а затем и сам сел на своего коня.
      Нора ехала за ним, держа лютню бережно, как младенца. Больше всего она опасалась поломать ее.
      – Сколько мне понадобится времени, чтобы научиться играть на лютне?
      – Я думаю, все зависит от того, как часто вы будете практиковаться.
      – Мне нужно играть ежедневно? Как много? Вы сказали, что сами научились играть на лютне? – Сейчас она была, как всегда, говорлива.
      После нескольких часов они достигли поляны, где обычно Эван, совершая поездки, позволял своему коню отдохнуть. Но сегодня его любимое место под огромным дубом было занято. Черт побери! Придется искать, где передохнуть и побеседовать.
      Эван отвел Нору подальше от небольшой группы людей, которые уже обедали, как вдруг старший из них позвал его:
      – Здравствуйте, лорд. Не изволите ли отобедать с нами? Нам есть чем поделиться.
      Эван окинул взглядом незнакомцев: четырех мужчин и женщину. Все они, кроме блондина с недобрым блеском в глазах, не внушали особого опасения. Возможно, это торговцы или цыгане. У женщины были черные раскосые глаза, как у кошки.
      Что ж, можно и с ними отдохнуть, подумал Эван.
      – Что скажете, Нора? – спросил он. Она улыбнулась ему.
      – Думаю, мне будет приятно пообедать с теми, кто на мои вопросы не будет отвечать ворчанием, – язвительно ответила она.
      Эван поморщился.
      Эван принял приглашение отобедать. Он помог Норе сойти с лошади. Она продолжала осторожно прижимать к себе лютню. «Как можно таким пустяковым подарком сделать человека счастливым?» – подумал Эван.
      Самый молодой из мужчин помог Эвану привязать лошадей. Он был смугл, как сарацин, с копной густых черных волос.
      – Меня зовут Бавел, – протянул он руку.
      – Эван Макаллистер, – пожал протянутую руку Эван.
      – Наш дядя Виктор, кузен Лисандр и Катарина. Этого парня со светлыми волосами зовут Паган.
      Эван раскланялся с каждым, а Катарина тем временем уже подружилась с Норой.
      – Что привело вас в земли Макаллистеров? – спросил у Бавела Эван, когда тот занялся лошадью Норы.
      – Просто проезжаем через их земли.
      – Вы торговцы?
      – Артисты. Скоро ярмарка в Арроул, мы едем туда.
      Эван молча накормил и напоил своего коня, слушая смех и разговоры Норы.
      – Вы путешествуете всю вашу жизнь? – спрашивала она у Катарины.
      – Да, с самого рождения.
      – Где успели побывать?
      – Везде.
      Нора отпила немного вина, прежде чем продолжить разговор.
      – А когда-нибудь бывали в Аквитании?
      – Я родилась в южной ее части.
      – Неужели?
      – Правда.
      Лицо Норы стало задумчивым, что сразу заметил Эван.
      – О, мне очень хочется путешествовать. Вам повезло иметь такого дядюшку, который позволил вам к нему присоединиться.
      – Да, я тоже так думаю.
      Помолчав несколько минут, Бавел спросил Эвана:
      – Бывает ли так, что у вашей леди нет вопросов?
      – Нет, не бывает.
      Бавел, отойдя от него, усмехнулся:
      – Вот почему вы пьете.
      Эван замер, услышав эти слова.
      – Простите, что вы сказали?
      Бавел прочистил горло:
      – Я сказал, что запил бы, путешествуя с такой женщиной.
      Эван нахмурился. Возможно, он не так понял этого человека?
      – Эван! – позвала Нора. – Попробуйте это тушеное мясо. Ничего лучше я никогда не ела.
      Катарина удовлетворенно улыбалась:
      – Это рецепт моей мамы.
      – Она путешествует с вами? – спросила Нора.
      – Нет, она в Анжу с отцом.
      Нора смотрела на нее с любопытством.
      – Они позволили вам приехать с ними в Шотландию? Одной?
      Катарина пожала плечами:
      – Моя мать понимает, что я хочу быть свободной. Не представляю себе такую мать. Мои родители были бы вне себя, если бы я… – Нора умолкла и посмотрела на Эвана, чтобы увидеть, будет ли он участвовать в этом разговоре. – Я представляю, как они возмущены сейчас.
      Сам не понимая почему, Эван вдруг успокаивающе коснулся ее руки:
      – Мы пошлем им весточку, как только приедем в замок Лахлана.
      – Вы убежали? – не удержалась Катарина.
      Эван чуть не задохнулся от такого вопроса.
      – Нет, – поспешила опровергнуть Нора. – Эван просто помогает мне избежать чудовищной ситуации.
      Эван сидел напротив Виктора, который протянул ему миску с мясом. Нора сидела по правую руку от него. За едой она не переставала говорить с Катариной.
      – Так что же привело вас в Шотландию? – спросила она.
      – Мы слышали, что здесь очень красиво, – вмешался в разговор Виктор. – Мы решили сами убедиться в этом.
      – Скоро собираетесь возвращаться домой?
      – Возможно.
      А в это время Эван, съев мясо, вдруг почувствовал странное головокружение. Сначала он подумал, что это от усталости, да и от бесконечной болтовни Норы. Сейчас все плыло перед глазами.
      – Вам плохо? – спросила Нора.
      – Я как-то странно чувствую себя.
      Он побледнел и пошатнулся.
      Попробовав подняться, он неловко упал на колени.
      – Эван! – испуганно воскликнула Нора. Лисандр и Бавел подхватили его.
      У Норы от страха заколотилось сердце. Что могло с ним случиться?
      – Эван! – позвала она, растирая его побледневшие щеки. – Что с вами?
      Катарина вышла вперед, повернувшись спиной к мужчинам.
      – Все пройдет, Виктор умеет лечить. Мы отнесем Эвана в повозку.
      – Но…
      – Мы позаботимся о нем, – заверила она Нору. – Куда вы едете?
      – К Макаллистерам, в их замок.
      – Ну это так просто, – воскликнула Катарина. – Мы тоже едем в эту сторону. Мы посадим вас двоих в нашу повозку, и вы сможете последить за вашим спутником. Мы скоро доедем. Да, Виктор?
      – Мы очень быстро доставим вас домой.
      Нора благодарно улыбнулась. Как хорошо, что они помогают им. Что бы она делала без них.
      – Спасибо, – поблагодарила она Катарину. Лисандр и Паган помогли Эвану влезть в повозку.
      Виктор последовал за ними, чтобы помочь ему устроиться.
      Нора ждала, когда они вернуться за ней.
      Виктор легонько похлопал ее по руке.
      – Ему станет лучше, когда он отдохнет. Вы можете ехать вместе с ним в повозке, если хотите.
      Нора подошла к повозке, заметив странный взгляд, который Бавел бросил на Виктора.
      Войдя в повозку, Нора сразу увидела, что Эван связан. Она остолбенела: связан и с кляпом во рту. Что это? Ей стало страшно.
      Она обернулась, и в это время Виктор закрыл повозку.
      В темноте было плохо видно, однако Нора все же проверила дверь – она оказалась заперта.
      – Катарина! Виктор! – крикнула Нора возмущенно. – Что все это значит?
      – Все будет хорошо, миледи, – ответила Катарина за дверью. – Не паникуйте. Вы просто побудете у нас в гостях немного дольше, чем вам хотелось бы.
      Нора слышала, как Лисандр насмешливо подсказывал Катарине:
      – Скажи ей, что она похищена, Кэт. Все равно ей этого не избежать.
      У Норы перехватило дыхание.
      Похищена?
      Ничего себе! Из огня да в полымя.
      А все потому, что Райан Макарен сам дьявол.
      Повозка качнулась, когда в нее сел Виктор. Нора слышала, как они переговаривались, привязывая к повозке ее кобылу и жеребца Эвана.
      Похищены. Это слово звучало в ее ушах, когда она повернулась к Эвану.
      Во всем виновата она, она одна! Без сомнения, эта компания узнала, что она племянница королевы Англии, и решила этим воспользоваться. Они потребуют за нее выкуп.
      Что же теперь делать?

      Эван пришел в себя от сильной головной боли. Первое, что пришло ему на ум, это то, что его скинул конь. Но он тут же почувствовал, что у него связаны руки и ноги. Похоже, с ним случилось нечто пострашнее, чем падение с лошади.
      Присмотревшись в темноте, он увидел сидевшую рядом с ним Нору, которая смотрела на дверь повозки и словно чего-то ждала.
      – Где мы? – спросил Эван.
      – Вы пришли в себя?! – воскликнула обрадованно Нора.
      – Да. Почему я связан? Это вы меня связали?
      Обвинение обидело Нору.
      – Это сделали наши новые знакомые. Они отравили вас, а затем связали и бросили в повозку.
      – А вы где были, когда они устроили это со мной?
      – Поначалу я подумала, что вы заболели.
      Эван заметил, что Нора уходит от ответа.
      – Вас не удивило, что они связали меня?
      – Я не знала этого, пока не вошла сюда и не увидела вас связанным.
      – И что вы сделали после этого?
      – Я хотела убежать.
      – И?..
      Она подняла кусок тряпки, лежавшей возле Эвана:
      – Я вынула кляп из вашего рта.
      Менее всего ему хотелось услышать это.
      – Какое внимание с вашей стороны! Почему вы меня не развязали?
      – Я не смогла. Вас очень крепко связали. Тут нужен кинжал.
      Эван глубоко вздохнул, но попробовал не сердиться на Нору. В конце концов, против нее было четверо мужчин, и если бы она попыталась противиться, они могли бы покалечить ее. А теперь она жива и здорова и может помочь ему. Он сам виноват в том, что ехал без всякого сопровождения.
      – Кинжал вы найдете в моем правом сапоге.
      Нора вопросительно вскинула брови:
      – Вы всегда держите кинжал при себе?
      – Да. Всегда.
      Нора протянула руку и дотронулась до его колена.
      – С внутренней стороны.
      Лицо Норы вспыхнуло румянцем, но она ловко просунула ладонь за голенище и нащупала кинжал.
      – Вынимайте осторожно, – сказал он. – Не хочу, чтобы вы меня порезали.
      Она послушно, медленно и осторожно наконец извлекла стилет из сапога и сразу же освободила руки Эвана от веревок. Теперь он мог сам разрезать веревки на ногах. После этого он снова спрятал стилет в сапог.
      – Как долго я был без сознания?
      – Трудно сказать, но по всему видно, что несколько часов. Мы едем спокойно, без каких-либо изменений.
      – Не знаете, почему они нас похитили. Что вы еще натворили, Нора?
      – Ничего, – сказала она, защищаясь. – Я не виновата. – Вздохнув, Нора посмотрела на свои руки. – Очевидно, они узнали, кто я. Они говорили, что побывали в Аквитании и Англии. Возможно, они встречались с тетушкой Элеонорой и…
      Эван не смог сдержать себя.
      – Перестаньте говорить глупости об Элеоноре. Мне нужно, чтобы вы были хотя бы на какое-то время разумной.
      Нора расправила плечи и не без гнева посмотрела на Эвана:
      – Что заставляет вас думать, что я лгу?
      – То, что мой брат является советником короля Генри, и если бы его племянница была в Шотландии, мой брат Син сообщил бы об этом.
      Нора посмотрела на него с высокомерием:
      – Если бы ваш брат был близок к королю, он бы знал обо мне.
      Эван был удивлен ее логикой:
      – Что вы хотите этим сказать?
      – То, что ваш брат, по всей видимости, не так близок к королю Генри, как говорит вам. А вы ему верите. Кстати, кому из близких к нему шотландцев верит король? Он терпеть не может тех, кто родился севернее Адрианового вала.
      – Глупости, – резко сказал Эван, обидевшись. – Я сам видел, как король обнимал Сина.
      Нора не выдержала.
      – Этого не может быть, – ответила она, недобро глядя на Эвана. – Я знаю своего дядюшку очень хорошо. Он никого не обнимает. Даже собственных сыновей.
      Эван провел ладонью по лицу.
      Девица явно была не в себе. С чего вдруг она взялась утверждать, что является родственницей королевы Элеоноры?
      Однако спорить с ней сейчас было напрасно, это ни к чему не приведет. Вопрос, почему их похитили, так и остался без ответа. С какой целью решились на такой поступок эти цыгане?
      Лахлан скорее умрет, чем заплатит за жизнь Эвана. Он будет ждать, когда Эван сам разберется со всем, и правильно сделает. Какова же причина похищения?
      Нора, конечно, могла быть причиной. Ее отец – важная фигура и может заплатить выкуп за дочь.
      – Куда они везут нас, как вы думаете? – спросила Нора.
      – Не представляю. Они ничего не говорили вам?
      – Они сказали, что везут нас в замок Лахлана, но я не думаю, что мы туда едем.
      – Они так сказали?
      Нору оскорбил его сарказм.
      – Не надо смеяться надо мной.
      Эван прислонился спиной к стене повозки и закрыл глаза.
      Он мог бы быть дома, в своей постели, но вместо этого трясется в цыганской повозке вместе с девицей, которая болтлива, как сорока.
      – Куда они нас везут? – снова спросила Нора. – Думаете, у них уже готова для нас камера? Где-нибудь в замке? Но кто посмеет держать в ней одного из Макаллистеров? Как думаете, они могут отрезать у вас или у меня ухо в доказательство того, что мы у них? Отец часто рассказывал о том, как у моего деда его враги отрезали руку в знак того, что он у них в плену. – Нора в темноте всхлипнула. – Мне бы не хотелось лишиться руки. Я уверена, что и вам этого не хочется. Мужчине нельзя быть без руки. Не представляю, что еще они могут отрезать…
      – Возможно, они отрежут вам язык как доказательство…
      Нора нахмурилась:
      – Мой язык? Как они потом докажут, что это мой язык? Мне кажется, все языки одинаковы.
      – Да, но сам факт того, что язык отрезан, говорит о том, что вы у них в плену.
      Она бросила на Эвана сердитый взгляд и отвернулась.
      Но вскоре опять начала задавать Эвану вопросы: куда они едут и что с ними будет?
      Эвану хотелось подслушать, о чем говорят похитители, но Нора мешала ему своей болтовней.
      – Знаете, – говорила она, – они верят, что в горах прячутся драконы. Возможно, нас везут туда, чтобы скормить им. Я никогда не верила в драконов, но однажды в наш дом пришел торговец со следами страшного укуса. Укус был на руке. Торговец сказал, что это случилось еще в юности.
      – Сколько вам было лет, когда он рассказал эту историю?
      – Двенадцать.
      – Может, он хотел вас позабавить?
      – Не знаю, но он казался таким искренним. Вы верите, что есть драконы? Мне хотелось бы встретиться хотя бы с одним из них…
      Наконец повозка остановилась, и Нора замолчала, она насторожилась и прислушалась. Эван слышал приглушенные звуки.
      – Думаешь, он уже проснулся?
      Эван не разобрал, чей это голос.
      – Должен, – ответила Катарина, – я дала ему выпить лишь половину зелья.
      – Нам надо держать его в бессознательном состоянии. – Это был голос Лисандра. – Боюсь, в гневе он может натворить невесть что.
      – У нас другая цель, не так ли? – возразила Катарина. – Мы должны доставить его в уме и здравии.
      Эван нахмурился. Что все это значит?
      – Нужно посмотреть, в каком он состоянии, – сказал первый голос.
      Дверь повозки слегка приоткрылась. Показался чей-то черный глаз.
      – Он развязан, – сообщил голос. – Видимо, девица развязала его.
      – Я думала, ты крепко связал! – возмутилась Катарина.
      – Я так и сделал.
      В щель заглянула Катарины.
      – А ну дай-ка сюда веревки! – сердито потребовала она у Эвана.
      – Зачем? – возмутился тот.
      – Если вы хотите вернуться домой, то лучше делайте, что вам велят.
      – Выпусти их, Кэт, – вмешался в разговор Виктор, но Катарина не унималась.
      – Ни за что, пока не получу веревки. Я хочу знать, как они были сняты с него.
      Эван удержал Нору, которая хотела было показать веревки.
      – Вам незачем смотреть веревки. Выпустите нас.
      Катарина покачала головой.
      Эван стиснул зубы. Что это за день, когда он должен покоряться женщинам, которые забыли свое место?
      Нора, сбросив его руку, протянула Катарине обрывок веревки. Он исчез в щелке.
      – Зачем вы это делаете? – рассердился Эван.
      – Чтобы освободить нас, – сказала Нора.
      – Посмотрите! – воскликнула Катарина. – Веревки разрезаны. У них есть кинжал. Если бы мы открыли двери, кто-нибудь из нас был бы уже мертвым.
      – Ну-ка дайте сюда кинжал, – зарычал Лисандр. Эван мысленно ухмыльнулся. Это единственное их оружие.
      – Нет.
      – Тогда оставайтесь там, – сердито сказала Катарина.
      – Мне нужно… – промолвила Нора, – мне нужно покинуть повозку…
      – Зачем? – спросил Виктор.
      – Я должна… Мне нужно и немедленно…
      Эван чертыхнулся, догадавшись.
      Вечно с этими женщинами что-нибудь приключается! Не могут потерпеть.
      – Пусть ваш мужчина отдаст нам свой кинжал, тогда мы вас выпустим, – ответила Катарина.
      Нора посмотрела на Эвана умоляющим взглядом.
      – Я не могу отдать им стилет, мы останемся совсем беззащитными.
      – Эван, я должна покинуть повозку, я больше не могу…
      Дверь снова приоткрылась, и в нее был просунут ночной горшок.
      – Не говорите после этого, что мы были немилосердны, – сказала Катарина.
      – О, вы шутите! – воскликнула Нора, с отвращением глядя на горшок. – Я не могу пользоваться им у него на глазах. Это неприлично…
      – Я отвернусь, не буду смотреть.
      Нора была ошеломлена таким ответом.
      Эван варвар, но не до такой же степени. Ведь они не женаты, даже не помолвлены. Он просто сумасшедший.
      – Нет! Я не воспользуюсь этим. Отдайте им свой стилет, Эван Макаллистер, или я заговорю вас так, что вы навсегда оглохнете! – Нора была вне себя.
      Эван поморщился от угрозы. По его глазам было видно, что он колеблется.
      – Эван, прошу вас, – на этот раз взмолилась Нора, – мне непременно надо выйти из повозки.
      Сердито бормоча себе что-то под нос, Эван вынул стилет из сапога и передал его цыганам.
      – Ну что, счастливы? – спросил он Нору угрюмо.
      – Да, я счастлива. – Нора повернулась к Катарине: – Теперь вы меня выпустите?
      Дверь медленно отворилась, в проеме стояли Лисандр и Бавел со шпагами в руках. За ними были видны Виктор и Паган. Виктор явно нервничал, а Паган едва сдерживал улыбку.
      Нора быстро покинула повозку. Лисандр и Бавел молча смотрели на Эвана – тот был похож на кобру, готовую к удару.
      Нора понимала, что надо что-то делать. Прежде всего нельзя допустить, чтобы Эван бросился на них первым, не дай Бог он убьет кого-нибудь из этих болванов.
      Нарочито споткнувшись о Лисандра, Нора выбила из его рук шпагу и, подхватив ее, повернулась к Бавелу. Тот растерянно смотрел на девушку, не зная, должен ли он сражаться с ней или нет.
      Эван уже стоял рядом с Норой.
      – Дайте мне шпагу, – повелительно сказал он.
      Нора насторожилась.
      – Знаете, я вполне способна сразиться с ним. Когда я была почти ребенком, моя тетушка прислала мне учителя, и он учил меня несколько лет.
      – Дайте мне шпагу, Нора. Сейчас же!
      Недовольно поморщившись, она отдала Эвану шпагу. Она понимала, что спорить бесполезно. Надо было поскорее убегать.
      – К бою, Бавел, – приказал Лисандр.
      Бавел и Эван скрестили шпаги.
      Нора со страхом смотрела на Эвана. Он был ловок, умен, быстр и силен. Сразу было видно, кто сильнее в этом поединке, но Бавел вдруг повел себя неожиданно. Изловчившись, он в какой-то момент, когда Эван парировал, наступил ему на ногу и быстро передал свою шпагу подбежавшей Катарине.
      Нора в ужасе ахнула.
      Катарина, перехватив шпагу, заставила Эвана попятиться.
      – Боитесь женщины? – спросила Катарина.
      Эван покачал головой.
      – Боюсь, что сломаю вашу руку, если ударю по шпаге.
      – Попробуйте. – Она махнула шпагой, но Эван не собирался парировать. Он снова отступил назад.
      – Эван! – крикнула Нора, протянув руку к шпаге. Если он не собирается драться за их свободу, то это сделает она.
      Хотя Нора не ожидала, что он вернет ей шпагу, он вдруг сделал это, и она кивком поблагодарила его и повернулась к Катарине.
      – Начнем? – У Катарины горели глаза.
      – Начнем!
      Эван, отойдя в сторону, смотрел впервые на поединок женщин. Они сражались, как настоящие воины.
      – Удивлены? – спросил Виктор. – Катарина – одна из самых сильных фехтовальщиц.
      Эван нахмурился, глядя на мужчин, которые смотрят на сражающихся женщин.
      – Катарину научил сам король Филипп, – заметил Виктор. – Он всегда говорил, что у нее способности десяти фехтовальщиков.
      Эван согласился:
      – Я поражен. Она отлично фехтует.
      – И ваша леди тоже, – добавил Бавел. – Она не уступает Кэт.
      Так оно и было.
      – Как получилось, что король научил фехтовать девчонку-цыганку? – спросил Эван у Виктора.
      Виктор и Бавел смущенно переглянулись.
      – Король знаком с ее семьей. В какой-то степени. Он знал Кэт с рождения.
      Гм… как странно.
      – Мы будем сражаться? – сердито спросил Лисандр.
      Эван выхватил у одного из мужчин шпагу.
      – Пожалуй.
      Трое цыган переглянулись не без опаски, а Патан рассмеялся и покачал головой.
      Виктор и Бавел сделали шаг вперед.
      – Я что-то не расположен проливать кровь сегодня, – заявил Паган. – Не лучше ли дать женщинам сразиться до конца.
      – Да-а, – протянул Лисандр, соглашаясь. – Поглядим, кто победит… – Он вдруг замолк, словно вспомнив что-то. – Если мы позволим им сражаться до победы, мы не получим деньги, не так ли?
      Виктор горестно вздохнул.
      – Вполне возможно.
      – Деньги за что? – спросил Эван.
      – Мы были наняты украсть вас, – не выдержав, признался Бавел.
      – Зачем?
      Они все пожали плечами.
      – Нам велели погнать вас как можно дальше, а потом оставить там, где вам не отыскать дороги домой.
      – Зачем? – повторил Эван.
      Мужчины снова смутились, не зная, что сказать. Эван свистнул девушкам. – Леди, опустите ваши шпаги!
      Кэт и Нора послушались.
      Эван, повернувшись к Виктору, решительно заявил:
      – А теперь назовите имена тех, кто вам заплатил.
      – Нам еще не заплатили. Еще предстоит вернуться за деньгами.
      Эван был явно озадачен.
      – А кто должен вам заплатить? Вы видели того человека, который вас нанимал?
      – Да. Но кто он, мы не знаем, – сказал Бавел. Лисандр прокашлялся и наступил Бавелу на ногу. Тот чертыхнулся и оттолкнул его.
      – Я не собирался ему рассказывать все.
      – Что рассказывать?
      – Что мы ехали в гости к крестной матери Катарины…
      – Бавел! – Виктор сорвал с головы Бавела шапку и ударил парня.
      – Спятил, – завопил тот. – Мне же больно!
      Виктор ударил его еще раз.
      Эван встал между ними, чтобы помешать драке.
      – Пожалуйста, прошу вас… Не важно, кто к кому ехал в гости. Меня интересует человек, который нанял вас. Что он вам сказал?
      Катарина вернула Бавелу его шпагу. Ее глаза странно блестели, что заставило Эвана насторожиться.
      – Он сказал, что заплатит нам двадцать серебряных марок, если мы помотаем вас по лесам и горам какое-то время. Потом мы вернемся в Дриксел, где он будет нас ждать.
      – Я думал, Виктор сказал, что это касается меня и Норы.
      – Виктор ошибся. Нам заплатят только за вас одного.
      Эван нахмурился. Он ничего не понимал.
      Зачем же их похитили?
      – Тот человек сказал вам, почему он хочет, чтобы меня похитили? – спросил Эван.
      – Он сказал, что не хочет вам зла, – поспешил ответить Виктор. – Он мне сказал, что ему надо устранить вас на какое-то время, всего на несколько дней, от вашего дома, а потом отпустить.
      – Но вы похитили меня не из моего дома.
      Виктор пожал плечами:
      – Мы собирались похитить вас из дома, но когда приехали, увидели леди, ее слугу и служанку. Мы ждали, когда они уедут, а потом уедете и вы двое. Мы планировали похитить вас еще прошлой ночью… Но не удалось. Кэт предложила утром уехать из деревни и подождать вас на поляне.
      Эван поморщился – почему он не заметил, что за ними едут пятеро человек? Никогда еще он не позволял себя так обманывать. Правда, он все время пил эль и был пьян до самого Леналора. Нора была права, когда говорила, что ему надо почаще бывать трезвым.
      Эван почесал затылок. Что же ему делать с цыганами и тем типом, который заказал его похищение? Кто посмел такое придумать?
      Он должен узнать это, раз у него появился враг.
      – Как выглядит этот человек?
      – Он вот такого роста, – сказал Лисандр, подняв руку на пять или шесть футов.
      Слишком мал для его братьев, подумал Эван. Кто же это? Кто заказал его похищение и готов заплатить?
      – Значит, он будет встречать вас в Дрикселе?
      Эван повернулся к Норе:
      – Вы не прочь продолжить поездку с ними? На какое-то время?
      По лицу Норы Эван видел, что она страшно испугана, но она ответила совершенно спокойно:
      – Ну что же, я всегда любила приключения.
      – Значит, вы не сердитесь на нас? – В голосе Бавела была надежда.
      Эван посмотрел на него недобрым взглядом:
      – Мне не очень нравится, что вы пытались меня отравить. Если никто из вашей пятерки не повторит подобного, то, я полагаю, мне удастся забыть об этом.
      Виктор миролюбиво похлопал его по плечу:
      – Вы хороший человек, Эван Макаллистер. Бавел, принеси-ка эль!
      Эван покачал головой, глядя, как трое из компании пошли к повозке искать эль. Паган остался с Эваном, Катариной и Норой.
      – Не могу поверить, что мы путешествуем с цыганами.
      – Я твержу себе это ежедневно и все-таки остаюсь с ними, – самодовольно ухмыльнувшись, сказал Паган.
      Нора улыбнулась Эвану:
      – Вы правда их простили?
      Повернувшись, он посмотрел на нее. В ее янтарных глазах было восхищение.
      Эван поборол желание улыбнуться.
      – Если бы они были подготовлены к выполнению своей задачи, я, возможно, был бы зол, но по всему видно, что они не опасны. Теперь я не буду пить эль, пока они первыми его не попробуют.
      – Вы мудрый человек, – тихо сказал ему Паган.
      Эван, вопросительно вскинув брови, посмотрел на Нору:
      – Вы, кажется, очень торопились по личному делу?
      – Да. – Нора передала ему шпагу и походкой королевы пошла к лесу. Глядя на нее, едва ли можно было поверить, что она только что не хуже мужчины владела оружием.
      Нора для него была полна сюрпризов и, к его сожалению, хороших. Почему он так удивлен этим? Почему его удивляют цыгане? Для Эвана все это казалось странным и не по его характеру. Он всегда был уверен в себе и во всем искал только худшее. Он был рад своей угрюмости и замкнутости. Ему надо было бы быть сердитым, мстительным, а он, напротив, ждет предстоящего двухдневного путешествия на север.
      – Вы, случайно, не женаты? – внезапно спросил Бавел.
      Эван не ожидал такого вопроса.
      – Почему вы спрашиваете?
      – Когда вы вдвоем, то едва разговариваете друг с другом, но когда леди куда-нибудь уходит, вы очень беспокоитесь. Ведете себя как молодожены.
      – Это точно, – кивнул Виктор, ставя кружки на стол.
      Эван почесал затылок, удивляясь подобной логике.
      – Нет, мы не женаты.
      Нора, войдя в лес, стала собирать цветы для букета. В лесу было очень красиво. Она совсем забыла о ненавистном Райане и думала теперь только о том, как хорошо ей будет у тетушки Элеоноры.
      Вдруг она услышала, что ее зовут:
      – Нора!
      Она вскочила, узнав голос Эвана.
      – Я здесь, – крикнула Нора, заметив среди деревьев белую рубаху Эвана, который продирался через чащу, словно медведь.
      Он обернулся, гневно глядя на нее.
      – В чем я провинилась? – спросила она.
      – Вы не сознаете, сколько вы отсутствуете?
      Она улыбнулась:
      – И вы встревожились?
      Это рассердило его еще больше.
      – В лесу дикие звери и бандиты. С вами могло случиться все, что угодно.
      – Вы встревожились? – повторила она.
      Он теперь уже смущенно смотрел на нее.
      – Вам нельзя без сопровождения бродить по лесу, – сердито буркнул Эван.
      – Вы встревожились, – в третий раз произнесла Нора и искренне улыбнулась. – Знаете, милорд, когда у вас такой встревоженный вид, вы не кажетесь страшным.
      Эван серьезно посмотрел на Нору и, к ее удивлению, подняв руку, осторожно поправил упавший на ее лицо светлый локон. Он был очень заботливым, когда этого хотел, и ее сердце наполнилось нежностью.
      – Я действительно очень беспокоился о вас, – наконец признался он.
      Сердце Норы наполнилось радостью. Как может такой огромный человек быть таким нежным?!
      – Хорошо, что вы за мной пришли.
      – Почему вы задержались?
      – Я собирала цветы. – Она показала Эвану свой букет.
      – И из-за какой-то травы вы так рисковали?
      Она коснулась рукой букета, вдыхая запах диких цветов, как бывало в детстве, когда они с матерью часами собирали их. Затем прижала цветы к груди.
      – Мужчины часто рискуют жизнью и королевством ради женской улыбки. Почему бы женщине не рискнуть безопасностью ради букета лесных цветов?
      – Мужчины в большинстве своем глупы.
      Нора остановилась, уловив досаду в голосе Эвана.
      Она вспомнила, что ей рассказывала Сорча о том, как Эвана предала женщина.
      – Вам не кажется, что женщины, их улыбки и красота достойны жертв?
      – Нет, не кажется. – Взгляд его голубых глаз жег ее. Он действительно так думал.
      – Но вы ведь не всегда так чувствуете?
      – Я учусь на своих ошибках.
      – И поэтому стараетесь не замечать красоты? – горестно промолвила Нора. – Как жаль, Эван. Каждому нужно немного красоты в жизни.
      На какое-то мгновение Эван подумал, что она просто смеется над ним, но, посмотрев в ее янтарные глаза, он поверил ей. Для нее этот мир был полон добра, красоты и света.
      – Я не хотела бы жить так, чтобы ничто не доставляло мне удовольствия, – тихо сказала Нора. – Только такой сильный человек, как вы, может жить без красоты.
      – Я не сильный человек, – признался Эван и сам удивился, что сказал это. Ведь он никогда не был откровенным. Но в Норе было что-то, что успокаивало его и заставляло ей открываться. – Я был последним дураком, поверившим лживой мегере. Сейчас у меня нет той силы, какая была раньше. – Он повел Нору через лес к цыганской повозке.
      – Я не согласна с вами, – сказала она. – Слабый человек не выдержал бы всего этого.
      – Сильный мужчина смог бы посмотреть в лицо матери.
      Нора, помолчав, взяла его за руку.
      – Такая рука не может быть у слабого человека, – сказала она, легонько сжимая его пальцы. – Вы давно могли бы бросить меня со всеми моими проблемами, однако вы этого не сделали, хотя это и причиняет вам боль. Разве это слабость?
      Эван не знал, что сказать. Никто из женщин никогда так не говорил с ним. Никто не стал бы защищать его перед самим собой. А в глазах Норы он был почти героем.
      Как это у нее получается?
      Подняв руку Норы к губам, он нежно поцеловал ее. Ее пальцы пахли лесными цветами и землей. Это особая смесь запахов опьяняла его. Нора казалась ему невероятно красивой. О том, чтобы такая женщина принадлежала ему, он не мог и мечтать.
      – Спасибо, – прошептал Эван, опуская руку Норы.
      – За что?
      – Мне стало лучше.
      Как бы он хотел, чтобы это мгновение длилось вечно. Но это невозможно. Нора принадлежит другому. И ее отец сейчас, возможно, в панике, не знает, где она.
      Он, Эван, должен отправиться с Норой в замок Лахлана и попросить брата найти отца Норы. Тогда она вернется домой, и всем будет хорошо. Но вместо этого он бродит по дорогам с цыганами… Сколько же из-за нее хлопот! Он бы должен ненавидеть Нору. Она была смелой и упрямой. Она раздражала. Но главное – она очаровывала, а его давно никто не очаровывал. Целую вечность. Его влекло к ней. Ему хотелось рассыпать ее волосы по своей подушке, увидеть ее лицо со счастливой улыбкой понимания. Однако этого не будет. Она не для него.
      Нора молчала, пока они шли из леса. Она понемногу привыкла к мрачному виду и упрекам Эвана. Он был одновременно и галантным и грубым, и великодушным и жестоким… У нее внезапно мелькнула мысль: а каким бы он был мужем? Стал бы он прислушиваться к ее словам или, как многие мужчины, заставил бы молчать?
      «Нора, о чем ты думаешь? – одернула она себя. – Эван совсем тебе не подходит». Она замотала головой, чтобы прогнать прочь такие мысли.
      Они с Эваном подошли к цыганам. Виктор и Бавел сидели у костра, курили и пили эль. Лисандр, сложив руки на груди, лежал рядом и, кажется, дремал, а Катарина готовила ужин. Паган, что-то строгал, сидя неподалеку. Это была подозрительно мирная картина.
      – Он все-таки нашел вас? – спросила Катарина.
      – Нашел…
      – Он очень за вас волновался.
      – Он так сказал?
      – Нет, миледи, – улыбнулась Катарина. Взгляд ее, казалось, был искренним. – Мне кажется, что вы не поняли, что я хотела сказать. Он очень беспокоится о вашей безопасности. Разве вы не видели, как он смотрит на вас?
      – А как смотрит?
      – Так, будто не может насмотреться.
      Нора не поверила словам Кэт. Ей всегда казалось, что Эван едва ее замечает.
      – Вы ошибаетесь. – Она перевела взгляд на Эвана. Он сидел около Виктора и Бавела и действительно смотрел на нее. Но как только увидел, что она смотрит в его сторону, он отвернулся.
      – Он следит за каждым вашим движением, разве не видите?
      – Вы преувеличиваете.
      – Возможно. А что вы об этом думаете?
      – Я ничего не думаю.
      – Ничего? – недоверчиво спросила Катарина. – А вам не приходило в голову, что вы предназначены друг другу?
      Нора была немного напугана ее вопросами.
      – Нет, я никогда об этом не думала, – поспешно сказала она. – Я еду к тетушке в Англию. Эван… Я уверена, он был бы рад вернуться домой и забыть тот день, когда я появилась в его пещере.
      Катарина задумчиво посмотрела на Эвана.
      – Такой мужчина мог бы осчастливить женщину. Он красив.
      – Да, это так.
      – Сильный, красивый и обаятельный. Я тоже так считаю.
      Норе не понравилось, что Катарина открыто восхищается Эваном. Что она хочет этим сказать?
      – Не такой уж он обаятельный, – сказала Нора, помогая Катарине мешать похлебку. – Сказать по правде, он угрюм и молчалив, а когда не в духе, бывает очень груб. – Нора умолкла, увидев лицо Катарины, смотревшей на Эвана: она словно оценивала его. – О чем вы думаете? – не удержавшись, спросила она.
      – Думаю, что если он вас не интересует, то я, пожалуй, займусь им. Мне нравится его простота и грубость. Другого такого я не найду.
      У Норы сжалось сердце при мысли, что она может увидеть Катарину в объятиях Эвана.
      – Это вас беспокоит? – спросила Катарина, увидев, как переменилось лицо Норы.
      Она промолчала, попытавшись что-нибудь соврать. Катарина улыбнулась:
      – Скажите мне, Нора, вам нравятся песни Ровены де Витри?
      Нора обрадовалась, что ее спросили о песнях бардов.
      – Да, особенно я люблю «Леди Любовь». Это моя самая любимая песня.
      – Тогда вы должны знать и «Романс молчания».
      – Нет, его я не знаю. Это, должно быть, что-то новое?
      – В некоторой степени. – Катарина высыпала в котел с мясом нарезанные овощи и, взяв у Норы половник, помешала похлебку, а потом отложила половник в сторону. – Это история одной женщины, полюбившей мужчину, которого она могла видеть только один раз в году на ярмарке. Она видела, как он рос, а потом полюбил другую женщину и женился на ней. Вскоре он стал появляться ежегодно на ярмарке с нею и детьми. Шли годы, он старел и стал совсем дряхлым. Она приехала к нему, когда он уже умирал, и рассказала, как она его любила. Она сказала ему, что из-за него она не вышла замуж и не знала счастья. Разве что во снах, когда он был с ней.
      Нора чувствовала, как у нее сжалось горло от сострадания, и весьма высоко оценила трагическую песню Ровены.
      – Как печально, – вздохнула она.
      – Да, – сказала Катарина, вытирая руки о подол юбки. – Но самое печальное было в том, что он перед смертью признался ей, что всегда любил ее, что ездил на ярмарку каждый год только для того, чтобы увидеть ее хотя бы издалека. А она так ни разу и не ответила на его взгляд. Он решил, что она равнодушна к нему. И так он и она понапрасну потратили свою жизнь только потому, что не заговорили друг с другом.
      – Как все трагично!
      – А вы не догадываетесь, к чему я это рассказываю?
      – Нет…
      Катарина кивнула в сторону Эвана.
      – Разве вы не ревнуете, когда я говорю, что хочу соблазнить его?
      Нора оцепенела.
      – Нет, – сказала она, однако сама знала, что лжет.
      Катарина рассмеялась:
      – Признайтесь, вы любите его.
      – Нет, не люблю, – поджав губы, сказала Нора и, взяв половник, стала мешать варево. Она не могла признаться в этом даже себе. – Мне не нравятся такие мужчины.
      Катарина с удивлением посмотрела на нее:
      – Миледи, вы слишком самоуверенны. Чего вы требуете от мужчин?
      – Благородства, изысканности. Он должен быть…
      – Скучным?
      Нора бросила на Кэт раздраженный взгляд:
      – Почему сразу скучным?
      – Неужели вы никогда не бывали в обществе таких мужчин? Они не говорят, а мяукают. Они уделяют слишком много внимания своему внешнему виду. Они больше похожи на женщин, а не на мужчин. – Катарина снова кивнула в сторону Эвана: – Этот мужчина не боится запачкать руки к концу дня. Вы думаете, ваш идеальный джентльмен пошел бы искать вас в лесу? Другой на месте лорда Эвана потребовал бы голову Виктора, после того что мы с ним сделали, он же решил ехать с нами как друг, на равных правах.
      – Он немного странный, я уже говорила…
      Катарина помотала головой.
      – Иногда, миледи, надо смотреть сердцем, а не только глазами.
      Нора невольно посмотрела на Эвана. Все остальные шутили и смеялись, а его лицо было сурово. Как бы ей хотелось развеселить его, заставить рассмеяться!
      – Он всегда грустный, – печально сказала она. Катарина сочувственно заметила:
      – Знаете, у моей матери есть поговорка: «Веселому человеку весело со всеми, но когда засмеется грустный, это как луч солнца в небе».
      Нора призадумалась над этими словами. Это, пожалуй, правда. Нельзя, чтобы человек жил отягощенный своей виной, как Эван, когда ни в чем не виноват. Киран сделал свой выбор – кончил жизнь самоубийством. Эван всего лишь совершил ошибку, поверив злому языку женщины.
      У Норы не было романтических планов относительно Эвана, даже несмотря на его поцелуи. Она не выбрала бы его себе в мужья. Но она готова была помочь ему, если это понадобится.
      Ей оставалось провести рядом с ним еще несколько дней. Может, за это время он поймет, что жизнь лучше, когда ты не отгораживаешься от нее?

