– Нет, – наконец сказала она. – Теперь я не могу выйти за него замуж. Он, конечно, будет спорить, во всем обвинять себя.

– В этом я сильно сомневаюсь.

– И напрасно. – Она обиделась за Джастина и выпрямилась. – Он будет считать, что во всем виноват его неудачный план.

У него на лице осталось недоверие. Лорелея хотела бы убедить его, но понимала, что он не станет слушать – когда Черный Джек принимает такой вид, его ничем не собьешь, она достаточно его изучила за прошедшие недели.

– Ну ладно, а что будет с тобой? – спросил он.

– Обо мне не беспокойся. – Она уверенно улыбнулась. – У меня есть отец, который меня любит, и я переживу любой скандал.

Он вздохнул и посмотрел на звезды, как будто Лорелея его раздражала.

– Знала бы ты, сколько я видел сильных женщин, потерпевших крушение. Как я мог! Как я мог взять тебя!

И в этот момент Лорелея сделала потрясающее открытие: она любит Черного Джека! Любит этого пирата, влюбилась по уши! Эта мысль ее ужаснула. Но как можно было его не полюбить, когда он сидел рядом с ней при луне и изливал ей душу?

Какие бы преступления он ни совершил, у него доброе сердце. Щедрое сердце. Он заботился о ней, он сожалел о своих поступках. Вместе с этим пришел страх: сможет ли он полюбить ее в ответ? Может ли вообще человек, столкнувшийся с такими зверствами, принять то, что она хочет ему отдать? Она поклялась найти к нему дорогу. Обязательно должен быть способ заставить его понять, что он может быть любимым, что она его любит! Она уткнулась головой ему в колени и задумалась над его словами. Потом ахнула и села.

– Ты знаешь, кто твой отец?!

Он как будто испугался. – Что?

– Ты сказал, что мать погубили такие люди, как твой отец. Откуда ты знаешь?

Он опустил глаза и крепче прижал ее к себе.

– Так она говорила.

Все инстинкты кричали о том, что он уклоняется от ответа.

– И она сказала тебе, кто твой отец.

У него был такой вид, как будто он сейчас вскочит и убежит. Она приготовилась вцепиться в него. Но он ответил:

– Да, я знаю, кто он.

Она открыла рот – даже несмотря на то что она подозревала истину, услышать ее было потрясением. Сраженная, она уставилась на него.

– Почему же ты не пошел к нему искать защиты после ее смерти?

– Его не пришлось искать, – вкрадчиво сказал Джек. – Он пришел в бордель вскоре после того, как она умерла.

Лорелея нахмурилась. В этом не было никакого смысла.

– Он пришел, чтобы забрать тебя?

Джек фыркнул:

– Он не знал, что я там, но я знал, как он выглядит. Разве можно забыть лицо человека, которого ты когда-то боготворил? Которого видел перед собой денно и нощно. На которого желал быть похожим.

Нет!!! Теперь трагедия Джека предстала перед ней во всей полноте. Было время, когда он любил своего отца так же, как она своего. Но что-то случилось. Что-то такое, что разрушило узы любви.

– И что он сделал? – спросила она.

– Я умолял его выкупить меня на свободу. За одну гинею.

– И?..

– И он сказал, чтобы я оставил его в покое.

– О нет, Джек, – выдохнула она. – Не может быть!

– Может. А когда я упал на четвереньки, умоляя его, он пнул меня ногой, как собаку, которая собралась написать ему на ботинки.

Ее душили слезы. В его глазах было столько боли, что она теряла сознание. Боже всемилостивый, неудивительно, что он так недоступен! Она не могла себе представить, что можно так обращаться с ребенком, оставлять его наедине со всеми мерзостями жизни! Она смахнула слезы, понимая, что они не понравятся Джеку. Он сильный человек и не захочет, чтобы она проявляла слабость. А сейчас его доверие было нужно ей больше, чем когда-либо.

– Вот почему ты взял Кита? Из-за того, что сделали тебе отец и мать?

Он кивнул.

– И вот почему я никогда не позволю ему узнать правду о своей матери.

