На склоне холма, на опушке густой рощи, раскинувшейся в горной долине, Аллен занимался разделкой трех оленей, которых они убили. Опустив охотничье копье и удерживая поводья своего жеребца, Гэвин рассеянно наблюдал, как управляющий бросал обрезки добычи ожидавшим собакам.
      «Похоже, Джоанна Макиннес сошла сума», – размышлял он, вспоминая о встрече и ее последних словах, произнесенных перед исчезновением из его спальни на рассвете.
      Было вполне объяснимо, что молодая женщина могла потерять рассудок от горя после такой трагедии. А еще и жить так, как она жила эти последние шесть месяцев! Потеря родителей в таком пожаре и при таких обстоятельствах могла легко вывести из равновесия и помутить разум любого человека. «Должно быть, так и случилось», – подумал он. Вполне вероятно, что впоследствии она намеренно выбрала для себя образ жизни отшельницы, избегая любых контактов с людьми, а затем выпестовала в своем воображении бредовую идею о том, что безобидная старая женщина каким-то образом совершила массовое убийство.
      «Но при всем этом она совершенно не производит впечатление безумной», – подумал Гэвин.
      Если бы только сегодня утром у него было больше времени для вопросов в отношении выдвинутого ею обвинения в адрес Матери… Но Джоанна так поспешно нырнула в проход и растворилась во тьме. И если бы не этот презренный негодяй – его гость, то он смог бы последовать за ней. «Совершенно идиотская ситуация, когда на твою территорию вторгается компания, которую ты меньше всего хотел бы видеть», – думал Гэвин, придерживая беспокойного коня. Проклятый граф планирует остаться еще на неделю, а сам он уже почти созрел для оскорблений и начала междоусобицы и совершенно не представлял, каким способом сократить этот тяготивший его визит.
      Перед тем как отправиться утром на охоту, Гэвин нашел время, чтобы задать священнику вопросы о подземных склепах, упомянутых Джоанной. Гэвин и глазом не моргнул, когда отец Вильям открыл рот, изумленный познаниями лорда в области тайных подземелий.
      Использовав минимальный нажим, Гэвин заставил церковника говорить, хотя сведения, которыми тот владел, были очень поверхностными. Выяснилось, что эти захоронения были сделаны несколько сотен лет назад, как сообщил отец Вильям, хотя сам он почти не располагал данными о том, кто в них погребен.
      Когда Гэвин спросил, сможет ли тот провести его вниз, священник неохотно кивнул и сказал, что эту дорогу показал ему его предшественник. Поглядывая в сторону ущелья, где на Гэвина упал валун, чуть не стоивший ему жизни, отец Вильям добавил, что существует внешний вход в склеп и что он, безусловно, сможет его найти.
      «Возможно, все это и бессмысленно», – подумал Гэвин, наблюдая за тем, как пес Макс тащит большой кусок мяса. Тем не менее он был решительно настроен на поиски ответов на вопросы, возникшие в результате появления Джоанны. При мысли о ее предстоящем вечернем визите его охватило нетерпение. Борясь с охватившим его возбуждением, Гэвин с силой вонзил охотничье копье во вспаханную землю. Может быть, другой, более разумный человек не поверил бы в ее возвращение, полагая, что она использует представившуюся возможность, чтобы сбежать, но только не Гэвин.
      Невысказанная клятва доверия связывала их, и это был договор, который давал Гэвину повод надеяться, что она вернется. И тогда он хотел бы поделиться с ней собственными соображениями. Он не мог заставить себя поверить, что Мать является убийцей, и должен был выяснить, что заставило Джоанну выдвинуть такое обвинение против старой женщины из аббатства.
      Но он понимал и другое: чтобы спорить в отношении возможного убийцы ее родителей, ему необходимо иметь гораздо больше сведений об истории этих владений, чем те, которыми он располагал в настоящее время.