      – Что это вы задумали? – спросил Эван, когда к нему неожиданно подошла Нора. Выражение ее лица было необычным, и Эвану стало не по себе.
      Нора подала ему лютню:
      – Вы обещали научить меня играть на лютне. Мне нужен второй урок.
      Эван взял лютню, и Нора села рядом с ним. Села очень близко.
      Он старался не смотреть на нее, не замечать сияющих глаз, выбившихся из-под шарфа золотистых локонов. Нора была очень красива, а красота на самом деле всегда волновала его. Еще ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя таким легкомысленным и счастливым. Даже Изобел – она волновала лишь его тело. Но он тогда вообще не понимал разницы между любовью и плотской страстью.
      Нора вызывала в нем совсем другие чувства. Он любил ее, любил слушать ее бесконечную болтовню, все эти милые глупости… Нора успокаивала его.
      Взяв руку Норы, Эван положил ее пальцы на струны лютки.
      – Вы, видимо, хорошо умеете учить, – заметил Бавел, сидевший у костра.
      – Да, он умеет, – ответила за Эвана Нора.
      Не привыкший к похвалам Эван, смутившись, проговорил:
      – Учитель хорош, когда хорош ученик.
      Нора улыбнулась, глядя на Эвана.
      Отходя от нее, он кивнул ей, давая понять, что доволен ее успехами, и еще сказал:
      – Держитесь на этих аккордах, а потом я покажу, что делать дальше.
      Пока Нора играла, Бавел успел сбегать за своей лютней.
      – Не останавливайтесь, Нора, – попросил он и, сев на свое место, стал подбирать мелодию к ее аккордам.
      Подошла Катарина и захлопала в ладоши.
      Эван сел подальше. Казалось, он слушал и наблюдал.
      Глаза Норы сияли, ее щеки порозовели, она с улыбкой смотрела на подыгрывающего ей Бавела. У нее никогда не было такого счастливого вечера. Она играет. По-настоящему играет!
      Эван, сидевший напротив, вдохновлял ее, а Катарина начала свой танец, чем привлекла к себе внимание Пагана.
      Вскоре и Лисандр, следивший за экзотическими движениями Катарины, достал свой барабан. Цыганка Кэт, танцуя, не отрывала глаз от Эвана, который, казалось, был очарован ее танцем.
      «Он смотрит на Кэт, словно голодный волк, – подумала Нора. – Как он смеет так смотреть на нее?!»
      Нора впервые почувствовала ревность. Чтобы отвлечь его от Катарины, она протянула ему лютню:
      – Теперь поиграйте вы.
      – Нет, – отказался Эван.
      – Давайте же! – воскликнул Виктор. – А еще лучше, если вы споете.
      – Нет, – не сдавался Эван. – Я никогда не играл и не пел для публики.
      – Я очень хочу послушать, как вы поете, – сказала Катарина тихим, приглушенным, полным чувства голосом.
      Норе это не понравилось.
      – Ну хорошо, – внезапно согласился Эван и взял лютню.
      Здесь Нора по-настоящему рассердилась. Он не захотел играть, когда она его попросила, но тут же согласился играть для Катарины. Чтобы она танцевала, как Саломея? Эта женщина может соблазнить Эвана и отнять его… у нее! Тут же мелькнула мысль: неужели она ревнует? Выходит, она любит Эвана? Но ведь он не принадлежит ей. И какая бы женщина ему подошла?
      Эван иногда казался Норе похожим на ее отца. Она немало насмотрелась на страдания матери, изящной и утонченной женщины, муж у которой был грубым и требовательным. Он заставлял ее присутствовать на его жестоких фехтовальных поединках и громких пирушках. А чего стоила манера отца бесцеремонно прерывать домашние дела матери и, подхватив ее на руки, уносить в спальню? Он никогда не слушал, что говорила ему жена. Никогда.
      Мать была тихой, а отец – резким и грубым. Мать любила поэзию и музыку, он же увлекался, как многие шотландцы, метанием шеста или охотой на оленей. Неудачней брака Нора еще не видела. Только добрые сердца соединяли их.
      Брак выгоден мужчинам. Женщина в браке теряет себя. Она становится леди своего лорда. Всегда послушна, всегда принижена. Нора подумала, что она не хочет становиться похожей на свою мать.
      Она хотела бы иметь свою собственную жизнь. Быть независимой, как тетушка Элеонора.
      Она не подчинилась ни одному мужчине, и ее жизнь была полна интересных событий. Она без чьей-либо поддержки сделала Генри королем Англии.
      Тетушка была идеалом для Норы, которая была рада, что носила такое же имя, как у нее. Она хотела быть такой же, как она, – властной и решительной.
      Катарина, танцевавшая вокруг костра, протянула руку Норе, приглашая ее присоединиться.
      – Пойдем танцевать!
      Нора после некоторого колебания согласилась.
      – Научишь меня? – попросила она. Катарина, протянув руку, подняла Нору. Мужчины заиграли, и Нора принялась повторять за Катариной движения ее танца.
      – В вас чувствуется французская кровь, малышка Нора, – промолвил Виктор с улыбкой.
      Нора улыбнулась в ответ, а затем посмотрела на Эвана. Он тоже теперь смотрел на нее, а не на Катарину. Нора вспыхнула от волнения. Такой взгляд дорогого стоил. Она сразу почувствовала себя женщиной. Впервые в ее жизни она почувствовала, что такое страсть и желание.
      Не зная почему, она перестала танцевать, но Катарина, взяв Нору за руку, снова втянула ее в танец вокруг костра.
      Наконец музыканты перестали играть и танцы прекратились. После ужина Катарина и Нора убрали посуду, а мужчины, спрятав инструменты, разложили соломенные тюфяки вокруг костра. Смеркалось.
      Катарина, ставя на место котел, заметила растерянный взгляд Норы и подошла к ней.
      – У вас такой вид, будто вы сердитесь на меня. Не странно ли это для леди, равнодушной к Эвану Макаллистеру?
      Нора вспыхнула.
      – Вы ошибаетесь, – возразила она.
      Катарина рассмеялась:
      – Вам не удастся спрятать правду от меня, Нора. Я знаю, что в вашем сердце. Я читаю все в ваших глазах.
      Нора поморщилась и заметила:
      – Вам нравится быть свахой?
      – Только тогда, когда я убеждена, что люди любят друг друга.
      – Поверьте, у меня нет ничего общего с Эваном Макаллистером, – насмешливо сказала Нора.
      – Так я и поверила, – кивнула Кэт.
      Нора поспешила вернуться ко всем. Бавел, Виктор, Паган и Лисандр ушли спать. Остался только Эван. Он один сидел у костра с большой кружкой эля в руке. Он не был пьян, но что-то его печалило.
      Нора заметила лютню у его ног.
      – С вами все в порядке, милорд? – спросила она.
      Эван не сразу поднял глаза.
      – Вы собираетесь спать? – спросила Нора.
      – Не знаю, – тихо ответил он. – Возможно.
      Нора села рядом.
      – Вы любите смотреть на вечернее небо? – Она решила отвлечь его.
      Эван нахмурился:
      – Нет.
      Нора взглянула на небо, усеянное звездами.
      – Мама говорила, что у каждой звезды на небе есть своя история. Вот эта звезда – древнеспартанский солдат, чья жена погибла, а это – королева неба. – Нора указала на женский профиль, нарисованный звездами. – Она говорила, что даже в смерти нет утешения. Если ты действительно кого-то любил, скорбь потери никогда не покинет тебя.
      Эван как-то странно посмотрел на нее:
      – Зачем вы мне все это говорите?
      Она посмотрела ему в глаза:
      – Вы любили брата очень сильно, и он не мог не знать об этом.
      – Да, он умер, потому что я предал его.
      – Нет, – возразила Нора. – Он умер потому, что не мог смириться с тем, что вы страдаете.
      Когда Эван отвернулся, Нора заметила, как дернулся мускул на его щеке.
      – Это не успокоит меня.
      Она положила ладонь на его руку. Бедный Эван. Сможет ли он избавиться от чувства вины?
      – Королева посмотрела на беднягу солдата и спросила, кого бы он хотел, чтобы она убила за смерть его жены. «Пускай убьют меня, потому что я захотел иметь сына, который стоил мне смерти жены. Если бы я был всем доволен, то не потерял бы жену». Королева печально покачала головой и сказала: «Мы все умрем. Ничто не может этого изменить. Но то, как мы живем, определяет все».
      – Жизнь ничего не меняет к лучшему, – ответил Эван шепотом.
      – Возможно. Но вы уверены, что ваш брат хотел бы, чтобы вы страдали?
      – Если бы мы оба были живы, он убил бы меня, я в этом уверен.
      Нора печально улыбнулась:
      – Возможно, он бы вас избил, но не убил. Если бы у Кирана хватило мужества остаться в живых, он бы нашел свою настоящую любовь и вы с ним даже посмеялись бы над его историей с Изобел.
      В глазах Эвана мелькнул гнев.
      – Вы не вправе судить о моем брате. Вы не знали его…
      – Ну и что? – Нора коснулась лица Эвана и заставила его смотреть ей прямо в глаза. – Я знаю, что чувствуешь, когда кто-то не любит тебя. Это больно. Тогда хочется умереть.
      – Вы были влюблены?
      Нора немного отстранилась, вспоминая.
      – Да, в Мишеля де Трови.
      Даже теперь сердце ее сжалось от боли, когда она произнесла это имя. Красавец, обаятельный, умный и образованный. Когда он смешил ее, она смеялась до боли в груди.
      – Я думала, что он тоже меня любит. Но вдруг узнала, что он спит с горничной моей матери. Я готова была вырвать ей все волосы.
      Эван внимательно посмотрел на Нору:
      – Он знал о вашем чувстве к нему?
      – Конечно. Как вы заметили, я очень говорлива и призналась ему в моих чувствах. Он сказал мне, что у него две дамы.
      – Что ж, во всяком случае, он был честен с вами.
      – Мне от этого легче не стало.
      Эван похлопал ее по руке:
      – Вы и сейчас его любите?
      – Да, в какой-то степени. Мне кажется, какая-то часть меня всегда будет его любить. Но я уверена, что мы никогда не были бы счастливы. Я была молода, и он просто очаровал меня.
      – А Райан?
      Нора содрогнулась:
      – Терпеть его не могу. Впрочем, как и он меня.
      – Мне очень жаль. Но с чего вы взяли, что этот человек не любит вас?
      Нора горько улыбнулась:
      – Райан никогда не интересовался мной, хотя мы росли вместе. Будучи нашим соседом, он часто бывал у нас. Все, что он делал тогда, – это бросал мне жаб за ворот и дергал за косы. Он животное. Настоящее животное. Во мне его интересует только одно: я богатая наследница отца и у меня солидное приданое. Если бы мое лицо было изуродовано оспой, он был бы рад получить меня и такую.
      – Сомневаюсь.
      – Сомневайтесь, если это вам нравится, но это правда, и я ее знаю. – Нора склонилась к нему так близко, что они почти касались носами. – Вы сильный человек, Эван. Вы вернулись домой, тогда как у вашего брата не хватило смелости сделать то же самое после бегства Изобел. Вы не побоялись наказания.
      Эван, глубоко вздохнув, отвернулся.
      – Мне приятно, леди, слышать это, но ничего уже нельзя изменить. То, что я сделал, стало причиной его смерти.
      Нора похлопала его по плечу:
      – Подумайте, Эван. Если бы вы не сбежали с Изобел, разве вы были бы уверены, что она останется с Кираном и выйдет за него замуж? Ничего подобного. Она все равно сбежала бы к любовнику, а он умер бы от ее измены.
      – Все равно я предал его.
      – Его предала Изобел, а он предал всех вас своей смертью. И это его ошибка, а не ваша. Он умер потому, что его обманула Изобел, а она, чтобы попасть в Англию, могла обратиться к любому, не только к вам.
      Он сам не раз думал об этом, мучимый виной.
      – Эван?
      – Оставьте меня одного, Нора, – сердито сказал он. – Прошу вас.
      – Эван! – Ее бледное лицо было совсем близко.
      – Не прикасайтесь ко мне, – промолвил он, задыхаясь.
      – Почему?
      – Если вы это сделаете, я поцелую вас, а если я поцелую вас сейчас, то я не уверен, что удовлетворюсь только вкусом ваших губ.
      Нора почувствовала, как по спине побежали мурашки от его слов. По его глазам она поняла, что он искренен. Ей стало не по себе: одна ее часть желала его прикосновений, другая – боялась этого. Нора впервые была наедине с мужчиной и впервые чувствовала нечто большее, чем любопытство. А между тем любопытство было.
      Что, если она приручит этого человека, дикого, нелюдимого?
      «Попробую и узнаю», – решила она.
      – Возвращайтесь к остальным, – сказал Эван. – Я скоро приду.
      Нора смотрела, как он уходит. Затем она вернулась туда, где ее ждала Катарина.
      – Все в порядке? – спросила она Нору.
      – Если честно, то я не совсем уверена. – Нора посмотрела туда, где остался Эван. – Не могу понять, что привлекает меня в этом человеке. Это озадачивает меня.
      – Все очень просто. Он здоров и красив, он мужчина.
      – Я видела немало красивых мужчин в своей жизни, но никто из них… – Нора запнулась, побоявшись объяснить дальше.
      – Что?
      – Ничего, – поспешила сказать Нора и, извинившись, пошла спать.
      Земля была сырая, соломенный тюфяк неудобен, но Нора постаралась не замечать этого. Катарина тоже улеглась. Нора смотрела на звезды и ждала, когда вернется Эван, но его не было.
      Эван лежал на маленькой полянке и тоже смотрел на звезды. Он не хотел возвращаться к костру.
      Он хотел быть с Норой. Он много думал о том, какая женщина ему нужна. Мечтал встретить ту, которая смотрела бы на него так, как смотрят на его братьев их жены. В какой-то степени так смотрела на него коварная Изобел. Но ее любовь оказалось ложью. Вдруг и Нора станет такой же?
      Эван вздохнул. Чем он мог ее привлечь? Ничем. Те деньги и земли, что оставил ему отец, не позволят ему жить на широкую ногу.
      Нора, должно быть, из богатой семьи, это видно по одежде, она образована, изящна. Одним словом, она прекрасна. Такие женщины не для него. Они подходят таким мужчинам, как его брат Лахлан, а не таким, как он.
      – Эван?
      Он вскочил, испугавшись голоса Норы в ночной темноте.
      – Что вы здесь делаете?
      – Я не могла уснуть.
      Он поднялся и сел, когда она приблизилась. Она была в легкой сорочке и накинула на плечи плед. В ярком свете луны она казалась призраком. У Эвана перехватило дыхание.
      – Зачем вы покинули лагерь? Это опасно.
      – Но я же знала, что вы здесь.
      – А если бы вы заблудились?
      – Вы нашли бы меня.
      – Я мог бы и не найти.
      – Нашли бы, – повторила она уверенно. Нора смело села перед ним. – У меня уверенность, что вы, когда захотите, можете сдвинуть гору, а не только найти заблудившуюся в лесу женщину.
      Эван попытался улыбнуться. Как это у нее получается? Стоит ей появиться, как ему становится легко.
      Он смотрел на ее лицо и думал, что будет, если он ее поцелует. Услышит ли он стон удовольствия?
      Он посмотрел на сорочку Норы и подумал, что она легко снимается. Кровь бросилась ему в лицо. Он хотел ощутить ее тепло и ласку, хотел почувствовать запах ее кожи.
      Нора с тревогой следила за тем, как меняется его взгляд. Она уже жалела, что пришла к нему. Утешало одно – Эван не был пьян.
      – Почему вы здесь сидите? – наконец спросила она.
      – Смотрю на звезды, – ответил он, к великому удивлению Норы, которая тоже посмотрела на небо. – Я думал о том, о чем вы сказали. Звезды имеют свою историю.
      Нора улыбнулась:
      – Вы знаете свои истории?
      – Нет. Я думал о той, что рассказали мне вы.
      Эван растянулся на траве. Нора легла рядом.
      – Так будет удобнее. – Эван притянул ее поближе и положил ее голову себе на плечо.
      Нора чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Ей впервые приходилось лежать на мужском плече и чувствовать его руку на талии. Она вдыхала крепкий запах его тела.
      Откашлявшись, Нора показала Эвану на созвездие Ориона и спросила:
      – Знаете историю о звезде Ориона?
      – Нет, не знаю.
      Нора обвела пояс Ориона – его голову, руки и ноги.
      – Видите очертания?
      – Вижу.
      – Итак, давным-давно в древней Греции жил Орион, славный охотник, сын Посейдона и Эвриалы. Он искал любви, верной любви…
      Так Эван стал слушать рассказ о том, как Орион добивался любви Меропы и разрешения ее отца на их брак. Не добившись этого, он применил силу и был потом ослеплен отцом Меропы, опоившим его дурным зельем. Обретя зрение, Орион продолжал искать любовь, пока не нашел Артемиду, которая полюбила его. Однако их любовь не понравилась ее брату Аполлону, и он уговорил Артемиду убить своими стрелами Ориона и вознести его на небеса, где она всегда сможет его видеть.
      – Вы знаете только истории о несчастной любви? – спросил Эван. – Есть хотя бы один рассказ о счастливой любви и жизни?
      Нора повернулась к нему с улыбкой:
      – Есть история о Купидоне и Психее. Они жили счастливо. Рассказать вам о них?
      – Да, пожалуйста.
      Эван с удовольствием слушал тихий и мерный звук ее голоса, убаюкивающий его.
      Когда Нора кончила свой рассказ, она поняла, что он совсем расслабился. Ее «медведь» просто спал, чуть приоткрыв рот.
      – Эван? – тихо окликнула его Нора.
      Он не шелохнулся. Его пальцы сжимали кончик ее косы. Она даже не заметила этого, ибо все время следила за нежными, ласкающими движениями его пальцев по ее руке. А когда он прижался щекой к ее лбу, она просто растаяла.
      Чуть приподнявшись на локте, Нора попыталась заглянуть в лицо Эвана. На лоб его упала прядь черных волос. Нора легонько сбросила ее. Он был так красив. Почему он так переменился к ней? Не ворчит, не сердится. Она ждала увидеть его рассерженным, боялась, что он прогонит ее. Но все вышло совсем не так. Он слушал ее рассказы, оставил ее с собой. Хотела бы она, чтобы он стал ее мужем?
      «Он тебе не пара».
      Неужели правда?
      Но он играл на лютне для нее, слушал ее рассказы. Нора вспоминала, что ей говорила мать о замужестве. Для этого нужны двое.
      «Для замужества нужно единство между мужчиной и женщиной. Жена заботится о муже, а он защищает и обеспечивает жену. Но для счастливого брака нужно взаимное уважение. Муж должен прислушиваться к жене, а она к нему».
      Нора пристально посмотрела на лицо Эвана. Он, казалось ей, не из тех, кто не принимает во внимание чужое мнение.
      «Тебе все равно придется выйти замуж. Тогда почему же…»
      – Даже не думай об этом… – сказала она самой себе.
      Конечно, у нее должен быть муж, но не Эван Макаллистер!..
      Он живет в пещере. Как они смогут жить там?
      Мать предупреждала ее, что большинство мужчин жадные и похотливые, но Эван, вместо того чтобы обесчестить ее, уснул, как младенец, на ее руках. Нора даже усмехнулась этой мысли.
      Она снова положила голову на его плечо и стала слушать, как бьется его сердце.
      Эван повернулся и прижал ее к себе.
      – Эван! – воскликнула Нора. – Ты меня задушишь!
      Он чуть отпустил ее, но руку не снял. Нора расслабилась и, прислушиваясь к ровному дыханию Эвана, вскоре тоже задремала.
      Впервые за многие годы Эвану приснился приятный сон. Это не был вечно догоняющий его Киран, или Изобел со своей жестокостью. Ему снилась Нора. Она стояла посреди зеленой лужайки и звала его к себе: «Идите сюда, милорд, садитесь рядом». Она протянула руку и усадила его рядом, а затем предложила ему кусок хлеба и эль. Он никогда не ел такого вкусного хлеба.
      Он пил эль и ел хлеб из рук Норы, не сводя с нее глаз и испытывая растущее страстное желание. Близость Норы рождала сны, которых он давно не видел.
      Эван обнял Нору и вскоре она уже оказалась в его объятиях.
      – Я хочу тебя, Нора, – прошептал он.
      Она ответила ему улыбкой. Ободренный, он поцеловал ее в губы. Полусонная, она тихо стонала, принимая его поцелуи, а затем, ощутив на своем теле незнакомые ей ласки, окликнула его:
      – Эван!
      – Нора?!
      Она ждала, что он уберет свои руки хотя бы с ее груди, но он не сделал этого.
      – Я думал, что вижу вас во сне…
      Она ждала, что он отпустит ее, однако Эван снова поцеловал ее.
      Подняв голову, он спросил:
      – Что же вы не отталкиваете меня, Нора? Скажите мне, что я вам неприятен, что вы не хотите иметь дело с жалким пьяницей…
      Нору испугали его слова. Зачем он так говорит?
      – Я не считаю вас неприятным, Эван. Напротив…
      Он, взяв в руки ее лицо, посмотрел на нее глазами полными печали.
      – Скажите мне, Нора, – настойчиво промолвил он, – если это не так, то я сейчас же докажу вам свою любовь здесь же, в этом лесу, как дикое животное…
      Нора была в шоке, но не от этих слов, а скорее от звучавшего в них отчаяния.
      Ее тетушка Элеонора как-то сказала ей, что самое драгоценное для женщины ее невинность. Если ей повезет, то она сама выберет, кому ее отдать. А не повезет, то выбор останется за отцом.
      Невольно мелькнуло в памяти лицо Райана, и Нора едва удержалась, чтобы не содрогнуться. Если ей с Эваном не удастся первыми попасть в Англию, ее судьбой будет распоряжаться Райан. Разве он будет ласков с ней так, как Эван?
      Она дрожала всем телом. Никто из мужчин не прикасался к ней так, как Эван. Если она отвергнет его ласки, то явится к Райану нетронутая.
      В сущности, Райану это все равно, потому что ему нужно только ее приданое.
      А Эвану?..
      Она нужна ему. Она была в этом глубоко уверена.
      «Ты не должна отдаваться ему. Если сделаешь это, твоя жизнь навсегда изменится. Ты не будешь больше непорочной. А что, если у тебя родится ребенок?..»
      Но вскоре любопытство и желание заставили Нору рискнуть. Мать всегда говорила ей, что она однажды далеко зайдет в своих желаниях.
      Сегодняшняя ночь привела ее к Эвану Макаллистеру. Так ей хотелось.
      – Люби меня, Эван, – промолвила она.

