Глава 1

ДНЕВНИК ЛЕДИ ЭШТОН, 1775 ГОД

Известно, что Черный Джек – едва ли не самый свирепый из пиратов, когда-либо бороздивших просторы океанов. Моряки боятся произносить его имя, чтобы не вызвать этого монстра из глубин ада.

Говорят, увидеть его корабль – все равно, что увидеть собственную смерть, потому что он не знает ни пощады, ни милосердия. Заметив жертву, он безжалостно преследует ее, пока не одержит победу. Черный Джек окружен таинственными легендами, ему приписывают многообразные таланты.

Недавно я встретила этого человека и открыла для себя, какое это гипнотическое создание. Да, он дикий и неукротимый, но, кроме того, он наглядный образец мужественности. И как бы я ни хотела приручить его, я знаю, что нет и не будет, такой женщины, которая могла бы главенствовать над ним.

С сердечным вздохом я вынуждена смириться с тем, что провела всего лишь одну ночь с этим мастером обольщения. Единожды в жизни я обладала недостижимым. Ни один мужчина не сравнится с Черным Джеком, и я заканчиваю это маленькое вступление на той же печальной ноте, с которой начала.

Прощай, Черный Джек. Желаю тебе избежать виселицы.

Чарлстон, Южная Каролина, 1780 год

Это была ночь ее триумфа.

Лорелея Дюпре с удовлетворенной улыбкой кружилась в танце с Джастином Уолингфордом. После нескольких лет ожидания и осознания, что он единственный мужчина, созданный именно для нее, она наконец получила от него предложение.

И как было обставлено это предложение! Джастин, чрезвычайно эффектный, в безукоризненной форме офицера Британского флота, постучал моноклем по бокалу, привлекая всеобщее внимание. Каким успехом она пользовалась после того, как лейтенант в присутствии верхов общества Чарлстона попросил ее руки!

О да, это был великолепный вечер. Память о нем она сохранит на всю жизнь.

Музыка смолкла, танец закончился. Джастин проводил Лорелею к отцу, который смотрел на нее с восхищением и гордостью. В свои шестьдесят пять лет сэр Чарлз Дюпре, наиболее известный член партии тори, был все еще потрясающе импозантен. В напудренном парике, завитом по последней моде, в темно-синем камзоле с богатой золотой вышивкой он выглядел сногсшибательно.

– Схожу за пуншем, – предложил Джастин.

Лорелея видела, что, когда он пробирался сквозь толпу, несколько мужчин хлопнули его по спине и кивнули в ее сторону.

– Ты сегодня очень нарядный, – поддразнила она отца. Он улыбнулся еще шире.

– А ты, Лори-ангелочек, прекрасна, как твоя мать. – Он взял протянутую ему руку и запечатлел на пальчиках отеческий поцелуй.

Лорелея зарделась от удовольствия.

Он сжал ей руку. Сегодня он делал это несколько раз, как будто боялся, что предстоящая свадьба их разлучит. Но Лорелея знала, что ничто и никогда не встанет между ней и любимым отцом. Он был для нее как святой Георгий, победивший дракона, омрачавшего ее детские годы.

– Как это Джастин оставил тебе свободный танец? Я думал, что ты обещала ему все, – сказал отец.

Она прикрыла лицо белым кружевным веером и прошептала:

– Боюсь, это моя вина, папа. Мне нужно время, чтобы пальцы на ногах отдохнули.

Он засмеялся. Всем было известно, что Джастин, при всех его достоинствах, не мастер танцевать.

– Извини, пожалуйста, – она неохотно высвободила руку, – но я вижу, что Аманда с Аннабетой идут на балкон, а мне надо с ними поговорить.

– Все, что пожелаешь, душечка. – Таков был его обычный ответ на все ее просьбы, большие и малые.

Лорелея чмокнула его в щеку и протиснулась по краю группы, стоявшей у выхода на балкон.