      Бросив взгляд в направлении долины, Гэвин не обнаружил никаких признаков присутствия там Этола. Граф и сопровождавшие его охотники удалились, удовлетворившись несколькими оленями, что, честно признаться, совершенно устраивало Гэвина. Этим утром при каждом взгляде на Джона Стюарта Гэвина окутывала черная пелена гнева. И хотя он отказывался признать, что может просто ревновать графа, общее прошлое Этола и Джоанны вызывало в нем ярость, которую нельзя было ни подавить, ни отбросить.
      Она не ребенок, и он понимал это. Откровенный и пылкий отклик на его ласки и поцелуи говорил Гэвину о ее страстной натуре. Но это могло указывать и на прошлый опыт. Все утро мысли о ее предыдущей жизни не выходили у него из головы. Если бы этот гнусный ублюдок Этол не был гостем в замке Айронкросс, если бы Гэвину не приходилось слишком часто смотреть в чертовски красивое лицо шотландца, то, возможно, подобные мысли не мучили бы его так сильно.
      Но все это было, и будь оно проклято!
      Гэвин еще раз вонзил копье в склон холма, кляня себя за неспособность обуздать свои чувства. Никогда в жизни прошлое женщин, с которыми он был близок, не беспокоило его ни в малейшей степени. Девственность, в принципе, казалась ему явно завышенным требованием. Например, Мэри Болейн – одна из прекраснейших женщин, которых он когда-либо знал, – была любовницей короля, и только небеса знают, кого еще. Его губы сжались в тонкую линию. Но почему он ощущает совершенно иное чувство в отношении Джоанны Макиннес?
      Гэвин мрачно уставился на свою мускулистую, испещренную шрамами руку, сжимавшую копье. «Какого черта, – сказал он себе, – она заставила меня захотеть ее? Это влечение, безусловно, носит чисто физический характер». Никто лучше Гэвина не знал, насколько хрупким может быть будущее. Это было вожделение, внушал он себе, и ничего больше. Что же еще могло заставить его?.. Ладно, пусть все идет к чертям.
      Сделав над собой усилие, Гэвин выбросил из головы мучившие его мысли и снова сосредоточил внимание на Аллене. Соскочив с лошади, он направился по склону к управляющему, размышляя на ходу о подземных склепах и гадая, что же еще ему сможет рассказать маленький священник.
      Едва землевладелец приблизился к стоявшей неподалеку группке людей, к нему тут же привязался лохматый пес Макс. Как только Гэвин замедлил шаг, эта бестия тут же подпрыгнула, положила большие лапы на грудь хозяина и, вытянув шею, принялась облизывать его лицо.
      Бросив поводья лошади, он двумя руками схватил собаку за загривок. Почесывая ее за ушами, Гэвин повернулся к управляющему и поймал его взгляд.
      – Я думал, что этих псов выращивали как охотников, – сказал он сердито. – А они игривы, как комнатные собачонки.
      – Другие тренированы лучше. А этот немного теряется, – Аллен кивнул в сторону Макса. – Я полагаю, нужно почаще его бить.
      – Как бы то ни было, сегодня они хорошо поработали.
      Когда управляющий поклонился, принимая комплимент, Гэвин оттолкнул собаку и обратил взгляд на груды уже разделанного и готового к перевозке мяса.
      – Даже без учета того, что могут привезти Этол и его люди, могу сказать, что день был удачным.
      – Да, мой лорд. Все это можно использовать с толком.
      Гэвин наклонился, поднял палку и бросил ее, решив отвлечь собаку. Когда Макс умчался, хозяин решительно повернулся к управляющему.
      – Что тебе известно о склепах, которые находятся под замком Айронкросс, Аллен?
      Потрясенное выражение на лице управляющего быстро сменилось замешательством.
      – Ну? – поторопил Гэвин, не желая давать ему шанс оправиться от внезапного вопроса.
      – Но как вы узнали?..
      – Любопытно, почему именно этот вопрос мне сразу же задает каждый обитатель замка, с которым я беседую? Что странного в том, что мне известно о склепах? Неужели есть нечто запретное в моем знании о том, что находится под моими собственными владениями?