      Эвана ошеломили слова Норы. Он ждал, что она, оскорбленная его ласками, немедленно прогонит его. Он считал себя диким и грубым человеком. Приличия и воспитание ему были не знакомы. Это свойственно только его братьям.
      Легонько обведя пальцем ее припухшие губы, он снова крепко поцеловал ее.
      – Почему вы не прогоните меня? – спросил он, заглядывая Норе в глаза.
      – Я часто делаю не то, что нужно.
      – О, дорогая, и это одно из ваших лучших качеств.
      – Вы смеетесь надо мной?
      – Нет, милая, я не смеюсь над вами.
      У Норы дрогнуло сердце, когда она увидела его улыбку.
      При лунном свете ей были хорошо видны сияющие глаза Эвана. Он бережно обнимал ее, закрывая от ночного ветра и росы на траве. Однако Нора хотела большего. Жар и сила, исходившие от Эвана, странно волновали ее. Еще никто так не касался ее тела, неужели один поцелуй может все так изменить? Когда рука Эвана коснулась ее груди, Нора вскочила. Страх и неиспытанное удовольствие потрясли ее. Норе показалось, что в ней загорелся огонь. Что это? Это и есть желание?
      Эван не отпустил ее, он целовал ее шею и обнаженную грудь. Его язык был груб, но его губы успокаивали своей нежностью.
      Нора прижала к себе его черную голову и с удовольствием перебирала пальцами пряди кудрявых волос.
      В это мгновение Эван казался ей таким красивым. Он словно вновь знакомился с ней, и ей это было приятно. В эту ночь она останется с ним. Она так решила. Он будет у нее первым мужчиной.
      Эван был удивлен тем, что Нора выбрала его. Он не заслуживал этого. Она воплощение легкости и радости, он же – темноты и мрачности. Но он был рад, что в эту ночь, в этот момент она отдавалась ему.
      Эван снял рубашку и принялся раздевать Нору. На мгновение она почувствовала смущение, когда оказалась нагой перед ним. Ее никто и никогда не видел обнаженной. Он был первым.
      – Вы не сделаете мне больно? – задыхаясь, спросила она.
      Эван легонько погладил ее щеку и заверил Нору, что постарается не причинить ей боли.
      Она улыбнулась, полностью веря ему, хотя и побаиваясь.
      – Доверься мне, Нора, – прошептал Эван.
      Когда он овладел ею, разрушая ее девственную преграду, она, казалось, не заметила особой боли, а лишь ощутила, как его тело возбуждает ее. Она горела от каждого его прикосновения.
      – Только скажите, и я остановлюсь… – прошептал он.
      Нора невольно подумала, что немногие мужчины сказали бы это, и улыбнулась:
      – Нет, не надо… Как странно чувствовать вас в себе…
      Эван не удержался от смеха. Никто из женщин, с которыми ему доводилось бывать, не был способен на подобное замечание. Нора, как всегда, по-особому умела все подмечать. Она переполнена вопросами и наблюдениями.
      Крепко обняв его, она уткнулась в мускулистую шею Эвана.
      – Отдохни, любовь моя, – прошептал он с благодарностью. – Я обещаю, что не трону тебя, пока ты сама не захочешь.
      Он подождал, когда ее объятия ослабеют и, откатившись в сторону, лег рядом. Нора смотрела на него и на ее лице было доверие. Немного помолчав, ока вновь взялась забрасывать его вопросами, искренними, смелыми, ничем не стесненными.
      – Вы когда-нибудь обходились без вопросов? – наконец не удержался Эван.
      – Мне замолчать?
      Он опять рассмеялся и посадил ее на себя сверху. Нора широко распахнутыми глазами смотрела на него:
      – Что это? Я должна сидеть вот так?
      – А вам не нравится?
      Она, прикусив губу, решительно закивала головой в знак согласия.
      – Значит, мы все еще вместе? – с энтузиазмом воскликнула она. Глядя на Эвана, она чувствовала, как все в ней воспалено. Она хотела его снова, и это было сильнее боли и усталости.
      – Можно задать вопрос?
      – Конечно, миледи, если вам хочется.
      Нора чувствовала себя удивительно свободной. Если кто-нибудь сказал бы ей, что она будет сидеть верхом на обнаженном мужчине, она бы возмутилась.
      – У вас было много женщин? – спросила Нора, не удержавшись.
      – Нет, немного.
      Она улыбнулась:
      – Это хорошо. Мне хочется, чтобы между нами было бы все по-особенному. – Она провела рукой по напряженным мускулам его живота.
      Эван взял в ладони ее лицо.
      – Поверьте мне, миледи, что так и будет. – Он притянул Нору к себе, покрывая ее лицо поцелуями.
      «Это самая прекрасная ночь в моей жизни, – думала Нора. – Если завтра меня заставят выйти замуж за ненавистного Райана, то в памяти хотя бы останется эта ночь, ночь сказочной страсти. Я никогда ее не забуду».
      Эван слушал бормотание засыпающей Норы и чувствовал свою вину. То, что он сделал этой ночью, никогда ему не простится: он лишил ее девственности, посягнул на права ее мужа. Отец и жених Норы будут вне себя от гнева. Но едва он подумал о том, что Нора может принадлежать кому-то, кроме него, он впал в отчаяние. «Нет, она моя!»
      «Но у тебя нет права на нее. Что можешь ты ей дать?»
      Эван гладил ее белокурые волосы.
      Господь поможет им, когда придется отвечать, думал Эван. Пусть на него падет вся вина. Никто не посмеет обидеть Нору. Он не допустит этого.
 
      Катарина проснулась на рассвете. Все еще спали, и она не замечала отсутствия Норы до тех пор, пока не взяла ведро и не направилась к ручью за водой.
      Напевая песенку, которую любила ее мать, Кэт спустилась к ручью и увидела Нору с Эваном. Хотя они укрылись пледом, было видно, что они спят обнаженными. Катарина, набрав воды, улыбнулась и бесшумно удалилась, не желая их будить.
      Значит, Нора, несмотря на свои торжественные заверения, не устояла перед ласками мужчины?
      На мгновение Катарина почувствовала зависть. Почему ей не удается встретить свою любовь? Но она тут же прогнала недоброе чувство и искренне порадовалась за Нору.
      Кэт верила в любовь с первого взгляда, более того, она верила в предсказания судьбы. Она все определяет. У нее тоже будет своя любовь.
      Но надо ждать. А теперь она должна помочь Эвану и Норе.
      – Почему у тебя такой вид? – услышала Кэт голос Виктора. Он проснулся и сидел на своем тюфяке.
      – Какой? – спросила Кэт.
      – Словно ты что-то недоброе задумала. Надеюсь, не против меня?
      Кэт рассмеялась:
      – Нет, не бойся.
      – Собираешься помочь этой парочке?
      – А что, если и так?
      – Думаю, лорд Эван скорее предпочтет быть убитым, чем накачанным губительным зельем.
      – Виктор! Он любит эту леди.
      – Кэт, – голос Виктора стал резким, – ты вся в свою мать. Забыла, куда завело ее сердце? Оно разбито. До сих пор она ждет твоего отца. Ты хочешь, чтобы и эта парочка так маялась?
      – У моего отца не было выбора, но он любил маму, ты это знаешь. Будь он другим, он бы женился на ней.
      – Нора обещана другому. Разве ты не знаешь?
      – Нет, Эван не отпустит ее от себя. Я уверена.
      Виктор покачал головой:
      – Не играй их жизнями, Кэт, прошу тебя. Оставь их…
      Кэт поняла, что он предостерегает ее. Он был прав: та парочка не должна быть вместе. «Но не я, – думала Кэт, – познакомила их друг с другом».
 
      Нора проснулась. Она с удивлением обнаружила, что лежит рядом с Эваном. Краска стыда залила ее лицо, когда она вспомнила, что было ночью. Теперь, при свете дня, ей было неловко смотреть на их нагие тела.
      Пытаясь укрыться, она разбудила Эвана, который мгновенно проснулся, готовый к бою, но, обнаружив Нору рядом, он тут же успокоился. Ласковая улыбка на его устах помогла Норе прийти в себя.
      – Доброе утро, милая.
      – Доброе утро.
      – Ты сердишься? – спросил он.
      Нора снова покраснела:
      – Нет, а ты?
      Он рассмеялся.
      Господи, как она любит этот приглушенный, как далекий гром, рокот его смеха!
      – Нет, любимая. Нисколько.
      Он сел, и плед сполз с плеч. Нора не удержалась и снова залюбовалась его обнаженным телом. Эван перехватил взгляд Норы и улыбнулся.
      – Иди ко мне, любовь моя. – Он нежно поцеловал ее, затем отодвинулся. – Нам надо одеться прежде, чем нас найдут.
      Нора понимающе кивнула. Потянувшись за своей сорочкой, она увидела на ней пятна крови. Эван, поймав ее испуганный взгляд, поднял Нору на руки и понес к ручью. Он с небывалой нежностью помог ей помыться. Она видела озабоченность на его лице, когда потом он попытался скрыть следы их присутствия на поляне.
      – Вы жалеете о том, что произошло? – спросила Нора, не выдержав.
      – Я не жалею о том, что было. Как я могу об этом жалеть? Я только боюсь, что когда-нибудь это откроется и у вас будут неприятности.
      – Я никому ничего не расскажу. И ничего от вас не потребую.
      Эван был поражен благородством Норы. Немало его друзей были вынуждены жениться на девицах, потому что те поспешили пожаловаться своим отцам. Нора в отличие от них обещает хранить молчание. Она действительно особенная.
      Эван стоял перед Норой, не зная, что делать. В конце концов он пришел к выводу, что она заслуживает большего уважения, чем он.
      Одевшись, они вернулись к цыганам, которые уже готовили завтрак.
      – Где вы были? – не преминул спросить их Виктор.
      Нора впервые не нашлась что ответить и, покраснев, с испугом в глазах взглянула на Эвана.
      – Мы встали очень рано и решили прогуляться, – спокойно ответил Эван.
      Никто из цыган ничего не сказал. Поверили они или нет, было неизвестно.
      К Норе и Эвану подошла Катарина, в руках она держала миски и хлеб.
      – Проголодались? – спросила она. – Леди кажется уставшей. Видимо, плохо спали?
      – Нет, спала отлично, – быстро ответила Нора и, забрав у Катарины миску, поспешила отвести взгляд в сторону.
      – А как вы, милорд?
      – Я тоже спал хорошо, спасибо, – ответил Эван.
      Они молча позавтракали, а потом, убрав посуду, стали готовить повозку к отъезду. По настоянию Эвана Нора нашла себе место в повозке.
      – Вам не надо ехать на лошади, миледи, – шепнул ей Эван. – Так будет лучше, – быстро коснувшись поцелуем ее щеки, прошептал он и посадил ее рядом с Виктором.
      Норе была приятна его забота. Она провела день в беседе с Виктором, когда они ехали на север, на встречу с человеком, заплатившим цыганам за поимку Эвана.
      Эван ехал на лошади рядом с повозкой, не спуская глаз с Норы. На сердце у него было тревожно.
      – Скажите мне, – спросил Лисандр, догнав Эвана, – как вы терпите болтовню этой леди?
      – Мне она не мешает, – ответил Эван.
      Лисандр фыркнул:
      – Вы шутите? И уши у вас не болят? Странно, но и Виктор не заставил ее замолчать.
      Эван пожал плечами и, пришпорив коня, приблизился к повозке.
      – Нора, – позвал он.
      Она обернулась к нему. Легкий ветерок немного растрепал ее белокурые волосы, щеки Норы горели.
      – Да? – спросила она.
      – Не хотите немного проехаться со мной на моем коне? – В его голосе была надежда. Он заметил одобрительный кивок Виктора.
      – А это прилично? – спросила Нора.
      – Почему же нет, миледи? – поспешил заверить ее Виктор и остановил повозку.
      Эван помог Норе пересесть на своего коня. Он посадил ее боком перед собой, так, чтобы можно было любоваться ее профилем. Нора поправила свои юбки.
      – Зачем вы это сделали? Вам хочется ехать со мной, или вы поспешили спасти уши бедняги Виктора?
      – И то и другое.
      Нора улыбнулась:
      – Значит, вы не боитесь, что я заговорю вас до смерти?
      – Не боюсь.
      – Что ж, мне нравится ехать с вами в одном седле.
      И ему тоже нравилось, да еще как! Он вспоминал, какой она была ночью – разгоряченной, нежной.
      – Как долго нам ждать ужина? – спросила Нора.
      – Вы голодны?
      – Нет, не очень. Но я устаю от поездки верхом. Как вы это терпите? Вам не хочется пройтись пешком? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Мне кажется, что если бы мы шли пешком, нам было бы лучше. Да и коню тоже. Ему, должно быть, тяжело нести на себе двоих.
      – Он едва ли почувствует ваш вес.
      – Но ваш вес, мне кажется, не меньше веса двух нормальных мужчин?
      Эван поморщился от такого напоминания.
      – Вам неприятно? Извините меня, Эван. Я считаю, что вы должны гордиться тем, что вы такой высокий. Мой кузен Син часто жалуется на то, что он мал ростом. Он ниже меня на целую голову. Почему вас смущает ваш рост?
      За него неожиданно ответила Катарина, подъехавшая к ним на своем коне:
      – Думаю, что быть очень высоким – это такое же наказание, как быть очень маленьким. Лорд Эван живет в мире, где все ему не подходит: стулья, кровати – все ему слишком мало.
      – Да, – согласился Эван. – Я все время бьюсь головой о притолоки. Я очень долго искал себе подходящего коня, чтобы не касаться ногами земли.
      – Мне нравится ваш рост, – успокоила его Нора. – Я бы в вас ничего не стала менять.
      Эван с удивлением посмотрел на нее.
      – Катарина, – Нора обратилась к подруге, – как вы думаете, мы скоро остановимся? Я бы хотела немного пособирать ягоду.
      Эван ехал, молча прислушиваясь к болтовне девушек. Он с удивлением замечал, что несмолкаемые рассуждения Норы больше не раздражают его.
      – А вы согласны?
      Эван понял, что Нора обращалась к нему.
      – Простите, я не услышал вопроса. Вы обращались ко мне?
      Нора рассмеялась:
      – Катарина спрашивала, будете ли вы собирать ягоды со мной?
      – Я… – Вопрос удивил его. – Собирать ягоды?
      – Нору нельзя оставлять одну, – сказала Катарина. – Иначе она заблудится.
      Эван нахмурился. Он собирал ягоды только в детстве, а сейчас, когда можно остаться с Норой наедине…
      – Я буду рад.
      Катарина удовлетворенно кивнула:
      – Ну, в таком случае после обеда можете отправляться за ягодами. А на ужин у нас будут свежие ягоды.
      Во время следующей остановки и легкого перекуса |женщины еще немного поговорили, пока Эван и другие мужчины занимались лошадьми. А потом Катарина вручила Норе небольшую корзинку и сказала:
      – Собирайте свои ягоды, а я пока приберу здесь.
      – Мы недолго, – успокоила всех Нора. Так по крайней мере она думала.
      Они углубились в чащу леса так далеко, что уже не слышали разговоров цыган.
      Эван следил, как Нора, нагибаясь, собирает ягоды. Это пока все, что он мог видеть.
      – Вы когда-нибудь занимались стряпней? – спросила Нора. А потом сама и ответила: – Хотя, вряд ли. Вы же мужчина. Мужчины не собирают ягод для пирогов.
      – Почему, я собирал.
      Нора посмотрела на него:
      – Неужели?
      – Да. Мама часто брала меня и братьев с собой в лес, и мы собирали ягоды для пирогов и джемов. – Вспоминая, Эван грустно улыбнулся. – Но мы больше ели, чем складывали в корзинку.
      – И кто больше всех ел ягод? – не выдержав, спросила Нора, пробираясь через заросли. – Вы или кто-нибудь из ваших братьев?
      – Киран. Он вечно был голоден.
      – А вы?
      – Нет, я не был таким обжорой.
      Нора попробовала перелезть через упавшее дерево, но Эван, подхватив ее, осторожно помог ей перебраться через бревно. Он, бесспорно, красив, подумала Нора уже в который раз. И невольно благодарно коснулась его руки. Этого было достаточно, чтобы Эван, схватив ее руку, расцеловал каждый ее пальчик.
      – Весь день мечтаю вас поцеловать.
      Нора задрожала, заметив знакомый блеск в его глазах. Обхватив руками его лицо, она сама поцеловала Эвана. Эван притянул ее к себе, жадно ища ее губы. Он понимал, что не должен вести себя так: цыгане могли их увидеть, – но желание было так велико, что он не смог удержаться. Нора стала для него непреодолимым влечением.
      Она только охнула, когда он, подняв ее, посадил на низкую ветку большого дуба, но так, чтобы она могла спиной прислониться к стволу дерева.
      Слабость, разливающаяся по телу, помешала ей собраться с мыслями.
      – Что вы сделали со мной? – хриплым голосом спросил Эван. – Я без вас уже не могу жить.
      Нора коснулась ладонью его разгоряченной небритой щеки.
      – Безумие охватило нас двоих. Я чувствую то же, что и вы, а этого не должно быть, ибо именно такое состояние в мужчине я нахожу отвратительным.
      – Спасибо, миледи, – обиженно сказал Эван.
      – Но ничто лично в вас мне не кажется отвратительным. Почему так?
      – Не знаю. Наверное, мне надо было прежде всего отвезти вас к моему брату.
      – Я рада, что вы этого не сделали.
      Эван поцеловал ее, а потом, как безумный, бросился покрывать поцелуями все ее тело. Нора чувствовала, что задыхается от его напора, и совсем ослабела. В конце концов она сдалась, забыв о боли. Потом он помог ей оправить платье и снова накинул на ее волосы шарф. Они возвращались той же дорогой, какой пришли в лес. Эван шел впереди, раздвигая ветви. Неожиданно одна из веток сорвала с головы Норы ее шарф, и тот повис на дереве.
      – О Господи! – воскликнула Нора и попыталась дотянуться до злосчастного шарфа.
      – Подождите, – остановил ее Эван. Подойдя к дереву, он, однако, понял, что дотянуться до шарфа тоже не может.
      – Его нельзя там оставлять, – решительно сказала она.
      – Почему? – удивился Эван.
      – Это мой любимый шарф. И это подарок мамы.
      Эван нахмурился.
      – Пожалуйста, Эван, достаньте его! – попросила Нора.
      Эван что-то проворчал себе под нос и, передав Норе корзинку с ягодами, приблизился к дереву.
      Нора с довольным видом смотрела на то, как легко и быстро он взбирался на дерево, которое поскрипывало от его тяжести. Она вдруг отступила подальше от дерева, чувствуя внезапное сожаление, что потребовала от Эвана такого поступка. Не надо было этого делать. Ветки дерева опасно гнулись, и она боялась, что он упадет. Когда Эван наконец снял шарф, одна из веток треснула, и он рухнул на землю.
      Нора с криком бросилась к нему. Эван лежал неподвижно.