Запах магнолий наполнял прохладный воздух, ветерок шелестел в скульптурно выстриженных кустах, заливались сверчки и лягушки. Аманда, Аннабета и Марта стояли на мраморном балконе и обмахивались веерами.

Аннабета была дочь местного судьи, девушка приятной полноты и веселого нрава. Высокая худая кареглазая Марта была лучшей подругой Лорелеи. А красавица Аманда была попеременно то лучшей подругой, то непримиримым противником, смотря по настроению.

– О, Лорелея, – приветствовала ее Аннабета. – Тебе очень повезло, Джастин тебя любит до безумия.

– Да, – поддержала Марта, – по-моему, он самый красивый мужчина на этом приеме.

Лорелея посмотрела в зал, где ее жених стоял в группе британских офицеров. Отец Джастина купил ему чин лейтенанта в прошлом году.

Да, он красивый. Высокий, гибкий, с голубыми смеющимися глазами; в своей снисходительности к причудам Лорелеи он уступает только ее отцу. Джастин и Лорелея знают друг друга всю жизнь, и она предвидит, что проживет с ним до конца своих дней.

Аманда ткнула в нее сложенным веером:

– Предупреждаю тебя, Лори. Мне мама говорила, что у женщины есть только месяц после свадьбы, потом муж устает от нее и начинает искать развлечений на стороне. Что будешь делать, когда на Джастина перестанут действовать твои чары?

Лорелея засмеялась и отмахнулась от Аманды.

– Перестанут действовать мои чары? Ты шутишь. Еще не родился такой мужчина, которого бы я не обвела вокруг пальца. – Она подняла руку и повертела в воздухе розовым пальчиком.

Аманда вытаращила глаза:

– Однако ты высокого о себе мнения, мисс Дюпре.

Лорелея отметила, что Аманда нанесла ей удар, намекнув, что в сравнении с родословной Джастина ее происхождение не безупречно. Всем было известно, что мать Лорелеи родилась в результате незаконной связи.

Но Лорелея нисколько не оскорбилась; слегка выгнув бровь, она сказала хрупкой блондинке:

– Может, тебе это покажется зазнайством, леди Аманда, но я знаю секрет, как управлять мужчинами.

– О-о? – Лицо Аманды приняло насмешливо-удивленное выражение. – Тогда, пожалуйста, поведай нам этот невероятный секрет. – И она протянула руки, как бы желая получить великий дар посвящения.

Аннабета и Марта перестали обмахиваться веерами и придвинулись поближе, чтобы не упустить ни единого слова.

Лорелея лукаво улыбнулась и выдала им свое секретное оружие:

– Нужно обращаться с мужчиной как с собакой.

Аннабета ахнула:

– Что ты говоришь – с мужчиной... как с собакой?!

Лорелея прижала палец к губам, показывая, что нужно говорить потише. Хотя они были одни в темном алькове балкона, кто-то мог проходить мимо и услышать. Особенно следовало опасаться их пронырливых компаньонок.

– Ты хочешь сказать, что с мужчинами надо обращаться как с комнатными собачками? – повторила Аннабета, на этот раз тихо.

– Да кто тебе сказал такое? – потребовала Марта. Лорелея понимала, что ее глаза сияют от радости.

– Мама сообщила мне этот секрет, когда мне было двенадцать лет. А она узнала его от своей матери. И он срабатывает! Говорю вам, с этим методом у меня не бывало промашки.

– Моя мама говорит, что наилучший способ склонить мужчину к своим капризам – это обижаться и дуться, – возразила Аманда.

Лорелея не стала напоминать Аманде, что ее отец известный бабник и содержит двух любовниц. В отличие от Аманды она была не такой жестокой, чтобы приводить подругу в замешательство.

– Ну и ладно, ты пользуйся своим методом, а я своим.

Марта заглянула в открытые двери. Джастин стоял в величественной позе, как будто читал лекцию солдатам. Она сказала Лорелее:

– Я хотела бы побольше узнать про твою теорию. В конце концов, ты единственная, кто смог привлечь внимание Джастина Уолингфорда.