Лорелея погладила его по щеке. Сжатые челюсти говорили о том, что ему стоило труда держать чувства в узде, и она восхищалась его силой. Неудивительно, что он не хочет знать своего отца – такого человека надо бы повесить, утопить, четвертовать!

Он потерся щекой о ее ладонь, и она его крепко обняла. На мгновение он напрягся, но потом поддался, обхватил ее руками, прижал к себе, глядя в глаза. Она видела, что он хочет ее поцеловать, и приоткрыла губы.

Поцелуй был сладкий, нежный, не возбуждающий, но прижатое к ней тело говорило о желании.

Джек слегка отстранился.

– Сравню ли тебя с летним днем? – он. – Твое очарование сильнее и кратковременнее; жестокий ветер уже стряхнул нежные бутоны мая, а лето слишком коротко для свидания.

Она улыбнулась, узнав цитату.

– Вернись со мной в кровать, Джек.

Она не успела глазом моргнуть, как он вскочил, подхватил ее на руки и отнес к себе в каюту. Он выпустил ее только возле кровати.

– Не выпить ли нам вина? – спросила она. Он недовольно поднял брови. Она засмеялась. – Неотравленного вина.

– Если хочешь.

Она вышла в столовую, а когда вернулась, он просматривал ее блокнот.

– Ты в самом деле очень талантлива, – он, принимая бокал.

– Спасибо. – Она глотнула вина.

Джек тоже выпил и, протянув руку, погладил ее по щеке. Взгляд что-то искал в ее лице – интересно, что?

– Так бы и съел тебя, – сказал он.

– Ну и съешь. – Она улыбнулась.

По его лицу медленно расползалась улыбка. Джек поставил бокал и привлек ее к себе. Погрузившись в мягкие холмы грудей в вырезе платья, он поцеловал их, и Лорелея воспламенилась. Он взял у нее из рук бокал, поставил рядом со своим и отвел ее к кровати. На этот раз они неторопливо раздели друг друга.

– Ты удивительный, – прошептала она, обхватив его ногами за талию.

Когда он собрался войти в нее, Лорелея отстранилась:

– Подожди.

Он нахмурился.

Она погладила его грудь и облизала пересохшие губы. Сегодня он поделился с ней сокровенным, и она хотела сделать для него что-то особенное. Показать, как много он для нее значит.

– Расскажи мне, какой ты, Джек.

Он еще больше нахмурился. Лорелея заставила его лечь на спину и оседлала. Самыми интимными частями тела она ощущала бугры брюшных мышц, это было безумно эротично, желание разгорелось по всему телу. Он застонал, поднял руки к ее грудям, но она прижала их к матрасу.

– Нет, Джек, сейчас моя очередь.

Джек удивленно посмотрел на нее, а она бесстыдно опустила голову к его горлу и лизнула адамово яблоко. Он хотел прижать к себе ее голову, но она держала его за руки, не подпуская к лицу. Его тело плавилось.

Она старательно исследовала его шею и грудь губами, языком; каждый раз при толчке языка Джек думал, что умрет от удовольствия. Ни одна женщина так с ним не обращалась, они просто брали то, что он им давал, и так же спешили от него отделаться, как он – уйти от них. Но Лорелея – совсем другое! Нежные руки ласкали ему живот, спустились ниже... Он сжал кулаки.

А потом вдруг она засмеялась.

Он поднял голову:

– Что тут смешного?

– Ты.

Обиженный, он приподнялся на локтях.

– Он делает трюки! – Она обвела пальчиком кончик его оружия, от этого его тело напряглось, когда отпустила руку – расслабилось.

Джек тоже засмеялся.

– Можно дать тебе совет? – Она смотрела на него огромными глазами. – Никогда, никогда не смейся над мужским... над мужчиной в такие минуты. Мы этого не любим.

Она прикусила губу и посмотрела на него из-под ресниц.

– Извини. Не могла удержаться.