      – Эван, пожалуйста, скажите, что вы не разбились! – Нора лихорадочно ощупывала его, ища ушибы.
      Эвану пока еще было трудно перевести дыхание, но падение не нанесло ему вреда. К тому же ему были приятны прикосновения рук Норы и ее искренняя забота.
      – Я достал ваш шарф. – Поморщившись, словно от боли, он протянул ей шарф.
      – О, забудьте об этом дурацком шарфе! Вы пострадали из-за него.
      Дурацкий шарф? Вот как? Эван, нахмурившись, смотрел на Нору, он решил не признаваться, что ему не больно. Прикосновение ее рук волновало его. Он сам удивлялся, ощущая желание вновь овладеть ею.
      – Может, позвать Лисандра или Патана? – спросила она.
      – Нет! – ответил Эван. – Мне достаточно вашей помощи.
      – Что я должна сделать?
      – Ох! – вскрикнул он, когда Нора дотронулась до его бедра.
      – Вам больно?
      – Да.
      – А ваша спина? Вы ее тоже ушибли?
      – Да, боли ужасные.
      Нора помогла ему сесть. Эван закрыл глаза, когда она массировала ему спину. Опасаясь, что она скоро это прекратит, он пожаловался на боль в правом плече.
      – Здесь? – спросила Нора.
      – Да, здесь.
      Наконец она помогла ему подняться с земли. Эван постарался не сильно опираться на нее, когда, похрамывая, сделал первые шаги.
      Никто никогда так не заботился о нем, думал он. Ни его братья, ни мать. Ему явно нравилось, как Нора хлопочет вокруг него, и особенно то, что сейчас его рука была прижата к ее груди.
      – Эван? Опустите вашу руку пониже, – попросила Нора.
      Он неохотно подчинился и опустил руку чуть пониже, но она все равно касалась ее груди. У Норы была красивая грудь.
      Они медленно приближались к цыганскому табору.
      – Что случилось? – воскликнула Катарина, первой заметившая их.
      – Эван упал с дерева, снимая мой шарф, – объяснила Нора. – Думаю, он повредил ногу и спину.
      Эван заметил, как недоверчиво переглянулись мужчины, а Паган насмешливо улыбнулся.
      – Упал с дерева? – спросил он.
      Эван только сердито посмотрел на него. Если он ответит, то голос выдаст его. Однако он успел шепнуть Пагану:
      – Ты завидуешь, что такая красотка не о тебе заботится.
      Паган, рассмеявшись, отошел от него.
      – Вы упали? – спросил Виктор. – И с большой высоты? – Он повернулся к Норе.
      – С достаточно большой, – заверила его она.
      Лисандр фыркнул:
      – Жаль, что он упал не головой вниз.
      Нора помогла Эвану влезть в повозку.
      – Отдохнете здесь, а я принесу вам попить.
      Как только Нора покинула повозку, к ней подошла Катарина и, приглушив голос, чтобы не слышал Эван, сказала:
      – Не думаю, миледи, что он так серьезно покалечился. Ему нужно ваше сострадание и чтобы вы были рядом.
      Нора улыбнулась.
      – Я знаю. – Она подмигнула Катарине. Та рассмеялась.
      Если Эвану нравится притворяться, Нора решила помочь ему.
      Когда она вернулась в повозку, то с удивлением обнаружила, что Эван держит в руках ее шарф и прижимает его к лицу, словно вдыхает его запах. При ее появлении он тут же опустил руки и, выпрямившись, вытянулся. Вид у него был виноватый. В нем, таком неистовом и сильном, эта черта была знакома только ей одной. И это радовало ее.
      Сев рядом с Эваном, Нора протянула ему бурдюк с элем.
      Отпив, Эван с удивлением спросил:
      – Зачем вы это принесли?
      – Думаю, эль уменьшит боль.
      На них посматривал Виктор.
      – Как дела, парень? – спросил он. Эван, сконфузившись, посмотрел на Нору.
      – Он оправится, – уверенно сказала Нора. – Ему надо немного отдохнуть. Мы скоро поедем?
      – Да, надо спешить, – кивнул Виктор.
      Вскоре они тронулись в путь.
      Нора была рада, что едет не одна, а с Эваном.
      – Кто, по-вашему, тот человек, который заплатил им за ваше похищение? – спросила Нора после некоторого молчания. – У вас много врагов?
      – Нет. У меня был единственный враг, это Робби Макдуглас. Но вражда между нашими кланами закончилась. Мы давно стали друзьями.
      – Странно, не правда ли? А что, если это устроила какая-то женщина, которой вы понравились? Она заплатила бы за ваше возвращение домой?
      – Какие странные у вас мысли.
      – Почему странные? Вы привлекательны, думаю, женщины от вас без ума. – Нора коснулась его лба и попыталась разгладить морщинки. – Только вы часто бываете угрюмым.
      – А вы – болтливой.
      Нора улыбнулась доброй улыбкой, чтобы успокоить его.
      – Да, и это всегда сердило Райана. Он говорил, что я фонтан глупостей.
      Эван коснулся ее щеки, а потом нагнулся и поцеловал.
      – Я люблю ваши глупости.
      Нора вздохнула и прижала голову Эвана к своей груди. Она впервые сидела вот так с мужчиной и позволяла ему целовать себя. И даже наслаждалась этим.
      Наконец Эван выпрямился и сел рядом, обняв Нору. Под ними гремели колеса повозки. Оба они, Эван и Нора, почти не спали всю ночь.
      Вскоре она, прислушиваясь к ровному стуку его сердца, заснула. Эван легонько гладил ее волосы и думал, хорошо ли этой нежной девушке в его грубых руках? Вспомнив вдруг об Изобел, он с удивлением отметил, что не помнит ее лицо, однако помнит то зло, которое она принесла. И еще он помнил Кирана, Брейдена и других братьев, всегда смеявшихся над ним.
      Он знал, что не так красив, как Брейден, и не такой обаятельный, как Киран, и к тому же ему не хватает образования. Он сам знал свои недостатки. Неужели Нора, как Изобел, бросит его при первом удобном случае? Он может выдержать все, только не ее насмешки и обман.
      Виктор остановил повозку на окраине деревни. Катарина остановила свою лошадь лишь тогда, когда убедилась, что Лисандр, Паган и Бавел спешились. Она присоединилась к Лисандру, когда он открыл повозку, и они увидели Эвана и Нору, спящих в обнимку.
      Катарина ахнула, однако тут же обрадовалась.
      – Пусть спят, или мне вмешаться? Нам может попасть от ее отца, если он узнает, – сказал Лисандр.
      – Я сама возьмусь за вас, если вы не оставите их в покое, – пригрозила Кэт. – Они такая хорошая пара.
      – Разбуди их, – вмешался Бавел. – Я чертовски голоден и готов грызть собственные сапоги.
      – Я не сплю, – сердито отозвался Эван. – Разве можно спать, когда вы горланите здесь, как сукины дети?
      Эван тихонько разбудил Нору.
      – Где мы? – спросила она, улыбаясь ему и понимая, что повозка остановилась.
      – Не знаю, – сказал Виктор. – Кажется, какая-то небольшая деревня. Я думаю, нам удастся купить здесь хороший ужин и удобную постель.
      Нора, подавив зевок, вышла из повозки. Забыв о своих недугах, за нею быстро вышел Эван. Нора хмыкнула:
      – Вам не стыдно, милорд, притворяться пострадавшим?
      Эван почесал подбородок и смущенно отвернулся. Проходивший мимо Паган рассмеялся. Нора шутливо похлопала Эвана по плечу и, поднявшись на цыпочки, легонько поцеловала его в щеку.
      – Хотя вы не заслуживаете этого, я прощаю вас.
      Оправив одежду, Эван взял Нору за руку и повел в деревню. Цыгане последовали за ними.
      Двери местного кабачка были открыты, за столами сидели несколько мужчин с кружками в руках.
      – Могу я вам помочь, добрые люди? – обратилась к вошедшим гостям пожилая женщина.
      Эван кивнул:
      – Нам бы поесть и переночевать где-нибудь, если это возможно.
      Женщина провела их к столу у очага.
      – Я заметила, жители не очень приветливы, – сказала Нора, садясь у стены.
      – Это маленькая деревушка, миледи. Они боятся посторонних, думают, что мы похитим их детей или заразим оспой, – пояснила Катарина.
      Нора нахмурилась:
      – Странно. Я этого не понимаю.
      – И я тоже, – поддержал ее Эван. – При том, что сами они могут запросто отравить нас.
      Нора толкнула его локтем.
      Виктор помрачнел, но Катарина и Нора рассмеялись.
      – Признайтесь, ваше похищение – это самое интересное событие, какое с вами случилось, – сказала Катарина.
      Эван посмотрел на Нору и подумал, что это действительно так. Однако он не собирался с этим соглашаться, да еще при всех.
      Когда им принесли еду, в кабачок вошел еще один мужчина, чуть постарше Эвана. Тому показалось, что он кого-то ему напоминает, пока вошедший не сел за стол. Тут Эван понял, что это старший брат Изобел.
      Сердце Эвана екнуло. Он не видел Грэма Маккейда с того дня, как Киран похитил Изобел из ее дома. Он казался старше своих лет, его лицо, обросшее бородой, было изможденным, длинные волосы грязными прядями падали на плечи, а сам он был очень худ. Было ясно, что сейчас он переживал не лучшие времена.
      – Грэм! – поприветствовала его служанка. – Давненько вы не были в этих местах. Возвращаетесь домой?
      – Да, хотя не знаю зачем. Если б у меня была хоть капля разума, я направился бы во Францию и навсегда забыл о Шотландии. – Он внезапно замолчал, но потом спросил: – У вас найдется комната?
      – Жаль, дорогой, я только что отдала гостям последнюю.
      Грэм выругался и, повернувшись, посмотрел на недавно прибывших гостей. Глаза его недобро прищурились.
      Эван с силой сжал в руке кружку, когда увидел лицо Грэма.
      – Ты! – злобно зарычал Грэм. – Что ж, хорошо, что ты встретился мне здесь, а не в твоем грязном логове.
      Эван встал. Он был не из тех, кто оставлял оскорбления без ответа, он и сейчас не собирался это делать.
      – Веди себя потише, Грэм Маккейд. У меня нет настроения связываться с тобой.
      Грэм с пренебрежением посмотрел на Нору:
      – У какого из своих братьев ты украл ее? Все знают, что у Эвана Макаллистера бывают только те женщины, которых он у кого-нибудь отнимает.
      Нора громко ахнула.
      Эван был вне себя от ярости. Он встал и вышел из-за стола.
      – Ублюдок! – рявкнул Грэм, когда они схватились. – Ты разрушил мою жизнь!
      Эван молча одним ударом повалил его на пол, а затем, схватив за рубаху, потащил к двери.
      – Пошел прочь, Грэм, иначе я убью тебя.
      Грэм засмеялся, показав разбитые зубы.
      – Почему бы не убить меня здесь? Что тебе моя жизнь? Я и так убит, после того как меня разорила твоя семья.
      – Что мы тебе сделали? Это твоя сестра убила моего брата.
      Грэм сплюнул кровь.
      – Изобел никогда сама не покинула бы родной дом, если бы не ты и твои брат. Ты виноват в смерти своего брата Кирана. Не пытайся перекладывать вину на мою сестру. Она была хорошей девушкой. Это ты ее испортил.
      Эван схватил Грэма и прижал его к стене. Нора вскочила с места и поспешила к дерущимся, сама едва сознавая, что делает.
      – Эван! – резко сказала она. – Оставьте его!
      – Нет, пока не вышибу у него мозги.
      Рядом с ней появились Лисандр и Паган. Нора удержала Эвана, а Лисандр и Паган помогли Грэму подняться и повели его к двери.
      – Успокойтесь, – сказала ему Нора, поймав его разъяренный взгляд.
      У двери Грэм обернулся и спросил:
      – Ты мне не ответил, Макаллистер, у кого ты украл эту леди?
      Эван сделал шаг вперед, однако Нора остановила его:
      – Не связывайтесь с ним. – Она видела, как боль изменила его лицо. Он страдал. Нора коснулась раны у его губ, но Эван убрал ее руку.
      – Не трогайте меня, – сказал он и отошел от нее. Нора, однако, пошла за ним.
      Эван направился к повозке.
      – Эван Макаллистер, – сказала она сердито, – остановитесь там.
      – Уходите, Нора. Я сейчас не в духе и не могу разговаривать с вами.
      – Почему? Это из-за того, что сказал этот болван?
      Эван стиснул зубы и отвернулся.
      Нора, подойдя к нему, заставила его посмотреть ей в лицо.
      – Вы ведь ни у кого меня не украли, – успокаивающе сказала она.
      – Подумайте, что чувствует ваш Райан. Вы не принадлежите мне, Нора. У меня нет прав на вас.
      – Это так, я не принадлежу вам. Я не принадлежу ни одному мужчине в этом мире. Я принадлежу сама себе, а не моему отцу, Райану или еще кому-нибудь.
      Эван хотел уйти, но она снова остановила его.
      – Посмотрите на меня. Он перевел на нее взгляд.
      – Вы хороший человек, Эван. У вас доброе сердце. Если этого не поняла Изобел, то она просто глупа, как и ее брат. Но я вижу, какой вы. Я знаю вас.
      В его глазах было страдание. Взяв ее за руки, Эван покрыл их поцелуями. Он любил эту девушку всем сердцем, но понимал, что Грэм прав. Он украл Нору у другого мужчины. Эван знал, что Райан так же, как и Робби Макдуглас, чахнет по ней. Он готов на все ради нее. Кто осудит его? Нора действительно чудесная. Эван знал, что не заслуживает ее.
      – Садитесь в повозку, Нора. Пожалуйста.
      К его радости, она послушалась. Он отпустил ее, хотя ему очень хотелось, чтобы она была рядом с ним.
      Почему ему никогда не удается найти свою женщину?
      К Эвану подошел Паган:
      – Ваш знакомый решил покинуть деревушку немедленно. У вас все в порядке?
      – Да, спасибо.
      Паган посмотрел в ту сторону, куда ушла Нора:
      – Она хорошая девушка. Вам повезло, что с вами есть кто-то, кто оценивает вас по достоинству.
      Эван кивнул.
      – Вы женитесь на ней? – спросил Виктор.
      Эван покачал головой:
      – Она не для меня.
      – Тогда кому она достанется, Эван? – насмешливо спросил Паган. – Не представляю, что найдется еще кто-нибудь с вашим терпением. Я не выдержал бы ее болтовни и часу.
      Эван сердито посмотрел на него.
      – Понял, понял, – улыбнулся Паган. – Вы не терпите, когда о ней говорят плохо. Похоже, это любовь.
      Эван поморщился:
      – Что вы знаете об этом?
      – Ничего. Я совсем ничего не знаю о стрелах Купидона, да и не хочу знать.
      Эван вздохнул. Жизнь часто была недоброй к нему, но сейчас он верил Норе. Она никогда, как Изобел, не воспользуется своим телом, чтобы добиться желаемого. Однако она все же отдалась ему? Как ему не хватало кого-либо из братьев, а особенно Кирана, чтобы выговориться.
      Он с болью вспомнил их последнюю встречу.
      – Она не любит тебя!
      – Нет, любит. Тебе придется примириться с этим.
      Они дрались, дрались, как львы, пока Брейден не разнял их.
      – Вы же братья! – сказал он. – Неужели позволите женщине встать между вами?
      Эван тогда вытер кровь с лица и сердито посмотрел на Кирана:
      – Ты никогда не любил женщин дольше нескольких недель. У тебя много женщин, а Изобел любит меня. Оставь нас в покое!
      – Как ты можешь просить этого, после того что ты сделал? Она была моей невестой, а ты тайком отнял ее у меня. Ты трус и слюнтяй, а не мужчина, Эван.
      Они дрались, пока наконец старший брат Лахлан не вытолкал Кирана из пещеры Эвана.
      В тот вечер Изобел сама пришла к нему и сказала, что уезжает.
      – Если ты любишь меня, Эван, мы уедем вместе и навсегда. Ты не можешь остаться и жить в такой семье. Они никогда нам не простят. Мы будем счастливы только в Англии. Поедем со мной.
      Какой он был дурак, что согласился! За такую ошибку он будет теперь расплачиваться всю жизнь.
      Нора сидела в кабачке. На сердце было тяжело, как помочь Эвану?
      Увидев Катарину со стопкой простыней и одеял, на окликнула ее. Кэт остановилась.
      – Вы хорошо разбираетесь в мужчинах?
      Катарина улыбнулась:
      – Есть немного, миледи.
      – Как их соблазнять?
      – Любого или Эвана?
      Нора покраснела:
      – Меня интересует только Эван.
      Катарина улыбнулась, а затем позвала Нору за собой.
      – Я поделюсь с вами секретами, которые знаю. Они гарантируют победу над любым мужчиной, от нищего до короля. Поверьте мне, Нора. Делайте все так, как я вам скажу, и Эван будет вашим.

      Нора несколько часов прилежно училась танцевать и запоминала различные приемы и уловки, которыми ей предстояло соблазнить Эвана. Все это совсем не походило на то, чему учила ее мать. Наставления матери в основном сводились к тому, что Нора должна быть осторожной и скромной. Теперь же ее обучали языческим кривляниям. Но именно так можно было привлечь Эвана.
      – Думаешь, из этого что-нибудь получится?
      – Будь уверена, – успокоила Нору Катарина. – Мужчины в своих желаниях легко сбиваются с пути, и тогда они в наших руках.
      – Да? – Нора вспомнила Изобел и то горе, которое она причинила Эвану. – Вот почему Эван так мучается сейчас. Может, мне не надо делать этого? – сказала она, переодеваясь в одно из платьев Катарины с низким вырезом. – Мама всегда предупреждала меня, что дразнить мужчин опасно.
      – Опасно в том случае, когда они вас не интересуют.
      Нора прикусила губу.
      – А если я не уверена, что хочу этого?
      – Вы сомневаетесь?
      Нора не знала.
      – Да… Нет… возможно…
      Катарина покачала головой.
      – Миледи, что вам еще нужно от него? Он красив и интересует вас. Сам он смотрит на вас так, будто вся его жизнь зависит от вашего благополучия. Я не знаю, что бы я отдала, если бы обо мне так заботились.
      Нора опять прикусила губу от неуверенности.
      – Вы правы. Когда я думаю о том, что надо выйти замуж, а я думаю об этом, то всегда вспоминаю Эвана.
      – Зачем же беспокоиться и сомневаться?
      – А что, если я совсем не нужна ему? Он любит тишину и одиночество, а я не тихая.
      Катарина обвязала ее талию голубым шарфом.
      – Думаю, он уже привык к этому или смирился.
      Нора нахмурилась:
      – Что вы этим хотите сказать?
      – Я говорю, что, если бы вы ему совсем не нравились, он бы не смотрел на вас так.
      – Возможно, – кивнула Нора. Катарина занялась ее волосами.
      – Почему вы помогаете мне, Кэт? Вы могли бы отказаться.
      Катарина улыбнулась:
      – Жизнь коротка, Нора. Как и моя мать, я верю в то, что надо брать все, что можно, пока ты молода. И я от этого не отказываюсь. Эван нуждается в вас. Я вижу это по его глазам. Вы заставляете его смеяться. Разве это плохо?
      Нора вздохнула, вспомнив его смех.
      – У него красивый смех, – согласилась она.
      – И красивая улыбка.
      У Норы сжалось сердце. Он был самым красивым.
      – О, Катарина, я хочу верить вам. Мне казалось, что я никогда не привыкну к нему, после того как увидела его пьяным в его пещере. Я считала его животным. А теперь вижу, что это совсем не так.
      Катарина вплела ленту в ее волосы.
      – Как вы его нашли?
      – Моя служанка рассказала мне про него. Она сказала, что только кто-нибудь из Макаллистеров сможет помочь мне попасть в Англию, к моей тетушке, и без помощи моего отца.
      – Вам, должно быть, было страшно?
      – Немного, – согласилась Нора.
      Нора вспомнила все, что произошло с ней за это время. Это чудо, что она встретила Эвана.
      – Кэт, вы считаете, что Эван поймет все это?
      – Что это?
      – Ничего. Так, просто глупости.
      Катарина, отойдя, оглядела Нору:
      – Отлично. Смотрится прекрасно.
      Она протянула Норе зеркальце. Волосы ее были зачесаны назад и свободно падали на плечи. Катарина подкрасила сурьмой ей глаза, а губы красноватой хной.
      Нора казалась себе какой-то воздушной и совсем незнакомой.
      – Вы думаете, я понравлюсь Эвану в таком виде?
      – Это единственная возможность все проверить.
 