– Да-да, – поддержала ее Аннабета.

Лорелея кинула быстрый взгляд в зал – не подслушивает ли кто – и сбила подружек в тесный круг.

– Так вот, вспомните, что нам в детстве говорили о собаках: никогда не показывать им своего страха, они могут его учуять и станут гадкими. Мужчины такие же: когда они видят, что женщина чувствует свою зависимость от них, они этим пользуются, чтобы ею управлять.

– Да, но некоторые из них злые по натуре, – сказала Марта.

– Как некоторые собаки! – добавила Аннабета, радуясь, что придумала метафору.

Лорелея кивнула.

– И так же, как с собачками, вы должны с самого начала установить, кто в доме хозяин.

Аманда натянуто улыбнулась:

– Известно, что мужчина. К чему беспокоиться?

– Не обязательно мужчина.

Аннабета вытаращила голубые глаза, Марта открыла рот, Аманда раздраженно замахала веером.

– Что такое ты говоришь, Лори? – прошептала Аннабета. – Что мы хозяева?

– Это просто скандал! – ахнула Марта. – Это неслыханно!

– Кто ведет домашнее хозяйство? – спросила Лорелея, пренебрегая восклицанием Марты.

– Мы, конечно, – хором ответили Марта и Аннабета.

– Кто следит за тем, чтобы мужчине подавали его любимые блюда, обеспечивали ему комфорт и все такое?

Девушки обменялись озадаченными взглядами.

– Жена, верно? – подсказала Лорелея. – Она обеспечивает достойное отношение к мужчине в доме и заботу о нем – так, как вы заботитесь о любимой собачке.

Аннабета нахмурилась:

– Похоже, ты права.

– Спасибо, – сказала Лорелея. – Дальше. Если вы хотите, чтобы мужчина вас слушал, никогда не кричите, лучше шептать. К тихому голосу они прислушиваются, на крик автоматически закрываются. И так же, как с собакой: когда она приходит на ваш зов, вы ее награждаете, – так и он всегда будет приходить, а не игнорировать вас или отпихивать.

– Это просто смешно, – сказала Аманда. – Джастин бы умер, если б такое от тебя услышал. С меня хватит. – Она защелкнула веер, вскинула голову и вернулась в зал.

Пожатием плеч Лорелея отмела ее злобную выходку.

– Пусть думает что хочет, а я говорю вам, что еще не родился тот мужчина, которым я не могла бы вертеть. Вы сами это не раз видели. Я могу написать учебник о том, что касается мужчин.

Аннабета бурно вздохнула, от чего заколыхалась ее пышная грудь.

– Хотела бы я уметь управлять мужчинами.

– Я тоже, – вступила в разговор Марта. – А то я всегда так волнуюсь, когда ко мне подходит мужчина.

Марта посмотрела через плечо Лорелеи, и ее бледное лицо густо покраснело. Лорелея обернулась и увидела в дверях Джастина с двумя чашками пунша в руках. Свет падал на него сзади, но все же было видно, что он поражен и раздосадован.

Марта и Аннабета подхватили юбки и с извинениями протиснулись мимо него в зал. Джастин ленивой походкой вышел на балкон, поставил чашки на узкий парапет.

– Значит, я собака? – спросил он, в глубине глаз плескался смех.

Вместо того чтобы обмереть, Лорелея засмеялась и похлопала по мраморному парапету:

– Ко мне, Фидо. Сидеть.

Он послушно сел, куда она указала, потом тихо по-собачьи взвыл.

Она расплылась в улыбке и потрепала его по напудренному парику:

– Умница.

Он схватил ее за плечи.

– Поцелуй меня, девица.

Лорелея тряхнула головой, уперлась ему в плечи и отодвинулась:

– Ни за что.

Он пригорюнился и неохотно выпустил ее.

– Почему?