– Ты прощена. Но... – Слова заглохли, потому что она накрыла его рот губами. Джек откинул голову и стукнулся о спинку кровати. Он не почувствовал боли, только ее губы, которые колдовали над ним. Закрыв глаза, он положил руку ей на голову и упивался самым счастливым моментом своей жизни. Ни одна женщина никогда такого с ним не делала. Никогда.

Наслаждение было таким сильным, что он мог поклясться, что видит звезды – если учесть, что он только что получил сотрясение мозга, это было вполне возможно.

До него опять донесся смех Лорелеи.

– Мне нравится, как ты это принимаешь.

Говорить он не мог, потому что она терзала его тело языком и губами. Джек не сводил с нее глаз, благословляя ее невинную наглость. Подумать только, он считал, что может давать ей уроки! Он взял в руки ее голову и впился поцелуем в губы.

– Хочу тебя. Сейчас же.

На этот раз все было медленно и легко. Ей хотелось кричать, но она сжала губы, чтобы не отпугнуть его. Потом она почувствовала, что он ее покинул в тот момент, когда его тело начало сотрясаться. Обливаясь потом, он перекатился на бок.

– Извини, не мог тебя дождаться.

Она улыбнулась:

– Не извиняйся. Я хотела, чтобы тебе было приятно.

Он посмотрел с недоверием и поцеловал ее в носик. Она положила голову ему на грудь и прислушалась к биению сердца.

– Зачем ты выскочил из меня? – спросила она.

– Не хочу, чтобы ты забеременела.

Она повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Ты всегда так делаешь?

– Всегда.

– Но ведь...

– Лорелея, – тихо сказал он, – я не хочу это обсуждать. – Он растрепал ей волосы и разложил у себя на груди. – И вообще, есть ли такие вещи, которые тебя смущают?

– Меня многое смущает. Я всегда была любопытной, и бабушка говорила, чтобы я не боялась задавать вопросы.

– Она была права. Пугают не вопросы, а ответы.

– Ты хочешь спать? – спросила она, видя, как Джек удовлетворенно вздохнул и закрыл глаза.

– Не очень.

– Хочешь, чтобы я ушла?

Он открыл глаза и прожег ее взглядом.

– Я хочу, чтобы ты оставалась там, где ты есть.

Она устроилась поуютнее, а потом стала накручивать на пальцы волосы, которые курчавились у него под пупком.

– Лорелея, – хрипло прошептал Джек, – ты будешь продолжать в таком роде, мы вообще не заснем, и утром у тебя все будет болеть.

Она сжала пальцы в кулак и отодвинулась.

– Извини.

– Ничего, это было приятно, но я не хочу, чтобы тебе было плохо.

Она стала смотреть, как он засыпает. Лорелея многое узнала в эту ночь. Много о Джеке и еще больше – о себе.

«Ты распутница».

Но ей не было стыдно. По непостижимой причине казалось правильно, что она здесь, с Джеком. Она молча поклялась: «Я заставлю тебя полюбить меня, Черный Джек. Не знаю как, но я это сделаю, ты будешь мой».

Джек проснулся, почувствовал запах сандала и роз и прильнувшее к нему мягкое тело. Он решил, что все еще спит. Но это был не сон.

Утро было настоящее, как и прошедшая ночь. Он посмотрел на золотистые локоны, покрывающие его грудь. Лорелея спала, лежа поверх него. В его руках она была истинно прекрасна. Никогда еще он не просыпался в одной кровати с женщиной, тем более лежащей на нем. Но ему это нравилось. Нравилось, как ее дыхание касается груди, как волосы соскальзывают с тела. Он осторожно коснулся пальцем ресниц на бледных щеках. Он и сейчас помнил ощущение от поцелуя в веки.

«Ты сумасшедший. Женщины не приносят ничего, кроме печали».

Как будто для него что-то изменится, с горечью подумал он. В открытые окна доносился шум дневных работ; судя по звукам, было уже за полдень. Ему надо было быть на палубе, выслушивать утренний рапорт, делать расчеты, но не было желания покидать объятия Лорелеи. Все, чего он хотел, – это повторить ночное свидание.