      – Нет, мой лорд! – Управляющий нервно покачал головой. – Я не хотел проявить неуважение. Но только… я хочу сказать… мой лорд, что никто уже многие годы не упоминал об этом и не спускался вниз… насколько я припоминаю. Поэтому я несколько ошеломлен, что вы услышали о них. Я считал, что многие здесь даже не подозревают о том, что под замком есть крипты.
      – Как видишь, кое-кто знает. И я предполагаю, что некоторые из них даже помнят, как туда спуститься. – Гэвин нахмурился. – Хотя я не удивлюсь, если однажды, когда я спрошу о том, как пройти этими проходами, все замолкнут. Даже ты.
      – Дело обстоит не так, как вы предполагаете, мой лорд. – Управляющий снова покачал головой. – Мы все хотим служить вам. Просто эти склепы слишком старые… поэтому ни у кого нет особых причин ходить туда.
      Поскольку голос управляющего звучал неуверенно, Гэвин продолжал хмурить брови. Возможно, что, ожидая доверия со стороны своих новых слуг, он хотел слишком многого. Если он не желает вызывать у них страх, то должен сначала завоевать это доверие. Тем не менее вопрос со склепом оставался открытым. Похоже было, что слишком многое здесь держится от него в секрете.
      – Так кто все-таки лежит в этих гробницах?
      Управляющий молчал, растерянно переводя взгляд с Гэвина на панораму узкой горной долины, расположенной с западной стороны.
      – Кто похоронен там, Аллен?
      – Многие, – тихо сказал старик. – В склепе, о котором вы говорите, много могил, мой лорд. Старые люди говорят, что по замку Айронкросс скитается не один призрак, а много.
      Воцарилась неловкая тишина, и Гэвин обратил внимание на сильный порыв ветра, испугавший собак и обеспокоивший лошадей. Он понял, что уже не владеет вниманием управляющего, взгляд которого и, казалось, сама душа витали где-то далеко, в ином мире.
      Мысли Гэвина вновь обратились к Джоанне. Она знает о существовании склепа. Очевидно, вера этих людей в призраков, которые бродят по лабиринтам замка и подземных коридоров, только помогала ей успешно прятаться.
      Но что известно ей о тех, кто погребен там? Повернувшись и увидев все то же отсутствующее выражение на лице управляющего, Гэвин ощутил, что его желание узнать правду еще усилилось. Проклятия, призраки, давно забытые склепы… за всем этим крылось нечто… Но что?
      Гэвин покачал головой. Каким бы неожиданным ни оказался ответ Джоанны на вопрос об убийстве ее родителей, она была совершенно уверена, что это дело рук человеческих.
      – Аллен! – рявкнул Гэвин, привлекая внимание своего собеседника. – Эти люди, о которых ты говоришь, – те, что покоится в склепе, – кем они были и откуда пришли?
      Управляющий смотрел в сторону, похоже, не желая давать ответ. Но Гэвин не собирался сдаваться.
      – И как давно они были похоронены?
      Аллен молчал. Начиная терять контроль над закипающим раздражением, Гэвин сделал угрожающий шаг к нему. Однако управляющий все же отреагировал на очевидное неудовольствие своего хозяина и с неохотой заговорил:
      – Возраст этого склепа намного превышает возраст любого из ныне живущих. Совершенно точно, что он старше меня более чем в три раза. В отношении имен умерших мне известно только то, что они были святыми, мой лорд. Из аббатства.
      – Из аббатства?
      Аллен поймал вопросительный взгляд Гэвина.
      – Да, мой лорд. Это все, что я знаю. Хотя за те годы, когда проклятие… когда несчастные случаи стали все чаще происходить с владельцами Айронкросса, крестьяне начали рассказывать легенды о криптах и таинственной силе тех, кто там похоронен. Еще с детства я помню, как они приходили.
      – Кто приходил?