– Тут же целая толпа, нахал. Нас могут увидеть.

Он фыркнул, соскочил с парапета и, протянув руку, зажал в пальцах прядь ее волос.

– Ты вызвала целый скандал тем, что пришла без парика.

Она попятилась и высвободила локон.

– Это последняя мода, – защищаясь, сказала она. – Я читала, что в следующем году уже не будут носить парики.

– Не злись. Я думаю, что у тебя чудесные волосы.

– Спасибо. – Она взяла свою чашку цитрусового пунша и пригубила.

Джастин некоторое время молчал, слышны были только музыка и гул голосов из зала. Когда он заговорил, ей пришлось напрячь слух.

– У тебя уже есть ответ? Ты поможешь мне поймать пирата?

Она повертела в руках фарфоровую чашку. Значит, вот что у него сегодня на уме: дурацкое пари с Роджером Тильденом – кто из них изловит Черного Джека. По ее мнению, пари глупое, напрасно Джастин не спросил ее совета.

Но как она могла не принять участия в таком приключении?

– Разве нужно спрашивать? Ты же знаешь, как я люблю всякие интриги!

Он расслабился.

– Тогда завтра вечером. С владельцем таверны я договорился. Твоему отцу мы скажем, что я повел тебя в театр.

Она старалась не показать ему свой восторг, но чувствовала, что не очень в этом преуспела.

– Откуда ты знал, что я соглашусь на твой безумный план?

– Я же знаю, как ты любишь интриги. И заставила меня ждать только для того, чтобы со своей обычной любезностью помучить меня.

– Лори? Джастин? – Властный низкий голос отца заставил их отскочить друг от друга. – Вы не думаете, что пора бы вернуться?

Лорелея щелчком открыла веер и, опираясь на руку Джастина, снова пошла в зал.

К ее ужасу, Джастин сразу же вышел на середину зала, где начал немилосердно отдавливать ей ноги. Кажется, прошла целая вечность, пока музыка, наконец, закончилась и она смогла отослать его за новой порцией пунша.

Морган Дрейк остановился в дверях рядом со своим печально известным другом. Гости, в основном офицеры, охотившиеся за Черным Джеком, были бы ошеломлены, узнав, что он находится среди них, но Джек только расцветал при виде опасности. Он на каждом шагу с язвительным, горьким смехом играл со смертью.

Сколько раз Морган видел, как этот человек подходит и пожимает руку тому, кто только что поклялся поймать жестокосердого пирата или умереть в яростной попытке сделать это.

От виселицы Джека спасало то, что он не выглядел тем, кем он был. На этот прием знати, высших чинов и шпионов Черный Джек пришел в напудренном парике и придворном платье, которое носил так, как будто в нем родился, и с надменно-стоическим выражением лица.

Он пришел сюда со своим единственным другом, правоверным «патриотом»[1] и, по мнению Джека, правоверным дураком. Но Морган не замышлял надгробную речь для своего друга. Потому что он знал правду о Черном Джеке.

А именно что у Джека есть сердце.

Джек это яростно отрицал, он всем говорил, что родился без сердца, но Морган слишком давно его знал и слишком часто видел, как тот поступает вопреки своим уверениям, и потому знал правду.

Морган взял бокал хереса у проходившего мимо официанта. Подождав, когда они останутся одни, он обратился к Джеку:

– Как тебя сегодня зовут?

– Граф Арнольф Гапсбург.

Морган усмехнулся, услышав излюбленный псевдоним Джека.

– Ладно, граф, оставляю тебя подыскивать подругу для свидания.

Джек глубокомысленно прищурился. Морган повернул голову и в группе девушек увидел золотоволосую красотку, которая обмахивалась веером. Живой и яркий цвет волос выделялся среди белых и пастельных париков и говорил о ее независимом нраве больше, чем манера обращаться с веером.

– По-моему, она не твоего типа.

Джек осушил свой бокал.