      Эван молча лежал на двух сдвинутых кроватях, сожалея, что не слышит голоса Норы. Он пытался представить себе, как она могла бы щебетать, если бы была здесь.
      Он держал в руке лютню и вспоминал, как учил Нору играть на ней. Она полюбила эту, по сути, дешевую деревяшку. Эван давно задумал купить ей настоящую большую лютню из отполированного розового дерева.
      Как же это получилось? Он спокойно жил без Норы, а теперь и часа не может выдержать без нее.
      Эти мысли роились в голове, когда он медленно перебирал пальцами струны лютни.
      В дверь кто-то постучал.
      – Войдите.
      Эван ждал кого-нибудь из мужчин, но вошла Нора. Его сердце дрогнуло. На ней было легкое искрившееся серебром платье, стянутое на талии шарфом. У Эвана перехватило дыхание. Нора была похожа на фею из сказки.
      – Ты не сыграешь мне? – спросила Нора. Эван, не промолвив ни слова, заиграл. Нора затанцевала. Это не был обычный танец, скорее, это был танец сарацинской куртизанки. Подол платья позволял видеть ее ступни. У Эвана закружилась голова от противоречивых чувств.
      – Где ты научилась так танцевать? – Эвану собственный голос показался чужим и странным.
      Нора переменилась в лице. Она перестала танцевать.
      – Меня научила Кэт. Тебе не нравится?
      Эван кивнул, чувствуя, как у него перехватило дыхание.
      – Нет, дорогая… Нравится. И очень.
      Улыбнувшись Эвану, Нора снова начала танцевать, однако на этот раз она принялась медленно снимать с себя одежду…
      Эвану было трудно дышать. Он растерянно смотрел, как Нора, подняв подол платья, забирается на кровать, поближе к нему. Она казалась возбужденной до неприличия. Такой он видел ее только в своих снах.
      Сняв с себя шарф, которым была перетянута талия, Нора накинула его Эвану на шею и, притянув его к себе, поцеловала.
      В сущности, она такая же, как они все на этой земле, успокоил себя Эван и, отбросив лютню, обнял Нору. Пьянящий запах ее тела кружил голову, и он уткнулся лицом в ее грудь.
      Нора попробовала снять с него сорочку, но он сам сорвал ее с себя.
      Нора с удовольствием гладила обнаженные плечи и руки Эвана, любуясь его мускулистым телом.
      – Мне нравится смотреть на тебя. Подними руки.
      Она, прикусив губу, разглаживала мускулистые руки Эвана, словно получала от этого удовольствие.
      – Я ничего не делаю, Нора.
      – Я знаю, но у тебя такие мускулы…
      Потом ее руки уже гладили его густую шевелюру, и наконец ее губы коснулись его губ.
      Как он любил поцелуи этой женщины!
      Нора буквально повалила его на кровать и помогла ему раздеться.
      – Скажи, что мне для тебя сделать?
      – Мне достаточно того, что ты со мной.
      Она улыбнулась:
      – Так ли?
      Эван кивнул:
      – Это неплохое начало, любимая. – Он расшнуровал ее платье и, обнажив грудь, стал ласкать ее. Нора отчетливо ощутила его напряженное тело и возбужденную плоть.
      Задерживая дыхание, Эван не выпускал Нору из рук. Он думал, что сейчас ему так хорошо, как бывало только дома. Никто ранее не давал ему столько тепла и ласки.
      Что, если он женится на ней?
      Как бы он хотел этого! Но он не знал даже, из какого она рода, из какой семьи?
      Разве это важно?
      Впрочем, его родным это важно. Им не все равно, кого он сделает своей женой. Такой пустяк, как его побег с Изобел, привел к гибели многих из клана Макаллистеров.
      Он не мог взять в жены неизвестную девицу.
      Однако и покинуть Нору он не мог, эта девушка стала частью его самого. Дорогой частью.
      В те мгновения, когда он отрывался от губ Норы и смотрел на нее, она видела его глаза, полные печали. Он словно прощался с ней, словно хотел запомнить ее лицо.
      – Что вы задумали, милорд, у вас такой вид, будто вы ждете второго пришествия?
      – Скажите мне, кто вы, Нора? Из какой семьи?
      – Разве это так важно? А что, если я крестьянка?
      – А вы крестьянка?
      – Если я скажу «да», вы бросите меня? Проведя пальцем по ее бровям и глядя на ее лицо так, будто готов был рисовать ее, он промолвил:
      – Нет, я не брошу вас.
      – Тогда думайте, что я крестьянка или цыганка, как Катарина, – без роду и племени.
      – А что, если ваш отец найдет вас?
      У Норы перехватило дыхание при этой мысли. Вспомнились слова отца: «Я хочу, чтобы ты вышла замуж за Райана, Он будет тебе хорошим мужем».
      Сердце ее сжалось от этой мысли. «Тогда я буду в бегах до самой смерти. Я никогда не стану женой Райана, пока жив Эван. Только ему одному я позволю прикоснуться к себе».
      Нора на мгновение замерла и вдруг поняла: она любит Эвана Макаллистера.
      Она любила все в нем: грубость, мрачность, суровый взгляд… Но это не пугало ее. Она никогда его не оставит.
      – Не хочу об этом думать, – прошептала Нора ему на ухо. – Особенно теперь, когда я с вами, милорд. Давайте забудем, что у нас есть семьи. Будем считать, что мы ничего никому не должны и нам не надо никого бояться. У нас нет прошлого, нет будущего. Есть только настоящее, есть вы и я, и более никого.
      Эван млел от этих слов, от теплого женского тела в своих руках. Он смотрел в янтарные глаза Норы, как всегда полные любопытства, и гадал, какой она будет, когда станет постарше, когда будет носить их ребенка…
      Эти мысли пугали и радовали Эвана. Как он мог думать так и держать ее в объятиях, когда дал клятву Кирану?
      «Я клянусь тебе, Киран, что никогда в жизни не буду получать удовольствие и никогда не буду счастливым. Я буду жить здесь, на берегу озера, чтобы ежедневно видеть то место, где ты нашел свою смерть. И вечно буду помнить то, что я натворил по своей глупости».
      Нора взяла его лицо в руки. Ее прикосновение заставило Эвана опомниться и вернуться в настоящее, к единственной его радости.
      – Я потеряла тебя сегодня ночью? – спросила Нора тихим голосом. – У тебя вид, будто ты отсутствуешь. Ты вернешься, или мне уйти?
      – Останься со мной, Нора.
      «Останься навсегда».
      Как бы он хотел сказать эти слова громко и с уверенностью. Но он не мог. Не отважился.
      Нора провела рукой по его волосам, а потом по заросшей щеке. Как она любит этого мужественного грубияна, который лежит с нею рядом, как любит прижаться к нему, отвечать на его поцелуи, которые обжигают, как огонь, любит его ласки, которые делают ее слабой и покорной. Он столько сделал для нее! Но она не может остаться с ним. Даже если Эван захочет провести остаток дней с нею, этого не позволит отец, потому что он решил выдать ее замуж за Райана.
      Но кто такой Райан? Жадный, завистливый, без гроша в кармане.
      О, какой же безнадежной была ее любовь! Она обняла Эвана, прижав его к груди крепко, до боли.
      – Нора, ты задушишь меня.
      Она отпустила его и уткнулась лицом в его шею. Она не хотела терять Эвана. Хотела быть с ним рядом всегда.
      – Что я могу для тебя сделать, Нора?
      – Поцелуй меня.
      – Поцеловать?
      – Да, в губы…
      Поцелуй был таким долгим, что Нора едва не задохнулась.
      – А теперь? – спросил Эван.
      – Теперь сюда. – Нора, откинув назад голову, подставила шею.
      Каждое ее движение обозначало чудные линии тела. Ее волосы светились, подкрашенные ресницы усиливали блеск ее глаз.
      Эван целовал ее тело, спускаясь все ниже и ниже, медленно и нежно. Кто мог подумать, что прикосновение мужских рук может быть таким приятным?
      Нора взяла его большую ладонь в свои руки, и их пальцы сплелись. Ее кожа по сравнению с его казалась очень бледной…
      – О, Эван, – тихо прошептала она. Подняв его руку, она прижала ее к губам и перецеловала все шрамы на его пальцах.
      Смущенный Эван с недоумением смотрел на нее. Никто из женщин никогда не удостаивал таким вниманием шрамы на его пальцах.
      Нора отпустила его руки. Теперь она гладила его грудь. Слабость разлилась по телу Эвана.
      – Скажи, чего ты хочешь, Эван?
      «Тебя».
      Это слово едва не слетело с его губ, ведь Эван не был таким богатым на слова любви, как Нора.
      – Я лучше покажу, – сказал он.
      Их взгляды встретились, и они бросились друг другу в объятия. Он ласкал ее медленно и нежно, помня, как мало дано им времени. Судьба и обстоятельства разлучат их.
      «Бороться за Нору? Осмелится ли он?» Эван представил себе свою жизнь без улыбки Норы. Он не сможет без нее. Нора – это все доброе и светлое, что случилось с ним, и он никому не позволит отнять ее у него.
      Нора заметила, как изменилось лицо Эвана.
      – Тебе плохо? – спросила она.
      – Нет, моя любовь. Когда ты рядом, мне всегда хорошо.
      Душа ее наполнилась радостью, и она крепче прижалась к Эвану. Ровный стук его сердца успокаивал ее.
      – Будь всегда такой, Нора, – вдруг сказал он. – И никто из нас не станет сейчас думать о нашей усталости…
      На рассвете, утомленные, они оба заснули. Эвану снилось, что они с Норой вернулись домой. Снилась она с их детьми. Даже во сне он чувствовал ее близость, слышал ее дыхание. Ничто не могло разлучить их.
      Первой проснулась Нора. Луч солнца ярко осветил комнату и разбудил ее. Зевнув, она оглянулась на Эвана. Он крепко спал. Она не могла оторвать глаз от его красивого мускулистого тела. Эван несколько раз за ночь овладевал ею и ни разу не причинил боли. Ее «медведь» был необычайно нежен. Только это Нора могла о нем сказать.
      Она скользнула с кровати, быстро оделась и направилась в ту комнату, которую должна была разделить с Катариной. Нужно было переодеться в свое платье, а потом спуститься вниз, чтобы перекусить.
      Когда она покидала комнату Эвана, в коридоре ей встретился хозяин кабачка. Он так посмотрел на нее, что Нора, извинившись, поспешила спрятаться у Катарины.
      Та уже проснулась и встретила Нору улыбкой:
      – Итак, леди… у вас был хороший вечер?
      – Тише! – выдохнула Нора. – Я теперь всю жизнь буду каяться.
      – Лучше сделайте из Эвана настоящего мужчину, – серьезно сказала Катарина.
      Нора рассмеялась.
      – Если бы это было так просто. – Печально вздохнув, она стала собирать свои вещи.
      Что бы было, думала она, если бы всю их с Эваном жизнь они провели так, как эти последние три дня? Были бы они счастливы? Или он снова стал бы угрюм и замкнут?
      Нора признавалась самой себе, что ей время от времени приходит мысль, что Эван может быть ее мужем, и это радовало. Она хотела сделать его счастливым человеком.
      Катарина больше не расспрашивала Нору и вскоре оставила ее одну.
      Нора умылась, оделась в свое платье и наконец сошла вниз.
      Виктор взял у нее дорожный мешок, чтобы отнести в повозку, и Нора, поблагодарив его, подошла к Катарине, которая протянула ей большой ломоть хлеба. В это время тишину нарушил рокочущий, как гром, голос хозяина кабачка:
      – Мы здесь не обслуживаем потаскух. Если голодна, то иди во двор и ешь вместе с собаками…
      Нора остолбенела. Впервые в жизни она была так напугана и оскорблена.
      Кое-кто из завтракавших с любопытством посмотрел на нее. Хозяин вдруг схватил Нору за руку и толкнул к двери, однако дорогу ему перегородил какой-то человек. Подняв глаза, испуганная Нора увидела Эвана. Отбросив руки хозяина и оттолкнув его от Норы, он грозно сказал:
      – Только тронь еще раз, я оторву твою руку и ею отхлещу тебя как следует.
      Хозяин кабачка оцепенел от страха, но его жена не смолчала:
      – Мы обслуживаем тех, кто нам нравится, а не всяких…
      – Как смеете вы оскорблять мою жену?! Я могу отхлестать вас за эго!
      Нора так и не поняла, кто больше был удивлен поведением Эвана: она, хозяин кабачка или цыгане.
      – Я… я прошу извинить нас. Я видел, как она выходила из вашей комнаты…
      – Вы что, не видели, как мы все вместе приехали к вам?
      – Извините меня, миледи, прошу вас. А ты, Айда, быстро принеси лорду и леди жареное мясо и яйца.
      Жена трактирщика поспешила выполнить приказ, а сам хозяин повел гостей к столу, где ожидала их Катарина. Сразу извинившись, она ушла, забрав с собой Бавела, Пагана и Лисандра, который проворчал:
      – Но сейчас принесут жареное мясо…
      Катарина, бросив недобрый взгляд, пригрозила ему. Он неохотно подчинился.
      Когда они остались одни, Нора, взяв за руку Эвана, горячо поблагодарила его.
      – Спасибо тебе.
      – Прошу простить, что так сказал, но лучшей лжи не пришло в голову. Мне очень жаль, что из-за меня тебя заставили выслушать оскорбления.
      Нора все еще не пришла в себя.
      – Нора, я… – Эван умолк, опасаясь словами еще больше ухудшить положение. Ведь он при всех назвал ее женой. Это можно было расценивать как предложение руки и сердца, но меньше всего ему хотелось сделать это сейчас. Он не знал, кто Нора, к какому клану относится. Ему все это следовало выяснить, а потом спросить позволения жениться у ее отца. А если тот скажет нет?..
      Скорее бы доехать до Англии.
      – Что? – настороженно спросила Нора.
      – Ничего, – поспешил ответить Эван.
 
      Они ели молча. Закончив, Эван заплатил хозяину, поблагодарив за уют и еду, а затем вывел Нору во двор, где их ждали цыгане. Вскоре они снова тронулись в путь.
      Нора все время пыталась разговорить Эвана, однако он упорно молчал, погрузившись в свои мысли. В конце концов она тоже притихла. Так они продолжили путь туда, где их ждал тот человек, который должен уплатить цыганам деньги за поимку Эвана.
      В Дриксел они приехали, когда уже садилось солнце, но маленький городок с небольшими домиками и лавками все еще жил шумной жизнью.
      Виктор довез их до окраины, где были конюшни.
      – Чем могу помочь, люди добрые? – спросил их кузнец.
      – У нас здесь встреча, – ответил Виктор. Кузнец понимающе кивнул и вернулся к своей работе.
      – Встреча должна быть вот в этой, последней, конюшне. – Виктор указал рукой.
      Эван кивнул. Его беспокоило лишь одно: не угрожает ли опасность Норе.
      Оглянувшись на всех, он спросил:
      – Посмотрите, пришел ли тот человек, что вас нанял?
      Виктор покачал головой:
      – Нет, нигде не видно.
      Эван сказал Лисандру, чтобы он оберегал женщин, а Пагана и Виктора послал искать человека, что их нанял.
      – А что, если он увидит вас? – спросила Катарина – Он тогда не решится подойти. Вы такой большой, вдруг подумает, что вы захотите расправиться с ним?
      Опасения Катарины были разумными.
      – Пусть Виктор свяжет мне руки. Сделаем вид, будто вы привезли меня сюда показать, – предложил Эван.
      – Разумно, – согласился Виктор и попросил Лисандра достать веревку. Когда тот ее принес, Эван позволил не сильно связать ему руки.
      – Эта идея мне не нравится, – не выдержала Нора. – Вам будет неудобно со связанными руками.
      – Не беспокойтесь обо мне, Нора. – Эван подмигнул ей.
      Нора и Катарина переглянулись.
      – Мужчины, – пожала плечами Нора, – они вечно считают себя непобедимыми, а нас, женщин, глупыми и никчемными.
      Катарина, кивнув, согласилась и посмотрела на их «стража» Лисандра.
      – Я хочу пить, – сказала она ему. – Ты не принесешь мне воды? Она в моей фляжке в повозке.
      Едва Лисандр скрылся в повозке, Катарина заперла дверь на ключ.
      – Кэт! – сердито закричал Лисандр, колотя кулаком в дверь. – Выпусти меня! Ненавижу эти твои шуточки.
      Кэт довольно улыбалась и потирала руки. Мужчины направились в конюшню, но вскоре с разочарованным видом вышли.
      – Может, мы рано приехали? – спросил Виктор.
      – Или нас просто обманули, – добавил Бавел. – Наверное, он и не думает нам платить.
      – Или, заметив нас, поскорее спрятался, – сказал Эван.
      – Похоже на то, – согласился Виктор. – Ты, Бавел, оставайся здесь, а мы попробуем поискать его.
      Эван снял веревку со своих рук и протянул Бавелу. Катарина встала, когда мужчины проходили мимо них. Эван, помрачнев, посмотрел на женщин.
      – А где Лисандр? – спросил он.
      Катарина, не обращая внимания на сердитое лицо Эвана, спокойно ответила:
      – Он в повозке. Вас, мужчин, легко заарканить, если женщина захочет.
      Эвану не понравились ее слова.
      – Значит, вы любите ловить людей и запирать их в повозке, Катарина? Не боитесь, что однажды кто-нибудь подожжет ее?
      – Не говорите так! – со страхом воскликнула Катарина. – Это повозка моего деда, а ему она досталась от его отца…
      – Да, – вздохнул Бавел. – Нам нельзя потерять эту повозку.
      Эван велел Норе и Катарине освободить беднягу Лисандра.
      Не обращая внимания на переругивающихся Лисандра и Катарину, Эван оставил их всех в маленьком трактире, а сам присоединился к Виктору, Пагану и Бавелу и отправился искать нужного им человека.
      Маленький трактир был полон уходящей и приходящей публики, которую обслуживали молодые женщины под надзором хозяина.
      Нора, Катарина и Лисандр подошли к освободившемуся столику в углу.
      Полногрудая блондинка, уже закончившая убирать столик рядом, остановилась.
      – Не хочу обидеть вас, лорд и леди, но если вы хотите поесть, то один из вас должен пойти со мной, чтобы сделать заказ. Так вам не придется долго ждать. Мы очень загружены, и нас мало.
      Лисандр, оставив девушек, последовал за молодой женщиной, чтобы сделать заказ, а потом Катарина поспешила по своим делам, и Нора осталась одна.
      Она видела, наблюдая, как затеялась драка двух мужчин, но хозяин быстро выставил их вон. В трактире вкусно пахло свежим хлебом и жареным мясом.
      Нора сильно хотела есть, но терпеливо ждала, когда принесут еду, и в то же время прислушивалась к разговорам вокруг нее.
      Внезапно кто-то за ее спиной громко спросил:
      – Что вы здесь делаете?
      У нее дрогнуло сердце – голос был ей знаком. Повернувшись, она увидела Райана Макарена. Вид его не сулил ничего хорошего.
      – А вы что здесь делаете? – сердито спросила Нора.
      Он, не ответив, стал отчитывать ее:
      – Черт возьми, вы никогда не делаете того, что нужно. Вы должны быть дома, а не сидеть здесь.
      – О чем вы говорите? – не выдержала Нора.
      – Вставайте. – Он грубо схватил ее за руку.
      – Отпустите меня! – Нора попыталась вырвать руку, но Райан не отпускал.
      Она сморщилась от боли, когда он потащил ее к выходу из трактира.
      – Что с вами, Райан? Вы сошли с ума?
      – Замолчите, Нора. Я не собираюсь слушать ваши объяснения. Вам придется хотя бы один день помолчать и выслушать то, что вам скажут.
      Внезапно в трактире появился Эван. Он перегородил им дорогу к двери. Блеск его глаз не сулил ничего хорошего.
      – Отпустите ее!
      Нора не успела вздохнуть, как Райан выхватил клинок и приставил его к горлу Эвана.
      – Это наше с ней дело, Макаллистер. Не заставляйте меня убить вас.
      Шум в трактире утих, все смотрели на двух соперников, гадая, что будет дальше.
      Эван посмотрел на Нору. Она чувствовала его холодный взгляд и решимость действовать. От страха она похолодела. Эван действительно мог убить Райана, она знала, что он может быть очень опасен.
      – Пойдем, – велел ей Райан.
      Эван действовал так быстро, что Нора даже не могла понять, что он намерен сделать, ибо в одну секунду клинок Макарена был отброшен и рука Эвана сжала горло Райана.
      Райан попытался вырваться из рук Эвана, но тот держал его за шиворот, словно злая собака беспомощного щенка.
      – Кто вы такой? – прорычал Эван.
      Нора, успокоенная тем, что Эван рядом, наконец пришла в себя. Она увидела, что за его спиной стоят Виктор, Паган и Бавел.
      – Это один из тех людей, которые обещали мне заплатить, – пояснил Виктор.
      – За что? – спросил Эван Райана. – Что вам нужно от моей невесты?
      – От вашей невесты?
      Эван так сильно сжал шею Райана, что лицо того налилось кровью.
      – Она не ваша женщина, Макаллистер. Она моя. Я – Райан Макарен, и она обещана мне.
      Нора видела, как изменилось лицо Эвана, в его глазах было недоумение, словно кто-то неожиданно ударил его по голове.
      Повернувшись к Норе, он спросил:
      – Это ваш жених?
      Нора не ответила. У нее не было слов.
      – А сейчас позвольте мне удалиться, – сдавленным голосом промолвил Райан.
      Эван, ошеломленный всем, что случилось, опустил его и, окинув презрительным взглядом, спросил:
      – Так это вы дали деньги, чтобы меня украли цыгане? Зачем?
      Райан сердито отряхивал одежду:
      – Потому что я не хочу, чтобы вы крутились около моей Норы. Все в Шотландии знают, что, если женщина хочет покинуть нашу страну, она обращается к Эвану Макаллистеру, особенно если эта женщина уже кому-то обещана в жены.
      Не выдержав, Эван ударил его. Райан упал и застонал от боли.
      – Вы ударили меня!
      – Радуйтесь, что не убил.
      Райан вытер кровь и посмотрел на Нору.
      – Она моя, Макаллистер. Я не отдам вам ее…
      – Я не ваша, Райан, и никогда не выйду за вас замуж! – гневно крикнула Нора.
      Слова Норы удивили Эвана. Человек любит ее и готов ради нее похитить соперника. Райан любит Нору так сильно, что готов сразиться с ним. Так поступил Робби Макдуглас ради Изобел. И Киран тоже.
      – Райан, вы же не любите меня, – крикнула Нора. – Скажите Эвану правду. Скажите, что на самом деле думаете обо мне!
      Райан поднялся с пола. Он был ошеломлен ее просьбой. Если она этого хочет, он может притвориться и даже заставить ее поверить.
      – Как можете вы сомневаться, Нора, – хватаясь за сердце, произнес он. – Родители еще в нашем детстве мечтали, чтобы мы поженились. Я люблю вас. Я всегда вас любил, и другой невесты мне не нужно.
      Эван помрачнел; когда он повернулся, в его глазах была боль.
      – Вы говорили мне неправду, Нора? Но выходит, этот человек любит вас.
      Она была в отчаянии. Как еще объяснить Эвану, что она говорила правду и Райан хочет жениться на ней только из-за денег.
      – Нет, я говорила вам правду! – Она повернулась к Райану: – Скажите ему, Райан, или я не знаю, что сделаю с вами!
      – Я и так сказал правду, – настаивал Райан. – Вы мне нужны, вы моя невеста. Пусть Господь Бог покарает меня, если я лгу.
      Эван глубоко вздохнул. Что-то в нем дрогнуло от слов Райана. Значит, Райан любит Нору? Вот как с ним играет судьба? И в этот раз тоже.
      Только теперь Нора вернется туда, где ей полагается быть. Она вернется домой вместе с Райаном. А он?.. Куда пойдет он?
      В полном отчаянии Эван покинул трактир. Притихшая толпа расступилась, пропуская его.
      Бавел, Лисандр, Паган и Виктор, переглянувшись, последовали за Эваном. Нора подумала было тоже пойти за ним, но потом остановилась и, повернувшись к Райану, спросила:
      – Зачем вы солгали?
      – Затем, что я должен на вас жениться.
      – Но вы не любите меня! Вы всегда плохо говорили обо мне и смеялись надо мной.
      – Я солгал потому, что мне нужно ваше приданое. Если я не получу его, то умру, не прожив и двух месяцев.
      Ответ потряс Нору. Менее всего она ожидала такого откровенного признания.
      – Почему?
      Райан тяжело вздохнул и отошел подальше от толпы любопытных. Понизив голос, он спросил Нору:
      – Помните, я прошлой весной отправился на континент?
      – Да, – кивнула Нора.
      – Я поехал туда с целью найти себе другую невесту. Мать все время требовала от меня заставить вашего отца поскорее объявить нашу с вами помолвку. А я был в ужасе от того, что мне придется всю жизнь быть с вами. Я не хотел жениться. Я решил, что буду участвовать в турнирах и сам выберу себе невесту.
      – О, Райан, для такого дела я готова подучить вас фехтованию, – покачав головой, предложила Нора.
      Он посмотрел на нее, сердито сверкнув глазами:
      – Я и сам неплохо владею шпагой, Нора. Я только с виду неудачник. Поверьте, меня не нужно учить.
      Норе даже стало его жалко. Почти. Но она помнила, как он поступил с Эваном.
      – Что-то случилось? – спросила она. Райан вытер лицо, вид у него бы усталый.
      – Я вечно все теряю… Подписал расписку на лошадь и оружие, думая, что выиграю, и сразу со всеми расплачусь. – Райан опять вздохнул. Норе теперь по-настоящему было его жалко. – Но все потерял, – продолжал жаловаться Райан. – Когда кончился сезон турниров, все стали требовать деньги. Я не знал, что делать, и попросил немалую сумму у Страйдера из Блэкмура, чтобы вернуться домой и жениться на вас, а потом со всеми расплатиться.
      Нора не могла поверить тому, что говорил ей этот человек.
      – Страйдер из Блэкмура? Вы сошли с ума? Это же сущий дьявол! Так все о нем говорят.
      – У меня не было выбора. Странно только, что он один не требует вернуть ему долг. Остальные просто загнали меня. Я должен жениться на вас, Нора. Иного выхода у меня нет.
      Нора прижала ладонь к виску, чтобы остановить начавшуюся головную боль.
      – Не могу поверить! – возмутилась она. – Вы просите моей руки только потому, что моим приданым можете расплатиться со своими должниками?
      – Верно, Нора, вы для меня как надоедливая болтливая сестренка и не более… Вы вполне сносны, когда молчите…
      – Райан! Я знала, что вы мерзавец, но это… Вы считаете меня вашим банкиром?
      Райан опять печально вздохнул:
      – Я знаю, что поступаю плохо. Но только так я могу участвовать в турнирах. Все будут знать, что я помолвлен с племянницей королевы. – Он смотрел на Нору взглядом, полным мольбы. – Так что, Нора, вы мне нужны. Если я не верну всем деньги, эти люди меня убьют.
      – Я вам не нужна, Райан. Вам нужен банкир.
      – Вы племянница королевы? Отлично!
      Нора обернулась, голос был ей знаком. Она увидела и мгновенно узнала Грэма, брата Изобел. Он был не один, с ним были двое мужчин.
      – Что вы здесь делаете? – удивилась Нора. Грэм с недоброй ухмылкой, вызвавшей у Норы дрожь, только и сказал:
      – Мы здесь, чтобы навести порядок.
      – Простите, что вы сказали? – переспросила Нора. Прежде чем она встала, Грэм вынул кинжал.
      – Спокойно, милашка, и мы вас не тронем, а станете сопротивляться, будет хуже.