В дверь постучали. Что ж, значит, не суждено. Вздохнув, он осторожно высвободился из ее рук, подошел к двери и приоткрыл ее. В коридоре стоял Тарик.

– Капитан, надвигается шторм. Я подумал, ты захочешь посмотреть, что и как.

– Дай мне несколько минут.

– Да, капитан.

Джек закрыл дверь.

– Что-то случилось? – спросила Лорелея.

Джек остановился возле нее. Она лежала, укрывшись до плеч, спутанные волосы разметались по подушке. Никогда он не видел более привлекательной картины. Более зовущей. Она что-то спросила? Черт, он не помнил что.

– Извини, – сказал он. – Я не слышал, о чем ты спросила.

– Я спросила, все ли в порядке.

Джек надел панталоны.

– Все прекрасно. Надвигается шторм. Может быть, только шквал.

Он сел на кровать, чтобы надеть сапоги, и она обняла его за туловище. Голая грудь прижималась к спине и разжигала страсть.

– Джек, я не жалею об этой ночи и хочу, чтобы ты тоже ни о чем не жалел.

Он закинул назад руки и обнял ее за голову, вдыхая запах.

– Молюсь, чтобы ты не страдала из-за этого.

– Если и так, оно того стоило.

Он выпустил ее и отодвинулся.

– Лорелея, это не шутки. За потерю девственности женщин избивают, сажают в тюрьму, убивают.

– Я знаю, – сказала она, и в голосе послышался намек на смех. – Бабушка хорошо мне втолковала, что может случиться с женщиной, которая отдастся страсти. Она даже предупреждала меня о красивом пирате по имени Джек. – Поймав острый взгляд Джека, Лорелея посерьезнела. – Не бойся за меня. У меня есть люди, которые присмотрят за мной. Со мной все будет прекрасно.

Тыльной стороной ладони Джек погладил ее по щеке. Как бы он хотел, чтобы она была права! Хуже всего то, что он не может ей противиться, она словно чарами околдовала его истерзанную душу. Он эгоист. Он это признавал.

– Поцелуй меня, Джек.

Он повиновался. Господи Иисусе, какая она сладкая!

– Капитан! – прокричали с палубы. Он неохотно оторвался от нее.

– Я вернусь.

День еле-еле тянулся. Джек был занят приготовлениями к шторму, Лорелея на камбузе помогала Саре и прочим готовить еду на несколько дней. Сейчас они чистили картошку, которую принес муж Сары.

– Самое худшее на корабле – это пожар, – заметила Мейвис.

Алиса сказала:

– Сегодня вечером для надежности будем сидеть без света.

В дверь протиснулся Кит, он принес охапку одежды и положил перед Лорелеей. Она вопросительно подняла брови.

– Капитан сказал, что это вам понадобится вместо юбок, раз у нас шторм.

Лорелея озадаченно посмотрела на Мейвис, и та подтвердила:

– Забыла тебе сказать: мы надеваем мужские панталоны на случай, если корабль потонет.

От ужаса Лорелея выронила картофелину.

– Что?!

Алиса поймала картошку и вернула ее Лорелее.

– С этой погодой никогда ничего не знаешь. Лично я пока не тонула, надо постучать по дереву. – И она три раза стукнула по столу. – Но лучше подготовиться, чем потом жалеть.

Кит скептически посмотрел на кринолин Лорелеи:

– Такие юбки все равно что якорь. Не хотел бы я, чтобы они болтались на мне, когда нужно плыть.

Кит собрался уходить, но Мейвис схватила его за рукав:

– Где это вы сегодня ночью прохлаждались, мистер Кит?

Кит гордо выпятил грудь:

– Я спал вместе с моряками. Мне не нужны няньки. Если ты еще не заметила, Мейвис, – я мужчина.

Мейвис засмеялась:

– Ты щенок, вот ты кто.

Он показал ей язык и убежал. Мейвис вздохнула:

– Иной раз мне кажется, что он зрелый, как старик, а в другой раз проявляет не больше смысла, чем трехлетний ребенок.

Алиса замерла и приняла оскорбленный вид.