– С каких это пор ты знаешь мой тип? – Голос был скорее язвительный, чем угрожающий.

Но Морган знал: Джек никогда не берет девственниц – что бы он ни говорил, не возьмет и сегодня. Он может потанцевать с девушкой, перекинуться парой слов, но под конец уйдет с изголодавшейся вдовушкой. Джек был осторожен и никогда не изменял своим привычкам.

– Счастливой охоты, – пожелал ему Морган, завидев шпиона «Патриотов», с которым пришел на встречу. – Увидимся завтра на моем корабле.

Джек слегка кивнул, не сводя глаз с девушки, и поставил пустой бокал на поднос проходившего мимо официанта.

На ней было бледно-желтое платье с палевой вставкой на груди, в глубоком вырезе красовались молочно-белые груди; он представил себе, как хорошо они улягутся в его руку.

А шея – грациозная... Джека всегда особенно привлекала женская шея, он любил ощущать губами, как под его опытными ласками ускорялось биение сердца. Он считал, что шея – одно из самых эротичных мест женщины, и не уставал им наслаждаться.

Она резко отделилась от группы и перешла на другую сторону зала к двум парам. Ее порывистые движения напомнили ему олениху, бегущую от какого-то зверя, чтобы найти место, где можно передохнуть.

Он улыбнулся.

Морган был прав, она не в его вкусе, он любит высоких, тонких, от которых захватывает дух. А она хоть и миловидная, но не такая красавица, вслед которой будут поворачиваться все мужские головы.

Но в этой женщине было что-то поразительное. У нее были густые волосы цвета золотистого дерева, украшенные палевыми кружевами, и вообще вокруг нее была аура тепла и счастья, которая как будто просвечивала изнутри ее тела.

Глядя на нее, он почувствовал себя увядающим цветком, на который упал солнечный свет после долгой холодной зимы. Очень странное чувство, он такого никогда не испытывал.

Интересно, какого цвета у нее глаза... Похоже, что голубые.

Последние двадцать минут Лорелея старалась скрыться от Джастина, чтобы избежать обещанного ему танца. У него впереди вся жизнь, чтобы оттаптывать ей ноги, но если она собирается завтра участвовать в его авантюре, ей понадобятся обе ее ноги.

Увидев, что он встал на цыпочки, и оглядывает толпу, она пригнулась и перебежала к леди Уитни, матери Аманды, которая разговаривала с миссис Дарси, вдовой.

Леди Уитни окинула ее царственным взглядом и слегка встревожилась:

– Дорогая, что с тобой?

Лорелея придумала, как объяснить свое странное поведение.

– Чувствую небольшую дурноту.

Миссис Дарси тронула ее за руку:

– Я тебя понимаю, Лори. Я сама сожалею, что дала горничной слишком туго меня зашнуровать. Чуть сознание не теряю.

Властным знаком руки леди Уитни подозвала Аманду. Когда та подошла, леди Уитни обратилась к Лорелее:

– Ты не могла бы устроить так, чтобы твой отец познакомил Аманду с графом Гапсбургом?

– Графом каким? – в один голос спросили Лорелея и Аманда.

– Граф Арнольф Гапсбург, – по-детски хихикнула миссис Дарси. Она прикрыла рот затянутой в перчатку рукой и заговорила громким шепотом: – Девушки, только не говорите, что вы его не заметили!

– Не помню, чтобы в списке гостей был граф Арнольф Гапсбург, – сказала Лорелея, размышляя, кто бы это мог быть.

– Наверное, его кто-нибудь привел, – возбужденно сказала миссис Дарси. – Я слышала, он королевского рода!

Леди Уитни вздернула подбородок и свысока посмотрела на миссис Дарси:

– Я в этом не сомневаюсь. Порода сразу видна. Каждому ясно, что он из королевской семьи.

Лорелея и Аманда обменялись хмурыми взглядами. Рядом послышались всполошенные женские голоса, некоторые из них глупые и писклявые:

– Граф Гапсбург идет в нашу сторону! Передайте мою ароматическую соль... Он идет пригласить кого-то на танец... О, пусть это буду я...