      Эван в конюшне чистил своего коня и пытался разобраться с тем, что произошло в этот день. Зачем он здесь? Неужели только потому, что надо позаботиться о коне? Возможно. Нет, не это!
      Райан любит Нору.
      Но он, Эван, тоже любит ее. Он ради нее готов сделать все, что она захочет, только не смеет просить ее руки. Неужели такова его судьба: любить женщин, которые ему недоступны? Но почему бы не познакомиться с отцом Норы, чтобы помешать помолвке с Райаном? Что с того, что они выросли вместе?.. Нет, это невозможно. Отец Норы никогда не позволит ей выйти замуж за человека, у которого нет ни будущего, ни титулов.
      Он простой землевладелец со скромными доходами. У него есть только пещера. Нора может жить с ним в пещере.
      Может, но зачем? Опять начнутся распри, вражда кланов. Снова смерть и печаль. Эван снова пришел в отчаяние. И зачем он только покинул горы!
      – Эван. – Он повернулся и увидел идущую к нему Катарину.
      – Что вам нужно? – сердито спросил он. – Разве вы не видите, что я хочу побыть один?
      Катарина подошла к Эвану и погладила его коня.
      – Нора не лгала вам.
      – Что вы об этом знаете?
      – Достаточно, чтобы сказать, что она скорее выйдет замуж за вас, чем за Райана.
      Эван еще сильнее заработал щеткой, чистя коня, пытаясь скрыть свое волнение.
      – Вы не Нора, чтобы такое говорить. Вы читаете ее мысли?
      – Я просто вижу, – спокойно сказала Катарина и остановила его руку сощеткой. – Вы созданы друг для друга.
      Эван удивился, что кожа ее руки такая же белая и гладкая, как у Норы, а пальцы ухоженные, с чистыми ногтями. Катарина тоже очень привлекательная… Нет, ему нужна только нежность и красота Норы. Если Райан не отпустит ее, он будет драться. Еще одна схватка кланов, ненужные жертвы…
      – Она принадлежит Райану. – Эван снял со своей руки руку Катарины и на мгновение задумался. – Подождите. Как Райан успел так быстро появиться здесь? Как он узнал планы Норы? Почему он обратился к вам, Катарина, а не к отцу Норы?..
      У Катарины был растерянный вид, она виновато попятилась назад.
      Недобрые мысли роились в голове Эвана, когда он посмотрел на Катарину. Что здесь происходит?
      – Кэт, вы что-то скрываете от меня?
      Катарина была явно смущена.
      – Обещайте, что не будете сердиться на нас с Норой? – наконец отважилась ответить Катарина.
      – Нет, не буду, – мрачно сказал Эван. – Но я не даю обещания по всяким пустякам. А по вашему лицу, милая девица, мне кажется, что это какой-то пустяк, который меня только рассердит.
      Катарина отступила от Эвана, но он схватил ее за руку.
      – Будет лучше, Кэт, если вы расскажете все сейчас же.
      Катарина, сжавшись под его пронзительным взглядом, сбивчиво и быстро стала говорить:
      – На самом деле отец Норы совсем не прочь выдать ее замуж за кого-нибудь из Макаллистеров. Теперь, когда женились Брейден и Син, он беспокоится, что какая-нибудь женщина уведет последнего Макаллистера из-под самого носа Норы, и ему не удастся породнить два ваших семейства.
      Эван угрюмо слушал, что говорила Катарина, но не верил тому, что отец Норы захочет такого зятя, как он.
      – Почему он хочет, чтобы она вышла замуж за младшего из Макаллистеров?
      Катарина кашлянула.
      – Потому что Макаллистеры не хотят, чтобы во главе их клана был Лахлан, Алекс, отец Норы, хочет видеть перед собой молодого человека, способного показать в случае чего свою силу.
      Услышав это имя, Эван почувствовал, как все в нем похолодело.
      – Алекс? – медленно повторил он. – Вы говорите об Александере Канморе? Он отец Норы?
      Катарина кивнула. Эван громко выругался.
      – Он действительно двоюродный брат короля Шотландии.
      Катарина, попробовав изобразить улыбку, спросила:
      – Удивлены?
      Эван вспомнил все, что произошло между ним и Норой. Всей своей тяжестью это ляжет на его плечи. Он погиб.
      – Нора говорила, что она племянница Элеоноры, – промолвил он.
      – Да, это так. Ее мать – сестра Элеоноры. Она замужем за Алексом. Они поженились в Париже, – ответила Катарина.
      Эван выругался. Александер Канмор действительно был женат на француженке. Вот почему Нора никогда не любила говорить о своей семье и не называла свою фамилию.
      Александер Канмор был известен своим суровым нравом.
      Господи, думал в смятении Эван, он спал с племянницей и кузиной двух королей! Лахлан убьет его, а отец Норы, Бог знает, что с ним сделает.
      Думая о своем опасном положении, Эван понял, что Катарина знает немало о нем и многое утаивает.
      – Вы знаете, что Райан один из тех, кто нанял вас, чтобы поймать меня? – спросил он.
      На этот раз Катарина не стала отрицать этого.
      – Да, я знала это. Но Виктор и Бавел не знали. Они ничего не знали о Райане и никогда не видели его. Но я его видела.
      – Когда?
      – Несколько раз во дворце Алекса.
      – Вы, кажется, хорошо знаете Александера Канмора? – нахмурился Эван.
      – Он и моя мать – друзья. Они очень дружили в юности.
      Эван невольно подумал, не является ли Катарина одной из его незаконнорожденных дочерей, хотя какое ему дело, у него своих забот полно.
      – Тогда зачем вы привезли меня сюда на встречу с Райаном?
      – Сказать по правде, я не верила, что Райан будет настолько храбр, что решится встретиться с вами. Отец Норы велел мне сделать так, чтобы вы и Райан встретились. Когда я ему сказала, что Райан нанял Виктора, чтобы поймать вас, он, подумав, сказал, что будет хорошо, если вы с Норой тоже все время будете вместе. Он был уверен, что вы влюбитесь в Нору.
      Эван облегченно вздохнул. Все, кажется, становится на свои места.
      – Почему он вручает мне заботу о ней? – спросил, недоумевая, Эван. – Почему уверен, что я не сделаю ей ничего плохого?
      Катарина посмотрела на Эвана так, словно он сказал какую-то глупость.
      – Потому что вы Макаллистер, потому что ваша семья никогда не нарушала закон. Он это знал.
      Эван хмыкнул.
      – Этот человек не очень умен. Я никогда бы не стал так рисковать жизнью своей дочери.
      – Вот поэтому он и послал нас. Мы должны были следить за вами, чтобы вы не сделали ничего плохого.
      – Но зачем посылать цыган?
      Катарина улыбнулась:
      – Мы не цыгане. Лисандр – человек Алекса, а Паган – его друг. Вот почему Нора помешала дуэли, отняв шпагу у Лисандра. Начав поединок, вы сразу бы поняли, что это рыцари, а не крестьяне.
      – А кто вы?
      – Моя мать крестьянка, а я под защитой Алекса. Виктор – мой дядя, а Бавел – мой двоюродный брат.
      Эван покачал головой:
      – Я и не догадывался, что меня дурачат.
      – Не вините Нору!
      – Поверьте мне, – прервал Эван Катарину, – я не стану делать этого. Однако с ее отцом я поговорю. Как он посмел так играть жизнью людей, которые от него зависят?
      – Эван! – послышался голос Норы. – Она стояла в открытой двери конюшни и была очень взволнованна. – Пожалуйста, Эван, вы должны подойти и посмотреть…
      – Что случилось?
      – Эван, пожалуйста, – взмолилась Нора. – Мне нужно, чтобы вы вышли ко мне на минуту, сейчас же…
      Эван нахмурился. Ему не понравилась ее настойчивость.
      Покинув конюшню, он увидел, что Нора не одна. Грэм Маккейд приставил кинжал к ее горлу. Два его брата стояли рядом с ним.
      – Только двинетесь, и она будет мертва.
      Эван остолбенел. Он попробовал обернуться и посмотреть, где Катарина, но не сделал этого, чтобы не вовлекать ее в неприятности. Она, если что, сможет помочь ему потом.
      – Вы не тронете ее, – сказал Эван.
      – Не трону кузину королевы? – Грэм произнес эти слова громко, чтобы все его слышали. – С чего вы взяли?
      Эван шагнул к Грэму, ему не терпелось поскорее покончить со всем этим.
      – Еще один шаг и она умрет, – злобно рявкнул Грэм.
      Эван снова застыл на месте. Он видел в глазах Норы страх, и ему хотелось что-то сказать и успокоить ее. Он не позволит Грэму или еще кому-либо обидеть ее.
      – Что вам нужно? – спросил он Грэма.
      Грэм улыбнулся:
      – Чтобы вы отдались нам в руки.
      Эван не хотел, чтобы Грэм обнаружил в конюшне Катарину. Он опасался, что Маккейды не остановятся и убьют ее.
      Он молча позволил связать себе руки за спиной.
      Самый высокий из братьев Грэма, Хью, схватил Эвана за волосы и, толкнув его в сторону конюшни, заставил сесть на коня.
      Эван надеялся, что кто-нибудь придет им на помощь, но этого не произошло. В конце концов все Маккейды сели на лошадей. Грэм посадил Нору перед собой.
      – Все будет хорошо, Нора, – попытался успокоить Эван насмерть перепуганную девушку.
      – Да, миледи. Все будет хорошо, – засмеялся другой брат Грэма, Руфус. Ростом он был ниже Норы и мог бы показаться красивым, если б не был таким грязнулей.
      Эван встречался с Руфусом несколько лет назад, когда Изобел с братьями и отцом нанесла визит Макаллистерам.
      – Наконец-то восторжествует справедливость, – заявил Руфус. – Вы разрушили нашу семью, теперь мы разрушим вашу.
      Грэм снова рассмеялся.
      – И лучше всего сделать это чужими руками. Представьте себе состояние отца этой молодой леди, когда он узнает, что его дочь убил Эван Макаллистер. Он не успокоится, пока не расправится с каждым из клана Макаллистеров.
      Эван был в ужасе от услышанного. Неужели они сделают это?
      – Вы сошли с ума? – не выдержал он.
      – Отнюдь нет, – возразил Руфус. – Мы потеряли все, когда вы с Изобел бежали. Робби Макдугас ждал ее приданое и, когда отец ничего не смог ему дать, убил его, а нас выгнал из нашего замка.
      – Да, – сказал сквозь зубы Грэм и пришпорил коня. – Тогда нам пришлось нелегко. Однако теперь семья Маккейдов вновь торжествует, а семья Макалистеров получит то, что заслужила… унижение.
      Эван молчал. Он понимал, что сейчас нет смысла оказывать им, что во всех их несчастьях виновата Изобел, лживая шлюха. Он не стал произносить даже ее имени – Маккейды все равно не стали бы слушать его доводов.
      – Если вы хотите отомстить, то убейте меня и отпустите Нору.
      – Ну уж нет, – воскликнул Грэм. Глаза его злобно сверкнули. – Королевской милости заслуживает тот, кто спасает племянницу королевы.
      Эван ужаснулся. Неужели они это сделают? Грэм Маккейд был известен своим жестоким нравом, он мог е задумываясь убить кого угодно.
      «Жаль, что я не расправился с ним, когда у меня был шанс», – подумал Эван.
      У Норы, слушающей их разговор, отчаянно колотилось сердце. Сознание вины и гнев внезапно заставили ее вспомнить о Райане.
      Как только она увидела Грэма, она поняла, что что-то страшное случилось, и попыталась убежать, но Руфус поймал ее. В этот момент Райан, упокой Господь его душу, не выдержал такого обращения с Норой и схватился за меч. Он не успел вынуть его из ножен, как Грэм ударил его своим клинком. Из раны брызнула кровь, и Райан пошатнулся. Нора попыталась поддержать его, однако Руфус пригрозил ей, что будет еще хуже.
      Нора плакала, вспоминая это. Ведь Райан умер из-за нее. А теперь они схватили Эвана. Если она сейчас же не придумает что-нибудь, он тоже умрет. А за ним иона.
      Нет, нет! Она не должна подчиняться этим бандитам. Она племянница королевы Элеоноры и дочь Александера Канмора, а он никогда не уступал врагам и из любого сражения выходил победителем. Нора поклялась себе, что попытается сделать все, что в ее силах. И тогда клану Маккейдов не поздоровится.
      Они ехали долго, пока не увидели развалины сгоревшего замка, поросшие хвощем и диким виноградом. Замок казался страшным местом, от которого веяло холодом и смертью. Нора была не из пугливых, но сейчас испытала настоящий страх.
      Братья Маккейд спешились и помогли Эвану спуститься с его коня.
      Он с выжиданием смотрел на них. Больше всего он беспокоился за Нору. Грэм снова приставил нож к ее горлу.
      – Одно движение и… – повторил он.
      Они ввели Эвана в большой полуразрушенный зал и заставили встать на колени перед очагом. Помня о ноже у шеи Норы, он не сопротивлялся. Хью и Руфус привязали его за пояс к железному кольцу в стене, и только тогда Грэм спрятал нож и освободил Нору.
      Теперь начнется самое ужасное, подумал Эван.
      – Жаль, что я не могу убить вас сейчас же. – Грэм недобро улыбнулся: – Придется терпеть вас живым, пока мы не получим за нее выкуп. Ну ничего, будет время подумать, как избавиться от нее. Что, по-твоему, лучше: задушить или зарезать?
      Эван с ненавистью посмотрел на Грэма:
      – Только тронь ее, я вырву твое сердце.
      Руфус покачал головой:
      – И правду говорят, что вы продали душу дьяволу. У вас такой вид.
      Эван окинул его мрачным взглядом:
      – Хорошо, что в это веришь. Если посмеете тронуть ее, я тут же отправлю вас к дьяволу.
      – Руфус, Грэм, оставьте их, – вмешался Хью. – Нам надо написать письмо ее отцу. Это поможет нам поскорее вернуться домой.
      Грэм подтолкнул Нору к Эвану и спрятал нож.
      Нора медленно опустилась у его ног. Видеть ее такой дрожащей и испуганной было для него невыносимым.
      – Не бойся, Нора, – поспешил он успокоить ее. – Я не позволю им тебя обидеть.
      – Они убили Райана, – шепотом промолвила она, прижимаясь к Эвану.
      – Но что произошло? – спросил он.
      – Когда вы оставили нас, я разговаривала с Райаном, как вдруг пришли они. Он хотел заступиться за меня, но Грэм ударил его ножом и убил. – Глаза у Норы были полны слез, однако она не плакала. – О, Эван, что я наделала. Я лишь хотела приехать к Элионоре. Я вовсе не желала смерти Райану, я никому не хотела зла. Я просто хотела избежать брака с Райаном. Он не заслужил смерти. Что я скажу его родным, его матери, которая так любила его?! Она не вынесет его смерти.
      Эван попытался ее успокоить:
      – Не плачь, любимая. Это не твоя вина.
      – Нет, моя. Потому что он погиб из-за меня.
      – Он любил тебя?
      – Нет, – ответила Нора. Обняв Эвана, она положила голову ему на грудь. – Он не любил меня по-настоящему. В детстве мы всегда ссорились. Просто наши родители хотели, чтобы мы были вместе.
      Эван взглянул на Грэма и Хью, которые обсуждали, каким должно быть письмо к отцу Норы и сколько денег надо потребовать за нее.
      Он хотел отвлечь их и постарался звякнуть кольцом, к которому был привязан, чтобы они подумали, будто он пытается развязаться. Но братья Маккейды даже не повернулись в его сторону.
      Нора, глядя на натянутую цепь, испугалась, что это повредит Эвану.
      – Ты поранишь руки, – сказала она.
      – Ничего, заживут.
      Она покачала головой и окинула взглядом плиты пола, заваленного камнями. Затем кинула взгляд назад, на Маккейдов – они все еще были заняты письмом, – и знаком попросила Эвана молчать.
      Подойдя к небольшой кучке камней, Нора взяла несколько для Эвана, но не успела передать их ему – к ним тут же подбежал Хью и заставил отдать камни.
      – Дай сюда, – рявкнул Хью.
      – Что там? – спросил Грэм.
      – Девчонка пытается помочь ему убежать.
      – Надо связать и ее на время, пока мы заняты, – сердито сказал Грэм, и сняв ремень, отдал его Хью. – Как только напишем письмо, мы позабавимся с ней.
      – Вы не посмеете! – крикнул Эван.
      Грэм недобро улыбнулся:
      – Почему не посмеем? Все равно она умрет, как только мы получим деньги. Ты один будешь знать, как мы порезвились с ней, но рассказать кому-нибудь об этом, ты, Макаллистер, не сможешь, потому что мы перережем тебе горло. – Его улыбка стала еще шире. – Разве это будет несправедливо? Вы использовали нашу сестру и бросили ее. Мы отомстим вам.
      – Ваша сестра сама соблазнила моего брата, а потом обманула его.
      Грэм подошел к привязанному Эвану и сильно ударил его под ребра.
      – Эван! – испуганно вскрикнула Нора.
      Хью удержал ее. Эван постарался сдержать стон.
      Что ж, Грэм заплатит ему за это. Он еще пожалеет, что совершил такую ошибку.
      – Ты ничтожество, Макаллистер, – с насмешкой сказал Грэм. – Ты ничего не можешь со мной сделать.
      Эван рассмеялся, и его смех явно озадачил братьев Маккейдов.
      – О, вы не знаете, на что я способен. Скоро вы будете молить меня о пощаде. Я уже вижу вас мертвыми. – Эван посмотрел на братьев Маккейдов. – Недолго вам осталось.
      Хью перекрестился, услышав такое. Грэм сплюнул и толкнул Нору к Руфусу.
      – Смотри за девчонкой, а нам нужно закончить дело.
      Руфус посадил Нору, связанную ремнем Грэма, рядом с Эваном и подошел к братьям.
      Нора держалась молодцом. Ее мужество поражало Эвана.
      – Нам не выбраться? – спросила она. – Всегда остается надежда, – ответил Эван с уверенностью. Он спасет ее, что бы это ему ни стоило.
      Нора вздохнула и положила связанные руки на колени.
      – Не знаю, Эван. Мне кажется, все бесполезно.
      – Посмотри на меня, Нора.
      Она послушно посмотрела на него.
      – Если все так безнадежно, как сейчас, то наше положение не так уж плохо, уверяю тебя.
      Нора покачала головой.
      – Ты очень странный человек, Эван Макаллистер, но я все равно люблю тебя.
      Его сердце, казалось, на мгновение остановилось.
      – Что?
      – Я люблю тебя, – повторила Нора и, наклонившись, положила голову ему на грудь. – Я сожалею, что втянула тебя во все это.
      Радость и сомнение заставили Эвана задуматься: как такая девушка, как Нора, может любить его? И все же он верил ей. Нора не лживая Изобел, которая бросила его.
      – Все будет хорошо, – постарался заверить он ее. Нора попробовала улыбнуться.
      Она все время делала вид, что одобряет его действия, хотя сейчас с трудом верила в то, что им удастся спастись. Но Эван был рядом – и это главное. С ним она выдержит все.
      Эван отвернулся и стал изучать каменную стену. Через некоторое время он тронул ногой камни в том месте, где было вмуровано кольцо, а потом неожиданно с силой потянул его на себя и встал на ноги.
      – Эй! – крикнул Руфус, увидев Эвана на ногах.
      Однако Эван не остановился. Он напряг все силы и навалился на стену. Неожиданно она пошатнулась, камни задрожали.
      Нора вскочила и быстро отошла от готовой упасть стены. Ее сильный «медведь» все-таки разрушил ее.
      Эван отбросил кольцо в сторону. Теперь он был свободен.
      Нора, не теряя времени, бросилась к лошадям. Братья Маккейды, занятые Эваном, на некоторое время упустили ее из виду. Пока они дрались с Эваном, Нора успела вскочить на коня и направила его на братьев Маккейдов. Те от испуга бросились в разные стороны. Эван легко вскочил на коня и направил его к лесу, уводя за собой лошадей Маккейдов.
      Нора слышала, как чертыхаются братья, пытаясь догнать своих лошадей. Более всего она боялась, что они настигнут их и снова свяжут, но быстрый конь Эвана уверенно чувствовал себя в густом лесу.
      Наконец Эван остановил животное и стал осматриваться.
      – Кажется, нам удалось убежать? – не веря случившемуся, спросила Нора. Она все еще была напугана.
      – Кажется, да, – обнял ее Эван. – Ты вела себя превосходно.
      Нора рассмеялась.
      – Вскочить на коня, хоть и со связанными руками, оказалось нетрудно. А вот как ты смог избавиться от кольца – это настоящее чудо.
      – Немножко побаливают руки, но я чертовски рад, что ты так храбро себя вела. – Он быстро поцеловал ее.
      – Вы ждали, что я потеряю разум, милорд?
      – Нет, я хорошо тебя знаю.
      Его слова словно согрели Нору, и ей отчаянно захотелось поцеловать его.
      Эван увел их далеко от Маккейдов.
      – Мы вернемся в город? – спросила Нора.
      Он отрицательно мотнул головой:
      – Нет, братья решат, что мы сделаем именно так, и будут поджидать нас. Нам лучше ехать на север, а затем мы повернем на восток. Таким образом мы попадем в Лахлан раньше, чем твой отец.
      Эван придержал коня и развязал Норе руки. Она осторожно коснулась красных следов на его запястьях. Под веревками кое-где выступила кровь.
      – Тебе больно? – спросила она.
      – Потерплю, пока не найду, чем разрезать веревки.
      – А где же твой нож?
      – Я дал его Лисандру утром и забыл забрать обратно.
      Нора вздохнула:
      – Жаль…
      Эван был бледен, лицо его блестело от пота. Понимая, как ему было трудно освободиться, Нора молча прижалась к нему.
      Они ехали, не останавливаясь до самого вечера. Когда Эван помогал Норе сойти с коня, она заметила пятна крови на его рубашке.
      – Что это? – спросила она, указывая на кровь.
      – Ничего особенного. – Он повел лошадей к лужайке, чтобы дать им пощипать травы.
      Нора с опаской смотрела на действия Эвана. Она заметила, что ее одежда тоже испачкана кровью, и испугалась еще больше.
      – Ты ранен?! – сказала она. Эван вытер пот с лица.
      – Когда мы дрались с Грэмом, он ударил меня ножом и угодил меж ребер. Не беспокойся, мне не больно.
      Нору удивил безмятежный тон Эвана.
      – Сядь, Эван Макаллистер! – приказала она.
      Эван недоуменно вскинул брови.
      – Зачем ты обманываешь? – смутившись, сказала Нора. – Ты притворился беспомощным, когда упал с дерева, а теперь с серьезной раной хочешь убедить меня, что тебе не больно и что все в порядке. Как тебе не стыдно! Сядь и позволь мне осмотреть тебя.
      Эван повиновался.
      – Я не маленький, Нора. У меня бывали раны и посерьезнее, чем эта, и, как видишь, я жив.
      Нора промолчала, она не хотела вступать с ним в спор, не хотела тратить время на пререкания. Заставив Эвана лечь, она разорвала его рубашку и сняла ее. Увидев открытую кровоточащую рану, Нора побледнела:
      – О, Эван! Почему ты молчал? Рана очень серьезная.
      Эван погладил ее щеку пальцем.
      – Мы не могли останавливаться, Нора. Если бы я сказал тебе, что я ранен, ты бы тут же захотела остановиться.
      Нора взяла его руки в свои и поцеловала пальцы.
      – Спасибо, Эван, за все. А теперь лежи спокойно и позволь мне обработать рану. – Она коснулась рукой его щеки и встревоженно спросила: – У тебя жар?
      – Кажется, да. – Эван чувствовал, что лицо его пылает, но такое случалось с ним всякий раз, когда Нора была рядом.
      Оторвав от его рубашки кусок ткани и разорвав его пополам, она протянула одну половину Эвану:
      – Подержи, пока я принесу воды. – Сказав это, Нора поспешила к ручью.
      Вскоре она вернулась и положила смоченную в воде тряпицу на рану Эвана.
      – Потерпи, пока я обмою ее, – попросила Нора. – Будет больно, но я постараюсь долго тебя не мучить.
      Нора занялась раной, а Эван прикрыл глаза и стал обдумывать их положение. Им удалось скрыться, но это не значит, что опасность миновала совсем. Сейчас следовало немного отдохнуть и дальше отправляться в путь.
      – Хорошо бы зашить рану, – задумчиво сказала Нора. – Но пока я могу только ее забинтовать.
      – Чем же ты забинтуешь?
      Нора оторвала довольно широкий кусок от своей нижней юбки.
      – Если ты начнешь избавляться от своей одежды, не заметишь, как скоро окажешься совсем голой. – Эван лукаво улыбнулся: – Я не против, но тебе самой будет неловко.
      – Ты настоящий мужчина. Полуживой, а думаешь, как бы раздеть меня.
      – Полуживой – да, но не мертвый.
      Нора покачала головой:
      – Ты неисправим. – Щеки Норы вспыхнули румянцем. Она склонилась и поцеловала его.
      Эван, закрыв глаза, с удовольствием наслаждался поцелуем и запротестовал, когда она отодвинулась, чтобы встать.
      – Отдыхай, а я пока… – сказала Нора.
      – Нет! – воскликнул Эван. – Не уходи, это опасно!
      – У меня есть кое-какие дела, – заметила Нора. – Это касается только меня. Я недолго, дай мне время найти рощицу погуще.
      Посмотрев вокруг и убедившись, что Норе ничто не грозит, он позволил ей найти уединенный уголок.
      – Иди. Но только не молчи, я должен слышать твой голос.
      Нора рассмеялась:
      – Еще никто не просил у меня этого.
      Эван поцеловал ее.
      – Мне нравится ваша болтовня, леди. Поспеши, а то скоро будет смеркаться.
      Напевая свою любимую балладу, Нора направилась к деревьям.
      – Жаль, что со мной нет моей лютни. Я с удовольствием огрела бы ею Грэма.
      Эван, улыбаясь, слушал ее голос.
      – Кстати, Эван, еще раз прошу прощения за то, что доставила тебе столько хлопот.
      Эван вспомнил, как впервые увидел ее в своей пещере.
      – Не надо жалеть, – громко успокоил он ее. – Ведь, признайся, наше приключение получилось интересным. Тем более ты говорила, что любишь авантюры.
      – Да, – согласилась Нора, – но я не думала, что мне будет угрожать смерть.
      – Полагаю, твой отец тоже не ожидал всего этого.
      – Мой отец?
      – Да. Мне Катарина призналась, что это он затеял все это.
      Наступила тишина.
      – Нора! – испуганно окликнул ее Эван. – Ты где?
      После недолгого молчания она снова подала голос:
      – Ты хочешь сказать, что мой отец заплатил цыганам?
      Эван стал объяснять Норе, в чем заключалась затея ее отца, одновременно он пытался зубами развязать веревку, стягивающую его руки.
      – Выходит, мой отец хочет, чтобы я вышла за тебя замуж? – спросила Нора, показавшись из-за деревьев.
      – Выходит, так, – ответил Эван.
      Нора вдруг застыла от изумления.
      – О, какая я дура! – воскликнула она и подбоченилась.
      – Почему? – удивился Эван.
      – Я должна была догадаться, что что-то готовится. Отец не случайно намекнул мне, что я могу надеяться только на Райана, и про проездку в Англию он говорил. Агнес, моя служанка, посоветовала обратиться к тебе…
      Нора на мгновение умолкла, вспоминая, как Агнес расхваливала Эвана. Она говорила, что все Макаллистеры – хорошие люди…
      Ироничная усмешка скривила ее губы.
      – О, их советы были не случайны. Вот почему за нами не было погони. – Нора тяжело вздохнула. Как она позволила отцу так дьявольски манипулировать ею? Когда она вернется домой, откровенно скажет, что думает о нем. – Ну хватит об этом. Теперь нам нужно поесть: у тебя урчит в животе, – сказала она. Эван устало кивнул.
      – Боюсь, нам нечего поесть. У меня связаны руки – не могу ни поймать дичь, ни развести костер. Я никуда не гожусь.
      – Попробую собрать каких-нибудь трав и ягод. – Нора легонько похлопала его по руке.
      Эван тоже поднялся, он не хотел терять ее из виду.
      Собрав съедобных трав, Нора спустилась к ручью помыть ее. Эван последовал за ней. Там он окунул связанные руки в воду и с удовольствием принялся слизывать воду с пальцев.
      – Подожди, я тебе помогу, – сказала Нора и, зачерпнув в ладони воду, напоила его.
      В благодарность Эван поцеловал ее. Нору трогала нежность его поцелуев. То, что уже было с ними, не забывалось.
      – Как думаешь, Маккейды смогут догнать нас сегодня вечером? – спросила она с тревогой.
      Эван лег, а Нора устроилась рядом, разложив на коленях листья дикого салата.
      – Нет, лес здесь густой, и уже вечер. Они остановятся где-нибудь на ночь. Нам нечего бояться их до утра, – успокоил ее Эван.
      Нора кивнула и стала кормить его.
      – Наверное, чувствуешь себя беспомощным, когда тебя кормят?
      – Да, это не из лучших моих положений.
      Нора взяла его связанные руки в свои и поднесла к лицу. Эван смахнул слезинку с ее щеки.
      – Не плачь, любовь моя. – Он притянул ее к себе поближе, чтобы ей было удобнее сидеть. Нора обняла его, думая, какое счастье, что он с ней, что она его не потеряла.
      Эван заглянул ей в глаза и тихо промолвил:
      – Нора… я хочу тебя. Прямо сейчас…
      Его слова должны были бы шокировать ее, но этого не произошло. Нора лишь осторожно прошептала:
      – Ты же ранен…
      – Не так уж сильно я и ранен.
      – Но руки…
      Эван приподнялся и с лукавым блеском в глазах накинул связанные в кистях руки Норе на шею и притянул ее к себе.
      Стараясь не задеть раны Эвана, Нора прижалась к нему. Она не могла удержаться от улыбки. Когда Эван поцеловал ее, по телу Норы прошла волна возбуждения.
      Он оторвался от ее губ и сказал:
      – Раздень меня.
      Эван поднял руки и освободил ее шею. Нора помогла Эвану избавиться от одежды.
      У нее бешено забилось сердце, когда она увидела, как он возбужден. Видеть его обнаженным и беззащитным было странно для нее, но это даже еще больше возбуждало. Губы Норы дрогнули в улыбке.
      – Я что, должен довольствоваться только одной твоей улыбкой? – спросил Эван.
      Нора прикусила губу.
      – Нет, конечно. Просто непривычно, что ты весь в моем распоряжении.
      – О, любимая, ты вольна делать со мной все, что хочешь.
      – Тебя не пугает беззащитность?
      – Я становлюсь таким всякий раз, когда ты рядом.
      Нора улыбнулась, удивляясь своей смелости. Она хотела видеть его во всей красоте и силе. Она хотела любоваться им.
      Проведя рукой по голым ногам Эвана, она почувствовала, что это ему приятно.
      – Можно дотронуться? – спросила Нора, любуясь возбужденной плотью Эвана.
      – Ты можешь касаться его сколько хочешь. Я не возражаю, – сказал Эван охрипшим от волнения голосом. Он взял ее руку и показал, что ей нужно делать. Рука Норы дрожала от волнения.
      – Тебе приятно? – спросила Нора.
      – Да, очень приятно.
      – Почему он влажный?
      Вместо ответа Эван лишь простонал. Нора испытывала удовольствие, видя, какое наслаждение получает Эван от ее прикосновений.
      – Можно мне поцеловать его? – спросила Нора.
      Эван снова простонал, а потом тихо выдохнул:
      – Да.
      Больше всего он боялся, что она испугается и прекратит свои ласки.
      Нора восхищалась его мускулистым телом, и от Эвана не могло это укрыться.
      Никто из женщин не обращался с ним так, как Нора, и никто из мужчин не осмелился бы просить леди ласкать его так, как это делала Нора. Он был обезоружен ее смелостью, ее дерзостью и ее любопытством. И он любил ее.
      Внезапно Нора отпрянула от Эвана и, посмотрев на него взглядом полным огня, сказала:
      – Возьми меня, Эван.
      Эван притянул Нору к себе и показал, как ей нужно сесть на него сверху. Теперь все зависело от нее: она должна была задавать темп их любовной игре. Она не сдерживала себя, отдаваясь Эвану со всем пылом, не обращая внимания на прерывистое дыхание и бешеный стук сердца. Вскоре оба они достигли пика, и Нора, обессилившая, опустилась рядом с Эваном.
      – Как твоя рана? – спросила она.
      – Ты излечила меня, любовь моя, – сказал Эван.
      Нора улыбнулась.
      – В тебе есть что-то такое, что заставляет меня восхищаться тобой, – откровенно призналась она.
      – Я тоже молюсь, чтобы ты не стала другой.
      Через некоторое время Нора поднялась и, оправившись, помогла Эвану встать и одеться.
      Он уселся на земле и прислонился спиной к стволу дерева. Нора уютно устроилась рядом. Вскоре она задремала.
      Эван, успокоенный и довольный, смотрел на спящую Нору. Сам он решил не спать. Он сидел, вслушиваясь в тишину ночи и радуясь тому, что Маккейдам не удалось найти их. Пока не удалось.
      Однако, когда совсем стемнело, Эван услышал чьи-то шаги…