– Ради Бога, Мейвис, он вполне взрослый мужчина!

Все расхохотались.

Так продолжался день; когда начался шторм, женщины пошли переодеться в панталоны и рубашки. По совету Мейвис Лорелея сняла также корсет: если придется плыть, ей понадобится свобода дыхания. Подобная перспектива очень не нравилась Лорелее, зато когда она походила без тугой шнуровки, ей это пришлось по вкусу.

К вечеру корабль немилосердно качало. Лорелея хотела бы повидаться с Джеком, чтобы он рассеял ее страхи, но он с Тариком стоял на мостике и вел корабль сквозь шторм, а Лорелея и Кейси сидели в каюте Кейси и пытались не думать о своих мужчинах.

Света не было, только частые вспышки молний освещали каюту. Обе сидели на койке, держась за поручни, проходившие вдоль стены.

– Как вы думаете, сколько это будет продолжаться? – спросила Лорелея.

– Надеюсь, недолго. Я терпеть не могу такие вещи.

– Я тоже. – Лорелея старалась вспомнить какую-нибудь игру или песню, чтобы отвлечься от страшных мыслей. Она должна что-то сделать, не то сойдет с ума! – Вы давно знакомы с Джеком? – спросила она, надеясь услышать долгую историю.

Кейси помолчала, обдумывая ответ.

– Лет восемь-девять. – Кейси была не расположена к болтовне.

Лорелея сделала еще одну попытку:

– Он вам что-нибудь рассказывал про своих родителей?

Кейси пожала плечами:

– Только то, что его мать умерла. Как я понимаю, об отце он ничего не знает.

Неужели нельзя сказать побольше, чем пару фраз? Закусив губу, Лорелея придумывала вопрос, который бы вызвал более пространный ответ. Она вспомнила о корабле, который все еще следовал за ними.

– А Морган? Что его связывает с капитаном?

Сверкнула молния. Кейси переждала, когда умолкнет гром, и сказала:

– Ты что хочешь знать – правду или то, что они рассказывают?

– То и другое, – пискнула Лорелея, больше, чем раньше, нуждаясь в разговоре. Кейси поерзала.

– Так вот, детка, если ты спросишь одного из них, тебе скажут, что Джек захватил корабль Моргана, и когда Джек наставил ему в грудь саблю, собираясь убить, Морган не дрогнул, и Джек так восхитился, что сохранил ему жизнь и оставил у себя на корабле.

– А на самом деле? – спросила она, не давая Кейси погрузиться в молчание.

– Морган удрал с корабля, хотел сбежать с Британского флота. В городе один из офицеров его узнал, за ним погнались. Когда Джек выходил из таверны, Морган как раз вынырнул из переулка, они столкнулись, Джек выхватил саблю и тут увидел англичан. Он решил, что они более подходящая мишень, и напал на них, вдвоем они их одолели, и после этого Джек спросил Моргана, не желает ли он плавать вместе с нами.

Вот уж этого она никак не ожидала.

– Морган хотел быть пиратом?

– Вообще-то нет, – признала Кейси. – Когда он понял, кто такой Джек, он не обрадовался, но Джек умеет добиваться от людей того, чего хочет.

– Я заметила.

Кейси засмеялась:

– Милая, не обвиняй цветок за то, что вокруг него вьются пчелы. Джек по натуре обаятельный и покоряет сердца тех, с кем общается.

Это точно.

– Кейси, скажите правду, Джек в самом деле такой кровожадный, как о нем говорят?

Кейси выдержала многозначительную паузу.

– Не буду врать, Джек бывал кровожадным, но когда лису загоняют в угол, она может убежать, только разорвав охотничьих собак. Когда у Джека есть выбор, он милосердный. Когда его загоняют в угол, он проливает кровь.

Очередная вспышка молнии прорезала ночь, за ней последовал оглушительный раскат грома. Корабль так тряхнуло, что казалось, он опрокинется. Лорелея изо всех сил вцепилась в поручни и начала молиться. Через несколько секунд с палубы донесся истошный вопль:

– Горим!