Лорелея вытянула шею, чтобы посмотреть на загадочного графа, но за высокими париками старших женщин ничего не увидела. Она даже не могла сказать, с какой стороны он приближается.

– Он идет к моей Аманде, – ликовала леди Уитни. – Пощипай себя за щеки, дорогая, и, Бога ради, не сутулься.

Выискивая в толпе новоприбывшего, Лорелея поймала на себе взгляд Джастина. Он облегченно вздохнул, улыбнулся и двинулся к ней.

О, черт, попалась. При воспоминании о черных блестящих сапогах пальцы ног сами собой поджались.

– Извините, пожалуйста, – сказала Лорелея и пустилась искать безопасный угол зала. Она оглянулась посмотреть, как Джастин шагает сквозь толпу, и вдруг уткнулась в стену.

Только это не стена, поняла она, когда уперлась в нее рукой. Это широкая твердокаменная грудь.

Под рукой она увидела элегантную визитку черного шелка. Она медленно поднимала взгляд – вышитый кремовый жилет, высокий стоячий воротник, ослепительно белый широкий галстук с кружевным краем, а дальше...

«О Господи!»

Сверху на нее смотрели глаза стального цвета. Лицо незнакомца было столь прекрасным, что она не верила, что такое может быть в действительности. Как у античной статуи. Четкие черты, во взгляде что-то хищное – наверное, так ястреб смотрит на зайца, когда готовится броситься на него.

Он улыбнулся, и у нее отнялись ноги.

– Простите, мадемуазель, – сказал он низким, звучным голосом, в речи слышался иностранный акцент.

Лорелея хотела ответить, но впервые в жизни у нее не было слов.

– Полагаю, вы не пострадали? – спросил он. Спазм, наконец отпустил горло, она сумела улыбнуться и сказала:

– Все в порядке, благодарю вас. Надеюсь только, что не нанесла вам обиду своей неуклюжестью.

Он тихо засмеялся:

– Пожалуйста, кидайтесь ко мне в руки всякий раз, как почувствуете потребность.

– Вот ты где, Лори, – Джастин, подойдя к ним. Он враждебно посмотрел на незнакомца, и только тут она поняла, что все еще держит руку у него на груди.

Лорелея ахнула и отдернула руку.

– По-моему, я вас не знаю, сэр, – ледяным тоном сказал Джастин и встал между ними.

– Граф, – поправил его мужчина столь же ледяным голосом. – Граф Арнольф Гапсбург.

Арнольф посмотрел на Лорелею, и под его горячим взглядом ей стало жарко.

– А вы, мадемуазель?

Она чувствовала, что Джастин злится и ревнует, но он был слишком джентльмен, чтобы изменить хорошим манерам, и ответил за нее:

– Позвольте представить вам мою... – он сделал выразительную паузу, – fiancee. Мисс Лорелея Дюпре.

Лорелея нервно протянула графу руку и сделала реверанс.

Рука у него была теплая, длинные ухоженные пальцы явно принадлежали джентльмену, но мозоли на ладони противоречили благородному происхождению. Он склонился над ее рукой, теплое дыхание послало дрожь вверх до плеча, его губы коснулись ее руки. Она вздрогнула, кровь горячей волной побежала в самые потаенные места тела, наполнив его странной истомой.

– Познакомиться с вами – величайшее удовольствие, мадемуазель, – сказал он, в голосе чувствовались раскаты грома и сладость меда.

Он не торопился отпускать ее руку, и Джастин поспешно вмешался, чтобы привлечь к себе внимание графа:

– Я лейтенант Джастин Уолингфорд.

Граф немедленно выпустил ее руку, его лицо застыло, а в глазах сверкнуло какое-то чувство, первобытное, кровоточащее, – если бы Лорелея не знала, что такого не может быть, она бы сказала, что это ненависть.