      – Нора! – Эван шепотом позвал спящую подругу.
      – Что? – неохотно просыпаясь, спросила Нора.
      – Кто-то идет.
      – Где? Откуда?
      Эван кивнул в сторону кустов. Осторожно поднявшись, он ухватил сухую ветку и приготовился ждать нежданных гостей. Сознавая, что ветка не оружие, да еще руки у него связаны, он все же был полон решимости защищаться.
      Шаги приближались… Вдруг послышались знакомый мужской голос и женский смех. Эван облегченно вздохнул, узнав голос Виктора и смех Кэт.
      – Катарина! – решил позвать Эван. Цыганка выбежала из-за деревьев.
      – Я же говорила тебе, что они пойдут на север, – сказала она, победоносно улыбаясь. – Только дурак вернулся бы обратно в город. Наш Эван не дурак.
      Эван отбросил ненужную ветку. Катарина бросилась к Норе и обняла ее. На лицах Виктора и Эвана было явное облегчение.
      – Что вы делаете в лесу? – с недоумением спросила Нора. – Мы, конечно, рады вас видеть. Но как вам удалось нас найти?
      – Совсем просто. Маккейды, разыскивая вас, подняли много шума. Они вернулись в город и решили дожидаться вас там. Мы же, не тратя времени, отправились на север. Я сразу поняла, что вас следует искать в лесу. А Лисандр и Бавел, переодевшись в ваши наряды, поехали отвлекать Маккейдов.
      – Они переоделись? – спросила Нора удивленно.
      Катарина рассмеялась:
      – Да, Бавел нарядился в ваше платье и накидку, а Лисандра Маккейды приняли за Эвана.
      Виктор подтвердил это:
      – Я был уверен, что Маккейды сразу клюнут на эту приманку.
      Эван протянул свои связанные руки Виктору и попросил у него кинжал. Тот вынул кинжал и разрезал веревки на руках Эвана.
      Нора едва не расплакалась, увидев окровавленные запястья Эвана.
      – О, Эван, и ребра, и руки! Я с ужасом думаю, какую ты терпишь боль.
      – Тебя ранили? – спросил Эвана Виктор.
      – Грэм нанес ему удар ножом, – сказала Нора. – Рана глубокая, и Эван потерял много крови.
      Катарина позвала их за собой:
      – У меня есть кое-что в повозке.
      Все пошли к повозке, которая была оставлена в лесу между деревьями.
      Эван остолбенел, увидев человека, сидевшего в повозке. Им оказался Райан. На его лице была кривая усмешка.
      – Райан! – воскликнула Нора и бросилась обнимать своего отвергнутого жениха.
      Эвану было невыносимо это видеть.
      – Я думала, ты мертв! – искренне обрадовалась Нора, целуя Райана в щеку. – Слава Богу!
      Эвану была неприятна эта сцена. Он надеялся, что Райан умер.
      – Осторожно… – сказал тот, резко отстранившись от Норы. – Они чуть было не убили меня.
      Однако Нора не замечала его ворчливого тона и все время повторяла:
      – Я так рада, что тебя не убили…
      – Я тоже рад, – сказал Райан. – Только, если честно, мне кажется, что я уже побывал в аду.
      Катарина, обойдя Райана, достала баночку с мазью и дала ее Эвану.
      Эван, скрывая злость, стал смазывать раны на своих руках.
      Нора, казалось, забыла о нем и слушала рассказ Райана. Как могла она быть такой беспечной? Она что хочет, чтобы Райан стал ее мужем?
      Наконец Нора перестала щебетать и посмотрела на Эвана. Она заметила, что тот расстроен и подошла к нему.
      – Что с тобой? – спросила она.
      – Ничего. Все отлично.
      Нора посмотрела на покрытые мазью руки Эвана:
      – Тебе больно?
      Он покачал головой и отдал мазь Катарине.
      – Нам следует уходить, – сказал Эван Виктору. – Дай мне свой меч.
      – Эван! Ты же ранен, – воскликнула Нора, – тебе нужно отдохнуть.
      – Отдыхать некогда, – сказал Эван коротко и холодно.
      «Что с ним?» – подумала Нора и посмотрела на Райана.
      Конечно, Эван не станет ее ревновать… Ведь он умный. А то, что она была рада Райану, ничего не значит…
      Вскоре лошади тронулись.
      – Как ты нашла Райана? – спросила Катарину Нора, когда они удобно уселись в повозке.
      – Он вышел из таверны весь избитый, бедняга, еле стоял на ногах.
      Нора представила, как чувствовал себя Райан. Он всегда избегал трудностей, а это, пожалуй, был первый отчаянный поступок в жизни. Он впервые поступил благородно.
      – Спасибо, Райан, – поблагодарила Нора его еще раз.
      Он кивнул.
      – Мне жаль, что я не смог предотвратить похищения.
      – Во всяком случае, ты старался.
      Райан промолчал, а Нора заговорила с Катариной о том, как им быть дальше.
      Райан лег, вздыхая и корчась от боли, но Нору он уже не интересовал. Она думала теперь об Эване, у него была рана намного тяжелее, однако он не жаловался.
      Они ехали не останавливаясь.
      Был уже полдень, когда решили сделать небольшую передышку.
      Эван помог Норе выйти из повозки. Она пыталась заговорить с ним, но он не промолвил ни слова. Не глядя на нее, он оставил Нору на небольшой полянке, а сам направился к повозке и лошадям.
      Рассерженная, Нора не выдержала.
      – Почему ты такой холодный со мной? – спросила она.
      – Ты ошибаешься, – ответил Эван.
      – Ошибаюсь? Ты не говоришь со мной, избегаешь встречаться со мной взглядом…
      Эван посмотрел через ее плечо на Райана:
      – Займись Райаном, он ранен.
      Нора наконец поняла:
      – Ты ревнуешь?!
      – Нет, Нора, я не ревную. Поверь, это так!
      – Тогда что с тобой?
      – Я вне себя от злости. – Эван стиснул зубы.
      – Зол? На кого?
      На судьбу. На всех и все, что мешает ему считать Нору своей.
      – Оставь меня. Я хочу побыть один.
      Нора подошла к нему и коснулась плеча:
      – Эван, поговори со мной. Не отталкивай меня!
      Хотя ее слова тронули его сердце, он не дрогнул.
      Сбросив руку Норы со своего плеча, он повернулся и стремительно пошел в глубь чащи.
      Нора смотрела, как уходит Эван, и еле удержалась от того, чтобы не догнать его и не отхлестать как следует.
      – Этот парень любит тебя, – услышала она голос за спиной.
      Нора повернулась и увидела Райана.
      – Что ты сказал?
      – Он любит тебя, разве ты не видишь?
      – О чем ты?
      Райан вздохнул:
      – Я понял это по его глазам, он так смотрел на тебя. А когда он смотрит на меня, я весь сжимаюсь, такое ощущение, что он набросится на меня и разорвет, как дикий медведь.
      Нора смотрела в сторону, куда ушел Эван. Ей хотелось знать, что он чувствует сейчас.
      – Не знаю, что с ним. Знаю только, что он упрямый и раздражительный.
      – Да, он такой. Но ты все равно его любишь.
      Нора, нахмурившись, посмотрела на Райана.
      – Не пытайся меня обмануть, Нора, – сказал он ласково. – Я знаю тебя с детства. Ты вся светишься, когда он рядом.
      – Ничего подобного, – ответила Нора.
      – Так и есть, ты светишься. – Она видела, как напряглись мускулы на лице Райана. – Со мной ты никогда не была такой.
      – Значит, ты не будешь настаивать на нашей свадьбе?
      Когда их взоры встретились, лицо Райана стало суровым. Нора почувствовала, как сжалось ее сердце.
      – Буду. Мой долг огромен, Нора. Если я не верну долг, мне не жить.
      Нора отвернулась и тихо сказала:
      – И мне тоже не жить без Эвана, Райан…
 
      Они ехали три дня, пока наконец не увидели вдалеке замок Лахлана. Эван все время молчал, хотя Нора несколько раз пыталась заговорить с ним. Он даже не смотрел в ее сторону, будто ее не было в повозке.
      Нора пожаловалась Катарине и спросила, почему он так глупо себя ведет. Катарина возразила:
      – Он знает, что Райан имеет на тебя право и поэтому страдает.
      Нора покачала головой, она не знала, что делать. Как заставить Райана отказаться от нее? Нора как могла портила ему жизнь: без умолку болтала, играла на лютне и то и дело повторяла одну фразу:
      – Откажись от помолвки, Райан.
      Он же неизменно коротко отвечал:
      – Не могу.
      Теперь их путешествие подходило к концу. Эван правил повозкой, а Нора ехала на лошади рядом с ним.
      Эван смотрел только вперед, она же всячески старалась привлечь его внимание к себе. Но он все равно оставался хмурым и неразговорчивым.
      – Я полагаю, ты доволен, что наконец-то избавишься от меня, – сказала она. – Теперь ты можешь вернуться в свою пещеру.
      Эван ничего не сказал в ответ.
      – Скорее бы добраться до нормальной постели, – жаловался Райан. Он ехал на лошади следом за Норой. – У меня болят все кости, желудок расстроен. Последние ночи в повозке доконали меня.
      «Жаль, что замок Лахлана так близко, – думала Нора, ругая себя. – Эван ведет себя невыносимо. Почему он не хочет помириться?»
      Придется отдать Эвана другой женщине. Она, Нора, потеряет его из-за его же гордости.
      Ох, эти мужчины и их гордость!
      Нора грустно улыбнулась и снова посмотрела на Эвана.
      «Господи, пожалуйста, помоги ему увидеть, как он нужен мне, а я ему».
      Они молча въехали в ворота замка Лахлана и вскоре оказались в окружении толпы. Их встретили родители Норы, Лисандр, Паган, Бавел и вся семья Эвана. Все они собрались во внутреннем дворе замка.
      Нора решила было повернуть лошадь и пуститься в Англию одна, но было поздно: после того как она въехала в замок, за ней закрыли ворота.
      По напряженному лицу Эвана она могла догадаться, что и у него такие же мысли, ему явно не хотелось быть втянутым в этот водоворот.
      На ступенях замка стояла темноволосая женщина. Она очень сильно походила на Эвана, и Нора поняла, что это его мать. С нею были двое мужчин, Нора догадалась, что это братья Эвана.
      Одного их них звали Син. Он был темноволосый, с бледным лицом и пронзительным взглядом. Син был женат на Каледонии Макнилли. Эта красивая женщина с рыжими волосами стояла рядом с ним и держалась с присущим ей достоинством. Каледония была дальней кузиной Норы, но до сегодняшнего дня они никогда не встречались.
      Другого темноволосого мужчину, как догадалась Нора, звали Брейден. Он был настолько красив, что на него можно было засмотреться. Стоявшая рядом с ним женщина была окружена детьми. Ее рыжие волосы были такие же красивые, как у Каледонии, хотя сама она не могла сравниться красотой с женой Сина.
      – Кто этот человек, что рядом с Алексом? – спросила Кэт.
      Нора посмотрела на отца и на стоявшего рядом с ним незнакомого высокого блондина с красивым лицом.
      – Это мой брат Лахлан, – ответил за Нору Эван. – Син – тот, что рядом с матерью на лестнице. Брейден слева, а его жена Мэгги окружена детьми, а Каледония, жена Сина, возле него.
      Нора была довольна, что всех их она правильно угадала.
      – У тебя, Эван, очень красивые братья, – сказала Катарина.
      – Мне все об этом говорят.
      Хотя Нора и боялась встречи с родителями, она все же была рада снова их увидеть.
      – У тебя все хорошо? – спросил отец, помогая ей сойти с лошади. Его красивое лицо было полно тревоги.
      Нора обняла отца, затем мать и с улыбкой ответила:
      – У меня все хорошо.
      Голубые глаза матери были полны слез.
      – Рада видеть тебя, драгоценная моя, – сказала она дрожащими голосом и еще раз обняла Нору.
      Вдруг, к удивлению Норы, отец повернулся к Райану и, расплывшись в улыбке, сказал:
      – А ты, парень, должен знать, что я тебя неправильно понял.
      Обнял его, как вернувшегося блудного сына. Смущенный Райан не знал, что ответить. Отец Норы продолжал хвалить его:
      – Лисандр сказал, что тебя смертельно ранили, когда ты спасал мою Нору. Спасибо тебе.
      Нора бросила взгляд на Эвана. Его лицо застыло от удивления, он был поражен услышанным не меньше Норы. Глаза его были пусты.
      Не сказав ни слова, Эван направился в замок. Мать окликнула его, но он не остановился.
      Братья Эвана ушли за ним в полном молчании, Норе же пришлось отвечать на множество вопросов родных, Лисандра, Пагана и Бавела. Катарина и Виктор остались с ней.
      Эван хотел напиться до беспамятства. Ему требовалось заглушить боль, которая была в его сердце.
      – Что случилось, Эван? – спросил его Лахлан.
      – Ничего, – ответил тот, наливая себе эль. Увидев мать, он невольно выругался. У нее был встревоженный вид, а братья смотрели с неодобрением. Их жены, извинившись, разумно удалились.
      Мысленно поблагодарив их, Эван осушил кружку с элем.
      – Ничего, говоришь? – спросил, входя в комнату, отец Норы, он гостил в замке уже два дня, и ему не терпелось выяснить, что произошло с его дочерью.
      Эван налил еще эля и, опорожнив и эту кружку, посмотрел на Брейдена:
      – Я не хочу говорить с человеком, который, обманув свою дочь, вынудил ее обратиться ко мне. Если бы Александер заботился о Норе, с нею бы не случилось всего того, что произошло.
      – О чем ты говоришь? – спросил Лахлан.
      Эван сердито посмотрел на брата.
      – Канмор хочет породниться с нами, вот и обманул Нору и меня. – Он невесело рассмеялся. – Но обман остается обманом, поскольку он уже обещал свою дочь в жены Райану. А тот не собирается отказываться от нее.
      – Эван! – оборвала его мать. – Думай, что говоришь.
      Он стиснул зубы и собрался было снова налить себе эль, но Лахлан остановил его. Сурово посмотрев на Сина, Брейдена и мать, он сказал:
      – Оставьте нас одних.
      Все быстро разошлись. Лахлан забрал из руки Эвана кружку с элем.
      – Пока не напился, объясни мне все. Отец Норы может уничтожить наш клан и настроить королей Шотландии и Англии против нас. И все по твоей вине. Я хочу знать, почему Нора путешествует с тобой. Ты ее похитил?..
      Эван гневно взглянул на старшего брата:
      – Я все тебе сказал.
      – Ты ничего мне не сказал.
      – Эван…
      Эван закрыл глаза и стиснул зубы, услышав голос Норы. Как же больно было видеть ее здесь, в этом холле, где когда-то он дрался с Кираном из-за Изобел.
      Схватив кувшин с элем, он направился к лестнице.
      – Я хочу остаться один.
      Не успел он сделать и шага, как Нора преградила ему дорогу.
      – Отойди, Нора, – попросил он.
      Она стояла перед ним, подбоченившись.
      – А то что?
      – Мне придется убрать тебя с пути.
      Она, вскинув подбородок, решительно с вызовом смотрела на него:
      – Не посмеешь.
      Усталый, злой, с разбитым сердцем, измученный и обиженный, он не был в состоянии спорить с ней. Ну их всех.
      Нора и охнуть не успела, как он схватил ее на руки и в два шага отнес к креслу у очага.
      – Что ты делаешь? – крикнул отец Норы.
      – Убираю преграду со своего пути.
      Эван усадил Нору в мягкое кресло. Нора на мгновение онемела. Как он смеет!
      – У тебя снова кровоточат раны, – ахнула она, увидев кровь на рубашке Эвана, когда он отошел, чтобы взять эль.
      – Я знаю, поэтому хочу выпить и лечь. – Эван пошел к лестнице.
      На этот раз его остановил Лахлан.
      – Неужели я должен отстранять вас по очереди? – сердито сказал Эван.
      – Ты ранен?
      – Да, он дрался с Грэмом, когда освобождал меня, – объяснила Нора. – Эван едва не погиб. Ему нужно обработать рану. Он давно не делал перевязку.
      – Мне не нужна ваша забота, – сердито огрызнулся Эван и отстранил Лахлана, но тот, поймав брата за руку, преградил ему дорогу. Затем коснулся лба ладонью.
      – У тебя горячка!
      Эван с трудом дышал. Ему хотелось лечь и забыть всю неделю с Норой. Он ждал, что боль в груди затихнет, но она раздирала его. Он потерял Нору. Ему хотелось умереть.
      Сбросив руку Лахлана, Эван сделал шаг и тут же почувствовал, что полкомнаты уходит из-под ног.
      Нора ахнула, увидев, как он ослабел. Кувшин с элем выпал из его руки и разбился. Эван пошатнулся, и его мать бросилась к нему, но не успела подхватить – он тяжело упал на пол и потерял сознание.
      – Эван! – крикнул Лахлан, пытаясь привести брата в чувство.
      Эван не слышал.
      Нора разорвала его сорочку, чтобы осмотреть рану на груди. Рана воспалилась и гноилась.
      – Что за упрямец! – глядя на Эвана, сказала Нора. – Не дал мне помочь ему, и вот видите, что получилось. Клянусь, Эван Макаллистер, если ты не умрешь из-за своей глупости, я сама убью тебя.
      – Не мешай. – Син Макаллистер грубо оттолкнул Нору в сторону.
      Они с Лахланом отнесли Эвана наверх.
      Не колеблясь Нора последовала за ними, оставив всех своих родных.
      Эвана осторожно положили на кровать. В комнату поднялась и мать Эвана.
      – Почему не зашили рану? – спросила она с тревогой и упреком.
      У Норы перехватило дыхание от ее вопроса.
      – Сначала у меня нечем было зашить рану, а потом Эван не позволил мне этого сделать. Он не подпускал меня к себе.
      Син разрезал сорочку Эвана, а Лахлан, повернувшись к Норе, сказал:
      – Вам лучше уйти отсюда. Мы собираемся его раздеть…
      – Но… – Нора остановилась. Она едва не сказала им, что уже видела его голым, однако решила не спорить.
      – Я выйду и подожду за дверью. – Она быстро вышла.
      Тут же с двух сторон ее обступили родственники.
      – Как он? – спросил отец.
      – Плохо. Рана воспалилась.
      – Он не казался раненым, когда приехал, – сказала мать Норы.
      – Он умеет терпеть боль, – согласилась Нора. С тяжелым сердцем она посмотрела на отца: – Как ты мог такое сделать с нами, отец? Зачем ты все это придумал? Все эти манипуляции с моим побегом к Эвану?
      Алекс открыл было рот, но тут же закрыл.
      – Ты красивая девушка, Нора, – со вздохом сказал он. – Я хотел тебе хорошего жениха и думал, если у тебя будет выбор, ты выйдешь за лучшего.
      – А Райан? – спросила Нора. – Ты же обещал ему меня.
      – Я подумал, если ты убежишь с другим мужчиной, Райан откажется от тебя. Я, право, не уверен, что он любит тебя.
      – Он не любит меня.
      – Неправда, – вмешалась мать, – Как только ты убежала, он заплатил цыганам, чтобы те украли Эвана. Он боялся, что Эван обесчестит тебя, и нанял цыган, чтобы они следили за тобой. Что это, как не забота о тебе?
      Нора попыталась снова рассказать о том, как лжив Райан, но слов уже не было. Родители смотрели на него, как на своего сына.
      – Я не хочу выходить замуж за Райана, – прошептала Нора.
      – Тебе нравится Эван? – спросила мать, посмотрев на дверь.
      – Я люблю его больше всего на свете, – ответила Нора, чувствуя, как на глаза набегают слезы.
      Отец улыбался:
      – Тогда я знаю, что делать.
      – Что ты можешь сделать, ты все запутал, – сказала Нора.
      – Сомневаешься во мне? – обиженно спросил отец. Нора прикусила губу, как всегда, когда думала о Райане. Эван никогда не женится на ней, если будет думать, что Райан любит ее. Она знает это.
      Все дело в том, удастся ли ей когда-нибудь заставить Райана сказать правду?