      – Крестьяне, мой лорд. Бедные, невежественные люди. Они оставляли в склепе дары и прочие подношения, чтобы отвратить не только несчастья из-за проклятья, но и всяческие бедствия. Подобно пилигримам, они как паломники приходили сюда со всех уголков Шотландии – из земель Маккензи и Маклеодов, Кемпбеллов и Макинтайров. Можно было подумать, что сюда переместился Иерусалим. Но в то время у нас не было владельца, который проводил бы достаточное время в Айронкроссе, так что никто не обращал внимания на людей с гор, бродивших по подземельям замка.
      Аллан задумчиво смотрел на серебряную гладь озера, видневшегося в конце долины.
      – Продолжай! – резко приказал Гэвин, выводя старого управляющего из состояния задумчивости.
      – Все это закончилось, когда сэр Дункан Макиннес стал владельцем замка Айронкросс. Он приказал простым людям держаться отсюда подальше и назначил наказание тем, кого обнаружат в подземельях. – Аллен пожал широкими плечами и снова устремил взгляд куда-то вдаль. – С тех пор там никто не появлялся. Именно поэтому никто из поместья не смеет туда ходить. И по этой же причине никто ничего не помнит.
      – Но зачем владельцу Айронкросса хоронить кого-то из аббатства в пещерах под собственным замком? Почему не во дворе часовни? Почему не в церковном дворе аббатства? Святые они или нет, хоронить их там не имело никакого смысла.
      – Я… я не знаю, мой лорд.
      Лицо Гэвина омрачилось: управляющий так и не смог удовлетворить его любопытство.
      – Как ты думаешь, в какой степени Мать осведомлена об истории этих людей?
      Аллен как-то странно посмотрел на хозяина и медленно покачал головой в знак отрицательного ответа.
      – Я не…
      – Ты не веришь в то, что она знает? – рассерженно прервал его Гэвин. – Или ты думаешь, что она мне не расскажет?
      – Она… Это, безусловно, было бы неразумно…
      – Неразумно? Задавать вопросы Матери? Но почему, Аллен?
      Управляющий заколебался и с явным облегчением услышал приближающийся топот лошадей. Гэвин обернулся и увидел, что из рощи выехали и направляются в их сторону Этол и его люди. Он заметил пару косуль, притороченных к седлам охотников из графской свиты.
      Наблюдая за приближением гостя, Гэвин снова повернулся к управляющему.
      – Похоже, мы добыли больше дичи, чем нам нужно. Разделай добычу графа и скажи людям, что на обратном пути мы остановимся в аббатстве.
      – Но какова причина этого визита, мой лорд? – нерешительно спросил Аллен с растерянным выражением на лице. – Неужели вы попытаетесь задать Матери эти вопросы? Я имею в виду склеп.
      – Именно, – подтвердил Гэвин, строго глядя в лицо управляющего. – Мне теперь ясно, что от собственных людей я много не узнаю… если только не выбью из них сведения палкой. Думаю, что из разговора с Матерью мне удастся почерпнуть гораздо больше.
      Управляющий не проявил желания продолжать беседу, хотя на его лице определенно просматривалась обеспокоенность. Гэвин, совершенно неудовлетворенный полученными ответами, повернулся к лошади. «Безусловно, – думал он, – захочет ли Мать сообщить мне то, что знает, – это отдельный вопрос». Оседлав своего жеребца, он направил его по крутому холму вниз, где ждал Этол со свитой.
      С того момента как Джоанна назвала Мать виновной в убийстве, Гэвин искал повод навестить старую женщину и сделать это до вечерней встречи с девушкой. Вся эта история выглядела очень странно. Во время первого посещения аббатства Мать вспоминала о Джоанне как о частом госте и упоминала о ней как о друге. Но Гэвин вспомнил и то, какими загадками отвечала Мать на его вопросы о девушке с портрета. Теперь, зная о том, что Джоанна все это время была жива, он гадал, знала ли старая аббатиса всю правду. И если да, то каким образом? И, что важнее всего, как Джоанна, если только, конечно, не видела ее с факелом в руке, прошла путь от почти дружеских отношений с Матерью до обвинений в убийстве?
      – Вижу, вы смогли еще кое-что добыть, – сказал Гэвин, приближаясь к своему гостю.