– Значит, вы младший сын Габриэля Уолингфорда?

– Вы знаете моего отца? – От гордости Джастин еще больше выпрямился.

Улыбка графа была холодной и официальной.

– Да-да, конечно. Он старый друг нашей семьи.

За его словами определенно что-то скрывалось, Лорелея это точно почувствовала. Граф оглядел толпу:

– Сегодня его, случайно, нет здесь?

– Он прибудет в порт не раньше чем через неделю.

В лице графа на миг сверкнуло разочарование.

– Жаль. – Он повернулся к Лорелее. – Я вижу, все приготовились к следующему танцу. Могу я иметь удовольствие пригласить вас?

Прежде чем она успела ответить, в разговор вклинился Джастин:

– Лорелея не любит танцевать.

Граф его проигнорировал и устремил на нее дерзкий взгляд:

– Мадемуазель?

– С удовольствием, – не раздумывая сказала Лорелея.

По виду Джастина она поняла, что ответ был неверный. Ну и пусть. Она умеет с ним управляться. Завтра он ее простит – так всегда бывало. Она приняла руку графа, и он вывел ее на середину зала. Как только они заняли свое место, заиграла музыка.

В его сильных руках Лорелея трепетала, как юная дебютантка на первом балу. Запах сандала, исходящий от графа, кружил ей голову. В каждом его точном, безупречном шаге чувствовалась первобытная сила. Весь он был как лев перед прыжком.

Его загорелое лицо выделялось из толпы бледных лиц денди. Но более того, в этом человеке ей чудилось нечто опасное, как будто ему было что скрывать, – она чувствовала это интуитивно.

Может, он шпион «Патриотов» или двойной агент, работающий на Англию? Он даже мог быть одним из беженцев[2], прорвавшихся сквозь блокаду и наводнивших Чарлстон после того, как британцы запечатали порт.

– Вы долго пробыли в колониях? – спросила она.

– В последнее время я нигде не живу подолгу.

Она опять почувствовала, что он чего-то недоговаривает, и решила проявить любопытство:

– Могу ли я набраться дерзости и спросить, кто пригласил вас на прием?

В его глазах заплясал смех.

– Не будем говорить обо мне, лучше расскажите о себе, мадемуазель.

– Обо мне? – Она нахмурилась.

– Да, расскажите, как такое прелестное создание оказалось обрученным с плосколицым англичанином.

На миг в ней вспыхнула злость.

– Джастин не плосколицый.

Он посмотрел в ту сторону, откуда Джастин наблюдал за ними, как кошка, оберегающая своих котят.

– Он вам не подходит, мадемуазель.

К Лорелее вернулось самообладание, она посмотрела на него из-под ресниц. В искусстве флирта Лорелея была мастерица, она узнала уловку, которую он применил, она сама ею сто раз пользовалась – пренебрежение к сопернику. Сколько раз бывало так, что мужчина принижал объект ее привязанности, а себя выставлял образцом мужественности!

Она решила испортить ему благодушное настроение.

– Какой же тип мужчин вы мне предлагаете? – беззастенчиво спросила она. – Может быть, себя?

Он сжал ей руку, его глаза поскучнели.

– Простите, мадемуазель. Я вышел за отведенные мне границы. – Он прервал танец и оставил ее стоять посреди зала и смотреть на его удаляющуюся фигуру.

Лорелея нахмурилась. Она не предполагала, что он так поступит. Он должен был что-нибудь сказать, а не бросать ее среди толпы, как использованный носовой платок.

Какой эксцентричный человек...

Джастин подскочил к ней и взволнованно спросил:

– Что-то не так?

Лорелея покачала головой, глядя в ту сторону, где исчез граф. Как бы она могла объяснить Джастину возникшее в ней странное чувство? Как бы осмелилась сказать ему, что хотя бы на миг ей показался привлекательным другой мужчина?