      Нора целые дни проводила у постели Эвана. У него была лихорадка, он бредил, и жар нисколько не ослабевал. Его обтирали прохладной водой, стараясь сбить жар, но ничто не помогало.
      Казалось, он никогда не придет в себя. Отчаяние Норы с каждым днем усиливалось.
      Он должен очнуться. Была невыносима даже мысль о том, что она может потерять его.
      Братья Эвана поочередно помогали Норе ухаживать за ним. Она старалась говорить с ним, поила и кормила. Умоляла очнуться, взглянуть на нее. Она бы что угодно отдала, чтобы вновь услышать его ворчание.
      Только наедине с Эваном Нора осмеливалась говорить о своей любви, рассказывать, как ей нужно, чтобы он был с ней.
      – Он шептал ваше имя.
      Нора оторвалась от вышивания и увидела Лахлана, сидевшего у окна, пять минут назад он сменил Сина. Нора была рада этому. Что-то очень мрачное, почти зловещее, было в Сине Макаллистере. Брейден был гораздо приятней. Он всегда радостно ей улыбался, старался развеселить, когда они оказывались вместе у постели Эвана. Затем его снова сменял Лахлан…
      Старший Макаллистер казался особенно строгим и суровым. В его присутствии Нора всегда чувствовала себя напряженно и неловко. Лишь однажды, когда Катарина поддразнивала его, она видела его улыбающимся. Лахлан, будучи очень молодым человеком, был облечен большой властью и ответственностью, вероятно, это тяготило его.
      – Я знаю, – ответила Нора на его слова.
      – Не скажете почему?
      – Вероятно, он хочет, чтобы я поняла, что он выздоравливает.
      Выражение лица Лахлана смягчилось.
      – Иногда его трудно выносить.
      – Ну что вы. Напротив, Эван очень приятный человек.
      – Вы так думаете? – переспросил Лахлан.
      – Да. Мягкий и добрый.
      – Мягкий и добрый? Вы шутите? Он угрюмый и сердитый.
      – Совсем не часто… угрюмый. Он просто тонкий и чувствительный человек.
      Лахлан выглядел ошеломленным:
      – Моя дорогая леди, похоже, вы бредите. В нем нет никакой чувственности.
      Нора рассердилась – как он смеет говорить такое!
      – Вы просто не знаете своего брата, милорд. – Она положила руку на горячие руки Эвана.
      Боже, она бы вечность держала эти руки в своих.
      – Вы любите его, – раздался в тишине комнаты глубокий голос Лахлана.
      Это прозвучало как утверждение.
      Нора не стала лгать:
      – Да, люблю.
      – А он знает?
      – Я никогда не скрывала своих чувств. – Она выдержала взгляд Лахлана, хотя это было тяжело и пугающе.
      – А он любит вас?
      – Думаю, да. Но с Эваном никогда ни в чем нельзя быть уверенной, – тихо вздохнула Нора.
      Лахлан слегка наклонился:
      – Нора, посмотрите на меня.
      Она выполнила его просьбу.
      – А вы… а он… – Он мялся, не зная, как спросить, но она поняла о чем.
      Она покраснела и отвернулась не отвечая.
      – Ваш отец за это снесет ему голову.
      – Отец ни о чем не узнает. А если вы, Лахлан Макаллистер, сообщите ему, я буду все отрицать.
      – Будете защищать моего брата? – улыбнулся Лахлан.
      – Всегда.
      Улыбка изменила лицо Лахлана, суровость сменилась дружеским расположением.
      – Эвану повезло, что он встретил вас.
      Лахлан, извинившись, ушел, оставив Нору с Эваном. Некоторое время она вглядывалась в его бледное лицо, затем промокнула взмокший лоб и стала разговаривать с ним, как всегда, когда они были вдвоем:
      – Как я хочу, чтобы ты очнулся, хочу посмотреть в твои синие глаза, услышать твой голос. Я скучаю по тебе.
      Эван вдруг медленно открыл глаза, испугав ее. Несколько секунд Нора боялась, что вновь вернется его горячка, но у него был ясный и разумный взгляд. Эван нахмурился и попытался сесть.
      – Нет, не двигайся! – закричала она, стараясь удержать его.
      Он еще больше нахмурился, обвел глазами комнату, заглянул под простыню. Затем очень удивленно посмотрел на Нору:
      – Почему ты здесь, в доме моего брата, а я лежу раздетый в его постели?
      Нора улыбалась ему, у нее кружилась голова от счастья – он пришел в себя! Она не успела ответить ему: в комнату вошли его мать и Син. Они сразу поняли, что Эван очнулся, и бросились к нему.
      – Ему лучше! – радостно воскликнул Син.
      Айслин, мать Эвана, схватила руку сына и прижала к губам:
      – Слава Господу! Как я боялась потерять тебя.
      Норе хотелось остаться, но пришел Брейден, а потом Мэгги и Каледония с детьми, и она решила уйти. Как бы ей ни хотелось этого, но она не была членом семьи Эвана.
      Спустившись вниз, в большом холле она увидела Лахлана.
      – Что-то случилось? – забеспокоился он.
      – Эван очнулся.
      Лахлан бросился вверх по лестнице. Нора, улыбаясь, подошла к своей матери, которая сидела у камина.
      – Ну, как он? – спросила мать.
      – Думаю, худшее миновало. Он очнулся. А где отец?
      – Вышел на улицу с Райаном.
      Теперь, когда Эван пришел в себя, Нора не знала, чего ей ждать. Пока он был без сознания, она думала только о нем, но пришел черед решать ее судьбу. Неужели отец вынудит ее выйти замуж за Райана? Сердце замирало от страха. Господи, помоги им с Эваном!
      – Где Нора? – спросил Эван, оглядывая собравшихся у постели.
      – Минуту назад была внизу, – сказал Лахлан.
      Эван попытался подняться, но Син остановил его:
      – Две недели ты был очень плох, тебе еще нельзя вставать.
      – Я… – Эван откинулся на подушки, вспоминая все, что случилось. Райан – негодяй, и он остался жив.
      – Нора все эти дни была с тобой. Она, как ангел, делала для тебя все. Терпеливо, без усталости, без сна и отдыха, – сказала его мать.
      – Она не отходила от твоей постели, – подтвердила Мэгги.
      Оказывается, все то время, пока он находился между жизнью и смертью, Нора была с ним. Она не ушла к Райану.
      – Хочешь, я приведу ее? – спросил Брейден.
      Эван покачал головой:
      – Лучше принеси мне поесть и оставьте меня одного.
      – Должно быть, ему и правда лучше – он уже захотел одиночества, – сказал Син.
      Все, кроме Лахлана, вышли. Эван взглянул на брата, потом на дверь.
      – А ты почему не ушел?
      – Хочу убедиться, что ты не натворишь глупостей.
      – Каких?
      – Зачем замыкаться в себе, когда там, внизу, находится прекрасная девушка, которая любит тебя.
      Эван хотел фыркнуть, но сердце защемило от одной мысли, что он может потерять Нору.
      – Что ты знаешь об этом? – спросил он.
      – Ничего. Скажу только: благословение Господнее – любовь такой женщины. На твоем месте я сделал бы все, чтобы удержать ее.
      Эван усмехнулся. Советы давать гораздо легче, чем следовать им.
      – И какой ценой удержать?
      – Ты о чем?
      – Она обещана другому, Лахлан. Человеку, который любит ее и который много раз повторял, что никогда не позволит ей уйти от него. Его клан будет враждовать с нашим, если она решит остаться со мной. Я уже был причиной одной междоусобицы, и мой брат погиб из-за этого. Я не могу допустить, чтобы погиб еще кто-нибудь.
      – Эван…
      – Оставь меня, – прошептал Эван.
      Лахлан напрягся, потом повернулся и вышел.
      Едва он покинул комнату, Эван погрузился в воспоминания о днях, проведенных с Норой, о счастье, которое она принесла в его унылый мир. Его взгляд упал на ее вышивание, лежавшее на кровати. Нахмурившись, Эван взял его. Картинка изображала трубадура, игравшего на лютне. Дрожащими пальцами Эван провел по картинке. Как он может позволить ей уйти?
      – Простите, Лахлан Макаллистер, но вы не мой хозяин!
      Нора смотрела, как Катарина направилась к двери, а Лахлан взял ее за руку:
      – Выслушайте меня.
      Катарина по-детски закрыла уши руками. Лахлан, казалось, был готов задушить ее.
      – О чем они? – спросила Нора мать.
      Та пожала плечами:
      – Они спорят с того момента, как встретились. Бедная Катарина не выносит его.
      Катарина выскочила за дверь. Лахлан за ней.
      В это время вошли отец Норы и Райан. Райан после ранения полностью выздоровел.
      – Эвану лучше? – спросил он.
      Нора кивнула. Ей по-прежнему не хотелось с ним разговаривать.
      – Нора, – сказал отец, – мы с Райаном поговорили и нашли взаимопонимание. Если Эван попросит твоей руки, Райан не будет препятствовать вам.
      Радость охватила Нору.
      – А если он не попросит? – спросила она.
      Райан поднял брови:
      – Тогда ты будешь моей, Нора.
      Когда Райан произносил эти слова, она увидела Эвана, который входил в холл. Он остановился и мрачно взглянул на них. Если бы Норе довелось жить вечность, она никогда не смогла бы забыть выражение его лица. Надо же было ему прийти именно в этот момент!
      – Эван, зачем вы встали? – спросила она.
      Он, не отвечая, направился к лестнице. Нора поспешила за ним. Эван отдал ей вышивание со словами:
      – Вам может это понадобиться. – Голос его был невыразительным.
      – Я помогу вам лечь.
      – Мне не нужна ваша помощь, ступайте к своему суженому.
      – Эван, Райан согласился отпустить меня к вам.
      Он посмотрел на Райана.
      – Да, я не хочу стоять между вами, – сказал Райан.
      Эван чуть не рассмеялся. Судьба издевалась над ним. Эти слова преследовали его. Почти то же в этом же холле сказал ему Киран.
      «Возьми ее, Эван, если она любит тебя. Я не хочу стоять между вами. Но если ты уйдешь с ней, я никогда не назову тебя братом».
      Был ли Райан также искренен, как Киран, когда говорил ему эти слова? Или Райан поскачет домой, соберет своих людей и вновь начнется вражда кланов, которую он однажды обещал? Мысленно Эван уже видел смерть и разрушение на землях Макаллистеров. Морщась от боли, он отвернулся.
      – Нора принадлежит тебе, Райан. Мне жена не нужна.
      Его слова ранили ее, словно пощечина.
      – Я ошибалась в вас, Эван Макаллистер, – вы бессердечный и недобрый человек. – Высоко подняв голову, с достоинством, которого она не ощущала, Нора подошла к родителям: – Я хочу уехать.
      – Сейчас? – спросил отец.
      – Да. С вами или одна, но я не останусь здесь ни на мгновение.
      Услышав эти слова, Эван задохнулся. Она покидает его. «Но я же сам велел ей уйти. Да, и так лучше».
      Но почему же он чувствует, что сердце его разрывается? Проклятие, проклятие! Однако он ничего не может изменить, он не должен подвергать свой клан уничтожению.
      Родители Норы быстро и смущенно попрощались. Но мысль о том, что он вернется в свою пещеру один, леденила кровь. Эван уныло поднялся по лестнице и улегся в постель.
      Едва он лег, в комнату ворвались его братья. Все трое были вне себя от злости.
      – Я поколочу его! – крикнул Брейден.
      – За что? – удивился Эван.
      – За тупость, – прошипел Син.
      Лахлан ударил Эвана по руке. Сильно. Эван сморщился и потер ушибленное место.
      – Ударишь еще раз, руку оторву, – мрачно сказал он.
      – Да как ты мог дать ей уйти? – зло спросил Лахлан.
      Эван заскрипел зубами от гнева:
      – А ты забыл, что случилось, когда я увел другую женщину от ее жениха?
      Лахлан зло взглянул на брата:
      – Но Райан не Робби Макдуглас и не Киран.
      Эван промолчал.
      – Он опять нас не слушает.
      – Может, мне убить его? – спросил Син.
      – Если понадобится, я сам убью, – сказал Лахлан.
      – Ты злишься, потому что она с Катариной ушла? – с насмешкой сказал Брейден.
      – Имя этой женщины при мне не упоминайте. – Лахлан слегка толкнул Брейдена.
      – Тихо, – властно сказала Айслин Макаллистер, входя в комнату. – Сейчас же перестаньте донимать Эвана.
      Братья пошли к двери, но по их лицам Эван понимал, что они вернутся, чтобы продолжить разговор.
      – Спасибо, – сказал он, когда они с матерью остались одни.
      К глубочайшему удивлению Эвана, мать подошла к нему и сильно ударила по бедру.
      – За что? – возмутился Эван.
      – Жаль, что ты уже вырос и я не могу задать тебе трепку, которую ты заслуживаешь.
      – Но я же ранен.
      – Все равно. Тебя не мешало бы хорошенько проучить.
      Эван был потрясен. Мать никогда так не разговаривала с ним.
      – Что с тобой? – спросил он.
      – Я очень сердита на тебя. Как ты смел так поступить с Норой? Она замечательная девушка. Райан сделает ее несчастной, и ты это прекрасно знаешь. Не могу поверить, что ты поступил так. Святые небеса, помогите мне, но, думаю, я плохо тебя воспитала. – Айслин, перекрестившись, начала читать молитву о спасении заблудшей души сына.
      – Ты хочешь, чтобы между нашими кланами опять началась вражда? Мне трудно в это поверить.
      Айслин долго молчала. Потом заговорила с таким выражением, будто вся тяжесть мира была на ее плечах:
      – Эван, я так хотела, чтобы ты был счастлив, и меня очень печалит, что я не смогла помочь тебе в этом.
      – Мама…
      – Молчи, – она подняла руку, – дай мне сказать.
      Казалось, она погрузилась в прошлое, в его детство. Эвану не хотелось вызывать из глубин памяти эти воспоминания – детство не было светлой полосой его жизни.
      – В отличие от твоего отца и братьев я знаю, почему ты стал таким замкнутым человеком. Я всегда это знала. Ты был очень крупный мальчик – когда тебе было всего четыре года, я не могла поднять тебя на руки. И я хорошо помню, как ты смотрел на меня, когда я держала на руках Брейдена. Я видела боль в твоих глазах.
      Эван открыл рот, чтобы возразить, но мать накрыла ладонью его рот.
      – Я часто плакала, что не могу носить тебя на руках. А когда ты отталкивал меня, это разбивало мне сердце.
      – Но это не так, – попытался возразить Эван, хотя в глубине души он знал, что это правда. Ему всегда было больно, что его братья получали сполна материнскую ласку, которой он был лишен. Поэтому Киран так много значил для него. Отец все свое время уделял Лахлану в ущерб остальным, мать занималась Брейденом, они с Кираном были друг с другом. У Кирана хватало времени и терпения на Эвана.
      – Это так. Всегда, когда я хотела обнять тебя, ты замыкался и уходил. А когда Нора с тобой, ты тоже напрягаешься? Я видела в холле, видела, как ты смотрел на нее. Она нужна тебе. Я знаю, ты не был счастлив, когда жил здесь, с нами. Отец был слишком суров с тобой, хотя ты старался делать все, как он хотел. Он судил тебя слишком строго, я никогда не могла ему этого простить. Но он очень любил тебя, Эван. Последние слова, которые он произнес на этом свете, были о тебе.
      – Потому что он считал, что я не могу сам позаботиться о себе.
      – Нет, он говорил совсем о другом. Он говорил, что требовал от тебя непомерно много. Он просил меня рассказать тебе, как сильно любил тебя, и попросить прощения за его излишнюю строгость. Он жалел об этих моментах, страдал из-за того, что несправедливо упрекал тебя. Он всегда гордился тобой.
      Слезы наполнили глаза Эвана. Он вспомнил, как он пришел домой и узнал, что Киран погиб. Слова, которые отец бросил ему в лицо, были безжалостны: «Ты мне отвратителен. Ты схватил то, что не принадлежит тебе. Твой поступок убил брата. Не показывайся больше мне на глаза. Ты заслуживаешь только презрения».
      Убитый горем, наполненный горечью, Эван тотчас покинул замок Макаллистеров и до самой смерти отца отказывался появляться в нем. Он бы и не вернулся, но после того, как отец умер, к нему приехали Лахлан и Брейден со словами, что мать очень хочет видеть его, что она тоскует по нему и, если он не вернется, она умрет.
      И вот Эван вернулся домой…
      Мать наклонилась и поцеловала его в лоб.
      – Я никогда не винила тебя в смерти Кирана, Эван. Ты очень страдаешь, я знаю. Как бы я хотела избавить тебя от этого страдания! Я все бы отдала, лишь бы у тебя были покой и счастье. – Она убрала прядь волос с его лба. – Нора хорошая девушка, и она любит тебя. Досадно и глупо прятаться в пещере, вместо того чтобы жить в удобном доме с любящей женщиной. Но это твоя жизнь, сам решаешь, какой ей быть. Спокойной ночи, дорогой сын. – Айслин похлопала его по руке и вышла.

       Прошло две недели
 
      Нора стояла возле церкви в ожидании отца, который поведет ее к алтарю. Сердце ее трепетало и болело. Ей все еще не верилось, что все вынуждают ее сделать это. Ее родители. Райан.
      Более всего она не могла поверить, что Эван предал их обоих – и ее, и себя. Черт бы его побрал! Как он посмел оттолкнуть ее?
      Но сейчас Эван, вероятно, у себя, лежит пьяный, и ему нет никакого дела до того, что она любит его. Его не беспокоит то, что они больше никогда не увидятся.
      Он не заслуживает ее преданности. Не заслуживает любви.
      Через несколько минут узы брака на всю жизнь свяжут ее с Райаном. Эта мысль убивала ее. Самое ужасное, что ей придется делить с ним супружеское ложе. Нора не могла представить себе, что Райан будет прикасаться к ней, любить ее… От этой мысли ее глаза наполнялись слезами.
      Катарина, стоявшая рядом, сочувственно положила руку ей на плечо. Норе было непонятно, почему цыгане так долго остаются с ними, но она была рада, что Кэт рядом. Ей нужна была ее поддержка, она поможет пережить этот жуткий день.
      Три дня назад Лисандра послали в южное имение отца Норы, завтра уедут Катарина, Виктор и Бавел. И она останется одна, с Райаном.
      Катарина опять погладила ее руку.
      – Эван придет, я знаю.
      – Нет, Кэт. Он отверг меня. Для него важнее его честь.
      – Мужчина не позволит, чтобы кто-то другой касался женщины, которую он любит. Эван придет. Верь мне.
      Норе хотелось верить, но у нее не получалось. Подошел отец Норы, чтобы вести ее к Райану.
      «Пожалуйста, пусть что-нибудь случится, или я умру».
      Если она повернется и побежит, думала Нора, этим поступком она навлечет позор на свою семью. Она не может бежать…
      Нора и отец пошли к толпе, собравшейся посмотреть, как свершится брачный обряд. Райан ждал их.
      «Беги, Нора, беги!» – стучало у нее в голове.
      Но отец крепко держал ее руку – убежать было невозможно.
      – Не позорь меня, дочь, – прошептал Алекс, словно прочитав ее мысли.
      Нора увидела родителей Райана в толпе. Его толстушка мать плакала от счастья, а отец показался Норе раздраженным.
      Райан стоял возле священника. Отец Норы передал ее руку Райану. Все!
      Райан прошептал:
      – Мне очень жаль, Нора. Но я обещаю быть хорошим мужем.
      Мысли Норы зацепились за эти слова, мелькнула надежда. Может, она сумеет вымолить отсрочку?
      Священник начал обряд, который должен был связать их навсегда.
      – Желаешь ли ты, Элеонора.
      – Постойте! Можно спросить?
      – Не время для вопросов, – услышала Нора голос отца.
      – Но это важный вопрос, действительно очень важный.
      Райан закатил глаза:
      – Пусть спрашивает, иначе она не успокоится.
      – Спрашивай, дочь моя, – согласился священник.
      – Может ли женщина выйти замуж за одного человека, если помолвлена с другим?
      – Почему ты спрашиваешь это? – нахмурился священник.
      Даже если Эван не хочет ее, просто не будет брака с Райаном.
      – Когда мы путешествовали, Эван говорил всем, что он мой муж.
      – Да, я это слышала. Он гордо объявлял это всем, – радостно подхватила Катарина.
      – Да. Мы все это слышали. Эван не скрывал этого, – подтвердил Виктор.
      – И где же твой Эван? – спросил священник, стараясь перекричать возникший в толпе шум.
      – Здесь! – перекрыл сильный гул в церкви знакомый голос.
      Это был Син Макаллистер. Нора обернулась, чтобы найти его глазами. Она увидела у входа человека, который, как башня, возвышался над всеми. Эван! И три его брата с ним.
      Нора улыбнулась и подумала, что она глупо выглядит. Ну и пусть! Все равно!
      Эван медленно шел к ней. Он был очень бледен, на лбу выступили капли пота, видно было, что он преодолевает боль. Но почему?
      – Что ты здесь делаешь? – От волнения у Норы не нашлось других слов.
      – Я пришел объявить тебя моей женой, если ты согласна выйти замуж за такого дурака.
      Радость переполняла ее. Катарина была права – он пришел! Но почему он так долго мучил ее? Ведь еще несколько минут, и она стала бы леди Макарен.
      – Почему ты так долго ждал?
      Он провел пальцем по ее щеке.
      – Рана воспалилась, я не мог приехать.
      – Он и сейчас слаб, но едва узнал о вашей свадьбе, вскочил с постели и помчался сюда, – сказал Лахлан.
      – Поедем со мной, Нора. Куда хочешь. Англия. Франция. Италия. Только скажи.
      По ее щекам текли слезы. Большего она и не желала.
      – Хорошо, любимый. Но сначала ты ляжешь в постель.
      В толпе засмеялись.
      Райан повел себя неожиданно:
      – Я мог бы обидеться, но, пожалуй, так будет лучше. Нора презирает меня. Она никогда не смогла бы меня полюбить, и через год я либо убил бы ее, либо сбежал с другой. Счастья вам, Эван и Нора, и пусть всем Макаллистерам также повезет с девушками.
      На лице Норы появилось выражение невероятного удивления.
      – Получается, я не нужен? – спросил священник.
      – Нет, Святой Отец. Пожалуйста, обвенчайте нас, – торопливо сказал Эван.
      – Эван, ты еле стоишь на ногах, – встревожился Лахлан.
      – Если упаду, брызни мне водой в лицо.
      К счастью, Эвану удалось простоять всю церемонию и мессу. Но от свадебного пира они отказались. Вместо этого Нора привела его к себе в комнату и уложила в постель. Он лежал в мягкой постели в розовой комнате, где пахло цветами и прекрасной женщиной. Нора – его жена. Вот только у него все еще болят раны и жар не проходит. Его жене будет трудно с ним.
      В дверь постучали, Эван услышал голос Катарины.
      Прошло еще немного времени, и Нора присоединилась к нему в постели.
      – Что хотела Кэт? – спросил Эван.
      Она прикусила губу, потом показала платье, которое было на ней в их первую ночь.
      – Она решила, что тебе захочется, чтобы я танцевала для тебя, как тогда…
      – Хочу, любовь моя, чтобы ты танцевала. Но лучше без платья. – Он с большим трудом приподнялся на локте.
      – Скажи, ты не слишком страдаешь от того, что мы сейчас не в твоей пещере?
      – В этой жизни мне нужна только ты.
      – Только я? А что же я буду делать с нашим ребенком, когда он появится?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Рано говорить с полной уверенностью, но некоторые подозрения у меня есть. Боюсь, тебе надо учиться быть отцом.
      Радость наполнила сердце Эвана.
      – Когда ты точно будешь знать?
      – Через несколько недель.
      Эван схватил Нору и, притянув к себе, застонал от страшной боли. Но что такое боль по сравнению с тем, что его жена, его любовь носит под сердцем их ребенка. Это самый счастливый момент в его жизни!
      – Я люблю тебя, Нора. Всем сердцем. Люблю тебя.
      – И я люблю тебя, – улыбнулась она.

      Было очень поздно, давным-давно наступила ночь. Лахлан, Брейден, Син и отец Норы сидели в холле у Александера. Свечи были уже погашены, холл освещался огнем большого камина. Свет причудливо играл на стенах, увешанных оружием, и на столах с остатками свадебного пира.
      Счастливая пара удалилась много часов назад. Лахлан понимал, что их никто не увидит много дней.
      Почему-то его охватила непонятная грусть, а ведь он был очень рад счастью брата. Эван заслужил это.
      – Не могу поверить, что Эван женился раньше, чем Лахлан, – сказал Брейден. – Нам надо быть осторожными, Син. Думаю, теперь наступление будет на нас. Чувствую необходимость в откровенном признании.
      – Возможно, – засмеялся Син.
      – Что-нибудь слышно о Маккейдах? – спросил Александер.
      Лахлан покачал головой. Как бы он хотел отыскать их. Но он их найдет. Он не успокоится, пока не отплатит им за то горе, что они причинили его семье.
      – Мои люди не обнаружили их следов. А твои?
      – Нет.
      – Мне это не нравится. Боюсь, мы еще услышим о них, – предположил Син.
      – Что же нам делать? Я рассказал моему кузену о том, что они тут говорили, и он издал указ об их аресте, однако пока их не поймали, – сказал Александер.
      – Мы мало что можем сделать, – вздохнул Брейден.
      – Уверен, кое-что можем. – Син опорожнил кружку с элем и налил себе еще.
      – Что? – спросил Брейден.
      – Женить Лахлана.
      – Да ты пьян, брат. – Лахлан шутливо похлопал Сина по плечу.
      – Пьян? – спросил женский голос.
      Все увидели Каледонию. Она улыбнулась мужу и села рядом с ним.
      – Мне кажется, мой своенравный муженек, ты тут очень засиделся. Пойдемте, милорд. Нам завтра предстоит долгий путь, я обещала брату, что мы приедем ко дню его рождения.
      Син выглядел смущенным. Он взял руку жены и поцеловал ее. Лахлан порадовался за брата, приятно было видеть такие его отношения с женой. Раньше ему казалось, что Син, как и Эван, не создан для счастья. Но похоже, слава Богу, жизнь повернулась к ним светлой стороной.
      – Спокойной ночи, джентльмены, – попрощался Син, следуя за женой.
      Выходя, они столкнулись с Мэгги.
      – Ну-ка, Брейден, твой черед отправляться к жене под бочок, – сказал Лахлан младшему брату.
      – Моя прекрасная Мэгги пришла за мной? – рассмеялся Брейден.
      Мэгги улыбнулась Лахлану и Александеру:
      – Угадал, дорогой. Не возражаете, милорды, если я украду его?
      – Нет, нет, – поспешил ответить Александер.
      Брейден поднялся, обнял Мэгги, и они стали подниматься вверх по лестнице. Лахлан с улыбкой смотрел им вслед; без сомнения, Мэгги вскоре подарит ему племянника или племянницу.
      – Ну, есть у тебя планы насчет невесты? – спросил Александер, когда они остались вдвоем.
      Лахлан, задумавшись, поболтал эль в кружке. Не было женщины в его сердце, и он сомневался, что когда-нибудь она появится. Но долг повелевал иметь невесту. Непонятно только, как долго можно откладывать исполнение этого долга.
      – Возможно, когда-нибудь, – спокойно ответил он.
      – А не пора ли уже найти?
      Наверное, пора. Но у него было столько важных дел, что на устройство личной жизни не хватало времени.
      – Без жены я не останусь.
      Александер рассмеялся в ответ.
      Снаружи послышались шаги, потом открылась и закрылась наружная дверь. Лахлан и Александер переглянулись – слишком поздно для гостей. Старый слуга вышел посмотреть и вернулся, ведя за собой оборванного мальчишку.
      – Простите, милорд, у него новости от Лисандра.
      Мальчик долго боялся говорить. Когда наконец он решился, то положил на стол дорожную сумку, отошел подальше и сказал, что какой-то человек пришел в их деревню, дал эту сумку и велел передать ее Александеру. Больше мальчик ничего не знал, кроме того, что в сумке было письмо Александеру.
      Александер выложил содержимое сумки на стол. Лахлан вскочил в ужасе, увидев зеленый с черным плед. Много лет назад их отец приобрел эти пледы всем своим сыновьям. Лахлан никогда не видел таких пледов у кого-либо, кроме братьев Макаллистер. Кровь застыла в его жилах, он не мог оторвать взгляд от этой вещи. Он взял плед, чтобы изучить его.
      Александер развернул кусок пергамента и прочитал вслух:
      «Мне не нравится, когда меня дурачат. Можете сказать цыганам, что они следующие в нашем списке. Вы не должны говорить о нас королю. Если поступите так, как мы говорим, ваша дочь останется в живых. Иначе мы придем за ней и за остальными Макаллистерами. Берегитесь».
      Руки Александера дрожали, и лицо покраснело от гнева.
      – Здесь подпись: Грэм Маккейд.
      Лахлан почти не слушал его. Он не мог оторвать глаз от пледа. На потертой и порванной ткани он обнаружил вышитые инициалы: К.М.
      Киран Макаллистер.
      Но как? Кто мог завладеть пледом брата?
      Лахлан развернул плед и замер в ужасе: на пол упала отрубленная рука. Лахлан вскочил, не сдерживая проклятий.
      На тыльной стороне руки было написано «Лисандр».
      – Господи, помоги мне, – прорычал Александер. – Я убью этих проклятых ублюдков!
      Лахлан дышал с трудом, он не мог сосредоточиться, старался вспомнить этого человека, Лисандра, которого видел лишь однажды и не обратил на него особого внимания.
      – Кто такой Лисандр? – спросил Лахлан Александера.
      – Честно, не знаю. Я познакомился с ним во Франции пять лет назад, когда ездил навестить друга. Он тогда вернулся из Оутремера и не хотел об этом говорить.
      – А этот плед?
      Александер пожал плечами:
      – Он был на нем, когда он просил дать ему работу. Тебе это важно?
      Важнее, чем его собственная жизнь.
      – Он не говорил, откуда это у него?
      – Знаю только, что он очень дорожил им. Служанка хотела постирать этот плед, но он выхватил его, чуть руку ей не оторвал. Вначале он был очень груб.
      Взяв руку, Александер пошел искать священника, чтобы как-то захоронить это.
      Лахлан продолжал изучать монограмму на пледе. Как плед попал к французу? Никто из братьев, кроме Сина, никогда не покидал Англию. Плед точно принадлежал Кирану. Может быть, Киран жив? По какой-то причине он разыграл собственную смерть и покинул Шотландию? Почему? И почему не послал им весточку, позволил думать, что он мертв?
      Лахлан был погружен в эти мысли. Без сомнения, Маккейды нашли плед, убив Лисандра, и послали его им. Надо точно узнать, что все это означает.
      Лахлан залпом выпил эль. Может быть, Киран жив.
      – Господи, помоги найти брата!

       Спустя месяц
      Держа за руку, Эван осторожно вел Нору по деревянному каркасу, который вскоре должен был стать их новым домом. Это будет прекрасный дом для его семьи: жены и будущего ребенка. Сердце Эвана было полно счастья, когда он смотрел, как Нора объясняет управляющему, как и что нужно делать.
      Он все еще не мог поверить, что Киран жив. Никто из них не верил.
      Но Киран жив!
      Если бы он добрался до Кирана, поколотил бы его. Из-за своего эгоизма он причинил им всем столько страданий. Но он не мог плохо думать о Киране, потому что был счастлив. Нора, его жена, сделала его счастливым. Ради нее он готов был вновь перенести все страдания.
      Эвана все еще волновало, что Маккейды могут исполнить свои угрозы. Но их следов пока никто не обнаружил. Да и не так уж сильно он волновался. Не под силу им встать между ним и его женой. Да еще и Паган поклялся, что отомстит им за Лисандра. Эван не сомневался, что Паган тверд в своем слове, обещания он выполнял всегда.
      Нора окликнула его:
      – Как ты думаешь, они успеют все закончить к рождению ребенка?
      – Да, любовь моя. Управляющий уверен в этом.
      Нора улыбнулась мужу. Все это время она была счастлива. Лучшей жизни она и вообразить не могла. Правда, очень хотелось путешествовать. Эван обещал, что как только ребенок достаточно подрастет, он возьмет их обоих в Аквитанию, навестить семью его матери.
      Нора взяла мужа за руку и пожала ее так крепко, что их пальцы переплелись.
      – Знаете, милорд, я вдруг почувствовала усталость.
      – Неужели? – воскликнул он, вскинув бровь. Она попыталась зевнуть.
      – Отвези меня поскорее домой, иначе я усну тут, где стою.
      Эван засмеялся и, подхватив жену, крикнул:
      – В таком случае, любовь моя, я уже лечу на крыльях.
      Нора рассмеялась, когда с ней на руках он поспешил к лошадям.
      Когда он усадил ее на лошадь, она, нагнувшись, шепнула ему:
      – Знаешь, Кэт прислала мне подарок.
      Глаза Эвана как-то особенно блеснули, подарки Кэт доставляли ему неописуемое удовольствие, и он этого не скрывал.
      – Снова прислала? – переспросил он Нору.
      – Да, – ответила она, вспомнив платье, которое ждало их в спальне: чистый шелк, такой прозрачный, что не способен скрыть наготу тела. – На этот раз оно красного цвета, – добавила Нора.
      – Нора, не отставай! – крикнул Эван и сорвался с места.