Глава 2

Следующим вечером Лорелея сидела в таверне и дышала табачным дымом и запахом немытых тел. Вот уже два часа она уклонялась от волосатых рук и грубых предложений, слушала разговоры моряков и вылавливала все, что могло касаться Черного Джека.

Если подумать, положение жуткое: один из этих людей может быть тем пиратом, о котором говорят, что он убил людей больше, чем оспа, свирепствовавшая в Чарлстоне год назад.

А что, может быть, он вот тот коротышка лет пятидесяти у барной стойки, который то и дело поглядывает на нее, или молодой человек, что в одиночестве сидит возле камина с кружкой эля в руках. А может, тот одиночка в углу, который взглядывает на дверь каждый раз, когда она открывается...

Как может выглядеть такой человек? Высокий он или низкий? Чернявый или блондин? Конечно, его лицо должно выражать жестокость. Как же иначе?

Лорелея подошла к столу, где сидели ее последние четыре клиента, и поставила перед ними кружки.

– Это все? – спросила она, подражая грубоватому тону служанки. – Или принести поесть?

Один из мужчин уставился на ее зад.

– Я бы взял блюдо из этого окорока!

С новообретенной ловкостью Лорелея уклонилась от шлепка.

– Только попробуй, дружочек, – сказала она с теплой ноткой в голосе. – Получишь несварение желудка, не говоря уж про ожог, который окажется у тебя на щеке, если вздумаешь шутить со мной.

Остальные трое засмеялись.

– Берегись, Дэнни, она может это сделать! – сказал компаньон лет шестидесяти.

Лорелея установила поднос на плече.

– А если не я, то мой любовник, вон он идет, он снесет вам головы.

Все дружно повернулись к Карлу, владельцу таверны. Он поднял на плечо большую бочку рома и переставил ее на голову. Карл был всего на сантиметр выше Лорелеи, но крепкий как дуб; всем, кто посещал «Голову кабана», был знаком скверный характер Карла Харингера.

– Ты и этот урод-педераст? – Младший из сидевших за столом фыркнул. – Никогда не поверю.

Лорелея сунула поднос под мышку и прокричала, чтобы Карл услышал ее за шумом разговоров:

– Эй, Карл, кто твоя любимая?

Медвежье лицо Карла будто хрустнуло, изображая подобие улыбки.

– Только ты, милая Лори, только ты.

Она с напряженной улыбкой повернулась к четверке за столом. Лица у них были бледные.

– Кто-нибудь еще желает меня отведать? – спросила она моряка.

Тот уткнулся в кружку. Довольная Лорелея пошла в обход своих столов.

Приближаясь к задней стене таверны, она перехватила возмущенный взгляд Джастина. Военную форму он сменил на просторную куртку и штаны из оленьей кожи, но держался величаво, это выдавало в нем младшего сына лорда Уолингфорда. К тому же он держался прямо, будто шомпол проглотил, в отличие от остальных посетителей таверны, сгорбившихся над своими кружками.

Он не брился в это утро, сказав, что тогда будет выглядеть грубым, как те моряки, что захаживают в таверну. Ей казалось, что это глупо. Еще глупее была поза: он держал руку на колене, но то и дело вспоминал свою роль и ставил локти на стол.

Джастин прищурился, глядя на Лорелею; она видела, что он готов ее задушить. Она всегда была кокеткой, он это знал, и это его раздражало с первого дня, когда он ее заметил.

По правде говоря, ей страшно нравилось его мучить. Она любила нарушать границы дозволенного, просто чтобы посмотреть, что из этого получится.

Джастин заявлял, что во всем виноват ее отец: он был слишком снисходителен к своему единственному чаду, слишком либерален в вопросах обучения, слишком терпим к ее проказам.

– Что-то ты побледнел, дружок, – нахально сказала она. – Принести еще кружечку?

Он с ужасом отказался.

– Что-нибудь слышно про Черного Джека?

Она помотала головой и сделала вид, что протирает стол.